Особенности выражения категории модальности императива во французском языке

С прагмалингвистической точки зрения побудительность понимается как коммуникативное значение или иллокутивная сила, конкретное содержание которой складывается из исходной ситуации, речевого акта, аудитивного акта, практического акта и результирующей ситуации [Сусов 1988:125--126; Романов 1982].

Исследователи отмечают, что теория речевых актов предоставляет адекватный аппарат для описания вербальных способов выражения побудительности. Речевые акты, направленные на изменение поведения и состояния собеседника, являются побудительными, директивными или регулятивными актами. Побудительность в них выступает частью прагматического значения [Шилихина 1999].

В терминах теории речевых актов как базы прагматических исследований [Грайс 1985; Остин 1986; Серль 1986; Серль, Вандервекен 1986] побуждение рассматривается как разновидность директивного речевого акта [Романов 1982]. Побуждение -- это такой речевой акт, который, как писал Дж. Р. Серль, «представляет собой попытки... со стороны говорящего... от весьма скромных до весьма агрессивных... добиться того, чтобы слушающий нечто совершил» [Серль 1986].

Директивность чаще всего интерпретируется как одно из значений побудительности [Яковлева 2005]. Директивность в своих формах выражает волеизъявление, направленное на собеседника. Ее первичной функцией является выражение побуждения во всех его оттенках: приказа, просьбы, приглашения и т. п., -- вторичной же -- выражение определенных логических отношений (возможности или допустимости, долженствования, утверждения и т. д.) [Долинин 1975].

Директивные, или побудительные речевые акты -- это специфические типы речевых образований, отличающихся от остальных разновидностей высказываний своей специфической интенцией -- волеизъявлением говорящего, чтобы совершилось/не совершалось определенное действие или имело место определенное положение дел. Они характеризуются наличием волевой составляющей в семантике и направленностью на регулирование поведения адресата. В них говорящий, называя определенное действие или состояние, стремится с большей или меньшей степенью настойчивости заставить адресата стать его исполнителем, т. е. изменить определенным образом существующее положение дел. Действительность в данном случае должна быть приведена в соответствие с высказыванием.

В традиции Дж. Л. Остина--Дж. Серля, директивный речевой акт есть некое высказывание адресанта, которому последний придает директивную иллокутивную силу, позволяющую каузировать заранее предсказуемое изменение во внутреннем состоянии слушателя, а как результат этого -- стимулировать конкретное действие адресата.

Директивный речевой акт (как и любой речевой акт) анализируется с точки зрения семантических, синтаксических и прагматических характеристик.

Семантический аспект директивных речевых актов -- называемое действие, которое предстоит совершить слушающему.

Синтаксический аспект изучения директивных речевых актов включает в себя различные способы выражения пропозиции и коммуникативной интенции говорящего (прямой или косвенной, эксплицитной или имплицитной, конвенциональной или неконвенциональной), а также различные синтаксические структуры, которые могут быть использованы для передачи целостного значения высказывания.

Прагматические характеристики директивного речевого акта -- это совокупность коммуникативно релевантных факторов социально- психологического плана, а также собственно коммуникативные факторы, влияющие на выбор формы высказывания. К ним относятся распреде

ление социальных ролей между коммуникантами, соотношение их социальных статусов, характер межличностных отношений, сфера общения, распределение собственно коммуникативных ролей и т. д. [Шилихина 1999].

Побудительный/директивный речевой акт является компонентом коммуникации, представляет собой сложный продукт, в образовании и функционировании задействованы оба участника коммуникации, непосредственный ситуативный контекст высказывания, социальная и языковая среда, к которой принадлежат коммуниканты, и общий для них культурно-исторический фон (т. е. лингвистические и экстралингвистические индикаторы) [Неустроев 2008].

Как отмечает Е. Е. Кубарева, «категория побудительности обладает чрезвычайно богатым арсеналом выразительных средств. Средствами языка можно выразить все оттенки эмоционально- побудительных значений -- от самых мягких, просительных, некатегоричных, вежливых до самых резких, грубых, настойчивых [Кубарева 1977; Иэ- ве^ба 1993].

План содержания побудительности структурируется семантической и коммуникативно-прагматической составляющими. Систематизация проводится на уровне коммуникативно-семантических групп, которые, в зависимости от реализуемой интенции (цели коммуникации), объединяются в категориальные ситуации директивного, комиссивного и превентивного типов.

Исходное речевое намерение говорящего -- инициатора побудительного речевого акта -- связано с желанием предписать, регулировать определенным образом поведение адресата, заставить его выполнить требуемое действие. Эта интенция почти всегда (за небольшими исключениями) выражается эксплицитно. В интенцио- нальной структуре побуждения заложено отчетливое стремление говорящего регулировать и направлять ход межличностных отношений таким образом, чтобы провести общение в желаемом им ключе -- в духе кооперации, или же в духе конфликта. Это, как правило, сопровождается различными эмоциональными наслоениями.

В смысловой структуре побуждения комбинируются название определенного фрагмента действительности и желание говорящего относительно его изменения/неизменения. Таким образом, смысл каждого отдельного побудительного высказывания всегда складывается из пропозициональной и интенциональной составляющей, находящихся при различных средствах выражения побуждения в различных пропорциях.

Специфика побудительности такова, что само общее значение этой категории поддается яркой дифференциации в зависимости от силы интенции. Сила эта варьируется и проявляется в категоричности, нейтральности или мягкости побуждения.

Л. А. Киселёва отмечает, что языковые средства, закрепленные за какой-либо одной функцией, образуют особую иерархическую систему, или языковое поле. По ее словам, «побудительное поле членится на такие подсистемы, как поле ка-

тегорического побуждения, поле смягченного побуждения, поле нейтрального побуждения» [Киселева 1971: 57]. По мнению автора, поле категорического побуждения состоит из таких подсистем, как поле приказа, поле команды, поле требования, поле запрещения. Поле смягченного побуждения состоит из следующих подсистем: поле просьбы, поле мольбы. Поле нейтрального побуждения включает в себя поле предложения, поле пожелания.

Наблюдения над интенциональной структурой языковых единиц, составляющих функционально- семантическое поле побудительности, показывают, что в них можно выявить инвариантное значение собственно побуждения и его дополнительные модификации по шкале настойчивости требования, категоричности/мягкости и времени выполнения действия -- все это зависит от оценки говорящим объективных параметров ситуации: необходимости или обязательности побуждения, его уместности/неуместности, возможности адресата осуществить каузируемое действие и др.

Интенциональная структура побудительного речевого акта отличается неоднородностью и сложностью строения и включает в себя не только компоненты, направленные на достижение выполнения каузируемого действия и активизирования адресата для этой цели, но и добавочные значения, отражающие различные ипостаси личности говорящего, степень его заинтересованности в совершении действия, мотивацию и соответствующую аргументацию, стиль и манеру общения, различные маркеры межличностных отношений, показатели установок обоих коммуникантов на кооперацию или конфликт, маркеры различных эмоциональных реакций и т. д.

То, что все речевые (иллокутивные) акты нацелены на воздействие, подтверждается тем, что большинство речевых актов подразумевает наличие адресата.

На основании ряда прагматических признаков, отражающих наиболее существенные аспекты ситуации побуждения, выделяются три прагматических типа директивных речевых актов -- пре- скриптивы, реквестивы, суггестивы. Прескрип- тивы подразумевают облигаторность действия, приоритетность говорящего. Реквестивы выражают приоритетность адресата, необлигаторность и бенефактивность действия для говорящего. Суггестивы указывают на приоритетность говорящего, необлигаторность и бенефактивность действия для адресата [Беляева 1992].

Речевые акты, предполагающие обратную связь, квалифицируются как сильные (побуждение, вопрос). К речевым актам, не задающим обратной связи, относятся утверждения, которые интерпретируются как слабые. Сильные речевые акты -- побуждение и вопрос -- способны стимулировать ответные действия слушающего. При этом они, в свою очередь, подразделяются на акты, эксплицирующие, с одной стороны, категорическое побуждение, с другой -- некатегорическое. В подгруппу категорического побуждения входят речевые акты запрещения, требования и приказания, объединенные следующим общим смыслом: говорящий, в силу сво

его более высокого социального статуса или же в силу физического или морального превосходства, навязывает свою волю подчиненному ему слушающему, ожидая в ответ безусловного исполнения повеления.

С содержательной точки зрения все побудительные речевые акты в зависимости от установки говорящего подразделяются на 1) побуждение со знаком «+» (требование и приказание) и 2) побуждение со знаком «-» (запрещение/предупреждение) [Шмелева 1990].

Универсальные характеристики директива как класса речевых актов заключаются в его доминантной характеристике выражения воли адресанта, в признании адресантом способности адресата понять и выполнить то, что ему говорится, в праве адресата не выполнить обращенный к нему директив, в усилении директива обертонами различной аргументации: с позиций силы, здравого смысла, эмоционального воздействия, манипуляции, со смягчением средствами вежливости.

В нашем понимании, побуждение является одновременно и речевым актом -- ядром класса директивов, -- и семантическим компонентом, содержащимся во всех иллокутивных актах, не относящихся к директивам.

Категория побуждения изучается на материале многих языков мира: английского [Беляева 1992; Депутатова 2004; Зернов 1971; Неустроев 2008; Сагалова 2009], русского [Андреева 1971; Кондзеля 1991; Саранцацрал 1993; Филатова 1997; Формановская 1984], немецкого [Абрамов 1990; Бикель 1968; Большакова 2005; Ковыльни- кова 1972; Козьмин 1966; Романов 1982; Рябенко 1975], французского [Долинин 1975; Муллаянова 1997; Корди 2009; Яковлева 2005], испанского [Андреев 2002; Закутская 2003; Пазухин 1966], португальского [Любимов 1984], славянских языков [Изотов 2007; Маслова 2009], монгольского [Абаева 2004], лакского [Абакарова 2003], японского [Хронопуло 2007], вьетнамского [Нгуен 2000], аварского [Асхабалиева 2006], татарского [Бикбаева 2008] и др.

Подобные исследования побуждения и императивности ведутся в разноаспектном общелингвистическом плане и, в силу этого, отражают природу категории побудительности как лингвистической универсалии. Как отмечают Дж. Гринберг, Ч. Осгуд и Дж. Дженкинс, «за бесконечным поражающим многообразием языков мира скрываются общие для всех них свойства. При всем безграничном несходстве оказывается, что языки созданы как бы по единому образцу... Языковые универсалии по своей природе являются обобщенными высказываниями о тех свойствах и тенденциях, которые присущи любому языку и разделяются всеми говорящими на этом языке» [Гринберг, Осгуд, Дженкинс 2002:118].

Понятийная категория побудительности объективируется в каждом из исследуемых языков средствами, принадлежащими к разным уровням языковой системы: морфологическому, фонетическому, синтаксическому, лексическому. Факт множественности способов и средств выражения категориальной семантики императивности в разно- структурных языках свидетельствует об универ сальной значимости понятийной категории побудительности для разных национально-культурных сообществ.

Побудительные/директивные речевые акты -- универсальный продукт речевой деятельности. Специфика прескриптивных отношений между участниками речевого общения и способы их языкового оформления интенсивно изучаются на материале различных языков мира и в разных плоскостях. Это вполне объяснимо, учитывая, что побудительные высказывания имеют достаточно явную семантику и им присуще формальное разнообразие [Хабирова 2004]. В связи с этим предлагается рассматривать категорию побудительности как универсальную категорию языка.

Категория побудительности представлена во всех типах текстов и играет ведущую роль в политической коммуникации, которая приобрела свои современные очертания во многом благодаря тому, что применяемые в ней вербальные средства убеждения аудитории направлены на формирование готовности определенного коллективного адресата поддержать действия политика. Без умения оказывать воздействие на слушателей политическая деятельность была бы невозможна [Вознесенская 2010: 3].

М. В. Никитин и Е. Т. Юданова отмечают, что одна из главных задач политика -- убедить население в правоте собственных взглядов, какой- либо политической концепции и т. п. Искусный оратор способен увлечь слушателей, заставить их чувствовать, а порой и делать то, о чем он говорит [Никитин, Юданова 2003: 192]. Среди множества методов и приемов, используемых в политической коммуникации, средствам побуждения и воздействия на массовое сознание избирателей отводится ведущая роль [Лубяной].

Убеждающая функция (функция воздействия, побуждения) является основной функцией политической коммуникации, в рамках которой общение носит интенциональный характер [Карасик 1992: 30], а воздействие может осуществляться посредством убеждения, логического обоснования необходимости чего-либо. Эффект речевого воздействия, побуждения к действию во многом обусловлен потенциальной вариативностью языка и интерпретации, так как язык допускает возможность вариативного отражения действительности средствами данного языка.

Международные связи предполагают взаимную пропаганду и убеждение. Для этих целей лингвисты выработали систему международной политико-дипломатической терминологии и использования универсальных категорий, среди которых ведущую роль играет категория побудительности. Это позволяет определить, насколько эффективно используются языковые средства воздействия, насколько текст отвечает принятым в другом языковом коллективе нормам массовой коммуникации.

Политическая коммуникация нацелена на то, чтобы вызвать в обществе определенную социально-политическую реакцию. Политический текст, как основной инструмент политической коммуникации, по мнению А. П. Чудинова, «воздействует на политическую ситуацию при помощи пропаганды определенных идей... и побуждает их

<реципиентов> к политическим правильным оценкам и консенсусу» [Чудинов 2008: 33]. С этим, по мнению специалистов, связана и эффективность политической коммуникации.

Коммуникативная природа акта воздействия положена в основу «политического влияния», так как любое обращение (письменное или устное, по радио или телевидению) представляет собой некий комплексный гиперкоммуникативный акт, в котором политик выступает всегда как субъект, а адресат -- как объект такого воздействия. Интенция политического лидера, воплощенная в конкретные вербальные формы, получает реализацию в ответных действиях со стороны адресата.

Политическая коммуникация во многом определяется совокупностью воздействующих факторов, их комбинированием с целью усиления прагматического потенциала убеждения и побуждения массового адресата.

Категория побудительности -- ведущая черта современной политической интеракции -- эксплицитно и имплицитно воплощается в самых разнообразных языковых формах, эффективно выражает волю адресанта, призывая к реакции в виде определенного действия, является социально значимой, важной и востребованной реалией, недостаточно изученным и перспективным объектом для дальнейшего научного поиска.

2. Способы выражения категории побудительной модальности в современном французском языке

2.1 О взаимодействии грамматическихкатегорий глагола (французский императив и время, вид, лицо-число, залог)

Взаимодействие грамматических категорий глагола мы рассматриваем на уровне отдельных граммем. Категория наклонения представлена граммемой императива. Для французского императива мы ставим вопрос о возможности сочетания его в одной словоформе с граммемами времени (настоящего, прошедшего, будущего), видазавершенного (aspect accompli) и незавершенного (aspect inaccompli),лица-числа, которые образуют единую парадигму, и залога действительного (voix active) и страдательного (voix passive). Вопрос о взаимодействии грамматических глагольных категорий мы рассматриваем с позиций функциональной грамматики, которая ставит на первое место при его рассмотрении не формальные, а семантические и функциональные критерии; кроме того, мы принимаем взгляд на французский язык с позиций типологического изучения языков, что позволяет сопоставлять его с другими родственными и неродственными языками.

Взаимодействие граммем разных категорий можно рассматривать на уровне форм и на уровне грамматических значений. Иногда глагольная словоформа имеет морфологические признаки двух граммем разных категорий, но семантический анализ показывает, что одно из значений изменилось под влиянием граммемы другой категории. Рассмотрим на примере французского императива возможности сочетаний граммем разных категорий в одной словоформе.

Начнем с анализа взаимодействия императива и граммем категории времени. Как известно, во французском языке существует простой императив (pars, partez, partons) и сложный, или перфектный, императив (sois parti, soyez partis, soyons partis). Формы простого императива совпадают (полностью или в произношении, с незначительным орфографическим различием) с формами презенса индикатива, или презенса сюбжонктива у некоторых неправильных глаголов (avoir, etre, savoir). Но было бы неправильно сделать вывод, что по своему темпоральному значению простой императив принадлежит настоящему времени. Напротив, в большинстве случаев темпоральное значение простого императива -- будущее время.

Действительно, когда просят или приказывают сделать что-либо, то выполнение этой просьбы или приказа относится к будущему времени. В грамматике [Gross 1968] отмечается свойство футуральности императива. Действительно, формы императива свободно сочетаются с обстоятельствами будущего времени (1):

(1) Venez me voir demain `Приходите ко мне завтра'.

Сложный императив образуется из императива вспомогательного глагола avoir или etre и причастия 2 спрягаемого глагола: aie fait,ayez fait, ayons fait; sois parti, soyez partis, soyons partis, то есть имеет перфектную форму, соответствующую форме сложного прошедшего (passe compose) в индикативе. Поэтому в грамматиках иногда он называется императивом прошедшего времени (imperatif passe) [Grevisse 1949; Gross 1968], но этот термин представляется неудачным, так как с точки зрения своего грамматического значения императив не имеет ничего общего с прошедшим временем.

Поэтому мы предпочитаем термин «сложный императив» (imperatif compose) [Grammaire Larousse 1964]. Сложный императив встречается очень редко, только предельные глаголы [см. Холодович, 1963] могут употребляться в этой форме. Также как и простой императив, сложный императив выражает немаркированное будущее время [Gross 1968], что доказывается сочетаемостью сложного императива с обстоятельствами будущего времени:

(2) (soyez installe/ayez mange) dans une heure [Gross 1968: 163] `расположитесь/пообедайте) через час'.

Таким образом, простой императив по форме подобен презенсу, сложный императив подобен перфекту, но по своему темпоральному значению обе формы императива относятся к будущему времени.

Необходимо поставить вопрос о том, почему перфектные формы сложного императива не имеют значения прошедшего времени, которое присуще этим формам в индикативе. Причину этого мы видим в неоднозначности перфектных форм, которые могут иметь как темпоральное значение прошедшего времени, так и аспектуальное значение завершенности действия, причем в различных случаях их употребления на первый план выходит то одно, то другое категориальное значение [Бенвенист 1974]. В императиве, значение которого несовместимо с прошедшим временем, сложные формы передают грамматическое значение завершенности действия к определенному моменту в будущем.

Итак, простой и сложный императив противопоставлены один другому не по временному, а по аспектуальному значению, причем простой императив является нейтральным по своему аспектуальному значению, тогда как сложный имеет значение завершенности действия.

Рассмотрим взаимодействие категории императива и категорий ли- ца-числа, которые в индикативе образуют единую парадигму из шести членов. Из этих шести форм, согласно традиционной точке зрения, в императиве возможны только три: формы 2 л. ед. ч., 2 л. мн. ч. и 1 л. мн. ч. (так называемый «императив совместного действия» [Исаченко 1960: 484]. Эти три формы (marche, marchez, marchons/ pars, partez, partons) рассматриваются большинством французских грамматистов как личные формы императива [Grevisse 1949; Dubois, Dubois-Charlier 1970, Gr. methodique 1994].

Но существует и иная точка зрения на императив, предложенная авторами монографии [Храковский, Володин 1986]. Основываясь на типологическом и функциональном подходе, опираясь на тот факт, что в любом языке можно выразить не только побуждение ко второму лицу или совместному действию, но также и побуждение к третьему лицу, авторы монографии предлагают концепцию полной парадигмы лица-числа императива. При этом они допускают возможность составной, морфологически неоднородной парадигмы, условием построения которой является ее семантическая однородность.

Что касается французского императива, парадигма его личных форм дополняется формами презенса сюбжонктива в независимом предложении, что отмечено в ряде грамматик [Grammaire Larousse 1936; Gross 1968]. М. Гросс включает формы 3 л. сюбжонктива в парадигму императива.

В своей работе мы принимаем концепцию составной парадигмы императива, неоднородной морфологически, но объединенной грамматическим значением побуждения. 3 лицо ед. и мн. ч. в этой парадигме представлено формами презенса сюбжонктива в независимом предложении (а при аспектуальном значении завершенности действия -- формами перфекта сюбжонктива).

Особо следует остановиться на форме 1 л. ед. ч. императивной парадигмы, существование которой в грамматиках не отмечается. Выяснилось, однако, что эта форма, значение которой можно определить как самопобуждение или выражение намерения, также существует и употребляется в современном языке. В нашем корпусе имеются примеры типа (3), (4):

(3) Que je vous presente! `Давайте я вас познакомлю!'

(4) Que je prenne mon sac! `Возьму-ка я свою сумку!'

Вместе с формой 1 л. ед. ч. составная парадигма императива включает шесть членов, в том числе три формы собственно императивные и три формы, выраженные сюбжонктивом в независимом предложении, обычное грамматическое значение которого -- выражение желания (или оптатива).

Таким образом, взаимодействие императива и категорий лицачисла заключается в том, что имея только три собственно-императивные личные формы, французский язык выработал еще три формы, заимствованные из парадигмы оптатива, для выражения побуждения, обращенного к 3 л. и самопобуждения (к 1 л.).

Проанализируем, наконец, взаимодействие категории императива и граммем категории залога. Мы исходим из того, что во французском языке имеется действительный залог и две формы страдательного залога: местоименный пассив и аналитический пассив [Корди 1974]. В подавляющем большинстве случаев все глаголы в императиве употребляются в действительном залоге. Употребление местоименного пассива в императиве вообще исключено. Это объясняется тем, что местоименный пассив может иметь в качестве подлежащего только имя нелица, обычно неодушевленное. Между тем, императив имеет всегда личного субъекта. Поэтому, если местоименный глагол или местоименная форма употребляются в императиве, то они интерпретируются как рефлексив, реципрок, или интранзитив, но не могут интерпретироваться как пассив. См, например:

(5) Lavez-vous! `Умойтесь!' (рефлексив)

(6) Embrassez-vous! `Обнимитесь!' (реципрок)

(7) Levez-vous! `Вставайте!' (интранзитив)

В отличие от местоименного пассива, аналитический пассив, который образуется сочетанием вспомогательного глагола etre и причастия 2 спрягаемого глагола, может иметь как неодушевленное, так и одушевленное имя, в том числе имя лица, в позиции подлежащего. Тем не менее, лишь некоторые глаголы, относящиеся к семантической группе интерперсональных отношений могут употребляться в императиве в пассивной форме: benir `благословлять',maudire `проклинать', pardonner `прощать'. См., например:

(9) Seigneur, soyez beni! `Господи, будь благословен!'

(10) Sois pardonne! `Будь прощен! (Прощаю тебя!)'

Однако в этих случаях императив утрачивает свое значение активного побуждения и выражает значение пожелания или оптатива.

Таким образом, если формы императива и пассива иногда могут совмещаться в одной глагольной форме, то грамматические значения императива и пассива несовместимы.

2.2 Побудительная модальность и классификация побудительных высказываний

Проблема побудительной модальности и связанная с ней классификация побудительных высказываний входит как часть в общую теорию модальности. И хотя в целом данная проблема успешно решается многими лингвистами, проведенный нами обзор работ позволяет отметить отсутствие единства взглядов по целому ряду вопросов, связанных с этой категорией.

Так, в частности, до настоящего времени не решен вопрос относительно места побудительной модальности в общей системе модальных отношений.

Чаще всего побудительную модальность рассматривают в плане ирреальности, поскольку в момент побуждения требуемое действие является еще не реализованным, а существующим в мысли говорящего (Валимова, 1967; Ермолаева, 1978; Миронова, 1979; Грачева, 1968; Зверева, 1983 и др.).

В то же время имеются и другие подходы к этой проблеме. Так, Е.А. Крашенникова в основу своей классификации модальных значений положила тот факт, что в языковой модальности находят свое отражение не только суждения о возможном, действительном или необходимом, но также и воля, намерения, стремления человека, выражаемые в виде просьб, приказов, советов, запрещений. В соответствии с этим она выделила два плана в категории модальности: модальность отражения и модальность намерения. К первой категории автор отнесла основные модальные значения действительности, вероятности и ирреальности, а ко второй -побудительную модальность и модальность желания (Крашенникова, 1961:99--101), которые являются характерной чертой текста сказки.

А.М. Ломов считает целесообразным говорить о трех видах объективной модальности: реальной, предполагающей простую констатацию фактов действительности, гипотетической, указывающей на факты, которых нет в действительности, но которые могут быть в реальности, и волюнтативной модальности, фиксирующей не сами факты, а предписывающей кому - либо программу реализации этих фактов (Ломов, 1977:51).

Подходя к изучению побудительного высказывания с позиций функционально - семантического синтаксиса, ряд лингвистов (Рябенко, 1975; Бабкина, 1980; Грачева, 1968) относят побудительную модальность к функционально- семантическим категориям, сложная структура которых представляется в виде функционально-семантического (Бондарко, 1971) или грамматико-лексического (Гулыга, 1969; Шендельс, 1970) поля, основным признаком которого является общность семантической функции средств разных языковых уровней и наличие общего значения (семантического инварианта).

Инвариантным значением в поле побуждения оказывается значение побудительности, распадающееся на целый ряд модально-экспрессивных вариантов. При этом важно то, что все эти варианты не выходят за рамки общего инвариантного значения.

Другие авторы (Шведова, 1967; Алисова, 1971; Ломтев, 1961) отмечают, что в плане выражения категория побудительности распадается на три группы: грамматическую, лексико-грамматическую и лексическую, - члены которой располагаются на разных участках поля в зависимости от того, является ли значение побуждения для данной формы контекстуально обусловленным или составляет ее конкретную семантику.

Попытки упорядочить набор побудительных значений предпринимались многими лингвистами как у нас в стране, так и за рубежом. Количество вариантов побудительности колеблется от двух (просьба, приказ) до двадцати и более (требование, распоряжение, приказ, команда, наставление, призыв, указание, просьба, совет, увещевание, предостережение, приглашение, предложение и т.п.).

Алисова Т.Б., Кисловская Е.Н., Грачева Л.И выделяют два основных вида побудительных значений: разрешение и запрещение, - которые в процессе речевого общения могут выступать в качестве совета, просьбы, мольбы, приказа и т.п. выполнения или невыполнения определенного действия.

Модальность побуждения тесно связана с участниками речевого акта, особенно со слушающим, поскольку «ожидаемый от произнесения побудительных высказываний реальный результат должен быть получен либо самим слушающим, либо при его посредничестве» (Храковский, Володин, 1986:12). Назначение побудительной модальности - вызвать какое - либо конкретное действие. Побудительная ситуация включает двух участников: говорящего и слушающего - и обозначает волеизъявление говорящего относительно выполнения или невыполнения какого - либо действия.

За эталон изучаемого функционального типа предложения в тексте французской народной сказки нами принимается побудительное высказывание, включающее в свой состав глагол vouloir в первом лице настоящего времени и придаточное дополнительное предложение, обозначающее стереотипные ситуации побуждения.

При исследовании французского побудительного предложения в тексте сказки мы исходим из понимания предложения как единицы языка и единицы речи. Как единица языка побудительное предложение - это определенная модель предложения (Je veux que + придаточное дополнительное предложение). Изучаемые побудительные предложения, участвующие в процессе коммуникации, являются динамическими единицами речи, они дают информацию о способах выражения побуждения. Таким образом, предложение, как грамматическая единица, является формой существования высказывания, как текстовой единицы.

Термин «ситуация побуждения» мы определяем как эпизод в рассуждении, в котором складываются особые отношения между коммуникантами. Побудительная семантика между ними возникает при желании одного каузировать действие другого. Между этими коммуникантами возникают отношения волеизъявителя и волеисполнителя.

Для текста французской сказки характерно наличие подобных двучленных синтаксических построений, первый компонент которых представлен в главном предложении глаголом vouloir; он выступает аргументом или причиной, второй компонент - придаточное предложение со сказуемым в форме сослагательного наклонения, представляет следствие.

В связи с отсутствием четких границ между побудительными значениями особого внимания заслуживает классификация М.Ф. Косил овой. В качестве причин, обусловливающих существование различных видов побуждения, автор предложила учитывать следующие три момента: отношения между говорящим и адресатом; отношение говорящего к действию; отношение адресата к действию.

В зависимости от отношений между коммуникантами М.Ф. Косилова выделила три вида побуждения: повеление, предложение и просьбу. С учетом остальных двух пунктов (отношение говорящего к действию и отношение адресата к действию) эти основные значения получают различную степень эмоционально - волевой окраски: упрашивание, мольба, просьба, предостережение (Косилова, 1962:53).

Основываясь на систематизации, предложенной М.Ф. Косиловой, О.Г. Козьмин провел исследование интонации побудительных предложений в немецком языке. При этом в основу классификации побудительных значений им были положены те же три момента акта волевого общения, а именно: отношения между говорящим и адресатом, отношение говорящего к действию, отношение адресата к действию.

О.Г. Козьмин экспериментально доказал, что интонация принадлежит к числу основных индикаторов побудительности и побудительные предложения интонационно противопоставлены повествовательным и вопросительным (Козьмин, 1966:15). При этом смысловой, слуховой и электроакустический анализ различных побудительных предложений позволил автору сделать вывод об интонационном противопоставлении между собой повеления, предложения и просьбы. В то же время из сделанных им выводов видно, что интонация не определяет границы между такими вариантами побудительности, как инструкция, совет и указание или просьба и уговор (Козьмин, 1966:16 - 18).

Данное обстоятельство, естественно, наводит на мысль о возможном объединении различных вариантов побудительности в определенные группы.

Такую попытку предпринял М.М. Бикель в своей работе, посвященной языковым средствам выражения побудительности и их стилевому использованию в немецком языке (Бикель, 1967). Отметив, что варианты побудительности различаются между собой разной степенью категоричности и интенсивности, а также разной степенью эмоциональной окрашенности, он с учетом этих характеристик побудительных предложений выделил три группы побудительных значений:

1. команда, приказ, требование, запрет, распоряжение, поручение;

2. инструкция, разрешение, совет, увещевание, приглашение,
предостережение, предупреждение;

3. просьба, призыв, уговор, мольба.

Первая группа отличается наивысшей степенью категоричности. Во второй - право выполнить требуемое действие остается за адресатом. В третьей группе степень категоричности наименьшая (Бикель М.М., 1967:12).

Таким образом, в собственно грамматических исследованиях категория побудительности рассматривалась как часть общей теории модальности и в связи с анализом формально - грамматических характеристик побудительных предложений. Изучение их семантического аспекта ограничивалось лишь более или менее подробным перечислением различных значений побудительности и их эмоционально - экспрессивных вариантов.

Основываясь на принятых в теории речевых актов параметрах, по которым могут различаться речевые акты, исследователи считают, что в процессе речевого общения в зависимости от обязательности / необязательности реализации ожидаемого действия, его направленности и отношения к нему коммуникантов побудительное значение может принимать характер директивного, оптативного побуждения или побуждения-совета. При этом все эти виды побуждения могут иметь значение разрешения или запрещения.

К директивному побуждению относятся те варианты побудительности, выполнение которых обязательно для исполнителя в силу его социальной зависимости в той или иной форме от волеизъявителя и социально обусловленного права последнего требовать исполнения своего волеизъявления. Семантическим инвариантом данного вида побуждения является приказание:

Ah ! Ah ! Dit - il, ce joli mignon se moque de mon malheur, et il se prise plus que moi, je veux que tu le mettes dans ma grosse tour, et qu'il y meure de faim.

(«La Belle aux cheveux d'or»)

Под оптативным побуждением понимаются те варианты побудительности, в которых реализация ожидаемого действия, представляющего интерес прежде всего для волеизъявителя, всецело зависит от исполнителя побуждения. Семантическим инвариантом этого вида побуждения является просьба:

Mais je ne veux pas que tu t'en ailles les mains; retourne dans la chambre oщ tu as couchй, tu y trouveras un grand coffre vide; tu peux y mettre ce qu'il te plaira

("La Belle et la Bеte")

О высказывании-совете говорится тогда, когда волеизъявитель оставляет за исполнителем свободное право выполнить или не выполнить ожидаемое действие, в реализации которого заинтересован прежде всего сам исполнитель. Здесь инвариантным значением является совет или предложение:

Je ne voudrais pas que vous soyez fermiиre: venez avec moi, ma soeur, je vous ferai йpouser un grand seigneur.

(«La Veuve et ses deux filles»)

По мнению А. Вежбицкой, "различие между приказом и просьбой состоит в том, что приказ содержит в глубинной структуре предположение, что адресат должен делать то, чего хочет от него говорящий; просьба содержит в глубинной структуре предположение, что адресат может сделать, а может и не сделать то, чего хочет от него говорящий. Условие успешности приказов состоит в том, что говорящий по своему положению вправе распоряжаться адресатом. Ясно, что то же самое можно сказать как о запретах, так и о разрешениях"(Вежбицкая, 1985:256-265).

Наряду с вышесказанным, в смысловой классификации разновидностей побудительного высказывания необходимо более дифференцированное изложение и учет признаков, обусловленных типом межличностно - социального контакта коммуникантов в вкте речи и типов воздействия побуждения на исполнителя. Известное представление о взаимосвязи указанных понятий дают «выделяемые в теории коммуникации четыре уровня «социального проектирования», характеризующие в целом практически целенаправленное общение в обществе» (Бикель, 1967:8).

1. Уровень манипулирования. Один субъект рассматривает другого как средство или помеху по отношению к проекту своей деятельности, как объект особого рода. Здесь имеют место отношения человека к человеку как субъекта к объекту - начальника к подчиненному, хозяина - к слуге. В этих случаях формой отношения является дисциплина - принцип строгого регулирования иерархического соположения управляющего и управляемого. Понятно, что последний лишен свободы действия, что право принятия решения предоставлено управляющему субъекту. В следующем примере позиция говорящего как субъекта проявляется в характере действий, описанных в придаточном дополнительном предложении:

Je veux que tu me donnes ma robe de satin bleu brodйe et que tu m'йparpilles bien mes blonds cheveux; que tu me fasses des guirlandes de fleurs nouvelles; que tu donnes mes souliers hauts et mon йventail;que tu balayes ma chambre et mon trфne. («La Belle aux cheveux d'or»)

2. Уровень «рефлексивной игры». Один субъект в проекте своей деятельности учитывает «контрпроект» другого субъекта, но при этом стремится к «выигрышу», к реализации своего проекта и к блокированию чужого. М.Saguin, козы которого одна за другой убежали за гору и были съедены волками, на последние деньги покупает себе еще одну козу, очень бережет ее. Боясь, что и она убежит, он постоянно держит ее на привязи, не отпуская за гору. Тогда, желая достигнуть задуманного ею и убежать за гору, коза пытается обмануть своего хозяина:

Je veux que tu allonges la corde. («La Chиvre de M. Saguin»)

3. Уровень правового общения. Субъекты признают право на существование проектов деятельности друг друга, пытаются согласовать их и вырабатывают обязательные для взаимодействия сторон нормы такого согласования. Вместо «выигрыша» и власти они стремятся теперь к справедливости, при том, что детерминация этого стремления может оставаться чисто внешней. Приведем пример, в котором изначально взаимные интересы у сторон не совпадали. Желая прийти к взаимопониманию, одна из сторон идет на компромисс, тем самым подготавливая почву для дальнейшего взаимного «выигрыша». Отвергая напрочь разговоры о замужестве, прогоняя принцев, просящих ее руки, единственного' понравившегося ей даже не принца, а его слугу, Злотовласка просит оказать ей услугу:

Puis que vous avez si bonne volontй, je veux que vous me rendiez un autre service, sans lequel je ne me marierai jamais. ("La Belle aux cheveux d'or")

4. Уровень нравственного общения, на котором субъекты внутренне принимают общий проект (взаимной) деятельности как результат добровольного согласования проектов деятельности друг друга. Принц хотел, чтобы его слуга отправился за его невестой в прекрасной карете, в сопровождении охраны на чудесных конях. Слуга же хотел ехать без роскоши, и в итоге обе стороны добровольно приходят к решению, объявленному слугой:

Je veux que vous me donniez seulement un bon cheval avec des lettres de votre part.

(«La Belle aux cheveux d'or»)

Существенным в этой концепции является то, что при сходных общих интенциях субъекта - инициатора общения - осуществление собственного проекта деятельности - взаимодействие субъектов разграничивается и как личностей, и как носителей определенных социальных норм, установлений и отношений, регулируемых такими нормами. Представляется, что дифференциация смысловых вариантов речевого побуждения: «приказ», «требование», «просьба», «совет», - также должны учитывать вышеуказанное разграничение, разница между которыми заключена в придаточном дополнительном предложении.

Так, осуществляя речевой акт приказания, говорящий навязывает адресату такой тип отношений, который регулируется фундаментальной социальной нормой, пронизывающей любое организованное сообщество людей - иерархическое соположение управляющего - управляемого, то есть отношения власти. В формах, где говорящий получает выражение как модальный субъект личной воли, желания (Je veux + que + N +V subj.) параметризация также осуществляется по именам главенства в контексте и ситуациях. В ситуации приказания адресат зависит от воли говорящего. Из комбинации je veux + que + придаточное предложение выявляются различные отношения между субъектами, связанными данным речевым актом.

Позиция адресата в директивных побуждениях характеризуется признаком отсутствия собственного проекта деятельности, то есть отсутствием права принятия решения о собственных поступках, что в семантическом толковании приказа выражается обязательностью(=необходимостью) исполнения адресатом действия. Последнее обстоятельство соответствует модусу уверенности - говорящего в исполнении приказываемого действия и освобождает последнего от речевых стратегий убеждения, мотивировок и аргументации побуждения (Менгено, 1988:131).

Вторая смысловая группа побудительных высказываний, в которых осуществляется правовое общение субъектов, характеризуется апелляцией говорящего к социально - акцептированным общим юридическим, моральным или иным, принятым в данном социуме (сказочном) нормам, которые регулируют поведение лиц независимо от их социально -иерархической субординации. Поэтому признак социального главенства не является ведущим отличительным признаком в этом подтипе побудительных речевых актов, которые могут быть названы директивно -правовыми либо «нормативными» побуждениями.

Во всех побудительных высказываниях выражается определенный тип деятельности: кто - то делает что - то, при этом передаются отношения между «каузирующим субъектом» и «целью каузации». И, наконец, для всех предикатов в позиции глагольного ядра побудительного высказывания характерен признак - речевое действие.

Вся речевая деятельность ориентированна на адресата, основана на тесном взаимодействии адресата с адресантом.

Говорящий строит свою речь на основе возможностей реакции адресата. В речи выражается стремление говорящего не только о чем-то информировать адресата, но и дополнительно воздействовать на его поведение, побудить к действию или повлиять на душевное состояние (Канонич, 1997:3).

Для определения границ категории побудительности и ограничения структур, передающих это значение, следует также уточнить некоторые моменты соотношения данной категории с такими понятиями, как волеизъявление, желание, пожелание.

2.3 Семантические дифференциальные признаки побудительной модальности во французском языке

Функциональная грамматика представляет широкие возможности для изучения побудительности, ее семантической структуры и разноуровневых средств выражения. Одним из центральных понятий теории функциональной грамматики является понятие категориальной ситуации (КС). При классификации КС можно выделить несколько видов, в том числе, применительно к побудительной модальности, побудительную КС, которая называется императивной ситуацией (ИС). Основными элементами ИС являются субъект волеизъявления (С1), субъект-адресат (С2), предикат, раскрывающий содержание волеизъявления [ТФГ 1990: 80.84]. ИС образуют гомогенную систему, которая базируется на семантическом признаке фокализации ИС на той или иной характеристике действия, выраженного в побудительном высказывании. Виды ИС объединены общей побудитель-

ной функцией. Они равноправны, не образуют иерархических отношений и при взаимодействии дополняют друг друга. Система ИС французского языка состоит их десяти видов: ИС-объект, ИС-директив, ИС-адресат, ИС-квалитатив, ИС-квантитатив, ИС-статуатив, ИС-актив, ИС-темпоратив,

ИС-финитив, ИС-маркер1. Необходимо отметить, что количество элементов данной системы может варьировать в сторону расширения или сужения без изменения ее основных характеристик.

Побудительная модальность является частью общей системы модальности, в рамках которой она относится к значению потенциальности наряду с необходимостью, желательностью (оптативностью), возможностью и долженствованием. Эти виды модальности частично пересекаются и

1 При выборе терминов для называния отдельных видов императивной ситуации автор руководствовался данными «Синтаксического словаря» Г. А. Золотовой [1988: 430-432]. В некоторых случаях термины образованы по аналогии влияют на функционирование друг друга. Их отношения могут быть представлены следующей схемой:

Побудительная модальность объединяет круг определенных языковых явлений, которые имеют значение побудительности. Эти явления должны обладать едиными дифференциальными признаками, которые, с одной стороны, организуют их в некоторую модальную систему, а с другой стороны, отличают эту систему от подобных ей модальных систем. Семантические признаки характеризуют побудительную модальность с точки зрения семного анализа, при котором определяются семы, необходимые для существования значения побудительности. Процесс функционирования побудительной модальности можно представить через две стадии развития ситуации необходимости / желательности в ИС:

1) предварительная стадия, на которой С1 выражает собственное желание или констатирует необходимость относительно тех или иных действий (je veux или il faut);

2) основная или смысловая стадия, на которой С1 сообщает смысл конкретного действия, реализации которого он ожидает от С2 в силу необходимости или собственной воли (que tu fasses quelque chose).

Развитие ситуации может остановиться на первой предварительной стадии, тогда высказывание характеризуется модальностью желательности или необходимости, например, je veux partir / il faut partir. Если развитие ситуации включает обе стадии, то высказывание приобретает побудительную модальность. В этом случае желательность и необходимость могут рассматриваться как причины побудительности. Наиболее наглядно обе стадии представлены в сложноподчиненных предложениях типа: je veux

que tu partes / il faut que tu partes.

При исследовании ИС учитывается целый комплекс аспектов речевого общения: не только предыдущая ситуация, которая стала причиной возникновения ИС, но и взаимоотношения участников общения, их соположение в социальной иерархии. ИС требует наличия потенциального исполнителя, который должен выполнить требуемое действие. Природа этого «долга» может быть различна: профессиональный долг, личный, социальной необходимость: побудительность долженствование же лательностьвозможность и т. д. В этом заключается взаимодействие побудительности с модальностью долженствования. Более того, в некотором смысле учитывается и последующая ситуация, т. е. прогнозируются действия С2. С1 побуждает С2 к действиям, имея в виду, что С2 сможет их выполнить. Имеется в виду физическая и моральная возможность, а также разрешение действовать. Так модальность возможности влияет на модальность побудительности.