Репрезентация масонской символики в языке русской художественной литературы XVIII - начала XXI веков

Размещено на http://www.allbest.ru/

Комсомольский-на-Амуре государственный технический университет

На правах рукописи

Автореферат

диссертации на соискание ученой степени доктора филологических наук

Репрезентация масонской символики в языке русской художественной литературы XVIII - начала XXI веков

специальность 10.02.01 - Русский язык

Шунейко Александр Альфредович

Владивосток 2007

Работа выполнена на кафедре общепрофессиональных лингвистических дисциплин и немецкой филологии Комсомольского-на-Амуре государственного технического университета.

Официальные оппоненты: доктор филологических наук, профессор Крапивник Людмила Федоровна

доктор филологических наук, профессор Юрина Елена Андреевна

доктор филологических наук, профессор Радбиль Тимур Беньюминович

Ведущая организация: Дальневосточный государственный гуманитарный университет

Защита состоится 6 ноября 2007 г. в 11 часов на заседании диссертационного совета ДМ 212.056.04 при Дальневосточном государственном университете по адресу: 690600, г. Владивосток, ул. Алеутская, 56, ауд. 422.

С диссертацией можно ознакомиться в Зональной научной библиотеке Дальневосточного государственного университета по адресу: г. Владивосток, ул. Мордовцева, 12.

Автореферат разослан 2007 г.

Учёный секретарь диссертационного совета кандидат филологических наук, доцент Е.А. Первушина

Общая характеристика работы

Актуальность темы данного исследования определяется рядом взаимосвязанных положений собственно лингвистического и общекультурного (а также теоретического и прикладного) характера, которые до настоящего времени в рамках языкознания не получили целостного разрешения и последовательной интерпретации.

1. Вопрос о факторах, лежащих в основе формирования литературного языка и языка русской художественной литературы (далее - ЯРХЛ) приобрел в современной лингвистике первостепенную значимость. Круг рассматриваемых в связи с этим проблем включает в себя и исследование различных символических систем. ЯРХЛ в своей целостности содержит одновременно несколько символических систем (античную, египетскую, христианскую и др.), существенно определяющих специфику его бытования и воздействия на языковой коллектив. Выявление характера их эстетически направленного, коммуникативно и художественно ориентированного функционирования представляет собой теоретическую проблему, решение которой позволит дополнить совокупность общих закономерностей развития ЯРХЛ. В рамках этой проблемы хронологически локализованная, достаточно консервативная и относительно замкнутая масонская символика (далее в различных грамматических формах - МС) является системой, результат исследования которой может способствовать выработке общей модели существования локальных семантико-стилистических групп в рамках ЯРХЛ в диахронии.

2. На протяжении двух с половиной веков МС устойчиво и достаточно частотно включается в ЯРХЛ. Она содержится в текстах (А. С. Пушкина, Л. Н. Толстого и др.), которые, в силу того, что контакт с ними предопределен системой лингвистического образования, представляют собой обязательный компонент тезауруса большинства носителей русского языка, и в произведениях (М. А. Волошина, А. Белого и др.), которые, не являясь таковыми, демонстрируют очень высокую степень проявления образцовых эстетических и языковых характеристик и востребованности. Такое использование не может не оказывать прямого воздействия на уровень и характер языковой компетентности, на различные формы речевого поведения, включая продуцирование новых текстов, и на мировоззрение представителей языкового коллектива. Между тем описания этих многочисленных, в художественном и коммуникативном отношении весомых и значимых случаев носят эпизодический, избирательный и разрозненный характер, не позволяющий дать адекватную оценку реальной функциональной нагрузки и роли МС в ЯРХЛ.

3. Идиостили ряда авторов, использовавших МС, издательская деятельность Н. И. Новикова и его соратников, проводившаяся в рамках регулярного масонства, оказали влияние на развитие русского литературного языка. В частности, содействовали проникновению в него абстрактной философской, эзотерической и герменевтической терминологии. Поэтому рассмотрение обозначенной проблемы будет способствовать выявлению особенностей этого влияния.

4. Наличие внутриязыковой омонимии и развитой полисемии, оказывающих существенное влияние на степень адекватности восприятия и интерпретации того или иного текста приёмником информации, выдвигает теоретическую проблему идентификации языковой единицы (выявления механизмов ее верного прочтения). Например: в строчках из известного романса «Белой акации гроздья душистые // Ночь напролет нас сводили с ума» и в строчках Черубины де Габриак «Тубала медную печать // Или акацию Хирама?» слово акация имеет существенно различные значения: в первом случае - `дерево, напоминающее о безвозвратно ушедшей юности', во втором - `центральный масонский символ, фиксирующий содержание одной из главных масонских легенд'. Эта проблема нуждается в дополнительном исследовании.

5. МС в исторической ретроспективе является лексико-семантическим комплексом, заимствованным (привнесенным) в ЯРХЛ во второй половине XVIII века масонами, практикующими художественное творчество и ориентированными на эстетическое мировосприятие. По этой причине ее анализ будет способствовать решению актуальной проблемы, связанной со способами и путями адаптации заимствованных единиц в ЯРХЛ под влиянием свойственных ему закономерностей.

6. Исследования внутриязыковой лакунарности актуализируют необходимость описания единиц, представленных в различных функциональных разновидностях языка или ограниченных в своем употреблении именно ими. Например: в рамках русского литературного языка на месте масонских терминов грубый камень, обработанный камень, уйти на восток вечный и др. наличествуют лакуны. Необходимость анализа таких единиц диктуется потребностью целостного описания лексики русского языка с учетом всего многообразия лексико-семантических вариантов.

7. Текстологические и герменевтические проблемы, связанные с потребностями академического и школьного комментирования художественных текстов, включающих МС, среди которых значителен удельный вес классики, входящей в обязательный общекультурный фонд носителей русского языка. Например: «Пророк» А. С. Пушкина.

8. Собственно идеологические проблемы, связанные с оценкой масонства как социокультурного явления, которые остаются актуальными и не могут быть решены без семантически достоверного описания того инструментария, которым пользовались сами масоны. Так, до сих пор часто оценка масонства носителями языка в различных сферах (от бытовой до научной) соответствует известной пушкинской формуле: «У нас журналисты бранятся именем романтик, как старушки бранят повес франмасонами и вольтерьянцами - не имея понятия ни о Вольтере, ни о франмасонстве». Между тем по возможности строгое описание МС, то есть базовых для масонов понятийных категорий, может способствовать замещению такой оценки более адекватной.

9. Актуальность лингвопоэтики в качестве инструментария лингвистического анализа художественного текста. Существенные достижения лингвопоэтики в последние десятилетия вовсе не отменяют того, что некоторые ее аспекты, в частности связанные с анализом и интерпретацией текста как относительно замкнутого целого, а также выявлением внутренних и внешних функций составляющих его компонентов, нуждаются в последующем уточнении и развитии.

10. Не относится к числу решенных и вопрос об особенностях и статусе символов, фиксируемых средствами естественного языка. Способы его решения, кроме непреодолённых до сего времени терминологических разночтений, характеризуются широким спектром точек зрения на природу символа, подчас отождествляющих его с иными преобразованиями в рамках ЯРХЛ или, напротив, уравнивающих со словом в традиционном понимании.

11. Требует развития и детализации актуальное для лингвистики второй половины XX и начала XXI веков осмысление языковых форм через призму их восприятия носителями языка.

Актуальность, отчетливая дискуссионность и недостаточная мера разработанности перечисленных выше вопросов позволили избрать объектом исследования язык русской художественной литературы как динамическую систему, отражающую (в том числе и) специфику языкового сознания масонов в качестве особой коммуникативной группы. Предметом же исследования считать вербальные репрезентации масонских символов в языке русской художественной литературы. К их числу относятся, например, агапа, агент, Адам, адамова голова, Адонаи, Адонирам, акация, алтарь, архей, Архитектон вселенной, астральный план, Астрея, балдахин, безмолвие, белый, брат, братство, дети вдовы, дождь идет и мн. др.

При этом предметом исследования являются не только прямые номинации этих символов, но и иные различные (и разнообразные) способы их репрезентации. Например: в строчках из стихотворения С. К. Маковского «Посвящение» «Три раза странствую. И тьма грозна, // И огненную прохожу стихию» символ путешествие назван посредством описательной конструкции с синонимической заменой, символ тьма назван прямо, а символ испытание огнем назван посредством перифрастической замены. Таким образом, предметом исследования являются все способы репрезентации МС, от словесных до текстовых, от прямых до опосредованных, от буквально сохраняющих исходную масонскую семантику до трансформирующих ее в том или ином плане.

Сам предмет рассматривается, в первую очередь, с семантической и функциональной точек зрения, но также освещается в аспектах синтагматики и прагматики. Учет всех этих аспектов позволяет достигнуть полного, достоверного, содержательно адекватного и информативного описания.

Цель и задачи исследования. Цель диссертационного исследования -выявление, комплексное и целостное описание и содержательная интерпретация характера репрезентации и функционирования МС в ЯРХЛ, которые проводятся в диахроническом аспекте посредством последовательной экспликации особенностей использования МС на различных синхронных срезах и сопоставления их между собой.

Исходя из поставленной цели, в рамках исследования решаются следующие задачи:

1. Реконструкция и описание системы языковых единиц, взаимосвязанная и взаимообусловленная совокупность которых является для масонов базовой моделью (или базовым кодом) их восприятия окружающего и внутреннего мира во всем многообразии его проявлений.

2. Выявление семантических особенностей масонского символа и тех функций, которыми его наделяют масоны в практике своих орденских работ и с которыми они, вследствие этого, соизмеряют использование символа в продуцируемых ими самими текстах.

3. Формулировка и реализация критериев, которые позволяют отграничивать МС от омонимичных единиц и тем самым создают базу для адекватного восприятия единицы в рамках того или иного текста.

4. Выявление различных способов формальной реализации МС в текстах.

5. Анализ способов содержательной репрезентации МС в художественных текстах масонов XVIII века, то есть на начальном этапе их функционирования в ЯРХЛ, проводимый с учетом контекстных связей, приоритетности употребления, характера оценки, функций и взаимодействия с художественными преобразованиями.

6. Обнаружение и экспликация специфических черт масонских текстов в качестве единиц коммуникативного пространства, характеризующих специфику восприятия их авторами масонских доктрин.

7. Формулировка и реализация механизма текстового анализа, позволяющего последовательно оценить и выявить функции символа в рамках конкретного художественного текста.

8. Аналогичный анализ на базе корпуса текстов ЯРХЛ XIX - начала XXI века, проводимый с учетом ретроспективного сопоставления с предшествующей традицией.

9. Выявление общих закономерностей развития и направления характера изменения и трансформации системы МС в ЯРХЛ.

Материал, который был проанализирован автором, и используемые процедуры анализа, помимо перечисленных основных задач, позволяют решить ряд дополнительных, которые, оставаясь в рамках строго понимаемой лингвистики, одновременно имеют семиотический статус:

1. Выявить аксеологическую модель, которую используют масоны применительно к атрибуции тех или иных единиц.

2. Установить функцию системы МС в целом для масонов в качестве когнитивной модели.

3. Подразделить символы на оценочные и внеоценочные и охарактеризовать специфику тех и других.

4. Выявить локальные, фиксируемые языковыми формами противоречия между общей концепцией масонского мировосприятия и характером масонских работ.

5. Эксплицировать оценку восприятия масонства тем или иным автором.

Методы исследования. Осуществление цели и задач работы достигается при помощи использования ряда собственно лингвистических и семиотических методов, применение которых обусловлено тем, какой именно сегмент материала и в каком аспекте на том или ином этапе исследования оказывается в сфере анализа.

Метод концептуального анализа состоит в комплексном описании различных способов репрезентации символа и позволяет выявить наличествующие в текстах актуальные для локального художественного пространства и для всего ЯРХЛ в целом ценностно значимые понятия и охарактеризовать их с содержательной стороны.

Оппозитивный и дистрибутивный методы предполагают установление характера противопоставления и типов распределения (взаимной координации) символов в тексте и позволяют выявить степень и особенности системного взаимодействия МС между собой в границах микро- и макроконтекстов. Комплексное использование указанных методов дает возможность осуществить целостный анализ текстов и получить адекватные выводы относительно текстовой специфики, с одной стороны, и особенностей использования МС на том или ином этапе развития ЯРХЛ, с другой.

Контент-анализ состоит в выявлении степени актуальности конкретного символа для текста и позволяет оценить значимость того или иного понятия для совокупности текстов.

Функциональный анализ предполагает определение роли единицы для той системы, в которую она включена, и позволяет выявить функцию конкретной единицы в составе единицы более высокого уровня и более сложной организации.

Метод выявления оценочного статуса языковой единицы заключается в вычленении оценочного значения, сопровождающего единицу в представлении (или по желанию) автора текста и дает возможность определить, какой оценке подвергается символ или их совокупность.

Частотный анализ состоит в подсчете количества употреблений единицы в заданных границах и позволяет выявить количественные характеристики словоупотреблений.

Семантический анализ заключается в экспликации лексического значения единицы и позволяет истолковать значение символа в его контекстном употреблении и инвариантной представленности.

Механизм контекстной идентификации символа позволяет отграничить символ от омонимичных языковых единиц.

Текстовый анализ заключается в сегментации текста на самостоятельные в содержательном отношении фрагменты и позволяет эксплицировать семантику текста или его отдельного сегмента.

Используются также экстралингвистические комментарии.

Все эти методы находятся в отношениях взаимной дополнительности, а выдвижение на первый план какого-либо из них обуславливается тем, насколько рассматриваемые тексты были для исследователя изначально понятными (прозрачными и проницаемыми). Применение перечисленных методов не отменяет использования традиционных способов лексикографического толкования слов, которые по своей природе часто представляют собой неформализованные применения выработанных в рамках этих методик приемов.

Степень разработанности затрагиваемых в исследовании вопросов неравнозначна. Объект и предмет исследования находятся на пересечении нескольких областей: истории литературного языка, лингвопоэтики, истории масонства, теории символа, истории масонской литературы. Каждая из этих областей в отдельности представлена большой совокупностью работ разного достоинства и глубины, но все эти работы могут восприниматься, в первую очередь, как исходная фактическая и/или методологическая база для исследования. Различные этапы истории русского литературного языка в интересующем нас аспекте рассматривали В. В. Веселитский, В. В. Виноградов, Г. О. Винокур, В. М. Живов, В. Д. Левин, Б. А. Успенский и др. Лингвопоэтика как научная дисциплина получила обоснование в трудах В. П. Григорьева, Н. А. Кожевниковой, А. Б. Пеньковского и др. История масонства, включающая описание его обрядовой стороны, персоналий, этапов развития, особенностей того или иного периода или стороны деятельности, представлена значительным количеством исследований историков, среди которых актуальными для настоящей работы являются труды С. В. Аржанухина, Г. В. Вернадского, Н. П. Киселева, М. Н. Лонгинова, Д. Д. Лотаревой, А. Н. Пыпина, Д. Д. Робинсона, А. И. Серкова, Т. О. Соколовской, О. Ф. Соловьева, В. И. Старцева, А. Э. Уайта, М. П. Холла и др. В области теории символа целенаправленно работали, в первую очередь, философы, семиотики и лингвисты: Н. В. Иванов, Л. Ф. Крапивник, А. Ф. Лосев, Ц. Тодоров, Л. Ф. Чертов, Е. В. Шелестюк и др. К описанию масонской литературы предметно обращались литературоведы: И. Ю. Виницкий, О. М. Гончарова, Г. А. Гуковский, Г. А. Давыдов, Н. Д. Кочеткова, А. Н. Левицкий, Л. Дж. Лейтон, Ю. М. Лотман, А. А. Морозов, Н. И. Николаев, В. И. Новиков, Н. К. Пиксанов, А. В. Поздеев, М. Л. Ровнер, В. И. Сахаров, А. С. Янушкевич и др. Работы этих и других исследователей, представляя несомненный интерес для тех областей, в рамках которых они осуществлялись, проблематику настоящего исследования затрагивают только фрагментарно. Соответственно, учет полученных ими результатов осуществляется в приложении к области проводимого лингвистического анализа.

Новизна исследования состоит в том, что впервые с использованием строгих методов был последовательно и детально проанализирован большой корпус единых в семантическом отношении МС, имеющих различное языковое воплощение и оказывающих существенное влияние на развитие ЯРХЛ и на носителей языка. Выявлена специфика включения этих фактов в ЯРХЛ, их роль, продуцируемые ими смыслы, место в системе изобразительных средств, их взаимодействие и развитие. Показано многообразие способов включения МС в тексты. Продемонстрированы функции МС от частных текстовых до общих, свойственных всей совокупности единиц в языковом пространстве и в сознании носителей языка.

Теоретическая значимость работы определяется рядом положений, сформулированных, апробированных и доказанных в ходе исследования. Представлена общая система масонской символики как структурно организованной совокупности сложных единиц оценочного и внеоценочного планов. Определена специфика восприятия лингвистической категории слово в прагматическом аспекте группой лиц, объединенных единством мировоззрения. Сформулирован оптимальный механизм идентификации символов, который может быть использован применительно к любой символической системе, включающей в себя омонимичные компоненты. Разработан механизм семантического анализа, позволяющий установить характер функционирования единицы в рамках целостного художественного текста во взаимодействии с его иными составляющими. Продемонстрированы особенности языковой картины мира масонов. Представлена специфика использования символической системы в роли когнитивной и эстетической моделей. Выявлен закон функционирования символической системы в рамках национального языка, отражающий характер диахронических изменений в восприятии и использовании символов, трансформирующий их бытование в языковом пространстве. Эти теоретические положения вместе с материалами конкретных наблюдений представляются существенно важными и для разработки общей теории существования символических систем.

Практическая значимость работы определяется особенностями современного коммуникативного пространства, которое характеризуется тем, что роль и степень значимости межкультурной коммуникации в нем постоянно возрастает как в межличностном, так и в межгрупповом планах. В этом отношении языковой опыт масонов, основы их языковой системы могут оказаться очень полезными, так как они изначально ориентировались на возможность такого понимания между говорящими, которое преодолевало бы конфессиональные, национальные и социальные языковые преграды. Масоны стремились выстроить систему коммуникации так, чтобы она работала в минимальной зависимости от стратификации языковых форм, связанных с образовательным уровнем, культурным статусом, социальным положением, национальной отнесенностью и конфессиональной вовлеченностью массы индивидуумов. Поскольку опыт развития масонства показывает, что эта система оказалась эффективной, действенной и выдержала испытание временем, ее элементы, описанные в работе, могут быть взяты на вооружение специалистами по межкультурной коммуникации или интерпретированы ими в аспектах практического использования. Несомненно полезными они являются и для специалистов в области пропаганды, тем более что в этом направлении приемы, апробированные масонством, используются постоянно.

Перспективным для анализа широкого контекста бытования различных языковых форм представляется учет прагматического аспекта функционирования символа и тот факт, что именно на него в своих языковых воззрениях в первую очередь обращали внимание масоны, именно ему отводили ведущую роль в самых различных ситуациях трансляции информации: дружеской беседе, ритуале, воспитании, пропаганде, магических действиях. Универсальность достигаемых посредством использования символа прагматических эффектов позволяет в когнитивном плане экстраполировать их на различные области использования языковых форм и в теории, и на практике. масонский семантический текстовый

Ещё один аспект практической значимости определяется задачами комментирования и интерпретации художественных текстов. Материалы исследования могут быть использованы в курсах вузовского преподавания, в издательской практике и в научных исследованиях, посвященных анализу конкретных идиостилей, ЯРХЛ и смежным вопросам. Раскрывая особенности функционирования языковых единиц, они одновременно указывают на их по-разному понимаемую функциональность и обозначают перспективы интерпретации эксплицируемых ими фактов в аспектах идеологии и культуры. Взаимосвязь аксеологического плана и характера словоупотреблений предстает как целостный комплекс инвариантных языковых единиц.

Основные положения, выносимые на защиту:

1. В ЯРХЛ XVIII - начала XXI веков значителен в количественном и разнообразен в качественном (функциональном и ценностном) отношениях удельный вес МС. Наряду с иными символическими системами она устойчиво и повсеместно включается в художественные тексты, определяет их семантику, задает характер бытования и интерпретации. Устойчивость проявляется в непрерывной трансляции МС.

2. Функционирование МС в ЯРХЛ находится в контексте общих законов развития литературного языка. Но при этом можно говорить о существовании имманентной закономерности, определяющей в диахронии характер бытования символической системы в естественном языке, проявляющейся в том, что с течением времени функционирование символов существенно изменяется, а сами эти изменения могут быть интерпретированы как последовательная смена специфических типов включения символов в тексты. Символическая система, не теряя органической связи с языком, в который она включена, одновременно демонстрирует относительную самостоятельность.

3. Актуальная или суммирующая идеологические константы для представителей определенной группы в языковом коллективе символическая система входит в их языковую картину мира и становится для них когнитивной или эстетической моделями, которые оказывают существенное влияние на порождаемые ими тексты. В определенном смысле можно говорить, что такое влияние очень существенно, поскольку текстовые репрезентации часто подчиняются конституирующей роли символов.

4. В семантическом отношении МС являют собой совокупность единиц, значения которых, по преимуществу, не имеют полных (исчерпывающих) истолкований, что отражается на специфике их функционирования. Семантическая неполнота истолкований, объективно присутствующая внутри системы, задействует у приёмников информации, контактирующих с системой, познавательные импульсы, прочно связывающие их языковое существование с эксплицированными в ней константами.

5. В прагматическом отношении МС демонстрируют набор единиц, которые необходимо воспринимать в качестве эффективного способа коммуникативного воздействия на приёмника информации в самых различных сферах его присутствия. Равно как и коммуникативная практика масонов в целом заслуживает осмысленного, последовательного и в то же время критичного продолжения, что осуществляется средствами современной массовой информации и пропаганды, часто без учета параметра «критичного» и должной меры корректности.

6. Существенной в аксеологическом отношении чертой системы МС является наличие доминирующего комплекса внеоценочной символики. Сам факт ее присутствия обнародует зафиксированный в языке и продуцируемый его носителям подход к неоднозначному и адогматическому восприятию реальности.

7. Генезис степени вариативности плана выражения и плана содержания конкретных языковых единиц в диахронии по преимущественным употреблениям в контексте языка находится во взаимообратимых отношениях: большей вариативности выражения соответствует относительная стабильность содержания, а относительной стабильности выражения - большая вариативность содержания.

Апробация результатов исследования была проведена на ряде конференций различного уровня: международный симпозиум, посвященный 200-летию со дня рождения В. И. Даля - Владивосток, 2002; международная научная конференция «Литература и философия: постижение человека» - Комсомольск-на-Амуре, 2002; V - IX международные научно-методические конференции «Проблемы славянской культуры и цивилизации» - Уссурийск, 2003 - 2007; международная научная конференция «Лингвистика и межкультурная коммуникация: история, современность, перспективы» - Хабаровск, 2003; международная научная конференция «Дальний Восток: наука, образование, XXI век» - Комсомольск-на-Амуре, 2004; II международная научно-практическая конференция «Языковая картина мира: лингвистический и культурологический аспекты» - Бийск, 2004; I международная научно-практическая конференция «Актуальные проблемы образования и культуры в контексте XXI века» - Владивосток, 2005; международная научная конференция «Языковая политика и языковое образование в условиях межкультурного общения» - Хабаровск, 2006; региональная научно-практическая конференция «Наука о человеке, обществе и культуре: история, современность, перспективы - Комсомольск-на-Амуре, 2004; региональная научно-практическая конференция «Человек, общество и культура: проблемы исторического развития» - Комсомольск-на-Амуре, 2005; региональная научно-практическая конференция «Дальний Восток: проблемы межкультурной коммуникации» - Комсомольск-на-Амуре, 2006 и др., на расширенном заседании кафедры «Общепрофессиональных лингвистических дисциплин и немецкой филологии». По теме исследования опубликовано 27 статей и две монографии.

Структура диссертации. Диссертация состоит из Введения, четырех глав: «Исходные инвариантные характеристики масонской символики и контекст ее использования», «Вербальное усвоение масонской символики в языке русской художественной литературы XVIII - начала XIX веков», «Вербальное осмысление масонской символики в языке русской художественной литературы XIX века», «Вербальное переосмысление масонской символики в языке русской художественной литературы XX - начала XXI веков», Заключения и Списка использованной литературы.

Содержание работы

Первая глава «Исходные инвариантные характеристики масонской символики и контекст ее использования» включает в себя шесть параграфов: «Лингвистические особенности масонского текста», «Модель языковой картины мира масонов», «Коммуникативные и языковые особенности масонской клятвы», «Коммуникация и слово в восприятии масонов», «Определение и функции масонского символа», «Проблема идентификации символа».

В первом параграфе «Лингвистические особенности масонского текста» речь идет о лингвистическом содержании термина масонский текст, использующегося для номинации всей совокупности текстового наследия масонов: дипломов и аттестатов, дневников и воспоминаний, оригинальных и переводных книг и статей, официальной и неофициальной переписки, официальных отчетов, обрядников или актов, регулирующих работу масонских лож, патентов и конституций различных масонских лож, протоколов заседаний лож, речей и лекций, списков членов лож, уставов и законов различных иерархических структур масонства, стихотворных текстов масонов. При этом само неоднородное, с точки зрения отнесенности к различным речевым жанрам, текстовое наследие масонов воспринимается в качестве репрезентатора мистического дискурса.

Выявлены особенности этого текста в семантическом, прагматическом и аксеологическом отношениях, в соответствии с которыми формируется инвариантное определение, включающее в себя такие характеристики, как самостоятельный текст (или сегмент большего по объему текста), содержание которого сознательно ориентировано автором на систему ценностей (идеологическую концепцию) масонства, не подвергающуюся при этом внутри текста преимущественно негативной оценке. В языковом плане эта ориентация проявляется в том, что текст приобретает устойчивые черты неэгоцентрического текста, то есть его содержание оказывается нелокализованным в личностном, временном и пространственном отношениях. В качестве основных проявлений неэгоцентричности воспринимается то, что организующие любой текст категории временной, пространственной и личностной отнесенности приобретают в масонском тексте специфическое воплощение. Традиционные эгоцентрические слова я, здесь, сейчас в пространстве масонского текста замещаются категориями всякий, везде, всегда.

Если в традиционно понимаемом эгоцентрическом тексте словесно выраженное содержание оказывается так или иначе, с той или иной степенью последовательности, полноты и четкости координировано с определенными сегментами пространства и времени и с определенными лицом или лицами, то в масонском тексте такая координация отсутствует. Он оказывается соотнесенным с неопределенным временем, неопределенным лицом и неопределенным пространством. Достигается это за счет того, что вся совокупность маркеров, позволяющих установить координацию с пространственными, личностными и временными ориентирами, обретает специфический вид. Их текстовое воплощение продуцирует восприятие заключенной в тексте информации, как не связанной с конкретными временем, пространством и лицом. Осуществляется это посредством использования различных речевых форм, главным образом, благодаря исключению из текста конкретных координат, замене их абстрактными и замене одной системы координат для данного текстового отрезка симультанно присутствующей совокупностью нескольких равноправных.

С точки зрения указанных характеристик все многообразие масонских текстов подразделяется на центр и периферию, различающихся между собой степенью полноты и достоверности реализации масонской картины мира, а также концентрацией внимания непосредственно на ней или не только на ней, но и на иных объектах, с ней связанных. Центр характеризуется акцентированным вниманием только на картину мира и ее по возможности полное воспроизведение. Периферия же предполагает иные объекты внимания и фрагментарное воспроизведение картины мира. Семантическое наполнение и коммуникативные установки этих текстов существенно различаются. Например, обрядник непосредственно реализует картину мира и только ее (центр), список членов ложи может на нее только опосредованно указывать, если в нем учтены должности братьев, и имеет иную целевую установку (периферия), а конкретный эпистолярный документ, в зависимости от преимущественной темы повествования, будет занимать промежуточное положение между тем и другим.

Здесь же рассматривается особая семантика категорий времени, лица и пространства, организующих этот текст и способы внутритекстового взаимодействия единиц, благодаря которым эта семантика создается, координация текста и МС, взаимодействие центра и периферии. Коммуникативный контакт с центром масонского текста продуцирует у приёмника информации особый эффект восприятия - создает впечатление, что он общается с высшей силой, продуцирующей универсальную информацию.

Во втором параграфе «Модель языковой картины мира масонов» выявлены и подвергнуты разностороннему анализу номинации и предикаты, формирующие основу языковой картины мира масонов: свет, тьма, человек, Великий архитектор мира, семь добродетелей, семь пороков, лестница, степень, камень, храм. Тесное синтагматическое, прагматическое и содержательное взаимодействие между этими единицами воспринимается как закономерное следствие того, что они, находясь в отношениях семантического совмещения и наложения (значения этих единиц всегда в большей или меньшей степени дублируют друг друга), создают единый смысловой комплекс с четкими ориентирами, который оказывает существенное влияние на языковое сознание, контактирующего с ним лица. МС свет и тьма, доминантные и конституирующие для языковой картины масонов, внутри общей единой системы обнаруживают три универсальные функции, которые, будучи свойственны им наиболее последовательно и полно, также проявляются в бытовании иных номинаций и предикатов: 1. Они именуют субстанции предельно абстрактной природы. 2. Они называют качественные состояния любого сегмента мира (макро- и микрокосма). 3. Они выступают как универсальные точки координат, по отношению к которым распределяются все сущие объекты, то есть они используются для номинации объектов, оценки различных объектов и обозначения координации между ними.

Главным предикатом масонской картины мира оказывается эволюционное движение или восхождение человека от тьмы к свету, включающееся в метафору пути, на котором необходимо следовать семи добродетелям, который отмечен степенью познания масонской науки и в результате может привести к храму (добродетели, идеальный, невиданный, новый, просвещенного человечества, Соломонов, счастья), фиксирующему представление о гармоническом состоянии мира.

Заданная с помощью совокупности номинаций и предикатов модель оказывается замкнутой (МС змея) и состоящей из множества элементов, которые, воплощая конкретные сегменты семантики базовых категорий, в аксеологическом плане на уровне языковой системы репрезентируются как внеоценочные или безоценочные. Такие МС (например, орудия масонского строительства: долото, кирка, лопаточка, масштаб (линейка), молоток, наугольник (угольник), нивелир, ножницы, отвес, резец, рычаг-рукоятка, топор (оскорд), угломер, уровень, циркуль, чертежная доска, шаблон, шпакель) обретают конкретные оценки (положительные или отрицательные) только в рамках определенных контекстов. А устойчивая противоположность этих оценок в конкретных текстах на уровне языковой картины мира продуцирует то, что единая оценка у них отсутствует. Таким образом проявляется четкая дифференциация между речевым употреблением и языковым бытованием единиц, актуальная для масонов и во многих других случаях.

Полученное представление о доминантных чертах языковой картины мира масонов расширяется за счет сопоставления с иными картинами мира, что производится на базе восприятия языковыми коллективами категории времени и реконструкций этой категории лингвистами. Лингвистические взгляды на категорию времени в исследовательской традиции суммируются в понятиях мифологическое время (время, реализованное в мифе), летописное время (время, реализованное в летописи), панхрония; архаичное время, современное время, российское время (время, реализованное в русской языковой картине мира) и западноевропейское время (время, реализованное в западноевропейской языковой картине мира). Сопоставление с дифференциальными признаками этих категорий позволяет утверждать, что время картины мира масонов обнаруживает черты всех перечисленных типов времен и не может быть однозначно отнесено к какому-либо из них, что продуцирует представление об универсальном и многомерном восприятии времени.

Обнаруживаются отчетливые параллели (не отменяющие существенных различий) с русской языковой картиной мира, которые проявляются через ряд характеристик, в частности: 1. Сходное восприятие категории времени, которое демонстрируется через семантику и функционирование МС полдень и полночь, предполагающих возможность воздействовать на астрономическое время волей человека. 2. Противопоставление низкого и высокого, пронизывающее все сферы актуальных номинаций и задающее оценочные ориентиры во всех сегментах мира и видах деятельности. 3. При этом масонская картина мира при поверхностном восприятии в гораздо большей степени детерминистична, чем русская, а при глубинном осмыслении обнаруживает аналогичную ей зависимость от действий неподконтрольных человеку высших сил, руководящих различными проявлениями мира.

Совмещающая в себе антропоцентризм и теоцентризм картина мира масонов с различной степенью полноты и в своих различных сегментах реализуется во всех масонских текстах, примером ее относительно полной и в то же время компрессивной реализации может служить масонская клятва.

В третьем параграфе «Коммуникативные и языковые особенности масонской клятвы» подвергнуты сопоставительному анализу несколько текстов клятв, обнаруживающих четкое структурное и семантическое подобие. Традиционная масонская клятва в структурном отношении состоит из шести последовательно расположенных, не варьирующих своих позиций реквизитов, имеющих сходное, а подчас и тождественное языковое воплощение, характер которого предопределяется жанром текста, его коммуникативным предназначением и орденскими идеологическими установлениями.

К числу этих последовательно расположенных реквизитов относятся: 1. Автономинация лица, приносящего клятву, и именование производимого им действия, имеющее перформативную функцию: Я NN клянусь. В функции перформативов используются возвратные глаголы в собственно-возвратном значении (клянусь, обещаюсь), которые обозначают, что действия субъекта направлены на себя самого, производятся над собой, то есть обещания и клятва даются, в первую очередь, себе, а не окружающим, названным во втором реквизите. Грамматические формы глаголов в данном случае являются маркерами особой коммуникативной ситуации, сбалансированной между внутренним и внешними приёмниками информации, ориентированной на говорящего и на окружающих.

2. Номинация свидетелей, гарантов, поручителей, тех, чье присутствие и существование придает клятве законную силу: перед Всемогущим строителем вселенной и перед сим высоким собранием. В качестве гарантов во всех случаях выступают неперсонифицированные, но наделенные активной волей объекты. Адресация ответственности за принимаемые обязательства характеризует степень авторитетности объектов окружающего мира. Первый и второй реквизиты в своей совокупности отвечают на вопрос «кому клянется говорящий?»: себе, верховному существу и так или иначе поименованной совокупности масонов, то есть сакрализованное обещание дается различными способами названному коллективу.

3. Перечисление обязательств, которые масон налагает на себя в качестве необходимых к постоянному исполнению. Информационный вес этого реквизита в пространстве текста свидетельствует о его первостепенной важности. Содержательно он состоит в том, что масон называет с краткими характеристиками те добродетели или должности, которые он обязуется неукоснительно соблюдать (исполнять). В Клятве названы: Повиновение - всеми моими силами стремиться к тому, чтобы сохранить себя в неколебимой верности к Богу, закону, правительству, отечеству и к сему высокопочтеннейшему братству. Любовь к человечеству - чтобы любить их всем сердцем. Щедротолюбие - и помогать ближним моим всеми силами. Мудрость - я обещаю, чтобы по всем силам моим стараться быть во всех моих деяниях предусмотрительну и мудру. Скромность, сохранение тайны ордена - в действиях моих осторожну, в словах моих умеренну. Добронравие - в должностях моих праведну, в предприятиях моих честну, в моем суждении честну. Любовь к человечеству - в образе моего обхождения человеколюбиву, благородну, добросердечну и преисполненну любви ко всем человекам, а наипаче к моим братьям. Повиновение - я обещаю быть послушну начальникам моим во всем том, что мне для блага и преуспения Ордена, которому я обязан во всю жизнь сохранять верность, повелено будет. Скромность, сохранение тайны ордена - я обещаю быть осторожну и скрытну; умалчивать обо всем том, что мне поверено будет, и ничего такого не делать и не предпринимать, которое могло бы открыть оное.

Синтаксический параллелизм в данном случае подчеркивает неразрывное единство и взаимодействие всех обязательств. Семантика обязательств и использование в первом реквизите возвратных глаголов знаменуют деятельность, по своему характеру обращенную первоначально на говорящего. Общая коммуникативная установка, реализуемая в клятве, может быть охарактеризована как `я обязуюсь произвести над собой определенную работу и выстроить свой внутренний мир в соответствии с требованиями ордена'.

4. Перечисление тех наказаний, которыми масон считает необходимым подвергнуть себя в случае нарушения клятвы: в случае же малейшего нарушения сего обязательства моего подвергаю себя, чтобы голова была мне отсечена, сердце, язык и внутренная вырваны и брошены в бездну морскую; тело мое сожжено и прах его развеян по воздуху. В синхронном восприятии человека XVIII века или человека XXI века, основанном на языковом и общекультурном опыте, эти слова являются гиперболой. В семантическом отношении гипербола интересна тем, что ее содержание в ином орудийном ключе дублирует именования испытаний стихиями, которым подвергается неофит во время инициации.

5. Обращение к существу, на которое автор возлагает свои упования относительно помощи в выполнении принятых обязательств: В чем да поможет мне Господь Бог и его милосердие. Номинации верховного существа, заключающие клятву в композиционную рамку, сигнализирующие о ее содержательных границах, отличаются от второго реквизита.

6. Заключающий клятву перформатив, который является знаком ее завершения и вступления в силу: Аминь - `да будет так'.

Каждый реквизит подвергается отдельному рассмотрению, а вся клятва в целом оценивается с точки зрения ее функций в коммуникативной практике масонов. Особенности существования текста клятвы в коммуникативном пространстве масонства определялись тем, что он одновременно существовал в двух измерениях: измерении личностных переживаний масона и измерении общих масонских теоретических работ. Взаимодействие первого и второго поднимало степень его актуальности для масонов. Проявлением актуализации текста становилась, в частности, языковая рефлексия масонов по поводу клятвы, фиксируемая в иных текстах, в первую очередь, в речах и письмах. Эта рефлексия запечатлевается тремя типами отсылок. 1. Размышления над самим фактом существования и принятия клятвы, ее роли в жизни масона и необходимости наличия; в данных случаях клятва оценивается в целом. 2. Непосредственная адресация к конкретным аспектам содержания клятвы с анализом их семантики, ценностной значимости и функциональной роли; в данном случае оцениваются отдельные компоненты клятвы. 3. Использование риторических фигур, содержащихся в клятве, с аналогичным содержательным наполнением. Данные случаи демонстрируют воздействие образного строя клятвы на говорящего.

Для ревностного масона клятва становилась текстом, постоянно присутствующим в его языковом сознании в совокупности своих содержательных и формальных особенностей, а следовательно, существенно воздействующим на это сознание, что важно не только своей содержательной догматичностью, законополагающей функцией, но и своим языковым строем. Это обусловило то, что она послужила одной из основ таких безусловных шедевров отечественной поэзии, как «Памятник» А.С. Пушкина и «Заблудившийся трамвай» Н.С. Гумилева и многих других текстов.

В четвертом параграфе «Коммуникация и слово в восприятии масонов» дана развернутая характеристика коммуникативного поведения масонов как системы определенного круга действий, связанных с восприятием и продуцированием языковых форм. Оно рассмотрено с точки зрения его предпосылок, используемых в нем тактик и приемов речевого поведения и реализуемой в нем коммуникативной модели. Общими предпосылками коммуникативного поведения масонов являются мировоззренческие положения, входящие в их языковую картину мира. Консервативность обряда и символического языка определяет особенности коммуникации, задает специфические черты той информации, которая циркулирует в коммуникативном пространстве масонства. Масонство реализует три основные тактики трансляции знаний. 1. Различные посвятительные и иные обряды, в драматической форме транслирующие, главным образом, легенды. 2. Масонские речи и поэзию, которые проецируют конкретные сегменты легенды и документов. 3. Частные беседы и переписку (им придается очень большое значение), в процессе которых обсуждаются положения, представленные в речах, орденской литературе и документах. Все они в XVIII в. восходят к единым источникам.

Эффективность использования этих трех тактик, кроме реализуемых в них приемов, обеспечивается, в частности, еще и тем, что все они осуществляются в рамках замкнутого коммуникативного пространства, то есть такого, в котором ограниченное, заданное и определенное количество семантических комплексов или тем разрабатывается различными речевыми жанрами в разных коммуникативных ситуациях. Во внутренних работах масонов происходит постоянная циркуляция одних и тех же тем, связанных с базовыми символами, что целенаправленно поддерживается несколькими способами, в частности, единством рекомендуемого для прочтения списка книг, единством информационного наполнения речей, консерватизмом циркулирующих речевых форм, заданной тематикой бесед, молитвами. В силу многократного переключения жанровых и функциональных особенностей текстов и ситуаций, в которые помещаются одни и те же единицы осуществляется их эффективное внедрение в языковое сознание и контроль над ним.

К числу наиболее частотных приемов коммуникативного воздействия относятся: 1. Постоянное использование императивных конструкций, сопровождаемых, в зависимости от конкретного семантического наполнения, высоко положительными (превозносящими) или глубоко отрицательными (низводящими) мотивациями. 2. Частое использование прямых лексикализованных обращений. 3. Постоянно эксплицируется ценностная шкала или система ориентиров, в рамках которой пристало существовать масону. 4. Преимущественно перспективная направленность большинства утверждений, обращенных к личности, создающая установку на позитивные преобразования и трансформацию в лучшую сторону. 5. Постоянное прямое указание на присутствие высшей силы, наличие верховного существа или прозрачное имплицитное подразумевание этого присутствия. 6. Постоянное подчеркивание высоких и, безусловно, положительных черт и характеристик масонства. 7. Осуществляемое различными способами подчеркивание авторитета источника информации. 8. Включение в текст прямых оценок приёмника информации, которые, совместно со 2-ым приемом, формируют его образ в его же сознании. 9. Наличие дефиниций, которые не воспроизводят общеязыковое значение слова, а устанавливают ценностные ориентиры, показывают константы картины мира масонов. 10. Общий модальный и оценочный план конструкций, формирующих тексты, проявляющийся в отношении к ним неизвестного автора, может быть описан следующей формулой: `это так и не может быть оспорено никем и никогда'. 11. Преобладание позитивных примеров и ориентиров над негативными. Все эти приемы создают специфические коммуникативные эффекты и активно используются современной рекламой.

Обращается внимание на то, что проблемы коммуникации в их различном воплощении находятся в центре внимания идеологии масонства, выработавшего особую модель коммуникативного поведения, осуществляемого в замкнутом коммуникативном пространстве и включающего определенный набор приемов и регламентаций, вплоть до регламентаций специфики речевого поведения внутри и вне ложи, представляющейся как совокупность жестких норм и позволяющей говорить о масонском речевом этикете. Реализация этих приемов и строгая регламентация речевого поведения приводят к существованию специфического алгоритма коммуникативного взаимодействия. Масоны оказываются в своеобразном тематически замкнутом круге языковых форм, выход из которого возможен не во внешнюю сферу, а только в глубину, к поиску новых смыслов и их оттенков.

В качестве полноправного репрезентатора такого коммуникативного пространства рассматривается понятие слово, которое устойчиво используется в инвариантном значении `целостная коммуникативная единица, высказывание, текст'. Реализации этого значения, если следовать за приоритетными словоупотреблениями, представлены следующими типами слов: божественное слово - `слово, исходящее от божества', потерянное слово - `квинтэссенция всех знаний о мире' (мифологические объекты), поэтическое слово - `слово в художественном тексте', ритуальное слово - `слово, используемое в ритуале', царское слово - `слово монарха', бытовое слово - `слово, используемое в повседневной жизни' (объекты реальные). Все эти объекты воспринимаются как обладающие магической, в первую очередь, созидательной силой. Представлен анализ каждого из типов слов в семантическом и прагматическом аспектах.