Моделирование процессов овладения и пользования психологической структурой значения слова при билингвизме

Размещено на http://www.allbest.ru/

На правах рукописи

Специальность 10.02.19 - Теория языка

АВТОРЕФЕРАТ

диссертации на соискание ученой степени доктора филологических наук

МОДЕЛИРОВАНИЕ ПРОЦЕССОВ ОВЛАДЕНИЯ И ПОЛЬЗОВАНИЯ ПСИХОЛОГИЧЕСКОЙ СТРУКТУРОЙ ЗНАЧЕНИЯ СЛОВА ПРИ БИЛИНГВИЗМЕ

САЛИХОВА Э.А.

Уфа - 2007

Работа выполнена на кафедре общего и сравнительно-исторического языкознания Государственного образовательного учреждения высшего профессионального образования «Башкирский государственный университет»

Научный консультант: доктор филологических наук, профессор Аюпова Людмила Лутфеевна

Официальные оппоненты: Заслуженный деятель науки Российской Федерации, академик Международной академии психологических наук, доктор филологических наук, профессор Залевская Александра Александровна

доктор филологических наук, профессор Майоров Анатолий Петрович

доктор филологических наук, профессор Шаймиев Вадим Аухатович

Ведущая организация: Государственное образовательное учреждение высшего профессионального образования «Башкирский государственный педагогический университет им. М.К.Акмуллы»

Защита состоится «25» октября 2007 г. в 10.00 часов на заседании диссертационного совета Д 212.013.02 в Башкирском государственном университете по адресу: 450074, г.Уфа, ул.Фрунзе, 32, филологический факультет, ауд. 423.

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке Башкирского государственного университета.

Автореферат разослан «21» сентября 2007 г.

Ученый секретарь диссертационного совета В.Л.Ибрагимова

1. Общая характеристика

Внимание к особенностям межъязыковых контактов выдвинуло на первый план и вопросы национально-культурной специфики языкового сознания, которое находит отражение (по крайней мере, частичное) в процессах овладения и пользования психологической (ассоциативной) структурой значения слова. Возможность психолингвистической интерпретации материала, накопленного в процессе наблюдений, проведения психолингвистических экспериментов, разрешения вопроса языковой объективации национально-культурной составляющей ассоциативного поля слова предопределяет актуальность предлежащего исследования, которая состоит также в создании методологической базы для изучения структуры ассоциативного значения слова-знака.

Предметом исследования являются способы вербальной репрезентации изменений в содержании стратегических процессов овладения и пользования психологической структурой значения слова (ЗС) в разных возрастных и языковых группах.

В качестве объекта изучения рассматриваются реакции испытуемых на исходное слово, которые образуют ассоциативное поле (АП), обнаруживающее реальную для носителя языка психологическую структуру содержания слова. АП может быть использовано в теориях значения (слова-знака) как инструмент анализа семантики слова. Сравнительно-сопоставительная интерпретация ассоциативных полей с позиций этно-, социо- и психолингвистики помогает смоделировать психически реальное для индивида содержание слова; наполнение стабильного ядра ассоциативного поля; характер соотношения смысловых компонентов в его структуре; национальную специфику организации смыслового поля.

Цель диссертации - представить и описать модели ассоциативного поведения индивидов, владеющих разносистемными языками, с точки зрения стратегий овладения и пользования психологической организацией слова на различных возрастных этапах, а также в ракурсе национально-культурных особенностей реализации и существования этих моделей. Поставленная цель предполагает решение следующих конкретных задач:

· обобщение опыта теоретико-экспериментальных исследований, касающихся проблемы структурирования психологического компонента ЗС;

· создание методики комплексного изучения процессов овладения и пользования ассоциативной структурой ЗС в условиях билингвизма (полилингвизма) с привлечением разнообразных исследовательских процедур;

· выявление и анализ общих и различных для сопоставления и сравнения языковых направлений лексического ассоциирования;

· выяснение и описание причин, обусловливающих возникновение этих сходств и различий;

· получение данных относительно тех стратегий, которые управляют процессами овладения и пользования словом в разные возрастные периоды;

· выявление особенностей работы механизма ассоциирования у носителей разносистемных языков;

· анализ имеющегося опыта моделирования структуры слова-знака;

· построение и описание модели психологического устройства значения слова-знака.

Теоретическим основанием исследования послужили:

· достижения классического и современного языкознания в разработке проблем взаимодействия, соотношения в процессе речевой деятельности языка и мышления, речи и сознания (Ю.Д.Апресян, Н.Д.Арутюнова, И.А.Бодуэн де Куртенэ, А.В.Брушлинский, Л.М.Васильев, В.В.Виноградов, А.А.Залевская, Е.А.Земская, И.А.Зимняя, С.Д.Кацнельсон, Дж.Лайонз, А.Н.Леонтьев, М.М.Маковский, Ю.В.Рождественский, Л.В.Сахарный, Ф.де Соссюр, Ю.С.Степанов, В.Н.Телия, А.А.Уфимцева и др.);

· некоторые положения когнитивной науки, касающиеся характеристики речевой деятельности в организации и работе сознания, в том числе языкового (Л.М.Веккер, С.Гроф, Дж.Динсмор, Дж.Лакофф, И.М.Кобозева, Е.С.Кубрякова, У.Найссер, Р.Солсо, Ж.Фоконье, М.А.Холодная и др.);

· психолингвистическая концепция слова как средства доступа к единой информационной базе индивида; концепция специфики функционирования индивидуального знания; концепция внутреннего лексикона как динамической самоорганизующейся системы, которая вбирает в себя продукты взаимодействия перцептивно-аффективно-когнитивных процессов, разработанные А.А.Залевской; интегративная модель семантического развития Т.М.Рогожниковой;

· решение представителями различных направлений языковедения - лингвосинергетического, нейро-, этнопсихолингвистического и т.п. - вопросов влияния экстралингвистических факторов на особенности формирования и становления структуры слова как компонента лексикона человека (А.П.Бабушкин, В.Н.Базылев, В.П.Белянин, А.Вежбицкая, А.А.Залевская, Ю.Н.Караулов, Ю.А.Сорокин, Е.Ф.Тарасов, Г.В.Колшанский, И.А.Герман, Т.Гивон, Т.А.Голикова, В.В.Красных, В.А.Пищальникова, Н.В.Уфимцева, Т.В.Черниговская, В.Л.Деглин и др.);

· достижения теории билингвологии в разработке проблемы восприятия, идентификации, осознания, понимания слова (шире - языка) в условиях межъязыковых контактов (А.Н.Баскаков, У.Вайнрайх, Е.М.Верещагин, А.Е.Карлинский, В.Г.Костомаров, Т.М.Гарипов, Л.Л.Аюпова, Л.П.Крысин, К.З.Закирьянов, А.П.Майоров, Н.В.Вахтин, Е.В.Головко и др.);

· положения психологической теории и лингвофилософии об особенностях функционирования значения слова в речемыслительной деятельности носителя языка (Л.Блум, Дж.Брунер, Б.М.Величковский, Л.С.Выготский, А.Н.Гвоздев, Н.И.Жинкин, А.Р.Лурия, А.А.Леонтьев, А.Н.Леонтьев, С.Л.Рубинштейн, В.П.Зинченко, В.Ф.Петренко, Т.Н.Ушакова, И.А.Стернин; А.Ф.Лосев, Г.Г.Шпет, П.Тейяр де Шарден, М.К.Мамардашвили, П.Д.Успенский и др.);

· разработки в области моделирования структуры значения слова-знака (А.Г.Алейников, Ч.Моррис, С.Огден, И.Ричардс, А.А.Ветров, В.М.Солнцев, Ф.Е.Василюк, А.А.Залевская, А.Соломоник, А.А.Гируцкий, А.А.Холодович и др.).

Для достижения поставленной цели и решения перечисленных задач возникла необходимость в разработке комплексной методики исследования - поэтапного концептуального моделирования ассоциативной (психологической) структуры значения слова-знака, предполагающего такие процедуры. Анализ экспериментальных данных осуществлялся с помощью статистических методов: выявлялась и прослеживалась иерархия частотности полученных реакций (R) в каждом АП слова-стимула (S); подсчитывалось количество одинаковых ответов и общее число ассоциатов на каждый заданный стимул. В ходе работы нами использованы анализ словарных статей S и R по данным толковых словарей, гипотетико-дедуктивный, индуктивный, описательно-сопоставительный, а также методы математической обработки данных программы Microsoft Excel (формирование упорядоченных таблиц ассоциатов по каждому слову-стимулу, автоматическое суммирование количества полученных реакций на исходные слова и т.п.), трендовый метод диахронической социолингвистики, включенное и скрытое наблюдение, программы 3-DStudio MAX, Flash MX v.9.0 для создания 3D-моделей. Методом сопоставления ассоциативных структур русского и башкирского/татарского слов были выявлены черты сходства и различий в направлениях лексического ассоциирования у русских и башкирских/татарских информантов, представлены основные стратегии овладения словом на том или ином языке. Описательный метод использовался при характеристике рассматриваемых лексико-семантических групп ассоциаций, обнаруженных в сопоставляемых АП, и выявленных по методике Ф.Е.Василюка групп реакций. Обращение к термину «превращенной формы» М.К.Мамардашвили как инструменту познания дало возможность осуществить непротиворечивое описание сложного эмпирического объекта исследования, показав его феноменальность и наличие в нем определенной когнитивной структуры как результата акта мышления. Использование перечисленных методов для интерпретации предлагаемой нами модели психологической структуры ЗС - психометрической пирамиды - открывает новый эпистемический доступ к объекту исследования. Достоверность и объективность результатов предпринятой научной работы обеспечиваются также применением постэкспериментального опроса с некоторыми из информантов - носителей языка/языков.

Новизна работы заключается в том, что в исследовании: 1) выявлены основные закономерности изменений в стратегических процессах овладения и пользования психологической структурой слова носителями разносистемных языков в условиях негомогенного двуязычия; 2) показана условность определения статического состояния структуры выявленных АП, а также даны характеристики последних; 3) предложена частная модель ассоциативной структуры значения слова - психометрическая пирамида - как вариант психосемиотического тетраэдра Ф.Е.Василюка и модели знака/речевой деятельности А.Г.Алейникова. Подобная структура стала логическим продолжением идеи сотовой организации связей в психологической структуре АП слов, обсуждаемой нами в [Салихова 1999; 2002]; 4) дано определение ассоциативному ЗС как компоненту структуры слова, вызывающему на психовербальном уровне в сознании представителей определенной национально-культурной общности некоторый минимум сходных ассоциативных реакций по ряду признаков (внутренним - перцептивного, когнитивного, аффективного характера и внешним - вербальным, ситуативным); 5) разработан и применен экспериментально-методологический подход к предмету исследования в науке о языке - слову, ибо любой подход в конечном счете определяется «зафиксированной сознанием исследователя онтологической сущностью идеализированного объекта» (В.Н.Базылев).

Гипотезой предпринятого диссертационного исследования служит предположение о том, что ассоциативный эксперимент является средством обнаружения стратегий овладения и пользования психологической структурой слова разноязычными информантами разных возрастов в условиях негомогенного двуязычия. При этом ассоциаты могут анализироваться, прежде всего, со стороны влияния значимости на значение с учетом выявления факторов его изменения. Ассоциативное значение слова отражает его коммуникативный потенциал - то, что обусловливает способность слова участвовать в общении в качестве элемента высказывания, а АП при этом может характеризоваться как динамичное схемное образование со сложной иерархией, отображающей результаты восприятия, осознания, понимания, усвоения слова, которые проявляются в способах идентификации стимула при реагировании на него в условиях свободного ассоциативного эксперимента (САЭ).

Материал исследования составили данные шести САЭ. С учетом привлеченных для сравнительно-сопоставительного изучения материалов общее количество проанализированных реакций составило 103574 (в том числе по результатам собственных АЭ - 23574).

Теоретическая значимость исследования определяется тем, что впервые предлагается комплексный подход к описанию психологической структуры ЗС, которым овладевает и пользуется носитель одного, двух/трех языков в условиях дву-/трехъязычия, разрабатывается терминологический аппарат для анализа рассматриваемого процесса. Некоторые положения вносят вклад в изучение проблемы взаимодействия языка и мышления, взаимовлияния языка и культуры, а также могут использоваться в дальнейшей разработке психолингвистической теории слова и учения о динамичности структуры лексического значения.

Практическая ценность работы обусловлена возможностью включения её результатов в лекционные курсы и спецкурсы по теории языка, сопоставительному языковедению, теории языковых контактов (билингвологии), социо-, этно-, психолингвистике, лексикологии, стилистике, в преподавании лингводидактических дисциплин, составлении ассоциативных словников. К тому же учет общих свойств и специфики ассоциативных структур носителей родного и второго (иностранного или языка межнационального общения) может стать существенным дополнением в методике обучения тому или иному языку, при этом возможно использование словаря ассоциаций для выбора того вербального окружения, в которое вводится слово в зависимости от речевой ситуации. Данные ассоциативного словаря могут быть использованы в лексикографической практике с целью уточнения некоторых толкований значений слов. Отдельные положения научного изыскания могут найти применение в учебных курсах при подготовке специалистов антропоцентрически ориентированных областей знаний (психология, социология, журналистика, связи с общественностью, риторика, культурология, педагогика и т.п.), изучающих язык, культуру, психику человека и общество.

На защиту выносятся следующие положения:

1. Ассоциативное поле слова трактуется как модель, представляющая значимость конкретной вербальной единицы для данного языка. Оно в свернутом виде представляет контексты употребления слова, при этом полученные реакции анализируются, прежде всего, со стороны влияния значимости на значение, в том числе в ракурсе выявления факторов его изменения. Наличие разных идентификационных стратегий при овладении и пользовании психологической структурой слова обусловило необходимость учета особенностей сложного взаимодействия комплекса факторов, определяющих выбор стратегического хода в определенных условиях.

2. Дано следующее определение психологическому значению слова: компонент структуры слова, вызывающий на психовербальном уровне в сознании представителей определенной национально-культурной общности некоторый минимум сходных ассоциативных реакций по ряду признаков (внутренним - перцептивного, когнитивного, аффективного характера и внешним - вербальным, ситуативным), может быть квалифицирован в качестве психологического значения слова. Трактовка последнего подкрепляет, по нашему убеждению, психолингвистическое определение слова «как совокупности продуктов набора актов глубинной предикации, включающего констатацию фактов сходства и различий по разным аспектам языковых и энциклопедических знаний, с учетом эмоциональных переживаний индивида и выработанных социумом норм и оценок» (А.А.Залевская).

3. Своеобразие вербального психологического значения объясняется его закрепленностью в знаке - вещественном компоненте, имеющем инвариантную вещественную стабильность независимо от использования, и выполняющем функцию универсальной опоры при порождении личностных смыслов. Все другие типы значений по причине своей сенсорной модальности не могут выполнять функции опоры в коммуникации так же адекватно, как языковой знак (вербальное значение). Психологическое значение для носителя языка/языков - это способность к образованию ментальных структур, вбирающих и интегрирующих опыт ассоциирования с определенной реалией. Для исследователя психологическое значение - это и отражающая опыт ассоциирования (микро)социумом (социо)культурных компонентов структуры.

4. Реакции испытуемых как языковые знаки, сочетаясь с другими соотносились с ситуацией своего применения, образуя контекст. Последний выявил переориентацию указания, реализованного на основе предметных значений языковых знаков, на другой участок концептуальной схемы как структуры знаний и представлений о мире. Уместным стало рассмотрение ассоциативной структуры значения как динамичного схемного образования, в котором языковое выражение может использоваться как формат организации «содержания», на которое оно и указывает. Знаки не передают, а скорее индуцируют тождественные или сходные значения, возбуждают аналогичные информационные процессы в сознании билингва. Предметное значение как единство представления и грамматического значения координирует содержание «пакетов знаний» носителя языка. Значение языкового выражения и представляет собой доступ к сознанию. С возрастом отмечено все бьльшее и широкое включение воспринимаемой на всех уровнях осознаваемости информации в индивидуальную систему знаний.

5. Присутствующая в слове структурно-семантическая информация при идентификации слова адекватно воспринимается ии. и является достаточной опорой для опознания ЗС. Характер же используемых для этого индивидом опорных элементов (семантических или формальных) соотносится с уровнем глубинной идентификации ЗС, которая при этом может сопровождаться специфическими для каждого возраста интенциональными направленностями реакций на разные стимулы независимо от их языковой принадлежности.

6. Ассоциативная реакция как речевое произведение являет собой превращенную форму фрагмента действительности, о котором сообщает информант. В процессе восприятия им исходного слова в САЭ осуществляется опосредованное этим стимулом восприятие фрагмента окружающего мира. Так, существенными для аргументации предложенной структуры ассоциативного значения слова следующие положения: 1) возможно выделение особой онтологической реальности - превращенных объектов («превращенных форм», по М.К.Мамардашвили), позволяющих конструировать сложные эмпирические системы; 2) включение превращенных форм как идеальных образований (например, ассоциативных полей слов, значений слов) в область научного изыскания; 3) исключено прямое отображение свойств предмета в превращенной форме; 4) (личностные) смыслы, значения - это специфические результаты познания носителем того/иного языка реальных отношений, представленных в превращенных формах и ими обусловленных.

7. Эффективность социо- и психолингвистического анализа и его модельного представления обусловлена применением динамической категории «психологическое значение» с использованием интегративного подхода к исследованию языка как психического феномена. Слово-знак - своего рода эталон движения социального сознания в сфере отображающей и преобразующей деятельности. Пространство, в котором совершается этот процесс, представлено в психометрической пирамиде как «превращенной форме» значения лишь разверткой того, что в реальной мыслительной деятельности в употреблении знаков языка свернуто, сукцессивно, неэксплицируемо, но интуитивно и смутно ощущается каждым, кто формирует очередное конкретное высказывание.

Апробация результатов работы. По теме диссертации опубликовано более 70 работ, общий объем которых составляет около 60 п.л., в том числе монографии: «Изучение структуры ассоциативных полей слов: опыт теоретико-экспериментального исследования» (Уфа, 2002), «Особенности становления языковой личности» (в соавторстве, Уфа, 2005), которая была отмечена экспертной комиссией конкурса «Лучшая научная книга 2005 года», проводимого Фондом развития отечественного образования среди преподавателей вузов (автор признан лауреатом в номинации «Гуманитарные науки»), а также подготовлены учебно-методический комплекс по психолингвистике (включает учебное, учебно-методическое, экстерн пособия и хрестоматию), который получил гриф УМО по высшему филологическому образованию и рекомендован к использованию в учебном процессе вузов РБ и РФ, учебное пособие по социолингвистике (в соавторстве, Уфа, 2006).

Основные положения диссертационного исследования были представлены в виде докладов и сообщений на научных и научно-практических конференциях: международных (Архангельский ГТУ, 2004 г.; ЧелГУ, 2004 г.; РГПУ им. А.И.Герцена г.СПб., 2005, 2006 гг.; Педагогический инст-т Саратовского ГУ им. Н.Г.Чернышевского, 2005 г.; Ульяновский ГУ, 2006 г.; Тамбов: ТГУ им. Г.Р.Державина, 2006 г.; Минский ГПУ и Вильнюсский ГПУ, 2007 г.; МГУ, РГСУ, 2007 г.; Варна, 2007 г.), всероссийских (ВИТУ г.СПб., 2002 г., ВятГГУ, 2003 г.; Уфа, БашГУ, 2003, 2006, 2007 гг., Инст-т языка и литературы УНЦ РАН, 2005 г., ВЭГУ, 2006 г.; Пензенский ГПУ, ИЯ РАН, 2004, 2005 гг.), региональных (ЧелГУ, 2004 г.; СамГУ, 2006 г.) и др.

Новизна и уровень разработки проблемы получили поддержку исследовательского гранта РГНФ-Урал №06-04-84403а/У (руководитель - д.филол.н., проф. Л.Л.Аюпова). Диссертация была обсуждена на заседании кафедры общего и сравнительно-исторического языкознания Башкирского государственного университета (май 2007 г.).

Структура диссертационной работы определяется спецификой поставленных целей и задач, характером избранного объекта и предмета изучения в психолингвистическом аспекте. Работа состоит из введения, двух частей, содержащих пять глав, заключения, библиографического списка и трех приложений. Общее количество таблиц в тексте диссертации - 44, рисунков - 5, диаграмм - 3, графиков - 2.

2. Основное содержание работы

Во Введении обосновывается актуальность темы предпринятого исследования, определяется его теоретическая основа, формулируются цели и задачи, описывается методологическая база, рассматриваются предмет и объект анализа, характеризуются материал и методы его исследования, раскрываются новизна, теоретическая и практическая значимость работы, а также представляются основные положения, выносимые на защиту.

Первая часть диссертации «Теоретические основания исследования» посвящена самым общим вопросам, связанным с местом и ролью речевой деятельности в пространстве сознания, а также слова - в мыслеречевой деятельности человека. Определяется теоретическая платформа, на которой строится вся работа.

В первой главе «Взаимосвязь речевой деятельности и сознания» на основе обобщения, критического анализа достижений психолингвистической, нейролингвистической, синергетической, лингвокогнитивной научных парадигм определяются исходные методологические принципы изучения и описания речевой деятельности в структуре сознания человека.

Исследование стратегий овладения и пользования словом предполагает моделирование операций и тех механизмов, которые обеспечивают восприятие слова, его поиск в памяти, решение некоторых когнитивных задач. Подобного типа модели позволят объяснить, каким образом через перцептивный, когнитивный и аффективный контекст носитель языка интегрирует поступающую информацию в ранее систематизированную, осуществляет доступ к определенным аспектам индивидуальной картины мира, без которой и вне которой восприятие, идентификация, понимание и овладение им как таковым, в единстве формы и значения, невозможны.

Рассматривать процессы овладения и пользования словом в системе психических целесообразно потому, что все они, как известно, формируются и организуются, подчиняясь не только общебиологическим, но и социальным закономерностям. Какие бы важнейшие функции этот процесс на определенных этапах онтогенеза ни приобретал, в своей исходной функции он является коммуникативным актом. К последнему как собственно психологическому процессу относятся прежде всего образы слов. Нельзя не согласиться с Б.М.Величковским [2006], что слуховые, зрительные или кинестетические образы слов - в прямом и точном смысле этого понятия частный случай образов и, соответственно, психических процессов (их превращенная форма), отвечающий их сенсорно-перцептивному уровню, но уже не предметного, а речевого восприятия. По общим эмпирическим характеристикам, и по организации они представляют собой специфическую, но вместе с тем и типичную форму сенсорно-перцептивного процесса.

Словесные образы различных модальностей составляют сенсорно-перцептивный фундамент речи как психического процесса. Вступая во взаимодействие с различными уровнями когнитивных, эмоциональных и регуляционно-волевых процессов, они осуществляют свою интегративную функцию внутри каждого из элементов психологической триады - памяти, воображения, внимания, а затем и функцию их интегрирования. Эти связи и формируют систему речемыслительных (или мыслеречевых) Тем самым подчеркивается, с одной стороны, взаимодействие процессов мышления и речи, а с другой - значимость исследования не только «речи для других», но и «речи для себя». Это уточнение кажется весьма существенным в рамках обсуждения проблемы специфики единиц лексикона. Речевая деятельность должна располагать некоторыми стратегиями воплощения мысли в слове (смыслоформирование), а смыслоформулирование - стратегиями извлечениям мысли из слова [Залевская 2006]., речеэмоциональных, речеперцептивных, речесенсорных и пр. процессов.

Постулаты лингвосинергетики предоставляют возможность объединить дискретно-структурный и континуально-структурный принципы исследования лингво- и психолингвистического объекта, которые позволяют утверждать, что свойства языковой/речевой деятельности не только присущи объекту сами по себе, сколько порождены условиями его существования и характером, способом установления этих свойств [Герман, Пищальникова 1999 и др.].

Применительно к характеристике ассоциативной системы человека как лингвистической реальности эвристична аналогия с реальностью квантовой физики, тем более допустимо приписать слову (поиску его значения, смысла) как компоненту процесса восприятия, понимания, смыслопорождения субстанциональность. Смысловое поле Смысловое поле трактуется как сфера существования слова в субъективном лексиконе, а через него и в единой информационной базе человека, являющейся неотъемлемой принадлежностью картины мира индивида и складывающейся из сложного взаимодействия его многообразных знаний. Это целостное, словесно-образное интермодальное психическое образование, интегрирующее всю потенциальную совокупность связей данного слова и некоторого субъекта интерпретации, имеющее многоуровневое строение, находящееся в отношениях пересечения со смысловыми полями других слов рассматриваемого лексикона и в силу всего этого непосредственно участвующее в процессе актуализации необходимого сегмента многогранного предшествующего опыта носителя языка/языков (Э.Е.Каминская). актуализируется лексической единицей доминантного личностного смысла и как образующая сознания способно включить в себя не только вербальные, но и слуховые, визуальные, ассоциативные, предметные и иные характеристики реалии, соотносимой с лексемой как знаком поля, но в процессе восприятия и понимания слова идентифицируются актуальные с точки зрения реципиента компоненты поля.

С опорой на теоретические концепции, сделана попытка построить некоторую триаду следующих понятий: сознание - это феномен, как высшая форма отражения действительности, мышление представляет собой процесс сознательного отражения действительности, а интеллект - своеобразную умственную способность. Языковой картиной мира индивида можно считать совокупность знаний о мире, запечатленных в средствах, которыми располагает язык. Близким, но не однозначным является понятие индивидуального когнитивного пространства (В.В.Красных) - определенным образом структурированная совокупность знаний и представлений, которыми обладает любая языковая личность, каждый говорящий человек.

Акцентирование внимания на проблеме овладения и пользования психологической структурой ЗС позволило под термином стратегия в общих чертах представить характеристику когнитивного плана, которая контролирует оптимальное решение задач гибким и локально управляемым способом в экспериментальных условиях. Иными словами, стратегия овладения и пользования словом по сути означает последовательность тех навыков, используемых для достижения цели - постижения структуры (в т.ч. психологической) значения слова. Убедительным представляется, что ассоциативные стратегии можно рассматривать как одни из базовых в процессе овладения значением слова, а ассоциативную (психологическую) структуру значения - как поле для формирования основных стратегий не только речевого поведения, но и овладения и пользования лексемой.

Исследования доказывают, что значение - нечто большее, чем просто структура, а экспериментальный материал наглядно иллюстрирует, что при встрече со словом в условиях естественного многоязычия воспринимается не только его значение, а некоторые следы [Кубрякова 2004] на пути от перцептивного восприятия слова к той информации, стоящей за словом в сознании и подсознании человека, называемой традиционно значением слова. С позиций принятой нами теории лексикона в исследовательских целях полезно условно разграничить следующие стадии этого единого процесса: «доступ к слову - узнавание - идентификация» (А.А.Залевская). Воспроизведение и идентификация слова определяются детализированностью осмысления, образностью и легкодоступностью структуры для восприятия. Ассоциативный эксперимент позволяет фиксировать осуществление сложившейся системы как некоторый конечный результат психофизиологической деятельности, но в его рамках вопрос о формировании механизмов этой системы не затрагивается. К тому же АЭ определенным образом характеризует структуру системы в целом, обнаруживая национальную специфику её организации.

Тезис, сформулированный в квантовой физике Н.Бором, о зависимости явления от структуры деятельности, в которой данное явление существует (так называемый принцип дополнительности) применительно к психологии и языкознанию формулируется так: это специальный психологический подход к изучению языкового сознания, который состоит в рассмотрении его как одного из уровней в структуре целостной картины мира, как варианта из множества возможных схем освоения мира человеком, в наибольшей степени приспособленного для целей коммуникации между людьми. В лингвистике понятие языковое сознание (ЯС) является гносеологической экспликацией того факта, что способы видения мира (национально-специфические особенности жизни носителей языка/языков) влияют на процесс порождения, функционирования и развития слова и/или языка. В структуру ЯС входят правила организации знаков языка, их сочетания и употребления. Можно предложить такую трактовку ЯС: это один из видов обыденного сознания, являющееся средством формирования, хранения, переработки языковых знаков и выражаемых ими значений, правил их сочетания и употребления.

Во второй главе «Слово в мыслеречевой деятельности человека» рассматриваются теоретические вопросы, связанные с определением философского, лингвистического, психологического, психолингвис-тического, этнопсихолингвистического статуса значения слова, описываются трудности структурирования слова и лексикона носителя языка.

Обращение к отдельным положениям известных философов, психологов было продиктовано желанием плодотворного использования их идей в осмыслении сущности слова как достояния индивида.

Культурно-историческая психология Л.С.Выготского возникла на закате Серебряного века российской культуры. Тогда не было строгого разделения между наукой и искусством, эстетикой, философией и даже теологией. Г.Г.Шпет, А.Ф.Лосев, М.М.Бахтин, П.А.Флоренский профессионально работали в разных сферах творческой деятельности. Были актуальны идеи В.С.Соловьева о «всеединстве» чувственного, рационального и духовного знания. Лингвофилософский подход, в частности, экзистенционально-феноменологическое понимание семиозиса у М.Хайдеггера дает возможность характеризовать речь как артикуляцию понятности, которое до истолкования расчленено: то, что выражается в речи, одновременно расчленяется на отдельные значения и подвергается дальнейшей артикуляции. Целостность осознания тем самым находит свое выражение в слове. По Х.-Г.Гадамеру, каждое отдельное слово является представителем и выразителем исторического континуума языка, охватывающего ставшее прошлое, становящееся настоящее и открытое будущее. Термин слово для Г.Г.Шпета вбирает в себя все единицы языка, выводящие человека на смысл. Эксплицировав ряд моментов шпетовской трактовки структуры слова, мы соотнесли их с некоторыми положениями психолингвистической концепции слова. Во-первых, им дан анализ структуры знаковой ситуации (семиозиса) применительно к речевому высказыванию, а не слову, которым он оперирует. Во-вторых, верным представляется его положение о том, что каждый компонент этой структуры являет собой «сложное переплетение актов сознания». Понимая эту сложность, исследователь пытается отделить «предметную природу слова как выражения объективного смысла» от экспрессивной роли слова. Основу «фундирующего грунта», по Г.Г.Шпету, образует «предмет». Автор часто возвращает читателя к мысли о том, что в структуре слова мы имеем дело не с чувственно воспринимаемым, не с представлением, а с «умственным интеллектуальным восприятием»; слово «относится не к чувственной, а к интеллектуальной данности».

Выделены такие ключевые моменты в концепции А.Ф.Лосева, важные для предпринятого теоретико-экспериментального исследования, как иерархия актов сознания в составе семиозиса, бесконечная смысловая вариативность языкового знака как выражение особой природы языка, диалектика рационального и меонального в языке, речи и мышлении. Понятие меона в трактовке философа указывает на то, что речемыслительная деятельность в обязательном порядке включает момент упорядочения. Язык как система, особенно речь как манифестация не только системы, но и личности говорящего, и условий осуществления речевого акта, и мышление, включающее ряд генетически разнородных механизмов, - все они, видимо, не могут существовать без этих элементов.

Для лингвофилософской традиции, представленной, в частности, в работах Г.Г.Шпета [2003], А.Ф.Лосева [1982], характерно стремление к целостному и всестороннему видению предмета. При всех различиях, порожденных не только философской ориентацией, можно выделить один из главных объектов их творчества - слово. По справедливому замечанию А.Н.Портнова, «идея языка как действительного сознания получила свое новое воплощение, оказавшись обогащенной новым содержанием - логическим, онтологическим, этическим и психологическим» [1994: 352].

Среди основных направлений в языковедческих науках при выявлении и описании ЗС как достояния индивида можно назвать ассоциативный, прототипный, параметрический, признаковый и ситуативный (А.А.Залевская). Краткий обзор представленных подходов к выделению и описанию ЗС дает возможность увидеть выход за рамки языкового знания, на структуры более высокого и сложного порядка - уровень знаний о мире, причем достаточно трудно при этом разграничить, где завершается языковое и начинается энциклопедическое.

Внимание на множественности форм репрезентаций того, что лежит за словом у носителя языка, на возможности различных стратегий пользования им и на воздействии на выбор стратегий множества факторов и соответствующих им форм репрезентаций при учете разных видов признаков позволяет признать неравнозначность значений для пользующихся ими людей. В связи с этим возникает проблема субъективного и объективного в трактовке ЗС. Психолингвистический подход к слову, заложенный в трудах Н.И.Жинкина, А.Р.Лурии, А.А.Леонтьева, И.А.Зимней, А.А.Залевской, И.Н.Горелова, А.М.Шахнаровича, Л.В.Сахарного, И.А.Стернина, Т.Н.Ушаковой, Т.М.Рогожниковой и других ученых, позволяет констатировать, что слово могло служить средством познания и общения между людьми; оно должно, во-первых, быть средством выхода на индивидуальную картину мира, вне которой никакое понимание невозможно; и, во-вторых, - являться способом соотнесения личностных картин мира, для чего и необходима общепринятая системность ЗС, разделяемая социумом и выступающая в качестве инварианта. Благодаря последнему реализация ЗС дает возможность в той или иной степени высветить в индивидуальной картине мира некоторый фрагмент, идентифицируемый на разных уровнях осознаваемости как целостная, более или менее обобщенная или специфическая ситуация с её необходимыми составляющими, обусловливающими актуализацию выводных знаний.

Этнопсихолингвистическая интерпретация слова в исследованиях Е.Ф.Тарасова, Ю.А.Сорокина, Н.В.Уфимцевой, Ю.Н.Караулова, Т.А.Голиковой как живого, функционирующего, деятельностного начала предполагает специфическое отображение мира и формирование представления его носителей об окружающей действительности. В таком ракурсе языковая картина мира рассматривается как совокупность представлений народа о действительности, зафиксированных в единицах языка на определенном этапе развития народа (В.В.Красных). Причем она не тождественна когнитивной картине мира, поскольку последняя шире: не все концепты имеют языковое выражение. Поэтому можно судить о когнитивной картине мира по языковой картине мира лишь в ограниченном масштабе. При этом необходимо иметь в виду, что в языке названо только то, что имело или имеет сейчас для социума коммуникативную значимость. Если когнитивная картина мира существует в виде концептосферы народа, языковая картина мира - в виде семантики языковых знаков, образующих семантическое пространство языка. Языковая картина мира возникает наряду с логической картиной мира в процессе освоения индивидом действительности. Считается, что логическая картина мира не отличается у носителей разных языков, поскольку способы образования понятий и формы хранения знаний одинаковы, национальная же специфика проявляется на периферийных участках языковой картины мира. Данное утверждение служит базой для возникновения в современной культурологической, этнографической, этнопсихологической науке категории этническая картина мира (С.А.Герд, Т.А.Голикова). По современным представлениям, универсальная человеческая картина мира дана в своих этнических вариантах. Этническая картина мира является особым образом систематизированным представлением о мироздании, характерным для членов того или иного этноса, которое, с одной стороны, имеет адаптивную функцию, а с другой, - воплощает в себе ценностные доминанты, присущие культуре конкретного народа. Изучение особенностей языковой репрезентации этнических компонентов картины мира того и иного этноса выявляет не только ее ментальные, когнитивные, эмоциональные доминанты, но и указывает те связи и отношения, которые обеспечивают сосуществование этносов в едином регионе. Механизм же функционирования менталитета как феномена, подчиненного психофизиологическим процессам адаптации, заключается в стереотипизации как психической деятельности коллектива, окружающего мира, так и способов репрезентации, благодаря чему вырабатываются устойчивые когнитивные структуры

Поскольку ЗС преломляется сквозь индивидуальное видение, то в действие вступает психологическая (ассоциативная) структура ЗС, которая опирается на личностно перерабатываемые знания, переживается, но подвергается контролю и согласованности с социально признанными системами значений, норм и оценок. Активизация каждой языковой единицы в реальной речевой деятельности означает возбуждение тех её свойств, качеств, которые необходимы для данного речевого акта, и хотя пусковой момент может быть различным, он приводит в действие не только саму единицу, сколько определенный участок включающей её сети. В психолингвистике, психологии и философии языка широко распространено мнение о том, что между чувственностью и теми содержаниями сознания, которые оформились или потенциально имеют подобную возможность, располагается особый слой психических содержаний, выступающий как функциональный базис речи и знака. Однако с точки зрения Г.Г.Шпета постулирование такого посредника предполагает, что единицы и структуры более высших уровней должны быть интерпретированы с помощью конкретных единиц и структур: «внутренние формы потому и называются внутренними, что они постоянных чувственных индексов не имеют, ибо они суть формы мыслимого, понимаемого, смысла, как он передается, сообщается, изображается. Эти формы именно и составляют то, что делает сообщение условием общения. Их чувственные знаки - не постоянные индексы или симптомы, а свободно перестраивающиеся отношения элементов, сообразно выражаемым отношениям, перестраивающиеся по законам, создание которых дает возможность улавливать, как характер этих перестроек, так и отражений в них сообщаемого» (выделено автором цитируемой работы) [Шпет 2006: 88]. Эта методологическая трудность была отмечена и Дж.Фодором [1965]. По мнению автора диссертации, эта проблема на современном уровне конкретно-научных описаний структуры мыслительной деятельности не получила достаточно удовлетворительного решения.

Развитие сознания при восприятии речевого сообщения представляется известному философу движением от элементарной идентификации внешней формы знака через идентификацию ряда вспомогательных сторон (фонемической, морфемической, синтаксической) к «чистому смыслу предмета». Характерно, что в его исследовательской позиции не «вещь» (реальный предмет) - определяющий момент в работе сознания, а именно предмет как идеальная сущность: «предмет группирует и оформляет слово как сообщение и высказывание вообще».

В поисках ответа на вопросы, связанные с функционированием слова в индивидуальном сознании носителя языка/языков, очевидно обращение к различным типам ЗС. Стратегии ассоциирования сенсорно различны, поэтому выделяются несколько типов психологических значений, среди которых специфическая роль отводится вербальному (А.Н.Леонтьев). Своеобразие последнего объясняется закрепленностью психологического значения в знаке - вещественном компоненте, сохраняющем инвариантную вещественную стабильность независимо от использования, а потому выполняющем функцию универсальной опоры при порождении личностных смыслов. Все другие типы значений по причине своей сенсорной модальности, имеют, хотя и в разной степени, свойства гештальта, и потому не могут выполнять функции опоры в коммуникации так же адекватно, как языковой знак (вербальное значение). Психологическое значение для индивида - это способность к образованию ментальных структур, интегрирующих, объединяющих опыт ассоциирования с определенной реалией. Для психолога и психолингвиста психологическое значение - это и модель, фиксирующая опыт ассоциирования культурных реалий социумом [Пищальникова 2005].

Ассоциативное (психологическое) значение принципиально не может быть единым для всех членов (микро)социума. Бульший его объем представлен, как считает А.Н.Леонтьев, именно в лексическом значении слова - интегративной лексикографической модели функционирования слова. Проблематичным представляется положение о достаточности содержательных компонентов для ограничения одного значения от другого. По мнению некоторых исследователей, ее решение можно осуществить с опорой на понятие внутренней формы А.А.Потебни. Личностный смысл - психологически реальное достояние активного индивида: как только заканчивается деятельность, достигается какой-то результат, утрачивается и психологическая актуальность личностного смысла для самого индивида. Личностный смысл закрепляется в памяти индивида как одна из ассоциаций, которая может впоследствии стать основанием для мотива другой деятельности. Важно отметить, что ассоциации, связанные с доминантными компонентами структуры психологического значения, будут входить в ядро АП того или иного слова. Актуальными в этом отношении стали работы, посвященные особенностям функционирования ассоциативного ЗС.

Среди последних изысканий в области выявления внутренней организации значений посредством анализа ассоциаций можно назвать «Ассоциативный тезаурус английского языка» Дж. Киша; работы А.А.Залевской [1979, 1996(б), 1998, 2000], «Ассоциативные нормы испанского и русского языков» М.Санчес Пуиг, Ю.Н.Караулова, Т.А.Черкасовой [Москва-Мадрид 2001], Ю.Н.Караулова, Ю.А.Сорокина, Е.Ф.Тарасова, Н.В.Уфимцевой, Г.А.Черкасовой [1994-1998, 2004], П.Колерса [1972], Н.И.Бересневой и др. [1995], Т.М.Рогожниковой [1990, 1994, 2002]; Т.В.Соколовой [2000], Е.И.Горошко [2001], Н.О.Золотовой [2001] Н.В.Уфимцевой [2004], Т.А.Голиковой [2005], Л.В.Газизовой [2006] и других исследователей. Словари подобных типов помогают специалистам разных профилей решать свои узковедомственные задачи (например, психологи могут посредством ассоциаций наблюдать над свойствами человека, особенностями его памяти, скрытыми интенциями; культурологи, философы, этнографы - изучать массовое сознание, т.е. восприятие и оценку мира в определенный исторический момент неким безликим большинством членов общества; лингвисты, филологи - трактовать данные словаря как третью форму репрезентации языка, сопоставимую по значимости с системным способом представления языка [РАС 1994, I: 215-217]).

Организация лексикона, по-видимому, должна соответствовать оптимальным способам хранения информации через ассоциативно-вербальную сеть взаимосвязанных единиц [Караулов 1981, 1993, 2000], в которой нередко используются как бы дублирующие друг друга системы, гарантирующие успех при любых стратегиях поиска необходимой информации. Слово может активизировать сложнейшие структуры мозга по разным направлениям, т.е. индуцировать своим появлением (во внешней или внутренней речи) целые пакеты гетерохронной и гетерогенной информации (Е.С.Кубрякова). Значимость лексикона заключается в том, что в памяти человека хранятся самые разные по объему и содержанию единицы, обеспечивающие речевую деятельность, а также в том, что среди этих единиц функционирует слово. В современных исследованиях отмечается эволюция представлений о слове, развивающихся в коммуникативно-прагматическом, социально-культурном и когнитивном направлениях.

Вторая часть диссертационного исследования «Особенности овладения и пользования ассоциативной структурой значения слова при двуязычии» посвящена описанию ассоциативного портрета билингва по результатам проведенных в 1996-2006 гг. САЭ с разновозрастными носителями разносистемных языков, проживающими в отдельных районах Республики Башкортостан и г.Уфе, освещению количественно-качественного анализа результатов межъязыкового сопоставления АП ряда лексических единиц, а также моделированию ассоциативного значения слова-знака.

В третьей главе «Ассоциативный портрет билингва» АП слова характеризуется как инструмент анализа психологического ЗС, обсуждаются вопросы организации и проведения вербального свободного ассоциативного эксперимента, процедуры анализа экспериментальных данных и дается оценка результатам САЭ по различным параметрам.

Теоретическим основанием предпринятого экспериментального исследования стало выработанное в психолингвистике представление о том, что «мысленное отражение», т.е. психологический эквивалент языкового значения, значение знака как феномен, не может определенным образом не быть детерминированным теми потенциями взаимозамены знаков, которым оно ставит границы. Психологическая природа семантических компонентов значения как раз и определяется системой этих взаимозамен, т.е. системой противопоставления слов в процессе их употребления в деятельности (А.А.Леонтьев). Вслед за рассуждениями А.А.Залевской [1999] под ассоциированием мы принимаем трактовку его как связи любого типа, возникающей на любом уровне психической деятельности человека.

АП может быть рассмотрено как модель, представляющая значимость конкретного слова для данного языка. Теоретически обоснованное положение о несовпадении разных, этнически обусловленных картин/образов мира, «образов сознания» может найти, по нашему мнению, практическое подтверждение в иллюстрации обобщенных портретов-образов, выявленных на материалах САЭ, позволяющих получить нетривиальные выводы о формах существования и функционирования психологической структуры ЗС (в том числе в негомогенной лингвокультурной среде).

Изучение языка/обучение языку, его усвоение в условиях естественного языкового окружения представляет собой сложный процесс, сопровождаемый воздействием нескольких языковых систем. При обучении, как правило, используются различные приемы и методы, однако невозможно не учитывать фактор родного языка. Опираясь на знание структуры последнего, учитывая его воздействие на изучаемый язык, возможно усовершенствование методов в их преподавании. При этом важно определить каковы роль и место родного языка, его положительное/отрицательное влияние на процесс обучения, какие знания, навыки в области родного (Я1) языка и каким образом они могут служить основой для аналогии/противопоставления с изучаемым вторым (Я2, Яn). Подобные вопросы обучения Я2 являются объектом сравнительно-типологических (контрастивных), интроспективных исследований, анализа ошибок, основное внимание которых направлено на различные аспекты проблемы двуязычия и многоязычия. Сравнительно-типологические приемы, в частности, в методике анализа данных АЭ дают возможность при сопоставлении систем родного и изучаемого языков определить системно-структурные особенности каждого из них в отдельности. Особое значение эти способы приобретают при обучении разноструктурным языкам и/или их усвоении.

В последнее время намечается пересмотр ранее имевшихся основных понятий в социолингвистике и психолингвистике и формирование новых представлений об особенностях усвоения языка. Представителями разных исследовательских подходов осознаётся необходимость комплексного подхода к изучаемым вопросам. Несмотря на общепризнанное явление дву-/многоязычия в условиях контакта двух и более лингвокультурных общностей, до сих пор остается дискуссионным вопрос о четкой дефиниции обозначенного феномена. У.Вайнрайх подразумевает под двуязычием практику попеременного использования более чем одного языка. Примечательно, что дифференцируется и исследуется в литературе в основном явление двуязычия, а не многоязычия. Немецкий исследователь М.Раупах пытается объяснить это тем, что авторы не видят разницы между этими двумя явлениями. М.Г.Клейтон причиной тому видит особенность процесса употребления трех и более языков, хотя и схожий с процессом употребления двух языков, но много более сложный из-за всевозможных наложений и взаимовлияний. Таким образом, понимание двуязычия колеблется от одинаково свободного владения двумя языками [Аврорин 1975; Дешериев 1966; Михайлов 1984; Cummins 1992 и др.] через континуум языковых навыков [Kess 1976 и др.] до владения минимальными знаниями по одному из четырех аспектов второго языка [Ахунзянов 1978; Белл 1980]. Как указывается в последних работах, в 1982 г. Б.Бидсмор составил список, состоящий из 35 определений двуязычия. Такое разнообразие взглядов на феномен владения несколькими языками объясняется не только степенью компетентности индивида в неродном языке, но и немалым количеством других факторов.