Имя собственное: этимология, национально-культурный потенциал, концептуализация

На основе проанализированного материала можно сделать следующий вывод: моделирование имени концепта в языке «возможных миров» осуществляется в направлении от номинации к предикации. В том случае, если информация о носителе имени отсутствует, она может быть сконструирована в «возможных мирах» путем приписывания денотату реальных или потенциальных свойств, а само имя становится предельно «возможным, воображаемым миром», или «конструктом культуры», вмещающим весь объем информации, полученной из текста. Сформированный в языке «возможных миров» национальный миф, связанный с именем Рогнеда, переносится и активно функционирует в качестве объединяющей национальной идеи на уровне современного массового сознания.

В третьем разделе славянские двучленные имена полоцких князей рассматриваются, с одной стороны, как микротексты (линейные структуры, содержащие значимую последовательность компонентного состава), а с другой стороны, как «свернутые» диахронические культурные макротексты, способные сохранять информацию об истории рода, генеалогических связях, системе ценностей культурного сообщества; исследуются также механизмы имянаречения полоцкой династии. В именах полоцких князей воплощены разнообразные родовые связи, которые выявляются на разных языковых уровнях: 1) лексическом (полный повтор имени); 2) словообразовательном (повтор одного из компонентов сложного имени предка в пре- или постпозиции); 3) семантическом (образование имени на базе антропооснов одного лексико-семантического поля).

Первые известные из летописей имена полоцких князей Рогволод и Рогнеда прочно вошли в родовую традицию Полоцкого княжества - их носило не одно поколение полоцких князей. Самую обширную группу среди имен полоцких князей составляли антропонимы с элементом слава, который выступал ядром композита. Данные имена, с одной стороны, отражали важнейший положительный признак человека, а с другой стороны, служили отличительным родовым знаком дома Рюриковичей. Для актуализации глубинных родовых связей летописцы использовали развернутую многокомпонентную формулу наименования, упоминая особо значимые для истории рода имена: оумре БрBчиславъ снъ ИзBславль внукъ Володимерь Wць Всеславль 1044 (Лаврентьевская летопись). В летописных источниках отмечено наименование полоцких князей с помощью патронима в форме множественного числа, который относился ко всему роду, устанавливая родовые связи между отцом, сыновьями и братьями: Рогъволодичи; Роговоложи внуци (1129); Изяславичи, Всеславичи. Данные наименования подчеркивали особое положение полоцких князей в Древней Руси, всегда стремившихся, по мнению Н.В.Гоголя, к отдельной независимости.

В ходе исследования установлено, что макротопоним Полоцк имеет глубокие национально-культурные коннотации. Прилагательные, образованные от данного топонима, стали частью составных имен, выступающих в качестве символов национальной культуры: Изяслав Полоцкий, Всеслав Полоцкий, Евфросинья Полоцкая и др. Несмотря на то что с конца XII в. древние имена полоцких князей выходят из употребления, многие из них закрепились в топонимике, являются белорусскими национальными концептами. Фамилии, образованные от рассмотренных имен, единичны.

В главе IV «Фамилии Великого княжества Литовского и Речи Посполитой» осуществляется переход к исследованию древних фамилий белорусского ареала в контексте формирования общественных и государственных отношений. На большом антропонимическом материале, извлеченном из памятников письменности XIV-XVIII вв., прослеживается становление и развитие не исследованного до настоящего времени на описываемой территории корпуса древних фамилий. Формирование системы древних фамилий анализируется в трех аспектах: а) с учетом происхождения общественных сословий; б) в соответствии с дифференцированным подходом к жанрам письменных памятников; в) на фоне лингвистического и культурно-исторического развития территории.

В первом разделе древние фамилии анализируются в контексте социально-исторического развития рассматриваемого ареала. Данные ономастики подтверждают выводы лингвистов о том, что территория Белорусского Понеманья, на которой с середины XIII в. начинает формироваться Великое княжество Литовское, представляет собой т.н. «вибрационную» зону. Согласно А.П.Непокупному, в ней представлены, с одной стороны, онимы, которые можно отнести к реликтам, а с другой - инновационные образования. Выделяются следующие группы древних фамилий: 1) фамилии древних княжеских родов; 2) фамилии магнатских родов; 3) фамилии рыцарских и шляхетских родов, связанные с государственным строительством Великого княжества Литовского.

Обратимся к примерам. В древнерусских летописях сохранились имена литовских и ятвяжских князей, которые находят соответствие в древнеевропейской антропонимии: Юндил 1256, ср. др.-прусск. Jundo (Junde), Jundike, Jundil; др.-инд. Yuddha, Yudhi, Yuddhi-sthira - от др.-инд. sthira `твердый, потоянный'; др.-инд. ji `побеждать, обуздывать', yudh `борьба'; лит. judйti `двигаться', jщsti `чувствовать'. На базе данных имен образованы фамилии и топонимы: бел. Юндил, Юнда; топ. Юндилово, Юндзиловщина; лит. Jщnda, Jщndila, топ. Jщndeliљkлs, Jundilai и др.

Согласно историческим данным, в XIII - XV вв. территория Верхнего Понеманья была одним из районов прусской миграции в связи с войнами Тевтонского ордена. С опорой на исторические документы и памятники письменности XIV - XV вв. в диссертации анализируются древние фамилии, отражающие разновременные волны поселенцев на территории Гродненщины: Миколаи Бутримовичъ (боярин Радуньский) 1528, ср. др.-прусск. Butrymme, лит. Butrimas; в памятниках: Миколаи Гейстовтовичъ 1539, ср. др.-прусск. Geistut, Geystotte; лтш. Geistauts. Данные антропонимы послужили основой для образования современных фамилий и топонимов исследованного региона, например: Бутрым, Бутрымовiч, Бутраменка, Бутраменкаў; Гаштаўт; ср. польск. Butrym, Butruma, Butrymowicz, Butrymowski; Giejsztowt; топонимы: Бутримы, Бутримово, Бутриманцы; Гештовты; ср. лит. Bыtrimai, Bыtrimiљkл, Butrimiрkлs, Butrimуnys.

Как известно, в XIII-XIV вв. начинает формироваться единое шляхетское сословие, выделившееся из олигархии и воинов. Данный период характеризовался этническим столкновением между «своими» и «чужими», что было вызвано притоком иноэтнического населения на территорию Беларуси и Литвы - рыцарей, купцов, ремесленников, приглашаемых великими князьями литовскими. Исследователи обращают внимание на неравномерное размещение рыцарства в разных поветах Великого княжества Литовского. Наибольшее сосредоточение рыцарского сословия отмечено на пограничных территориях, которым угрожали крестоносцы, о чем свидетельствуют сохранившиеся до настоящего времени группы бывших шляхетских околиц, образующие плотно заселенную территорию.

С XIV в. на Гродненщине зафиксированы поселения древних рыцарских родов, которые польский исследователь Е.Вишневский связывает с деятельностью великого князя литовского Витовта: Глиндичи, Иодкевичи, Почобуты, Саросеки, Уснар, Цыдики, Эйсмонты и др. Фамилии, послужившие основой для образования топонимов, находят соответствие в древнеевропейской онимии, ср. в актовых записях: Мколая Петровича Кглиндича 1555, ср. др.-прусск. Glande 1260, Glynde 1394; лит. Glмnda, Glindа, возм. кельт. Glindonum. В памятниках: Каспоръ Тидиковичъ з ыменья Тидиковичъ 1567, ср. др.-прусск. Tydico, Tidiko, Tyddika; герм. Thiedecken, Tiedeke, Tietig; Tiedmann; кельт. Tedu-sia; лит. Tidмkas, Tydmanas. Часть фамилий рыцарских родов восходит к христианским именам: Глебовичи, Игнатовичи, Петрашевичи, Проневичи, а также к апеллятивам славянского происхождения: Белокозы, Обуховичи, Полуяны. Принятие римско-католического вероисповедования в XV-XVI вв. привело к полонизации представителей древних родов и появлению широкой польскоязычной полосы поселений вдоль реки Свислочь. Самым многочисленным рыцарским родом Гродненского повета, согласно памятникам, были Эйсмонты. Концептуализации данной фамилии мы посвятили специальный раздел пятой главы (стр. автореферата 25-30).

Основу шляхетскому сословию в ВКЛ заложила Городельская уния (1413 г.), в результате которой, как известно, 47 боярских родов обменялись гербами с польской шляхтой: Бильмины, Велимунты, Гинтовты, Монивиды, Нарбуты, Радзивиллы, Сонгайлы и др. Большая часть фамилий магнатских родов восходит к древним двучленным именам индоевропейского происхождения; в памятниках: Щасныи Беинаревич 1528 < лит. Bei-naras, Bei-noras; Стасъ Билминовичъ з села Билминовщизны 1567 < лит. Bмl-minas, Bмl-mant-as, ср. герм. Pili-munt. В памятниках: пан Ольбрахт Мартиновичъ Гаштовт 1506 < лит. Gуs-tautas Gур-tautas; Матеи Кгинтовтовичъ 1528, ср. лит. Gмn-tautas, Gin-tautis, др.-прусск.Gyn-thawte, герм. Teut-gundis; в памятниках: Воитехом Нарбутом 1495 < лит. Nбr-butas, Nбr-bыtas, Nar-bщtis, Nуr-butas; Martin Michaiіowicz Songayіowicz 1509 < лит. Son- gбila, Son-gailis. Поселения магнатских родов занимали обширную территорию на восточном рубеже этнографической Литвы (Ошмянский повет), а также южную часть Гродненщины и Минщину.

Отдельную группу составляют фамилии, коррелирующие с древними сложными именами великих князей литовских: Жигимонт, Корбут, Любарт, Ягайла и др. Некоторые древние имена литовских князей обнаруживаются на рассматриваемой территории только в топонимии. Данный аспект исследования подробно рассмотрен в пятой главе диссертации на примере имени великого князя Витовта.

Лингвогеографический анализ показывает, что антропонимы и топонимы, возникшие на базе древних сложных имен индоевропейского типа, образуют компактный ареал на западе Беларуси. Другим плотным массивом высокой продуктивности фамилий данного типа является центральная часть Беларуси, что совпадает с локализацией бывших магнатских владений, полученных боярами от великого князя Витовта. Центром ареала фамилий рыцарских родов является территория белорусско-польского пограничья.

Помимо древних фамилий, образованных от антропонимов по древнейшей индоевропейской модели, на исследуемой территории происходило также становление других структурно-семантических типов наименований лица. Исследование языковых механизмов формирования фамилий по материалам памятников письменности XIV-XVII вв. (4.2), позволило выявить следующие способы наименования: 1) одним антропонимом (древним славянским, литовским или христианским именем): Бык, Нелюбъ, Шпак; Буивид; Василко; 2) антропонимом и дополнительным идентификатором, указывающим на социальное положение именуемого, род его занятий, место рождения или проживания и т.п.: бортник Головачъ; чоловек Лопата, кузнец; Василцу, дьяку, менянину (дат. п.); 3) двумя онимами по моделям: имя + имя, например: Гришъку Льву (дат. п.); имя + патроним: Максимец Волчковичъ; имя + прозвище: Ходычко Слепыи; имя + антропонимизированный апеллятив, указывающий на профессию: Филимонъ Приказникъ; имя + название местности: Митько Быховецъ; 4) тремя антропонимами: Матеи Петровичъ Литвин; Якуб Янович Птах 1528. Четырехсловные наименования, включающие четыре антропонима, фиксируются спорадически. Наиболее продуктивные до XV в. именования одним антропонимом и дополнительными апеллятивными конкретизаторами впоследствии сменяются двухкомпонентной формулой с двумя антропонимами, среди которых наиболее частотными вторыми компонентами были фамилии, образованные от названий местности, патронимов и имен-прозвищ.

Одним из самых древних способов наименования являются названия лиц по месту их рождения или проживания, которые послужили основой для формирования оттопонимических фамилий. Выделяются (4.2.1) следующие структурные типы: 1) фамилии княжеских и шляхетских родов с суффиксами -ск(ий)/-цк(ий); 2) фамилии, образованные от географических наименований с суффиксами -ец, -инец, -овец; -анин/-янин; -итин. Отдельную группу составляют аналитические наименования, представленные онимическим словосочетанием на основе управления.

Наибольшей продуктивностью в фамилиях, образованных от географических названий, отличаются форманты -ск(ий)/-цк(ий). Б.О. Унбегаун выделяет два пласта оттопонимических фамилий на -ский: древние княжеские, которые исследователи (В.А. Никонов, А.М. Селищев) датируют XIV в., и дворянские владельческие фамилии, активно пополнявшие первую группу в XVI - XVII вв. Согласно историческим исследованиям, важнейшей чертой государства ВКЛ было сохранение самобытности присоединившихся западнорусских земель, в силу чего великие князья литовские оставляли удельных князей на их вотчинах в западнорусских землях. Например, в Полоцкой земле сохранились князья Лукомские; в Витебской земле - князья Друцкие, в Смоленской земле остались князья Рюриковичи - Вяземские, Одоевские, Боротынские, Масальские, Соломерецкие и др. Потомки Гедиминовичей также владели княжествами, которые впоследствии были признаны их вотчинами, например, Ольгердовичи - князья Чорторыйские, Сангушки на Волыни и Литве. Некоторые княжеские владения, такие, как, например, владения князей Гольшанских, Гедройтских, Свирских, образовались еще в древнейшую эпоху в пределах собственно Литвы (М.К. Любавский).

В грамотах Литовской метрики XIV - XVI вв. княжеские фамилии широко представлены в двух- и трехчленных структурах наименования лица: княз Анъдреи Лукомъскии 1496; привилеи короля Александра кн(я)зю Михаилу Ивановичу Мстиславъскому 1504. В то же время географические наименования в форме прилагательных, которые стоят в начале структурной формулы, указывают на место происхождения или проживания: боярин мстиславский Семенъ Володкевичъ 1528. Согласно «Переписи войска ВКЛ» 1528 г., фамилии представителей шляхетского сословия на -ский, образованные от названий местности, преобладают на юго-западе (около 80%), что, вероятно, связано с влиянием польской антропонимической системы.

В памятниках XV-XVI вв. фиксируются также фамилии, образованные от наименований лиц по месту рождения или проживания с синонимичными формантами -ец/-инец/-овец; _анин/ -янин; -итин, которые в рассматриваемый период чаще стоят уже в постпозиции, однако отмечены и в препозиции. Наиболее частотны фамилии, образованные от названий городов: Митько Быховецъ 1478; Фуръсу Браславъцу 1486 (дат. п.); Роман Горасимович Витблянин 1486; Борута Микулич Мстиславец 1512. Спорадически географические апеллятивы фиксируются в формуле наименования в качестве дополнительного конкретизатора личности: Семенъ Галарев, москвитинъ 1440; ср. Васку Смолнанину; Федку Сверчковичу, смольнянину 1492.

В Литовской метрике засвидетельствованы именования жителей самых разных территорий, которые служили ярким средством идентификации и начинали передаваться по наследству: Якову Москвитину 1440; Григорю Новгородцу 1486; Ваську Резанъцову 1479; Конъдратикъ Тверитиновъ 1478; Янъку Черниговъцу 1486. В «Переписи» 1528 г. спорадически представлены оттопонимические дескрипции, выраженные описательным выражением с предлогом з/c: Прокопъ з Вретемъля 1528.

В начале XX в. на территории Беларуси зафиксированы оттопонимические фамилии древних княжеских родов, образованные с помощью форманта -ск(ий): Лукомскi, Палубiнскi, Чартарыйскi. Отмечены также фамилии на -ец, -анин, -ак: Ашмянец, Быхавец; Мядзелец; Палачанiн; Смаляк, среди которых выделяются первичные (Магiлевец, Магiлявец) и вторичные фамилии (Магiлёўцаў). Отдельную группу составляют фамилии, не оформленные фамилиеобразующими суффиксами: Ашмян, Мядзель.

Патронимические наименования (4.2.2.) с суффиксами -ич/-ыч, -ович/-евич, -ов/-ев, _ин/_ын; -онок/-ёнок в качестве второго компонента структурной формулы опирались на родственные связи и выражали отношение принадлежности (отец < сын). Данный тип фамилий в памятниках до XV в. составляет более 70% двучленных наименований. В XVI в. их число увеличивается. В качестве источников образования патронимов выступали: 1) христианские имена: Укол Данильевичъ 1478; 2) древние сложные славянские и неславянские имена: Венъцлавъ Доброгостовичъ 1528; Мишъко Вешътортовичъ 1489; 3) имена-прозвища: Юрко Скаринич 1492; пан Василеи Хребътовичъ 1496; 4) этнические названия: Станиславу Сасиновичу 1486.

Исследователи указывают, что в XV-XVII вв. патронимические формы на -ич/-ович/-евич не были еще наследственными наименованиями, функционировали как отчества. В то же время анализ источников одной и той же территории на разных хронологических срезах позволяет выявить истоки формирования фамилий, образованных от патронимов, установить генеалогические ветви, подтверждающие существование фамилий среди представителей шляхетского сословия: пана Юря Зеновъевича…отца его пана Ивана Зеновъевича 1486; Ян Юревич Зеновевича; тые ж вси Зеновевичи 1528. Фамилиеобразованию способствовала и закрепленность фамилий в топонимах: Горкачевичи 1528; Макаръ Горкачовичъ з ыменья своего Горкачовщины 1567; Станиславъ Ивановичъ Кудрычъ з ыменья Кудрычъ 1567. Спорадически отмечены наименования на -онок: Долъгиненокъ Анъдреи 1478, Анъдреико Пыруленокъ 1488.

Фамилии, образованные от прозвищ (4.2.3), в памятниках Литовской Метрики до XVI в. охватывают около 10% двучленных наименований. Несмотря на то что данный тип фамилий является продуктом более позднего времени (XVII-XVIII вв.), многие антропоосновы, послужившие их источником, восходят к глубокой древности. Проанализированные материалы свидетельствуют, что отпрозвищные наименования функционировали как наследственные среди шляхетского сословия, в то время как при наименовании других социальных слоев чаще выполняли функцию прозвищ, обозначая представителей одного поколения. В силу этого по отношению к исследуемому периоду XIV-XV вв. мы употребляем термин отпрозвищная фамилия, который, на наш взгляд, точнее соответствуют функциям исследуемой группы ИС. Среди рассматриваемых именований выделяется две группы: 1) фамилии, которые идентифицировали человека непосредственно; 2) фамилии, называющие посредством метафорического или метонимического переосмысления названий животного, растительного мира, а также из сферы культуры.

Отпрозвищные фамилии характеризуются широким диапазоном словообразовательных средств, среди которых отмечены общеславянские и балтийские форманты. В документах зафиксировано более 47 простых суффиксов. Часть из них имела эмоционально-оценочную окраску, другие выступали в патронимической функции: Бережан 1440; Волчко 1492; Глазына 1449; Громыка 1523; Дидюля 1440; Золотило 1440; Кушлеико 1440; Мякала 1440; Носута 1486; Сопачъ1492; Ходоша 1492.

В памятниках засвидетельствованы также двойные фамилии (4.2.4), среди которых выделяются древние княжеские и дворянские фамилии, созданные по моделям польских. Употребление фамилий, относящихся ко второй группе, возрастает в XVIII-XIX вв. среди представителей шляхетского сословия и сохраняется в источниках вплоть до начала XX в.

В диссертации подробно исследуется (4.3.) образование отэтнонимических фамилий, источниками которых послужили: а) балтийские этнонимы: Гуд, Жамойт, Литвин, Латыш, Латыголь; б) славянские этнонимы: Русин, Москаль, Лях, Мазур, Серб, Чех; в) наименования других этносов, которые свидетельствуют о разносторонних контактах ВКЛ: Грек, Влох, Мордвин, Немец, Прус, Сасин, Татарин, Черкас и др.

Самую многочисленную группу составляют фамилии, мотивированные балтийскими этнонимами. Фамилии с основой Гуд- впервые зафиксированы на исследуемой территории в сер. XV в.: Своида Кгудевичъ 1440. Согласно книгам метрических записей XVII-XVIII вв., данные фамилии, осложненные балтийскими суффиксальными элементами -n-, -l-, образуют компактный ареал на территории балто-славянского пограничья. Фамилии, совпадающие с литовским этнонимом ћemaitis, зафиксированы в памятниках XV-XVIII вв. преимущественно на территории Белорусского Понеманья. Отмечены фонетические варианты фамилий, отражающие аканье и мазуренье.

Среди отэтнонимических самой частотной является фамилия Литвин, которая фиксируется на исследуемой территории с XIV в. Согласно Литовской Метрике, фамилию Литвин носили бояре и люди служебные. В центральной части исследуемого ареала наиболее распространена фамилия Литвин и ее фонетико-орфографические варианты, в то время как на северо-западе преобладают фамилии с оттопонимическими и патронимическими формантами.

Фамилии, образованные от названий жителей современной Латвии, в метрических записях XVII-XVIII вв. зафиксированы преимущественно в двух формах: Lotysz и Latysz. Спорадически отмечается редкая форма Lotwin 1701. На северо-западе зафиксировано параллельное употребление фамилий, образованных от основ Лотв-ин/Латв-ин и Лат-ыш. Распространение указанных фамилий отражено на картах, представленных в приложении. Исследованные наименования от этнонимов составляют значительный пласт в корпусе фамилий современного белорусского ареала.

В четвертом разделе исследуется процесс приобретения антропонимами функций фамилий, основными показателями которого являются: а) наследование фамилии отца детьми; б) обозначение единой фамилией членов одной семьи, рода; в) наименование жены фамилией мужа. Для обозначения единой фамилией членов одной семьи использовалась форма множественного числа. В «Переписи войска ВКЛ» 1528 г. отмечено более 240 фамилий в форме множественного числа, которые употреблялись по отношению к нескольким братьям, отдельным членам семьи или всему роду. Такие наименования охватывали два, реже три поколения носителей. Спорадически отмечены неполные структурные формулы с опущенными личными именами, где фамилия в форме множественного числа выступает единственным идентификатором всех членов семьи: дворане нашы панове Нарбутовичи; Глебовичовъ тры 1492; Воловичи шесть братовъ 1528.

В дальнейшем в метриках крещения XVI-XVIII вв., написанных на латинском и польском языках, для обозначения целой семьи по отношению к представителям шляхетского сословия использовалось латинское определение Nobiles (противоположное plebejis), польские лексемы szlachta, szlachetni; перед фамилией рода употреблялось латинское определение omnes.

Именования женщин в памятниках письменности XIV-XVIII вв. значительно уступают мужским, что связано с социальными факторами, а также с тем, что юридическим лицом считались лица мужского пола. Структурная формула наименования содержит андронимы, а также указание на социальное положение, профессию, должность мужа или отца.

Анализ источников свидетельствует, что на исследуемой территории сохранились фамилии, образованные от сложных антропонимов по древнейшим индоевропейским моделям. Исследование этимологии и структуры основ (4.5.) позволило, вслед за Т.Милевским, выявить следующие морфологические типы: «имя - корень»: Бут-рим < лит. Bщt-rimas; ср. др.-прусск. But-rymme; «имя - имя»: Кор-бут < лит. Kгr-i-butas, Kхr-butas; «неизменяемый элемент - корень»: Довнар < лит. Dau-nor-as < Daug-nor; «корень - имя»: Gasz-toft < лит. Gгљtautas, Gуљtautas < Gуstautas; Wielbutt < лит. Vмl-butas, герм. Wille-but; «корень - корень»: Sur-wiщo < лит. Sщrvilas; др.-прусск. Sur-wille. Большая часть фамилий от сложных антропонимов имеет этимологические связи с апеллятивной лексикой литовского языка. К наиболее активным первым компонентам фамилий, зафиксированных в источниках, относятся Jo-/Ei-, ср. лит. jуti `ехать', eiti `движение, ходьба' (Я-товът-овичъ; Ja-mont); Nar-(Nor-), ср. лит. norйti `хотеть' nуras `желание' (Nar-but, Nar-wojsz), Mont-, ср. лит. manэti `думать, мыслить' (Mont-will, Mont-wid).

Семантический аспект мотивирующих основ, участвующих в образовании отпрозвищных фамилий, исследуется в шестом разделе. Анализ показывает, что рассмотренные фамилии образуют три важнейшие семантические сферы: «Человек», «Природа» и «Культура». Всего нами выделено 60 лексико-семантических полей. Наиболее разработанной является антропоцентрическая сфера «человек», в которую вошло 24 семантических поля. В данной сфере преобладают единицы, называющие человека по внешним параметрам. При этом наибольшее количество семем приходится на семантическое поле `тело, физические характеристики человека'. Отпрозвищные фамилии, называющие человека по свойствам характера, содержали, как правило, негативную оценку, обладали отрицательными коннотациями, что является, очевидно, семантической универсалией. В семантические сферы «Природа» и «Культура» входят фамилии, образованные от имен и прозвищ, характеризующих человека через метафорическое и метонимическое переосмысление наименований животного, растительного мира, а также материальной и духовной культуры. Концептосфера «Природа» включает 22 семантических поля.

Балтийские по происхождению фамилии чаще представлены в концептосферах «Человек»: Кайрисъ < лит. Kair?s < kair?s `левша'; Линькга 1528 < лит. Lмngis < lмngл `высокий, худой человек'; Можеика 1440, Kasimiri Moїeyko 1704 < лит. Maћeika <mгћas `малый, маленький'; Martini Plikus < лит. plмkis `лысый'; «Природа»: Балондзь < лит. Balandis, Balandzius < balandis `голубь'; Marci Gayda, Goyda 1706; Gaidzis 1797 < лит. Gaid?s < лит. gaid?s `петух'; Гервель < лит. Gйrvл, Gerv?lл, Gerv?lis < лит. gйrvл `журавль'; Georgis Kiszkis 1728; Kiszkel 1791 < лит. Kмљkis < kмљkis `заяц'; Кякшт < лит. Kлkрtas, Kлkрta < kлkрtas `сойка'; Cамсонъ Ильинъ Локис 1863 < лит. Lokys< lokys `медведь'; Cristina Paukszt-ewna 1798 < лит. Paukљtis < paukрtл `птица'; Michaelis Pieslak 1701 < Pesl?s < лит. диал. piesl?s `коршун', совр. Песля, Песляк; Szunejko 1728; Szunko 1781< лит. рuo `собака' (р. ед. рuns); совр. Шуна, Шуневiч, Шунейка, Шунеў, Шунка, Шунько, Шунькiн; Wanagel < лит. Wanag?lis < лит. vгnagas `ястреб'.

Продуктивную группу составляют фамилии, образованные путем метафорического переосмысления наименований животных и птиц. Данный обширный пласт антропонимов восходит к древнейшим представлениям славянских и балтийских народов, позволяет реконструировать определенный фрагмент концептуальной картины мира.

Концептосфера «Культура» включает 14 семантических полей. Объем антропонимического тезауруса эже и специфичнее по сравнению с апеллятивным словарем, что подтверждает мнение исследователей об антропонимии как особом пласте языка.

Ареальное распространение древних фамилий в центральной и восточной частях Беларуси рассматривается в седьмом разделе. С целью верификации гипотезы Е. Охманьского о балтийском наследии в населенных пунктах Гайна (в 40 км на север от Минска) и Обольцы (в 200 км восточнее от территории Литвы) для детального исследования нами были выбраны два ареала: регион верховьев реки Вилии и регион Обольцев (Толочинский р-н Витебской обл.), где, как известно, король Ягайло построил два из семи первых костелов для литовцев.

Анализ метрических книг XVII - XVIII вв., относящихся к региону Гайна (верховья реки Вилии), позволил выявить в данном источнике корпус фамилий, восходящих к древним сложным именам индоевропейского типа: Dominik But-wiщ-owicz 1701 < лит. Bщt-vilas, Bыt-vilas; Thoma Gin-toft 1701 < лит. Gмn-tautas; др.-прусск. Gyn-thawte; Vincenty et Cristina Daugielow 1800 < лит. Dau-galas <*Daug-galas; Jacobo Downar 1701 < лит. Dau-nor-as < Daug-nor-as; Casimirus Sun-gel-ewicz 1790 < лит. Sun-gбila, San-gбil-a; др.-прусск. Sangal, Sangelaw и др. Значительная часть древних фамилий зафиксирована без славянских и литовских суфиксов: Buy-wid 1718, Dow-nar 1700, Eysy-montt 1786, Nar-woisz 1701, Rand-wid, Sur-gont 1701.

Обширный пласт фамилий данного типа зафиксирован также в метрических книгах XVII-XVIII вв. н.п. Обольцы: Ignatij M№twid 1700 < лит. Mont-vidas, Mont-vydas; Thomas Dyrgint 1744 < лит. Dмr-gintas, ср. др.-прусск. Dirgeiko, Dirgowithe, Dirgethe; Josephus Dougiert 1713 < лит. Dau-girdas, Dau-girda; Ioanne Kimbar 1798, ср. лит. Kim-baras < Kin-baras, Kin-bartas; др.-прусск. Ki-bar; нем. Gimbert; Norwid 1701 < лит. Nуr-vidas; др.-прусск. Ner-wyde; Видмонт, Видманъ 1853, ср. лит. Vмd-mantas, Vэd-mantas, Vэd-minas, Vмd-montas; нем. Widmann, Wiedemann; др.-прусск. Wideman; польск. Widman и др. Часть фамилий образована от усеченных двухосновных имен с добавлением славянских и балтийских суффиксов: But-wiі-owicz, But-wil-owski, Nar-but-owicz.

Фамилии региона Обольцы объединяют разные хронологические пласты. Самый древний пласт, выявленный Е.Охманьским, является константой антропонимического фонда региона: Кушлевич < лит. Kuљlis < kщљlas, kuљlщs `слабый; слепой'; Norejko 1443, Норейко 1890 < лит. Norйika < лит. nor?ti `хотеть, желать'; Micko Szownia 1594 < лит. Љiaun?s < љaunщs `бравый, молодецкий' и др. Более поздний пласт балтийских фамилий региона связан, вероятно, с миграцией литовского населения в XIX в.: Бинкисъ, Герулисъ, Дейнисъ 1890, Самолюнасъ 1852, Тюнисъ 1852 и др.

Концентрация в XV-XVII вв. балтийских антропонимов в регионе н.п. Обольцы становится ядром ареала, который впоследствии расширяется в восточном и юго-восточном направлениях. Динамика антропонимии балтийского происхождения свидетельствует, что регионы Гайна и Обольцы на протяжении длительного времени были местами постоянных балто-славянских контактов. Выявленные антропонимы входят также в корпус современных фамилий и топонимов исследованных регионов: Бейнарт, Бейнарович; Буйвiд, Буйвiдовiч; Вiдмант; Гiмбат, Гiмбут; Гінтаў, Гінтаўт; Даўнор, Даўнаровіч, Дуўнар, Дуўнер; Нарвiш; Сангайла; Сурвiла, Cурвiлаў; Эйсмант; топ. Вазгелы, Вiзгiрды, Гiрмонты, Доўнары, Сурынты, Нарбутава, Эсьмоны и др.

Результаты адаптации фамилий с древними антропоосновами в белорусском ареале представлены в разделе 4.8. При ассимиляции древних фамилий в фонетической сфере реализовывалась одна из двух возможностей: 1) усвоение литовских звуков без изменений через подстановку звуков славянских языков (польских или белорусских), идентичных литовским; 2) введение славянских субститутов на месте литовских звуков. Отметим некоторые изменения, которым подверглись древние фамилии. Среди фонетических изменений отмечены: а) субституция дифтонгов: au < ow: Gasztoft, Кгаштовтъ < лит. Goљ-tautas: Gasztoft; Daugiaііo, Dowgall; б) субституция славянского ц /г на месте литовского t': бел. Гедройц, польск. Giedrojг < лит. Giedraitis; в) изменение д > дз перед гласным переднего ряда в белорусском языке: Радзiвiл < лит. Rad-i-vilas / Rad-vil-as; г) замена согласного g > h под влиянием белорусской фонетики: Hira - Gira; д) замена литовского -g- сочетанием звуков кг: K?s-gailas < Кгез-кгаил(овичъ); е) ассимиляция по глухости-звонкости: Gintoft - Gintowt; ж) смешение согласных р и s: Szy-but - Сей-бут.

Часть фамилий возникла в результате усечения от древних сложных имен: Мажэйка < лит. Maћeika < Maћ-vydas; Карэйва < лит. Karйiva < Kar-minas, Kar-gaudas, Kгri-butas; Гiрдзь < Girdћ-ius < Gмrd-mantas, Gмrd-vainis, Vil-girdas; Таруля, Тароцька < лит. Tar-vyda, Tar-vidas, Tar-vydis, Tar-vainis и др.

Под влиянием польского языка произошли следующие изменения: а) cубституция литовского -а- краткого польским -о-: Eysmont < Eismantas; б) cубституция групп звуков носовым гласным: on > а: Mаtwid <Montwid; в) геминация как дополнительная экспрессивная окраска имени: щ > щщ: Daugiaщщo, Jagieщщa, Montwiщщ, Radziwiщщ, Сурвилло; n > nn: Essmann; s > ss: Eyssymont; t > tt: Domontt, Gintowtt, Korbutt, Narbutt, Widmontt.

В сфере словообразования отмечены следующие результаты адаптации: отпадение конечных -as, -is, -us, вследствие чего часть фамилий получила окончание -а: Рымша < лит. Rмmљas < Rмm-vydas. В составе фамилий сохранились балтийские суффиксальные морфемы -уль <-ulis: Maїul < лит. Maћщlis, -iль <-ilis: Дагiль < лит. Dag-ilis; -уць < -utis: Гiруць < лит. Gir-щtis и др. Отдельные фамилии содержат балтийскую основу и славянские суффиксы: But-rim-owicz; But-wiі-owicz, Kont-rim-owicz, Mont-rim-owicz; But-wiі-owski.

Зафиксированы разные варианты фамилий XVII -XVIII вв.: а) с различными фонетическими изменениями: Boreyka - Bareyka; Dow-mont - Dow-mutt - Doymit; Gin-towt - Gien-towt, Son-gaiі-owicz - Жон-гайл-ович; совр. Виторт - Ветторт; б) с различными суффиксами: Nar-usz-ko - Nar-usz-ewicz; в) с различными окончаниями: Jodzis - Joda.

В девятом разделе исследуется процесс конвергенции славянских и балтийских онимических систем, зафиксированный на территории балто-славянского пограничья. В памятниках отражены процессы взаимодействия разных по происхождению онимических систем. Сближению онимических рядов предшествовал процесс дивергенции антропонимов. Можно выделить две основные причины дивергенции антропооснов: 1) популярность имени, в результате чего возникало множество производных форм; 2) трудность в произнесении, связанная с освоением заимствованных имен, что порождало несколько вариантов. В исследованном материале выделяется: а) сближение антропонимических основ; б) сближение суффиксальных формантов. Примером проникновения христианских личных имен в систему древних сложных антропонимов могут служить фамилии, зафиксированные на Гродненщине в XVIII в.: Jer-mont-owicz, Jur-mut-owicz, где появление первого компонента обусловлено взаимодействием двух систем имен - древних двухосновных и христианских: Я-монт-овичъ < лит. Jу-mantas; Ермолай > Ярмола, Еремеуш < Ярема; ср. совр. Ярмонтович, Ермантович.

Таким образом, на становление антропонимической системы избранного для анализа ареала значительное влияние оказало вхождение ее территории в состав ВКЛ, которое было вовлечено в общеевропейский культурно-исторический процесс. Основной корпус древних фамилий данного типа формировался на территории Европы. Исторические данные, согласно которым появление древних фамилий рыцарских родов на территории Понеманья относится к XIV - XV вв., позволяют уточнить периодизацию формирования системы фамилий избранной для анализа территории.

В главе V «Способы представления концептуальных смыслов в ключевых именах культуры» рассматривается концептуализация ключевых имен: князь Витовт, Лев Сапега, Радзивиллы, Эйсмонты. Выбор данных имен в качестве объекта исследования обусловлен следующими причинами. Имя государственного деятеля Великого княжества Литовского князя Витовта является высокопрецедентным для белорусского культурного сознания, поскольку не только входит в концептуализированную область «Великое княжество Литовское», но и город князя Витовта - Гродно - находится на территории Беларуси (в прошлом это и королевский город Стефана Батория). Именно с князем Витовтом связано поселение рыцарских родов на территории Гродненщины. По отношению к данному имени рассмотрена только та часть концептуальной информации, которая отражена в топонимии и фольклоре.

Имя Лев Сапега принадлежит к числу символов, которые вводят белорусскую культуру в общеевропейский контекст, поскольку Сапега является одним из основных авторов и редакторов Статута на старобелорусском языке, утверждавших идею толерантности в ВКЛ.

Династическое имя Радзивиллы репрезентирует один из самых крупных и знаменитых магнатских древних родов Великого княжества Литовского. В настоящее время существует огромный корпус разных типов текстов на белорусском, литовском, польском, русском, английском и др. языках, посвященных этому роду, его вкладу в историю и культуру ВКЛ, что позволяет максимально полно представить структуру исследуемого концепта. Фамилии Радзивиллы, Сапеги входят в концептосферу разных языков, что значительно расширяет их коннотативный фон.

Имя Эйсмонты принадлежит самому крупному рыцарскому роду Гродненщины, за которым стоит глубокий пласт культуры шляхетского сословия, сформировавшего особую ментальность, традиции, систему ценностей. На Гродненщине до настоящего времени сохранилось три топонима, связанных с этим родом. Данная фамилия входит в авторитетнейшие литовские, польские, русские энциклопедии, что свидетельствует о значимости представителей рода для многих лингвокультур. В белорусских энциклопедиях упоминания о данном роде единичны, в связи с чем для концептуального анализа были привлечены собранные нами диалектные тексты у носителей фамилии (тексты представлены в приложении). Это имя рассматривалось в работах современных ученых Литвы, Польши, Украины. Кроме того, описываемый антропоним интересен тем, что относится к древнейшему индоевропейскому пласту и коррелирует с названием этноса, гидронимами и топонимами. Таких фамилий среди рассматриваемых нами антропонимов немного. К ним относятся онимы с компонентами: Boj-/Baj- (Бой, Бойка, Бойчык); Gal- (Галiмонт, Галмiн); Gud- (Гудвiла, Гудвiловiч); Nar-/Nor- (Нарбут, Нарвойш) и др.

Объем диссертации не позволил рассмотреть подробно концепты других древних фамилий. Следует отметить, что в настоящее время многие древние фамилии представлены не только в энциклопедиях, но и в СМИ.

На основе предложенной в первой главе схемы профиля концепта (стр. 7-8 автореферата) выявляется концептуализация каждого аспекта ключевых имен культуры в разных типах текстов. «Разворачивая» текст ключевых имен культуры в соответствии с эволюцией концептов, мы ставили цель проследить не только формирование и развитие концептов ИС в культуре, описать их в динамике, но и рассмотреть тенденции в изменении концептуализации ключевых имен культуры в течение XIX - XX вв.

Остановимся на наименее разработанном ономастическом концепте Эйсмонты (аналогично в диссертации рассмотрены все вышеназванные имена).

1. Предыстория концепта: этимология

С точки зрения структуры оним Эйсмонт представляет собой древнее сложное имя. Основа Ais- отражена в древнеевропейской антропонимии: др.-герм. Aisa-berga; кельт. Aisa. Данный антропоним находит также соответствие в балтийских языках: лит. Eis-mantas, Eis-mintas, Eis-monta; Eis-montas; Eis-mont-oviиius, Eis-muntas. В литовском языке сохранились имена древней структуры, содержащие соединительный гласный -i-: лит. Eis-м-montas, Eis-i-montas; Eis-y-montas. Компонент Ais- этимологически связывает данное имя с названием балтийского племени айстиев, заслуга введения которого принадлежит Тациту (Aestiorum gentes) (ок. 55-58 - ок. 117-120). По мнению К. Буга, название Aesti, Aestorum gentes, начиная с Тацита, обозначало до IX в. пруссов, т.к. именно отсюда начинался упомянутый им Янтарный путь к Дунаю (ср. ст.-исл. Eistr (Eistir) < * aistis и совр. нем. Esten). Близкими соседями айстов, славян и готов, которые находились в низовье Повисленья и на побережье, Птоломей и Тацит в I-II вв. считают финнов. Согласно данной гипотезе, общий этноним айстии использовался в более поздние века I тыс. германскими племенами применительно ко всем обитателям восточного побережья Балтийского моря (от Вислы до Финского залива). Впоследствии название айстов (айстиев) было перенесено германцами на финнов, живущих под властью айстов (пруссов), и в настоящее время окончательно закрепилось за современными эстонцами. Дискуссия по поводу происхождения этнонима остается открытой.

Таким образом, компонент Ais- является сложным концептом, в котором выделяется несколько концептуальных признаков. Одним из важнейших компонентов концепта является этнонимическое значение, которое на протяжении развития имени не относилось только к одному этносу. Компонент Ais- широко представлен также в балтийской гидронимии, ср. лит. Aisл, Aisetа, Aisetas, Ais-t-а; лтш. Aiљa, Aiрвte; прусск. Ayssen; в топонимии: Aisлnai, Aispurvл, Aistмљkiai. В настоящее время существуют три основные интерпретации этнонима: общеиндоевропейская, германская и балтийская. Исходя из первой, этноним возводится к основе *аu(е)- `вода, источник', осложненной суффиксом -ist-. Другие объясняли его, опираясь на сопоставления с данными германских языков, ср. гот. аistan `уважать', откуда его значение «уважаемые люди»; др.-англ. бst, нид. eest «сушилка, печь»; др.-исл. eisa «огонь» со ссылкой на свечение янтаря. Сторонники третьей интерпретации делятся на тех, кто возводит данный этноним к гидронимам, скопление которых отмечено на балтийских территориях (К.Кузавинис и др.), и тех, кто возводит его к лтш. ists «настоящий», istnieks «родственник, близкий» (К. Буга) в соответствии с этнолингвистическим принципом «мы = настоящие люди».

Компонент Ais- сохранился в балтийском регионе, где он играет очень важную роль. Скопление гидронимов, топонимов, антропонимов с компонентом Ais- на территории современной Литвы отмечается на побережье Балтийского моря, а также вдоль латышско-литовского пограничья.

Второй компонент имени Man(t)- исследователи связывают с древним индоевропейским корнем *men, на базе которого возник ряд генетически родственных слов: ст.-слав. mъnмti, русск. мнить, помнить; лит. minйti `вспоминать', manэti `думать, предполагать', mantщs `смышленый'; гот. man `полагаю', munan `думать, воспринимать', gamunds `память'; др.-инд. mбnas `мысль, ум', matн `намерение, желание; мысль'; греч. мЭнпт `сила, мощь; мысль, намерение; ярость', мЬнфйт `прорицатель, пророк' и др.

Существует также точка зрения (К.Рымут), согласно которой антропоним Эйсмонт является германизмом, ср. нем. Eismund; Eismann, Eis (e)mann, Heis (e)mann.

Таким образом, антропоним Эйсмонт является древним именем индоевропейского происхождения, в силу чего имеет сложную историю и множество вариантов.

2. Документация фамилии в памятниках деловой письменности (XV-XVIII вв.).

В настоящее время на белорусско-польском пограничье зафиксировано три топонима, расположенные в долине реки Свислочь и над Неманом: Эйсмонты, Большие и Малые Эйсмонты, которые, как установил польский исследователь Е.Вишневский, были основаны рыцарями в конце XIV - начале XV вв., когда территория Гродненщины входила в состав Великого княжества Литовского. Характерным явлением в ВКЛ было приглашение рыцарства, основная часть которого была локализована на пограничных территориях, которым угрожало нападение крестоносцев. Наше исследование подтверждает, что такие группы бывшей «околичной» шляхты сохранились до настоящего времени.

В конце XIX в. «Sіownik geograficzny Krуlestwa Polskiego» фиксирует топонимы: Эйсымонты Великие; Эйсымонты Малые (давние Эйсымонты Пашевичи), Эйсымонты / Ейсымонты Надтобольские, которым на территории современной Беларуси соответствуют Эйсманты Вялiкiя, Эйсманты Малыя и Эйсманты, отражающие утрату соединительного гласного -i- в сложных древних именах.

В Литовской Метрике одно из самых ранних упоминаний имени относится к 1489 г.: Пацу Еисимонътовичу 1489. В «Переписи» 1528 г. среди «бояр Городеньских» отмечаем девять представителей рода Эйсмонтов: Венъцко Еисимонътовичъ конь; Шимънъ Еисимонътовичъ самъ; Пашко а Статко, а Петрок, а Прокопъ Еисимонтовичи сами; Петрашко Еисимонтович самъ; Миколаи Еисимонтовичъ; Дашко Еисимонтовичъ самъ 1528. В «Переписи» 1567 г. указано два породненных между собой рода Эйсымонтов (24 человека) и Эйсымонтов Пашевичей со Свислочи (16 человек) Гродненского повета.

Анализ метрических книг XVI - XVIII вв. свидетельствует о сохранении древней формы фамильного имени, рядом с которым фиксируются указатели социального происхождения его носителей: nobiles, szlachetni; szlachta: Nobilium Nicolai E y s y m o n t t et Anna de Domo E y s y m o n t o w n a. В памятниках XVI-XVIII вв. отмечено 18 орфографических, фонетических, структурных вариантов фамилии Эйсмонт. К концу XVIII в. вследствие утраты соединительного гласного изменяется морфологическая структура фамилии. В начале XX в. в результате адаптации закрепилось несколько вариантов фамилии, которые в настоящее время функционируют на территории Беларуси: Асмантович, Эйсмонт, Эсмон и др.

3. Понятийная составляющая концепта: концептуализация прецедентных личностей рода в энциклопедических текстах

Исторические источники по генеалогии концептуализируют Эйсмонтов как старинный, знаменитый дом в ВКЛ, представители которого принадлежали к древней родовитой шляхте: Eysmontowie, dom rodowity w W.X.Litewskim. Генеалогическое древо рода Эйсымонтов герба «Короб», утвержденное, согласно Е.Цехановичу, в Минске в 1824 г., приводит опись пяти поколений этого рода.

Информацию о представителях данного рода находим в крупнейших польских, литовских, отчасти в русских, белорусских энциклопедиях. Среди носителей фамилии отмечены ученые, поэты, священнослужители, художники и др. Как показывает анализ, объем текстовых фреймов детерминирован, с одной стороны, культурной оппозицией свой - чужой, а с другой - лингвокультурными факторами. «Lietuviљkoji Enciklopedija» отмечает тех представителей рода, которые связаны с ВКЛ по месту рождения, государственной деятельности либо с учебой в Вильнюсском университете: „Eisimantas Jonas (1577-1610) Mikalojaus Kristupo Radvilos kapelionas. Mokлsi Vilniaus akad., 1596 gavo daktaro laipsni. 1610 iљ lot. kalbos iљv. Bojero poem№ Carolmachia (Karolio Chodkeviиiaus pergalл prie Kirchholmo) ir paraрл eil. Threnodia, Vilniui sudegus; 2) Leopoldas Stanislovas (1781-1852). Mokлsi Gardino karo mokykl. ir Vilniaus univ...”. Те же информационные блоки о Яне Эйсымонте (1577-1610) содержит «Polski sіownik biograficzny»: „Eysymont Jan (1577-1610). Jezuita, ur. na Litwie. Ksztaіciі siк w Akademii Wileсskiej”. Значительные по объему информационные блоки, связанные с представителями данного рода, зафиксированы в польских энциклопедиях и словарях, поскольку фамилия Эйсмонт получила широкое распространение на территории Польши. «Polski Sіownik Biograficzny» фиксирует восемь известных личностей рода Эйсмонты, которые внесли значительный вклад в польскую науку и искусство. Таким образом, в каждой культурной традиции отобраны те незаурядные личности, которые своим талантом обогатили ту или иную область науки или искусства. При этом объем фреймов энциклопедических статей различен, зависит от того, какое значение составители энциклопедии придают тому или иному лицу. Можно выделить объединяющие имена, значимые для польской и литовской культуры: 1) Ян Эйсымонт (лит. Jonas Eisimantas - конец XVI - начало XVII в.) - иезуит, поэт, доктор философии; 2) польские ученые Aнтанас и Юозас Эйсмонты; 3) литовский поэт Пранас Эйсмонт (XIX в.). Как свидетельствуют источники, представители рода Эйсмонтов отличались незаурядными личностными качествами, склонностями к наукам, искусству.

4. Ценностная составляющая культурно значимого имени

Ценностные характеристики родового имени Эйсмонты укладываются в шкалу рыцаря, а позднее представителя шляхетского сословия. Поселение рыцарей на территории средневековой Беларуси способствовало распространению традиций и обычаев западноевропейского средневекового рыцарства, сформировавшегося на территории Европы. Рыцари несли с собой европейскую культуру, на основе которой впоследствии выкристаллизовалось шляхетское сословие Великого княжества Литовского и Речи Посполитой, обладавшее особой системой ценностей. В силу этого данный пласт фамилий концептуально значим: носившие их рыцарские роды сыграли особую роль в истории ВКЛ.

Плеяда грюнвальдских рыцарей распространяла модель и стиль жизни, приближенный к жизни европейских рыцарей. Известно, что рыцарство выработало нравственный идеал воина и, даже когда обособилось в наследственную аристократию, осознавало себя военным орденом. В то время, когда рыцари поселились на территории Беларуси, т.е. в средние века, существовал особый ритуал посвящения в рыцари: опоясывание мечом, подвязывание золотых шпор, символический удар мечом. Постепенно складывается особый рыцарский кодекс, согласно которому рыцарь должен быть свободнорожденный, щедрый, доблестный, воинственный и др.

С целью выявления ценностных характеристик фамилии Эйсмонты нами были предприняты полевые исследования, в ходе которых мы ставили задачу установить, что сохранилось от существовавшей когда-то высокой шляхетской культуры в начале XXI в. на территории белорусско-польского пограничья.

По мнению польского исследователя Я.Клочовского, семантическое поле концепта «шляхетская культура» формируется в XV веке. Ядро данного семантического поля включает компоненты: 1) патриотизм, основанный на политической независимости как высшей ценности; 2) христианско-гуманистические идеалы; 3) гонор, сильное чувство собственного достоинства; 4) отвага и рыцарство; 5) культ свободы каждой личности, сформировавшийся на основе доктрины „золотой вольности”; 6) обладание юридическими правами; 7) культ земли. К важнейшим ценностям шляхетской культуры исследователи относят также родовые и семейные узы, чувство общности, родовой близости, символами которых являются герб и общая фамилия.

В данном подразделе мы «портретируем» отмеченные концепты, исходя из цитат, высказываний, принадлежащих носителям этой уходящей культуры.

Согласно историческим исследованиям, еще до Второй мировой войны на Гродненщине проживало большое количество шляхты. В начале XXI в. ситуация очень изменилась. В настоящее время осталось три небольших куста бывших шляхетских околиц (околица - название населенного пункта, где проживали только представители шляхетского сословия): два по обе стороны реки Свислочь и один над Неманом. Рассмотренные н.п. Эйсмонты локализованы вдоль реки Свислочь.

Большие и Малые Эйсмонты до Второй мировой войны были очень большими околицами. В настоящее время местные жители бывших околиц также идентифицирует себя с коренным польским населением, которое живет на этой земле испокон веков: Ale prosze was tak my byli Polaki… Polaki jak to kaїuж rdzenne Polaki z krwi i koњci. Zakorzenione tutaj na tym miejscu od pradziadуw, prapradziadуw. W Ejsmontach Poliacy, i w Jodkiewiczach, i w Staniewiczach, i w Maciejewiczach wszystko mieszkali Poliacy. В памяти информантов до сих пор живо представление о происхождении местной шляхты из рыцарского сословия, верой и правдой служившей королю: Tu jak tu mуwi siж, nazywali siж szlachta, to byщo uhonorowana od Polskiej Rzeczpospolitej, od Polskiej uhonorowana za zasщugi na frontach, na wojnach, no inne zasщugi ktoъ tam zasщuэony byщ i potym jego rodzina i dalej juэ nazywaщa siж szlachta.