Отражение характеристик адресанта в коммуникативной организации смысла высказывания (опыт применения ассоциативной экспериментальной методологии)

Вопрос о том, насколько реакции-существительные способны образовывать контекстуально-независимые предложения, решается по-разному в каждом конкретном случае в зависимости от их семантических особенностей (Н.Д. Арутюнова, М.В. Всеволодова, Н.Ю. Шведова, О.Б. Сиротинина и др.).

Все существительные традиционно подразделяют на три разряда: 1) предметные имена (в том числе имена личные - нарицательные и собственные названия лиц - и зоонимы), 2) событийные (пропозитивные) имена, 3) признаковые имена. Личные имена (антропонимы), зоонимы и собственно предметные имена - это конкретные имена; а событийные и признаковые имена относятся к абстрактным именам.

Считается, что способностью образовывать предложения (контекстуально-независимые высказывания) обладают прежде всего событийные имена (Н.Д. Арутюнова, М.В. Всеволодова, Н.Ю. Шведова и др.). Что касается предметных имен, то подобной способностью обладают далеко не все, и еще больше ограничений накладывается в этом смысле на признаковые имена.

Предметные имена образуют предложения в определенных условиях, например, в начале текста (так называемые "фоновые" предложения): Улица. Фонарь. Аптека; в ремарках пьес: Небольшая комната. Стол, диван, два стула или (что крайне важно при анализе реакций ассоциативного поля) при выражении события, ясного из ситуации: Кошелек! Данное предложение может иметь отношение к множеству ситуаций, например, Я нашел или потерял кошелек; Дай мне кошелек; и этот список примеров Н.Д. Арутюновой мы можем легко продолжить: Возьми с собой кошелек; Вы уронили кошелек; Вы забыли кошелек и др.

Признаковые имена обычно выступают в роли самостоятельного предложения в сочетании с именем носителя признака (Высота горы удивляет; Настало время уезжать) или конкретизатора признака (Огромная высота! Было трудное время), как и происходит в наших реакциях (ср. (старик) 70 лет, (младенец) 3 килограмма).

Разные семантические категории событийных имен в разной степени пригодны к использованию в роли контекстуально автономного высказывания (Н.Д. Арутюнова). Легко образуют высказывание темпоральные существительные, значение которых непосредственно связано с понятием времени (Утро; Полдень; Время обеда); за некоторыми словами прочно закрепилась предикативная функция (время, пора); сонантные существительные, обозначающие звуковые эффекты, поскольку звуки также характеризуются временным параметром (Пение; Трели соловья; Третий звонок; Смех); существительные со значением световых эффектов (Солнце). Склонностью к преобразованию в предложение обладают и событийные существительные, обозначающие безличные, неопределенно-личные, социальные, личные и психологические события, ситуации, явления, происшествия, процессы, поступки и пр. (Беда; Крах; Ветер; Пожар; Голод; Паника; Давка; Война; Карнавал; Собрание; Бесконечные дискуссии; Суд; Суета; Беготня; Погрузка; Танцы и др.).

Из существительных конкретной семантики свободно образуют "фоновые" обстоятельственные предложения только те, которые относятся к разряду пространственных имен (Море; Горы; Пустыня; Ледяные поля).

Собственно, предметные существительные могут образовывать назывные предложения классифицирующего типа. Ср. Что у тебя в руке? - Молоток (= тот предмет, который я держу в руке, есть молоток). Такие предложения обычно контекстуально связаны: предложения Молоток; Кошелек вне связи с конситуацией не будут понятны (в отличие от предложений Полдень; Смех; Солнце; Дождь).

В числе абстрактных имен также есть такие, которые не могут стать предложением, получить пропозитивное значение (Н.Д. Арутюнова). Это имена, указывающие на физические параметры предмета (форма, размер, величина, вес, рост, длина, высота) и абстрактные термины (функция, условие, причина, количество, качество, число, признак). Подобные имена обозначают широкие классы понятий и не соотносимы с предикатами. Не могут сформировать предложение названия элементов психической жизни человека - эмоциональных состояний и переживаний, настроений, ощущений, желаний (совесть, ум, рассудок, чувство, настроение, воля и пр.), которые уже не воспринимаются как произведенные от предикатов и обозначают "предметы" психического мира.

Принадлежность к ассоциативному полю, конечно, накладывает свой отпечаток на форму реакций. Если одни из них безоговорочно можно отнести к предложениям (высказываниям), то другие можно рассматривать как неполные высказывания, причина появления которых - активное участие конситуации в процессе порождения и понимания высказывания, что сближает ситуацию ассоциативного эксперимента и спонтанной речи.

Ассоциативный эксперимент разворачивается в определенной коммуникативной ситуации. Реакции-высказывания имеют некоторые черты разговорной речи, прежде всего, это неподготовленность и отсутствие редактирования. Но есть и еще одно важное сходство. Как известно, в разговорной речи "полноправным участником акта коммуникации является конситуация", которая "вплавляется" в речь (Русская разговорная речь 1981). В рамках ассоциативного поля элементом конситуации является, прежде всего, слово-стимул, известное экспериментатору и испытуемому и зафиксированное им на листе ответа. Нет необходимости повторять его в каждой реакции, и реакции нельзя рассматривать отдельно от слова-стимула. Поэтому реакции - предметные имена необходимо рассматривать как контекстуально-связанные предложения.

На неполноту как специфичное для синтаксиса разговорной речи явление указывают все исследователи; неполные предложения считаются там нормой и составляют более половины всех предикативных единиц (О.Б. Сиротинина). В связи с этим автор отмечает существование в разговорной речи, помимо предложений, других коммуникативных единиц - так называемых коммуникатов, выработанных языком в качестве более экономных, более кратких и более эмоциональных форм выражения.

Традиционно не считаются предложениями инфинитивы и действительные причастия настоящего времени, а также некоторые разряды существительных, например, названия элементов психической жизни человека. Такие существительные, воспринимаемые как "предметы" психического мира (Н.Д. Арутюнова), т.е. как своего рода предметные имена, не могут образовывать контекстуально-независимые предложения, но, как любые предметные имена, могут формировать контекстуально-связанные предложения, как и происходит в случае ассоциативного эксперимента на множественную реакцию.

Реакций в форме инфинитивов и причастий в нашем материале мало, они составляют лишь 5.9 % от общего количества реакций, связанных с действиями, состояниями и характеристиками референта слова-стимула.

Действительные причастия настоящего времени (плачущий (младенец), ворчащий (старик), лающая (собака), ревущий (медведь) могут представлять действия, состояния или характеристики референта слова-стимула. Инфинитивы могут называть как действия или состояния референта слова-стимула - плакать, спать (младенец); ворчать, рассказывать, лежать (старик); лаять, спать, сторожить (собака); спать, реветь (медведь), так и действия или состояния других участников ситуации: гулять, кормить (младенец); ухаживать, уважать (старик); гулять, вытирать лапы (собака); охотиться (медведь).

Но и такие реакции представляют для нас интерес, поскольку в этом случае можно четко ответить на важный для нас вопрос, выделен в реакции референт слова-стимула или нет. Он выделен в случае согласованного со словом-стимулом действительного причастия настоящего времени (кричащий (младенец) и не выделен в случае инфинитива (кричать). Кроме того, к подобным реакциям можно подобрать в ассоциативном поле оппозиционную в смысле выделенности референта слова-стимула пару, например, [Младенец] кричит.

Реакции, традиционно не рассматриваемые как предложения, следует, как нам кажется, трактовать как предложения (высказывания), в которых вербализован, вынесен на поверхностный уровень не конечный, а один из промежуточных этапов порождения речи. Такую возможность нам дает в том числе и сходство последовательности ассоциативных реакций со спонтанной речью. Но даже не вполне завершенная экстериоризированная форма высказывания позволяет ему выполнить его основную функцию - в конситуации слова-стимула и других реакций ассоциативного поля донести до адресата нужную информацию. С этой точки зрения реакции плакать, кричащий и подобные им представляют действия или качества, которые респондент не успел (в силу ограниченности времени) или не счел нужным "привязать" к действительности, к референту слова-стимула. Тем не менее мы легко восстанавливаем из контекста недостающую информацию.

Рассматривать все реакции как предложения / высказывания, но экстериоризированные на разной стадии готовности, позволяют нам и сходные механизмы, действующие и при порождении текста, и при порождении ассоциативного поля. Этот факт доказывается тем, что участники ассоциативного эксперимента могут переходить от ассоциаций - слов к ассоциациям - развернутым предложениям и обратно.

Можно заметить, что в реакциях, имеющих отношение к референту слова-стимула, разные лингвистические способы регулярно используются респондентами для представления одних и тех же действий, состояний и характеристик референта слова-стимула. Это глаголы в личной форме, инфинитивы, разные типы конкретных существительных, в том числе со значением части объекта - партонимы (в разных падежных формах); отглагольные существительные со значением деятеля, действия, состояния или результата действия; прилагательные разного типа, отадъективные существительные и причастия. Реакции в виде личной формы глагола, прилагательного, страдательного причастия прошедшего времени, конкретного существительного в косвенных падежах и абстрактного существительного, отглагольного (со значением деятеля) и отадъективного (со значением носителя признака или качества) в именительном падеже в сочетании со словом-стимулом мы рассматриваем как двусоставные предложения. А реакции в форме конкретных и абстрактных, отглагольных (со значением действия, состояния и т.п.) и отадъективных, существительных в именительном падеже мы будем рассматривать как односоставные назывные предложения, которые можно отнести к бытийным предложениям с опущенным локализатором.

Представляя в разной лингвистической форме одни и те же действия референта слова-стимула, реакции-предложения, входящие в каждую пару ([Младенец]плачет - Плач [младенца]; [Старик]мудрый; мудрец - Мудрость [старика]; [Медведь]с когтями - Когти [медведя]), не различаются с точки зрения пропозициональной организации и являются разными синтаксическими трансформациями одного и того же предложения. Они различаются в плане коммуникативной организации смысла: конкретные лингвистические формы представления действий, состояний и характеристик референта слова-стимула можно четко противопоставить с точки зрения того, является ли в них выделенным (подлежащим в соответствующих предложениях) такой участник ситуации, как референт слова-стимула (протагонист). Соответствующие примеры представлены в Таблицах № 1-4. Не формирующие предложения инфинитивы и действительные причастия настоящего времени отмечены курсивом.

Таблица 1. Слово-стимул Младенец

Таблица 2. Слово-стимул Старик

Таблица 3. Слово-стимул Собака

Таблица 4. Слово-стимул Медведь

Референт слова-стимула является выделенным в случае реакции, выраженной личной формой глагола (плачет, ругается), именительным падежом существительного (плакса, добряк, друг, сторож), косвенным падежом существительного (без зубов, весь в слюнях), прилагательным (красивый, крикливый), т.е. в том случае, когда он выступает в роли подлежащего в реакции-предложении (а также в случае реакции-причастия (кричащий, ворчащий).

Референт слова-стимула не является выделенным в случае реакций, выраженных конкретными существительными - партонимами в именительном падеже (пальчики, ручки, борода, усы), абстрактными существительными, отглагольными (крик, плач, ворчание) и отадъективными (сила, красота), в именительном падеже, т.е. в том случае, когда он может быть в реакции-предложении только второстепенным членом предложения, определением (а также в случае реакции-неопределенной формы глагола (капризничать, вспоминать).

Из примеров видно, что даже те реакции, которые традиционно не наделяются способностью образовывать предложения (причастие и инфинитив), имеют оппозиции в плане выделенности в виде реакций-предложений. Хотя, с нашей точки зрения, они представляют собой незавершенные, неполные в смысле готовности высказывания, вербализованные на некотором подготовительном этапе порождения речи, можно видеть, что они уже оформлены в плане выделенности.

Функционирование когнитивной категории выделенности мы можем рассматривать, анализируя коммуникативную организацию смысла реакции-высказывания, но не ассоциативного поля в целом, поскольку оно не является текстом и не обладает связностью. Хотя и в ассоциативном поле, как и в тексте, последовательно меняются темы, происходит отсылка к разным ситуациям (аспектам одной и той же ситуации), но темы (эпизоды) в ассоциативном поле не упорядочены, в случайном порядке может происходить возвращение к одной и той же ситуации (эпизоду) (кормить - каша - молоко). Кроме того, одни эпизоды (и участники ситуаций) однозначны, связаны с одной конкретной ситуацией (кормить), а другие (мама, коляска) связаны со множеством возможных ситуаций, так как существительные отличаются от глаголов неопределенностью (неограниченностью) существования во времени (У. Чейф). Это напоминает отмеченные О.Б. Сиротининой особенности разговорной речи: "соскальзывание" с одной темы на другую, ассоциативный принцип построения вне зависимости от степени официальности обстановки и отношений между говорящими; отсутствие логического развития темы; наличие всплывающих по ассоциации фактов и фраз, которые "рядоположены", а не связаны порядком слов.

Отсутствие в ассоциативном поле дискурсивной связности не позволяет нам, несмотря на наличие в некоторых случаях у респондентов определенных стратегий выбора фокусного с точки зрения перспективы реакции-высказывания объекта (предпочтения референта слова-стимула или других участников ситуации, субъектов или объектов), анализировать ассоциативное поле в целом. Но мы имеем возможность сравнивать (в парадигматическом плане) реакции, касающиеся референта слова-стимула, его действий, состояний и характеристик, реакции-высказывания с одинаковым пропозициональным содержанием, но разной коммуникативной "упаковкой", различающиеся в плане выделенности референта слова-стимула.

Респондент выбирает один из возможных способов представления действий, состояний или характеристик референта слова-стимула, выбирая его в качестве "фигуры", выделяя его в ходе коммуникативной организации смысла реакции-высказывания, или не выделяя его (из "фона"). Ранее мы показали, что мотивация по отношению к некоторому аспекту (участнику) ситуации действительности (и референту слова-стимула, имеющего отношение к этой ситуации) определяется идентичностью личности в целом, а не одним из аспектов идентичности. Мотивация оказывает влияние на интерпретацию действительности, которая в рамках высказывания на уровне коммуникативной организации его смысла проявляется в выделении важного для респондента (как личности с определенной идентичностью) аспекта (участника ситуации) на фоне остальных участников путем выбора такой синтаксической трансформации предложения, при которой он кодируется с помощью более "престижного" синтаксического средства. Если в ситуации один участник (как референт слова-стимула в нашем случае), то, при условии его важности для респондента, он может выступать как выделенный и кодироваться в наиболее "престижной" форме - в форме подлежащего.

Для ассоциативного эксперимента нами были выбраны слова-стимулы младенец, старик, собака и медведь. И только одно из них - слово младенец - было мотивированным, и только для одной группы респондентов - студентов, поскольку только для них, в отличие от школьников, ситуации создания семьи стала актуальной. И результаты ассоциативного эксперимента подтвердили связь между идентичностью личности (характеристиками адресанта), мотивацией и языковой формой.

Квантитативный анализ выявил предпочтения в способах выражения действий, состояний и характеристик мотивированного и немотивированного для респондентов референта слова-стимула. В Таблице 5 показано процентное соотношение количества реакций, в которых референт слова-стимула является и не является выделенным, по всем словам-стимулам для каждой группы респондентов (без учета глаголов в неопределенной форме и причастий).

Таблица 5. Процентное соотношение количества реакций респондентов по всем словам-стимулам

Для анализа не брались те прилагательные, от которых не образуется абстрактное существительное, что делает невозможным выбор одной из двух альтернативных синтаксических форм высказывания, т.е. противопоставление реакций по признаку выделенности референта слова-стимула, как это можно сделать в случаях красивый - красота, смелый - смелость и под. Это прилагательные, обозначающие цвет (розовый, красненький, фиолетовый - реакции на стимул младенец), форму (круглый - реакция на стимул младенец), размер (маленький - реакция на стимул младенец), некоторые сенсорные характеристики (голенький - реакция на стимул младенец) и под.

Полученные нами результаты показали следующее:

1. У студентов данные по целевому (мотивированному) слову младенец резко отличаются от данных по контрольным (немотивированным) словам старик, собака, медведь.

2. Данные по мотивированному слову младенец у студентов отличаются от данных по этому же слову-стимулу (немотивированному) у школьников.

Как мы знаем, только целевое слово-стимул младенец является мотивированным и только для студентов. В полном соответствии с этим только для стимула младенец и только у студентов обнаруживается смена на противоположное направление соотношения показателей.

Если усреднить показатели процентного соотношения случаев выделения и не выделения референта слова-стимула по всем немотивированным словам - старик, собака и медведь для школьников и студентов и младенец для школьников, то мы получим следующий результат: 36.0 % - 64.0 % (референт выделен - референт не выделен). На этом фоне смена соотношения на противоположное (66.1 % - 33.9 %) (референт выделен - референт не выделен) у студентов, которую можно связать с возникновением мотивации по отношению к ситуации создания семьи и соответствующему слову, представляется значимой.

Для сравнения приведем те же данные с учетом реакций в форме действительного причастия настоящего времени и неопределенной формы глагола, поскольку их также можно охарактеризовать с точки зрения выделенности. Усредненное по всем немотивированным словам соотношение составляет 33.9 % - 66.1 %, а данные по мотивированному слову для студентов - 64.8 % - 35.2 %. Можно видеть, что отмеченная нами тенденция сохраняется: и в случае реакций в форме причастий и инфинитивов, не формирующих предложения со словом-стимулом, категория выделенности "работает" точно также, как и в случае реакций-предложений.

3. Результаты студентов по немотивированным для них словам старик, собака и медведь совпадают с данными по этим же словам у школьников, для которых контрольные слова также были немотивированными, а также с данными по немотивированному для школьников слову младенец.

В пользу объективности, значимости полученных результатов свидетельствует, с одной стороны, количественное сходство показателей, которое можно наблюдать по всем немотивированным словам-стимулам для всех респондентов, а с другой стороны - резкое отличие от этих показателей данных представителей группы студентов по мотивированному для них слову младенец. Стандартным способом представления в реакции-высказывании немотивированного объекта или аспекта ситуации является, очевидно, такой способ, когда он не выделен, не является центром перспективы реакции-высказывания.

Наши исследования показывают, каким лингвистическим способам представления одних и тех же действий, состояний и характеристик референта слов-стимулов респонденты из разных групп отдают предпочтение.

В случае мотивированного слова-стимула младенец, имеющего отношение к важной, актуальной с точки зрения респондента ситуации действительности, участники эксперимента, кодируя в языковой форме действия, состояния и характеристики референта слова-стимула, преимущественно используют такие лингвистические способы, при которых референт слова-стимула находится в фокусе внимания в момент порождения реакции-высказывания, выделяется в процессе коммуникативной организации смысла высказывания. Реакции представляют собой такую синтаксическую трансформацию предложения, при которой референт слова-стимула кодируется в "престижной" синтаксической форме подлежащего. Это реакции в виде личной формы глагола (плачет, ругается), именительного падежа существительного (плакса, добряк, друг, сторож), косвенного падежа существительного (без зубов, с бородой) и прилагательного (красивый, крикливый). Все эти реакции формируют со словом-стимулом двусоставные предложения.

Наоборот, в случае нейтральных по мотивации слов старик, собака, медведь все респонденты и в случае слова младенец школьники при языковом кодировании действий, состояний и характеристик референта слова-стимула отдают предпочтение таким лингвистическим способам кодирования, при которых референт слова-стимула не находится в фокусе внимания респондента в момент порождения реакции-высказывания, не является выделенным. Реакции представляют собой такую синтаксическую трансформацию предложения, при которой в позицию подлежащего помещается имя предикативного признака, а слово-стимул утрачивает эту "престижную" синтаксическую позицию и может выступать в роли определения. Это реакции в виде конкретного существительного - партонима в именительном падеже (пальчики, ручки, борода, усы), абстрактного существительного, отглагольного (крик, плач, ворчание) и отадъективного (сила, красота) в именительном падеже. Подобные реакции представляют собой односоставные назывные предложения.

Особенности таких предложений определяются семантическими свойствами формирующих их слов, в том числе отглагольных и отадъективных существительных. Различия типичного глагола и существительного располагаются по двум главным линиям: "вещь - ситуация" (свойство или отношение) и "стабильность" - "нестабильность" во времени (Е.С. Кубрякова, Н.Д. Арутюнова, В.А. Плунгян и др.). При этом отглагольные существительные могут сохранять категориальное значение глагола в виде доминантной семы (спячка - состояние; бег - действие, трещина - результат, рост - процесс). Еще одно важное различие между глаголом и отглагольным существительным состоит в "эксплицитности" - "неэксплицитности" в выражении ролевых отношений: отглагольное существительное является "расплывчатым" в отношении ролевых характеристик (В.А. Плунгян), т.е. подходящим средством выражения действий, состояний и характеристик не выделенного референта слова-стимула.

Аналогичные различия отмечаются и между прилагательными и отадъективными существительными, которые, также относясь к разряду абстрактных имен, обозначают признаки и качества, отвлеченные от носителя.

Различие в коммуникативной организации смысла одинаковых с точки зрения пропозициональной организации реакций-предложений типа I: " [Младенец]кричит; крикливый; крикун; хрупкий; с маленькими ручками"; " [Старик]ворчит; ворчливый; ворчун; мудрец; нищий; с бородой"; " [Собака]воет; игривая; охранник; с мокрым носом"; " [Медведь] спит; вонючий; соня; с когтями" и типа II: "Крик; Хрупкость; Маленькие ручки [младенца]"; "Ворчание; Нищета; Борода [старика]"; "Вой; Мокрый нос [собаки]"; "Сон; Когти [медведя]" можно представить, используя понятие перспективы предложения, точки зрения, с которой в предложении представлена ситуация действительности.

Различия в перспективе отображения одной и той же ситуации действительности состоят в разном когнитивном представлении этой ситуации (В.Б. Борщев, Б.Х. Парти). Одна и та же ситуация может быть описана с разных точек зрения: с точки зрения ВЕЩИ или с точки зрения МЕСТА. В первом случае выделяется (маркируется) один из участников ситуации, с точки зрения которого эта ситуация рассматривается. Выделенная роль считается центром (или фокусом) перспективы. Во втором случае участник ситуации не выделяется, центром перспективы становится МЕСТО.

Разные формы реакций-предложений, выявленные нами, т.е. реакции типа I и типа II, также различаются когнитивным представлением одной и той же ситуации действительности, перспективой. В предложении типа I ситуация описывается с точки зрения ВЕЩИ, т.е. референта слова-стимула, а в случае предложения типа II - с точки зрения МЕСТА.

В случае реакций в форме предложения типа I выделенной является ВЕЩЬ; в наших предложениях это референт слова-стимула (младенец, старик, собака, медведь). В случае реакции-предложения типа II выделенным является МЕСТО (а ВЕЩЬ выделенной не является). Таким образом, референт слова-стимула выделен только в случае реакции в форме предложения типа I. Выделение, как уже было сказано выше, осуществляется с помощью использования такой синтаксической трансформации предложения, при которой референт слова-стимула кодируется посредством "престижного" языкового средства - формы подлежащего. Если же в реакции-предложении выделенным является МЕСТО, то выбирается такая синтаксическая трансформация предложения, при которой "престижную" синтаксическую позицию занимает имя предикативного признака, а слово-стимул перемещается в позицию определения, имеющего один из самых низких коммуникативных рангов.

Выделенность в процессе коммуникативной организации смысла высказывания характерна преимущественно для мотивированного, важного для респондента референта слова-стимула. Следовательно, мотивация (важность, актуальность) референта слова-стимула может определять языковой способ его кодирования, коммуникативную "упаковку" реакции-высказывания. Мотивированный, важный (имеющий отношение к важной с точки зрения респондента ситуации действительности) референт кодируется с помощью "престижных" языковых средств - подлежащего предложения.

Результаты, которые мы получили, хорошо иллюстрируют действие обоснованного нами механизма отражения характеристик адресанта (аспектов идентичности личности) в коммуникативной организации смысла высказывания и свидетельствуют о широких возможностях ассоциативного эксперимента на множественную реакцию.

Как мы и предполагали, не обнаружилось никаких различий в показателях для респондентов, различающихся по полу. У респондентов мужского и женского пола, студентов и школьников, сходны усредненные показатели соотношения количества реакций, в которых референт слова-стимула является и не является выделенным, по всем немотивированным словам:

Не различаются и показатели для мотивированного слова-стимула младенец у студентов мужского и женского пола:

Отсутствие различий объясняется тем, что пол (гендер) - всего лишь один из аспектов идентичности личности (гендерная идентичность), который в изоляции от идентичности в целом не оказывает влияния на речь, поэтому при исследовании речи нельзя брать в качестве объекта анализа отдельную характеристику адресанта, изымая ее из целостности. Различия в мотивации и, следовательно, в речи не могут определяться одним аспектом идентичности, они определяются идентичностью личности в целом. Это подтверждают обнаруженные нами расхождения в показателях для групп студентов и школьников. Представители групп студентов и школьников различаются не только образовательным уровнем, но и социальным положением, а главное - периодом жизни (развития) личности. Это молодые люди разного возраста, за которым стоит определенный жизненный период. Для школьников это период юности (от 14-15 лет до 18 лет), а для студентов - период молодости, или ранней взрослости (от 18-20 лет до 30 лет). А период жизни человека (личности) - понятие, которое объединяет биологические, психологические и социальные особенности личности. Смена периодов жизни личности связана с изменениями условий жизни, возникновением новых целей, ценностных установок, убеждений, потребностей, с перестройкой мотивационной сферы - иерархии мотивов, возникновением новых мотивов, т.е. с психологической перестройкой личности, возникновением новых психологических образований, изменением Я-идентичности. В соответствии с психологической перестройкой личности и изменением или появлением новой мотивации меняются и способы конструирования идентичности личности в высказывании, что может найти отражение в коммуникативной организации смысла высказывания. Участники ситуации, смоделированной в высказывании, могут быть представлены как выделенные или не выделенные в зависимости от их важности для респондента как личности с определенной идентичностью, от того, связаны ли они с мотивированной для респондента ситуацией.

Поскольку мотивация связана с целостной идентичностью личности адресанта, можно говорить о том, что отражается в коммуникативной организации смысла высказывания и определяет выделенность и языковые способы кодирования референта слова-стимула не отдельная, изолированная от остальных характеристика адресанта (коммуниканта), а идентичность личности в целом.

ВЫВОДЫ

В Заключении изложены основные результаты исследования и намечены дальнейшие перспективы.

Предметом нашего исследования было высказывание, коммуникативная организация его смысла, его коммуникативная "упаковка", а основной целью исследования - анализ процесса отражения характеристик адресанта в коммуникативной организации смысла высказывания, что потребовало раскрытия и обоснования механизма отражения характеристик адресанта в речи.

Мы ставили себе цель ответить на вопрос, почему характеристики адресанта отражаются в его речи, и показать, каким образом осуществляется этот процесс и какие языковые средства в нем задействованы. В соответствии с этим в работе представлена единая теоретическая концепция отражения характеристик адресанта в речи, способная объяснить влияние на речь любых аспектов идентичности личности.

Высказанная нами гипотеза о принципах функционирования механизма отражения характеристик адресанта в коммуникативной организации смысла высказывания и о возможности заранее прогнозировать релевантные для цели исследования аспекты высказывания и подходящий для иллюстрации этого процесса лингвистический материал полностью подтвердилась.

Проведенное нами исследование позволило сделать следующие выводы:

1. В лингвистических исследованиях к адресанту надо подходить как к личности, а его характеристики рассматривать как разные аспекты идентичности целостной личности, тесно взаимосвязанные между собой. Как аспект идентичности личности (гендерная, возрастная, социальная, этнокультурная и др. идентичность), каждая характеристика адресанта обладает основным свойством целостной идентичности личности - представляет собой единство биологического, социального и психологического. Несмотря на то, что идентичность личности объединяет разные характеристики (аспекты идентичности), все это - характеристики одной целостной личности; их нельзя сводить к статусу независимых факторов, которыми можно легко манипулировать.

2. Трактовка характеристик адресанта как аспектов идентичности целостной личности позволила нам использовать понятие мотивации и рассматривать речь как разновидность мотивированного поведения личности, зависящего от условий жизни, ценностной ориентации, убеждений, актуальных жизненных задач, целей, потребностей и т.д. Мотивация поведения (и соответствующая интерпретация действительности, отражающаяся в когнитивных процессах и в языке), определяется не каким-либо отдельным аспектом идентичности личности, а идентичностью личности в целом.

3. Именно использование категории мотивации позволило установить связь между характеристиками адресанта и языковой формой и обосновать один из важнейших механизмов отражения характеристик адресанта в коммуникативной организации смысла высказывания.

Этот механизм функционирует следующим образом. Важность, мотивированность некоторого объекта или явления действительности, определяемая по отношению к личности как целостности, находит отражение в когнитивных процессах внимания, восприятия, мышления и проявляется в соответствующей интерпретации действительности. Следствием интерпретации является выделенность важного объекта или аспекта ситуации в рамках когнитивных процессов и, следовательно, в языке. В ходе коммуникативной организации смысла высказывания (при совпадении пропозициональных содержаний высказываний) важность для адресанта некоторого объекта или аспекта ситуации (его выделенность) проявляется в выборе такой синтаксической трансформации предложения, при которой (более) выделенный участник ситуации кодируется с помощью (более) "престижных" языковых средств. Важность для адресанта единственного участника ситуации отражается в его выделенности и в выборе такой синтаксической трансформации предложения, при которой для его кодирования выбирается форма подлежащего. Если же протагонист не представляет важности для адресанта, предпочтение отдается такой синтаксической трансформации предложения, при которой его имя утрачивает "престижную" синтаксическую позицию, а место подлежащего может занять имя любого компонента денотативной структуры предложения, например, предикативного признака.

Представленный здесь механизм отражения характеристик адресанта в высказывании проясняет связь, существующую между разными аспектами идентичности конкретной личности, определяющими ее мотивацию и потребности, когнитивными процессами и языковой формой.

Хотя основным объектом нашего внимания стал один из коммуникантов - адресант, следует подчеркнуть, что отражение в речи характеристик и адресанта, и адресата подчинено действию общего механизма и осуществляется (соответственно, при порождении или понимания речи) аналогичным образом.

4. Определение механизма отражения характеристик адресанта в высказывании позволило установить те лингвистические аспекты высказывания, которые в наибольшей степени связаны с мотивированностью, важностью для адресанта некоторого объекта или аспекта ситуации и, следовательно, с их выделенностью: это пропозициональное содержание высказывания и его коммуникативная "упаковка" - коммуникативная организация его смысла.

5. Ассоциативное поле, полученное в ходе ассоциативного эксперимента на множественную реакцию, показало себя как адекватный для поставленных нами целей исследования материал, способный иллюстрировать функционирование механизма отражения характеристик адресанта в высказывании (реакции). А современный уровень развития когнитивной лингвистики и наличие в ее арсенале широкого инструментария для исследования самого разного лингвистического материала позволяет более широко привлекать подобный ассоциативный эксперимент к лингвистическим исследованиям.

6. Реакции ассоциативного поля при ассоциативном эксперименте на множественную реакцию можно трактовать как предложения (высказывания) в силу сходства ситуаций проведения ассоциативного эксперимента и порождения спонтанной речи. В обоих случаях полноправным участником коммуникативного акта является конситуация, которая "вплавляется" в речь, поэтому многое не получает вербального выражения, так как легко восстанавливается из контекста. В случае ассоциативного эксперимента элементом конситуации является, прежде всего, слово-стимул, известное экспериментатору и испытуемому и зафиксированное им на листе ответа; поэтому реакции необходимо рассматривать вместе со словом-стимулом.

Лингвистический (предложенческий) статус реакций позволяет исследовать их пропозициональное содержание и коммуникативную "упаковку".

7. Связующим звеном между аспектами идентичности личности, мотивацией и языковой формой выступает когнитивная категория выделенности, объединяющая когнитивные процессы и язык.

Можно говорить об универсальном характере выделенности, поскольку она действует не только на разных языковых уровнях организации дискурса, но и в рамках реакции-высказывания ассоциативного поля. Причем действие феномена выделенности можно обнаружить даже в тех реакциях, которые не оформлены на поверхностном уровне как предложения. Отсутствие в ассоциативном поле свойственной дискурсу связности приводит к тому, что действие категории выделенности мы можем рассматривать только в рамках реакции ассоциативного поля, но не в ассоциативном поле как целом.

8. Метод анализа ассоциативного поля на основе схемы (фрейма) - структуры для организации и представления знаний - позволил структурировать ассоциативное поле в соответствии с представленными там разными аспектами ситуаций действительности, связанных с референтом слова-стимула. Это делает данный метод пригодным для анализа ассоциативных полей, образованных самыми разными стимулами при ассоциативном эксперименте на множественную реакцию.

9. Результаты нашего экспериментального исследования на практике подтвердили сделанные ранее теоретические выводы и проиллюстрировали действие обоснованного нами механизма отражения характеристик адресанта в речи. Если подобрать подходящее слово-стимул, связанное с ситуацией действительности, в разной степени актуальной, мотивированной для респондентов (как ситуация создания семьи для школьников и студентов), то можно обнаружить различия у представителей этих групп в языковой форме кодирования реакций, характеризующих действия, состояния и характеристики разного по мотивации референта слова-стимула. Различается коммуникативная организации смысла высказывания-реакции: важный, выделенный референт слова-стимула может кодироваться с помощью "престижных" языковых средств (формы подлежащего). Таким образом, различия в характеристиках респондентов, определяющие разную мотивированность, важность для них референта слова-стимула, могут проявиться в языковой форме реакции ассоциативного поля.

10. Подход к разрешению одного из основных противоречий в области гендерных исследований - противоречия между научно подтвержденными данными о непосредственном влиянии биологического пола на некоторые вербальные навыки и об опосредствованном его влиянии (как основы гендера) на речь - состоит в разграничении понятий "вербальные навыки" и "речь" и в учете особенностей процесса порождения речи и роли в этом процессе коммуникативной ситуации.

Отмеченные между мужчинами и женщинами различия имеют очень ограниченную область проявления (беглость речи; вербальные задания, связанные с категорией цвета; вербальная память) и затрагивают конкретные вербальные навыки. Процесс порождения речи данными навыками отнюдь не определяется, а связан с особенностями когнитивных процессов, с идентичностью личности (в том числе и гендерной), объединяющей в себе биологическое, социальное и психологическое. Следует учитывать также, что различия обнаруживаются в жестко заданных экспериментальных (лабораторных) условиях, кардинально отличающихся от условий реальной коммуникации.

11. Не только гендер, но и другие характеристики адресанта (возраст, социальный статус, этнокультурная принадлежность и др.) как аспекты идентичности личности объединяют в себе биологическое, психологическое и социальное. Следует учитывать этот факт в лингвистических исследованиях и при языковом анализе, например, такого аспекта идентичности личности, как возраст, опираться на категорию "период жизни личности", в рамках которой соотносятся самые разные признаки возраста: формально-хронологический (хронологический возраст), биопсихологический (дети, подростки, взрослые) и социальный признак (лица дошкольного, школьного, рабочего или пенсионного возраста). Качественные сдвиги в развитии личности, изменения в психологической и мотивационной сфере, которые и могут стать причиной речевых изменений, современная наука связывает не с календарным (хронологическим) возрастом индивида, а именно с периодом жизни личности.

В ходе решения поставленных нами задач были использованы данные из области когнитивной психологии, психологии личности, психологии развития человека, возрастной психологии и социальной психологии.

Выводы, сделанные в работе, могут быть использованы как рекомендации для дальнейших исследований отражения человеческого фактора в языке, отражения (конструирования) идентичности личности адресанта (и шире - коммуниканта) в речи.

ОСНОВНЫЕ ПОЛОЖЕНИЯ ДИССЕРТАЦИИ ОТРАЖЕНЫ В СЛЕДУЮЩИХ ПУБЛИКАЦИЯХ

Монография:

1. Отражение характеристик коммуниканта в речевом поведении (когнитивный анализ) - М.: Наука; Флинта. - 2008. - 312 с.

Статьи:

2. Вербализация знаний в ассоциативном эксперименте // Языковое сознание как образ мира / Вестник МГЛУ, сер. "Лингвистика". - М., 2006. - Вып. 525. - С. 118-124.

3. Механизмы функционирования когнитивной категории выделенности в ассоциативном поле // Языковое сознание как образ мира / Вестник МГЛУ, сер. "Лингвистика". - М., 2006. - Вып. 525. - С. 124-138.

4. Когнитивный анализ ассоциативного поля (гендерный аспект) // Гендер: язык, культура, коммуникация: Сб. докл. Третьей междунар. конф. / Вестник МГЛУ, сер. "Лингвистика". - М., 2007. - Вып. 518. - С. 337-346.

5. Пол, гендер и вербальные навыки // Вопросы филологии. - 2006. - № 6. - С. 468-473.

6. Когнитивный подход к содержательному анализу ассоциативного поля: схема // Вестник Челябинского государственного университета. - 2008. - № 20 (121). - Вып. 22. - С. 64-69.

7. Пол и гендер в лингвистических исследованиях // Вестник Челябинского государственного университета. - 2008. - № 37 (138). - Вып. 28. - С. 125-132.

8. Интерпретативная деятельность адресанта в процессе восприятия, понимания и вербализации знаний // Известия Волгоградского государственного педагогического университета, сер. "Филология. Искусствоведение". - 2009. - № 2 (36). - С. 134-138.

9. Особенности коммуникативной организации текста в спонтанной речи и явления речевого колебания // Речь: теоретические и прикладные аспекты: Коллективная монография. - М., 1999. - Вып. I. - С. 330-340.

10. Нейтрализация несимметричности межличностных отношений коммуникантов в ходе речевого акта (методические рекомендации по проведению экспериментов, объектом которых является спонтанная речь) // Речь: теоретические и прикладные аспекты: Коллективная монография. - М., 1999. - Вып. I. - С. 341-357.

11. Образ младенца: фантазия и реальность // Диалог 1999: Тр. Междунар. сем. по компьютерной лингвистике и ее приложениям. - Таруса, 1999. - Т. 1. - С. 186-195.

12. Динамика речевых характеристик женщин в период репродуктивного цикла // Языковое сознание и образ мира. - М.: Ин-т языкознания РАН, 2000. - С. 98-106.

13. Личностная специфика языковой картины мира (мотивированный и немотивированный объект) // Диалог 2001: Тр. Междунар. сем. по компьютерной лингвистике и ее приложениям. - Аксаково, 2001. - Т. 1. - С. 174-183.

14. Речь женщин в разные периоды беременности // Сироты России: право ребенка на семью: Матер. общерос. конф. - М., 2001. - С. 158-164 (в соавт. с В.И. Брутманом).

15. Языковые средства представления мотивированного объекта в тексте // Информатизация и информационная безопасность правоохранительных органов: Сб. науч. тр. - М.: Академия управления МВД России, 2002. - С. 365-371.

16. Гендерные различия в представлении мотивированного и немотивироанного объекта (по данным ассоциативного эксперимента) // Гендер: язык, культура, коммуникация: Сб. докл. Второй междунар. конф. - М.: МГЛУ, 2002. - C. 236-242.

17. Когнитивный анализ ассоциативного поля (мотивация, фокус внимания, фигура и фон, подлежащее предложения) // Диалог 2002: Тр. Междунар. сем. по компьютерной лингвистике и ее приложениям. - Протвино, 2002. - Т.1. - С. 152-161.

18. Биологический пол индивида и вербальные навыки // Язык. Сознание. Межкультурная коммуникация: Сб. науч. тр. - М.: Ин-т языкознания РАН, 2007. - С. 107-117.

19. Схема как основа содержательного анализа ассоциативного поля // Современные гуманитарные исследования. - 2008. - № 2. - С. 168-173.

20. Типы ассоциативного эксперимента и ассоциативный эксперимент на множественные реакции // Вопросы гуманитарных наук. - 2008. - № 2. - С. 290-295.

21. Предварительный анализ данных и формирование экспериментального массива при ассоциативном эксперименте // Вопросы филологических наук. - 2008. - № 2. - С. 55-59.

22. Diminutivization supports gender acquisition in Russian children // Journal of Child Language. - 2003. - Vol. 30. - P. 471-485 (в соавт. с V. Kempe, P. Brooks и др.).

23. Playing with the word ending: Morphological variation in the learning of Russian noun inflection // British Journal of Developmental Psychology. - 2007. - Vol. 25. - P. 55-77 (в соавт. с N. Seva, V. Kempe и др.).

24. Crosslinguistic evidence for the diminutive advan...