Лексико-семантическое поле "пространство" в поэзии Роберта Фроста как проблема перевода

В переводе С. Степанова «воспроизведена метрика каждой строки оригинала, равно как и рисунок рифмовки» [Яропольский]. Однако, в данном варианте стихотворении получается, что огонь ассоциируется с чем-то приятным, а лед - с ненавистью. Оригинальная метафора Фроста полностью искажена. Герой придерживается точки зрения тех, кто ставит на огонь - «favor fire», при этом он не считает этот огонь чем-то приятным. Вводное слово «пожалуй» придает высказыванию ненужное сомнение. В строке «Я силу и во зле найду» тоже присутствует полное искажение оригинальной мысли - «Я достаточно знаю о ненависти, чтобы сказать, что для разрушенья лед годится тоже».

Перевод В. Васильева дает читателю абсолютно другую интерпретацию оригинала. В стихотворении полностью отсутствует один из важных элементов поля - «desire». Далее идет, ничем не подкрепленная, сентенция «Сомнений нету у меня: / Огонь опаснее, чем лед». К тому же переводчик использует разговорную форму слова «нет», тем самым искажая стиль оригинала. Мысль о том, что мир ждет гибель ни один раз, тоже отсутствует в этом переводе.

Основной недостаток перевода Б. Зверева заключается в том, что он почти полностью изменил метрический рисунок и рифмовку оригинала. Первая строка перевода -- 5-стопный ямб, вторая -- 6-стопный, третья -- 5-стопный, четвертая -- 4-стопный, пятая-шестая -- 5-стопный, седьмая-восьмая -- 4-стопный. Хотя в целом прослеживается основная метафора оригинала, в переводе присутствует два существенных недостатка. Во-первых, повторение слова «пыл» в соседних строках. Во-вторых, в строке «Мне ненависти хватит, чтоб сказать» искажена авторская мысль. У Роберта Фроста эта идея обличена в другую форму - «я достаточно знаю о ненависти, чтобы утверждать».

В своем переводе Г. Яропольский в целом сохранил главные метафорические образы оригинала. Однако, он позволил себе несколько добавлений, которых нет у автора стихотворения. У Фроста в первой строфе герой высказывает две точки зрения на тему конца мира. Г. Яропольский заключает в кавычки эти точки зрения и тем самым добавляет число действующих лиц. И стихотворение уже представляет собой не размышления героя, а некий спор участников полилога. Получается, что все стихотворение приобретает совершенно иную окраску. Также, в этом варианте перевода присутствует ассоциативная рифма «огонь»-«знаком», которая не характерна для всего творчества поэта. Еще в этом переводе архаичная лексика соседствует с разговорной, у Фроста же таких стилистических отступлений нет. Слово «коль» в значении «если» дано с пометой устаревшее [Ефремова]. Краткое прилагательное «пригож» в значении «такой, который годится» дано с пометой разговорное. [Ефремова]. К тому же, Г. Яропольский решил присоединить к метафорическому противопоставлению «лед»-«ненависть» еще «ложь», которой тоже нет в оригинале.

В переводе Т. Казаковой сохранены все основные элементы ЛС «пространство». При этом, лексема «fire» передана на русский язык словом «пламя». Данный вариант перевода нам представляется нам более удачным, так как слово «пламя» выступает в качестве синонимов «пыла, жара, воодушевления». Это значение дается в словаре с пометой поэтическое. Также в сознании русского читателя оппозиция «лед-пламя» является устойчивой еще со времен Пушкина. Несмотря на незначительные отступления от оригинала текста, в этом переводе ничего важного не теряется и не добавляется того, чего нет у Фроста.

2.3 Анализ стихотворения «The road not taken»

Оригинал	В. Топоров	Г. Кружков	А. Коряковцев	В. Черешня
The Road Not Taken Two roads diverged in a yellow wood, And sorry I could not travel both And be one traveler, long I stood And looked down one as far as I could To where it bent in the undergrowth; Then took the other, as just as fair, And having perhaps the better claim, Because it was grassy and wanted wear; Though as for that the passing there Had worn them really about the same, And both that morning equally lay In leaves no step had trodden black. Oh, I kept the first for another day! Yet knowing how way leads on to way, I doubted if I should ever come back. I shall be telling this with a sigh Somewhere ages and ages hence: Two roads diverged in a wood, and I-- I took the one less traveled by, And that has made all the difference.	Неизбранная дорога Опушка - и развилка двух дорог. Я выбирал с великой неохотой, Но выбрать сразу две никак не мог И просеку, которой пренебрег, Глазами пробежал до поворота. Вторая - та, которую избрал, - Нетоптаной травою привлекала: Примять ее - цель выше всех похвал, Хоть тех, кто здесь когда-то путь пытал, Она сама изрядно потоптала. И обе выстилали шаг листвой - И выбор, всю печаль его, смягчали. Неизбранная, час пробьет и твой! Но, помня, как извилист путь любой, Я на развилку, знал, вернусь едва ли. И если станет жить невмоготу, Я вспомню давний выбор поневоле: Развилка двух дорог - я выбрал ту, Где путников обходишь за версту. Все остальное не играет роли.	Другая дорога В осеннем лесу, на развилке дорог, Стоял я, задумавшись, у поворота; Пути было два, и мир был широк, Однако я раздвоиться не мог, И надо было решаться на что-то. Я выбрал дорогу, что вправо вела И, повернув, пропадала в чащобе. Нехоженей, что ли, она была И больше, казалось мне, заросла; А впрочем, заросшими были обе. И обе манили, радуя глаз Сухой желтизною листвы сыпучей. Другую оставил я про запас, Хотя и догадывался в тот час, Что вряд ли вернуться выпадет случай. Еще я вспомню когда-нибудь Далекое это утро лесное: Ведь был и другой предо мною путь, Но я решил направо свернуть - И это решило все остальное.	Дорога, которую я не избрал В осеннем лесу разошлись две дороги. Идти по обоим -- увы! -- я б не смог, и встал на развилке, чужак одинокий, и взглядом следил, смущенным и долгим, как скрылась в подлеске одна из дорог. Я выбрал другую. Не легче с ней было, но моему она нраву под стать: травою нетоптаной в дали манила, хоть тех, кого за собой уводила, могла и сама изрядно помять. И обе смягчали хвойным покровом шаг путника, чтоб было легче идти. Сберечь бы беглянку для часа иного! Но я сомневаюсь, вернусь ли к ней снова, -- не угадаешь земные пути. Произнесу, горький вздох не тая, коль годы за годами вдаль унеслись: манили меня две дороги, а я -- неторную выбрал в иные края, и прочее сразу утратило смысл.	Другая дорога Скрещенье тропинок в осеннем лесу, Когда б раздвоился, я выбрал бы обе, А так -- словно держишь судьбу на весу, Стоишь и глядишь сквозь сухую листву На ту, что теряется в темной чащобе. Я выбрал другую, -- она посветлей, И мне показалась еще нелюдимей, Приятней на вид и трава зеленей; Хотя для того, кто проходит по ней, Отличия вряд ли уже различимы, -- Их, если и были, укрыл листопад, Еще не примял его грубый ботинок. О, если бы снова вернуться назад! Но вряд ли решусь на сердечный разлад, На зов и соблазны бегущих тропинок. Со вздохом припомню, годы спустя, Как чаша весов в равновесье застыла: Тропинки скрестились в лесу, и я -- Пошел по заброшенной. Может быть, зря… Но это все прочее определило.

«The Road Not Taken» - одно из самых знаменитых стихотворений Роберта Фроста, «породило целую литературу, полную самых разных трактовок» [Оборин]. Сюжет этого стихотворения довольно незамысловат. Герой вспоминает, что когда-то оказался в лесу на развилки двух дорог и выбрал менее исхоженную. Ему казалось, что он еще вернется к первой дороге. Спустя много лет он будет рассказывать об этом. Его выбор стал «решающим событием его жизни» [Оборин]. Но стихотворение о не только о выборе дороге в лесу, оно является метафорой жизненного пути.

Лексико-семантическое поле «пространство» этого стихотворения представлено микрополями «Геологическое (географическое) пространство» и «Временное пространство». Элементы первого - «two roads», «in a yellow wood», one traveler «in the undergrowth», «grassy and wanted wear», the passing there, lay, way, come back, «In leaves no step had trodden black», in a wood «the one less traveled by», элементы второго - «that morning», «for another day», ages and ages hence, а также транспозиция видо-временных форм глагола - «перемещения из одной временной сферы в другую» [Тимофеев].

Один из самых известных переводов этого стихотворения выполнен Григорием Кружковым. Говоря о его переводе, сразу стоит сказать о названии стихотворения. В оригинале название буквально означает «Дорога, по которой я не пошел», в переводе Кружкова получилась «Другая дорога». В своей статье Лев Оборин, вслед за другим исследователем поэта, Дэвидом Орром, отмечает, что стихотворение Фроста «не о той нехоженой тропе, которую выбрал герой, а как раз о той, по которой он не пошел». Поэтому, в данном случае вариант Кружкова представляет собой серьезное искажение. В начале первой строфы мы видим, что «две дороги» превратились у переводчика из главного члена предложения в обстоятельство «на развилке дорог», получается смещение акцентов. К тому же, Кружков добавляет слова «у поворота», тем самым обостряя необходимость выбора. Далее в переводе идет полное переосмысление оригинала. У Фроста настойчиво подчеркивается идея того, что путник не может пойти сразу по обеим дорогам «I could not travel both / And be one traveler». Причем, по мнению Дэвида Орра это принципиально [Orr].

Переводчик также додумывает всю картину происходящего, добавляя образы, которых нет в оригинале: «Пути было два, и мир был широк, / Однако я раздвоиться не мог, / И надо было решаться на что-то».

В следующей строфе герой выбирает дорогу, «что вправо вела… пропадала в чащобе». С точки зрения символики пространства «правый» имеет значения правильного выбора. Таким образом, получается, что выбор героя был заведомо правильным, однако, в оригинале автор об этом не говорит. У Фроста обе дороги предстают одинаковыми - «as just as fair». К сожалению, здесь есть еще одна проблема. Согласно определению чащоба - это «густой, трудно проходимый лес; заросли» [Ефремова]. Лес в различных культурах ассоциируется с таинственностью и неизвестностью. Е.А. Панасенко заявляет, что учитывая символики пространства, невозможно уйти «направо» и оказаться в «чащобе», потому что здесь реализуются различные оппозиционные оценки - плохо / хорошо, что свидетельствует об алогичности смысла соответствующих строк [Панасенко].

В третьей строфе оказались опущенными важные элементы поля «пространство» - «that morning», «In leaves no step had trodden black». Утро в европейской культурной традиции ассоциируется с надеждой, положительными изменениями.

«In leaves no step had trodden black» указывает на то, что по этой дороге еще никто не ходил. Однако, в переводе вместо этих элементов перед читателем предстает идиллическая картина осеннего леса: «И обе манили, радуя глаз / Сухой желтизною листвы сыпучей». Также в третьей строке пропущен важный элемент «for another day», который заменен разговорным выражением «про запас». Согласно толковому словарю «про запас» означает «на всякий случай» [Ефремова]. Но в оригинале герой все-таки собирался вернуться когда-нибудь к первой дороге, а не оставил ее «про запас». Получается, что мы сталкиваемся с очередным искажением переводчика. В этой же строфе отсутствует важная мысль Фроста «way leads on to way».

В четвертой строфе Кружков упростил оригинальную мысль о том, что герой спустя долгие годы будет рассказывать со вздохом о том, как он оказался на развилке дорог. Финал стихотворения абсолютно искажен. В переводе герой делает вывод о том, что он избрал правильный путь, который определил всю его дальнейшую жизнь. Хотя в оригинале просто констатируется, что в лесу было две дороге, герой выбрал нехоженую, и в этом вся разница.

В. Топоров перевел название стихотворения как «Неизбранная дорога». Такой перевод представляется нам не очень удачным, потому что, во-первых, с точки зрения русского языка, слово «неизбранный» относится к человеку, во-вторых, читателю приходится делать усилие, чтобы понять смысл этого словосочетания. В первой строфе переводчик добавляет образы и элементы, которых нет в оригинале «опушка», «выбирал с великой неохотой», «просека», «глазами пробежал до поворота». В оригинале герой сожалеет, что не может пойти по обеим дорогам, он долго стоял и всматривается вдаль до того места, где дорога огибает подлесок. Следующая строфа довольно сильно искажена в переводе. Здесь присутствуют важные смысловые потери, характеризующие дорогу - «as just as fair, having perhaps the better claim». Также появляется строчка - «Примять ее - цель выше всех похвал», смысл которой отсутствует в оригинале. А последние строки вообще искажают смысл оригинала «Хоть тех, кто здесь когда-то путь пытал, / Она сама изрядно потоптала». У Фроста говорится о том, что проходящие по дорогам люди почти одинаково их вытоптали. А в переводе получается, сами дороги когда-то вымотали путников, которые по ним шли.

В начале третьей строфы в переводе тоже присутствует искажение - «И обе выстилали шаг листвой - / И выбор, всю печаль его, смягчали». В оригинале говорится о том, что в то утро обе дороги одинаково утопали в листьях, и не было заметно каких-либо следов. В переводе же получается, что с помощью листьев обе дороги делали выбор менее мучительным. При этом, теряется важный элемент времени «that morning», который подчеркивает то, что герой находится в начале своего пути. Далее в переводе герой обращается к дороге - «Неизбранная, час пробьет и твой!», хотя в оригинале говорится, что первую дорогу герой приберег на другой день. В следующей строке переводчик передает «how way leads on to way» - «как извилист путь любой». Хотя на самом деле герой заявляет, что один шаг ведет за собой следующий.

Четвертая строфа также начинается с искажения - «И если станет жить невмоготу, / Я вспомню давний выбор поневоле». В оригинале герой признается, что спустя долгие годы он будет где-нибудь вспоминать об этом случае с долей сожаления. В переводе говорится, что если все будет очень плохо, то он вспомнит, как против своей воли ему пришлось сделать выбор. В финальных строчках тоже есть искажения. Согласно Фросту герой пошел по нехоженой дороге, именно это решило остальное, у В. Топорова герой выбрал ту дорогу, «где путников обходишь за версту. / Все остальное не играет роли», то есть проходящих там обходят стороной, а все остальное совершенно не важно.

А. Коряковцев перевел название стихотворения как «Дорога, которую я не избрал». Такой перевод наиболее точно соответствует оригиналу, по сравнению с другими вариантами. Тем не менее, в целом в переводе этого стихотворения наличествует много искажений и потерь. В первой строфе переводчик добавляет такие элементы пространства и образы как «развилка, чужак одинокий, смущенный и долгий взгляд». В оригинале герой долго стоит и смотрит вдаль, у Фроста нет таких эмоциональных эпитетов. Во второй строфе у Фроста сказано, что другая дорога, по которой пошел герой, была ничуть не хуже первой. Однако, в переводе герой говорит, что «Не легче с ней было, / но моему она нраву под стать», то есть по этой дороге было трудно идти, также как и по первой, однако она подходила герою. В последних строчках у Фроста говорится, что проходящие по дороге путники почти одинаково вытоптали обе дороги, а в переводе получается, что тех, кто ходил по второй дороге, она могла сильно поколотить. Однако, такая фраза полностью лишена смысла.

В третьей строфе, как и в предыдущем переводе, снова пропал элемент времени «that morning». А оригинальная мысль о том, что дороги в то утро были одинаково засыпаны листьями, и никто по ним не ходил, снова была искажена в переводе. А. Коряковцев добавил «хвойный покров», который смягчал «шаг путника, чтоб было легче идти». Далее герой называет первую дорогу беглянкой, которую он хотел бы приберечь на будущее. Однако, герой Фроста говорит, что приберег эту дорогу на другой день. Важный элемент времени «for another day» снова потерян. В конце строфы присутствует добавление, которого нет в оригинале - «не угадаешь земные пути».

В четвертой строфе в переводе неверно передано время. В оригинале герой представляет, что он будет рассказывать со вздохом о своем выборе, в переводе герой говорит, что «годы за годами вдаль унеслись». В финальных строчках стихотворения тоже присутствует много искажений. В оригинале герой просто констатирует тот факт, что в лесу разошлись две дороги, он выбрал неисхоженную, и это решило все остальное. Однако, в переводе герой признается, что обе дороги его манили, он выбрал менее исхоженную, которая вела в иные края, а все остальное не имеет значения. Получается, что переводчик добавил от себя элемент пространства - «иные края».

Перевод В. Черешни, как и Г. Кружкова, тоже носит название «Другая дорога». К сожалению, и в этом переводе есть много отступлений от оригинала. В первой строфе герой высказывает сожаление о том, что не может пойти по обеим дорогам, в переводе эта мысль выражена не совсем точно, герой выбрал бы две дороги, если бы мог раздвоиться. Далее герой долго стоит на пересечении двух дорог, а в переводе мы читаем - «словно держишь судьбу на весу», такого сравнения нет в оригинале. Также в переводе герой глядит «сквозь сухую листву» на дорогу, что в принципе невозможно. А сама дорога теряется в чащобе. Как уже говорилось выше, чащоба - труднопроходимый лес, она ассоциируется с чем-то мрачным, неприятным. У Роберта Фроста используется слово «подлесок», которое означает кустарники и невысокие деревья [Ефремова]. Получается, в переводе наличествует небольшое искажение.

Во второй строфе в переводе потерялась мысль о том, что обе дороги были одинаковыми. При этом для ее описания переводчик добавляет собственные эпитеты - «нелюдимей», «приятней на вид». В заключительных строчках неправильно передано время и сам смысл происходящего - «Хотя для того, кто проходит по ней,/ Отличия вряд ли уже различимы». На самом деле путники уже почти одинаково вытоптали дороги.

В третьей строфе также пропадает лексема «morning», появляются образы, которых нет в оригинале - «листопад, грубый ботинок, сердечный разлад, зов и соблазны бегущих тропинок». В целом, вся строфа в переводе искажена. В оригинале герой Фроста говорит, что в то утро дороги были одинаковыми, он приберег одну из них на другой день, хотя зная, как один выбор ведет за собой другой, он сомневался в том, что когда-либо вернется туда. А в переводе получается, что герой сожалеет о сделанном выборе, хочет вернуться назад, и все это описано с помощью эмоциональной лексики, которая отсутствует в стихотворении Фроста.

В последней строфе переводчик позволил себе добавление, которого нет в оригинале - «как чаша весов в равновесье застыла». И в конце герой говорит, что пошел по заброшенной тропе, признаваясь, что, может быть, он сделал это зря. Однако, в оригинале герой не делает таких признаний, а лишь констатирует факты.

2.4 Анализ стихотворения «Come in»

Оригинал	Перевод И. Кашкина	Перевод А. Сергеева	Перевод Г. Кружкова
COME IN As I came to the edge of the woods, Thrush music - hark! Now if it was dusk outside, Inside it was dark. Too dark in the woods for a bird By sleight of wing To better it perch for the night, Though it still could sing. The last of the light of the sun That had died in the west Still lived for one song more In a thrush'd breast. Far in the pillared dark Thrush music went - Almost like a call to come in To the dark and lament. But no, I was out for stars: I wouldn't come in. I meant not even if asked, And I hadn't been.	ВОЙДИ! Подошел я к опушке лесной. Тише, сердце, внемли! Тут светло, а там в глубине -- Словно весь мрак земли. Для птицы там слишком темно, Еще рано туда ей лететь, Примащиваясь на ночлег: Ведь она еще может петь. Яркий закат заронил Песню дрозду в грудь. Солнца хватит, чтоб спеть еще раз, Только надо поглубже вздохнуть. Спел и в потемки вспорхнул. В темной тиши лесной Слышится песнь вдалеке, Словно призыв на покой. Нет, не войду я туда, Звезд подожду я тут. Даже если б позвали меня, А меня еще не зовут.	Войди! Подошел я к лесу, там дрозд Пел -- да как! Если в поле был еще сумрак, В лесу был мрак. Мрак такой, что пичуге В нем не суметь Половчей усесться на ветке, Хоть может петь. Последний закатный луч Погас, когда Песнь зажег надолго В груди дрозда. Я слушал. В колонном мраке Дрозд не иссяк, Он словно просит войти В скорбь и мрак. Я вышел вечером к звездам, В лесной провал. Не войду, даже если бы звали, -- А никто не звал.	Войди! Только я до опушки дошел, Слышу -- песня дрозда! А в полях уже сумрак стоял, А в лесу -- темнота. Так темно было птице в лесу, Что она б не могла Даже ветку свою разглядеть, Даже перья крыла. Но последние отблески дня, Что потух за холмом, Еще грели певца изнутри Ускользавшим теплом. Далеко между мрачных колонн Тихий посвист звучал, Словно ждал и манил за собой В темноту и печаль. Но никак не хотелось -- от звезд -- В этот черный провал, Если б даже позвали: «Войди!» Но никто не позвал.

Все стихотворение построено на противопоставлении элементов пространства «in»-«out», «inside»-«outside». Один из этих элементов представлен в названии стихотворения «come in» с помощью глагола с послелогом. К сожалению, из-за разного строя английского и русского языков, а также разных способов словообразования это противопоставление не всегда удается сохранить в переводе. Однако, большинство переводчиков попытались найти другие средства выражения в русском языке и сохранили этот контраст.

Также, по словам Бродского, в этом стихотворении есть аллюзии на других поэтов - Данте Алигьери и Томаса Харди. В первой строке Фрост сообщает, что его герой очутился на краю леса, это явная отсылка к «Божественной комедии». «Во всяком случае, когда поэт двадцатого века начинает стихотворение с того, что он очутился на краю леса, в этом присутствует некоторый элемент опасности или, по крайней мере, легкий намек на нее» [Бродский]. Дрозд в стихотворении представляет собой аллюзию на стихотворение Томаса Гарди «Дрозд в сумерках», также эта птица является символом поэта, от лица которого ведется повествование. «Начать с того, что мы снова имеем дело с дроздом. А певец, как известно, тоже птица, поскольку, строго говоря, оба поют. В дальнейшем мы должны иметь в виду, что наш поэт может делегировать некоторые свойства своей души птице» [Бродский].

ЛСП «пространство» представлено микрополем «Лес », его элементы - come in, to the edge of the woods, Thrush, dusk outside, Inside, dark, too dark in the woods, a bird, for the night, the last of the light of the sun, in the west, in a thrush'd breast, far in the pillared dark, to the dark and lament, was out , stars.

В переводе И. Кашкина из первой строфы исчез дрозд. Зато появляется обращение к сердцу. Противопоставление «inside»-«outside» передано с помощью лексем «тут»-«там» -- «Тут светло, а там в глубине -- / Словно весь мрак земли», причем для усиления контраста переводчик добавил уточнение "в глубине". И не просто темно - dark, а гипербола - "весь мрак земли".

Далее в оригинале говорится, что на западе уже угасли последние лучи солнца, хотя они все еще прибывают в груди дрозда, получается, что здесь снова реализуется оппозиция «inside»-«outside». У И. Кашкина это противопоставление теряется. Согласно его интерпретации солнце еще светит дрозду, чтобы он мог спеть еще раз. Последняя строчка в строфе («Только надо поглубже вздохнуть») является добавлением переводчика.

В третьей строфе у Фроста говорится о том, что далеко в ночной тьме было слышно, как поет дрозд. Его пение похоже на призыв погрузиться во тьму и уныние. В переводе эта мысль передана с искажениями. У И. Кашкина получилось, что дрозд спел и улетел, песнь слышна вдалеке, а зовет она на покой. Таким образом, мы можем видеть, что важный элемент пространства «to the dark and lament» был потерян. В последней строфе герой говорит, что он был на улице и смотрел на звезды, однако, он не примет приглашение дрозда. Переводчику удалось сохранить оппозицию «in»-«out» с помощью слов «туда»-тут».

В переводе А. Сергеева противопоставление «inside»-«outside» передано с помощью словосочетаний «в поле»-«в лесу», что не совсем представляет собой яркий контраст. Во второй строфе дрозд назван пичугой. Однако, как мы сказали выше, дрозд здесь символ поэта, поэтому в данном контексте такое называние вряд ли представляется адекватным. В третьей строфе наличествует небольшое искажение временного плана стихотворения. В переводе получается, что закат погас, когда он зажег песнь в груди дрозда. В оригинале последние лучи солнца скрылись на западе, но все еще не иссякли в груди дрозда. В последней строфе в переводе есть неточность, которая немного искажает логику восприятия. В оригинале говорится, что герой находился на улице, когда светили звезды. В переводе герой вышел к звездам в лесной провал, откуда вышел герой, если он все время находился в одном и том же месте, не ясно. К тому же, в оригинале нет никакого углубления, в котором неожиданно оказался герой перевода.

Самым большим недостатком перевода Г. Кружкова является то, что в нем отсутствует образ дрозда и намеки на его пение. А ведь в этом стихотворении дрозд - это символ поэта и аллюзия на Томаса Гарди. В первой строфе противопоставление «inside»-«outside», также как и в переводе А. Сергеева, передано с помощью слов «поля» и «леса». Во второй и третьей строфе отсутствуют слова о том, что дрозд все еще мог петь. Зато добавлена строчка, которая не заключает в себе никакого дополнительного смысла и отсутствует в оригинале - «даже перья крыла». Поскольку в четвертой строфе в переводе появляется упоминание о том, что в лесу звучал «тихий посвист», образ пения дрозда в оригинале полностью теряется в переводе. Поэтому тот призыв, который герой слышал в оригинале, тоже теряет свою образность.

2.5 Анализ стихотворения «Acquainted with the night»

Оригинал	Перевод В. Топорова	Перевод Б. Хлебникова
Acquainted With the Night I have been one acquainted with the night. I have walked out in rain - and back in rain. I have outwalked the furthest city light. I have looked down the saddest city lane. I have passed by the watchman on his beat And dropped my eyes, unwilling to explain. I have stood still and stopped the sound of feet When far away an interrupted cry Came over houses from another street, But not to call me back or say good-bye; And further still at an unearthly height, One luminary clock against the sky Proclaimed the time was neither wrong nor right. I have been one acquainted with the night.	ЗНАКОМСТВО С НОЧЬЮ Ночь, я с тобой воистину знаком! Я шел туда, где нету городов, - Туда под дождь, обратно под дождем. Вал городской, за ним - угрюмый ров. Я мимо стража молча проходил, Не зная, как сказать, кто я таков. Я замирал, и шум шагов гасил, И слышал слабый крик издалека (Хоть там кричали, не жалея сил), - Но не по мне звучала в нем тоска. А наверху, в пространстве неземном, Часы, что отмеряют нам века, Внушали: Время - над добром и злом. Ночь, я с тобой воистину знаком!	С НОЧЬЮ Я ЗНАКОМ Да, с ночью я воистину знаком. Я под дождем из города ушел, Оставив позади последний дом. Навстречу мне в потемках сторож брел. Чтоб ничего не объяснять ему, Я взгляд нарочно в сторону отвел. Внезапно, сам не знаю почему, Мне показалось, будто мне кричат Из города. Я вслушался во тьму. Но нет, никто не звал меня назад. Зато вверху расплывчатым пятном Небесный засветился циферблат - Ни зол, ни добр в мерцании своем. Да, с ночью я воистину знаком.

Стихотворение посвящено проблеме одиночества, чувству беспризорности (homelessness). Ночь здесь выступает синонимом тоски, уныния, подавленного состояния. Спасаясь от одиночества, герой уходит из города, выходит за его пределы, оказывается в открытом пространстве, но даже там он никому не нужен. Апофеозом равнодушия мира является бесстрастность ночного неба, освещенного луной «One luminary clock against the sky».

Лексико-семантическое поле пространство представлено микрополями «Физическое пространство/Ночной город» и «Время». Элементы первого - one, walked … in rain, back in rain, outwalked the furthest city light, the saddest city lane, passed by the watchman, dropped, stood, stopped the sound of feet, far away an interrupted cry, Came over houses from another street, further , an unearthly height, One luminary clock, against, the sky. Элементы второго - the time, night.

Говоря о переводе В. Топорова сразу хочется прокомментировать название стихотворения. Передавая на русский язык причастие «acquainted» переводчик выбрал существительное «знакомство». Этот выбор немного смещает смысловой акцент оригинала. В названии Роберт Фрост подчеркивает роль субъекта в стихотворении, так как оно все написано через призму личного видения героя.

В первой строфе перевода уже искажены некоторые элементы пространства. В оригинале герой Фроста ходит без определенной цели. У В. Топорова за счет повторяющейся лексемы «туда» создается уже целенаправленное перемещение по улицам.

К сожалению, в этом переводе несколько размывается картинка ночного города. В оригинале повторяющаяся лексема «city» как подчеркивает, что действие происходит на фоне большого города и за его пределами. Лексема «city» - важный элемент пространства, она усиливает ощущение одиночества лирического героя. В переводе же герой «шел туда, где нету городов». Также совершенно пропало словосочетание «city light», элемент, столь часто встречающийся при описании городского пространства. У Фроста подчеркивается тот факт, что герой пошел дальше самого далекого фонаря в городе. В переводе этого нет, вместо этого появляется «угрюмый ров», который сразу намекает на глухую окраину. Также стоит сказать, что прилагательные в превосходной степени (the furthest, the saddest) подчеркивают напряженное состояние героя.

Во второй строфе прерванный крик (an interrupted cry) приобретает алогичный смысл - «слабый крик / (хоть там кричали, не жалея сил)». Далее герой признается, что это крик не имел к нему никакого отношения, то есть его никто не позвал назад, и никто не хотел попрощаться. В переводе же получается довольно двусмысленная фраза («не по мне» может означать что-то, что мне не нравится), которую необходимо расшифровать, чтобы догадаться о ее смысле. «At an unearthly height» превращается в «неземное пространство», хотя в оригинале означает «неземную высоту». Также в переводе пропало прилагательное «luminary», оно важно потому, что святящийся циферблат должен быть виден герою в ночи, к тому же по мнению некоторых исследователей это может быть и луна [Lentricchia]. Кроме того, свет может означать и слабую надежду на улучшения.

Говоря о временном пространстве, стоит отметить неточность фразы «часы, что отмеряют нам века». Поскольку речь идет о человеке и о масштабах человеческой жизни, то эта фраза представляется нам неверной, так как человек не живет несколько веков, да и часы отмеряют минуты, часы, в крайнем случае, секунды. В оригинале Фрост говорит о том, что время не является чем-то хорошим или плохим. В переводе В. Топорова время с большой буквы превращается в некоторую мистическую силу, которая стоит «над добром и злом».

Перевод Б. Хлебникова в целом выглядит более удачным. Однако, и в нем можно найти некоторые недочеты. Несмотря на удачный подхват, в первой строфе использовано слово «воистину», которое относится к устаревшей, высокой лексике [Ефремова]. В оригинале Фрост такую лексику не использует. Когда герой идет вперед, он встречает по дороге сторожа. В переводе получается, что сторож шел герою навстречу, что несколько лишено логики. Переводчик переосмысливает весь эпизод, связанный с криком в ночной тьме. Здесь у героя возникают сомнения, слышал ли он его вообще. Такая интерпретация не нарушает логику повествования и сохраняет почти все важные элементы пространства. Но в предпоследней строке просматривается еще одно искажение. В данном переводе циферблату приписывается отсутствие признаков добра и зла. Таким образом, теряется важный элемент времени (the time), который в оригинале как раз этими признаками и обладает.

2.6 Анализ стихотворения «Nothing Gold Can Stay»

Оригинал	пер. Г. Кружкова	Пер. В. Бетаки
Nothing Gold Can Stay Nature's first green is gold, Her hardest hue to hold. Her early leafs a flower; But only so an hour. Then leaf subsides to leaf. So Eden sank to grief, So dawn goes down to day. Nothing gold can stay.	ВСЕ ЗОЛОТОЕ ЗЫБКО Новорожденный лист Не зелен - золотист. И первыми листами, Как райскими цветами, Природа тешит нас: Но тешит только час. Ведь, как зари улыбка, Все золотое зыбко.	Есть ли что золотей Первой листвы тополей? Ведь золото превоцвета, Уберечь - то всего трудней, Короткий час, - а потом... (Вот и рай был так уничтожен!) И слетает лист за листом, И рассвет размывается днём - Уцелеть золотое не может!

Стихотворение Роберта Фроста "Nothing gold can stay" представляет собой развернутую метафору. Вначале поэт говорит о том, что первая зелень природы имеет золотистый оттенок, который довольно трудно удержать. А первые листочки природы - это цветы, но наблюдать все это можно лишь небольшой промежуток времени. Затем листок уступает место листку. И так Эдем погружается в печать, рассвет уступает место дню, все золотое почти сразу же исчезает. Получается, что сначала поэт говорит о достаточно конкретном явлении в природе («Nature's first green is gold»), а заканчивает философским умозаключением («Nothing gold can stay»). Поэтому в контексте данного стихотворения лексема «gold» приобретает широкое значение и является синонимом красоты, счастья, молодости, солнца, радости.

Лексико-семантическое поле «Пространство» представлено микрополем «Природа», его элементы - «Nature», « green», « gold», «hue», leafs, flower, an hour , Eden, dawn, Nothing gold, stay.

В переводе Г. Кружкова эта развернутая метафора, когда поэт идет от частного к общему, теряется. Мысль Фроста о неуловимости золотого совершенно пропадает из перевода. Далее следует утверждение о том, что природа радует нас "первыми листами / как райскими цветами". И в финале стихотворения мы видим сравнение - все золотое недолговечно, как улыбка зари. Получается, что Г. Кружков оставил некоторые важные элементы пространства - nature, gold, hue, leafs, flower, hour, Eden, dawn. Однако, в стихотворении оказалась утрачена развернутая метафора, и оно приобрело характер пейзажной зарисовки.

Здесь стоит сказать несколько слов о том, что сам Г. Кружков говорил о процессе работы над этим стихотворением. Вот что он пишет об этом переводе: «На две строки получается не десять, а лишь пять русских слов: «Новорожденный лист / Не зелен - золотист». Они все вместе передают смысл одной первой строки оригинала. А как же вторая строка, полностью потерянная? Неважно, ведь ее смысл - о недолговечности золотого цвета в природе - почти в точности дублируется в последней строке: Nothing gold can stay» [Кружков].

Другой попыткой передачи этого стихотворения на русский язык стал перевод Василия Бетаки. В этом переводе есть попытка сохранить развернутую метафору - стихотворение начинается с описания природы, заканчивается обобщение, внутри текста присутствуют сравнения. Однако, в этом переводе присутствуют существенные отступления от оригинала. В первых строфах оригинала говорится, что первую золотую зелень листвы труднее всего удержать. В переводе слово «green» конкретизируется и появляется «тополь», которого нет в оригинале, а лирический герой стихотворения задает риторический вопрос, ответ на который должен быть сам собой разумеющимся - «Есть ли что золотей / Первой листвы тополей?». Однако, это утверждение не очевидно, и даже противоречит логике - все знают, что листва у тополя зеленая. Далее, элементы «leafs» и «flower» тоже отсутствуют, и вместо них появляется «первоцвет». Потом в переводе заявляется «Вот и рай так был уничтожен», хотя в оригинале нет ни слова об уничтожении, у Фроста сказано, что «рай погружается в печаль». В следующей строке «рассвет размывается днем», что тоже противоречит смыслу оригинала, так как согласно словарю размываться - «становиться менее четким» [Ефремова]. У Фроста имеется в виду, что рассвет превращается в день.

2.7 Анализ стихотворения «In a disused graveyard»

Оригинал	Перевод В.Бетаки	Перевод Н.Работнова	Перевод В. Топорова	Перевод Г. Усовой
In a Disused Graveyard The living come with grassy tread To read the gravestones on the hill; The graveyard draws the living still, But never anymore the dead. The verses in it say and say: "The ones who living come today To read the stones and go away Tomorrow dead will come to stay." So sure of death the marbles rhyme, Yet can't help marking all the time How no one dead will seem to come. What is it men are shrinking from? It would be easy to be clever And tell the stones: Men hate to die And have stopped dying now forever. I think they would believe the lie.	Заглохшей тропкой травяной Слова читать на камне плит Бывает, забредёт живой, Но мёртвым путь сюда закрыт. И вот гласит надгробный стих: "Те, кто сегодня средь живых, Вот эти надписи прочтут, Назавтра тоже будут тут" Но дни идут, и всё сильней Недоумение камней: Давно уж мёртвых не везут, Так что же людям страшно тут? Ну так не проще ль, может статься, Сказать камням холодным этим, Что смерти больше нет на свете? Да ведь они не усомнятся!	Заброшенное кладбище Камням, чуть видным из травы, Давно заметен недочёт: Ещё влечёт сюда живых, Что ж мёртвых больше не влечёт? Стихов надгробных общий глас: “Тебе, пришедшему сюда, Не миновать в урочный час Остаться с нами навсегда”. И камни, с их-то верой в смерть, Задумались -- в конце концов, Куда же это люди деть Своих сумели мертвецов? -- А стала смерть людей щадить, Конец пришёл похоронам! ...Ну, что б нам так не пошутить? И что б им не поверить нам?	Заброшенное кладбище Надгробий мраморная речь Зовет на кладбище глухое. Живых влечет сюда былое, А мертвых - нечем и завлечь. На плитах письмена гласят: "Отсюда нет пути назад. Ты имена читаешь тут, Твое назавтра здесь прочтут". Но не лукавят ли стихи? Именья здешние тихи. Нигде усопших не видать. Чего ж грозиться и пугать? И разве не было б вернее Прочесть на камне: "Смерть страшна, И здесь покончили мы с нею!" Зачем не лжете, письмена?	На заброшенном кладбище Тропинки заросли травой. К могильный плитам иногда Случайно забредет живой, - Но мертвым нет пути сюда. Стихи надгробные твердят: "Ты, кто сегодня в этот сад Забрел! Знай - годы пролетят, - И ты могилой будешь взят". Да, этот мрамор убежден В необратимости времен, Не оживет могильный прах, - И человека мучит страх. Но преступи веков запрет, Камням бесчувственным скажи, Что смерти в мире больше нет, - Они поверят этой лжи.

Все стихотворение построено на противопоставлении жизни и смерти, временных пластов - настоящего, прошлого и будущего. Центральная тема стихотворения - это тема смерти. На кладбище приходят только живые, но поскольку оно заброшено, то мертвых уже здесь не хоронят. На могильных плитах сказано, что те, кто сейчас читают надписи, завтра будут лежать здесь. В конечном итоге, все окажутся в одном месте. Однако, мертвых на заброшенное кладбище уже не везут. У героя появляется искушение сообщить могильным плитам, что люди не хотят умирать, поэтому они перестали это делать. Скорее всего, плиты поверят этой лжи.

Лексико-семантическое поле «пространство» представлено микрополями «кладбище», «время». Элементы первого микрополя - tread, gravestones on the hill, the living, the dead, the ones who living, the stones, the marbles, men. Элементы второго микрополя - today, tomorrow, all the time, stopped, now forever.

Перевод В. Бетаки начинается безличной синтаксической конструкцией, в которой отсутствует деятель. Когда говорится, что «мёртвым путь сюда закрыт», получается, что их как будто намеренно кто-то не пускает. Однако, в оригинале выражена несколько иная мысль - «кладбище до сих пор привлекает живых людей, но не мертвых». Во второй строфе авторская мысль передана точно. В третьей строфе последние строчки переданы не совсем верно. В оригинале герой задается вопросом, почему же мертвые больше не прибывают на кладбище. В переводе получается, что вся ситуация, обусловлена страхом. В последней строфе В. Бетаки добавляет слова и фразы с разговорным оттенком - «так», «может статься», «да ведь». Такой стиль нехарактерен для автора в целом. К сожалению, мысль о том, что люди ненавидят умирать, совсем исчезла из перевода.

В первой строфе в переводе Н. Работного сразу привлекает внимание лексема "недочет". Она слегка искажает смысл. Дело в том, что в русском языке эта лексема имеет два значения: «недостаток» и «недостаточное количество чего-либо». Оба эти значения не передают смысл сказанного в оригинале - живые приходят сюда по тропинке, чтобы прочитать надписи на могильных плитах. Два раза повторяется лексема "влечет".

Во второй строфе теряется мысль - тот, кто сегодня приходит сюда, завтра может оказаться на кладбище. В третьей строфе мы тоже видим искажение. В переводе надгробные плиты задаются вопросом, куда деваются мертвые, а не что их удерживает от путешествия на кладбище.

В последних строчках перевода тоже присутствует серьезное искажение. По мысли Фроста люди возненавидели смерть и перестали умирать. В переводе Работного смерть стала щадить людей, и поэтому мертвые больше не прибывают на кладбище.

В переводе Топорова в первой строфе есть небольшое искажение - мертвых уже нечем привлечь на кладбище. В оригинале они туда больше не приходят. Во второй строфе в переводе читаем "отсюда нет пути назад", хотя в оригинале говорится, что кто сегодня приходит и уходит отсюда живым, завтра уже прибудет мертвым. Теряется элемент противопоставления "сегодня-завтра".

В третьей строфе переводчик добавляет строчки, которых нет в оригинале - «именья здешние тихи», «чего ж грозиться и пугать?». В переводе потерян вопрос о том, что удерживает мертвых от прибытия на кладбище. В заключительной строфе мысль Фроста о том, что человек не хочет умирать, искажена, в переводе получается, что герой должен прочесть на камне, что со смертью покончено.

В переводе Галины Усовой тоже присутствуют неточности в передаче смысла. Например, «мертвым нет пути сюда» означает, что мертвым сюда путь закрыт. Однако, в оригинале говорится о том, что мертвые больше сюда не приходят. Во второй строфе передано противопоставление времени - «сегодня-года», однако, оно не настолько убедительно, как «сегодня-завтра». В третьей строфе мысль Фроста о том, что мертвые больше не прибывают на кладбище, потеряна. В переводе утверждается уверенность камней в том, что все умрет, и мертвые не могут снова стать живыми. В последней строфе мысль о ненависти людей к смерти потерялась.

2.8 Анализ стихотворения «Mending wall»

Оригинал	Перевод С. Степанова	Перевод М. Зенкевича	Перевод Г. Циплакова	Перевод Н. Работнова
Mending Wall Something there is that doesn't love a wall, That sends the frozen-ground-swell under it, And spills the upper boulders in the sun; And makes gaps even two can pass abreast. The work of hunters is another thing: I have come after them and made repair Where they have left not one stone on a stone, But they would have the rabbit out of hiding, To please the yelping dogs. The gaps I mean, No one has seen them made or heard them made, But at spring mending-time we find them there. I let my neighbor know beyond the hill; And on a day we meet to walk the line And set the wall between us once again. We keep the wall between us as we go. To each the boulders that have fallen to each. And some are loaves and some so nearly balls We have to use a spell to make them balance: `Stay where you are until our backs are turned!' We wear our fingers rough with handling them. Oh, just another kind of outdoor game, One on a side. It comes to little more: There where it is we do not need the wall: He is all pine and I am apple orchard. My apple trees will never get across And eat the cones under his pines, I tell him. He only says, `Good fences make good neighbors.' Spring is the mischief in me, and I wonder If I could put a notion in his head: 'Why do they make good neighbors? Isn't it Where there are cows? But here there are no cows. Before I built a wall I'd ask to know What I was walling in or walling out, And to whom I was like to give offense. Something there is that doesn't love a wall, That wants it down.' I could say `Elves' to him, But it's not elves exactly, and I'd rather He said it for himself. I see him there Bringing a stone grasped firmly by the top In each hand, like an old-stone savage armed. He moves in darkness as it seems to me, Not of woods only and the shade of trees. He will not go behind his father's saying (метафора стены), And he likes having thought of it so well He says again, `Good fences make good neighbors.'	ПОЧИНКА СТЕНЫ Есть нечто, что не любит стен в природе: Оно под ними в стужу пучит землю, Крошит на солнце верхний ряд камней И пробивает в них такие бреши, Что и вдвоем бок о бок там пройдешь. Охотники - не так! Я их проломы Заделывал не раз: на камне камня Они не оставляют, чтобы выгнать Забившегося кролика на псов. А эти кто пробил? Ни сном ни духом... Но каждою весной они зияют! Соседа я зову из-за холма. Выходим на межу и начинаем Меж нами стену возводить опять. Мы вдоль стены идем, блюдя межу, И поднимаем камни, что упали. А камни - то лепешки, то шары, Такие, что лежат на честном слове: "Лежи, покуда я не отвернусь!" - Их заклинаю, ободрав ладони. Ну вроде как игра "один в один". Доходим мы до места, где как будто Стены вообще не нужно никакой: Он - весь сосна, а я - фруктовый сад. "Ведь яблони есть шишки не полезут!" - Я говорю, а он мне отвечает: "Сосед хорош, когда забор хорош". Весна меня толкает заронить В его сознанье зернышко сомненья. "Зачем забор? Быть может, от коров? Но здесь же нет коров! Не лучше ль прежде, Чем стену городить, уразуметь - Что горожу, кому и от кого? Какие причиняю неудобства? Ведь нечто же не любит стен в природе И рушит их..." Ему б сказать я мог, Что это эльфы... Нет, совсем не эльфы! Пусть поразмыслит... Он же две булыги В руках сжимает, словно бы оружье - Ни дать ни взять пещерный человек! И чудится, что он идет во тьме - Не то чтобы он шел в тени деревьев... Не сомневаясь в мудрости отцов И, стоя на своем, он повторяет: "Сосед хорош, когда забор хорош".	ПОЧИНКА СТЕНЫ Есть что-то, что не любит ограждений, Что осыпью под ними землю пучит И сверху сбрасывает валуны, Лазейки пробивает для двоих. А тут еще охотники вдобавок: Ходи за ними следом и чини, Они на камне камня не оставят, Чтоб кролика несчастного спугнуть, Поживу для собак. Лазейки, бреши, Никто как будто их не пробивает, Но мы всегда находим их весной. Я известил соседа за холмом, И, встретившись, пошли мы вдоль границы, Чтоб каменной стеной замкнуться вновь, И каждый шел по своему участку И собственные камни подбирал - То каравай, а то такой кругляш, Что мы его заклятьем прикрепляли: "Лежи вот здесь, пока мы не ушли". Так обдирали мы о камни пальцы, И каждый словно тешился игрой На стороне своей. И вдруг мы вышли Туда, где и ограда ни к чему: Там - сосны, у меня же - сад плодовый, Ведь яблони мои не станут лазить К нему за шишками. А он в ответ: "Сосед хорош, когда забор хороший". Весна меня подбила заронить Ему в мозги понятие другое: "Но почему забор? Быть может, там, Где есть коровы? Здесь же нет коров. Ведь нужно знать, пред тем как ограждаться, Что ограждается и почему, Кому мы причиняем неприятность. Есть что-то, что не любит ограждений И рушит их". Чуть не сказал я "эльфы", Хоть ни при чем они, - я ожидал, Что скажет он. Но каждою рукою По камню ухватив, вооружился Он, как дикарь из каменного века, И в сумрак двинулся, и мне казалось - Мрак исходил не только от теней. Пословицы отцов он не нарушит И так привязан к ней, что повторил: "Сосед хорош, когда забор хороший".	Починка стены Есть что-то, ненавидящее стены, Вздымающее мерзлый грунт под ними; Выветривая камни кладки сверху, Проделывая бреши день за днем. Охотники - совсем другое дело: Я, помнится, чинил, бродя за ними, Все, что они за час с землей сровняли, Когда травили кролика, чтоб псов Задобрить. Но никто не видел, Когда и как в стене берутся бреши; Меж тем весной их множество повсюду. Я упредил соседа за горою, И как-то раз мы, встретившись, пошли Бок о бок, вдоль стены, что между нами. И вдоль стены мы шли, что между нами, И оба свои камни подбирали, - Тот круглый, этот длинный, будто булка. Старались камни мы заговорить: “Лежи смирнехонько, пока мы близко!” Мы пальцы сбили, их перебирая; И были словно пара игроков На разных сторонах. Но дальше - больше: Вот место, где забор совсем не к месту, Там яблони мои, сосняк соседский. “Не станут ведь плодовые деревья За шишками к вам лазить!”,- я сказал, На что он возразил: “Забор добротный - Залог добрососедства”. Тут весна Ударила мне в кровь, и я ответил: “Но в чем же смысл забора? Ладно б, если Коровы были здесь, но здесь их нету! Ведь нужно знать, пред тем как ограждаешь, Что ограждаешь ты и от чего, Ведь нужно знать, в чем для тебя опасность! Есть что-то, ненавидящее стены, Что разрушает их!” Хотел в запале Я эльфов вспомнить, сам в душе надеясь, Что он оценит мысль мою и шутку. Позднее я опять его увидел, Он нес в руке увесистый булыжник, И, как дикарь пещерный, снарядившись, Блуждал в потемках грозно. Мне на ум Пришло, что тьма не только от деревьев. И по сей день он чтит присловья предков, И, верный им, должно быть, повторяет: “Забор добротный - ключ к добрососедству”.	Не по нутру природе загородки. Мороз под ними вспучивает землю, А солнце крошит верхний ряд камней, И вот вам щель, где двое разойдутся. Охотники, те действуют иначе, Я хаживал по их следам и знаю -- Они на камне камня не оставят, Чтоб только выжить зайца из норы На радость псам. Но эти-то прорехи -- Руками, вроде, их никто не делал, А вот поди ж ты, как весна -- чини. Я известил соседа за холмом, И мы сошлись у стенки межевой, Чтоб вдоль неё пройтись и всё поправить. Так с двух сторон на пару и пошли -- К кому упало, тот и подымай. Один валун -- почти кирпич, другой -- Ну чистый шар, такой кладут с заклятьем: “Хоть полежи, пока не отвернулись”. Пришлось порядком пальцы ободрать. Игра игрой, как будто через сетку, И я большого толка в ней не видел: Здесь загородка вроде ни к чему. Мой сад с его граничит сосняком. -- Ведь яблони не станут к соснам лазать, Чтоб шишки шелушить? -- ему сказал я, А он: -- Крепчей забор - дружней соседи! Смолчать бы, да весна ведь, я решил Попробовать расшевелить упрямца. -- Но почему забор? Добро б коровы У нас паслись. Так ведь коров же нету. И прежде, чем заборы городить, Не худо б знать -- а что я ограждаю И от какой беды загородился? Не по нутру природе загородки. Что рушит их? -- Эльфы? Похоже, да не эльфы. Пусть бы он Сам догадался.) Так его и вижу: Что твой дикарь из каменного века -- Булыжники в опущенных руках, ...

Подобные документы

• Проблематика перевода стихов Роберта Фроста на русский язык

  Основные проблемы художественного перевода. Критерии адекватности поэтического перевода. Особенности и достижения поэзии Роберта Фроста. Трудности перевода стихотворений Фроста. Сопоставительный анализ переводов стихотворения Роберта Фроста "Come in".
  
  курсовая работа [38,4 K], добавлен 09.04.2011
  

• Проблемы художественного перевода

  Для переводчика идеал - слияние с автором. Определение адекватности и общие требования к художественному переводу. Особенности перевода художественного текста. Средства оформления информации в художественном тексте. Проблемы при переводе поэзии.
  
  реферат [29,4 K], добавлен 02.03.2008
  

• Лексико-грамматические трансформации в художественном тексте

  Основные проблемы перевода художественного текста. Исследование природы переводческих трансформаций и их использования как основного средства достижения эквивалентности при переводе художественного текста. Лексические приемы перевода Т.А. Казакова.
  
  дипломная работа [137,6 K], добавлен 27.03.2015
  

• Специфика художественного перевода

  Понятие и разновидности письменного перевода, его основные этапы и назначение, особенности реализации. Понятие и содержание художественного перевода, специфика и средства оформления информации в нем. Проблемы, возникающие в процессе перевода поэзии.
  
  курсовая работа [54,6 K], добавлен 18.04.2011
  

• Особенности перевода художественного текста через его контекст на примере произведения А.П. Чехова "Вишневый сад"

  Понятие контекста в общей теории перевода. Контекстуальные соответствия в художественной литературе. Перевод фразеологических единиц через контекст произведения. Лексико-семантические модификации при переводе произведения А.П. Чехова "Вишневый сад".
  
  дипломная работа [193,5 K], добавлен 28.01.2011
  

• Способы передачи немецких реалий в русском тексте

  Понятие и классификации реалий. Способы передачи немецких слов-реалий в тексте перевода художественного рассказа Урсулы Крехель "Die Sage vom Riesling". Особенности перевода художественного текста. Виды и осмысление реалий в тексте, примеры их передачи.
  
  курсовая работа [39,3 K], добавлен 17.05.2012
  

• Лексико-семантические особенности перевода художественных произведений на основе произведения Джоан Роулинг "Гарри Поттер и Философский камень"

  Понятие и технические способы перевода, грамматические трансформации. Анализ лексико-семантических особенностей фэнтезийного произведения Дж. Роулинг "Гарри Поттер и Философский камень". Принципы применения моделей при переводе художественного текста.
  
  дипломная работа [93,1 K], добавлен 24.11.2010
  

• Особенности передачи этических номинаций в переводе художественного тeкcтa

  Основные подходы к анализу этических номинаций (ЭН). ЭН в тексте художественного произведения А. Рэнд "Атлант расправил плечи". Особенности передачи ЭН в переводе. Концептуально ориентированная и прагматически ориентированная стратегия перевода ЭН.
  
  дипломная работа [141,2 K], добавлен 29.07.2017
  

• Выявление специфики художественного перевода стилистических средств с английского языка на русский

  Характеристика и главные трудности перевода художественного текста. Стилистические средства художественной речи. Эквивалентность как важнейшая характеристика перевода. Классификация переводческих трансформаций. Анализ перевода стилистических средств.
  
  дипломная работа [84,7 K], добавлен 26.05.2015
  

• Трудности перевода в межкультурной коммуникации

  Отражение в языке художественного текста особенностей национальной культуры. Контекстуальность межкультурной коммуникации. Проблема перевода метафоры и идиомы. Отражение в художественном переводе с английского языка на русский важных единиц перевода.
  
  курсовая работа [41,0 K], добавлен 23.12.2012
  

• Лексико-грамматические проблемы перевода на материале романа Уилки Коллинза "Женщина в белом" и его перевода

  Теоретические основы перевода. Оценка выполнения перевода романа У. Коллинза "Женщина в белом" с точки зрения лексико-грамматических и лексических аспектов. Общие замечания, ошибки и вставки. Некоторые интересные случаи. Вольности и неточности перевода.
  
  курсовая работа [49,9 K], добавлен 19.12.2010
  

• Лексико-грамматические трансформации при переводе художественного текста с немецкого на русский язык

  Анализ лексико-грамматических трансформаций при переводе художественного текста с немецкого на русский язык. Характеристика новеллы "Превращение". Рассмотрение особенностей применения и функционирования лексических трансформаций в художественном тексте.
  
  дипломная работа [281,0 K], добавлен 13.06.2013
  

• Лингвистические особенности перевода художественного текста

  Лингвистическая модель переводческого процесса. Перевод как вид речевой деятельности, как феномен коммуникации. Роль интерпретации при переводе. Основные типы семантических транформаций в переводе художественного текста, их виды и универсальность.
  
  реферат [23,5 K], добавлен 30.06.2009
  

• Стилистические особенности перевода с английского языка на русский (на материале художественного текста-сказки "Винни пух и все-все-все")

  Характеристика стилистических особенностей художественного текста. Стиль детской литературы. Приемы перевода художественного текста для придания эмоционального эффекта. Эмоциональная выразительность языка перевода произведения "Винни Пух и все-все-все".
  
  курсовая работа [87,2 K], добавлен 24.10.2014
  

• Идиостиль как проблема художественного перевода

  Сущность, характеристика и особенности идиостиля художественного произведения. Критерии обеспечения возможности сохранения идиостиля оригинала в процессе перевода на другой язык. Сопоставительно-стилистический анализ текста оригинала и текста перевода.
  
  дипломная работа [99,7 K], добавлен 11.09.2010
  

• Лексико-семантическое поле "Одежда" в серии романов С. Кинселлы "Шопоголик"

  Лексико-семантическое поле - проявление системности в лексике. Объединения лексических единиц по семантическому признаку. Структура лексико-семантического поля "Одежда" в романах С. Кинселлы о шопоголике. Применение лексики в обучении иностранному языку.
  
  дипломная работа [133,3 K], добавлен 28.07.2017
  

• Категория локальности в художественном тексте

  Категория локальности и языковые способы ее выражения в новеллах Эдгара По и лингвистические особенности изображения художественного пространства. Рассмотрение лингвистических закономерностей изображения художественного пространства в его произведениях.
  
  курсовая работа [60,7 K], добавлен 07.07.2009
  

• Лингвостилистические особенности перевода повтора в художественном тексте

  Понятие повтора и его основные функции в тексте художественного произведения. Анализ способов перевода повторов с английского языка на русский на примере повести Дж.К. Джерома "Трое в лодке, не считая собаки". Классификация повтора в лингвистике.
  
  дипломная работа [142,3 K], добавлен 03.04.2013
  

• Проблемы перевода

  Понятие языка и нормы перевода. Обеспечение высокого качества перевода переводчиком. Семантические проблемы перевода. Межъязыковые расхождения в грамматикализации "классических" грамматических категорий. Синтаксические проблемы перевода стихотворений.
  
  реферат [33,3 K], добавлен 23.12.2011
  

• Комплексный лингвистический анализ текста отрывка романа Ф.М. Достоевского "Преступление и наказание"

  Анализ художественного пространства текста. Пространство "квартира старухи-процентщицы", которое включает в себя несколько подпространств. Лексико-грамматические маркеры художественного времени. Анализ номинаций героев текста речесубъектной организации.
  
  реферат [24,2 K], добавлен 16.04.2014
  

• главная
• рубрики
• по алфавиту
• вернуться в начало страницы
• вернуться к началу текста
• вернуться к подобным работам