Лексика русского языка с оценочным компонентом значения: системный и функциональный аспекты

Лексико-семантическое поле, объединяющее глагольные ОЛСЕ, отличается тем, что в нем нет четко структурируемой центральной части ядерной зоны, поскольку среди глаголов отсутствуют общеоценочные лексемы. Русские глаголы с компонентом оценки наглядно демонстрируют национальные приоритеты в организации социального взаимодействия. В ядерной зоне поля расположены лексико-семантические группы глаголов, характеризующие социально значимые поступки человека и отражающие политические, экономические отношения людей; глаголы, определяющие семейные, родственные, дружеские взаимоотношения, а также различные виды деятельности человека. Оценочная асимметрия проявляется в пространстве поля весьма наглядно: положительно маркированные ОЛСЕ составляют не более трети всех глагольных ОЛСЕ.

Четвертый раздел посвящен наречиям с оценочным компонентом значения. Оценочно маркированные наречия составляют не менее четверти от всех слов этой части речи, поскольку основной массив наречий в русском языке составляют лексемы, образованные от качественных прилагательных, многие из которых включают компонент оценки. В активном речевом употреблении функционирует около четырех тысяч адвербиальных ОЛСЕ. В языке представлено большое количество общеоценочных наречий, в том числе предикативных.

Наряду с существительными наречия являются важнейшим средством выражения оценочной прагматики в устной речи («Отлично!» «Чудовищно!», «Клево!» (жарг.), «Прикольно!» (жарг.)). В разговорной речи широко употребляются безличные предложения с наречием в функции главного члена: «Ему это по барабану» (прост.), «Им все до фонаря» (прост.). Наречия могут выступать в роли сказуемого в двусоставных предложениях: «Артист в ударе», «Разговор не ко времени», «Все это не к добру».

Оценочный компонент значения могут включать наречия, образованные по разным словообразовательным моделям: геройски, варварски; тишком, тайком; чудом, навалом, добром, молодцом, мигом, волей- неволей; поедом (есть), пропадом (ты пропади), урывками, умеючи и т.д. Из всех частей речи именно некоторые раздельно оформленные наречия ближе всего стоят к адвербиальным фразеологизмам: ни свет ни заря, ни к черту, под пьяную руку, повеся нос, сбоку припеку, с блеском, рука об руку, до лампады и др. В их семантике часто наличествуют эмотивность, экспрессивность и оценочность.

Наречия степени с количественным значением активно участвуют в интенсификации оценки: весьма искусный повар, крайне опасно доверять незнакомцам, фантастически глупый, феноменально жаден, сверхъестественно эгоистичный. Местоименные наречия также могут включать оценочный компонент или иметь потенциальную оценку, которая часто обусловлена аффиксами, частицами, лексическими повторами: как-нибудь, кое-как, негде, некогда, некуда, незачем, неоткуда, ни с чем, там-сям; туда-сюда и др.). Наречия отличаются от прилагательных более широким кругом однокоренных ОЛСЕ, созданных по различным моделям: дурацки, по-дурацки, дурашливо, дурно, по-дурному, дуриком, сдуру

В некоторых случаях сама формальная структура наречий предполагает наличие в их семантике экспрессивного, эмотивного и оценочного компонентов. Например, для вида, для интереса, для мебели, для смеха; до фонаря, до лампочки; не в лад, не в масть, не в меру, не в нос; с наглецой, с гонором, с надломом и др. Адвербиальные ОЛСЕ активно употребляются не только в разговорной речи, но и в языке художественной литературы, давая емкую и выразительную характеристику действиям. Так, в одной из басен И.А. Крылова с помощью наречий исчерпывающе передается изменение отношения подданных к царю (лягушек к осиновому чурбану): «Сперва перед Царем ничком; / А там, кто посмелей, дай сесть к нему бочком; / Дай попытаться сесть с ним рядом; / А там, которые еще поудалей, / К Царю садятся уж и задом. / Царь терпит все по милости своей» (Лягушки, просящие Царя).

Разнообразна стилистическая окраска наречий. Устаревшие, книжные наречия представлены в языке художественной литературы и в публицистическом стиле: вовеки, поныне, воистину, гласно, засим, во веки веков, на веки вечные, наипаче, раболепно, днесь и др.. Особый репертуар наречий в жаргоне молодежи, эти наречия все шире распространяются в разговорном дискурсе: тупо, стопудово, конкретно, нехило, прикольно, ржачно.

В центральной части ядерной зоны лексико-семантического поля адвербиальных ОЛСЕ находятся общеоценочные наречия, в том числе предикативы, имеющие наибольшую функциональную значимость в речи. В ядерной зоне поля находятся частнооценочные предикативы, а также наречия, характеризующие различные виды деятельности человека.

По сравнению с полем оценочных прилагательных среди наречий более значительна доля стилистически окрашенных единиц, как сниженных, разговорных, так и книжных, архаичных. Соответственно, оценочная асимметрия среди наречных ОЛСЕ прослеживается нагляднее: преобладание отрицательно маркированных ОЛСЕ более чем трехкратное. В околоядерной зоне важен конституент, включающий местоименные наречия. На периферии поля находятся довольно многочисленные ОЛСЕ, обозначающие абстрактные понятия: количество, пространство, время. В некоторых случаях оценочно маркированные наречия трудно разграничить с ФЕ.

Анализ именующих ОЛСЕ с учетом их количественной представленности в лексической системе позволяет выстроить иерархию характеристик Человека и окружающего его мира средствами лексики с компонентом оценки: 1) характеристика морально-этических, психологических, волевых качеств человека; 2) характеристика поступков и важнейших видов деятельности человека (интеллектуальной, речевой, физической (в том числе трудовой)); 3) характеристика социального аспекта жизни человека, его взаимоотношений с другими людьми; 4) характеристика мировоззренческих постулатов человека, его ориентации в пространстве природного и социального мира; 5) характеристика внешнего облика человека, его физических и физиологических особенностей; 6) характеристика явлений и предметов в мире окружающей человека природы (натурфактов); 7) характеристика вещей, предметов, созданных руками человека (артефактов). В пределах ОЛСЕ отдельных частей речи иерархия характеристик Человека имеет свои особенности.

Пятый раздел посвящен анализу оценочного потенциала местоимений. Значимое место местоимений в языковой картине мира обусловлено тем, что они представляют собой важнейшие концепты, создающие широкий ассоциативный фон представлений о том, что такое я, в каких отношения находятся я и мы, я и все, я и другие, мы и иные, нечто и ничто, все и каждый и т.д. Потенциальная оценка, свойственная местоимениям, может эксплицироваться достаточно наглядно, например, в словообразовательных дериватах, в устойчивых выражениях (ФЕ) с отчетливо обозначенной оценкой, в типичном употреблении в текстах.

Оценочные коннотации местоимений наглядно демонстрируют установку национального сознания на осуждение индивидуализма, эгоцентризма. Например, ФЕ, определяющие должное поведение человека, акцентируют необходимость контроля за своим поведением, ответственности и даже самоотречения: (давать себе отчет, дать себе труд, держать себя в руках, держать себя в узде, держать себя в рамках (приличия) и т.д.). Традиционный коллективистский, общинный способ жизнеустройства русских людей предполагает приоритет общих интересов над личными, что на языковом уровне отражается в особой значимости и функциональной активности таких местоимений, как мы, свои, наш, все.

В шестом разделе рассматривается оценочный потенциал служебных слов (предлогов, союзов, частиц), а также модальных слов и междометий. Передавая оценочные интенции говорящего, служебные слова теснейшим образом взаимодействуют с синтаксическим оформлением высказывания («Ай да Маша!», «Это сделано по велению сердца», «Вот Петя женился так женился!» (положительная оценка); «Ну и погода!», «Так-то оно так», «Нет бы промолчать», «Он нет-нет да и скажет что-нибудь» (отрицательная оценка). Оценочный потенциал служебных слов рассматривается в ряде работ [Ляпон 1986, Русская грамматика 1980, Маркелова 1996].

В количественном отношении слова незнаменательных частей речи составляют лишь небольшую часть оценочных средств: в русском языке употребляется около 700 междометий и междометных выражений, передающих позитивно или негативно окрашенные эмоции говорящего, и около 400 модальных слов, предлогов, союзов, частиц, способных создавать оценочную прагматику высказывания (из них около 20 модальных слов, более 60 предлогов, около 120 союзов, а также аналогов союзов и около 200 частиц). При этом слова каждой части речи имеют свою специфику.

Частицы и междометия создают эмотивную, экспрессивную и оценочную окраску устных высказываний, предлоги и союзы в бульшей мере значимы для оформления письменной речи. Общность прагматических функций служебных частей речи во многих случаях приводит к трудности разграничения союзов и частиц, союзов и вводных слов, частиц и междометий.

Среди предлогов, союзов, частиц и междометий наиболее определенны с точки зрения знака оценки (положительного или отрицательного) непервообразные, производные единицы. Среди служебных слов и междометий встречаются также единицы и лексические комплексы с семантически диффузными функциями, знак оценки которых определяется контекстом. Все служебные части речи и междометия демонстрируют оценочную асимметрию, нагляднее всего асимметрия представлена среди междометий, в наименьшей мере она выражена среди предлогов.

Активными тенденциями современного этапа развития языка являются образование производных предлогов, развитие предложного управления, пополнение класса союзов новыми единицами, появление новых частиц и междометий, активизация употребления экспрессивных синтаксических структур, передающих эмоционально-оценочное отношение говорящего к предмету речи.

В седьмом разделе представлены некоторые выводы лингвокультурологического характера. Исследование лексики с оценочным компонентом значения в общем плане подтверждает те выводы о системе аксиологических ориентиров, о характере национального мировосприятия, об этнических социокультурных доминантах, которые сформулированы в многочисленных работах по лингвокультурологии, когнитивной лингвистике, концептологии, аксиологической лингвистике. Общее соотношение лексико-семантических групп ОЛСЕ со всей очевидностью свидетельствует о том, что наиболее значимы для русского человека ценности духовные, моральные; мир вещей важен и интересен для него в значительно меньшей степени. Характерной чертой русского языкового сознания является тесная связь эстетических и этических понятий.

На бытийном, онтологическом уровне концептуально противопоставление важного, главного, сущностного - неважного, второстепенного, незначительного. В языке представлена аксиологическая антонимия субстантивированных прилагательных, поддержанная религиозным мировоззрением: вечное - тленное, суетное, преходящее, сиюминутное. Превалирование духовного над материальным обусловливает аксиологическую значимость концепта идея в русском лингвокультурном пространстве. Российское общество сохраняет типологические черты идеократии

Важной особенностью национального менталитета представляется отсутствие ценностного релятивизма. Аксиологически значимая лексика достаточно определенно группируется вокруг оценочных доминант хорошо/плохо, должно/не должно. Весьма значимым является ценностное соотношение внутреннего содержания и внешней оболочки. Преимущественный выбор в пользу значимости внутреннего содержания подтверждается сложным характером оценочных коннотаций, присущих некоторым актуальным лексическим единицам (пиар, имидж, гламур и др.). Опосредованным образом с представлениями о сущностном (истинном) и внешнем (ложном) соотносится понятие правды как принципа жизни.

Важнейшей ценностью социальной жизни является коллективистский тип жизнеустройства, причем такая аксиологическая установка отражает во многом традиции крестьянского мировосприятия. Коллективизм, солидарность как должный тип человеческого взаимодействия находит широкое отражение в языке так же, как и отрицательное отношение к конкурентному типу отношений между людьми. Наиболее четко эти установки передают глагольные ОЛСЕ. В русском языке чрезвычайна важна характеристика речевой деятельности человека. Слово как фактор влияния на людей занимает особое место в русском национальном языковом сознании.

Лексика с оценочным компонентом значения отражает, с одной стороны, стабильность и устойчивость ценностной иерархии, сложившейся в течение жизни многих поколений; с другой стороны, ревизию многих ценностных постулатов в последние десятилетия жизни общества.

Пятая глава «Функциональный аспект описания ОЛСЕ» рассматривает особенности функционирования оценочно маркированной лексики в речи. В первом разделе констатируется, что прагматическим знаком, передающим ту или иную конкретную оценку, слово становится в процессе коммуникации. В речи происходит изменение и усложнение «взаимоотношений» языковой единицы (прежде всего слова) с оценочной семантикой. Чаще всего слово реализует оценку, присущую ему в системе языка, однако оценка может изменить свой знак. Кроме того, исследователями неоднократно отмечался тот факт, что оценочные коннотации в речи могут получать ЛСЕ, нейтральные в системе языка. В связи с этим в работе определены оппозиции, основанные на функционировании ОЛСЕ: ЛСЕ с системной оценкой - ЛСЕ с квазиоценкой; ЛСЕ с устойчивой оценкой - ЛСЕ с актуальной оценкой.

Для понимания характера оценочных коннотаций в речи чрезвычайно важна общность когнитивной базы. Н.Д. Арутюнова отмечает, что в тексте прагматическое значение, тесно связанное с ситуацией общения, восполняется общими для коммуникантов знаниями и нормами (когнитивной базой) [Арутюнова 1999].

Во втором разделе анализируются лексемы с квазиоценкой, в качестве которых рассматриваются ЛСЕ, приобретающие оценочные коннотации в контексте употребления, оставаясь в системе языка нейтральными в оценочном отношении единицами. В некоторых работах контекстуально обусловленную оценку называют адгерентной (речевой, окказиональной) в отличие от ингерентной (языковой, узуальной) оценки.

Можно выделить несколько типов ЛСЕ с квазиоценкой. Во-первых, нейтральная ЛСЕ может получить в речи оценочный компонент значения в соответствии с интенцией говорящего. Объективным основанием для развития оценочных коннотаций служат определенные семы в значении слова, но главным является все-таки личностное отношение говорящего к реалии действительности, индивидуальные оценочные ассоциации. Например: «Я не люблю уверенности сытой…» (В. Высоцкий. Я не люблю фатального исхода…).

Во-вторых, квазиоценку могут включать целые группы ЛСЕ, использующиеся в определенных типах дискурсов. При этом квазиоценка является разновидностью социальной оценки, поскольку она определяется принадлежностью «оценивающего субъекта» к определенной социальной группе: классу, партии, сословию и т.д. Прежде всего в данном случае речь может идти о словах-идеологемах (социализм, либерализм, тоталитаризм, демократия, рынок и др.). В идеологически разделенном обществе квазиоценка проявляет себя в политическом дискурсе чаще всего как оценка амбивалентная, способная реализовывать в текстах разных идеологических установок противоположные (положительный или отрицательный) знаки.

Третья группа слов с квазиоценкой - это новые слова, называющие значимые реалии в жизни общества, определяющие в последние десятилетия его идеологические, мировоззренческие установки и конструирующие, таким образом, новую этничность (модернизация, инновация, стабильность, нано-технология, полиция, потребление, менеджер, и т.д.). В политическом дискурсе подобные лексемы также демонстрируют амбивалентность оценки. ОЛСЕ, относящиеся ко второй и третьей группам, составляют около 500 единиц (приблизительно 2,7 % от всех рассматриваемых лексем).

Противоположность оценок, которые одна и та же лексема может реализовывать в разных контекстах, наглядно иллюстрирует мысль Е. Бартминьского о доминировании оценочно-аксиологических компонентов в значении слова над познавательными [Бартминьский 2005]. Происходит своеобразная десемантизация лексемы с квазиоценкой идеологического характера: она практически лишается денотативной соотнесенности, становится своеобразным знаком, «ярлыком», вызывающим определенный «оценочный рефлекс». Например: «Термин «модернизация» думское большинство извратило и выпотрошило так же, как в 90-е годы обескровили изначально позитивное слово «демократия» (И. Мельников. Пятой Думе - «неуд». СР 24.11.2011 г.).

Наглядная амбивалентность квазиоценки заставляет предположить, что сама оценка, которая «выставляется» тем или иным субъектом определенному явлению (царизм плохо, социализм хорошо или совок плохо, демократия хорошо), весьма условна. Она присуща «ближайшему» значению слова и является всего лишь инструментом пропаганды. Углубление в «дальнейшее» (по терминологии А.А. Потебни) значение слова способствует снятию «оценочных рефлексов», постижению диалектической сложности номинируемого понятия.

Квазиоценка обычно реализуется в слове как оценка актуальная, противопоставленная устойчивой оценке. Если устойчивая оценка в семантике языковой единицы стабильна, не меняет своего знака в зависимости от экстралингвистических факторов (доброта, злоба, холуй, терпеливый, заискивать и т.п.), то актуальная оценка появляется обычно в результате целенаправленной социально-политической (пропагандистской) деятельности, она сохраняет свой позитивный или негативный характер в течение определенного периода и может менять знак под влиянием экстралингвистических факторов. Как и квазиоценка, актуальная оценка является разновидностью социальной оценки.

Становление любой идеологии сопровождается оценочным маркированием значимых с мировоззренческой точки зрения понятий прошлого и настоящего. Это маркирование, подтвержденное в огромном корпусе идеологических текстов, авторитетных для соответствующего периода, отражается в толковых и энциклопедических словарях Идеологическая ангажированность может присутствовать в словарях и проявляться в большей или меньшей степени [например, ТСРЯ под ред. Ушакова, Купина 1995, Гусейнов 2003, Мокиенко, Никитина 2005].

В третьем разделе рассматриваются различные типы политического дискурса. В современной лингвокультурологической ситуации самые интересные явления, связанные с функционированием ОЛСЕ, наблюдаются в пространстве политического дискурса, который наглядно демонстрирует взаимодействие лингвистических и социальных факторов при формировании оценочных коннотаций лексем определенного типа. В качестве политического дискурса в работе рассматривается непрерывно пополняемый массив текстов, порождаемых в сфере политической жизни общества, в совокупности с экстралингвистическими факторами их появления. Политический дискурс образуют прежде всего тексты СМИ, текстовый компонент телевизионных передач, а также Интернет-тексты, представляющие собой статьи, обращения, заявления политического содержания, а также многочисленные комментарии пользователей Интернета по поводу различных политических событий.

Наличие печатных СМИ разной политической ориентации, а также доступность Интернета для широкого круга пользователей позволяет говорить о реальной конкуренции идеологий, о дискуссионности политического дискурса современного исторического периода. В многочисленных работах, посвященных языку политики [Баранов, Караулов 1991, 1994, Эпштейн 1991, Вежбицкая 1993, Купина 1995, 1997, 2002; Ермакова 1996, Земская 1996(а), 1996(б); Какорина 1996а, 19966, 1997; Сумакова 1996, Водак 1997, Проскуряков 1999, 2004, Шейгал 2000, Воробьева 2000, Сковородников 2001, Сковородников, Копнина 2008, Чудинов 2001, 2003(а), 2003(б), Васильев 2003, Лысакова 2005, Кормилицына 2008, Павлова 2008, Петрова, Рацибурская 2011, Паневина 2012 и др.], отмечается общая демократизацию языка СМИ, возрастание степени его агрессивности, вовлечение в тексты СМИ субстандартных языковых единиц, а также чрезвычайно активное использование языковых средств выражения оценки. Все важнейшие функции языка политики - информационная, комментарийно-оценочная, апеллятивная, а также манипулятивная, о которой стали говорить в последние годы, - предполагают активное использование оценочных средств.

Определяя самые влиятельные идеологические направления в современной политике и их представленность в СМИ, можно говорить о конкуренции официального и оппонирующих дискурсов, причем оппонирующим дискурсом может быть левый, опирающийся на социалистическую идеологию (например, газета «Советская Россия»), и правый, находящий опору в идеологии либерализма (например, «Новая газета»). Важно отметить, что в официальном и оппонирующих дискурсах не только противопоставляются знаки оценок идеологем, но и сами средства выражения оценки ведут себя по-разному. Например, для официального политического дискурса свойственна эвфемизация, для оппонирующих дискурсов - дисфемизация. В официальном и оппонирующих дискурсах появляются новые слова и окказионализмы с оценкой разного типа. В оппонирующих дискурсах прослеживается тенденция к экспликации оценки и интенсификации ее выражения.

Отметим своеобразную оценочную пресуппозицию (определенность знаков оценки, которая присуща словам-идеологемам, таким как коммунизм, рынок, демократия, Запад, СССР и т.д.) в политических дискурсах разного типа. ОЛСЕ, выступая как важные прагматические сигналы, выполняют в политическом дискурсе идентификационную функцию (скажи, как ты относишься, например, к либерализму или к социализму, и я узнаю, из одного ли мы лагеря). Учитывая чрезвычайную важность оценочных характеристик реалий окружающего мира в языке политики, можно дополнить определение объединенного единой идеологией политического дискурса следующим образом: это непрерывно пополняющийся корпус текстов, обнаруживающих общность ценностных ориентиров и оценочных квалификаций.

В четвертом разделе рассматривается эвфемизация в политическом дискурсе. В журналистской практике давнюю историю имеет использование различных языковых приемов управления процессом понимания, которые способствуют формированию отрицательного или положительного отношения читателя к тому или иному явлению, лицу, факту. Среди этих приемов весьма эффективными являются эвфемизация и дисфемизация. Эвфемизация традиционно характерна для официального политического дискурса, имеющего объективные преимущества с точки зрения своего влияния на реципиентов сообщения. Причем на первый план выходит весьма специфическая цель эвфемизации, которую Л.П. Крысин определил как «вуалирование, камуфляж существа дела» [Крысин 2000]. Например, либерализация цен, освобождение цен обозначают исключительно рост цен; непопулярными мерами называются решения правительства, которые ведут к ухудшению качества жизни населения и т.д.

В лингвистическом плане эвфемистические сочетания создаются преимущественно на базе заимствованных абстрактных книжных слов, свойствами которых являются «диффузность» денотативного содержания, бедность возникающих с ними вербальных ассоциаций.

В пятом разделе анализируются новые слова в политическом дискурсе. Этим термином в работе условно обозначены достаточно разнородные лексические единицы, объединенные значимостью, актуальностью содержания и способностью реализовывать оценку в речевом употреблении. Внедрение в лексикон общества новых слов как обозначение новых реалий жизни или как замена старых названий новыми, более «качественными», адекватными современной обстановке, является одним из действенных методов конструирования новой официальной идеологии. Многие ЛСЕ, условно обозначенные как новые слова, формально не являются неологизмами, они «обновляют» или приобретают в политическом дискурсе именно коннотативный компонент своей семантики.

В группу новых слов входят 1) существительные с квазиоценкой, называющие в официальном дискурсе ключевые понятия новой официальной идеологии (модернизация, инновация, стабильность, толерантность, технологии и т.д.); 2) недавние заимствования из английского языка (драйв, контент, тренд, гламур, менеджер, эксклюзивный и т.д.); 3) слова общенародного языка с потенциальной оценкой, актуализирующие оценочные компоненты в ракурсе своей аксиологической значимости (успешный, потребитель, потребление, рационализм, буржуазность, прагматизм и т.д.); 4) семантические неологизмы (киндер-сюрприз, тандем, рокировка, продвинутый, резонансный); 5) проприальные имена, получившие последнее время в политическом дискурсе оценочно маркированное символическое значение (Куршевель, Кущевка, Абрамович, Дерипаска, Березовский и т.д.); 6) антропонимы (имена известных политических деятелей) и некоторые топонимы, используемые в трансформированном виде с экспликацией преимущественно отрицательной оценки (ВВП, ДАМ, ГАЗ, дядюшка Зю, Жирик, Прохор, Раша, Москвабад и т.д.); 7) субстандартные (просторечные и жаргонные) слова с эксплицированной отрицательной оценкой (откат, распил, жрачка, развлекалово, чернуха и т.д.); 8) устойчивые сочетания слов, некоторые из которых имеют аллюзивную составляющую (вашингтонский обком, агрессивно-непослушное меньшинство и т.д.).

В связи с наличием оппонирующих дискурсов слова с квазиоценкой демонстрируют амбивалентность оценки. Так, оппонирующий дискурс подвергает критике базисные установки новой конструируемой этничности. Причем отрицательная оценка в этом случае является опосредованной: негативно оцениваются не сами по себе явления, предметы, а их символическое значение, весь комплекс представлений, связанный с определенным образом жизни и мировоззрением. Например: «…если судить по гамбургскому счёту, то есть качеству и продолжительности человеческой жизни, а не по числу миллиардеров, количеству «Бентли» и «Ламборжини», доступу в широкополосный Интернет, наличию айфонов и прочих технических «примочек», страна Россия и её народ деградируют, а не развиваются» (Т. Соловей, В. Соловей. Прогресс в обратную сторону. ЛГ 1.09.2010 г.)

Важная черта современной публицистики - языковая рефлексия, причем предметом ее является как раз оценочная составляющая семантики слова: «Но, знаете, мне в слове «успешность» слышится скорее бесстыдство людей среднего порядка». (В. Распутин, В. Кожемяко. Нравственность или успешность? СР 21.03.09 г.)

В шестом разделе рассматриваются окказионализмы с оценочным компонентом значения в политическом дискурсе (ЕдРо, путинг, нашисты, гайцы, россиянский, пропиарить, инновировать; нано-барон, гламурло, чвошник, свалинг, быдлизм и т.д.). Окказиональные образования подобного типа весьма многочисленны: в нашем материале представлено около 700 ОЛСЕ (приблизительно 3,8 % от всех лексем). Актуальным коммуникативным заданием, обусловливающим появление окказионализмов, является преимущественно дисфемизация, поэтому окказионализмы содержат в абсолютном большинстве случаев отрицательную оценку и используются чаще всего в оппонирующих дискурсах.

В каждом типе политического дискурса существует свой круг объектов референции, оценочное отношение к которым передается с помощью окказиональных ОЛСЕ. Окказионализмы сохраняют тождество оценки в том типе дискурса, в котором созданы (ср. коммуняки - либерасты). Общая когнитивная база участников коммуникации обусловливает понимание самого окказионализма и характера его коннотаций, при том что большую роль в создании подобных ЛСЕ играют различного рода ассоциации и аллюзии.

Окказионализмы интересны тем, что наглядно демонстрируют продуктивные возможности системы оценочных средств языка, прежде всего словообразовательных. Самый распространенный способ их создания - словообразовательная деривация. В производных словах оценочный компонент может содержаться в семантике корня и словообразовательного элемента (растащилово, развлекалово, смурнятина, олигархь(j)е), в других случаях он в основном продуцируется семантикой корня (раздолбайство, хапок, паразитарий, беспредельщики) или словообразовательным элементом (журналюги, журналюшки, коммуняки, чубайсята, гэбня). При образовании окказионализмов в основном используются модели общенародного языка. В качестве мотивирующих могут выступать русские или заимствованные слова, получившие в политическом дискурсе оценочную коннотацию: ювенальная (юстиция) (ювенальщик), креатив (креативщик), гламур (гламурло, гламурняк).

Как и в системе языка, самой значимой группой оценочно маркированных окказионализмов являются существительные. Главную роль при их образовании играет суффиксация, причем чаще всего используются разговорные суффиксы, стилистически снижающие производные слова. Лексико-семантическое объединение окказиональных существительных в группы в основном соответствует узуальному. Среди них наиболее широко представлены абстрактные существительные, существительные со значением лица, совокупностей лиц.

Наличие большого количества ОЛСЕ в языке политики - свидетельство активной интеллектуальной деятельности участников политического процесса. Политический дискурс сегодня - это та речевая стихия, в которой в конкуренции идей, борьбе мнений, столкновении коннотаций оформляются новые аксиологические ориентиры развития общества.

В Заключении диссертации подводятся основные итоги исследования, конкретизируются особенности системной организации ОЛСЕ, их семантических, словообразовательных и грамматических связей, определяются функциональные характеристики слов с компонентом оценки.

Библиография включает список использованных работ отечественных и зарубежных ученых (443 наименования), из них словарей и справочников лингвистического и энциклопедического характера (48 наименований). В Приложении № 1 содержатся графические изображения ФСП оценочности, а также семантических полей лексики с оценочным компонентом значения. Приложение № 2 включает словарь терминов, используемых в диссертационном сочинении. Приложение № 3 содержит фрагмент семантического словаря лексики с оценочным компонентом значения.

Основные положения диссертации отражены в следующих публикациях автора

Монографии

1. Смирнова Л.Г. Лексика с оценочным компонентом значения в современном русском языке. Смоленск, 2008. 268 с. (16,75 п.л.)

2. Смирнова Л.Г. Лексика с оценочным компонентом значения в современном русском языке и в тексте. Смоленск, 2009. 292 с. (18,25 п.л.)

Публикации в изданиях, рекомендованных ВАК

1. Смирнова Л.Г. «Все будет обалденно…» (Общеоценочная лексика в русском языке) // «Русский язык за рубежом», 2006, № 4, с. 75-82. (0,5 п.л.)

2. Смирнова Л.Г.Люди и звери (наименования животных как оценочная характеристика человека в русском языке) // «Русский язык за рубежом», 2009, № 5 с. 49-56. (0,5 п.л.)

3. Смирнова Л.Г. Мильоны - вас. Нас - тьмы, и тьмы, и тьмы...” (оценочное обозначение количества в русском языке) // «Русская речь», 2009, № 6, с. 60-65. (0,4 п.л.)

4. Смирнова Л.Г. Оценка как прагматический сигнал // Филологические науки, 2010, № 5-6, с. 76-85. (0,6 п.л.)

5. Смирнова Л.Г. К вопросу об использовании в школьных сочинениях слов с оценочной семантикой // «Русский язык в школе», 2010, № 12, с. 9-14. (0,4 п.л.)

6. Смирнова Л.Г. «Это ваши проблемы» (оценочность местоимений в русском языке) // «Русская речь», 2011, № 1, с. 55-62. (0,5 п.л.)

7. Смирнова Л.Г. Взвесим все за и против (служебные слова с оценочными коннотациями в русском языке) // «Русский язык за рубежом», 2011, № 1, с. 58-63. (0,4 п.л.)

8. Смирнова Л.Г. Оценочная асимметрия русской лексики // Филологические науки, 2011, № 5, с. 65-75. (0,7 п.л.)

9. Смирнова Л.Г. «Ветреная кокетка» и «прожженный делец» (Гендерная специфика номинаций) // «Русская речь», 2012, № 2, с. 59-67. (0,6 п.л.)

10. Смирнова Л.Г. Слова с оценочным компонентом значения на уроках русского языка // «Русский язык в школе», 2012, № 6, с. 28-34. (0,4 п.л.)

Публикации в других изданиях

11. Смирнова Л.Г. Русский язык эпохи реформ. Политическая ситуация в обществе и ее влияние на языковые процессы // Актуальные вопросы лексикологии в историческом и синхронном освещении. Межвузовский сб. научных трудов. Смоленск, 1995. С. 101-109. (0,6 п.л.)

12. Смирнова Л.Г. Реклама в постсоветском обществе, языковая характеристика телевизионной рекламы // Разноуровневые характеристики лексических единиц. Смоленск, 1995. С. 124- 129. (0,4 п.л.)

13. Смирнова Л.Г. Авторитетные тексты в национальном самосознании. Четвертые Поливановские чтения. Ч.4., Смоленск, 1998. С. 18-23. (0,4 п.л.)

14. Смирнова Л.Г. Пословицы как форма отражения национального самосознания (на материале сборника В.И. Даля «Пословицы русского народа» // В.И. Даль и восточнославянская наука. Материалы межвузовской научно-практической конференции, посвященной 200-летию со дня рождения В.И. Даля. Елец, 2001. С. 88-91 (0,25 п.л.)

15. Смирнова Л.Г. К вопросу об аксиологической языковой картине мира // Шестые Поливановские чтения. Т.1. Смоленск, 2003. С. 47-54. (0,5 п.л.)

16. Смирнова Л.Г. Лексика со значением лица в современном русском языке как элемент аксиологической языковой картины мира // Смоленские говоры - Литературный язык - Культура. Смоленск, 2003. С. 162-178. (1,1 п.л.)

17. Смирнова Л.Г., Меркин Б.Г. Аксиологическая картина мира в поэме А.Т. Твардовского «Василий Теркин» // Культура и письменность славянского мира. Сб. материалов научной конференции 24 мая 2003 г. Т. 3. Смоленск, 2004. С. 130-138. (0,6 п.л.)

18. Смирнова Л.Г. Жаргонная лексика с общеоценочным значением как элемент современной речи // Территориальные и социальные разновидности языка. Материалы международного научного семинара. Смоленск, 2004. С. 44-47. (0,25 п.л.)

19. Смирнова Л.Г. Оценочные наименования совокупностей лиц в русском языке // Материалы 33 международной филологической конференции. Выпуск 14. Лексикология. Лексикография (русско-славянский цикл). Ч. 1. 15-20 марта 2004 г. С-Пб, Филологический факультет СПбГУ, 2004 г. С. 35-41. (0,4 п.л.)

20. Смирнова Л.Г. Семантическая сфера оценки в русском языке // Разноуровневые характеристики лексических единиц. Сб. научных статей по материалам докладов и сообщений конференции. Ч. 2. Смоленск, 2004. С. 137-141. (0,3 п.л.)

21. Смирнова Л.Г. Оценочная полифония русских пословиц // Культура и письменность славянского мира. Т.5. Смоленск, 2005. С. 143-153. (0,7 п.л.)

22. Смирнова Л.Г. Оценочный компонент в лексическом значении слова // Материалы 34 международной филологической конференции. Выпуск 9. Лексикология. Лексикография (русско-славянский цикл). Ч. 2. 14-19 марта 2005 г. С-Пб, Филологический факультет СПбГУ, 2005. С. 9-16. (0,5 п.л.)

23. Смирнова Л.Г. Функциональное поле оценочности в русском языке // Седьмые Поливановские чтения. Сб. статей. Ч. 1. Смоленск, 2005. С. 139-146. (0,5 п.л.)

24. Смирнова Л.Г. Языковые средства выражения оценки на уровне морфем // Слово: внутренняя и внешняя система. Сб. статей по материалам докладов и сообщений международной научной конференции. Смоленск: СмолГУ, 2005. С. 281-301. (1,3 п.л.)

25. Смирнова Л.Г. Дериваты с оценочным компонентом значения в составе словообразовательного гнезда // Материалы 35 международной филологической конференции. Выпуск 8. Лексикология (русско-славянский цикл). Филологический факультет СПбГУ, СПб., 2006. С. 3-10. (0,5 п.л.)

26. Смирнова Л.Г. Существительные с оценочным компонентом значения в поэме А.Т. Твардовского «Василий Теркин» // Культура. Филология. Образование. Выпуск 4. Смоленск: СмолГУ, 2006. С. 102-112. (0,7 п.л.)

27. Смирнова Л.Г. Явление эвфемизации в современном социально-политическом дискурсе // Разноуровневые характеристики лексических единиц. Сб. научных статей по материалам докладов и сообщений конференции. Смоленск, 2006. С. 8-13. (0,4 п.л.)

28. Смирнова Л.Г. Слова с актуальной оценкой в современном политическом дискурсе // Восьмые Поливановские чтения. Сб. статей. Ч. 1. Смоленск, 2007. С. 11-22. (0,75 п.л.)

29. Смирнова Л.Г. Существительные с оценочным компонентом значения, объединенные понятием «человек» // Материалы 36 международной филологической конференции. Выпуск 14. Лексикология и лексикография (русско-славянский цикл). 12-17 марта 2007 г. СПб., 2007. С. 18-25. (0,5 п.л.)

30. Смирнова Л.Г. Слова с оценочным компонентом значения, объединенные понятием «речь» // Культура как текст. Сб. научных статей. Выпуск VIII. Москва-Смоленск, 2008. С. 395-402. (0,5 п.л.)

31. Смирнова Л.Г. Словообразовательная парадигма оценочной лексики в русском языке // Лексикология. Лексикография (русско-славянский цикл): Материалы секции 37 Международной филологической конференции, 11-15 марта 2008 г. СПб., 2008. С. 76-85. (0,6 п.л.)

32. Смирнова Л.Г. Способы языкового выражения аксиологической ориентации национального сознания // Культура, филология, образование. Сб. научных трудов. Выпуск 5. Смоленск: СмолГУ, 2008. С. 102-113. (0,75 п.л.)

33. Смирнова Л.Г. Новые слова с оценочным компонентом значения в современном русском языке // Девятые Поливановские чтения. Сб. статей. по материалам докладов и сообщений (Смоленск, 2-3 октября 2009 г.). Ч. 1. Смоленск, 2009. С.154-166. (0,8 п.л.)

34. Смирнова Л.Г. Оценочные обозначения пространства в русском языке // На холмах смоленских. Материалы первого областного краеведческого фестиваля. Смоленск, 10-11 декабря 2008 г. Смоленск: СмолГУ, 2009. С. 116-127. (0,75 п.л.)

35. Смирнова Л.Г. Парадигматические отношения слов с оценочным компонентом значения в русском языке // Известия Смоленского государственного университета. № 1 (5). Смоленск, 2009. С. 61-72. (0,75 п.л.)

36. Смирнова Л.Г. Аксиологические ориентиры характеристики русского человека в творчестве А.Т. Твардовского // Творчество А.Т. Твардовского в контексте русской и мировой культуры. Материалы международной научной конференции (Смоленск, 5-7 октября 2010 года). Смоленск: СмолГУ, 2010. С. 67-78. (0,75 п.л.)

37. Смирнова Л.Г. «Быть сильным хорошо, быть умным лучше вдвое…» (Наречия с оценочным компонентом значения в современном русском языке) // Культура, филология, образование. Сб. трудов к 70-летию профессора Г.С. Меркина. М.: Русское слово, 2010. С. 89-102. (0,9 п.л.)

38. Смирнова Л.Г. Слова с оценочным компонентом значения разной частеречной принадлежности // Лексикология, лексикография (русско-славянский цикл). Русская диалектология. Материалы секций 39 Международной филологической конференции 15-20 марта 2010 г. СПб., 2010. С. 64-69. (0,4 п.л.)

39. Смирнова Л.Г. Лексика с оценочным компонентом значения в словарях // Десятые Поливановские чтения. Сб. статей по материалам докладов и сообщений (Смоленск, 4-5 октября 2011 г.). Ч. 2. Смоленск, 2011. С.312-323. (0,75 п.л.)

40. Смирнова Л.Г. Неологизмы с оценочными коннотациями в языке современных СМИ // Лексикология, лексикография (русско-славянский цикл). Русская диалектология. Материалы секций 40 Международной филологической конференции 14-19 марта 2011 г. СПб., 2011. С. 41-44. (0,25 п.л.)

41. Смирнова Л.Г. К вопросу о классификации лексики с оценочным компонентом значения // Лексикология. Лексикография (русско-славянский цикл). Материалы секций 41 Международной филологической конференции 26-30 марта 2012 г. СПб., 2012. С. 98-102. (0,25 п.л.)

Размещено на Allbest.ru