Ненормативное русское письмо (лингвистический анализ ошибок в употреблении букв)

Отраженным последствием фонетического письма является нарушение целостного характера обозначения фонемы буквой: малограмотные проявляют избирательное отношение к отдельным фонетическим признакам. Так, в написании настояШая отмечен передненебный характер звука и не отмечена долгота и мягкость; в написаниях отвеТтственность, расСчищали повтором буквы передана долгота [ц:] и [ш':]; в словах еСЩё, еЩЩё долгота передана дважды: самой буквой щ и добавлением к ней еще одной буквы; в написании Хрестьяне переданы заднеязычная артикуляция и глухость и не передана взрывность и др.

Ошибки, не обусловленные произношением, числом 743, составляют 31,8% от общего количества. В это число входят:

1) несколько разновидностей ошибок алфавитного типа: замена букв типа чаСЧа - Щастье, сверТчки - поруДчик - птиТСЯ - красавиТЬСЯ - абзаТц; воЙевать - конвеЕр; графические инновации: обект, друзя, ЙОлка, лЬубит; частные случаи необозначения долготы: заЖенный, уеЖать; мягкости: школники, людми; твердости: безИдейный - 291 слово, или 12,2% от общего количества; 2) собственно-орфографические ошибки, отразившие фонемный состав слова вопреки произношению: беЗпощадный, вещ_, разЗорение, ЦарицИн, цИган, чОрный, бечОвка; нарушающие традиционные написания: изЬездил, убЪет, помощ_ и т.п. - 134 слова, или 5,6% от общего количества; 3) ошибки гиперкоррекции: свиреБствуют, раСбегаются, семЬнадцать, учаВствовать, сосТны, разДница, нашЬ, сторожЬ, крышЬ, шЮм, большЁй, хорошЮю, заЧтопай, подЪдержали, сЪумею, гумМанизм и др. - 334 ошибки, или 14% от общего количества.

Таким образом, если определить «принципы» ненормативного письма в области консонантизма, то на 68,2% оно окажется письмом фонетическим - таким, при котором буква обозначает звук, его акустико-артикуляционные признаки; на 14% - письмом иероглифического типа, когда выбор буквы не мотивирован языковыми отношениями, и на 3,4% - стихийно-фонемным: беЗпощадный, вещ_, чОрный, цИгане - 81 слово, где ошибочное, но фонологически адекватное написание не может быть выведено из акустико-артикуляционных характеристик звука. 14,4% написаний - ошибки гиперкоррекции - не могут быть определены как «тип» письма - они являются реакцией, или, лучше, антиреакцией на орфографические правила.

В главе III - ОШИБКИ В ОБОЗНАЧЕНИИ ГЛАСНЫХ ФОНЕМ - рассматриваются следующие группы ошибок: 1. Ошибки в обозначении фонемы <а>; 2. Ошибки в обозначении фонемы <и>;
3. Ошибки в обозначении фонемы <э>; 4. Ошибки в обозначении фонемы <о>; 5. Ошибки в обозначении фонемы <у>; 6. Ошибки в обозначении гиперфонем.

Анализу ненормативных обозначений гласных предшествует квалификация ошибок против произношения при обозначении фонем <а> и <и>: 1) придОвали, увОжаю, запОх; 2) извЕни, до свЕданья, удЕвился, на кроватЕ и т.п., неоднократно обсуждавшихся лингвистами и методистами. Причину этих ошибок объясняли неправильной методикой обучения правописанию (А.С. Редозубов), ложной аналогией (П.О. Афанасьев, А.Д. Алферов), гиперкоррекцией (А.С. Ярусов), большей частотностью соответствующих букв (А.Г. Вишнепольская, Б.И. Осипов), своего рода орфографической маркированностью - большей «престижностью» букв о, е перед буквами а, и (А.В. Глазков) и др.

В настоящей работе выдвигается фонологическое объяснение генезиса этих ошибок. Основания для него дают наблюдения над письмом малолетних. Анализ ошибок, сделанных первоклассниками в сочинении, проведенном в начале учебного года, когда орфографические заботы им были еще незнакомы, показал, что, с одной стороны, дети акают и ъкают не только фонетически, но и орфографически: сАбака, кАтенок, вИселые, у мИня. С другой стороны, регулярно повторяются и ошибки против произношения: запОх, бОзар, кОкие, увОжаю, крОсивый, скОзал; любЕт, прЕшла, сочиненЕе и др.

Был произведен подсчет: 1) сколько раз фонемы <а>, <о> не под ударением обозначены буквой а, сколько раз - буквой о; 2) сколько раз фонемы <и>, <э> не под ударением обозначены буквой и, сколько раз - буквой е. При этом, принимая во внимание отсутствие лингвистической компетенции у пишущих, мы учитывали все употребления букв а, о, и, е - независимо от того, правильное это написание или неправильное. Были получены следующие результаты (см. табл. 4).

Таблица 4 Употребление букв а и о, е и и в сочинениях первоклассников

Из 510 случаев (первые две строки таблицы), дававших детям возможность написать в безударном положении буквы а или о, которыми они привыкли обозначать безударный звук [а], в 244-х случаях (47,8%) они написали о. Число выборов в пользу е перед и является несколько меньшим: 26,8%, но также вполне представительным. Возникает вопрос: почему школьники, решительно незнакомые с правилами и даже не имеющие орфографического навыка, пишут не то, что слышат?

В исследовании предложена гипотеза: детский язык имеет иную фонологическую систему, чем язык взрослых, т.е. людей с сформировавшейся языковой компетенцией, а именно: в детском языке меньшее количество фонологических оппозиций, чем во взрослом, и соответственно меньшее количество гласных фонем. Анализ письма и чтения малолетних позволяет предположить, что в детском языке релевантным является противопоставление по ряду: «передний - непередний» и нелевантным - противопоставление по подъему: «верхний - верхне-средний» или «средний - нижний». Противопоставление по ряду в детском письме находит выражение в последовательном разграничении, с одной стороны, букв и-е, обозначающих звуки переднего ряда, и, с другой, - букв о-а, передающих на письме гласные звуки среднего и заднего ряда. Отсутствие противопоставления по подъему находит выражение в смешении: 1) букв и и е и 2) букв о и а. Можно, таким образом, утверждать, что в детском языке существует три гласные фонемы: 1) «фонема передне-среднего ряда», обозначаемая в детском письме буквами и, е; 2) «фонема средне-заднего ряда», обозначаемая буквами а, о; 3) «фонема заднего ряда» <у>.

При этом отношения между буквами а и о в детском письме при обозначении звука [а], по-видимому, такие же, как и отношения между знаками и , и , и , и , и для обозначения звуков [j?а] / [?а?]: яма, дядя; [j?э?] / [?э?]: ехал, верит; [р]: рука; [ч']: черный; [ш]: шел и т.д., с тем отличием, что различие начертаний а и о, е и и поддержано языком - сильными позициями фонем <а>, <о>, <э>, <и>, а различие начертаний и и других подобных ничем не поддержано, благодаря чему «неправильные буквы» довольно скоро, по мере овладения письмом, из детской графики уходят.

Доказательством того, что для малолетних звуки [а] и [о] функционально объединены в одну языковую единицу, могут служить ошибки чтения у обучающихся или только что научившихся читать. Первоклассница медленно, по слогам, отчетливо выговаривая каждую «букву», читает: Жила стар[о]я медведица. Никогда не расст[о]ваться друг с другом. Пока лиса не наел[о]сь досыта. Cмотри не пром[о]хнись. Промаз[о]в. Ловкий маленький охотник, между рюмк[о]ми скользя… Нельзя даже близко к т[о]ким подходить. Зайчик пошел и заплак[о]л. Вот заплак[о]л заяц… Лиса н[о]варила манной каши и размазала по тарелке. Кот да б[о]ран (и здесь же: Не услышали кот да б[а]ран). А с[о]ма побежала на улицу, заиграл[о]сь, загулял[о]сь. Что дел[о]ть? Илья побеждает вр[о]гов. Написанное ей самой налили, поработав, из комнаты читает как н[о]лили, поработ[о]в, из комн[о]ты. Симптоматично, что девочка читает а как [о] даже под ударением: к[о]ша из топора, с[о]ни, нак[о]з матери, правда, поправляется, видимо, чтобы слово получилось узнаваемым. Пишет под диктовку: виногрОд, в безударном положении: зОвод, кОнава, кОпуста, кОрман, сОпоги, стОкан, фОмилия, рОбота, рОбочий, кОникулы и др. Поддержку нашему предположению о различиях детской и взрослой фонологической систем и о составе фонем в детской речи обнаруживаем у Р.О. Якобсона, который утверждает, что дети усваивают систему фонем последовательно, при этом «относительная хронология» этого процесса в разных языках одна и та же. В вокализме первичным является широкий гласный; затем возникает противопоставление «широкий - узкий гласный», затем - противопоставление идет по двум путям: «следующий этап вокализма привносит либо третью ступень раствора, либо расщепление гласного на палатальный и велярный. Каждый из этих процессов приводит к системе из трех гласных, что и составляет вокалический минимум в живых языках мира. Этот вокалический минимум <...> вызывает, очевидно, существование фонем, совмещающих два «дифференциальных элемента», согласно соссюрианской терминологии (так, в «трехугольной» системе из гласных u, a, i фонема u является велярной по отношению к i и узкой по отношению к а; в «линейной» системе средний член является сложным: он широкий по отношению к крайнему узкому и одновременно узкий по отношению к крайнему широкому)» - Р.О. Якобсон Звуковые законы детского языка и их место в общей фонологии // Принципы типологического анализа языков различного строя. М., 1972. С. 248-249. Разрядка автора цитаты.

Можно предвидеть возражение следующего рода. Действительно, у малолетних фонологическая система только формируется, и возможно, что она имеет иное наполнение, чем у взрослых. Но придОвал-то пишут не только 6-летние, но и 66-летние! Думаем по этому поводу, что наряду с понятием «физический возраст» есть основания говорить и о понятии «орфографический возраст», подразумевая под последним языковую компетенцию пишущего. И в этом смысле «орфографический возраст» сплошь и рядом не совпадает с физическим. Иногда он бывает выше физического (из 30 работ первоклассников нам встретилась одна абсолютно грамотная!), но в большинстве случаев он ниже. Поэтому употребление букв о и а в качестве двух равнозначных способов обозначения фонемы <а> считаем одной из специфических особенностей малограмотного письма вообще. В качестве подтверждения процитируем ошибки 76-летнего автора воспоминаний, не учившегося в школе: книжка оформленнО, поЕвилОсь саранча, неувязкО, в тОком, прикрОтили; в том числе под ударением: кОрточку (карточку), кОждова (каждого), былО (была) и др. Автобиографические записки сибирского крестьянина В.А. Плотникова. Публикация и исследование текста. Подготовка текста, предисловие и комментарий Б.И. Осипова. Омск, 1995. С. 24.

Относительно ошибок типа извЕни, наряду с высказанной гипотезой, в работе предложена еще одна: акустико-артикуля-ционная. В 1-м предударном слоге после мягкого согласного произносится гласный [] - «звук, близкий к [и], точнее, несколько ослабленный гласный переднего ряда, по степени подъема языка средний между [и] и [е] (язык поднимается ниже, чем при [и], и выше, чем при [е]», Р.И. Аванесов Русское литературное произношение. 6-е изд. М., 1984. С. 95. при этом «акустически по его формантной структуре он совпадает с редуцированным е». М.И. Матусевич Современный русский язык. Фонетика. М., 1976. С. 103.

В остальных безударных слогах после мягкого согласного произносится «тоже [], но заметно более редуцированный (ослабленный), чем в 1-м предударном слоге». Р.И. Аванесов Указ. соч., с. 97. «Практически это очень краткое и ослабленное [и], неопределенное по качеству». М.И. Матусевич Указ. соч.. С.. 103. Выделено нами - Л.П. Таким образом, звучание гласного на месте фонемы <и> в безударных слогах после мягкого согласного дает основания быть обозначенным на письме не только буквой и, но и буквой е. ненормативный письмо буква ошибка

Еще бульшие, может быть, основания дают для этого артикуляционные ощущения пишущих. Артикуляционный контекст, в котором бытует фонема <и> не под ударением, т.е. предшествующие или последующие звуки средней или задней зоны артикуляции, так или иначе приспосабливают к себе артикуляцию звука [и], передвигая его из передней зоны в средне-переднюю. «Средне-передние» артикуляционные ощущения пишущий и передает на письме буквой е. Можно обнаружить несколько разновидностей отраженного в ошибочном написании артикуляционного контекста звуков [иэ], [ь]. 1) После мягкого губного перед слогом с гласным среднего или заднего ряда: напЕсать, спЕна, до свЕдания. Передвижку к средней зоне артикуляции обусловливает среднеязычный [а] следующего слога: гласный звук попадает на середину пути артикуляционного движения органов от передней зоны - к средней. 2) После мягкого зубного (т.е. палатального) согласного перед слогом с ударным гласным среднего или заднего ряда: полЕвать, восклЕцательный, целЕну, псЕхованный. 3) После мягкого зубного перед слогом с ударным гласным средне-переднего ряда: приблЕжение, удЕвленный, сопротЕвлявшемуся. 4) После передненебного перед слогом с гласным среднего или заднего ряда: чЕновников, нет чЕсла, чЕтаю, ширЕну, прЕдут. 5) В соседстве со средненебными звуками [к'], [г'], [х'], [j], которые придвигают к себе артикуляционную зону соседнего гласного: стоят домикЕ, половЕки, маленькЕй, от дорогЕ, из-за пазухЕ, в молчаниЕ и др. 6) После мягкого губного перед мягким зубным и передненебным: напЕшите, спЕртное, увЕльнуть, извЕни и др. 7) Между мягкими согласными: просвЕстел, васЕлька, удЕвился, непримЕримость и др. 8) На конце слова после палатального согласного: в безопасностЕ и др. Во всех случаях артикуляционные ощущения пишущих при произнесении звуков [иэ], [ь] находятся в средне-передней зоне - зоне артикуляции звуков [?э], [?э?].

Аналогичное среднее положение занимает безударный гласный, передающий фонемы <и>, <э> или гиперфонемы <а/о/э/и>, <и/о> после твердых шипящих. В 1-м предударном слоге в современном произношении здесь звучит [ыэ] - «гласный, по своему качеству средний между отодвинутым назад [э] и [ы]». Р.И. Аванесов Указ. соч. С. 94. Этот гласный передается в ненормативном письме равным образом буквой и и буквой е: жИлаю, кружИвной, жИлезный, - и жЕлет, жЕндармы, большЕнство и т.п. В заударных слогах после твердых шипящих, пишет Р.И. Аванесов, произносится звук [ъ], но наряду с ним в некоторых формах - [ыэ]: «звук по подъему языка несколько более низкого образования, чем [ы], но заметно более высокого образования, чем [э]». Р.И. Аванесов Указ. соч. С. 102. Эта артикуляция также дает возможность двойного написания: услышИл, слышИл, раньшИ - и услышЕла, слышЕл, снаружЕ и т.п.

Остальное содержание главы составляет классификация и анализ ошибок на месте фонем <а>, <и>, <э>, <о>, <у> и гиперфонем <а/о/э/и>, <а/о/э>, <а/о>, <и/э>, <и/о>. Ошибочные обозначения гласных фонем классифицируются по шести позициям. М.В. Панов Современный русский язык. Фонетика. С. 153. Квалификации ошибочных обозначений каждой из фонем предшествует сопоставление способов обозначения этой фонемы в нормативном и ненормативном письме.

В заключении главы представлена в систематизированном виде совокупность ошибок в обозначении гласных фонем с указанием количества ошибок каждой разновидности (см. табл. 5) и сформулированы выводы.

1. В обозначении гласных фонем 1900 ошибочных написаний из 2291, или 82,9%, составляют графические ошибки. Из них 264 - ошибки алфавитного типа, нарушающие правило закрепленности определенной буквы за определенной фонемой (придОвал, завтрОк, Ейнштейн), и 1636 (в 6 раз больше) - ошибки фонологического типа, нарушающие графический запрет на отражение позиционных чередований. Среди последних основную массу составляют написания, отражающие позиционное чередование гласных фонем в сигнификативно-слабых позициях - 1348, или 59% от общего количества. Богаче всех ошибками 6-я позиция - в безударных слогах после мягкого согласного, кроме 1-го предударного - 604 ошибки: у КабанихЕ, осИнь, о речкИ, дальнИго, с ЖенЯй, могучИю. Далее в порядке убывания: 5-я позиция (в первом предударном слоге после мягкого согласного: глЕдят, полИтел - 274; 4-я позиция - в безударных слогах, кроме первого предударного, после твердого согласного: шЕрина, к МашИ, пАиграла - 257; 2-я позиция - в первом предударном слоге после твердого согласного, кроме [ж], [ш]: цЫнить, вАйна - 148; 3-я позиция - в первом предударном слоге после согласных [ж], [ш]: жЕлеть, жИних - 46; 1-я позиция - абсолютное начало слова: Абстрел, Ескать, Иловый - 19. Меньшую, но также заметную часть (294) составляют ошибки отражения позиционных чередований гласных в перцептивно-слабых позициях: зайчЯт, цЫрк, бочЁнок.

Ошибок на месте фонем <а>, <и>, <э>, <о>, <у> (1731) в
3 раза больше, чем ошибок на месте гиперфонем (560) - это подтверждает неоднократно отмечаемый лингвистами и методистами (А.С. Ярусов, Н.Оральников, А.Н. Гвоздев, Л.Г. Галущинская и др.) феномен преобладания ошибок в проверяемых гласных над ошибками в непроверяемых.

Собственно-орфографические ошибки, числом 275, или 12% от общего количества, являются стихийными фонемными написаниями (обгАрелые, цИган, чОтко, пошОл, рОзрезал, рОсти, парашУт). Ошибки гиперкоррекции в обозначении гласных немногочисленны: 2 написания буквы ы после мягких шипящих (научЫлся) и 9 - буквы ё после твердых шипящих и ц (снежЁк, танцЁркой) - всего 0,5%.

Вне отношений к принципам современного нормативного письма стоят ошибки, отражающие ненормативнное произношение (оделсИ, сУвала, командЫвал, Энтенсивно, Имоция) - 103, или 4,5% от общего количества.

Как и при обозначении согласных, наблюдается, хотя в меньшем количестве, избирательное отношение к отдельным фонетико-артикуляционным признакам: в написаниях катЮнку, Уколо мамы отражена лабиализованность гласных [ц], [о], [у] и не отражены различия по подъему.

2. При анализе ошибок в аспекте графических интенций пишущего главным фактором, определяющим выбор буквы для гласной в ненормативном письме, приходится признать, как и у согласных, акустико-артикуляционные ощущения пишущих. Об этом свидетельствуют: 1) ошибки фонологического типа, отражающие позиционные варианты и вариации фонем, - 1636; 2) ошибки алфавитного типа на месте фонемы <э>: гротЭск, экзЭмпляр (6), также продиктованные произношением; 3) некоторые виды собственно-орфографических ошибок: обгАрелые (5), пошОл (207), парашУтист (2), совпадающих с фонемными написаниями, но обусловленных произношением; 4) все орфоэпические ошибки (103). Общее количество ненормативных обозначений гласных, продиктованных акустико-артикуляционными ощущениями пишущих, составляет 1959 ошибок, или 85,5% от общего количества проанализированных написаний.

Значительно меньше ошибочных написаний, не мотивированных произношением: 332, или 14,5% от общего количества. Среди них: 1) 258 написаний, демонстрирующих нарушение графического правила закрепленности определенной буквы за определенной фонемой: это выбор о при обозначении фонемы <а> и гиперфонемы <а/о>: придОвал, завтрОк (254 слова); остальные - выбор Е при обозначении фонемы <э>: Ейнштейн (1 слово); мена местами букв ё/ю и о/у при обозначении лабиализованных: катЮнка, Уколо мамы (3 слова); 2) 74 написания, нарушающие орфографические правила и не мотивированные

произношением; среди них: а) нарушение правила как такового: гонцИ, чОтко, рОзрезал, нарОстание, рОвняясь, поджОг лес, сильный ожЁг (63 слова); б) ошибки гиперкоррекции: научЫлся, снежЁк, танцЁркой (11 слов).

Если определить «принципы» ненормативного письма в обозначении гласных, то обнаружится, что это письмо на 85,5% - фонетическое, при котором буква обозначает звук в его акустических и артикуляционных характеристиках; на 11,3% - иероглифическое - такое, при котором выбор буквы не мотивирован языком в его современном состоянии: выдОвал, завтрОк - 257, поджОг дом, сильный ожЁг, Ейнштейн - 3; на 2,7% - стихийно-фонемное: цИган, чОтко, рОзрезал, рОсти, рОвняясь - 61 слово, где ошибочная буква, не мотивированная произношением, является фонологически адекватным написанием. Ошибки гиперкоррекции - 11 слов, или 0,5% от общего количества: научЫлся, хорошЁ - не могут быть определены как «тип» письма - это издержки общения с графическими и орфографическими правилами за пределами системных языковых отношений.

В главе IV - ОШИБКИ В ИХ ОТНОШЕНИИ К ФОРМЕ СЛОВА - ненормативное письмо исследуется в процессуальном аспекте. Целью здесь является получить ответ на вопрос: «Как пишут, каков процесс письма?» Относительно нормативного и ненормативного письма ответ на этот вопрос также оказывается различным.

Пишущие нормативно передают морфемы в их фонемном составе. Членимость слова на значащие части - это его форма в фортунатовском смысле термина. По Фортунатову, формой слов называется «способность отдельных слов выделять из себя для сознания говорящих формальную и оснувную принадлежность слова». Ф.Ф. Фортунатов Сравнительное языковедение. Общий курс // Избранные труды. Т. 1. М., 1956. С. 136. Членение слова на формальную и оснувную принадлежности происходит благодаря его вхождению в два ряда сопоставлений: по аффиксу и по основе: 1) нес-у, вед-у, бер-у;

2) нес-у, нес-ешь, нес-ет... Таким образом, форма слова толкуется как его членимость на значащие части, повторяющиеся в других словах, - на грамматическую и лексическую части. Другое важное свойство фортунатовской формы слова - его членимость одновременно на звуковом и на содержательном уровне. Нормативное русское письмо - это письмо, которое адекватно грамматическим формам слов, т.е. соответствует языковому членению предложений, слов и фонемному составу морфем. Ср. определение, данное грамотному письму А.М. Пешковским: «В основе усвоения грамотности лежит способность расчленения речевых представлений, куда входит расчленение речи и на слова, и на грамматические части слов, и на слоги, и на звуки (первые два, конечно, с соответственным расчленением на значения). <...> Искусственная, литературная речь, а таковой неизбежно является всякая речь, выходящая по содержанию за пределы домашнего обихода <...>, и тесно связанные с ней письмо и чтение требуют осознания этой членораздельности. Степень этого осознания и есть степень грамотности» - А.М. Пешковский Навыки чтения, письма и устной речи в школах для малограмотных // Вопросы методики родного языка, лингвистики и стилистики. М.-Л., 1930. С. 21-22. Разрядка автора цитаты.

Ненормативное письмо отражает или нерасчлененность речевых представлений малограмотного, Ср.: «Спросите неграмотного обитателя лесной глухой деревни, есть ли в его языке звук б, есть ли в нем слово и, есть ли в нем даже слова столу, добрую, - он вас не поймет. Малограмотный ясно выговорит вам слово пролетариат, а напишет пролтриат или пролторат. Если вы его спросите, что он слышит после первого т, то он даже и вопроса вашего не поймет, потому что он, говоря, не замечает, что в этом слове два т. Тот же малограмотный может сказать на собрании что-нибудь вроде успехи соотношения сил или пролетаризация классовой борьбы, и ему будет казаться, что он понимает то, что он говорит. На чем основаны все эти явления? На недостаточной расчлененности речевых представлений по сравнению с той, которой требует чтение, письмо и культурное говорение». - Указ. соч., с. 21-22. Разрядка автора цитаты. или членение, неадекватное языковому. Соответственно этому можно, вслед за А.М. Пешковским, говорить о разных степенях грамотности, в зависимости от «степени осознания» членимости языка. Буквенное письмо может: 1) отражать нерасчлененное восприятие речи в целом;

2) свидетельствовать об отсутствии членения внутри слова;

3) представлять слово расчлененным, но таким образом, в каком форма этого слова оказывается неадекватна языковой.

Грамотность бывает минимальной, когда в языковых представлениях пишущих отсутствует не только форма слова как его членимость на морфемы, но и «форма текста» как совокупности дискретных языковых единиц - «отдельных полных слов» (Ф.Ф. Фортунатов). Ярким примером неадекватного членения речевого потока могут служить тексты детей, начинающих освоение письма: Жилаодна кошка уней было три котенка один играл в клубок другой пил молоко. аещоодинтожепилмолоко. только умамы а папа спал. Патомони о тправилис, гулят. Маленький котенок, убежал. Мама искала искала потомнашла. Котенок по старше бегал возле мамы а катенок самый старшей следил заими. Мама была рада за своих детей Апапа оченрад конец истории (Сочинение по картинке, 1 класс, ноябрь. Сохранена орфография и пунктуация источника). С возрастом количество членений текста на слова возрастает, что говорит об увеличении языкового (как, впрочем, и жизненного) опыта: Ятибя люблю (2 кл.); Ты меня нелюбеш_ (3 кл.), однако проблема адекватного членения текста до конца не решается еще долго: Мне во сенье дожди бывает грустно (2 кл.), Черная глухаркак всенощной зовет (3 кл.), Герда! К омне! (5 кл.); пошел со Цом на рыбалку (5 кл.), Буря мглою не бокроет (5 кл.) и др.

Следующую ступень грамотности (малограмотности) демонстрируют ошибки, свидетельствующие о нерасчлененности (= аморфности) отдельного слова в языковом сознании пишущих. «Цельность и слитность» (А.М. Пешковский) языковых представлений пишущего выражается здесь в том, что он не членит слово на основу и флексию, корень и аффикс - т.е. не идентифицирует корень или аффикс в ассоциативном ряду слов с данным корнем или аффиксом. Письмо без осознания членимости слова на морфемы - это письмо по слуху, «наивное воспроизведение звуков речи», по словам Н. Оральникова: взИла, приволШский, извесный, нИмецкая, нароТ, догаТка, вАйной и др. Пишущий в момент письма не соотносит взИ-ла с взя-ть, при-волШ-ский с По-волж-ье, из-вес-ный с из-вест-ить и т.д. - именно в силу нерасчлененного восприятия слова. Ср.: «Если у нас ученик 10 класса вдруг начинает писать сабака, то это означает, что это слово недостаточно хорошо воспринимается в его корневом составе. Любопытно, что это злосчастное слово собака у одного и того же ученика часто пишется по-разному: в одном случае правильно, а в другом неправильно. Следовательно, ученик не отдает себе отчета в составе слова и не трудится сопоставлять одно слово с другим». - П.О. Афанасьев О морфологическом анализе слова как основе развития орфографических навыков // Вопросы орфографии в школе. М., 1936. С. 14. Выделено нами - Л.П).

Отметим, что подобные ошибки отнюдь не являются школьным несчастьем нашего времени, они - достояние истории письма. Так, Д.Н. Ушаков пишет о фонетических, т.е. «по выговору», написаниях, которые «вторгались в разное время в правописание, по мере изменения в произношении. Таковы: замена Ђ буквой е, когда Ђ стал произноситься одинаково с е <...>; пропуск ъ или ь или замена их через о и е <...>; изменение з на с в приставках из-, низ-, воз-, раз- (роз-) перед глухими, кроме с; употребление о вместо е после шипящих и ц; ошибки в употреблении глухих и звонких, вроде где, здесь, свадьба, здоров <...>; написания с а под влиянием «акающего» произношения вместо первоначального о, напр., барсук, калач, касатка, лапта, стакан, завтрак, карман, крапива, паром, вм. борсук, колач, косатка и т.д.; сюда же относится а в собственных именах Авдотья, Алёна, Алфёр и друг., вм. Овдотья, Олёна, Олфёр, как и писали в старину» - Д.Н. Ушаков Русское правописание. С. 70-71. При нерасчлененном восприятии слова нет различия в генезисе ошибок в корне и в аффиксах: Здаст, оДбежать, Абстрел, клубочИк, крепАсть, на следущее утро, кипучИю, мучИИмся и др. - пишущий так же, как и в корне, не соотносит З-дал со с-мял, оД-бежать с от-нести, кипуч-Ию - с больш-ую и т.д. Ср.: «Если учащиеся делают такие ошибки, как здал, зжег и т.п., то это объясняется тем, что они не осознают состава слова, не чувствуют, что слово распадается на приставку с- и корень жег». - П.О. Афанасьев Грамматическая база орфографической работы // Русский язык в школе. 1936. № 2. С. 21.

Следующую ступень малограмотности демонстрируют написания, отражающие неадекватную форму слова. Эти ошибки совершают люди, языковая компетенция которых позволяет воспринимать слова как членимые языковые единицы, т.е. как слова, безусловно обладающие формой, но формы слов в сознании пишущих не совпадают с формами слов в языке, и ошибками пишущий «помечает» места структурных расхождений своей «персональной грамматики» с грамматикой литературного языка. Выделено несколько разновидностей деформации слова, отразившейся в ненормативном письме.

1. Изменение формы слова вследствие утраты связи между означающим и означаемым морфемы. Одно из главных условий существования формы слова в фортунатовском ее понимании заключается в том, «чтобы та же принадлежность звуковой стороны и с тем же значением была сознаваема говорящими и в других словах». Ф.Ф. Фортунатов Указ. соч. С. 137. Выделено нами - Л.П. Ошибочные написания свидетельствуют об утрате или изменении связей между планом выражения и планом содержания морфемы, что может проявляться: 1) в оснувном ряду ассоциаций (в корне) и 2) в аффиксальном ряду ассоциаций, образующих форму слова.

1) Самую большую группу ошибок, отражающих изменение связи между означающим и означаемым в корне слова, составляют ошибки в безударных гласных корня. Обычно их объясняют простым неприменением правила о проверке безударного гласного ударением, однако дело обстоит значительно сложнее. Еще 30-е г.г. XX в. было экспериментально доказано, что адекватное применение правила о проверке безударных гласных корня ударением «зависит не столько от уменья переносить ударение, сколько от уменья выделить в слове его оснувную часть, имеющую существенное значение, и формальную часть. Основное затруднение в применении изученного правила идет у учащихся по линии того, как следует изменять слово с тем, чтобы, ставя гласную под ударение, сохранить оснувное его значение». Л.И. Божович Психологический анализ употребления правила на безударные корня // Вопросы орфографии в школе. М., 1936. Цит. по переложению в журнале Русский язык в школе. 1936. № 2. С. 92. Ошибки в корневых гласных возникают в результате сближения неоднокоренных слов с омонимичными или частично совпадающими в звучании корнями; при этом можно говорить о двух разновидностях ложной идентификации корней: звуковой и семантической. Звуковая разновидность имеет место там, где пишущий сближает корни единственно по звуковому сходству, без семантического анализа. Нарушение формы слова заключается в том, что пишущий членит слово на звуковом уровне, но не членит на смысловом, т.е. не отождествляет корневую морфему по значению в ряду других однокорневых слов, ср. подбор однокоренных слов 10-летней девочкой: ловил - лавина; веселый - висел; чайник - чайка, ср. также пример Л.И. Божович: шалить - шаль. Ошибки, являющиеся следствием звукового сближения корней, без семантического их отождествления, свойственны наивному письму младших школьников: замОхал - мох, покОзался - козы, увИданье - увидел, ослАжняется - слаженный, стОраться - стороны, свЕжу - свежий и др. Особенность этих ошибок в том, что между сближаемыми словами для пишущего нет никакой семантической связи, и нет даже попытки установить семантическую мотивированность одного слова другим. Ср.: «В материалах совещания преподавателей я натолкнулся на факт, когда одна ученица пишет удЕвительно. Ее спрашивают: «Почему е, а не и?» - «Потому что есть слово девочка» - П.О. Афанасьев О морфологическом анализе слова как основе развития орфографических навыков // Вопросы орфографии в школе. М., 1936. С. 14.

Семантическая разновидность ложной идентификации корня имеет место тогда, когда, в отличие от предыдущей группы, семантический анализ в момент письма «включен», но выбор падает «не на то» слово, т.е. пишущий устанавливает семантическую связь между неродственными корнями. Такие написания - проявление своего рода «народной этимологии». Так, отщИпенцы ученица объяснила связью с отщипнуть; нОсекомое третьеклассник написал с о, «потому что оно носится», яблоко вЕсит школьник проверил словом повесить; ДИмьян - словом Дима; навОждение - наводит, бИчевка - бич; прозасЯдались - сядет; потАму - там; просвЯщение - святость; скомпАновать - компания, продАвольственный - продажа и др. (приводим объяснения «авторов» ошибок). Ср.: «Один ученик, написавший в своей тетради прилЂжание, объяснял нам, что он в этом слове поставил Ђ, так как в слове лЂнь пишется Ђ, а это все относится к учению».- А.Д. Алферов Обучение правописанию // Родной язык в средней школе (Опыт методики). М., 1916. С. 110.

В связи с этим Н. Оральников предостерегал против неосмотрительного пользования правилом: «В руках ученика Дор. правило, действительно, может превратиться в весьма опасное орудие, в духе народной этимологии освящая такие перлы словопроизводства, как мараль, потому что есть же ведь слово замаранный». - Н. Оральников Орфографическое правило и грамотность // Русский язык в советской школе. 1931. № 1. С. 99. Ошибки, связанные с ложной идентификацией корня, - проявление универсальных языковых процессов, они хорошо известны истории русского языка - их результатом было изменение значений и возникновение новых слов, ср.: «... Говорящий давно начал и теперь продолжает связывать слово смирение с мир, а свидЂтель с видЂть, другими словами, «производить» смирение от мир, а свидЂтель от видЂть, между тем как первое произошло от мЂра, имело смысл «умеренность, скромная мера» и писалось когда-то смЂрение, а второе произошло от вЂдЂти (знать), имело смысл «тот, кто знает», и писалось когда-то свЂдЂтель. Так возникло теперешнее правописание этих слов: сознание говорящих связало слова, которые по своему происхождению не связаны». Д.Н. Ушаков Русское правописание. С. 72. Результатом соединения слов, не связанных значением, может быть изменение формы слова, т.е. изменение его членимости. Так, Д.Н. Ушаков пишет о слове оводъ, «в котором сознание видит корень вод, ласковый, где сознание видит суффикс -ов-, вопреки старому правописанию, согласному с происхождением: овадъ, ласкавый». Подобным образом, пишет он, слово апрЂль получило Ђ по ассоциации с русским прЂть: «в апрЂлЂ земля прЂет». «Совершенно так же малограмотный пишет Спередонъ вм. Спиридонъ, сблизив в своем сознании это чужое слово со своим передъ, спереди. Нечто подобное представляет собою правописание славяне вм. первоначального словяне, с тою только разницей, что производство от слава - намеренный домысел известной эпохи, а не плод безыскусственного сближения». Указ. соч. С. 75-76. Отличие современных ошибок, являющихся следствием ложного отождествления корня, от исторических только в том, что исторические, изначально ошибочные, написания превратились со временем в нормативные, внеся соответствующие изменения в словарь, в то время как современные продолжают быть «беззаконными».

2) Ошибки, отражающие изменение связи между означающим и означаемым в аффиксах. В этом случае слово воспринимается пишущим как расчлененное, но по аффиксу оно отождествляется в «чужом» ассоциативном ряду. Сдвиги могут происходить: а) в пределах означаемого, б) в пределах означающего морфемы.

Изменения в пределах означаемого. Ошибки отражают в этом случае установленную пишущим ложную связь между планом содержания и планом выражения морфемы, например: прЕобрести, прЕукрасить, прЕвратник. Причина ошибок здесь - неопознание формы слова в ассоциативном ряду: а) при-обрести - при-купить, при-соединить; б) при-украсить - при-сесть, при-встать, при-нарядиться; в) при-вратник - при-дорожный, При-морье, при-школьный. Морфема вычленяется пишущим, но вычлененному сегменту присваивается значение другого, омофоничного, сегмента из другого ассоциативного ряда: прЕобрести истолковано как «переместить по отношению к себе», ср. претворить; прЕукрасить понято как «уж очень хорошо украсить», ср. премилый; прЕвратник каким-то образом связано с превратно - обсуждение со студентами сделанных ими ошибок позволило обнаружить реликты таких ассоциаций.

Изменения в пределах означающего - это неадекватное отражение на письме фонемного состава морфемы безотносительно к значению этой морфемы. Пример - ошибки в личных окончаниях глаголов: а) мечИт, пишИтся, стелИтся, сядИт; б) делЕм, любЕм, нравЕтся и др.

2. Переразложение формы слова. В процессе письма любой пишущий подвергается «атакам» со стороны других грамматических форм, и при отсутствии сознательного контроля над письмом происходит переразложение форм слов, их наложение или контаминация: «чужая», более «сильная», - продуктивная - форма «просвечивает» в написанном слове в виде ошибки.

Наложением форм называем замену в процессе письма одной грамматической формы другой формой. Последствием, как правило, является смещение морфемных границ, а также частичное изменение фонемного состава морфем: его расширение: лошадинНые, рабфакТ; сужение: коница, почтамп_; качественное изменение: опОсение, филосоВский. Ложная «форма слова», отразившаяся в ошибочном написании, сохраняет внешнее, звуковое подобие другой форме, спровоцировавшей ошибку, но подобие это внешнее: изменившееся членение слова не поддержано изменением членения на уровне значений морфем. ПреподОвать, придОвали, передОвай, задОвал, отдОвать и др. - частотные ошибки в словах с корнем да- объясняем отождествлением звукового сегмента -а-ва- в этих словах: препода-ва-л, прида-ва-л - со звуковым сегментом -ова- глаголов типа рис-ова-л, пир-ова-л, зим-ова-л и т.п. Поскольку -ова- - продуктивный суффикс, форма с -ова- одерживает победу. ИзлЕвает - аналогичный пример: наложение форм из-ли-вает - и про-дл-ева-ет, затм-ева-ет и т.п. УспокаЕвание - как бич-ева-ние. ОпОсение, опОдать - в этих ошибках «просвечивают» формы слов типа о-позд-ать, о-по-знать, о-позор-ить, о-полос-нуть, о-пошл-ить, о-поэт-изировать, о-пояс-ать, о-поло-уметь, опор-а и др. Слов с опо- в словаре больше, чем слов с опа- (опал, о-пад-ать, опас-ение, о-пал-ить, о-пах-ивать): 82 против 24-х. СОжать: ошибка может быть следствием неправильного членения в результате ложного отожествления: беспрефиксное слово сажать отождествляется не по корню с однокоренными ему словами: саж-у, сад-ишь, саж-ал, по-сад-ка, а по несуществующему у этого слова «префиксу» со- с другими «однопрефиксными» словами: со-жму, со-жженный, со-жаление и т.п. ФилосоВский - ошибка свидетельствует о таком членении этого слова пишущими, при котором они выделяют в нем суффикс -ов- - под давлением большого количества прилагательных с этим продуктивным суффиксом: по данным Обратного словаря, 163 слова оканчиваются на -овский: вузовский, гомеровский, отцовский, августовский и др. и только 5 - на -офский: теософский, философский, общефилософский, натурфилософский, антропософский. ИнтриганТский, губернТский - как абонент-ский, аспирант-ский. СлоГо - под влиянием форм типа больш-ого, зл-ого. ТарстуСский - как Пелопоннес-ск-ий, Одесс-к-ий, Лаос-ск-ий; аналогично близСкий, узСкая, сказСки (так писал это слово А.Пушкин) - как француз-ски-ий, генуэз-ск-ий. МировоССприятие- как вос-стание. И др. Много примеров подобных ошибок можно найти в книге А.В. Глазкова Орфографическая ошибка как предмет лингвистического исследования // Уч. зап. Московского культурологического лицея № 1310. Сер. Филология. М., 1999. С. 28-29. Автор характеризует их как последствия «неверной аналогии», «грамматической аналогии».

Таким образом, в значительном количестве случаев орфографические ошибки - это последствие и отражение игры грамматических форм, неизбежно сопровождающей процесс письма. В устной речи точным аналогом ошибок, понимаемых как результат наложения грамматических форм, являются оговорки и ослышки, а также словообразовательные окказионализмы детей: скакает, часает по аналогии с ломает, кидает, отпачкай по аналогии с открой, отлей, в противоположность словам запачкай, закрой, сольница по аналогии с сахарница и т.п. (примеры К.Чуковского). Примечательно, что об оговорках и ослышках А.М. Пешковский писал в статье «В чем, наконец, сущность формальной грамматики» [1925]: он видел в них доказательство реальности грамматических форм: «Ничто так не выявляет психологической отдельности грамматических элементов, как именно это их перепутывание». - А.М. Пешковский Избранные труды. С. 77.

Несколько ранее аналогичная интерпретация оговорок и фактов детской речи была дана в Программе по русскому языку для средней школы, написанной Д.Н. Ушаковым, М.Н. Петерсоном и Н.М. Соколовым: «Однородные слова связаны психологическими ассоциациями и влияют друг на друга своими частями так, что возможно новообразование в слове по образцу другого слова. Оказывается - и это поучительно, - что маленькая сестренка сказала возьмула вместо взяла, под влиянием возьму создала новообразование совершенно того же порядка, каким является признанное давно правильным столов, вместо старого стол, под влиянием домов, или беги вместо старого бежи под влиянием бегу, бегут и т.д. Психика человеческая везде одинакова, и на ней, оказывается, основан один из факторов изменений в языке». - Занятия языком на II ступени. М., 1920. С. 14.

Под контаминацией понимаем такое изменение формы слова, когда в результате взаимодействия двух форм возникает ненормативная третья, отличная от первой и второй. Ошибочные написания могут быть следствием контаминации: а) морфологических, б) синтаксических форм.

а) Ошибки, являющиеся результатом морфологической контаминации, дают примеры изменениий оснувной (корневой) и аффиксальной частей формы слова. Контаминация оснувных частей слов: Мечась, Пьер переходит в муссонство: масонство - муссон. Другой извод того же слова: маСсонство - видимо, контаминация масонство - масса. ПутешеВствовал, предшеВствуют и др. - результат контаминации шеств-(-овать)- и здравств-(-овать), лукавств-(-овать), безмолвств-(-овать) и, возможно, шефств-(-овать). Контаминациия словообразовательных форм: француз-гувернант: гувернер - гувернантка; также гувернянька (пример А.В. Миртова), где происходит наложение основы слова нянь-к-а на часть основы слова гуверн-ант-к-а при смысловой ассоциации: `забота о детях, воспитание'; Блок вошел в мир людей не с недовольствием, а с любовью - контаминация неудовольствие - недовольство; Соня - упадший человек: упавший - падший; Герой Гоголя решил наживиться другим способом: нажиться - поживиться; Его изнеможденный вид говорил о перенесенных страданиях: изможденный - изнеможенный. И т.п. Примеры взяты из сочинений школьников и абитуриентов.

Отраженная в ошибке контаминация аффиксальных частей слов: маячАнье: маяч-ен'j-е и маяч-ат. ЗависЕмость: Е возникает здесь как контаминация суффиксов -им(ый) /-е(ть). Ср.: «Ученик <...> пишет в слове зависимость е после с на том основании, что в слове зависеть пишется е после с» - М.Л. Ванслова Как бороться с ошибками в безударных гласных // Русский язык в школе. 1936. № 2. С. 44. НенавидИл, послышИлся: ошибочное И объясняют тем, что «слышать-видеть-ненавидеть... II-го спряжения» - здесь обнаруживаем контаминацию форм ненавид-е-л - ненавид-ит. ИзложЕм: контаминация излож-им - излож-ен. Со смеющЕмся лицом: ученица объяснила написание тем, что «причастие образовано от глагола 1 спряжения» - здесь произошло наложение суффикса несуществующего у этого глагола страд. причастия наст. вр. - и окончания Тв. п. ед. ч. ср. р. - в ущерб последнему. В момент письма у автора ошибки отсутствовали истинные грамматические ассоциации: смеющ-им-ся, высок-им, син-им, как-им, зато присутствовали ложные: смеющ-Ем-ся, смеj-ут-ся, смея-ться и т.п.

Существуют ошибки, которые показывают, что контаминация «предопределена свыше»: она происходит на уровне форм как грамматических абстракций: раболепствие. Действительно, есть слово раболепство, но нет такого однокоренного слова, которое могло бы быть для него «строительным материалом», как, например, в процитированном выше примере: неудовольствие + недовольство *недовольствие. Слово раболепствие является плодом игры слова раболепство с грамматической формой всех слов на -ие как таковой, оно образовано по модели: (раболепство) + (............ -ие) раболепствие.

Ошибки, являющиеся последствиями синтаксической контаминации, свидетельствуют о взаимодействии синтаксических форм: однАкомнатная квартира, одна спальная койка (из объявлений). В ошибках отразилось такое свойство малограмотности, как отождествление слова с предметом, им обозначаемым: одна комната - однАкомнатная квартира. Мне нравилАсь наряжать сабаку (3 кл.). Нравилось, в силу слабого осознавания детьми безличной формы, было связано с понятным собака. Контаминация: мне нравилось - собака нравилась. Контаминацию синтаксических форм видим в многочисленных ошибках в глаголах на -тся, -ться: Множество народа толпитЬся; Автор стремитЬся углубить знания; Мне не нравитЬся; Материал систематизируется и сводитЬся в таблицы и др. Эти примеры - результат такого взаимодействия синтаксических форм, когда в процессе письма деактуализируется связь согласования глагола 3 л. ед. ч. с подлежащим: в момент письма она попадает в «слепое пятно» языкового внимания; глагол воспринимается изолированно, и возникает возможность смешения форм 3 л. ед.ч. - и омофона-инфинитива. В ошибках может быть отражен и противоположный процесс, когда в процессе письма оказывается неопознанной форма инфинитива - она заменяется на письме формой 3 л. ед. или мн. ч.: нужно готовится, мог двинутся, легко убедится, чтобы устроится и т.п. Примеры, когда омофонии нет: нужно подчинятся - ср. подчиняется; мог вырватся - ср. вырвется и т.д.; они делятЬся на 4 вида - ср. делиться, в том числе при различии ударений: предпочитают держатся в зарослях (ср. дйржатся), нужно торопится (ср. торупится) и т.п. - свидетельствуют о контаминации на уровне грамматических форм: конкретных слов *деляться, *вырватся и т.п. нет; при контаминации, как и в случае раболепствие, «заимствуется» грамматическая форма как таковая, форма как абстракция.

Существует большое количество ошибочных написаний, которые являются свидетельствами отличий парадигматической системы языка пишущего от парадигматической системы литературного языка - это ошибки в падежных формах имен. Ошибки в падежных окончаниях существительных как явление фонетико-фонологического генезиса - отражение на письме произношения - были рассмотрены в гл. III, §§ 3, 4. В этом случае могут быть высказаны два предположения: эти ошибки - 1) результат перераспределения падежных форм в пределах одной парадигмы; 2) последствия переразложения разных падежных парадигм. Так, ошибка Нашла кота в кочегаркИ может быть объяснена: 1) как результат смешения П. и Р. падежей: в кочегарке - нет кочегарки в пределах одной парадигмы I склонения; 2) воздействием аналогической формы III склонения: в степи, в тиши, в тетради. Примечательно, что эти же две гипотезы обсуждались и при описании истории развития системы русского именного словоизменения. Д.Н. Ушаков Краткое введение в науку о языке. Изд. 7. М., 1925. С. 135-137; Г.А. Хабургаев Очерки исторической морфологии русского языка. Имена. М., 1990. С. 127. Анализ ошибок в падежных окончаниях существительных показывает, что для малограмотного при выборе буквы возможен и тот и другой путь.

Когда ошибка является следствием «обмена форм» внутри собственной парадигмы слова, это чаще всего происходит с формами, близкими в звуковом отношении, именно - с формами Р. и Д. падежей слов I скл. Смешение падежей имеет две разновидности: а) Р.п. имеет ошибочное окончание -е, например: у КабанихЕ, с веткЕ, от ТанЕ; б) Д.п. имеет ошибочное окончание -ы /-и: к учительницЫ, к КабанихИ, научить фонетикИ и др. Можно привести также многочисленные примеры из звучащей речи, типа к НинЫ, к ЗинЫ, к СветЫ и т.п., показывающие, наряду с ошибками в письменном языке, что значение адресата и локальное значение, передаваемые в литературном языке формой с окончанием <э>, в нелитературном - диалектном и в просторечии - передаются формой с окончанием -<и>. Внутрипарадигматическое воздействие на падежные окончания не ограничивается простым «обменом флексий»: -е на месте -и и наоборот. Одним из обстоятельств, благоприятствующих ошибкам типа пойду к НинЫ, напишу ЗинЫ и т.п., является, по нашему мнению, твердость конечного согласного основы в именительном - наиболее частотном в устных текстах - падеже: Нина, Зина. И напротив: У ма[м'и] было пять ребят (48 л., рассказ); У Ли[з'и] четверо детей (телепередача «Жди меня») - произношение с мягким конечным согласным основы говорит о том, что здесь Р.п. передан окончанием <э>, ср.: У нее ноги как у козЕ..