Функционально-семантическая категория аспектуальности в башкирском языке

В функциональной грамматике под термином кратность описываются такие значения, которые, присоединяясь к значениям глагольных лексем, характеризуют их по количеству «крат» или непрерывности / прерывности осуществления, а под интенсивностью понимается качественная характеристика действия, связанная с операцией измерения.

В башкирском языкознании значения количественной и качественной характеристики действия дифференцировались уже в первых исследованиях (А. Мансуров, А.А. Юлдашев). А.А. Юлдашев, например, в составе «внутривидовых модуляций, сводящихся в основном к уточнению характера протекания действия», выделяет интенсивные глаголы и глаголы кратного действия. Мы придерживаемся такой же точки зрения, и в своей работе значения кратности и интенсивности рассматриваем как две тесно взаимодействующие, но самостоятельные семантические зоны - частные ФСП кратности и интенсивности в составе ФСП аспектуальности.

Семантический признак кратности ситуаций реализуется как совокупность двух сопряженных значений: однократности (единичности) и неоднократности (множественности, повторяемости).

Значение однократности ситуации выражается преимущественно семантикой самой глагольной основы (лексический способ): Ша?дау и? элек ша??ыт?ансы йыл?ы башына ?у?ты 'Эхо в первую очередь до оглушения ударило по головам лошадей' (З. Султанов). Значение однократности может выражаться аналитичес-кими моделями “деепричастие на -п + глаголы бир- 'дать', ?уй- 'поставить', ташла- 'бросать, кинуть', ал- 'брать' и др.»: ?араhаkал ??ж?пл?не?ен?н hы??ырып kуй?ы 'Карасакал от удивления свистнул' (Б. Рафиков). Единичность ситуаций может модифицироваться и контекстными средствами - посредством обстоятельств меры и степени: Был Ш?мси?е? беренсе е?е?е булды 'Это была первая победа Шамсия' (Г. Хайри).

В башкирском языке значение неоднократности ситуаций выражается морфематическими, синтаксическими, лексическими, контекстуальными и комбинированными средствами, однако типы многократности в большинстве случаев конкретизируются, уточняются лишь в контексте.

Неоднократность ситуаций подразделяется на собирательный и итеративный типы. Собирательная неоднократность бывает двух видов - мультипликативная и дистрибутивная. При мультипликативной неоднократности во всех повторяющихся ситуациях представлены тождественные наборы актантов; повторение происходит в один период времени. При дистрибутивной неоднократности имеет место неоднократное осуществление ситуаций с одним и тем же актантом, каждая ситуация является одним из единичных представителей совокупного актанта; повторение происходит в один период времени. Итеративная ситуация повторяется бесконечно, при этом она политемпоральна, т.е. повторяется в разные периоды времени и реализуется с одним и тем же составом субъектов и объектов действия.

В сфере деривации неоднократности ситуаций морфематический способ представлен аффиксами -kыла(-kла), -(ы)штыр/-(е)штер, -kысла/-кесл?, -ылда/-елд? и др.

Продуктивный аффикс -kыла(-kла) придает глагольной основе значение эпизодической нерегулярной повторяемости или раздробленности во времени неинтенсивного действия: Ел ?аман бе??е? kайынды? ботаkтарын тартkылай 'Ветер подергивает ветки нашей березы' (М. Карим). Глагольные формы с этим аффиксом могут выражать и мультипликативный, и дистрибутивный типы неоднократности.

Аффикс -(ы)штыр/-(е)штер) обозначает еще большую степень раздробленности действия во времени и ослабленное проявление действия. Он чаще выражает мультипликативную многократность ситуаций: З?л?йха, с?й эск?н арала, kа?ан?а hал?ан эркетен бер нис? тапkыр бол?аны, утын kа?ыштыр?ы 'Зулейха, пока пила чай, несколько раз помешивала катык, налитый в казан, поворошила поленья в костре' (Н. Мусин).

Аффикс -ылда/-елд? чаще всего выражает мультипликативный тип неоднократности ситуаций: ?ара, kара, ??е зы?kылдай 'Смотри, смотри, само (ведро) позвякивает' (Х. Давлетшина).

Итеративная многократность реализуется преимущественно контексту-альными средствами, поэтому синтетический способ выражения данного типа неоднократности ситуаций встречается реже, чем собирательный тип кратности действий: Ям?ыр?ар яу?ыланы 'Иногда (временами) шли дожди' (Р. Низамов).

В зависимости от семантики исходной основы аффиксы -(ы)н, -л/-ла/-ала могут передавать значение многократности: Эйе, йылдан-йыл б?т??е л? kайталап килеп кен? тора…'Да, из года в год все возвращается' (З. Биишева).

Значение неоднократности ситуаций может выражаться редупликацией: ?анама, к?к?к, hанама, ??мерем с???тт?рен 'Не считай, кукушка, не считай часы жизни моей' (З. Кутлугильдина).

При лексическом способе семантика глагола-сказуемого передает значение многократности, членимости действия на микроситуации: В?литдин и?? ?аман ??енекен тыл?ый 'Валетдин все еще повторяет (досл.: твердит) свое' (З. Султанов).

Как видим, в башкирском языке для выражения значения неоднократности ситуаций используется довольно большое количество специализированных только для этих целей аффиксов, поэтому в сфере реализации данного значения аналитические конструкции в «чистом виде» используются очень редко. При необходимости уточнения неоднократности ситуаций, сами компоненты аналитической глагольной конструкции (АГК) могут принимать аффиксы многократности или требовать наличия при себе модификаторов многократности - контекстуальных средств. В таких случаях следует говорить о комбинированном аналитико-синтетическом и контекстуально-аналитическом способах репрезентации неоднократности действия.

При аналитико-синтетическом способе аффикс многократности присоединяется к одному из компонентов АГК: к основному глаголу в деепричастной форме: ? ата kа? hаман мине ??г?л?й бир?е 'А гусак продолжал раздирать меня' (М. К?рим), реже - к вспомогательному компоненту: ? kайhы бер?? у?а: «Ысынлап та ул булhа, к?р?hе ине, нисегер?к ик?н х??ер Фред» - тиг?н дыуамал уй ?а килеп kуй?ылай 'Иногда ей в голову приходит шальная мысль: «Если действительно он, увидеть бы, каким стал Фред сейчас»' (Н. Мусин).

При комбинированном контекстуально-аналитическом способе повторяемость ситуаций, выраженных АГК, конкретизируется модификаторами кратности: ?ф?н?н был т?б?к ба?арына kы?ыл мал hатыусылар h?р ваkыт килеп й?р?й 'На этот местный базар из Уфы постоянно приезжают торговцы красным товаром (красной тканью)' (Г. Хайри); - Мин улар?ы нисек а?рармын?! - тип зарланып, kамсылап kына тор?ан 'Жалуясь: - Как же я их содержу! - он постоянно высекал их кнутом' (З. Биишева).

В башкирском языке к интенсивности действия можно отнести три семантические зоны - «параметры интенсивности» (Т.В. Цой): интенсивность выше нормы : интенсивность, соответствующая норме : интенсивность ниже нормы. Для характеристики интенсивности действия используются морфематические, синтаксические, лексические, контекстуальные, комбинированные способы репрезентации.

Морфематический способ представлен аффиксами -ы?kыра/-е?кер?, -л/-ла/-ала, -(ы)мhыра/-(е)мhер?, -(ы)н, -ш, которые используются для выражения значения ослабления или усиления интенсивности действия, обозначенного глагольной основой, иногда содержат и оттенок продолжения действия: ?м?р kарт уй?а kалды, ба?ылы?kыраны, уны kаты аптырашта kалдыр?ан аkса м?сь?л?hе а?ыраk сиселг?нд?й булды 'Старик Умар задумался, поутих, казалось, сильно озадачивший его вопрос о деньгах немного прояснился' (Х. Давлетшина); Р?хим? ??е, илаулап й?р?п, улар?ы hыйлашты 'Рахима, сама, поплакивая, помогала их угощать' (Х. Давлетшина). Айбулат к?л?мh?р?не л? ?нд?шм?не 'Айбулат усмехнулся и ничего не сказал' (Х. Давлетшина); Айбулат kайна?аhына kал-ма?ар тип ныkышманы 'Айбулат не стал (усердно) уговаривать брата жены остаться' (Х. Давлетшина).

Редуплицированные компоненты синтаксических конструкций в башкирском языке могут употребляться для выражения значения интенсивности действия: Ба?-ба?, kатыраk ба?, ??т?лд?ре hелкенhен 'Пляши, пляши, сильнее пляши, пусть столы трясутся' (Народная песня). Иногда используется сложение синонимичных глаголов-сказуемых: Бер а??ан ул (Нурбулат) й?гер?-атлар?а тотондо 'Через некоторое время он (Нурбулат) заторопился (досл.: начал идти то бегом, то шагом)' (Р. Низамов). Изредка для этих целей употребляется повторение всей синтаксической конструкции: ?ал а?а - мин й?гер?м, hал а?а - мин й?гер?м 'Плот плывет - я бегу, плот плывет - я бегу' (М. К?рим).

Значение интенсивности усиливается выделением интонацией одной гласной в редуплицированном глаголе-сказуемом или в интенсификаторе: Бирм?й hу?, бир?л?-?-?р 'Дают, конечно, даю-у-у-т' (Н. Мусин).

Основа глагола-сказуемого также может содержать значение интенсивности: а) выше нормы: ?мм? шул са? бер ?ур эт лаулап ?р?п, у?а (Нурбулат?а) ?аршы сапты 'Однако в тот миг большая собака с громким лаем помчалась к нему (Нурбулату) навстречу (З. Султанов); б) ниже нормы: Yм?р kартты? да асыуы ?кренл?п к?мене 'И у старика Гумера злость потихоньку поубавилась' (Х. Давлетшина). Интенсивность, соответствующая норме, как правило, специальных средств выражения не требует: Шулай й?ш?г?н ди?ге? 'Так жило море' (З. Биишева).

Синтаксический способ выражения интенсивности представлен аналитическими моделями «деепричастие на -а/-?, -й, -п + глаголы кит- 'уходить', бар- 'идти', т?ш- 'спускаться, падать' и др. в функции вспомогательного глагола»: Айбулатты? к??еле к?т?релеп китте 'У Айбулата поднялось настроение' (Х. Давлетшина); Тау?ар аръя?ынан ?ояш ?рг? к?т?рел? бара 'Солнце за горами поднимается выше' (Р. Низамов); Ай?ар та?ы ла ?ай?ая бир? л?, тауышын к?т?р? т?ш? 'Айдар еще больше откидывается назад и повышает голос' (Х. Давлетшина).

При контекстном способе значение интенсивности действию придают аспектуальные модификаторы, выполняющие функцию обстоятельств образа действия, меры и степени, а также фразеологизмы: Ян?ол бы?а айырыуса кин?нде 'Янгул этим насладился особенно' (Х. Давлетшина). Если между компонентами АГК используется усилительная частица да/д?, то она усиливает значение интенсивности, выраженное АГК: ?й?рм? килг?н д? шул арала ?теп т? китк?н 'Вихрь пришел да и тут же прошел' (М. Карим).

Таким образом, в башкирском языке для характеристики кратности и интенсивности ситуаций используются разноуровневые средства. Причем, для реализации данных аспектуальных значений представлено довольно большое количество специализированных только для этих целей аффиксов. Глагольные формы, образованные посредством аффиксов, создают особые оппозиции - «многократность : однократность ситуаций», осложненную признаком интенсивности, и «интенсивность ниже нормы : норма : интенсивность выше нормы», когда аффиксы привносят в глагольную основу новый семантический признак - признак кратности и интенсивности, тем самым являясь формообразующими лексико-грамматическими средствами аспектологической деривации.

Исходя из этого, мы считаем возможным выделить две особые лексико-грамматические категории глагола - категории кратности и интенсивности, которые занимают центр поля аспектуальности в башкирском языке. Остальные разноуровневые средства выражения значений кратности и интенсивности - периферийные элементы, объединяясь вокруг доминирующих компонентов, образуют тесно взаимодействующие друг с другом частные ФСП кратности и интенсивности в сфере ФСП аспектуальности.

Далее исследуются периферийные компоненты функционально-семантического поля аспектуальности в башкирском языке

В параграфе «Функционально-семантическое поле фазовости» описывается аспектуальное значение фазовости.

В современном языкознании фазовые значения рассматриваются в рамках функционально-семантической категории фазовости и основанного на ней ФСП фазовости (А.В. Бондарко, В.С. Храковский, В.П. Недялков, Т.П. Степкина, С.П. Тиунова и др.).

В башкирском языкознании специальные исследования, посвященные функционально-семантической категории фазовости, не проводились. Тем не менее, аналитические глагольные конструкции с фазовыми значениями приводятся как «лексические значения видовых форм» (А.И. Харисов, А.А. Юлдашев), формы категории «объема (вида)» глагола (Н.К. Дмитриев, Дж.Г. Киекбаев и др.) и «аналитических глаголов с фазовым значением» (М.Г. Усманова). Иные вербальные средства выражения фаз в развитии действия не описаны и на подвиды не подразделены.

В башкирском языке фазовые значения начала, продолжения и завершения действия передаются аналитическими, лексическими и контекстуальными средствами. Наиболее продуктивным средством формирования всех трех форм фазисной детерминации считается аналитизм. Очевидно, поэтому в башкирском языкознании до настоящего времени аналитизм зафиксирован как единственный способ выражения фазовых значений.

Значение начала действия, завязки процесса, приступа к действию выделяя-ется практически всеми учеными, занимающимися проблемами описания способов глагольного действия и аспектуальности (Г.К. Ульянов, Ф.Ф. Фортунатов, В.В. Виноградов, Ю.С. Маслов, А.В. Бондарко, Н.С. Авилова, М.А. Шелякин, В.С. Храковский, А.А. Зализняк, А.Д. Шмелев, В.П. Недялков и др.).

В башкирском языке в репрезентации значения начала действия аналити-ческий способ представлен моделью «основной глагол в деепричастной форме или в форме инфинитива с аффиксом -р?а/-рг? + вспомогательные глаголы башла- 'начинать', кит- 'уходить', кереш-'приступить', еб?р- 'отпустить', й?беш- 'прили-пать', тотон- 'браться' и т.п.». Следует подчеркнуть, что в роли вспомогательного компонента используются лишь такие глаголы, в семантике которых заложено значение начала действия, так как они полностью не десемантизируются и привносят в АГК собственные фазовые значения: К?? мен?н kаш араhында нинд?й?ер hыбайлы бе??е? ырыу ер??рен тапай башла?ан... 'Какой-то всадник прямо на глазах начал топтать земли нашего племени…' (Р. Низамов); ?унаkтар та?ы с?й эсерг? керештел?р 'Гости снова приступили к чаепитию' (З. Биишева).

В башкирском, как и в любом другом языке, имеется особая группа глаголов, именуемых 'фазовыми (фазисными)', в лексическом значении которых заложена сема начинательности. Например, глаголы башла-, еб?р-, асыл-, ?у??ал-, тоkан-, тыу- и т.п. Их относят к лексическим средствам выражения аспектуальных значений: ?ышkы каникулдар башланды 'Начались зимние каникулы' (Из газеты 'Й?ншишм?'); Юл?а ныkлы ?ына ??ерлек мен?н ?у??алдылар 'Тронулись в путь с довольно хорошей подготовкой' (Б. Рафиков). Фразеологизмы как лексические средства также могут передавать значение начала действия: А?тар ?т??, теге ?бдрафи? муллалар?ы? к?н? тыуа 'Как пройдут белые, настает день Абдрафик мулл' (К. Киньябулатова).

К контекстуальным средствам относим обстоятельства (детерминаты), которые модифицируют значение начинательности: Ирт? та?дан тешем ?ы?лай 'С раннего утра болит зуб'; С???т бишт?н бирле ям?ыр яуа 'С пяти часов идет дождь'.

Значение продолжения действия передается аналитическими, лексическими и контекстуальными средствами.

Аналитический способ представлен моделью «деепричастие на -а/-?, -й, -п + глаголы бир- 'давать', тор- 'стоять', бар- 'идти' и др»': Р?с?л иh? х?б?рен h?йл?й бир?. 'А Расуль продолжал рассказывать' (Н. Мусин). Сарыбай?ы? х?ле к?нд?н-к?н яkшыра бара 'Состояние Сарбая изо дня в день улучшается' (Из эпоса). глагольный вербальный башкирский язык

При лексическом способе значение продолжения действия выражается посредством фазовых глаголов, которые могут иметь форму всех трех времен - прошедшего, настоящего или будущего: Ныяз?олдо? был старшина булыу байрамы ?с к?нг? hу?ылды 'Праздник назначения Ниязгула старшиной длился три дня' (Х. Давлетшина); ??н?рсе э?л?не?ен дауам итк?н 'Мастер продолжал (свои) поиски' (З. Биишева).

Под контекстуальными средствами реализации значения продолжения действия мы понимаем обстоятельства, которые придают синтаксической конструкции значение продолженности действия: Халы? та? ?ары?ынан ?ара??ы?а тиклем эшл?й 'Народ работает от зари до поздней ночи' (Н. Мусин).

Универсальная семантика завершенности действия в башкирском языке находит отражение в аналитических, лексических и контекстуальных средствах.

Как известно, значение прекращения действия содержит семантику предела и оно не может выражаться формами настоящего времени глагола, поэтому вспомогательный компонент, в основе которого содержится значение предела, не допускает при себе деепричастия с аффиксами -а/-? и -й настоящего времени, и завершающая фаза действия выражается лишь одной аналитической моделью - «деепричастие на -п + глаголы б?т- 'закончиться', ет- 'достигать', кил- 'прийти', тек?л-, т?к?л-, т?рт?л- 'упираться, прислоняться, уткнуться' в функции глагола-модификатора». В данных АГК вспомогательные глаголы, имеющие значение завершенности, предела, реализуют свое исходное значение: Улар (б?пк?л?р) ??еп б?тт? 'Они (гусята) уже выросли' (М. Карим); О?аkламай kы? ?а hыу к?й?нт?л?п kайтып килде 'Скоро пришла и девушка, неся коромысло с водой' (Х. Давлетшина); К?м? мороно яр?а килеп т?рт?лд? 'Нос лодки уперся в берег' (М. К?рим).

При лексическом способе значение прекращения действия выражается фазовыми глаголами: Бына ?кренл?п Ел-Дауыл у??ан 'Вот постепенно ураган прошел' (З. Биишева); Ауырыу?ар h????рен?н туkтанылар 'Больные прекратили свой разговор' (Х. Давлетшина). Фразеологизмы также могут передавать значение прекращения действия: Бына бит теге телевизор?ар?ы? осо kай?а барып т?к?лде 'Вот ведь чем закончилась история с тем телевизором' (Н. Мусин).

К контекстуальным средствам можно отнести сочетания имени существительного со значением времени суток, года или местоимения в форме основного или направительного падежа + послелоги мен?н, буйына 'с, по, в течение', тиклем, х?тле, х?тлем 'до, вплоть до, с' и т.п. в роли обстоятельства времени, которые очерчивают границы, пределы действия во времени: К?ртте т?н уртаhына тиклем уйнанылар 'Играли в карты вплоть до середины ночи' (Х. Давлетшина).

Разноуровневые вербальные средства репрезентации фазовых значений, объединенные на основе общности их семантической функции, составляют ФСП фазовости, которое является периферийным компонентом поля-основы - ФСП аспектуальности.

Наряду с фазовостью в 3-ей главе выделяется и описывается функционально-семантическое поле длительности.

В отечественном языкознании термин длительность действия используется для обозначения одного из значений несовершенного вида (А.М. Пешковский, И.П. Мучник, Ю.С. Маслов, А.А. Зализняк, А.Д. Шмелев и др.).

Наиболее развернутую характеристку ФСП длительности дает А.В. Бондарко. Он считает, что языковое значение длительности представляет собой одну из сторон отражаемого в языке широкого понятия времени, которое находит соответствие в целом комплексе языковых семантических категорий и основанных на них ФСП (этот комплекс включает аспектуальность, временную локализованность, таксис и темпоральность). Здесь же указывается на необходимость проведения различия между понятиями: а) внутренняя детерминация длительности действия - длительность, обусловленная его собственными аспектуальными признаками; б) внешняя детерминация длительности - характеристика временной протяженности действия, определяемая показателями, находящимися за пределами предиката

Под внутренней детерминацией длительности действия подразумеваются лексические, грамматические и словообразовательные средства выражения длительности, а о внешней детерминации длительности речь можно вести тогда, когда она выражается контекстными средствами. Данную интерпретацию А.В. Бондарко мы принимаем за основу и разноуровневые средства реперезентации значения длительности действия в башкирском языке относим к ФСП длительности.

В башкирском языкознании по сей день нет специальных работ, посвященных всестороннему исследованию категории длительности. В то же время еще в 1944 году А.И. Харисов выделяет особый «длительный вид» и приводит аналитический способ его выражения посредством глаголов бир-, бар-, й?р?-, кил-, тор-, ят-, ултыр-, т?ш- в роли модификаторов, которые придают значению основного глагола своеобразный оттенок длительности. Длительность действия воспринимается им как «нераздробленность, полнота непрерывности в его развитии» и под термином «длительный вид» объединяются два самостоятельных значения, выделяемые в современной аспектологии, - значения длительности и продолжения действия.

Н.К. Дмитриев считает, что в башкирском языке значение длительности основному глаголу-сказуемому придают лишь «модальные» глаголы бар-, тор-. А.А. Юлдашев «глаголы длительного действия» исследует в рамках словообразования глагола как одно из «лексических значений видовых форм».

Следует особо выделить работу «Современный башкирский язык. Морфология» М.В. Зайнуллина, в которой впервые в башкирском языкознании разграничиваются значения длительности и продолжения действия. Аналитические конструкции с глаголами й?р?-, тор-, ят-, ултыр- в функции вспомогательных он относит к формам «объема (вида) глагола» со значением продолжения действия, а конструкции с глаголами бар-, бир-, тор-, кил- - к формам со значением длительности.

Аналитические модели а) бир-, тор- с деепричастиями на -а, -?, -й; б) ултыр-, бар- с деепричастиями на -п со значением «продолжительности действия» М.Г. Усманова считает одним из компонентов фазовых значений и относит их к производным словам, образованным способом словосложения.

Другие средства репрезентации значения длительности действия в башкирском языке не описаны, хотя фактический материал языка позволяет утверждать, что в нем представлены лексические, лексико-грамматические и морфематические способы реализации значения длительности действия.

Аналитический способ реализации значения длительности действия в башкирском языке представлен моделями «деепричастие + глаголы й?р?- 'ходить', кил- прийти', тор- 'стоять', ултыр- 'сидеть' в функции глагола-модификатора»: Минз?л? артымдан ?алмай эй?реп й?р?й 'Минзаля ходит за мной, не отставая' (Н. Мусин); ?ар юр?анына т?р?н?п ойоп ултыр?ан урманды к???теп кил?м 'Еду (иду), наблюдая за лесом, дремлющим, укутавшимся снежным одеялом' (Н. Мусин).

При лексическом способе длительность действия выражается в рамках глагола-сказуемого: ??м был ант и? ?ур ышаныс билд??е булып и??пл?н? ине 'И эта клятва считалась знаком самого большого доверия' (З. Биишева); М?кл?нг?н, яртылаш серек, к?кре-б?кр? а?астар ята. 'Лежат деревья, покрытые мхом, наполовину сгнившие, корявые' (Я. Хамматов).

В пословицах и поговорках формы настоящего и будущего неопределенного времени выражают действия, которые являются длительными или вневременными: А?асты япра? би??й, кешене хе?м?т би??й 'Дерево украшают листья, человека украшает труд'.

Для передачи значения длительности действия в башкирском языке используется прием редупликации. Повторяющимися элементами могут быть как глагольные формы в составе сказуемого, обстоятельства в роли аспектуального модификатора, так и основы предложений и целые синтаксические конструкции: Димем мине?, Димген?м, а?алыр ?а а?алыр 'Дема, моя Демушка, течет да и течет' (Я. Кул-муй); Эй эт ?р??, эт ?р??, тышта бер?? й?ткер?е 'Ну, собака лаяла, собака лая-ла, на улице кто-то кашлянул' (Из песни); Туп т?г?рл?й - ул й?гер?, туп т?г?рл?й - ул й?гер? 'Мяч катится - он бежит, мяч катится - он бежит' (М. Карим).

Значение длительности действия или действия как постоянное свойство субъекта может выражаться при помощи аффикса -н: Т?н буйы ?ы?ландым 'Всю ночь мучился от боли'; Бес?й тырнана 'Кошка чешется'. (Без аффикса -н глагол выражает однократное действие, притом со значением направленности действия на другой объект: Бес?й тырнаны 'Оцарапал (кого-то) кот').

Длительность действия в пределах синтаксической конструкции может модифицироваться посредством обстоятельств образа действия и времени (контекстуальные средства): Дошманды? пехотаhы h?м танкылары бе??е? по?ициялар?ы туkтауhы? атакалай... 'Пехота и танки врага беспрестанно атакуют наши позиции' (Н. Мусин); ?аман шулай тау?ар, далалар ги?г?н 'Все также странствовал по горам, по долам' (З. Биишева).

Средства репрезентации значения длительности действия, относящиеся к разным уровням языковой иерархии, составляют «частное» ФСП длительности, которое является периферийным компонентом ФСП аспектуальности.

Далее в рамках ФСП аспектуальности мы исследуем функционально-семантическое поле лимитативности, анализируем средства реализации лимитативных ситуаций.

В функциональной грамматике термин лимитативность объединяет два доминирующих семантических понятия функционально-семантической категории аспектуальности - предельность и непредельность действия. Многие слависты с понятием «предельность/ непредельность действия» связывают глагольную категорию вида (В.В. Виноградов, Л.П. Размусен, Ю.С. Маслов, Н.С. Авилова, А.В. Бондарко, Л.Л. Буланин, Е.А. Реферовская и др.).

Определяющее воздействие на развитие отечественной аспектологии в данной области оказала теория ФСП лимитативности, разработанная А.В. Бондарко, в рамках которой описываются типы и содержание семантики предела. Лимитативность трактуется им как «семантическая категория, объединяющая разные типы отношения действия (в широком смысле) к пределу, и вместе с тем как поле, охватывающее средства того или иного языка, служащие для выражения указанных отношений». При этом под понятием предельность подразумевается лишь временна?я граница действия.

В русском языке доминирующую роль среди средств реперезентации аспектуальных отношений занимают грамматическая категория глагольного вида и видовые образования и их группировки, характеризующиеся неполной грамматикализацией. Заметим, категория вида в русском языке занимает центральную позицию как в ФСП лимитативности, так и в ФСП аспектуальности - поля-основы, так как оппозиция «предельность : непредельность» является ядерным семантическим признаком обоих полей. Остальные «частные» поля занимают периферию поля аспектуальности.

В безвидовом башкирском языке лимитативные отношения специализированных морфологических средств выражения не имеют, значит, нет и грамматического ядра. В тюркских языках лимитативность явно уступает центральное положение другим аспектуальным отношениям, в частности, кратности и интенсивности, и оказывается лишь одним из центров группировки полей аспектуальности. Тем самым аспектуальность в этих языках (в башкирском языке в том числе) относится к системе с недоминирующей лимитативностью.

Одним из первых в тюркологии оппозицию предельность : непредельность действия выделил Ф.А. Ганиев. Причем, под пределом он подразумевает как временны?е пределы протекания действия, так и пространственные границы и границы перехода из одного состояния в другое. Существенно то, что предельность и непредельность глаголов, по мнению ученого, имеет прямое отношение к видовым значениям форм глаголов, которые обнаруживаются в контексте, т.е. речь идет о контекстном способе выражения лимитативности.

Впервые в башкирском языкознании наличие оттенка предела в лексическом значении некоторых глаголов отметил А. А. Юлдашев. Он считает, что достижение предела является завершением самого действия.

В зависимости от характера семантических признаков и уровней принад-лежности средств их реализации А.В. Бондарко выделяет следующие типы предела: а) внутренний и внешний; б) реальный и потенциальный; в) эксплицитный и имплицитный; г) абсолютный и относительный. Категорию лимитативности в башкирском языке мы описываем с опорой на данную классификацию.

Значения внутреннего и внешнего типов предела могут пересекаться и взаимодействовать.

О внешнем типе предела следует говорить в тех случаях, когда временная граница не зависит от характера самого действия, а обусловливается внешними по отношению к нему факторами (указание на предельный срок, наступление другого действия). В башкирском языке внешний тип предела модифицируется контекстуальными средствами: а) обстоятельствами времени, меры и степени: Абрам-Ибра?им ике к?нд?н ?йл?неп ?айтты 'Авраам-Ибрагим вернулся через два дня' (Б. Рафиков); б) Шулай ул (Закир) к??г? х?тле ауылдан-ауыл?а й?й?? kырkтартма ташып й?р?н? 'Закир так пешком вплоть до осени таскал коробки (коробейника)' (З. Биишева).

О внутреннем пределе можно говорить тогда, когда ограниченность или неограниченность действия во времени определяется характером самого действия, отраженном в значениях глагола. Данный тип предела в башкирском языке выражается: а) предельными: ?с?йем китк?с, бе??е? hыйыр бы?ауланы 'После отъезда мамы отелилась наша корова' (М. К?рим); б) непредельными: Ш?мси шул та?ма буйынса бар?ы 'Шамси шел по той доске' (Г. Хайри) и в) нейтральными глаголами: Бер соkор буйында бел?к буйы h?й?к кимереп ултыра 'Сидит у оврага и обгладывает мосол (размером человеческой руки)' (Н. Мусин).

Лимитативные ситуации, репрезентируемые АГК, функционально равноценными одной словоформе, мы причисляем к внутреннему типу предела: ??йебем бул?а, ?ин?н баш?а ла х?к?м итер??р 'Если виновен, осудят и без тебя' (Н. Мусин). Формообразующие АГК синтаксического типа, которые в зависимости от предельности / непредельности вспомогательного компонента могут передать значение а) предельности: Фатима нинд?й?ер бер ят соkор?а барып т?шт? 'Фатима провалилась в какой-то овраг' (Г. Хайри), и б) непредельности: Алдыбы??а ?ур ?ына к?л й?йр?п ята 'Перед нами простирается довольно большое озеро' (Р. Низамов).

В аспектологии в зависимости от реального достижения предела или только направленности на предел различаются реальный и потенциальный типы предела (Ю.С. Маслов, А.В. Бондарко и др.). В славянских языках реальный и потен-циальный типы предела разграничиваются формами глагольного вида: реальный предел - постоянный семантический признак совершенного вида; потенциальный предел может быть выражен лишь формами несовершенного вида.

Ввиду отсутствия в башкирском языке грамматической категории глагольного вида, реальный и потенциальный подтипы лимитативности выражаются средствами иных уровней языковой системы. В зависимости от наличия в глагольной основе значения направленности действия к реальному или потенциальному пределу, вербальные средства башкирского языка мы относим к лексическим средствам выражения а) реального: Уны? б?т? ??мере урманда у??ан 'Вся его жизнь прошла в лесу' (F. Х?йри) и б) потенциального типов предела: К?н киск? ауыш?айны инде 'День клонился к вечеру' (Б. Рафиков).

При модификации лимитативных ситуаций аналитическими и контекстными средствами мы можем говорить о синтаксических и контекстуальных способах реперезентации а) реального и б) потенциального типов предела: а) ?ояш б?т?нл?й байып бара 'Солнце почти полностью закатилось' (Н. Мусин); б) Шулай та?ы к?пмелер ваkыт ?тк?н 'Так прошло еще сколько-то времени' (З. Биишева).

Предел называется эксплицитным, если налицо явно выраженное значение полноты (исчерпанности) данного проявления действия. Эксплицитный предел является основной разновидностью реального предела. Предел называется имплицитным в том случае, когда данное значение лишь подразумевается в определенных условиях контекста (при участии грамматических форм, допускающих такую импликацию). По отношению к русскому языку речь идет об употреблении форм НСВ в позициях нейтрализации видового противопоставления и «конкуренции видов».

Что касается башкирского языка, то в нем эксплицитный предел выражается лексически посредством а) предельных глаголов: Яралар ?кренл?п у?алды 'Раны постепенно затянулись' (Н. Мусин), а имплицитный тип предела реализуется при помощи аффиксов многократности: б) Земский?ы? кейемд?ре ??г?л?н?... 'Одежда земского разрывается' (Г. Хайри).

Абсолютный и относительный типы предела являются разновидностями реального предела. По мнению А.В. Бондарко, в высказываниях типа Цены повысились, как и в высказываниях типа Он надел пальто, налицо значение предела, только в первом случае предел относительный, а во втором - абсолютный. В башкирском языке также можно разграничить а) абсолютный и б) относительный типы предела: а) ?айhы бер тау?а с?тл??ек етеш? 'На некоторых горах поспевает орех' (Г. Хайри); б) Шулай та?ы к?пмелер ваkыт ?тк?н 'Так прошло еще сколько-то времени' (З. Биишева).

Таким образом, в башкирском языке ФСП аспектуальности состоит из тесно взаимодействующих, но самостоятельных семантических зон - «частных» ФСП кратности и интенсивности (доминирующие компоненты); ФСП фазовости, длительности и лимитативности (периферийные компонеты), которые репрезентируются разноуровневыми вербальными средствами - синтаксическими (аналитическими), морфематическими, лексическими, контекстуальными и комбинированными.

В четверой главе - «Взаимодействие функционально-семантических полей в разносистемных языках» - освещается явление взаимодействия ФСП, определяется их внутрикатегориальная иерархия. Здесь предлагается авторская трактовка структуры диффузных сегментов ФСП аспектуальности и локативности, аспектуальности и темпоральности в зоне их взаимопроникновения в структру друг друга в русском и башкирском языках. Отправной точкой при их описании явилась теория взаимодействия ФСП, основанная В.Г. Адмони, Ю.С. Масловым, А.В. Бондарко и др.

Существенной особенностью ФСП, по мнению А. В. Бондарко, является то, что они функционируют в языке не изолированно, а тесно контактируют, взаимодействуют, интегрируются: группировки частично пересекающихся, взаимодействующих ФСП являются первичным фактом, онтологической данностью, а отдельные поля - лишь элементом этих группировок.

Термин «поле» ассоциируется нами с магнитными или электрическими полями, имеющими трехмерную шарообразную структуру. Вследствие этого свое видение явления взаимодействия ФСП в славянских языках, имеющих отношение к предикативному ядру высказывания, мы представили в «разрезе» на рис. 1: ФСП не просто пересекаются, а взаимопроникают в сферы друг друга и образуют диффузные сегменты аспектуально-темпорального, аспектуально-темпорально-таксисного, аспектуально-темпорально-локативного и др. типов.

Рис. 1. Взаимодействие ФСП в русском языке

Каждое из представленных на рисунке ФСП состоит, в свою очередь, из нескольких компонентов, имеющих полевую структуру. Они объединяются в «частные» ФСП и размещаются в сфере поля-основы по принципу «ценр - периферия». Эти «частные» поля уже иного уровня языковой иерархии: они, подобно полям-основам, взаимодействуют, интегрируются между собой. Так, «частные» ФСП, являющиеся компонентами поля аспектуальности, образуют диффузные поля фазово-кратного, фазово-интенсивного, интенсивно-кратного, длительностно-фазового, фазово-кратно-интенсивного и др. типов. Здесь наглядно представлено и то, что в русском языке категория вида является ядром, консолидирующим вокруг себя остальные компоненты поля аспектуальности, в то же время центром поля лимитативности (предельности / непредельности).

Сопоставительный анализ фактического материала двух разносистемных языков (русского и башкирского) свидетельствует о том, что явление взаимодействия разноуровневых ФСП универсально и, при условии учета специфических особенностей и внутренних законов каждого изучаемого языка, релевантно при описании аналогичных явлений языка любой другой системы.

При описании категории аспектуальности в башкирском языке мы попытались определить ее связь с другими смежными функционально-семантическими и грамматическими категориями, выявить особенности взаимодействия ФСП на примере полей аспектуальности и локативности (в башкирском языке оба этих ФСП грамматического ядра не имеют), аспектуальности и темпоральности (ФСП темпоральности имеет грамматическое ядро). Для большей наглядности мы данное явление даем в сравнительно-сопоставительном плане с аналогичными явлениями русского языка - языка иной структуры.

В русском языке акцентируется отношение действия к его временно?му пределу, вследствие чего преобладающим оказывается детерминация временны?х способов действия. В башкирском языке, как и в других тюркских языках, специальная грамматическая категория, подобная категории глагольного вида в славянских языках, отсутствует. При вербализации происходящего наиболее существенным является совмещенная пространственно-временна?я (локативно-аспектуально-темпоральная) и количественная оценка ситуаций.

Такая различная интерпретация происходящего в двух языковых системах объясняется тем, что доминирующие виды конкретизации высказывания в потоке речи в разных языках не всегда совпадают, что картина мира в них различается. Разные подходы к определению содержания одних и тех же фактов действительности представителями башкирского и русского народов, образ жизни которых, следовательно, и отражение его в языке существенно отличаются, наиболее ярко проявляются в двояком восприятии и вербализации ими пространства и времени.

А.Я. Гуревич указывает, что «временные и пространственные понятия человека определены той культурой, к которой он принадлежит». Следует добавить, что на концептуализацию мира накладывает отпечаток как образ жизни народа, складывавшийся веками, так и своеобразие социальных ценностей, связанных со способом жизнеобеспечения и формой общественного устройства.

З.М. Дударева на основе контрастивного описания концептуальной сферы время как глобальной ментальной единицы в ее национальном своеобразии, пишет, что для земледельца-русского наибольшую ценность представляет время, так как процесс земледелия требует выполнения всех полевых работ за относительно короткое время, а самое главное - в сжатые сроки. Это находит отражение и в языке.

Приоритетные ценности башкира, издавна связанные с полукочевым скотоводством, основаны на праве занимать определенное место под солнцем - право на пространство, что является основой успешности кочевой жизни. Актуализация пространственной характеристики действия как доминирующая ценность для его носителя выражается в виде интегрированной пространственно-временной оценки ситуации и отражается в стратегии порождения высказывания. Поэтому как одну из отличительных особенностей ФСП аспектуальности в башкирском языке мы рассматриваем диффузность его основных сфер с ФСП локативности, где действие характеризуется как протекающее одновременно во времени и в пространстве.

Данный языковой феномен проиллюстрирован на примере семантической группы глаголов движения, которые совмещают в себе одновременно два показа-теля - аспектуальность и локативность, и являются наиболее продуктивными лексическими средствами реализации диффузной пространственно-временной характеристики действия (см. рис. 2). Здесь наглядно видно, что два поля взаимопроникают и образуют диффузный сегмент аспектуально-локативного типа. В совмещенном пространственно-временном сегменте превалируют глаголы движения.

Рис. 2. Взаимодействие полей аспектуальности и локативности

Поскольку в башкирском языке категория вида отсутствует, отсутствует особая морфологическая категория для выражения и пространственной характеристики действия, взаимодействие аспектуальных и локативных значений в рамках грамматических категорий невозможно. На материале башкирского языка можно утверждать, что интегрированная пространственно-временная характеристика действий происходит на уровне ФСП аспектуальности и локативности.

Глаголы движения, выражающие однонаправленное движение в пространстве, совмещают в себе фазовые значения: а) начала; б) продолжения и в) завершения движения: а) ?унарсы, атына атланып, hырт ??т?н?н ал?а й?н?лде 'Охотник, сев верхом на лошадь, направился по хребту вперед' (Р. Низамов); б) Бе? инде урам буйлап барабы? 'Мы уже идем по улице' (М. Карим); в) Ул арала ?с?йем д?, эшен б?т?р?п, табын?а кил? 'Закончив за это время работу, и мама подошла (досл: подошла к столу)' (М. К?рим).

Глаголы движения, выражающие разнонаправленное движение, совмещают в себе аспектуальную семантику дистрибутивности: ?л?с?йем, ?рh?л?неп, ары-бире й?р?й башлай 'Бабушка, не находя себе места, начала ходить туда-сюда' (М. Карим).

Глаголы движения, выражающие движение а) из пространственного ориентира или б) направленное внутрь, совмещают в себе семантику завершенности, однократности действия: а) Тышkа hалkын алыр?а сыkтым 'Вышел во двор подышать свежим воздухом' (Н. Мусин); б) Ш??л? к?рт? эсен? инеп ю?алды 'Тень, проникнув во двор, исчезла' (Г. Хайри). Обстоятельства уточняют пространственный ориентир или способ действия.

Перечень вариантов пространственно-временной характеристики действия можно продолжить, так как выражаемая аспектуально-локативная ситуация варьируется в зависимости от количества субъектов и объектов действия, способов осуществления передвижения и т.д.