Особенности передачи языка Nadsat в переводе романа Э. Берджесса "Заводной апельсин"

Помимо уже четко очерченной проблемы отсутствия репрезентативности, в переводах как Синельщикова, так и Бошняка присутствуют откровенные ошибки. Как отмечает K. Windle, «как минимум один термин [не являющийся русскоязычным] не был распознан ни одним из переводчиков. В одном из моментов Алекс, читающий Библию в тюрьме, рассказывает о том, что ему больше понравился Ветхий Завет, чем Новый: «I didn't so much kopat the later part of the book, which is more like all preachy govoreeting than fighting and the old in-out». Kopat - это, безусловно, глагол «to dig», что в 60-е обозначало «нравиться». В обоих русских переводах это значение упущено и воспринято в буквальном смысле: «в последних главах этой книги я не очень-то копался» (Бошняк); «я не очень-то вдавался в его премудрости» (Синельщиков)» [15, c. 173]. Несомненно, в этом эпизоде книги допущена серьезная ошибка, меняющая смысл предложения и нарушающая принцип репрезентативности перевода.

Перевод Е. Синельщикова, помимо прочих особенностей, отличается также различными дополнениями оригинала. Так, описание длинных черных платьев, которые носили девушки в баре «Корова», Е. Синельщиков заменяет на платья, «едва прикрывающие пуковые отверстия». Однако, не все подобные дополнения были сделаны им во благо юмора; в некоторых эпизодах мы наблюдаем намеренное повышение условного градуса насилия. Например, в одной из сцен нападения на продавщицу табачного магазина Синельщиковым было также добавлено изнасилование [15, c. 175]. Этот ход можно рассматривать как попытку компенсации, однако, K. Windle полагает, что причиной подобных изменений могло служить исчезновение цензуры Главлита после распада Союза Советских Социалистических Республик.

Еще одна проблема, согласно работе K. Windle, заключается в том, что «поскольку переводы Бошняка и Синельщикова лингвистически так прочно укрепились в 1991 году, возможно, что они устареют гораздо быстрее оригинала, и такие термины как tusovka («тусовка») или torch («торч») к 2021 году станут ничем иным, как далеким воспоминанием» [15, c. 183]. Мы решили проверить эту гипотезу с помощью ресурсов Google Trends [43, 44]:

Рис. 1. Динамика популярности слова «тусовка» в запросах Google с 2004 г. по настоящее время

Рис. 2. Динамика популярности слова «торч» в запросах Google с 2004 г. по настоящее время

Как мы видим, если не использование, то интерес к данным словам явно уменьшился за указанный период. Это говорит нам о том, что, действительно, некоторые слова, использованные в переводах В. Бошняка и Е. Синельщикова, стремительно устаревают, а сами переводы, таким образом, теряют репрезентативность, поскольку не соответствуют тону времени оригинала, действие которого происходит в 1960-х годах.

Отметим также тенденцию Е. Синельщикова и В. Бошняка к сокращению при переводе как в абсолютном значении, так и в плане сокращения числа слов, принадлежащих к Nadsat. К сожалению, ее можно наблюдать практически в любом сегменте произведения:

Хотя в переводе В. Бошняка мы и можем наблюдать некоторые попытки компенсации (напр. замена в предложении слова slooshy на «tshutok»), остается неясной причина сокращения числа лексем Nadsat в более, чем два, и тем более - в десять раз.

Отдельную проблему представляют такие слова лексикона Nadsat, как «horrorshow». В романе оно используется как синоним слова «good», при этом по звучанию напоминая русское «хорошо», но имея негативную коннотацию в английском языке. Чтобы репрезентативно передать его при переводе, следовало бы найти такое слово, которое, напротив, имело бы негативную коннотацию в русском языке и напоминало бы по звучанию английские слова, обозначающие нечто хорошее и/или приятное. Безусловно, такая задача представляется крайне сложной, если не невозможной.

2.2 Анализ читательского восприятия переводов В. Бошняка и Е. Синельщикова

Одним из главных вопросов для любого исследователя романа «Заводной апельсин» с точки зрения переводоведения является определение того, насколько понятен читателю язык Nadsat. McQueen предлагает в своей работе следующее объяснение того, почему носителям английского языка понятен Nadsat: «все слова [Nadsat] основательно запечатлены в других, более знакомых, словах, поэтому читател(-и) зачастую интерпретируют их в знакомых контекстах» [9, c. 230].

В исследовании за авторством Pitts, White и Krashen было проведено испытание, в котором проверяли уровень понимания Nadsat читателями романа «Заводной апельсин» в оригинале. После проверки по глоссарию Nadsat оказалось, что читатели были в определенной мере способны воспринять и «выучить» артланг - они понимали его с точностью 76% [11, c. 271]. В рамках нашего исследования мы провели похожий опрос по двум переводам романа «Заводной апельсин» на русский язык. Его целью было выяснить, какую долю Nadsat читатель успешно распознает в обоих переводах, а также определить, какой из двух переводов более предпочтителен для потенциального реципиента.

Первая часть опроса состояла из восьми вопросов - по четыре вопроса к каждому из переводов. Первые два вопроса относились к отрывку из текста перевода, вторые два - к предложениям без контекста. В обоих случаях реципиенту необходимо было определить значение тех или иных лексем артланга Nadsat в переводах В. Бошняка и Е. Синельщикова. Во второй части опроса, состоящей из трех вопросов, респондентам предлагалось оценить легкость восприятия двух переводов, а также то, какой из переводов, на их взгляд, было интереснее читать, и то, какой из переводов они бы выбрали, если бы самостоятельно решили читать роман «Заводной апельсин». В опросе участвовало 52 респондента различных возрастов, социальных статусов и с различным уровнем знания английского языка, ведь предполагается, что художественная литература рассчитана на наиболее широкого реципиента.

Результаты первой части опроса анализировались следующим образом: все ответы были разделены на «верные», «отчасти верные» и «неверные». Далее все параметры были подсчитаны в числовом и процентном выражении; был также выведен общий процент верного, отчасти верного и неверного распознавания лексем артланга Nadsat в обоих переводах.

Ниже приведены отрывки текста, которые были представлены респондентам для анализа:

Респондентам предстояло ответить на следующие вопросы по текстам:

Что обозначает слово "tshudnenkije"?

Что обозначает слово "zveriuh"?

Что обозначает слово "тайпер"?

Что обозначает слово "титс"?

Ниже для лучшего понимания того, как учитывались ответы, приведена сводка с примерами ответов на данные вопросы:

Также респонденты отвечали на вопросы, в которых им предстояло понять значение слов Nadsat, исходя из контекста предложения:

В предложении "У kis в их компании лица были очень оживленные, большеротые, ярко накрашенные, kisy весело смеялись, сверкая множеством zubbjev и ясно показывая, что на весь окружающий мир им plevatt", что обозначает слово "zubbjev"?

В предложении "Но тот hanurik, который в полном otrube что-то лопотал, накачавшись синтемеском или чем там он накачался, все еще был на месте и продолжал бормотать...", что обозначает слово "hanurik"?

В предложении "Я уплатил положенную фэер, и мы подождали электропоезд, на всякий случай приклеив на фейсы выражения смирения и благовоспитанности", что обозначает слово "фэер"?

В предложении "Допустим, я поступаю хреново, файтинг, битинг, страйкинг, каттинг более слабых и рейпинг понравившихся мне герлз", что обозначает слово "страйкинг"?

Ниже для лучшего понимания того, как учитывались ответы, приведена сводка с примерами ответов на данные вопросы:

Рассмотрим наиболее интересные с переводоведческой точки зрения случаи, в которых реципиентам перевода приходилось угадывать значение слов из контекста предложения/текста:

а) Тайпер («печатная машинка»)

Несмотря на то, что в тексте упоминается «райтер» (writer - «писатель»), многие респонденты не смогли провести параллель между словами «type» («печатать») и «тайпер». Несмотря на то, что такие слова, как «пол», «стена», «стол» на английском языке хорошо известны любому, кто изучал его в школе, респонденты тем не менее принимали слово «тайпер» за них, выводя из контекста, что именно об эти предметы могли ударить головой «райтера».

б) Фэер («плата», «такса»)

Респонденты в целом распознали, что речь в предложении идет о некой плате, но многие, тем не менее, добавили слову «фэер» дополнительные коннотации, такие как «взятка», «штраф», «налог» и т.п.

в) Страйкинг («избиение»)

В ряде слов, обозначающие насильственные действия в интерпретации Е. Синельщикова, респондентам пришлось вслепую угадывать, что может означать именно «страйкинг». Самым популярным неверным ответом оказалась «стрельба». Помимо слов с насильственным значением, среди ответов также встречались «омографичные» ответы, поскольку в английском языке слово «strike», помимо «ударять», имеет значение «бастовать» и «производить впечатление», с чем и связаны подобные ответы.

Во второй части опроса, призванной оценить общее восприятие переводов В. Бошняка и Е. Синельщикова, были получены следующие результаты:

Как видно из диаграмм, среднестатистический читатель скорее отдает предпочтение переводу В. Бошняка, который широко издается в России в настоящее время.

Из общих результатов опроса мы можем сделать вывод о двух достаточно парадоксальных явлениях:

ни один из переводов не смог приблизиться к уровню понимания изначальным реципиентом оригинала в процентном соотношении (в обоих случаях мы наблюдаем разброс более 10%);

хотя среднестатистический русскоязычный читатель и отдает предпочтение одному из переводов, его репрезентативность на всех уровнях оставляет желать лучшего.

Рассмотрим оба вывода, произведенных из результатов опроса. Как мы установили ранее, уровень понимания англоязычным реципиентом артланга Nadsat в оригинале романа составляет 76%, однако, результаты нашего опроса показали 86,5% для перевода В. Бошняка и 62,5% для перевода Е. Синельщикова. Эти результаты никак нельзя назвать соответствующими оригиналу, поскольку они отклоняются более чем на 10% в обе стороны - меньшего и большего процента распознавания Nadsat. Этот факт можно считать неутешительным с точки зрения репрезентативности обоих переводов, поскольку при их создании была упущена одна из главных функций романа как объекта лингвистического воздействия на читателя, а именно - функция своеобразного шифра, в котором читателю приходится распознавать значения многих слов из контекста. Оба перевода - каждый по своим причинам - не способны выполнить эту функцию. Перевод В. Бошняка столь прост для распознавания Nadsat, поскольку в нем совершенно не используются заимствования или англоязычные слова в любом другом виде. Читателю необходимо лишь один раз разобраться с любым словом Nadsat, чтобы уловить закономерность и особенности написания и в дальнейшем непринужденно читать роман без каких-либо затруднений. Однако, интенция автора состояла совсем не в этом, иначе Берджесс бы поступил так же, как Бошняк - записал бы иностранные слова кириллицей либо с использованием греческого (гораздо более знакомого англоязычному реципиенту, поскольку греческие буквы используются в школьных курсах математики, физики, геометрии и химии) или любого другого алфавита. В таком случае задача распознавания Nadsat сужается до разгадки практически детского шифра, в котором каждая буква алфавита соответствует определенной закорючке. Для русскоязычного реципиента же в таком случае задача становится еще проще, исключая из уравнения семантическую составляющую, ведь при чтении перевода В. Бошняка он или она полагается исключительно на фонетику. При этом остается неясным вопрос, предполагается ли читать лексемы Nadsat в переводе В. Бошняка по правилам русской или английской фонетики.

В переводе Е. Синельщикова присутствуют две другие проблемы, которые, на первый взгляд, противоречат друг другу. С одной стороны, многие англоязычные слова (напр. «мани» от англ. «money» - «деньги») прочно закрепились в сознании русскоязычного реципиента и не вызывают трудностей при прочтении [29, c. 85]. С другой стороны, слова вроде «иксайтмент» (от англ. «excitement» - «возбуждение, предвкушение») могут вызывать значительные трудности. Однако, тут стоит вспомнить, что Е. Синельщиков зачастую переводит совсем не те слова Nadsat, что присутствуют в оригинале, и во многих случаях его мотивация в отношении того, какие именно лексемы Nadsat передавать в русском переводе, выглядит неочевидной.

В связи с перечисленными выше, а также рассмотренными в ходе исследования проблемами, мы хотели бы предложить следующее решение, которое могло бы успешно использоваться в дальнейших переводах романа, а именно - использование третьего языка, помимо русского или английского в любых их формах, для передачи неологизмов артланга Nadsat. Однако следует заметить, что нельзя слепо подходить к задаче выбора такого (третьего) языка. На наш взгляд, необходимо опираться на статистику числа иностранных языков, на которых говорят в англоязычных странах и в России.

Согласно статистическим данным за 2011 год, в Британии и Уэльсе на русском языке говорил 0,1% населения [45], а в США - 0,3% (данные за 2018-ый год) [46]. Мы предлагаем опираться на данные Всероссийской переписи населения за 2010 год для выбора такого языка, которым бы владела примерно та же часть населения России; при этом такой язык должен был бы записываться латиницей. Среди наиболее вероятных оказываются цыганский и испанский языки - ими на момент 2010 года владели 0,12% и 0,08% опрошенных соответственно [47]. Помимо этих языков, целесообразным представляется также использование малайского языка в силу его символичности для романа.

В данной главе мы разобрали примеры отсутствия репрезентативности в переводах Е. Синельщикова и В. Бошняка на различных языковых уровнях и пришли к выводу, что в обоих переводах существуют свои особенности, мешающие верной передаче языка Nadsat на русский язык. Как показали результаты опроса, перевод В. Бошняка представляется чересчур «легким» для восприятия русскоязычным читателем, поскольку в нем, по сути, не используются иностранные заимствования, что не отвечает задаче оригинального текста. В переводе Е. Синельщикова, с другой стороны, существует две глобальных проблемы: одна из них представляет собой перенасыщенность текста «сложными» иностранными словами (например, как в предложении со словом «тайпер» в нашем опросе), значение которых читателю трудно угадать из контекста, поскольку из контекста может выводиться множество неочевидных значений; вторая связана с устоявшимися в русском языке коннотациями, связанными с определенными англоязычными словами (как в примере со словом «бутсы»), которые мешают верному восприятию текста. По этим причинам возникает очевидная необходимость создания нового перевода романа «Заводной апельсин».

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

В рамках выпускной квалификационной работы мы проанализировали переводы русскоязычной составляющей артланга Nadsat в романе Энтони Берджесса «Заводной апельсин». Роман представляет собой шедевр антиутопии и является самым популярным произведением Э. Берджесса, а Nadsat играет в нем ключевую роль как в лингвистическом, так и в социологическом смыслах. Артланг состоит из неологизмов, созданных согласно нескольким стратегиям, и одна из них - заимствования из русского языка, порой с искажениями в угоду морфологии и фонетике английского языка. Помимо лексической составляющей, Nadsat обладает также своими структурными, синтаксическими, морфологическими и фонетическими особенностями. Его перевод можно рассматривать с точки зрения различных переводоведческих теорий; в рамках данной работы наибольшее внимание уделяется теории репрезентативности С. В. Тюленева. Хотя следует учитывать тот факт, что роман в силу своей би- или даже мультилингвальности обладает высшей степенью непереводимости, мы тем не менее проанализировали его существующие переводы на русский язык и на основании результатов опроса пришли к выводу о недостатке репрезентативности на всех возможных уровнях, а также о том, что уровень понимания лексем Nadsat в русскоязычных переводах не соответствует тому же уровню для реципиентов оригинального текста романа. В качестве решения проблемы мы предлагаем передавать Nadsat в последующих русскоязычных переводов при помощи языка, который в России знают примерно на том же уровне, как в англоязычных странах знают русский, а именно - с помощью цыганского, испанского или малайского языков.

В перспективе дальнейших теоретических исследований представляется сообразным протестировать уровень понимания Nadsat при его передаче одним из вышеупомянутых языков. Практическое же применение работы заключается в стимулировании современных переводчиков к созданию нового перевода романа «Заводной апельсин» - такого, который бы соответствовал критериям репрезентативности.

СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ

1. Blonskytл, M., & Petronienл, S. (2013). Translation of the Russian Nadsat slang in Anthony Burgess' novel" A Clockwork Orange" into Lithuanian. Kalbш studijos, (22), 62-70.

2. Burgess, A. "Bless Thee Bottom," Times Literary Supplement No. 3577 (1970), 1024-25.

3. Burgess, A. (2001). A Clockwork orange. New York: Norton.

4. Cincotta, M. S. (1996). Naturalising Linguistic Aliens: The Translation of Code-Switching.

5. Goh, R. B. (2000). "Clockwork" Language Reconsidered: Iconicity and Narrative in Anthony Burgess's A Clockwork Orange. Journal of Narrative Theory, 30(2), 263-280.

6. Kuip, E. L. (2013). Chelloveks, Devotchka's and Ultra-violence: Translating Anthony Burgess' A Clockwork Orange (Master's thesis).

7. Malamatidou, S. (2017). Creativity in translation through the lens of contact linguistics: a multilingual corpus of A Clockwork Orange. The Translator, 23(3), 292-309.

8. McCracken, S. (1972). Novel into Film; Novelist into Critic: A Clockwork Orange... Again. The Antioch Review, 32(3), 427-436.

9. McQueen, S. (2012). Adapting to language. Science Fiction Film & Television, 5(2), 221-241.

10. Noletto, I. A. C., & Costa, M. T. de A. (2017). Nadsat - the language of violence: from novel to film. Ilha Do Desterro: A Journal of English Language, Literatures in English and Cultural Studies, 70(1), 257.

11. Pitts, M., White, H., & Krashen, S. (1989). Acquiring Second Language Vocabulary through Reading: A Replication of the Clockwork Orange Study Using Second Language Acquirers. Reading in a Foreign Language, 5, 271-275.

12. Radionovas, I. A Clockwork Orange: A Unique Challenge for the Translator. Improving integration in construction industry through knowledge, 316.

13. Ravyse, N. E. (2014). Nadsat: The oscillation between reader immersion and repulsion. Literator, 35(1).

14. Stalker, J. C. (1989). Variation In Australian English: The Sociolects of Sydney. Barbara M. Horvath. Cambridge: Cambridge University Press, 1985. Pp. xi + 200. Studies in Second Language Acquisition, 11(01), 121.

15. Windle, K. (1995). Two Russian Translations of A Clockwork Orange, or the Homecoming of Nadsat. Canadian Slavonic Papers, 37(1-2), 163-185.

16. Александрова О. И. Неологизмы и окказионализмы // Вопросы русского современного словообразования, лексики и стилистики: Научн. тр. Куйбышев. гос. пед. ин-та. Куйбышев, 1974. Т. 145.

17. Алексеева И. С. Введение в перевод введение: Учеб. пособие для студ. фи-лол. и лингв, фак. высш. учеб. заведений. -- СПб.: Филологический факультет СПбГУ; М.: Издательский центр «Академия», 2004. -- 352 с.

18. Бабенко Н. Г. Окказиональное в художественном тексте. Структурно-семантический анализ : учебное пособие. - Калининград : Калинингр. ун-т, 1997. - 84 с.

19. Берджесс Э. Заводной апельсин // Юность. - 1991. - №3, 4.

20. Берджесс Э. Заводной апельсин. - М.: АСТ, 2017. - 256 с.

21. Бурас М., Кронгауз М. Жизнь и судьба гипотезы лингвистической относительности // «Наука и жизнь» № 8, 2011.

22. Вербицкая М. В., Игнатович М. В. Роль, место и особенности культурной адаптации при переводе культурноспецифичных интертекстуальных включений (на материале романов Т. Пратчетта) // Вестник Московского университета. Серия 19. Лингвистика и межкультурная коммуникация. 2011. №3.

23. Вербицкая О. М., Рузавина О. А. К вопросу об амбивалентной сущности дискурсивного пространства романа Энтони Бёрджесса “A Clockwork Orange” // Magister Dixit. 2012. №3.

24. Галахова А. А. Энтони Берджесс как случай беллетризованной автобиографии // Практики и интерпретации: журнал филологических, образовательных и культурных исследований. 2018. №4.

25. Гашкова В. А. Роман новейшего времени как «Не жанр» или романная «Не форма» новейшего времени // Universum: филология и искусствоведение. 2016. №12 (34).

26. Державин М. Н., Магомедова Д. М., Тамарченко Н. Д., Тюпа В. И.Теория литературных жанров: учеб. пособие для студ. учреждений высш. проф. образования / ; под ред. Н.Д. Тамарченко. - 2-е изд., стер. - М.: Издательский центр «Академия», 2012. - 256 с.

27. Жаданов Ю. А., Сердюкова О. И. Специфика антиутопии Урсулы Ле Гуин и Энтони Берджесса // Мировая литература на перекрестье культур и цивилизаций . 2012. №5.

28. Кафискина О. В. К вопросу о переводческой классификации типов текста // Преподаватель ХХI век. 2017. №4-2.

29. Коваль Д. Е. Проблема перевода сленга "Надсат" на русский язык в романе Энтони Берджесса "Заводной апельсин" // Актуальные вопросы современной филологии и журналистики. 2018. №3 (30).

30. Комиссаров В. H. Теория перевода (лингвистические аспекты): учебник. М. : Высш. шк., 1990. 253 с.

31. Копытина Н. Н. Молодежный социолект как одна из форм существования французского языка //Научные ведомости БелГУ. Сер. Гуманитарные науки. - 2011. - №. 12. - С. 107.

32. Кулемина Ксения Владимировна Основные виды переводческих трансформаций // Вестник АГТУ. 2007. №5.

33. Огнева Е. А. Художественный перевод: проблемы передачи компонентов переводческого кода: Монография. 2-е изд., доп. - Москва: Эдитус, 2012. - 234 с.

35. Павлова М. В. Художественный билингвизм и проблема непереводимости (на примере романа Э. Берджесса «Заводной апельсин») // Филологические науки. Вопросы теории и практики. 2017. №12-1 (78).

36. Паутова С. М. Способы передачи кодовых переключений при переводе на русский язык романа Э. Берджесса «Заводной апельсин» // Вестник Череповецкого государственного университета. 2019. №3 (90).

37. Рецкер Я. И. Теория перевода и переводческая практика. Очерки лингвистической теории перевода / Дополнения и комментарии Д. И. Ермоловича. - 3-е изд., стереотип. - М.: “Р. Валент”, 2007. - 244 с.

38. Сиривля М. А, Кан В. А. Некоторые проблемы перевода художественных текстов // Lingua mobilis. 2013. №7 (46).

39. Тесла Е. А., Андрианова М. Б. Английские неологизмы и способы их перевода на русский язык //М 75 Молодежный научный форум: Гуманитарные науки. Электронный. - 2018. - С. 65.

40. Тюленев С. В. Теория перевода: Учебное пособие. -- М.: Гардарики, 2004. --336 с

41. Хабибуллина Л. Ф. Английская литература между модернизмом и постмодернизмом: Энтони Бёрджесс и Грэм Свифт // Учен. зап. Казан. ун-та. Сер. Гуманит. науки. 2015. №2.

42. Юровских А. В. Роль вымышленных языков в формировании жанра антиутопии // Научное сообщество студентов XXI столетия. ГУМАНИТАРНЫЕ НАУКИ: сб. ст. по мат. XVII междунар. студ. науч.-практ. конф. № 2(17).

43. Ященко Н. В. К вопросу о репрезентативности наименований лиц женского пола немецкого языка с переносным значением в русском языке // Язык и культура: сб. матер. XXIII Междунар. науч.-практ. конф. - 2016. - №. 23. - С. 161-169.

Размещено на Allbest.ru