Фонетико-фонологические процессы в истории русского вокализма

Размещено на http://www.allbest.ru/

Фонетико-фонологические процессы в истории русского вокализма

Общая характеристика работы

вокалический звуковой древнерусский диалект

Становление и развитие фонетико-фонологической системы русского языка - тема важная и в настоящее время не вызывает острых дискуссий, однако подлежит дальнейшему углублённому изучению. Литература, посвящённая этому предмету, огромна. В результате усилий многих поколений учёных картина развития звуковой системы русского языка в общих и многих частных своих чертах стала более или менее ясной. Реконструированы фонетическая (фонологическая) и морфологическая структуры восточнославянских языков в их закономерном длительном развитии, установлена относительная хронология существенных фонетико-морфологических изменений, хотя остаются спорные вопросы и, вероятно, ещё не открытые явления. Это связано с тем, что замеченные ранее факты и высказанные идеи по поводу некоторых проблем остались без внимания у последующих поколений учёных и ждут своего изучения и внедрения в науку.

Анализ различных взглядов исследователей ХIХ - начала ХХ вв. и современных учёных о звуковой системе русского языка обозначил некоторые нерешённые проблемы. Например, в течение длительного времени переход ‹е>о› перед твёрдым согласным был объектом самого пристального внимания со стороны таких языковедов, как В.Н. Сидоров и Р.И. Аванесов. Р.И. Аванесовым была задумана «трилогия» о гласных ‹i› и ‹у›, о переходе ‹е>о›, о редуцированных ‹ь› и ‹ъ›. Причём, переход ‹е>о› предполагалось рассмотреть как во многом параллельный изменению ‹y>i›. В 1942 году Р.И. Аванесов написал статью, посвящённую проблеме изменения ‹е>о›, дважды читал её в виде доклада московским лингвистам, но материал не был опубликован. Лишь позднее Р.И. Аванесов рассказал об этих своих планах в связи с воспоминаниями о Л.В. Щербе, который также интересовался этой проблемой. В 1947 году была опубликована только статья «Из истории русского вокализма. Звуки i и y» Аванесов Р.И. О встречах с Львом Владимировичем Щербой // Теория языка. Методы его исследования и преподавания. ? Л.: Наука, 1981. ? С. 3-27..

Несмотря на достаточную изученность проблемы ‹е>о› и описание перехода в качестве примера общих положений диахронической фонологии (в вопросах типологии, причин и механизма звуковых изменений), преобразование ‹е>о› получило освещение только с точки зрения роли согласных в этом процессе и его результатов в современных восточнославянских диалектах. Динамика перехода, её фонологическое обоснование были осмыслены в рамках сложившейся традиции, которая восходит к работе А.А. Шахматова «Очерк древнейшего периода истории русского языка» (Пг., 1915). В.Н. Сидоров высказал мысль о том, что первоначально переход имел место только в закрытых слогах, затем изменение распространилось и на открытые слоги. Причина этого явления объяснялась лабиализованным качеством согласного, закрывающего слог. И.Г. Добродомов указал на связь ‹е>о› с действием редуцированного гласного [ъ]. Возникшее в результате заместительной лабиализации изменение ‹е>о› в период падения редуцированных ограничивалось только новым закрытым слогом мёд, в дальнейшем была обобщена позиция перед твёрдым согласным мёда Добродомов И.Г. О переходах е в о в русском языке // Проблемы общего и русского языкознания. ? М.: Изд-во МГПИ им. В.И. Ленина, 1972. ? С. 172-181. Впоследствии эта точка зрения была частично пересмотрена..

Гипотеза умлаутного преобразования ‹е>о› позволяет объяснить некоторые спорные моменты в этом изменении. Развивая идею межслогового взаимодействия, в трактовке перехода ‹е>о› мы сделали акцент на положение А.А. Шахматова о внутрислоговой диссимиляции палатальных (в широком смысле этого слова) звуков слога (согласного и гласного), которая выразилась в передвижении переднего гласного в задний ряд с параллельным огублением этого гласного. Заметим, что диссимиляция (диссимиляции представляют довольно редкое явление в исторической фонетике) фактически сопровождается ассимиляцией гласного [е] с гласным заднего ряда последующего слога. В таком изменении можно видеть проявление велярного умлаута. Умлаут в области развития русского вокализма, как правило, не усматривают совсем или отводят ему незначительную роль. Хотя наличие велярного и палатального умлаутов самым ярким образом свидетельствует о тенденции развития словесного (межслогового) сингармонизма.

Обращение к идее умлаутного перехода ‹е>о› позволило нам отнести изучаемое фонетическое явление к гораздо более раннему времени, чем это принято в современной лингвистике, то есть отодвинуть его к эпохе до падения редуцированных гласных, которое лишь закрепило результаты преобразований фонемы ‹е› и послужило причиной перерыва предшествующих тенденций.

Решение проблемы ‹е› могло быть окончательным только при условии рассмотрения всех позиций реализации фонемы: перед твёрдыми и мягкими слогами. Такой подход помогает увидеть связь между переходами ‹е>о, е>м› и судьбой э, также пролить свет на причины и пути изменения ‹е› и ‹м›э, которые до сих пор освещались изолированно, и в силу этого каждая фонема получала свою трактовку в хронологически разобщённые эпохи.

В настоящей работе сделана попытка представить изменение фонем ‹е› и ‹м› в качестве отдельных звеньев общего процесса преобразования русской вокалической системы, обусловленного действием единого фактора - межслогового сингармонизма как дальнейшей эволюции хорошо описанного в исторической фонетике (фонологии) слогового сингармонизма. Вопреки прочно утвердившемуся положению об утрате фонемы ‹м›, которая по традиции считается совпавшей с фонемой ‹е›, следует говорить о сохранении в русском языке э и о дивергентно-конвергентном устранении из фонетической системы общерусского языка старой фонемы ‹е›, так как в положении перед твёрдым слогом отмечается переход ‹е>о› [с'ула], а в положении перед мягким слогом - совпадение ‹е>м› [с'кл'скои]. Место дивергировавшей фонемы ‹е› заняла впоследствии открытая вариация фонемы ‹м›э, укрепив свои позиции за счёт случаев, в которых согласные отвердели сравнительно недавно [е>к>е] [п'ер]вый < [п'кр']вый, [жен]ский < [ж'кн']ский и др., слов книжного происхождения - нйбо, крест, житий, бытий и под., а также форм морфологического происхождения и заимствованной лексики брезйнт, момйнт, субъйкт, портрйт и др.

Некоторые незаслуженно забытые идеи Ф.Ф. Фортунатова, А.А. Шахматова, Л.Л. Васильева, новые взгляды И.Г. Добродомова, Л.Л. Касаткина и других учёных в области гласных и согласных звуков древнерусского языка, современного русского языка и диалектов помогли нам представить историю фонем ‹ь›, ‹е›, ‹м› и ‹о› как взаимосвязанные и взаимообусловленные процессы. Идеи И.Г. Добродомова о сохранении в фонетической системе русского языка фонемы, которая раньше передавалась буквой э, указание на одновременное позиционное изменение ‹е>о› перед твёрдыми и ‹е>м› перед мягкими слогами стали основополагающими. Многие ценные наблюдения Л.Л. Касаткина и других учёных над диалектными чертами русского языка, в частности, в отношении развития противопоставления согласных по твёрдости-мягкости и глухости-звонкости послужили нам отправной точкой для нового понимания достаточно известных языковых фактов.

При рассмотрении проблем развития переднего вокализма возникает необходимость обращаться к анализу диалектных систем, которые также нуждаются в переосмыслении в свете новых идей. Сделать это нелегко, так как в старых собраниях материала, на которых базируются прежние сообщения, отсутствуют параметры, необходимые для нового освещения. Вероятно, в плане достижения полноты исследования, анализ диалектных систем в новом ключе можно понимать как указание на перспективность исследования.

Решение проблемы изменения ‹y>i›, начатое Р.И. Аванесовым, получило дальнейшее развитие. В исследованиях И.Г. Добродомова и Л.А. Щербаковой Добродомов И.Г. Беззаконная фонема // в русском языке // Проблемы фонетики. IV: Сборник статей. ? М.: Наука, 2002. ? С. 36-52; Добродомов И.Г. Парадоксальная фонема // в русском языке // Вопросы филологии. ? М., 2003. ? № 1 (13). ? С. 15-24; Щербакова Л.А. Гортанный смычный согласный в русском языке: Дисс. … канд. филол. наук. ? М., 2006., посвящённых глухому гортанному смычному согласному в русском языке, было выдвинуто положение о том, что гласный переднего ряда [i>у] может сдвигаться назад под влиянием гортанного смычного согласного. Такой взгляд на переход [i>у] позволил внести уточнение в осмысление этого, по словам Р.И. Аванесова, "драматического эпизода" исторической фонетики русского языка: проблемы функционального объединения двух первоначально резко противопоставленных друг другу фонем ‹у› и ‹i›, превращения их в самостоятельные фонемы или сохранения тенденции к объединению.

Исходя из предложенного описания механизма перехода [i>y] в начале слова, мы дали объяснение не решённому до сих пор вопросу о причинах перехода ‹е>о› в начале слова, который рассматривался как явление диссимилятивного или сандхического характера.

В "трилогию" Р.И. Аванесова была включена проблема изменения редуцированных гласных. Эволюция редуцированных ставит перед учёными немало вопросов по причине противоречий, которые появились в результате их развития и дальнейшего функционирования в русском языке. Освещение в трудах А.Х. Востокова, Г.П. Павского, А.С. Будиловича, Е.Ф. Будде и др. качества звуков [ъ-ь], причин и времени их утраты в древнерусском языке, отмеченные Р.Ф. Пауфошимой, Л.Л. Касаткиным, Г.М. Богомазовым и другими учёными нефонематические элементы звуковой цепи в говорах русского языка заставляют вновь обратиться к истории редуцированных гласных. Некоторые результаты изменений еров указали на связь с гортанным смычным согласным [], поэтому такие последствия падения редуцированных гласных получили в работе дополнительное осмысление, однако судьбу еров нельзя считать окончательно решённой.

Изменения гласных переднего ряда рассмотрены в разных аспектах: аллофонном, синтагматическом и морфонологическом. Настоящая работа носит обобщающий характер и представляет собой фонологическую интерпретацию значительного материала, накопленного в исторической фонетике и фонологии русского языка, с опорой на теорию дивергентно-конвергентных преобразований, разработанную в трудах И.А. Бодуэна де Куртенэ, Е.Д. Поливанова, Р.О. Якобсона, В.К. Журавлёва и др. Во главу современного подхода к историческим явлениям языка поставлен принцип системности как проявление принципа всеобщей связи, а тем самым и принципа причинности, принципа развития, историзма. Опираясь на положения Е.Д. Поливанова о взаимосвязи дивергенции и конвергенции, идя от реконструируемой дивергенции к конвергенции, а от неё к последующим дивергенциям, можно представить весьма значительные фрагменты фонологической системы в её динамике. При этом необходимо выяснить причины и механизм появления, функционирования и отмены фонетических законов Поливанов Е.Д. Фонетические конвергенции // Вопросы языкознания. ? 1957. ? № 3. ? С. 77-83..

Актуальность настоящего исследования заключается в той новой интерпретации, которую получил материал, достаточно хорошо описанный. Спорные выводы о результатах изменения редуцированных, ‹е› и ‹м› в истории русского языка заставляют рассмотреть вопросы их преобразований не только в связи с развитием противопоставления согласных по твёрдости-мягкости, но и как отношения между гласными, также обратить внимание на акцентно-ритмическую организацию слова на разных этапах истории языка в соответствии с общими закономерностями праславянских и древнерусских фонетических изменений, в частности, с действием тенденции к межслоговому сингармонизму и развитием динамического ударения.

Решение проблемы изменения начального ‹е>о› и некоторых последствий падения редуцированных гласных привело к привлечению пока в науке мало исследованного и недостаточно освещённого вопроса об исторической значимости гортанного смычного согласного для эволюции русского вокализма и консонантизма.

Объектом исследования является эволюция вокалической системы русского языка. Предметом исследования в настоящей диссертации выступили фонетико-фонологические процессы в области гласных переднего ряда.

Основная цель исследования: критически излагая различные точки зрения на эволюцию преимущественно передних гласных, по-новому интерпретировать сложный и противоречивый путь изменения редуцированных, ‹е›, ‹м›, ‹о› в звуковой системе русского языка от его формирования до позднего состояния, с которым связано развитие древнерусских диалектов.

Сформулированная цель настоящей диссертации требует решения следующих задач:

обобщить достижения современной, исторической и диалектной фонетики и фонологии, которые могли бы обеспечить выполнение поставленной цели;

рассмотреть изменение ударного переднерядного вокализма с разных точек зрения:

а) описать развитие редуцированных, ‹е› и ‹м› как результат межслоговой ассимиляции гласных;

б) связать фонологически переход ‹е>о› в начале слова: i?evinъ > evinъ > оvinъ (как и переход ‹y>i› въ иную > [vynъju]) с глухим гортанным смычным согласным [];

в) показать связь между результатами падения редуцированных и проявлением гортанного смычного согласного;

представить результаты развития редуцированных, ‹е› и ‹м› как взаимозависимые и взаимообусловленные фонетико-фонологические процессы;

определить этапы изменений ударных передних гласных, их фонологическую значимость;

уточнить хронологию описанных вокалических процессов;

установить связь эволюции ударных гласных переднего ряда с синхронными, предшествующими и последующими явлениями истории русского языка.

Материалом исследования послужили труды, посвящённые диахронии индоевропейских, славянских языков, фундаментальные работы по истории русского языка, новейшие изыскания в области исторической грамматики русского языка и диалектологии. Были привлечены описания древнерусских рукописей, а также результаты фонетических исследований современного русского языка. При рассмотрении варьирования фонологической системы древнерусского языка осмыслена роль внутренних факторов развития, что позволило по-новому интерпретировать изменения в одном частном звене фонетической системы (передний вокализм) в разные исторические эпохи, уточнить вопрос о влиянии фонетических изменений на фонематические отношения и о роли последних в протекании самого фонетического изменения.

Методы исследования. В настоящей работе использовался, прежде всего, историко-сравнительный метод, к которому обращаются при изучении исторического развития отдельного языка в целях выявления его внутренних и внешних закономерностей. В основе историко-сравнительного метода лежит установление исторического тождества и различия форм и звуков языка. Были использованы следующие приёмы: приём внутренней реконструкции, когда более древняя форма восстанавливается путём сопоставления разных образований её в пределах одного и того же языка (факторы родственных языков не используются или используются для контроля); приём хронологизации, состоящий в том, что языковые факты получают абсолютную и относительную временную характеристику. При помощи приёмов научно-теоретического анализа и системного моделирования процессов сделано обобщение фактического материала. В работе мы прибегли к символическому изображению фонетических переходов в качестве наглядно-образной основы теоретического мышления, так как благодаря дедуктивно-гипотетическим построениям замещается реальный объект и снимается его противоречивое толкование. При описании эволюции передних гласных как непрерывного потока фонетических изменений имели значение приёмы текстологии и культурно-исторической интерпретации.

Научная новизна исследования. Настоящая работа сосредоточена на фонетико-фонологических процессах эволюции русского ударного вокализма. Преобразование гласных переднего ряда описано как изменение элементов системы в их взаимосвязях и соотношениях, при этом учитывался характер реализации фонем в звуках-аллофонах, а также фонемные сочетания, когда под действием фонетических законов сочетания звуков подвергались изменениям, то есть изменялся характер реальных противопоставлений звуковых единиц в тех или иных фонетических условиях. Подобное рассмотрение явлений, связанных с реализацией системных фонологических отношений, сделало возможным представить фонологическую систему гласных переднего ряда в её функционировании и взаимодействии, взаимообусловленности как согласными, так и гласными.

Такой подход позволяет не только по-новому взглянуть на проблему фонетических переходов передних гласных, которые в традиционном изложении описывались в отрыве друг от друга, но и уточнить вопрос хронологии, иначе представить результаты изменений и случаи так называемых исключений из фонетических законов, подтверждая известное положение Ф.Ф. Фортунатова о том, что фонетический закон не может иметь действительных исключений, и кажущиеся исключения представляют собой или действие другого фонетического закона, или нефонетическое изменение слов, или заимствование из другого языка или другого наречия того же языка Фортунатов Ф.Ф. Избранные труды. Т. 1. ? М.: Гос. уч. пед. изд-во, 1956. ? С. 194-195..

Научная новизна исследования состоит в том, что обосновано действие механизма межслоговой ассимиляции при изменении гласных; в отношении эволюции фонем ‹е› и ‹м› показана утрата старой фонемы ‹е› и сохранение ‹м›э; уточнены этапы изменения передних гласных, их фонологическая значимость и хронология; определена роль глухого гортанного смычного согласного [] в переходе ‹е>о› в начале слова и связь [] с некоторыми процессами, вызванными падением редуцированных гласных.

Теоретическая значимость обусловлена нерешённостью многих проблем истории гласных переднего ряда, которые обладали противоречивой функциональной значимостью, многообразием отражения в древнерусских памятниках письменности и сложной картиной изменения в живом языке.

Практическая значимость работы определена совокупностью теоретических результатов, которые могут быть широко использованы в курсах по истории русского языка, исторической диалектологии, в курсе «Введение в славянскую филологию», также в курсах по общей и диахронической фонологии.

На защиту выносятся основные положения диссертации:

В древнерусской акцентно-ритмической структуре слова имеет место несколько средств фонетической организации слова: межслоговой сингармонизм (гармония гласных по ряду) и словесное ударение. Переход от вокалической к консонантной системе должен был привести либо к перевесу силлабемной системы, либо фонемной. В условиях выбора, перед которым оказалось дальнейшее развитие фонологической системы праславянского языка, в русском языке наблюдается проявление взаимосвязи между соседними слогами.

Изменение ударных гласных переднего ряда представляет собой цепную реакцию дивергентно-конвергентных процессов, которые были вызваны межслоговой ассимиляцией гласных. Результаты преобразований переднего вокализма определены внутрисистемными отношениями. Одновременное позиционное изменение ‹е› перед твёрдыми и мягкими слогами приводит к слиянию этой фонемы с ‹о› и с ‹м›э, что указывает на фактическую утрату старой фонемы ‹е›.

Фонема, ранее обозначаемая буквой э, сохраняется в системе русского языка. Подтверждают это не только результаты изменения старой фонемы ‹е›, но и воссозданная картина развития ‹м›, описание звуковой стороны современного русского языка, которые позволяют видеть во многих исключениях из правил перехода ‹е>о› сохранение ‹м›э.

В новой фонеме ‹е› отражены рефлексы трёх древнерусских фонем: фонема ‹м›э в состав современной фонемы ‹е/м› вошла полностью; древнерусская фонема ‹е› вошла только частично, ограничиваясь теми позициями, где не было перехода ‹е>о›; частично вошла фонема ‹ь›, аллофоны которой в палатальном окружении не испытали ни перехода в ‹о›, ни исчезновения ‹ь› из произношения.

Причиной перехода ‹е>о› в начале слова явился глухой гортанный смычный согласный [], функционировавший после вокалического, затем и консонантного исхода предыдущего слова перед вокалическим и сонантным началом последующего слова.

Некоторые результаты падение редуцированных гласных указывают на проявление []: изменяется структура русского слова, возникают просодические вариации стыка слов с разъединением смежных звуков при помощи гортанного смычного согласного или при отсутствии [] со слитным произнесением соседствующих звуков. С глухим гортанным смычным согласным связаны процессы ассимиляции по глухости-звонкости, упрощения групп согласных, также появление гласного внутри ауслаутного сочетания согласных (типа ветер) и возникновение новых слов.

Апробация работы. Основные материалы диссертации опубликованы в виде монографий, статей и тезисов, список которых приводится в конце автореферата.

Результаты диссертационного исследования и его отдельные положения представлены в докладах и выступлениях на кафедре общего языкознания Московского педагогического государственного университета (июнь 2007 г.) и на кафедре славянского языкознания Тольяттинского государственного университета (сентябрь 2007 г.); на конференциях: «Максимовские чтения» (г. Москва, Московский педагогический государственный университет, март 2002 г., 2004 г., 2007 г.); «Категории в исследовании, описании и преподавании языка» (г. Самара, Самарский государственный университет, май 2004 г.); Ежегодная научно-практическая конференция преподавателей и студентов Тольяттинского государственного университета (Тольятти, Тольяттинский государственный университет, апрель 1997-2009 гг.); Международная научно-практическая конференция преподавателей истории, языков и культуры славянских народов «Славянский мир: вера и культура». ХХХ-е Кирилло-Мефодиевские чтения (г. Самара, Самарский государственный университет, май 2008 г.); III Международная научная конференция «Текст: Теория и методика в контексте вузовского образования» (г. Тольятти, Тольяттинский государственный университет, ноябрь 2008 г.); «Татищевские чтения: Актуальные проблемы науки и практики» (г. Тольятти, Волжский университет им. В.Н. Татищева, апрель 2004 г., 2008 г., 2009 г.).

Структура исследования. Настоящая работа состоит из введения, шести глав, заключения, списка цитируемой литературы. Приложение содержит указатели памятников письменности, литературных источников, примеры из которых используются в диссертации.

Структура диссертации подчинена решению некоторых спорных вопросов из истории русского ударного вокализма, судьбам гласных э, ‹е› и ‹о›, ‹i› и ‹у›, ‹ь› и ‹ъ›. В целом, в диссертации отражена логика исследования источников появления в русском языке фонем ‹о› и ‹е›. Расположение материала композиционно зависит от развёртывания осмысления этой проблематики, поэтому вопросы абсолютной и относительной хронологии оправданно оказываются на втором месте. Решение проблемы изменения ‹е>о› в начале слова и некоторых последствий падения редуцированных гласных стало возможным благодаря гипотезе о роли гортанного смычного согласного в процессе развития русского вокализма и консонантизма.

Краткое содержание работы

Во Введении обосновывается выбор темы, обозначены актуальность исследования, цель и задачи диссертационной работы, объект и предмет исследования, указан материал и методы его анализа, также обозначена научная новизна, теоретическая и практическая значимость работы.

В первой главе "Позиционные дивергентно-конвергентные преобразования ‹е› под ударением" рассмотрена судьба фонемы ‹е› с точки зрения функционирования такого акцентно-ритмического свойства слова, как межслоговой сингармонизм (гармония гласных по ряду).

Русский язык эпохи древнейших дошедших до нас памятников письменности знает две основные закономерности, относящиеся к структуре слога: тенденция расположения звуков в слоге в порядке возрастающей звучности и слоговой сингармонизм, то есть тенденция к однородности звуков в слоге с точки зрения их передней или задней артикуляции. В условиях построения слога по возрастающей звучности и действия тенденции к открытому слогу оказались возможны не только внутрислоговые, но и межслоговые позиционные изменения. Письменные источники содержат большое количество примеров, в которых передана ассимиляция гласных по ряду, причём известна гармония не только редуцированных, но практически всех гласных русского языка.

Падение редуцированных отражает конец эпохи силлабем, конец праславянской эпохи и начало истории отдельных славянских языков. Славянские языки стали развиваться в сторону языков фонемного строя, но вполне вероятно, что праславянский язык имел возможность развиваться в сторону языков силлабемного строя, с этим можно связать как тенденцию к палатализации, так и тенденцию к открытому слогу. Переходное состояние между языками фонемного и силлабемного строя должно было привести либо к перевесу силлабемной системы, либо фонемной. В условиях выбора, перед которым оказалось дальнейшее развитие фонологической системы праславянского языка, во многих славянских языках (польском, полабском, болгарском, лужицких, чешском, русском) наблюдается проявление взаимосвязи между соседними слогами. Межслоговой сингармонизм обусловлен переходной эпохой от вокалической системы к консонантной. После падения редуцированных тенденция к межслоговой ассимиляции проявляет себя в изменениях безударных гласных.

Проблема ‹е>о› решается в соответствии с гипотезой умлаутного преобразования. Момент изменения ‹е>о› состоит в язычной работе: под влиянием твёрдой огласовки следующего слога происходит смещение предшествующего гласного в задний ряд, лабиализация возникает вторично, как следствие передвижения гласного в заднюю зону, где в русском языке гласный имеет обязательную лабиализацию [м'едъ > м'цдъ, ж'ены > ж'цны]. Общий признак твёрдых слогов определяется соседством твёрдого согласного с любым гласным заднего ряда, безразлично лабиализованным или нелабиализованным, а также самой артикуляцией губных и заднеязычных согласных. Заднерядность, как и лабиализованность, понижает тональность, создавая таким образом контраст переднерядности. Поэтому твёрдость последующего слога и вызывает передвижку в задний ряд гласного [е] предшествующего слога, придавая предшествующему мягкому слогу (с исконно мягким или вторично смягчённым согласным) лабиализующую тональность.

Учёт всех позиций реализации древнерусской фонемы ‹е› позволяет увидеть совершенно иную картину развития этой фонемы, по сравнению с той, которая описана в исторических грамматиках русского языка. С одной стороны, изменение ‹е>о› происходило в эпоху, когда предшествующий согласный уже развил мягкость; в положении перед твёрдым слогом, первоначально независимо от ударения, аллофон фонемы ‹е› испытал передвижение в задний ряд [м'едъ > м'от]. Перед мягкими слогами появился напряжённый и закрытый гласный, совпадающий по качеству с фонемой ‹м› э, закрытый характер которой общеизвестен для древнерусского языка, ср.: [на б'ер'кз'е, п'кн'] [к<е, ь] и [л'кс'е] лэсэ. Результаты дивергентно-конвергентного преобразования старой фонемы ‹е› указывают на дефонологизацию этой фонемы, потому что её позиционные вариации ['к'] и ['о] слились с самостоятельными фонемами ‹м› и ‹о›.

Аналогичный механизм действия и результаты преобразований отмечаем у редуцированных гласных: перераспределение гласности, вызванное коренной перестройкой исконной фонетико-фонологической системы и морфологического строя привело к тому, что в одних условиях редуцированные испытали продление в гласные полного образования пь?нь? [п'кн'], ль?нъ? [л'он], в других - утратились пь?ня [п'н'а], ль?на [л'на].

В исторических грамматиках русского языка некоторые отступления от правил перехода ‹е>о› традиционно служат основным доказательством сохранения старой фонемы ‹е›. Однако результаты слияния ‹е, ь› с фонемами ‹м› и ‹о› указывают на функционирование ‹м›. В словах первый < [п'кр']вый, верба < [в'кр']ба, серп < [с'кр']пъ, верх < [в'кр']хъ, зеркало < [з'кр']кало, а также в словах женский < [ж'кн']ский, смоленский < смо[л'кн']ский, душевный < ду[ш'кв']ный, судебный < су[д'кб']ный, земский < [з'км']ский перед согласными, отвердевшими сравнительно недавно, отмечается аллофонное варьирование фонемы ‹м›, которая имела в качестве основной разновидности ['к'] мэдь, а перед твёрдым слогом несколько открытый аллофон ['е] мэлъ.

При книжном произношении исконно славянских слов перст, крест, небо, жертва, трезвый, вселенная, истекший, совершенный, плен, скверный, пещера, надежда, прежде, падеж и заимствований атлет, балет, билет, валет, сонет, манера, котлета нельзя говорить о реализации старой фонемы ‹е›, потому что в эпоху преобразования ‹е>о› фонетическая система русского языка не знает произношения [е] перед рефлексом исконно твёрдой силлабемы.

Таким образом, на русской почве старая фонема ‹е› не сохранилась, пережив процесс дефонологизации ‹е>о, е>м›, фонема ‹м› дивергенциям не подвергалась, но участвовала в конвергенциях, поскольку в ней совпали дивергентные рефлексы ‹е› и ‹ь›.

Материал некоторых современных севернорусских говоров архаического типа Касаткин Л.Л. Русский диалектный консонантизм как источник истории русского языка. Пособие по спецкурсу. ? М.: Изд?во МПГИ, 1984. ? С. 24?28. подтверждает сделанные выводы. В этих говорах сохраняются древние условия преобразований: перед твёрдыми слогами ‹е› получает лабиализацию и становится или дифтонгоидом [е†о], [^ео] [поwеде†о`т, мат?<sup>е</sup>урой] или монофтонгом [о] [в'ер?ет'уна], тогда как перед мягкими слогами такой лабиализации не происходит [т'е†о`тка - т'йт'а, с'е†о`ло - с'ел'й]. При отсутствии противопоставления согласных по твёрдости-мягкости имеет место комбинаторное воздействие со стороны гласного. Звуки [е†о], [<sup>е</sup>о], [ц] выступают в качестве аллофонов фонемы ‹е› - [кладе†о`м, раст?^еот, бер'цзу]. Конвергенции не происходит, потому что всё зависит от того, какой признак системы является признаком различения, то есть фонемным. Возникновение мягкости согласных перед ‹о› связано с монофтонгизацией дифтонга [е†о], а изменение [е†о] в ['о] вызывается тем, что начальная фаза дифтонга уже осознаётся как признак согласного - его мягкость.

Реконструкция последовательных звуковых изменений ‹е› и ‹ь› (как непрерывной цепи причинно-следственных отношений) позволяет проследить такие связи и в исторической судьбе ‹м›, втянутого в интегративные процессы, которые протекали внутри фонологической системы русского языка.

Во второй главе "Вариационные преобразования ‹м› под ударением" пересматривается традиционный взгляд на судьбу ‹м›э и доказывается, что эта фонема сохраняется в системе русского языка, а также освещается вопрос о происхождении современной фонемы ‹е› русского языка и проливается свет на изменения в графике и орфографии, связанные с историей ‹е› и ‹м›.

Фонема ‹м›э исторически представлена двумя оттенками произношения, «которые были свойственны общеслав. э, а именно в конце слова и перед мягкой согласной э звучало, повидимому, как ie, а перед твёрдой согласной как ед» Шахматов А.А. Очерк древнейшего периода истории русского языка // Энциклопедия славянской филологии. Вып. 1, ч. 2. ? Пг., 1915. ? С. 169..

Рассмотренное в предыдущей главе совпадение комбинаторного оттенка фонемы ‹е› с основным вариантом фонемы ‹м› в звуке [к] показало, что произошла нейтрализация оппозиции по подъёму, которая и вызвала смешение букв э, ь и е на письме. Например, взаимная мена э и е отражается в грамотах ХV-ХVIII вв. из архива Иосифо-Волоколамского монастыря: апрэл (ХVI, № 23) - апрел (ХVII, № 23), вэрить (ХVII, № 25) - верить (ХVIII, № 28), телэги (ХVII, № 12) - телеги (ХVII, № 9), свэчи (ХVII, № 1) - свечь (ХVII, № 29) и др. Иванов В.В. Из истории волоколамских говоров XV-XVIII вв. К вопросу о складывании и развитии средневеликорусских говоров на территории вокруг Москвы // Учёные записки Института славяноведения. Т. 19. ? М.: Изд-во АН СССР, 1960. ? С. 212-214.; в «Житии протопопа Аввакума» отмечены случаи написания э вместо е - кэлья, в кэлию (54), ис кэльи (54), кэлья-та (81) Черных П.Я. Очерки по истории и диалектологии северно-великорусского наречия. (Анализ «Жития протопопа Аввакума, им самим написанное» как памятник северновеликорусской речи ХVII столетия). ? Иркутск, 1927. ? С. 20.. Под ударением перед мягкими и позже отвердевшими согласными в древненовгородских говорах представлены формы с написанием нового э на месте ь, например, перед сонорным: Пс. 1270 г. - отвэрже (II, 116); Пар. 1271 г. - твэрдь (177 об.), пэрвэньць (141 об.), вэрхy (142 об.), при двэрьхъ (160) и др. Колесов В.В. Новый э в рукописях новгородского происхождения // Вестник Ленинградского университета. ? 1961. ? № 14. ? С. 132-134.. Аналогичные процессы известны в положении под ударением перед [j]: в «Житии протопопа Аввакума» в именах - Фарисэи (23), Евдокэю (53), Андрэевское подворье (60) Черных П.Я. Указ. соч. ? С. 20.; в Сборнике 1422 г. - звэрэи (153), словесэи (168), свинэи (295 об.), днэи (382), конэи (362), дэтэи (261), мyжэи (361) и др. Колесов В.В. Указ. соч. ? С. 133..

Положение под ударением перед твёрдым согласным обычно считается основным при решении вопроса об изменении ‹м›э, потому что при таких условиях, как будто, не происходит побочного фонетического воздействия со стороны согласного на качество гласного звука. Если древнерусские памятники отражают правильное написание этимологического э перед твёрдым согласным (по сравнению с другими позициями), значит ‹м› сохраняет свою фонетическую специфику. Если же в позиции под ударением перед твёрдым согласным наблюдается мена букв, например, е вместо э в грамотах Иосифо-Волоколамского монастыря - белого (ХVI, № 42), деда (ХVI, № 53), крепасть (ХVI, № 72), мелкие (ХVI, № 65) и др.; э вместо е - тэплыи (ХVI, № 97) - теплыи (ХVI, № 98), по нэмъ (ХVI, № 74), Семэновичь (ХVI, № 73) - Семена(в) (ХVI, № 81), во вседнэвнои (ХVI, № 87) - ва вседневнаи (ХVI, № 89) и др. Иванов В.В. Указ. соч. ? С. 232-233., особенно в словах широко известных и часто употребляемых, то исследователи приходят к выводу об утрате особой фонемы ‹м›, об изменении ‹м› в ‹е›.

Однако для периода до вариационного преобразования ‹м› мы отмечаем в качестве основного более закрытый аллофон [к] (особенно в положении перед мягким слогом), позиция перед твёрдым слогом для фонемы ‹м› исторически слабая.

В период дивергентно-конвергентных изменений ‹е› в положении перед твёрдыми слогами аллофоны фонем ‹м› и ‹е› никогда не совпадают: дэдъ [д'ет], лэсъ [л'ес] и медъ [м'от], жены [ж'оны]. Употребление во всех позициях только ‹м› и ‹о› указывает на утрату старой фонемы ‹е›. Причём, аллофон [е (из э)] не подвергается конвергенции (поскольку старой фонемы ‹е› уже не существовало) и отличается от исчезнувшей фонемы по качеству, так как не изменяется в ['о]: сэно, вэкъ. Цепная реакция преобразований в области гласных переднего ряда приводит к смене сильных и слабых позиций ‹м›, к выделению вариации [е (из э)] в аллофон, который в настоящее время считается фонемой ‹е›:

Качество этого нового, возникшего из ‹м›, звука [e] описал Л.В. Щерба в работе «Русские гласные в качественном и количественном отношении» (СПб., 1912). Сравнивая акустические показатели русского [e] с французским, немецким, сербским, польским и лужицким [e], учёный отметил более закрытый характер русского [e]: «Мои сравнительные наблюдения скоро подтвердились и экспериментальными данными. Посредством камертонов мне удалось определить характерный тон для моего изолированного е.., что почти совпадает с определением Rousselot французского закрытого й» Щерба Л.В. Русские гласные в качественном и количественном отношении. 2-е изд. ? Л.: Наука, 1983. ? С. 57.. Л.В. Бондарко экспериментальным путём также подтверждает наблюдения Л.В. Щербы: «Когда [е] находится после мягкого согласного, переходный элемент максимально приближается к [i]; длительность его, составляя около половины всего гласного, часто превышает даже длительность характерного элемента», в положении между мягкими согласными [е] имеет максимально закрытый оттенок гласного Бондарко Л.В. О характере изменения формантного состава русских гласных под влиянием мягкости соседних согласных // Учёные записки Ленинградского университета. Серия Филологические науки, вып. 40 «Вопросы фонетики», № 237. ? Л., 1960. ? С. 91, 97-99..

Характеристика, данная современному [е], совпадает с описанием э, ср. определение качества древнерусского э, сформулированное И.В. Ягичем: «э был узко-закрытый, по большей части под ударением стоявший, поэтому может быть несколько протяжный звук 2 (приблизительно французское й)» Ягич И.В. Критические заметки по истории русского языка // Сборник Отделения русского языка и словесности императорской Академии наук. Т. 46, № 4. ? СПб., 1889. ? С. 47.. Этим наблюдениям соответствует вывод, сделанный В.В. Виноградовым: «В таком случае э тогдашнее ничем не отличалось бы от современного е под ударением» Виноградов В.В. Исследования в области фонетики севернорусского наречия. Вып. 1. Очерки по истории звука э в севернорусском наречии. ? Пг., 1923. ? С. 324-325. .

В.В. Виноградов предположил, каким путём э, воспринимаемый как дифтонг не только иностранцами, но и русскими интеллигентами, смог изменить своё качество: «монофтонгизация удар. э, возникшая, как результат всасывания согласным первой части дифтонга, и, вероятно, ускоренная влиянием южновеликорусских говоров иного типа (ср. вульгарные диалекты литературного языка), смешавших э и е, которые передавали литературному языку и произношение е, как узкого е перед мягкими согласными, и палатализацию i-евую перед е, совершенно изменила первоначальные отношения между э` и й и привела к тем рефлексам их, которые наблюдаются в современном литературном языке» Виноградов В.В. Указ. соч. ? С. 337-338..

Таким образом, в палатальном окружении произошло совпадение фонемы ‹е› с ‹м› в звуке [к], а перед твёрдым слогом появился несколько открытый аллофон фонемы ‹м›, который отличался от исчезнувшей старой фонемы ‹е› тем, что не изменялся в ['о]: лес, хлеб, сено < др.-русск. лэсъ, хлэбъ, сэно.

Считается, что различающиеся под ударением ‹м› и ‹е› совпали в безударном положении, на это указывают московские памятники письменности, начиная с ХV века: «Можно понять замену буквы э через е в неударяемом положении, так как соответствующие звуки, подвергаясь редукции, совпадали с рефлексами безударного е» Виноградов В.В. Указ. соч. ? С. 320. . Например, в безударной позиции в старопечатном издании Уложения царя Алексея Михайловича 1649 г. э обычно передаётся буквой е в слоге без ударения - разбегу`тс (5 об.), укрепи`ти (24), врешо`точных (32), гнездо' (152), по`сле (7 об.), гдэ и€нде (26); в Летописи XVII в. - побеги' (28 об.), двема' (28), побежде`ни (46 об.) и др.; в Космографии 2-ой половины XVII в. - лесны`е (43), резо`въ (63), реки` множ. число (35), секy`ще (46 об.), реше`точно^и (173), побра`те (43) и т. п. Васильев Л.Л. Несколько данных для определения звукового качества буквы э сравнительно с буквою е в памятниках XVII века, употребляющих эти буквы в слоге под ударением по древнему при замене в слоге без ударения буквы э буквою е // Известия Отделения русского языка и словесности императорской Академии наук. Т. 15, кн. 3. ? СПб., 1910. ? С. 189-193..

Открытые диалектологами случаи произношения [о] на месте ‹м› в первом предударном слоге типа [б'ек - б'огэт] подтверждают это предположение Обнорский С.П. Переход е в о в современном русском языке // Академик А.А. Шахматов. ? М., Л.: Изд-во АН СССР, 1947. ? С. 295-315; Горшкова К.В. Очерки исторической диалектологии северной Руси. ? М.: Изд-во МГУ, 1968.. Сомнение в том, что ‹м› и ‹е›, различающиеся под ударением, совпали в безударном положении в [е], который, как всякий [е], перед твёрдыми согласными фонетически закономерно переходил в [о] в ряде говоров русского языка, высказала Е.С. Скобликова. Она показала, что в говорах владимирско-поволжской группы не все слова с ‹м› э в первом предударном слоге перед твёрдым согласным произносятся с [о], а только те, у которых затемнена фонемная принадлежность предударного гласного (то есть те, в которых гласный предударного слога остаётся безударным в системе словоизменения). Наиболее благоприятные условия изменения [м>е>о] в безударном положении создавались при отсутствии позиционной мены безударного [м] с ударным [м] в той же морфеме, поэтому в говорах найдём произношение: [п'отэх, дв'онбдцат'] при [р'екб - р'йки] Скобликова Е.С. О судьбе этимологического э в 1-м предударном слоге перед твёрдым согласным в говорах владимирско-поволжской группы // Материалы и исследования по русской диалектологии. Новая серия. Т. 3. ? М.: Изд-во АН СССР, 1962. ? С. 112-120. .

К.Ф. Захарова Захарова К.Ф. Об основе умеренного яканья в восточных среднерусских говорах // Диалектография русского языка. ? М.: Наука, 1985. ? С. 31-40., проанализировав отмеченное явление в восточных среднерусских говорах, пришла к выводу: система произношения предударных гласных является результатом действия фонетических законов в прошлом. В настоящее время наличие [о] на месте ‹м› не столько зависит от проверяемости или непроверяемости предударного гласного (как предполагала Е.С. Скобликова), сколько объясняется вхождением слов в тот или иной акцентологический класс слов. Это значит, что распространение [о] в данном случае относится к явлению морфологической аналогии, и гласный, произносящийся на месте ‹м›, иногда переходил в [о] и в безударном положении.

Осмысление современного состояния исторически изменившихся элементов языка и их взаимных отношений позволяет следующим образом представить результаты неодинакового поведения рефлексов древнерусских фонем ‹м›, ‹е› и ‹ь› в системе современного русского вокализма: в современной фонеме ‹е› отражён рефлекс трёх древнерусских фонем: фонема ‹м›э в состав современной фонемы ‹е/м› вошла полностью; древнерусская фонема ‹е› вошла только частично, ограничиваясь теми позициями, где не было перехода ‹е>о›; частично вошла фонема ‹ь›, аллофоны которой в палатальном окружении не испытали ни перехода в [о], ни исчезновения [ь] из произношения Добродомов И.Г. Еще раз об исторической памяти в языке // Вопросы языкознания. ? 2002. ?

№ 2. ? С. 103-108..

Взаимообусловленные преобразования ‹е, ь› и ‹м›э вызвали изменения в графической системе. При необходимости сделать выбор между буквами е и э, русская орфография несколько столетий ищет знак для передачи звука [o] после мягких согласных. Из истории русской графики и орфографии известно, что славянская азбука с принятием христианства на Руси была приспособлена к русской звуковой системе и получила широкое распространение. В кириллической азбуке на протяжении тысячелетней истории существования находят отражение звуковые изменения в области гласных и согласных, в результате чего некоторые буквы оказываются лишними. С появлением новых звуков возникает необходимость в новых буквах, поэтому в результате изменения ‹е>о› звук [о] после мягких согласных перед твёрдыми начинает передаваться в памятниках письменности в виде написаний - жонъ, чорныхъ, купьцовъ, крьщонъ, врачовъ, рубловъ, яромъ Соболевский А.И. Лекции по истории русского языка. ? Киев, 1888. ? С. 52-58..

Не только русские тексты, но и иностранные источники отчётливо и многообразно указывают на звук ['o] после мягкого согласного, например, в начале ХVII века в словарных записях английского переводчика и лексикографа Ричарда Джемса находим: meod, oreol, coveor, rosteot, peostra, tchort, chornie, sholke, beroze Ларин Б.А. Русско-английский словарь?дневник Ричарда Джемса (1618-1619). ? Л.: Изд-во ЛГУ, 1959. ? С. 43.. В конце ХVII в. переход ‹е>о› отражён шведским учёным, путешественником Г. Спарвенфельдом в написаниях кириллицей (для некоторых слов автор указал ударение): опунки, циплонок, клянот, щеглонок, бероза, доиуна корова или подоиона, клион, льонъ, сьомга, жеребiонок и жеребионак Биргерорд У. Глоссарий русского разговорного языка конца 17-го века // Russian Linguistics. Dordrecht-Holland / Boston-U.S.A., 1975, vol. 2, № 3/4, р. 193-218.. От М.В. Ломоносова идёт традиция использования лигатуры iф, iо: трiфхъ, везiфшь, огнiфмъ, вiфрстъ, брiфвна и лiодъ, орiолъ, мiодъ Ломоносов М.В. Российская грамматика. ? СПб., 1799. ? С. 39.. Нужно отметить, что знаки iф, iу, ио и др. не получили официального закрепления в графике, они использовались нерегулярно, а в русских грамматиках служили для передачи транскрипции.