Квалификация убийств, совершенных при отягчающих обстоятельствах

Прокурор неправильно оценил обстановку совершения преступления. В данном случае преступление было совершено способом, опасным для жизни многих людей, потому что и Зворыкин, и погибший Авдеев находились в группе солдат, жизнь которых реально подвергалась опасности в момент выстрела, произведенного Павлюченко. В данном случае виновный действовал общеопасным способом.

При квалификации содеянного нельзя игнорировать субъективное отношение виновного лица к тем или иным обстоятельствам совершённого преступления, поскольку в основе квалификации лежит принцип субъективного вменения, который предполагает установление вины. Виновный, прежде всего, должен осознавать общественную опасность своего деяния.

В уголовно-правовой литературе о субъективной стороне убийства, совершённого общеопасным способом, высказаны неоднозначные суждения.

Например, А.А. Жижиленко следующим образом определял субъективное отношение виновного лица при совершении убийства общеопасным способом: «Вопрос о том, является ли употреблённый виновным способ совершения убийства общеопасным, есть вопрос факта, решаемый судом в каждом конкретном случае. Во всяком случае, при этом необходимо, чтобы виновный сознавал, что употребляемый им при убийстве способ действия является в данной обстановке общеопасным - всё равно, был ли у виновного прямой умысел на лишение других лиц, т.е. он желал - этого или же у него было преступное безразличие, т.е. он лишь допускал возможность подобного результата своей деятельности и ничего против этого не имел. Общеопасный способ действия следует признать и в том случае, когда виновный при совершении общеопасного преступления действует таким образом, что в его деятельности можно усмотреть допущение им возможности убийства» Жижиленко А.А. Преступления против личности. М. 1927. С. 23..

Иначе говоря, А.А. Жижиленко считал, что у виновного должен быть прямой или косвенный умысел на убийство большого числа людей. Однако в настоящее время и доктрина и практика уголовного права пришли к выводу, что убийство в том случае признаётся совершённым общеопасным способом, когда он был опасен для жизни даже двух человек.

М.Д. Шаргородский высказал точку зрения, что убийство способом, опасным для жизни многих лиц, совершается с прямым умыслом убить определённое лицо, при этом он ставит в опасность жизнь других лиц, т.е. к иным лицам относится с косвенным умыслом. Шаргородский М.Д. Преступления против жизни и здоровья. М. 1948. С. 103.

Отрицательной стороной высказанной М.Д. Шаргородским позиции является то, что он неоправданно ограничил совершение убийства способом, опасным для жизни многих людей, только одним вариантом отношения виновного к последствиям своих действий.

С.В. Бородин придерживается той точки зрения, что чаще всего виновный при убийстве общеопасным способом преследует цель лишения жизни определенного лица и безразлично относится к тому, что он ставит в опасность жизнь других людей. Он подчёркивает, что тем самым виновный в отношении определённого потерпевшего действует с прямым, а в отношении других лиц- с косвенным умыслом. Однако, по его мнению, встречаются и такие случаи убийства, когда виновный действует с косвенным умыслом без цели причинения смерти кому-либо. Исходя из сказанного, С.В. Бородин делает вывод, что при совершении убийства общеопасным способом умыслы виновного по отношению к наступившему последствию - смерти потерпевшего и смерти других лиц, которым угрожает опасность, могут соотноситься следующим образом. Они могут совпадать или быть различным. Бородин С.В. Преступления против жизни. М. 1999. С. 117-118. Данный подход вызывает несколько принципиальных возражений.

Во-первых, при совершении одного преступления у виновного лица не может быть несколько умыслов.

Во-вторых, нельзя согласиться с тем, что при совершении убийства общеопасным способом возможны такие соотношения умыслов как «прямой-прямой» и « косвенный-косвенный». Соотношение умыслов «прямой-прямой» означает стремление виновного причинить смерть всем подвергавшимся опасности. В таком случае данный вид убийства не отличается от убийства двух или более лиц. Соотношение же умыслов «косвенный прямой» вообще нельзя вообразить. Практически данное соотношение означает, что виновный действует с косвенным умыслом к возможной гибели выбранной жертвы и с прямым умыслом на убийство иных лиц.

Я считают, что при характеристике субъективного отношения виновного, совершающего убийство общеопасным способом, необходимо исходить из следующего:

Во-первых, отношение виновного к последствиям в рамках совершённого преступления может выражаться только в форме умысла, неосторожности быть не может, поскольку речь идёт об умышленном преступлении - убийстве;

Во-вторых у виновного не может быть «двойного» умысла, одного к жертве, а другого - к иным лицам, поскольку совершается одно преступление, следовательно, вина ко всем последствиям должна раскрываться в рамках одного умысла.

В-третьих, у виновного не может быть прямого умысла на убийство всех потерпевших, подвергавшихся опасности, поскольку в этом случае совершается не убийство общеопасным способом, а убийство двух или более лиц;

В-четвёртых, для признания способа действий виновного лица общеопасным, достаточно установить, что в результате деяния виновного лица опасности подверглись не менее двух человек, включая потерпевшего.

П. 9 Постановления разъясняет, что если в результате применённого виновным общеопасного способа убийства наступила смерть не только определённого лица, но и других лиц, содеянное надлежит квалифицировать помимо п. «е» ч. 2 ст. 105 УК и по п. «а» ч. 2 ст. 105 УК, а в случае причинения другим лицам вреда здоровью - по п. «е» ч. 2 ст. 105 УК и по статьям УК, предусматривающим ответственность за умышленное причинение вреда здоровью. Недостаток такой формулировки состоит в том, что Верховный Суд не уточняет, каково должно быть субъективное отношение виновного к побочным последствиям своего деяния.

е) Убийство, совершённое в целях использования органов или тканей потерпевшего (п. «м» ч. 2 ст. 105 УК РФ).

Ранее аналогичного отягчающего обстоятельства убийства в УК не было. Необходимость его включения обусловлена развитием медицины и расширением возможности пересадки органов и тканей одного человека другому.

Убийство, предусмотренное п. «м» ч. 2 ст. 105 УК, может быть совершено любым лицом, включая медицинского работника. Органы или ткани могут быть изъяты как путём насилия и лишения жизни потерпевшего, так и под различными благовидными предлогами. Это преступление может быть совершено только с прямым умыслом.

Мотивы преступления могут быть корыстными либо карьеристскими или могут заключаться в стремлении спасти жизнь близкого человека за счёт лишения жизни другого.

Убийство, предусмотренное п. «м» ч. 2 ст. 105 УК, может быть в зависимости от мотивов и обстоятельств преступления квалифицировано одновременно и по этой статье (п. "а.», «в», «ж», «з», «и»).

К сожалению, Пленум Верховного Суда РФ не дал официального толкования убийства, совершённого с целью использования органов или тканей потерпевшего. В литературе разъяснение этих признаков разноречиво. В большинстве случаев цель использования органов или тканей потерпевшего сводится к единственной-тансплантаци.¹ Я считаю, что трансплантация органов - это не единственная цель, с которой может быть связано подобное убийство. Такая точка зрения разделяется и Э.Ф. Побегайло.² Я полагаю, что законодатель в п. «ж» ч. 2 ст. 105 УК не указал конкретную цель использования органов или тканей человека, как, например, он это сделал в ст. 120 УК, отметив: "Принуждение к изъятию органов или тканей человека для трансплантации». Это позволяет сделать вывод, что цель использования органов или тканей человека при убийстве может носить более широкий характер и охватывать не только трансплантацию, но и каннибализм, коллекционирование, демонстрацию и др. Считаю также, что если убийство было связано с целью дальнейшей продажи органов или тканей человека, то действия виновного должны быть квалифицированы не только по п. «ж», но и по п. «з» ч. 2. ст. 105 УК. Если же перед убийством людоед сообщил своей жертве о намерении «полакомиться ею», то вероятнее всего, следует говорить и о наличии в его действиях особой жестокости. З.А. Незнамова полагает, что убийство с целью поедания отдельных частей трупа (некрофилия), а также случаи последующего глумления над трупом должны квалифицироваться по совокупности ст. 105 и 244 УК РФ. Уголовное право. Особенная часть. Учебник/Под Ред. И.Я. Козаченко, З.А. Незнамова, Г.Л. Новоселов. М. 1997. С. 428. Думается, что в полной мере согласиться с такой позицией нельзя.

Вряд ли имеет смысл дополнительная квалификация по ст. 244 УК, поскольку, совершая данное преступление, виновный не стремится посягнуть на общественную нравственность, нарушить устоявшиеся моральные нормы о памяти усопших, т.е. отсутствует объект преступления. Кроме того, надругательство зачастую носит циничный и пренебрежительный характер, что в большинстве случаев нехарактерно для убийства с целью использования органов или тканей потерпевшего.

2.3 Отягчающие обстоятельства, характеризующие субъективные свойства убийства и личность виновного

а) Убийство лица или его близких в связи с осуществлением данным лицом служебной деятельности или выполнение общественного долга (п. «б» ч. 2 ст. 105 УК РФ).

Главная отличительная черта рассматриваемого квалифицированного вида преступления заключается в том, что оно совершается со специальной целью или из побуждений, вызванных деятельностью или поступком потерпевшего (его близких), т.е. по определённому мотиву. Цель воспрепятствования правомерному осуществлению служебной деятельности или выполнению общественного долга означает ни что иное, как желание или не допустить соответствующее правомерное поведение или поступок потерпевшего, или желание по каким- либо причинам данное поведение или поступок пресечь.

Чаще всего преступление совершается по мотиву мести за выполнение служебного или общественного долга. Вместе с тем такая квалификация убийства возможна и при неустановленном мотиве мести, когда оно совершается с целью воспрепятствовать правомерной деятельности потерпевшего или в связи с его предстоящей служебной или общественной деятельностью, которая для виновного почему-либо нежелательна.

В некоторых ситуациях возникает проблема конкуренции различных мотивов, определивших действия виновного лица. В таких случаях, по моему мнению, п. «б» ч. 2 ст. 105 УК подлежит вменению лишь тогда. Когда преступление было вызвано именно правомерным поведением потерпевшего, а не какими-то другими мотивами.

Так, Резник был признан виновным в убийстве, совершённом в связи с осуществлением лицом служебной деятельности и сопряжённом с разбоем, а также в разбое, совершённом с применением насилия, опасного для жизни и здоровья, с применением оружия и предмета, используемого в качестве оружия и с причинением тяжкого вреда здоровью потерпевшей, а также в хищении огнестрельного оружия и боеприпасов.

Резник, с целью хищения компьютера из административного корпуса войсковой части спрятался в одном из помещений. После того, как сотрудники покинул учреждение, он вышел из укрытия и столкнулся с часовым Лемак. Желая привести её в бессознательное состояние, он нанёс ей большое количество ударов по голове газовым пистолетом. Однако потерпевшая вырвалась и побежала по коридору, пытаясь позвать на помощь. Резник решил её убить. Завладев в ходе борьбы табельным оружием Лемак, он выстрелом в голову убил её. Забрав пистолет с боевыми патронами. Резник скрылся.

Военная коллегия Верховного Суда РФ, рассмотрев дело в кассационном порядке, исключила из приговора указание об осуждении Резника по п. «б» ч. 2 ст. 105 УК РФ за убийство лица в связи с осуществлением им своей служебной деятельности.

Она указала следующее. Резник совершил нападение на Лемак с целью завладения компьютером (т.е. с корыстной целью) и убил её в связи с тем, что она стала оказывать ему сопротивление и пыталась вызвать помощь, что мешало бы ему осуществить хищение, поэтому квалификация содеянного по п. «б» ч. 2 ст. 105 УК РФ является излишней.¹ Справка о некоторых определениях Военной коллегии Верховного Суда РФ. По делам, рассмотренным в апреле 2000. № 1-025/2000 от 11 апреля 2000./Цит. По книге А.Н. Попова «Убийство при отягчающих обстоятельствах». С. 156.

Убийство, совершённое в связи с осуществлением служебной деятельности (выполнением общественного долга) само по себе не даёт основания для квалификации содеянного по п. «б» ч. 2 ст. 105 УК. Обязательным признаком, который подлежит установлению в каждом конкретном случае, является правомерность действий потерпевшего лица или его близких.

В настоящее время считается общепризнанным, что виновный должен знать о том, что он действует в отношении лица, правомерно выполняющего служебный или общественный долг. Однако в некоторых случаях незнание того, что потерпевший выполняет действия, входящие в круг его служебных или специально возложенных на него общественных обязанностей, не освобождает виновного от ответственности за преступление, предусмотренное п. «б» ч. 2 ст. 105 УК.

Ошибка в личности потерпевшего при убийстве в связи с выполнением потерпевшим служебного (общественного) долга не должна влиять на квалификацию содеянного, поскольку виновный в этом случае действует по определённому мотиву. Ошибка в личности потерпевшего не оказывает влияния на квалификацию убийства, однако мотив преступления должен обязательно найти отражение в формуле обвинения.

Под осуществлением служебной деятельности, как указано в п. 6 Постановления Пленума Верховного Суда от 278 января 1999 г., следует понимать действия лица, входящие в круг его обязанностей, вытекающих из трудового договора (контракта) с государственными, муниципальными, частными и иными зарегистрированными в установленном порядке предприятиями и организациями, независимо от формы собственности, с предпринимателями, деятельность которых не противоречит действующему законодательству. Под выполнением общественного долга понимается осуществление гражданином как специально возложенных на него обязанностей в интересах общества или законных интересах отдельных лиц, так и совершение других общественно полезных действий (пресечение правонарушений), сообщение органам власти о совершённом или готовящемся преступлении либо о местонахождении лица, разыскиваемого в связи с совершением им правонарушений, дача свидетелем или потерпевшим показаний, изобличающих лицо в совершении преступления, и др.).

Представляется, что с субъективной стороны преступление, предусмотренное п. «б» ч. 2 ст. 105 УК может быть совершено как с прямым, так и с косвенным умыслом. Данный вывод можно сделать на том основании, что цель воспрепятствования осуществлению долга потерпевшим не равнозначна цели убийства потерпевшего. Воспрепятствовать осуществлению долга потерпевшим можно, например, избив его. В этом случае может не быть прямого умысла на причинение смерти, но виновный вполне может допускать, что в результате его действий возможны любые последствия, в том числе и смерть потерпевшего. В этом случае виновный действует с косвенным умыслом.

В литературе высказывается и противоположное мнение. Так, Н.Г. Иванов считает, что с субъективной стороны преступление, предусмотренное п. «б» ч. 2 ст. 105 УК «оценивается как прямо умышленное, поскольку стремление злоумышленника направлено на убийство с тем, чтобы прекратить правомерную служебную или общественную деятельность. Сознательное опущение, как волевой момент косвенного умысла, в данном случае представляется невероятным». Уголовное право. Особенная часть. Учебник/Под ред. Н.И. Ветрова, Ю.И. Ляпунова. М. 1998. С. 49.

По моему мнению, это неправильное суждение, поскольку неверна основная посылка автора. В законе ответственность предусматривается не за стремление преступника убить потерпевшего, а за убийство, совершённое в связи с осуществлением потерпевшим своего служебного или общественного долга. Нельзя цель воспрепятствования осуществлению правомерной деятельности потерпевшего уравнивать с целью его убийства.

В случае не доведения убийства до конца по причинам, не зависящим от воли виновного, содеянное может быть квалифицировано как покушение на убийство, совершённое в связи с выполнением потерпевшим своего служебного или общественного долга. Для этого необходимо установить и доказать, что виновный действовал с прямым конкретизированным умыслом. Направленным именно на причинение потерпевшему смерти. В противном случае действия виновного должны квалифицироваться по фактически наступившим последствиям, с учётом цели и мотива совершённого преступления.

б) Убийство, совершённое группой лиц, группой лиц по предварительному сговору или организованной группой (п. «ж» ч. 2 ст. 105 УК РФ).

Особая общественная опасность убийства, совершённого группой лиц, состоит не столько в предварительном сговоре, сколько в том, что такое убийство ставит потерпевшего в процессе совершения убийства в невыгодное положение по соотношению сил, сокращает, а иногда парализует его возможность оказать сопротивление. Кроме того, совершение убийства группой лиц расширяет возможность для сокрытия преступления и достижения других целей, если они преследовались при его совершении.

Под предварительным сговором следует понимать договоренность о преступлении между соучастниками, достигнутую в течение любого промежутка времени, но до начала совершения убийства, точнее, до начала покушения на его совершение. Предварительный сговор может состояться и во время приготовления одного лица к совершению убийства вместе с другим лицом. Присоединение другого лицу к убийству в процессе его совершения, как вытекает из текста закона, не исключает квалификацию по п. «ж» ч. 2 ст. 1105 УК РФ. При сговоре наряду с соисполнителями преступления могут участвовать и другие лица: организаторы, подстрекатели или пособники убийства. Их действия в случае совершения преступления надлежит квалифицировать по соответствующей части ст. 33 и п. «ж» ч. 2 ст. 105 УК РФ.

По моему мнению, сговор на убийство может состояться в процессе совершения и иного преступления. Иллюстрацией сказанного может служить следующее дело.

Анохина предложила Р. и Г. избить потерпевшего. В процессе избиения у них возник умысел на убийство. С этой целью Р. и Г. вытащили потерпевшего на лестничную площадку, где продолжили избиение. В это время Анохина освещала спичами место преступления, а впоследствии принесла уксусную эссенцию, которую Р. и Г. влили в рот потерпевшему. Смерть потерпевшего наступила от комбинированной травмы шеи и химического ожога гортани и дыхательных путей.

Органы следствия и суд квалифицировали действия Анохиной как соисполнительство в убийстве, совершённом по предварительному сговору группой лиц с особой жестокостью. Заместитель Генерального прокурора РФ в протесте поставил вопрос об исключении обвинения Анохиной в убийстве, совершённом по предварительному сговору группой лиц и переквалификации её действий на соучастие в убийстве, совершённом с особой жестокостью.

Президиум Верховного Суда РФ протест удовлетворил, указав следующее. Поскольку Анохина действий, непосредственно направленных на лишение жизни потерпевшего, не совершала, а только наблюдала за обстановкой, принесла уксус, то она была лишь пособником убийства. Кроме того, в связи с тем, что сговор на убийство не был достигнут до его совершения, квалификаций действий виновных лиц как убийства, совершенного по предварительному сговору группой лиц, не соответствует требованиям закона. Бюллетень Верховного Суда РФ. 2000. № 7. С. 11.

Здесь допущена ошибка в квалификации. По моему, содеянное виновными может быть квалифицировано как убийство, совершённое по предварительному сговору группой лиц, поскольку момент возникновения умысла у виновных на убийство потерпевшего точно установлен материалами дела. После принятия решения об убийстве потерпевшего виновные вытащили его на лестничную площадку. С этого момента их действия были направлены на убийство потерпевшего.

Вопрос о совершении убийства группой лиц тесно связан с вопросом о том, кого считать его соисполнителем: только то лицо, которое лишило жизни потерпевшего, или и тех лиц, которые так или иначе способствовали причинения смерти жертве.

В п. 10 Постановления Пленума Верховного Суда РФ данный вопрос связан с убийством, совершённым группой лиц, когда два или более лица, действуя совместно с умыслом, направленным на совершение убийства, непосредственно участвовали в процессе лишения жизни потерпевшего, применяя к нему насилие, причём необязательно, чтобы повреждения, повлекшие смерть, были причинены каждым из них.

В последние годы выявилась тенденция совершения убийств организованными группами, которые создаются для одного или нескольких убийств. Убийство, совершённое организованной группой, по своей юридической оценке существенно отличается от убийства, совершённого группой лиц. Как следует из ч. 3 ст. 35 УК РФ, организованная группа-эхо: 1) устойчивая группа лиц; 2) заранее объединившаяся; 3) для совершения одного или нескольких преступлений. Опираясь на эти положения закона, Пленум Верховного Суда РФ в п. 10 Постановления охарактеризовал организованную группу применительно к убийству как группу из двух или более лиц, объединённых умыслом на совершение одного или нескольких убийств. Как правило, такая группа тщательно планирует преступление, заранее подготавливает орудия убийства, распределяет роли между участниками группы. Поэтому при признании убийства совершённым организованной группой действия всех участников независимо от их роли в преступлении следует квалифицировать как соисполнительство без ссылки на ст. 33 УК РФ.

Таким образом, из определения понятий группы и организованной группы применительно к убийству, следует важный вывод о различной квалификации этих форм соучастия в убийстве. При совершении убийства группой наряду с соисполнителями преступления могут выступать другие соучастники в роли организаторов, подстрекателей или пособников преступления и их действия надлежит квалифицировать по соответствующей части ст. 33 и п. «ж» ч. 2 ст. 105УК. В тех же случаях, когда возникает вопрос о квалификации действий членов организованной группы, созданной для совершения одного или нескольких убийств, когда распределены заранее роли при совершении преступления, их действия необходимо расценивать в целом как соисполнительство и квалифицировать без ссылки на ст. 33 только по п. «ж» ч. 2 ст. 105 УК, если отсутствуют другие отягчающие обстоятельства убийства.

В п. «ж» ч. 2 ст. 105 УК в качестве отягчающего обстоятельства не указывается совершение убийства преступным сообществом. Совершение убийства преступным сообществом как преступной организацией невозможно, однако из уголовных дел видно, что члены преступного сообщества принимают «решение об убийстве того или иного лица, поручают совершить убийство. Члены преступного сообщества, принимавшие участие в сговоре об убийстве конкретного лица, в случае совершения данного преступления должны нести ответственность за убийство на тех же основаниях, что и члены организованной группы.

Убийство, совершённое группой лиц, имеет те же признаки, что и убийство, совершённое по предварительному сговору группой лиц, за исключением того, что оно совершается без предварительного сговора на убийство. Поэтому убийство, совершённое группой лиц, с одной стороны, необходимо разграничивать с убийством, совершённым по предварительному сговору группой лиц, а с другой - с убийством, совершённым в соучастии.

Иногда суды согласованность действий виновных при убийстве без достаточных оснований принимают за предварительный сговор.

Так, Тюменским областным судом Николашев и Коник были осуждены за убийство Кенжегузинова, совершённое по предварительному сговору группой лиц. Суд указал в приговоре, что об умысле подсудимых на совершение убийства по предварительному сговору свидетельствует то, что во время ссоры с потерпевшим они, действуя согласованно, начали совместно избивать его руками и ногами по различным частям тела, сбили с ног и продолжали пинать, нанося удары в жизненно важную часть тела - голову. Их совместными действиями потерпевшему были причинены тяжкие телесные повреждения, от которых он на месте происшествия скончался.

Изменяя приговор и кассационное определение в части юридической оценки действий осуждённых, Президиум Верховного Суда РФ указал, что вывод о совершении убийства по предварительному сговору группой лиц сделан судом исходя лишь из факта совместных согласованных действий виновных при избиении потерпевшего. Однако этого недостаточно для утверждения, что между осуждёнными ещё до убийства был предварительный сговор на совершение данного преступления. Николашев и Коник отрицали наличие у них такого сговора на убийство Кенжегузинова, никаких других доказательств, которые бы подтверждали это обстоятельство, в деле не имеется, а потому квалифицирующий признак «убийство, совершённое по предварительному сговору» исключён из указанных решений судов. Бюллетень Верховного Суда РФ. 1999. № 6. С. 5.

в) Убийство из корыстных побуждений или по найму, сопряжённое с разбоем, вымогательством или бандитизмом (п. «з» ч. 2 ст. 105 УК РФ).

Корысть - это квалифицирующий признак ряда преступлений, в том числе и убийства. Для правильной квалификации убийства из корыстных побуждений важное значение имеет раскрытие содержания этих побуждений.

В научной литературе было высказано мнение, что из указанных в ст. 105 УК РФ квалифицирующих обстоятельств корыстные побуждения выступают как бы родовым понятием, а иные являются его частными случаями. Красиков А.Н. Указ. соч. С. 74.

Представляется, что с данным подходом можно согласиться лишь частично, поскольку убийство, сопряжённое с бандитизмом, может совершаться и не из корыстных побуждений.

Корыстный мотив при убийстве охватывает материальную выгоду в самом широком смысле. Её нельзя сводить только к завладению имуществом и деньгами. Корысть при убийстве - это не только приобретение материальной выгоды, завладение тем, чем не обладал виновный до убийства, но и стремление избавиться от каких-либо материальных затрат сейчас или в будущем, сохранить материальные блага.

Пленум Верховного Суда РФ в п. 11 Постановления от 27 января 1999 г. разъяснил, что по п. «з» ч. 2 ст. 105 УК следует квалифицировать убийство, совершённое в целях получения материальной выгоды для виновного или других лиц (денег, имущества или прав на его получение, прав на жилплощадь и т.д.) или избавления от материальных затрат (возврата имущества, долга, оплаты услуг, выполнения имущественных обязательств, уплаты алиментов и др.).

Большинство учёных солидарно с толкованием корыстных побуждений, высказанным высшей судебной инстанцией.

Так, С.В. Бородин понимает под корыстными побуждениями при убийстве корыстный мотив в самом широком смысле. «Корысть при убийстве - это не только приобретение материальной выгоды, завладение тем, чем не обладал виновный до убийства, но и стремление избавиться от каких-то материальных затрат сейчас или в будущем, сохранить материальные блага, с которыми придётся расстаться на законном основании». Бородин С.В. Указ. соч. С. 134.

А. В. Наумов, напротив, высказал мнение, что нельзя понимать корысть слишком широко, как проявление материальной заинтересованности во всех смыслах. «Корысть - побуждение низменное, проявление частнособственнической психологии - связывается только с отрицательными в моральном отношении поступками: чрезмерной жадностью, хищением, спекуляцией, убийством и т.д.» Наумов А.В., Мотивы убийств. Волгоград. 1968. С. 27-28.

Некоторые исследователи находят, что в постановлении Пленума Верховного Суда корыстные побуждения при убийстве трактуются слишком прямолинейно. Так, С. Абельцев считает, что необходимо говорить не о корыстном мотиве, а о корыстном начале убийств, которое по своему содержанию гораздо шире понятия мотива. По данным С. Абельцева при убийствах, мотивами которых явились зависть, ненависть, неприязнь к потерпевшему, месть и т.д., в среднем в 50% случаев началом является корысть: те или иные материальные, имущественные проблемы (споры при дележе, распределение прибыли, долговые обязательства и т.д.); корысть и корыстное начало в той или иной степени проявляются в 80% всех совершаемых убийств. Он резюмирует, что любой факт корыстного начала должен быть отражён в приговоре суда, хотя мотивом убийства может быть признана месть. Абельцев С. Мотивация особо тяжких преступлений против личности//Российская юстиция.1998. № 11. С. 30.

Данный подход вызывает возражения. Основанием признания убийства квалифицированным могут быть либо корыстные побуждения, непосредственно толкающие виновного на совершение убийства, либо какие-то иные обстоятельства. Из логики рассуждений автора неминуемо следует вывод, что в основе совершения преступлений вообще и убийств в частности лежит человеческий эгоизм, стремление удовлетворять свои потребности за счёт других людей. Но такое заключение не даёт права признавать в качестве квалифицирующего признака убийства эгоизм, отсутствие стремления к общему благу, точно так же как нельзя признавать в качестве отягчающего вину обстоятельства убийства корыстные начала, так как они обнаруживаются практически в каждом преступлении.

Примером является следующее дело. Акмалов проиграл в карты потерпевшему 15 тыс. рублей. С целью избавления от возврата карточного долга он решил убить потерпевшего и попросил Иваникина помочь ему в этом. Во время разговора с потерпевшим о возврате долга Акмалов и Ивакин попросили его разрешить возвратить долг частями. Однако потерпевший отказался, предлагая оплатить долг полностью. Тогда Акмалов двумя выстрелами из ружья убил его.

Таким образом, в данном случае убийство было совершено не из корыстных побуждений, а на почве личных неприязненных отношений. Бюллетень Верховного Суда РФ. 2004. № 1. С. 29.

Корыстным убийство признаётся независимо от того, кто оказывается потерпевшим: владелец имущества или лицо, у которого оно находилось в пользовании либо которому его передали на хранение. Для признания убийства совершённым из корыстных побуждений не имеет значения, кто может получить материальную выгоду: сам виновный или его близкие.

До сих пор остаётся дискуссионным вопрос о форме умысла при совершении убийства из корыстных побуждений. Решение указанной проблемы имеет теоретическое и практическое значение. Если признать, что убийство из корыстных побуждений может быть совершено только с прямым умыслом, то в случае установления у виновного косвенного умысла по отношению к смерти потерпевшего содеянное не может быть квалифицировано как совершённое из корыстных побуждений.

С.Ф. Нафиев утверждает, что корыстное убийство может быть совершено только с прямым умыслом. Он пишет: «Убийство рассматривается субъектом преступления как единственный способ достижения цели завладения имуществом, имущественными правами либо освобождения от обязанностей материального характера. Волевой момент прямого умысла в этих случаях характеризуется желанием наступления смерти потерпевшего для достижения корыстной цели. Корыстные убийства совершаются чаще по заранее обдуманному умыслу, нередко долго вынашиваемому, с тщательной отработкой сценария убийства и способов сокрытия его следов». Нафиев С.Х. Корыстное убийство: понятие, виды, квалификация (уголовно-правовые и креминалогические аспекты). Казань. 1999. С. 54.

С.В. Бородин высказал мнение, что вопрос о форме умысла при убийстве из корыстных побуждений необходимо решать в зависимости от того, было ли оно совершено одновременно с другим преступлением. Он пишет: «В тех случаях, когда совершается одно преступление - корыстное убийство, субъект всегда действует с прямым умыслом, преследуя цель завладения имуществом, иными ценностями или правами материального характера. Здесь убийство оказывается средством для достижения желаемого результата. Виновный сознаёт, что без лишения жизни потерпевшего не может добиться своей корыстной цели. По-другому должен решаться вопрос в тех случаях, когда корыстное убийство совершается при разбойном нападении. Мы согласны с А.В. Наумовым в том, что такое убийство может быть совершено не только с прямым, но и с косвенным умыслом. В некоторых случаях виновный, завладевая имуществом потерпевшего, причиняет ему смерть и безразлично относится к этому результату». Бородин С.В. Указ. соч. С. 134-135.

Убийство только в тех случаях может быть квалифицировано по п. «з» ч. 2 ст. 105 УК РФ, если установлено и доказано, что именно корыстные побуждения послужили поводом для убийства потерпевшего.

Например, убийство водителя автомашины с целью избежать оплаты за проезд было признано корыстным. Обстоятельства дела следующие.

Удачин со своим знакомым Пасечником попросил Чернова, который управлял автомашиной, довезти их до площади Гагарина за плату. Чернов согласился. Когда приехали в обусловленное место, Удачин, стремясь избежать оплаты за проезд, умышленно с целью убийства нанёс Чернову несколько ударов нунчаками по голове, причинив потерпевшему повреждения, от которых тот скончался на месте. После этого Удачин завладел автомашиной Чернова, на которой приехал в пос. Круторожино, где её бросил, а сам скрылся. Бюллетень Верховного Суда РФ. 1997. № 6. С. 15.

Особенностью данного случая является то, что виновный не только отказался оплачивать проезд, но и завладел автомобилем потерпевшего. Факт завладения автомобилем потерпевшего с целью незаконной поездки на нём уже является основанием для квалификации содеянного убийства как совершённого из корыстных побуждений.

Корыстное убийство необходимо отграничивать от случаев, когда оно совершено при разбойном нападении, вымогательстве или бандитизме. Пленум Верховного Суда РФ в п. 11 Постановления от 27 января 1999 г. разъяснил, что такие случаи следует квалифицировать по совокупности убийства и указанных преступлений. Пленум в данном случае исходил, видимо, из того, что каждое преступление, если оно совершено, должно получить соответствующую юридическую оценку. Поэтому нельзя согласиться с А.А. Пионтковским, который утверждал, что квалификация корыстного убийства по совокупности с разбойным нападением может быть оправдана только тем, что санкция ст. 102 УК РСФСР (ст. 105 УК РФ) не предусматривает конфискацию имущества. Курс советского уголовного права. В 6 т. Т. IV. (Под общ. Ред. А.А. Пионтковского) М. 1973. С. 365-367.

В литературе распространено мнение о том, что критерием правильности разрешения поставленного выше вопроса является способ убийства, при этом признаётся, что разбойное нападение, окончившееся убийством, может быть совершено только открыто и потерпевший должен осознавать, что его убивают рада завладения имуществом, а убийство из корысти может быть совершено как открыто, так и незаметно для потерпевшего. Кроме того, указывается, что при разбое переход имущества происходит при совершении убийства и соединяется с ним по времени и месту, а при корыстном убийстве имущество переходит к виновному лишь в дальнейшем.

Анализ законодательства и практики показывает, что эти критерии не являются обязательными, а в ряде случаев вообще не имеют значения для правильной квалификации данного преступления.

Нельзя признать самостоятельным критерием разграничения корыстного убийства без признаков разбоя и корыстного убийства, сопряжённого с разбоем, нападение, поскольку оно, хотя и является признаком разбоя, не исключается и при корыстном убийстве без разбоя.

Критериями разграничения корыстного убийства при разбое и бандитизме и корыстного убийства без признаков разбоя и бандитизма является наличие или отсутствие обязательной совокупности трёх признаков. Если убийство совершено, во-первых, путём нападения, во- вторых, с целью завладения материальными ценностями и, если, в-третьих, завладение имуществом осуществлено в момент совершения убийства или непосредственно после него, то налицо совокупность корыстного убийства и разбоя или бандитизма.

Пленум Верховного Суда РФ в п. 11 Постановления от 27 января 1999 г. обратил внимание на то, что как сопряжённое с разбоем, вымогательством или бандитизмом следует квалифицировать убийство « в процессе совершения этих преступлений». Для большинства подобного рода убийств данная формулировка сомнений не вызывает. Однако при вымогательстве убийство и фактическое завладение материальными ценностями, в некоторых случаях, может быть разорвано значительным промежутком времени. Поэтому, чтобы доказать связь между убийством и моментом фактического завладения виновным материальными ценностями, необходимо анализировать субъективную сторону преступлений - устанавливать единство умысла и стремление виновного реализовать поставленную цель при совершении убийств и вымогательства.

Убийство из корыстных побуждений необходимо отграничивать от убийств, совершаемых по другим мотивам. Ошибки при квалификации, как правило, допускаются в связи с тем, что корыстными признаются такие мотивы и обстоятельства, которые имеют с ними только внешнее сходство.

По приговору Липецкого областного суда К., совершивший убийство С. из корыстных побуждений, был осуждён по п. «з» ч. 2 ст. 105 УК РФ. Судебная коллегия Верховного Суда РФ переквалифицировала преступление на 4.1 ст. 105 УК, указав в определении на отсутствие в деле данных о том, что К., совершая убийство С., намеревался обогатиться за её счёт. О корыстном мотиве не свидетельствуют доказательства, которые приведены в приговоре. В действительности установлено, что преступление было совершено во время ссоры из-за места хранения денег, которые они собирали на покупку автомашины для совместного пользования ею. Архив Верховного Суда РФ. Дело № 77-098-2.

Корыстное убийство, сопряжённое с разбоем, необходимо отграничивать от убийства с целью скрыть совершённое преступление (п. «з» и «к» ч. 2 ст. 105 УК). По общему правилу, такая совокупность по приведённым ранее соображениям исключается в связи с несовместимостью при убийстве разнородных мотивов. Но при определённых ситуациях она возможна. В частности, встречаются случаи, когда убийство совершено сразу же после завладения имуществом после разбойного нападения по мотиву удержания этого имущества и одновременно с целью сокрытия разбоя. Разумеется, такая квалификация возможна только при совершении убийства с прямым умыслом. Здесь применима совокупность п. «з» и «к» ч. 2 ст. 105 УК РФ.

К корыстным убийствам относится убийство по найму, когда убийца лишает человека жизни по указанию лица, пообещавшего уплатить или уплатившего за убийство вознаграждение.

Анализ уголовно-правовой литературы свидетельствует о том, что среди научных работников нет единства в понимании убийства по найму. В основном разногласия обусловлены различной трактовкой его мотивов.

По мнению Л.А. Андреевой убийство по найму является частным случаем убийства из корыстных побуждений и оно не может совершаться без ориентации на материальную выгоду. Андреева Л.А. Квалификации убийств, совершенных при отягчающих обстоятельствах. СПб. 1998. С. 28. Этой же позиции придерживается С.Х. Нафиев. Нафиев С.Х. Указ. соч. С. 57.По мнению Л.Л. Кругликова, мыслимы ситуации, когда наёмник может руководствоваться не только корыстными побуждениями. Например, он может совершать убийство из солидарности или по мотивам борьбы с иноверцами. Кругликов Л.Л. Преступления против личности. Ярославль. 1998. С. 25.

Если убийство было совершено из солидарности или по мотивам борьбы с иноверцами, то признаки совершения преступления по найму отсутствуют. В приведённых примерах виновный действует из собственных убеждений, самостоятельно, а не по инициативе другого лица. Из сказанного следует вывод о том, что если убийство не обуславливалось материальным вознаграждением, то оно не может быть признано совершённым по найму. Следующий пример подтверждает это.

По предложению Чиркова, Букреев и Тетеря совершили убийство Пикулева за 10 тыс. долларов после распития спиртных напитков в квартире, где проживали Пикулев и Чирков. Букреев несколько раз ударил кулаком лежавшего Пикулева и прижал его голову к подушке. Тетеря в это время нанес удары ножом, а Чирков держал потерпевшего за ноги.

Суд квалифицировал действия Букреева и Тетеры по п. «1» ч. 2 ет.105 УК РФ как убийство из корыстных побуждений и по найму.

Рассматривая дело по кассационной жалобе осуждённых, Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда РФ отметила, что убийство по найму применительно к обстоятельствам данного дела является по существу убийством из корыстных побуждений, в связи с чем квалификация содеянного Букреевым и Тетерой как убийства из корыстных побуждений излишняя и подлежит исключению из приговора. Бюллетень Верховного Суда РФ. 2000. № 1. С. 9.

г) Убийство из хулиганских побуждений (п. «и» ч. 2 ст. 105 УК РФ).

Изучение практики показывает, что хулиганские побуждения при убийстве встречаются чаще других отягчающих обстоятельств. Пленум Верховного Суда РФ в п. 12 постановления от 27 января 1999 г. разъяснил, что по п. «и» ч. 2 ст. 105 УК следует квалифицировать убийство, совершённое на почве явного неуважения к обществу и общепринятым нормам морали, когда поведение виновного является открытым вызовом общественному порядку и обусловлено желанием противопоставить себя окружающим, продемонстрировать пренебрежительное к ним отношение.

Специфику этого мотива следует искать, прежде всего, в причинной обусловленности. Хулиганские побуждения лишены какой-либо необходимости: они целиком проистекают из разнузданного эгоизма, связанного с неуважением к личности и человеческому достоинству, безразличным отношением к общественным интересам пренебрежением к законам и правилам поведения. Хулиганские побуждения означают, что субъекту доставляет удовлетворение само преступное деяние, само нарушение общественного порядка, что он получает удовлетворение от своего антиобщественного поведения. Из этого следует, что, совершая убийство из хулиганских побуждений, виновный получает удовлетворение от самого факта лишения жизни человека либо от таких действий, которыми человек может быть лишён жизни при безразличном отношении к этому со стороны виновного.

Известно, что мотив считается факультативным признаком субъективной стороны состава преступления. Но по делам об убийстве из хулиганских побуждений он является обязательным. Поэтому мотив убийства из хулиганских побуждений, во всяком случае, должен быть установлен как необходимое условие правильного применения п. «и» ч. 2 ст. 105 УК РФ. Неустановление мотива убийства не является основанием для признания его совершённым из хулиганских побуждений.

По приговору Брянского областного суда 3 апреля 1998 г. Ковалёв осуждён по ч. 3 ст. 30, п. «и» ч. 2 ст. 105 УК РФ и ч. 3 ст. 213 УК РФ. Он признан виновным в совершении покушения на убийство из хулиганских побуждений и хулиганства с применением оружия.

31 октября 1997 г. Ковалёв в нетрезвом состоянии после конфликта с Быконя взял двуствольное охотничье ружьё и пришёл к его дому. Увидев Быконя, он из хулиганских побуждений с целью убийства произвёл в него два выстрела сквозь окно, после чего ушёл домой.

В результате Ковалёв причинил легкий вред здоровью Быконя и Зиноровой, а также повредил окно в доме.

Президиум Верховного Суда РФ удовлетворил протест Заместителя Председателя Верховного Суда РФ в переквалификации действий Ковалёва с ч. 3 ст. 30, п. «и» ч. 2 ст. 105 УК РФ на ч. 3 ст. 30, ч. 1 ст. 105 УК РФ, а с ч. 3 ст. 213 УК РФ на ст. 115 УК РФ.

Судебные решения подлежат изменению, поскольку вывод суда о совершении Ковалёвым преступлений из хулиганских побуждений ошибочен.

В действиях Ковалёва отсутствуют признаки грубого нарушения общественного порядка, явного неуважения к обществу и пренебрежения к общественным интересам. Поэтому совершённое следует переквалифицировать на ч. 3 ст. 30, ч. 1 ст. 105 УК РФ как покушение на причинение смерти другому человеку. Бюллетень Верховного Суда РФ. 2002. № 11. С. 7.

По мнению С.В. Бородина, хулиганские побуждения в принципе совместимы с другими мотивами при совершении убийств. Они вполне «уживаются» рядом с ревностью местью ненавистью, завистью и др. Бородин С.В. Преступления против жизни. М. 1999. С. 147.

При отграничении хулиганских побуждений от ревности и мести должна учитываться различная природа этих мотивов. Если хулиганские побуждения своим острием направлены против общественного порядка и характеризуются циничным отношением виновного к потерпевшему, то ревность и место являются мотивами, при которых отношения между обвиняемым и потерпевшим, предшествующие убийству, носят личный характер.

А. Наумовым высказано правильное мнение о том, что нельзя считать убийство совершённым из хулиганских побуждений, а не по мотиву ревности только на том основании, что не было действительного повода к ревности. Наумов А. Отграничение убийства из хулиганских побуждений от смежных составов преступлений//Сов. Юстиция. 1970. С. 16. При отграничении мести, возникшей на почве личных отношений, от хулиганских побуждений при убийстве подлежат тщательному выяснению действия потерпевшего, которые виновный счёл основанием для совершения этого преступления. По общему правилу, убийство должно признавать совершенным из хулиганских побуждений в тех случаях, когда действия потерпевшего оказываются малозначительными, а виновный использовал их лишь как предлог для совершения убийства.

От убийства из хулиганских побуждений на практике нередко приходится отграничивать убийство, совершённое в драке или ссоре. В литературе было высказано мнение о том, что убийство в драке или ссоре должно всегда признаваться совершённым из хулиганских побуждений, если установлено, что субъект убийства является инициатором и активной стороной преступления.¹ Более чётко свою позицию по данному вопросу сформулировал Пленум Верховного Суда РФ в п. 12 Постановления от 27 января 1999 г., рекомендовав органам следствия и судам выяснить, кто явился инициатором ссоры или драки, не был бы конфликт спровоцирован виновным для использования его в качестве повода к убийству. Если зачинщиком ссоры или драки явился потерпевший, а равно в случае, когда поводом к конфликту послужило его противоправное поведение, виновный не может нести ответственность за убийство из хулиганских побуждений. И всё же для признания убийства совершённым из хулиганских побуждений недостаточно сослаться на то, что данное лицо является «инициатором» или «активной стороной» преступления, необходимо установить мотив действий виновного. Трудности состоят в том, что убийство из хулиганских побуждений зачастую совершается в драке или ссоре и в результате обстоятельства убийства из хулиганских побуждений и убийства в драке или ссоре нередко совпадают.

Убийство, предусмотренное п. «и» ч. 2 ст. 105 УК, может быть совершено не только с прямым, но и с косвенным умыслом. Виновный, хотя и не ставит перед собой цели убийства, которая имеется при прямом умысле, но не исключает, что смерть потерпевшего всё же может наступить. Вместе с тем это не значит, что действия виновного в убийстве из хулиганских побуждений с косвенным умыслом являются бесцельными. Цель имеется, она состоит в совершении самого действия, направленного против личности потерпевшего, при безразличном отношении к возможному наступлению его смерти. Только цель при убийстве из хулиганских побуждений не выходит за рамки основного убийства, как, например, завладение имуществом при корыстном убийстве. Здесь убийство не является средством для достижения какой-либо цели.

Этот вопрос приобретает принципиальное значение по делам о покушении на убийство из хулиганских побуждений. По таким делам не учитывается, что наличие хулиганских побуждений при косвенном умысле, когда смерть потерпевшего не наступила, недостаточно для признания преступления покушением на убийство. В результате этого в ряде случаев преступление, квалифицированное по ст. ст. 30 и п. «и» ч. 2 ст. 105 УК, оказывается в действительности причинением вреда здоровью или просто хулиганством.

д) Убийство, совершённое с целью скрыть другое преступление или облегчить его совершение, а равно сопряжённое с изнасилованием или насильственными действиями сексуального характера (п. «к» ч. 2 ст. 105 УК РФ).

Повышенная опасность для общества данного вида убийства состоит в том, что виновный совершает фактически два преступления, преследуя при этом низменную цель облегчения другого преступления или освобождения от ответственности за предыдущее преступление, не останавливаясь перед лишением жизни другого человека.

При квалификации данного вида убийства необходимо учитывать, что оно может быть совершено только с прямым умыслом (в законе указывается на специальную цель совершения преступления). Для признания этого убийства оконченным преступлением не требуется, чтобы виновный реально достиг своей преступной цели. Однако если виновный не достиг поставленной цели, это обстоятельство учитывается при квалификации его действий как приготовления к тому преступлению, ради которого было совершено убийство.

П. «к» ч. 2 ст. 105 УК подлежит применению независимо от того, чьё преступление скрывает или облегчает убийца, своё или другого человека. Однако если виновный действовал в интересах другого лица, его действия, при наличии необходимых оснований, должны квалифицироваться помимо п. «к» ч. 2 ст. 105 УК как соучастие в преступлении, совершённое иным лицом.

Убийство с целью сокрытия или облегчения другого преступления и само это преступление могут быть совершены как одним лицом, так и по предварительному сговору разными лицами. В первом случае действия виновного подлежат квалификации по п. «и» ч. 2 ст. 105 УК и по статье, предусматривающей ответственность за другое преступление. Во втором случае ответственность наступает по общим правилам ответственности за соучастие; этим и определяется с учётом конкретных обстоятельств дела квалификация убийства и другого преступления.

Убийство и другое преступление могут быть совершены в разное время. В этих случаях возникает вопрос о разграничении квалификации по п. «к» и п. «б» ч. 2 ст. 105 УК. По п. «к» ч. 2 ст. 105 УК действия виновного могут быть квалифицированы только при том условии, что органу власти ещё не заявлено о совершённом или готовящемся преступлении; если же такое заявление потерпевшим сделано и виновный, совершая убийство, знает об этом, его действия подлежат квалификации по п. «б» ч. 2 ст. 105 УК как убийство из мести в связи с выполнением потерпевшим своего общественного долга.