Грамматика говорящего и слушающего в сибирских говорах (на материале парных конструкций)

Размещено на http://www.allbest.ru/

ГОУ ВПО «Томский государственный университет»

На правах рукописи

Автореферат

диссертации на соискание ученой степени доктора филологических наук

Грамматика говорящего и слушающего в сибирских говорах (на материале парных конструкций)

Специальность 10.02.01 - русский язык

Петрунина Светлана Петровна

Томск - 2008

Работа выполнена на кафедре русского языка филологического факультета ГОУ ВПО «Томский государственный университет»

Научный консультант: доктор филологических наук, профессор Демешкина Татьяна Алексеевна

Официальные оппоненты: доктор филологических наук, профессор Орлова Наталья Васильевна

доктор филологических наук, профессор Резанова Зоя Ивановна

доктор филологических наук, профессор Шмелева Татьяна Викторовна

Ведущая организация: ГОУ ВПО "Дальневосточный государственный университет"

Защита состоится «10» декабря 2008 г. на заседании диссертационного совета Д 212.267.05 по защите диссертаций на соискание ученой степени доктора филологических наук при Томском государственном университете по адресу: 634050, г. Томск, пр. Ленина, 36.

С диссертацией можно ознакомиться в Научной библиотеке Томского государственного университета

Автореферат разослан 2008 г.

Учёный секретарь диссертационного совета кандидат филологических наук, профессор Захарова Л.А.

Общая характеристика работы

Данная работа посвящена одному из универсальных явлений русских говоров - "парным конструкциям" (Т.С. Коготкова), привлекавшим в основном внимание лексикологов (В.В. Палагина, О.И. Блинова, Г.А. Раков - среднеобские говоры, В.Л. Козлова, Т.Е. Казакова - тюменские говоры, В.А. Моисеева, Л.И. Омельченко - иркутские говоры, В.М. Кретова, Л.К. Лыжова, Р.В. Херольянц - воронежские говоры, С.Р. Качинская - горьковские говоры, М.А. Тарасова, И.С. Лутовинова - псковские говоры) и изученным в плане диалектной синонимии (дублетности, вариативности) настолько, что именно в этой области "диалектологи-лексикологи идут в ногу, а в некоторых моментах и опережают исследователей аналогичных лингвистических проблем, разрабатываемых на материале литературных языков" (Т.С. Коготкова). Например:

Это раньше, знаете, были печки русские, от печи вот так к стене делают вверху, делали полати, настил, там раньше как, коек не было же, туда и постель складывали, жили как попало (ОСК I, с. 324); А вот она (корова) отелится, у ей на рогу зубочек, ета... бороздочка. Вторым отелится - втора бороздка (ОСК I, с. 283); А возраст (коровы) узнавали по рогам. У ей должно быть полоски на рогах, такие рубчики (ОСК I, с. 284); Цветочек кто какой сделат для красоты на тапочке, на бареток (ОСК I, с. 111); А это, где вот таки, вот соревнования раньше байдак называли. Ну соревнование, байдак вот, хто на лошадях, обгонят, хто там борются вот. Да (ОСК I, с. 78); Да хватит тебе базлать. Счас накормлю или напою. Это про разных животных говорят. Многие могут базлать, или кричать... Ну вон овцы базлают, ну блюют (ОСК I, с. 78).

Исследователи диалектного синтаксиса обращались к парным конструкциям в значительно меньшей степени: во-первых, в связи с проблемой однородных членов предложения, в первую очередь глагольных сказуемых, частотных в говорах (В.И. Собинникова, З.И. Носова, Н.Л. Голубева, С.П. Петрунина): Курица квокаит, когда хотит сесть на яйца, - знак подаёт, сигналит (пример В.И. Собинниковой), во-вторых - в рамках второстепенных членов - в связи с несогласованными определениями-существительными, в качестве которых "нередко выступает независимая падежная форма, связанная с определяемым словом только по смыслу: потом суконная ануча называется, белая, своё изделия (своего изделия)" (В.И. Трубинский).

Настоящее исследование продолжает рассмотрение парных конструкций как грамматического явления, предлагая их рассмотрение в конструктивном аспекте, то есть как ряд с параллельными членами (А.Ф. Прияткина), в котором анализируются:

1) элементы ряда с точки зрения их

· морфолого-синтаксической характеристики (субстантивные - глагольные ряды в позиции подлежащего/дополнения - сказуемого);

· семиологической функции (идентифицирующие - предикатные ряды) и значения (личные - неличные субстантивные ряды);

· структуры, то есть количества членов ряда (простые двучленные ряды - сложные ряды, построенные по принципу "ряда в ряде": второй член ряда представлен перечислением (однородными членами) при сохранении двухкомпонентности конструкции в целом);

2) отношение (пояснительное) между членами ряда и средства его выражения (релятивные и интонационные ряды). Наличие отношения отличает рядную конструкцию как грамматическое явление от повтора как явления экспрессивного синтаксиса и стилистики.

Конструктивный подход, во-первых, объединяет глагольные и именные, предикативные и непредикативные, монопредикативные и полипредикативные структуры на основе конструктивного стереотипа, в нашем случае пояснительного ряда, с необходимым набором конструктивных признаков (наличие двух членов ряда, из которых поясняемый член является позиционно первым, поясняющий - позиционно вторым; формальная независимость членов ряда при наличии зависимости смысловой; наличие синтаксического отношения между членами ряда, выражающегося в диалектной речи набором специализированных средств - релятивов и (при их отсутствии) с помощью особой "предупредительной" интонации - "объяснительного произношения", по А.М Пешковскому).

Во-вторых, конструктивный подход к явлениям устной спонтанной речи предполагает вычленимость однотипных структур, являющуюся объективной данностью, и оказывается плодотворным в силу недостаточной ясности критериев выделения (и соответственно - границ) простого предложения (высказывания) и "бессоюзного сложного" в речи, шире - в силу нерешенности вопроса о ее единице (см. работы Е.Н. Ширяева, Ю.М. Скребнева, О.А. Лаптевой, О.Б. Сиротининой, О.В. Александровой, В.А. Куницыной, О.И. Гордеевой и др.).

В-третьих, конструктивный подход позволяет избежать обсуждения вопроса о типе синтаксической связи: сочинение/подчинение/особая пояснительная связь, неизбежного в работах, посвященных пояснению в предложении на материале литературного языка (В.Ф. Белоусова, Л.С. Груздева, Л.К. Дмитриева, П.Ф. Иванушкина, Н.В. Кирпичникова, М.К. Ованова, И.М. Оицэ, П.К. Пискунов, А.Ф. Прияткина, Т.М. Съедина, Ю.Г. Усищева, Г.П. Уханов, Г.К. Хамзина, Л.Г. Хатиашвили и др.). В рамках одной конструкции (ряда с параллельными членами) рассматриваются объединения словоформ на основе как сочинительной, так и подчинительной связи: Пишет красиво и аккуратно; Пишет красиво, потому что аккуратно. Будучи "безразличным" к типу синтаксической связи, конструктивный подход органичен для диалектного материала, так как ведущей связью в диалекте как разновидности разговорной речи является бессоюзная связь, которая делает оппозицию сочинение/подчинение нерелевантной.

Конструктивный подход к явлению сочетается, во-первых, с коммуникативным подходом, предполагающим рассмотрение "адресантно-адресатной" направленности высказывания с рядной конструкцией (грамматика говорящего/слушающего), или, что то же самое, рассмотрение стратегий говорящего/слушающего в функционировании конструкции, а также ее нацеленности на предмет сообщения (что в целом изоморфно структуре коммуникативного акта, по К. Бюлеру: говорящий - предмет сообщения - слушающий).

Коммуникативный подход "подсказал" осмысление диалектных рядов как пояснительной - ярко адресатной (объясняющей, толкующей, комментирующей, конкретизирующей) - конструкции в отличие от предшествующих взглядов на них. Эта же конструкция функционирует и как не менее яркое адресантное средство, служащее автокоррекции речи и представляющее, по Б.Ю. Норману, грамматику говорящего (ср. примеры разговорной речи, приводимые исследователем: Десять минут второго... то есть третьего, я уже была за столом; Она сейчас там у нас так хорошо плиту помыла в ванной... то есть - "в ванной!" - на кухне..., с диалектными примерами: А брат сродный в третьем классе/ во вторым то есть// А я в первом как училася//; Прислат мне (сын) десятку// ай пятнадцать рублёв прислат нынче// С моих-то грошйй/ пузо завяжи потужей//; На завтрак/ ой это/ на ужин тода молоко ставлю (для семьи)// Утрешной надой телёночка пою//).

Коммуникативная проекция конструкции отражена также в словарном толковании союза то есть - доминантного средства выражения пояснительного отношения: то есть, с одной стороны, - `это значит' для слушающего и, с другой - `вернее, точнее' в речи говорящего (Толковый словарь русского языка под ред. Д.Н. Ушакова).

Конструктивный подход сочетается, во-вторых, с подходом функциональным, позволяющим определить:

· позиционную противопоставленность релятивов (рядное/внерядное функционирование) и их назначение в этой противопоставленности (средство выражения пояснительного отношения/средство модализации, или "орнаментации", по В.В. Виноградову, текста - последнее также коммуникативно ориентировано);

· информационно-смысловые функции рядной конструкции, под которыми понимается "тип передаваемой ими информации, цель, ради которой тот или иной элемент был употреблен автором" (И.И. Гавриленко). Этими функциями являются: метакоммуникативная (служебная), направленная на организацию речевой деятельности говорящего, в первую очередь а) на оптимизацию сообщения с целью его понимания и б) на формирование и развертывание речевой цепи в режиме "саморедактирования"; коммуникативная, служащая представлению предмета речи через введение дополнительной информации о нем; экспрессивная, связанная с подчеркнутой эмоциональной выразительностью речи, включающая действительность в мир чувств, эмоций и оценок говорящего (было бы точнее назвать эту функцию экспрессивно-коммуникативной).

Таким образом, в работе проводится комплексное описание парных конструкций, которые рассматриваются в конструктивном, коммуникативном и функциональном аспектах. Предлагаемая модель описания является не линейной, последовательной, плоскостной, а многомерной, объемной, в которой аспекты параллельным образом дополняют друг друга. Эта объемность заложена, по мысли автора, в названии работы. Говоря о "Грамматике говорящего/слушающего", мы имеем в виду не только и не столько интертекстуальную связь с известной работой Б.Ю. Нормана Норман Б.Ю. Грамматика говорящего. СПб., 1994., сколько подчеркиваем конструктивный подход к явлению, включая в рассмотрение как рядные конструкции, так и внерядное функционирование релятивов из разряда пояснительных. Говоря о "Грамматике говорящего/слушающего", выделяем коммуникативный аспект рассмотрения проблемы. "Сибирские говоры" - это, с одной стороны, объект исследования, на фоне которого выделен его предмет, с другой - та реальная жизнь языка, та коммуникация, в которой проявляются информационно-смысловые функции парных конструкций.

Предложенная модель описания предопределила композицию работы: вторая и третья главы противопоставлены (асимметричны) в исследовании коммуникативной направленности конструкции (соответственно, Грамматика говорящего и Грамматика слушающего) и симметричны (даны в виде композиционного хиазма) в анализе функционального назначения конструкции: метакоммуникативная (толкование, метаперевод) и коммуникативная (представление предмета речи) функции для слушающего; коммуникативная (коммуникативно-экспрессивная) и метакоммуникативная (автокоррекция речи) функции в реализации говорящий-стратегии.

Коммуникативное и функциональное назначение рядной конструкции небезразлично к ее конструктивным характеристикам. Так, если стратегия слушающего в метакоммуникации реализуется обычно в простых релятивных (в первую очередь позволяющих квалифицировать явление как факт грамматики) / интонационных субстантивных неличных идентифицирующих рядах (номинативное тождество), то стратегия слушающего в коммуникации - в простых интонационных субстантивных личных идентифицирующих рядах, а также в сложных рядах (референтное тождество). Для экспрессивной же стратегии говорящего в коммуникации характерны, напротив, простые интонационные предикатные характеризующие ряды (сигнификативное тождество). Иные закономерности, связанные с ходом ассоциирования (парадигматическим, в первую очередь), характерны для стратегии говорящего в метакоммуникации. В этом случае тождества нет, есть его противоположность - не тождество, или отношение взаимного исключения.

Анализируемые конструкции составляют особенность древнерусского синтаксиса, отражая "метонимический тип мышления" средневекового человека (В.В. Колесов), находивший свое выражение в паратактических группах с различными видами смежности, притягивавших к себе синтаксические частицы в качестве ритмических, смысловых и - постепенно грамматических опор (Л.Н. Баймагамбетова, В.Г. Барановская, Н.С. Гребенщикова, Р.Б. Кершиене, С.Е. Морозова, М.Н. Преображенская, Р.Д. Кузнецова, Г.В. Маркелова, Л.В. Савельева, Н.С. Хадатович и др.). Диалект, будучи хранилищем многих языковых традиций, сохранил эту особенность древнерусского синтаксиса, являя факты гендиадиса (Ф.И. Буслаев) в рядах с параллельными членами.

Рядные конструкции в диалекте отражают также особенности современной разговорной речи, в частности "поэтапное построение высказывания", то есть свободное ассоциативное присоединение частей высказывания по мере их появления в мысли, в результате чего номинация приобретает черты коммуникативного процесса, основным признаком которого является уточнение, сужение денотативной области (Е.А. Земская).

Ряды (со значением уточнения/конкретизации), реализующие отношение общее - частное, абстрактное - конкретное, изоморфны не только психологическому процессу построения речи, но и ее восприятию: если процесс кодирования сообщения говорящим идет в направлении общее - частное, то процесс декодирования сообщения слушающим направлен от частного к общему. Опираясь на известные мысли Л.С. Выготского, можно утверждать, что для говорящего речь симультанна, для слушающего - сукцессивна. Для говорящего она дана прежде всего своей смысловой стороной, для слушающего - сначала внешней, физической. Смысловая сторона речи "идет в своем развитии от целого к части", в то время как внешняя сторона "идет от части к целому". В плане отмеченного изоморфизма ряда процессам построения и восприятия речи также проявляются его коммуникативные качества.

Наконец, пояснительные ряды обладают высокой (двойной) степенью избыточности как смысловой, так и грамматической информации, что гарантирует помехоустойчивость коммуникации.

Объектом данного диссертационного исследования является синтаксическая система русских старожильческих говоров Сибири (говоры Томской и Кемеровской областей), которая в сравнении с другими уровнями языковой системы (в первую очередь, лексики и фонетики) напоминает нуждающуюся в закрашивании контурную карту.

Предмет представлен фрагментом диалектной синтаксической системы - рядами с параллельными членами, рассмотренными в конструктивном, коммуникативном и функциональном аспектах.

Актуальность работы определяется развитием коммуникативной диалектологии - нового направления русской диалектологии, в рамках которого рассмотрены парные конструкции как типичные для устно-разговорного синтаксиса, а также недостаточной изученностью объекта и, главное, предмета исследования, комплексным подходом к его изучению, необходимостью фиксации, анализа и систематизации синтаксических особенностей диалекта ("уходящей натуры") как уникального гносеологического и культурного феномена в рамках консервативной диалектографии (О.А. Радченко, Н.А. Закуткина).

Цель работы - системно и целостно осмыслить специфику диалектного ряда с параллельными членами в конструктивном аспекте и функционально-коммуникативной парадигме в сопоставлении с разговорной речью носителей других форм национального языка - литературного языка и просторечия - в силу общерусской устно-разговорной специфики предмета исследования (что определило радиально-концентрический принцип описания материала), в силу отсутствия жестких границ между различными системами русского национального языка, в отличие, например, от французского и чешского (Н.Б. Мечковская) и, наконец, в силу нахождения исследователя вне диалектной системы.

Цель определяет следующие задачи исследования:

· описать те синтаксические особенности сибирских говоров (согласование по смыслу, служебное то, вводно-модальное однако), которые, наряду с парными конструкциями, уточняют организацию диалектной метакоммуникации и коммуникации;

· на материале текстов различной функционально-стилевой принадлежности дать характеристику рядной конструкции (элементы, отношение, средства выражения последнего), выявить ее устно-речевую специфику;

· проанализировать ряды как средство адресации диалектного высказывания (грамматика слушающего), учитывая их а) метакоммуникативную и б) коммуникативную функции. Определить устно-речевую и собственно диалектную специфику диалектного ряда;

· исследовать ряды как средство авторизации диалектного высказывания (грамматика говорящего), учитывая их а) метакоммуникативную и б) коммуникативную (экспрессивно-коммуникативную) функции. Определить устно-речевую и собственно диалектную специфику диалектного ряда;

· рассмотреть внерядное функционирование релятивов с точки зрения коммуникативных стратегий говорящего/слушающего.

Материалы и источники. Основным материалом исследования являются авторские магнитофонные записи диалектной речи, собранные в диалектологических экспедициях (1981 - 1986 гг., 1993 - 1996 гг., 1998 - 2000 гг.) в села Молчаново, Сулзат Молчановского района Томской области (среднеобские говоры), Таргай, Малиновка Осинниковского района, Лучшево Прокопьевского района Кемеровской области (говоры юга Кузбасса). Это рассказы-воспоминания информативного регистра описательной и повествовательной разновидности (Г.А. Золотова), имеющие объяснительный, комментирующий характер. Отсюда функционально-семантический изоморфизм пояснительной конструкции и коммуникативного типа (жанра) диалектного текста.

Среднеобскими называются говоры Томской области, а также северных и центральных районов Кемеровской области (территория бывшей Томской губернии). Их формирование относится к концу XVI - началу XVII вв. - времени заселения Томского, Нарымского, Кетского и Мунгатского острогов. Это вторичные сибирские старожильческие говоры, имеющие в своей основе разнодиалектную базу и значительную долю общности с говорами севернорусского наречия и со среднерусскими говорами восточной группы. Их описание см. в коллективной монографии: Русские говоры Среднего Приобья. В 2 ч. - Томск, 1984, 1989.

Говоры южных районов Кемеровской области сформировались под влиянием севернорусских говоров (XVII в. - время заселения Кузнецкого острога) и южнорусских говоров (XVIII в. - приток южнорусских переселенцев, предпочитавших селиться на землях Кузнецкого уезда) (В.И. Панов).

Подчеркнем, что и в тех, и в других говорах больше общего, чем различного, что проявляется на всех (тем более слабо дифференцированном синтаксическом) языковых уровнях.

Автором записано и расписано по тетрадям 2500 м пленки, записано и прослушано 3000 м пленки. Из собранного материала сделана выборка более 4000 рядных конструкций.

В качестве источников использовались: 1) материалы диалектологических экспедиций кафедры русского языка Томского государственного университета и Новокузнецкого государственного педагогического института (ныне Кузбасская государственная педагогическая академия); 2) иллюстративный материал среднеобских и южнокузбасского диалектных словарей: СРСГ (с дополнениями), СС, ПССГ, МДС, ОСК, СГК СРСГ - Словарь русских старожильческих говоров средней части бассейна р. Оби / Под ред. В.В. Палагиной. Томск, 1964-1967. Т. 1-3; СС - Среднеобский словарь (Дополнение) / Под ред. В.В. Палагиной. Томск, 1983-1986. Ч. 1-2; ПССГ - Полный словарь сибирского говора / Гл. ред. О.И. Блинова. Томск, 1991-1995. Т. 1-4; МДС - Мотивационный диалектный словарь: говоры Среднего Приобья / Под ред. О.И. Блиновой. Томск, 1982-1983. Т. 1-2; ОСК - Областной словарь Кузбасса / Под ред. Э.В. Васильевой. Кемерово, 2001. Вып. 1- ; СГК - Словарь русских говоров Кузбасса / Под ред. Жураковской Н.В., Любимовой О.А. (отв. ред.). Новосибирск, 1976.; 3) в сопоставительных целях привлекались данные: Словаря русских народных говоров, Словаря В.И. Даля, Акчимского словаря, Иркутского областного словаря, Словаря русских говоров Прибайкалья, Словаря Л.Е. Элиасова; авторские записи просторечия и разговорной речи носителей литературного языка, а также тексты различных функциональных стилей, отражающие/стилизующие "разговорную стихию" рядов с параллельными членами. В первую очередь, это корпус художественно-публицистических текстов "от Пушкина до наших дней", позволяющих фиксировать постоянное и изменяющееся в конструкции в заданный временной интервал, учитывая ту точку зрения, согласно которой образование разговорного языка относят к 20-м - 30-м гг. XIX в. (Л.И. Баранникова). Среди них не последнее место занимают произведения Ф.М. Достоевского, особенностью идиостиля которого является разговорное употребление союза то есть как ведущего средства пояснительного отношения (Е.А. Иванчикова), а также лирическая поэзия в силу того, что это "единственный жанр, в котором регулярное употребление формально "разговорных" средств языка не является результатом имитации разговорной речи... но непосредственно вытекает из ряда определенных коммутативных предпосылок, характеризующих и устную разговорную речь, и внутреннюю речь поэта" (И.И. Ковтунова).

Таким образом, диалектный материал помещен в широкий разносистемный горизонтальный и вертикальный контекст национального языка.

Выборка из дополнительных источников составила более 2000 конструкций. В целом собранный и систематизированный материал представлен картотекой, включающей более 6000 рядных конструкций.

В основу исследования положен метод комплексного лингвистического описания, включающий приемы обобщения, сравнения, интерпретацию и классификацию материала. Используются элементы компонентного, позиционного, концептуального анализа, дефиниционный и контекстуальный анализ. На начальном этапе работы были задействованы исследовательские приемы изучения живой звучащей речи: непосредственное наблюдение, слуховой анализ, конситуативный анализ.

Научная новизна исследования.

· Проанализированы синтаксические особенности изучаемых говоров, которые, наряду с парными конструкциями, уточняют организацию диалектной мета- и коммуникации.

· Изучены диалектные рядные конструкции через их сопоставление с разговорной речью носителей других форм национального языка - литературного языка и просторечия; выявлены общерусские устно-разговорные и диалектные особенности рядов.

· Обоснована правомерность конструктивного подхода к диалектному синтаксическому материалу и целесообразность рассмотрения конструкции в функционально-коммуникативной парадигме. Конструктивный подход в диалектном синтаксисе в сочетании с функциональным и коммуникативным подходами позволяет дать ответ на вопросы о чем? - как? - для чего?, являющийся "залогом последовательной объяснительной силы концептуальных построений" (Г.А. Золотова).

· В рамках конструктивного подхода проанализированы члены ряда, отношение между ними и средства его выражения - релятивы.

· В рамках функционально-коммуникативной парадигмы рассмотрены "адресантно-адресатная" и "предметная" составляющие рядных конструкций, проанализированы информационно-смысловые функции рядов: метакоммуникативная, коммуникативная, экспрессивная.

· В рамках этой же парадигмы исследовано внерядное функционирование релятивов, служащих средством модализации диалектного текста.

· Коммуникативный подход в сочетании с функциональным позволил определить а) особенности коммуникации в диалектной речи (ее экспрессивно-коммуникативный континуум, уточнение предмета речи через сужение его денотативной области, конкретизацию местоимения) и б) организацию диалектной метакоммуникации (метаперевод, коррекция речи, поиск нужного слова, средства, подчеркивающие изобразительность диалектной речи, выявляющие степень ответственности говорящего за достоверность сообщаемого, указание, с помощью однако и то, на отношение данного высказывания к контексту разговора, которое сродни значению кстати, между прочим в литературном языке).

Теоретическая значимость работы. Изучение диалектных рядов в конструктивном аспекте через их сопоставление с разговорной речью носителей других форм национального языка - литературного языка и просторечия - позволило установить общерусскую устно-разговорную специфику рядных конструкций, ее историческую стабильность, выявить диалектные особенности конструкций, что вносит свой вклад в изучение русской разговорной речи, в проблематику как исторического, так и описательного диалектного синтаксиса.

Анализ диалектных релятивов вносит свои если не коррективы, то раздумья как в отдельные проблемы исторической грамматики (сохранение паратаксиса в говорах; бышно, бышто, бышеть - не следы ли имперфекта в диалекте; синкретичность и синтаксичность отдельных частиц: а, да, ли, али, адали, бишь...), так и в такие вопросы современной синтаксической теории, как модализация текста, модальный аспект в союзе и союзные функции модальных слов, частиц, междометий, служебных фразеологизмов, "выдвинутость" функционального в оппозициях частеречная принадлежность/функционирование, значение/функционирование, изменение условий функционирования служебных средств (позиционная противопоставленность) и его следствия.

Рассмотрение рядных конструкций в функционально-коммуникативной парадигме, позволившее определить особенности диалектной мета- и коммуникации, вносит свою лепту в развитие коммуникативной диалектологии.

Отдельные фрагменты работы значимы для разработки проблемы диалектной риторики (повтор, гендиадис, амплификация, эмфлитация как симметричные фигуры и их назначение в диалектном тексте), для дальнейшего изучения проблемы языковой картины мира: моделированием концепта Лица, разработкой идей тождества и подобия, причинной мотивации в диалекте. Последнее не безразлично и для идеографической грамматики.

Некоторые фрагменты исследования (посвященные оговоркам) имеют отношение к организации внутренней и интеральной речи, раскрывая особенности речемыслительного процесса диалектоносителя.

Материалы диссертации имеют определенную значимость для их пунктуационного осмысления в грядущем новом "Своде правил русского правописания (орфография и пунктуация)", предусматривающем бульшую вариативность знаков препинания в связи с "широким использованием в современной письменной речи разговорных конструкций" (В.В. Лопатин) и систематизирующем материал не по знакам, в отличие от Правил-56, а по конструкциям.

Практическая ценность работы. Результаты исследования являются частью разработанной на кафедре русского языка Кузбасской государственной педагогической академии под руководством автора специализации "Лингвистическое краеведение" (250 часов), введенной в учебный план факультета русского языка и литературы в 2007 - 2008 учебном году. Фрагменты исследования используются также в лекционном курсе "Современный русский язык: синтаксис", спецкурсах и спецсеминарах "Осложнение простого предложения: литературный язык и диалект", "Систематизация сложноподчиненного предложения в отечественном языкознании", апробируются и получают дальнейшее творческое развитие в курсовых и дипломных работах, а также в исследованиях соискателей. Они введены (на правах регионального компонента) в курсы "Теория и методика преподавания русского языка в школе", "Современный урок русского языка в школе", читаемые автором в Институте повышения квалификации для учителей города Новокузнецка и других городов и сельских районов юга Кузбасса.

Практическая ценность исследования заключается также в возможности использования его результатов в практике преподавания русской диалектологии, исторической грамматики, лексикологии, а также в спецкурсах и спецсеминарах, анализирующих проблемы коммуникативной грамматики, разговорной речи, служебной лексики. Полученные в работе выводы могут быть использованы в практике составления диалектных словарей, в том числе не имеющих прецедента в диалектологии словаря служебной лексики и идеографического словаря наиболее употребительных предложений (конструкций), который бы фиксировал отражательные функции, способности диалектной системы (ср. со словарем А. Фрея "Le livre de deux milles phrases" - "Книга двух тысяч предложений" (Genиve: Droz, 1953).

Апробация результатов исследования. Основные положения и результаты исследования обсуждались на заседании кафедры русского языка Томского государственного университета, на научно-методических семинарах кафедры русского языка Кузбасской государственной педагогической академии.

Диссертационные материалы представлены на международных, всероссийских, региональных конференциях. В их числе: "Теоретические и практические вопросы синтаксиса русского языка и его говоров" (Барнаул 1988); "Координационное совещание по проблемам изучения сибирских говоров кафедр русского языка вузов Сибири, Урала и Дальнего Востока" (Красноярск 1988, 1991); "Актуальные проблемы диалектной лексикографии" (Томск 1989); "Актуальные проблемы лексикологии" (Даугавпилс 1991); "Говоры и разговорная речь" (Кемерово 1991); "Деривация и номинация в языке и лексикографической практике" (Барнаул 1992); "Академик В.В. Виноградов и русская филология (к 100-летию со дня рождения)" (Москва 1995); "Актуальные проблемы изучения русских народных говоров" (Арзамас 1996); "Лингвистические и эстетические аспекты анализа текста" (Соликамск 1997); Филологические чтения "Проблемы интерпретации в лингвистике и литературоведении" (Новосибирск 2002, 2003, 2004, 2006); "Актуальные проблемы русистики" (Томск 2003); "Проблемы современной русской диалектологии" (Москва 2004); "Актуальные проблемы русистики: языковые аспекты регионального существования человека" (Томск 2005); "Актуальные проблемы русской диалектологии" (Москва 2006); "Функциональный анализ значимых единиц русского языка" (Новокузнецк 2007, 2008) и др.

Результаты исследования отражены в 54 публикациях, в числе которых монография, 45 статей, 8 тезисов.

На защиту выносятся следующие положения.

1. В диалектном синтаксисе целесообразен конструктивный подход, в силу, с одной стороны, неясности единицы устной речи (подход предполагает вычленимость однотипных структур), с другой - в силу ее бессоюзия, делающего рассмотрение сочинения/подчинения нерелевантным (подход не предусматривает рассмотрение вопроса о типе синтаксической связи). Соединение конструктивного подхода с коммуникативным и функциональным позволяет целостно и системно описать предмет исследования.

2. Рассмотрение парных конструкций в широком вертикальном и горизонтальном контексте выявляет их историческую стабильность, распространенность во всех речевых сферах литературного и разговорного языка, разговорные и диалектные особенности.

3. Особенности членов рядной конструкции (нарушение синтаксического, морфологического, функционального параллелизма и др.) и отношения между ними (`вернее' в оговорках) имеют общерусскую разговорную специфику.

4. Диалектные особенности конструкции обусловлены, в первую очередь, набором ее релятивов, выражающих пояснительное отношение, степенью их частотности и предпочтительностью употребления диалектоносителями старшего/младшего поколений, а также включением языковых фактов, традиционно квалифицируемых как приложение, в пояснительные ряды с параллельными членами.

5. Представленность "приложения" в интонационных субстантивных личных идентифицирующих рядах и в "номинативных" позициях подлежащего/дополнения концептуализирует Лицо (Человек, Персона) в диалекте, являющееся также центром функционально-семантического поля персональности в диалекте. Номинативная модель функционально-семантического поля персональности релевантна для диалектного материала.

6. Релятивы, попадая в иные (внерядные) функциональные условия, служат средством модализации текста. Их внерядное употребление, так же как рядное, обусловлено коммуникативными стратегиями говорящего/слушающего.

7. Анализ коммуникативных составляющих рядных конструкций (адресантной, предметной, адресатной), изоморфных структуре коммуникативного акта (говорящий - предмет речи - слушающий), и их информационно-смысловых функций (метакоммуникативной, коммуникативной, экспрессивной) позволяет выявить особенности как коммуникации, так и метакоммуникации в диалекте, а также средства их выражения.

Композиция работы. Диссертация состоит из Введения, трех глав, Заключения, Списка литературы и двух Приложений.

Основное содержание работы

Во Введении обосновывается актуальность работы, ее новизна, теоретическая и практическая значимость, формулируются цель и задачи исследования, определяются его объект и предмет, предложенная модель описания предмета, характеризуются фактический материал, методы и приемы его изучения, излагаются основные положения, выносимые на защиту, указывается структура диссертации.

В первой главе "Синтаксические особенности сибирских говоров (русские старожильческие говоры Кемеровской и Томской областей)" решается первая задача исследования: описать ведущие синтаксические особенности сибирских говоров (согласование по смыслу, служебное то, вводно-модальное однако), которые, наряду с парными конструкциями, уточняют организацию диалектной мета- и коммуникации и выявляют особенности функционирования служебных средств, характерных для исследуемых говоров в целом и для парных конструкций в частности.

Раздел 1.1 ("Согласование по смыслу") посвящен одной из областей референтного согласования, которое находит свое выражение а) в идее недискретного множества; б) в идее пола, выражаемых лексико-грамматическими категориями числа и рода соответственно.

Согласование по смыслу между подлежащим "с резко множественным значением" (А.М. Пешковский) и сказуемым в диалекте описано А.Б. Шапиро, который отмечает повсеместность этого явления в говорах. На материале среднеобских говоров к этой проблеме обращались В.В. Палагина, Е.М. Пантелеева, О.И. Гордеева, С.П. Петрунина.

Согласование по смыслу проявляется как на предложенческом уровне (Народ отгуляли; см. также предложения тождества с частицей-связкой оно/они (и), характерные для гениритивного регистра: Кержачьё они и кержачьё: уж така вера ихна), так и на текстовом уровне (в сегментированных конструкциях: Гольё, ничё у их нету, в соположенных предикативных единицах: Погреб вырут, а на него избушку поставят, кто какую. Какой погреб, така и анбарушечка. Кто плетнём заберёт, кто хорошо загородют (ОСК I, с. 46).

К согласованию по смыслу неравнодушна как семантика субъекта, так и семантика предиката. Что касается предиката, то им является, как правило, акциональный предикат. Для неакциональных предикатов характерно грамматическое согласование, хотя проявление этой закономерности в сибирских говорах нерегулярно. Что касается семантики субъекта, то он имеет значение совокупности лиц. Ср.: Слепня (слепни), дак заел совсем (СС II, с. 146). Объяснение этому находится в особенности восприятия людей: элементы любого множества людей воспринимаются как физически отделенные друг от друга, каждый из них обычно ощущается как нечто индивидуальное (А.Н. Бодалев).

В сибирских говорах в зону согласования по смыслу втянуты собирательные существительные (ребятня, сырында (то же, что ребятня), мелкота, мелуза, сорочьё (шумящие дети) и близкие к ним существительные со значением раздельного множества (народ, толпа, ватага, табун, стадо и др.): Старушня соберутся (ПССГ IV, с. 94); Народ разъехались кто куда (СГК, с. 10).

Собирательные существительные представлены различными словообразовательными моделями с суффиксами: -от(а) (несвойственным отыменным существительным в литературном языке): блохота, мухота; -ежь: молодёжь, холостёжь; -ник: жердник, кряжник, валежник; -j-: девьё, картовьё, кряжьё.

Среди них суффикс -j- является наиболее продуктивным и характерным для слов различных тематических групп, обозначающих совокупность: 1) лиц по возрасту (старичьё), местожительству (сибирячьё), вероисповеданию (кержачьё), физическим (слепотьё) и психическим (дурьё) особенностям, внешнему виду (рваньё), социальным отношениям (гольё), родственным связям (дядевьё); 2) натурфактов: животных (комарьё) и растений (листьё); 3) артефактов (ремешьё).

Согласование по смыслу характерно также:

· для существительных в метонимическом значении совокупности лиц через обозначение их занятия, профессии, должности, местожительства и под. (totum pro parte): Охрана природы приезжали;

· для существительных в единственном генерализующем (pars pro toto): Лесоруб были;

· для существительных со значением совокупного субъекта: Вон колбасы Катя привезли, чуть не метру палку (Ф.Л. Скитова, Е.В. Иванцова);

· для местоимений-существительных кто, никто, кто-то, кто-нибудь: Кур, гусей, кто индеев (индюков) разводили (ПССГ II, с. 27);

· для количественно-именных словосочетаний со значением определенного и неопределенного количества: Таким фертом три кедрушки стоят (СС I, с. 146);

· для словосочетаний со значением совместности: Она с Наталькой по улице идут;

· для вводно-модальных слов: Ежли кому жись надоела, могут быть, убьют стяжком (колом) (CC II, c. 159).

Преобладание смысловых связей над формально-грамматическими, проявляющееся в референтном согласовании, составляет особенность диалектной коммуникации. Принцип "превалирования семантического начала" в речи утверждают также парные конструкции, будучи вторичным обозначением референта.

В 1.2 ("Служебное то") рассматриваются функциональные омонимы: то-частица, то-союз и то-словообразовательный аффикс неопределенных местоимений.

Так, то-частица является средством межфразовой и межсинтагменной связи диалектного текста, реализующимся в анафорическом отношении, которое характерно для ассоциативного, более раннего, чем современный логицированный, синтаксиса, предполагающего ассоциации по смежности (метонимические), также более раннего происхождения, в отличие от более поздних (метафорических) ассоциаций по сходству.

То несет в себе темообразующее начало текста, выражающееся:

· в создании, поддержании и коррекции его тематических цепочек с помощью буквального лексического повтора (Мы пензию получам. К пензии-то им не повезло. На пятьдесят два рубля-то распыхайся на неё (ПССГ III, с. 177) и повтора кореферентного имени (пояснительного ряда) (Красива она [щука] жарится. Пёрышки разложили, её плавки-то (плавники) (ПССГ III, с. 29); Мы-то считали, что выходит [замуж]. А он вот поедет за ей, за невестой-то (ПССГ I, с. 135);

· в регулярном участии в конструкции с именительным темы (Подорожник-то, так и он... его на мясорубке верчу);

· в подчеркивании подлежащего - тематического члена предложения (Рассада-та/ лезет помаленечко; Ваня-то/ жанилси?).

Тем самым на текстовом уровне частица сохраняет свои генетические "именные" следы, проявляющиеся не только в сочетании указательного местоимения с именем.

В 1.3 ("Вводно-модальное однако") анализируется диалектное однако:

· в речевом режиме, где оно является средством выражения перцептивного модуса, отражающего различные чувственные восприятия человека (`я вижу', `слышу', `чувствую', ): Вон, смотри, у кузницы, однако, наша корова. Нет, телятишки (ПССГ IV, с. 125);

· в нарративном режиме, где оно относится к ментальному модусу сомнения и допущения, который выражает отношение говорящего к истинному значению пропозиции (`я сомневаюсь'): Принесла она третьеводнесь, однако (СРСГ III, с. 188);

· в совмещенном режиме интерпретации - речевом и нарративном, где однако - это ментальный модус полагания (`я считаю'): Однако, дождь будет, комар кусат. Последнее репрезентируется в предложениях со значением основания предполагаемого вывода с двухместной (однако... что/потому что/как/потому как) и одноместной (однако... ш) скрепами. В этом случае однако - это "обещающая" причинную мотивацию катафора, работающая на проспекцию текста, в отличие от то-анафоры как средства текстовой ретроспекции.

Будучи средствами диалектной метакоммуникации, анафорическое то и катафорическое однако не только связывают смежные фразы и синтагмы (в этом случае они антонимичны), но и определяют место данного смыслового фрагмента по отношению к тексту, ломая тематическую линию текста и вводя объективно несвязанное как связанное субъективно (ср. с кстати и между прочим в литературном языке). В данном случае то и однако синонимичны.

Например: <Сатана откуда?> Хто? Сатана? Вот он всех, Сатана-то, и забират. Когда Господь воскрес, Сатану вот приковал на два тысячилет. А он уже таперь раскованный бегат. На тыщу лет (Сатана был прикованный), а тыщу значит уже откованный бегат, Сатана этот, ага. Его расковали, так он всех и теребит. Кто Богу верит... да никто не верит. Ленка-то приезжат, внучка от младшой дочери вот, жила со мной сё время, взамужем таперь в Томским. У-у-у, говорит, да иде он, Бог, баушка? Ты его видала? А я говорю, я кажный день с ём разговариваю: Господи, ты меня прости! Господи, ты меня прости! И он сидит, у нас в церкви он сидит, Сатана-то, прямо вот так, ну вот так, ага. Сатана этот сидит, а к нему неправильной, даже который неправильно служит обедню! Даже не батюшка вот, а этот, как его, владыка-то. И тот к нему идёт, к Сатане-то. Сперва владыки к нему идут, потом батюшки, а потом идут... уже нас туда прут, которы неверущи. А Сатана другой-то, молоденькой, прямо вот такой палкой, дубинкой гонит. И Ленка-то другой раз: Баб, хоть бы не попасть к этому деду, Сатане!

Вторая глава "Грамматика слушающего: коммуникация и метакоммуникация в сибирских говорах" посвящена анализу парных конструкций как средства адресации диалектного высказывания с учетом их а) метакоммуникативной (2.1. "Грамматика слушающего: диалектная метакоммуникация") и б) коммуникативной (2.2. "Грамматика слушающего: диалектная коммуникация") функций (третья задача исследования).

Этому анализу предшествует характеристика рядной конструкции (элементы, отношение, средства выражения последнего), данная на материале текстов различной функционально-стилевой принадлежности и выявляющая устно-речевую специфику конструкции (2.1.1 "Пояснительная конструкция как разновидность ряда с параллельными членами") (вторая задача исследования). Пояснительная конструкция представляет особый тип ряда, состоящего из двух параллельных членов: поясняемого (первый член) и поясняющего (второй член) (А.Ф. Прияткина), выражающих логическое отношение тождества. Поясняющее, в свою очередь, может быть представлено либо одним членом (О, они мне всё простили, то есть ту выходку (Ф.М. Достоевский. Подросток), либо самостоятельным рядом с параллельными членами (однородными членами предложения) (Корова отдала нам всё, то есть молоко, сына, мясо, кожу, внутренности и кости (А. Платонов. Корова). В первом случае речь идет о простом ряде, во втором - о сложном. Члены сложного ряда выражают логическое отношение общего - частного/единичного, в отличие от отношения абстрактного - конкретного, характерного для простого ряда, в том случае если первый компонент представляет более широкое понятие, требующее своей конкретизации. Пояснительные ряды со значением как общего - частного, так и абстрактного - конкретного составляют особую разновидность пояснительного отношения - конкретизацию (в терминологическом смысле этого слова), в отличие от собственно пояснения-тождества - всегда простого ряда.

Характеристика элементов пояснительной конструкции и их устно-речевые особенности. Количество членов (два) и определенный порядок их следования друг за другом - это первая особенность членов пояснительной конструкции. Вторая особенность членов ряда заключается в их функциональном параллелизме (соотношении, по А.Ф. Прияткиной), который проявляется, в числе прочего, в зависимости строения второй части от строения первой части: ...схема условного суждения будет такова: если А есть В, то С есть D (Г.И. Челпанов. Логика). Кроме функционального параллелизма для членов пояснительной конструкции характерен параллелизм синтаксический: поясняемое и поясняющее выступают в роли одного и того же члена предложения. При этом поясняющее выполняет эту роль не само по себе, а как член, относящийся к поясняемому. Параллелизм синтаксического построения подкрепляется, как правило, морфологической однотипностью ведущих слов конструкции: Beneficiary, то есть получатель, был обозначен так (В. Пелевин. Числа); Учение истинной философии - уничтожение косности, то есть мысль, то есть центр и Синтез вселенной и наружной формы ее - вещества, то есть бог, то есть жизнь бесконечная (Ф.М. Достоевский. Записная книжка 1863 - 1864 гг.); На повороте, то есть на этапе, и именно там, где монахи водку Шартрез делают, - это заметьте, - я встречаю туземца… (Ф.М. Достоевский. Подросток). Контактная позиция членов ряда составляет еще одну их особенность: Объясняю: вы потеряли память. Оказались здесь, у посторонней женщины, то есть у меня (А. Слаповский. Синдром Феникса).

Разговорную специфику конструкции составляет нарушение синтаксического, морфологического и функционального параллелизма, проявляющееся:

· в неоднородности членов ряда (словоформа и предикативная единица): Преимущественно мы говорили о двух отвлеченных предметах, - о боге и бытии его, то есть существует он или нет, и об женщинах (Ф.М. Достоевский. Подросток);

· в незамещенных синтаксических позициях, в том числе в отсутствии повтора ведущего слова конструкции: Тут звонок, вызов № 3! То есть в нашем пожарном деле самый серьезный (газ.);

· в экспансии именительного падежа в поясняющем как формы с общим значением, характерной для разговорной речи (Все крестики оказались проставленными возле областей, которые, к сожалению, не позволяли идентифицировать профессиональную принадлежность Георгия, так как в этих областях каждый человек считает себя знатоком, то есть: политика (особенно внешняя), спорт, телевидение, здравоохранение (А. Слаповский. Синдром Феникса) и обусловленной дистантной позицией членов простого ряда, ослабляющей синтаксическую связь между ними;

· в отсутствии соотношения (обобщающих местоимений в поясняемом сложного ряда) между членами разговорной конструкции, избегающей родовых характеристик в пользу видовых, конкретных, наглядных: Природа сама и ее щедрот/ сыщики: Ньютон, Бойль-Мариотт,/ Кеплер, поднявший свой лик к Луне, -/ вы, полагаю, приснились мне (И. Бродский. Письмо в бутылке).

Отношение в пояснительной конструкции: его устно-речевая специфика. Считается, что логической основой пояснения является мысль о тождестве и его разновидностях: общее - частное (уточнение), частное - общее (обобщение) (П.Ф. Иванушкина). Это утверждение представляется несколько категоричным, так как поясняемое и поясняющее могут находиться во всех известных логике отношениях: