Семантика и прагматика русского наречия

Реферируемая работа нацелена на интегративное описание наречной лексики русского языка на межподсистемном (межидиомном) уровне. Идея учёта функционально-социальной дифференциации языка при описании его наречной системы уже постулировалась: «на протяжении последнего столетия функциональный статус русского языка усложнился», «увеличился объём наречий, дифференцировалась их стилистическая характеристика» Sitarski A. Структура и функционирование наречий в русском языке новейшего времени. - Poznan, 2001. - С. 38.. Однако в процитированной работе эта идея реализуется не в виде посистемного или интегративного описания конкретных вариантов наречной системы, а путём исследования областей активного пополнения наречной лексики новыми производными.

В рамках нашего исследования решается задача описания на единых основаниях общерусского, диалектного и сленгового вариантов адвербиальной системы русского языка как первичной знаковой системы, находящихся в отношениях зависимости от адвербиальной системы национального языка. Термин общерусский язык употребляется по отношению к общеупотребительному варианту русского языка, основу которого составляют единицы литературного языка, а на периферии находятся некоторые просторечные элементы, то есть общерусский язык рассматривается как одна из разновидностей национального русского языка. Сленг определяется как нелитературная форма русского языка, «которую городское население России, независимо от возраста, образования и профессии, использует в непринуждённом личном общении (а в современной социолингвистической ситуации - и в публичной речи)» Розина Р.И. Семантическое развитие слова в русском литературном языке и современном сленге: глагол. - М., 2005. - С. 15.. В дополнение к приведённому определению, следует отметить, что сленгизмы активно проникают и в речь сельских жителей в результате контактов с горожанами и под влиянием средств массовой информации. Тем не менее, несмотря на коммуникативную активность сленга и отсутствие явно выраженных социальных ограничений на его функционирование, данная речевая макросистема отличается по степени и сфере распространения от общерусского языка. Термин диалект используется по отношению к территориально ограниченным формам существования языка. Для идентификации диалекта в рамках функционально-социальной дифференциации языка релевантной является не только географическая локализованность, но и вытесненность его в сферу сельского общения. В коммуникативном пространстве села диалект выступает в виде частной диалектной системы, под которой понимается конкретная реализация (форма существования) диалектного (или шире - национального) языка, характеризующаяся особым набором языковых признаков, территориальной прикреплённостью и социальной общностью её носителей. На наш взгляд, для того, чтобы выявить характер варьирования адвербиальной системы русского языка в территориальных диалектах, в качестве объекта описания целесообразно избирать наречные системы конкретных говоров (частных диалектных систем), а не диалектного языка в целом.

В следующем разделе - «Многоаспектность семантики наречия» - рассматриваются элементы семантической структуры наречий, предопределяющие многоплановость связей единиц внутри наречной системы и за её пределами.

Семантика наречия характеризуется многомерностью, имеет сложную организацию и объединяет различные типы языковых значений - лексическое, грамматическое, словообразовательное. План содержания наречия, вычлененного из конкретного высказывания, складывается из нескольких составляющих (имеет несколько граней). Его экспликация может быть в большей или в меньшей степени полной, но не абсолютно точной и исчерпывающей. Составляющие семантики наречия находятся в сложном взаимодействии, отношения между ними не выстраиваются по типу чёткой однонаправленной иерархической зависимости.

Функциональный подход к изучению семантики наречия предполагает рассмотрение его, с одной стороны, в системе возможных употреблений, с другой стороны, в системе функционально-социальных вариантов языка. Включённость наречных единиц в лексическую и коммуникативно-грамматическую системы языка предопределяет разноуровневый анализ их семантики.

Являясь носителями адвербиальной семантики, наречия обнаруживают изофункциональность с другими классами слов, способных занимать в высказывании относительно независимую (морфологически жёстко не заданную) позицию, к числу которых относятся предложно-падежные формы существительных, инфинитив, деепричастие. Соответственно, в функционально-семантическом плане наречия представляют собой составную часть поля адвербиальности. Однако для них данная семантика, в отличие от других типов адвербиальных выражений (М.В. Филипенко), не является исключительно синтаксической, она составляет основу категориального значения наречной лексики. Признак, обозначаемый наречием, в составе высказывания может приписываться как предмету (посредством характеристики его предикативного или атрибутивного признака), так и ситуации в целом (событию), то есть может иметь пропозициональную значимость. На синтаксическом уровне это выражается в противопоставленности присловного и детерминантного употребления наречной единицы.

Инвариантное общекатегориальное значение наречия, определяемое как `признак «определителя» предмета - атрибута или предиката', не имеет однотипной местоименной идентификации. Если слова других самостоятельных частей речи максимально обобщённо репрезентируются одним-двумя вопросительными словами, то для наречия, как известно, это целый ряд заместителей - как?, где?, когда?, куда? и др. Отсутствие единого вопроса-репрезентанта для наречий осложняет семантизацию их общекатегориального значения, но не доказывает его несостоятельность.

Для наречий и прилагательных, связанных отношениями мотивированности, актуальна проблема семантической корреляции и асимметрии. Полисемичные прилагательные, как правило, не изоморфны по своему плану содержания наречиям. Несколько упрощая реальное многообразие проявлений диспропорциональности в области формальной и семантической мотивации наречия прилагательным, можно заключить, что здесь действуют отношения относительного изоморфизма (живописно); эквиполентности (живо); привативности (вторично). Часть наречий в синхронном плане семантически не коррелирует с прилагательными (здорово).

Анализ этого круга отношений осложняется в связи с неоднозначно решаемым вопросом о направлении мотивации. А.Б. Пеньковский, давая критическую оценку аксиоматически принимаемым русской грамматикой положениям о формальной и семантической вторичности наречий по отношению к прилагательным, считает целесообразным говорить в данном случае о кодеривации и подчёркивает, что часто «наречия не поддаются истолкованию через соотносительные прилагательные, тогда как значения прилагательных обычно легко выводятся из значений соотносительных наречий (и/или предикативов)» Пеньковский А.Б. Очерки по русской семантике. - М., 2004. - С. 285.. Многочисленные примеры убеждают в этом: быстрый `происходящий, осуществляемый быстро', проворный `делающий что-либо проворно', предупредительный `ведущий себя предупредительно' и др.

Отсутствие полного изоморфизма между прилагательными и наречиями на -о, -е как в структурно-деривационном, так и в семантическом плане затрудняет лексикографическую фиксацию адвербиальных единиц. Пользователь большинства толковых словарей вынужден опираться на свой речевой опыт и языковую интуицию для установления наличия / отсутствия искомого наречия в узусе и определения его значения. При этом владения моделями образования наречий от прилагательных недостаточно, поскольку существуют разные варианты лексической реализации данных моделей.

Причину того, что не все прилагательные, а многие из прилагательных не во всех значениях, имеют наречные корреляты на -о, -е, на наш взгляд, следует видеть в том, что эти исходные имена не включены в систему оценок действий, процессов, состояний. Окказионально же любые адъективные единицы (независимо от их грамматического разряда, морфологической структуры) могут в неё вводиться, преодолевая тем самым лакунарность общеязыковой системы и выступая индексами индивидуальных вариантов языковой картины мира. Возможность образования адвербиальных лексем свидетельствует о трансформации значения базового прилагательного в индивидуально-авторской системе речевых средств, поскольку признак начинает мыслиться как переходящий на действие или на ситуацию в целом, например: Все из пластика - даже рубища, / надоело жить очерково (А. Вознесенский. Ностальгия по настоящему).

Связанность категориального значения наречия, его сориентированность на значения других категориальных классов слов проявляется в сочетаемостных возможностях наречия, и прежде всего с глаголом. На это обращается внимание в работах учёных разного времени, разных научных направлений; неоспоримой, по замечанию исследователей, остаётся «необходимость учёта семантики глагола в анализе семантики многих предлогов и наречий» Селивёрстова О.Н. Труды по семантике. - М., 2004. С. 745.. Изучается аспектуальная значимость наречной лексики (А.В. Бондарко; И.Н. Кошман; В.А. Плунгян; М.В. Филипенко; В.С. Храковский и др.), связь наречных значений с элементами семантической структуры подчиняющего слова (Г.И. Кустова; Е.В. Падучева; О.Н. Селивёрстова; М.В. Филипенко и др.).

Обобщённо и системно различные направления и проявления связи глагольной и наречной семантики характеризуются в концепции А.Б. Пеньковского, который разграничивает две большие группы категориальных грамматических значений, лежащих в основе организации наречной системы. Это, во-первых, значения наречий, детерминированные глагольной семантикой. Следует учитывать при этом, что подключаясь к грамматическим категориям глагола, наречия выступают «не просто как дублирующие лексические показатели длительности, локализации во времени и т.п. глагольных значений, но как носители корреспондирующих с общими и частными значениями вида и времени глаголов специфически наречных категориальных семантических признаков» Пеньковский А.Б. Очерки по русской семантике. - М., 2004. - С. 289.. Вторую группу образуют субъектно-объектные наречные значения - это грамматические значения наречий, проявленные в составе высказывания. Они представлены двумя основными типами - детерминационными и ориентационными значениями (А.Б. Пеньковский).

Существование различных способов включения смысла наречия в семантическую структуру высказывания предопределяет возможность выполнения наречием различных семантических ролей в предложении. В приглагольной позиции наречие выполняет роли актанта и сирконстанта (предиката второго порядка). И в том, и в другом случае оно взаимодействует с определёнными компонентами семантической структуры глагола и выступает средством экспликации данных компонентов. В актантной роли наречия описывают обязательных семантических участников ситуации, в сирконстантной - необязательных М.В. Филипенко уточняет, что «скорее следует говорить не о семантической обязательности / необязательности, а о коммуникативной существенности / несущественности актантов и сирконстантов соответственно, закреплённой в семантике предиката» [Филиппенко М.В. Семантика наречий и адвербиальных выражений. - М., 2003. - С. 124].. Так, разную коммуникативно-семантическую значимость имеет наречие аккуратно в структуре следующих высказываний: 1) Нина убрала со стола, аккуратно сложила вещи в шкаф; 2) Нина сложила вещи аккуратно. В первом высказывании описываются действия субъекта, и наречие уточняет характер одного из них (является сирконстантом), во втором - указание на действие предопределено конситуацией, а коммуникативно-смысловой центр переносится на наречие, которое занимает позицию актанта.

Нарушение семантической валентности глагола и наречия ведёт к искажению или окказиональному переосмыслению семантической структуры высказывания: Стучит, / стучит моя машинка пишущая, / а за стеной соседка, / мужа пичкающая, / внушает ему сыто без конца, / что надо бы давно женить жильца (Е. Евтушенко. Я комнату снимаю на Сущевской…). В прототипической и узуальной семантике глагола внушать отсутствуют компоненты, согласующиеся с содержательной структурой наречия сыто (ср. сыто жить, есть).

Специфика номинативной функции наречий обусловлена «пропозитивной направленностью» их семантики, в связи с чем они могут квалифицироваться как «событийные номинации» (Л.А. Кошель); в основу описания категориального значения наречия кладётся понятие ситуации (В.Б. Евтюхин). Особенности лексической семантики наречия проявляются в природе денотативно-понятийного компонента. Его формируют характеризующие семы. Основанием (объектом) характеризации служит признак, предмет, процесс. Денотативный компонент значения полнозначных наречий объективирует знания о феноменальных объектах внеязыковой действительности, к числу которых относятся «некоторые свойства телесных объектов, их действия, качества и отношения» (Н.Г. Комлев).

На сегодняшний день значительная часть наречий, относящихся к «основному словарному фонду» (В.В. Виноградов), описана в русле развития идей языковой картины мира. Детально рассматривается семантика отдельных наречий или рядов лексических единиц (В.Ю. Апресян; О.Ю. Богуславская; И.М. Богуславский; Т.В. Булыгина; С.А. Григорьева; Л.Л. Иомдин; А.Д. Кошелев; Т.В. Крылова; И.Б. Левонтина; Е.В. Падучева; А.Б. Пеньковский; О.Н. Селивёрстова; Е.В. Урысон; М.В. Филипенко; А.Д. Шмелёв; Е.С. Яковлева; Т.Е. Янко и др.).

В основу описания прагмасемантического потенциала наречной лексики в нашем исследовании кладётся принцип интегрированности, последовательно разрабатываемый учёными Московской семантической школы и предполагающий согласование нескольких компонентов лингвистического описания - морфологии, синтаксиса, словаря, а также лексической и грамматической семантики, прагматических, коммуникативных и просодических аспектов лексем (Ю.Д. Апресян). Этот принцип согласно задачам исследования дополняется учётом функционально-социального варьирования наречных единиц.

План содержания одного и того же наречия (из состава единиц общего наречного фонда) в различных ЧНС варьируется в силу действия прагматических факторов и специфики системных связей наречия в пределах того или иного идиома: наречие легко, к примеру, в общерусском, сленговом и диалектном вариантах языка, безусловно, имеет различный прагмасемантический потенциал. Кроме того, с высокой степенью вероятности можно предположить и отсутствие семантического тождества лексически нетождественных коррелятов, принадлежащих разным ЧНС. Так, не являются семантическими эквивалентами межидиомные соответствия хорошо - гоже - клёво или зачем - почто - нафига и др. В прагмасемантическом и грамматическом потенциале внутриязыковых межподсистемных лексических соответствий также не наблюдается тождества. В связи с этим при описании наречий мы стремимся достичь интеграции не только на уровне содержательного варьирования единиц в пределах одного идиома (в частности литературного языка), но и на межподсистемном уровне организации адвербиальной системы.

В третьем разделе второй главы - «Семантические классы наречий» - обсуждается проблема семантической классификации наречной лексики и обосновывается выделение шести базовых семантических классов наречий.

Распределение русских наречий по разрядам на основе их семантической общности имеет давние традиции (М.В. Ломоносов выделял 16 групп наречий в зависимости от «разных знаменований», А.А. Барсов - до 35, А.А. Шахматов разграничивал 6 классов наречий с точки зрения выражения ими «представлений о качествах-свойствах и отношениях» и т.д.). В настоящее время вошли в научный обиход и получили признание различные семантические классификации наречий (В.В. Виноградов; РГ 1980; М.В. Филипенко). Тем не менее проблема выделения и систематизации семантических классов наречной лексики до сих пор остаётся актуальной. Решается она в основном на семантически ограничиваемом материале: разрабатываются классификации наречий количественных, пространственных, временных, образа действия и др. Реже классификация применяется к наречной лексике в целом. Существенные расхождения между различными классификациями выявляют отсутствие единых критериев в семантико-таксономическом описании наречия.

Наибольшее распространение в научной практике комплексного освещения наречия как лексико-грамматического разряда получило противопоставление двух его основных разрядов - определительных (собственно характеризующих [РГ 1980]) и обстоятельственных наречий. На втором уровне данной классификации имеет место известная диспропорциональность в области деления каждого разряда наречий на группы по общности семантического признака. Объективно это объясняется большей семантико-грамматической однородностью определительных наречий в сравнении с обстоятельственными, которая (вкупе с другими признаками) позволяет исследователям делать вывод о том, что именно определительные наречия составляют центр наречной системы (В.Б. Евтюхин). Категориально-семантическое размежевание наречий разных типов выявляется также посредством анализа смысловых отношений, в реализацию которых они включены в составе синтаксической конструкции: для определительных, в частности, типична функция атрибута действия (Г.П. Домашенкина).

В настоящее время особую актуальность приобрела проблема построения синтаксически значимой семантической классификации наречий, целесообразность создания которой предопределяется очерчиваемостью смысловых реализаций лексической единицы как компонента синтаксической конструкции. Это согласуется с принципами интегрированного описания языковых единиц. Важность учёта места наречия в смысловой организации высказывания при создании классификации сопряжена и с тем, что ведущим критерием вычленения наречия как части речи является синтаксический. Однако имеющийся положительный опыт в области разработки строгих, синтаксически значимых семантических классификаций свидетельствует о том, что охватывается не весь наречный состав, а относительно однородные в морфологическом плане единицы, находящиеся в центре наречной системы русского языка либо тяготеющие к центру (А.Б. Пеньковский; Е.Л. Рудницкая, М.В. Филипенко).

На основе синтаксически значимых критериев выделяются, в частности, следующие виды наречий: 1) по характеру синтаксической связи противопоставляются наречия сентенциальные (выполняют роль детерминантов, то есть воздействуют на высказывание в целом) и глагольные (реализуют обязательную или факультативную валентность глагола, то есть оформляют присловную связь); 2) по сфере действия в семантической структуре высказывания различаются наречия с плавающей и фиксированной сферой действия - эти типы наречий установлены и описаны М.В. Филипенко; 3) по отношению к семантической структуре высказывания наречия делятся на строевые (модальные) и диктальные (М.В. Всеволодова). Наречия разных типов по-разному проявляют себя в смысловой организации высказывания: одни (типа весело, легкомысленно, точно) служат описанию «внешних» характеристик ситуации и сочетаются с глаголами разных семантических групп, выступая при этом только в функции характеризаторов; другие (типа тихо, медленно, ночью) в узуальном употреблении предназначены для описания определённого компонента в семантической структуре предиката и могут выполнять функции как характеризаторов, так и идентификаторов.

Наречия предназначены для реализации различных семантических категорий, поэтому могут представлять разные функционально-семантические поля, часто относясь к их периферии: таково, в частности положение наречий в структуре поля состояния (радостно, тревожно, устало, раздражённо), поля обусловленности (назло, сгоряча, сослепу), поля темпоральности (давно, долго, постоянно). Реже наречия входят в ядро поля, причём вместе с другими грамматическими классами, примером здесь может служить функционально-семантическое поле компаративности.

Семантическая многомерность наречий предопределяет их вхождение в различные семантические классы, выполнение ими различных функций в высказывании, установление сложной системы парадигматических и синтагматических связей с другими единицами.

Поскольку в состав наречий входит значительное количество единиц, весьма разнообразных в семантическом отношении, полная классификация наречной лексики будет иметь многоярусный и многовекторный характер. При её разработке особую методологическую значимость приобретает не столько исчерпывающее описание внутреннего устройства, сколько определение исходных позиций данной классификации.

Для характеристики роли и места наречной лексики в означивании тех или иных фрагментов семантического пространства языка, а также для уточнения состава самих этих фрагментов необходимо построение многоступенчатой семантической классификации наречий. В нашем исследовании разрабатывается первый (базовый) уровень данной классификации.

Предметом классификации является лексическая семантика наречных единиц. Исходные (базовые) рубрикаторы составляют начальный, наиболее абстрактный уровень семантического членения. Возможность сведения их к относительно небольшому перечню объясняется инклюзивной способностью языковых отношений, которые «могут включать в себя, покрывать собой огромное количество самых разных жизненных отношений» Серебренников Б.А. Роль человеческого фактора в языке: Язык и мышление. - М., 1988. - С. 33.. В качестве основания классификации избирается соотнесённость её исходных рубрикаторов с базовыми семантическими категориями.

Наречия включены в систему средств репрезентации таких семантических категорий, как `количественность', `качественность', `пространственность', `темпоральность', `обусловленность', `отношение'. Вершинные рубрикаторы разрабатываемой в данном исследовании классификации соответствуют сложным семантическим категориям, согласно чему на первом уровне членения наречия делятся на шесть классов: количественные, квалификативные, пространственные, временные, наречия обусловленности и модальные.

Классификация более низких ступеней должна, по возможности, отражать двойственную природу наречий некоторых семантических групп. Например, интенсификаторов, в которых экспрессивная семантика (позволяющая причислять эти наречия к модально-оценочным) соединяется со значением степени, что сближает эти наречия с количественными; наречия типа вдвоём, втроём помимо количества участников обозначают совместность действия (образ действия), то есть включаются и в количественные и в квалификативные. Кроме того, нельзя не принимать во внимание факт семантического варьирования наречия в зависимости от его места в структуре высказывания. Например, наречие вежливо в соответствии с прототипическим значением относится к классу квалификативных, но контекст его употребления может включаться в формирование как квалификативно-оценочной семантики (1), так и причинной (2): 1) Мы с Костей хотели объяснить ей все вежливо, но тут в дело вмешался Мишка (Н. Носов. Наш каток); 2) Всё время, пока он говорил - негромко, спокойно, чистым, интеллигентным языком, вежливо замолкая, когда Вепрь вставлял короткие реплики, - Максим изо всех сил старался найти хоть какую-то прореху в этой новой системе мира, но все его усилия были тщетны (Стругацкие. Обитаемый остров). Противопоставление указанных двух типов употребления не всегда снимается контекстом, ср.: Они слишком галдели, и энный вежливо предложил нам троим осмотреть остальную часть дома (И. Бродский. Fondamenta degli incurabili) - здесь вежливо совмещает значения `в вежливом тоне' и `из вежливости'. Подвижность синтаксической семантики наречия обусловливает гибкий, нежёсткий характер классификации.

Базовая классификация наречной лексики может быть совмещена с тем членением смыслового пространства русского языка, которое, согласно концепции Н.Ю. Шведовой Шведова Н.Ю. Местоимение и смысл. Класс русских местоимений и открываемые ими смысловые пространства. - М.: Азбуковник, 1998., означено местоимениями. Наречия вовлечены в реализацию ключевых смыслов, которым соответствуют следующие исходные местоимения: когда, где, откуда, докуда, отколе, доколе, сколько, насколько, как, зачем, почему, отчего. При этом наречия из смысловой области как обнаруживаются среди единиц всех указанных выше базовых классов.

Таким образом, семантическая классификация, моделирующая устройство семантических группировок и отношений в наречной системе, имеет реляционный характер и отражает гибкую и подвижную структуру участка смыслового пространства языка, объективируемого наречиями.

Выделение базовых семантических классов необходимо в научно-методических целях - оно составляет основу структурированного описания семантического варьирования наречной лексики. Для функционального анализа наречий и характеристики их прагмасемантического потенциала представляет интерес выявление особенностей реализации базовых семантических категорий наречными средствами в конкретных ЧНС. В частности, типологически значимым окажется установление наличия межподсистемных лакун; определение уровня проявления лакунарности; рассмотрение характера вариативности в лексическом заполнении смысловых «ячеек».

Итак, в составе адвербиальной системы русского языка могут быть выделены наречные микросистемы, идентифицируемые по смысловому признаку. Устанавливаемые семантические классы наречий неравнозначны в количественном отношении и по своему месту в адвербиальной системе.

Квалификативные наречия образуют самый обширный класс единиц. Они выступают как качественные характеризаторы процессуального признака. В основе адвербиальной семантики данных наречий находятся признаки, воспринимаемые органами чувств (`цвет', `запах', `вкус', `звук', `положение в пространстве' и др.), признаки, связанные с характеристикой состояния человека, с этической и эстетической оценкой ситуации, со способом выполнения действия. Все наречия этого класса вовлечены в организацию и формальное представление смыслового сектора `КАК'. Особое место в составе квалификативных наречий занимают лексемы с компонентом значения `с точки зрения' / `в аспекте' (мы условно называем их аспектными): государственно, исторически, лингвистически, нравственно и т.п. Очевидна их синтаксическая обособленность в составе наречий модусной оценки. Мы рассматриваем аспектные наречия как разновидность квалификативных, но принимаем во внимание, что их употребление предполагает реализацию и семантических отношений эпистемической модальности.

Количественные наречия в предлагаемом здесь понимании включают лексемы, выражающие значение `сколько, в каком количестве' или обозначающие интенсивность проявления признака. Наречия этого класса соотносятся с разными ключевыми смыслами, означенными исходными местоимениями, это смыслы `СКОЛЬКО', `НАСКОЛЬКО' и `КАК'. Наречные лексемы не входят в ядро средств актуализации семантической категории количества.

Пространственные и временные наречия являются репрезентантами сложных и разнообразных по способам проявления семантических категорий - пространства и времени. Их семантика задействована в организации ключевых смыслов `ГДЕ', `ОТКУДА', `ДОКУДА' (пространственные) и `КОГДА', `ОТКОЛЕ', `ДОКОЛЕ' (временные). Отношения семантической деривации, исторически сложившиеся между наречиями двух данных классов, относят к числу языковых универсалий.

При вычленении модальных наречий значение модальности мы понимаем более узко, нежели это принято в теории функционального синтаксиса. В составе модальных слов как самостоятельной части речи различаются собственно модальные слова (конечно, например, известно) и функционально модальные слова (безусловно, действительно, по-нашему) (Т.А. Космеда). Часть из выделяемых нами модальных наречий являются функциональными омонимами модальных слов второго типа. Именно с этими наречиями сближаются аспектные наречия из состава квалификативных. Другую часть модальных наречий составляют эмоционально-экспрессивно-оценочные наречия, которые, в отличие от некоторых квалификативных, выражают одобрение, неодобрение или оценку возможностей кого-либо, а не качественную оценку действия или ситуации (превосходно, сногсшибательно, отвратительно). Модальные наречия оформляют разные участки сектора `КАК' в смысловом пространстве русского языка.

К классу наречий со значением обусловленности относятся наречия причины и цели, которые, соответственно, выражают ключевые смыслы `ПОЧЕМУ', `ОТЧЕГО' и `ЗАЧЕМ'. Весьма отчётливая вычленяемость наречий причины и цели из общего состава адвербиальной лексики подкрепляется их однородной функционально-стилистической отмеченностью (лексемы сглупа, сослепа, спьяну; назло, напоказ и т.п. типичны для разговорной речи), указанием на негативно оцениваемое качество человека.

Обычно при характеристике наречий данного класса обращают внимание на их немногочисленность. Наречные единицы составляют периферийный и довольно узкий сектор средств вербализации семантических категорий `ПРИЧИНА' и `ЦЕЛЬ', уступая место прежде всего предложно-падежным формам и предикативным конструкциям зависимого характера. Эта закономерность прослеживается в исторической перспективе (Н.В. Чурмаева). Исследователи языка приходят к выводу, что неразработанность данных разрядов наречной лексики объясняется прежде всего слабой приспособленностью причинной и целевой семантики к выражению в форме наречия: «специфика причинных и - шире - обусловливающих значений такова, что она блокирует действие механизма адвербиализации» (В.Б. Евтюхин).

Значение целевой или причинной характеристики действия может выступать в семантике наречия как осложняющее её, как добавочное, ср. заблаговременно (`чтобы успеть'), осторожно (`из осторожности').

Лексически не разработаны на уровне общерусского наречия смысловые секторы `условие', `уступка', `следствие'.

В целом же, наречия обусловленности, обладая прагмасемантической спецификой, весьма значимы для моделирования антропоцентрической картины мира, хотя они и занимают периферийное положение в системе языковых средств передачи семантических субкатегорий причины и цели.

Границы и полный лексический состав классов, как правило, трудноопределимы в силу постоянного развития языка и специфики его системного устройства. Поэтому мы даём только общее представление о распределении наречной лексики по семантическим классам, о вхождении её в систему средств репрезентации функционально-семантических категорий (полей) и считаем целесообразным при описании семантики наречных единиц сосредоточиваться не на исчерпывающем описании семантических классов, а на характеристике значения и особенностей употребления конкретных единиц тех или иных классов. Прагмасемантическое описание адвербиальной системы строится на основе анализа конкретных наречий и их групп. Оно осуществляется с учётом внутрисистемных связей в рамках определённой ЧНС и межсистемных соответствий / расхождений при сравнительной характеристике разных ЧНС.

В последнем разделе второй главы - «Функционально-грамматическая парадигма наречия как различительный признак вариантов адвербиальной системы русского языка» - обосновывается целесообразность учёта характера функционально-грамматических связей наречия в его интегративном описании.

Наречная лексика образует зону развитой функционально-грамматической омонимии, что находит объяснение и в истории формирования адвербиальной системы, и в закономерностях её грамматического устройства и функционирования. Состав функционально-грамматической парадигмы, в которую включено наречие, является различительным признаком, по которому могут быть сопоставлены или противопоставлены частные варианты адвербиальной системы русского языка. Поэтому для нашей работы понятие функционально-грамматической парадигмы словесного знака является методологически существенным, оно позволяет целостно представить семантико-синтаксические парадигматические связи наречий в пределах одной ЧНС и показать различия в функционально-грамматическом потенциале единиц, относящихся к разным ЧНС. Таким образом, при моделировании системы различительных признаков, по которым могут быть сопоставлены или противопоставлены ЧНС русского языка, предлагается учитывать грамматическую одно- или многофункциональность слова. Например, способность словесного знака быть наречием или инстантивом (душно, плохо, темно) и, соответственно, иметь при этом различную семантико-синтаксическую природу в пределах одного идиома.

Функционально-грамматическую парадигму наречия (точнее словесного знака, поскольку наречие необязательно является исходным членом парадигмы) образуют слова и формы слов различных лексико-грамматических разрядов, материально тождественные, семантически (как правило) близкие, но синтаксически неравнозначные.

В формировании и развитии класса наречной лексики важную роль играют процессы адвербиализации, поэтому зоны лексических совпадений наречий с другими частями речи весьма обширны. Кроме того, грамматическая эволюция самих наречий может приводить к трансформации их грамматической сущности и появлению наречных предлогов, частиц, модальных слов, междометий.

Наречие может быть функциональным омонимом всех частей речи, эти отношения в тех или иных аспектах с разной степенью обстоятельности исследованы в русистике (В.В. Бабайцева; В.В. Виноградов; Г.А. Золотова; Е.В. Клобуков; Ф.И. Панков; И.Я. Сидоренко; В.В. Шигуров и др.)

В рамках функционально-грамматической омонимии наречия и существительного в данной работе мы не рассматриваем парадигмы, возникающие в случае субстантивации наречий (завтра - наше завтра), поскольку они имеют преимущественно окказиональный характер, хотя следует признать коммуникативную значимость подобных образований и регулярность на уровне модели синтаксической деривации.

Функционально-грамматическая парадигма наречия может включать от 1 до 4 членов. Так, однофункциональным в категориально-грамматическом плане является слово очень (только наречие), двуфункциональным является слово вокруг (наречие и предлог); трёхфункциональным является слово зло (существительное, прилагательное и наречие), четырёхфункциональным является слово тепло (существительное, прилагательное, категория состояния и наречие).

Состав функционально-грамматической парадигмы наречия и отношения исторической и синхронической мотивированности его теми или иными частями речи находятся в разных плоскостях лингвистического знания. Данные параметры описания наречной лексики не детерминируют друг друга, тем не менее некоторые закономерности в их соотношении выявляются.

Функционально-грамматическая омонимия с прилагательными, существительными и местоимениями у наречий сообразна с их производностью как в диахроническом, так и в синхроническом планах.

В отношениях с предлогами, частицами, союзами, модальными словами, междометиями имеет место другое направление производности (от наречия), но для определения количественного состава функционально-грамматической парадигмы это несущественно.

Со словами категории состояния у наречий устанавливаются сугубо функционально-грамматические корреляции, нет отношений словообразовательной производности, поскольку мотивированы и те и другие прилагательными или существительными.

Наречия на -о/-е регулярно образуют функционально-грамматическую парадигму с формами прилагательных и словами категории состояния. Эта регулярность сохраняется и при образовании степеней сравнения.

Что касается включения в функционально-грамматическую парадигму наречия глагола, то омонимия наблюдается в области только некоторых глагольных форм - деепричастия (лёжа), причастия (необъяснимо), императива (просторечное зашибись).

С числительными, если исключать из состава этой части речи слова типа много, несколько, пересечения наречий ещё более ограничены. Но говорить о полном отсутствии в русском языке функционально-грамматической парадигмы, объединяющей наречие и форму числительного, оснований нет: здесь следует упомянуть характерные для территориальных диалектов адвербиально-нумеративные парадигмы типа двоимма `вдвоём' - двоимма `двоими'.

Наречия разных семантических классов имеют отличия в системе словообразовательно-грамматических связей с различными категориальными классами слов, что определяет отличия в составе их функционально-грамматических парадигм. Например, наречия типа кропотливо, ласково, ловко относятся к одному семантическому классу (квалификативно-оценочные) и входят в функционально-грамматические парадигмы одного вида (Adv-Adj_кратк); наречия типа великолепно, чудесно, замечательно могут быть отграничены от указанных выше и объединены в другой семантический класс (модально-оценочные), их грамматическая эволюция предполагает эмфатизацию и употребление в междометном значении, соответственно функционально-грамматическая парадигма этих наречий имеет иной состав (Adv-Adj_кратк-Interj).

Установление грамматической природы каждого члена функционально-омонимической парадигмы опирается на совокупность признаков, комплексный анализ которых позволяет выявить тонкие семантические отличия между членами парадигмы и тем самым более чётко представить семантическую структуру наречия.

Учёт комплекса дифференциальных признаков важен для целостного прагмасемантического описания слов определённого класса прежде всего в пределах той или иной разновидности языка. При сопоставлении же различных ЧНС на первом этапе анализа ставится задача выявления состава функционально-грамматических парадигм, в которые входят наречия, последующие же исследовательские шаги предполагают установление отличий в характере реализации выявленных функционально-грамматических парадигм.

Примерами варьирования функционально-грамматической парадигмы наречия в разных ЧНС выступают случаи омонимии наречия с прилагательными (Adv-Adj), с беспредложными формами существительных (Adv-N₁, Adv-N₄, Adv-N₅), с числительными (Adv-Num₅). Эти разновидности парадигм по-разному представлены в общеупотребительном варианте русского языка, в сленге и в территориальных диалектах.

Отличия между разными ЧНС на уровне функционально-грамматических парадигматических связей наречия связаны с характером лексической реализации парадигм и проявляются в следующем: 1) парадигма может быть лексически не представлена в той или иной разновидности языка, то есть иметь нулевую реализацию в ЧНС (например, парадигма Adv-Num₅, объединяющая наречие и форму творительного падежа числительного, представлена только в диалектах: троимма, пятерымма); 2) однотипные парадигмы в разных ЧНС могут иметь отличия в лексико-семантическом составе (например, парадигма Adv-N₁: общеупотребительные - ужас, страсть (как) - сленговые железо, верняк - диалектные беда, артиль; зима, утро); 3) одно и то же наречие в различных ЧНС может входить в парадигмы разных типов (например, наречия на -о в литературном языке в значительной своей части омонимичны кратким прилагательным и словам категории состояния, а в диалектах ещё и стяжённым формам прилагательных).

В связи с положением о полицентричности наречной системы возникает вопрос: каково распределение одно- и многофункциональных наречий относительно центра и периферии адвербиальной системы? Если принимать во внимание фактор «чистоты» категориальной семантики, то в центр помещаются наречия с одночленной функционально-грамматической парадигмой (очень, слегка, сгоряча, по-русски), поскольку их грамматический потенциал узок и адвербиальное значение находит в такого рода единицах специализированное выражение. Другую центральную часть адвербиальной системы, но уже на иных основаниях, образуют наречия, входящие в состав регулярных парадигм (например, парадигма слов приятно, интересно, красиво включает краткое прилагательное, категорию состояния и наречие; парадигма слов утром, весной, часом - существительное и наречие). Эти слова показывают типичные для русского наречия системные отношения, поэтому они тоже занимают центральное место в адвербиальной системе.

Формальная классификация наречий по составу их функционально-грамматической парадигмы в синхроническом плане позволяет упорядоченно и целостно представить систему наречия. Она отражает самые общие типы семантических корреляций, в которые включено наречие. Она согласуется и с семантической классификацией, поскольку в основе и той и другой лежит в первую очередь семантико-синтаксическая категоризация, но формальная классификация выходит за рамки собственно наречия и позволяет системно, интегрированно представить данную часть семантического пространства русского языка.

Таким образом, интегративное описание наречной системы русского языка может базироваться на выявлении и характеристике типов корреляции её единиц в семантической и функционально-грамматической сферах с учётом функционально-социального варьирования языка. Эти отношения образуют совокупность признаков, позволяющих целостно представить систему наречия и установить постоянные (системообразующие на уровне общеязыковой системы наречия) и варьируемые элементы этой системы.

Третья глава «Наречие в системе функционально-социальных вариантов русского языка: значение, функции, концептуальная значимость» содержит прагмасемантическое описание единиц и участков наречной системы русского языка.

В первом параграфе речь идёт о принципах формирования материальной базы исследования. При решении задач интегративного описания адвербиальной лексики русского языка в проекции на его функционально-социальные варианты отбор материала должен соответствовать требованию сопоставимости единиц разных ЧНС. Количественные показатели в данном случае, на наш взгляд, не играют определяющей роли. Численная диспропорциональность наречных единиц значима для сленга в его противопоставлении общерусскому языку и говорам. Однако если состав единиц общерусской и сленговой ЧНС в целом может быть с большей или меньшей степенью точности представлен в количественном измерении, то исчисление состава диалектных наречий имеет относительный характер. Полагаем, что в координатах противопоставления общерусский язык vs. сленг vs. диалектный язык характеризовать совокупность всех диалектных наречий как систему (по отношению к другим разновидностям языка, а не самостоятельно взятую) нецелесообразно, поскольку общерусский язык, в отличие от диалектного, не может быть представлен как совокупность равнофункциональных вариантов, а диалектный язык, напротив, предстаёт как множество равнофункциональных частных систем, ограниченных территориально. Поэтому, на наш взгляд, правомерно описывать не всё множество говоров, а конкретные частные диалектные системы. Их сравнение с общерусским языком позволит установить дифференциальные признаки, типологически значимые для характеристики функционально-территориальной стратификации адвербиальной системы русского языка.

В нашем исследовании источником фактического материала для моделирования различительных признаков диалектной ЧНС послужили говоры ряда населённых пунктов Верхнетоемского и Приморского районов Архангельской области, обследовавшихся в течение нескольких лет (с 1997 по 2007 гг.). Данные говоры принадлежат различным диалектным зонам на территории распространения архангельских диалектов. Село Нёнокса и деревня Лахта Приморского района расположены в северо-западной части области, на границе северной и западной диалектных зон, выделяемых на территории Архангельской области (О.Г. Гецова). Административно объединённые населённые пункты Верхнетоемского района - село Вознесенское, деревни Алексеевская, Власьевская, Кондратовская, Копытовская, Осиевская, Першинская - носят общее неофициальное название Афанасьевск; они находятся в верхне-среднем течении Северной Двины, в юго-восточной части области, ближе к её географическому центру. По сути дела, указанные приморские и верхнетоемские говоры представляют собой две самостоятельные частные диалектные системы, репрезентирующие макросистему архангельских говоров. Это предполагает признание относительной автономности лексических и грамматических систем разных говоров, на которое опирается недифференцированное определение диалектного слова. Соответственно, можно говорить о двух соотнесённых друг с другом, равнофункциональных, но не тождественных друг другу конкретных диалектных ЧНС При паспортизации иллюстративного материала конкретные населённые пункты не указываются; отмечается то, что запись производилась в Верхнетоемском или Приморском районе..

Второй раздел третьей главы содержит общую характеристику состава наречий в сленге и территориальных диалектах.

Внутрисистемное устройство сленговой ЧНС принципиально отличается от диалектной ЧНС, в силу того что в её составе практически не вычленяется общенаречный компонент (наречия общего наречного фонда). Наречный состав сленга, как показывает количественная характеристика исследовательского материала, исчисляется относительно небольшим (в пределах нескольких сотен) количеством единиц, в десятки раз уступая литературному языку и народным говорам. Этот факт говорит об избирательности сленга в области репрезентации семантических категорий наречными средствами.

Образование наречий в сленге в значительной своей части детерминировано высокой продуктивностью общеязыковых моделей наречного словопроизводства. В то же время оно имеет специфические черты, причём такие, которые едва ли будут усвоены литературным языком.

Наречия в сленге образуются от прилагательных, существительных и в очень редких случаях от глаголов. Не развито образование наречий от числительных. Небольшим списком представлены непроизводные наречия (вдрыбаган / вребаган `очень', дец(е)л `немного', супер `очень хорошо', нежоли `плохо' и др.).

Наибольшим лексическим разнообразием отличаются наречия, образованные от основ прилагательных с помощью суффикса -о с транспозиционным признаковым значением: 1) от собственно сленговых прилагательных: балдёжно, беспонтово, бесфартово, глючно, дико, забойно, клёво, колоссально, лажово, прикольно, улётно, драйвово, кульно, приково, файно; 2) от прилагательных, являющихся семантическими сленгизмами: бородато `так, что вызывает одобрение', горбато `отлично', железно `точно', глухо `без ожидаемого результата', грамотно `хорошо', жёстко `сильно, в высокой степени', конкретно, концептуально, душевно, модно с одобрительным значением; 3) от отрицательных прилагательных, не имеющих в сленге положительных коррелятов: некисло, нехило, неслабо -`хорошо, здорово, в большом количестве, вызывая одобрение и высокую оценку'; 4) от прилагательных с основой на -ск-: зашибенско, зыковско, зэкинско, классецко.

Значительное место в наречном составе сленга занимают также лексикализованные предложно-падежные формы, составляющие переходную зону между лексикой и фразеологией, это, в частности, единицы моделей без + N₂ (без балды, без башни, без напряга), до + N₂ (до хохоту, до дури, до кучи), от + N₂ (от фонаря), в + N₄ (в хлам; в тему; вточняк), в + N₆ (в реале), на + N₄/N₂ (нафиг / нафига), по + N₃ (по приколу).

Не имеют соответствий в общерусском языке такие модели образования сленговых наречий, как сращение с суффиксацией (невтеммно, многоразно); аффиксация с усечением производящей основы (спеца, спецом `специально, намеренно', налом `расплачиваясь наличными деньгами'); усечение конечной части производящей основы (колоссаль `отлично', нормуль `нормально'); усечение начальной части производящей основы (стопом `автостопом', надцать `много'); контаминация созвучных основ (вермуторно `муторно', внезападно `внезапно', факчительски `фактически'). В основе языковой игры находится семантическая неоднородность контаминированных слов. В результате создаются варианты: солидно - солидольно.

Многие из общерусских моделей аффиксального наречного словопроизводства, напротив, не востребованы в сленге, например, отадъективные типа из-/ис-…-а (искрасна, иссиня), на-…-о (надолго, начисто), продуктивные в художественной и разговорной речи, отсубстантивные типа с-…-у (с размаху, с налёту), отнумеративные (вдвоём, втроём; надвое, натрое), отадвербиальные (подолгу, помногу) и др.

Что касается территориальных диалектов, то их словарный состав неоднороден с точки зрения отношения единиц к системе языка в целом, с одной стороны, и к частным его системам, с другой. Если исходить из недифференцированного понимания диалектных явлений, то наречная система конкретного говора предстаёт как органичное единство трёх множеств, разграничение которых носит условный характер - это (1) лексические единицы, имеющие территориально детерминированные особенности в плане выражения (тоемские: векомм `давно' и `никогда', вперемдь `вперёд' и `на будущее', вёмсну `весной', вопрохомд `часто', встремту `навстречу', нашумточно `кое-как', напорямдок `основательно'; приморские: вверхамх `наверху', намскосо `наискосок', зломбом `со злостью', напорядомвку `по порядку', до замвтрея `до завтра'); (2) лексические единицы, имеющие особенности в плане содержания, к числу которых относятся межидиомные омонимы и полисеманты с отличиями в семантической структуре (тоемские: димвно `довольно много'; круто `быстро, сообщая сразу много информации' - йа крумто говор'ум; эк `так' образа действия - дак евом эг брымзгал'и и `так' степени - эк н'е пjамнсвовал'и; приморские: крутёхонько `сильно' - крут'омхон'ко номгу-то досад'имла; пополам `зря, неудачно'); (3) слова общеязыкового распространения, включённые в систему говора, с одной стороны, и являющиеся частью общерусской наречной системы, с другой стороны (бесплатно, долго, донельзя, частенько, далеконько, всяко, задаром, навалом, наутро, покато, помаленьку, понемножку, разом, пуще, больно, шибко, эдак). Диалектный характер последних не имманентен, а детерминирован условиями функционирования, территориальной ограниченностью того идиома, к которому они относятся. Единицы третьей группы образуют общий наречный фонд диалектной и общерусской ЧНС.