Культурно-национальное мировидение через единицы фразеологического уровня (на материале татарской, турецкой и английской лингвокультур)

Концепт, согласно концепции воронежской теоретико-лингвистической научной школы, понимается как глобальная мыслительная единица, представляющая собой квант структурированного знания. Современные научные данные убедительно подтверждают реальность существования концептов, а именно, реальность мышления, не опирающегося на слова (невербального мышления) [Попова, Стернин, 2000: 118]. Концепт также понимается, как «образ фрагмента (элемента) действительности, проецируемый после когнитивной обработки, на языковой уровень сознания» [Фесенко, 1999: 68]. Концепт представляется неким «суммарным» явлением, по своей структуре состоящим из самого понятия и ценностного (нередко образного) представления о нем человека, «пучком представлений, знаний, переживаний, ассоциаций» [Степанов, 2004: 24]. В структуре концепта выделяются, прежде всего, понятийный, образный и ценностный компоненты, определяющим из которых общепризнанно считается понятийный компонент.

В психолингвистике концепт определяется как базовое перцептивно когнитивно-аффективное образование динамического характера, подчиняющееся закономерностям психической жизни человека.

Концепт как единица концептосферы отражает особенности мышления, мировоззрения, культуры народа. Любой человек выступает «концептоносителем», имея собственный культурный опыт, культурную индивидуальность. Речевая деятельность индивида определяется концептосферой языка и национальной концептосферой.

Концептосфера - область мыслительных образов, единиц универсального предметного кода, представляющих собой структурированное знание людей, их информационную базу, а семантическое пространство языка - часть концептосферы, получившая выражение (вербализацию, объективацию) в системе языковых знаков - слов, фразеосочетаний, синтаксических структур - и образуемая значениями языковых единиц.

Опора на такой неоднородный в типологическом отношении языковой материал как фразеологизмы, позволяет реконструировать народные представления о сущности концептов материального и внутреннего мира человека, показать отличия в осознании этих концептов представителями татарской, турецкой, английской культур и доказать, что фразеологические единицы языка находятся в дистрибутивных отношениях, репрезентируя «свои» участки культурных концептов, задавая им разную глубину, напрямую зависящую от значимости понятия или явления в жизни этноса.

Как показывает исследуемый нами материал, представляют непосредственный интерес те концепты, которые отражают специфическую логику, свойственную носителям определенной лингвокультуры. У таких концептов может не быть однословного обозначения, они представляют собой своеобразные коды - ключи к пониманию ценностей этой культуры, условий жизни людей, стереотипов их поведения.

В рамках концептосферы исследователи татарского, турецкого и английского языков предлагают разграничить суперконцепты, макроконцепты, базовые концепты и микроконцепты. Например, интегрирующим суперконцептом является концепт «Человек». Макроконцептами, лежащими в основе концептосферы «внутренний мир человека», являются концепты «душа» и «дух». Взаимодействие концептов осуществляется по линии деривационных отношений, парадигматических и синтагматических связей, вербализующих их лексем [Убийко, 1999: 52]. В турецкой языковой картине мира «человек» выражается словом kiєi или insan, которые отражаются в большом количестве ФЕ с этим компонентом, например: kiюi ettiрini bulur - что посеешь, то и пожнешь; insanэn adэ зэkmadansa canэ зэkmasэ yeрdir - лучше потерять жизнь, чем доброе имя; insanэn aynasэ ef'alidir - человек узнается в работе, о человеке судят по его делам. В английской картине мира лексему «человек», выражающуюся лексемами a human being, a man; one (альтернант - местоимение, входящее в состав фразеологической единицы, способно заменяться другими местоимениями, существительными, словосочетаниями в соответствии с требованиями речевой ситуации). Например, one has made one's bed and one must lie on it - что посеешь, то и пожнешь; one must drink as one brews - сам зава-рил кашу, сам и расхлебывай; blind men can judge no colour - слепой не может судить о красках; one must put new wine into old bottles - вливать молодое вино в старые меха; втискивать новое содержание в старую форму. В татарской картине мира «человек» выражается лексемами «кеше», «ад?м». В данном языке существует большое количество ФЕ с компонентом «кеше». Так, фразеологизм кеше булу в тат.яз имеет значение стать человеком, выбиться в люди: кеше ?анлы - душевно щедрый; кеше хакы -чужая доля (деньги, вещи); кешене? кемлеген бел?се? килс?, ипт?шл?рен? кара - скажи мне, кто твой друг, и я скажу, кто ты; галим булмак ?и?елдер, ад?м кеше булмак читендер - букв. ученым стать легко, а человеком стать трудно.

Концепты могут быть устойчивыми, т.е. имеющими закрепленные за ними языковые средства вербализации, актуальными для мышления и общения, и неустойчивыми, т.е. не имеющими закрепленных за ними средств вербализации, нестабильными, еще формирующимися, глубоко личностными, редко вербализуемыми.

Проведенный сопоставительный анализ концепта «Человек» через призму фразеологии продемонстрировал факт существования значительного числа эквивалентов и аналогов как полных, так и частичных. Как план выражения, так и план содержания ФЕ с компонентом «Человек» характеризуется комплексностью своего значения, представляющего собой сложное единство сигнификативно-денотативного и коннотативного макрокомпонентов.

Третья глава «Ключевые концепты культурно-национального мировидения через единицы фразеологического уровня сопоставляемых языков» посвящена важной теоретической проблеме национальной специфики концептов. Национальный концепт - самая общая «максимально абстрагированная, но конкретно репрезентируемая в языковом сознании, подвергшаяся когнитивной обработке идея «предмета» в совокупности всех валентных связей, отмеченных национально-культурной маркированностью» [Красных, 2002: 184], которая может характеризоваться как одна из форм самовыражения и самоопределения этноса.

Естественный язык отражает определенный способ восприятия и организации (=концептуализации) мира. Свойственный языку способ концептуализации действительности (взгляд на мир) отчасти универсален, частично национально специфичен, так что носители каждого языка видят мир по разно-му, через призму своих языков. Уникальность любого национального языка в большей степени проявляется в том, что коллективное языковое сознание по-разному распределяет относительно универсальный набор эмоциональных оценок по концептам языка, изначально совершенно не связанных с эмоциями и оценкой.

Лингвокультурологический анализ базовых концептов материального и внутреннего мира человека позволяет уточнить степень влияния языка на мировосприятие конкретного этноса или то, каким образом этническая специфика рассматриваемых языков «наслаивается» на универсальные концептуальные структуры. Одним из ключевых концептов мировидения является концепт «семья».

При сопоставлении татарского, турецкого и английского лингвокультурных обществ целесообразно рассматривать матрицу совпадений и различий на уровне языка как способ выявления национально культурной специфики. Единство семьи и ее локализация эксплицируется на языковом уровне вполне отчетливо. В разных языках «дом» начинает осмысляться как «семья, люди, проживающие вместе». Например, в английском языке одно из значений слова home - семья, семейный круг, семейный очаг, homehold - семья, домочадцы.

Лексема «гаил?» (семья) используется в тюркских языках арабского происхождения. Семейная форма жизни всегда высоко ценилась тюркскими народами, а вступление в брак считалось не только естественной необходимостью, но и делом богоугодным, священной обязанностью мусульманина. Основное назначение этой лексемы в сопоставляемых языках: семья, семейство, родня (группа людей, проживающих вместе - муж, жена, их дети и родственники). В тур. яз.: bir aile kurmak - создать семью, свить семейное гнездо; aile yurdu - родной дом; в тат. яз.: гаил? тормышы - семейная жизнь; гаил? ?чен яш?рг? - жить ради семьи. В англ. яз.: a happy family - счастливая семейка, уживающиеся в одном месте родственники.

Таблица 1

Количественная характеристика фразеологических единиц о семье в татарском, турецком и английском языках

Главное сходство проявляется в андроцентричности единиц: предсталенности мужского взгляда на брак, а различия устанавливаются при объетивации оценок одного и того же явления, в образном восприятии действительности и на количественком уровне.

В силу сложной системной организации макроконцепта «семья» нами выделяются следующие его составляющие: женитьба, супружество, отношения родителей и детей, родня.

В работе рассмотрены ФЕ с концептами marriage / evlilik / ?йл?н?, кия?г? чыгу, сгруппированные по лингвокультурным доминатам «Необходимость брака», «Выбор супруга», «Свадебная обрядность», которые отражают универсальный характер человеческого мышления.

С точки зрения религиозной морали, брак значим во всех трех лингвикультурных обществах. Основу библейской концепции семьи составляет тезис о святости супружества, получивший объективацию во фразеологичес-ком изречении: marriage is honorable. В турецком и татарском социумах брак является священной обязанностью мусульманина: тур. nikahta keramet vardэr; тат. никах х?кеме - олы х?кем.

Во фразеологической картине мира выражено разное отношение этнсов к браку: в ФЕ тюркских языков создание семьи провозглашается как благо для человека: тур. bekвrlэk maskaralэk; тат. семья - б?хет ачкычы; в английской лингвокультуре, согласно народному стереотипу, брак сплачивает членов семьи, помогает противостоять невзгодам: wedlock is a padlock. Особая ценность брака объясняется поздним возрастом его заключения и экономической специализацией семьи. ФЕ английского народа отражают пpaгматический взгляд на брак, т.е. женщина воспринимается как абсолютно необходимый субъект крестьянского хозяйства.

Как показал анализ, английский язык более андроцетричен, так как в нем представлена, главным образом, одна сторона брачного союза (мужская). В татарских и турецких ФЕ раскрывается и женская перспектива, социальный статус замужней женщины признается выше, чем у незамужней. Замужество коннотируется преимущественно положительно, что объективировано в следующих рассматриваемых стереотипах: быть замужем почетно, замужество дает определенную защищенность, жизнь без мужа трудна.

В народном сознании как английской, так и тюркской лингвокультур концепт «семья» ассоциируется с жизнью птиц и созданием гнезда: в англ.яз.: it takes two birds to make a nest; в тат. яз.: кошлар да кушы бел?н; в тур яз:. erkek kuю gezer havayэ, diюi kuю yapar yuvayэ. В основе этих метафорических фразеологических единиц лежит единый образ, однако их семантическая наполняемость различна. Первые две единицы имеют значение «каждый должен найти свою половину», что выражено при помощи лексем «two» и «куш». Причем в английской ФЕ подчеркивается роль обоих супругов в создании семейного гнезда, тогда как в турецкой эксплицирована гендерная специфика создания очага, которая обозначена компонентами «erkek kuє», «diєi kuє».

Согласно моральным нормам, обоснованным канонами Христианства и Ислама, святым признается лишь первый брак, отношение к разводам резко негативное: англ. tо many once is a duty, twice is a folly, thrice is a madness; тат. беренче хатын - тимер, икенчесе - чуен, ?ченчесе - пыяла каты тотса? да yaла. В турецкой лингвокультуре автором не обнаружено ни одной ФЕ с негативной оценкой повторной женитьбы. Такое положение мужчин в социуме в работе объясняется тем, что мусульманство не запрещает многоженство. Стереотипной во всех обществах является мысль, что выбирать супругу надо внимательно, обращая внимание на семью, прислушиваться к мнению окружающих о невесте. Однако в целом рекомендации по выбору брачного партнера в исследуемых фразеологических картинах мира различны. Отношение к ранним бракам в Англии резко негативное, в связи с необходимостью заработать средства для создания семейного гнезда - hе that marries ere he be wise, will die ere he thrives, авланма ан васка, малтан зурт ларт, турки и татары рекомендуют жениться рано, чтобы обзавестись потомством - еr kalkan yol alэr, er evlenen dцl alэr; ирт? ?йл?нг?н улына-кызына кин?нг?н). Во фразеологических единицах татарского этноса содержится рекомендация заключать брак исключительно по любви, а не по расчету - м?х?бб?тсез гаил? - тамырсыз агач. В английском социуме бытует иное мнение по этому поводу: it's unlucky to marry for love. Тема любви в браке является лакунарной во фразеологии турецкого языка. В силу культурных и религиозных особенностей в традиционной турецкой семье процесс женитьбы происходит не только под строгим контролем родителей и родственников, но и общества в целом. Английская и турецкая лингвокультуры постулируют необходимость локальной брачной эндогамии, татарская же - подчеркивает обычай брать невест за пределами своей деревни.

Фразеологические единицы, описывающие взаимоотношения мужа и жены, классифицированы по следующим смысловым доминантам:

- единство мужа и жены. Брак постулируется как духовный союз, в котором царит взаимопонимание: в англ. языке - man and wife make one fool; тур. - dьnya dцrt kulplu tekne, ikisinden kadэn tutar, ikisinden erkek; тат. - ир бел?н хатын - бер ?ан, бер т?н. Следствием такого духовного единения является неразрывность брачных уз. Семейные проблемы улаживаются внутри семьи. В ФЕ содержатся рекомендации не вмешиваться постороннему человеку в супружескую жизнь.

- Семейные ссоры. Семейная жизнь не может быть гладкой. Раздор между супругами воспринимается как нечто естественное: англ. a chimney without smoke is like a couple without argument; тур. yaz gьnьmьn yaрэюэ karэ kocanэn dцрьюь; тат. кайгысыз ?й, гармунсыз туй булмас. В народном лингвокультурном сознании находит отражение терпимое отношение к этому явлению. Более того, в некоторых фразеологизмах весьма положительно оцениваются ссоры в семье.

Кроме того отмечается скудное представленность английских единиц во фрагментах фразеологической картины мира, описывающих единство суругов и разногласия между ними. Причиной этой замкнутости являются «любимые крепостные стены» англичан, которые не только опоясывают домашний очаг, но и разделяют его обитателей.

- Ревность. В рассматриваемых культурах это чувство считается обычным явлением: англ. jealousy is the rage of the man; тур. diюisini kэskanmayan domuzdur; тат. бер ду?гыз гына к?нл?ми. В зооморфных фразеологизмах равнодушие, безразличие по отношению к супруге осуждается. Вышеприведенные примеры подтверждают религиозную и культурную символику свиньи как похотливого животного.

- Мужская доминанта в семье. Мужская власть и женская зависимость в силу производности женщины от мужчины имплицируется почти во всех ФЕ о супружестве. Так, библейский сюжет находит отражение в ФЕ: men were made of day, but woman was made of man. Мысли о превосходстве мучин, содержащиеся и в Коране, отражены и во фразеологических единицах турекого и татарского этносов: тур. kadэnlar ege kemiрinden yapэlmэюtэr; тат. ир хакы - т??ре хакы. Подобные идеи, по мнению автора, связаны с сильной патриархальной властью, сохранявшейся вплоть до XX века. Власть мужа над женой трактуется представителями духовенства как идейная основа семейной иерархии. Некоторые ФЕ имеют характер прескрипций, указывающи женщине на ее подчиненное положение. Если главенство мужа оценивается положительно, то власть жены получает резко отрицательную оценку, а в эмотивном плане крайнее неодобрение. Во фразеологизмах эти отношения выражены метафорически при помощи образов «курицы» и «петуха»: англ. it is a sad house where the hen crows louder than the cock; тат. тавык кикрик?к диг?н бел?н ?т?ч булмас; тур. bir evde iki horoz olunca sabah geз olur. В них представлена метафора «женщина - кукарекуюшая курица». Таким образом, референт, обладающий мужскими признаками, но характеризующийся неагентивностью, оказывается на периферии концепта «муж».

- Совместный труд жены и мужа. Во фразеологической картине мира подчеркивается обязанность мужа содержать семью: англ. mills and wives are ever wanting; тур. er olan ekmeрini taюtan зэkarэr; тат. aт таба, сыер ашый. В фольклоре содержится насмешливо-снисходительное отношение к такому женскому пороку, как мотовство, однако в ряде фразеологических единиц имплицируется негативная позиция потребительского отношения семьи к мужу-кормильцу. В связи с этим высоко оценивается такое качество, как домовитость. В патриархальной культуре главной женской работой считается ведение домашнего хозяйства. Примечательно, что ФЕ данного блока содержат иллокуцию сострадательности: англ. man`s work lasts till set of sun, woman's work is never done; тур. her kadэn evinin hem hanэmэ hem halayэрэdэr, тат. хатын - кыз эшен тавык та ч?пл?п бетерми. В татарском фольклоре находит отражение распределение внутрисемейных обязанностей между мужем и женой. Труд женщин, как правило, ассоциируется с работой, не требующей ума. Во фразеологическом фонде атрибутом женского труда в Англии выступает прялка, в Турции - ложка, а типичная женская деятельность у татар ограничивается шитьем и приготовлением пищи.

Одной из важнейших функций семьи в процессе воспитания детей по-прежнему остается передача этнокультурных ценностей, воспитание этнического самосознания. Именно в семье дети приобщаются к национальным обычаям и обрядам, приобщаются к устным народным преданиям, получают первые религиозные представления. Семья продолжает играть важную роль в настоящее время в формировании самоидентификации. Словосочетание ана с?те, анне (кaкaр) сeчe (букв. материнское молоко) является важным символом в cравниваемых лингвокультурах и активно используется как в фольклоре, так и в современной литературе, так в тат.: ана каргышы т?ш?р иде, ана с?те ?иб?рми - (букв. пало бы проклятие матери, да материнское молоко не пускает); с?т бел?н керг?н со?гы сулыш бел?н чыгар; анне (вaкaр) сeчeпе кeнe - (букв. то, что вошло с молоком (матери), выйдет с последним дыханием); с?т анасы (букв. молочная мать) - женщина, кормящая своим молоком другого ребенка вместе со своим, кормилица. Много общего в сравниваемых примерах татарского, турецкого и английского языков. В тур.яз.: ana sьtь dudaрэnda kurumamэю (букв. материнское молоко на губах не обсохло); ana sьtь ile girmiє - усваивать, впитать с молоком матери, воспринимать с раннего возраста. ФЕ англ. яз.: Does your mother know you are out?; разг. ирон. - у тебя молоко на губах не обсохло, тебе еще в коротеньких штанишках ходить.

В данной группе фразеологических единиц имеется большое количество иносказательных ФЕ с образами зоонимов и фитонимов: ФЕ о яблоке и яблоне, восходя к латинскому изречению, имеет параллели в английском, татарском и турецкой фразеологии в силу особенностей культурных реалий образ «яблоко» заменен фитонимом «груша». Социально значимыми для семьи считаются сыновья, тогда как дочь рассматривается как «скоропортящийся товар», от которого надо избавиться. Во фразеологических единицах нашло отражение эмоционально-оценочное отношение народов к наличию, количеству и поведению детей в семье, к различным типам взаимоотношений детей и родителей, к принципам воспитания детей. Английскому языку более свойственно употреблять словосочетания двух имен существительных и использовать понятия мифологического и религиозного толка. Так, например: Mother Bunch - гадалка (по имени английской гадалки ХVI).

Основные принципы традиционного семейного этикета, строящегося на безусловном уважении и почитании старших младшими, родителей детьми сохраняется и в современных тюркских семьях. Естественно, что старшее поколение пользуется особым уважением. Во время общей трапезы старшие по возрасту люди сидят на почетных местах - т?рд?. Как мы видим, в татарском языке существует множество устойчивых сочетаний, имеющих в своем составе компонент - термин родства для обозначения родительского дома.

Концепты kin / тyган представлены во фразеологических единицах на различные темы и характеризуются, таким образом, национальным своеобразием. Англичане, в связи с присущим им индивидуализмом, меньше ориентированы на родственные отношения по сравнению с другими этносами: этим фактом объясняется малочисленность английских ФЕ о родственниках.

Во фразеологизмах сравниваемых языков обнаруживается неоднозначное отношение к зятю, так в тат. яз.: кия? килде - хан килде (букв. пришел зять - пришел хан (т.е. он заслуживает самого внимательного к себе отношения, заботы и ухода); кияве? орышса, ?йд?н чыгып кит, улы? орышса, мич башына утыр (букв. если ругается зять, выходи из дома, если ругается сын, залезай на печь).

Сравниваемые языки имеют разветвленную систему терминов родства. Лингвокогнитивный и лингвокультурологический подходы, применяемые в работе, дают возможность определить общее и национально-специфическое во фразеологическом фонде татарского, турецкого и английского языков. Большинство ФЕ о семье отражают исторический, этнографический, культурный контекст, особенности менталитета народа. Так, в английских фразеологизмах проявляется «индивидуализм» западных культур, а в турецких, татарских - «коллективизм» восточных. Таким образом, татарский, турецкий и английский языки различны не только генетически, но и представляют собой разные языковые картины мира. Анализ показывает определенную взаимосвязь между терминами родства и сегментами «дом-жильё», семейного уклада, что предопределяет те ассоциации, которые существуют в сознании народа.

В работе анализируются ценностные ориентации современного общества по данным ФЕ с концептом «семья, родственные отношения» в сравнительном аспекте, интерпретированы и обоснованы экспериментальные данные об эволюции фразеологических представлений о семье. Стереотипы, отраженные во фразеологии, часто выражают устаревшие взгляды. В исследовании диахронический срез культурного концепта «семья, родственые отношения» дополняется синхроническим, что позволяет проследить изменения ценностных приоритетов современного общества. В данной части исследования фразеологизмы рассматриваются в аксиологическом ключе (шкалы предпочтений неодинаковы не только у представителей различных этносов, но и членов одного языкового сообщества). Ярким примером тому является наличие диаметрально противоположных суждений по одному и тому же вопросу в корпусе прецедентных текстов одной лингвокультуры, это объясняется сложностью и противоречивостью социального бытия человека. С другой стороны, сами оценки трансформируются с течением времени или отражают точки зрения разных социальных слоёв, интересы которых не всегда совпадают.

В ходе социолингвистического изучения была осуществлена своеобразная диагностика семейно-родственных отношений на фразеологическом уровне. Целью проведённого эксперимента явилось выявление семейных ценностей на материале полярных по значению речений и определение наиболее употребительного концепта тематики «семья, родственные отношения» в трех лингвокультурных обществах. Было опрошено 600 человек - по 200 носителей татарского, турецкого и английского языков. Информанты различаются по полу, возрасту, семейному статусу, образованию и роду деятельности. Нами получены ответы мужчин и женщин в возрасте от 18 - 83 лет. Среди информантов есть женатые, холостые, помолвленные, разведённые, вдовы, вдовцы, представители сексуальных меньшинств. Уровень образования варьируется в широких пределах. Сфера деятельности испытуемых также разнообразна.

С учетом национальных особенностей были предложены анкеты, состоящие из двух частей. Первая часть построена в виде опросника, содержащего несколько пар ФЕ, которые представляют две взаимоисключающие формулы поведения. Во фразеологическом пространстве рассматриваемых нами языков имеет место полярность макроконцепта «семья» на всех его уровнях («женитьба», «супружество», «дети», «родственники»). ФЕ представлены в том порядке, как они были описаны при сопоставлении в практической части. В опроснике учтены гендерные особенности для выявления женского и мужского концептов, то есть для мужчин и женщин были разработаны разные анкеты. Респондентам предлагалось выбрать из каждой пары ту ФЕ, которая больше совпадает с их убеждениями.

Таблица 2

Ценностная характеристика концепта «женитьба» на примере полярных по значению фразеологизмов

В ходе эксперимента схожие в нескольких языках фразеологизмы рассматривались в контрастивно-описательном аспекте. Далее результаты сравнивались с диахроническим исследованием данных концептов. Некоторые результаты оказались весьма неожиданными и противоположными тем, которые были получены в ходе диахронического анализа концепта «семья, родственные отношения». Продемонстрируем результаты анализа на примере фрагмента фразеологической картины мира с концептом «женитьба».

Резюмируя результаты эксперимента, приходим к следующим выводам:

1) Во фразеологии разных языков существуют взаимоисключающие формулы семейного взаимодействия внутри одного концепта. Некоторые из них, хоть и условно, имеют параллели в рассматриваемых культурах. Взгляды этих этносов на семью и брак во многом совпадают, в ряде случаев получены одинаковые реакции англичан, турок и татар в ответах на поставленную дилемму (англичане и татары хотят иметь красивых жен; женщины данных социумов предпочитают выходить замуж за бедного, но не терять свободу (особенно актуально для англичанок); для турок и англичан жена очень ценна; татары и турки отмечают, что с появлением детей проблем становится больше.

Однако наряду с некоторым изоморфизмом наблюдаются и алломорфные черты. Что касается локальной эндогамии брака, татары предпочитают брать жену издалека. Ответы же англичан по этому поводу противоречивы: английские мужчины не хотят терять свободу, женившись на богатой невесте (они очень категоричны по этому поводу), турки же не против того, чтобы у невесты было приличное приданое. Самое главное отличие обнаруживается в отношении к родне: если для татар и турок родственные связи значимы, то англичане в своих ответах полностью отвергают их.

2) Алломорфизм наблюдается и внутри одного языка. Некоторые ответы гендерно маркированы: в ряде случаев реакции мужчин и женщин на одинаковые фразеологизмы различны. Так, в турецкой культуре женщины отмечают, что детей иметь хлопотно, а мужчины же не соглашаются с этим, т.к. не считают наличие детей источником проблем. В татарском социуме мужчины об отношениях зятя и невестки имеют более пессимистичное мнение, чем женщины.

3) Результаты, полученные в ходе синхронического среза концепта «семья, родственные отношения», в некоторых случаях противоречат тем, которые были выявлены при его диахроническом анализе: для современных англичан брак оказывается важным, хотя этот факт получает незначительную обьективацию во фразеологическом фонде языка; ответы турок по этому вопросу неоднозначны, что расходится с общественным стереотипом.

Наличие красоты в ФЕ признается нерелевантной и даже опасной характеристикой татарской супруги, англичане же, турки почти единогласно высказываются в пользу красоты. В турецкой фразеологии доминирует мнение о незначимости приданого невесты, на практике же мы видим обратный результат: ответы англичан по поводу значимости любви в браке полностью опровергают патриархальный взгляд на брак, отраженный в народных речениях. Если неоднозначное отношение к двоеженству представлено в мужских реакциях татар, хотя в обществе и во фразеологии эта форма брака резко осуждается. В отличие от фразеологических представлений, татары отмечают большую притягательность собственной жены, нежели чужой (как ни странно, англичане положительно относятся к власти жены в семье, что расходится с фразеологическим представлением и религиозным постулатом о вторичности женского начала).

Во фразеологии тюркских языков дети рассматриваются как большая ценность, благодать Божья, а в большинстве ответов они оцениваются как источник проблем. В вопросе о поле ребенка мнение татар - современников отличается от фразеологических установок. Согласно фразеологизмам, иметь сына почетней, респонденты же предпочитают иметь дочерей. Но поводу отношения к невестке и зятю получены неоднозначные ответы татар, а во фразеологической картине мира роль невестки маркирована отрицательно. Интересна амбивалентная позиция женщины по поводу свекрови, а в народных речениях этот образ коннотирован резко отрицательно.

Результаты эксперимента дают возможность по-новому взглянуть на стереотипы и ценности и выявить их корреляции у татарского, турецкого и английского этносов. Полученные данные позволят повысить эффективность межкультурной коммуникации.

Четвертая глава «Концепты внутреннего мира человека» состоит из пяти разделов. В ней рассмотрены концепты, характеризующие духовный, интеллектуальный, нравственный, эмоциональный мир человека, а так-же языковое воплощение концептов «судьба» и «религия».

Изучение концептов, описывающих духовный мир человека, представляет несомненный научный интерес, поскольку позволяет выявить не только особенности антропоцентризма того или иного языка, но, прежде всего, способствует выявлению универсальных закономерностей отражения в наивной картине мира разных аспектов человеческого сознания.

Среди субстанций, локализованных внутри человека, особое место занимают совесть, душа, дух. Концепт «душа» в татарском языке передается словом ?ан, в турецком языке - can, в английском языке - soul и обозначает нематериальное начало, основу телесной жизненности. Согласно наивной языковой картине, душа вечна и неуничтожима. Именно наличие души отличает живое тело от мертвого, так, например, в тат. яз.: ?ан алып - ?ан биреп тору - брать и отдавать душу (о состоянии между жизнью и смертью или о жизни впроголодь); ?ан саклау - хранить душу, жить, существовать; ?ан алу - отнять душу, убить; ?ан кыю - погубить; ?ан бир? - отдать душу, умереть, испустить дух.

То, что душа - сфера эмоций, разнообразных чувств, настроений, отчетливо представляют и производные слова, так в тат. яз.: к??елле - веселый, радостный; к??елсез - невеселый, скучный. В тур. яз.: gцnьllь - любимый, возлюбленный; gцnьlsьz - скромный, неприхотливый. В англ. яз.: mental, psychical, sincere, hearty - душевный, heart-rending - душераздирающий. Эти прилагательные - дериваты часто употребляются и сочетаются со многими частями речи - местоимениями, частицами, предлогами, послелогами; они также отличаются богатством и разнообразием выражаемых ими эмоционально-оценочных значений.

Исследуемая лексема часто прямо характеризует настроение человека, так, например, в татарском языке: к?т?ренке к??ел - приподнятое настроение. Следовательно, здесь представлено вертикальное измерение, где серединное положение соотносится со спокойствием, положительные эмоции связаны с движением вверх, отрицательные - вниз.

В тюркских языках есть дериват к??елд?н, gцnьlden, чун-чeререн, чунтан-вартан - это адвербиализованное слово образовано от к??ел при помощи аффикса исходного падежа. На русский язык его можно перевести как от души, от чистого сердца.

Как видно из приведенных примеров, данная лексема условно может быть переведена на русский язык как душа или сердце, однако такой способ перевода не отражает своеобразия и многомерности данного слова, которое среди концептов, характеризующих внутреннее состояние человека, занимает особенное место, совмещая в себе эмоциональный и рациональный уровни внутреннего мира человека, интегрируя сферу сознательного и бессознательного, интуитивного. Следует отметить, что лексема «душа» чрезвычайно активно используется в речи, что свидетельствует об исключительной важности этого слова в сопоставляемых языковых картинах мира. Это также подтверждается огромным количеством устойчивых выражений с этим компонентом. Далее мы приводим лишь небольшое их количество, самых, на наш взгляд, важных и часто употребляемых, в тат.яз.: к??ел биз? - перестать быть привлекательным, охладеть к чему-либо; к??ел булу - удовлетвориться чем-либо; к??ел азыгы - духовная пища; к??ел ачлыгы - духовный голод; к??ел газабы - мучение, душевные мучения; к??елг? кил? - вспомнить, представить. В англ. яз.: what the soul wants - что душе угодно, with one's soul - от всего сердца, от всей души. В тур. яз.: gцnьlь yufka - мягкосердечный; gцnьlь yumuєak - отзывчивый; gцnьl akar konar boka da - любвь зла, полюбишь и козла; gцnьl bir sэrзa saraydэr kэrэlэrsa yapэlmaz - сердце - стеклянный дворец, Разобьется - не восстановишь; gцnьl зocuрa benzer, gцrdьgьnь durmayэp ister - душа как дитя: что видит, то и просит; gцnьl ferman dinlemez - сердцу не прикажешь.

Таким образом, концепты, характеризующие духовный мир человека, получают отражение во фразеологическом фонде языка. Именно они являются носителями национального колорита, присущего фразеологии в значительно большей степени, чем лексике.

«Душа» - концепт, связанный непосредственно с жизнью человека и его эмоциональным миром. Концепт локализован внутри человека, это своего рода субстанция, хотя в целом представления о ней достаточно сложны, непоследовательны, в осмыслении его переплетаются разные аспекты восприятия человека. Исследуемый концепт употребляется как в положительном, так и отрицательном смысле. Рассмотренные ФЕ концепта «душа» активно употребляются в живом разговорном языке и художественной литературе. В некоторых контекстах они взаимозаменяемы, синонимичны, это возможно потому, что фразеологизмы прямо и непосредственно соотносятся с миром чувств и переживаний, с эмоциональной жизнью человека. Содержательная сторона этих концептов имеет отношение, в первую очередь, к миру сверхчувствительных, нематериальных сущностей. Однако анализ сочетаемости слов показывает, что они могут обладать также вполне материальными качествами.

Среди концептов, относящихся к сфере интеллекта, безусловно, особая роль принадлежит концепту «ум», «разум» - акыл (в тат. яз.); akэl - (в тур. яз.); intellect, mind, sense (в англ. яз.). Ум - способность мыслить, думать и понимать, это ум, разум, рассудок, интеллект; обозначение умственной культуры личности и общественного организма в целом.

Лексема «ум» символизирует обдуманность поступков, контроль человека над собой и своими чувствами, самообладание, соотносясь с русским «благоразумие», например, в тат. яз.: ак кулыннан тотыйм-тотмыйм; акыл бел?н алтын табыла, алтын бел?н акыл табылмый - (букв. с умом можно найти золото, но, имея золото, нельзя найти ум). ФЕ тур. яз.: birini aklэndan geзirmek - обдумать, продумать, прикинуть; aklэ ermek - понять, постичь что либо. Приведем примеры из англ. яз.: have more sense than to do smth - быть достаточно благоразумным, чтобы не сделать чего-либо. В наивной картине мира ум соотносится не только с достаточно отвле-ченными интеллектуальными способностями, но, в первую очередь, с жи-тейским здравомыслием, благоразумием, осмотрительностью, понятие «ум» близко к нраву, характеру человека, в тат. яз.: акыл - тезген, холык aт, тезгенне белеп тот (посл., букв. разум - поводья, нрав - лошадь, лошадью управляй осознанно). Например, в тур. яз.: onun sцzь aklэma yatmэю - его слова меня убедили; aklэna yelken etmek - поступать необдуманно, безрассудно, делать, что вздумается; akэl iзin tarэk birdir - у разумных только один путь. В англ. яз.: be in twenty minds - быть в нерешительности, колебаться, совершенно растеряться; be in two minds - стоять перед альтернативой, колебаться, не знать, на что решиться; be out of one's minds - лишиться разума, рассудка, сойти с ума.

Разумное начало в человеке связывается также с его моральным обликом, поэтому в картине мира разум имеет четко выраженную практическую направленность, приближаясь к «практическому разуму» в кантовском понимании, т.е. к морали. В сравниваемых лингвокультурах интеллектуальное и нравственное начало, соблюдение традиционных правил этикета соединяются в концепте «ум», например, в тат.яз.: акылны? кадере ?д?п бел?н, байлыкны? кадере юмартлык бел?н, ку?тне? кадере баhадирлык бел?н (посл., букв. цена разума - в вежливости, цена богатства - в щедрости, цена силы - в богатырских деяниях); акылны? кулы н?фесне? тезгенен тотар (букв. рука разума сдерживает поводья алчности); акыл акчага сатылмый - ум не сможешь купить за деньги. В тур. яз.: akэl para ile satэlmaz - ум за деньги не купишь.

Разум в сравниваемых языковых картинах мира осмысляется как способность человека, направленная не только на познание цепи причин и следствий, но и на познание ценностей, универсальной связи всех явлений. Разум предполагает свободное целеполагание личности и деятельность, сообразно поставленной цели.

Таким образом, для становления разумного начала в человеке память имеет первостепенное значение: через память, воспоминания складывается индивидуальная биография и транслируется от человека к человеку, от поколения к поколению вся культурно значимая информация, что находит отражение в языковой картине мира. При этом в наивной картине мира память имеет интеллектуальный и эмоциональный облик, выступая иногда как нечто иррациональное, не зависящее от человека - своего носителя.

Анализ эмоциональных концептов имеет большое значение для моделирования внутреннего мира человека на материале того или иного языка. В работах А.Вежбицкой рассматривается проблема существования «базовых человеческих эмоций» и говорится о том, что концептуализация мира эмоций каждой культурно-языковой общностью осуществляется по-своему. Исследователь отмечает, что чувства, называемые русскими словами «грусть» или «тоска», значимы именно в системе лексических единиц русского языка, в русской языковой картине мира, в английском языке нет точных эквивалентов для их выражения [Вежбицкая, 1997: 15-30]. Отсутствие единых базовых когнитивных сценариев, описываемых единицами какого-то одного конкретного языка, приводит к сложностям при передаче лексических единиц одного языка на другой язык. Дискуссию в сопоставительных исследованиях вызывает проблема межъязыковой эквивалентности (Е.М.Верещагин, В.Н.Комиссаров, В.Г.Костомаров, А.А.Потебня, А.Д.Швейцер). В нашей работе фразеологические единицы изучаемых языков признаются эквивалентными, если концептуальный признак, зафиксированный в значении ФЕ одного языка, соотносится с концептуальным признаком, передаваемым фразеологической или лексической единицей другого изучаемого языка.

Эмоции, выраженные фразеологизмами в рассматриваемых языках, в чисто описательном феноменологическом плане характеризуются несколькими особенно показательными признаками. Во-первых, в отличие, например, от восприятий, которые отражают содержание объекта, эмоции выражают состояние субъекта и его отношение к объекту. Эмоции, во-вторых, обычно отличаются полярностью, т.е. обладают положительным или отрицательным знаком: удовольствие - неудовольствие, веселье - грусть, радость - печаль и т.п.

Существенными качествами аффективно-эмоциональной сферы, характеризующими положительный и отрицательный полюсы в эмоции, являются приятное и неприятное. Помимо полярности приятного и неприятного, в эмоциональных состояниях сказываются также противоположности напряжения и разрядки, возбуждения и подавленности. Наличие напряжения, возбуждения или противоположных им состояний вносит существенную дифференциацию в эмоции. Наряду с возбужденной радостью (радостью - восторгом, ликованием), существует радость покойная (растроганная радость, радость - умиление) и напряженная радость, исполненная устремленности (радость страстной надежды и трепетного ожидания); точно так же существует напряженная грусть, исполненная тревоги; возбужденная грусть, близкая к отчаянию, и тихая грусть - меланхолия, в которой чувствуется разрядка и успокоенность. Этим, конечно, тоже не исчерпывается реальное многообразие чувств. В действительности чувства представляют большое многообразие различных качеств и оттенков. Эмоциональные процессы, таким образом, никак не могут противопоставляться процессам познавательным как внешние, друг друга исключающие противоположности. Сами эмоции человека представляют собой единство эмоционального и интеллектуального так же, как и познавательные процессы, являясь зависимыми компонентами конкретной жизни и деятельности индивида.

Таблица 3

Количественная характеристика фразеологических единиц в татарском, турецком и английском языках

Самой многочисленной группой в татарском и турецком языках является подгруппа ФЕ, выражающих эмоцию волнения, за ней следуют в порядке убывания подгруппы гнева, радости, грусти, любви, страха, удивления и стыда. В английском языке самой многочисленной является подгруппа гнева, за ней следуют подгруппы радости, волнения, грусти, страха, любви, удивления и стыда.

В подгруппе ФЕ со значением «страх» выделяются следующие семантические модели. Приведем примеры некоторых из них:

1.Ощущение холода (реже жара), обозначающее состояние страха: куркудан (г???пл?д?д?н) катып калу - букв. застыть, замереть от страха, удивления; куркудан салкын тир бел?н каплану - букв. покрыться холодным пттом в тат. яз.; buz kesilmek - застыть, замерзнуть, окоченеть; застыть, замереть (от страха, удивления и т.п.); покрыться холодным потом, ateє basmak - бросать в жар в тур. яз.; one's blood turned to ice - кровь стынет в жилах от страха в англ. яз.

2. Дрожь, озноб, дефекация, обозначающие состояние страха: куркудан тешен тешк? б?р? - букв.стучать зубами; куркудан ыштанына ?иб?р? - наделать в штаны от страха; куркак кеше ?з к?л?г?сенн?н д? курка - трус боится даже собственной тени; куркудан калтырап т?ште - трястись от страха в тат. яз.; aрэz tamburasэ зalmak - стучать зубами, donuna etmek - наделать в штаны (со страху) в тур. яз.; shake like an aspen leaf - дрожать как осиновый лист, shake (or shiver) in one's boots - букв. трястись в ботинках; трястись от страха, дрожать как осиновый лист в англ. яз.

3. Изменение цвета лица (бледность), обозначающее состояние страха: т?се? - бите? ?ир булган ?вене? янды м?лл? - букв. лицо, похоже на землю, где сгорел стог сена; куркудан чырае китк?н, агарган - бледный, как полотно (побледнеть) в тат. яз.; benzi atmak - побледнеть в тур. яз.; be as white as a sheet - букв. бледный, как полотно, быть бледным от страха в англ. яз.

4. Утрата обычного места нахождения внутреннего органа (сердца, души, печени), обозначающая состояние страха: ?ан табан астына т?ште - букв. душа в пятки ушла в тат. яз.; canэ aрzэna gelmek - букв. душа к горлу пришла; душа в пятки ушла, сильно испугаться, ciрeri aрzэna geldi - у него душа в пятки ушла (со страху), yьreрi aрzэna gelmek - букв. сердце пришло в рот; сильно испугаться, душа в пятки ушла в тур. яз.; smb's heart is in one's mouth - букв. чья-то душа во рту; душа в пятки ушла у кого-то; jump out of one's skin - букв. выпрыгнуть из колеи; быть сильно удивлённым, испуганным в англ. яз.

5. Нарушение ритма дыхания или усиленное сердцебиение, обозначающие состояние страха: й?р?к яна т?тене башка каба - букв. сердце горит, и от дыма голова болит; куркудан й?р?к туктап калды - замирание сердца; куркудан тынны куыру, тын кысылу, сулыш кысылу - перехватить дыхание в тат. яз.; nefesi kesilmek - перехватить дыхание от страха, yьreрi carpmak, yьrek зarpэntэsэ - букв. сердцебиение; замирание сердца (от страха, волнения), nabzэ atmak - биться (о пульсе) от страха в тур. яз.; hold one's breath - затаить дыхание в англ. яз.

6. Пограничное состояние между жизнью и смертью, обозначающее состояние страха: каты куркудан кан катты - букв. кровь застыла (сильно испугался); ачудан ?тен ч?ч? - желчь взорвалась; ни ?ле ни тере - ни жив ни мёртв в тат. яз.; kаnэ iliрi kurumak - букв. кровь засохла у кого-то; сильно испугаться, цdь kopmak (patlamak) - букв. желчь взорвалась, сильно испугаться; сan alэp can vermek - (букв. то отдавать душу, то забирать её); мучиться, терзаться; смертельно бояться в тур. яз.; bе more dead than alive - быть ни живым ни мёртвым в англ. яз.

7. Онемение органов и частей тела, обозначающее состояние страха: а) онемение языка: телне йоттым - букв. проглотил язык; телсез калдым - букв. язык отнялся в тат. яз.; kьзьk dilini yutmak - проглотить малый язык в тур. яз.; one`s tongue glued itself to the roof of of one's mouth - у кого-то язык прилип к гортани; язык отнялся в англ. яз.; б) оцепенение, подкашивание ног: аякларым тотмый - букв. ноги подкашиваются; аяк тайса да баш таймасын - букв. если ноги подкашиваются, то голова пусть будет на месте; ?з ген? аякта басып торып - букв. еле стоять на ногах в тат. яз.; dizlerin daрэ зцzьlmek - ноги подкашиваются, еле стоять на ногах (от усталости, страха, волнения); eli ayaрэ tutulmak - букв. руки и ноги оцепенели, оцепенеть от страха, холода; put kesilmek - остолбенеть, окаменеть в тур. яз.

8. а) Желание спрятаться (пассивный страх): к?зг? к?ренми, качып й?ри - не показываться на глаза, спрятаться в тат. яз.; kцєe bucak kaзmak - прятаться в закоулки, не показываться кому-то на глаза, прятаться от кого-то в страхе; canэnэ dar etmek (bir уеге) - букв. сузить душу (в каком-то месте); спастись и спрятаться в тур. яз.; б) бегство (активный страх), т.е. внешне выраженная поведенческая реакция человека, обозначающая состояние страха: куркудан т?рлесе - т?рле якка качты, т?рлесе - т?рле ?ирг? ч?челде - броситься врассыпную; ?стен? кайнар су сипк?нд?й чаба - букв.нестись как ошпаренный в тат. яз.; зil yavrusu gibi daрэlmak - букв. разбежаться как птенцы рябчика; = броситься врассыпную в тур. яз.; move like a scalded cat - нестись, как ошпаренный кот в англ. яз.

Из приведенных семантических моделей можно сделать следующий вывод: в целом образная основа ФЕ подгруппы страха в татарском, турецком и английском языках схожа в силу физиологических проявлений эмоций страха, не контролируемых со стороны человека. Исключение составляют лишь модели 7-б и 8-а, выявленные только в татарском и турецком языках. Образная основа подавляющего большинства ФЕ подгруппы страха отражает физиологические ощущения и поведенческую реакцию человека, выраженные мимикой, жестами и действиями.

Как мы видим, концепты «тоска, горе, печаль, страх» в сравниваемых языках имеют общие семантические компоненты, связанные с психическими переживаниями, отрицательными эмоциями и событиями, влекущими за собой такие переживания. При этом они связаны также с опекой, заботой, хлопотами. Причем в осмыслении этих концептов наблюдается порицание жалоб и стенаний, призыв к сдержанности в проявлении чувств. Для татарского и турецкого менталитета в целом характерно стремление не афишировать испытываемые чувства, проявлять скромность и умеренность в выплескивании наружу чувств и переживаний, самообладание. Поэтому мы не встречаем выражений, подобных «посыпать себе голову (глаза) пеплом», «драть (рвать) на себе волосы», «головой об стенку биться» для описания внешних аффектов. Напротив, характерно стремление прятать их, «проглатывать». В связи с этим усиливается роль концепта «терпение» в традиционной системе ценностей сравниваемых лингвокультур.

Рассмотрим группу фразеологизмов со значением «радость, счастье, удовольствие», где выделяются следующие семантические модели. Приведем примеры некоторых из них:

1. Ощущение лёгкости при движении, обозначающее состояние радости: bastэрэ yeri bilmemek - не чуять под собой ног от радости в тур. яз.; шатлыктан кая кая басканны белм??, шатлыктан аяк астындагы ?ирне тоймау (очып й?р?) - не чуять под собой ног от радости в тат. яз. и tread on air - не чуять ног под собой от радости в англ. яз.

2. Пребывание на небесах, в раю, обозначающее состояние счастья и радости: gцklere зэkmak - быть на верху блаженства, быть в упоении, быть на седьмом небе от счастья в тур. яз.; ??нн?тт? ??м к?кне? ?иденче катында булу, т?б?се (башы) к?кк? тию - быть на седьмом небе от счастья в тат. яз. и on cloud seven (or nine; тж. on Cloud Nine or on Cloud 9) разг. - бесконечно счастлив; на седьмом небе в англ. яз.

3. Помрачение сознания, потеря самообладания, обозначающие состояние радости: baюэ havalanmak - потерять голову, быть без памяти (от любви, счастья) в тур. яз.; к?л?, к?л? елау, к?зд?н яшь килг?нче к?л?, шашып к?л? - смеяться до слёз; башны югалту, ?з - ?зен тота алмау, а? томалату (б?хетт?н, м?х?бб?тт?н) - потерять голову, быть без памяти (от любви, счастья) в тат. яз. и laugh one's head off - букв. безумно смеяться; помирать со смеху; смеяться до слёз, много смеяться в англ. яз.