Словообразовательная метафора в русском языке

Отдельную группу составляют СМ со значением физической характеристики лица - его внешности или физического состояния: задеревенелый, лупоглазый, одеревенелый, остолбенелый, остроглазый, оцепенелый, смазливый, угловатый.

Значительную часть составляют слова, описывающие отвлеченный предмет. Большинство из них так или иначе связаны с характеристикой самого человека: безотрывный, безудержный, буквальный, вопиющий, головоломный, неизбежный, неизгладимый, неискоренимый, непреходящий, патриархальный, хитросплетённый, чистосердечный.

Небольшим количеством слов представлена группа прилагательных, описывающих физические характеристики неодушевленного предмета: завалящий, змеистый, мешковатый, развалистый,

Глагольные СМ пополняют разнообразные лексико-семантические группы, но все действия, процессы, ими обозначаемые, связаны с человеком: глаголы поведения: бабничать, бычиться, горланить, ершиться, окрыситься, ребячиться, юлить; состояния; изменения состояния: взбелениться, воодушевиться, вскружиться, ежиться, цепенеть; отношения: взъесться, приструнить, втесаться, школить; психического воздействия: воодушевить, излаять, измотать, обездушить, уломать, усладить; физического воздействия: вломить, изрешетить, накостылять, размочалить; движения, перемещения: вломиться, ворваться, колесить, продираться, смахать, улизнуть, ускользать.

Зафиксировано также несколько наречий: вскользь, всмятку, наотрез, невпопад.

Появление многих словообразовательных метафор объясняется экстралингвистическими причинами. Они запечатлели важные моменты тех бурных социально-политических процессов, которые происходили в первой половине XVIII века, резко изменивших жизненный уклад российского общества. Например, слова бумагомаратель `писака', крючкотвор `чиновник, затягивающий и запутывающий судебные и административные дела' отражали новую складывающуюся систему управления государством - формирование огромного, разветвленного чиновничьего аппарата.

В XIX веке словообразовательная метафора расширяет свои границы как за счет слов, появившихся в деривационном акте - 129, так и за счет производных, утративших прямое значение - 18. Общее количество СМ в XIX веке - 354 единицы.

Имена существительные продолжают пополняться наимено-ваниями лиц. Они отражают различные стороны человеческой жизни: поведенческие характеристики: ветрогонка, горлодер, губошлеп, прихлебала, пустоплёт; свойства характера: лоботряс, сладострастник, словоблуд, чистоплюй; социальные отношения: мироед, притесни-тельница; профессиональную деятельность: буквоед, рифмоплёт, чинодрал, щелкопер; социальный статус: оборванец, перерожденец. Лексически разнообразные, имена лиц тем не менее образуют цельную смысловую группу, поскольку все они содержат оценочную - во всех случаях отрицательную - характеристику именуемых объектов. Коннотативное оценочное значение превалирует над денотативным.

Отвлеченные имена, как и в XVIII веке, в большинстве своем выступают в качестве синтаксических дериватов к уже существующим адъективным или глагольным наименованиям, т.е. не образуют новых смыслов, но усложняют словообразовательное гнездо: а) отсубстантивные производные: буквоедство, дармоедство, ротозейство, словоблудие; б) отадъективные производные: бессердечие, внушительность, головоломка, двуличность, машинальность, осовелость, прямодушие, пустоголовость, ребячливость, смазливость, туполобость, туполобие, узколобие; в) отглагольные производные: закостенение, обострение, перелицовка, прислужничество, разбазаривание.

К собственно словообразовательным метафорам относятся слова головомойка, нагоняй, риторство, свинство, свистопляска.

Наименования предметов пополняются незначительным количеством слов: волнолом, волнорез, громоотвод, крылатка, отрог, разлетайка, роговица.

Адъективные СМ развиваются в рамках двух основных смысловых групп: характер человека, свойства натуры, интеллектуальные способности: буквоедский, дармоедский, ершистый, захребетный, меднолобый, новоиспеченный, ребячливый, тупоголовый, узколобый; характеристика отвлеченного предмета: беспредметный, внушительный, мимолетный, низкопробный, сладкозвучный, урывочный, усладный.

Несколькими примерами представлены прилагательные физического и психического состояния: озадаченный, осовелый, мертвенный и физической характеристики предмета: пружинистый.

Глагольные СМ продолжают заполнять смысловые группы глаголов поведения, проявления свойств характера: вспетушиться, выцыганить, гусарить, дармоедничать, двуличничать, зарваться, захребетничать, риторствовать, ротозейничать, сатанеть, сбычиться, школьничать; состояния, изменения состояния: замудрить, мозговать, обездушеть, оскотиниться, поёжиться, советь; отношения: втрескаться, колпачить, миндальничать, озадачить, полаяться, собачиться, шерстить; психического воздействия: огорошить, принизить, собачить, услащать; физического воздействия: залапать, звездануть, лапать, перелицевать; движения, перемещения: змеиться, поколесить, проколесить. Кроме этого, СМ пополняют глаголы ЛСГ уничтожения, траты: разбазарить, раскошелиться, ухлопать.

Образовалось также несколько СМ-наречий: всласть, играючи, припеваючи, урывками.

В системе словообразовательных метафор XIX века также можно отметить несколько слов, в которых отразились социально-политические, общественные процессы того времени. Например, отмена крепостного права и последующее за тем резкое расслоение крестьян на бедняков и кулаков актуализировало слово мироед `тот, кто живет чужим трудом, эксплуататор'. Метафорический образ основан на ассоциациях поедания одного существа другим (корень -мир- в данном случае имеет значение `народ, люди'); производное, возможно, образовано по аналогии с существительным людоед. Слово мироед по происхождению является областным [Виноградов 1999: 838], а одним из первых зафиксировал его и дал развернутое толкование М.Е. Салтыков-Щедрин в рассказе «Мироеды»: Мироед - порождение новейших времен (М. С.-Щедрин).

Общее количество СМ в XX веке - 668. Впервые словообразо-вательные метафоры, образовавшиеся в результате утраты прямого значения (174 слова), количественно превосходят СМ, непосредственно возникшие в деривационном акте (140 производных). В XVIII-XIX веках их число было невелико - 6 и 18 соответственно.

Большая часть СМ, образовавшихся вследствие утраты первичного значения, приходится на первую половину ХХ столетия. Октябрьский переворот, приведший к смене общественно-политического строя в России, сделал неактуальными прямые значения многих слов: барствовать, бичевать, вуалировать, застрельщик, мешочник, патриархальный, опростоволоситься, царственный и под. Значительная часть слов утратила прямые значения вследствие нарастающей тенденции актуализации абстрактных значений: безвкусие, бесповоротный, блистательный, броский, веский, встряска, завеса, искрометный, личина, мелочный, наводнить, обелить и др.

В классе имен существительных количественные позиции продолжают сохранять имена лиц: аллилуйщик, безотрывник, босяк, буквалист, книгоед, небокоптитель, очернитель, очковтиратель, пенкосниматель, подкаблучник и абстрактные наименования: автоматизм, аллилуйщина, безвкусие, бесхребетность, боевитость, бульварщина, бумагомарание, надругательство, нервотрепка, пережиток, подтекст, показуха, упадничество, шкурничество, штурмовщина и др.

Наименования предметов, как всегда, немногочисленны: авоська, забегаловка, лавинорез, небоскреб.

Имена прилагательные пополняют в основном три семантические группы: характер человека, свойства натуры, интеллектуальные способности: барственный, безголосый, безликий, бесхребетный, боевитый, прихлебательский, шкурнический, языкастый; социальная характеристика: беспорточный, босяцкий, высокопоставленный; характеристика отвлеченного предмета: автоматичный, беспочвенный, броский, драконовский, потусторонний, почвеннический, сногсшибательный, умопомрачающий, упаднический, штукарский.

Глагольные СМ расширяют состав уже сформировавшихся групп: глаголы поведения, проявления свойств характера: барствовать, бронзоветь, верхоглядничать, выкаблучиваться, вынюхивать, ишачить, мелочиться, набычиться; состояния, изменения состояния: застекленеть, овеществиться, остекленеть, разминдальничаться; отношения: бичевать, вуалировать, отфутболить; психического воздействия: взвинтить, взгреть, песочить, раздраконить; физического воздействия: гробить, всадить, отметелить, присобачить, угробить; движения, перемещения: вырваться, промаячить, прошвырнуться, усвистать; а кроме того, пополняют новые ЛСГ - глаголы восприятия: проморгать, прошляпить и глаголы деятельности: засобачить, молнировать, химичить, штопорить.

Значительно возросло количество наречий: вполноги, вполуха, вразрез, вчистую, запоем, назубок, наперерез, подчистую, позарез.

Среди СМ, отразивших советскую действительность (общественно-политические изменения, научный прогресс и т.п.), следует отметить слова автоматизм, химичить, штопорить, штурмовщина, подкаблучник, футболить, аллилуйщик.

Приметой общественных изменений явилось, в частности, существительное подкаблучник `тот, кто находится в подчинении у жены'. Все более возрастала значимость женщины в жизни общества, окончательно утверждалось ее равноправия с мужчинами, которые «сдали» многие общественные, профессиональные и семейные позиции (женщина осваивает чисто мужские профессии, нередко становится основным кормильцем семьи): Нередко ощущая такое противодействие, он поспешно ретировался, ибо по сути-то своей был подкаблучником (А. Алексин). Безусловно, подобный тип мужчин существовал и прежде, но только с установлением гендерного равноправия он мог получить словесное выражение.

СМ, созданные для наименования новых предметов и явлений, как всегда немногочисленны (автоматизм, подтекст, схематизм, лавинорез, небоскреб, молнировать).

Наметившаяся в XVIII веке и продолжившаяся в веке XIX тенденция к движению СМ в сторону стилистически сниженных пластов лексики, наиболее полно проявила себя в двадцатом столетии, особенно во второй его половине: из всего массива производных с метафорической мотивацией 70% относятся к разговорно-просторечной лексике. Тенденция к стилистической сниженности влечет за собой увеличение числа СМ экспрессивного типа, когда на первый план выступает значение словообразовательного форманта и собственно метафорический образ уступает место экспрессивному содержанию: выкаблучиваться, гробиться, занюханный, нервотрепка, отметелить, показуха, прошвырнуться, химичить и др. Эта тенденция продолжается: словообразовательные метафоры все чаще выходят за рамки литературного употребления, широко распространяясь в жаргонах. Например, в «Большом словаре русского жаргона» [Мокиенко 2001] зафиксированы следующие слова, которые могут быть квалифицированы как словообразовательные метафоры: безбашенный `ведущий себя подобно сумасшедшему', бортануть `с силой ударить, толкнуть, оттолкнуть', вломить `избить кого-либо', керосинить `пить спиртное', ломануться `броситься куда-либо', мозгодуй `лектор, агитатор', матюгальник `мегафон', отмазать `оправдать кого-либо', оттянуться `предаться наслаждению, активно, раскрепощено действуя', отслюнявить `дать кому-либо какую-либо сумму' и др. - всего 68 слов. Некоторые слова фиксируются уже не только в специальных, но и в обычных толковых словарях, например, бортануть, вломить, отмазать, прикид [БТС], что говорит об их широкой употребительности.

Безусловно, тенденция к снижению отражает общие речевые закономерности, наметившиеся еще первой половине ХХ века, когда «в связи с процессом демократизации литературного языка лексика и фразеология внелитературная: просторечная, диалектная, профессиональная, жаргонная - входит в состав нормативной лексики и фразеологии» [Ковалевская 1992: 281]. В последние десятилетия тенденция к «демократизации» продолжает усиливаться, что приводит к размыванию границ между стилистическими пластами литературного языка, а также литературного языка и жаргонов.

Заключение

Подводятся общие итоги проведенного исследования и намечаются перспективы и возможные направления дальнейшей работы.

Словообразовательная метафора является частью метафорического пространства языка, поскольку обладает всеми системными и функциональными свойствами метафоры лексической (образностью, двуплановостью, возможностью компаративной развертки). Иной способ формирования переносного значения - сопровождающийся изменением морфологической структуры слова (а нередко и грамматического класса), позволяет рассматривать словообразовательную метафору и как особую подсистему лексико-словообразовательной системы. Однако системность СМ лежит в плоскости лексической, а не словообразовательной семантики: как особый семантический класс слов СМ почти не обнаруживает закономерностей, свойственных производной лексике.

Причины словообразовательной асистемности мы находим в истории формирования СМ, в различных путях ее возникновения (метафорическое переосмысление компонентов производящего слова в самом деривационном акте, утрата прямого значения, словообразовательное и семантическое калькирование). Словообразовательная метафора в целом формировалась под влиянием лексико-семантической системы, семантические изменения которой, в свою очередь, часто являлись результатом внеязыковых процессов.

Динамика словообразовательной метафоры в истории языка связана не только с расширением количественного состава слов. Формированию СМ сопутствовали два смежных процесса - движение в сторону стилистически сниженных ресурсов языка (большая часть словообразовательных метафор последних десятилетий относится к жаргонизмам) и закрепление за СМ функции характеризации (чаще всего негативно оценочной) предметов и явлений. Т.е. словообразовательная метафора прежде всего обогащает экспрессивно-синонимические средства языка. Тенденция к стилистической сниженности влечет за собой увеличение числа СМ экспрессивного типа, когда на первый план выступает значение словообразовательного форманта и собственно метафорический образ уступает место экспрессивному содержанию.

Дальнейшие перспективы изучения словообразовательной метафоры видятся нам прежде всего в расширении материала исследования - с одной стороны, вовлечение в исследовательский поиск жаргонной и диалектной лексики, что позволит представить систему СМ во всей ее полноте, с другой - выявление универсальных и специфических свойств словообразовательной метафоры при сопоставительном изучении близкородственных и разноструктурных языков. Другое не менее важное направление будущих исследований лежит в плоскости исторической: не вызывает сомнений необходимость более глубокого и тщательного изучения СМ в диахронии, включение описания динамики СМ в историческую динамику лексической системы в целом. И, наконец, третье возможное направление - изучение словообразовательных метафор в когнитивном, лингвокультурологическом аспекте.

Основные положения диссертации

Отражены в 42 публикациях общим объёмом 33, 3 п.л.

Монография

1. Козинец С.Б. Словообразовательная метафора в русском языке. - М.-Саратов: Научная книга, 2009. - 242 с. (15, 18 п.л.).

Статьи, опубликованные в изданиях списка ВАК

2. Козинец С.Б. Словообразовательная метафора: пересечение лексической и словообразовательной систем // Филологические науки.- 2007.- № 2. - С. 61-70 (0,6 п.л.).

3. Козинец С.Б. Словообразовательная метафора и смежные с ней явления // Русский язык в школе. - 2007.- № 2. - С. 68-72 (0,4 п.л.).

4. Козинец С.Б. Классификация словообразовательных метафор по степени их семантической связи с производящим // Вестник Челябинского государственного университета. Филология. Искусствоведение. Вып. 21. - Челябинск, 2008. - C. 86-90. (0,3 п.л.).

5. Козинец С.Б. Почему афиша не афиширует, а вуаль не вуалирует // Русская речь. - 2008. - № 5. - С. 70-73. (0,3 п.л.).

6. Козинец С.Б. Реализация метафорического потенциала языка в словообразовании // Вестник Нижегородского университета им. Н.И. Лобачевского. Филология. Искусствоведение. - 2008.- № 6. - С. 246-251 (0,5 п.л.).

7. Козинец С.Б. Семантический потенциал словообразовательных метафор // Вопросы когнитивной лингвистики. - Тамбов, 2009. - № 1. - С. 79-86 (0, 75 п.л.)

8. Козинец С.Б. Соотношение метафорического и метонимического значений в производном слове // Русский язык в школе. - 2009.- № 4. - С. 91-93 (0,3 п.л.).

Статьи, тезисы докладов, учебные пособия

9. Козинец С.Б. Проблема изучения семантических отношений в комплексных единицах словообразования // Научно-теоретическое обеспечение профессиональной подготовки студентов педвуза.- Саратов: Изд-во СПГИ, 1997. - С. 87. (0,1 п.л.)

10. Козинец С.Б. Проблема изучения семантических отношений в комплексных единицах словообразования // Научно-теоретическое обеспечение профессиональной подготовки студентов педвуза.- Саратов: Изд-во СПГИ, 1997. - С. 87. (0,1 п.л.)

11. Козинец С.Б. Словообразовательная мотивированность сложных слов-метафор // Содержание и конструирование дисциплин в педвузе.- Саратов: Изд-во СПГИ, 1998. - С. 56-57. (0,25 п.л.)

12. Козинец С.Б. Факторы развития переносных значений в словообразовательном гнезде // Материалы второй Всерос. науч. конф. «Русский язык: прошлое, настоящее, будущее». Ч. 2. - Сыктывкар, 1999.- С. 68-75. (0,5 п.л.)

13. Козинец С.Б. Факторы развития переносных значений в гнёздах деструктивных глаголов // Предложение и слово. Доклады и сообщения Междунар. науч. конф.- Саратов: Изд-во СПГИ, 1999.- С. 128-132 (0,4 п.л.).

14. Козинец С.Б. Проблема развития переносных значений в словообразовательном гнезде // Актуальные проблемы лингвистики в вузе и в школе: Материалы 3-й Всерос. Школы молодых лингвистов: М.-Пенза, 1999. - С. 111-112. (0,2 п.л.).

15. Козинец С.Б. Усвоение переносных значений возвратными глаголами // Предложение и слово: парадигматический, текстовый и коммуникативный аспекты: Межвуз. сб. науч. трудов. - Саратов: Изд-во СПГИ, 2000. - С. 69-73. (0,4 п.л.).

16. Козинец С.Б. К вопросу о типах метафорического переноса в сфере глагольной лексики // Актуальные проблемы психологии и лингвистики: Материалы 4-й Всерос. школы молодых лингвистов. - М.-Пенза, 2000. - С. 115-118. (0,3 п.л.).

17. Козинец С.Б. Как устроено словообразовательное гнездо? (К проблеме структурно-семантических отношений производных слов) // Язык и мышление: Психологический и лингвистический аспекты. Материалы Всерос. науч. конф. - М.-Пенза, 2001.- С. 94-99. (0,5 п.л.).

18. Козинец С.Б. Семантические отношения производных в отглаголь-ных словообразовательных гнёздах // Теория языкознания и русистика: Наследие Б.Н. Головина: Сб. статей по материалам междунар. науч. конф.- Н.Новгород: Изд-во ННГУ, 2001. - С. 165-168. (0,3 п.л.).

19. Козинец С.Б. Частичная метафора в русском языке // Предложение и слово: Межвуз. сб. науч. трудов. - Саратов: Изд-во Сарат. ун-та, 2002.- С. 416-421. (0,5 п.л.).

20. Козинец С.Б. О разграничении и объёме понятий коннотация и коннотативное значение // Труды Педагогического института СГУ им. Н.Г. Чернышевского.- Саратов: Изд-во Сарат. ун-та, 2003.- Вып. 2. Филология. Лингвистика. - С. 85-92. (0,6 п.л.).

21. Козинец С.Б. Сложные слова с образной мотивацией // Русский язык: исторические судьбы и современность: 2-й Междунар. конгресс исследователей русского языка: Труды и материалы.- М.: Изд-во Моск. ун-та, 2004. - С. 279-280. (0,2 п.л.).

22. Козинец С.Б. Экспрессивная глагольная метафора в русском языке / // Язык и мышление: Психологический и лингвистический аспекты. Материалы 4-й Всерос. науч. конф. - М.-Пенза, 2004. - С. 129-131. (0,25 п.л.).

23. Козинец С.Б. Экспрессивная метафора в лексической системе русского языка //Актуальные проблемы филологии и педагогической лингвистики. Вып. 7.- Владикавказ: Изд-во Северо-Осет. гос. ун-та, 2005. - С. 219-224. (0,5 п.л.).

24. Козинец С.Б. Десемантизация приставок как фактор развития словообразовательной глагольной синонимии в русском языке // Лингвистика и поэтика 2: Сб. науч. трудов. - М.: Изд-во ЦГЛ, 2005. - 36-42. (0,5 п.л.).

25. Козинец С.Б. Лексико-семантические процессы в метафорическом поле музыка // Русский язык и литература рубежа ХХ-ХХI веков: Специфика функционирования: Всерос. науч. конф.- Самара: Изд-во СамПГУ, 2005.- С. 71-74. (0,3 п.л.).

26. Козинец С.Б. Производные слова с экспрессивной мотивацией // Предложение и слово: Межвуз. сб. науч. трудов. - Саратов: Изд-во СГУ, 2006.- С. 187-194. (0,6 п.л.).

27. Козинец С.Б. Метафорические процессы в словообразовании (на материале отсубстантивных глаголов, наследующих переносное значение) // Актуальные проблемы филологии и педагогической лингвистики. Вып. 8.- Владикавказ: Изд-во Северо-Осет. гос. ун-та, 2006.- C.323-329. (0,5 п.л.).

28. Козинец С.Б. Системные свойства сложных существительных с метафорической мотивацией // Научное наследие Б.Н. Головина и актуальные проблемы современной лингвистики: Сб. статей по материалам междунар. науч. конф.- Н.Новгород: Изд-во Нижегород. ун-та, 2006. - С. 206-207. (0,25 п.л.).

29. Козинец С.Б. Реализация метафорического потенциала языка в словосложении // Русский язык: исторические судьбы и современ-ность: 3-й Междунар. конгресс исследователей русского языка: Труды и материалы.- М.: Изд-во МГУ, 2007. - С. 218. (0, 2 п.л.).

30. Козинец С.Б. Структурно-семантические особенности метафори-чески мотивированных сложных существительных // Язык и мышление: Психологические и лингвистические аспекты. Материалы VII Междунар. науч. конф. - М.-Ульяновск, 2007.- С. 93-94. (0,125 п.л.).

31. Козинец С.Б. Понятия «живая» метафора и генетическая метафора в лексической и словообразовательной семантике // Текст и контекст: лингвистический, литературоведческий и методический аспекты. Т.1. Текст и контекст в языковедении. Ч.1. - М.: МГПУ, 2007. - С. 144-148. (0,3 п.л.).

32. Козинец С.Б. Диахронический подход к изучению словообразо-вательной метафоры // Актуальные проблемы филологии и педагогической лингвистики. Вып. 9.- Владикавказ: Изд-во Северо-Осет. гос. ун-та, 2007.- C. 243-245. (0,3 п.л.).

33. Козинец С.Б. К вопросу о способах развития словообразовательной метафоры // Вопросы структурной, функциональной и когнитивной лингвистики: теория и практика. - Саратов: ИЦ «Наука», 2007. - С. 20-24. (0,3 п.л.)

34. Козинец С.Б. Словообразовательный потенциал производных с метафорической мотивацией // Русская словесность в контексте мировой культуры: Материалы Междунар. науч. конф. РОПРЯЛ. - Н.Новгород: Изд-во НГУ, 2007. - С. 194-197. (0,4 п.л.)

35. Козинец С.Б. Типы словообразовательных метафор по степени их семантической связи с производящим // Русское и сопоставительное языкознание: тенденции и перспективы развития: Сб. статей Междунар. науч. конф. - Алматы, 2007. - С. 10-13. (0,3 п.л.)

36. Козинец С.Б., Полянина Е.В. Лексикология: терминологический словарь и библиография: Учебное пособие для студентов факультета иностранных языков по курсу «Лексикология». - Саратов: Издательский центр «Наука», 2007. - 98 с. (6,125 п.л.)

37. Козинец С.Б. Исторический аспект изучения словообразовательной метафоры // Предложение и слово: Межвуз. сб. науч. трудов. - Саратов: ИЦ «Наука», 2008.- С. 429-433 (0,4 п.л.).

38. Козинец С.Б. О деривационной активности глагольных словообра-зовательных метафор // Активные процессы в современной грамматике. - М., 2008. - С. 97-100. (0,3 п.л.)

39. Козинец С.Б. Словообразовательная метафора в современном русском языке: тенденции развития // Активные процессы в современном русском языке. - Н.Новгород: Издатель Ю.А.Николаев, 2008. - С. 111-115. (0,4 п.л.)

40. Козинец С.Б., Полянина Е.В. Метафорические процессы в русском языке конца XX - начала XXI веков // Активные процессы в современном русском языке. - Н.Новгород: Издатель Ю.А.Николаев, 2008. - С. 182-187. (0,45 п.л.)

41. Козинец С.Б. Деривационные возможности словообразовательной метафоры // Известия Саратовского университета. Серия Филология. Журналистика, 2008. - Вып. 2. - Т. 8. - С. 8-15. (0,7 п.л.)

42. Козинец С.Б. Утрата первичного значения производного слова как фактор развития словообразовательных метафор // Известия Саратовского университета. Серия Филология. Журналистика, 2009. Вып. 1. Т. 9. - С. 18-27. (1 п.л.)

Размещено на Allbest.ru