Появление психоанализа

Психоаналитики зачастую описывают свою работу, как «talking cure», при этом не стоит забывать, что Фрейд письменно запечатлевал свои сновидения. Поэтому психоанализ может быть также и «writing cure».

Одним из способов переработки психоаналитических тем как коллективных социальных конструкций, а не как индивидуальных глубоких психических истин, является использование понятия «дискурсивный комплекс».

Дискурсивный комплекс - это набор утверждений о психическом объекте, организованный внутри психоаналитического обсуждения таким образом, что объект выступает как термин в психоаналитическом словаре, а субъект определяется как субъект психоанализа. Дискурс воспроизводит и трансформирует социальный мир в текстах. Дискурсивный комплекс воспроизводит и трансформирует психический мир субъекта в соответствии с психодинамическими принципами. Таким образом, дискурсивный комплекс представляет собой аналитический аппарат, который занимается изучением дискурса по отношению к субъекту и по отношению к процессам, возникающим в языке как коллективные культурные формы [71, c. 69]. Но это соединение дискурс-анализа и психоанализа на самом деле дает ученым лишь оболочку устройства, помогающего нам читать текст. Это все еще довольно абстрактное понятие, и чтобы заполнить его, ученым необходимо разработать конкретную соответствующую аналитическую структуру для рассматриваемого явления.

В психоаналитической психотерапии развивается особая динамическая история, в которой содержится смысл жизни пациента. Различные психоаналитические истории о природе чувственности и бессознательного полезны как шаблоны, чтобы помочь интерпретировать динамическую историю. В аналитическом дискурсивном исследовании эти шаблоны рассматриваются как культурные формы. Они присутствуют в устной и письменной речи и представляют собой образы, которые группируются вокруг определенных социальных явлений. Мы «открываем» их, как заново открываем труды аналитиков, чьи идеи либо просачиваются в современное социальное воображение, либо кристаллизуют концепции, уже пришедшие из других мест, либо и то и другое вместе.

Вторая половина XX века

Средний класс США был убежден в том, что психологические проблемы возникают из-за неразрешенных бессознательных конфликтов из прошлого [86]. Однако психотерапия как практика стоила больших денег, особенно для страховых компаний США, поскольку пациенты могли проводить в терапии годы [60]. В этот период психоанализ также столкнулся с конкуренцией внутри самой психологии, поскольку начали появляться новые способы работы с «эмоциональными» пациентами. Например, работа Карла Роджерса в 1950-х и 1960-х годах о клиент-центрированной терапии завоевала доверие [86]. К 1960-м и 1970-м годам различные подходы и доступные методы лечения привели к дифференциации мнений относительно того, как стоит рассматривать, лечить и позиционировать в обществе людей, испытывающих психическое расстройство.

Таким образом, в 1970-е годы господство психоанализа и психиатрии было действительно поставлено под сомнение и подверглось нападкам [60]. Сам язык и определения, окружающие область психического здоровья, подверглись критике. Многие пациенты были освобождены после бесчисленных лет содержания под стражей из-за пересмотра подходов к лечению [42]. Психоанализ отошел на второй план, а психофармакология стала основным вариантом лечения [74]. В XX в. появилась «большая фарма», которая производила множество психотропных препаратов. Однако некоторые подходы к «разговорной терапии» все еще позиционировались как полезные [86]. Действительно, многие современные подходы предусматривают лечение при помощи разговорной психотерапии вкупе с использованием психотропных препаратов. «Разговорная терапия» остается преобладающим подходом к лечению, в сопровождении других методов в терапии, базирующихся на клиент-центрированном подходе.

Существует несколько подходов к дискурсивному анализу, наиболее подходящим для данного исследования является дискурсивный анализ М. Фуко. Также данное исследование опирается на теорию социального конструкционизма, которая предполагает, что психическое здоровье является социальным явлением, а язык является его основным источником конструирования.

Современная англоязычная культура не ограничивается Англией или Великобританией; это не географическое, а социокультурное явление, распространяется также на страны Северной Америки, Австралии, Европы и т.д.

Дискурс психического здоровья очень обширен и включает в себя язык, используемый в различных подходах и направлениях. Дискурс психического здоровья был рассмотрен с точки зрения психиатрии, психоанализа и психологии. Психиатрия и психоанализ концентрируют свое внимание на «патологии», в то время как психология сосредоточена на изучении «нормы». При этом «норма» и «патология» связаны друг с другом и могут дополнять представление о противоположном явлении.

Из исторической хронологии можно сделать вывод, что само понятие «нормальности» было присуще социальной жизни на протяжении веков и описывало моделей поведения. Понимание нормальности всегда предполагает некоторый уровень контраста или сравнения с чем-то другим [54].

На протяжении времени, от средних веков до современности, понимание нормальности менялось, и границы, определяющие норму, становились то широкими, то совершенно сужались, например, в период расцвета психоанализа, когда все люди были объявлены носителями травмы и неразрешимого конфликта.

Пространственное описание дискурса психического здоровья является наиболее обобщенной попыткой к его метафорическому изображению. В следующей главе этот способ описания будет более подробно рассмотрен наряду с другими метафорическими описаниями дискурса психического здоровья.

Поскольку дискурс психического здоровья можно отнести к социальному конструкционизму, изучение дискурса будет производиться на основе языковых элементов в массовой культуре, а также в существующем дискурсе психологии.



2. Феномен психического здоровья в англоязычной культуре

2.1 Психическое здоровье в сравнении с психическим заболеванием

При дискурсивном конструировании нормальности поведение и характер индивида всегда сравниваются с тем, что конструируется как ненормальное [12]. Рассмотрение языка вокруг построения нормальности занимает центральное место в понимании ненормальности и наоборот. Зачастую дискурс психической патологии позволяет сконструировать дискурс психической нормы, поэтому для исследования дискурса психического здоровья крайне важно обратить внимание на отклонения от нормы.

В современной культуре очень часто появляется образ людей с психическими расстройствами. Поскольку психически здоровым человеком считается индивид, чьи эмоции, чувства и поведение не выходят за рамки нормы, больше всего внимания привлекает человек с какими-либо проблемами.

Стигматизация трагически лишает людей их достоинства и мешает их полноценной жизни, а также их участию в жизни общества. Десятилетиями исследований было установлено, что общественность придерживается неточных негативных представлений о тех, кто страдает психическими заболеваниями. Они представляются как опасные, непредсказуемые, непривлекательные, недостойные и неспособные когда-либо стать продуктивными членами общества [28]. Например, фильм «Сплит» снят в жанре ужасов. Название содержит в себе одно из значений слова «шизофрения» - «split personality». Слоган фильма: «Kevin has 23 distinct personalities. The 24th is about to be unleashed». Таким образом, массовая культура влияет на восприятие болезни шизофрения. Отто Валь выступает против такого изображения болезни [94, c. 15]. Отчеты людей, обращающихся за психологической помощью, подтверждают наличие негативных общественных настроений [28].

Проблема человека с психическими проблемами и проблема отсутствия понимания к такому человеку в обществе были подняты в фильме «Joker», где прозвучала следующая фраза: «The worst part of having a mental illness is when people expect you to behave as if you don't». Также герой описывает себя как «a mentally ill loner», противопоставляя себя обществу: «What do you get when you cross a mentally ill loner with a society that abandons him and treats him like trash?» «Nobody thinks what it's like to be the other guy».

Проблема стигматизации людей с психическими расстройствами до сих пор является причиной некачественного лечения или его отсутствия. Феномен психического здоровья существует как социальный конструкт. Поэтому крайне важно изображать протекание психических расстройств даже в контексте художественных фильмов.

Средства массовой информации являются важным источником информации о психическом здоровье и играют важную роль в формировании представлений и стигматизации [94].

Негативное обрамление образа человека с психическим расстройством в средствах массовой информации [87] способствует формированию неверных представлений и мифов, связанных с враждебным отношением к психически больным и их опекунам. Позитивное обрамление образа вполне может повлиять на развитие позитивного восприятия, уменьшить стигматизацию и способствовать изменению общественных установок. Это тем более важно сегодня, учитывая политику, направленную на социальную поддержку в интеграции психически больных в общество.

Слово norm не было доступно в словаре до 1840 года, поскольку до этого понятие norm относилось к precept, rule, carpenter's square [16]. Конечно, более современное понимание социальных и медицинских норм в области медицины сосредоточено на различиях в людях, которые не соответствуют ожиданиям, как в физическом, так и в умственном плане. Таким образом, в современном обществе наше понимание «того, что является нормальным» измеряется с помощью статистики, причем «норма» представляет и символизирует среднего человека [16]. «Норма» - это то, чему общество стремится соответствовать, и те, кто не соответствует критериям, связанным с такими нормами, как ожидается, будут стремиться к нормализации [3]. Любое отсутствие здоровья у индивида становится социальной проблемой, причем биологические и социальные аспекты интегрируются в определение болезни и управление ею [80]. К сожалению, узкие интерпретации нормальности оказывают негативное влияние на тех, кто не соответствует преобладающим стандартам нормальности [29].

В начале XXI века слово asylum (убежище, приют), ныне именуемая «психиатрической больницей», часто воспринимается негативно. Средства массовой информации продолжают изображать такие учреждения в сенсационном ключе. В фильмах ужасов люди в психиатрических клиниках изображены так, чтобы вызвать у зрителя тревогу, отторжение, как от чего-то опасного, пугающего [6]. Например, во всемирно известном сериале «Peaky Blinders» была изображена сцена в одном из психиатрических приютов.

Рисунок 2. Сериал «Peaky Blinders», сцена в психиатрическом приюте.



В сериале зачастую затрагивается тема влияния войны на психическое здоровье, поскольку сюжет развивается в послевоенное время.

Рисунок 3. Фильм «Suicide Squad»

Изображение человека с психическим расстройством в фильме «Suicide Squad» является ярким примером того, как представлен пациент психиатрической клиники в массовой культуре. Однако, несмотря на чувство опасности, главный герой фильма симпатичен зрителю [128].

Кроме того, основные СМИ, сообщающие новости или мировые события, также часто показывают такие учреждения в негативном ключе, изображая различные скандалы, которые привели к новой реформе или законопроекту, регулирующему методы их работы. Например, расследование дела первого британского офицера-трансгендера Ханны Уинтерборн в Великобритании, где были раскрыты серьезные случаи злоупотреблений служебным положением в частной больнице Уинтерборна, привело к формированию новых правил [123].



2.2 Психическая патология в массовой культуре

Образ психически здорового человека выделяется не так сильно, как образ человека с психическими отклонениями. Герои фильмов привлекают массовую публику своей инаковостью и зачастую фильмы зарабатывают не одну признанную награду.

В массовой культуре образ психически нездорового человека является «приманкой» для зрителя. Фильмы и книги, рассказывающие о жизни человека с психическими отклонениями, вызывают неуклонный интерес общества. Более того, подобные произведения искусства получают заслуженные награды. Например, фильм «One Flew Over the Cuckoo's Nest», снятый по роману Кена Кизи, получил Оскар в нескольких номинациях в 1975 году. Рассказ является аллегорией на отрицание правил и революционный настрой по отношению к «верхушке» психиатрической клиники. «Rain Man» является фильмом, изображающим жизнь человека с расстройством аутистического спектра. Фильм получил Оскар в 1992 году в номинациях «Лучший фильм», «Лучший режиссер», «Лучшая актерская игра», «Лучший адаптированный сценарий». «The Silence of the Lambs» рассказывает о психически больном серийном убийце и также получил Оскар во многих номинациях в 1992 году.

Знаменитые фильмы XXI века, изображающие психическое отклонение:

* «A Beautiful Mind», снятый в 2001 г., основан на реальных событиях и повествует о Джоне Нэше, известном математике, удостоенном Нобелевской и Абелевской премии [122]. Фильм раскрывает проблему жизни человека, страдающего шизофренией. Джон Нэш лично принимал участие в съемках и консультировал съемочную группу. Поэтому фильм можно назвать достоверным источником информации о том, что испытывает человек с симптомами шизофрении. Он также получил Оскар в нескольких номинациях, включая номинацию «Лучший фильм».

* «Split», снятый в 2017 году по роману Дэниела Киза «The Minds of Billy Milligan». Повествует о проблемах человека, страдающего расстройством множественных личностей.

* «Joker», снятый в 2019 году, раскрывает проблемы людей с психическими заболеваниями. Сразу у нескольких героев этого фильма диагностированы психические отклонения. Фильм был номинирован на 11 премий Оскара и 11 премий Британской академии.

Далеко не каждый фильм, повествующий о судьбе человека с психическим расстройством, получает признание и различные награды. Но можно сделать вывод, что художественные произведения, повествующие о психическом расстройстве, привлекают большее внимание публики. Номинаций на Оскар фильмов, содержащих сюжет об «особенных людях», что в XX, что в XXI веке, было достаточно много.

При рассмотрении дискурса психического здоровья в диахроническом аспекте ясно проглядывается положительная тенденция в отношении общества к психически нездоровым людям. Художественные произведения являются инструментом воздействия на впечатление о таких людях.

Менее политкорректные дискурсы встроены в непрофессиональные разговоры на тему психических расстройств. Это приводит к негативным высказываниям и стигматизации психического расстройства. Например, в этот дискурс входят такие понятия, как «mad», «nuts», «crazy». Подобная риторика очень частотна для популярных средств массовой информации, где такие слова, как «psycho», «nutcase», and «crazy» являются частью массовой культуры. Люди с психическими расстройствами выглядят как сломанные, больные, патологические и, в конечном счете, нуждающиеся в исправлении [67, c. 21]. По мнению Марка Остина некоторые диагностические категории были романтизированы в популярных средствах массовой информации. Марк Остин утверждает, что представления об аутизме искажены в фильме Дастина Хоффмана «Человек дождя» 1988 года. Также растущая частота изображения аутизма в телевизионных драмах прайм-тайм отражает признание его полезности в качестве удобного сюжетного трюка [68]. Во многих дисциплинах учеными критиковалась эта распространенная лексика дискурса, которая представляет умы и самосознание людей как дефектные.

Далее в следующей главе будет рассмотрено, насколько сужаются критерии определения психического здоровья в современном обществе. С одной стороны, происходит конкретизация психической нормы, с другой стороны, в норму включаются такие ранее патологические социальные явления, как гомосексуализм. Наиболее кардинально поменялось отношение западного общества к гомосексуализму. Из тотального непринятия западное общество постепенно переходит к более толерантному отношению. Гомосексуализм выходит из стигматизации психического расстройства в категорию нормы. Одним из художественных произведений, описывающих такую ситуацию, является фильм «The Imitation Game».

В XX в. отношение к гомосексуалистам поменялось кардинально. До принятия Акта о половых преступлениях в Великобритании гомосексуальные отношения приравнивались к преступлению и карались законом. Преступникам назначалось принудительное лечение. Только в 1967 году произошел значительный отход от доминирующих форм парламентского дискурса. Парламентарии в основном заявляли о своем личном отвращении к гомосексуализму, несмотря на то, что некоторые из них поддерживали частичную декриминализацию мужского гомосексуализма. Изменение общественного отношения к гомосексуализму означало постепенное снижение антигейской риторики в парламенте. Например, исключение историй о «predatory», хищнической гомосексуальности, утверждений о том, что гомосексуалисты имеют врожденные педофилические тенденции, и заявлений о рисках для психического и физического здоровья гомосексуального образа жизни. Подобные утверждения были заменены целью законодателей дистанцироваться от «гомофобии» [63]. Все законодатели, даже те, кто выступает против реформ, в настоящее время теперь вынуждены предварять любую парламентскую речь такими заявлениями, как «I do not hold anti-homosexual views, nor do I advance them; in fact, I abhor homophobia. I fervently believe in a tolerant society but…» [127]. Таким образом, более широкие процессы социальных изменений оказывают влияние на определение границ и форм дискурса о гомосексуальности в парламентских дебатах.

Однако в документе 2016 года «Fundamental facts about mental health 2016» от Mental Health Foundation Великобритании указано, что люди, относящие себя к гомосексуалистам, обращаются за психологической помощью в два-три раза больше по сравнению с теми, кто относит себя к гетеросексуалам [20] [45].

Аллан Беверидж [5] исследовал фильмы Уолта Диснея на предмет описания психических заболеваний. Он отметил, что ссылки на «безумие» появляются в Дамбо (1941), Алисе в Стране Чудес (1951), Мэри Поппинс (1964), в фильме Красавица и Чудовище (1992). Также он заметил, что в диснеевских фильмах часто фигурирует герой, которого сначала высмеивают за то, что он сумасшедший, но который на самом деле вменяем. Такими героями являются Белль, в «Красавице и Чудовище», мать «безумного слона» Дамбо, Мистер Бэнкс, когда он вдруг перестает быть чопорным в «Мэри Поппинс». Аллан Беверидж также предполагает, что основной посыл этих фильмов заключается в том, что «безумие - это то, чего стоит опасаться и что-то такое, что должно быть скрыто» [5, c. 619-620].

В очень успешных и известных всему миру мультипликационных фильмах Beauty and the Beast и Aladdin присутствует дискурс психического расстройства. Отца главной героини Belle хотели отправить в «психушку». Диалог из фильма 2017 года красочно описывает способ попасть в это заведение, отношение общества и устрашающее впечатление от возможности там находиться.

«He needs a hospital not an asylum!»

«Have you ever seen the inside of a mad house, Maurice? You wouldn't last a week»

«My father's not crazy!»

«Your father's been making some unbelievable claims.»

В фильме Аладдин главный герой спасает принцессу Жасмин от дворцовой стражи произнося такую фразу. Aladdin: «She's a little crazy». Shop owner: «But she said she knows the salton». Aladdin: «She thinks the monkey's the salton». Таким образом, он дополнительно сообщает, что бедственное положение Жасмин заслуживает их жалости и сочувствия. Затем Аладдин обращается к Жасмин и говорит: «Time to go to see the doctor», иронично общаясь с девушкой, как с ребенком.

Сравнение психически нездорового человека с ребенком встречается достаточно часто. Например, в фильме Silver Linings Playbook прозвучала фраза: «I'm trying to keep you out of trouble. Don't behave this way. I'm just looking out for you». Герой, сказавший эту фразу, подчеркивает, что за человеком необходимо присматривать, чтобы он не попадал в сложные ситуации.

Даже в фильмах, предназначенных для детей, можно отыскать случайные отсылки к людям с психическими расстройствами. В фильме «Beauty and the Beast» присутствует описание средневекового приюта «asylum». А в фильме Аладдин прослеживается шутливое обращение с психически нездоровым человеком, его поведение сравнивается с поведением ребенка.

2.3 Метафора как инструмент описания психического здоровья в сравнении с психическим расстройством

Н. Пикеринг утверждает, что лучший способ разграничить болезнь и разум, это определить термины социального и физического [72]. В первой главе данной работы было определено, что понятие «психическое здоровье» существует как социальный конструкт. Психические болезни связаны с ценностями и убеждениями, поэтому они не могут быть примерами болезней [72, c. 62]. Такие вещи можно было бы назвать болезнями только метафорически, по мнению Т. Саца [90].

Сложность в определении психического здоровья состоит в том, что болезнь разума не является материально выразимой болезнью. Sick in the head является метафорой для психического расстройства. Томас Сац утверждает, что «психическое заболевание» является метафорой, т.к. умы могут быть больны в той же степени, как замечания могут быть режущими. А «психическое заболевание» является социальной ролью, однако, также стигматизирует человека, объявляя его больным [90, с. 235].

Т. Сац утверждает, что весь дискурс психического здоровья строится на метафорах. Ученый отмечает, что «мозг» - это конкретное существительное, а «ум» («mind») - абстрактное. Хотя абстрактные существительные не относятся к наблюдаемым сущностям, они часто трактуются так, как если бы они существовали. В психологии и психиатрии значительная путаница возникла в результате овеществления таких абстрактных понятий, как «mind», «consciousness», «personality», «ego», «self». Т. Сац резюмирует, что разум - это не та сущность, которую следует изучать неврологам, психиатрам или когнитивным психологам [89, c. 350]. Разум опирается на мышление. Мышление, в свою очередь, - это форма дискурса: высказывания, произносимые не вслух, а про себя [91].

Существует множество метафорических сравнений человеческого тела и разума. В конце XVII века Рене Декарт впервые выдвинул идею сравнения человеческого тела с машиной, как определено в учебнике «Анатомия Грея» [14]. Функционирование метафоры «тело-машина» можно увидеть на примере следующего предложения: «Minimum wage, my brain is a time bomb» (Robert DeLong - Favorite color is blue).

В данном примере автор метафорически сравнивает мозг с часовой бомбой, то есть разум представляет собой механизм. Неизвестно, что будет при наступлении взрыва, однако можно предположить, что границы «бомбы» будут нарушены.

Таким образом, метафора в дискурсе психического здоровья является важнейшим инструментом описания различных чувств, эмоций, состояний.

Пространственное описание разума типично для англоязычной культуры, как уже упоминалось раннее. Этот механизм метафорической проекции был описан Дж. Лакоффом и М. Джонсоном [52, c. 14]. Основываясь на собранном эмпирическом материале, мы систематизировали когнитивные модели описания психического здоровья в несколько групп.

Первая группа представляет собой языковой материал, иллюстрирующий психическое здоровье как нечто, находящееся в закрытом пространстве. Психическое здоровье находится под угрозой при попытках пересечь границу этого закрытого пространства. В этой же группе находится языковой материал, иллюстрирующий обратную метафору: внутри закрытого пространства находится безумие, снаружи находится здоровье.

Вторая группа представляет собой языковой материал, иллюстрирующий психическое здоровье как что-то, находящееся наверху, а психическое расстройство как что-то, тянущее вниз.

Третья группа представляет собой языковой материал, иллюстрирующий психическое здоровье как единое, нерушимое целое. Что-то, проникающее извне, является психическим расстройством.

Психическое здоровье в закрытом пространстве с четкими границами

«Having no boundries in the mind is in its self an evil insanity and thankfully rare» (COCA)

В данном примере автор описывает безумие как результат отсутствия границ в психике.

«It's all about my forehead and how it is a door that hold's back contents» (Twenty One Pilot - Migraine)

В данном случае автор метафорически представляет череп как вместилище своей психики. Лоб метафорически описывается, как дверь, за которой находится разум.

В дискурсе психического здоровья подобные метафоры также присутствуют и во фразеологизмах. Рассмотрим несколько примеров:

1. Go over the edge. Буквально означает: «Переступить черту». В русском языке существует фразеологизм, позволяющий произвести адекватный перевод: «Слететь с катушек». В данном примере английского языка пространственная метафора «психическое здоровье внутри границ» проявляется ярко.

2. To be in one's right mind - быть здоровым, to be out of your mind - сойти с ума [118]. В данных примерах ум представляет собой вместилище, за пределами которого наступает безумие.

Похожее сравнение присутствует в следующих примерах:

The Baxters coming here? You must be out of your head. (COCA)

I think you're nuts. But I've seen you pull off nuts before. (COCA)

But I think it is possible to defend the Aristotelian version of autonomy up to a point, provided notions of 'inside' and 'outside' the self are defined in a certain way. (BNC)

My mind exploded. I went crazy. I suddenly hit the grey thing and it fell back against the tree. (BNC) Метафора взрыва встречается в дискурсе достаточно часто. Разум будет оставаться невредимым до тех пор, пока не произойдет взрыв. При этом, сохранение целостности и нерушимых границ определяет психическое здоровье, при нарушении целостности наступает безумие.



Рисунок 4. Визуальное изображение метафоры «взрыв разума»

Кроме сравнения «разум - вместилище», существует также сравнение «токсичные отношения - вместилище». В данных примерах авторы представляют «токсичные взаимоотношения» как пространство, из которого можно выйти:

«You need to get out of this toxic relationship» (COCA)

«Is it ever too late to safely exit a toxic relationship?» (COCA)

В следующем примере автор описывает мозг как вместилище, в которое может проникать что-либо. Таким образом, пространственная метафора также функционирует для описания восприятия.

«It depends on the input that enters his brain, and on the processing such input receives from him» (COCA)

«He is a beacon of sanity in a vast land of unjustified tolerance and terminal mediocrity.» (COCA) В данном примере, метафора «психическое здоровье - закрытое пространство» представлена в виде словосочетания «a beacon of sanity», «маяк здравомыслия».

И наконец, в следующем примере:

«Brain fried tonight through misuse. Confused, mind bruised, it seeps out» (Automatic - the Monster)

Автор использует рядом с абстрактным существительным «mind» глагол «bruise», обозначающий физическое ранение. «It seeps out» описывает психику как что-то, просачивающееся наружу. То есть в данном контексте психика представляет собой что-то целое, при физическом вскрытии которого целостность нарушается, психика «просачивается», и наступает психическое расстройство.

Психическое расстройство внутри закрытого территориально ограниченного пространства

Дж. Лакофф и М. Джонсон описали механизм метафорической проекции безумия как замкнутого пространства [53]. При этом безумие находится внутри закрытого пространства, а снаружи находится психическое здоровье.

«Behind my eyelids are islands of violence, my mind ship-wrecked, this is the only land my mind could find, I did not know it was such a violent island full of tidal waves, suicidal crazed lions». (Twenty One Pilot - Migraine).

В данном примере автор использует прием развернутой метафоры. Корабль разума разбился о берег безумия. Остров населен сумасшедшими львами. Здесь много образных сравнений эмоционального состояния лирического героя. Таким образом, остров является территориально ограниченным пространством, символизируя психическое расстройство, как что-то находящееся в закрытом пространстве, в изоляции.

Кроме сравнения безумия с островом, в дискурсе присутствует сравнение безумия с берегом, как это показано в следующем примере: «Proof why Conservatives and Liberals are leaving Calif left coast insanity». (COCA)

«A violent island full of tidal waves» - описание «острова безумия» встречается также и у С. Кинга. Писатель использует множество языковых приемов для описания того, что происходит за границей нормы. А.В. Нагорная приводит несколько ярких примеров, где С. Кинг мастерски использует метафору и игру слов [106, с. 178]. Например, «the lands of sanity and madness» (Firestarter), «Freak City» (Lisey's Story), «They're wondering if I'm riding into the Kingdom of Dementia in the Alzheimer's Express, he thinks» (Mr. Mercedes).

«Roped up, rat in a cage, I'm having a breakdown» (Robert DeLong - Favorite color is blue) В данном примере безумие представлено, как что-то, что находится внутри клетки и готово вырваться наружу.

Наиболее ярко пространственная метафора «безумие - закрытое пространство» представлена в следующих примерах:

«I am currently on the insanity train» (COCA)

«And this poor woman and especially her family in the middle of this insanity». (COCA)

«Without even the opportunity to defend her pushed him to the brink of insanity, if not beyond». (COCA) В данном примере автор описывает безумие, как что-то, к чему можно приблизиться. Безумие находится за чертой, приблизившись к ней, герой подвергается опасности сойти с ума. При этом пространство, в котором находится безумие, очерчено четкими границами.

Психическое здоровье «наверху», психическое расстройство «внизу»

Дж. Лакофф и М. Джонсон описали когнитивную модель «up» - «down» как инструмент описания различных явлений в современной англоязычной культуре [52]. Релевантными для нас являются следующие примеры:

He's at the peak of health. The discussion fell to the emotional level, but I raised it back to the rational plane. [52, c. 15]

В следующих примерах раскрывается метафора, в которой «потонуть» значит опуститься на уровень депрессии, психического расстройства:

1. «I unfollow downers, because I worry that I might also become gloomy by reading their tweets. I don't want to be carried away. I know I'm a sensitive person, so there is nothing else I can do besides unfollowing. I don't want to sink with them.» [69, c. 480] Автор пишет о том, что ему не хочется читать «твиты» людей, страдающих депрессией, поскольку он буквально может «потонуть» вместе с ними.

2. «You need to get out of this toxic relationship before you get deeper into depression and loose all self-respect for yourself.» (COCA) Здесь также присутствует пространственное описание состояния депрессии. Чтобы попасть в это состояние, нужно «углубиться», «пойти вниз».

«Внизу» не обязательно находится безумие. В следующем примере, «down time» может быть переведено, как «нерабочее время».

«Granted, some days my schedule goes to the birds. I call those «Wasted Days» and love them dearly. Every mind needs some down time.» (COCA)

В примерах «I was falling into his mental traps again», «My self-esteem and self confidence fell off a cliff and the situation just kept spiraling» автор «падает» в «сети разума», его уверенность в себе «падает со скалы». Использование пространственной метафоры усиливает эмоциональное воздействие на читателя.

Пространственная метафора «здоровье наверху, болезнь внизу» также может быть дополнена представлением о небесах и преисподней. Рай и все, что связано с небесами, ангелами, представляют собой разум. Ад, напротив, представляет собой безумие. Таким образом, пространственная метафора «верх-низ» сопоставляется с метафорой «рай-ад».

«Cause looking for heaven found a devil in me», «And every demon wants his pound of flesh» (Florence and the Machine - Shake it out)

Tommy, too, is struggling with his demons - some of which are due to his time during the war.

«The higher I get, the lower I'll sink.

I can't drown my demons, they know how to swim» (Bring Me The Horizon - Can You Feel My Heart?)

В последнем примере мы наблюдаем противопоставление «верха» «низу». К нездоровому психическому состоянию «внизу» добавляются «демоны», от которых невозможно избавиться.



Психическое расстройство - нечто приходящее извне

Психическое здоровье может быть представлено единым целым, в то время как психическое расстройство возникает как нечто инородное, расцветающее на здоровом элементе. Эту когнитивную модель иллюстрируют следующие примеры.

«I latch onto you like a Parasite», «Cause it latched on to you, like Knock knock, let the devil in». (Eminem - Venom)

В данном примере автор прибегает к тактике олицетворения безумия, которое способно «прицепиться» к разуму, словно паразит или демон.

«Your mind is just a program and I'm the virus» (Muse - Psycho).

В данном случае мы наблюдаем, как разум метафорически сравнивается с компьютерной программой, безумие, в свою очередь, - с вирусом, который может помешать работе разума.

Когнитивная модель представления человеческого тела и разума в качестве машины или компьютера уже известна в лингвистике [52, c. 120]. Похожее сравнение можно увидеть в следующем примере, где мозг метафорически сравнивается с двигателем. Болезнь Альцгеймера сравнивается с чем-то, что способно повредить «двигатель».

«When his brain self started, you know, he had that Alzheimer's disease. He couldn't manage to think and I've never learnt how to manage that engine». (BNC)

«It's a thief in the night, to come and grab you. It can creep up inside you and consume you. A disease of the mind. It can control you» (Rihanna - Disturbia).

Н. Пикеринг [72] утверждал, что словосочетание «disease of the mind» является метафорой, так как не существует физических признаков болезни. В данном примере также прослеживается взгляд на психическое расстройство как нечто, что приходит извне: «вор в ночи», «может заползти внутрь тебя и поглотить». «Болезни разума» приписываются черты самостоятельности, то есть автор использует прием олицетворения.

«Green gardens are not what's growing in my psyche, it's a different me, a difficult beast feasting on burnt down trees. Freeze frame, please, let me paint a mental picture portrait». (Twenty One Pilot - Migraine). В данном примере психическое здоровье противопоставляется психическим проблемам. Психическое здоровье метафорически описано как зеленые сады, растущие в душе. В противовес здоровью ставится психическое расстройство, олицетворенное, как «неуживчивый зверь, пирующий сожженными дотла деревьями».

«I hope your conscience eats at you» (Eminem - Stan).

В данном примере мы наблюдаем использование такого стилистического приема, как олицетворение для художественного описания совести.

«So this dynamic really created a very unhealthy mind game that has messed with me for a long time»

В данном примере «Mind game has messed with me» означает, что автор не может избавиться от этой игры. «Игра разума» преследует и не покидает автора. Таким образом, словосочетание «mind game» является метафорой.

«Your train of thought will be altered

So if you must falter, be wise

Your mind's in Disturbia

It's like the darkness is the light

Disturbia, am I scaring you tonight?

(Your mind is in) Disturbia

Ain't used to what you like» (Rihanna - Disturbia)

В данном примере автор также использует метафору для описания беспокойства как «закрытого города». Качество беспокойности обладает самостоятельностью и имеет возможность окутывать разум: «Your mind's in Disturbia». Автор обращается к беспокойству и ведет с ним диалог. Примечательна метафора «train of thought», в которой присутствует сравнение потока мыслей с поездом.

2.4 Критерии психического здоровья в современной англоязычной культуре

Международными критериями определения психического здоровья являются следующие [126]:

1. Индивид способен осознавать свое собственное «я».

2. Индивид способен налаживать коммуникацию с другими людьми.

3. Действия индивида полезны или, по крайней мере, не вредны для других.

Мария Яхода выделяет следующие шесть критериев определения психического здоровья [48, c. 22]. Первые три критерия определяют отношение индивида к самому себе. Последние три критерия определяют взаимодействие индивида с окружающей средой:

1. Одним из главных показателей психического здоровья является адекватное восприятие индивида самого себя. Различия в способе восприятия себя рассматриваются как проявление более высоких или более низких степеней здоровья.

2. Стиль личности, степень ее роста, развития и самоактуализации также являются главными показателями психического здоровья.

3. Гармония в самовосприятии и самоактуализации определяется успешной интеграцией этих качеств.

4. Индивид обладает автономией в определенной степени, он независим от социальных влияний.

5. Индивид воспринимает действительность адекватно и объективно.

6. Индивид успешно взаимодействует с окружающей средой.

Мы более подробно рассмотрим, как происходит дискурсивное конструирование феномена психическое здоровье на основе эти критериев далее.

Своеобразным итогом к взгляду на психическое здоровье в западной культуре стала следующая диаграмма.

Рисунок 5. Диаграмма социальных направлений психического здоровья, адаптированная из «Детерминантов здоровья» [13]

Я-концепция как критерий психического здоровья

В контексте коллективистского общества считается нормой рассматривать себя как часть более крупной группы, причем социальные роли и отношения являются неотъемлемой частью индивидуального самоощущения. Внутригрупповые цели имеют приоритет над личными желаниями личности, а гармония, общинная ориентация и приспособление к нуждам других людей высоко ценятся. В контексте индивидуалистического общества нормой является восприятие себя как личности и сосредоточение внимания на личных качествах. Индивидуальные цели имеют приоритет над групповыми, а автономия, уникальность, креативность и независимость высоко ценятся [93].

На основании выделенных критериев психического здоровья Марией Яходой [48], в этой работе будет рассмотрено, как эти показатели выражаются в дискурсе.

Во-первых, показатели психического здоровья следует искать в отношении индивида к самому себе. Различия в способах восприятия себя рассматриваются как приближение к границе нормы.

Негативные искажения Я-концепции, безусловно, хорошо известны в клинических случаях. Каким бы ни было направление, такое искажение основано на неспособности рационально контролировать желания и страхи, которые окрашивают восприятие самого себя. Эрих Фромм пишет о психическом здоровье как о «постижении реальности внутри нас самих и во вне, то есть развитии объективности и разума» [113, c. 51].

Этиология психических заболеваний практически невозможна без изучения проблем самости и идентичности. Почти все подходы в психиатрии и клинической психологии (за исключением бихевиоризма) рассматривают психическое здоровье индивидов как, по крайней мере, частично зависящее от адекватной самооценки, высокой самооценки и / или обладания ценными социальными идентичностями. Например, low self-esteem, feelings of worthlessness, unstable selfimage являются центральными критериями в идентификации тяжелой депрессии, биполярного расстройства, дистимии (хронического депрессивного настроения) и пограничных и избегающих личностных расстройств.

Восприятие самого себя, действительно, играет большую роль в определении психического здоровья. В английском языке встречается множество примеров. В ходе исследования наиболее часто употребляемыми схемами являются: описательное слово + self, описательное слово + person, guy, self + существительное.

I'm not the explosion guy. My father is the explosion guy. (фильм «Silver Linings Playbook»)

My self-esteem and self confidence fell off a cliff and the situation just kept spiraling.

Быть личностью значит руководить и управлять своей жизнью и при этом взаимодействовать с окружающим миром. На протяжении большей части человеческой истории идентичность людей определялась эмпирическим воплощением традиционных культурных представлений и идиом. Тексты различных культур содержат в себе различные элементы, из которых формируется личностная идентичность и которые по-разному определяют психическое здоровье.

В недавнее время в английском языке появилось много новых различных обозначений для идентификации самости. Значения многих из них неоднозначны. Самоидентификация, возникающая в условиях современной англоязычной культуры, вероятно, представляет собой сложную композицию различных образов.

Рассмотрим некоторые примеры:

Описание себя через приобретение черт большинства людей, которые живут на определенной местности: the California self.

The California self также является метафорой, описывающей качества, присущие индивидуалистическому обществу. Термин был введен Мартином Селигманом в ответ на попытку государственного аппарата штата Калифорния реформировать образовательную систему [84].

Описание качеств характера: the maximal self, the impulsive self, the endangered self, the problematic self, the embodied self, the raging self.

Описание себя через увлечения: the media self.

Описание своей принадлежности к социальной группе: the marginal self.

Метафорическое описание себя: the empty self, the fragmented self.

Описание себя через отношения с другими людьми: the isolated self, the lonely self.

Описание себя через собственные ощущения, эмоции, чувства: the depleted self, the mutable self. [82, c. 13]

Согласно теории Эрика Берна, личность человека подразделяется на внутреннего ребенка, взрослого, родителя [4]. В современной англоязычной культуре это отражается в следующих выражениях:

He felt only sadness, reminded unexpectedly of his own childhood self, and fearful what his son's future might be. (BNC)

The fragmentation of memory and self is represented through a naming of the three selves' Sylvia constructed: the child self, ' The Child Who Knows had to be kept apart from both the adolescent self, and the adult self. (BNC)

Своеобразное разделение внутреннего «Я» на разные части можно увидеть в следующих примерах:

In general, though, he has been faithful, in most of what he has written, to a version of the mobile and multiple, mysterious and fugitive self. (BNC)

A self-concept develops from interaction processes since it is in large part a reflection of the reactions of others towards the individual: hence the term 'looking glass self' coined by Charles Cooley. Actors tend to act in terms of their self-concept. (BNC)

Thoughts, feelings and experiences pieced together form recently recovered memories'. (BNC)

Далее в примерах мы наблюдаем противопоставление внутреннего «светлого» себя со своей «темной» частью. «Светлое» Я олицетворяет рациональность, разумность. «Темное» Я представляет собой что-то, неподвластное контролю.

All we need do is experience and acknowledge our Shadow self, so that we no longer need to project it onto the outside world. (BNC)

Her nightmare self, her horrible double. In this dream she was outside herself, yet watching a person who must be herself strangling an adolescent boy. (BNC)

We give birth surrounded by people who reflect our own fear that we will lose control and that our animal self will burst forth noisily and messily. (BNC) В данном примере разумная, рациональная часть противопоставляется чему-то звериному, неподконтрольному.

Emerson wrote that he could find' the primeval world… in myself, but his thinking self is seen as confident master of that world. (BNC) «Думающая часть» как будто отделена от целого.

Во-вторых, Мария Яхода выделяет такие критерии определения психического здоровья, как стиль личности, стремление к саморазвитию, самоактуализации. Эта группа критериев, в отличие от первой, касается не самовосприятия, а того, что человек делает со своим «я» в течение определенного периода времени.

В-третьих, индивид должен строить с реальностью «адекватные отношения». Автономность больше ценится, чем зависимость. Реальность воспринимается наиболее объективно, а взаимодействие с окружающей средой происходит гармонично и без насилия.

Марша Лайнен [56] также подчёркивает, что характерная для западного общества индивидуализация отражается и на категоризации расстройств личности. Она обращает внимание, что в МКБ-10 существует такое расстройство, как dependent personality disorder, однако не существует такого понятия, как independent personality disorder. Это означает, что не бывает излишней независимости от других людей, при этом зависимость обязательно должна находиться в рамках нормы.

Стоит отметить, что за пределами современной англоязычной культуры зависимость от других людей может обладать ценностью. Например, в японской культуре существует эмоция «mae». Это слово обозначает положительные эмоции от получения заботы от другого человека и взаимозависимости, характеризует японские реляционные стили [18].

Разграничение функциональных и дисфункциональных эмоций для определения границ психического здоровья

Поскольку психическое здоровье является по большей части проявлением статистической нормы, в языке присутствуют слова и выражения, которые иллюстрируют приближение к границе нормы.

Одним из главных критериев определения психического здоровья является успешное взаимодействие индивида с окружающей средой и обществом. При взаимодействии с обществом происходит взаимообмен эмоциями и реакциями. В этой главе мы рассмотрим, при помощи каких выражений индивид строит отношения с окружающим миром, получая от общества обратную связь.

Наиболее часто употребляемым словом, обозначающим, что человек выделяется за рамки нормы, является слово crazy. В фильме «Silver Linings Playbook» это слово и его производные были произнесены больше десяти раз. Значение слова crazy варьируется от «злости» до «сумасшествия».

Например, «It drives me crazy», «I become crazy» относятся к негативным эмоциям. Возможный перевод: «Это сводит меня с ума», что буквально означает: «Я злюсь».

«It's enough to make anyone crazy» - в данном контексте, crazy было использовано в прямом значении. Фильм «Joker».

В фильме «Silver Linings Playbook» слово crazy употребляется и в прямом значении. Например, «Calm down, crazy!», «You think I'm crazier than you», «The only way you keep me crazy is by doing crazy things». Фраза «the craziness inside myself or anybody else» в этом фильме произносится с тем смыслом, что в каждом человеке есть определенного рода сумасшествие.

Поскольку психическое здоровье существует в рамках нормы, то чрезмерное выражение эмоций приобретает ярлык «дисфункциональности». Это было центральным убеждением Альберта Эллиса, который утверждал, что рациональные мысли порождают функциональные эмоции, а иррациональные мысли являются причиной дисфункциональных эмоций [21].

Различие между функциональными и дисфункциональными эмоциями основано на критериях адаптации индивидов к окружающей среде. Функциональные эмоции, как положительные (например, радость, удовлетворенность), так и отрицательные (например, беспокойство, печаль, раздражение), способствуют адаптации индивидов. Дисфункциональные эмоции, как положительные, так и отрицательные (например, тревога, депрессия, гнев), препятствуют адаптации индивидов, создают сложности в достижении ими своих целей. В этом контексте функциональные эмоции соответствуют нормальным реакциям, испытываемым в повседневной жизни, тогда как дисфункциональные эмоции относятся к клиническим случаям [15]. Отрицательные эмоции, как правило, являются причинами клинических случаев чаще, чем положительные эмоции.

Такие дисфункциональные эмоции, как тревога и депрессия, именуются патологическими, поскольку они отличаются интенсивностью от своих функциональных аналогов, от беспокойства и печали [22]. Эмоции носят качественный и количественный характер. Депрессия - это не просто более сильная печаль, но и нечто другое: она переживается по-разному, сопровождается различными глубинными убеждениями и приводит к различным последствиям.

В фильме «Silver Linings Playbook» присутствуют некоторые выражения, обозначающие трудности в формировании функциональных эмоций. Например, «It's all under control», «I'm not the explosion guy. My father is the explosion guy», «Explosion at the psychiatric office». Можно сделать вывод, что необходимость контролировать свои эмоции является основой для психического здоровья, в то же время, чрезмерное выражение эмоций является взрывом, неодобряемым большинством. Медицинский термин, озвученный в этом фильме, отображает неспособность управлять эмоциями как часть дискурса психической патологии: «Diagnosed bipolar with mood swings,» - диагностировано биполярное расстройство с перепадами настроения.

«Polar episode» - эпизод выражения дисфункционального гнева.

«That song's killing me» - эта песня убивает меня, вызывает во мне сильные эмоции.

«If it is still a trigger for you» - если это до сих пор вас задевает, вызывает в вас эмоции.

«I'm trying to dig deeper emotionally and figure things out and think critically about stuff.» «I did neither of those things and I paid a really high emotional price.»

В данном примере «to pay an emotional price» является концептуальной метафорой, на примере существования метафоры «to pay attention» [125]

...