Особенности судебного перевода, посредством выявления особенностей перевода решений Европейского суда по правам человека

Учитывая толкования данных понятий, предлагается следующий вариант перевода:

33. 6 ноября 2003 г. постановление о заключении заявителя под стражу было обжаловано его адвокатами. В числе прочих доводов ими утверждалось, что причины для заключения под стражу не были достаточными, проведение закрытого судебного заседания противоречило нормам законодательства, а также что преступлений заявителем не совершалось.

36. On 10 November 2003 the applicant was charged with a number of additional crimes, including abuse of trust, misappropriation of property, tax evasion, large-scale fraud and forgery of official documents [CASE OF KHODORKOVSKIY v. RUSSIA, (Application no. 5829/04), European Court of Human Rights, Former Section, Judgment, Strasbourg, 31.05.11, Final 28.11.11, p.6].

В данном пункте решения перечислены преступления, обвинения в которых были предъявлены Ходорковскому в РФ. Для адекватного и точного перевода их названий, необходимо не только быть знакомым с реалиями его дела на территории России, но и иметь представление о том, что входит в составы данных деяний по законодательству стран, на языке которых составлен понятийный аппарат ЕСПЧ. Объём понятий misappropriation of property и tax evasion рассматривался ранее, в пункте 26.

Что касается такого состава преступления как abuse of trust, то оно имеет следующее толкование:

Abuse of trust - is an improper or excessive use/misuse of someone's belief in ability, confidence or reliance.

В российском законодательстве объём данного понятия совпадает с понятием злоупотребление доверием. Злоупотребление доверием (при мошенничестве) заключается в использовании с корыстной целью доверительных отношений с владельцем имущества или иным лицом, уполномоченным принимать решения о передаче этого имущества третьим лицам. Доверие может быть обусловлено различными обстоятельствами, например служебным положением лица либо личными или родственными отношениями лица с потерпевшим [ППВС РФ от 27 декабря 2007 г. N 51, п.3].

Предлагается перевести данный пункт следующим образом:

36. 10 ноября 2003 г. заявителю были предъявлены обвинения в ряде преступлений, таких как: злоупотребление доверием, присвоение имущества, уклонение от уплаты налогов, мошенничество в крупном размере и подделка официальных документов.

48. In the course of the hearing the defence produced documents in support of their view that the applicant was no longer a board member of Yukos, that he had no shares in Yukos or other companies which, according to the prosecution, had been involved in the impugned scam operations, and that before his arrest he had permanently resided in the Moscow Region. On that basis, the defence asserted that the applicant would not abscond. However, the court refused to examine the documents provided by the defence [CASE OF KHODORKOVSKIY v. RUSSIA, (Application no. 5829/04), European Court of Human Rights, Former Section, Judgment, Strasbourg, 31.05.11, Final 28.11.11, p.9].

Термин scam operations по объёму деяния наиболее близко подходит к понятию мошеннические действия, операции.

Scam - is a fraudulent business scheme; as windle [Legal dictionary (web-site) URL: https://dictionary.law.com]. Исходя из данной дефиниции, под указанной фразой понимается именно противоправная, мошенническая деятельность в предпринимательской сфере.

Предлагается следующий вариант перевода:

48. В ходе судебного заседания, стороной защиты, в обоснование своей позиции были представлены документы, подтверждающие тот факт, что заявитель более не является членом правления "ЮКОСа", не владеет акциями "ЮКОСа" или иных компаний, которые, по заявлениям стороны государственного обвинения, были задействованы во вменяемых заявителю мошеннических действиях, а также то, что до момента своего задержания он проживал в Московской области на постоянной основе. Основываясь на совокупности данных фактов, сторона защиты утверждала, что заявитель не будет скрываться от правосудия. Однако судом в рассмотрении документов, представленных стороной защиты, было отказано.

2.2 Оценка русскоязычного перевода текста решения Европейского Суда по Правам Человека по делу Ходорковского против России (Application no. 5829/04) выполненного Николаевым

Поскольку материалом для исследования в практической части настоящей работы послужило решение ЕСПЧ по делу Ходорковского против России (Application no. 5829/04) на английском языке, для анализа был выбран русскоязычный перевод данного решения Г.А. Николаева.

Анализируя вариант перевода, представленный Николаевым Г.А., можно отметить, что переводчиком допускались ошибки как стилистические, так и эквивалентности, что, несомненно, привело к искажению содержания смысла некоторых элементов документа. Это не позволяет назвать продукт его переводческой деятельности в полной мере эквивалентным оригиналу, что, соответственно, влияет на отображение и восприятие информации.

Наиболее часто встречающиеся стилистические ошибки указывают на то, что переводя тексты юридической направленности, в частности судебные решения, необходимо обладать знаниями в юридической отрасли страны применения языка перевода, иными словами, требуется знание определённых юридических реалий.

Стилистические ошибки, допущенные автором при переводе, выражались, прежде всего, в использовании лексики, не соответствующей по стилю юридическим документам. Например, термины asked и requested не могут звучать как попросил(а), в случае, если речь идёт об участниках судебного процесса, данные понятия переводятся на русский язык как ходатайствовал(а).

Фразу..he was a board member and a major shareholder of “Yukos..из описательной части решения, переведенную как являлся членом правления и мажоритарным акционером «ЮКОСА»следовало бы эквивалентно перевести как являлся членом совета директоров и основным акционером ЮКОСа», так как в данном случае прилагательное majorв сочетании с существительным shareholderносит совершенно иное значение, отличное от общеупотребительного.

«The investigator drew up a charge sheet describing the essence of the charges against the applicant. It was 35 pages long and was read out to the applicant at 2.20 p.m.»,переведенное как «Следователь составил перечень обвинений против заявителя, который насчитывал 35 страниц и был прочитан заявителем в 14.20.», предлагается перевести как: «Следователем был выдвинут ряд обвинений в отношении заявителя, объёмом 35 страниц. Сущность обвинения была оглашена заявителю в 14:20 по московскому времени» (п.26). В данном предложении допущена ошибка в переводе фразы was read out to, так как данная конструкция имеет пассивный залог, и не может быть переведена как был прочитан заявителем.

Спорным является также и предложенный перевод части пункта 201, в котором переводчиком были допущены ошибки эквивалентности, влияющие на восприятие информации.

201. The Court concludes that Ms Artyukhova's note was to all intents and purposes privileged material, that the authorities had no reasonable cause to believe that the lawyer-client privilege was being abused, and that the note was obtained from Ms Artyukhova deliberately and in an arbitrary fashion [CASE OF KHODORKOVSKIY v. RUSSIA, (Application no. 5829/04), European Court of Human Rights, Former Section, Judgment, Strasbourg, 31.05.11, Final 28.11.11, p.52].

201. Европейский Суд заключает, что записка Артюховой являлась привилегированным материалом для всех целей, что власти не имели разумных оснований предполагать злоупотребление привилегией отношений адвоката с клиентом и что записка была изъята у Артюховой умышленно и произвольно.

Фраза to all intents and purposes является устойчивым оборотом, имеет значение in fact и переводится как фактически.

При переводе данного фрагмента текста, необходимо понимать, что Суд понимает под термином privileged material.

“Privilege is a legal right which allows persons to resist compulsory disclosure of documents and information. The fact that a document is sensitive or confidential is not a bar to disclosure, although privileged documents must be confidential. There are two main types of privilege protection under English and US law. Broadly, these protect communications between lawyer and client (attorney-client privilege under US law and legal advice privilege under English law) and documents prepared for litigation (the work product doctrine under US law and litigation privilege under English law)” [Legal dictionary (web-site) URL: https://dictionary.law.com].

Таким образом, можно сделать вывод о том, что privileged касательно документации имеет смысл содержащие конфиденциальную информацию, так как из дефиниции данного термина следует, что такая информация относится к адвокатской тайне и характеризует материалы и документацию, охраняемые адвокатской тайной, являющиеся конфиденциальной информацией, поэтому эквивалентным переводом может быть являлась адвокатской тайной, конфиденциальные сведения либо сведения, составляющие адвокатскую тайну.

Касательно выражения in an arbitrary fashion, перевод его как произвольно не является адекватным, так как термин произвольно носит яркую отрицательную окраску и по стилистике не присущ юридической речи. Более подходящим видится употребление без достаточных на то оснований, так как наиболее полно передаёт смысли содержание фрагмента [Elizabeth A. Martin (Editor), 2009].

Наиболее адекватным видится следующий перевод данного элемента текста: «Суд заключил, что записка Артюховой О.Г. являлась фактически сведениями, содержащими адвокатскую тайну, сотрудники правоохранительных органов не имели достаточных оснований полагать, что имело место злоупотребление правом на защиту адвокатской тайны, а также установил, что записка была изъята у Артюховой О.Г. умышленно и без достаточных на то оснований».

Отдельного внимания заслуживает способ оформления и изложения текста судебного решения ЕСПЧ. В тексте решения выделяются отдельные смысловые части: это состав Суда - не имеет особого наименования, и начинается с названия дела, а заканчивается перечислением состава Суда: "In the case of Khodorkovskiy v. Russia, The European Court of Human Rights (Former First Section), sitting as a Chamber composed of:.." , вводная часть - Procedure, обстоятельства дела - Facts, нормативно-правовая база - Law, резолютивная часть - также не имеющая заголовка.

Части Procedure, Facts, Law, могут быть разделены на части, если в этом есть необходимость. Так, в разделе Facts мы можем видеть такие части как:

The circumstances of the case, Relevant domestic law and practice, The Law - часть, содержащая в себе раздел alleged violation of Convention - с указанием на конкретные нарушения положений Конвенции.

The circumstances of the case - часть, посвящённая обстоятельствам дела, разделена на пункты:

А. The applicant's business and political activities,

В.The Apatit case,

С. The applicant's apprehension and detention pending investigation and trial.

D. Conditions of detention; contacts with the applicant's lawyers

Каждый из пунктов отдельной части может быть разделен на подпункты, для более лёгкого и систематизированного восприятия информации.

Например, пункт С. The applicant's apprehension and detention pending investigation and trial, посвящённый задержанию заявителя и содержанию его под стражей в ходе следствия и судебного разбирательства, содержит в себе следующие подпункты:

1.The applicant's apprehension in Novosibirsk on 25 October2003,

2.First detention order (25 October 2003),

3.Seizure of a written note from the applicant's lawyer,

4. Second detention order (23 December 2003),

5.Third detention order (19 March 2004)

6.Detention orders of 20 May and 8 June 2004; application for release of 16 June 2004

7.Detention orders of 1 November 2004, 28 January 2005,and 24 March 2005.

При переводе необходимо сохранять исходное графическое оформление, рассматривая текст данного решения мною были выделены следующие особенности подачи информации: заголовок каждой из частей имеет своё наименование, например, составляющие Procedure, Facts, и Law выделены из основного текста прописными буквами и более крупным шрифтом, но не пронумерованы. Меньшие по объёму составляющие, как например Сircumstances of the case и Relevant domestic law and practice, выделены прописными буквами и пронумерованы римскими цифрами. Входящие в состав частей смысловые подпункты обычно выделяются специфическим шрифтом - жирным либо курсивом, а также могут иметь нумерацию или буквенное обозначение.

Таким образом, можно отметить одной из особенностей работы с данным видом текста и его специфическое оформление, существенно отличающееся от оформления судебных решений в российском судопрои очень важным и значительно облегчает ориентацию в тексте. Поэтому при переводе, мною была сохранена форма текста и его отдельных составляющих, так как это во многом определяет качество передачи содержания.

Что касается стилистических особенностей, применительно к структуре решения, можно выделить следующие: вводная часть состоит из распространенных предложений, содержит все необходимые для введения в курс дела данные.Например, пункт 3 вводной части (procedure): "The applicant alleged, in particular, that conditions in the remand prisons where he was detained and in the courtroom during his trial were contrary to Article 3 of the Convention, that his arrest and subsequent detention pending investigation and trial was contrary to Article 5 of the Convention, and that the criminal proceedings against him were politically motivated, contrary to Article 18 of the Convention." включает в себя информацию о заявленных нарушениях Конвенции, подлежащих рассмотрению.

Описательная часть решения ЕСПЧ по стилю более свободна, что отличает её от решений российских судов, чей стиль строго выдержан в рамках определенных речевых оборотов и канцелярских штампов. В рассмотренном решении широко применяются речевые формы описания и рассуждения, что делает текст более доступным для восприятия, однако её стиль по-прежнему является официально деловым, с присущими ему чёткостью изложения, отсутствием эмоциональной окраски, применением нормативно-правовых формулировок.

В данной главе были выполнены анализ и оценка перевода документов Европейского Суда по Правам Человека (ЕСПЧ) на примере текста решения по делу Ходорковского против России (Application no. 5829/04). Данное изучение позволило сделать ряд выводов.

Во-первых, были выявлены особенности перевода рассматриваемого судебного решения. Так особенности соотношения объёма понятий и категорий уголовного законодательства в английском и русском языках являются важным аспектом судебного перевода, и требуют не только переводческой, но и юридической подготовки. Наличие широкого применения юридической терминологии - это первое с чем сталкивается переводчик при работе с текстами судебных документов.

Различия в речевых оборотах юридической и деловой лексики также усложняют задачу стоящую перед специалистом, от него требуется не только знание языка, но и юридическая эрудированность. Особое внимание требуется уделить соотношению понятий применяемой процессуальной терминологии в языке оригинала и языке перевода. Для этого необходимо не просто ориентироваться в применяемом понятийном аппарате, но и учитывать языковые реалии, в данном случае реалии судебного процесса и судопроизводства в целом. Особая стилистика судебного решения прослеживается в каждой его части, применяемые речевые обороты, способ подачи информации, смысловая окраска, всё это объединяется в совокупность отличительных черт текста судебного решения.

Во-вторых, были кратко изложены основные переводческие ошибки, допущенные при переводе рассмотренного ранее решения, а также предложены варианты корректного перевода с учётом выявленных замечаний. Помимо этого, отмечены особенности структурирования судебного решения, соблюдение которых необходимо для выполнения эквивалентного перевода.

Таким образом, можно сделать вывод о том, что для осуществления судебного перевода недостаточно просто являться переводчиком. Судебный перевод - это комплексный процесс, требующий от специалиста не только владения иностранным языком и применения переводческих приёмов, но и умения ориентироваться в нормативно-правовых системах, в рамках которых предстоит осуществлять перевод. Также немаловажно то, что помимо шаблонных юридических форм и терминов, широко применяются различные принятые в деловом общении обороты и выражения, умение работать с которыми существенно облегчает поставленную перед переводчиком задачу, и приближает результат перевода к идеальному.



ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Вследствие развития международных экономических и политических отношений судебный перевод и перевод процессуальных документов в частности являются одними из наиболее востребованных видов перевода в России. Спрос на услуги переводчиков юридических документов остаётся на высоком уровне.

Перевод судебных документов, как объектов юридического перевода, представляет собой сложный процесс, в котором необходимо применение особых подходов при переводе.

Первой задачей являлось рассмотреть понятие, функции и роль судебного перевода. Судебный перевод является разновидностью специального перевода, следовательно, к нему применяются специфические требования. Однако, нельзя отождествлять такие понятия как юридический перевод и судебный перевод. В данной работе исследовался судебный перевод, осуществляемый в письменной форме. В ходе рассмотрения функций и роли судебного перевода, были наиболее четко определены требования к качеству такого вида перевода. Так судебный перевод должен быть эквивалентным, адекватным, соответствовать принятым шаблонам правовой документации.

Вторая задача заключалась в определении основных видов судебного перевода. По способу выполнения судебный перевод можно разделить на устный и письменный, в зависимости от цели судебный перевод подразделяется на перевод как средство добычи доказательств и перевод как способ обеспечения конституционного права. В текстах судебных решений перевод выступает в качестве средства добычи доказательств, поскольку с помощью решения формируется доказательственная позиция суда, на базе которой в итоге им делаются выводы и выносится вердикт.

Третьей задачей являлось изучение стилистических особенностей судебных решений с точки зрения их композиционной структуры, лексики и грамматики. Основными чертами судебных текстов являются: лаконичность, информативность, четкость, точность и ясность формулировок, формализованность, а также особая структурированность и использование специализированных лексических единиц - юридических понятий. В текстах судебных документов присутствуют особые лексические шаблоны, специфические лексические конструкции, многосложность предложений, наличие большого количества пассивных конструкций. В структуре текстов судебных решений ярко выражена особенность построения текста - его композиция, а также специфический синтаксис. Композиционно используются предложения с однотипными оборотами, как правило, объемными по своей структуре и содержанию. Логической особенностью таких текстов является оформление предложений, несущих единый содержательный смысл в виде абзаца с целью облегчения восприятия излагаемого материала. Важно иметь в виду тот факт, что тексты судебных решений не могут рассматриваться без учёта языковых реалий.

Четвёртой задачей являлось проведение анализа особенностей судебного перевода решений Европейского Суда по Правам Человека. Материалом исследования послужило решение Европейского суда по правам человека по делу Ходорковского М.Б. против РФ (Application no. 5829/04).

Во-первых, при переводе необходимо чётко определить степень соотношения объёма понятий законодательства в английском и русском языках. Для этого требуется не только переводческая, но и юридическая подготовка специалиста. Поскольку в рамках данного дела Судом принимались во внимание и изучались факты установленные судам на территории РФ, языковые реалии играют очень важную роль в выполнении наиболее эквивалентного перевода. Рассматриваемые понятия уголовного и уголовно-процессуального законодательства имеют различные объёмы в законодательстве РФ и применяемом ЕСПЧ, что несомненно требует особого внимания, поскольку вызывает серьёзные трудности. Нельзя не отметить тот факт, что особая стилистика, которой обладает рассматриваемое судебное решение, прослеживается в каждой его части, применяемые речевые обороты, способ подачи информации, смысловая окраска, всё это объединяется в совокупность отличительных черт такого вида текста.



СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ

1. Зеленский В.Д., Швец С.В. Некоторые вопросы судебного перевода /Общество и право, 2014, с 166-170.

2. Бархударов JI. С. Текст как единица языка и единица перевода / Лингвистика текста. Материалы научной конференции: В 2 ч. Ч I. -М.: тип. МГПИИЯ им. Мориса Тореза, 1974. - С. 40-41.

3. Федоров А.В. Основы общей теории перевода. М.: Филология три, 2002

4. Гальперин И.Р. Текст как объект лингвистического исследования /И.Р. Гальперин. - М., 1981.

5. Комиссаров В.Н. Общая теория перевода. М., 1999. - С. 88.

6. Швейцер А.Д. Эквивалентность и адекватность / Коммуникативный инвариант перевода в текстах различных жанров: Сб. науч. тр. - М., 1989.

7. Фесенко Т.А. Концептуальные основы перевода/ Тамбов, 2001.

8. Панкратова Е.А. Особенности межкультурной коммуникации специалистов юридического профиля // Языки профессиональной коммуникации: Материалы международной научной конференции/ Отв. ред. Е.И. Голованова. Челябинск, 2003. С. 351.

9. Федотова И.Г. Юридические понятия и категории в английском языке. - Обнинск, 2000, С 71-74.

10. Фёдоров А.В. Основы общей теории перевода. - М., 2002, С 86-99

11. Алимов В. В. Юридический перевод. Практический курс. Английский язык. М.:КомКнига , 2005.

12. Власенко С. В. Перевод юридического текста: когнитивные особенности номинации и реалии-профессионализмы в языковой паре английский-русский//Филологические науки в МГИМО. Сборник научных трудов № 21 (37). М.: МГИМО(У), 2005.

13. Баскакова М. А. Толковый юридический словарь: право и бизнес (русско-английский, англо-русский); М.: Финансы и статистика, 2004.

14. Берг Е.Б. Основные инструменты профессиональной коммуникации в правовой сфере (терминология, оценочные понятия, дефиниции) // Языки профессиональной коммуникации. Материалы международной научной конференции. С. 15-17.

15. Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации от 18.12.2001 N 174-ФЗ (ред. от 23.04.2018)

16. Simpson, A.W.B. "The Common Law and Legal Theory." Oxford Essays in Jurisprudence. Oxford: Clarendon Press, 1973.

17. A. Martin (Editor), Jonathan Law (Editor), A Dictionary of Law (7 ed.) // Oxford University Press// Published online: 2009

18. Уголовный кодекс Российской Федерации от 13.06.1996 N 63-ФЗ (ред. от 23.04.2018, с изм. от 25.04.2018)

19. Материалы уголовного дела №1-88/09, том 99, л.д.134-137

20. Материалы уголовного дела №1-88/09, том 99, л.д.331-334

21. CASE OF KHODORKOVSKIY v. RUSSIA, (Application no. 5829/04), European Court of Human Rights, Former Section, Judgment, Strasbourg, 31.05.11, Final 28.11.11

22. Нойберт А. Прагматические аспекты перевода / Вопросы теории перевода в зарубежной лингвистике: сб. ст. / под ред. В. Н. Комиссарова. - М.: Международные отношения, 1978. - С. 185-201.

23. Левитан К. М., Одинцова О. А., Павлова С. В. Англо-русский и русско-английский юридический словарь/ Проспект, 2018.

24. Постановление Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 27 декабря 2007 г. N 51 г. Москва "О судебной практике по делам о мошенничестве, присвоении и растрате".



ПРИЛОЖЕНИЕ

In the case of Khodorkovskiy v. Russia,

The European Court of Human Rights (Former First Section), sitting as a Chamber composed of:

Christos Rozakis, President,

Nina Vajiж, Anatoly Kovler, Khanlar Hajiyev, Dean Spielmann, Giorgio Malinverni,

George Nicolaou, judges,

and Sшren Nielsen, Section Registrar,

Having deliberated in private on 10 May 2011,

Delivers the following judgment, which was adopted on that date:

PROCEDURE

1. The case originated in an application (no. 5829/04) against the Russian Federation lodged with the Court under Article 34 of the Convention for the Protection of Human Rights and Fundamental Freedoms (“the Convention”) by a Russian national, Mr Mikhail Borisovich Khodorkovskiy (“the applicant”), on 9 February 2004.

2. The applicant was represented by Ms K. Moskalenko, a lawyer practising in Moscow, Mr Wolfgang Peukert, a lawyer practising in Strasbourg, Mr Nicholas Blake, and Mr Jonathan Glasson, lawyers practising in London. The Russian Government (“the Government”) were represented by Mr P. Laptev and Ms V. Milinchuk, the former Representatives of the Russian Federation at the European Court of Human Rights, and subsequently by their Representative, Mr G. Matyushkin.

3. The applicant alleged, in particular, that conditions in the remand prisons where he was detained and in the courtroom during his trial were contrary to Article 3 of the Convention, that his arrest and subsequent detention pending investigation and trial was contrary to Article 5 of the Convention, and that the criminal proceedings against him were politically motivated, contrary to Article 18 of the Convention.

4. By a decision of 7 May 2009 the Court declared the application partly admissible.

5. The applicant and the Government each filed further written observations (Rule 59 § 1) on the merits. The Chamber having decided that no hearing on the merits was required (Rule 59 § 3 in fine), the parties replied in writing to each other's observations.

THE FACTS

I. THE CIRCUMSTANCES OF THE CASE

6. The applicant was born in 1963. He was detained in a penal colony in Krasnokamensk, Chita Region, and he is currently detained in Moscow in connection with another criminal case pending against him.

A. The applicant's business and political activities

7. Before his arrest in 2003 the applicant was a businessmen and one of the richest persons in Russia. Thus, he was a board member and the major shareholder of Yukos, a large oil company (hereinafter “the company”, liquidated in 2007). He also controlled several other mining, industrial and financial companies affiliated with Yukos (hereinafter referred to as “the Yukos group”). Most of those companies were created as a result of the privatisation of State-controlled enterprises in the mid-1990s.

8. In the period 2002-2003 the Yukos group was pursuing a number of large-scale business projects. Thus, Yukos was engaged in merger talks with Sibneft, another large Russian oil company, and with the US-based company Exxon Mobil. Yukos was also planning to build a pipeline to the Arctic Ocean in order to export natural gas to the western part of Europe. Lastly, Yukos and the State company Rosneft were involved in a public struggle for control of certain oilfields.

9. At the same time the applicant became involved in politics. At the beginning of 2003 he announced that he would allocate significant funds to support the opposition parties Yabloko and SPS (Soyz Pravykh Sil) He also made certain public declarations criticising alleged anti-democratic trends in Russian internal policy. The applicant funded a non-profit NGO, “Open Russia Foundation” in order to promote certain political values in Russian society.

B. The Apatit case

10. One of the companies affiliated with Yukos was Apatit, a large mining enterprise, producing apatite concentrate. Yukos controlled a 20 % shareholding in Apatit.

11. Apatit was privatised in 1994. In the following years the authorities made several attempts to return Apatit to State control, claiming that the money due under the privatisation contract had not been paid by the buyers. In March 2002 Mr Lebedev, one of the top managers in the Yukos group and the applicant's personal friend, proposed a friendly settlement of the dispute on behalf of the buyers. The State privatisation authority having accepted that offer, on 19 November 2002 a friendly settlement was reached. It was approved by a commercial court.

12. In November 2002 the governors of the Smolensk Region, the Tula Region and the Tambov Region wrote a letter to the then General Prosecutor of the Russian Federation, Mr Ustinov. In that letter they complained that Apatit was abusing its dominant position on the apatite concentrate market and boosting prices of phosphate fertilisers, which, in turn, increased food prices. They also alleged that Apatit was using various schemes to evade or minimise taxes. They urged General Prosecutor Ustinov to return Apatit to State control and to apply anti-trust measures in order to make Apatit reduce prices.

13. In December 2002 the governor of the Pskov Region wrote to the then President of the Russian Federation, Mr Putin. He drew the President's attention to the friendly settlement in respect of the Apatit shares and claimed that its terms were contrary to the interests of the State, since the amount received by the State in pursuance to that settlement was significantly lower than the market price of the shares.

14. On 16 December 2002 the then President Putin issued Directive No. Pr-2178 requiring reports to be obtained in relation to the acquisition of the Apatit shares. In particular, he inquired whether there had been “violations of the existing legislation committed during the sale of shares in Apatit plc” and whether the State had suffered any loss as a consequence of the friendly settlement that had been approved by the Commercial Court of Moscow in 2002.

15. A wide ranging investigation then took place involving the Prime Minister, the General Prosecutor, the Ministry of Finance, the Ministry of Natural Resources, the Ministry of Industry and Science, and the Ministry of Taxes. In January 2003 the General Prosecutor wrote to the President that the privatisation of Apatit and its business activities had been suspicious, and that further inquiry was needed.

16. On 28 April 2003 the General Prosecutor wrote to the President informing him that the General Prosecutor's Office (GPO) had concluded that there was no need to take further action. The inquiry had not established that Apatit had been abusing its position on the market or that the amount of the friendly settlement reached with the State privatisation agency had been unfair. The terms of the friendly settlement had been approved by the Prime Minister, Mr Kasyanov. Apatit's tax payments had been constantly monitored by the Ministry of Taxes; although Apatit and its affiliates had been subjected to various penalties and financial sanctions in the past, and a new audit was underway, the General Prosecutor's Office did not see any reason to start criminal proceedings in this respect.

17. Nonetheless, on 20 June 2003 a criminal case was opened against Apatit; the situation concerning the acquisition of the Apatit shares later formed one of the main charges against the applicant. In the following months the scope of the investigation was broadened: the investigative team discovered evidence of tax evasion and business fraud in the business activities of the companies affiliated with Yukos.

18. On 2 July 2003 Mr Lebedev was arrested in connection with the Apatit case.

19. On 4 July 2003 the applicant was summoned to the General Prosecutor's Office and interviewed as a witness in the Apatit case.

20. In the summer and autumn of 2003 the prosecution carried out several searches of the premises of Yukos and the offices of the applicant's lawyer, Mr Drel, and also searched the headquarters of the political party Yabloko. Further, several leading executives of Yukos and affiliated companies were arrested; several others left Russia. Some of those who had left then settled in the United Kingdom. The prosecution authorities sought their extradition to Russia, but the British courts refused on the grounds that their prosecution was politically motivated and they would not receive a fair trial in Russia. The applicant produced copies of the decisions of the British courts in those extradition proceedings.

21. At the same time senior officials in the General Prosecutor's Office publicly declared that charges might be brought against other senior managers of Yukos and affiliated companies. The applicant did not leave the country and continued his activities, including business trips in Russia and abroad.

C. The applicant's apprehension and detention pending investigation and trial

1. The applicant's apprehension in Novosibirsk on 25 October 2003

22. On 23 October 2003, whilst the applicant was away from Moscow on a business trip to eastern Russia, an investigator summoned him to appear in Moscow as a witness on 24 October 2003 at noon. The summons was delivered to the applicant's office on 23 October at 3 p.m. by investigators Mr F. and Mr Sh. The applicant's staff told them that the applicant was away from Moscow until 28 October 2003. Yukos staff also sent the General Prosecutor's Office a telegram explaining the reasons for the applicant's absence from Moscow.

23. On 24 October 2003 Mr F. and Mr Sh. wrote a report to the leading investigator, Mr K., in which they informed Mr K. about the applicant's absence. On the same day, the applicant having missed the appointment, the investigator K. ordered his enforced attendance for questioning and instructed the police to implement that order.

24. In the early morning of 25 October 2003 a group of armed law- enforcement officers approached the applicant's aeroplane on an airstrip in Novosibirsk, apprehended him, and flew him to Moscow.

25. The applicant's lawyer complained about the enforced attendance order to the Basmanniy District Court of Moscow. He asserted that the applicant had had a good reason for missing the interview: he had been out of town on a business trip and had not personally received the summons. As a witness he had been free to travel. On 27 January 2004 the court dismissed the complaint. The court stated that it had been impossible to hand over the summons of 23 October 2003 directly into the applicant's hands, so the applicant had been notified about the questioning through the Yukos headquarters. The court concluded that the decision of 24 October 2003 to bring the applicant to Moscow for questioning had been issued in compliance with the Code of Criminal Procedure and the Constitution.

2. First detention order (25 October 2003)

26. Once in Moscow the applicant was brought before the investigator at 11 a.m. on 25 October 2003. The investigator explained to the applicant why he had been apprehended and interviewed him as a witness in connection with the applicant's personal income tax payments for the years 1998-2000. Thereafter the applicant was informed that he was being charged in connection with a number of crimes, namely the fraudulent acquisition of the Apatit shares in 1998, misappropriation of the Apatit proceeds, misappropriation of Yukos assets and corporate tax evasion and personal tax evasion schemes allegedly used by Yukos and the applicant personally in 1999-2000. The investigator drew up a charge sheet describing the essence of the charges against the applicant. It was 35 pages long and was read out to the applicant at 2.20 p.m. The applicant was then interviewed as a defendant in that case but refused to testify since one of his lawyers was absent. Following the interview, at 3 p.m. on 25 October 2003 the investigator requested the Basmanniy District Court to detain the applicant pending investigation. The request was nine pages long and, according to the applicant, had been prepared in advance.

27. The court heard this request at 4.35 p.m. The applicant was assisted by one of his lawyers, Mr Drel. The prosecution requested the proceedings to be held in camera, referring to the materials of the case file which should not be disclosed. The defence requested a public hearing, but the court, on an application by the prosecutor, decided to hold the hearing in camera, referring to a need to guarantee the defendant's rights. The court heard the public prosecutor, the applicant and the applicant's counsel and examined certain documents from the case file produced by the prosecution. The defence submitted that the applicant had attended promptly for questioning when he had first been requested to do so, in July 2003, and that he had been unable to attend the second questioning for legitimate reasons, as he had had no personal knowledge of the summons. The defence pleaded in favour of the applicant's release on bail. However, as the Government indicated, the defence did not indicate the amount of the proposed bail.

28. At the end of the hearing, which lasted about five hours, the court issued a detention order, referring to Articles 108 of the Code of Criminal Proceedings (see the “Relevant domestic law” part below). The court summarised the charges against the applicant, the arguments put forward by the parties and the procedural history of the case. The main reasons for the detention were as follows:

“[The applicant] is accused of serious crimes punishable by over two years' imprisonment, committed in concert with others and over a long period. The circumstances of the crimes, [the applicant's] personality, and his position as head of Yukos suggest that, if he remained at large, the applicant may influence witnesses and other participants in the trial, hide or destroy evidence ..., or commit further crimes.

[The applicant's] accomplices have fled from the prosecution. [The applicant] might also flee because he has a travel passport and money in foreign banks”.

29. The court referred to the applicant's family situation, his residence in Moscow and his health condition, and found that there was no reason for choosing a milder measure of restraint. As to the applicant's assertion that the prosecution had produced no evidence of his implication in the impugned crimes, the court noted as follows:

“This argument ... shall not be examined on the merits, since the criminal case is still at the stage of the pre-trial investigation, and the court cannot express its opinion as to the guilt [of the applicant], proof of his guilt or the correctness of the legal qualification of Mr Khodorkovskiy's acts”.

30. The court order did not establish the duration of the applicant's pre-trial detention.

31. On 3 November 2003 the applicant resigned from his position as Chief Executive of Yukos.

32. On 5 November the applicant's lawyer handed over the applicant's foreign travel passports to the prosecution.

33. On 6 November 2003 the applicant's lawyers appealed against the detention order. They asserted, among other things, that the reasons for the detention were insufficient, that the hearing in camera had been unlawful and that the applicant had not committed any criminal offences.

34. On 11 November 2003 the Moscow City Court upheld the detention order. The hearing took place in camera, without the applicant but in the presence of his lawyers. The city court expanded on the district court's reasons:

“[The applicant] owns a large stake in Group Menatep Ltd., a company registered in Gibraltar ..., has financial influence, [and] enjoys prestige with public bodies and companies. Employees of companies controlled by [the applicant] depend on him financially and otherwise....”

35. The City Court also found that the materials of the case file contained sufficient evidence to suspect the applicant of having committed the impugned offences. It established, further, that the domestic law allowed the detention hearing to be held in camera, in order to keep the materials of the pre-trial investigation secret and protect the interests of the defendant. The City Court also failed to fix the duration of the period of detention.

3. Seizure of a written note from the applicant's lawyer

36. On 10 November 2003 the applicant was charged with a number of additional crimes, including abuse of trust, misappropriation of property, tax evasion, large-scale fraud and forgery of official documents.

37. On 11 November 2003 Ms Artyukhova, one of the applicant's lawyers, visited him in prison. As she was leaving, guards searched her and seized a handwritten note with ideas about the case she had prepared overnight and a typed draft of the legal position in Mr Lebedev's case.

38. According to the Government, Ms Artyukhova had received a note from the applicant entitled “Written directions to the defence”. These “directions” contained the following instructions (it appears that the Government quoted from this note): “to ensure that Mr Lebedev gives negative or vague answers about the participation in the RTT, to speak to the witnesses about their testimony of 6 November 2003, to check the testimonies of the defence witnesses to ensure that they do not contain any indication as to intent”. It also contained directions as to investment activities and tax ayments. The prison officials also seized from Ms Artyukhova a 16-page typewritten memo entitled “Preliminary criminal- law analysis of the charges in the case of Mr Lebedev P.P.”.

39. The Government produced a report dated 11 November 2003 by a prison officer who had participated in the search. According to the report, the search had been ordered by inspector B. In the report inspector B. indicated that he had ordered the search because he had sufficient grounds to believe that Ms Artyukhova was carrying prohibited goods. The Government also produced a report by inspector F., who informed his superiors that he saw that the applicant and Ms Artyukhova “exchanged a notebook with some notes, and also made notes in it” during their meeting.

40. According to the applicant, the handwritten note was drafted by Ms Artyukhova It stated as follows:

“- Kodirov [the applicant's cell-mate]: expects a second visit by the lawyer Solovyev;

- to work on the question of sanctions concerning violation of rules on keeping in custody SIZO (active <-> passive forms of behaviour (ex. hunger strike);

- to work on the question of receiving money for consultancy fees on the purchase of shares by various companies involved in investment activities;

- expert analysis of signatures, to work on this question because the documents submitted are not the originals but photocopies (expert analysis of photocopies of signatures of M.B.);

- to work through questions with witnesses Dondonov, Vostrukhov, Shaposhnikov (questioning on 06.11.03 - according to circumstances);

- concerning participation in RTT Lebedev must give negative (indecisive) answer;

- prerogatives of executives of Rosprom and Menatep - to show the scope of their prerogatives, how promotions are made;

- check witnesses of the defence (former managers and administration of Rosprom, Menatep position about 100, the essence of testimonies

1) absence of intention;

2) absence of instructions, advise on methods of investment and tax activity;

It is necessary to work on testimonies of witnesses Fedorov, Shaposhnikov, Michael Submer, tax people;

Other - to conduct, by Western audit and law firms, audit of personal fortune, in the following context `I have right to receive income in accordance with decision of meeting of shareholders ` counsel. ... in the case ...”.

41. On 25 November 2003 the applicant's lawyers were informed that the pre-trial investigation had finished. The defence was given access to the materials of the investigation file for examination and preparation for the trial.

42. The Government produced a copy of a report by investigator Mr. K. to Mr B., the Head of the General Department of the Ministry of Justice, concerning the episode of 11 November 2003. Mr K. informed Mr B. about the content of the note seized from Ms Artyukhova According to Mr K., that note contained the applicant's instructions to the defence team as to the tactics of the defence and, in particular, was aimed at ensuring coordination with Mr Lebedev, the applicant's co-accused. According to Mr K., the applicant “dictated” the note to Ms Artyukhova. Mr K. concluded that this note had evidentiary value in the applicant's criminal case.

4. Second detention order (23 December 2003)

43. On 28 November 2003 the defence made an application to the General Prosecutor for the measure of restraint to be changed, arguing that as the pre-trial investigation had finished and all the witnesses had been questioned there was no longer even a theoretical possibility that the applicant might interfere with the proceedings. They also argued that there was no reason to believe that the applicant would resume his alleged criminal activities or that he would flee jurisdiction. Sureties and bail were also offered. On 3 December 2003 the prosecution dismissed the application for release.

44. On 17 December 2003 the prosecution requested the Basmanniy Court to extend the applicant's detention until 30 March 2004. The prosecution referred to the “note seized from one of the lawyers [of the applicant] containing instructions from Khodorkovskiy to exert pressure on witnesses for the prosecution”. The prosecutor was apparently referring to the note seized from Ms Artyukhova. The prosecution's application for an extension was lengthy and carefully reasoned; it ran to over three hundred pages.

45. In the evening of Friday 19 December 2003 the applicant's lawyers learned that the court would hear the request at 10 a.m. on Monday, 22 December 2003. The lawyers did not receive a copy of the request before the hearing.

46. The hearing began at 3.05 p.m. on 22 December 2003. The defence sought an adjournment of the hearing to 24 December, but the court instead allowed the lawyers a two-hour break to prepare their pleadings. During those two hours the lawyers stayed in the courtroom and took instructions from the encaged applicant in the presence of guards and court staff.

47. The court decided to hold the hearing in camera. The applicant's lawyers objected, referring, in particular, to the fact that the General Prosecutor had previously publicly stated that there was nothing in the applicant's case that would lead to the necessity for any hearings in camera. The court refused the applicant's request that the hearing be in public, without giving any reasons.

48. In the course of the hearing the defence produced documents in support of their view that the applicant was no longer a board member of Yukos, that he had no shares in Yukos or other companies which, according to the prosecution, had been involved in the impugned scam operations, and that before his arrest he had permanently resided in the Moscow Region. On that basis, the defence asserted that the applicant would not abscond. However, the court refused to examine the documents provided by the defence.

49. In the evening of 22 December 2003 the hearing was adjourned. It was resumed on 23 December 2003. On that day the defence obtained a copy of the prosecution's request for an extension of the detention. At the same time the prosecution filed with the court new pieces of evidence, including the note seized from Ms Artyukhova. The court admitted Ms A's note in evidence. The defence sought an adjournment for a day to examine those documents. They also contested their admissibility, claiming that the documents had been obtained in breach of the privilege pertaining to lawyer-client communications. They claimed, further, that they had not enough information about the origin of this document. However, the court ruled that a one-hour adjournment would suffice.

50. The next day the applicant's representative, Ms Moskalenko, requested the court to adjourn the hearing for one day in order to allow the defence to study new materials submitted by the prosecution. The court ordered a one-and-a-half hour break but refused to adjourn the hearing to the next day.

51. On 23 December 2003 the court extended the detention until 25 March 2004, essentially for the same reasons it had relied on before. The District Court examined the applicant's family situation, and the “personal sureties” proposed by several individuals who guaranteed the applicant's appearance at the trial. However, those elements did not persuade the District Court that the applicant could be released. The District Court referred to the fact that the applicant's presumed accomplices had fled from trial, and that the applicant controlled business structures which were implicated in the alleged crimes and could therefore use them to continue his criminal activities or influence witnesses who worked in those structures. The court noted that the applicant had a foreign passport and personally owned shares in a foreign company and through a trust company. In addition, the court stated that the applicant had tried to intimidate witnesses. It did not refer directly to Ms A's note in its analysis, although it mentioned it when summarising the submissions by the prosecution. The court also had regard to the necessity of carrying out further investigative actions. It concluded that, if released, the applicant might flee from justice, influence witnesses and continue his activities.

...