Моделирование процессов овладения и пользования психологической структурой значения слова при билингвизме

Учитывая сложность определения типа двуязычия в условиях усвоения языка, по мнению А.А.Залевской, «следует говорить о преобладании той или иной модели соотношения языков у индивида» [1996: 162]. Она предлагает вниманию динамическую модель структуры языкового знака в условиях учебного двуязычия. Модель интересна прежде всего тем, что содержит некоторые моменты, актуальные в современных социо- и психолингвистических исследованиях: в частности, при идентификации слов-стимулов в САЭ билингв может сочетать координированный и субординативный типы соотношения означаемых/означающих двух языков; выбор стратегии поиска ассоциативных реакций осуществляется по разным факторам (освоенность иноязычного слова, знание словообразовательных и фразеологических моделей и т.д.); учет процесса освоения второго языка; различие означаемых коррелирующих слов.

Казалось бы, при подобном детальном описании различных проявлений билингвизма (например, среди причин возникновения координативного и субординативного (смешанного) типов отличается способ обучения языку) степень билингвизма; степень различия языков; возраст обучения второму языку; отношение ко второму языку; практика на втором языке - остается ряд принципиальных вопросов. Один из американских исследователей так объясняет феномен билингвизма: «Билингвизм - это не сумма двух полных или неполных монолингвов; скорее это уникальная специфическая лингвистическая конфигурация. Сосуществование и постоянное взаимодействие двух языков у билингва производят отличную, но целостную лингвистическую сущность» [Grosjeam 1989: 6]. Определение типологии двуязычия значимо при подходе к интерферентным явлениям различного характера, обусловленным также этапами овладения языком. Так или иначе в усвоении Я2 существуют определенные ступени, а значит, необходимо изучение интенсивности - качественной стороны явления. С качественной связана и количественная сторона - степень использования того или иного языка в различных коммуникативных сферах (экстенсивность двуязычия), порождаемых социальной необходимостью. «Выявление степени овладения второго языка следует строить на анализе языковых умений, нужных в актах коммуникации и автокоммуникации» (А.К.Рейцак.). Интенсивность, экстенсивность зависят от социального статуса говорящего/изучающего, языковой среды (одноязычной или многоязычной), языка-посредника (возможно, языка межнационального общения).

Таким образом, социо- и психолингвистический анализ особенностей овладения языком не должен приниматься как простое сложение подходов при типологии двуязычия. Стремление авторов соответствующих публикаций глубже понять и попытаться объяснить специфику овладения словом - шире языком - оказывается важным стимулом для дальнейшего развития теории и поиска новых исследовательских методов и приёмов. Заметим, в рамках какого-то одного подхода возможны различные интерпретации уже имеющихся понятий, наблюдаемых и выявленных фактов в зависимости от того, какой теоретической позиции придерживается автор.

На основании теоретических посылок (Глава I, §§4,5) было сформулировано предположение о том, что если синтаксемы, зафиксированные в парах S и R, «воспроизводятся спонтанно и бессознательно подобно любой другой целостной единице (штампу, шаблону, афоризму) в том виде, как они неоднократно употреблялись в текстах данной языковой личности или её референтной группы» (Ю.Н.Караулов), то АП, полученное при проведении САЭ, на репрезентативной и достаточной выборке, должно отражать психологический эквивалент языкового значения исходного слова через выявленные ассоциативные связи. Поскольку существуют исследования с применением указанной методики, проведенные с билингвами разных возрастов, выбор свободного ассоциативного эксперимента в вербальной форме стал основным методом исследования. Целесообразность его применения в работе обусловлена способностью САЭ служить «проводником» информации о структуре АП слова в языковом сознании испытуемых разных возрастов и разносистемных языков. Еще одной причиной, повлиявшей на такой выбор, стало наличие публикаций САЭ, проведенных с информантами - носителями разных языков.

Как полагает А.А.Залевская, межъязыковые сопоставления в конечном счете должны иметь своей целью не только установление национально-культурной специфики речевого поведения контактирующих (микро)групп, но и объяснение оснований для взаимопонимания и для расхождений при межэтническом общении. Способы и формы последнего могут быть выявлены при детальном рассмотрении роли признаков в процессах идентификации значения воспринимаемого слова. Безусловно, предстоит решить ряд актуальных вопросов, связанных с их классификацией, ролью в процессе получения выводного знания (прямого и многоступенчатого) (подробнее в [Залевская 2005: 187-193]).

Исследование состояло из шести серий экспериментов, проведенных в условиях нормы с детьми и взрослыми - носителями русского, башкирского и татарского языков, с временными промежутками в 4-6 месяцев в течение 1992-96 [Салихова 1999, 2002] и 2005-2006 гг.: 1) в старших группах детского сада «Малышок» д.Улукулево Кармаскалинского района РБ; 2) первых, вторых классах средних школ деревень Сахаево, Улукулево, средней школы №23 В настоящее время МСОШ №2 дер. Улукулево. станции Карламан Кармаскалинского района Республики Башкортостан в 1992-1996 гг.; 3) диахроническое (трендовое) исследование с этим же контингентом респондентов через 10 лет - в 2006 г. (группа ии. детского сада, участвовавшая в первой серии эксперимента, в указанный период завершала МСОШ №2), а также со взрослыми ии. - 4) 17-20 лет - студентами гуманитарных факультетов 1-2 курсов вузов столицы РБ (БашГУ, БГПУ, ВЭГУ, УГИС), 5) 25-55 и 6) 55-80 лет (разных профессий и занятий, уровня образования жителями указанного района РБ и г.Уфы). На наш взгляд, ассоциации выбранного контингента ии. позволяют выявить особенности восприятия, идентификации, осознания, понимания слова и интерпретировать полученные данные с позиций социо-, этно-, психолингвистики.

Исходный набор стимулов складывался согласно поставленным задачам. Большинство слов взято из общеупотребительного списка Кент-Розанова [Kent-Rosanoff 1910] без исключения отдельных лексем, не входящих в активный словарь информантов, поскольку нам важно было доказать, что стратегии ассоциирования и параметры моделирования психологической структуры слова являются универсальными для любых вербальных стимулов.

Общее количество ии.-детей - 308, из них 104 - с родным языком русским, 104 - татарским, 100 - башкирским (с учетом ии., участвовавших в САЭ в 2005-2006 гг.); взрослых ии.: студентов 300 (по 100 владеющих соответственно русским, татарским, башкирским языками), взрослых 90 (соответственно 30, 30, 30), пожилых 50 (20, 20, 10). Детей билингвов: русских, владеющих башкирским/татарским языками (хотя бы на уровне понимания предлагаемых исходных слов в буклете/игре в слова) - 60, башкир/татар, владеющих русским языком - 248; взрослых: русских - 65, башкир/татар - 375.

Проанализирован весь объем данных, но по техническим соображениям и в целях корректной постановки межъязыкового сопоставительного анализа в работе подробно описан материал и представлен словарь респондентов по 10 словам В отдельных случаях мы обращаемся для иллюстрации тех или иных интересующих нас явлений в плане выявления специфики функционирования психологической структуры значения слова к АП и др. стимулов, где рельефно представлены те или иные показатели., подлежащим сравнению. Критерии выбора исходных стимулов: 1) слова в большинстве своем многозначны, имеют от 2-х и более ЛСВ; выбор предопределен и процессом последующего наблюдения, какой ЛСВ значения выбран моно-/билингвом и почему; 2) слово должно быть знакомо ии. и доступно для понимания; 3) выбор обусловлен наличием их в списках слов материалов исследований других авторов. Учитывалось также вхождение S в ядро языкового сознания ии. Кроме того, мы выбирали многозначные слова, которые, на наш взгляд, интересны с лексико-семантической стороны и в аспекте выявления национально-культурной специфики R носителей того или иного языка. Так, подбор слов осуществлялся с точки зрения анализа лексико-семантического варианта (ЛСВ) для последующего межъязыкового сравнения объема ЗС, наблюдения случаев расхождения или сходства в направлениях ассоциативного процесса.

Исходя из перечисленных моментов для детального исследования способов идентификации ЗС ии. при определении структуры АП слов в условиях билингвизма, были взяты следующие слова: 4 существительных - МУЗЫКА, ОКЕАН, МЕЧТА, ЧЕЛОВЕК, 2 глагола - ГОВОРИТЬ, ДУМАТЬ, 3 прилагательных - МЯГКИЙ, ГОРЬКИЙ, ЗЕЛЕНЫЙ, 2 местоимения - МЫ, Я. Так, мы имели возможность проследить особенности динамики развития психологической структуры АП исследуемых лексем у носителей того или иного языка в условиях влияния социального окружения. Дополнительная информация из зарубежных источников используется в плане возможностей выделения национально-культурной специфики лексемы в анализируемом языке. С учетом привлеченных для анализа материалов общее количество проанализированных ассоциаций составило 103574.

Таблица 1 Сводная таблица материалов САЭ, используемых для межъязыковых сопоставлений с данными нашего исследования для выделения этнического компонента ассоциатов ии.

В сводной таблице 2 перечислены выбранные для межъязыкового сопоставления исходные слова на русском, башкирском и татарском языках, а также привлеченные данные других исследователей, РАС, САНРЯ, САС, АРАС с целью сравнительно-сопоставительного анализа устойчивой, стабильной части (ядра) образованных ими АП и этнической составляющей в их структуре.

Таблица 2 Список межъязыковых соответствий исследуемых слов

В процессе анализа материала для разграничения универсальных и идиоэтнических параметров связей между словами в лексиконе ии., мы придерживаемся разработанной А.А.Залевской методики анализа качественно другого материала, полученного в ходе экспериментов с разновозрастными информантами, что лишь свидетельствует о больших возможностях применения САЭ в различных его видах (в нашем исследовании - для изучения структуры психологической структуры АП в условиях билингвизма). В соответствии с нашими целями и задачами исследования потребовалась модификация указанной методики без изменения её принципов.

Анализ материала состоял из трех этапов.

Подготовительный этап работы со словарями предполагал выявление особенностей семантической структуры слов-коррелятов в исследуемых языках, при этом учитывались факты сходства и расхождений в наборах и последовательности перечисления толковыми словарями ЛСВ этих слов. Примером работы на этом этапе служит таблица 3, иллюстрирующая информацию о словах-стимулах и их коррелятах в рассматриваемых языках.

Таблица 3 Сопоставления семантических структур русских слов и их коррелятов в татарском и башкирском языках (по данным толковых словарей) S-МУЗЫКА

Слово имеет от 4 до 5 ЛСВ. Заметим, что содержание различных ЛСВ у коррелирующих слов может совпадать, а может расходиться (см. условные обозначения квадратов; прочерками обозначены отсутствующие ЛСВ). Идея составления подобного рода таблиц принадлежит А.А.Залевской. Такие таблицы использовались исследователями при межъязыковом сопоставлении экспериментальных данных (в частности, Т.М.Рогожниковой [1988, 2000]).

Модификация методики в соответствии с поставленными целями коснулась этапа внутриязыкового анализа данных. Нами отмечалось, что основной принцип методики, разработанной А.А.Залевской, - группировка ассоциатов по общности основания для их связи со словом-стимулом - не был нарушен. Вследствие этого устанавливалась структура АП и выявлялись ассоциативные потенции слова-стимула. Известно, что с возрастом у ребенка меняется структура АП, следовательно, о константной структуре АП слов у детей возможно говорить условно и применительно к определенному возрасту (Т.М.Рогожникова). Анализируя ответы детей на определенный ЛСВ во всех группах, можно проследить лексическую наполняемость АП слова, определить степень актуальности ЛСВ для ии. и «удельный вес» каждого ЛСВ в каждой группе испытуемых (примеры приводятся в тексте диссертации).

Этап межъязыкового анализа данных объединил сопоставление выявленных на предыдущих этапах исследования показателей. С учетом характеристик (таких как языковые нормы, или «пороги проявления» соответствующего параметра) каждой языковой группы для установления интервербальных связей, общих для групп ии. и специфичных для носителей языка/языков.

При обработке результатов экспериментов возникли некоторые затруднения По мнению А.А.Залевской, опыт анализа более 400000 ассоциативных пар слов на базе 9 языков убедительно показал, что привлечение ряда информантов к составлению параллельных списков исходных слов, многократные выверки по словарям и даже проведение разведывательных экспериментов не могут обеспечить эквивалентность исследуемых слов в ряде языков, хотя бы потому, что составитель параллельных списков и участник эксперимента осуществляют разную по направленности деятельность. К тому же расхождения в основаниях для формирования ассоциативных связей - объективно существующий факт, избавиться от которого невозможно, но который необходимо учитывать как при анализе материалов в рамках одного языка, так и при межъязыковом сопоставлении экспериментальных данных [1980: 186]. при классификации тех или иных ассоциатов, о причинах которых необходимо упомянуть. Трудности определялись, в частности, расхождениями в грамматическом строе языков. Одним из существенных морфологических различий грамматического строя сопоставляемых лингвосистем является различие в способах аффиксации. По своим способам словообразования и словоизменения русский и башкирский/татарский языки относятся к различным типам: первый к группе флективных, вторые - агглютинативных. В связи с этим важно отметить специфические черты башкирских/татарских словосочетаний, т.к. специфика морфологии последних существенно влияла на определение направлений в лексическом ассоциировании. слово языковой лексический ассоциирование

Результаты сравнительного и межъязыкового исследования дали основание для следующих выводов.

Внутриязыковой анализ ассоциативного материала русского, башкирского и татарского языков выявил разные идентификационные стратегии: категориальную - по линии не только языковых знаний с отнесением к некоторому классу слов на основании установленных ии. признаков, но и по линии знаний о мире через отнесение к данной категории подразумеваемого лексемой объекта (по нескольким уровням обобщения: суперординатному, базовому и субординатному); стратегию прямого толкования слова, когда при осознании стимула имело место включение опознаваемых единиц в ситуации различной степени детализации, при этом выделялись конкретные элементы используемой ситуации в качестве опорных (субъект, объект действия, инструмент, мотив, результат иногда ситуация в целом рассматривалась в качестве опоры как некий фрагмент объективной реальности, субъективно переживаемый индивидом).

В зависимости от степени идентификации ЗС в условиях ассоциативного эксперимента уместным представлялось разграничение общих и частных ассоциативных стратегий. К первым принадлежат стратегии параллельного или последовательного перебора значений полисемантичного слова, ориентировки на графический и/или фонетический облик слова и т.п. Ответы ии. при количественной интерпретации разделялись по типам ассоциативных связей согласно следующей концепции: 1) парадигматические (контрастивные, или психологические оппозиты - по противопоставленности определенных признаков; координативные - на сходстве по определенному признаку: МЯГКИЙ - твердый, жесткий; йомша6 6ына (тат. мягонький), тимер 6ебе6 (тат. как железо), 6аты (баш. твердый, жесткий); Я - ты; 2) синтагматические - на соположении элементов, построении минимального контекста: РАССКАЗ - читает воспитатель; ним1 турында?(тат. о чем?), 42йл1 инде (тат. рассказывай уж); ВОЛК - гоняется за зайцем; 3) смежные - на ситуативной смежности объектов, частично вбирающие в себя признаки предыдущих связей (РАССКАЗ - книга, китап (тат. книга), ши7ырь (тат. стихотворение и т.п. поэтическое произведение), я8а (баш. пишет); МЯГКИЙ - характер, человек; ГОРЬКИЙ - горе); 4) словообразовательные - на единстве корня стимула и полученной на него реакции: ВОЛК - волчара, волчий; РАССКАЗ - рассказыватель; МУЗЫКА - музыкант и т.п.5) реминисцентные - цитаты из литературных произведений, кинофильмов, песен, пословиц, идиоматических выражений и т.п.: ВОЛК - и семеро козлят, Красная Шапочка, Дед Мазай; РАССКАЗ - «Буревестник», «Емеля-охотник», «Урал-батыр», «Царевна-лягушка», «О рыбаке и рыбке»; ОКЕАН - пираты Карибского моря; 6) фонетические - созвучия между S и R без их семантического обоснования: ВОЛК - вол; ОКЕАН - окно, МУЗЫКА - музей (в реакциях детей-татар).

Исчерпывающей классификации частных стратегий (комментирования, переспроса и пр.), по-видимому, не существует в силу многообразия самих способов идентификации, по этой причине первоначально были рассмотрены общие стратегические задачи, лишь затем - частные, решаемые применительно к конкретному ответу. Общие стратегии можно иначе назвать семантическими, а частные - вспомогательными. Качественный состав обеих групп стратегий в разновозрастных группах различен. При овладении и пользовании психологической структурой слова необходим учет особенностей сложного взаимодействия комплекса факторов, определяющих выбор стратегического хода в определенных условиях.

Использование голографической гипотезы хранения и считывания информации для объяснения принципов организации внутреннего лексикона, анализ массива данных САЭ подтвердил предположение о том, что человек овладевает словом целостно или поэлементно, как комбинаторной единицей. В частности, морфологическая структура слова-стимула определяется непосредственно на этапе доступа к слову, особенно в случаях формо- и словообразования. В ходе идентификации предлагаемого S ии. непроизвольно выбирает некий опорный элемент (несколько элементов или даже слово целиком), на основании которого индивид конструирует психологическую структуру значения воспринимаемого слова, при этом она часто переживается человеком как наполненная смыслом. Механизм идентификации слова предполагает опору на предметный опыт, что выводит носителя языка на некую ситуацию, являющуюся частично вербализованным фрагментом общей совокупности его знаний. Установлено, что присутствующая в слове структурно-семантическая информация адекватно воспринимается ии. и является достаточной опорой для опознания ЗС. Характер же используемых для этого индивидом опорных элементов (семантических или формальных) соотносится с уровнем глубинной идентификации ЗС.

Выявлены специфические для каждого возраста интенциональные направленности реакций на разные стимулы независимо от языковой принадлежности. Выделенные характеристики были объединены в шесть групп, которые получили названия, отражающие заключенную в них интенцию. Структура интенциональных направленностей (в частности, рассуждения, объяснения и комментирования: реализация этой стратегии выражала намерение охарактеризовать ситуацию, аргументировать свои ответы, объяснить/выяснить что-либо - ДУМАТЬ: это значит размышлять, долго, скучно, уй7а килеу (1-2 возр.гр) о покое, душе, детях, уй7а батыр7а (погружаться в мысли, раздумья), семья турыhында (о семье) (3-4 возр.гр); СОЛДАТ - это человек, который воюет, террорист, с автоматом, герой (1 возр.гр), защитник Отечества, сын, воин, hалдат hе8м1те (баш. служба солдата) (2-4 возр.г.р); желание добиться от других удовлетворения собственных интересов: УЧИТЕЛЬ - помогает делать домашку, поставит пятёрку, беренсе у6ытыусы ке9ек булыр7а (баш. стать/быть как первый учитель) (1-2 возр.гр.у; ЛЮБИТЬ - меня, мороженое, шоколад, ярар7а (баш. быть годным, пригодиться) (1-2 возр.гр), больше жизни, ненавидеть, терпеть, секс (2-4 возр.гр); привлечение внимания: намерение продемонстрировать свои действия, получить похвалу, насмешить, разыграть: Я - хороший, добрый, красивая, хочу все знать, буду учителем (1 возр.гр); МЫ - тихо сидим, рисуем (1 возр.гр), крестьяне, авыл кешесе (тат. жители деревни) старики, авылдашлар (тат. односельчане) Белорет я7ындан идек (родом из Белорецка) (4 возр.гр). Детальный анализ корпуса ответов без сомнения пополнит предлагаемую в работе классификацию и даст немало интересных фактов с точки зрения характеристики становления и последующей трансформации личностных интересов, интенций в зависимости от внутри- и внелингвистических факторов.

Важность изучения общих тенденций реагирования испытуемыми в САЭ обусловила попытку построения возрастной типологии ассоциаций: были сопоставлены не только принципы реагирования, а строение АП стимулов у дошкольников и первоклассников и тех же испытуемых через десять лет. Структура некоторых полей исходных слов в основном сложилась уже в начальном звене, и её последующее изменение совершается путем все бьльшего согласования индивидуальных, личностных ассоциаций, что проявляется в уменьшении разброса ответов. АП некоторых из исходных слов (ГОВОРИТЬ, ВОЛК, МЫ, Я и пр.) демонстрировали идентичные динамические модели, которым присущ универсальный характер и они характерны не только носителям башкирского/татарского и русского языков в РБ, но и информантам других регионов РФ. В частности, сравнительно-сопоставительный анализ с АП некоторых слов-стимулов, полученных на материале русского языка Н.И.Бересневой, Л.А.Дубровской, И.Г.Овчинниковой [1995] от детей г.Перми и Пермской области (гг.Березники, Чусовой), Е.Н.Гуц [2004] от учащихся школ, колледжей, гимназий г.Омска, выявил факты тождества и отличий в строении рассматриваемых АП.

Наличие обсценизмов в ассоциативном словаре респондентов свидетельствует о «языковом вандализме», однако остроумие некоторых из них с исследовательской точки зрения представляется как «эмоциональная гипербола», обретающая гротескную фактическую образность» (В.Д.Девкин). Приведенные в качестве примеров ассоциаты суть обезображение номинации, придающие слову не только отрицательность, но и экспрессию инвективности.

Некоторые из рассмотренных параметров АП связаны между собой закономерными отношениями, которые позволили дать типологическую оценку строению поля. Выделенные в тексте работы типы развития ассоциаций, конечно, не исчерпывают всего многообразия динамических линий в ассоциациях: полученный от школьников - носителей разных языков - материал содержит большое число переходных структур и типологических вариантов. Одни и те же динамические типы получали реализацию на обоих участках возрастной шкалы и развивались с неодинаковой скоростью, что значительно усложнило их идентификацию. Однако можно утверждать о наличии определенной взаимозависимости между ассоциативными типами и возрастной динамикой словаря информантов.

Установлено, что структура ЗС различна на разных возрастных этапах развития человека, несмотря на тождество употребления слова, и в этой структуре находят отражение результаты его социализации. Картина развития структуры ассоциаций на S-существительные демонстрирует развитие когнитивной структуры. Эти этапы согласуются и с этапами социализации личности. Так, в дошкольном и младшем школьном возрасте субъективный образ объективного мира строится в основном на эмоциональной основе.

Структура ассоциативного значения второй (студенческой) возрастной группы демонстрировало иной способ отражения объективной действительности - абсолютно преобладающими являются R атрибутивного типа. Данные АЭ выявили и смену различных стратегий определения ЗС при переходе с одного этапа социализации на другой по мере накопления социокультурного опыта. Полученные результаты показали и существенные различия в использовании стратегий определения ЗС в зависимости от возраста ии. Первоначально доминирующими стратегиями ассоциирования являлись синонимизация, затем этот процесс уступил место собственно дефиниции. При этом сами толкования также качественно менялись и усложнялись. Такой способ определения ЗС, как включение в контекст или определение через однокоренное слово, использовался чаще взрослыми ии. Уточняется, что разделение перечисленных стратегий носит условный характер, т.к. реализация их происходила во взаимодействии и взаимосвязи друг с другом; полученные реакции в разной степени отражали действие нескольких стратегий, механизм которого пока до конца не прояснен. Содержание и тип ассоциативных связей в АП во многом зависели от языка общения: по-видимому, вербализуемый опыт хранится в сознании на том языке, на котором он был получен. Не последнюю роль при этом играли стереотипы, закрепленные за отдельными словами в определенном языке.

В ситуации спонтанного приобретения второго языка, т.е. конструирования вторичной языковой системы под воздействием речевой среды, информанты, имеющие в качестве родного башкирский/татарский язык, использовали русский в качестве языка более широкого социума. Было принято во внимание, что формирование вторичной языковой системы в некотором смысле накладывалось на сложившиеся соответствия в когнитивной и языковой области. При формировании первичной языковой системы языковая категоризация сопрягалась с категоризацией явлений окружающего мира, при формировании вторичной - происходило создание новых мыслительно-языковых соотношений.

Отмечено, что с возрастом происходила трансформация АП за счет: сокращения сектора молчания, увеличения словообразовательного (шире - семантемного) объема (общего числа семантем, числа единичных, частотных семантем, где уровни стереотипности представления социализации выборки увеличиваются). Носитель языка в условиях дву-/троязычия накапливал тезаурус путем трансформации содержания АП по причине «возрастания», т.е. взросления - когда некоторые зоны АП смещаются во взрослой жизни на прагматически отмеченные. Сопоставительный анализ R контингента взрослых ии. и детей подтвердил факт структурированности АП и позволил описать его константную (ядро) и изменяющуюся (периферию) части.

При межъязыковом анализе материалов САЭ показательно следующее. Выявлена частая смена стратегий ассоциирования при переходе на другой язык, отмечены колебания в смене тактики ассоциирования в смежных и синтагматических реакциях. Если ии. выбирал антонимические ответы (оппозиты), то, как правило, на втором языке, хотя их количество в ответах на разных языках изменялось. Возможно, выбор стратегии ассоциирования связан с типом билингвизма - замечено, что максимальное количество антонимических реакций на обоих языках прямо пропорционально количеству совпадений, что свидетельствует о смешанном типе билингвизма.

Итоги обработки данных САЭ отражают влияние русского языка на становление и структуру АП в условиях дву/троязычия: к среднему школьному возрасту у детей-билингвов происходил переход через преобладание синтагматики к устойчивой парадигматике. Отмечено также, что автоматизированный пласт лексики имел особенность неожиданно всплывать в условиях эксперимента, когда по каким-то причинам семантические связи родного языка оказывались менее автоматизированными. Языковая инерция, отсутствие контроля над переключением было свойственно ответам на втором языке. Выявлена и такая тенденция: бьльшее однообразие ответов присуще монолингвам, чуть менее оно выражено в реакциях билингвов, когда они реагировали по-русски, и еще меньше у билингвов, отвечавших на родном - башкирском или татарском языке. При подсчете же коэффициента стереотипности ответов вырисовывалась обратная картина: максимальный коэффициент стереотипности реакций был представлен билингвами, отвечавшими на башкирском/татарском языке, меньше - билингвами, реагировавшими по-русски, и минимальный - у монолингвов. Речевая практика билингва на втором языке представляется нам более стереотипизированной, т.к. на Я2 большинство из них дали больше стереотипных R, чем на родном. Кроме того, по степени стереотипизации отличаются и слова-стимулы в разных языках. Можно составить список «предпочтений» для каждого языка - слов, имеющих более широкий и насыщенный круг стеретипных R. Даже имеющая место некоторая интерференция языков не меняет тенденции: ответы ии. на одном языке более похожи по содержанию, чем ответы одного человека на разных языках.

Результаты ассоциативного портретирования билингва дали основания полагать, что его этнопсихосоциолингвистический статус, проявляющийся в сильной или слабой степени, может стать деструктивным, если окажется в зоне устойчивой интроспекции, предопределеяемой, в свою очередь, личностными особенностями. Убывание билингвальности проявилось в результатах САЭ двояко: с одной стороны, отмечался положительных сдвиг в развитии метакоммуникативных способностей, с другой - шло разграничение языков по степени востребованности в коммуникации. Недоминантный язык в таких случаях почти полностью вытеснялся доминантным языком общения и переходил на уровень пассивного хранения. Снижение билингвальности за счет забывания родного (башкирского/татарского) языка наблюдалось при смене ситуации на монолингвальную и потере мотивации использовать родной язык.

Психологическая структура ЗС переживалась реципиентом как предельно наполненная смыслом с учетом предшествующего опыта (включая языковые и энциклопедические знания) и специфики данного момента в эмоционально-оценочном поле уже сформированных или формирующихся личностных предпочтений и определяемых социумом стереотипов.

Ассоциативный портрет билингва/трилингва можно, во-первых, охарактеризовать как «мозаично-дискретный» (термин С.Г.Васильевой) за счет существования некоторого подвижного условного центра и ближней, дальней и крайней периферии турбулентного характера, соседствующей с ним и представленной как предметно, так и совокупностью символов ментального и чувственного характера; во-вторых, представить в виде множества (но не суммы) взаимно пересекающихся и отсылающих друг к другу признаков амбивалентного характера.

Наполнение АП носителей разных языков с точки зрения формальной структуры внешне сходно по выделенным нами в процессе анализа параметрам. Описанные слоты рассмотренного АП стимула ЧЕЛОВЕК выявляют различные образы мира у представителей разных культур. Ассоциативный портрет англичанина отличается тем, что это прежде всего носитель социального существа, открытого и вместе с тем направленного на окружающую действительность, лица, представляющего особенности протестантского образа мира. Обобщенный носитель славянских языков, напротив, имеет иную направленность - на себя и на другого человека (чаще друга). Русскому языковому сознанию присуща человеко-друго-центричность (Н.В.Уфимцева). Портрет носителя тюркских языков ориентирован больше на себя и родственное окружение.

Опыт выявления и описания ассоциативного окружения слова показал его обусловленность этническими стереотипами поведения и принадлежность «коллективному бессознательному» данного языкового (микро)социума. Подтвердилась справедливость выделения особого макрокомпонента значения, который является соотнесением ассоциативно-образных коннотаций с культурными знаками из других систем мировосприятия. Эти коннотации динамичны и имеют свойство воздействовать на прагматический потенциал исходного слова-стимула, а потому хорошо осознаются носителями современного языка. Определяя динамику ассоциативного окружения слова, можно обозначить её как совокупность знаний о мире, запечатленных, в частности, в лексической системе, и постоянно пополняемых с возрастом.

Степень выраженности этнического я зависит от того, как человек определяет самого себя, в структуре личностной определенности, и в «матрице социальной идентификации», в пределах которой «этнической статус занимает, хоть и существенное, но непостоянное место (эффект ситуативной этничности)» (Т.А.Голикова). Анализ полученных ассоциатов на исходные местоимения показал, что в фиксации личностных характеристик выделяются следующие стратегии: а) эмоционально-оценочные, б) семейно-родственные, в) профессиональные, г) половозрастные, д) этносоциорегиональные, причем эти показатели были неоднородны в рассмотренных языковых группах.

Основные различия в лексическом наполнении соответствующих зон (планета; страна, родина; почва, грунт; часть суши, суша; человек, его место обитания; природа; культурологические компоненты) АП ЗЕМЛЯ русских, татар, башкир в сравнении с алтайцами, белорусами, украинцами, болгарами сосредоточены в области когнитивных характеристик секторов планета и страна, родина. Этноцентрическая природа структуры АП позволила ввести в описательную часть исследования термин «этноязыковое сознание» как культурно обусловленный ин/вариантный образ мира, соотнесенный с особенностями национальной культуры и национальной психологии (И.А.Привалова) для обозначения рецепционной деятельности испытуемых, участвующих в эксперименте. Межъязыковой анализ выявил необходимость пересмотра понятия единого для всех исследуемых групп ии. «репрезентативного ответа», который направляет анализ корпуса реакций по пути внутри- и межъязыкового сопоставления полученных ответов без учета их связи с разными глубинными коррелятами предъявленного слова-стимула.

В главе 5 «Структура психометрической пирамиды как модель психологического (ассоциативного) значения слова» на основе анализа корпуса данных САЭ по методике Ф.Е.Василюка, стереометрической характеристики полученных реакций дано описание структуры ассоциативного значения слова-знака Именно потому, что слова выступают в роли знаков, они и становятся основными (базисными) единицами языка. По этой причине здесь и и в тексте диссертации мы используем термин слово-знак..

Большинство психических образов Пользуясь при анализе материала термином «образ», мы, прежде всего, имеем в виду вербальный образ, «превращенную форму» (М.К.Мамардашвили), представляющих своеобразную детерминанту вербального сознания, и отражающих знания о мире, чувства, жизненный и практический опыт носителя языка, подобно тому, как значение является единицей мира культуры, слово - мира языка, а смысл - внутреннего мира личности. Вербальный образ - значение как «превращенная форма», голограмма, или интеграл, фрактали, вбирающий в себя энергии этих миров., возбуждаемых в сознании носителей разносистемных языков, было сфокусировано на полюсе предмета и его чувственной ткани. Это подтверждает справедливость вывода о существовании «денотатной направленности» в психике индивида: предметное значение существительных, прилагательных, глаголов реализуется через опору на образ, причем во всех названных случаях присутствует триада объект - признак - ситуация, различия состоят в том, какой из компонентов этой триады актуализируется, а какие имплицируются (А.А.Залевская). Подобная фиксация предметных образных связей в виде некоего остова, скрепляющего и объединяющего АП, выступает необходимым и достаточным условием готовности респондентов к последующему смыслоформированию и смыслоформулированию (см. диаграмму 1).

Диаграмма 1. Соотношение ответов, сгруппированных вокруг некоторого полюса, к общему числу ассоциатов (в %)

Минимальная по объему совокупность образов, обращенных к полюсу слова и его чувственной ткани в 1 и 4-й возрастных группах, свидетельствует о перемещении связей и отношений с поверхностного на глубинный ярус ментального лексикона при фактическом совмещении двух граней слова - имени объекта и имени объекта - в языковом сознании и подсознании индивида (А.А.Залевская). С возрастом отмечено все бьльшее и широкое включение воспринимаемой на всех уровнях осознаваемости информации в индивидуальную систему знаний. При постепенном снижении количества образов, сгруппированных вокруг полюса значения, силовые линии ЧТ начинают смещаться к полюсам ЧТЗ и ЧТЛС, преломляясь сквозь призму собственного опыта и интегрируя окружающий предметный мир, мир языка, мир культуры с внутренним миром конкретной языковой личности.

Частеречная характеристика АП на разных возрастных этапах показала сходство в процессах их становления и формирования. Думается, это объяснимо изначальной сопряженностью с психологическим денотатом, или тенденцией концентрации чувственной ткани у полюсов П, ЧТП. Динамика образов глаголов несколько отличалась от рассмотренных выше: предельная степень концентрации ЧТ наблюдалась вокруг З и ЧТЗ. Истолкование этого факта, осуществлялось нами на известных выводах о максимальной значимости обращения человека к чувственному, эмоциональному опыту в процессе идентификации глаголов, его большей смысловой емкости и вариативном понимании.

Ассоциативный комплекс каждой вербальной единицы характеризовался некоторой ригидностью, обусловленной национально-культурными факторами. Они отражали этнопсихолингвистическую специфику, свойственную типу мотивации, характеру имеющихся или предлагаемых потребностей в том или ином (микро)социуме. Иными словами, слово рассматривалось нами как производное ряда психических процессов (в частности, аффективного, наглядно-действенного и понятийно-логического) и как узел пересечения связей по линии каждого из них, способное служить средством доступа к единому информационному тезаурусу носителя языка, содействовать выходу продуциента речи или реципиента за пределы непосредственно сообщаемой или воспринимаемой информации (А.А.Залевская). Рассматривая психосемиотический тетраэдр, в сущности согласующийся с концепцией целостного подхода к человеку говорящему, обратим внимание на относительность и условность разграничения «полюсов» образа сознания, как и разделения чувственной ткани. Нами они вычленяются и подвергаются анализу в связи с поставленной задачей - попыткой дать своеобразный «снимок» «фокусированного эндоконтекста» (термин К.Харди). Однако для индивида в процессе мыслеречедеятельности они функционируют как единое целое.

Реакции испытуемых как языковые знаки, сочетаясь с другими (синтагматические единицы, клишированные фразы и т.п.) соотносились с ситуацией своего применения, образуя контекст. Именно последний выявил переориентацию указания, реализованного на основе предметных значений языковых знаков, на другой участок концептуальной схемы как структуры знаний и представлений о мире. Уместным стало рассмотрение ассоциативной структуры значения как динамичного схемного образования, в котором языковое выражение может использоваться как формат организации «содержания», на которое оно и указывает. Знаки не передают, а скорее индуцируют тождественные или сходные значения, возбуждают аналогичные информационные процессы в сознании (динамический аспект модели отображен на рисунке стрелками). Предметное значение как единство представления и грамматического значения координирует содержание «пакетов знаний» носителя языка. Значение языкового выражения и представляет собой доступ к сознанию.

Построенная по результатам проведенного исследования модель психометрической пирамиды как психологической структуры ЗС (см. рисунок) может применяться для интерпретации отдельных актов ассоциирования.

Рассмотрим и охарактеризуем отдельные элементы предлагаемой нами конструкции. Изображение нашей модели сверху подтверждает некоторые положения исследователей по проблеме «ядра» лексикона человека [Золотова 2005]. Это ядро - центр условного шестигранника, а узлы его - периферийные члены. Отметим, что расположение центра и периферии чаще всего находится не в одной плоскости (в этом обнаруживается некорректность графического изображения), а на разных срезах пирамиды и на неодинаковых расстояниях друг от друга. Тем самым ядро предстает как ментальное образование с некоторым ограниченным количеством единиц, которое может характеризоваться как аттрактор (если пользоваться терминами, распространенными в синергетической научной парадигме), детерминирующий весь лексикон. При этом центральные компоненты - единицы ядра - выступают как область притяжения и описывают эволюцию системы через определенный временньй промежуток. Добавим также, что среди психолингвистических изысканий, актуальных для развития или подтверждения некоторых результатов предпринятого исследования, имеются аргументы того, что единицы периферии лексикона билингва представляют собой нестабильное образование, судьба которых может определяться законами, изучаемыми в русле теории хаоса [Иванова 2004].

Плоскость рассматриваемой пирамиды АВD - отражает материальный, ориентированный во времени и пространстве процесс совместной деятельности по передаче информации от носителя языка к (микро)социуму - то, что после Ф.де Соссюра мы называем речью, а при рассмотрении психолингвистического слова-знака - речевым актом, высказыванием. Движение от А к В совпадает с линейным разворачиванием речи (синтагматический аспект) в промежутке определенного синхронического отрезка времени.

АСД - духовный процесс совместной деятельности носителя языка и (микро)социума. Отмеченный процесс объединен в пределах модели, но и противопоставлен как материальное - духовному и соответственно отражен в модели разнонаправленностью и разнесенностью. Прагматический компонент, понимаемый как отражение социо-культурного бытия, существующий объективно и отражаемый индивидом через процесс обучения его обществом. В качестве иллюстративного материала здесь выступают ассоциаты, выражающие интенциональную направленность некоторых стратегий реагирования испытуемыми разных возрастов и языковых групп (см. Часть II, Глава 1, п.3.2.1.)

Ребра АС, СД, ВС, ВД, ВА рассматриваются как объединяющие и как отдельные процессы деятельности (см. АД), т.к. именно они, разъединяя ВС и АД, дают возможность противопоставить каждому элементу (точке, отрезку) в линии АД некоторую совокупность парадигматически противопоставленных ему и состоящих с ним в отношениях или-или элементов, выстраивающихся в вертикальный ряд в направлении от АВ к ВД. Демонстрацией таковых выступают здесь парадигматические, грамматические реакции на исходное слово-стимул; или, по классификации Ф.Е.Василюка, сосредоточенные у полюсов П, З, ЧТП, ЧТС ассоциаты.

Грань BDF тетраэдра ВEFD (составляющей пирамиды) - условное отображение деятельности (микро)социума, организующего носителя языка для определенной деятельности и тем самым вызывающего в нем потребность репрезентации информации; (микро)социум, являющийся одновременно побудителем и получателем информации, а в отдельном речевом акте - его представителем. Сюда включены ответы, содержащие такие признаки и опоры идентифицируемого стимула: конструирование ситуации; создание образа, при котором не всегда удается выявить использованные опоры и признаки; комбинирование опор и признаков. Зонами концентрации чувственной ткани при этом выступают З, ЛС, С, ЧТС, ЧТЛС, ЧТЗ. Вершина F - полюс, отображающий деятельность индивида (носителя языка, языковой личности), добывающего, систематизирующего и формирующего информацию для окружающих сквозь фильтр личного опыта. Е - полюс материального мира, избираемого и используемого для манифестации человеком информации и для её передачи в конкретной ситуации речепорождения. Это может быть звуковая или графическая субстанция, если позволяет коммуникативная/речевая ситуация.

АDF - плоскость реального мира, в котором возникает и существует (микро)социум. Обратим внимание на гомоморфность отношений между полюсами А и D по сравнению с С и Е. Носитель языка, пользующийся словом, отделен и противопоставлен ему в ситуации порождения речи и для порождения речи. Область материальной действительности принадлежит реальному миру значений Д, но отделена и противопоставлена ему в подобной же ситуации речепорождения. По сути, здесь представлен момент единства и борьбы противоположностей в генезисе слова-знака. Отображение выделенного момента моделью и понимание инструментальности слова, его организованности для креативной деятельности по отображению мира - существенный для интерпретации составляющих модели. Наличие отмеченных противоположностей, их выделение осуществляется в пределах единства - инварианта ситуации эксперимента, в котором противопоставление всегда (в каждом конкретном акте ассоциирования) является результатом определенной организующей деятельности. Производство последней и способ её осуществления заключается в своеобразном «сканировании» сознанием всех плоскостей и пересечений и может быть спроецирована в модели. Продолжая графическую интерпретацию модели, рассмотрим её грани.

AGF, АCD, DEF - грани, ориентированные на носителя языка, его собственное субъективное отражение и нужд практики (микро)социума и реального мира сквозь призму тетраэдра (по А.Ф.Василюку), освоение механизма его работы для выражения через В и для выполнения задач социума. Компетенция, трактуемая как способность носителя языка применять правила оперирования словом в каждом конкретном акте ассоциирования, - это знание информантом соответствующего обозначения данного явления в конкретном социуме, в его языковой/речевой практике, умение использовать потенциал последнего. BGF - грань, ориентированная на В - мйньшую часть окружающего мира, используемую для обозначения всей остальной действительности. В конкретном акте ассоциирования - это та система средств, из которых формируется и которой противопоставляется конкретное звукообозначение с учетом условий и возможностей ситуации дву-/многоязычия. BDF - сторона, ориентированная на реальность, как объект отражения; семантика, понимаемая как состояние действительности, отражаемая в вербальном ассоциировании. Рассмотренные последние две грани изучаются фонетикой и семантикой. Объединение их в одной модели логически и гносеологически оправдано.

Прилагая квантовые законы движения энергии чувственной ткани (ср. с меональной сущностью (А.Ф.Лосев), энергемной составляющей слова (Г.Г.Шпет)) в психологической структуре значения слова, можно выяснить следующее. Свойства «энергопроводности» слова (точнее отдельных его узлов) в основном зависят от наличия «энергетических щелей» (термин, введенный французским ученым Леоном Бриллюэном в начале 30-х годов ХХ века и активно используемый ныне в квантовой механике) - интервалов, в которые не попадают возможные значения энергии узлов (мы причисляем сюда отдельные случаи ответов-отказов, нулевых реакций ии. на общеизвестные слова-стимулы; ассоциации, имеющие сходство по звуковой/графической форме со стимулом, когда звуковая сторона не идентифицируется как имеющее отношение к смысловой стороне исходного слова: ии. «реагируют на S как комплекс шумов, не находящий смысловое отражение в сознании», что происходит при незнании/неполном осознании не только ЗС, но и звуковой/графической оболочки лексемы, ассоциирование в таких случаях происходит с опорой только на элементы звукобуквенного комплекса стимула, лексически не связанные между собой (подобное, но иного психо-/физиологического генезиса, имеет место также в ответах умственно отсталых информантов [Гарипова 2007]); не поддающиеся вербализации чувства, эмоции в процессе общения, обусловленные иными (скорее, психологическими) причинами, нежели просто незнание языка или значения слова). Такие реакции могут быть объяснены прерыванием мыслительных процессов, приводящим к разорванности и несообразности в речи, ассоциировании.

Если продолжить развиваемые Т.М.Рогожниковой размышления П.Д.Успенского о том, что «слово и мысль - это различная скорость движения сверхтонкой материи во времени и пространстве» [2000: 10], то природа возникаемых «физической беспризорности мысли» и «психической беспризорности слова» [там же] может проясниться с изучением трех(?)мерного пространства феномена «энергетических щелей». К тому же внимательное изучение отдельных теоретических положений, связанных с законами движения в кристаллах (при допущении, что представленный многогранник является условным прототипом такового), а также имеющих непосредственное отношение к постулатам теории струн/М-теории, переживающей очередную (пятую) революцию в физике и математике Используя ясные аналогии, профессор физики и математики в Колумбийском университете Б.Грин [2007] своей гипотезой срывает завесу таинства с теории струн, чтобы представить миру Вселенную, состоящую из 11 измерений, в которой ткань пространства постоянно рвется и самовосстанавливается, а вся материя от наименьших кварков до самых гигантских суперновых порождена вибрациями микроскопически малых петель энергии. Полагаем, что недавно доказанная отечественным ученым в области математики Г.Перельманом гипотеза Пуанкаре (из списка Millennium Prize Problems), служит косвенным подтверждением теории Большого взрыва, получившей интересную интерпретацию в теории суперструн., показало, что разрывы энергии как функции чувственной ткани возникают как раз на плоскостях, являющихся срединными перпендикулярами отрезков АD, DE, EG - точки двойственной решетки. Так, в модели отчетливо продемонстрировано действие принципа «золотого сечения» «золотая пропорция» в психометрической пирамиде ВСАD (см. рис.): деление отрезка ВС на две части таким образом, что большая его часть ВК₁ (cоответственно ВК₂, ВК₃ в пирамидах ВDEF, BFGA) относится к меньшей АК/КД так, как весь отрезок ВС относится к ВК (т.е. ВК:АК = ВС:ВК). Принципы «золотого сечения» используются в архитектуре и изобразительных искусствах. Термин введен Леонардо да Винчи (кон. 15 в.)., которое, возможно, при плодотворном развитии этой идеи прояснило бы суть перехода, или диссипации, энергии в нишу (предположительно) подсознательных процессов.