Языковая онтология смеховой культуры

Размещено на http://www.allbest.ru/

Размещено на http://www.allbest.ru/

Бондаренко Артём Владимирович

ЯЗЫКОВАЯ ОНТОЛОГИЯ СМЕХОВОЙ КУЛЬТУРЫ

Специальность 10.02.19 - теория языка

Автореферат

диссертации на соискание учёной степени

доктора филологических наук

Москва - 2009

Работа выполнена на кафедре ближневосточных языков ФГОУ ВПО «Военный университет».

язык бытие смеховая культура

Официальные оппоненты:

доктор филологических наук, профессор Шагаль Владимир Эдуардович, главный научный сотрудник Института востоковедения РАН;

доктор филологических наук, профессор Хухуни Георгий Теймуразович, заведующий кафедрой теории языка и англистики Московского государственного областного университета;

доктор филологических наук, профессор Миронова Надежда Николаевна, заведующая кафедрой немецкого языка факультета иностранных языков и регионоведения Московского государственного университета им. М. В. Ломоносова

Ведущая организация:

Российский университет дружбы народов.

Защита состоится на заседании диссертационного совета Д 215.005.01 в Военном университете 2 декабря 2009 г. в 11 часов по адресу: 111033, г. Москва, ул. Волочаевская, д. 3/4, тел. 362-41-38.

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке Военного университета МО РФ.

Автореферат разослан «___» ____________ 2009 года.

Учёный секретарь диссертационного совета

кандидат филологических наук, доцент Нечаевский В. О.

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Эффективность любой коммуникации определяется полнотой взаимопонимания. В условиях лингвокультурной полифонии общение осложнено различиями в апперцептивном фоне, социокультурном опыте и языковом коде, приёмах и средствах самовыражения коммуникантов. Успех живого, разговорного общения обеспечивается не только знанием структурных особенностей языка, но, в значительной степени, и умением ориентироваться в стихии смыслового культурно-выразительного опыта. Знание тонкостей языка и культуры, не поверхностное знание, а истинное, сопереживаемое, прочувствованное знание особенностей мировосприятия, эмоциональной заряженности и ценностной значимости предметов и явлений, чувство слова - средоточия культурного опыта, впечатлений, оценок, знаков и смыслов - всё это способствует успеху в общении, как с соотечественниками, так и с иностранцами. Огромный пласт речевой жизни любого народа составляет неформальное бытовое общение с доминирующей ролью позитива различных оттенков. Такие состояния и расположенности, как улыбка, смех, юмор, ирония, насмешка, издёвка, умиление, восторг и т. п., и соответствующее речевое поведение совокупно формируют народную смеховую культуру. В контексте современной науки важно понимать не только общегуманитарный, но и языковой статус смеховой культуры (возможно, её исконно лингвистическую сущность). Связь смеха и языка исследуется уже давно и не отрицается большинством исследователей. Тем не менее, самой постановке вопроса не хватает фундаментальности, глубины. Эта связь понимается как чисто внешняя, случайная, неорганичная. Настоящее диссертационное исследование представляет собой попытку интерпретации данной связи как органичной, атрибутивной: насколько лингвистичен смех, и в какой мере смеховой момент присущ языку? Таким образом, диссертация посвящена языковой теории смеха. Смех осмысливается не просто как феномен, но как одна из ипостасей языка. В связи с этим в целом область исследования определяется нами как языковая онтология смеховой культуры. Термин “онтология” здесь выбран не случайно. Ещё М. М. Бахтин говорил: «Предмет гуманитарных наук - выразительное и говорящее бытие» Бахтин М. М. К философским основам гуманитарных наук // Автор и герой: К философским основам гуманитарных наук. СПб.: Азбука, 2000. С. 228.. Данный постулат не просто красивая метафора. Он содержит характерный методологический ориентир всякого лингвистического анализа. Очерченная выше область исследования (языковая онтология смеховой культуры) требует предварительного прояснения онтологического статуса языка. Последнее предполагает известное расширение уже устоявшихся принципов рассмотрения, а именно: выход за рамки гносеологической трактовки языка, т. е. рассмотрение языка как онтологического объекта (по крайней мере, узрение онтологических корней языка), и преодоление известной онтологической обособленности бытия, т. е. телеологическое понимание бытия в его отношении к языку. Между бытием и языком, видимо, нет непреодолимой грани. Онтологическую фобию лингвистики вряд ли стоит считать обоснованной. И, как замечает Н.В. Иванов, «лингвистике не следует опасаться дальнейшего расширения оснований её онтологии» Иванов Н. В. Символическая функция языка в аспектах семиогенеза и семиозиса: автореф. дис. … док. филол. наук: 10.02.19: защищена 29.10.02. М., 2002. С. 3.. При действительно широкой постановке вопроса, бытие может и должно быть не только отправной точкой, но и последней инстанцией лингвистического анализа. «Если взять за основу то общепринятое положение, что мысль учёного движется по пути отрицания от явления к сущности и обратно, то на конечном этапе научного понимания объекта… явление должно раскрываться как его бытие, которое может быть лишь бытием сущности объекта» Иванов Н. В. Проблемные аспекты языкового символизма (опыт теоретического рассмотрения): монография / Рец-ты д-р филол. наук, проф. Е. В. Сидоров, канд. филос. наук В. Т. Мануйлов, д-р филол. наук, доц. В. А. Курдюмов. Мн.: Пропилеи, 2002. С. 26.. «Диалектика широкого понимания эмпирического объекта - это диалектика сущности, взятой, выражаясь лингвистическим языком, контекстуально, со стороны её бытия, где в бытии раскрывается живой смысловой опыт и смысловое развитие объекта. Сущность языка, понятая в аспекте бытия, и есть широкий эмпирический объект языкознания. Только таким путём и раскрывается природа языка как научного объекта» Там же. С. 27.. Удовлетворительно фундированный онтологический статус языка способен обеспечить теоретические и методологические предпосылки лингвистического рассмотрения смехового феномена.

Реферируемая работа есть попытка формулирования языковой теории смеха с позиций фундаментальной связи категорий языка и бытия.

Актуальность диссертации обусловлена рядом объективных обстоятельств:

Во-первых, необходимостью адекватного ответа на вызовы современности, такие как глобализация, растущая вовлечённость стран в мировые интеграционные процессы, коллегиальность в решении спорных вопросов, поиск консенсуса между представителями различных культур. Успешным в международном общении становится тот, кому удаётся, не ограничиваясь сухими формулировками официоза, расположить к себе собеседника, кто сможет, опираясь на знаковые элементы культуры собеседника, дать ему понять - мне не чужды ценности твоей культуры, поскольку они уходят корнями в ценности общечеловеческие. Ничто так не способствует конструктивному общению, как юмор, заряженные позитивом, жизнеутверждающие языковые выражения. В то же время в практике международного общения возникают ситуации, когда необходимо тактично парировать агрессивное позиционирование противоположной стороны, защитить интересы родной страны, отстоять собственные интересы, не оскорбляя собеседника. И здесь на помощь вновь приходят ирония, намёки, иносказания, метафоры, эвфемизмы, тематики и образы народной смеховой культуры.

Во-вторых, остро ощущаемой потребностью современной науки в комплексном познании человека как единой и нераздельной сущности. Антропологически ориентированные отрасли науки в целях достижения объективности и полноты исследований учитывают результаты и наработки друг друга. Не составляет исключения и наука о языке. Заявленная тема апеллирует к цельной сфере человеческого бытия - смеховой культуре, имеющей собственную онтологию, прежде всего, лингвистическую. Значительно возросла актуальность исследований, направленных на теоретическое обоснование имманентной способности языка к опосредованию самых разнообразных состояний, настроений, расположенностей, выявление антропных универсалий и этнокультурной специфики такого опосредования. Для эффективного общения в условиях плюрализма языков и культур на первый план выходят именно эти аспекты проблематики. Культура человека предстает в восприятии при посредстве языка. В языке практически невозможно выделить чисто вербальную составляющую в качестве самодостаточного объекта. Всестороннее и объективное рассмотрение культурной динамики предполагает учёт всех аспектов языкового опосредования - мотивацию, эмотивное переживание, языковое выражение. В диссертации постулируется самый широкий взгляд на язык и речевую деятельность, где язык как предпосылка изначально присущ человеку и актуализируется всякий раз, когда активизируется сознание. Язык “начинается” ещё во внесубъектной (лежащей вне сознания) стимулирующей действительности - “провокациях” внешнего бытия и собственного организма. Переживание впечатлений в качестве следующего звена в цепи сложной реакции может иметь в различных сочетаниях вербализацию зрительных, звуковых или тактильных образов. Языковая реакция может оформляться в словесную речь, а может и спровоцировать новую цепь внутренних реакций, новый ряд образов и ассоциаций, стимулировать процессы мышления. Деятельность ориентирующегося сознания - суть языковая деятельность. Специфика языкового опосредования состояний позитива, характерных для ситуаций смеховой культуры, может и должна стать предметом широкого лингвистического анализа.

В-третьих, дефицитом фундаментальных лингвистических исследований, обращённых к теории и практике гелотогенных коммуникаций, то есть рассматривающих смеховые обнаружения человека в контексте организации речевой деятельности. Наука в настоящее время не испытывает недостатка в работах, обращённых к смеху, юмору и сатире, но по большей части рассматривает эти явления с литературоведческих или психологических позиций (что само по себе ценно). Однако лингвокоммуникативный потенциал смеховой культуры остаётся не до конца изученным. Структурная организация речевого общения с доминантной стратегией позитива и вовсе оказалась вне поля зрения науки. «Высшие психические функции и сложные культурные формы поведения со всеми присущими им специфическими особенностями функционирования и структуры, со всем своеобразием их генетического пути - от возникновения до полной зрелости или гибели, со всеми особыми закономерностями, которым они подчинены, оставались обычно вне поля зрения исследователя» Выготский Л. С. Психология. М.: ЭКСМО-Пресс, 2000. С. 513.. «Эта естественность, которой держится всё наше повседневное поведение и коллективное отношение к общему окружающему миру и сообща устраиваемым окрестным вещам, событиям, заботам - естественность того, в чём разворачивается вся наша повседневная жизнь, есть именно то, что традиционные теоретико-познавательные и трансцендентально-философские анализы переживаний и актов сознания упускали и через что они перескакивали» Херрманн Фр.-В.фон. Фундаментальная онтология языка. Мн.: ЕГУ; Пропилеи, 2001. С. 99.. Находясь в семиосфере родной культуры, человек ощущает комфорт в речевом общении, интуитивно чувствует, когда, где, что и как надо говорить, реагируя на высказывания других. В условиях культурной полифонии на смену комфорту приходит скованность, обусловленная незнанием речевого этикета, высказываний, типических для данного жанра речевого общения. Ситуация осложняется на полюсах выражения и восприятия привнесением гелотогенных коннотаций, таких как издёвка, подтрунивание, розыгрыш и т. д., что приводит к эвфемизации, намёкам, двусмысленностям, идиоматизации общения. Жанровое структурирование смеховой культуры, выявление принципов порождения и восприятия смехового высказывания, анализ смеховой семиотики и психотехники опосредования гедонических переживаний в привязке к речевой ситуации - в числе актуальных проблем современной лингвистики.

В-четвертых, конкретно-научным интересом к народно-смеховым культурам, традициям и этнокультурным предпочтениям стран Востока и Запада. Проблема наведения мостов между различными цивилизациями, культурами, этносами ещё долгое время будет оставаться актуальной См.: Финкельберг Н. Д. Пути познания этнического мирообраза // Внутренний мир и бытие языка: процессы и формы: мат. II Межвуз. науч. конф. по акт. пробл-м теории языка и коммуникации. 17 июня 2008 года: общ. ред. Н. В. Иванова. М.: Книга и бизнес, 2008. С. 576-583.. Смех, будучи культурным архетипом, неотъемлемой частью самой сущности человека, предоставляет идеальную площадку для межкультурного диалога. Настоящее исследование умышленно предполагает анализ текстов контрастных и смежных народно-смеховых культур.

Объект исследования - язык в качестве тотальной и всеобъемлющей сущности, посредством которой человек только и причастен бытию (человек-в-языке язык-в-человеке человек = язык).

Предмет исследования - жизнеутверждающие манифестации языка (человека) гелотогенного (смехопорождающего) типа, совокупно формирующие смеховую культуру.

Цель исследования - всестороннее теоретическое раскрытие и практическое описание языковой онтологии смеховой культуры.

Достижение поставленной цели потребовало решения следующих взаимосвязанных задач. Так, в частности, предполагалось:

? Привести развёрнутый онтологический аргумент в теории языка, критически обозрев теоретическое наследие классических парадигм;

? Раскрыть мировоззренческое содержание сущностно-бытийного взгляда на язык и специфику онтологического мышления;

? Анонсировать в качестве отправной точки экзистенциальной аналитики “вот-бытие”, или “присутствие” (по М. Хайдеггеру);

? Предложить и обосновать онтологически и аксиологически ориентированную концепцию сущего;

? Определить “человека” как языковую личность, или семантический паттерн языка, постулировать метафизически ориентированный инвариант смысловой архитектоники языковой личности;

? Осуществить позитивную деструкцию наличных парадигм феномена “смеховой культуры”;

? Ввести и развить лингвоонтологическую апологию смеха, обосновав последний в качестве языкового инобытия;

? Провести экзистенциальный анализ смеховой экзистенции с выделением дериватов и экзистенциалов;

? Определить “чувство юмора” с позиций вероятностной метафизики и метасемантики;

? Охарактеризовать феномены культуры и смеховой культуры в частности с принципиально онтологических позиций;

? Раскрыть семиотику (архетипы, тематики, образы) смеховой культуры и её организационную структуру (жанры и формы);

? Выработать концепцию гелотогенных (смехопорождающего типа) кросскультурных коммуникаций.

Научная новизна исследования состоит в том, что на основании анализа значительного объёма научного и фактического материала

G впервые феномен “смеховой культуры” выводится за рамки культурного реликта и экзотики (литературной, театральной, праздничной) и обретает статус тотальной речеповеденческой практики, типа мировоззрения, мироощущения - экзистенциального модуса;

G впервые вопрос о природе смеха и смеховой культуры увязывается напрямую с языком как сущностью абсолютного порядка;

G впервые предпринята попытка описать картину языкового, а затем и смехового, бытия не на основе парадигмального изоляционизма и приверженности той или иной идеологии, а с опорой на фундаментальную онтологию, с привлечением конвергирующих теорий и парадигм;

G впервые на разнородном лингвокультурном материале систематизируются и структурируются гелотогенные коммуникации.

Теоретическая значимость исследования состоит в том, что в нём формулируются и научно обосновываются фундаментальные принципы языковой онтологии. Объект исследования - язык - масштабируется до уровня философской проблематики, благодаря чему исследование приобретает междисциплинарный характер. Как следствие, методология и методика научного поиска не ограничиваются арсеналом одной лишь лингвистики. Получает дальнейшее теоретическое развитие в решении стыковой, межотраслевой проблемы металингвистика - наука, инициированная М. М. Бахтиным, но не доведённая им до концептуального завершения. Решается проблема теоретической отчуждённости смеха, доказывается не только возможность, но и необходимость рассматривать все смеховые манифестации с позиций металингвистики. Вся работа нацелена на теоретическое осмысление с лингвистических позиций целого пласта человеческой культуры, именуемой смеховой. Делается попытка комплексного исследования языка - не только в его отношении к речи, но и в отношении к деятельности мышления и чувственного восприятия. Достижения смежных отраслей науки органично встраиваются в лингвистическую теорию объекта. Возрождаются фундаментальные положения философии языка В. фон Гумбольдта. “Реанимируется” ранее казавшаяся утопической теория эстетики Б. Кроче. Получает новое развитие бахтинская модель организации речевого общения, акцентуируются проблемы высказывания и текста. Закладывается теоретический фундамент анализа культурных феноменов с позиций современной лингвистики.

На защиту выносятся следующие положения:

1. Определение языка, если и возможно, то только онтологическое, то есть в отношении к таким базовым эмпирическим данностям, как жизнь и смерть, бытие и сущность, сознание и смысл, пространство и время, хаос и упорядоченность. Язык тотален, вездесущ, всеобъемлющ, характеризуется обилием вариаций, состоящих в различных иерархических отношениях друг к другу. Человек не единственный носитель языка. Но все манифестации языка возможны (наблюдаемы) лишь благодаря метаязыку человека, структурирующему весь мир. Мир глубоко лингвистичен и антропоморфен. Ключевым фактором в определении языка становится сам человек. Но и человек может быть понят как языковой факт - как Homo lingualis.

2. Язык инициируется сознанием. Не в том смысле, что сознание является творцом языка, и язык невозможен вне сознания. Язык существует вне времени и надиндивидуален. Люди приходят и уходят, но человек как родовое сознание вечен. Вечен и язык. Языковая личность не капсулизирована, не стеснена психосоматическим каркасом, а напротив - интерферентна с окружающим миром, проникает в него, растворяется в нём. Архитектоника языковой личности, или картография сознания, многослойна. Индивидуальность должна быть правильно понята: языковая личность, скорее, динамика и эволюция, нежели статика и суверенитет. Она явственнее кажет свою сущность через становление.

3. Языковая личность - демиургическая носительница смыслов. Человек - это смысловой паттерн. Смыслы - самостийные сущности, излучаемые семантическим континуумом в форме дискрет, становящихся достоянием человека. Данным обстоятельством обусловлена фундаментальная аксиома сознания - спонтанность. Превалирующим модусом языкового сознания является неосознанность (не путать с бессознательностью), интуиция - рефлексия низшего уровня. Ей релевантно вероятностное мышление, то есть смыслы фильтруются сознанием согласно байесовской логике (силлогизму): смысл, прошедший фильтр, есть функция от апостериорной семантики (вероятностно навязываемой вот-бытием, или коммуникативным событием), наложенной на семантику априорную (апперцепцию, индивидуальный опыт). Рефлексия второго уровня - Аристотелева логика (риторика, остроумие, творчество).

4. Смех - инобытие языка, его ипостась и экзистенциальная возможность. Редуцирование феномена смеха до аффекта теоретически неправомочно, методически непродуктивно. Смех следует понимать как мироотношение, мировоззрение, мироощущение. Сущность смеха заключается в реализации человеческих амбиций в широком смысле, удачном поступлении, ощущении полноты бытия, преодолении условностей.

5. Смех обнаруживает дериваты и экзистенциалы. Дериваты смеха - это его разновидности: восторг, умиление, насмешка, подтрунивание, ирония, игривость, юмор и т. д. Дериваты классифицируются по модусу расположенности. Расположенность формируется бытием, спонтанно размыкающимся в вот-бытие. Экзистенциалы смеха - это его внутренние и внешние атрибуты: мимика, пантомима, жесты, кряхтения и покашливания, игривость глаз, удовольствие от щекотки и т. д.

6. Если язык - это способ бытия человека, то культура - это оппозиционная сущность этого способа. Человек не только экзистирует, но и противопоставляет в своей экзистенции себя остальному миру. Мир культуры оппозиционен миру природы. Мир семантический противопоставляется асемантичности мира неразличаемого. Семиосфера (царство знаков) совпадает с пневматосферой (царством духа). И то и другое объемлет культура. Удачное поступление (освоение, культурация) формирует специфическую смеховую культуру. Под смеховой культурой следует понимать не столько результаты, нажитое (тексты культуры), сколько сам процесс смехового экзистирования, пребывания в смехе, бытность смехом. Смеховые тексты как речевые произведения есть уже случившиеся, но в потенции способные быть снова интерпретированными в смеховом ключе.

7. Гелотогенные (смехопорождающего типа) коммуникации могут быть структурированы по жанровому признаку. Под жанром в онтологическом смысле понимается речекоммуникативная ситуация, характеризующаяся значительной степенью типичности и, как следствие, порождением релевантной стилистики - типических жанрово-речевых форм (движений, жестов, высказываний, поступков в широком смысле). Чувство юмора может обрести лингвистическую дефиницию. Общность социокультурного опыта коммуникантов способствует фильтрации общей семантики, а значит, и взаимопониманию. Не имеющий чувства юмора - это человек с укороченной семантической шкалой, прежде всего, с укороченной её хвостовой частью. Инокультурность гелотогенных коммуникаций удваивает герменевтическую проблему - проблему понимания этнического смеха. Общегуманитарный опыт сближает, национально специфический отчуждает. Для того чтобы понимать иноязычный смех, необходимо иметь расширенное представление о культуре народа, популярных смеховых тематиках, образах, типических смеховых реакциях.

Рабочая гипотеза исследования заключается в допущении всецело и без остатка языковой сущности смеха как феномена человеческой культуры. Смех - не есть исключительно психофизиологическое отправление организма и эмоционально-оценочный эпифеномен речевой деятельности, но - в первую очередь и по своей сути - феномен человеческой культуры, модус языкового бытия, мировоззренческая и ценностно-смысловая система, имеющая собственную знаково-символическую и структурную организацию. Смех - это язык особого рода, т.е. по отношению к языку есть понятие родовое, субординарное. Другими словами, никакой иной онтологии, кроме как языковой, у смеха нет и быть не может. Смех - разновидность языка, его экзистенциальный модус. Сущность и бытие смеха как сущего следует искать в языке, языковом бытии. Именно поэтому объектом диссертационного исследования становится язык, предметную область которого составляют его многообразные смеховые манифестации.

Материалом исследования послужили тексты смеховых культур, устные и письменные, на английском, арабском, персидском и русском языках. В качестве первоисточников использовались справочные издания, словари, периодика, художественная литература, Интернет-культура, аудио- и видеоматериалы, собранные автором, а также данные личных наблюдений, полученные в ходе полевых исследований в России и за рубежом. Иллюстративный материал представлен различного рода остротами, шутками, прибаутками, пословицами и поговорками, каламбурами и анекдотами, скороговорками и ругательствами, божбой и клятвами, народными блазонами и криками, крылатыми выражениями и популярными фразеологизмами, карикатурами и шаржами и т. д.

Основу методологии исследования составили ключевые положения ведущих парадигм по следующих аспектам онтологии языка, смеха и смеховой культуры:

& фундаментальная онтология (Парменид, Гераклит, Лао-Цзы, Платон, Аристотель, Плотин, Нагарджуна, Августин, Ибн Араби, Фома Аквинский, Дж. Беркли, Ж.-П. Сартр, М. Хайдеггер, А. Ф. Лосев);

& феноменология и герменевтика (Э. Гуссерль, Х.-Г. Гадамер);

& языковая онтология, или металингвистика (Парменид, Гераклит, Платон, Плотин, В. фон Гумбольдт, Б. Кроче, М. Хайдеггер, П. А. Флоренский, А. А. Потебня, А. Ф. Лосев, М. М. Бахтин, Л. Витгенштейн, Д. Остин, Й. Хабермас, У. ван О. Куайн, Н. Хомский, Л. П. Якубинский, В. В. Налимов, Н. Д. Арутюнова, Е. В. Сидоров, Н. В. Иванов);

& философия и семиотика культуры (Ч. Пирс, М. М. Бахтин, Ю. М. Лотман, М. А. Мамардашвили, Э. А. Поздняков, Н. Д. Финкельберг);

& социолингвистика и диалектология (Е. Ф. Тарасов, Э. Н. Мишкуров, Б. Л. Бойко);

& метасемантика, или вероятностная метафизика (Д. Юм, К. Г. Юнг, Ю. С. Степанов, В. В. Налимов);

& культурно-историческая психология и психолингвистика (Ж. Пиаже, Л. С. Выготский, А. Р. Лурия, А. Н. Леонтьев, А. А. Леонтьев, В. П. Зинченко, Е. Ф. Тарасов);

& коммуникативная лингвистика и речевая деятельность (А. А. Леонтьев, Е. Ф. Тарасов, Е. В. Сидоров, Е. Г. Князева);

& гелотология (Б. Грасиан, А. Бергсон, З. Фрейд, М. М. Бахтин, В. Я. Пропп, Д. С. Лихачёв, С. С. Аверинцев, Л. Н. Столович, А. А. Зализняк, А. Г. Козинцев, А. В. Бондаренко);

& лингвокультурология и межкультурная коммуникация (Ю. Н. Караулов, В. В. Воробьёв, С. Г. Тер-Минасова).

Методы исследования:

– феноменологический метод: Аподиктическая достоверность бытия в его непосредственности. Феноменологический метод - магистральный - способствует выявлению сущности объекта и предмета в их бытии;

– трансцендентный метод: постулирует созерцание как исследовательский метод, не сводимый к эмпиризму и логицизму, трансцендирует ракурс телесности, аккумулирует опыты религиозных онтологий, а также некоторые теоретические положения современной физики;

– метод “смеховых провокаций”: Умышленное включение гелотогенных тематик в естественно протекающий разговор помогает выявить содержание реактивных процессов, протекающих скрытно от глаз испытующего. Такой метод известен также как интроспективный;

– метод саморефлексии: подобен интроспективному методу, но направлен на самого исследователя; вскрывает когнитивные процессы на базе собственных интуиций. Интуиция не противостоит рациональному овладению миром, однако интуитивное познание осуществляется в редуцированном виде, без детального выявления и осознания всех логических форм и механизмов когнитивного процесса;

– медитативный метод: Расширяет собственный опыт, выводя в область трансперсональной психологии. Помогает услышать голос бытия, рассмотреть сущее, разворачивающееся на его фоне;

– аналитический метод: В методологии анализ есть могущественнейшее оружие, направленное на познание реальностей, изучение фактов и приводящее к достоверному знанию;

– герменевтический метод: помогает автору добраться до сущности явлений, истинно толковать бытие в его проявлениях. Это путь и способ движения от бытия к сущности. Способ онтологического постижения. Всякое понимание осуществляется в модусе расположения;

– эстетический метод: наполняет герменевтику ценностным смыслом, аксиологизирует анализ;

– интерпретационный метод перекрёстной экстраполяции: технологический по предназначению, в экзистенциальной аналитике тандема “языксмех” помогает перекрёстно применять результаты анализа сущности более высокого порядка (языка) к анализу следующей по иерархии сущности (смеха);

– синтетический метод: За анализом непременно следует синтез. Результаты экзистенциальной аналитики комплиментарно и взаимофундирующе сополагаются друг с другом, синтезируя качественно новое знание, допущенное автором в формулировке рабочей гипотезы.

Практическая значимость исследования заключается в возможности использования его результатов в профессиональной деятельности лингвистов-переводчиков, бизнес-коммуникаторов, специалистов в области рекламы и связей с общественностью, маркетологов. Материалы диссертации могут быть использованы и в лингводидактике, в учебном процессе в практическом курсе речевого общения, лекциях по теории перевода, занятиях по общему переводу и при составлении дидактических материалов по английскому, арабскому и персидскому языкам.

Апробация теоретических положений и результатов исследования проводилась автором

– при чтении лекционных курсов на факультетах иностранных языков Военного университета МО РФ и Международного университета бизнеса и управления в 2005-2009 годах;

– в докладах на предметно- методических комиссиях и заседаниях кафедр ближневосточных и средневосточных языков Военного университета МО РФ;

– в выступлениях на межвузовских научных семинарах и конференциях на базе Военного университета МО РФ, Университета МГИМО, Института стран Азии и Африки при МГУ им. М. В. Ломоносова;

– при написании учебно-методических пособий, практикумов и разработок по культуре речевого общения, научных публикаций, список которых включает свыше 23 работ, в том числе 12 статей, опубликованных в ведущих рецензируемых научных журналах, рекомендованных ВАК, а также 2 монографии по теме диссертационного исследования.

Структура диссертации определяется целью, спецификой объекта и предмета исследования и построена в соответствии с логикой решаемых задач. Работа состоит из введения, четырёх глав, заключения, списка литературы. Главы разбиты на параграфы.

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Во Введении обосновываются актуальность исследования, анонсируются объект и предмет исследования, определяются цели и задачи исследования, обосновываются научная новизна и теоретическая значимость диссертации, формулируются положения, выносимые на защиту, выдвигается рабочая гипотеза, характеризуется материал исследования, раскрывается методология исследования, обосновывается практическая значимость работы, приводятся сведения об апробации, излагается структура диссертации.

Глава I Онтологический аргумент в языкознании состоит из пяти параграфов и посвящена теоретическому обоснованию онтологического, т. е. сущностно-бытийного подхода к языку и его феноменологии.

§ 1 Апология бытия в свете экзистенциальной аналитики. Но почему именно бытие - пусть и во всём первичная данность - должно служить основанием для вывода языка? Прав А. Ф. Лосев: «Бытие, или - что то же, - полагание, утверждение, очевидно, есть самое первое, самое основное, что утверждает мысль, без этого не существует ничего прочего» Лосев А. Ф. Вещь и имя. Смое саму / Подг. текста и общ. ред. А. А. Тахо-Годи, В. П. Троицкого; вступ. ст. А. Л. Доброхотова; комм. С. В. Яковлева. СПб.: Изд-во Олега Абышко, 2008. С. 295.. Но сразу же возникает соблазн наделить бытие ореолом “само-собой-разумеющегося”. «Когда соответственно говорят: «бытие» есть наиболее общее понятие, то это не может значить, что оно самое ясное и не требует никакого дальнейшего разбора. Понятие бытия скорее самое тёмное» Хайдеггер М. Бытие и время. / пер. с нем. В. В. Бибихина. Изд. 3-е, испр. СПб.: Наука, 2006. С. 3.. В преддверии любого рода анализа, так или иначе затрагивающего фундаментальные вопросы языка, следует отчётливо прояснить для себя самого, что же такое бытие, которое только в языке и выражается. «Что такое онтология, или наука о бытии, о которой твердят все философские системы и - все философские учебники? Онтология - наука о бытии. Но ведь нет никакого бытия вне эйдоса… Я не понимаю, как можно говорить и мыслить о бытии помимо слова, имени и помимо мысли. То, что необходимо конструируется в мысле-слове как неизбежный результат его саморазвития, то есть само бытие» Лосев А. Ф. Философия имени. М.: Академический проект, 2009. С. 284-285.. Действительно, а существует - или лучше - бытийствует человек вне языка? Ответ будет категоричным: нет. Язык насквозь пропитывает человеческое существование, и сам человек не мыслим вне языка. Мы говорим “да” бытию в качестве методологического основания для науки о языке. «При этом весьма привлекательной, - пишет Е. В. Сидоров, - выглядит задача описания дискурса как некоторого языкового бытия, то есть онтологии. Онтология дискурса в этом смысле может получить описание как сфера языкового бытия как такового; при реализации такого типа описания возможна попытка построения учения о самом языковом бытии» Сидоров Е. В. Онтология дискурса. М.: ЛКИ, 2008. С. 6.. Выбирая между гносеологией и онтологией языка, Е. В. Сидоров отдаёт пальму первенства последней: «В данном случае речь может идти о перестановке логического акцента с характерного для лингвистики гносеологически заострённого, идеологически выдержанного (как у Соссюра!) представления лингвистической теории на описание самой бытийности языка» Сидоров Е. В. Указ. соч. С. 6.. Что может быть более истинным, чем то, что непосредственно связано с жизнью, чем сама жизнь! Человек есть не отвлеченный созерцатель природы, а деятель, постоянно пребывающий в гуще бытия, озабоченный бытием. Человек изначально всегда как-то поступающий, как-то себя ведущий и уже самоощущающий, а уж потом теоретизирующий, объективирующий, анализирующий. Человек всегда уже как-то есть. “Вот-бытие” занимает центральное положение в окружающем его мире. Онтология, имеющая своим предметом бытие человека и мироздания, сущность и смысл этого бытия, не она ли ближе иных наук обращена к истине? Итак, язык есть “как” бытия, иначе говоря, его (бытия) способ. В свою очередь бытие есть местонахождение сущности языка.

§ 2 Эволюция онтологической мысли в языкознании. Попытки, и небезуспешные, подобраться вплотную к сущности языка с онтологических позиций предпринимались со времен античности. Древние философы и их последователи создали настолько мощный теоретический конструкт, что он до сих пор питает основные лингвистические теории. В числе лингвистов-онтологов такие громкие имена, как Парменид, Гераклит, Лао-Цзы, Платон, Аристотель, Плотин, Нагарджуна, Блаженный Августин, Фома Аквинский, Вильгельм фон Гумбольдт, Эдмунд Гуссерль, Анри Бергсон, Людвиг Витгенштейн, Карл Гюстав Юнг, Жан-Поль Сартр, Мартин Хайдеггер, Ханс-Георг Гадамер, Бенедетто Кроче, Алексей Лосев, Михаил Бахтин, Юрий Лотман, Василий Налимов и ряд других мыслителей. Что единит этих учёных? Широкий и целокупный взгляд на проблемы бытия и языка. все они рассуждают о человеке в его родовой специфике. Мировоззренческой подоплёкой их работ выступает Philosophia perennis (философия вечного) - фундаментальное описание реальности, лежащее в основе большинства метафизических традиций мира. Они сумели поднять свой анализ с плоскости критического обсуждения той или иной системы взглядов на высоту принципиального исследования средствами общей науки. «Последующий опыт развития лингвистики показал невозможность в научном исследовании языка полностью ограничивать себя почвой теоретического объекта, минуя живой опыт языка» Иванов Н. В. Проблемные аспекты языкового символизма. С. 24.. Классики фундаментальной онтологии исповедовали комплексный, междисциплинарный подход к человеку. «Я осмелюсь сказать, что любая попытка систематизации есть нечто новое, непосредственно свидетельствующее о совершенно независимых и очень длительных индивидуальных исследованиях, которые возможны лишь при соединении лингвистических знаний с настоящей способностью к философской рефлексии или же со знанием нескольких дисциплин, внешних по отношению к лингвистике» Соссюр Ф. де. Заметки по общей лингвистике: Пер. с фр. / Общ. ред., вступ. ст. и коммент. Н. А. Слюсаревой. М.: Прогресс, 2000. С. 167.. «Опыт лингвистики показывает, что широкая трактовка эмпирического объекта всегда была для неё более перспективной» Иванов Н. В. Проблемные аспекты языкового символизма. С. 18-19.. Знакомство с трудами классиков онтологии позволяет заключить: необходим широкий взгляд на языковое бытие; бытие следует постигать не объективируя, а на основе естественной установки на мир, в котором живет человек и частью которого он является.

§ 3 Объектное позиционирование языка в современной лингвистике. Подходы к изучению языка были сформулированы ещё основоположником теоретического языкознания В. фон Гумбольдтом, ключевые из которых: системно-целостный взгляд на язык; приоритет изучения живой речи над описанием языкового организма; описание языка не только изнутри его самого, но сопоставление языка с другими видами духовной деятельности человека, и, прежде всего, с искусством. О тождестве языковедческой науки и эстетики, оперируя философски расширенным понятием “выражение”, много писал Бенедетто Кроче. «Выражение является действительно первым самоутверждением человеческой активности… переход от души к духу, от животной чувственности к человеческой активности совершается через посредство языка (следовало бы сказать: через посредство интуиции или выражения вообще)» Кроче Б. Эстетика как наука о выражении и как общая лингвистика. М.: Intrada, 2000. С. 35-36.. Э. Кассирер конкретизирует место языка в разрабатываемой им «философии символических форм»: «Но действительно ли эстетика, как полагает Фосслер вслед за Кроче, это наука о выражении вообще или это одна из наук о выражении - «символическая форма», с которой сосуществуют другие формы, равноправные с ней?… Но из этого следует, что философия языка только в том случае может быть охарактеризована как частный случай эстетики, если эстетика прежде того освобождена от всякой специфической связи с художественным выражением» Кассирер Э. Философия символических форм. Том 1. Язык. М.; СПб.: Университетская книга, 2001.С. 101.. Однако Х.-Г. Гадамер предупреждает Э. Кассирера о возможно чрезмерной “формализации” в объектном позиционировании языка: «Но уместно ли здесь вообще понятие формы? Является ли вообще язык, говоря словами Кассирера, символической формой? Постигаем ли мы при этом всё его своеобразие, которое заключается как раз в том, что языковой характер имеют все прочие символические формы, выделенные Кассирером, как-то: миф, искусство, право и т.д.» Гадамер Х.-Г. Истина и метод: Основы философской герменевтики / общ. ред., вступ. ст. д-ра филос. наук Б. Н. Бессонова; пер. с нем. М. А. Журинская [и др.]. М.: Прогресс, 1988. С. 470.. Г. Шухардт призывает к позитивистскому рассмотрению языка: «Я направляю свой взор или снаружи вовнутрь, или изнутри на находящееся снаружи; учение о языке является либо учением о значении, либо учением об обозначении и имеет своей целью либо понимание его сущности, либо описание наличных в нём форм» Шухардт Г. Избранные труды по языкознанию / Пер. с нем. А. С. Бобовича; ред., пред. и прим. проф. Р. А. Будагова. М.: Изд-во иностранной литературы, 1950. С. 238.. Но Х.-Г. Гадамер протестует: «Ясно само собой, что инструменталистская теория знаков, рассматривающая слово и понятие как уже готовые или подлежащие изготовлению орудия, не удовлетворяет истине герменевтического феномена» Гадамер Х.-Г. Истина и метод. С. 469.. На опасность всякого схематизма указывает и А. Ф. Лосев: «У нас настолько увлеклись установлением структур чисто человеческого языка, что за этими структурами забыли и о природе самого языка… т. е. языка в собственном смысле слова, языка в смысле выражения человеческого сознания и мышления, в смысле общения одного человека с другим и в смысле воздействия одного человека на другого и вообще на всю действительность» Лосев А. Ф. Знак. Символ. Миф: Труды по языкознанию. М.: Изд-во Моск. ун-та, 1982. С. 67..

§ 4 Специфика онтологического мышления. Гносеологический инструментарий бытия может быть полноценно обеспечен специфически онтологическим мышлением, т. е. таким типом мышления, который бы целокупно схватывал глубинные и масштабные проблемы языка. «Онтологическое мышление, в конечном счете, есть размышление о происхождении и сущности окружающего человека мироздания. Но является ли оно исключительно делом философов, не имеющим практической ценности для простых людей? Иначе говоря, является ли онтологическое мышление, т. е. мышление, пытающееся ухватить сущее (мир в целом) в его бытии, праздным любопытством одних лишь профессиональных философов? Мы должны отрицательно ответить на этот вопрос» Абдуллин А. Р. Виды и сущность онтологического мышления: Автореф. дис. … док. филос. наук. Уфа, 2002. С. 2.. А. Ф. Лосев усматривает методологический кризис в языковой науке. «Традиционное языкознание, загруженное накопленными в течение десятилетий огромными материалами, несомненно, требует уточнения своих основных категорий и частичного пересмотра своих методов» Лосев А. Ф. Введение в общую теорию языковых моделей / Под ред. И. А. Василенко. Изд. 2-е, стереотипное. М.: Едиториал УРСС, 2004. С. 11.. О категории “бытия” в дискурсе пишет Э. Бенвенист: «Само не будучи предикатом, «быть» является условием существования всех названных предикатов. Всё многообразие свойств: «быть таким-то», «быть в таком-то состоянии», всевозможные аспекты «времени» и т. д. - зависит от понятия «бытие» Бенвенист Э. Категории мысли и категории языка // Общая лингвистика / Пер. с фр. Ю. Н. Караулова. Благовещенск: БГК им. И. А. Бодуэна де Куртенэ, 1998. С. 111.. Онтологическое мышление погружает язык в бытие - в стихию разумно-жизненного общения.

§ 5 Сущностно-бытийный взгляд на язык как научное мировоззрение. Я-зык, т. е. “я есть зык”, зычный - во мне зов, говор Бытия. Язык повсеместен, вездесущ, сопровождает человека повсюду. «Отдельный индивид находит готовым объективно существующий язык с его значениями» Леонтьев А. Н. Лекции по общей психологии. М.: Смысл, 2001. С. 95.. Язык тотален и ситуативен, общ и конкретен, нагляден и ускользающ, отчасти постигаем, но его природа остаётся непознанной. «Язык начинается непосредственно и одновременно с первым актом рефлексии, когда человек из тьмы страстей, где объект поглощён субъектом, пробуждается к самосознанию - здесь и возникает слово, а также первое побуждение человека к тому, чтобы внезапно остановиться, осмотреться и определиться» Гумбольдт В. фон. Избранные труды по языкознанию / Пер. с нем.; Общ. ред. Г. В. Рамишвили; Посл. А. В. Гулыги и В. А. Звегинцева. М.: Прогресс, 2000. С. 301.. Языковость эволюционирует. Стадия, на которой речь и поступок сливались в едином порыве жизни, сменилась тенденцией к их разведению и обособлению. Как устроен язык? «Наука, прежде чем исследовать языковую природу, должна ответить на вопрос: «что» обладает бытием в бесконечном разнообразии языковой природы» Иванов Н. В. Проблемные аспекты языкового символизма. С. 41., иначе говоря, определить границы языковости. Если под языком подразумевать некий порядок, логику организации и функционирования, то он распространяет свою мощь на всё сущее. «Если сущность - имя и слово, то, значит, и весь мир, вселенная есть имя и слово, или имена и слова. Всё бытие есть то более мёртвые, то более живые слова. Космос - лестница разной степени словесности. Человек - слово, животное - слово, неодушевлённый предмет - слово. Ибо всё это - смысл и его выражение. Мир - совокупность разных степеней жизненности или затверделости слова. Всё живёт словом и свидетельствует о нём» Лосев А. Ф. Философия имени. С. 220.. Центральным моментом «языковости» следует считать различение. «Язык бытует как сбывающееся различие мира и вещи» Хайдеггер М. Язык. СПб.: Интеллект, Эйдос, 1991. С. 17..

Онтологический аргумент звучит категорично: помыслить нечто - значит придать этому нечто статус бытия. Истинное бытие скрыто от человека за пеленой языка и представляет собой экзистенциальный континуум - семантический вакуум, лишённый дискретных форм и атомарных смыслов. Оно есть Ничто. Бытие формирует в Человеке его расположенность, говоря с ним на языке своих модальностей. Человек волящий постольку, поскольку ему дарует волю бытие через язык. Из модальностей бытия и состоит для человека язык - то, как ему видятся вещи, что он чувствует и как себя ведёт. Личность - языковая по сути - есть уникальное сочетание мироотношений, мировоззрений, ценностно-смысловых предпочтений, выражающихся в различных поступлениях, в поведении в широком смысле. Языковая личность с лингвистической точки зрения - это высказывание, или текст в контексте бытия. Сущие не обладают однозначным и раз и навсегда закреплённым за ними смыслом. Понятие «смысл» не означает приоритетность, важность, значимость. Здесь нет и не может быть какой-либо иерархии. Смысл - способность сущего пробуждать в нас уникальные переживания. «Если признать, что лоном Бытия являются изначально заданные на континууме (но ещё не распакованные) смыслы (языковые по своей природе)… Становится ясным, что всё существующее в Бытии привносится из самого Бытия, из его языковой первоосновы» Налимов В. В. Спонтанность сознания: вероятностная теория смыслов и смысловая архитектоника личности. 2-е изд. М.: Водолей Publishers, 2007. С. 158.. Человек одержим языком, находится в его плену. По Э. Кассиреру, «объектом лингвистики является язык, над свойствами которого воля отдельного индивида властна в такой же степени, в какой, например, соловей свободен сменить свою песню на песню жаворонка» Кассирер Э. Философия символических форм. Том 1. Язык. 93.. И у Б. М. Гаспарова: «Мы “владеем языком” - но, в известном смысле, и он владеет нами» Гаспаров Б. М. Язык, память, образ. Лингвистика языкового существования. М.: Новое литературное обозрение: научное приложение. - Вып. IX. - 1996. - С. 7.. Им в унисон заключает академик Э. А. Поздняков: «Так оно и есть: мир человека - это мир слов. Человек опутан словами и связан ими по рукам и ногам. Слово есть деспот; оно держит нас в своём плену на короткой цепи - не разгуляешься. Мы считаем, что мы владеем словом. Ничего подобного!» Поздняков Э. А. Философия культуры. М.: Интурреклама, 1999. С. 208. Человек - не демиург языка, а его невольный носитель, в том смысле, что один немыслим без другого.

Глава II Пролегомены к фундаментальной онтологии языка состоит из шести параграфов и посвящена разработке теоретических основ языкового бытия, т. е. объекта диссертационного исследования.

§ 1 Введение в экзистенциальную аналитику присутствия. Центральной проблемой онтологии языка является проблема языкового бытия - бытия, которое для человека только и может быть как языковым. В онтологическом смысле между человеком и языком можно поставить знак равенства. По сию пору сопротивляемость языка всякому глубинному постижению, его особая неподатливость любой попытке генуинного определения объяснима лишь одним - само языковое бытие, конституирующее человека в его самости, так и не стало предметом фундаментального интереса. «Фундаментально-онтологический анализ языка намерен показать, что понятность всего сущего - нас самих и того, к чему мы относимся - есть то, что она есть только благодаря языку и его сущности. Вообще всё сущее в аспекте того, кто, что и как оно есть, открыто и явлено только в языке и из языка. Сущность языка столь же изначальна, как понимание бытия и мира» Херрманн Фр.-В.фон. Фундаментальная онтология языка. С. 102.. М. Хайдеггер выводит понятие “Я” из существования: «Только “субстанция” человека есть не дух как синтез души и тела, но экзистенция» Хайдеггер М. Бытие и время. С. 117..

§ 2 “Вот-бытие”, коммуникативное событие (ситуация). Итак, отправной точкой в постижении сущего, коим является язык, служит бытие. Но данное понятие слишком объёмное, слишком широкое и с трудом поддающееся предметной фиксации. Необходимо найти такой фрагмент целого, который бы содержал в себе весь набор качеств этого целого. Что будет являться для бытия таким фрагментом? Конечно же, здесь-и-сейчас! «Мир во всём подручном всегда уже “вот”» Там же. С. 83.. Феномен бытия требуется правильно понять, предварительно высветив феномен вот-бытия в его экзистенциальной структуре. «Феномен есть то, что себя обнаруживает, и бытие так или иначе себя обнаруживает перед всеми, поскольку мы можем о нём говорить и в определённой мере его понимать. Следовательно, должен быть феномен бытия, явление бытия, описываемое как таковое. Приступ тошноты, скуки и т. д. разоблачит нам это бытие в его непосредственности, и онтология будет описанием феномена бытия таким, каким он себя обнаруживает, то есть каким непосредственно является» Сартр Ж. П. Бытие и ничто: Опыт феноменологической онтологии / пер. с фр., предисл., примеч. В. И. Колядко. М.: Республика, 2000. С. 23.. Вот-бытие следует воспринимать как цельный фрагмент действительности в динамике. В этой динамике смысловым центром становится сам человек. Он - нулевая координата.

...