Преступление против правосудия

Впервые в истории советского периода в УК РСФСР 1960 г. была выделена особая глава «Преступления против правосудия». Данная глава включала преступления против правосудия, понимаемые не в узком смысле как деяния против деятельности судов по разрешению уголовных и гражданских дел, а рассматриваемые в широком понимании правосудия. Это позволило свести к единому объекту уголовно-правовой охраны деятельность судов, органов прокуратуры, следствия, дознания, исправительно-трудовых учреждений, организаций и отдельных лиц в сфере установления истины по делу, обоснованного принятия судебного решения и его исполнения[30.ст. 55].

В первоначальной редакции УК РСФСР 1960 г. включал 15 статей об ответственности за преступления против правосудия. Они включали преступления должностных лиц, препятствующие правильному отправлению правосудия, и преступления иных субъектов. К первой группе посягательств относились: привлечение заведомо невиновного к уголовной ответственности; вынесение заведомо неправосудного приговора, решения, определения или постановления; заведомо незаконный арест или задержание; принуждение к даче показаний. Вторая группа преступлений включала: заведомо ложный донос; заведомо ложное показание; отказ или уклонение свидетеля или потерпевшего от дачи показаний или эксперта от дачи заключения; понуждение свидетеля или потерпевшего к даче ложных показаний или эксперта к даче ложного заключения либо подкуп этих лиц; побег из мест лишения свободы, предварительного заключения или из-под стражи и др.

Такое построение системы преступлений против правосудия с выделением деяний, связанных со злоупотреблением или превышением должностных полномочий при осуществлении правосудия со стороны его представителей, и деяний иных лиц способствовало существованию в течение многих десятилетий взгляда о системе преступлений против правосудия, в основу которой был положен субъект преступления.

Начавшаяся в конце 80-х - нач. 90-х гг. прошлого столетия реформа законодательства, реализация принципа разделения властей, необходимость обеспечения самостоятельности и незыблемости судебной власти потребовали применения и специальных уголовно-правовых средств защиты представителей судебной власти, осуществляющих правосудие.

Закон СССР «Об ответственности за неуважение к суду» от 2 ноября 1989 г. установил уголовную ответственность за ряд посягательств против судьи, народного или присяжного заседателя. Указ Президиума Верховного Совета РСФСР от 11 декабря 1989 г. дополнил УК РСФСР ст. ст. 176.1, 176.2 и 176.3 об ответственности за вмешательство в разрешение судебных дел, угрозу по отношению к судье, народному или присяжному заседателю и за оскорбление судьи, народного или присяжного заседателя.

В последующие годы нормы главы о преступлениях против правосудия неоднократно подвергались изменениям. В основном изменения и дополнения касались необходимости обеспечить должную защиту лиц, непосредственно отправляющих правосудие. Кроме того, на нормах рассматриваемой главы отразились и происшедшие изменения в социально-экономических, идеологических и политических общественных отношениях.

2. Особенности квалификации изготовление или сбыт поддельных денег или ценных бумаг, предусмотренных Уголовного кодекса Республики Казахстан

2.1 Квалификация преступления по объективным признакам изготовление или сбыт поддельных денег или ценных бумаг

Давно уже было отмечено ключевое значение объекта преступления для решения вопросов уголовного права. Ученые подчеркивали, что без определения такового нельзя познать сущность общественно опасного посягательства⁴, что преступные посягательства различаются между собою ценностью общественных отношений, нарушаемых ими. Обращалось также внимание на зависимость между ошибками в установлении объекта преступления и неправильной квалификацией содеянного[37.ст. 6]. Обосновано также, что свойства объекта посягательства позволяют уяснить содержание и признаки других элементов состава преступления. Многие из специалистов при этом в качестве базовой категории для выведения дефиниции понятия объекта преступления использовали категорию «общественные отношения». В последнее время все чаще в печати высказываются иные мнения. Активизируются концепции объекта - правового блага, объекта - интереса. Предлагается, в частности, понимать под объектом преступления «охраняемые уголовным законом социально значимые ценности, интересы, блага, на которые посягает лицо, совершившее преступление, и которым в результате совершения преступного деяния причиняется или может быть причинен существенный вред». Мы же солидарны с теми, кто разделяет традиционную позицию. Так, Р.Р. Галиакбаров, оценивая иные суждения, обращает внимание на то, что «в конечном счете они не выходят за пределы устоявшихся в теории уголовного права решений проблемы объекта преступления». Действительно, если мы говорим об объекте преступления как о социальном благе, то предполагается, что нечто должно быть признано таковым. А это вряд ли возможно вне рамок общественных отношений. Если мы рассуждаем об объекте преступления как о каком-либо интересе, то за последним явственно вырисовывается социальная связь, без которой данный интерес не может быть реализован.

С учетом всего сказанного можно предположить, что объединение законодательных конструкций преступлений против правосудия в рамках одного структурного элемента Уголовного кодекса диктовалось, главным образом, качественным своеобразием нарушаемых этими посягательствами общественных отношений.

Из наименования главы 15 Уголовного кодекса Республики Казахстан вытекает, что центральное место среди этих отношений принадлежит деятельности по отправлению правосудия. В юридической литературе верно подчеркивается, что «преступления против правосудия всегда связаны со спецификой деятельности органов правосудия, поэтому иные посягательства, нарушающие нормальную их работу, но не связанные со спецификой правосудия, представляют собой преступления против интересов государственной службы (злоупотребление должностным полномочием, взяточничество и т. п.) либо против порядка управления (например, подделка документов)»[6.ст. 244].

Говоря об анализируемой нами группе преступлений, В.С. Власов справедливо замечает, что «органы, осуществляющие правосудие и способствующие ему, интересуют законодателя не как звено государственного аппарата и не как отрасль государственного управления, а как особый «механизм», выполняющий задачи исключительной важности»[11.ст. 157].

Именно своими целями, своей направленностью на защиту интересов личности, общества и государства прежде всего специфично правосудие как вид юрисдикционной деятельности. Не случайно на конституционном уровне оно объявлено гарантом прав и свобод человека и гражданина[1].

1. В Республике Казахстан признаются и гарантируются права и свободы человека в соответствии с Конституцией.

2. Права и свободы человека принадлежат каждому от рождения, признаются абсолютными и неотчуждаемыми, определяют содержание и применение законов и иных нормативных правовых актов.

3. Гражданин Республики в силу самого своего гражданства имеет права и несет обязанности.

4. Иностранцы и лица без гражданства пользуются в Республике правами и свободами, а также несут обязанности, установленные для граждан, если иное не предусмотрено Конституцией, законами и международными договорами.

5. Осуществление прав и свобод, человека и гражданина не должно нарушать прав и свобод других лиц (Конституция Республики Казахстан).

Об охранительном характере деятельности по отправлению правосудия можно судить и на основе процессуального законодательства. Так, согласно Уголовно-процессуальному кодексу Республики Казахстан «уголовное судопроизводство имеет своим назначением:

защиту прав и интересов лиц и организаций, потерпевших от преступлений;

защиту личности от незаконного и необоснованного обвинения, осуждения, ограничения ее прав и свобод».

Нельзя, конечно, упускать из вида, что «государственная защита прав и свобод имеет и другие, внесудебные, формы реализации. Однако в отличие от остальных органов государственной власти, в том числе и правоохранительных, только суд имеет охрану прав и свобод человека своей главной задачей». Кроме того, судебная защита имеет ряд неоспоримых преимуществ перед иными механизмами охраны. Эти преимущества заключаются в следующем.

Во-первых, судебная защита распространяется на неограниченный круг лиц.

Во-вторых, она касается всех без исключения прав и свобод, принадлежащих индивиду, в том числе не нашедших прямого нормативного закрепления, но не противоречащих закону.

В-третьих, судебной защитой охвачены права и свободы, нарушенные или ограниченные любым органом государственной власти, местного самоуправления, общественного объединения, должностным лицом любого уровня.

В-четвертых, сама судебная защита относится к числу прав, которые не подлежат ограничению ни при каких условиях.

Но правосудие своеобразно не только свойственным ему правоохранительным характером, но и методами функционирования, ибо «оно может осуществляться только конкретными способами, а не произвольно по усмотрению каких-то должностных лиц или органов». В Конституции Республики Казахстан в качестве методов функционирования правосудия названы гражданское, уголовное и иных установленных законом формы судопроизводства (ч. 2 ст. 75 Судебная власть осуществляется посредством гражданского, уголовного и иных установленных законом форм судопроизводства. В случаях, предусмотренных законом, уголовное судопроизводство осуществляется с участием присяжных заседателей. Конституции Республики Казахстан) [1].

При обращении к любому из этих методов суды стремятся к разрешению конфликтов в правовой сфере жизни общества.

В этом ракурсе правосудие следует рассматривать как деятельность познавательную и правоприменительную. И.Я. Фойницкий подчеркивал: «Как уголовное, так и гражданское производство стремится к достижению правильного решения дела, сообразно с истиной, причем в основание кладутся общие логические приемы раскрытия истины[8 ст. 85]. Решить судебное дело - значит дать ответ на два вопроса: произошло ли искомое и какая правовая норма должна быть применена к происшедшему? Второй вопрос решается на основании юридических учений о применении законов путем толкования и аналогии. Что же касается первого, то он есть лишь повторение общего вопроса об отыскании истины, и для судебного ответа на него необходимы те общие приемы, которые с этой целью применимы в области науки; подобно последней судебное производство слагается из исследования (следствие, розыск) и оценки (решение, приговор); анализ и синтез составляют и для него могучие устои».

Ученый в то же время обращал внимание на глубокое различие между областями теоретической и процессуальной. «Первая, - по его выражению, - покоится на свободе научного изыскания». А для второй «право становится не только целью, но и средством». Иными словами, специфичной чертой правосудия служит его достаточно жесткая регламентация процессуальным законом.

Деятельность суда, таким образом, является охранительной по своей направленности, познавательной и правоприменительной (познавательно-правоприменительной) - по методу осуществления, а также протекающей в особой процессуальной форме.

Думается, что именно наличие у правосудия трех вышеуказанных нами специфических свойств и предопределяет необходимость выделения его в качестве самостоятельного объекта уголовно-правовой охраны. Такое выделение предполагает создание комплекса норм, которые основным назначением имели бы защиту правосудия как охранительной и познавательно-правоприменительной деятельности, а также процессуальной формы последней, и консолидации соответствующих предписаний и запретов в рамках одного структурного элемента Уголовного кодекса. Подобную роль, главным образом, и призвана выполнить глава 15 Уголовного кодекса Республики Казахстан[9]. Вместе с тем следует подчеркнуть, что деятельностью по отправлению правосудия объект посягательств, предусмотренных в названной главе, не исчерпывается.

С помощью мер уголовной репрессии законодатель стремится не только организовать защиту данного вида деятельности, но и создать благоприятные условия для таковой, а прежде всего придать определенную направленность связанной с правосудием деятельности правоохранительных органов, должностных лиц и субъектов процесса. Можно в этом смысле согласиться с Н.А. Носковой, которая в своей работе отмечает: «Посягательство на интересы правосудия есть посягательство на нормальную деятельность суда, прокурора, органов дознания и предварительного следствия по осуществлению задач правосудия» [7 ст. 98]. Таким образом, в объект уголовно-правовой охраны главы 15 Уголовного кодекса Республики Казахстан включаются, наряду с общественными отношениями, возникающими в ходе осуществления правосудия, такие общественные отношения, которые возникают и реализуются в ходе деятельности других органов и лиц, направленной на решение задач, стоящих перед судебной властью. Заметим далее, что глава 15 Уголовного кодекса Республики Казахстан рассчитана не только на защиту процессуальных отношений. С такой позицией законодателя соглашаются не все ученые.

Некоторые авторы подчеркивают, что в главе о преступлениях против правосудия логичнее было бы сосредоточить, исходя из родового объекта, только нормы, охраняющие деятельность по отправлению правосудия. Следуя логике подобных высказываний, необходимо было бы признать лишними в главе 15 Уголовного кодекса Республики Казахстан значительное число составов преступлений[10]. Например:

- Побег из мест лишения свободы, из-под ареста или из-под стражи (ст. 358 Уголовного кодекса Республики Казахстан

1. Побег из мест лишения свободы, из-под ареста или из-под стражи, совершенный лицом, отбывающим наказание или находящимся в предварительном заключении, - наказывается лишением свободы на срок до трех лет.

2. То же деяние, совершенное:

а) группой лиц по предварительному сговору;

б) с применением насилия, опасного для жизни или здоровья, либо с угрозой применения такого насилия;

в) с применением оружия или предметов, используемых в качестве оружия, -наказывается лишением свободы на срок до семи лет.

Примечание. Лицо, добровольно возвратившееся в семидневный срок с момента совершения побега в место заключения или под стражу, освобождается от уголовной ответственности за побег, если оно не совершило иного нового преступления и если побег не был сопряжен с действиями, предусмотренными пунктами б) и в) части второй настоящей статьи).

- Уклонение от отбывания наказания в виде лишения свободы (ст. 359 Уголовного кодекса Республики Казахстан Невозвращение в исправительное учреждение осужденного, которому разрешен краткосрочный выезд за пределы места лишения свободы по истечении срока выезда, а равно осужденного, пользующегося правом передвижения без конвоя либо находящегося под надзором, совершенное с целью уклонения от дальнейшего отбывания наказания в виде лишения свободы, - наказывается лишением свободы на срок до двух лет), не посягают на деятельность по отправлению правосудия, и надо полагать, при вышеназванном подходе были бы исключены из главы о преступлениях против правосудия и помещены в соседнюю главу «Преступления против порядка управления». И все же место составов преступлений, предусмотренных ст. ст. 358 и 359 Уголовного кодекса Республики Казахстан, на наш взгляд, определено законодателем верно. Помещение этих составов в главу о преступлениях против правосудия означает, что законодатель направленность соответствующих норм видит не в защите порядка управления, а в обеспечении стоящих перед правосудием задач посредством гарантирования обязательности судебных и иных процессуальных актов. Последнюю не случайно подчас относят к неотъемлемым свойствам правосудия. «Судебные решения, - пишут, например, К.Ф. Гуценко и М.А. Ковалев, - принимаемые в процессе или по итогам отправления правосудия... в соответствии с законодательством наделяются особыми свойствами. Одно из них - обязательность» [17 ст. 65]. Можно, следовательно, заключить, что в объект уголовно-правовой охраны главы 15 Уголовного кодекса Республики Казахстан включены общественные отношения, обеспечивающие обязательность процессуальных актов.

Учет природы преступлений, предусмотренных ст. ст. 357- 362 Уголовного кодекса Республики Казахстан позволяет правильно подойти к оценке ряда фактических ситуаций, в частности, исключить квалификацию по указанным статьям действий лиц, находящихся в местах лишения свободы или под стражей без законных на то оснований. В этом плане излишне категоричным выглядит определение судебной коллегии Верховного Суда СССР по делу С. от 25 декабря 1946 г., в котором отмечается, что «побег из места заключения является уголовно-наказуемым и в том случае, если впоследствии после совершенного побега прекращено дело, по которому обвиняемый был заключен под стражу». Данный тезис неверен, например, для случаев, когда принудительные меры применялись в ходе расследования не в процессуальных целях, а вопреки им.

При подобных обстоятельствах уклонение от осуществления этих мер не следует расценивать как преступное деяние.

И сама деятельность по отправлению правосудия, и связанная с нею процессуальная деятельность других органов и лиц, и деятельность, посредством которой обеспечивается обязательность процессуальных актов, требуют для своего надлежащего осуществления особых условий. Это главным образом объясняется тем, что все эти виды деятельности протекают в той сфере жизни общества, которая характеризуется повышенным уровнем конфликтности интересов. В наибольшей мере это, конечно, относится к уголовному судопроизводству. Отсюда - потребность в усиленной уголовно-правовой охране жизни, здоровья и личной безопасности всех участвующих в этой деятельности лиц. Этим же обусловливается появление норм, непосредственно направленных на защиту таких ценностей, как авторитет судебной власти, честь и достоинство лиц, призванных содействовать суду, независимость судебной власти, процессуальная самостоятельность органов, осуществляющих предварительное расследование, тайна предварительного расследования.

Таким образом, к объекту уголовно-правовой охраны главы 15 Уголовного кодекса Республики Казахстан нужно относить также общественные отношения, обеспечивающие предпосылки для надлежащего осуществления деятельности по отправлению правосудия, а также деятельности органов и лиц, призванных содействовать суду в осуществлении стоящих перед ним задач и деятельности по реализации результатов правосудия.

Встречаются в юридической литературе и предложения по изменению наименования главы 15 Уголовного кодекса Республики Казахстан, которая «рассчитана на охрану более широкой сферы общественных отношений - не только правосудия, но и деятельности, осуществляемой в ходе предварительного расследования» [16 ст. 152]. Думается, что к какому-либо уточнению прибегать нецелесообразно. Во-первых, вряд ли можно подобрать столь же лаконичное название. Во-вторых, следует помнить, что ни производство предварительного расследования, ни исполнение процессуальных решений не происходит во имя самих себя. Подобная деятельность есть обеспечение правосудия. Интересам последнего поэтому и причиняется вред (создается угроза причинения вреда) посягательствами, совершаемыми в рассматриваемой сфере.

Сказанное, на наш взгляд, позволяет предположить, что законодатель, обособив в главе 15 Уголовного кодекса Республики Казахстан ряд преступлений и дав им название «Преступления против правосудия», сосредоточил здесь конструкции преступных деяний, сущностью которых является посягательство на общественные отношения, призванные обеспечить предпосылки, осуществление в рамках закона, а также реализацию результатов охранительной, познавательно-правоприменительной деятельности суда и содействующих ему органов и лиц.

Названным отношениям способны причинить вред не только рассматриваемые нами преступления. Им угрожают и деяния, ответственность за которые предусмотрена статьями, содержащимися в других разделах (главах) Уголовного кодекса, так как они (деяния) либо совершаются после вынесения соответствующего судебного акта и заключаются в невыполнении возложенных на лицо этим актом обязанностей (ст. 136 Злостное уклонение от уплаты средств на содержание детей или нетрудоспособных родителей

1. Злостное уклонение более трех месяцев родителя от уплаты по решению суда средств на содержание несовершеннолетних детей, а равно нетрудоспособных детей, достигших восемнадцатилетнего возраста, - наказывается штрафом в размере от двухсот до пятисот месячных расчетных показателей или в размере заработной платы или иного дохода осужденного за период от двух до пяти месяцев, либо привлечением к общественным работам на срок от ста двадцати до ста восьмидесяти часов, либо исправительными работами на срок до двух лет, либо ограничением свободы на срок до двух лет, либо арестом на срок до шести месяцев, либо лишением свободы на срок до двух лет.

2. Злостное уклонение более трех месяцев совершеннолетнего трудоспособного лица от уплаты по решению суда средств на содержание своего нетрудоспособного родителя - наказывается штрафом в размере от двухсот до пятисот месячных расчетных показателей или в размере заработной платы или иного дохода осужденного за период от двух до пяти месяцев, либо привлечением к общественным работам на срок от ста двадцати до ста восьмидесяти часов, либо исправительными работами на срок до двух лет, либо ограничением свободы на срок до двух лет, либо арестом на срок до шести месяцев, либо лишением свободы на срок до двух лет., ст. 189 Воспрепятствование законной предпринимательской деятельности.

Ограничение прав и законных интересов индивидуального предпринимателя или коммерческой организации в зависимости от организационно-правовой формы или формы собственности, а равно ограничение самостоятельности либо иное незаконное вмешательство в деятельность индивидуального предпринимателя или коммерческой организации, если эти деяния совершены должностным лицом с использованием своего служебного положения, а равно совершенные в нарушение вступившего в законную силу судебного акта или причинившие крупный ущерб, - наказываются штрафом в размере от трехсот до восьмисот месячных расчетных показателей или в размере заработной платы или иного дохода осужденного за период от трех до восьми месяцев, либо лишением права занимать определенные должности или заниматься определенной деятельностью на срок до пяти лет со штрафом в размере до ста месячных расчетных показателей или в размере заработной платы или иного дохода осужденного за период до двух месяцев, либо исправительными работами на срок до двух лет, либо арестом на срок до шести месяцев, либо лишением свободы на срок до двух лет.

Примечание. Крупным ущербом в статьях настоящей главы признается ущерб, причиненный гражданину на сумму, в сто раз превышающую месячный расчетный показатель, либо ущерб, причиненный организации или государству на сумму, в пятьсот раз превышающую месячный расчетный показатель, установленный законодательством Республики Казахстан на момент совершения преступления), либо осуществляются с целью воспрепятствовать решению задач или выполнению функций правосудия (п. «к» ч. 2 ст. 96 совершенное с целью скрыть другое преступление или облегчить его совершение, а равно сопряженное с изнасилованием или насильственными действиями сексуального характера), либо, наконец, хотя подобной цели и не преследуют, но существенно затрудняют или могут затруднить возникновение, развитие процессуальной деятельности либо деятельности по обеспечению исполнения уголовного наказания (ст. Уголовного кодекса Республики Казахстан[3 ст. 24].

Дезорганизация нормальной деятельности учреждений, обеспечивающих изоляцию от общества:

1. Угроза применения насилия в отношении сотрудника места лишения свободы или места содержания под стражей, а также в отношении осужденного с целью воспрепятствовать его исправлению или из мести за исполнение им общественной обязанности - наказывается лишением свободы на срок до пяти лет.

2. Применение насилия, не опасного для жизни или здоровья, к лицам, указанным в части первой настоящей статьи, - наказывается лишением свободы на срок от трех до семи лет.

3. Деяния, предусмотренные частями первой или второй настоящей статьи, совершенные группой лиц по предварительному сговору либо с применением насилия, опасного для жизни или здоровья, - наказываются лишением свободы на срок от пяти до десяти лет).

Но эти преступные посягательства, в отличие от преступлений, которым посвящена глава 15 Уголовного кодекса Республики Казахстан, имеют в качестве основного объекта иное социальное благо[10].

Заметим, однако, что, придавая правосудию значение основного или дополнительного объекта уголовно-правовой охраны, законодатель, на наш взгляд, не сумел избежать ряда ошибок.

Одна из таких ошибок заключается в определении законодателем сущности состава легализации (отмывания) денежных средств или иного имущества, приобретенных незаконным путем.

При конструировании составов преступлений, которыми умышленно причиняется вред этой высшей ценности, именно последней необходимо придавать значение основного защищаемого общественного отношения. Все же иные социальные блага могут занимать по отношению к ней лишь место дополнительного объекта уголовно-правовой охраны.

Небезупречными выглядят и конструкции составов преступлений, предусмотренных ст. 136 Уголовного кодекса Республики Казахстан. Согласно этой статье привлечение к уголовной ответственности за злостное уклонение от уплаты средств на содержание детей или нетрудоспособных родителей возможно лишь при условии, если виновный был обязан к уплате решением суда. Таким образом, охрана основного объекта, в качестве которого применительно к данной статье выступают общественные отношения, обеспечивающие интересы семьи, ставится в зависимость от необходимости обеспечения обязательности судебного акта, выступающей в качестве дополнительного объекта. Не разделяя мнения Ю.Е. Пудовочкина, полагающего, что в этом случае интересы правосудия превращаются в основной объект преступления[31 ст. 85], мы в то же время согласны с его предложением о необходимости реконструирования упомянутой статьи. Право несовершеннолетних или нетрудоспособных детей получать от родителей средства на содержание, а равно право нетрудоспособных родителей на материальную поддержку от детей относятся к числу жизненно важных. Оно возникает и реализуется в рамках семейно-правовых отношений. Злостное уклонение от выполнения корреспондирующей этому праву обязанности, думается, должно регламентироваться в качестве преступного посягательства независимо от того, состоялось ли судебное решение, обязывающее лицо уплачивать алименты, либо об уплате таковых заключено нотариально удостоверенное соглашение между сторонами. Именно так подошел к вопросу о регламентации ответственности за нарушение обязанности по материальному содержанию законодатель Испании. В ч.1 ст. 228 УК данного государства говорится: «Тот, кто перестал в течение шести месячных заработных плат регулярно или три месяца подряд выплачивать материальную помощь в пользу своего супруга или своих детей, которая была установлена договором или судебным решением при разводе, объявлении брака недействительным, в процессе установления родства или алиментов на детей, рожденных вне брака, наказывается арестом от восьми до двадцати выходных дней» [33].

Еще более кардинально поступил законодатель Швейцарии. В соответствии со ст. 217 УК данного государства тюремным заключением (по жалобе) наказывается тот, кто не выполняет свою семейно-правовую обязанность по содержанию или по материальной поддержке, хотя он располагает средствами для этого или может располагать [34].

Специфика объекта рассматриваемых посягательств определяет и особенности их объективной стороны. Дело, конечно, не только и не столько в том, что многие преступления против правосудия смоделированы законодателем как составы активных действий . Возможно, это-то как раз следует считать упущением казахстанского правотворца. Недостатком целого ряда статей, включенных в главу 15 Уголовного кодекса Республики Казахстан, является то, что они не охватывают собой невыполнение ответственными лицами возложенных на них процессуальным законом или иными нормативными актами обязанностей. Такой упрек можно сделать в адрес ст. 339 Уголовного кодекса Республики Казахстан Воспрепятствование осуществлению правосудия и производству предварительного расследования.

1. Вмешательство в какой бы то ни было форме в деятельность суда в целях воспрепятствования осуществлению правосудия - наказывается штрафом в размере от двухсот до трехсот минимальных расчетных показателей или в размере заработной платы или иного дохода осужденного за период от двух до пяти месяцев, либо арестом на срок от трех до шести месяцев, либо лишением свободы на срок до двух лет.

2. Вмешательство в какой бы то ни было форме в деятельность прокурора, следователя или лица, производящего дознание, в целях воспрепятствования всестороннему, полному и объективному расследованию дела - наказывается штрафом в размере от ста до двухсот минимальных расчетных показателей или в размере заработной платы или иного дохода осужденного за период от одного до двух месяцев, либо привлечением к общественным работам на срок от ста восьмидесяти до двухсот сорока часов, либо арестом на срок от трех до шести месяцев.

3. Деяния, предусмотренные частями первой или второй настоящей статьи, совершенные лицом с использованием своего служебного положения, - наказываются штрафом в размере от пятисот до семисот месячных расчетных показателей или в размере заработной платы или иного дохода осужденного за период от пяти до семи месяцев, либо лишением свободы на срок до трех лет с лишением права занимать определенные должности или заниматься определенной деятельностью на тот же срок или без такового, ст. 345 Уголовного кодекса Республики Казахстан Заведомо незаконное освобождение от уголовной ответственности

Заведомо незаконное освобождение от уголовной ответственности лица, подозреваемого или обвиняемого в совершении преступления, прокурором, следователем или лицом, производящим дознание, - наказывается лишением свободы на срок от двух до семи лет. и т.д.. Важно же, думается, обратить внимание на другую особенность. Нарушение соответствующего объекта уголовно-правовой охраны проявляется во вне в одной из следующих форм:

существенного отклонения субъекта от своих процессуальных функций или невыполнения обязанностей, связанных с реализацией процессуальных актов;

воспрепятствования осуществлению подобных функций и обязанностей, в том числе в виде понуждения (принуждения) носителей таковых к поведению, мешающему решению задач правосудия.

Подавляющее большинство неквалифицированных составов преступлений, включенных в главу 15 Уголовного кодекса Республики Казахстан, по своей законодательной конструкции являются формальными. Даже приводимые в качестве примеров материальных составов нормативные модели незаконных действий в отношении имущества, подвергнутого описи или аресту либо подлежащего конфискации, весьма специфичны, на наш взгляд, в этом отношении. Диспозиция соответствующей статьи содержит указание отнюдь не на основные последствия преступного посягательства, а лишь на дополнительные, от которых защищается дополнительный объект ⁵³. Что же касается основных последствий, характеризующих вред, причиняемый основному объекту уголовно-правовой охраны, то они оказываются за рамками и данных составов преступлений.

Выбор законодателем именно такой конструкции при описании посягательств против правосудия, думается, не случаен. Он обусловливается не только неопределенностью нематериального вреда, преимущественно являющегося следствием подобных общественно опасных деяний, но и способностью последних, как правило, причинять значительный урон важным социальным отношениям, что порождает естественное стремление обезопасить данные отношения от названных посягательств.

Урон этот выражается в том, что либо цели правосудия вообще оказываются недостижимыми, либо создаются неблагоприятные условия для их достижения.

Можно предположить следующее. Если в описание, например, составов злоупотребления или превышения должностными полномочиями законодатель включает указание на существенное нарушение прав и законных интересов граждан или организаций либо охраняемых законом интересов общества или государства, то он тем самым предвидит типичность случаев, когда злоупотребление или превышение не обладает соответствующей вредоносностью. Отсутствие же среди конструктивных признаков некоторых составов преступлений против правосудия, сходных с посягательствами, предусмотренными ст. 228-230 Уголовного кодекса Республики Казахстан (ст. ст. 344-348 Уголовного кодекса Республики Казахстан), такого рода последствий должно означать, напротив, признание нестандартности подобной ситуации. Соответственно, нетипичный случай следует рассматривать с позиции ч. 2 ст. 9 Уголовного кодекса Республики Казахстан 2. Не является преступлением действие или бездействие, хотя формально и содержащее признаки какого-либо деяния, предусмотренного Особенной частью настоящего Кодекса, но в силу малозначительности не представляющее общественной опасности, то есть не причинившее вреда и не создавшее угрозы причинения вреда личности, обществу или государству.

Сказанное относится и ко многим другим составам преступлений против правосудия.

Логично, однако, и иное предположение. Если в судебной практике законодательная презумпция вредоносности тех или иных посягательств, предусмотренных в главе 15 Уголовного кодекса Республики Казахстан, опровергается слишком часто, то не может не возникнуть сомнения либо в правильности выбора конструкции состава преступления, либо даже в обоснованности криминализации такого рода деяний.

Нельзя не обратить внимания на особенности изложения нормативного материала при описании составов преступлений против правосудия. Во-первых, в главе 15 Уголовного кодекса Республики Казахстан законодатель иногда прибегает к бланкетной форме конструирования диспозиции статьи уголовного закона. Во-вторых, подавляющее большинство запретов и предписаний, содержащихся в данной главе, сформулированы с использованием бланкетных признаков [15 ст. 47]. И тот, и другой вариант предопределяют необходимость внимательного ознакомления правоприменителя с ГПК, УПК или УИК, другими нормативными актами аналогичного характера для уяснения содержания соответствующих уголовно-правовых положений. В то же время несовершенство и пробелы процессуального либо уголовно-исполнительного законодательства в ряде случаев могут затруднить уяснение смысла и применение уголовного закона, негативно повлиять на эффективность последних.

2.2 Особенности квалификации по субъективным признакам изготовление или сбыт поддельных денег или ценных бумаг

Специфика объекта преступлений против правосудия нашла отражение и в определении законодателем свойств их субъектов. Поскольку оказать негативное влияние на развитие процессуальных и связанных с ними отношений в целом ряде ситуаций способно далеко не любое лицо, постольку для многих субъектов составов посягательств, включенных в главу 15 Уголовного кодекса Республики Казахстан, характерны специальные признаки.

В юридической литературе отмечается, что преступления против правосудия характеризуются только умышленной формой вины, причем, как правило, умысел может быть лишь прямым.

Действительно, содержание употребляемых в главе 15 Уголовного кодекса Республики Казахстан терминов («воспрепятствование», «угроза», «оскорбление», «уклонение» и т. д.), а равно указание законодателя в ряде статей на признак заведомости поведения виновного убеждает в справедливости такого вывода по отношению к большинству рассматриваемых посягательств. Этого, однако, нельзя сказать о составе разглашения данных предварительного расследования, а также о разглашении сведений о мерах безопасности, применяемых в отношении судьи и участника уголовного процесса.

В редакции ч. 4 ст. 19 Уголовного кодекса Республики Казахстан (Деяние, совершенное по неосторожности, признается преступлением только в том случае, когда это специально предусмотрено соответствующей статьей Особенной части Кодекса)не представляется возможным однозначно ответить на вопрос о форме вины в данных преступлениях. Формулировка ст.ст. 310, 311 Кодекса такова, что допускает не только умысел в преступном распространении соответствующих сведений.

Не позволял такой категоричный вывод сделать и УК РСФСР 1960 г. Поэтому встречались утверждения, что разглашение данных предварительного расследования может быть совершено и по неосторожности[31 ст. 97].

Критикуя подобную позицию, ученые каких-либо весомых аргументов против нее чаще всего не приводили.

Но оправданно ли установление ответственности за совершение по неосторожности разглашения данных предварительного расследования в то время, как посягательства, наносящие более серьезный вред правосудию, наказуемы лишь при умысле виновного? Вряд ли. Сказанным, на наш взгляд, может быть обоснована необходимость уточнения формы вины в составе преступления, предусмотренном ст. 355 Уголовного кодекса Республики Казахстан. Разглашение данных дознания или предварительного следствия.

Разглашение данных дознания или предварительного следствия лицом, предупрежденным в установленном законом порядке о недопустимости их разглашения, если оно совершено без согласия прокурора, следователя или лица, производящего дознание, - наказывается штрафом в размере от ста до двухсот месячных расчетных показателей или в размере заработной платы или иного дохода осужденного за период от одного до двух месяцев, либо исправительными работами на срок от одного года до двух лет, либо арестом на срок до трех месяцев.

Следует в то же время заметить, что единообразие в определении формы вины применительно к составам преступлений против правосудия не вполне оправданно.

Еще в 1884 г. присяжный поверенный А.Э. Бардзкий пытался обосновать необходимость привлечения к уголовной ответственности должностных лиц судебного ведомства за принятие ошибочных решений. «Самые обширные полномочия, - писал он, - даны суду - власть его самая широкая; судьба человека, его жизнь, имущество, честь и свобода - все это в руках судьи, как шашки, которые он передвигает, хотя и согласно закону, но закону, толкуемому по его усмотрению. Раз судья взялся за эту игру, так отвечай же за всякий неосмотрительный ход, за всякое незаконное усмотрение» [25 ст. 91].

Важность осуществляемой вершителями правосудия функции, необходимость особой тщательности исполнения ими принятых на себя обязанностей порождают, на наш взгляд, обоснованные сомнения в правильности нормативного определения формы вины в составе преступления, предусмотренного ст. 350 Уголовного кодекса Республики Казахстан Вынесение заведомо неправосудных приговора, решения или иного судебного акта.

1. Вынесение судьей (судьями) заведомо неправосудных приговора, решения или иного судебного акта - наказывается штрафом в размере от пятисот до семисот месячных расчетных показателей или в размере заработной платы или иного дохода осужденного за период от пяти до семи месяцев либо лишением свободы на срок до пяти лет с лишением права занимать определенные должности или заниматься определенной деятельностью на срок до трех лет.

2. То же деяние, связанное с вынесением незаконного приговора суда к лишению свободы или повлекшее иные тяжкие последствия, - наказывается лишением свободы на срок от двух до семи лет с лишением права занимать определенные должности или заниматься определенной деятельностью на срок до трех лет.

Указание законодателя на заведомость неправосудности судебного акта исключает вывод о возможности совершения данного преступления по неосторожности. Последнее может быть осуществлено лишь с прямым умыслом. Субъект не только осознает, что принимает участие в вынесении неправосудного (несоответствующего закону ли необоснованного) судебного акта, но и желает его постановления. Свое желание субъект выражает в том случае, когда судебный акт выносится коллегиально, путем соответствующего голосования. Отсюда следует сделать вывод о том, что судья, оставшийся при голосовании в меньшинстве, но вынужденный в силу указания закона подписать вынесенный путем голосования судебный акт, не должен нести ответственность по ст. 350 Уголовного кодекса Республики Казахстан.

В период действия ст. 177 УК РСФСР 1960 г., послужившей прообразом названной статьи действующего Уголовного кодекса, в юридической литературе подчеркивалось, что соответствующая норма почти не применяется, поскольку при вынесении неправосудных приговоров судьи обычно утверждают, что действовали неумышленно, доверились следователю и прокурору, допустили невнимательность, и что опровергнуть такие утверждения практически невозможно. Предлагалось также «изменить закон, предусмотрев уголовную ответственность судей не только за умысел, но и за грубую небрежность, повлекшую осуждение невиновных» [26 ст. 86].

Проблема предупреждения уголовно-правовыми средствами принятия вершителями правосудия ошибочных решений, явившихся причиной наступления тяжких последствий, не снята, как представляется, до сих пор. Более того, можно предположить, что она еще более обострилась в связи с изменением состава халатности. Статья 316 Уголовного кодекса Республики Казахстан.

Халатность.

1. Халатность, то есть неисполнение или ненадлежащее исполнение должностным лицом своих обязанностей вследствие недобросовестного или небрежного отношения к службе, если это повлекло существенное нарушение прав и законных интересов граждан или организаций либо охраняемых законом интересов общества или государства, - наказывается штрафом в размере до двухсот месячных расчетных показателей или в размере заработной платы или иного дохода осужденного за период от одного до трех месяцев, либо привлечением к общественным работам на срок от ста восьмидесяти до двухсот сорока часов, либо исправительными работами на срок до одного года, либо арестом на срок до трех месяцев.

2. То же деяние, повлекшее по неосторожности смерть человека или иные тяжкие последствия, - наказывается лишением свободы на срок до пяти лет с лишением права занимать определенные должности или заниматься определенной деятельностью на срок до трех лет., в ее редакции имеет ограниченную сферу применения. Оценка ошибочного судебного решения в качестве халатности возможна лишь при наступлении определенного вида последствий, а именно повлекло существенное нарушение прав и законных интересов граждан или организаций либо охраняемых законом интересов общества или государства, причинения тяжкого вреда здоровью или смерти. При этом понятие крупного ущерба законодатель связывает исключительно с материальном вредом. К подобным видам вреда все тяжкие последствия недобросовестного отношения судей к своим обязанностям сведены быть не могут. Достаточно, например, указать на такие специфические последствия от деяний, совершаемых в данной сфере, как осуждение невиновных к лишению свободы, уход от уголовного наказания лиц, совершивших тяжкие и особо тяжкие преступления и т. п.

В целях повышения внимательности и предусмотрительности судей при вынесении судебных актов - выполнении действия, требующего высокой гражданской и профессиональной ответственности, было бы целесообразно учесть опыт тех государств, уголовные кодексы которых предусматривают ответственность за неизвинительные судебные ошибки. Так, согласно ст. 447 Уголовного кодекса Испании, судья или магистрат, который по грубой неосторожности или непростительному незнанию вынесет явно незаконный приговор или решение, наказывается лишением права занимать соответствующие должности или государственный пост на срок от двух до шести лет[4]. Если уж законодатель, признавая исключительную важность правовой охраны правосудия, пошел по пути создания специальных составов для умышленных преступлений против интересов службы в государственных органах, он, по нашему мнению, тем более должен был сделать это по отношению к неосторожным деяниям.

Для большинства составов преступлений против правосудия цель и мотив не являются обязательными признаками. Но если уж законодатель придает такое значение факультативным признакам субъективной стороны, то наполняет их особым содержанием. Специфика последнего заключается в следующем. Во-первых, ответственность ни за одно из преступлений, предусмотренных в главе 15 Уголовного кодекса Республики Казахстан, не ставится в зависимость от наличия корыстной или иной личной заинтересованности, в отличие, например, от некоторых конструкций посягательств против интересов службы в государственных органах или порядка управления. Во-вторых, определяемый в законе идеальный результат соответствующих преступлений против правосудия всегда противоположен задачам последнего. Что же касается указанных в статьях анализируемой главы Кодекса мотивов преступных деяний, то их особенности заключаются в механизме формирования, а именно в возникновении стремления совершить преступление под влиянием процессуальной деятельности или деятельности, значимой для исполнения процессуальных решений.

3. Классификация изготовление или сбыт поддельных денег или ценных бумаг и ее значение

3.1 Субъект преступления как критерий классификации изготовление или сбыт поддельных денег или ценных бумаг

В главе 15 Уголовного кодекса Республики Казахстан содержатся 27 статьи. Регламентируемые последними преступные посягательства имеют не только общие черты, но, естественно, и различия. В то же время есть признаки, которые одним составам преступления присущи, а в других они отсутствуют. Это, видимо, и служит основой для классификации преступлений, ответственность за которые предусмотрена в рассматриваемой главе Уголовного кодекса.

Долгое время в юридической литературе в качестве основания построения группировки преступлений против правосудия избиралась общность признаков субъекта посягательства.

Безусловно, что классификация по данному признаку имеет не только теоретическое, но и практическое значение. Она, во-первых, помогает сориентироваться, от кого именно защищено правосудие посредством уголовно-правовых ограничений, и, соответственно, правильно определить лицо, подлежащее уголовной ответственности за конкретное посягательство.

Во-вторых, она позволяет увидеть и некоторые недостатки уголовного закона. Так, не всегда оправдано произведенное законодателем объединение в одной части статьи Общей части 19 Уголовного кодекса Республики Казахстан Вина.

1. Лицо подлежит уголовной ответственности только за те общественно опасные деяния (действия или бездействие) и наступившие общественно опасные последствия, в отношении которых установлена его вина.

2. Объективное вменение, то есть уголовная ответственность за невиновное причинение вреда, не допускается.

3. Виновным в преступлении признается лишь лицо, совершившее деяние умышленно или по неосторожности.

4. Деяние, совершенное по неосторожности, признается преступлением только в том случае, когда это специально предусмотрено соответствующей статьей Особенной части Кодекса, нескольких составов преступлений. Речь идет о тех случаях, когда один из ассоциированных составов включает в себя качества специального субъекта, а другой - нет. Подобное объединение нежелательно, ибо при толковании уголовно-правовой нормы правоприменитель может ошибочно предположить наличие в той или иной законодательной конструкции признаков, которыми она [конструкция] не обладает. Это, собственно говоря, уже происходит в теории при характеристике составов преступлений, описанных в ч. 2 ст. 357, ст. 362 Уголовного кодекса Республики Казахстан.

Кроме того при конструировании санкций за посягательства на один и тот же объект не учтено должным образом, в какой мере это посягательство связано со злоупотреблением специальными полномочиями или игнорированием должностных обязанностей. А.А. Нечепуренко правильно, на наш взгляд, в качестве одного из правил построения санкций за преступления против правосудия называет следующее. «В тех случаях, - отмечает он, - когда субъектом преступления является работник правоохранительных органов, в санкциях должно указываться как дополнительное наказание лишение права занимать определенные должности или заниматься определенной деятельностью[21 ст. 58].

В свете сказанного невозможно, думается, привести веские аргументы для оправдания того, что в санкциях действующего Уголовного кодекса обязательное лишение права лиц, совершивших преступление против правосудия с использованием служебного положения, выглядит скорее как исключение, чем правило. Таким исключением служат ч.ч. 2 и 3 ст. 348 Фальсификация доказательств.

2. Фальсификация доказательств по уголовному делу лицом, производящим дознание, следователем, прокурором, специалистом, принимающим участие в процессуальных действиях или защитником - наказывается лишением свободы на срок до трех лет с лишением права занимать определенные должности или заниматься определенной деятельностью на срок до трех лет.

3. Фальсификация доказательств по уголовному делу о тяжком или особо тяжком преступлении, а равно повлекшая тяжкие последствия, - наказывается лишением свободы на срок от трех до семи лет с лишением права занимать определенные должности или заниматься определенной деятельностью на срок до трех лет. и ст. 362 Неисполнение приговора суда, решения суда или иного судебного акта.

1. Злостное неисполнение вступивших в законную силу приговора суда, решения суда или иного судебного акта, а равно воспрепятствование их исполнению - наказываются штрафом в размере до двухсот месячных расчетных показателей или в размере заработной платы или иного дохода осужденного за период до двух месяцев, либо привлечением к общественным работам на срок от ста двадцати до ста восьмидесяти часов, либо арестом на срок до четырех месяцев.

2. Те же деяния, совершенные представителем власти, государственным служащим, служащим органа местного самоуправления, а равно служащим государственного учреждения, коммерческой или иной организации, - наказываются штрафом в размере от двухсот до четырехсот месячных расчетных показателей или в размере заработной платы или иного дохода осужденного за период от двух до четырех месяцев, либо лишением права занимать определенные должности или заниматься определенной деятельностью на срок до пяти лет, либо привлечением к общественным работам на срок от ста восьмидесяти до двухсот сорока часов, либо арестом на срок от трех до шести месяцев, либо лишением свободы на срок до двух лет.