Настоящая работа относится к числу исследований, посвященных анализу различных аспектов модальности - категории, которая наряду с предикативностью является конструктивным признаком "душой предложения" (Bally 1942: 11). Не случайно столь велик интерес языковедов к этой категории. И хотя модальность является предметом пристального внимания значительного количества лингвистов, обзор существующей литературы показывает отсутствие единства взглядов по многим вопросам, так что модальность остается одной из самых неясных и многозначных категорий (Адмони 1956: 47; Ляпон 1971: 230).

В связи с этим считаем необходимым, уточнить те позиции, из которых мы исходим при исследовании побудительных высказываний.

Следует прежде всего отметить, что в лингвистике нет общепринятого толкования сущности модальности. В трудах различных языковедов можно найти определение модальности как понятийной, общесемантической категории (Хлебникова 1965: 288-289), языковой (Виноградов 1975: 57), социальной (Buyssens 1943: 11), субъективной (Brunot 1922: 507). Все эти определения характеризуют лишь одну из сторон той сложной и многогранной категории, которой является модальность. Мы полагаем, что категория модальности не может бить однозначно определена ни как понятийная, ни как социальная, а тем более субъективная. Модальность прежде всего принадлежит к числу языковых категорий, так как выражается она различными средствами языка, выбор которых не является произвольным, а обусловлен действием ряда экстралингвистических факторов. В этом отношении модальность - категория социальная. В то же время модальность относится к числу тех категорий, которые академик И.И. Мещанинов (1945: 196-197) назвал "понятийными". Понятийными И.И. Мещанинов считал семантические категории, обна - рушваициеся в лексическом, синтаксическом и морфологическом строе языка. В дальнейшем И.И. Мещанинов (1967: 6) употребляет вместо термина "понятийная" термины "языковая понятийная категория".

Таким образом категория модальности, под которой подразумевается "отношение сообщения, содержащегося в предложении, к действительности" (Виноградов 1975: 268), определяется нами как языковая понятийная категория, имеющая социальный характер вследствие социальной обусловленности языка. Побудительность включается в систему модальных отношений и рассматривается как разновидность модальности ирреальности. При этом императив, являющийся основным средством выражения побудительности, квалифицируется как самостоятельное глагольное наклонение.

Комплекс вопросов, связанных с наклонением во французском языке, является сложным и до конца не решенным. В частности, традиционная точка зрения на императив как самостоятельное наклонение оспаривается многими языковедами (Бархударов 1965: 28; Илия 1970: 78; Пхакадзе 1965: 125; Реферовская и Васильева 1973 [I] 255; Guillaume 1929: 47).

Е.Я. Гарвшина, посвятившая свое исследование французскому императиву, делает вывод о том, что эта категория не может рас-сматриваться как автономное наклонение, поскольку не имеет собственного формального выражения. "В системе французского глагола, - пишет она (Гаршина 1968; 9-10), - повелительное наклонение как независимое, морфологически оформленное, не существует. Однако на уровне синтаксиса имеется особая единица, императив, оформляющая определенный функциональный тип - побудительное предложение.

Существует иная точка зрения, сторонники которой рассматривают императив в числе самостоятельных глагольных наклонений (Балли 1955: 236; Gougenheim 1939: 187, 203 Wagner, Pinchon 1962: 330-332).

Рассмотрев различные точки зрения на категорию наклонения, мы присоединяемся к тем языковедам, которые признают во французском языке наличие трех наклонений - изъявительного (индикатива), сослагательного (конъюнктива) и повелительного (императива). Отмечая большую роль аналитических способов обозначения грамматических признаков слов во французском языке, мы полагаем, что формальным показателем императива может считаться отсутствие субъектного местоимения при глагольной форме, что ставит императив в оппозицию к другим наклонениям.

В соответствии с концепцией В.В. Виноградова (1975: 62) побудительность трактуется нами как объективно-субъективная категория, имеющая план выражения и план содержания.

В плане содержания побудительность образована комплексом побудительных значений, попытки создания классификации которых уже давно предпринимались многими учеными (Богородицсий 1935: 215; Есперсен 1958: 351; Brunot 1922: 557-575; Curm 1931: 430).

В свое время академик Д.В. Щерба (1947: 86) с сожалением отмечал, что при состоянии грамматической науки его времени не могло быть и речи ни о типологии оттенков, выражаемых формами повелительного наклонения, ни о типологии соответственных интонаций.

Советские языковеды интенсивно работают над разрешением этой проблемы. В опубликованной в пятидесятые годы очень обстоятельной статье, посвященной изучению побудительной речи, А.В. Бельский (1953); пытаясь привести в систему многообразие побудительных значений, выделил в качестве основных просьбу, приказ, требование, совет, предложение, призыв. Наличие основных и производных побудительных значений отмечают авторы последующих работ (Крашенинникова 1953: 469; Прокопчик 1955: II).

Наиболее удачной нам представляется классификация побудительных значений М.Ф. Косиловой (1962), которая предлагает учитывать следующие три момента, являющиеся причинами, обусловливающими существование разновидностей побуждения: отношение между говорящим и адресатом; отношение говорящего к действию; отношение адресата к действию. В зависимости от отношений между коммуникантами побуждения делятся на повеление, предложение и просьбу. Однако в живом общении людей побудительные значения бывают чаще всего эмоционально окрашены. Так, просьба может быть нерешительной, робкой или настойчивой. Ценно то, что данная классификация позволяет установить природу эмоциональности частных значений побуждения. Степень эмоциональной окрашенности зависит от отношения говорящего и побуждаемого к императивному действию. Чем больше заинтересованность говорящего в реализации действия и чем сильнее сопротивление адресата, тем ярче эмоциональная окраска побудительного высказывания.

Классификация М.Ф. Косиловой легла в основу многих работ, посвященных изучению частных значений побудительной модальности, побудительной интонации, возможности дифференцирования побудительных значений в зависимости от их интонационного выражения в речи (Андреева 1971; Бикель 1968; Козьмин 1965; Элиёшюте 1968).

План выражения побудительной модальности представлен различными по своей структурной организации средствами, вступающими между собой определенные семантические корреляции.

В бывшом советском языкознании проблема побудительной модальности особенно интенсивна, разрабатывается на материале русского и германских языков. На материале французского языка проблема эта менее изучена. Однако и здесь имеется ряд исследований, содержащих немало интересных и важных наблюдений. К числу их авторов в первую очередь необходимо отнести Ф. Брюно, посвятившего один из разделов своей фундаментальной работы "Мысль и язык" исследованию волеизъявлений во

французском языке.Ф. Брюно выделяет такие побудительные значения, как приказы, советы, предложения, просьбы, пожелания и кратко описывает формы из языкового выражения (Brunot 1922; 557-575).

Специальному исследованию волеизъявления во французском языке посвящена работа Л. Вайнштейн (Wainstein 1949); автор которой, выделив шесть разновидностей приказания: иерархическое приказание, приказание, предполагающее отказ, авторитетное приказание, приказание - инструкция, индивидуальное приказание, вежливое приказание, анализирует средства их выражения.

Имеются работы, предметом изучения которых является императив и его грамматические синонимы (Гаршина 1968; Дубровина 1957), рассматривается также весь языковой комплекс побудительности (Канделаки 1955), либо один из элементов семантической структуры побуждения (Завгарова 1974).

Большой интерес представляет экспериментальное исследование Е. Нурахметова (1978), в котором анализируются просодические признаки, дифференцирующие одни и те же фразы, реализованные в различных ситуативных диалогах.

Однако не все аспекты побудительной модальности изучены с достаточной полнотой. Так, представляется целесообразным проанализировать побудительность в плане выражения утверждения и отрицания. Описание побудительности под подобным углом зрения имеет, на наш взгляд, как теоретический, так и практический интерес, так как способствует выявлению общих принципов построения побудительных высказываний.

Поскольку побудительность является функцией, посредством которой в процессе коммуникации осуществляется регулирование поведения людей - актуальность ее изучения несомненна.

Актуальность изучения побудительности определяется также и тем, что побудительные высказывания относятся к сфере таких "жизненных ситуаций", которые чаще всего складываются в процессе речевого общения. "Современное развитие языкознания, - пишет Ю.С. Степанов (1965: 154), - заставляет поставить вопрос о том, как говорят носители конкретного языка в определенных жизненных ситуациях". Описать уровень нормы в синтаксисе, отмечает он, это значит описать, какие структурные модели закрепляются за жизненными ситуациями и какие значения они в силу этого приобретают (Степанов 1965: 155).

Принятый в данной работе подход к изучению побудительности позволяет нам исходить из широкого плана противопоставления ее семантики. Вслед за Т.Б. Алисовой (1971: 209) мы выделяем два вида побудительных значений: разрешение и запрещение действия или состояния.

Волеизъявление (побуждение), лежащее в основе побудительных высказываний, имеет различную направленность. Так, побуждение к совершению, продолжению действия (состояния) может быть определено как разрешение, в то время как прекращение действия (состояния), отказ от намерения его реализации предполагает использование говорящим запрета.

Чаще всего значение запрета побуждению придает отрицание, вследствие чего Е.И. Шенделье (1959: 137) называет отрицательные волеизъявительные предложения "запрещающими". Однако запрещающими могут быть не только отрицательные, но и утвердительные предложения, передающие запрет благодаря семантике глагола, в то время как формально отрицательное побудительное высказывание может выражать разрешение"

Разрешение и запрещение включают в себя целую гамму побуди-тельных значений, которые могут быть сведены в две группы: труппа оптативного разрешения и запрещения и группа директивного разрешения и запрещения.

Использование значений директивного разрешения и запрещения характерно для ситуации неравноположных "асимметричных" отношений, возникающих на почве функциональной или интенциональной зависимости коммуникантов. В социологии под функциональной зависимостью подразумевается состояние взаимной зависимости коммуникантов, возникшее без участия их сознательного стремления и субъективных намерений, примером чего могут служить производственные отношения, предполагающие служебную зависимость. Интенциональная зависимость устанавливается благодаря сознательно и субъективно определенным действиям говорящего относительно своего собеседника, действиям, которые вытекают из осознанной, субъективно определенной зависимости (Щепаньский 1969: 90-93).

Используя буквенное обозначение Г - говорящий, А - адресат побуждения, ситуацию неравноположных отношений коммуникантов можно представить в виде формулы Г>А, адресат зависят от говорящего; Г< А, говорящий зависит от адресата. Формула побудительной ситуации Г=А иллюстрирует состояние взаимной независимости коммуникантов.

Ситуация Г> А предполагает использование говорящим таких побудительных значений, которые обязывают адресата к выполнению повелеваемого действия, т.е. носят директивный характер. Содержание директивного разрешения можно выразить перифразой: Je vous incite а accomplir cette action et vous кtes obligй de m'obйir.

Хозяйка отдает распоряжение горничной. Celie. accompagnez M. Lйopold а la chambre bleue. - SV.

Соответственно директивное запрещение выражается перифразой: Je vous incite а ne pas accomplir cette action et vous кtes obligй de m'obйir.

Мать обращается к дочери. Jeanne, je te parle doucement, mais, а moi, je te dйfends de dire des bкtises! - Т, 358

Формула побудительной ситуации Г< А и Г=А предполагает использование говорящим значений оптативного побуждения. Выражая свое волеизъявление, говорящий полагается на волю адресата относительно его реализации. Обобщенно содержание оптативного разрежения можно выразить перифразой: je vous incite а accomplir cette action et j'espиre que vous obйirez а ma volontй.

Мужчина обращается к своему приятелю. Veux-tu? descends! cours jusqu'au premier marchand de nouveautйs et rapporte-nous un manteau, un cache-poussiиre, n'importe quoi! - FA, 300. Содержание оптативного запрещения выражает перифраза: Je vous incite а ne pas accomplir cette action et j'espиre que vous obйirez а ma volontй.

Девушка обращается к молодому человеку. Marius, ne t'en va pas, je t'en supplie. - PM, 135

Однако фактор ситуативной зависимости/независимости часто оказывается нерелевантным при определении побудительных значений, так как немаловажное значение на выбор формы речи оказывают личные взаимоотношения собеседников, (официальные/дружеские и др.), их личностные характеристики: степень общей культуры, психологический настрой и т.д. Лишь благодаря учету и анализу всех экстралингвистических факторов, принимающих участие в процессе коммуникации, можно правильно определить характер побуждения того или иного высказывания.

Испоьзуемый в работе термин " побудительное высказывания" неравнозначен "побудительному предложению".

В дихотомии языка и речи на уровне синтаксиса различают предложение и высказывание "Предложение как абстрактная модель является синтаксической формой и должно быть отнесено к языку", отмечает В. Матезиус (1967: 237), в речи же оно "реализуется как конкретное высказывание". Если всякое предложение есть высказывание то не всякое высказывание является предложением считает Л.П. Чахоян (1979 23). Предметом нашего анализа являются предложения, используемые на уровне речи (побудительное высказывания), при идентификации которых мы исходим из концепции, выдвинутой О. Есперсеном (1958: 357) и Ю.М. Скребневым (1970: 15).

Согласно их точке зрения, факт коммуникативного функционирования является критерием отнесения той или иной единицы к разряду предложений.

В анализ побудительных высказываний мы включаем принадлежащие системе языка различные синтаксические типы предложений и использующиеся в речи словоформы, не выполняющие номинативной функции. Таким образом, к побудительным высказываниям мы причисляем не только собственно побудительные (императивные) предложения, функционально транспонированные в сферу побудительности вопросительные и повествовательные предложения, но так же безглагольные структуры, лишенные эксплицитно выраженного подлежащего и сказуемого. Мы согласны с теми исследователями, которые считают, что понимание ряда специфических для разговорной речи явлений невозможно, если ограничить описание лишь симантизированным и в грамматическом отношении структурированным предложением (Гак 1967: 35, 64; V. Bamet 1973: 335).

Приняв расширенное определение предложения, мы квалифицируем безглагольные структуры, использующиеся в качестве самостоятельных высказываний с побудительным значением, как безглагольные побудительные предложения (высказывания).

Анализ побудительных высказываний проводится на материале диалогической речи персонажей художественных произведений со-временных французских писателей. Речь персонажей художественных произведений достаточно четко воспроизводит устную форму разговорной речи, необходимость изучения которой подчеркивается многими языковедами (Будагов 1967: 205; Гак 1967: 35 Звегинцев 1967: 19).

Исследование речи важно именно потому, что речь является способом существования и проявления языка. Мы, вслед за Р.А. Будаговым (1965: 154), рассматриваем язык по отношению к речи как общее, имеющее в речи разные формы своего выражения и проявления.

Поскольку речь является конкретной формой проявления языка, то именно в речи язык реализует свои функции, одной из которых является побудительная функция. Реализация побудительной функции в речи связана с поисками говорящим наилучшего способа выражения своего волеизъявления. Формы побуждения, избираемые коммуникантами в процессе речевого общения, отражают существующие между ними социальные взаимоотношения. При этом как говорящий, так и адресат обязаны руководствоваться социальными нормами поведения, принятыми в данном обществе.

Анализ корреляции языковых и социальных факторов составил один из основных этапов нашей работы по определению побудительных значений. Помимо элементов социолингвистического анализа применялись методы лингвистического анализа: компонентный, трансформационный, метод перифразирования.

1.3 Семантическая характеристика ядра побудительных высказываний с эксплицитно выраженным действием (состоянием)