Языковая неоднозначность и неопределенность в русских правовых текстах

Размещено на http://www.allbest.ru/

Языковая неоднозначность и неопределенность в русских правовых текстах

О.В. Блинова, С.А. Белов

Санкт-Петербургский государственный университет

Научно-исследовательский институт «Высшая школа экономики»



В русских правовых текстах наблюдается целый ряд имеющих языковую природу явлений, обозначаемых юристами общим понятием «неопределенность». Класс таких выражений неоднороден: они имеют различные источники неопределенности и разные алгоритмы интерпретации. В настоящей статье предлагается классификация данных выражений с лингвистической точки зрения, что позволит юристам получить инструмент для систематического поиска и анализа случаев неопределенности. В основе представленной классификации лежит традиционное различение языковой неоднозначности (ambiguity) -- в статье говорится только о лексической, синтаксической и референциальной неоднозначности -- и языковой неопределенности (vagueness). Среди случаев неопределенности (vagueness) выделяется, во-первых, неопределенность в узком смысле, наблюдаемая прежде всего в контекстах с градуальными прилагательными (`высокий', `большой'), в том числе описывающими интерпретационно-оценочные характеристики (`важный', `разумный').

Во-вторых, обсуждается нечеткость, проявляющаяся при употреблении целого ряда выражений, среди которых: хеджи типа `явно', модификаторы степени проявления признака типа `крайне', нечеткие кванторы типа `незначительное количество', нечеткие выражения со значением времени типа `незамедлительно' и др.; референциально нечеткие нарицательные существительные и описательные выражения, в частности, обозначающие временные интервалы (`дневное время'), части тела (`область головы и шеи'), географические объекты и территории (`зона расположения объекта'); названия классов объектов или явлений (`транспортные средства'), нарицательные существительные, обозначающие неопределенно большое (или, существенно реже, малое) количество объектов (`толпа', `группа'), а также прилагательные типа `многодетный'.

В-третьих, говорится про недостаточность конкретизации, наблюдаемую у слов, не передающих какой-то конкретной семантической информации (ср. существительные `заявитель', `опекун', не уточняющие пол), и в недостаточно конкретизированных контекстах типа `после 16 часов', `до 18 лет'. Кроме собственно классификации случаев неоднозначности и неопределенности, приводятся примеры семантических тестов и языковые иллюстрации выделенных типов неоднозначности и неопределенности, в том числе из правовых текстов.

Ключевые слова: язык права, русский язык, семантика, языковая неоднозначность, лексическая неоднозначность, структурная неоднозначность, языковая неопределенность, языковая нечеткость, недостаточность конкретизации.



Linguistic ambiguity and vagueness in Russian legal texts

O.V Blinova1, S.A. Belov

7-9, Universitetskaya nab., St. Petersburg, 199034, Russian Federation

National Research University Higher School of Economics

In Russian legal texts there are many various language-based phenomena identified by lawyers as “cases of indeterminacy.” Looking at these phenomena from a linguistic point of view allows one to offer their meaningful classification. This article presents such a classification. It is based on the traditional distinction between ambiguity (we discuss only lexical, structural, and referential ambiguity) and vagueness, namely: vagueness in the narrow sense, fuzziness (we distinguish between referential fuzziness, classificatory fuzziness, and lexical fuzzy expressions including hedges, fuzzy quantifiers etc.), and lack of specification. In addition to the classification itself, the article provides some semantic tests and a variety of examples that illustrate the different types of ambiguity and vagueness, including those from Russian legal texts. We particularly argue that the cases of syntactic and referential ambiguity are periodically encountered in Russian language of law. Among them, for example, the cases of coordination ambiguity, the cases of relative clause attachment ambiguity and others. At the same time, the found examples of vagueness are expectedly much more numerous. The article aims to provide lawyers with tools for the systematic search and analysis of cases of linguistic ambiguity and vagueness in Russian texts.

Keywords: legal language, Russian, semantics, ambiguity, lexical ambiguity, structural ambiguity, vagueness, fuzziness, lack of specification.



Введение

Стремление к ясности и определенности -- характерная черта права. Это стремление влечет за собой обязательное закрепление правовых норм и конкретных фактических обстоятельств в текстах письменных юридических документов. Правоведы полагаются на текст как на инструмент объективного закрепления правового содержания, ожидая, что, если нормы или решения по конкретным ситуациям будут записаны, это исключит их произвольное толкование и применение. При любом споре достаточно будет обратиться к тексту, прочтение которого снимет любую двусмысленность. Тем не менее само по себе письменное закрепление правовых норм и решений не всегда гарантирует нужный результат. Правовые тексты становятся предметом интерпретации, для чего правовая теория уже давно выработала целый набор принципов и правил толкования. Эти принципы и правила составляют часть юридической догматики, что позволяет получать относительно предсказуемый и определенный результат. Однако и с помощью догматических правил толкования не всегда получается снять неопределенность.

На вероятность отмены актов, которые не могут быть однозначно истолкованы, указывает разнообразная судебная практика. Требование определенности содержания правового акта было не раз сформулировано разными судами и в Российской Федерации, и за рубежом как вытекающее из ряда основных конституционных принципов -- правового государства, равенства перед законом и судом, запрета привлечения к ответственности иначе как в случаях, предусмотренных законом. Как указывал Конституционный суд РФ, неопределенность содержания правовых норм влечет неоднозначное их понимание и, следовательно, неоднозначное применение, создает возможность неограниченного усмотрения в процессе правоприменения и ведет к произволу, а значит, к нарушению конституционного принципа равенства, реализация которого не может быть обеспечена без единообразного понимания и толкования правовой нормы всеми правоприменителями¹. На неопределенность как основание для признания нормативных актов недействующими указывается и в Постановлении Пленума Верховного суда РФ Постановления Конституционного суда РФ от 21.01.2010 № 1-П, от 11.11.2003 № 16-П и др. (здесь и далее все ссылки на нормативно-правовые акты и судебную практику приводятся по СПС «КонсультантПлюс». Дата обращения 15 августа, 2020. Пункт 25 Постановления Пленума Верховного суда РФ от 29.11.2007 № 48.. В то же время, как показывает анализ научной литературы В рамках общих (не узкоотраслевых исследований) вопросы неопределенности затрагиваются редко (Назаренко 2006; Власенко 2013). Одно из немногих исследований, в котором сделана попытка сформулировать общую характеристику неопределенности в праве, -- статья Е. В. Третьякович (Третьякович 2018). Однако и в этой работе необходимые общие подходы не сформулированы. Неопределенность сведена главным образом к проблемам юридической терминологии. Языковая неопределенность формулируется как «отступление от стандартов в употреблении нормативных предложений, фразеологических оборотов, словосочетаний, слов и др.» (Третьякович 2018, 285), что мало помогает в практическом отношении. и судебной практики, сегодня не выработано четких критериев выявления неопределенности в текстах правовых актов на русском языке, ситуации неопределенности не систематизированы. Существует целый ряд явлений, имеющих языковую природу и обозначаемых юристами общим понятием «неопределенность». Взгляд на эти явления с точки зрения лингвистики позволяет предложить их осмысленную классификацию. В настоящей статье представлена такая классификация, в ее основе лежит различение языковой неоднозначности (ambiguity) и языковой неопределенности (vagueness) Здесь и далее при терминах мы будем приводить их англоязычные соответствия. Это связано с тем, что русская собственно лингвистическая терминологическая традиция (не относящаяся напрямую к области нечеткой логики и теории нечетких множеств), касающаяся описания лингвистической неопределенности (vagueness), находится в стадии формирования. При наличии англоязычных соответствий приводимые нами переводные русские обозначения могут быть соотнесены с их источниками в литературе вопроса.. Кроме собственно классификации, статья дает иллюстрации случаев неоднозначности и неопределенности, в том числе из русских правовых текстов. Таким образом, цель статьи -- предложить юристам инструмент для систематического поиска и анализа случаев языковой неоднозначности и неопределенности.

1. Основное исследование

1.1 Основные понятия и термины (неоднозначность, омонимия, неопределенность)

Языковая единица, высказывание или речевое произведение считается неоднозначным (ambiguous), если обладает более чем одним значением (см. об этом: Tanenhaus, Sedivy 1999; Wasow et al. 2005 и мн. др.). Известный пример лексической неоднозначности в русском -- проехать остановку `покрыть расстояние' и `миновать точку' (Апресян 1971, 509) или прослушать сообщение `воспринять слухом' и `не услышать, пропустить' (Евгеньева, 1981-1984, III, 523); ср. пример (1).

(1) Вася прослушал сообщение.

В русской терминологической традиции принято пользоваться понятиями «полисемия», «многозначность», «неоднозначность» (Зализняк 2013, 18). При этом полисемия понимается обычно как лексическая многозначность (наличие нескольких значений у слова); кроме того, термин «полисемия» описывает наличие разных значений, например, в словаре (парадигматическое отношение), а «многозначность» может описывать и синтагматические отношения (одновременную реализацию двух или более значений у языковых единиц, относящихся к различным языковым уровням) (Зализняк 2013, 19).

Об омонимии принято говорить тогда, когда наблюдается сугубо внешнее совпадение двух или более единиц, «в значениях которых нет ничего общего» (Апресян 1971, 509), как в случае с лук -- `оружие' и лук -- `растение' или в случае с гриф -- `длинная узкая пластинка у струнных и щипковых музыкальных инструментов, вдоль которой натянуты струны', `печать, штемпель с образцом подписи или каким-либо другим рукописным текстом, а также оттиск такой печати или штемпеля на документе; надпись на документе или издании, определяющая особый порядок пользования им', `крупная хищная птица, питающаяся падалью и отбросами' (Захаренко и др. 2003); ср. пример (2).

(2) Вася увидел гриф.

Если бы в примере (2) присутствовала спецификация типа гриф гитары, гриф министерства и/или указание на действие с грифом (обхватить гриф, присвоить гриф секретности), омонимия была бы снята с применением лингвистического контекста.

Наконец, важно различать неоднозначность и неопределенность (vagueness) (см. об этом: Lakoff 1970; Zwicky, Sadock 1975; Bromberger 2012 и мн. др.). Если пытаться оперировать понятием расстояния между значениями языковой единицы, то при неопределенности (vagueness) это расстояние минимально, при неоднозначности (ambiguity) -- заметно, а при омонимии -- настолько велико, что стоит говорить не об одной единице со связанными значениями, а о нескольких единицах с разными значениями (например, о грифе-1, грифе-2 и грифе-3); см. подробнее: (Winter-Froemel, Zirker 2015 и др.).

Таким образом, в случае с неопределенностью альтернативные значения трудно рассматривать как четко разделенные; интерпретация высказывания в таком случае зависит от различных контекстуальных факторов, т. е. знания ситуации, описываемой в тексте; ср. пример (3).

(3) Вася высокий.

Интерпретация примера (3) зависит от предмета обсуждения, возраста Васи (он может быть ребенком или взрослым), профессии Васи, который может быть жокеем или баскетболистом, и др. (Winter-Froemel, Zirker 2015, 294).

1.2 Краткая история вопроса

Неоднозначность -- неотъемлемое свойство естественного языка, наблюдаемое на всех его уровнях.

Работы, посвященные неоднозначности в языке и речи, можно условно разделить на теоретические (прежде всего исследования в области лингвистической семантики Семантика -- «наука о значениях единиц языка (слов, морфем, синтаксических конструкций, интонаций) и о законах, по которым из значений этих относительно простых единиц складывается смысл предложений и целых связных текстов» (Апресян 1984, 259).), специализированные (о неоднозначности в конкретных типах текстов), прикладные (о машинном анализе естественного языка), учебные (содержащие рекомендации по избеганию неоднозначности в текстах определенных стилей и жанров).

Неоднозначность принято рассматривать как коммуникативную помеху. Так, одна из максим дискурса Г. П. Грайса (максима способа be perspicuous, `выражай свои мысли ясно') содержит субмаксиму `избегай неоднозначности' (Korta, Perry 2020). Выбор слушающим или читающим смысла неоднозначного выражения, не соответствующего интенции говорящего, иногда становится причиной коммуникативной неудачи (Winter-Froemel, Zirker 2015, 294). Неоднозначность элементов естественного языка как семиотической системы может казаться недостатком для процесса коммуникации (Wasow et al. 2005 и мн. др.). Тем не менее в последнее время распространяется принципиально иной взгляд на неоднозначность как на свойство, необходимое и даже желательное для любой естественной системы коммуникации. В частности, именно неоднозначность позволяет оперировать короткими и простыми единицами (в частности, словами) (Piantadosi et al. 2012; Федорова 2014, 305).

Для разработчиков и пользователей систем анализа текста борьба с неоднозначностью, выбор между множественными альтернативными разборами языковых единиц разных уровней (наряду с изменчивостью языков) представляют сложную проблему Ср. красноречивое название раздела «Языковая неоднозначность: почему обработка естественного языка так сложна» (The Ambiguity of Language: Why NLP is Difficult) в (Manning, Schu- tze 1999, 17) и одну из многочисленных цитат по этому поводу: «Компьютерные лингвисты иногда в шутку признают, что им нужно справиться только с тремя проблемами: неоднозначностью, неоднозначностью и неоднозначностью» (Van Trijp 2017, 289)..

Неоднозначность в текстах различных языковых регистров допустима в разной степени. Так, использовать неоднозначные выражения в деловой прозе строго не рекомендуется, авторы академических текстов стремятся избегать неоднозначности (Wasow et al. 2005, 71). Художественные тексты принципиально открыты для множественных интерпретаций (Empson 1965; Перцов 2000 и др.); существуют литературные жанры, построенные на нарушении грайсовского постулата ясности (Санников 2002, 402), ср. также различение бытовой и поэтической неоднозначности (Зализняк 2013, 20-22).

Считается, что «в живом общении люди редко замечают языковую неоднозначность» (Бочаров, Митренина 2017, 19; см. также: Altmann 1998, 146; Ahrens 1998, 12). Для разрешения неоднозначности, снижения ее уровня слушающие или читающие используют различные знания и механизмы (знания о мире, собственно лингвистический контекст, информацию о частотности языковых единиц, интонационное или пунктуационное оформление высказываний) (Бочаров, Митренина 2017). При этом в разрешении лексической и структурной (синтаксической) неоднозначности задействованы разные лингвистические механизмы (MacDonald et al. 1994).

В устной коммуникации лицом к лицу работает обратная связь, помогающая снимать неоднозначность. При функционировании письменных текстов (за исключением отдельных жанров компьютерно-опосредованной коммуникации) немедленный или отложенный учет реакции адресата на высказывание или речевое произведение затруднен или невозможен. В то же время устная коммуникация осуществляется в жестких временных рамках, а на понимание письменного текста у читающего обычно есть время (Biber 1988; Clark 1996 и мн. др.).

Кроме того, считается, что говорящие (и пишущие) при продуцировании высказываний предпочитают однозначные языковые выражения (Ferreira et al. 2005); целый ряд грамматических фактов может быть объяснен стремлением избегать неоднозначности (Hankamer 1973; см., однако: Wasow 2015).

Неопределенность (vagueness) -- феномен, гораздо более распространенный и куда менее описанный, чем неоднозначность «Большинство выражений естественного языка являются неопределенными» (Wasow et al. 2005, 266). См. также: (Pinkal 1985; Barker 2006)..

Общее утверждение, содержащееся в литературе вопроса, состоит в том, что неопределенность следует обязательно отличать от неоднозначности.

1.2 Неоднозначность, неопределенность и язык права

Многочисленные учебники делового письма призывают авторов деловой документации к точности и понятности (ясности): «Основным требованием к содержанию любого документа <...> являются его максимальная точность и понятность. Текстовая точность документа -- фактическая и смысловая точность документа, исключающая возможность инотолкований и неясностей. <...> Автор документа должен продумывать каждое слово, не допуская возможности истолковать написанное иначе, чем задумано (курсив наш. -- О. Б., С. Б.)» (Иванова 2018, 25-26).

Однако полностью следовать этой рекомендации не всегда удается, поэтому работы о неопределенности и неоднозначности в языке права показательно многочисленны (Endicott 1997; Greenawalt 2001; Sorensen 2001; Schane 2002; Solan 2005; Engberg, Heller 2007; Poscher 2012; Jonsson 2009 и мн. др.).Вопрос о том, в какой степени неоднозначность и неопределенность являются помехами для правового документа, активно обсуждается. Впрочем, исследователи согласны в том, что корень проблемы (вне зависимости от ее масштаба) -- в том, что юристы используют естественный язык, «который естественным образом вводит неопределенность» (Larenz, Canaris 1995, 312; см. также: Zeller 2018, 13).



1.3 Различение омонимии, неоднозначности и неопределенности

Лингвисты, логики и философы языка разработали тесты, позволяющие различать простые случаи омонимии, неоднозначности и случаи неопределенности. Представляется, что они будут полезны если не для прямого практического применения, то по крайней мере для лучшего понимания сущности обсуждаемых в настоящей статье явлений Вместе с тем результаты разных семантических тестов не всегда согласуются между собой (Geeraerts 1993)..

1.3.1 Тест на редукцию союзов (Conjunction Reduction Test)

Во-первых, для наших целей может быть полезен Conjunction Reduction Test (Sennet 2016). Для его проведения берутся два предложения, содержащие неоднозначную языковую единицу или омонимы, например (4), (5) и (6), (7), затем предложения «соединяются», причем проверяемая единица в получившихся фразах (8), (9) встречается только один раз.

Если перед нами омонимия, при соединении фраз получается каламбур, ср. (8) и (9).

(4) Лук невкусный. (5) Вася прожевал лук.

(6) Лук тугой. (7) Вася натянул лук.

(8) ?Лук невкусный и тугой. (9) ?Вася прожевал и натянул лук В лингвистике принято ранжировать языковые примеры по степени приемлемости. Если мы сомневаемся в приемлемости, можем снабдить пример одним или несколькими знаками вопроса, если считаем пример неприемлемым -- звездочкой, как в случае с *Вася высокий, но не высокий..

В случае с полисемией (лексической неоднозначностью) картина несколько более сложна (Moldovan 2019), но если перед нами неопределенность, ср. (3), (10), то предложение (11) осмысленно, хотя стандарты роста взрослого мужчины и шестилетнего ребенка существенно отличны (Barker 2006, 296).

(3) Вася высокий. (10) Шестилетняя дочь Васи высокая.

(11) Вася и его шестилетняя дочь высокие.

1.3.2 Тест на эллипсис (Verb Phrase Pro-form Test)

Исследователями предложен синтаксический тест, получивший название Verb Phrase Pro-form Test (Lakoff 1970). Для фраз (1), (2), (3) могут быть предложены соответствия (1'), (2'), (3').

(1') Вася прослушал сообщение, и Петя тоже.

(2') Вася увидел гриф, и Петя тоже.

(3') Вася высокий, и Петя тоже.

Речь идет о преобразовании фраз типа Вася увидел гриф, и Петя тоже увидел гриф. Преобразование такого типа называется VP-Deletion, так как «стиранию» подвергается VP -- Verb Phrase, группа глагола. В результате образуется эллиптическая конструкция. Считается, что стирание предполагает идентичность или тесную близость значений в предложениях, ср.: Вася прослушал сообщение, и Петя тоже прослушал сообщение.

В случае с омонимией (2') или неоднозначностью (1') мы интерпретируем значения сочиненных предложений согласованным образом (если Вася увидел часть музыкального инструмента, то и Петя тоже; если Вася не услышал сообщения, то и Петя тоже пропустил его мимо ушей, а не прослушал полностью).

Интерпретируя же пример (3'), мы понимаем, что Вася совершенно не обязательно того же роста, что и Петя. Когда возможна такая несогласованная интерпретация, можно говорить о наличии неопределенности.

1.3.3 Тест на противоречие (Test by Contradiction)

Следующий тест получил название Test by Contradiction (Zwicky, Sadock 1975). В нем проверяется, может ли определенная языковая единица (например, слово) быть использована при констатации или отрицании данного положения дел. Рассмотрим пример (12):

(12) Это гриф, а не гриф.

Несмотря на некоторую странность и неестественность фразы (12) (ср., однако, Это гриф, но не тот гриф), мы понимаем, что фраза имеет смысл и может быть прочитана как непротиворечивая, если речь идет о грифе-1 (части музыкального инструмента) и грифе-2 (печати или надписи на документе) или грифе-3 (птице). Таким образом можно выявить омонимы.

При употреблении в тестовых фразах неоднозначных выражений также можно получить их осмысленную непротиворечивую интерпретацию, ср. (13), где, например, поле-1 -- футбольное поле, а поле-2 -- ржаное поле.

(13) Это поле, а не поле.

Подобного рода фразы, включающие неопределенные выражения, в письменной форме не имеют осмысленной интерпретации, ср. (14).

(14) 'Бася высокий, но не высокий Ср., однако, письменные контексты с капитализацией типа Бася не высокий, а ВЫСОКИЙ (возможное прочтение: `не высокий, а очень высокий')..

1.4 Типы неоднозначности

В контексте настоящей статьи важно провести различие между языковой и речевой неоднозначностью. Языковая неоднозначность -- способность иметь разные смыслы (свойство языковых единиц); речевая неоднозначность -- реализация этой потенциальной способности в конкретном высказывании (Зализняк 2003; Winter- Froemel, Zirker 2015, 290).

Например, изолированная языковая единица -- слово «поле» -- обладает несколькими связанными значениями, которые мы можем увидеть в словаре; во фразе (15) неоднозначность реализована, констатируем речевую неоднозначность, а во фразе (16) неоднозначность снимается контекстом и знаниями о мире (т. е. во фразе (16) неоднозначность снята, так как, в частности, мы понимаем, что вспахивают обычно ржаное или пшеничное поле, но не футбольное). Как было сказано выше, неоднозначность разрешается прежде всего через обращение к лингвистическому контексту, к знаниям об описываемой в речевом произведении ситуации, или к знаниям о мире.

(15) Бася пришел на поле.

(16) Бася вспахал поле.

Считается, что речевая неоднозначность (т. е. реализация языковой неоднозначности) в реальной коммуникации встречается достаточно редко (Федорова 2014, 306-307).

Кроме того, будем различать временную (temporary), или локальную, и постоянную (permanent), или глобальную, речевую неоднозначность. Первая имеет место, когда правый контекст Правый контекст -- часть текста, которая при письме и чтении слева направо находится справа от анализируемого слова или выражения (т. е. это последующий контекст, в отличие от левого, предшествующего, контекста).

¹² Для поиска языковых примеров мы использовали Национальный корпус русского языка (далее -- НКРЯ) (дата обращения 15 августа, 2020. https://ruscorpora.ru/new), а также СПС «Кон- сультантПлюс». обеспечивает снятие неоднозначности, встретившейся в тексте ранее (ср. русифицированные примеры из: Fedorova 2014, 9):

(17) Учительница сказала моей сестре, что она безусловно могла бы провести экзамен в следующий четверг.

(18) Учительница сказала моей сестре, что она безусловно могла бы сдать экзамен в следующий четверг.

В примерах (17) и (18) местоимение она может относиться или к учительнице, или к сестре (такая неоднозначность называется референциальной, мы немного подробнее расскажем о ней ниже, в разд. 2.6.3). Неоднозначность снимается тогда, когда мы видим глаголы провести и сдать и понимаем, что проводят экзамены обычно учителя, а сдают, напротив, не учителя. Следовательно, в (17) местоимение она относится к учительнице, а в (18) -- к сестре.

Постоянная неоднозначность -- это речевая неоднозначность, не снятая контекстом. Так, в примере (2) выше лексическая неоднозначность не снята, это пример постоянной неоднозначности, а в (19) (пример из: Fedorova 2014, 9) не снята референциальная неоднозначность (мы не знаем, относится ли местоимение она к кошке или собаке и кто из них перебежал дорогу).

(19) Кошка учуяла собаку, только когда она перебежала дорогу.

Если мы добавим правый контекст типа (20), то поспособствуем снятию омонимии, станет понятно, какой именно лук увидел Вася. В то же время дополнительный правый контекст в (21) не позволяет сразу понять, увидел Вася оружие или растение. В таком случае мы можем попытаться опираться на частотность и сочетаемость языковых единиц, думая, что словосочетание зеленый лук -- это что-то вроде термина для называния некоторых видов лука, у которых едят не луковицы, а надземную часть. Размышляя так и изучив вопрос, насколько часто встречается сочетание зеленый лук в языке в отличие от других сочетаний со словом лук (ср. также белый лук и красный лук), мы можем решить, что Вася все же увидел съедобное растение, а не оружие зеленого цвета.

(20) Вася увидел лук, в смысле: увидел репчатый лук.

(21) Вася увидел лук, в смысле: увидел зеленый лук.

В литературе принято говорить также о метонимически и метафорически мотивированной неоднозначности, о регулярной и нерегулярной неоднозначности и др. (Апресян 1971, 513), однако для анализа юридических текстов обсуждение этих типов неоднозначности не столь актуально, как различение типов, описанных выше.

1.5 Неоднозначность на разных языковых уровнях (на материале юридических текстов)

Неоднозначность наблюдается на разных языковых уровнях. Вслед за литературой вопроса будем различать прежде всего лексическую и структурную (или синтаксическую) неоднозначность.



1.5.1 Лексическая (лексико-семантическая) неоднозначность

Лексическая неоднозначность -- это наличие у слова или словосочетания нескольких связанных значений. Именно о лексической неоднозначности в русских юридических текстах относительно часто пишут (Соболева 2007; Хазова 2016). Обсудим основные возможности проявления лексической неоднозначности, которые можно наблюдать.

Вслед за А. Н. Барановым (Баранов 2012) будем различать юридически определяемые термины и лингвистически определяемые термины; первые -- это слова или словосочетания, получившие определения в текстах нормативных актов, вторые -- это слова и словосочетания, определения которых в законодательных и нормативных документах отсутствуют (Баранов 2012, 20).

Учитывая указанное различение слов, получивших и не получивших юридических дефиниций, и принимая во внимание, что в разных отраслях права термины могут иметь разные значения (см. подробнее: Соболева 2007), получим следующие основные варианты потенциальных ситуаций неоднозначности, помня, что мы говорим о словах и выражениях естественного языка, являющихся прежде всего лингвистически определяемыми:

1) языковая единица может быть неоднозначной в обыденном языке;

2) языковая единица (в обыденном языке однозначная или неоднозначная) может иметь также юридическую дефиницию, вводящую существенное различие между специальным (юридическим) пониманием термина и его значением в обыденном языке;

3) языковая единица (в обыденном языке однозначная или неоднозначная) может иметь несколько существенно различных юридических дефиниций.

Пример первой ситуации -- употребление слова нож. В словаре нож имеет по меньшей мере два связанных значения: `инструмент для резания' и `режущая часть орудия' (Евгеньева 1981-1984, II, 506-507). Пример (22) ниже содержит слово нож, здесь можно усмотреть речевую неоднозначность (однако если опираться на наши знания о мире, то следует признать, что едва ли речь здесь идет о части какого-то инструмента).

(22) <...> следы оставлены из-за пореза им руки после того, как он забрал нож у ФИО6, исключив тем самым оказание последним сопротивления <...> (Апелляционное определение Приморского краевого суда от 25.02.2020 по делу № 22-632/2020)12.

Пример второй ситуации -- термин гражданский брак, который в Семейном кодексе РФ описывается как брак, заключенный в органах записи актов гражданского состояния, а в рамках обыденного языка понимается как незарегистрированный брак (см. об этом: Мистюк 2017). Гражданский брак в обыденном понимании в праве может быть обозначен как фактические брачные отношения, или сожительство.

Пример третьей ситуации -- термин близкие родственники, который в Уголовно-процессуальном кодексе РФ и Семейном кодексе РФ определяется по-разному Согласно ст. 5 Уголовно-процессуального кодекса РФ, «близкие родственники -- супруг, супруга, родители, дети, усыновители, усыновленные, родные братья и родные сестры, дедушка, бабушка, внуки»; согласно ст. 14 Семейного кодекса РФ, близкие родственники -- это родственники по прямой восходящей и нисходящей линии (родители и дети, дедушка, бабушка и внуки), полнородные и неполнородные (имеющие общих отца или мать) братья и сестры..

1.5.2 Структурная (синтаксическая) неоднозначность

Структурная (синтаксическая) неоднозначность реализуется на уровне предложения и наблюдается, когда есть возможность «приписать фразе более чем одну правильную синтаксическую структуру» (Иорданская 1967, 9). Мы кратко обсудим основные виды синтаксической неоднозначности Подробнее см., напр.: (Гладкий 1985; Чернова 2016; Добров 2017)..

Во-первых, упомянем так называемую конституентную неоднозначность (coordination ambiguity), когда имеется сочиненная группа типа женщины и мужчины или прочитал и написал и некий модификатор (умные или быстро), который может относиться либо ко всей группе, либо только к слову, стоящему ближе к модификатору. Так, в примере (23) (русифицированный пример из: Tanenhaus, Sedivy 1999, 14) определение умные может относиться только к женщинам или к женщинам и мужчинам разом. В примере (21) обстоятельство быстро может относиться только к прочитал или к прочитал и написал.

(23) Компания нанимает умных женщин и мужчин.

(24) Вася быстро прочитал и написал несколько писем.

В предложении (25) также наблюдается синтаксическая неоднозначность, так как определение подлежащие государственной регистрации может относиться ко всей группе воздушные суда, морские суда, суда внутреннего плавания, космические объекты или только к космическим объектам. В примере (26) (взят из: Зуга 2019) относительное предложение которые могут привести к искажению смысла информации относится либо ко всей сочиненной группе иностранных слов и выражений, либо только к выражениям, что предполагает два разных прочтения.

(25) Право собственности и иные вещные права на воздушные суда, морские суда, суда внутреннего плавания, космические объекты, подлежащие государственной регистрации, определяются по праву страны, где эти суда и объекты зарегистрированы (Гражданский кодекс РФ (часть третья) от 26.11.2001 № 146-ФЗ (ред. от 18.03.2019), ст. 1207).

(26) В рекламе не допускаются: 1) использование иностранных слов и выражений, которые могут привести к искажению смысла информации; <...> (Федеральный закон от 13.03.2006 № 38-ФЗ «О рекламе» (ред. от 02.08.2019), п. 5 ст. 5).

Структуры с конституентной неоднозначностью встречаются в деловых текстах, в частности, подобные примеры процитированы в работе Е. Н. Геккиной (Геккина 2019).

Во-вторых, существует так называемая стрелочная неоднозначность (attachment ambiguity). После выделения в предложении главных и зависимых компонентов следует графически показать направление синтаксической зависимости с помощью стрелок, направленных от главных компонентов («хозяев») к зависимым (например, вижу ^ дом ^ большой ^ очень). В случае со стрелочной неоднозначностью мы можем провести такие стрелки по-разному, т. е. одно зависимое потенциально относимо к разным «хозяевам». В качестве зависимых способны выступать различные синтаксические группы (см. об этом: Гладкий 1985, 113-115).

Так, в примере (27) в качестве зависимого, которое можно отнести к разным хозяевам, выступает предложная группа (Prepositional Phrase, PP) в Москву, соответственно, такая неоднозначность называется PP Attachment ambiguity. Для (27) допустимы два прочтения; согласно первому, Вася вернулся в Москву, согласно второму, его командировка была в Москву (пример из: Муравенко 2008, 154). В (28) предложная группа из трех пластов может зависеть от существительных глубина, разработка или свита.

(27) Вася вернулся из командировки в Москву.

(28) глубина разработки свиты из трех пластов (Постановление Госгортехнадзора России от 16.03.1998 № 13 «Об утверждении Правил охраны сооружений и природных объектов от вредного влияния подземных горных разработок на угольных месторождениях», п. 9, пример 8).

В примерах (29) и (30) в качестве зависимого, которое можно отнести к разным «хозяевам», выступает относительное предложение; такой вид стрелочной неоднозначности называется Relative Clause Attachment ambiguity. В (29) относительное предложение можно привязать к дочери, сестре, служанке или к художнице, студентке, графине соответственно. В (30) содержится аналогичная синтаксическая неоднозначность, не позволяющая сразу понять, кто был застрахован (наследники или работники).

(29) Мы встретили дочь художницы / сестру студентки / служанку графини, которая приехала из Берлина.

(30) <...> наследники работников, которые были застрахованы за счет предприятий и организаций на случай смерти и погибли в результате несчастного случая <...> (Федеральный закон от 31 декабря 1995 г. № 226-ФЗ «О внесении изменений и дополнений в Закон Российской Федерации “О государственной пошлине”» (с изменениями и дополнениями, п. 5 ст. 5).

В литературе вопроса выделяют больше видов стрелочной неоднозначности, но мы ограничимся кратким перечислением. В роли зависимых с потенциально разными «хозяевами» могут выступать также наречие (детали, показанные на рисунке справа), деепричастие или деепричастный оборот (директор распорядился продолжать работу, не обращая внимания на протесты), прилагательное, причастие или причастный оборот (Требовали заместителя директора, уехавшего в командировку; Я не вижу описаний таблиц, составленных Сидоровым), существительное в родительном падеже (исследования по истории Института общих проблем) (Гладкий 1985, 114).

Наконец, существует так называемая разметочная неоднозначность, когда возможны разные варианты разметки синтаксических связей, ср., напр., преследование тигра, посещение родственников, приглашение композитора, переселение корейцев (примеры из: Муравенко 2008, 155; Князев 2007, 268). Во всех приведенных выражениях линейно первое существительное происходит от глагола и относится к некоторому действию, а второе существительное может обозначать как исполнителя, или субъекта, этого действия (тигр преследует, родственники посещают, композитор приглашает, корейцы переселяются), так и объект, на который направлено действие (тигра преследуют, родственников посещают, композитора приглашают, корейцев переселяют); ср также примеры критика ученого, перевод Пушкина (Гладкий 1985, 112).

Если мы рассмотрим выражения типа представление прокурора, то увидим, что они также содержат разметочную неоднозначность (ср.: (31), (32)). Однако это не создает существенной сложности для интерпретации, потому что мы знаем, что такое представление как юридический термин «Представление органа дознания, следователя, прокурора -- в уголовном процессе РФ документ, который орган дознания, следователь, прокурор, установив причины и условия, способствовавшие совершению преступления, составляют и вносят в соответствующий государственный орган, общественную организацию или должностному лицу для принятия мер по устранению этих причин и условий; представление прокурора -- акт прокурорского надзора, призванный устранить нарушения закона; вносится прокурором (его заместителем) в орган или должностному лицу, которые полномочны устранить допущенные нарушения. В месячный срок должны быть приняты конкретные меры, выявлены причины и условия, способствующие нарушениям закона; о результатах прокурор извещается в письменной форме» (Додонов и др. 2001, 425).. Кроме того, у этого отглагольного существительного в юридических текстах иногда наблюдается специальное управление типа представление на что-то. Заметим, что термин представление -- это также и пример лексической неоднозначности, поскольку его юридическое понимание отлично от общеязыкового.

(31) Заслушав и обсудив представление Председателя Высшего арбитражного суда Российской Федерации <...> (НКРЯ, Постановление Пленума ВАС РФ от 22.06.2012 № 17 «Об определении места постоянного пребывания Суда по интеллектуальным правам»).

(32) С учетом изложенного срок подачи надзорной жалобы или представления прокурора на судебные постановления, вступившие в законную силу до 1 февраля 2003 г., необходимо исчислять с 1 февраля 2003 г. (НКРЯ, Постановление Пленума Верховного суда РФ от 20.01.2003 № 2 (ред. от 10.02.2009) «О некоторых вопросах, возникших в связи с принятием и введением в действие Гражданского процессуального кодекса РФ», п. 22).

Несколько более сложный случай неоднозначности представляют примеры типа выступление адвоката Иванова (Рубашкин 2010), жалоба представителя правообладателя Петрова, которые можно интерпретировать двояко: выступает адвокат по фамилии Иванов либо адвокат человека с фамилией Иванов.



1.5.3 Референциальная неоднозначность

Под референцией вслед за О. В. Федоровой (Федорова 2015) будем понимать упоминание в тексте некоторых референтов -- людей, объектов и др. Говорящий или пишущий при таких упоминаниях может использовать разные референциальные выражения: полные именные группы (например, состоящие только из существительного, существительного и определения к нему и др.; ср.: свидетель, несовершеннолетний свидетель, этот свидетель), редуцированные референциальные средства -- местоимения (например, он), а также нули (нулевые элементы).

Кореферентность -- это отношение, при котором референциальные выражения ссылаются на один референт. Например, в (33) присутствуют в том числе следующие референциальные выражения: свидетель М. (именная группа), свидетель (именная группа), подсудимый (именная группа), Бадалян (именная группа) и ему (редуцированное референциальное средство, форма местоимения он). При этом ясно, что свидетель и свидетель М. кореферентны, форма местоимения ему также реферирует к свидетелю; после некоторых размышлений также можно решить, что Бадалян -- это фамилия подсудимого.

(33) При таких обстоятельствах данный свидетелем М. ответ «нет» на вопрос, знаком ли ему подсудимый, не подтверждает вывода стороны защиты о том, что свидетель дал показания об отсутствии Бадаляна на месте происшествия (Апелляционное определение Московского городского суда от 30.07.2019 № 1010226/2019).

Если невозможно однозначно установить кореферентность, мы наблюдаем референциальную неоднозначность (ср. пример (19) выше). Неснятая референциальная неоднозначность, по-видимому, встречается в деловых текстах относительно регулярно Хотя в своем стремлении к однозначности юристы и избегают использования редуцированных референциальных средств. См., напр., следующую цитату: «Точность юридического языка также предполагает, что существительные в предложениях не заменяются местоимениями» (Mattila 2013, 88).; ср. соответствующий пример (34) (источник: Барабаш 2013), где форма местоимения ему может относиться либо к специалисту администрации, либо к заявителю.

(34) В случае если для подготовки ответа требуется более продолжительное время, специалист администрации, осуществляющий индивидуальное устное информирование, может предложить заявителю обратиться за необходимой информацией в письменном виде либо назначить другое удобное для него время для устного информирования (Проект постановления «Об утверждении административного регламента администрации Суляевского сельсовета Лопатинского района Пензенской области по предоставлению муниципальной услуги по обеспечению своевременного и полного рассмотрения устных и письменных обращений граждан, принятию по ним решений и направлению ответов заявителям в установленный законодательством Российской Федерации срок»; цит. по: (Барабаш 2013, 212)).

1.5.4 Промежуточные итоги

Как указано в работе Л. М. Солана (Solan 2005, 79), неоднозначность (ambiguity) редко составляет проблему для юридического толкования. В случае с лексической неоднозначностью это связано с тем, что «обычно понятия, обозначаемые неоднозначными выражениями, настолько различны, что контекст обеспечивает необходимое устранение неоднозначности» (Porsher 2012, 128). Особый случай представляет прочтение юридического текста неюристом (ср. различение лингвистически и юридически определяемых терминов).

Некоторые виды структурной (синтаксической) неоднозначности и примеры референциальной неоднозначности в языке русского права, насколько можно судить, встречаются достаточно регулярно, поэтому из всех разделов настоящей статьи о неоднозначности для юристов наиболее полезны разделы 2.6.2 и 2.6.3.



1.6 Типы неопределенности (на материале юридических текстов)

Неопределенность (vagueness) -- это явление прежде всего лексического происхождения, имеющее истоки в словаре (ср.: Bromberger 2012, 76).

Как указано в работе Р. Соренсена, «дать неопределенности определение (что несколько иронично) откровенно сложно» (Sorensen 2018). Существуют различные дефиниции лингвистической неопределенности и различные классификации случаев неопределенности, иногда противоречащие друг другу.

Согласно К. Баркеру, неопределенность (vagueness) -- это «обозначение определенного вида неуверенности в отношении применимости предиката (курсив наш. -- О. Б., С. Б.)» (Barker 2006, 294). В логике и лингвистике принято различать имена -- выражения, обозначающие предметы, и предикаты -- «выражения, обозначающие свойства предметов и отношения между ними» (Падучева 2009, 175). Например, в предложении Ребенок высокий присутствует имя (ребенок) и предикат (быть высоким), т. е. ребенку приписывается свойство `быть высоким'.

О неопределенности говорят в том числе, когда имеют дело с пограничными случаями (borderline cases); по выражению Г. П. Грайса, «пограничные случаи» возникают тогда, когда мы не знаем, применимо ли в конкретной ситуации говорения определенное языковое выражение или нам следует отказаться от него (Grice 1989, 177).

Итак, неопределенность приравнивается к отсутствию четких границ и охватывает различные пограничные случаи; при этом неопределенные выражения подпадают под так называемый sorites paradox, или парадокс кучи (парадокс лысого). Парадокс основан на принципе допуска, согласно которому «мельчайшая разница в количестве не меняет качества объекта» (Poscher 2012, 133), или, другими словами, «применимость предиката нечувствительна к небольшим изменениям в соответствующей мере» (Solt 2015, 109).

Приведем иллюстрирующий «парадокс кучи» пример (Keefe 2000, 2). Интуитивно понятно, что сотая доля сантиметра не может повлиять на наше суждение о том, является ли конкретный человек высоким или не является. Соответственно, мы можем сформулировать принцип П₁, согласно которому если человек X высокий, то человек Y, рост которого меньше роста X на сотую долю сантиметра, также высокий. Теперь представим ряд людей, начинающийся с кого-то с ростом 213 сантиметров (7 футов) и продолжающийся некоторым количеством людей, из которых каждый следующий ниже предыдущего на сотую долю сантиметра. Если мы многократно последовательно применяем наш принцип П1, то, двигаясь по ряду от самого высокого человека к самому низкому, мы будем называть каждого следующего человека в ряду высоким и в какой-то момент, добравшись до человека Z с ростом 152 сантиметра (5 футов), назовем высоким и его, а это явно ложное утверждение.

Такой же мысленный эксперимент мы можем провести, убирая из воображаемой кучи песка или кучи зерна по одному зернышку или песчинке либо, напротив, многократно прибавляя к зерну или песчинке по одному зерну или песчинке (либо последовательно прибавляя к единственному волосу на голове человека по одному волоску) и др. (Hyde, Raffman 2018).

Согласно С.Золт (Solt 2015) и др., рассматривая восприимчивость языковых выражений к рассуждениям типа приведенных выше в качестве иллюстрации к «парадоксу кучи», мы можем обнаруживать лингвистически неопределенные (vague) языковые выражения. В их число попадут выражения с прилагательными (например, высокий, большой, розовый, голубой, лысый, молодой, пожилой), наречиями (например, высоко, поблизости, быстро, незамедлительно), существительными (например, толпа, скопище), глаголами (см., напр., действие, обозначенное глаголом кричать, для которого можно представить последовательное, минимально заметное уменьшение громкости вокализации), кванторы (например, количественные кванторы много, множество, большое количество, значительное число, немного, незначительное количество, мало) и даже предлоги (например, вблизи, около, возле) и географические объекты (ср. мысленный эксперимент С. Золт с последовательным удалением от Лондона на 1 миллиметр).

Неопределенность (vagueness) как семантическое свойство выражений естественного языка называют по-разному: indeterminacy, generality, indefiniteness of reference, lack of specification, nondetermination и др. (см., напр.: Zwicky, Sadock 1975). При этом различные исследователи, если говорят о названных списком явлениях в отдельности, а не о неопределенности (vagueness) вообще, определяют их по-разному.

В настоящей статье мы применим трехчленную классификацию случаев неопределенности, опираясь в значительной степени на К. Жань и Р. Пошера (Zhang 1998; Poscher 2012) и различая собственно неопределенность (vagueness в узком смысле), нечеткость (fuzziness) Предлагая русский аналог англ. fuzzy, fuzziness, мы не будем пользоваться возможным вариантом «диффузный», «диффузность» потому, что некоторые релевантные термины имеют другие русские соответствия, ср. “fuzzy logic” и рус. «нечеткая (диффузная) логика». и недостаточность конкретизации (lack of specification) Недостаточность конкретизации как семантическое свойство единиц словаря часто обозначают с помощью термина «generality» и описывают отдельно от собственно неопределенности (vagueness), однако мы такой схемы придерживаться не будем..

1.6.1 Неопределенность в узком смысле

Классический пример, содержащий неопределенность (vagueness) и часто приводимый в литературе вопроса, -- это пример типа (3) Вася высокий, где роль предиката выполняет прилагательное. Если Вася недостаточно высок, чтобы быть явно высоким, и недостаточно низок, чтобы быть явно невысоким, тогда случай Васи является пограничным и мы сомневаемся в применимости предиката (Smith, Keefe 1999; Barker 2006; Solt 2015 и др.). Важно, что наша неуверенность не связана с незнанием каких-то фактов о Васе, просто на условной шкале вертикального размера нет четкой границы между высокими людьми и всеми остальными.

При интерпретации случаев неопределенности мы можем опираться на некоторые стандарты, пороговые значения роста, определяемые контекстом. Однако ясно, что точные пороговые значения нам также неизвестны. На расположение гипотетической границы (порога) между высокими объектами и всеми остальными может влиять набор объектов, относительно которых оценивается рассматриваемое свойство (Barker 2006). В такой набор «объектов» применительно к рассматриваемому примеру (3) могут входить, например, люди, взрослые люди, взрослые мужчины, подростки, баскетболисты и др.

Так, Ю.Д. Апресян прилагательное большой определяет как `такой, который по величине больше среднего объекта того же класса или больше человека' (Апресян 2003, 51), т. е. в качестве стандарта размера может выступать размер человека или же средний размер объекта того же класса (ср. большой таракан, большой гриб, большая дверь, большой дом).

В литературе тип неопределенности, представленный в (3), называют «адъективной неопределенностью» (adjectival vagueness). Примеры адъективной неопределенности чувствительны к контексту (т.е. на вывод об истинности или ложности суждения (3) может повлиять тот факт, что Вася является баскетболистом или шестилетним ребенком) (см., напр.: Kennedy 2007; Solt 2015). Кроме того, важно, что формировать контексты с адъективной неопределенностью способны градуальные прилагательные, передающие градуируемые признаки. У таких прилагательных существуют формы степеней сравнения (например, выше, более высокий, менее высокий, самый высокий), они способны образовывать сочетания с различными модификаторами степени проявления признака (например, слишком, необычайно, очень, крайне).

В русских юридических текстах периодически встречаются нечеткие контексты с прилагательными высокий, низкий, значительный, незначительный, легкий, тяжелый и мн. др., приведем только некоторые примеры, см. (35)-(39). Прилагательные здесь имеют явную семантическую специфику, например, прилагательное высокий в цитируемых юридических текстах не описывает параметр вертикального размера.

Кроме того, в юридических текстах принято оперировать целыми шкалами, включающими градуальные прилагательные, при этом некоторые элементы шкал снабжаются модификаторами степени проявления признака типа крайне или особо, что увеличивает неопределенность (см. об этом раздел 2.7.2.1 ниже). Примером такой шкалы может служить тяжкий вред, средней тяжести вред и легкий вред здоровью человека, или низкая, умеренная, средняя, значительная, высокая, чрезвычайно высокая степень вреда См. также случай интерпретации элементов подобной шкалы, где речь идет об определении степени инвалидности через обращение к «Классификации нарушений функций организма по степени выраженности» (Баранов 2012, 316-317)..

...