Особенности юридической техники и ее виды

Размещено на http://www.allbest.ru/

МИНИСТЕРСТВО ОБРАЗОВАНИЯ И НАУКИ РЕСПУБЛИКИ КАЗАХСТАН

КОСТАНАЙСКИЙ СОЦИАЛЬНО-ТЕХНИЧЕСКИЙ УНИВЕРСИТЕТ ИМЕНИ АКАДЕМИКА ЗУЛХАРНАЙ АЛДАМЖАР

ФАКУЛЬТЕТ "ЭКОНОМИКИ, ПРАВА И УПРАВЛЕНИЯ"

Кафедра Юридических дисциплин

Специальность 050301 "Юриспруденция"

ДИПЛОМНАЯ РАБОТА

на тему: Особенности юридической техники и ее виды

Дипломник:

Мухтаров С.Ф.

Костанай

2009



Содержание

Введение

Глава 1. Правовые аксиомы как вид юридической техники

1.1 Понятие и принципы юридической техники

1.2 Понятие правовой аксиомы

1.3 Плюрализм взглядов к сущности правовых аксиом

Глава 2. Правовые презумпции как юридической техники

2.1 Понятие правовой презумпции

2.2 Презумпции в истории права

2.3 Презумпции в гражданском праве и гражданском судопроизводстве

2.4 Фактические презумпции в уголовном судопроизводстве

Глава 3. Правовые фикции и их особенности

3.1 Понятие правовой фикции

3.2 Фикции в истории права

3.3 Правовые фикции в гражданском процессе

Заключение

Список использованных источников



Введение

Среди средств юридической техники есть такие, которые играют важную роль в правовом регулировании общественных отношений, но оказались обойдены вниманием правовой и учебной литературы. Речь идет об аксиомах, презумпциях и фикциях.

Правовые аксиомы составляют своего рода "золотой фонд" правовых норм, сложившихся в ходе развития человечества. Отказ от него приведет к тому, что право потеряет свою социальную ценность.

Не менее важным в праве является вопрос о презумпциях. Их использование освобождает человека от необходимости повторять вновь те же мыслительные процессы. В этом отношении презумпции являются ценным достоянием общественного развития и широко используются в нормах материального и процессуального права.

Актуальна в настоящее время проблема правовых фикций. С их помощью обеспечивается определенная устойчивость принятого акта применения права в ситуации, когда обнаружена невосполнимая неизвестность.

Вопросы, касающиеся аксиом, презумпций и фикций в праве нуждаются во внимании и более детальной разработке.

Степень разработанности темы. Несмотря на то, что данная тема исследована довольно слабо, многие научные деятели уделяли ей внимание.

Очень интересная работа в этой области велась Бабаевым В.К. Результатом чего стала монография "Презумпции в советском праве". Фикциям уделяли внимание в своих работах Панько К.К. (монография "Фикция в уголовном праве и правоприменении"), Фишер (монография "Фикция и образы в науке о праве"), а также Черданцев А.Ф., Каминская В.И., Щеткин Д.М., Цихацкий А.В. Исследованием аксиом занимались Касьян А.А., Ференц-Сороцкий А.А. (статья "Аксиомы в праве"), Мушинский и др. При написании данной работы изучалась литература: Чечина Н.А. "Основные направления развития науки советского гражданского процессуального права", А.И.Экимов "Интересы и право в социалистическом обществе", учебник Бабаева В.К. Использовались также журнальные статьи: Ференц-Сороцкий А.А. "Аксиомы в праве", Зайцев "Правовые фикции в гражданском процессе", Васильев А.М. "Фактические презумпции в советском уголовном судопроизводстве", Веденеев Ю.А. "Роль презумпций в гражданском праве, арбитражном и гражданском судопроизводстве и др.". Особую помощь оказала работа Бабаева В.К. В ней хорошо изложены сущность аксиом, презумпций и фикций, их роль в праве.

Целью дипломной работы является исследование основного комплекса вопросов, касающихся аксиом, презумпций и фикций в праве как видов юридической техники.

Поставленная цель возможна через решение следующих задач.

· Более детально изучить сущность правовых аксиом, фикций и презумпций;

· Необходимо также рассмотреть в их историческом развитии и в их актуальности на сегодняшний момент;

· Рассмотреть правовые фикции в гражданском процессе.

Методология работы. При написании работы использовались методы: общенаучный, исторический, формально-юридический. Общенаучный метод позволил выявить взаимосвязь аксиом, презумпций, фикций со сферами общественной жизни и практикой. Исторический метод помог разобраться в вопросах исторического развития данных явлений. Благодаря формально-юридическому методу удалось установить их понятие, признаки и классификацию.

Научная новизна дипломной работы состоит в том, что проводится комплексное изучение видов юридической техники и их применение в отраслях права.

Практическое значение. Данная работа позволила углубить знания в области юридической техники, помогла разобраться в значении аксиом, презумпций и фикций, возможна использование как практическое пособие на семинарских занятиях.

Структура работы. Структура работы соответствует поставленным целям и задачам, включает в себя введение, три главы, девять параграфов, заключение, список использованных источников.



1. Правовые аксиомы как вид юридической техники

1.1 Понятие и принципы юридической техники

Проблемы юридической техники вызывают, как известно, в последнее время со стороны ученых-правоведов повышенное внимание. Этим проблемам посвящаются монографические исследования, разделы книг, научные статьи. Они становятся предметом обсуждения на разный уровень научных конференциях, семинарах, круглых столах.

Интерес к проблемам юридической техники не случаен. Он обусловлен осознанием всей значимости внешнего оформления правовых актов. Распространенной является точка зрения, согласно которой юридическая техника понимается как совокупность средств и способов (методов, правил, приемов и т. п.) составления, оформления нормативных и индивидуальных правовых актов и сводится главным образом к правотворческой (нормотворческой) технике. Причем последняя обычно именуется законодательной (законотворческой) техникой. Подобное понимание юридической техники не отражает в полной мере, как нам кажется, всех аспектов содержания этого понятия, что ведет к необходимости его некоторой корректировки, что уже и делается в новейшей литературе.

Одни авторы (и их, пожалуй, большинство) осуществляют эту корректировку в рамках традиционных представлений о юридической технике, понимая ее как технику, с помощью которой создаются тексты правовых актов. Другие же ученые, делая это, выходят за рамки таких представлений, воспринимая юридическую технику как технику, применяемую в юридической деятельности вообще. При этом как среди первых, так и среди вторых имеются расхождения по вопросу об элементах (содержании) понятия юридической техники. Ряд исследователей включает в юридическую технику и средства, и способы осуществления соответствующей деятельности. Их оппоненты относят к ней или только средства, или только способы, используемые в ходе такой деятельности. Имеются и иные расхождения в понимании разными авторами юридической техники, речь о которых пойдет ниже.

Что касается распространения понятия юридической техники на технику, применяемую в юридической деятельности вообще, то такой позиции придерживается, например, В. Н. Карташов. Традиционное понимание юридической техники представляется ему "не совсем точным, а главное бесперспективным в плане дальнейшего исследования данной проблемы"[1, 109]. Такую технику на самом деле образуют, по его убеждению, все те средства, "с помощью которых достигаются необходимые цели юридической практики"[2,110]. Изучение этих средств должно, как он считает, "выделиться в самостоятельное направление исследования". Из этого, по нашему мнению, однако не вытекает, что непременно нужно отказываться от традиционного понимания юридической техники только как техники, используемой в ходе выработки текстов правовых актов.

Дадим свои обоснования необходимости именно такого понимания юридической техники.

Прежде всего, укажем на то, что данное понимание юридической техники, на наш взгляд, наиболее точно отражает то, что за ней стоит. Все дело в том, что используемая в юридической деятельности вообще и при текстуальном закреплении норм права и индивидуальных решений в частности техника весьма разнородна. Как верно утверждает Г. И. Муромцев, "можно выделить несколько подвидов этого понятия"[3,109]. В зависимости от сферы использования данной техники мы подразделяем ее на два вида -- на технику, имеющую общее значение, и специальную технику. Первая используется не только в юридической, но и в любой другой деятельности. К ней, в частности, относятся множительная техника, компьютеры, оргтехника. Вторая же применяется только в юридической деятельности.

Специальная техника в свою очередь тоже неоднородна. В ней можно выделить технику, позаимствованную из другой (неюридической) области деятельности, но приспособленную к правоведению. Такой будет, например, криминалистическая техника. Другой же составной частью этой техники является техника, которая уже выработана непосредственно юридической наукой и практикой. В нее и входит как раз техника, благодаря которой составляются тексты нормативных и индивидуальных правовых актов.

Включение нами в юридическую технику только такой техники можно объяснить следующим образом. Хотя все виды юридической деятельности имеют важное значение, все же ведущую роль среди них играет деятельность, связанная с правотворчеством и правоприменением. В результате этой деятельности издаются нормативные и индивидуальные правовые акты. Именно через эти акты право находит свое внешнее выражение и прилагается к конкретным жизненным ситуациям. Поэтому и представляется логичным именно технику, используемую при выработке текстов правовых актов, а не какую-то иную технику, именовать юридической техникой.

Другой довод в пользу такого понимания юридической техники заключается в том, что оно прочно утвердилось в языке юриспруденции, а поэтому привычно для всех тех, кто исследует право, устанавливает правовые нормы и применяет их. Иное понимание юридической техники может привести к путанице и неопределенности при решении вопросов, связанных с этой техникой, как в юридической науке, так и, что особенно нежелательно, в правотворческой и правоприменительной практике.

Теперь проанализируем суждения представителей разных точек зрения по вопросу об элементах понятия юридической техники.

Согласно утверждению А.С. Пиголкина, правда, рассуждающего о законодательной технике, "под законодательной техникой понимается система правил и приемов подготовки наиболее совершенных по форме и структуре проектов нормативных актов, обеспечивающих максимально полное и точное соответствие формы нормативных предписаний их содержанию, доступность, простоту и обозримость нормативного материала, исчерпывающий охват регулируемых вопросов"[4, С.322]. А. С. Пиголкин, как мы видим, сводит юридическую технику только к правилам и приемам создания правовых актов. Соответствующие же средства в юридическую технику у него не входят.

Напротив, В. Н. Карташов включает в юридическую технику только эти средства. Причем к ним он относит, о чем уже говорилось выше, всю "инструментальную часть юридической практики"[5, с.109].

По нашему мнению, обе охарактеризованные точки зрения неверны. На самом деле юридическая техника состоит как из средств, так и из способов (методов, правил, приемов и т.п.), с помощью которых создаются правовые акты. Поэтому нам больше импонирует суждение С. С. Алексеева, который утверждает, что "по своему содержанию юридическая техника складывается из двух элементов: а) технических средств и б) технических приемов"[6, с.368]. При этом С. С. Алексеев, на наш взгляд, весьма удачно проводит аналогию с материальной техникой. В этой технике, как он считает, "тоже, с одной стороны, выделяются средства техники, т. е. машины, оборудование, а с другой -- методы, приемы их использования, т. е. технология"[7, с.369]. "В области права, -- рассуждает далее С. С. Алексеев, -- техническими средствами являются, в частности, юридические конструкции, терминология; правовой технологией -- способы изложения норм, система отсылок"[8, с.371].

Против такого понимания юридической технологии возражает В. Н. Карташов. Вообще помимо понятия юридической техники он различает понятия юридической тактики, стратегии и, как и С. С. Алексеев, технологии. Под юридической тактикой он понимает "искусство умело управлять участниками юридической практики, оптимально планировать и организовывать их юридические действия, рациональными способами и методами использовать необходимые средства для вынесения эффективных и качественных решений"[8, с.110]. Такая тактика, по его утверждению, присуща "любой юридической практике"[9, с.111]. Им выделяются правотворческая, правоприменительная, интерпретационная, правосистематизирующая, прокурорская, нотариальная и иные виды практик. Юридическая же стратегия у В. Н. Карташова "включает вопросы перспективного планирования и прогнозирования, концептуальные и долгосрочные проблемы развития юридической практики"[10, с.111]. Юридическая техника, тактика и стратегия выступают, по мнению В. Н. Карташова, в качестве важнейших составных частей юридической технологии. Саму же юридическую технологию он понимает в двух смыслах: ", во-первых, как основанный на определенных принципах, планах и прогнозах процесс подготовки, оформления и обнародования разнообразных правовых решений (актов), в ходе которого используются необходимые средства, приемы, способы и методы юридической деятельности. Во-вторых, науку, систему знаний о средствах, способах и методах наиболее эффективной и планомерной юридической практики"[11, с.111].

Такой взгляд на юридическую технологию и ее соотношение с юридической техникой представляется нам ошибочным.

Излагая наши представления об этом понятии, а также его соотношении с понятием юридической техники, обратимся сначала к толковым и иным словарям и посмотрим, как в них понимаются слова "техника" и "технология". Что касается слова "техника" (от греч. techne -- искусство, мастерство) [12, с.453] то оно трактуется ими как многозначное слово. Это слово обозначает и "совокупность средств человеческой деятельности, созданных для осуществления процессов производства и обслуживания непроизводственных потребностей общества"[13, с.606]; и "совокупность машин, механизмов, приборов, устройств, орудий той или иной отрасли производства"; и "совокупность навыков и приемов в каком-либо виде деятельности, мастерства"[13, с.611]. Слово же "технология", как видно из словарей, образовано от слова "техника" и слова "логия" (от греч. logos -- слово; понятие, учение) [13, с.324], являющегося составной частью сложных слов и соответствующего по значению словам "наука", "знание". Поэтому не случайно слово "технология" понимается в словарях как "совокупность производственных методов и процессов в определенной отрасли производства, а также научное описание способов производства"[14, с.754].

Учитывая те значения, которые имеют слова "техника" и "технология" в современном языке, наиболее правильно, как мы думаем, использовать их при рассмотрении проблем юридической техники в следующих смыслах. Слово "техника" должно обозначать собой, как уже было сказано ранее, и средства, и способы, применяемые при выработке текстов правовых актов. Уточним только, что охватывают собой эти средства и способы. Некоторые авторы включают в них не только средства и способы словесно-документального закрепления права, но и то, при помощи чего формируется содержательная сторона правового акта. Так, С. С. Алексеев относит к юридической технике "технико-юридические средства и приемы юридического выражения воли законодателя (или воли субъекта индивидуального акта)"[15, С. 272-273].

. Эта группа средств и приемов относится, по его утверждению, "к специально-юридическому содержанию права - собственному содержанию акта как формы права, а в конечном итоге представляет собой "технические моменты" конструирования правовых (нормативных) актов как явлений юридического порядка".

Согласиться с включением в юридическую технику такой группы средств и приемов мы не можем, поскольку последняя, по нашему мнению, используется исключительно для того, чтобы словесно выразить и документально закрепить юридическое содержание правового акта.

В связи со сказанным нельзя признать правильным суждение А.Б. Венгерова, что юридическая техника -- "это еще и оценка акта с позиций выражения социального заказа, отсутствия пробелов, недопустимости внутренних и внешних противоречий, наличия компромиссов и т. п."[16, с. 505], поскольку в нем идет речь о содержательной стороне акта, которая формируется без участия юридической техники.

Не может не вызвать возражение с нашей стороны и выделение Ю.А. Тихомировым в качестве элемента законодательной техники процедурного элемента [17, с9]. Ведь законодательная техника является разновидностью юридической техники. А эта техника в нашем ее понимании при решении процедурных вопросов не задействуется.

Теперь о том, что, по нашему мнению, следует понимать под юридической технологией. Здесь мы разделяем изложенную выше точку зрения С. С. Алексеева, для которого юридической технологией являются технические приемы изложения нормативных и индивидуальных актов. Такое понимание юридической технологии вполне согласуется, как нам кажется, с тем значением слова "технология", которое мы обнаружили в словарях. Суждение же на этот счет В. Н. Карташова расходится с таким его значением, а потому и ошибочно.

Характеризуя юридическую технику и ее отдельные элементы важно также обратить внимание на то, что в литературе обычно говорится только о средствах и приемах выработки текстов нормативных и индивидуальных правовых актов. При этом почему-то забывается, что помимо этих актов к правовым актам относятся еще и акты официального нормативного толкования права, т. е. интерпретационные акты. Такие акты тоже составляются при помощи юридической техники.

Делая это в отношении средств юридической техники, вспомним о том, что в материальной технике под средствами понимается то из чего (из какого материала) и при помощи чего (каких инструментов) создаются те или иные материальные объекты.

Исходя из вышеизложенного, можно отметить, что в юридической технике материалом является язык (слова, словосочетания, предложения, знаки препинания и т. п.). К ее инструментам же относятся юридические термины и юридические конструкции, аксиомы, презумпции и фикции, средства структурной организации текста и его документального изложения, модельные нормативные правовые акты и образцы индивидуальных правовых актов и т. п.

Что касается приемов юридической техники, то здесь нужно сказать о том, что приемы вообще -- это отдельные действия, движения, операции, направленные на достижение какого-либо результата. Приемами же юридической техники являются те действия, которые ведут к созданию правовых текстов. За каждым приемом юридической техники стоят свои принципы и правила, которым необходимо следовать в ходе осуществления тех или иных операций.

К основным принципам юридической техники относятся:

а) общие принципы регулирования (управления) применительно к правотворчеству: адекватность правового воздействия и его соответствие государственной политике в данной сфере общественных отношений; полнота, безызбыточность и конкретность регулирования. отсутствие или допустимость побочных эффектов; своевременность введения правового акта в действие; реализуемость правового воздействия (наличие соответствующих ресурсов, организационных и правовых механизмов);

б) принцип системности права: соблюдение принятого структурирования права на отрасли, подотрасли и институты, а также установленных взаимоотношений правовых актов по их юридической силе; соответствие по целям и непротиворечивость по содержанию нового и действующих правовых актов, соответствие вида правового акта компетенции издавшего его органа; наличие связанных с принятием данного правового акта изменений действующего законодательства;

в) принципы точности и определенности юридической формы устанавливаемых правоотношений: адекватность выражения языковыми средствами существа (концепции) правового решения, обеспечение точного понимания (интерпретации) положений правового акта всеми субъектами правоотношений; правильность оформления акта как официального юридического документа[18, с.139].

Для реализации принципов разработки правовых актов в правотворчестве используются разнообразные элементы юридической техники, в том числе такие, как:

а) применение определенных режимов (методов) юридического регулирования, видов норм и логической структуры норм. Особые юридические режимы (например, общедозволительный, разрешительный) характерны для публичного и частного права, отдельных отраслей права и ориентированы на те или иные способы правового регулирования -- дозволения, обязывания, запрещения;

б) использование различных способов изложения предписаний, классифицируемых по степени обобщенности нормативного материала, по полноте использования элементов (гипотезы, диспозиции, санкции) юридической нормы, по "специализации" (дефинитивной, оценочной, диспозитивной и т.п.) той или иной статьи, по использованию внутренних и внешних ссылок;

в) следование законам и правилам формальной логики. Основные законы логики (тождества, непротиворечия, исключенного третьего и достаточного основания) используются в правотворчестве для построения как правовых актов в целом, так и их отдельных частей, и положений;

г) соблюдение требований к терминологии правовых актов, таких, как единство, смысловая однозначность, стилистическая нейтральность, системность терминологии, распространенность и общепризнанность, стабильность, доступность, корректность;

д) использование юридического языка и официально-делового стиля. Тексты правовых актов должны соответствовать общим нормам современного русского языка. Функционально-стилистические особенности языка права предполагают официальный характер, документальность, максимальную точность, экспрессивную нейтральность, безличный характер, ясность и простоту языкового выражения; экономичность использования языковых средств;

е) применение юридических конструкций, устойчивых схем и моделей, устанавливающих соотношения прав, обязанностей и ответственности субъектов правоотношений;

ж) следование определенным правилам использования реквизитов и оформления правового акта в целом, а также его структурных частей, использование дополнительных структурно-смысловых элементов, таких, как примечания, таблицы и т.п.[19, с.39]

Так, в начале правовых актов принято помещать общие положения, которые могут устанавливать цели, задачи и основные принципы регулирования, определения используемых терминов. Заключительные статьи нормативных правовых актов содержат положения о сроках и порядке введения акта в действие, об отмене, изменениях и дополнениях действующих актов в связи с принятием данного нормативного правового акта.

Нарушения принципов и правил юридической техники квалифицируются как законотворческие ошибки.

Подводя итоги всему вышеизложенному, хочется еще раз отметить следующие моменты. Важной составной частью юридической доктрины являются разработанные в юриспруденции и применяемые в государственно-правовой практике правила внешнего выражения в тексте различных правовых актов (правоустановительного, правоприменительного или правотолковательного характера) определенного нормативно-правового содержания, конкретных правоположений. Совокупность таких правил принято называть "юридической техникой", подобно тому, как юридическая догматика в целом нередко трактовалась как "юридическое ремесло" (в смысле юридического умения, мастерства, искусства).

Итак, юридическая техника -- совокупность принципов, правил, методов, средств и приемов, используемых для качественного написания и оформления (проектов) текстов нормативных актов, юридическая техника-- это совокупность принципов, правил, средств, приемов и методов адекватного выражения определенного нормативно-правового содержания в форме текста правового акта.

1.2 Понятие правовой аксиомы

Правовая аксиома - положение, которое принимается в юридической науке и законодательстве без доказательств, в силу его убедительности, истинности.

Правовые аксиомы как общепринятые положения - это опорные точки, кирпичики фундамента, на котором базируются и развиваются юридические науки и законодательство.

Аксиомы представляют собой результаты мыследеятельности человека и выражаются в понятиях и суждениях. Истинность и убедительность их проверены многолетней, а нередко и многовековой практикой. Правовые аксиомы имеют дело с юридическими суждениями и отражают их особенности.

Аксиомы, выраженные и закрепленные в нормативно-правовых актах, становятся законодательными аксиомами. Для каждой сферы юридической деятельности, каждой отрасли правоведения и законодательства характерны свои аксиомы. Для правотворчества, например, аксиомами стали правила формирования юридических норм, изложения их в нормативных актах, опубликования, вступления в юридическую силу. Действие юридических норм и процесс их применения базируются на таких правовых аксиомах, как "субъективному праву всегда соответствует юридическая обязанность", "всякое правонарушение предполагает наказание", "из двух актов по одному и тому же вопросу действует акт, принятый вышестоящим государственным органом, и акт, принятый в более позднее время", "окончательная квалификация деяния возможна только после установления всех фактических обстоятельств дела", "закон обратной силы не имеет" и др.

Нарушение правовых аксиом, их игнорирование приводят к произволу и юридическому хаосу. В настоящее время в Республике Казахстан подтверждается, к сожалению, известное изречение: "Если бы геометрические аксиомы задевали интересы людей, то они, наверное, опровергались бы".

Правовые аксиомы служат интересам всего населения страны, их исполнение укрепляет порядок в государстве, вводит правовую жизнь в цивилизованное русло. Задевают они интересы лишь тех людей, которые ставят себя над законом, пропитаны правовым нигилизмом и смутно различают демократию и анархию [20, с. 101].

Аксиомы можно определить, как общепризнанные требования справедливости, которые с точки зрения морали непременно должны стать частью действующего права. Без признания аксиом нельзя обойтись ни в одной сфере человеческой деятельности. Они складываются как итог длительных наблюдений и обобщений, как результат практически преобразующей деятельности человека [21, с. 124].

Вопрос об аксиомах рассматривался в науке не всегда одинаково. Многие мыслители, начиная с Аристотеля, считали, что аксиомы в силу своей очевидности устанавливаются раз и навсегда. Однако со временем эти представления изменились: постепенно сформировалась идея, что аксиомы могу иметь и ограниченные пределы действия, проявляясь только при определенных условиях. Реализуются на практике лишь те аксиомы, совокупность которых отражает объективный мир. Применительно к праву это означает, что можно говорить лишь об "изменяющемся" наборе аксиом.

История становления правовых аксиом совпадает с историей правосознания. Впервые они могли выкристаллизовываться как требования юридически значимого поведения лишь в классовом обществе. По своему содержанию аксиомы - не что иное, как простые правила морали справедливости. В них отражается минимум условий, необходимых для совместной жизни людей. Каждая эпоха, фиксируя в своем сознании уже существующий набор аксиом и принимая часть их как необходимое условие своего правового состояния, в дополнение к ним вырабатывает новые аксиомы. Поэтому исторический анализ правовых аксиом помогает вскрыть ход нравственного прогресса, находящего отражение в праве.

Исследуя аксиомы, выясняя их значение для права, не следует отождествлять их с близкой по смысловому значению категорией - принципами права. Принципы права - это общие начала, развивающие идеи, которые выражают сущность права и его социальную роль [22, с. 125].

Аксиомы же выступают как правила правоответственности и справедливости. Они складываются в обществе как требования морали. Предъявляемые к праву. Поскольку в морали всегда есть общечеловеческие, то именно аксиомы являются выражением этого общечеловеческого содержания применительно к праву. Поэтому и существует преемственность между правовыми аксиомами в различных исторических типах права. Аксиомы могут без заметных изменений (если говорить об их содержании, а не сущности) переходить из одного исторического типа права в другой, играя важную роль в регулировании общественных отношений. Между тем, ни о какой преемственности системы принципов различных исторических типов права говорить не приходится.

Указывая на различия между принципами и аксиомами, нельзя обойтись без вопросов о тесной связи, существующей между ними. Поскольку в принципах права отражаются его нравственные установки, поскольку эти принципы строятся на основе учета правовых аксиом. Правовые аксиомы и принципы могут совпадать. В полном объеме, например, совпадают принцип справедливости, закрепленный в праве, и соответствующая аксиома ("право должно быть справедливым").

Вовсе не обязательно, чтобы каждая правовая аксиома была выражена в конкретном правовом принципе. Аксиомы могут закрепляться в праве и иными путями. Поэтому набор аксиом и системы принципов права не совпадают. Число принципов всегда ограничено и относительно невелико, число же правовых аксиом растет от эпохи к эпохе, сближая право с моралью. Опыт свидетельствует: чем полнее и четче отражены в нормах права и правовых принципах юридические аксиомы, тем современнее нравственные основы права.

Исследуя правовые аксиомы, следует обратить внимание на следующие аспекты этой проблемы [23, с. 126].

Одна и та же правовая аксиома на различных этапах развития правовой системы данного исторического типа может более или менее полно воплощаться в действующем праве.

В рамках одного и того же исторического типа права совокупность включаемых в юридические нормы аксиом не остается неизменной. Это касается не только интерпретации содержания аксиом, о чем уже говорилось; формируются новые, неизвестные прежде положения, которые в силу их очевидности трансформируются в аксиомы. В период существования советского права к их числу, например, относились такие аксиомы, как "лица, участвующие в деле, обязаны добросовестно пользоваться всеми принадлежащими им процессуальными правами" (ст. 30 ГПК РСФСР), "суд оказывает лицам, участвующим в деле, содействие в осуществлении их прав" (ст. 14 ГПК РСФСР). аксиома фикция презумпция правоустановительный

Аксиомы по-разному вплетаются в ткань права. Прежде всего, они могут непосредственно фиксироваться в конкретных нормах. Например, аксиома "суд должен быть справедливым" заключается в требовании обязательного достижения объективной истины судом по делу (ст. 14 ГПК РСФСР). В разделе случаев одна и та же аксиома получает закрепление в нескольких правовых нормах [23, с. 128]. Так, аксиома "суд может решить дела только выслушав стороны", преломляется в совокупности юридических установлений, закрепленных в ст.ст. 30, 146, 164, ГПК Каз.ССР.

В некоторых случаях аксиома может реально действовать, не будучи официально зафиксированной.

Некоторые аксиомы могут включаться одновременно в несколько правовых институтов. Так, аксиома "суд и судей необходимо уважать" выражена в нескольких группах процессуальных правил: в нормах регламентирующих порядок судебной деятельности: порядок проведения судебных заседаний (ст. 144-190 ГПК Каз.ССР), права и обязанности председательствующего в судебном заседании (ст. 145 ГПК РСФСР), а также в нормах карающих за проявление неуважения к суду и устанавливающих ответственность за нарушение порядка в зале судебного заседания (ст. 148, 149 ГПК Каз.ССР), за невыполнение распоряжений суда (ст. 160 ГПК Каз.ССР).

Особенность юридических норм, содержание которых адекватно содержанию соответствующих правовых аксиом, состоит в том, что они реже, чем другие нормы, подвергаются пересмотру. Например, правило, закрепленное в ст. 50 действующего ГПК РСФСР, было зафиксировано и в первом советском Гражданском процессуальном кодексе (ст. 118 ГПК РСФСР 1923г.). Причина такой устойчивости "аксиоматических" норм связана с устойчивостью самой морали.

Каким должен быть "набор" аксиом, чтобы право действительно было правом? Разумеется, в количественных пределах эту оценку выразить невозможно. В "качественном" же отношении она сводится к тому, что право должно реализовать требования справедливости. Выражением этих требований и являются правовые аксиомы. Если они находят закрепление в праве, то через них в праве воплощаются и требования справедливости [23, с. 129].

Таким образом, анализ содержания правовых аксиом, во-первых, еще раз доказывает нерасторжимую связь морали и права: ни одна правовая норма, в конечном счете, не существует вне связи с моралью. Поэтому успешная реализация правовых норм в значительной степени зависит от авторитета морали. Во-вторых, анализ аксиом помогает глубже выявить особенности морали и права. Влияя друг на друга, сближаясь друг с другом, мораль и право, тем не менее, остаются в обществе самостоятельными явлениями [23, с. 130]. В-третьих, анализ содержания аксиом может сыграть известную роль и для определения пределов действия права (что должно регулироваться правом, а что может быть лишь объектом воздействия других социальных норм).

Адекватное и полное отражение аксиом в праве служит не только повышению этической обоснованности права, но способствует и наиболее точному отражению в нем интересов общества [24, с. 131].

1.3 Плюрализм взглядов к сущности правовых аксиом

Хотя категория "аксиома" - одна из самых старых в науке, в оборот юриспруденции она введена сравнительно недавно. В.Н.Кудрявцев, анализируя проблемы программирования процесса применения нормы права, высказал мысль о наличии в праве аксиом. Для программирования процесса применения нормы права, рассуждает автор, мы должны расшифровать содержащиеся в ней правовые положения. Совершая данную операцию, мы можем столкнуться с необходимостью определить новые правовые категории. Но рано или поздно мы придем к каким-то исходным понятиям - правовым аксиомам. Это основные положения и определения правовой науки. Они не вызывают сомнений и не допускают иных толкований. Из них логически выводятся, на их основе определяются, разрабатываются все остальные категории правовой науки, которые затем вводятся в нормы права.

Более широко, чем В.Н. Кудрявцев, проблему аксиом в праве поставил С.С. Алексеев. Характер аксиом, как он отмечает, очевидно, свойствен не только отдельным положениям правовой науки, но и ряду правовых принципов. "Объективная основа правовых аксиом коренится в закономерностях, свойствах специально-юридических принципов права", "отход от них, их несоблюдение, может привести к тому, что право теряет свои черты воли, возведенной в закон, т.е. перестает быть правом". Существенный интерес представляет исследование аксиом, имеющих значение не только для права в целом, но и для отдельных отраслей. Соглашаясь с тем, что к их числу можно отнести основополагающие определения той или иной отрасли права (правовой науки), С.С. Алексеев считает, что аксиомы выражают определенные черты самого права, прежде всего, специфические отраслевые принципы.

В.Н.Кудрявцев употребляет термин "аксиома" в значении, близком к принятому в точных науках, а С.С.Алексеев - в отношении тех или иных правовых принципов. В логике категории "аксиома" и "принцип" не тождественны. Принцип есть центральное понятие, основание системы, представляющие обобщение и распространение какого-либо положения на все явления той области, из которой данный принцип абстрагирован. Отдельные правовые истины, подчеркивает С.С.Алексеев, подтверждены практикой и настолько неотделимы от права, его основ, что без них право начинает терять свои социально значимые качества. Постановку проблемы поддержали другие теоретики права. Например, А.М. Васильев пишет: поставленный С.С. Алексеевым вопрос о так называемых "правовых аксиомах" как моменте последующей конкретизации специально юридических принципов является, безусловно, интересным. "В принципах права любого типа, - отмечает Л.С. Явич, - должны быть заложены идеи, которые отражают несомненную специфику правового регулирования, то, что подчас именуют правовыми аксиомами (элементарными истинами, не требующими доказательств). Классово направленные идеи права и правовые аксиомы служат идеологической предпосылкой принципов права, но самими принципами права они становятся лишь тогда, код находят в нем закрепление" [25, с. 28].

В указанных взглядах есть отличие, поскольку С.С. Алексеев, с одной стороны, и А.М. Васильев и Л.С. Явич, с другой исходят из различного понятия принципов права. С.С. Алексеев трактует принципы как выраженные в праве исходные нормативно-руководящие начала, характеризующие его содержание, основы, закрепленные в ней закономерности общественной жизни. Иными словами, принципы права - это не просто идеи правосознания, а нормы права, правила поведения, хотя и более общего характера, чем другие нормы права. А.М. Васильев и Л.С. Явич понимают принципы права именно как идеи, т.е. категории только правосознания, лежащие в основе и права, и правового регулирования в целом. Итак, если С.С. Алексеев считает, что в праве аксиомами являются отдельные нормы - принципы, то у Л.С. Явича правовые аксиомы - это идеи правосознания, истинность которых не требует особых доказательств, служащие идеологическими предпосылками принципов права.

В предыдущие годы проблема аксиом в праве продолжает привлекать внимание ученых. Аксиомам в теории права посвящена статья Г.И. Манова. Под аксиомами он понимает аксиоматические положения юридической науки, складывающейся в результате обобщения многовекового опыта общественных отношений. Г.И. Манов выделяет две группы правовых аксиом. Одна из них имеет место в праве в целом и соответственно фиксируется его общей теорией, другая относится к отдельным отраслям права и находит отражение в тех или иных юридических науках. Он рассматривает три аксиомы общей теории права, которые, по его мнению, имеют особое значение. К ним относятся следующие положения:

1. В процессе правотворчества право реализуется в нормативных актах, правоотношениях и правосознании. Право реализуется только в отмеченных трех формах, четвертой не дано [28, с. 29].

Данное суждение, даже если оно приемлемо по существу, может показаться не аксиоматичным, поскольку отражает только структуру правовой системы и не затрагивает ее динамики. Но ведь данная аксиома в конечном итоге относится к результатам правотворческого процесса как целенаправленной человеческой деятельности. Она показывает, что именно своими строго очерченными рамками этот процесс отличается от беспредельности проявлений ничем не ограниченного произвола.

Рассматриваемое исходное положение аксиоматично, ибо является одним из логических оснований при последующей разработке ряда юридических понятий и конструкций, объединяемых правовой теорией.

Оно рассматривается как аксиома также потому, что в равной мере относится ко всем проявлениям бытия права и позволяет внутреннее и международное право рассматривать в единой юридической науке. Пусть в специфической форме и особой иерархической соподчиненности, но те же три "источника" образуют статистическую ипостась того и другого.

Аксиоматическое значение рассматриваемого положения состоит и в том, что оно отражает субстанциональную специфику права на всех этапах его развития. Другое дело, что в зависимости от классовой сущности и типа права, конкретно-исторических условий тот или иной компонент правовой системы выдвигается на передний план или играет вспомогательную роль [7, с. 30]. Но если "правовая природа вещей" не знает более трех форм ее проявления, то и меньшее их количество не может образовать развитой правовой системы. Она может быть усилена другими средствами воздействия на социальные отношения, но главные ее составляющие не допускают замены или подмены их. Общественно-политические и нравственные начала приводят в действие правовой механизм, сопутствуют функционированию правовой системы, но сами по себе эти социальные регуляторы не в состоянии решать юридических задач. Те или иные правовые средства именно потому играют решающую роль, что объективно соответствуют внутренним закономерностям нормативно значимых социальных структур. А их видение и учет, преломленные в сознании и воле общества, властно выражаются прежде всего в форме таких юридических средств, как правовые поощрения, дозволения или запрет [26, с. 31].

2. Не запрещенное нормами права и не противоречащее его принципам поведения разрешается [28, с. 29]. Иначе говоря, все, что разрешено правом и допускается его принципами, не запрещается государственными органами в процессе правоприменительной деятельности. Приведенная аксиома становится очевидной в составлении с противоположным, неприемлемым суждением: допускается только то, что разрешается правом.

В отношении граждан справедливость этой аксиомы сомнений не вызывает. Везде, где существует правопорядок, имеется сфера свободного усмотрения личности. Сложнее решается вопрос применения данного положения к деятельности государственных организаций, особенно органов государства, которым разрешается действовать только в пределах установленной компетенции.

Возможность соотнесения второй аксиомы с деятельностью органов государства и облаченных властными полномочиями должностных лиц обуславливается характером их компетенции. Разрешая определенные действия, она тем самым запрещает другие, если они связаны с применением принуждения в отношении конкретных субъектов. Таким образом, предотвращается административный произвол. Здесь разрешается только то, что не запрещается правом.

Данная аксиома распространяется и на международное право, где при условии всестороннего учета его специфики она играет заметную роль в установлении нормальных взаимоотношений между государствами [26, с. 32].

Существуют ли пределы распространения правовой формы на общественные отношения либо ее действие беспредельно? Речь идет не о целесообразности и эффективности правового регулирования той или иной сферы общественных отношений, о принципиальной невозможности, объективной ограниченности выхода права за определенную границу. Есть ли она? Такая граница существует и определяется как пространственными, временными и личностными критериями, внешними по отношению к праву, так и его собственным содержанием, которое не может перелиться в иную, не свойственную ему форму. Первый критерий пределов действия права достаточно прост: поскольку право связано с государством, пределы распространения государственной власти одновременно являются пространственными, территориальными пределами действия права. Не вызывает каких-либо трудностей и выявление действия права по кругу лиц. Сложнее обстоит дело с установлением действия права во времени, зависящего от того, когда возникли факты и отношения, которые при правовом регулировании влекут изменения в правовом статусе объектов права. Устанавливая действие закона во времени, важно учитывать презумпцию: всякий законодательный акт обычно относится к обстоятельствам, которые возникли в период его действия [26, с. 33]. Значительно сложнее выявить пределы правового регулирования, имея в виду содержательную сторону дела. При всей стабильности права, оно чутко реагирует на различные изменения в социальной и природной среде. Поэтому раз и навсегда установить жесткие рамки отношений, которые в данных исторических условиях должны подвергаться правовому воздействию, вряд ли представляется возможным. Право связано не с какой-либо определенной, а почти со всеми основными сферами общественной жизни. Обращение к современному законодательству показывает, что независимо от типологии по странам, социальным системам правовой регламентацией охватываются разнообразные вопросы политики (вплоть до конституционной регламентации политической системы общества, установления статуса политических партий); экономики (формы собственности, различные стороны хозяйства, имущественных отношений и т.д.); морали ((правовые обязанности оказывать помощь престарелым, лицам, находящимся в беспомощном состоянии, терпящим бедствие и т.п.); семейной жизни и брака (формы и процедуры бракосочетания и развода, взаимоотношения супругов, родителей и детей и т.п.); религии (даже в условиях отделения церкви от государства регламентируются вопросы свободы совести, права исповедания любой религии, режима отправления культа) и т.д.

Вместе с тем праву не подвластно формирование у людей уникальных, неповторимых особенностей, далеко не все социально-детерминированные стороны поведения человека допускают правовой контроль. Сказанное относится и к некоторым сторонам социальной жизни. Действие не должно простираться дальше, чем это позволяет нравственный и культурный уровень общества.

Касаясь проблемы в целом, следует отметить, что обнаружение границы иногда заметнее в случае ее нарушения. Факты того, что юридические нормы малоэффективны, нередко свидетельствуют о нарушении определенной границы правового регулирования, о том, что оно затронуло сферу социальных отношений, несовместимую с правовым опосредованием.

Метод проб, не исключающий, конечно, ошибок, может помочь правильно определить подлинные границы правового и не правового, ответить на вопрос, что может разрешать или запрещать право и во что оно вмешиваться не должно. Отсюда значение эксперимента при определении параметров правового регулирования.

В какой-то мере первым этапом правового экспериментирования служит вынесение законопроекта на всенародное обсуждение. В процессе его выявляется, насколько законопроект выражает волю народа, соответствует социальным ожиданиям.

Постановка вопроса о границах правового регулирования в целом не снимает проблему таких границ в отдельных отраслях права. Научно обоснованные границы отраслевого правового регулирования обеспечивают четкое видение предметов, предопределяемых теми социальными отношениями, на которые распространяется воздействие той или иной отрасли [26, с. 34]. Однако теория права в этой области имеет значительные проблемы. Так, применительно к государственному (конституционному) праву пока еще не достигнуто полной ясности не только в вопросе о регулируемых им отношениях, но и в том, что данная отрасль права в принципе разрешает или запрещает.

Можно было бы выявить немало и других юридических суждений, связанных с анализируемой аксиомой. Однако уже сказанное дает основание для вывода: утверждение о том, что не запрещаемое правом разрешается, не отличается прозрачной простотой, как это кажется на первый взгляд, а вызывает к жизни множество правовых конструкций, входящих в состав юридической науки. Всесторонний учет данного аксиоматического положения, во-первых, стимулирует разработку правовых проблем, связанных с определением эффективности правового воздействия на те или иные социальные отношения; во-вторых, требует правильного понимания того, когда нормотворческие органы могут отказаться от ранее установленного ими регулирования, или напротив, установить его вновь; в-третьих, способствует приращению знаний о построении системы права, выделению его отраслей [26, с. 35].

3. Никто не может быть судьей в собственном деле [28, с. 29]. Действие данного аксиоматического положения охватывает сферу как международного, так и внутригосударственного права. ООН, международные судебные и арбитражные органы и другие субъекты международно-правового общения призваны не допустить, чтобы какое-либо государство, опираясь на свою мощь и силу, не считаясь с интересами и правами других государств, попыталось бы стать единоличным судьей в правомерности обеспечения собственных интересов.

В не меньшей степени третья аксиома права проявляется как необходимый юридический ориентир в области внутригосударственных отношений. Поскольку никто из участников правоотношений не может быть единоличным судьей в собственном деле, значит, необходим аппарат, который организационно не сливаясь с другими государственными органами, берет на себя осуществление правосудия [26, с. 36]. Третья аксиома дополняется в правовой практике другими принципами юридического процесса, которые строго соблюдаются в деятельности судов, всех правоохранительных органов. Речь идет о презумпции невиновности: никто не может быть признан виновным в совершении преступления, а также подвергнут уголовному наказанию, иначе как по приговору суда; о возложении бремени доказывания на обвинительную сторону и других наиболее значимых процессуальных правилах.

Эта аксиома права, как и другие, имеет непосредственное отношение к правам и свободам граждан. Различные социальные, экономические и политические факторы играют решающую роль в их обеспечении. Но чтобы эти права стали реальностью, наполнились конкретным содержанием, необходима юридическая среда, вне которой они не могут получить всестороннего и полного развития. Такую юридическую среду, юридический климат во многом формируют аксиомы права.

"Аксиомы, сформулированные в правовой науке, - сфера должного. Они дают представление о том, что должно произойти в случае их несоблюдения. Отсюда их значение при выработке правовой политики, юридических прогнозов", - писал Г.И. Манов [26, с. 36].

Иной подход к пониманию аксиом в праве предложен А.И. Экимовым. Во многом аналогичные положения применительно к аксиомам в гражданско-процессуальном праве высказаны Н.А.Чечиной. Аксиомы, по мнению А.И. Экимова, "общепризнанные требования справедливости, которые с точки зрения морали непременно должны стать частью действующего права… Аксиомы выступают как правила нравственности, справедливости". Н.А. Чечина под аксиомами понимает также нормы права, выражающие содержание общечеловеческой морали [28, с. 30]. Это аксиомы права, потому, что, во-первых, необходимость соблюдения содержащихся в них правил поведения очевидна с точки зрения здравого смысла, принципов морали и справедливости и поэтому не нуждается в особых доказательствах; во-вторых, данные нормы играют роль основных положений, на содержании которых базируются большинство других правил системы, коль скоро право признано отвечать принятому в обществе понятию справедливости.

Аксиомы выражают общечеловеческое содержание права. Вот почему возможна преемственность между правовыми аксиомами самых разных исторических эпох. В этом их отличие от принципов права, воплощающих прежде всего, классовые интересы в праве и потому различных в разных типах правовых систем. Но принципы права строятся с учетом правовых аксиом, ибо они отражают не только экономические, политические, но и нравственные основы общества.

...