Понятие преступления по уголовному праву зарубежных стран (США, Италия, Япония)

Введение

1. Понятие и классификация преступления по законодательству США

1.1 Понятие преступления. Классификация преступлений

1.2 Субъект преступления

2. Понятие и классификация преступления по законодательству Японии

2.1 Понятие преступления, классификация преступлений, их множественность. Понятие. Общая характеристика

2.2 Основания уголовной ответственности

2.3 Субъект преступления

3. Понятие и классификация преступления по законодательству Италии

3.1 Понятие преступления. Политическое преступление

3.2 Основания уголовной ответственности

3.3 Субъект преступления

Заключение

Список использованных источников

уголовный преступление ответственность право

Введение

Данная работа посвящена анализу основных институтов обшей части уголовного права ряда развитых зарубежных стран: США, Японии и Италии. Ее Разработку продолжает уже сложившуюся традицию познания уголовного права зарубежных государств, начало которой еще в советское время было положено такими учеными, как М.М. Исаев, Н.Н. Полянский и А. А. Пионтковский. Значительный вклад в ёе развитие внесли профессора B.C. Никифоров, П.И. Гришаев, Ф.М. Решетников, К.Ф. Гуценко, Н.Ф. Кузнецова и другие [2, с. 6].

Знание уголовного права других стран не только способствует расширению кругозора. Оно может быть полезным, а в соответствующих случаях и необходимым в научно-исследовательской работе. Его изучение предусматривается учебными программами многих высших учебных заведений в качестве спецкурса.

Знание уголовного права зарубежных стран, как показывает не столь отдаленная по времени история подготовок, ныне действующего уголовного законодательства республики Казахстан, оказалось весьма полезным и в этом деле.

В данной работе институты Общей части рассматриваются по уголовному праву двух основных правовых систем. Англо-саксонская система представлена уголовным правом США, континентальная Италии и Японии. Принципиальное отличие права первой страны от второй и третей состоит в том, что там наряду с законодательством или статутным правом основным источником уголовного права также является общее, или прецедентное, право. В США суды в ряде штатов по-прежнему такое право имеют.

Включение в дипломную работу материала по Общей части уголовного права Италии, а, например, не Испании, где действует новый УК 1995 г., объясняется двумя причинами. Во-первых, тем, что в действующем УК Италии 1930 г. урегулированы многие вопросы Общей части (например, политических преступлений, вины, основания уголовной ответственности, причинной связи и пр.), которые не нашли отражения в уголовных кодексах других стран континентальной системы права. И, во-вторых, тем, что итальянское уголовное право оказало значительное влияние на законодательство многих латиноамериканских и даже некоторых африканских стран.

В странах Западной Европы сейчас вынашивается идея унификации уголовного права стран Европейского Союза. Изложенный в данной работе материал по этому вопросу позволяет сказать следующее. В принципе унификация возможна, но, думается, до определенных пределов. Больше предпосылок для этого имеется у стран континентальной системы права, хотя и там, если иметь в виду институты Общей части, по ряду вопросов есть существенные различия.

Американский профессор Дж. Флeтчер, как бы развивая вышеупомянутую идею, отмечает, что «между различными системами уголовного права на Самом деле гораздо больше общего», чем обычно принято считать. Далее он пишет: «Скрытое единство не лежит на поверхности, а находится пол глубоким пластом законодательных положений и судебных решений». Но интересно, о каком единстве можно говорить, если оно лежит под глубоким пластом законодательных положений? Единство или сходство должно быть очевидным и находиться именно на уровне законодательства, являющегося основой для дискуссий и соответствующих выводов [4, с. 76].

По-видимому, предвосхищая вопросы по поводу сказанного Дж. Флeтчером, профессор Есаков Г. А пишет: «Никто, конечно, не берется утверждать о возможном создании единого (для всего мира) уголовного кодекса - это абсурд. Но сближение по ряду принимаемых позиций, по всей вероятности, будет продолжаться». Конечно, о каком-то сближении можно говорить. Быстрее и эффективнее оно будет осуществляться в рамках континентальной системы права. Но пока в странах англо-саксонской системы права многие вопросы продолжают регулироваться прецедентным правом, а статутное право во многих случаях представляет собой законодательное оформление его весьма архаичных положений, сближение между этими правовыми системами в обозримом будущем представляется весьма эфемерным. Кроме того, о каком сближении может идти речь, если в самих США имеются 53 уголовно-правовые системы и многие вопросы даже Общей части регулируются по-разному, а действующее федеральное уголовное законодательство, по точному выражению американских ученых находится в «хаотичном состоянии»: его трудно понимать, трудно применять и трудно объяснить [5, с. 70].

При рассмотрении вопросов темы данного исследования авторы придерживались, обшей схемы его построения. Но именно придерживались, а не были жестко поставлены в ее рамки. В зависимости от значения или актуальности того или иного вопроса для уголовного права соответствующей страны они уделяют большее или меньшее подробно и всесторонне, т.к. там смертная казнь предусматривается законодательством федеральным и большинства штатов и применяется довольно широко.

Несколько необычно излагается материал по уголовному праву Японии. Такое своеобразие объясняется рядом причин. Прежде всего, спецификой самого уголовного законодательства Японии, где с незначительными изменениями действует старый уголовный кодекс - УК 1907 г., в свое время испытавший большое влияние базировавшегося на принципах классической школы германского УК 1871 г. Последний, кстати, формально считается действующим в ФРГ до настоящего времени, но по существу - это уже давно новый уголовный кодекс. В дальнейшем многочисленные недостатки УК 1907 г. «исправлялись» судебной практикой и уголовно-правовой доктриной, обогащенной идеями западноевропейских и американских теорий. В связи с изложенным выше следует заметить, что лишь сравнительно недавно кодекс был официально издан на современном юридическом языке.

Тема дипломной работы актуальна и подлежит детальному исследованию.

Актуальность работы заключается в изучение законодательства зарубежных стран, так как сравнительный анализ может быть использован при совершенствование законодательства Республики Казахстан.

Значительный вклад в разработку изученности данной темы внесли: Блищенко А.Р., Каламкарян Л.Д, Карпец И.М., Фисенко И.В. Богатырев А.Г, Алексеев Н.О., Кудайбергенов М. Б., М.М. Исаев, Н.Н. Полянский и А. А. Пионтковский., B.C. Никифоров, П.И. Гришаев, Ф.М. Решетников, К.Ф. Гуценко, Н.Ф. Кузнецова и другие.

Цель дипломной работы - рассмотреть понятие преступлений по уголовному праву зарубежных стран.

Поставленные цели достижимы через выполнение следующих задач:

- Рассмотреть историю законодательства зарубежных стран.

- Понятие и классификация преступления на примере (США, Италии и Японии).

- Основания уголовной ответственности по законодательству зарубежных стран

- Рассмотреть субъект преступления по уголовному праву (США, Италии и Японии).

Объект исследования: общественные отношения, возникающие в сфере осуществления совершения преступления.

Методы дипломной работы - в дипломной работе широко применяются методы логико-юридического и сравнительно-исторического исследования нормативных актов.

В результате исследования изучены труды ученых-юристов и специалистов в области уголовного права зарубежных стран.

Структура работы состоит из введения, трех глав, заключения, списка использованных источников.

1. Понятие и классификация преступления по законодательству США

1.1 Понятие преступления. Классификация преступлений

По вопросу определения понятия преступления уголовное право США характеризуется чрезвычайной пестротой и разнообразием. В законодательстве сложилась следующая картина: в федеральном законодательстве его вообще нет, как нет в уголовных кодексах отдельных штатов, например, УК штата Огайо и УК Округа Колумбия; в кодексах большинства штатов можно обнаружить лишь различные варианты формального определения. Вот несколько примеров, иллюстрирующих такое положение. В п.1 § 10.00 УК штата Нью-Йорк сказано, что «посягательство означает поведение, за которое наказание тюремным заключением на срок или штрафом предусмотрено любой нормой права данного штата или вообще любой нормой права, местным правом либо ордонансом органа политической власти данного штата, или любым приказом, правилом или инструкцией, которые приняты каким-либо правительственным учреждением в соответствии с предоставленными ему для этого полномочиями» [5, с. 58].

В соответствии с § 21-3105 УК штата Канзас, уголовное правонарушение - это «действие или бездействие, предусмотренное законом, при осуждении за которое может быть назначено наказание в виде смертной казни, тюремного заключения, штрафа или штрафа и тюремного заключения одновременно». § 15 УК Калифорнии гласит: «Преступлением или публичным уголовным правонарушением является деяние, которое совершено или не совершено в нарушение какой - либо нормы права, запрещающей или предписывающей его совершение, а также по осуждению за которое назначается одно из следующих наказаний: 1) смертная казнь; 2) тюремное заключение; 3) штраф; 4) отстранение от должности; 5) лишение права занимать в данном штате должность, пользующуюся почетом, доверием или приносящую прибыль».

Как видно, приведенные определения, являясь чисто формальными, содержат два признака - противоправность и наказуемость. Но они не отвечают на вопрос: почему, то или иное деяние объявляется законодателем преступным, т.е. противоправным и наказуемым? Наличие в законодательстве формального понятия преступления имеет определенное положительное значение, так как создает препятствие для нарушений законности. Но недостаточность включения в определение только формальных признаков очевидна: оно не раскрывает суть такого явления как преступление.

К определению понятия преступления в американской юридической литературе наблюдаются разные подходы. Одни авторы являются сторонниками формального определения, другие - предпринимают попытки его материализации, третьи - предлагают различные варианты смешанных концепций.

Концентрированным выражением первого подхода являются рекомендации, содержащиеся в Примерном уголовном кодексе США. Закрепленный там принцип «Никакое поведение не составляет посягательства, если оно не является преступлением или нарушением по настоящему кодексу или иному статуту данного штата» (ст. 105) по существу представляет собой общее формальное определение преступления. В более новых работах американских юристов можно встретить такие его формулировки: преступление - «преступным действием является такое поведение, которое точно описано в уголовном законе»; «преступление - это такой вид неприемлемого поведения, которое наказуемо по закону». В связи с этим последним определением сразу же возникает вопрос: неприемлемое для кого? Ответа на него Дж. Зиглер не дает [6, с. 58].

Соглашаясь с тем, что уголовным правонарушением является запрещенное законом поведение, за которое предписывается наказание, Г. Пэкер признает, что такое определение «неизбежно является тавтологическим; оно нам не говорит ничего о том, каким является или должна быть сущность уголовного правонарушения по закону. Осознают это и некоторые другие американские теоретики и пытаются выйти за пределы замкнутого круга формального определения. Но делают это своеобразно. Полностью игнорируя законодательные критерии, они чаще всего определяют преступление как деяние, вредное для общества: «поведение, которое противоречит благополучию общества. (Г. Сайкс), «как нарушение норм поведения и совокупности духовных ценностей общества. (У. Реклисс) и др.

Подобное решение вопроса встречается и в судебной практике: «Деяние не может быть охарактеризовано как преступное, если оно не посягает на общество» и уголовные суды не должны заниматься рассмотрением дела, если совершенное деяние не попадает под такое его понимание.

Сторонники этих, так называемых прагматических определений преступления, основывают такую его трактовку, в частности, тем, что некоторые виды антисоциального поведения, наносящие обществу больший вред, чем традиционные, остаются не наказуемыми по закону. Попытки отказа от формального определения понятия преступления и замены его чисто «материальным» чреваты опасностью произвола со стороны властей.

Представители третьей группы американских юристов дают, как им представляется, более сбалансированные определения преступления, содержащие как формальные, так и материальные признаки преступления. Так, например, Р. Перкинс пишет, что «уголовным правонарушением является социальный вред, который определяется и наказывается по закону.

Есть в США представители юридической науки, которые считают, что точное, правильное и достоверное определение уголовного правонарушения вряд ли может быть вообще достигнуто.

Однако следует отметить, что в целом в американском уголовном законодательстве и доктрине превалирует формальное определение преступления.

Классификация преступлений. В американском уголовном праве существуют различные классификации уголовных правонарушений.

Наиболее распространенной законодательной классификацией является деление преступлений на две большие группы: на фелонии (felony) - наиболее опасные посягательства и менее опасные - мисдиминоры (misdemeanor). В ее основе лежит чисто Формальный критерий - характер наказаний, предусмотренных законом за содеянное.

В силу причин, достаточно четкую разницу между фелонией и мисдиминором провести не всегда представляется возможным. Однако по общему правилу, если иметь в виду наказание как лишение свободы, фелония - это деяние, караемое тюремным заключением на срок свыше одного года, а мисдиминор ответственно - до одного года включительно.

Кроме того, уголовные кодексы большинства штатов предусматривают и так называемые «нарушения», которые в основном представляют собой разного рода дорожно-транспортные проступки (нарушение правил эксплуатации транспорта, перехода улиц, незаконная парковка). Законодательство отдельных штатов указывает другие критерии несения деяния к категории фелонии или мисдиминора. Так, в Калифорнии фелония - это посягательство, караемое смертной казнью или лишением свободы с содержанием осужденного в центральной тюрьме штата, а мисдиминор - деяние, которое наказывается штрафом в размере около 1000 долларов и (или) лишением свободы сроком до шести месяцев с содержанием в окружной тюрьме штата (§ 17 и 19 УК) [5, с. 68].

Существенные различия в классификациях уголовных правонарушений в законодательстве федеральном и штатов порождали многочисленные трудности как материально-правового, так и процессуального характера. Определенную помощь в их устранении был призван оказать Примерный уголовный кодекс. В соответствии с его ст. 1.04 посягательства могут быть двух видов: преступления и нарушения.

Первые в свою очередь подразделяются на фелонии, мисдиминоры и малые мисдиминоры. Для фелоний предусматривается трехзвенная градация (ст. 6.01). Фелония 1 степени - это деяние, наказуемое лишением свободы, минимальный срок которого 1-10 лет, максимальный - пожизненное тюремное заключение (в виде альтернативы - смертной казнью), фелония II степени - лишением свободы минимальным роком 1-3 года, максимальным - 10 лет и фелония III степени - лишением свободы минимальным сроком 1-2 года, а максимальным -5 лет. (ст. 6.06).

Из изложенного видно, что Примерный УК предлагает в отношении фелоний систему неопределенных приговоров. Мисдиминоры наказуемы лишением свободы сроком до одного года, а малые мисдиминоры - до 30 дней (ст. 6.08).

И, наконец, второй вид посягательства - нарушение. Его совершение может повлечь за собой только наложение штрафа или другого имущественного взыскания. Нарушение не составляет преступление и осуждение за него «не является основанием для каких-либо правопоражений или ухудшения правового положения виновного (п. 5 ст. 1.04).

Приведенная классификация, хотя и далека от совершенства, тем не менее, явилась шагом вперед в решении проблемы. В той или иной степени она была воспринята уголовным законодательством ряда штатов. Ее заметное влияние прослеживается в УК штата Нью-Йорк. Там также для обозначения общего понятия преступления используется термин «посягательство», которое включает в себя преступление, нарушение и дорожный проступок.

Преступления - это фелонии и мисдиминоры (§ 10.00). Но в отличие от Примерного УК в УК штата Нью-Йорк фелонии подразделяются на пять категорий, а мисдиминоры - на три (§ 55.00). В соответствии с § 70.00 фелония класса А - это деяние, наказуемое в виде максимума пожизненным лишением свободы или смертной казнью (§ 60.06), класса В - до 25 лет тюремного заключения, класса С - до 15 лет, класса D - до 7 лет и класса Е - до 4 лет. Кроме того, «для целей наказания фелонии класса. А в свою очередь подразделяются на два подкласса - А-I и А-II. Мисдиминоры могут быть класса А, В и неклассифицированные: они наказываются лишением свободы сроком от 15 дней до одного года. Нарушение - это деяние, наказание за которое не может превышать 15 дней, а дорожный проступок - это посягательство, предусмотренное Дорожно-транспортным законом.

Классификация преступлений по УК штата Нью-Йорк, даже представленная в значительно упрощенном виде, более детализированная, а потому более сложная, чем предусмотренная в Примерном уголовном кодексе. Согласно § 55.10 УК штата Нью-Йорк любое посягательство, определенное в каком-либо другом нормативном акте, наказуемое лишением свободы сроком более одного года, но не классифицированное, считается фелонией класса Е.

Думается, под влиянием Примерного УК и УК штата Нью-Йорк, а также кодексов некоторых других штатов, в 1984 г. в федеральное законодательство (§ 3559) раздела 18 Свода законов США введена новая, более детальная классификация. Она предусматривает, в зависимости от максимально возможного наказания, фелонии пяти классов: A (смертная казнь или пожизненное лишение свободы), В (25 лет лишения свобода или более), С (10-25лет), D (5-10 лет) и Е (1-5 лет лишения свободы). И мисдиминоры трех классов: А (6 месяцев - 1 год лишения свободы), В (30 дней - 6 месяцев) и С (5-30 дней лишения свободы). А также нарушение, если деяние карается лишением свободы 5 дней или другими наказаниями. Все они охватываются понятием посягательство (offense).

В уголовных кодексах американских штатов можно обнаружить различные варианты приведенных классификаций уголовно наказуемых деяний [6, с. 31].

Так, в УК Пенсильвании (§ 106) преступления подразделяются на тяжкое убийство 1 или 2 степени, а также - на фелонии и мисдиминоры трех степеней. Фелония 1-й степени - это деяние, караемое тюремным заключением сроком более 10 лет, 2-й степени - сроком до 10 лет, а 3-й - сроком до 7 лет. Мисдиминор 1-й степени - это деяние, караемое тюремным заключением сроком до 5 лет, 2-й степени - сроком до 2 лет, а 3-й - сроком до 1 года. В кодексе специально оговаривается, что если преступление именуется фелонией или мисдиминором, но без указания степени, то оно считается соответственно фелонией или мисдиминором третьей степени. В известном смысле эта классификация является необычной, прежде всего потому, что по общему правилу к мисдиминору 1 относятся деяния, наказуемые лишением свободы на срок до одного года.

В некоторых уголовных кодексах в отдельную группу выделяются преступления, караемые смертной казнью, например, в УК штатов Кентукки и Техас. Причем, если в первом - это самостоятельная категория посягательств (capital offenses), то в УК Техаса - это один из пяти видов фелонии (§ 12.04). Четыре другие представляют собой фелонии трех степеней и фелонии, за совершение которых осужденные помещаются в штатную тюрьму краткосрочного содержания. В УК Кентукки предусматриваются фелонии классов А, В, С и D (ст. 532.010). В обоих кодексах есть также мисдиминоры. Но критерии классификации в соответствии с § 1102 тяжкое убийство 1 степени наказывается смертной казнью или пожизненным тюремным заключением, а 2 степени - пожизненным тюремным заключением.

Вместе с тем следует отметить, что в некоторых американских кодексах, даже затронутых реформой (например, УК Округа Колумбия и УК штата Огайо), нет четких критериев отнесения деяния к категории фелонии или мисдиминора.

Из числа доктринальных классификаций обращает на себя особое внимание деление по так называемому «моральному» признаку на преступления «mala in se» и «mala prohibita». Первые - это те, которые нарушая нормы естественного права, объявляемого вечным и неизменным, сами по себе представляют зло, аморальны по своей природе (убийства, грубые нарушения нравственности, хищения и др.). Вторые - это деяния, которые, по мнению американских юристов, норм морали, как правило, не нарушают (неправильная эксплуатация технических средств, нарушение правил изготовления и реализации товаров и др.). Их противоправность вытекает из так называемого позитивного права; они являются преступлениями в силу установленных государством запретов.

При этом, нередко опираясь на положения общего права, где это деление зародилось, делается вывод о том, что наиболее опасны посягательства категории «mala in se». И в настоящее время указанная классификация, которая, по мнению П. Фитцжеральда, «подобно дряхлому актеру, не желает покидать сцену», признана выполнить определенный социальный заказ: преуменьшить степень опасности преступлений, совершаемых представителями буржуазии, создать более льготные условия для их ответственности. Хотя известно, что как раз в результате так называемых «технических» преступлений, в которых в основном повинны предприниматели, погибают тысячи, и становятся инвалидами миллионы людей в США.

Здесь уместно напомнить вызвавшее в свое время широкий общественный резонанс в мире дело крупнейшей американской химической корпорации «Юнион Карбайд». На одном из ее предприятий в индийском городе Бхопал в 1984 г. в результате утечки смертоносного газа множество человек погибло более 20000 получили тяжелое отравление. И хотя корпорация согласилась выплатить компенсацию за причиненный ущерб, США длительное время отказывались выдать индийским властям ее бывшего руководителя В. Андерсона [6, с. 78].

В отличие от уголовно-правовой доктрины стран континентальной Европы в работах американских юристов слабо разработана еще одна классификация - деление преступлений на общеуголовные и политические. Это, по-видимому, является следствием того, что уголовное законодательство США по существу обходит молчанием этот вопрос.

В § 3185 ч. II раздела 18 Свода Законов упоминается понятие «посягательство политического характера», но его содержание не раскрывается. Упоминается оно также в договорах об экстрадиции, заключенных США с иностранными государствами, в основном в связи с оговоркой о том, что не допускается выдача лиц, обвиняемых в совершении политических преступлений. В соответствии с формулой, получившей признание в судебной практике, политическим является «любое преступление, совершенное в ходе или как следствие гражданской войны, восстания или политических волнений». Однако удовлетворительным такое определение признать нельзя. Чрезвычайно узкая трактовка политического преступления позволяет правящим кругам США, во-первых, многих подлинных борцов за гражданские права, членов прогрессивных общественных организаций, участников не санкционированных властями митингов и демонстраций рассматривать как уголовных преступников со всеми вытекающими отсюда последствиями, а, во-вторых, и, как следствие этого, делать заявления о том, что в Соединенных штатах нет политических заключенных. Что это не соответствует действительности еще сравнительно недавно признавал Э. Янг, тогдашний постоянный представитель США в ООН. Он говорил, что «в стране тысячи политических заключенных».

Элементы преступления. Американскому уголовному праву не известно общее понятие состава преступления. Вместо этого в доктрине чаще всего говорят о двух, заимствованных из английского права, элементах преступления - «actus reus» и «mens rea». Широко оперирует ими понятиями и судебная практика. «Actus reus» - это совершенное лицом противоправное деяние (действие - act или бездействие - omission), которое еще нередко обозначают термином «поведение» (conduct ). При этом деяние должно быть добровольным, т.е. актом свободной воли субъекта. Противоправность означает запрещенность деяния уголовным законом, что вытекает из общепризнанного принципа «nullum crimen sine lege». Однако в США, где уголовная ответственность в ряде случаев может наступить и по нормам общего права, а также на основании подзаконных актов, полная реализация этого принципа еще далека от завершения [7, с. 81].

Классическая концепция деяния, провозглашаемая в законодательстве и уголовно-правовой доктрине, сформулированная коротко, означает, что без деяния нет преступления. Вместе с тем законодательная, а особенно судебная практика, в частности послевоенных лет, дает нам массу примеров привлечения к уголовной ответственности коммунистов, профсоюзных и других активистов за образ мышления, т.е. убеждения и взгляды, не подкрепленные конкретными действиями.

Некоторые американские юристы, именуя «actus reus» материальным элементом преступления, считают его равнозначным «corpus delicti», включающим в себя и причиняемый преступлением вред. Под самим же материальным элементом понимается внешнее, физическое проявление человеческой воли.

Исходя из анализа п. 9 ст. 1.13 Примерного уголовного кодекса, можно сделать вывод, что материальный элемент преступления - это деяние (действие или бездействие), а также обстоятельства совершения деяния и его последствия, которые включены в описание преступления.

Второй элемент преступления «mens rеа» (буквально - «виновный дух») - это, по существу, вина. Считается, что преступлением может быть признано только такое противоправное деяние, которое совершено виновно. Такой вывод делается из применявшегося на протяжении столетий английскими, а впоследствии и американскими судами выражение «actus non facit reum mens sit rea» (Деяние не делает человека виновным, если его дух невиновен)».

Только наличие двух элементов составляет основание уголовной ответственности. Это требование закреплено в Примерном уголовном кодексе, а также в УК ряда штатов. Так, в УК Калифорнии (§ 20) казано: «В любом преступлении или публичном уголовном правонарушении должно быть единство и взаимодействие деяния и намерения или преступной небрежности.

М. Бассиуни дает такое определение mens rеа: «Это - психический элемент, который по закону требуется в отношении каждого преступления и который должен сопутствовать материальному элементу или «actus reus». Однако он не совсем точен. Дело в том, что нередко в силу действия в США института строгой или абсолютной ответственности (strict оr absolute liability) лицо подвергается наказанию без установления вины. По существу речь идет об объективном обвинении. О широком распространении и живучести этого института говорит хотя бы тот факт, что возможность включения в законодательство таких деяний предусматривается и Примерным уголовным кодексом (ст. 2.05), а также кодексами штатов (например, § 15.10 УК Нью-Йорка, § 2901.21 УК Огайо и др.). В американской юридической литературе утверждается, что «преступления строгой ответственности» - это менее опасные посягательства (нарушения правил дорожного движения, охоты и рыбной ловли, торговли и др.), которые наказываются не очень строго. Но в действительности это не совсем так.

Разновидностью строгой ответственности является так называемая субститутивная ответственность (viсаriоus liability), т.е. ответственность одного лица за действия другого, чаще всего хозяина или работодателя за уголовно наказуемые действия своих рабочих или служащих.

Вопрос о причинной связи - один из самых сложных в уголовном праве. И в Примерном УК он, по признанию даже американских авторов, изложен весьма неудачно, т.к. его составители пытались уложить свои сложные теоретические построения, связывающие фактический или вероятный результат действий правонарушителя с пределами сознаваемого или не сознаваемого им риска и т.п. Поэтому рекомендации Примерного УК о причинной связи не были восприняты уголовными кодексами штатов страны. Их составители даже не пытались как-то упростить их, а предпочли оставить решение вопроса о причинной связи судебной практике и уголовно-правовой доктрине.

Как отмечалось, вина в уголовно-правовой доктрине и судебной практике США чаще всего по традиции обозначается термином «mens rea». В работах американских юристов можно встретить и другие обозначения - «психический элемент», «психическая ошибка», «намерение», «преступное состояние души» и т.п.

Но отсутствие терминологического единообразия - не единственный и не самый большой недостаток в области вины, хотя он симптоматичен. Наличие в юридической литературе и судебных решениях большого числа самых разных определений вины позволяет утверждать, что это весьма сложный и запутанный раздел американского уголовного права. П. Робинсон пишет, что обычно «mens rеа» определяется как виновное психическое состояние деятеля во время осуществления им поведения, составляющего посягательство.

Если говорить в целом, то вина в уголовно-правовой теории определяется как какое-то субъективное (психическое) состояние лица, совершающего противоправное деяние. При этом одни авторы говорят о способности осознавать, другие - о намерении и осознании, третьи - об осознании и желании, четвертые -о порицаемом психическом состоянии, пятые - о «любом» психическом состоянии и т.д.

Думается, что такое положение - в значительной степени следствие отсутствия законодательного решения этого вопроса как на федеральном уровне, так и в штатах. Оно, по-видимому, имеет мало шансов на улучшение в ближайшем будущем, так как Примерный УК США, на который в той или иной степени ориентируются законодатели, на этот счет также не содержит никаких рекомендаций [19, с. 65].

Вместе с тем следует признать, что этот документ внес какую-то ясность в решение другого, не менее сложного для американского уголовного права вопроса - определение форм вины. Поскольку в отношении форм вины федеральное законодательство и законодательство штатов характеризуется отсутствием какого-то общего подхода, а последнее, в основном под влиянием Примерного УК, обнаруживает определенную позитивную тенденцию, есть смысл, прежде всего, обратиться к этому кодексу.

Вместо средневекового «mens rea» он предлагает другой, более точно отражающий сущность субъективного элемента термин «виновность» (culpability) В ст. 2. 02 (п. 1) провозглашается принцип ответственности только при наличии вины и указываются формы вины:... лицо не является виновным в совершении посягательства, если оно не действовало с целью, заведомо (осознанно), опрометчиво (неосторожно) или небрежно. В зависимости от того, что требуется по закону в отношении каждого из материальных элементов этого посягательства. На определенное упорядочение положения в этой области, как представляется, направлены, отдельные решения Верховного суда. Так, например, о тех же четырех «уровнях намерения», т.е. формах вины, он говорит в одном из своих постановлений, вынесенных в 1971 г.

В п. 2 указанной статьи Примерного УК содержатся развернутые определения этих форм вины. «С целью» и «заведомо» - формы умышленной вины. Первая из них определяется следующим образом: Лицо действует с целью в отношении материального элемента посягательства в случаях:

1) если указанный элемент включает в себя характер его поведения или результат поведения, - его сознательная цель состоит в осуществлении такого поведения или в причинении такого результата; и

2) если указанный элемент включает в себя сопутствующие обстоятельства, оно сознает существование таких обстоятельств или предполагает или надеется на то, что они существуют.

Меньшая по отношению к цели степень виновности - заведомость или осознание: «Лицо действует заведомо в отношении материального элемента посягательства в случаях:

1) если указанный элемент включает в себя характер его поведения или сопутствующие обстоятельства, - оно сознает, что это поведение имеет такой характер, или что такие сопутствующие обстоятельства существуют; и

2) если указанный элемент включает в себя результат его поведения, - оно сознает, что его поведение практически наверняка причинит такой результат».

Из приведенных определений можно сделать по крайней мере два вывода. Их достоинством является то, что вина определяется не только применительно к самому деянию и результату, но также к обстоятельствам. Вместе с тем налицо и существенный недостаток: невозможность проведения достаточно четкого разграничения цели и заведомости, так как оба определения содержат совпадающий признак - осознание существования сопутствующих обстоятельств, причем в отношении цели он сформулирован даже шире и менее определенно.

Следует отметить, что цель может быть не только конечным результатом, к которому стремится лицо, но и средством для достижения другого результата, на предупреждение которого также направлен закон.

Третья форма вины - неосторожность: «Лицо действует опрометчиво (неосторожно) в отношении материального элемента посягательства в случаях, когда оно сознательно пренебрегает существенным и неоправданным риском того, что указанный материальный элемент существует или возникает в результате его поведения. Этот риск должен быть такого характера и такой степени, что, с учетом характера и цели поведения деятеля, а также обстоятельств, которые ему известны, проявленное им пренебрежение включает в себя грубое отклонение от стандарта поведения, которого на месте деятеля придерживалось бы законопослушное лицо» [18, с. 48].

Три вышеназванные формы вины - основные, так как согласно содержащемуся в кодексе положению уголовная ответственность за содеянное обычно наступает при наличии цели, заведомости или неосторожности. Деяние, совершенное по небрежности, наказывается только в случаях, специально предусмотренных законом. «Лицо действует небрежно в отношении материального элемента посягательства в случаях, когда оно должно сознавать существенный и неоправданный риск того, что указанный материальный элемент существует или возникает в результате его поведения. Этот риск должен быть такого характера и такой степени, что с учетом характера и цели поведения деятеля, а также обстоятельств, которые ему известны, неосознание его деятелем включает в себя грубое отклонение от стандарта осторожности, которого на месте деятеля придерживалось бы разумное лицо.

Основное различие между неосторожностью и небрежностью проводится по сугубо объективному критерию: в первом случае имеет место «грубое отклонение от стандарта поведения, которого на месте деятеля придерживалось бы законопослушное лицо», а во втором - «грубое отклонение от стандарта осторожности, которого на месте деятеля придерживалось бы разумное лицо». Такой подход, правда, в основном в отношении небрежности подвергается критике и некоторыми американскими юристами: если обвиняемый наказывается за деяние только потому, что оно не было бы совершено «средним разумным» человеком, то это «противоречит основным принципам (права) и совершенно несправедливо».

С другой стороны, как отмечалось выше, Примерный уголовный кодекс значительно ограничил сферу применения репрессии за совершение деяний по небрежности. В связи с этим Б.С. Никифоров пишет [21, с. 98].

«... достаточного для гражданской ответственности несоблюдения одной только «разумной» осторожности для уголовной ответственности, по кодексу, мало». Одним из наиболее серьезных предусмотренных им случаев совершения преступлений по неосторожности в форме небрежности является убийство (ст. 210.4). Здесь следует отметить, что иногда законодательство в целях усиления ответственности за убийство по небрежности, совершенное в результате автотранспортного происшествия, разрешает его квалифицировать как простое убийство, караемое гораздо строже (см., например, § 40-714 Свода законов Округа Колумбия).

В некоторых штатах выработанные судами определения небрежности настолько неопределенны и двусмысленны, что, думается, больше проблем порождают, чем разрешают. Так, суд в штате Миссисипи указал, что преступная небрежность - это сознательное и безответственное (conscious and wanton) или опрометчивое игнорирование вероятности наступления пагубных последствий в результате созданной по воле деятеля чрезмерной (неразумной) опасности этого. Ясно, что такое определение может быть отнесено и к неосторожности, даже, может быть, в большей степени, чем к небрежности. Вообще следует отметить, что понятие небрежности одно из наиболее запутанных в области института вины, а возможно и Общей части американского уголовного права в целом. Не случайно У. Кларк и У. Маршалл пишут, что «пригодное для употребления определение небрежности в уголовном нраве - неуловимая вещь».

Примерный УК (ст. 2.02, п. 5) содержит положение о том, что, если требуемая форма виновности - небрежность, то субъективную сторону деяния образует любая последующая форма вины, которая имелась при его совершении, т.е. неосторожность, заведомость и цель, если неосторожность, то заведомость и цель, если заведомость, то также и цель.

Необходимо отметить, что при определении всех четырех форм вины кодекс исходит не из осознания обвиняемым социальной опасности совершенного им деяния и его последствий. В этом проявляется влияние традиционной для буржуазного уголовного права нормативно психологической концепции вины, которая полностью игнорирует социальную сущность преступления.

Характер регулирования института вины, предложенный этим документом, был воспринят законодательством ряда штатов США. В уголовных кодексах некоторых из них отдельные вопросы, как представляется, решены даже более удачно, чем в Примерном УК. Так, например, в УК штата Нью-Йорк вместо «цели» используется более точно отражающий суть этой формы вины термин «намерение» (intent). И сама эта форма вины, а равно и заведомость определены более четко (§ 15.05): «лицо действует намеренно по отношению к результату или поведению, которые описаны законом, определяющим посягательство, если его сознательной целью (conscious objective) является причинение такого результата или осуществление такого поведения»; «лицо действует заведомо по отношению к поведению или обстоятельствам, которые описаны законом, определяющим посягательство, если оно осознает, что его поведение является таковым по своему характеру или что такие обстоятельства существуют».

В УК штата Висконсин предусматриваются три формы вины: преступное намерение (ст. 939.23), преступная неосторожность (ст. 939.24) и преступная небрежность (ст. 939.25). Однако из расшифровки первой из них следует, что намерение включает в себя случаи, когда лицо осознает или полагает (believes).

Интересно, что в кодексах некоторых штатов при определении неосторожности и небрежности отказались от использования традиционной для англо-американского права юридической фикции «среднего» или «разумного человека» (см., например, § 2901.22 УК Огайо) [25].

Если, по мнению Ф.М. Решетникова, изложить четыре формы виновности современного американского уголовного права применительно лишь к «результату», то они выглядят следующим образом:

«с целью» действует тот, кто стремится достигнуть именно этого результата;

«с сознанием» действует тот, кто не преследует цели достижения данного результата, но сознает «высокую степень вероятности» того, что его поведение приведет к этому (или, по другой формулировке, «практически убежден», что такой результат наступит);

«неосторожно» действует тот, кто сознательно игнорирует «существенный и неоправданный риск» наступления результата;

«небрежно» действует тот, кто не сознает наличия «существенного и неоправданного риска» наступления результата, о чем он должен был знать.

Различия между отдельными формами виновности по рекомендациям американских юристов следует проводить следующим образом.

Действия «с целью» отличаются от действий «с сознанием» в зависимости от наличия или отсутствия позитивного желания вызвать результат. Различие между второй и третьей формами виновности определяется, прежде всего, степенью риска, является ли он «весьма вероятным» либо всего лишь «существенным и неоправданным», с точки зрения «разумного человека».

«Небрежность» отличается от «неосторожности», а вместе с тем и от всех других форм виновности отсутствием осознания риска. Уголовному праву Соединенных Штатов, кроме общего понятия намерения, известно также понятие специального или специфического намерения (specific intent). Так, для признания лица виновным в совершении берглэри необходимо установить, что у него было общее «mens rea» направленное на проникновение в чужое помещение и специальное намерение, направленное на совершение там фелонии в силу разных причин и, прежде всего, потому, что специальное намерение труднодоказуемо, законодательство постепенно избавляется от этой формы вины. Известны американскому уголовному праву и другие разновидности намерения, например, так называемое «перемещаемое» намерение (transferred intent) или злое предумышление (mallce aforethought), хотя различие между ними иногда довольно трудно провести.

В работах американских юристов можно обнаружить такую классификацию форм вины: намерение и заведомость (осознание) - формы специальной вины, а предвидение, неосторожность и уголовная небрежность - общей вины. Не будем приводить определения всех этих форм вины, приведем по одному из каждой группы. Лицо действует с намерением, если оно знает, что делает, и стремится к достижению естественных и вероятных последствий такого поведения, которые, как известно, являются результатом такого поведения. Неосторожность - форма общей вины, и она основана на отклонении от разумного стандарта поведения, ожидаемого от лица; степень отклонения должна быть такой, чтобы она показывала грубое пренебрежение опасностью, создаваемой для других. Нетрудно заметить, что формы специальной вины - это разновидности умысла, а общей вины - разновидности неосторожности. По мнению М. Бассиуни, «общая вина всегда основана на фактических обстоятельствах, достаточных для того, чтобы судить об уровне психического состояния, который ниже, чем при специальной вине, и основана на степени отклонения от стандарта поведения, которая свидетельствует о грубом пренебрежении к безопасности и благополучию других, и означает безответственность, неосторожность или небрежность».

Здесь следует отметить, что в американской уголовно-правовой доктрине и судебной практике весьма распространенной является точка зрения, что в преступлениях общей вины лицо презюмируется имевшим требуемую форму вины исходя из факта совершения противоправного деяния и сопутствующих обстоятельств. При этом часто ссылаются на афоризм: предполагается, что совершая действие, человек желает наступления его естественных и вероятных последствий. Бремя доказывания отсутствия вины лежит на обвиняемом. Конечно, доказывать вину в форме неосторожности и тем более - небрежности нередко задача довольно трудная, но как быть с принципом презумпции невиновности? Также презюмируется вина в преступлениях, основным признаком которых является владение, например, наркотиками, орудиями совершения берглэри или похищенным имуществом. В этих случаях презумпция основывается на материальном элементе - добровольном владении. Кроме того, надо иметь в виду существование в американском праве института «строгой ответственности», когда вопрос о доказывании вины может вообще не возникать.

1.2 Субъект преступления

Наиболее общими признаками субъекта преступления являются возраст уголовной ответственности и вменяемость. Ели по казахстанскому уголовному законодательству субъектом преступления может быть только человек, т.е. физическое лицо, то по уголовному праву многих зарубежных стран, в том числе американскому, им может быть также юридическое лицо[17].

Возраст уголовной ответственности. По общему праву лицо, не достигшее семилетнего возраста, не несет уголовной ответственности за свое поведение, т.к. считается, что оно не может иметь соответствующего Mens rea. Лицо, достигшее 14-летнего возраста является уголовно ответственным за совершенное им деяние в полном объеме. А в возрасте от семи до 14 лет оно презюмируется «неспособным» совершить преступление, но презумпция может быть опровергнута доказательством того, что лицо понимало, что делает и что то, что оно делает, является «неправильным». Причем, если в возрасте семи лет презумпция довольно сильная, т о постепенно она ослабевает и в 14-летнем - совсем исчезает.

В связи с этим Костенко, Н. И. пишет, что «Возможность преследования в уголовном порядке подростков, не достигших 14-летнего возраста, едва ли может быть морально оправдана» [26, с. 88] Однако в настоящее время вопрос о возрасте уголовной ответственности в США, как правило, регулируется законодательством. В некоторых, немногих штатах действует правило общего права, а именно, что в отношении определенной возрастной группы действует презумпция «неспособности» совершить преступление, которая может быть преодолена только доказательством того, что несовершеннолетний понимал противоправность своего поведения.

В других штатах в уголовных кодексах просто указывается определенный возраст - обычно 14-летний, ниже которого лицо не несет уголовной ответственности за совершенное им деяние. Так, например, по УК штата Миннесота «дети, не достигшие 14-летнего возраста, не способны совершить преступление. В возрасте от 14 до 18 лет могут преследоваться за уголовно-наказуемое деяние... » (ст. 609.055). В законодательстве отдельных штатов указываются другие возрастные пределы. Например, в УК Колорадо и Луизианы - 10-летний; в УК Джорджии и Иллинойса - 13-летний, Нью-Гемпшира и Техаса - 15-летний, а в УК Нью- Йорка - 16-летний. В последнем, однако, говорится, что 13-летний несет уголовную ответственность за тяжкое убийство II степени, а 14 и 15-летние, кроме того, за довольно широкий круг преступлений, в том числе за похищение человека 1 степени, поджог 1 степени, нападение 1 степени, простое убийство 1 степени, изнасилование 1 степени и др. (§ 30.00). По-видимому, законодатель штата Нью-Йорк воспринял рекомендацию Примерного УК, по которому также предусматривается 16-летний возраст уголовной ответственности (ст. 4.10).

Статус подростков иногда значительно ухудшается соответствующими законодательными положениями в некоторых штатах. Так, согласно § 189 УК Калифорнии «для установления того, что убийство было умышленным и заранее обдуманным» не обязательно нужно доказывать, что обвиняемый зрело и осознанно воспринимал серьезность своего действия. Дж. Самаха считает, что это положение, касающееся характеристики тяжкого убийства 1 степени, было включено в указанную статью после рассмотрения дела 15-летнего Вольфа, совершившего убийство своей матери. Первоначально он был осужден за тяжкое убийство 1 степени и приговорен к пожизненному тюремному заключению, но затем преступление было переквалифицировано в менее опасное - тяжкое убийство II степени. Но можно предположить, что если бы вышеприведенное законодательное положение действовало во время совершения деяния, то не исключено, что первоначальное осуждение осталось бы в силе.

К слову сказать, тяжкое убийство 1 степени во многих штатах и на Федеральном уровне карается смертной казнью и еще сравнительно недавно США были мировым лидером по применению этого наказания к несовершеннолетним.

Другой пример: 17-летний Муньоз был осужден по ордонансу Нью- Йорка за владение автоматически открывающимся ножом. Этот нормативный акт запрещал иметь при себе такие предметы лицам до 21 года. Будь он старше этого возраста, он не понес бы ответственности за совершенное деяние.

Как правило, дела о преступлениях, совершенных лицами, не достигшими 14 лет (например, в штатах Алабама, Флорида, Нью-Джерси и Пенсильвания) или другого возрастного предела, рассматриваются только в порядке делинквентного производства в судах несовершеннолетних. В некоторых штатах вопрос подсудности решается иначе. В одних - законодательство относит к исключительной компетенции этих судов дела лиц, не достигших определенного возраста, обычно 16-летнего, за исключением тех, которые связаны с совершением определенных опасных преступлений. В других - оно «просто провозглашает на общем плане, что юрисдикция судов по делам несовершеннолетних не является исключительной». Это, по-видимому, следует понимать так, что дела несовершеннолетних могут рассматриваться не только в специальных судах, но и в судах общей юрисдикции, в зависимости от возраста правонарушителя и других факторов.

Однако во всех штатах на основании статутных или даже конституционных положений созданы суды по делам несовершеннолетних.

Вменяемость. Решение вопроса о том, было ли лицо во время совершения уголовно наказуемого деяния вменяемым или нет, нередко в судебной практике является делом весьма сложным. Доказанная невменяемость - хорошая защита против предъявленного обвинения. Хотя в некоторых штатах отказались от защиты в силу невменяемости, психическая болезнь или дефект может служить доказательством отсутствия у обвиняемого требуемого элемента преступления.

Аргументируется такая позиция, в частности, тем, что «невменяемость на практике оказывается защитой только богатого человека, т.к. только богатый может позволить себе иметь экспертов, которые должны создать убедительную защиту».

До сих пор в большинстве штатов и на федеральном уровне невменяемость определяется на основе так называемых правил Макнатена (МcNaghten rules), появившихся в Англии еще в 1843 г.

Суть этих правил в следующем: «Для создания защиты в силу невменяемости должно быть точно доказано, что во время совершения деяния обвиняемый находился под воздействием такого дефекта разума, явившегося следствием душевного заболевания, что он не понимал природу (характер) и свойства совершаемого им деяния; либо если он понимал это, то не понимал, что поступает неправильно».