Размещено на http://www.allbest.ru/

2

ПРАВИТЕЛЬСТВО РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ

ФЕДЕРАЛЬНОЕ ГОСУДАРСТВЕННОЕ БЮДЖЕТНОЕ ОБРАЗОВАТЕЛЬНОЕ УЧРЕЖДЕНИЕ ВЫСШЕГО ОБРАЗОВАНИЯ

«САНКТ-ПЕТЕРБУРГСКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ УНИВЕРСИТЕТ»

ВЫПУСКНАЯ КВАЛИФИКАЦИОННАЯ РАБОТА на тему:

Перифрастические формы типа kam pёr tё bёrё и kisha pёr tё bёrё в албанском языке: корпусное исследование

Исполнитель: Обучающийся 4 курса

очной формы обучения Карпикова Анна Сергеевна

Научный руководитель:

к.ф.н., ст. преп. Морозова М.С.

Санкт-Петербург 2018



• Оглавление
• Введение
• 1. ФУНКЦИОНИРОВАНИЕ КОНСТРУКЦИИ `KAM / KISHA PЁR TЛ + ПРИЧАСТИЕ' В АЛБАНСКОМ ЯЗЫКЕ
• 1.1 Конструкция `kam / kisha pёr tл + причастие': общие сведения
• 1.2 Конструкция `kam / kisha pёr tл + причастие': основные значения
• 2. МОДАЛЬНОСТЬ И ЭВОЛЮЦИЯ МОДАЛЬНЫХ ЗНАЧЕНИЙ. ГРАММАТИКАЛИЗАЦИЯ БУДУЩЕГО ВРЕМЕНИ
• 2.1 Классификация модальных значений Дж. Байби, Р. Перкинса и В. Пальюки
• 2.2 Классификация модальных значений по В. А. Плунгяну и Й. ван дер Аувере
• 2.3 Пути грамматикализации будущего времени в языках мира. Конструкция `kam pёr tл + причастие'
• 3. КОНСТРУКЦИЯ `KAM / KISHA PЛR TЛ + ПРИЧАСТИЕ': КОРПУСНОЕ ИССЛЕДОВАНИЕ
• 3.1 Корпусный метод исследования в современной лингвистике. Албанский национальный корпус как инструмент исследования формы `kam / kisha pлr tл + причастие'
• 3.2 Формы `kam / kisha pлr tл + причастие' в Албанском национальном корпусе
• 3.2.1 Статистические данные
• 3.2.2 Сведения об употреблении `kam / kisha pлr tл + причастие' во всем корпусе
• 3.2.3 Сведения об употреблении `kam / kisha pлr tл + причастие' в рамках отдельных подкорпусов
• 4. СЕМАНТИКА КОНСТРУКЦИИ `KAM / KISHA PЛR TЛ + ПРИЧАСТИЕ'
• 4.1 Значение долженствования (дебитатив)
• 4.2 Дестинатив
• 4.3 Намерение
• 4.4 Будущее (в прошедшем) и будущее (в прошедшем) с дополнительными модальными оттенками
• 4.4.1 Ирреалис
• 4.5 Влияние адвербиального контекста на употребление конструкции `kam / kisha pёr tл + причастие'
• ЗАКЛЮЧЕНИЕ
• ЛИТЕРАТУРА И ИСТОЧНИКИ


ВВЕДЕНИЕ

Данная работа посвящена исследованию особой перифрастической формы современного албанского языка, состоящей из спрягаемого вспомогательного глагола kam `имею' в разных временных формах (презенс, имперфект) и целевой конструкции вида `предлог pёr + артикль tё + отпричастное существительное среднего рода в аккузативе неопределенной формы' (далее в тексте -- форма / конструкция `kam / kisha pлr tл + причастие').

Актуальность выбранной темы заключается в том, что употребление конструкции `kam / kisha pлr tл + причастие' в литературном албанском языке мало изучено, а имеющиеся сведения о ее грамматической семантике требуют уточнения. Для выявления основных значений исследуемой формы, которые традиционно выделялись албанскими и иностранными исследователями, были использованы теоретические грамматики албанского языка: «Историческая грамматика албанского языка» / «Gramatikл historike e gjuhлs shqipe» Шабана Демирая [Demiraj 1986], Академическая грамматика албанского языка / «Gramatika e gjuhлs shqipe» [Agalliu etj. 1995], «Албанская грамматика» / «Albanische Grammatik» Оды Буххольц и Вильфрида Фидлера [Buchholz, Fiedler 1987] и грамматика литературного албанского языка «Standard Albanian: A Reference Grammar for Students» Леонарда Ньюмарка и др. [Newmark et al. 1982]. Были также приняты во внимание учебные пособия для иностранцев: «Албанский язык для иностранцев и албанцев за пределами родины» / «Gjuha shqipe pлr tл huajt dhe shqiptarлt jashtл atdheut» Дж. Шкуртая и Э. Хюсы [Shkurtaj, Hysa 2014] и «Разговорный албанский: полный курс для начинающих» / «Colloquial Albanian: The Complete Course for Beginners» Л. Менику и Х. Кампоса [Mлniku, Campos 2012]. Эти работы послужили источником изначальных сведений о том, что основными значениями формы `kam pёr tл + причастие' являются темпоральное значение будущего времени и модальное значение долженствования (подробнее см. раздел 1.1).

Некоторые результаты исследования конструкции с вспомогательным глаголом в презенсе были представлены нами в курсовой работе «Об одной периферийной конструкции будущего времени в современном албанском языке» [Карпикова 2016]. Выявлено, что в настоящее время конструкция `kam pлr tл + причастие' употребляется в текстах разного типа (художественные, нехудожественные, религиозные, газетные) на литературном албанском языке наряду с основной албанской формой будущего времени, которая состоит из частицы do (восходит к модальному глаголу dua `хочу') и конъюнктива настоящего времени спрягаемого глагола. Показано, что конструкция способна выражать модальные и темпоральные значения и, по-видимому, находится на пути грамматикализации. В настоящей дипломной работе эти результаты будут уточнены и дополнены, а также будет рассмотрена конструкция с вспомогательным глаголом в имперфекте `kisha pлr tл + причастие', ее значения и особенности употребления. Кроме того, будет сделана попытка составить семантическую карту эволюции форм `kam pлr tл + причастие' и `kisha pлr tл + причастие', что позволит систематизировать представления о существующих значениях и их развитии, а также сопоставить данные формы и наглядно показать их сходства и различия. перифрастический текст стиль bere

Цель исследования, таким образом, заключается в том, чтобы выявить условия и контексты, которые определяют темпоральную или модальную интерпретацию изучаемых форм, рассмотреть их употребление в разных дискурсивных режимах и в текстах, принадлежащих к различным типам и функциональным стилям, уточнить и сопоставить набор значений каждой из форм (с вспомогательным глаголом в презенсе и в имперфекте), а также выяснить пути их эволюции в албанском языке.

Для достижения поставленной цели решались следующие задачи:

1. Изучение литературы о формах будущего времени в албанском языке.

2. Изучение литературы о модальных и темпоральных значениях глагольных форм, а также о процессах образования форм будущего времени и грамматикализации конструкций с глаголами обладания в разных языках мира.

3. Сбор и обработка примеров из Албанского национального корпуса, в которых употребляется конструкция `kisha pёr tл + причастие' свспомогательным глаголом kam `имею' в имперфекте).

4. Интерпретация конструкции в найденных примерах с учетом контекста; уточнение результатов, полученных ранее при анализе примеров с конструкцией `kam pёr tл + причастие'.

5. Определение и сравнение спектра значений конструкций `kam pёr tл + причастие' и `kam/ kisha pёr tл + причастие'.

6. Описание эволюции и определение этапа грамматикализации, на котором находятся конструкции `kam pёr tл + причастие' и `kisha pлr tл + причастие' в современном албанском языке.

Источником материала для практической части работы является Албанский национальный корпус, в котором насчитывается 19719338 словоупотреблений (по состоянию на 29.05.2018).

В данном исследовании используется корпусный подход, сочетающий качественный и количественный анализ найденных примеров.

В ходе качественного анализа примеров, собранных в Албанском национальном корпусе, выводы о значениях исследуемых грамматических конструкций делаются с учетом контекста. Несмотря на прозрачность границ возможных условий, контекст имеет большое значение, так как именно он позволяет определить конкретное значение конструкции в каждом отдельно взятом случае. Как и в классических исследованиях по грамматической семантике глагольных форм, мы придерживаемся представлений о том, «что какая-либо грамматическая категория может иметь больше одного значения (поэтому логически допустимо, что вспомогательный глагол will в английском языке может иметь и темпоральное, и модальное значения), что грамматическая категория может иметь базовое значение и несколько периферийных значений или употреблений (которые не всегда возможно вывести исходя из взаимодействия базового значения и контекста) и что базовое значение лексической единицы может быть определено в терминах прототипа, то есть наиболее типичного случая употребления, а не в терминах набора необходимых и достаточных признаков» «…It is acknowledged that a given grammatical category may have more than one meaning (it is thus logically possible that the auxiliary will in English might have both temporal and modal meanings); that a grammatical category may have a basic meaning and a number of peripheral meanings or uses (where these are not predictable from the interaction of basic meaning and context); and that the basic meaning of a lexical item may be definable in terms of a prototype, i.e. in terms of the most characteristic instance, rather than in terms of necessary-and-sufficient conditions». [Comrie 2000: 19]. Следовательно, одной из задач нашего анализа стало максимально точное описание конкретных условий употребления исследуемых конструкций, выявление основных и периферийных значений, а также учет того, как та или иная конструкция проявляет себя в контексте, что меняется в конкретных случаях в результате взаимодействия контекста и контекстно независимого значения [Comrie 2000: 26], какую интерпретацию при этом получает конструкция.

В части работы, посвященной эволюции двух изучаемых конструкций, в качестве теоретической и методологической базы использовалась книга «The Evolution of Grammar Tense, Aspect, and Modality in the Languages of the World» Дж. Байби, Р. Перкинса и У. Пальюки (а именно главы «Mood and Modality», «Future») [Bybee et al. 1994], где с типологической точки зрения рассматриваются пути грамматикализации будущего времени в разных языках. Мы попытались выяснить, как развивались значения интересующих нас форм, опираясь на сценарии эволюции, которые описываются в книге, например: «на первой стадии новое значение подразумевается наряду с изначальным, далее появляются случаи, где сочетаются оба значения, и, наконец, возникают примеры, в которых выражается только новое значение» «...[A]t the first stage the early meaning implies the new meaning, then cases arise in which both meanings are expressed, and finally, cases arise where the new meaning is used alone». [Bybee et al. 1994: 197].

Структура работы включает 4 главы, в которых рассматривается возможное происхождение конструкции `kam / kisha pлr tл + причастие' в албанском языке, описывается подход, используемый нами для ее исследования, приводятся сведения из основных теоретических работ о модальности, послуживших базой для выполнения поставленных задач, и даются количественные данные и описание семантики конструкции на основе проведенного анализа примеров из Албанского корпуса. Кроме того, имеется приложение в виде двух электронных таблиц, в первую их которых внесены примеры, содержащие форму `kam pлr tл + причастие', а во вторую -- с формой `kisha pлr tл + причастие'.



1. ФУНКЦИОНИРОВАНИЕ КОНСТРУКЦИИ `KAM / KISHA PЁR TЛ + ПРИЧАСТИЕ' В АЛБАНСКОМ ЯЗЫКЕ

1.1 Конструкция `kam / kisha pёr tл + причастие': общие сведения

В современном албанском языке и его диалектах существует два основных типа образования будущего времени:

1. С помощью частицы do, восходящей к модальному глаголу dua `хочу' -- общеалбанский тип будущего времени:

ѕ будущее: do tл punoj (do + конъюнктив настоящего времени);

ѕ будущее в прошедшем: do tл punoja (do + конъюнктив имперфекта);

ѕ перфектное будущее: do tл kem punuar (do + конъюнктив перфекта) -- законченное действие в будущем, предшествующее другому будущему действию.

2. С помощью вспомогательного глагола kam `имею'.

a. kam + «гегский инфинитив» -- данный тип распространен на севере Албании:

ѕ kam me punue -- простое будущее;

ѕ kisha me punue -- будущее в прошедшем.

b. kam pлr tл + причастие -- второй общеалбанский тип будущего времени, который есть как в тоскских говорах, так и в гегских говорах, преимущественно в Южной и Центральной Албании:

ѕ kam pлr tл punuar -- простое будущее;

ѕ kisha pлr tл punuar - будущее в прошедшем.

с. kam + конъюнктив -- используют арбреши Италии:

ѕ kam tл punoj (kam + конъюнктив имперфекта) -- простое будущее;

ѕ kisha tл punoja -- будущее в прошедшем.

Тип будущего времени с частицей do является общеалбанским и встречается как в южных говорах, так и в северных. Албанский диалектологический атлас, в частности, показывает, что будущее время типа `do + конъюнктив' распространено на всей территории Албании [Gjinari et al. 2007: 376]. В южных говорах будущее с do распространено больше, а в северных говорах, в особенности там, где широко используется будущее типа kam me shkue, менее частотно в употреблении. Более того, «этот тип впервые был задокументирован в гегском диалекте», о чем свидетельствует словарь (XV в.) Фон Харфа, в котором описывается путешествие немецкого путника, и на отрезке от Ульцина к Дурресу он записывает форму do ta ble `куплю' [Demiraj 1986: 823]. В арбрешских говорах, в свою очередь, также присутствует в употреблении будущее с частицей do, но преобладает будущее типа kam tл punoj [Demiraj 1986: 824].

Тип будущего с «гегским инфинитивом» существует, соответственно, только в гегском диалекте албанского языка. По предположению К. Сандфельда, возможно, данный тип будущего времени возник в результате влияния других языков, в особенности латинского, на албанский язык [Demiraj 1986: 827].

Форма будущего времени типа `kam pёr tл + причастие' -- наиболее новая из всех существующих типов. Согласно Албанскому диалектологическому атласу, будущее время типа `kam / kisha pлr tл + причастие' используется в центральной и северной частях албаноязычного ареала и в некоторых южных местностях [Gjinari et al. 2007: 376]. Шабан Демирай сообщает, что первые достаточно редкие случаи употребления данного типа будущего времени были отмечены в текстах П. Богдани («Отряд пророков» / «Cuneus Prophetarum», 1685), Гь. Казази (краткий катехизис 1743 г.), Эльбасанского анонима (1761). В текстах Гь. Бузука (1555), П. Буди (1618 г., 1621 г.), Фр. Барди (1635 г.) и у арберешей Италии и Греции нет этой формы. Таким образом, она не могла появиться раньше второй половины XVII в. [Demiraj 1986: 838].

Бесим Бокши, сопоставляя разные типы будущего времени с kam, отмечает, что «будущее время типа [kam pлr tл mbjellл] является более молодым по сравнению с [kam pлr me mbjellл] или [kam me mbjellл]. Оно развилось после того, как появилось артиклевое прилагательное. Конструкция [pлr tл mbjellл и др.], употреблявшаяся в функции обстоятельства цели при непереходных глаголах движения, стала инфинитивом с ограниченной функцией целевого оборота. Таким образом, формы будущего времени [kam pлr me mbjellл и др.] и [kam pлr tл mbjellл и др.] на достаточно продолжительное время стали свободными вариантами в общеалбанском. Они продолжают оставаться таковыми в гегском диалекте и сегодня» [Bokshi 2011: 33-34].

Следует отметить, что нефинитная конструкция `pёr tл + причастие' в составе формы `kam / kisha pлr tл + причастие' представляет собой так называемый «инфинитив» в литературном албанском языке [Newmark et al. 1982: 64]. Данная конструкция состоит из предлога pлr `за' и отпричастного существительного с артиклем tл, употребленного в аккузативе единственного числа неопределенной формы. В предложении она может употребляться в функции инфинитива, например, в относительных и целевых оборотах. В современном албанском языке нередко встречаются такие свободные сочетания глагола kam `имею' и целевой конструкции `pёr tл + причастие', и это, наряду с историческими сведениями, также указывает на то, что конструкция грамматикализовалась не так давно.

Что касается таких форм с частицей do, как будущее в прошедшем и перфектное будущее, а также формы типа `kisha pлr tл + причастие', Шабан Демирай предполагает, что они развились на основе форм типа `do + конъюнктив презенса' и `kam pлr tл + причастие', возникших в албанском языке на основе свободных словосочетаний [Demiraj 1986: 820].



1.2 Конструкция `kam / kisha pёr tл + причастие': основные значения

Ознакомление с теоретическими работами, содержащими информацию о форме `kam / kisha pлr tл + причастие', показало, что ей традиционно приписываются следующие значения:

ѕ темпоральное (будущее время): kam (ke, ka, kemi, keni, kanл) pлr tл hapur `я открою (ты откроешь, он(а) откроет и т.д.)';

ѕ модальное (дебитатив / долженствование): kam (ke, ka, kemi, keni, kanл) pлr tл larл `я (ты, он и т.д.) должен помыть' [Newmark et al. 1982: 50].

Шабан Демирай в своей исторической грамматике утверждает, что конструкция со вспомогательным глаголом kam и целевым оборотом вида `pлr tл + причастие' изначально имела модальное значение долженствования, сохранявшееся и после появления значения будущего времени. Со временем значение будущего времени стало доминирующим, поэтому модальное стало ослабевать, вплоть до полного исчезновения [Demiraj 1986: 848].

В учебных пособиях для иностранцев конструкция интерпретируется либо как исключительно долженствовательная [Mлniku, Campos 2012: 200], либо как футуральная [Shkurtaj, Hysa 2014]. В некоторых учебниках, например в «Discovering Albanian», конструкция вовсе не рассматривается [Mлniku, Campos 2011].

Рассмотрим подробнее теоретические грамматики албанского языка, которые являются для нас источником базовых сведений о значениях исследуемой конструкции.

В «Грамматике литературного албанского языка» Леонарда Ньюмарка и др. [Newmark et al. 1982: 50] к разделу о будущем времени (после описания стандартного будущего времени с частицей do и презенсом конъюнктива) дается примечание о том, что в современном литературном языке для обозначения действия в будущем времени может употребляться форма `kam pёr tл + причастие', которая появилась в результате замещения так называемого гегского инфинитива me punue на тоскскую целевую конструкцию вида `pёr tл + причастие'. Отмечено, что некоторые говорящие используют данную конструкцию в модальном значении долженствования (дебитатив). О форме `kisha pёr tл + причастие' сказано, что она употребляется наряду с формой будущего в прошедшем вида `do + глагол в имперфекте конъюнктива', но значительно менее частотна [Newmark et al. 1982: 51].

«Албанская грамматика» Оды Буххольц и Вильфрида Фидлера [Buchholz, Fiedler 1987: 151] дает сведения о том, что конструкция `kam + pёr tл + причастие' (Nezessitativ / “habere”-Futur) используется для обозначения будущего времени и может иметь также модальное значение необходимости (Nezessitativitдt). Форма `kisha pёr tл + причастие' выражает следование в прошлом и употребляется, например, в косвенной речи, таким образом функционируя как относительное время. Кроме того, она спорадически употребляется для выражения ирреального условия с референцией к настоящему или к прошлому [Idem: 152].

В Академической грамматике албанского языка [Agalliu etj. 1995] дается краткая информация о том, что конструкция `kam pёr tл + причастие' представляет собой второй тип будущего времени, который используется значительно реже, чем более распространенный тип `do + конъюнктив презенса'. Форма `kisha pёr tл + причастие' также охарактеризована как периферийная по сравнению с `do + конъюнктив имперфекта' [Agalliu etj. 1995: 290-291]. Иных комментариев по поводу данной формы, кроме парадигмы, не дано.

Наиболее полное изложение материала представлено в «Исторической грамматике албанского языка» Шабана Демирая [Demiraj 1986], где дается подробный анализ развития аналитических форм будущего времени в албанском языке с объяснениями того, какие процессы грамматикализации привели к их образованию. Аналитические конструкции для выражения будущего времени в албанском, как и в ряде других индоевропейских языков, появились достаточно поздно. Они развились из свободных словосочетаний с модальным значением, которые, прежде чем произошла их полная грамматикализация, подверглись постепенным изменениям лексического и грамматического характера [Demiraj 1986: 820]. Из всех компонентов свободного сочетания наибольшие изменения претерпел глагол, который утратил самостоятельное лексическое значение и приобрел грамматическое значение, став вспомогательным глаголом. Элементы свободного сочетания, которые изначально представляли собой самостоятельные глагольные формы со своими синтаксическими связями, утратили самостоятельность и стали употребляться как единая аналитическая форма, которая приобрела общее грамматическое значение [Demiraj 1986: 821].

Таким образом, в современном албанском языке существует два типа аналитических форм со значением будущего времени: форма, образуемая с помощью вспомогательного глагола `kam' `имею', и форма с частицей do, восходящей к глаголу `хотеть'. Не теряют своей актуальности вопросы о происхождении каждой из этих конструкций и о времени их появления. Ответы на эти вопросы могли бы прояснить более точно возможное различие между данными конструкциями при их употреблении в каждом конкретном случае и, в особенности, при одновременном появлении в рамках одного высказывания. В настоящей работе будет сделана попытка прояснить особенности употребления формы типа `kam / kisha pлr tл + причастие' и ее эволюции в албанском языке.



2. МОДАЛЬНОСТЬ И ЭВОЛЮЦИЯ МОДАЛЬНЫХ ЗНАЧЕНИЙ. ГРАММАТИКАЛИЗАЦИЯ БУДУЩЕГО ВРЕМЕНИ

В лингвистике модальность понимается как «как оценка со стороны говорящего степени вероятности осуществления ситуации и как статус ситуации по отношению к реальному миру» [Выдрин 2011: 22]. В языке модальность может выражаться разными средствами: интонацией, модальными словами, модальными частицами, грамматическими формами и конструкциями, союзной связью предложений [Виноградов 1975: 72]. Диапазон возможных элементов, которые выражают значения, относящихся к семантической зоне модальности, может варьировать от языка к языку.

В нашей работе мы ориентируемся на наиболее известные концепции модальности, такие как классификация и пути развития модальных значений по Дж. Байби и др. [Bybee et al. 1994], а также классификация и семантическая карта модальных значений В. А. Плунгяна и Й. ван дер Ауверы [van der Auwera and Plungian 1998].

2.1 Классификация модальных значений Дж. Байби, Р. Перкинса и В. Пальюки

Дж. Байби, Р. Перкинс и В. Пальюка [Bybee et al. 1994] предлагают различать агентивную (agent-oriented modality), локутивную (speaker-oriented), эпистемическую модальность (epistemic) и модальность придаточного предложения (subordinating).

Агентивная модальность (agent-oriented modality) реже других выражается флективно в том время, как в остальных трех типах модальности данный способ грамматического выражения используется достаточно часто [Bybee et al. 1994: 181]. Агентивная модальность включает в себя такие значения, как долженствование, необходимость, возможность и желание, и подразумевает «наличие внешних и внутренних условий, позволяющих выполнить действие, выраженное в главном предикате» [Bybee et al. 1994: 177]. Данный спектр модальных значений может быть расширен в результате эволюции некоторых из них, но, тем не менее, новые значения также будут принадлежать именно к зоне агентивной модальности. Например, желание и долженствование могут развиться в интенцию, которая преимущественно выражается глаголом в первом лице единственного числа [Idem: 178]. На основании сведений из истории разных языков можно утверждать, что значения, относящиеся к агентивной модальности, возникают раньше других [Idem: 194].

Для долженствования (obligation) важно наличие внешних факторов, побуждающих Агенса к выполнению действия. Это самый распространенный из всех типов грамматически выраженной агентивной модальности в языках мира [Bybee et. al. 1994: 181]. Долженствование может быть слабым (ср. англ. should) или сильным (англ. have to, must), в зависимости от того, насколько негативны последствия, к которым может привести невыполнение соответствующих обязательств [Idem: 177, 186]. Сильное долженствование (1) связано с моральными и социальными установками, а слабое (2) скорее с советами и рекомендациями [Idem: 164].

(1)I should go now, but I'm gonna stay.

`Мне следует уйти (по собственным ощущениям говорящего) сейчас, но я собираюсь остаться.'

(2)I have to go now, but I'm gonna stay.

`Я должен уйти (внешнее обстоятельство) сейчас, но я собираюсь остаться.'

С долженствованием также связано значение предопределения (predestination), доказательством чему служит, например, значение глаголов shall и should в английском языке. В староанглийском shall и should использовались в значении долженствования и неизбежности, или предопределения. В среднеанглийском shall стал использоваться в 1-м лице единственного числа в значении обещания и намерения, а диапазон употребления should практически не изменился: этот глагол, употребляясь преимущественно в 3-м лице, сохранил значение неизбежности, или предопределенности, события в прошлом [Bybee et al. 1994: 187].

Следующий по частотности вид агентивной модальности -- это возможность (possibility), в рамках которой различают внутреннюю и внешнюю возможность. Следует отметить, что не всегда удается с точностью определить, какой именно тип возможности выражается в конкретном случае [Bybee et al. 1994: 187]. Под внутренней возможностью (или собственно возможностью, ability) подразумевается присутствие внутренних условий, способствующих тому, что Агенс совершает действие. Внешняя возможность (root possibility) не ограничена только внутренними условиями, а подразумевает также наличие внешних физических и социальных предпосылок для осуществления действия (may, can) [Idem: 177-178].

Значение необходимости (necessity) предполагает наличие какого-либо физического условия, вынуждающего агенса совершить действие. Наконец, такое модальное значение, как желание (desire) выражает наличие внутреннего волеизъявления говорящего совершить действие, выраженное предикатом (англ. would в значении `want to', need) [Bybee et. al. 1994: 177-178].

Показатели эпистемической модальности (epistemic modality) часто развиваются из показателей агентивной модальности [Bybee et al. 1994: 195]. Эпистемическая модальность описывает степень достоверности высказывания с точки зрения говорящего. В этой зоне модальности Дж. Байби выделяет три типа значений по степени достоверности высказывания: возможность (possibility), вероятность (probability) и уверенность (inferred certainty). Вероятность выражает более сильную степень уверенности по сравнению с возможностью. Уверенность, в свою очередь, указывает на самую высокую степень истинности пропозиции, так как говорящий имеет значительное основание утверждать о верности того, о чем говорится в предикате [Bybee et al. 1994: 179-180].

Локутивная модальность связана с рекомендуемым с внешней стороны поведением по отношению к говорящему. Она может быть выражена в виде команды, требования, просьбы, предупреждения, рекомендации [Bybee et al. 1994: 179].

Модальность придаточного предложения, выделяемая Дж. Байби, Р. Перкинсом и В. Пальюкой выражается теми же самыми глагольными формами, которые используются для локутивной и эпистемической модальности; значение имеет то, что данные формы употребляются в составе придаточного предложения. Особый интерес представляют придаточные дополнительные, уступительные и целевые [Bybee et al. 1994: 180].

2.2 Классификация модальных значений по В. А. Плунгяну и Й. ван дер Аувере

В. А. Плунгян и Й. ван дер Аувера [1998] выделяют такие основные типы модальности, как возможность, необходимость, деонтическая модальность и эпистемическая модальность.

Как возможность (possibility), так и необходимость (necessity) может быть внешней и внутренней. Внутренняя возможность и необходимость подразумевают включенность Агенса в происходящий процесс. В первом случае речь идет о способности участника, а во втором о потребности в чем-либо [van der Auwera and Plungian 1998: 80]. Внешняя возможность и необходимость связаны с некоторыми обстоятельствами, не зависящими от говорящего, которые имеют отношение к происходящему и влияют на действие так, что оно становится возможным или необходимым [Idem].

Деонтическая модальность (deontic modality) выступает особым видом внешней модальности, которая подразумевает, что Агенс может или обязан совершить некоторое действие, поскольку этого требуют внешние обстоятельства и/или социальные и этические установки, побуждающие или запрещающие ему действовать. Например, это может быть разрешение со стороны говорящего (3) или, наоборот, приказ, не оставляющий выбора (4). И в том и другом случае говорящий является лицом, слова которого воспринимаются реципиентом как побуждение к действию. Таким образом, к деонтической модальности можно отнести разрешение (деонтическая возможность) и долженствование/обязанность (деонтическая необходимость) [van der Auwera and Plungian 1998: 81].

(3) John may leave now.

`Джон может идти сейчас.'

(4) John must leave now.

`Джон должен уйти сейчас.'

Изучаемая нами форма `kam pлr tл + причастие', как свидетельствуют албанские грамматики, может выражать именно вышеописанное модальное значение деонтической необходимости или обязательства.

Наконец, В. А. Плунгян и Й. ван дер Аувера выделяют эпистемическую модальность (epistemic modality), которая связана с отношением говорящего к суждению. С одной стороны, одним из значений этого типа является эпистемическая возможность (epistemic possibility), когда степень истинности высказывания не очень высокая, и говорящий в нем не уверен (uncertainty). С другой стороны, мы имеем дело с эпистемической уверенностью (certainty), когда вероятность наступления действия, с точки зрения говорящего, достаточно высокая. Уверенность и относительно высокая степень вероятности ситуации составляют эпистемическую необходимость (epistemic necessity) [van der Auwera and Plungian 1998: 81].

Таким образом, как и неэпистемическая модальность, эпистемическая бывает внешней и внутренней. Одни эпистемические показатели развиваются из показателей внешней неэпистемической модальности, а другие -- из показателей внутренней [van der Auwera and Plungian 1998: 81].

Таблица 1 демонстрирует то, какие значения были взяты за основу при дальнейшем анализе конструкции `kam / kisha pлr tл + причастие', исходя из особенностей ее употребления и учитывая контексты, в которых она встречается. Каждое рассматриваемое нами значение (первый столбец) по возможности характеризуется в соответствии с приведенными в этой главе классификациями: Й. ван дер Ауверы и В. А. Плунгяна (второй столбец) и Дж. Байби, Р. Перкинса и В. Пальюки (третий столбец).

Таблица 1

Модальные значения, рассматриваемые в работе

Значения, рассматриваемые в работе	Й. ван дер Аувера и В. А. Плунгян	Дж. Байби, Р. Перкинс, В. Пальюка
дебитатив / долженствование	деонтическая необходимость (deontic modality)	долженствование (obligation) (сильное, слабое)
дестинатив	-	предопределение (predestination)
желание	желание desire ("volitive modality")	желание (desire)
интенция / намерение	-	намерение (intention)
необходимость	внутренняя необходимость (participant-internal necessity), внешняя (не-деонтическая) необходимость (participant-external necessity)	Необходимость (necessity)
эпистемическая модальность (возможность, вероятность и уверенность)	эпистемическая модальность (epistemic modality) (необходимость (necessity), возможность (possibility))	эпистемическая модальность (epistemic modality) (возможность (possibility), вероятность (probability) и уверенность (inferred certainty))
ирреалис с модальным значением	-	модальность придаточного предложения (subordinating)

2.3 Пути грамматикализации будущего времени в языках мира. Конструкция `kam pёr tл + причастие'

Аналитический тип будущего времени не может образоваться единовременно, значит, и в албанском языке, как и ряде других языков с аналитическими формами будущего времени, он прошел ряд этапов становления. При этом значения, развивающиеся у аналитической конструкции на промежуточных этапах в процессе ее эволюции, могут так или иначе сохраняться и после того, как она грамматикализуется в форму будущего времени [Bybee et al. 1994: 263; Demiraj 1986: 838-839].

Часто формы будущего времени в языках мира образуются из свободных словосочетаний с глаголами `быть', `иметь', `становиться', имеющих значение обладания, или из сочетаний с глаголами желания. Албанский язык имеет оба типа форм будущего времени (см. Главу 1). Нас больше интересует тип с глаголом обладания `иметь', так как конструкция `kam pёr tл + причастие' имеет вспомогательный глагол kam `иметь'.

Cогласно Дж. Байби, одним из путей эволюции конструкций обладания с глаголами `быть', `иметь', `становиться' в языках мира является развитие у них модального значения внешнего долженствования (obligation, далее в работе используется термин «дебитатив»; см. раздел 1 настоящей главы). Второй путь -- развитие у тех же конструкций дестинативного (predestination) значения, или значения предопределения.

Важно отметить, что, по мнению Дж. Байби, Р. Перкинса и В.Пальюки, Долженствование, из которого впоследствии развивается будущее время, это именно сильное долженствование, а не слабое [Bybee et al. 1994: 264].

Промежуточным модальным значением, которое может развиться как у дебитативных, так и у дестинативных конструкций, является намерение или интенция (intention). Возникновение значения намерения или значения, связанного с намерением, наиболее типично для форм первого лица (например, английские конструкции долженствования типа I have to go now и предопределения I am to go now с глаголом в первом лице подразумевают, что говорящий собирается/намерен уйти), в то время как в третьем лице значение дестинатива (предопределения) или долженствования сохраняется лучше и может присутствовать в качестве основного значения или, по меньшей мере, дополнительного модального оттенка [Bybee et al. 1994: 264]. Примечательно, что значение интенции регулярно возникает при другом сценарии развития будущего времени -- из модального значения желания [Idem]. Типологически распространенным направлением в дальнейшей эволюции конструкций со значением интенции является их превращение в формы будущего времени.

Таким образом, форма будущего времени, которая образуется в процессе грамматикализации, может обладать модальным оттенком: предсказание, предположение, долженствование и т.д., в зависимости от пути ее эволюции.

Вышеописанный процесс изменения основного значения конструкции с глаголами `быть', `становиться', `иметь' и развития будущего времени в результате грамматикализации таких конструкций отражен на схеме 1.

Схема 1. Пути грамматикализации конструкций с глаголами `быть', `становиться', `иметь' [Bybee et al. 1994: 263].

'be', 'become', 'have'/POSSESSION > OBLIGATION

'be', become', 'have'/POSSESSION > PREDESTINATION

PREDESTINATION

> INTENTION > FUTURE

OBLIGATION

Схема 2 демонстрирует более подробное описание («семантическую карту») грамматикализации значений возможности и необходимости, предложенное в [van der Auwera and Plungian 1998], что может впоследствии потребоваться нам в работе.

Схема 2. Семантическая карта возможности и необходимости по [van der Auwera and Plungian 1998: 98].



Как нам известно из албанских грамматик (см. Главу 1), албанская конструкция `kam / kisha pлr tл + причастие' может обозначать внешнее долженствование и выражать будущее время. Следовательно, мы можем предположить, что эволюция этой конструкции в албанском языке имеет схожие черты с путем развития других похожих конструкций в языках мира, представленным на схеме 1.

Как отмечает Шабан Демирай, аналитическая форма будущего времени `kam pёr tл + причастие' развилась на основе свободного словосочетания глагола kam `имею' и целевой конструкции с причастием смыслового глагола. Такие сочетания отмечены и в современном албанском языке, и в письменных памятниках. Они выступают в предложении как единый предикат, а глагол kam ведет себя в них как неполнозначный. Это послужило одной из предпосылок, обусловивших тенденцию к грамматикализации свободных сочетаний и превращению их в конструкции с модальным значением долженствования, а затем -- в аналитические формы будущего времени [Demiraj 1986: 841]. Этот путь грамматикализации конструкции `kam / kisha pлr tл + причастие' отражен на схеме 3.

Схема 3. Предполагаемый путь развития конструкции `kam / kisha pлr tл + причастие' [Demiraj 1986].

Обладание > Долженствование > Будущее время

Схема 3, по всей вероятности, является неполной, т.к. необходимо учитывать, что на каждом следующем этапе изучаемая форма сохраняет черты предыдущей стадии развития -- не только в качестве дополнительных оттенков, но и в виде самостоятельно функционирующих значений, диапазон которых гораздо шире, чем это описывается в албанских грамматиках. Выявлению этих значений и уточнению последовательности их появления в процессе грамматикализации посвящены следующие главы нашей работы.



3. КОНСТРУКЦИЯ `KAM / KISHA PЛR TЛ + ПРИЧАСТИЕ': КОРПУСНОЕ ИССЛЕДОВАНИЕ

3.1 Корпусный метод исследования в современной лингвистике. Албанский национальный корпус как инструмент исследования формы `kam / kisha pлr tл + причастие'

В современной лингвистике широко используется корпусный метод исследования языка. Это относительно новый метод, который позволяет подойти к языку с другой стороны и получить сведения, неизвестные ранее.

Для осуществления корпусного исследования определенной грамматической конструкции, лексемы, какой-либо формы слова, морфемы, звука и т.д. необходим лингвистический корпус -- электронное собрание текстов, которые при использовании компьютерных программ разбираются на словоформы, получающие определенную характеристику для дальнейшей работы. Исследователь задает необходимый поиск и быстро получает нужный материал, не применяя «механического поиска примеров» [Копотев 2014: 177]. Такой подход позволяет сосредоточиться в большей степени не на поиске и подборе информации, а на ее анализе. Более того, таким образом можно проработать большее количество примеров из письменных, устных (если такие имеются) и даже иллюстративных источников.

Перед созданием корпуса ставится цель отобразить те или иные варианты языка, в соответствии с теми исследовательскими задачами, для решения которых он впоследствии будет необходим. Изучение языка в синхроническом или диахроническом аспекте требует использования разных ресурсов. Для исследования современного состояния языка достаточно изучения современных текстов, а для понимания эволюции каких-либо форм и особенностей современной стандартной грамматики могут потребоваться и более старые, и диалектные тексты. Для некоторых исследований нужно воспользоваться одноязычными, двуязычными, смешанными, параллельными или сравнительными корпусами. Кроме того, исследователь может быть заинтересован в изучении особенностей языка конкретного автора, эпохи, жанра и типа текста, и такие возможности тоже предоставляются в корпусе.

Очень часто в названии какого-либо корпуса можно увидеть определение «национальный». Это дает важное указание но то, что в данном случае в корпусе представлен «национальный вариант какого-либо языка» [Копотев 2014: 57]. Албанский корпус относится к национальным корпусам, так как стремится наиболее полно отображать языковые явления, соблюдая пропорциональное представление текстов на албанском языке разного типа и происхождения в достаточно большом объеме для проведения исследования [Морозова и др. 2016: 170].

Корпус такого типа будет отражать современное состояние языка и обязательно включает в себя произведения основных авторов, а также издания газет и журналов, так как они понятны носителям языка и близки к их разговорной речи. Исходя из этого, в ходе лингвистического исследования можно строить предположения и опровергать их или подтверждать на основе достаточно объемного корпуса. Именно объемный и репрезентативный корпус дает возможность лингвисту детально изучить то или иное явление и понять «причины языковых изменений» [Плунгян 2009]. В то же время не всегда количество словоформ говорит о пользе корпуса или о его высоком качестве. Так или иначе, «объем корпуса должен быть известен», так как впоследствии это будет иметь важное значение для статистических данных [Копотев 2014: 16], заключения выводов и последующих сравнений.

Для проведения нашего исследования был взят Албанский национальный корпус, который в настоящее время (по состоянию на 29.05.2018) содержит 19719338 словоупотреблений. На момент сбора данных об употреблении формы `kam pлr tл + причастие' в Корпусе было 19431249 словоупотреблений [Карпикова 2016]. Пополнение произошло за счет добавления поэтического подкорпуса объемом около 280000 словоупотреблений. Эти тексты не учитывались при сборе примеров с `kisha pлr tл + причастие' ввиду малого объема подкорпуса и разной хронологической отнесенности стихотворных текстов (подавляющее большинство текстов Корпуса относятся ко второй половине XX и началу XXI в.). В нем представлены тексты разного типа: художественные (рассказы, романы, повести), нехудожественные (религиозные, научные, официально-деловые, публицистические (мемуары и эссе)), пресса (албаноязычные газеты: албанская «Gazeta Shqiptare», македонская «Koha» и косовская «Zлri»).

Корпусный подход предполагает систематизирование сведений в таблицы, наглядно демонстрирующие статистические данные, с которыми можно работать в дальнейшем, уточняя и улучшая. Такая работа с информацией яснее показывает закономерности, которые существуют в языке, представленном в корпусе. Например, при дискурсивном анализе текста данный метод дает исследователю возможность «делать предположения о том как формальные особенности текстов кодируют их коммуникативные и социальные функции» [Thornbury 2010: 276].

Корпус отличается от простой электронной коллекции текстов тем, что обладает разметкой. Разметка -- «это введенная автоматически или вручную лингвистическая или метатекстовая информация обо всех выбранных единицах корпуса» [Копотев 2014: 19]. Разметка становится одним из тех средств, которые позволяют осуществлять корректный поиск в языковом корпусе.

Типы разметок:

1) Метатекстовая

2) Лингвистическая

a) Фонетическая

b) Просодическая

c) Морфологическая

d) Словообразовательная

e) Синтаксическая

f) Семантическая

g) и др.

3) Экстралингвистическая [Копотев 2014: 61-62].

Например, Албанский национальный корпус, находящийся в процессе разработки, в настоящий момент обладает морфологической разметкой, которая и использовалась при поиске примеров для изучения конструкции `kam / kisha pлr tл + причастие'. Кроме того, он оснащен метатекстовой разметкой, которая указывает автора, название текста, время создания текста, сферу его функционирования [Морозова и др. 2016: 178].

Сложность работы с корпусом заключается в том, что исследователь ограничен техническим условиями. Электронный формат работы с текстами предполагает использование программ-анализаторов, которые не могут учесть всех нюансов при добавлении информации о какой-либо словоформе. Язык -- это динамичная система, которая не поддается полностью машинной обработке, и электронная программа обрабатывает имеющийся материал не так, как это сделал бы исследователь. Компьютер соблюдает определенный алгоритм действий, за рамки которого он не может выйти и который позволяет разобрать на части текст и охарактеризовать его компоненты максимально корректно.

В связи с этим важными понятиями для корпуса являются лемма и лексема. «Под леммой обычно понимается графическая единица без учета лексических различий» [Копотев 2014: 76]. Например, лук (оружие) и лук (растение) будут относиться к одной лемме, хотя это и разные лексемы. Процесс разбивания текста на леммы называется лемматизацией. Это автоматический процесс, требующий после машинной обработки вмешательства человека, который может откорректировать полученный результат, затрачивая уже значительно меньше времени, хотя это и требует большого внимания. Здесь уже стоит выбор между качественным и подробным аннотированием при более низком количестве словоупотреблений или более высокий уровень автоматизации процесса для увеличения объема корпуса.

Ниже перечислены возможные проблемы, возникающие при создании корпуса:

- сложность перевода текстов в электронную форму;

- омонимия;

- полисемия;

- разная орфография одного слова;

- омографы;

- сбалансированность корпуса.

Одной из самых значительных проблем является омонимия. Омонимия слов -- это «тождество звучания двух или нескольких разных слов» [Маслов 1987: 107]. Это лингвистическое определение явления омонимии несколько по-другому интерпретируется в корпусной лингвистике: так называемая «омонимия» в языковом корпусе представляет собой«языковую неоднозначность», которую в ряде случаев необходимо снять. В частности, в корпусе при автоматической лемматизации могут возникать псевдо-омонимы, например, в целом может выступать как наречие, будучи одной лексемой, и как предлог и прилагательное, за которым должно последовать существительное. При механической обработке текста такие детали не учитываются. Албанский национальный корпус -- это корпус с неснятой омонимией, или «языковой неоднозначностью», и с этим было связано, в частности, появление определенного процента «шума» при поиске примеров с изучаемой нами конструкцией.

Несмотря на то, что при поиске Албанский корпус выдает результаты в виде одного предложения, содержащего искомую форму, при необходимости есть возможность расширить контекст так, что справа и слева от этого предложения появится от одной до трех фраз. Соответственно максимальное расширение включает в себя по три предложения с каждый стороны. Дальнейшее расширение, как и прочтение текста целиком, невозможно, что связано с необходимостью защиты авторских прав. Если исследователь нуждается в более широком контексте, то необходимо прибегнуть к другим методам изучения конкретного случая.

При рассмотрении конструкции `kam / kisha pлr tл + причастие' нередко приходилось расширять контекст, поскольку ее семантику не всегда можно было точно определить по одному предложению. Одним из таких случаев является пример (5), в котором изначально можно было предполагать наличие значения дестинатива, дебитатива, эпистемической уверенности в будущем времени, но только дополнительный контекст (6) позволил подтвердить, что скорее речь идет о последнем (эпистемическая уверенность).

(5)Askush s'kishte pлr t'ia prerл rrugлn. (Naum Prifti, Yjet ndritin lart, 2002)

`Никто не должен вставать / не встанет (поскольку «не суждено») / (точно) не встанет у нее на пути.'

(6)Mendja i shkoi sлrish tek Elezi i Bunarлve. Tanimл mund tл kthehej fare e qetл nл shtлpi, ose mund tл dilte nл rrugicat e fshatit pa atл shqetлsimin e pлrhershлm. Askush s'kishte pлr t'ia prerл rrugлn. Sa mospлrfillлse dhe sa kryelartл tregohej me tл! Kur i dilte pлrpara rastлsisht, ajo shihte me frikл anash, gati tл ikte me vrap e, kur s'e takonte pлr dy-tri ditл, mлrzitej, pezmatohej, nervozohej pa shkak. (Naum Prifti, Yjet ndritin lart, 2002)

`Мысли ее снова вернулись к Елезу из Бунаров. Сейчас она могла вернуться абсолютно спокойно домой или выходить на деревенские улочки без того постоянного беспокойства. Никто (точно) не встанет у нее на пути. Как пренебрежительно и надменно он вел себя с ней! Когда он случайно выходил ей навстречу, она оглядывалась с опаской по сторонам, готовая побежать, а когда не встречала его два-три дня, она скучала, сердилась, раздражалась без причины.'



3.2 Формы `kam / kisha pлr tл + причастие' в Албанском национальном корпусе

3.2.1 Статистические данные

Для исследования форм `kam / kisha pлr tл + причастие' в современном литературном албанском языке был использован Албанский национальный корпус. В настоящее время (по состоянию на 29.05.2018) Корпус содержит 19719338 словоупотреблений. На момент сбора данных об употреблении формы `kam pлr tл + причастие' в Корпусе было 19431249 словоупотреблений [Карпикова 2016]. Пополнение произошло за счет добавления поэтического подкорпуса объемом около 280000 словоупотреблений. Эти тексты не учитывались при сборе примеров с `kisha pлr tл + причастие' ввиду малого объема подкорпуса и разной хронологической отнесенности стихотворных текстов (подавляющее большинство текстов Корпуса относятся ко второй половине XX и началу XXI в.).

...