Метафорические модели тела в современной англоязычной культуре

Как показывают эти примеры, физическая среда, к которой относятся диалекты или разновидности языка, оказывает влияние на изменение метафор. Очевидно, что географический регион является дополнительным измерением изменения метафорического языка и мышления.

1.4.3 Роль метафоры в осмыслении телесного опыта

Коренные или заимствованные метафоры существуют в обществе из-за неспособности человеческого мозга хранить все слова и фразы, которые относятся к явному и скрытому бесконечному семиотическому миру. Исходя из того, что человеческий мозг является частью человеческого тела, а переживания тела - это те переживания, которые мозг испытывает в первую очередь и продолжает испытывать постоянно, вполне логично, что тело занимает центральное место среди системы концептуальных метафор. Телесные метафоры, отражающие опыт человеческого тела, встречаются во всех языках, хотя некоторые символы могут использоваться в одних социальных структурах и культурах в бомльшей степени, чем другие, из-за различий в социальных практиках, социальных событиях и политической среде. Телесные метафоры представляют большой интерес в рамках анализа человеческого опыта, поэтому представители когнитивной лингвистики согласны с тем, что человеческое тело идеально подходит для создания подходящих метафор, демонстрирующих особенности системы мышления других представлений через телосложение. Основными компонентами использования метафор человеческого тела являются опыт и интерактивные действия в повседневной жизни: здоровье, сила, право, мысль, благополучие, мир и безопасность, социокультурные практики и события на разных уровнях.

Один из тезисов, приведенных в работе Д. Лакоффа, заключается в том, что бомльшая часть человеческой понятийной системы структурирована с помощью метафор. Некоторые понятия могут быть поняты с помощью различных частей других понятий [42, c. 74].

Один из примеров таких понятий - это пространственный концепт ВЕРХ. Этот концепт произошел от непосредственного взаимодействия человека с пространством. Каждый человек обладает телом, которое может по-разному находиться и взаимодействовать с пространством (стоять, лежать, менять ориентацию, находясь выше или ниже по отношению к другому предмету). Ориентация «верх - низ» оказывается принципиально важной для физической активности человека, также, как и пространственные концепты «передняя сторона - задняя сторона», «внутри - снаружи» и т.д. Именно пространственные концепты особо значимы для повседневной жизни человека и его физической активности, они формируют пространство вокруг нас. Через взаимодействие человека с пространством, через выполняемые движения, через позу, занимаемую в пространстве и т.д. появляется концепция тела и её различные категории.

Однако «непосредственный физический опыт» определяется не только нашим телом, его формой, положением и существованием, но и широкой базой культурных установлений. Опыт является сущностью нашей культуры, мы познаем окружающий мир так, что культура уже включена в каждый процесс познания-опыта.

Но все же есть разница между «более физическим» опытом (принятие вертикального или горизонтального положения) и «более культурным» (участие в свадебной церемонии).

Таким же базовым опытом, как пространственный, является эмоциональный опыт. Четкой концептуальной структуры для эмоций не существует, в отличии от пространства, которое появляется исходя из двигательной активности человека и его восприятия. Между нашими эмоциями и сенсорно-моторным опытом все же существуют системные корреляции, эта связь и является основой для ориентационных метафорических концептов. Метафоры такого типа позволяют концептуализировать эмоции в более определенных и четких терминах и соотносить их с другими концептами.

При соотношении понятий с другими концертами появляются новые метафоры и новые концепты. Непосредственно возникают такие концепты, как ОБЪЕКТ, СУБСТАНЦИЯ, ВМЕСТИЛИЩЕ. Человек воспринимает себя как сущность, отдельную от мира, - как вместилище с внешними и внутренними частями. Аналогично мы воспринимаем и объекты внешнего мира.

Чтобы описать основную понятийную систему, важно разграничивать опыт и то, как мы его концептуализируем. Все виды опыта (эмоциональный, ментальный, культурный и т.д.) могут быть такими же базовыми, как и физический опыт. Но важно подчеркнуть, что обычно нефизическое концептуализируется в терминах физического.

При концептуализации тела большую роль играют устойчивые представления об устройстве тела. Эти представления представлены в английском языке с помощью метафоризации, которая включает в себя множество технологических, политических, художественных и других образов. В этой работе основное внимание уделяется следующим метафорам: ТЕЛО - ЭТО ДОМ, ТЕЛО - ЭТО МЕХАНИЗМ, ТЕЛО - ЭТО БИОЛОГИЧЕСКИЙ ОРГАНИЗМ, ТЕЛО - ЭТО КОМПАНЬОН, ТЕЛО - ЭТО РЕСПУБЛИКА / ОБЪЕДИНЕННОЕ СОДРУЖЕСТВО. Далее каждая метафора будет рассмотрена более подробно.

Важно обратить внимание также на проблему асимметрии между когнитивной структурой «цели» и «источника». К этому аспекту метафорических моделей обращаются такие авторы, как Джордж Лакофф и Марк Тернер, Вильям Крофт и Алан Круз [35, c. 356], [43, c. 9]. Можно сказать, что `человек - это машина', как в предложении:

«At the violet hour, when the eyes and back

Turn upward from the desk, when the human engine waits

Like a taxi throbbing, waiting» (Eliot, The Waste Land).

Но существует также метафора `машина - это человек', например, когда мы говорим `The computer is punishing me by wiping out my buffer'. Но это две сложные и разные метафоры, потому что отображения идут в противоположных направлениях, и сопоставляются разные вещи. В механизмах концептуализатор склонен видеть человеческие качества, воля и желание человека приписываются машинам, но в метафоре ЧЕЛОВЕК - ЭТО МАШИНА ничего не говорится о воле и желании. Вместо этого здесь отображается то, что у машин есть части и детали, которые функционируют определенным образом, что они могут сломаться и должны быть исправлены, и так далее, с чем и сравнивается человеческое тело [43, c. 132].

Телесный опыт, который переживает человек, может быть осмыслен благодаря концептуальным метафорам. Метафоры варьируются в зависимости от того, насколько ощущение как безобъектный феномен похоже на конкретное явление или предмет материального мира. Чаще всего тело и телесный опыт описывается с помощью технологических, политических, художественных и других образов (концептов). В этом случае метафора помогает оформить ощущение и предать ему реальность [25, c. 53].

Кроме того, метафора позволяет сообщить о личных субъективных переживаниях другому человеку, дает возможность коммуникации внутреннего телесного опыта. Метафора как бы связывает реальность субъекта, который испытывает ощущение, с реальностью другого человека, который это ощущение не переживает. Лишь соотнеся эти переживания с помощью метафоры с элементами общего опыта, который находится не в рамках внутрителесного пространства, можно совместить две реальности [11, c. 190].

Р. Гиббс также говорит о еще одной функции метафоры, которая заключается в снятии необходимости запоминать множество различных и не связанных между собой понятий, тем самым делая словарь телесного опыта более компактным, и позволяя эффективно использовать уже известные языковые формы [37, c. 146].

Метафора, являясь концептуальным механизмом, с помощью которого формируются устойчивые когнитивные модели внутренних ощущений, может укореняться в когнитивном пространстве и задавать определенный формат метафоризации, что позволяет использовать новые языковые средства в пределах одного домена. В результате появляются новые когнитивные модели, которые могут закрепляться в когнитивном пространстве и обогащать уже существующие когнитивные модели.

Можно сделать вывод, что метафора многофункциональна, но главной ее функцией является осмысление предметов и процессов окружающего мира и способность служить механизмом когнитивного осознания и представления абстрактных сущностей.

Д. Биро отмечает, что при вербализации внутрителесных феноменов человек не делает осознанный выбор в пользу метафоры, он вынужден прибегать к ней в связи с полным отсутствием буквального языка [35, c. 73].

1.4.4 Понятие метафорической модели

Современная когнитивная лингвистика настаивает на том, что метафорическое моделирование является средством постижения и оценки каждого фрагмента действительности посредством сценариев, фреймов и слотов, имеющих отношение к иной понятийной области при наличии эмоционально-смыслового компонента, связывающего первичные и вторичные значения охватываемых данной моделью единиц [26, c. 213-220]. Т.е. метафорическая модель - это понятийная область, структурные элементы которой связаны различными семантическими отношениями («выполнять функцию», «способствовать», «каузировать», «быть примером» и др.) [26, c. 213-220]. Она является результатом естественной, а не научной категоризации действительности.

Посредством метафорических моделей фиксируется наивное представление о действительности, о чем свидетельствует сложившееся в когнитивных исследованиям мнение о кумулятивном характере терминов, аккумулирующих общеязыковую и специальную информацию в логические схемы и сублогические модели языка. То есть, как утверждает Л.А. Манерко «речемыслительная деятельность человека опирается на языковую модель мира и использует хранящиеся в сознании концепты, существующие как синтез наивных и научных представлений о пространстве и времени, переплетенных между собой сложными взаимоотношениями разного типа и закрепленных в языковом знаке, и отраженных посредством особого вида коммуникации» [16, c. 47].

Метафорические модели присущи различным отраслям науки, поскольку они продуктивно (эффективно) раскрывают суть явлений. Следовательно, метафора является своеобразным приемом для создания новых научных теорий и концепций. Именно посредством метафоры (метафорической модели) можно перевести сложные и не всегда доступные пониманию научные понятия в более конкретные формы, не требующие дополнительных разъяснений.Метафорическая модель - это существующая и формируемая в сознании носителей языка схема связи между понятийными сферами, которую можно представить формулой: «Х - это Y». Данная формула означает, что система фреймов (концептов) одной ментальной сферы (сферы-источника) служит основой для моделирования ментальной системы другой сферы (сферы-магнита).

В целях описания метафорической модели следует охарактеризовать ее основные признаки, выделенные А.П. Чудиновым при исследовании метафорических моделей политической метафоры, что применительно и в нашем случае:

- исходная понятийная область - область, к которой относятся неметафорические смыслы охватываемых моделью единиц;

- новая понятийная область - область, к которой относится метафорические смыслы соответствующих модели единиц;

- относящиеся к данной модели фреймы, каждый из которых понимается как фрагмент наивной языковой картины мира;

- составляющие каждый фрейм типовые слоты;

- компонент, который связывает первичные смыслы охватываемых данной моделью единиц;

- дискурсивная характеристика модели - типичные для соответствующих метафор концептуальные векторы, ведущие эмотивные характеристики, прагматический потенциал модели, ее взаимосвязи с существующей педагогической ситуацией;

- продуктивность модели - способность к развертыванию и типовые направления развертывания в тексте и дискурсе [28, c. 72].

Анализ закономерностей формирования метафорических моделей позволяет отследить взаимосвязь между имеющимися в человеческом сознании понятиями и систематизировать накопленный опыт. Метафорические модели позволяют выявить особенности восприятия действительности человеком и характерные элементы национальной идеологии. То есть, метафорические модели отражают реалии национальной культуры и идеологии, которые закладываются в человеческом сознании в виде определенных схем [31, c.146].

Метафорическая модель - существующая в сознании носителей языка взаимосвязь между понятийными сферами, при которой система фреймов сферы-источника служит основой для моделирования понятийной системы другой сферы-магнита [26, c. 218].

Таким образом, метафорические модели представляют собой определенные схемы, заполняющиеся фреймами, отражающими идеологическое восприятие, опыт личности и культурные элементы языковой среды.

1.5 Метафорический плюрализм когнитивного пространства тела в современной англоязычной культуре

Человек является существом биосоциальным, поэтому он совмещает в себе как участие в социокультурных практиках, так и естественные виды деятельности (движения, восприятие окружающего мира и т.д.). Вимдение окружающего мира формируется благодаря социальному и культурному взаимодействие, которое может также осуществляться в вербальной форме. [39 c. 51]. Общение имеет две важные функции в отношении к сфере когнитивного осознания внутреннего тела: позволяет сопоставить и сравнить личный телесный опыт с соответственным опытом других людей, а также снабжает человека знанием определенных толковательных моделей и модусов, которые уже до этого были выработаны лингвокультурным сообществом для того, чтобы объяснить различные явления.

Внутреннее тело имеет свое дискурсивное пространство в форме сложной многомерной и полимодальной структуры. Такое пространство включает в себя разнообразные вербальные, зрительные и кинетические элементы. Такая сложная структура формируется на стыке различных дискурсов (научных, философских, религиозных, наивно-бытовых), поэтому она включает в себя элементы всех этих дискурсов.

Отсюда формируются различные представления о внутреннем теле: тело-дом (религиозный дискурс), тело-механизм (научный дискурс), тело-биологический организм (биологизация тела в XIX веке), тело-социум (социальный дискурс, политическая метафора Р. Вихрова) и т. д. Благодаря вовлеченности элементов в актуальные дискурсивные практики, представители определенного лингвокультурного сообщества могут усваивать и репрезентировать эти элементы в индивидуальных когнитивных пространствах. Но такие элементы существуют отдельно друг от друга, они не последовательны и не связаны, и входят в когнитивное пространство человека на разных этапах жизни. Они либо встраиваются в существующие структуры, либо формируют новые самостоятельные фрагменты.

Так, человек, в процессе осмысления внутренних ощущений и их вербализации, может комбинировать различные элементы, тем самым создавая целостную структуру, которая сможет качественно и полно описать характеристики переживаемого внутреннего опыта. Такой процесс выбора и комбинирования составляет основу для появления смешанных метафор.

Несмотря на то, что многие лингвисты считали смешанную метафору риторической ошибкой, обосновывая это тем, что она является контекстуальным объединением логически несовместимых понятий [1, c. 608], смешанная метафора все же стала объектом научных исследований в рамках когнитивной лингвистики. Представители этого направления заявляют, что смешанные метафоры основаны на тех же концептуальных знаниях, что и прямые метафоры, и для их понимания нужны те же типы ментальных процедур и структур знаний [45, c.23-30].

Такая метафора появляется, когда говорящий, конструируя высказывание, не осознает его метафорического характера, и буквальное значение метафоры остается вне его сознания [48, c. 134-135].

Когда метафора приобретает общественное принятие, происходит затемнение ее исходного значения, поэтому старые или стертые метафоры намного чаще подвергаются смешению, так как их образность со временем утрачивается. Например, в высказывании The subject of global warming seems clouded in a sea of research происходит наложение двух фразеологизмов (to be clouded in fog и to be drowned in the sea). Первый из них основан общепризнанном и популярном метафорическом значении глагола cloud (`to make something more complicated or confusing'), второй базируется на не менее используемом метафорическом значении существительного sea (`a large amount of something') [MED MED - Macmillan English Dictionary for Advanced Learners. Oxford: Macmillan Education, 2003. 1692 P.].

Еще одним источником появления новых метафор является сравнение. В последнее время появляется тенденция объединять метафору и сравнение в одно проблемное поле. Авторы Б. Баул и Д. Гентнер в своей работе приводят аргументы в пользу эволюционного подхода к пониманию метафоры, они утверждают, что сравнение может перейти к метафоре, если оно укореняется в сознании и становится общепризнанной [37].

При таком подходе сравнение более продуктивно в поиске и создании концептуальных решений для освоения сферы внутренних ощущений и дает субъекту бомльшую свободу выбора средств для нахождения оптимального решения. Полноценная метафора может сформирваться в результате успешного лингвокогнитивнгого эксперимента, которым можно назвать сравнение. Ср.: The pain was like a knife - I felt a knife of pain - There was a knife in my stomach.

Когнитивное пространство внутренних ощущений может быть разделено человеком, переживающим внутренний опыт, на несколько более или менее осознаваемых структур при условии, что будет поставлена соответствующая когнитивная задача. Для более точной характеристики испытываемого ощущения, человек может выходить за рамки определенной модели во время переживания актуального телесного опыта, объединяя элементы различных структур [39, c.49]. Культура устанавливает границы «телесного концептуария», которые ограничивают выбор элементов для построения временного когнитивного пространства в момент верификации субъективных телесных ощущений.

Метафорический плюрализм когнитивного пространства появляется в результате того, что во время когнитивной деятельности пространство обогащается новыми сущностями, когнитивными моделями, оно способно расширяться. [43]. Такая тенденция хорошо прослеживается в когнитивном пространстве тела. В течение жизни человек обогащает свой репертуар языковых средств, вырабатывая новые способы для передачи внутрителесных состояний, так как новый опыт требует новых средств выражения.

Эта способность в полной мере свойственна когнитивному пространству внутреннего тела и интероцепции. В течение жизни, с обретением нового телесного опыта, в том числе и опыта болезни, человек вырабатывает и новые способы интерпретации внутрителесных состояний, обогащая свой когнитивный инструментарий и, как следствие, репертуар языковых средств

2. Метафорические модели тела в современной англоязычной культуре

2.1 Метафорическая модель ТЕЛО - ЭТО ДОМ

Сравнение человеческого тела с домом не является современным нововведением. Данная концептуальная метафора является широко распространенной в силу одного из популярных постулатов христианской религии - «тело - это храм». Храм в данном случае воспринимается посредством его проекции на любое архитектурное сооружение, ассоциирующееся с религиозной святыней (церковь, мечеть и т.д.).

Исследование данной категории концептуальных метафор было популярным уже во второй половине ХХ века. Многие лингвисты обратили внимание на частотность употребления подобных метафор в литературных произведениях конца XIX - начала ХХ веков. Метафора человеческого тела как дома была рассмотрена Г. Башлардом и А. Маданипуром с использованием социального, культурного и психологического подходов. Использовав дом в качестве базового концепта для анализа человеческой души с помощью феноменологического подхода, Г. Башлард отмечает, что важно выйти за рамки простого описания домов и анализа удобных и/или неудобных элементов: пространства. В своем исследовании автор указывает на то, что дом является защитой - «дом защищает мечтателя и позволяет ему мечтать» [32, c.7]. Более того, Г. Башлард [32, c.5] утверждает, что «дом, в котором мы родились, физически вписан в нас» как группа органических привычек и ассоциаций; «мы являемся диаграммой функций, населяющих этот конкретный дом, а все другие дома - всего лишь вариации на эту тему» [32, c.8].

Тело сравнивается с домом на основании некоторых сходств, которые позволяют визуализировать и интерпретировать его, а также процессы, происходящие в нем. В теории психоанализа экстерьер дома представляет собой маску/фасад/внешний вид, крыша - это голова и дух человека, нижние этажи обозначают подсознание и инстинкты, а кухня символизирует психические изменения или внутренний прогресс.

В исследования А. Маданипура [47, c. 6] личное пространство тела рассматривается как социально-психологическое, невидимое и в то же время физическое пространство, существующее вокруг каждого человека, в которое другие не могут войти без согласия. Центральная внутренняя часть сознательного человека - это мозг (разум), который является «домом» для мыслей, чувств и желаний. При этом он может выступать в роли убежища от внешнего мира или ловушек. Разум зависит от тела, исследуя посредством тела внешний мир, и вместе с телом образует границу между внутренним и внешним пространством. В литературе именно разум (мозг) является наиболее подходящим «пространством» для человеческого телесного опыта, который можно описать в метафорических терминах, связанных с домом или определенными комнатами дома.

“You see,” he explained, “I consider that a man's brain originally is like a little empty attic, and you have to stock it with such furniture as you choose. A fool takes in all the lumber of every sort that he comes across, so that the knowledge which might be useful to him gets crowded out, or at best is jumbled up with a lot of other things, so that he has a difficulty in laying his hands upon it. Now the skillful workman is very careful indeed as to what he takes into his brain-attic. He will have nothing but the tools which may help him in doing his work, but of these he has a large assortment, and all in the most perfect order. It is a mistake to think that that little room has elastic walls and can distend to any extent. Depend upon it there comes a time when for every addition of knowledge you forget something that you knew before.” (A.C. Doyle. A Study in Scarlet. 1887. р.67).

Данный пример демонстрирует, что автор в процессе формулирования телесной метафоры уделял большое внимание материальной основе разума, при этом раскрывая взаимосвязь отношений между разумом и телом. Другой важный момент этого примера - это предположение о том, что индивид обладает способностью контролировать свое тело и его движения в процессе осторожного управления умственными ресурсами, что позволяет рационально защищать тело человека от лишних движений, производственных травм и т.п. В подтверждение этой позиции можем привести еще один пример:

“Reason sits firm and holds the reins, and she will not let the feelings burst away and hurry her to wild chasms… Strong wind, earthquake shock, and fire may pass by: but I shall follow the guiding of that still small voice which interprets the dictates of conscience” (Brontл, Charlotte. Jane Eyre. 1992. p.176.).

В данном примере более четко и прямолинейно указывается на то, что разум является основным координационным центром телесных действий и ментальных рамок. Посредством разума человек может управлять собой, своим телом, действиями. В данном примере разум также интерпретируется как хранитель человеческого тела от опасных (негативных) мыслей, необдуманных действий.

При совокупном анализе двух вышеприведенных фрагментов можем утверждать, что в литературе разум часто презентуется как нечто имеющее собственную жизнь и пространство, при этом находящееся внутри тела, с помощью которого оно имеет доступ к внешнему миру. То есть, тело выступает определенным домом (пространством обитания) разума, которому оно подконтрольно.

В научной и художественной литературе существует также и другой подход к интерпретации концепта ТЕЛО - ДОМ - ТЕЛО - АРХИТЕКТУРНОЕ СООРУЖЕНИЕ. Такой подход основан на теории А. Лефевра [46], объясняющей взаимосвязь между телом и пространством. Лефевр утверждает, что функционирование тела во Вселенной влияет на формирование и функционирование окружающего его пространства и всего пространства в целом. Теоретическая основа идеи Лефевра нашла свою интерпретацию в литературе в том ключе, что человек самостоятельно формирует окружающее его пространство исходя из личных интересов, предпочтений и опыта. То есть тело служит основой для архитектурных пропорций человеческого дома. Архитектурные решения и внутренний интерьер могут отражать основные ценности конкретного человека, выработанные на основе личностного человеческого опыта. То есть дом человека является его социальным, культурным и личностным идентификатором. Приведем следующий пример для подтверждения данного утверждения:

“Doctor Strong looked almost as rusty, to my thinking, as the tall iron rails and gates outside the house; and almost as stiff and heavy as the great stone urns that flanked them, and were set up, on the top of the red-brick wall, at regular distances, all round the court (…) and his shoes yawning like two caverns on the hearth-rug.” (Dickens, Charles (1850). David Copperfield. Introduction and Notes by J. Tambling. London: Penguin Books. p.235.)

Данный пример свидетельствует о том, что автор последовал законам физиогномики, сравнив определенное архитектурное строение с внешним видом человека. В литературе такой прием применяется в целях интерпретации телесной оболочки человека как определенной основы-критерия для описания окружающей среды. В проекции к архитектурным строениям молодое, подтянутое, ухоженное тело соответствует новому, ухоженному поместью или дому; а старые архитектурные произведения ассоциируются с телом пожилого человека (слабым, озябшим и т.п.).

2.2 Метафорическая модель ТЕЛО - ЭТО КОНТЕЙНЕР

Взаимодействуя с окружающим миром, человек формирует телесный опыт и систематизирует его в пределах базовых доменов. Р. Ленекер выделяет такие базовые домены, как ПРОСТРАНСТВО, ЦВЕТ, ЗВУК, ТЕМПЕРАТУРА, ДАВЛЕНИЕ, БОЛЬ, ЗАПАХ, ВРЕМЯ и ЭМОЦИИ. Эти домены формируют репрезентационное поле, которое определяет концептуальный потенциал понятия [44, c. 149].

Метафорическая модель «тело - это контейнер» оказывается наиболее релевантной при концептуализации человеческих эмоций, составляющих неотъемлемую часть субъективного опыта. То есть эмоциональный опыт неотделим от телесного, и эмоции, которые испытывает человек (боль, радость, надежда и т.п.), часто концептуализируются через тело.

Метафоры, основанные на образ-схеме Контейнер имеют две разновидности: ЭМОЦИЯ являющаяся КОНТЕЙНЕРОМ для ЧЕЛОВЕКА-ЭСКПЕРИЕНЦЕРА ЭМОЦИИ (The prep team screams in admiration / I stared after him in shock / I narrow my eyes in suspicion / I spent the last two weeks in an emotional panic / Mary Gordon Howard sighed several times in annoyance / The guy regards me in amusement) - и ЧЕЛОВЕК-ЭКСПЕРИЕНЦЕР ЭМОЦИИ или ЧАСТЬ ТЕЛА ЧЕЛОВЕКА-ЭКСПЕРИЕНЦЕРА ЭМОЦИИ являющиеся КОНТЕЙНЕРОМ для ЭМОЦИИ (He was full of disgust / Gale was full of pure rage / But my heart was filled with grief and pity / His eyes, filled with anger and disgust, were fixed on the creature / Her voice was full of sadness / She sat there with her soul empty of any hope). В процессе проектирования домена источника ЭМОЦИЯ-КОНТЕЙНЕР на целевой домен выделяется такая составляющая домена-источника, как СОДЕРЖАНИЕ КОНТЕЙНЕРА, который специфицируется как ВОДА (Well, it seems to me you're just bathing in your grief), СВЕТ (And then he cried in a flash of excitement) БУМАГА / ТКАНЬ (I look back at my house and feel enveloped in guilt / So I stay all alone, wrapped up in my own disappointment) [Proust M. In Search of Lost Time "Volumes 1 to 7". Grief and Oblivion. Chapter 1.]

ЭМОЦИЯ-СОДЕРЖАНИЕ ЧЕЛОВЕКА-КОНТЕЙНЕРА специфицируется как ВОДА, преимущественно в неспокойном состоянии (He was full of horrible hot, bubbling guilt / You do not want to bottle up your anger like that, Harry, let it all out / Rage boiled inside him Anger bubbles in my chest, and bursts from my mouth) СВЕТ (I feel a flicker of hope rising in me) ОГОНЬ (The anger that had just flared so unexpectedly still blazed inside him) СУЩЕСТВО (I feel something hot and violent writhing inside me, I want to hurt them) Предмет (I put the feeling of rejection into the farthest drawer of my heart) РАСТЕНИЕ (Love secretly blossomed deep inside her). [Proust M. In Search of Lost Time "Volumes 1 to 7".]

В английском языке метафоры КОНТЕЙНЕРА (в наиболее общем виде) воплощаются такими синтаксическими конструкциями: 1) ЭМОЦИЯ являющаяся КОНТЕЙНЕРОМ для ЧЕЛОВЕКА-ЭКСПЕРИЕНЦЕРА ЭМОЦИИ - Подлежащее: Экспериенцер Эмоции (N/Pr) + глагольное сказуемое (V) + обстоятельство Состояния: Эмоция (in + N-название эмоции).

Целевым доменом концептуальной метафоры ЭМОЦИЯ являющаяся КОНТЕЙНЕРОМ выступает эмоция. Таким образом, целью метафоры является предоставление когнитивной структуризации понятию, накладывая на него когнитивную структуру исходного домена КОНТЕЙНЕР. Однако мы упоминали, что отношение между целевым и исходным доменами редко бывают симметричными, то есть один выходной домен не будет исчерпывающим и не сможет объяснить все свойства целевого домена. Для того, чтобы охарактеризовать эмоцию как концептуальный домен конкретной метафоры, необходимо прежде всего рассмотреть общие черты ее как понятия, а затем обратить внимание на те черты, которые проявляются в концептуальной метафоре ЭМОЦИЯ являющаяся КОНТЕЙНЕРОМ.

2) ЧЕЛОВЕК-ЭКСПЕРИЕНЦЕР ЭМОЦИИ или ЧАСТЬ ТЕЛА ЧЕЛОВЕКА-ЕКСПЕРИЕНЦЕРА ЭМОЦИИ являющиеся КОНТЕЙНЕРОМ для ЭМОЦИИ:

а) Подлежащее: Экспериенцер Эмоции (N/Pr) + именное сказуемое (V to be + Adj + of / with + N-название эмоции);

б) Подлежащее: Эмоция (N-название эмоции) + глагольное сказуемое (V) + обстоятельство места: Експериенцер Эмоции / Часть Тела Експериенцера Эмоции (in + N / Pr).

1. Образ-схема КОНТЕЙНЕР выходит из мысли о том, что человек является физическим существом, ограниченным поверхностью своей кожи, и воспринимает мир как-то, что происходит снаружи. [42, c. 30] Таким образом, человек воспринимает себя как своеобразный контейнер. Более того, он проектирует это ощущение на другие объекты, уподобляя их контейнерам, имеющим ограничивающую поверхность и определенное содержание.

2. Некоторые объекты являются очевидными контейнерами, некоторые - менее очевидными. Например, комната очевидно является контейнером, ведь она имеет ограничивающую поверхность - стены, а человек может находиться внутри комнаты. С другой стороны, лес является менее очевидным контейнером, ведь он не имеет четкой поверхности, но находясь в лесу, человек чувствует себя, будто внутри контейнера, ограниченного деревьями. [42, c.113].

Таким образом, обобщая этот чувственный опыт, сознание человека сформировало образ-схему КОНТЕЙНЕР, которая концептуализируется через комбинацию телесного и эмоционального опыта.

2.3 Метафорическая модель ТЕЛО - МАШИНА

Существует большое количество представлений о теле и его функционировании как о механизме, состоящем из отдельных взаимосвязанных частей (деталей), между которыми все действия подчинены общим законам механики. Формирование метафорической модели «тело-машина» уходит своими корнями в Средневековье, когда Леонардо да Винчи и Андреаса Везалия на основе анатомических вскрытий начали зарисовывать внутреннее строение человеческого организма. На их рисунках было понятно, что тело человека - это кости и мышцы, которые в своей совокупности являются определенными рычагами для функционирования тела. В последующем, опираясь на анатомические исследования своих предшественников, Рене Декарт сформулировал идею о том, что функционирование человеческого тела подобно машине. В своем исследовании «Страсти души» он пишет о теле следующее: «Чтобы яснее представить это, я в немногих словах опишу здесь устройство машины нашего тела… тело живого человека так же отличается от тела мертвого, как отличаются часы или иной автомат (т. е. машина, которая движется сама собой), когда они собраны и когда в них есть материальное условие тех движений, для которых они предназначены, со всем необходимым для их действия, от тех же часов или той же машины, когда они сломаны и когда условие их движения отсутствует».» [9, c. 37, 72]. Собственно, такое научное обоснование и сравнение тела с машиной стало основой для развития концептуальной метафоры ЧЕЛОВЕК - МАШИНА.

Все органы в теле работают во взаимосвязи друг с другом, они расположены на своем определенном месте и прочно соединены друг с другом. Еще одно сходство между телом и механизмом заключается в необходимости источника энергии для поддержания работы. Сбой в функционировании какого-либо органа (детали) приводит к неисправности, причина сбоя должна быть обнаружена с помощью диагностики. В зависимости от причины и от важности детали (органа), выбирается способ лечения, например, замена или полное удаление детали, починка, перестановка, профилактика или уход. После устранения поломки, механизм снова приходит в рабочий режим, то есть, когда человек болеет, он идет к доктору, чтобы обнаружить место и причину болезни, дальше он начинает лечиться, болезнь и недомогание, естественно, мешают нормальной жизнедеятельности, после лечения человек выздоравливает и снова функционирует, что сопоставимо с деятельностью механизма или машины.

Сравнение человека, его тела и машины/механизма имеет довольно длительную историю, во многом связанную с развитием научно-технического прогресса. Попытки отождествления человека с машиной имеют не только метафорическую основу, но также подкрепляются и реальными научными исследованиями. Строение человеческого тела по своему подобию очень близко к механизму машины. Довольно много исследований посвящены непосредственному сравнению человеческого организма с машиной: Р. Декарт, Ж. Делез, Ф. Гваттари, И. Сеченов и др. Концепция человек-машина, тело-машина наиболее активно развивается в научной, а не художественной литературе. Это связано со спецификой механической терминологии, которая подлежит употреблению в подобных случаях. Следовательно, в настоящем параграфе будут приводится примеры из научной литературы.

Сегодня многие исследователи стараются опровергнуть рациональность проведения параллелей между человеческим организмом и машинами. К примеру, исследователь Р. Нессе указывает: «Машины это продукты дизайна, тела - продукты естественного отбора, и это принципиально отличает их... Машины имеют отдельные детали со специфическими функциями, которые напрямую связаны друг с другом. У тел есть части, которые могут иметь размытые границы и множество функций, и эти части часто связаны друг с другом способами, которые трудно понять человеческому разуму. Органы и машины выходят из строя по разным причинам» [46]. В целом, современные исследователи считают отождествление человека с машиной ошибочным, поскольку подобная метафоризация отбрасывает этический и ценностный аспект, которые присущи человеческой личности. Машины бездушны, они не могут чувствовать, поэтому лишены возможности накопления опыта посредством телесного анализа. Следовательно, человек не может сравниваться с машиной, поскольку его тело находится на ступень выше и каждый новый телесный опыт может порождать новые функции, недоступные для машин.

Концептуальная метафора ЧЕЛОВЕК - МАШИНА сегодня активно опротестовывается в научной литературе. Наример, Д. Деменидж утверждает по этому поводу следующее:

“Man, the manual labourer, has an active life that is longer than that of inanimate machines; for example, the most perfect steam engine will not continue to run for more than ?fteen or twenty years without the need for repair [...] engines that come even remotely close to such mobile perfection are quite” (Demenij G. De la prйcision des mйthodesd'йducation physique. Revue Scienti?que, (Revue Rose), Tome XLVI, Paris, Sept. 1890. p. 670).

То есть, тело - это живой организм, который имеет собственный набор элементов (органов), отождествляемых с деталями, функционирование которых в совокупности представляет собой целостную деятельность организма, отождествляемого с машиной/механизмом. Именно такой подход характерен для анализируемой концептуальной метафоры в науке.

Интересен тот факт, что концептуальная метафора ТЕЛО / ЧЕЛОВЕК - МАШИНА характерна именно для американского общества и науки. Л. Пайер в работе «Медицина и наука» высказывает следующее мнение:

“…a pump (the heart) and pipes (the veins and arteries), which may explain our unusual penchant for bypass surgery and the reason the artificial heart was invented in America, not elsewhere. It might also explain why the vaunted artificial heart failed as an easy fix for a damaged human heart. In its way, it represented a failure of the metaphor. The heart is far complex more than just a pump pushing around blood.” (Lynn Payer, Medicine and Culture. Holt Paperbacks; Reprint edition. 1996. - p.39)

С развитием технологий и началом эры компьютерных технологий данная концептуальная сфера метафор получила еще одно направление - сравнение мозга человека с компьютером. В этом аспекте исследователи говорят о разуме и протекающих в мозге нервно-инстинктивных процессах по аналогии с жесткими дисками, проводами и программированием. Также это риторика о мозге с точки зрения схем и обработки сигналов ввода и вывода. То есть, мозг интерпретируется как «большой серый калькулятор». Для таких метафор характерна проекция мышления на механические качества компьютера: человеческому разуму присваиваются качества, которых у него на самом деле нет. И наоборот, метафорическое значение разума наделяет компьютеры некоторой чувственностью, в результате которой была сформирована идея искусственного интеллекта. Для того, чтобы продемонстрировать многозначность таких метафорических подходов, приведем несколько примеров:

“Even at that time, talk of mind as machine was taken to mean merely that the mind, like the body, works according to scientific principles” (Boden M. Mind as Machine: A History of Cognitive Science. 2006. P.52).

“The subconscious mind works like a computer, but there is no computer like the subconscious mind.” (James K. Van Fleet. Hidden Power: How to Unleash the Power of Your Subconscious Mind. 1987. P.27).

“On the one hand, the brain, like a computer, is equipped with hardware (the neurons) and software (it is programmed to develop properly given a supporting environment).” (Jacob S.H. Your Baby's Mind: How to Make the Most of the Critical First Two Years. 1991. P.69.)

Приведенные примеры указывают на то, что действительно определенное сходство между человеческим телом и машинами/механизмами, а также мозгом и компьютером существует. Однако подобные концептуальные метафоры не являются результатом телесного опыта, а всего лишь проекцией функций, нейронных рефлексов человеческого организма на технологические механизмы. Здесь целесообразно процитировать высказывание Д. Деннетта: “The brain's a computer… but it's so different from any computer that you're used to. It's not like your desktop or your laptop at all, and it's not like your iPhone except in some ways. It's a much more interesting phenomenon.” [34]

2.4 Метафорическая модель ТЕЛО - БИОЛОГИЧЕСКИЙ ОРГАНИЗМ

Метафора ТЕЛО - БИОЛОГИЧЕСКИЙ ОРГАНИЗМ представляет человека как плоть, «мясо», а все происходящие в нём процессы - как сугубо материальные. Так как эта концепция напрямую связана с естественными науками, которые активно развивались в Европе в XVIII-XIX веках, она полностью отрицает наличие в теле метафизических сущностей, что означает, что у человека нет души, которая продолжает жизнь после смерти. Происходит процесс «биологизации» человека, в теле нет места мистификации. Тело приобретает предельную конкретность и материальность. Внутреннее тело осмысляется как совокупность органов, каждый из которых имеет свою функцию. Тело - органическая материя и часть природной среды, поэтому оно подтверждено гниению и разложению, а также может быть частично или полностью поглощено другими организмами или же подвергнуться нападению со стороны других организмов. Восстановление работоспособности органов, изъятие более не пригодных органов, остановка жизнедеятельности чужеродных организмов - это то, в чем заключается лечение человеческого организма.

Данная метафорическая модель отражает тесную взаимосвязь между телесным опытом и выражением определенных эмоций, которые испытывает человек в процессе проживания определенного телесного опыта. Проанализируем взаимосвязь телесного опыта с выражением эмоций через телесные метафоры.

ТЕЛО (ПЛОТЬ)/BODY (FLESH) выступает основой образной репрезентации ряда эмоциональных состояний человека, среди которых преимущественно отрицательные. Как показал анализ фрагментов художественных текстов, негативные эмоции и чувства переосмысливаются, как правило, через призму образов тела, обычное функционирование, целостность которого является нарушенной (melting body, physical wreckage, rigid body), а размеры (вес) - измененными (shrunk body, heavy body) или которое является скрытым (mask over all body).

К примеру метафора WRECKED PHYSIQUE - это образ, который базируется на идее о серьезных повреждения тела, вплоть до потери им целостности (his physique wrecked), очевидно, предполагает значительную физическую боль, которой оно сопровождается, благодаря чему служит для переосмысления эмоциональной боли (PHYSICAL WRECKAGE stands for EMOTIONAL PAIN/ DISAPPOINTMENT):

“The father sat big and unheeding in his chair, his eyes vacant, his physique wrecked. He let them do as they would, he fell to pieces”. (Lawrence D. H. The Christening / D. H. Lawrence // The Prussian Officer and Other Stories / [еd. J. Worthen]. - L.: Penguin Group, 1995. - P. 180).

Этот модус концептуализации подкрепляется образом тела, распадающегося на куски (he fell to pieces), а следовательно, речь идет о значительных потрясениях эмоционального характера, которые передаются через телесные.

Другая метафора RIGID BODY служит для образной репрезентации БЕЗРАЗЛИЧИЯ, отсутствии чувств, переосмысливается с помощью импликации концептуальной метонимии RIGID BODY stands for BLANKNESS OF FEELING:

“And over them both came instantly that paralyzing blankness of feeling, when nothing bursts from the mind, when its walls appear like slate; when vacancy almost hurts, and the eyes petrified and fixed see the same spot - a pattern, a coal scuttle - with an exactness which is terrifying, since no emotion, no idea, no impression of any kind comes to change it, to modify it, to embellish it, since the fountains of feeling seem sealed and as the mind turns rigid, so does the body; stark, statuesque, so that neither Mr. Serle nor Miss Anning could move or speak...” (Woolf V. Together and Apart / V. Woolf // A Haunted House and Other Short Stories. - Orlando: Mariner Books, 2002. - P. 143).

Как видим, образ RIGID BODY подкрепляется образом парализованного (paralyzing blankness of feeling) и неживого, похожего на статую, тела (stark, statuesque). Итак, неспособность тела функционировать и работать в соответствии с нормой выступает коррелятом ОТСУТСТИЯ ЧУВСТВ.

Метафора «MASK OVER ALL BODY» используется в качестве образа, основанного на сокрытии тела. Используется писателями для образной репрезентации сокрытия истинных ЭМОЦИЙ, что наблюдаем в таком фрагменте текста:

“She struggled as usual to maintain her calm, composed, friendly bearing, a sort of mask she wore over all her body”. (Lawrence D. H. The Blind Man / D. H. Lawrence // England, My England. - N. Y.: CreateSpace, 2011. - P. 46).

Д.Г. Лоуренс здесь, очевидно, подчеркивает значимость тела как зеркала чувств и эмоций, а следовательно, и сокрытие последних он отождествляет в контексте рассказа с "сокрытием тела" (sort of mask she wore over all her body).

Кровь выступает основой образования образов-метафор WATERY BLOOD, которая служит для образного обозначения НЕСЧАСТЬЯ/UNHAPPINESS, а образы POISONED BLOOD и CORRODED BLOOD - чувства СТРАХА/FEAR:

“What a hideous new dress!... It was her own appalling inadequacy; her cowardice; her mean, water-sprinkled blood that depressed her”. (Woolf V. The New Dress / V. Woolf // A Haunted House and Other Short Stories. - Orlando: Mariner Books, 2002. Р. 47).

“The sense of frustration and futility... the horrible marsh-poison went through his veins and killed him”. (Lawrence D. H. England, My England / D. H. Lawrence // England, My England. - N. Y.: CreateSpace, 2011. - P. 19)

“The officer sat with his long, fine hands lying on the table, perfectly still, and all his blood seemed to be corroding”. (Lawrence D. H. The Prussian Officer / D. H. Lawrence // The Prussian Officer and Other Stories / [еd. J. Worthen]. - L.: Penguin Group, 1995. - P. 6).

Здесь, как и в предыдущих примерах переосмысление плотской оболочки тела, как и нарушение состава крови (watery blood, poisoned blood) или ее порчи (corroded blood), выступают коррелятами негативных эмоций, что свидетельствует о непосредственной связи физиологических и эмоциональных (психических) состояний:

“Then, the faint whistling of another shell dawned, and his blood became small and still to receive it. It drew nearer, like some horrible blast of wind; his blood lost consciousness” (Lawrence D. H. England, My England / D. H. Lawrence // England, My England. - N. Y.: CreateSpace, 2011. - P. 26), который делает очевидным способность крови принять на себя весь комплекс чувств человека (his blood became small and still to receive it) до потери сознания (his blood lost consciousness).

Одним из наиболее часто фигурирующих органов-коррелятов в художественной литературе является сердце. Сердце и связанный с ним телесный опыт является основой для множества концептуальных метафор. Более того, сердечный опыт во многом резонирует с конкретным эмоциональным опытом, который не всегда отражается в телесном опыте - например, разбитое сердце - метафорический концепт, который очень часто фигурирует в художественной литературе не имеет ничего общего с реальной (биологической) болью или проблемами сердечно-сосудистой системы, однако он выражает определенное состояние человека - эмоциональное - для которого характерна и определенная физическая дряблость, напряжение нервных волокон и т.п.

Архитектурная метафора «CLOSED GATES OF ONE'S HEART» выступает коррелятом чувства горя/GRIEF:

“And yet the gates of her heart and soul had shut in his face with a slow, resonant clang, shutting him out for ever”. (Lawrence D. H. England, My England / D. H. Lawrence // England, My England. - N. Y.: CreateSpace, 2011. - P. 18).

Через импликацию образа закрытых ворот автор, приравнивает сердце помещению (the gates of her heart), ворота которого закрываются с громким лязгом (shutting with a slow, resonant clang) и которое вследствие этого для персонажа оказывается закрытым (shutting him out for ever), таким, в которое невозможно проникнуть, акцентирует внимание на невозможности добиться никакого ответа на его чувства.

Метафоры «COLDNESS IN ONE'S HEART», «NO HEART» выступают в художественном тексте коррелятами ОТСУТСТВИЯ ЭМОЦИЙ (БЕЗРАЗЛИЧИЯ)/ INDIFFERENCE, обобщающие концептуальные метонимии:

“No”, she said, and her heart was cold, her soul kept rigid”. (Lawrence D. H. The Shadow in the Rose Garden / D. H. Lawrence // The Prussian Officer and Other Stories / [еd. J. Worthen]. - L.: Penguin Group, 1995. - P. 126)

“He had no heart, no fundamental kindness, only a veneer of friendliness”. (Woolf V. The New Dress / V. Woolf // A Haunted House and Other Short Stories. - Orlando: Mariner Books, 2002. - P. 52).

Итак, факт наличия СЕРДЦА сам по себе уже является залогом способности испытывать эмоции и идентифицировать чувства, подчеркивает его значимость в образной репрезентации чувственно-эмоциональной сферы бытия человека в художественной литературе.

В целом, анализ сущности метафорической модели ТЕЛО -БИОЛОГИЧЕСКИЙ ОРГАНИЗМ позволяет сделать вывод о тесной взаимосвязи телесной и чувственно-эмоциональной сфер, что выражается через интеграцию концептуальных пространств телесного, чувственного и эмоционального, где телесный и ментальный опыт человека сочетаются и дополняют друг друга, а вектор переосмысления указывает на то, что ментальное осмысливается человеком сквозь призму телесного. Телесные образы выступают в качестве основы для референции телесного опыта на окружающую действительность в ее эмоциональном измерении, что свидетельствует о значимости телесности как базового онтологического концепта, сквозь призму которого познается окружающая реальность.

2.5 Визуальные метафоры

Сегодня, в эпоху развития и широкого распространения цифровых технологий, визуальность определенной мысли, концепта, идеи имеет огромное значение для их восприятия социумом. Поэтому, для решения творческих задач могут использоваться не только вербальные, но и визуальные метафоры [27, с.56]. В процессе создания визуальных образов телесный опыт человека выходит на первое место в процессе поиска основы формирования концептуальной метафоры, поскольку анализ телесности человека как социокультурного феномена в процессе идентификации личности занимает ключевое положение. «Тело может выразить даже лучше, чем сознательные ментальные акты - сокровенные измерения человеческой идентичности» [29, с. 113]. Визуальная метафора опирается на визуальные телесные образы, например, тело женщины часто сравнивается со скрипкой [18, с. 90]. Визуальная метафоризация идентичности человека базируется на актуальных принципах проектирования и конструирования визуальных образов, на их дизайне. «Сила метафорического языка формы продуктов дизайна действует по-своему, не слабее утилитарных факторов. Метафорический дизайн приносит людям с точки зрения утилитарности ту “пользу”, которая настраивает их на истинно человеческое утверждение в объективном мире» [13, c. 63]. Визуальная практика дизайна всегда выступает диалектикой пользы (функциональности) и красоты (смысла), а глобальным трендом современности является проектирование вещей (ценностей) понятных и практических.

Особенности функционирования механизма смыслообразования визуальной метафоры можно проследить, опираясь на разницу между понятиями «концепт» и «перцепт» Жиля Делеза (см., например, его работу «Кино», 1983). Два «перцепта» (то есть два образа, визуально воспринимаемых как действительный и виртуальный), соединяясь друг с другом, создавая эффект возникновения не только общего представления о каком-либо явлении или событии, но и некий «концепт» как идеологему, представляющую четко закрепленную мировоззренческую позицию, за которой стоит система ценностных ориентаций автора по любой проблеме. Если быть точнее, два образа - настоящий и мнимый - должны совпасть, что позволяет осуществить только концептуальная «призма видения», которая является продуктом культуры.