Лингвосемиотика англосаксонской культуры

В целом отношение к земле как «матери людей», дающей пищу и, шире, жизнь, выражено в древнеанглийском «Заговоре на неплодородную землю» («Charm for Unfruitful Land»), представляющем собой обращение к силам природы, которые могли послать плодородие и изобилие. Заговор произносится одновременно с магическими действиями, чем создается магический ритуал, в котором участвуют вербальные и невербальные знаки: акциональные (drip, carry); артефактные (a piece of wood, plow); топонимические (altar, under the first furrow); хрононимические (at night, before it dawn); нумерологические (three times, four masses); флороморфные (buck-bean, fennel); зооморфные (beast); натурморфные (turf, land); соматические (the palm of the land); глюттонические (honey, loaf of bread); персоналии (priest, bedesman). Заговор соединяет языческие и христианские элементы. Языческие элементы связаны с поклонением природе - матери-земле - и с действиями, упорядоченными в пространственно-временных координатах (east, before dawn). Христианские элементы маркированы прецедентными текстами молитв (Crescite in nominee Patris), прецедентными именами (Christ, Saint Mary) и знаками артефактов сакрального назначения (holy water, holy cross).

Лингвосемиотическое пространство англосаксонской ремесленной сферы может быть рассмотрено на примере деятельности кузнеца, причем номинация профессии кузнеца первоначально была обобщающей для всех наиболее престижных профессий: и кузнеца, и плотника, и любого искусного ремесленника именовали smiр m handicraftsman, smith, blacksmith, armorer, carpenter, worker in metals or in wood.

К знакам-персоналиям кузнечной специализации примыкают знаки, означающие других специалистов, необходимых в металлообработке (все профессии приведены в современном эквиваленте с необходимыми пояснениями): точильщик-шлифовщик (grindere m grinder), литейщик (weorpere m caster), паяльщик или плавильщик свинца (lзadgota m plumber), молотобоец (swingere m striker, scourger), а также специалист, который может обнаружить залежи медной руды (?rgзotere m brass-founder). Семантика знаков-персоналий опирается на семантику первого компонента сложного языкового знака, который в то же время означает и объект деятельности - металл, подвергающийся обработке профессионалом. Знаки-объективы, помимо наименований металлов, включают предметы, изготовленные из них: 1) украшения (mentelprзon m mantle-pin, brooch; bзag m ring); 2) инструменты (оsen n iron instrument, an implement, tool, etc. made of iron; scзar f a pair of shears or scissors;); 3) кухонную утварь (оsenpanna m frying-pan; citel m kettle); 4) многоцелевые ножи (cnоf m knife; ?dreseax n lancet, vein-knife); 5) оружие (?cs f axe, pickaxe, hatchet; sweord n sword); 6) доспехи (beadugrоma m war-mask, helmet; оsenbyrne f iron corselet). Знаки-процессивы типологизированы в соответствии с разными операциями по обработке металла: ковать (вsmiрian wv/t2 to do smith's work, fashion, forge, fabricate); раздувать мехи (pyffan wv/t1a to puff, blow); протягивать (hladan sv/t6 to draw); варить (samodwellung f welding together [weallan]); закаливать, меняя кристаллическую структуру и придавая различные свойства, (heardian wv/i2 to harden); закаливать быстрым охлаждением (вcwencan wv/t1b to quench); выполнять окончательную отделку (gehоwl?can wv/t1b to form, shape, fashion). Лексемы, приведенные в древнеанглийском словаре, денотируют процессы, соответствующие почти всем современным процессам металлообработки. Неслучайно археологические находки свидетельствуют о том, что уровень качества обработки железа англосаксонского периода был достигнут в Англии только к середине 1800-х годов. Знаки-инструментативы номинируют инструменты, необходимые для профессиональной деятельности кузнеца: anfilt n anvil; belg m pair of bellows; bоetl m beetle, mallet, hammer. В семиотической системе мифологического дискурса молот характеризовал ритуальные действия участников: кузнец - «кователь уз», в том числе и символических, - использовал молот как ритуальное средство утверждения договоров и брачных союзов [Словарь символов 2004, 250]. Знаки-локативы номинируют кузницы и мастерские (smiссe f smithy, forge, a smith's workshop).

Изучение «Бесед» Эльфрика дает возможность построить фрейм «кузнец» в когнитивной структуре англосаксонской личности конца X века:

функции субъекта: blawendra (puff); swegincga (clang); beatendra (beat, strike);

объект деятельности: sylan (plough); scear (ploughshare); culter (coulter); fiscere ancgel (fisher's harpoon); sceowyrhton жl (tailor's scissors); seamere nжdl (suit maker's needles); isenne (steel);

инструмент деятельности: slecgea (hammer, instrument for striking); byliga (bellows); fэrcrэce (crucible, kettle);

оценка, коннотации: fyrspearcan (shining); swegincga (noisy, clanging); crжfte minon (my skill);

социальный статус: в тексте манифестирован высокой самооценкой собственного навыка и важностью кузнечного дела для всех остальных профессий, зависящих от него.

Данные языка (словарь) и речи (полилог «Бесед») по-разному представляют картину кузнечного процесса: в словаре это лексемы, денотирующие работу кузнеца, в речи - звукоподражательные слова как знаки-дескриптивы, транспортирующие в дискурс образы работающих инструментов, семантизирующие чувственно-образное восприятие постороннего участника события (puff, clang, beat, strike) и отражающие наивную языковую картину мира.

Концептосфера трудовой деятельности из оппозиции labour :: craft (тяжелый физический труд :: ремесла, требующие квалификации) постепенно стала представлять собой все более семиотически разветвленную область в англосаксонском языковом сознании; она приобрела определенную структуру и сформировала ценностные ориентиры поведения социума, одновременно предопределив целый ряд социокультурных различий в отношении к труду в языковом сознании представителей различных групп англосаксонского социума. Усиление институционального начала в англосаксонском социуме рассматриваемого периода связано с ростом городов и инициированием номинативного процесса в области управления территориальными образованиями (burhealdor m burgomaster, mayor; portgerйfa m port-reeve, mayor; an official of a foreign town; an English official). С ростом правосознания, укреплением законопорядка и прозрачностью легитимной сферы коммуникативно релевантными стали профессии толкователей законов и судебных чиновников (?gewrнtere m writer or composer of laws; sйmend m conciliator, arbitrator, one who brings about agreement between parties in a dispute, umpire). Становление англосаксонского просветительского общества знаменуется появлением таких профессиональных номинаций, как учитель, оратор, философ, поэт, а также людей, способных создать визуальные образы; эти профессии были почитаемыми в обществе (bodere m teacher; mйtere m painter; stжfwrнtere m grammarian, writer about letters or grammar; tunglere m astrologer). Быстрое обрастание англосаксонского мира внешними связями во многом обязано важной профессиональной прослойке - торговцам, коммерсантам и менялам, обеспечившим постепенное обогащение представителей англосаксонского этноса изучаемого периода (cнepa m merchant, trader; massere m merchant; moneylender; peningmangere m a money-dealer, money-changer). По мере становления финансовых отношений в англосаксонском социуме возникают профессиональные объединения - гильдии (gildr?den f guild-membership; gildsester m measure of bulk belonging to a corporate body). К популярным (хотя и гонимым - в дефиниции слова glнwman присутствует сема parasite) относятся профессии работников искусства - актеров и циркачей, музыкантов, поэтов (cimbalglнwere m cymbal-player; glнwman m gleeman, minstrel, player, jester; parasite). Разнообразнее становится сфера обслуживания потребностей, что сопровождается увеличением профессиональных специализаций (byrgend m grave-digger; fэrbйta m fireman, stoker).

Исследование семиозиса трудовой деятельности англосаксонского социума раннего Средневековья показало, что его динамизм проявился, прежде всего, в росте и умножении профессионально значимых знаков разнообразного прагматического свойства. Это означает, что в сознании англосаксонской личности постепенно формируется и отражается этноспецифическая когнитивная картина мира, которую можно соотнести с динамически меняющимся знанием о мире и которая в ходе исторического взросления этноса по пути институционализации и просвещения детерминирует рост индивидуального и общественного сознания. Язык выполняет требования познавательного процесса, поэтому картина мира существенно пополняется как объективным (часто научным) описанием предметов и явлений, так и субъективными впечатлениями языковой личности, дошедшими до нас в виде фрагментов древних текстов. Когнитивная картина мира в изучаемой нами сфере детально репрезентирована языковыми знаками-терминами, означающими специальную профессиональную деятельность; однако ее субъективный образ создает языковая личность со своим опытом практической деятельности по освоению окружающего мира, согласно Ч. Пирсу, интерпретирующая знаки, номинирующие мир.

Доминирующими процессами в знакообразовании и знакоизменении в этой сфере следует признать формирование новых знаков, репликацию, трансформацию, синкретизм знаков. При описании процесса репликации в сфере профессиональной деятельности нами выявлены многочисленные знаки, связанные с кузнечным делом. Однако в англосаксонской культуре раннего Средневековья кузнец воспринимался не только как ремесленник, но и как мифологический персонаж: считалось, что кузнец ведет происхождение от колдунов, обладает магическим знанием и может выковать волшебный меч для героя-воина. Поэтому лингвосемиотика кузнечного дела широко поддерживалась семиотикой других сфер, в частности, визуальными знаками в манускриптах и знаками-артефактами в погребениях, передающими информацию о сакральном статусе кузнеца. Так, изображение кузнеца в буквице средневекового манускрипта передает нам информацию о его сакральном статусе и функциях демиурга. Пространство буквы разделено на три части, в верхней и нижней бушует красный огонь, в средней - голубой, воздушной - находится кузнец. Красные части пространства семантизируют его общение с огнем небесным, молнией (молот символизирует удар грома), и с огнем подземным, поскольку он работает с рудой: кузнец - «хозяин огня». По скандинавским мифологическим свидетельствам, кузнец выковал небесный свод, светила, плуг и меч [Словарь символов 2004, 201]. Кузнец изображен за работой: в руках его молот и заготовка для меча, лежащая на наковальне, которые выступают одновременно символами созидания и разрушения. Буква заключена в орнамент, поддерживаемый лапами льва, который в символике стихий связывается с огнем, а в эмблематике символизирует мощь, которой обладают железные изделия. Следует признать, что визуальные знаки, несущие иконическую нагрузку, обладают большими семантическими возможностями и являются наиболее семиотически выразительными из всей совокупности неязыковых означающих средств.

Другой процесс знакоизменения - трансформация - представляет собой субституцию старого знака новым при сохранении прежнего значения, что связано с переконфигурацией семиотических систем. В некоторых случаях знак целиком может выйти из употребления. Если он исчез вместе с исчезновением означаемого, то это естественный процесс развития и изменения под влиянием внутренних причин в семиосфере. Если же знак выпал из системы под влиянием каких-либо внешних причин, не затронувших его означаемого, то знак остается востребованным, и в этом случае старые значения будут приписаны новому знаку. Так, примером трансформации знака под влиянием внешних причин в трудовой сфере англосаксонской лингвокультуры может служить процесс означивания денотатов «пахать» и «орудие для вспашки» разными знаками: erian wv/t1a to plough, ear; sulh f plough; plуh m plough. Три знака-процессива соответствовали работе с помощью трех разнофункциональных орудий для обработки земли, существовавших в античный и средневековый периоды (рало, соха и плуг). Античное рало (гот. arjan), однако как орудие не подходило для британской почвы (внешние обстоятельства), в работе не использовалось и, следовательно, не имело соответствующего знака в древнеанглийском языке. Из двух приводимых в древнеанглийском словаре номинаций плуга диахронически первый знак sulh f plough денотировал деревянное орудие (соху), но с развитием техники это орудие вышло из употребления. Значение его - «орудие для вспашки» - осталось востребованным, но стало приписываться новому знаку plуh m plough, заимствованному из других источников. Со временем знак ploh > plow стал означивать не только орудие, но и процесс вспашки, а в сложных языковых знаках - еще и субъекта деятельности (plowman) и некоторые другие семиотические сущности. Таким образом, произошла трансформация знака - смена плана выражения при сохранении плана содержания.

Пятая глава «Лингвосемиотическая динамика бытовой сферы англосаксонской культуры» посвящена рассмотрению семиотической специфики сфер охоты, рыбалки и питания, репрезентирующих концептосферу повседневности и маркирующих потребность этноса в выживании.

Динамика трансформации потребностей сопровождается развитием соответствующих знаковых систем. Релевантными для повседневной жизни раннесредневекового англосаксонского социума оказываются охота и рыбалка, семиотически зафиксированные в соответствующих текстах и дискурсах. Дискурс охоты и рыбалки включает номинации субъектов, объектов и инструментов этих видов деятельности, а также ритуалы, которые в ходе становления англосаксонской государственности трансформировались в особые ритуалы власти, заимствовавшие некоторые типы знаков из ритуалов охоты. Лингвосемиотическое пространство охоты и рыбалки англосаксов репрезентировано средой обитания объектов охоты - диких животных (bбr m boar; hara m hare), речных и морских животных и рыб (жlepute f dace; crabba f crab) - и означено в дискурсе субъектов охоты - охотников (hunta), птицеловов (fugelere) и рыбаков (fiscere). В англосаксонском дискурсе охоты и рыбалки уже в те времена существовала лингвосемиотическая система инструментов и способов ведения этой деятельности: в «Беседах» Эльфрика описаны ситуации ловли зверя или рыбы через соответствующие номинации, например, в диалоге с охотником: Ic brede me max ond sette hie on stowe gehжppre, ond getihte hundas mine южt wildeor hie ehton, oююжt hie becuman to южm nettum unforsceawodlice ond южt hie swa beon begrynodo, ond ic ofslea hie on южm maxum (Hunter: I take my nets with me and set them in a suitable place, and set my hounds to pursue the beasts so that they reach the nets unexpectedly and are ensnared. Then, while they are still trapped in the nets, I cut their throats) [«Жlfric's Colloquy»].

В тексте «Бесед» Эльфрика своеобразно проявляется институциональность - преимущественно в охотничьей коммуникации. Фигура короля как хозяина охотничьих угодий и повелителя субъектов охоты оказывается своего рода константой и лингвосемиотически подкрепляется постоянным повторением в диалоге с охотником ситуации подчиненности: Ic sylle cyncge swa hwaet swa ic gefo, forюam ic eom hunta his. He scryt me wel ond fett ond hwilon sylю me hors oююe beah, юaet юe lustlicor craeft mine ic begancge (Whatever I capture I give to the King, since I am his huntsman. He feeds me and clothes me, and gives me a horse and armour, so that I can perform my duties as a hunter freely) [«Жlfric's Colloquy»]. Дискурсивные свидетельства тех времен отражают динамику семиотического перехода охоты как повседневной сферы в сферу институциональную; номинации, включенные в бытовые тексты и дискурсы, приобретают статус лингвистических маркеров социальных ситуаций, имевших место в прошлом англосаксонского этноса.

Концепт «пища», также представляющий концептосферу повседневности, является одним из ключевых, связанных с формированием лингво- и этнокультур как национальных систем ценностей. Процессы знакообразования в раннеанглийской глюттонической системе могут быть рассмотрены на примере номинаций, вербализующих этот концепт. Базовой номинацией концепта «пища» в исследуемый период являлась лексема mete. В древнегерманских языках первоначально слово metе означало «еда, пища»: др.-англ. mete, др.-сакс. meti, др.-сев. matr, др.-верх.нем. maz, готск. mats; готск. matjan («есть») [Маковский 1999, 216]; о таком значении свидетельствуют, например, записи в «Англосаксонской хронике»: A.D. 894. Юa besжt sio fierd hie южr utan юa hwile юe hie южr lengest mete hжfdon (Then the king's forces beset them without as long as they had food). В этом общем значении слово mete входило в семантическую структуру сложных языковых знаков-номинантов процессов, фактов и понятий, относящихся к семантическому полю «пища, питание». Реализуя структурную модель n + n > N, оно выступало базой для появления сложных знаков с новой семантикой. Система глюттонических знаков включала глюттонимы, локативы, инструментативы, персоналии, квалификативы, хрононимы и соционимы.

Так, сложные знаки-глюттонимы с основным компонентом mete («еда, пища»), номинирующим собственно пищу, включают языковые знаки, означающие: 1) ингредиенты для приготовления блюда - meteswamm m edible mushroom (swam m fungus, mushroom); 2) готовые блюда - panmete m cooked food (panne f pan); 3) состояние насыщения - metscipe m feeding, meal (scipe m state).

Знаки-локативы означивают две группы мест размещения пищи: 1)хранилище для пищи - metefжtels (f?tels m vessel; bag, sack); 2) место продажи и покупки сырья и продуктов - metecyping (cype cйap, m market, saleable commodities).

К знакам-инструментативам относятся языковые знаки, денотирующие: 1) способ обработки пищи жарением и тушением - wyrtmete m pottage (wyrt f wort (brewing)); 2) общие операции по приготовлению - metegearwa f pl preparations of food (geаrwan wv/t1b to prepare; cook); 3) инструменты для обработки пищи и посуда - metseax n meat-knife (seax n a knife, an instrument for cutting).

В системе знаков-персоналий выделяются знаки, номинирующие людей, которые обслуживают сидящих за столом во время еды: meteюegn m seneschal, steward (юegn m servant, one who does service for another); meter?dere m reader at meal-times (r?dere m a reader, one who reads - певец-сказитель или чтец молитв во время монастырской трапезы.

Знаки-квалификативы связаны с аксиологическим аспектом лингвокультуры, и номинации, представленные анализируемыми сложными знаками, отмечены положительной и отрицательной коннотацией. Положительно маркированы языковые знаки, номинирующие деликатесы, еду отборную, изысканную, тонкую (smйamete m delicacy (food); smйah adj 2. subtle, crafty; 3. exquisite, choicе), приготовленную с умением и выдумкой (searumete m dainty, delicacy; searu n art, skill, contrivance), еду настолько высоких вкусовых качеств, что ее можно назвать божественной, подаренной богами (йstmete m delicate meat, dainty (food) (йst m luxuries (especially food); йsa m a divinity, god). Основным продуктом питания в суровые средневековые времена был хлеб, поэтому любое дополнение к этому основному блюду привносило особый вкус и удовольствие (suflmete m delicacy, relish; sufl n anything, whether flesh, fish, or vegetable, eaten with bread, relish eaten with bread). Ценность еды была велика, и хорошо питающийся человек считался крепким и сильным (meteюiht adj well-nourished; юнht adj firm, strong). Сложный знак swйtmete означал сладости, фрукты в меду (m sweetmeat, dainty; swйte adj sweet, pleasant). Это слово осталось в современном английском языке как sweetmeat, сохранив компонент mete > meat в общем значении «пища». К этой же группе мы отнесли негативно маркированный квалификатив metenнрing m food niggard (nнрing m one who commits a vile action; nнр m action which arises from hatred, strife, war, hostility). Известно, что совместная еда или угощение гостя в менталитете всех древних народов символизировали гостеприимство, добросердечие и мир в целом. Отказ кому-либо в пище сигнализировал о враждебности; такой поступок мог быть вызван либо личными отрицательными качествами, либо сложной социальной ситуацией - войной или иными распрями. Несмотря на то, что лексема nнрing номинирует субъекта, коннотативное значение в ней доминирует над денотативным, и на основании этого факта мы сочли возможным включить ее в группу квалификативов.

Знаки-хрононимы с компонентом mete номинируют: 1) очередность трапез (undernmete m morning meal, breakfast; undern m morning, from 9 AM to 12 noon); 2) итеративность процесса (dжgmete m daily food; dжg m day, period of 24 hours); 3) выделенность события из ряда других повседневных событий (metetнd f meal-time; tнd f time, period). Существование в древнеанглийском языке знаков для обозначения хроносущностей, связанных с приемом пищи, согласуется с наличием подобных знаков в родственном немецком языке: Frьhstьck - завтрак (frьh - ранний), Mittag, Mittagessen - обед (mitt - средний), Abendessen, Abendbrot - ужин (Abend - вечер), Mahlzeit, Mahl - трапеза, еда (Zeit - время). Этот факт свидетельствует о том, что номинации приемов пищи относятся к общегерманскому периоду в развитии родственных языков, т.е. представляют собой весьма древний пласт германской лингвокультуры.

Следующий тип сложных знаков представляют соционимы, выделенные нами на основании того, что mete, как слово-знак широкой семантики, выполняет социальную функцию и в качестве компонента сложных знаков используется для обозначения социально-значимых событий, процессов, явлений: 1) еды, которую брали с собой в дальнюю дорогу (на войну, в поход) (formete; fоr f journey, expedition); 2) продуктов, которыми рассчитывался хозяин с работниками по завершении ими уборки урожая или сенокоса (hreacmete; hrйac m rick, heap, stack); 3) рода денег, выплат (metegafol; gafol n tribute, tax, duty); 4) средств для содержания иждивенцев (metecorn n allowance of corn to dependants; 5) болезней, связанных с питанием (metecweorra m surfeit, indigestion; бcweorran sv/t3 to guzzle, gorge, eat or drink immoderately, glut); 6)голода или, наоборот, наличия аппетита (metelйas adj without food; lйas adj without, free from, devoid of); ofermete m gorging, gluttony; ofer prep over, beyond, above, upon). Сложный знак metelйast означал голод как стихийное бедствие (famine - a case of extreme lack of food for a very large number of people [LDELC]). При этом в словаре зафиксирована и лексема hungor m hunger (the wish or need for food, lack of food, esp. for a long period), означающая понятие недоедания. В тексте «Англосаксонской хроники» эти понятия зафиксированы в одном контексте: A.D. 893. …se cyng wжs west on Defnum wiю юone sciphere, юa wжron hie mid metelieste gewжgde, hжfdon miclne dжl юara horsa freten. юa oюre wжron hungre acwolen. (…and the king meanwhile was in Devonshire westward with the naval force, then were the enemy weighed down with famine. They had devoured the greater part of their horses; and the rest had perished with hunger) [«The Anglo-Saxon Chronicle»].

Широкое значение слова meat, будучи основным в древнеанглийском словаре и письменных памятниках раннего английского Средневековья, употреблялось в сакральных текстах вплоть до XVII века. Так, строка из Библии короля Якова [Библия в оригинале 1611 года www] - And to every beast of the earth, and to every fowl of the air, and to every thing that creepeth upon the earth, wherein there is life, I have given every green herb for meat: and it was so - представляет собой перевод с греческого, где слово meat (< др.англ. mete) означало не «мясо», а «еда, пища вообще», как и греческое слово broma («пища»). Этот факт отражен в современном варианте перевода Библии [Библия в современной версии www]: And to every beast of the earth and to every bird of the air and every living thing moving on the face of the earth I have given every green plant for food: and it was so.

С течением времени семантика лексемы mete сузилась, и слово стало обозначать только современно понимаемое «мясо» (meat). Переход значений «пища, еда» > «мясо» отмечен не только в английском языке; М.М. Маковский приводит примеры из других языков, не родственных германским: др.-еврейск. lйhem «пища», но арабск. lahm «мясо» [Маковский 1999, 216]. Таким образом, мы наблюдаем сужение семантики лексемы: наделять (пищей) > пища > мясо. В текстах исследуемого периода значение лексемы mete было настолько широким, что ее дискурсивное употребление требовало конкретизации, поэтому для номинации мяса как вида пищи использовалось сложное слово fl?scmete m flesh, animal food, например, в «Беседах» Эльфрика: 105 Pupil: Gif ge me ut adrifaю fram eowrum geferscype, ge etaю wyrta eowre grene, ond flжscmettas eowre hreawe. (The cook replies: If you drive me away from your community you would eat your vegetables raw and your meat rare) [«Жlfric's Colloquy»]. В данном примере конкретизация значения слова mete вызвана влиянием контекста: повар мотивирует свою ценность как специалиста тем, что без него общество будет страдать, не имея на столе достаточного количества мясных блюд. Со временем значение слова flжsc расширилось и стало относиться к плоти животных и людей, выйдя из разряда номинантов пищи.

Динамические изменения в лингвосемиотике глюттонии демонстрируют трансформацию этого фрагмента картины мира в языковом сознании англосаксов. Превалирующими процессами в семиозисе бытовой сферы являются формирование новых знаков, поливалентность, выборочное усложнение, ассимиляция знаков. Развитие поливалентности знака относится к процессам расширения знакового репертуара, когда знак приобретает новое значение при сохранении своего прежнего значения. Такое наслоение значений в знаке может появиться в результате его использования в длительном временном континууме, когда знак аккумулирует значения во времени, либо при его транспонировании в новый контекст, где знак начинает развивать дополнительные значения. Р. Барт считал такой процесс циклическим и характерным для особенно важных знаков-символов, в которых развитие новых значений лишь увеличивает значимость символа [Barthes 1973, 182]. Примерами поливалентных языковых знаков в англосаксонской культуре можно считать слова hlбford (m lord, master, ruler; husband; the Lord, God) и hl?fdige (f mistress over servants; lady, queen; the Virgin Mary), в которых наслоение значений очевидно. Диахронически первыми означаемыми обоих знаков были члены семьи, в силу своей важности занимавшие первые позиции в семье (husband и mistress over servants - «хозяин» и «хозяйка»). С развитием социума и появлением «большой семьи» - клана - знак hlбford приобрел дополнительное значение «главный человек, который направляет жизнь рода» (master, ruler), а затем, с появлением социальных классов, и значение «хозяин поместья, главорд, лорд» (hl?fdige, соответственно, «леди», «жена лорда»). С развитием христианства, которое постепенно охватило весь социум, знаку hlбford стало приписываться еще одно значение: «Господь Бог» как «глава рода человеческого (христианского)», а hl?fdige - Богоматерь, Дева Мария. В таком виде поливалентные знаки hlбford и hl?fdige зафиксированы в древнеанглийском словаре [Hall 1991].

Другой процесс знакоизменения в бытовой сфере - выборочное усложнение - подразумевает развитие и усложнение одного или двух видов знаков при игнорировании всех остальных, передающих информацию о том же явлении культуры. Примером такого вида изменения можно считать динамические процессы в семиозисе глюттонии: в диахронии наблюдается усложнение отдельных систем знаков. Так, в период от раннего Средневековья к позднему (XV в.) стала сложнее система знаков-глюттонимов и знаков-процессивов при слабом развитии знаков-квалификативов и почти полном игнорировании знаков-инструментативов. В период перехода от Средневековья к современности система знаков-инструментативов стала усложняться, семиотически маркируя динамику когнитивных процессов в менталитете нации.

В Заключении представлены результаты проведенного исследования и определены его перспективы.

В результате ретроспективного анализа становления англосаксонского общества раннего Средневековья выявлена тесная взаимосвязь между феноменологическими понятиями «картина мира», «концепт» и «знак», лежащая в основании семиозиса зарождающейся англосаксонской культуры, детерминировавшая системные динамические процессы образования и трансформации знаков, которые, в свою очередь, способствовали формированию сакральной, государственной (военной, правовой, общественной), профессионально-трудовой и бытовой сфер жизнедеятельности англосаксонского социума изучаемой исторической эпохи.

Установлено, что формирование лингвосемиотической картины мира англосаксов в исследуемый период являло собой процесс моделирования образа мира, который представлен субъектам культуры в их повседневной действительности при помощи большого кластера вербальных и невербальных знаков, номинирующих концептосферу повседневной жизни этноса, возникающую в результате когнитивного взаимодействия между реальностью и информацией о ней, знанием и языком, языком и реальностью. Получаемое этносом знание о действительности формулирует смысл ее участков, транслирует смысл в знаки и из объектов действительности формирует концептосферу.

Доказано, что по мере накопления англосаксонским этносом культурного опыта, его изменения и трансформации в ходе истории периода V - XI вв. произошло динамическое преобразование мировоззрения этноса на фоне эволюции его лингвосемиотической картины мира. Исследование обширного языкового, речевого и текстового (дискурсивного) материала, содержащегося в исторических письменных памятниках той эпохи, позволяет утверждать, что развивающееся самосознание этноса, проходившее процесс становления в рамках институциональных структур, существенно расширило диапазон мировосприятия, благодаря использованию лингвосемиотических инструментов познания; этот процесс сопровождался отбором, аккумулированием и трансформацией номинаций для вербализации концептуализации бытия; в результате сформировалась этноконцептосфера, содержащая новые ментальные образования - концепты, смысл которых сконцентрировался в их именах и семиотических ярлыках (знаках). Показано, что процесс концептуализации в ходе истории этноса маркирован специфическим переходом от семиотизации повседневной жизнедеятельности к формированию комплексного мироощущения, постепенному пониманию сложности мира и роли человека в нем.

Доказано, что накопление номинативного фонда англосаксонским этносом рассматриваемого исторического периода представляло собой сложный динамический процесс. К XI веку номинативная плотность разных сфер жизнедеятельности англосаксонского социума была неоднородной: установлено, что 30,2 % номинаций представляли трудовую сферу, 21,3 % - бытовую, 19,5 % - сакральную, 17,7 % - военную, 11,3 % - правовую.

Расширение и усложнение этого фонда сопровождалось процессами знакообразования и знакоизменения как в пределах одного (языкового) кода, одной (англосаксонской) культуры, так и между разными кодами одной или нескольких (англосаксонской, древнескандинавской, старолатинской (римской), кельтской) культур. Наше исследование показало, что такие процессы были зафиксированы во всех сферах жизнедеятельности этноса как трансформационные факторы, способствовавшие формированию лингвосемиотической картины мира англосаксов V - XI вв. К ним мы относим расширение и/или сужение набора знаков, представленные процессами формирования новых знаков, развития поливалентности знака, выборочного усложнения знака; детализацию семиотических систем в связи с расширением концептосфер, представленную процессами репликация и компенсации; переконфигурацию семиотических систем, представленную процессами трансформации, реинтерпретации и реконструкции знака; дублирование и возможную замену знаков, представленные процессами ассимиляции, апроприации, знакового синкретизма; элиминацию знаков под влиянием экстралингвистических причин.

Установлено неодинаковое распределение типов знакообразования и знакоизменения в семиозисе разных сфер англосаксонского бытия.

Перспектива проведенного исследования заключается в дальнейшей детализации картины мира, которая продолжает совершенствоваться и видоизменяться в соответствии с современными условиями существования англоязычного социума. Кроме того, основные положения и сделанные выводы являются ключевыми для исследовательских проектов, имеющих целью панорамно представить лингвокультурологическую карту этноса, что, в свою очередь, дает возможность изучить основания его формирования в целом. Для этих целей важным также является уточнение и детализация спектра номинаций, которые могут лечь в основание лингвокультурологического словаря изучаемого этноса. Данная работа открывает перспективы для изучения лингвосемиотической картины мира любого этноса в синхронном и диахронном аспектах, а также в сопоставлении с лингвосемитическими картинами мира других этносов.

Основные положения диссертации изложены в следующих публикациях

Монография

1. Янушкевич, И.Ф. Лингвосемиотика англосаксонской культуры: монография / И.Ф. Янушкевич. - Волгоград: Волгоградское научное издательство, 2009. - 500 с. (31,25 п.л.).

Работы по внедрению результатов научного исследования

2. Янушкевич, И.Ф. Old English through Practice (Практикум по истории английского языка): учебное пособие / И.Ф. Янушкевич. - Волгоград: Волгоградское научное издательство, 2004. -- 184 с. (11,5 п. л.).

3. Янушкевич, И.Ф. Britain from Pre-History to Middle Ages (История Британии с древнейших времен до Средних веков): учебное пособие / И.Ф. Янушкевич (автор-составитель). - Волгоград: Волгоградское научное издательство, 2006. -- 164 с. (10,3 п. л.).

4. Янушкевич, И.Ф. Методические рекомендации для самостоятельной работы студентов по курсу «История английского языка» / И.Ф. Янушкевич. - Волгоград: Изд-во ВГПУ «Перемена», 2001. -- 24 с. (1,5 п. л.).

Статьи в изданиях, рекомендованных Высшей аттестационной комиссией РФ

5. Янушкевич, И.Ф. Английская языковая картина мира в средневековых правовых документах / И.Ф. Янушкевич // Вестник Московского государственного лингвистического университета. Серия «Лингвистика». 2007. Выпуск 541. - С. 302-308 (0,4 п.л.).

6. Янушкевич, И.Ф. Лингвосемиотика повседневной жизни англосаксонского социума / И.Ф. Янушкевич // Известия Российского государственного педагогического университета имени А.И. Герцена. Научный журнал. - № 9 (50): Общественные и гуманитарные науки. - СПб., 2007. - С. 71-78 (0,45 п.л.).

7. Янушкевич, И.Ф. «I have given every green herb for meat: and it was so» (Genesis 1.30): о семантике древнеанглийского слова «mete» / И.Ф. Янушкевич // Вестник Тамбовского государственного университета. Серия «Гуманитарные науки». 2008. - Выпуск 10 (66). - С. 58-62 (0,7 п.л.).

8. Янушкевич, И.Ф. Концептосфера англосаксонского права периода раннего Средневековья / И.Ф. Янушкевич // Вестник Вятского государственного гуманитарного университета. Научный журнал. Серия «Лингвистика. Литературоведение. Искусствоведение». 2008. - № 2 (2). -- С. 104-107 (0,5 п.л.).

9. Янушкевич, И.Ф. Лингвосемиотическое пространство англосаксонской легитимной власти / И.Ф. Янушкевич // Вестник Волгоградского государственного университета. Сер. 2, Языкознание. 2008. № 2 (8). - С. 109-115 (0,9 п.л.).

10. Янушкевич, И.Ф. Номинации объектов англосаксонского права в средневековых правовых документах / И.Ф. Янушкевич // Вестник Нижегородского государственного университета им. Н.И. Лобачевского. - № 5. - 2008. - С. 265-272 (0,9 п.л.).

11. Янушкевич, И.Ф. Семиотическое пространство англосаксонской профессиональной деятельности / И.Ф. Янушкевич // Вестник Томского государственного университета. Серия «Филология». - № 321 (апрель). - 2009. - С. 36-41 (0,7 п.л.).

12. Янушкевич, И.Ф. Концепт «хлеб» в англосаксонской лингвокультуре / И.Ф. Янушкевич // Вестник Волгоградского государственного университета. Сер. 2, Языкознание. 2009. - С. 124-128 (0,43 п.л.).

Статьи в сборниках научных трудов и материалы научных конференций

13. Янушкевич, И.Ф. Концепт «война» в англосаксонской лингвокультуре / И.Ф. Янушкевич, Д.В. Казак // Современные парадигмы лингвистики: традиции и инновации: материалы Международной научной конференции, г. Волгоград, 12-14 октября 2005 г. - Волгоград: Изд-во ВГПУ «Перемена», 2005. - C. 125-130 (0,38 п.л.) (соавторство не разделено).

14. Янушкевич, И.Ф. Вербализация концепта «война» в языковом сознании англосаксов / И.Ф. Янушкевич, Д.В. Казак // Актуальные проблемы современной науки: труды 1-го Международного форума (6-й Международной конференции) молодых ученых, 20-23 ноября 2005 гы.Ф. Янушкевич, Д.В. Казак // 36-о, 2009 монографияГуманитарные науки. - Ч. 34. Языкознание. - Самара: Изд-во СамГТУ, 2005. - C. 37-39 (0,2 п.л.) (соавторство не разделено).

15. Янушкевич, И.Ф. Репрезентация концепта «смерть» в англосаксонском поэтическом дискурсе / И.Ф. Янушкевич // Актуальные проблемы современной лингвистики. - Ростов-на-Дону: Изд-во ЮФУ, 2005. - C. 222-226 (0,4 п.л.).

16. Янушкевич, И.Ф. Национальная языковая картина мира в англосаксонской загадке / И.Ф. Янушкевич // Язык. Культура. Коммуникация: материалы Международной научно-практической конференции, г. Волгоград, 18-20 апреля 2006 г. - В 3-х ч. - Ч. 2. - Волгоград: Волгоградский государственный университет, 2006. - С. 524-529 (0,35 п.л.).

17. Янушкевич, И.Ф. Эволюция языковой картины мира в английской загадке / И.Ф. Янушкевич // Актуальные проблемы коммуникации и культуры - 3. - Пятигорск: Пятигорский государственный лингвистический университет, 2006. - С. 385-390 (0,43 п.л.).

18. Янушкевич, И.Ф. Лингвостилистические особенности англосаксонской загадки / И.Ф. Янушкевич // Классическое лингвистическое образование в мультикультурном пространстве - 2. - Пятигорск: Пятигорский государственный лингвистический университет, 2006. - C. 295-298 (0,25 п.л.).

19. Янушкевич, И.Ф. Концепт «народ» в англосаксонском лингвокультурном пространстве / И.Ф. Янушкевич // Язык и национальное сознание: проблемы сопоставительной лингвоконцептологии: материалы Межрегиональной школы-семинара, г. Армавир, 25-27 октября 2006 г. - Армавир, 2006. - С. 54-58 (0,64 п.л.).

20. Янушкевич, И.Ф. Лингвосемиотическое пространство дискурса англосаксонской загадки / И.Ф. Янушкевич, Е.Г. Зубкова // Языкознание и литературоведение в синхронии и диахронии. - Вып. 1. - Тамбов: ТГУ, 2006. - С. 182-183 (0,23 п.л.) (соавторство не разделено).

21. Янушкевич, И.Ф. Семиотическая динамика формирования концепта «народ» в англосаксонской лингвокультуре / И.Ф. Янушкевич // Профессиональная коммуникация: проблемы гуманитарных наук. - Вып. 1 (1). - Филология, лингвистика, лингводидактика. - Волгоград: Изд-во ВГСХА «Нива», 2005 (2006). - С. 57-62 (0,35 п.л.).

22. Янушкевич, И.Ф. Вариативность функционирования знака в древнеанглийской поэме «Беовульф» / И.Ф. Янушкевич // Электронный вестник Центра переподготовки и повышения квалификации по филологии и лингвострановедению. - Вып. 3. - СПб.: Санкт-Петербургский университет, 2006. - 0,5 п.л. [Электронный ресурс]. URL : http://evcppk.ru/article.php?id=173.

23. Янушкевич, И.Ф. Знак меча: семиотическая динамика в «Беовульфе» / И.Ф. Янушкевич // Актуальные проблемы коммуникации и культуры. Вып. 4. Международный сборник научных трудов. - Москва - Пятигорск: Пятигорский государственный лингвистический университет, 2006. - С. 46-53 (0,67 п.л.).

24. Янушкевич, И.Ф. Законы Альфреда Великого как текст переходной эпохи / И.Ф. Янушкевич // Вопросы структурной, функциональной и когнитивной лингвистики: теория и практика: сборник научных трудов по материалам Международной конференции, г. Саратов, 26-27 марта 2007 г. - Саратов: ИЦ «Наука», 2007. - С. 185-192 (0,5 п.л.).

25. Янушкевич, И.Ф. Юридический дискурс раннеанглийского Средневековья / И.Ф. Янушкевич // Донской юридический институт: Личность, речь и юридическая практика: межвузовский сборник научных трудов. - Вып. 10. - Ч. 2. - Ростов-на-Дону: Изд-во ДЮИ, 2007. - С. 269-273 (0,68 п.л.).

26. Янушкевич, И.Ф. Формирование языкового сознания личности в эпоху раннего Средневековья / И.Ф. Янушкевич // Язык и мышление: психологические и лингвистические аспекты: материалы 7-й Международной научной конференции, г. Ульяновск, 16-19 мая 2007 г. - М.; Ульяновск: Институт языкознания РАН; Ульяновский государственный университет, 2007. - С. 42-43 (0,14 п.л.).

27. Янушкевич, И.Ф. Влияние модуса соотнесенности знака на понимание художественного текста / И.Ф. Янушкевич // Альманах современной науки и образования. Языкознание и литературоведение в синхронии и диахронии. - В 3 ч. Ч. 1. - Тамбов: Изд-во «Грамота», 2007. - С. 326-329 (0,4 п.л.).

28. Янушкевич, И.Ф. Англосаксонская поэзия на рубеже веков: от язычества к христианству / И.Ф. Янушкевич // Актуальные проблемы изучения литературы на перекрестке эпох. Форма и содержание: категориальный синтез: сборник научных статей Всероссийской заочной конференции. - Белгород: Изд-во Белгородского государственного университета, 2007. - С. 262-267 (0,35 п.л.).

29. Янушкевич, И.Ф. Лингвосемиотическое пространство власти в англо-нормандский период / И.Ф. Янушкевич // Язык. Дискурс. Текст: материалы III Международной научной конференции, г. Ростов-на-Дону, 5-6 апреля 2007 г. - Ростов-на-Дону: Изд-во Южного федерального университета, 2007. - С. 133-135 (0,35 п.л.).

30. Янушкевич, И.Ф. Лексические номинации пищи в англосаксонской лингвокультуре / И.Ф. Янушкевич // Язык, культура, общество: материалы IV Международной научной конференции, г. Москва, 27-30 сентября 2007 г. Т. 1. - М.: Изд-во Института иностранных языков, 2007. - С. 243-244 (0,1 п.л.).

31. Янушкевич, И.Ф. Образ изгнанника в древнеанглийской поэтической традиции / И.Ф. Янушкевич // Теоретические и методологические проблемы современного литературоведения и фольклористики: материалы Второй Международной научно-теоретической конференции, г. Алматы, Республика Казахстан, 23-24 мая 2007 г. - Алматы: Изд-во Казахского национального университета им. Аль-Фараби, 2007. - С. 368-372 (0,25 п.л.).

32. Янушкевич, И.Ф. Англосаксонский военный дискурс / И.Ф. Янушкевич // Межкультурная коммуникация: концепты и модели поведения: материалы Международной научной конференции, г. Астрахань, 15-16 октября 2007 г. - Астрахань: Издательский дом «Астраханский университет», 2007. - С. 113-117 (0,6 п.л.).