В действующем уголовном законодательстве закреплены некоторые составы преступлений, которые во многом схожи по своим объективным и субъективным признакам с корыстно-насильственными преступлениями. По этой причине в следственной и судебной практике возникают определенные трудности при квалификации такого рода преступных деяний.

Сходным с грабежом и разбоем преступлением является угон. Ответственность за неправомерное завладение автомобилем или иным транспортным средством без цели хищения (угон) предусмотрена в статье 185 УК РК.

Предметом угона, в отличие от грабежа и разбоя, является только автомобиль или другое транспортное средство. Под другими механическими транспортными средствами в примечании к статье 296 УК РК понимаются трактора и иные самоходные машины, трамваи и троллейбусы, а также мотоциклы и иные механические транспортные средства.

Закон определяет угон как действие, совершенное без цели хищения. То есть угон отличается от грабежа и разбоя направленностью умысла. Однако если угон является способом хищения, то дополнительной квалификации по статье 185 УК РК не требуется.

Интерес с точки зрения уголовно-правовой квалификации представляют случай завладения автомобилем или иным транспортным средством без цели хищения вместе с водителем путем применения к нему психического или физического насилия. В этом случае требуется квалификация по совокупности преступлений, предусмотренных п. «в» ч. 2 или ч. 4 ст. 185 УК РК (в зависимости от характера и степени интенсивности примененного насилия) и ст. 125 УК РК, предусматривающей ответственность за похищения человека. Данная квалификация обусловлена тем, что совершая угон виновный осознает незаконность захвата другого человека и вопреки его воли, противоправно удерживая, перемещает данное лицо в другое место.

Отграничение грабежа и разбоя от хулиганства. Ответственность за хулиганство предусмотрена ст. 257 УК РК. Отграничение производится по объективной стороне рассматриваемых деяний. Хулиганство представляет собой совершение действий, грубо нарушающих общественный порядок и выражающих явное неуважение к обществу, сопровождающихся применением насилия к гражданам либо угрозой его применения, а равно уничтожением или повреждением чужого имущества. Разбой же заключается в нападении, совершенном с применением насилия, опасного для жизни или здоровья потерпевшего, или с угрозой применения такого насилия. Насильственный грабеж - это хищение чужого имущества, совершенное с применением насилия, не опасного для жизни или здоровья.

С субъективной стороны виновный при грабеже и разбое преследует корыстную цель. При хулиганстве виновный преследует другие цели и руководствуется другими мотивами. Если преступник руководствуется хулиганским мотивом при совершении преступления, то такие действия не могут квалифицироваться как грабеж или разбой из-за отсутствия корыстной цели, даже если они связаны с изъятием имущества. В тех случаях, когда хулиганские действия связаны с причинением вреда собственности, виновный не преследует корыстную цель - обогащение за счет потерпевшего.

Разбой и грабеж являются корыстными преступлениями, совершаются только с прямым умыслом, при этом виновный всегда преследует цель завладения чужим имуществом. Хулиганство совершается с прямым или косвенным умыслом. Виновный сознает, что его действия грубо нарушают общественный порядок и выражают явное неуважение к обществу, и желает этого (прямой умысел) либо сознательно допускает это (косвенный умысел).

В тех случаях, когда изъятие имущества совершено при хулиганстве, изнасиловании или при других преступных действиях, необходимо устанавливать, с какой целью виновный изъял это имущество.

Если лицо преследовало корыстную цель, его действия в зависимости от способа завладения имуществом должны квалифицироваться по совокупности как соответствующее преступление против собственности и хулиганство, изнасилование или другое преступление.

Приведем такой пример. К., находясь в состоянии алкогольного опьянения, у магазина подошел к ранее незнакомому М. и потребовал у него велосипед, чтобы покататься. После того как М. отказал К., тот ударил потерпевшего по руке, отобрал велосипед и поехал кататься. Через некоторое время виновный был задержан. В обвинительном заключении действия К. были квалифицированы как грабеж с применением насилия, не опасного для жизни или здоровья. С такой квалификацией согласиться нельзя, т.к. все данные свидетельствовали об отсутствии у К. умысла на совершение грабежа. Приговором районного суда виновный был справедливо осужден за хулиганство.

Рассматриваемые деяния различаются и по субъекту преступления. Так, согласно ст. 15 УК РК, ответственность за грабеж, разбой и злостное хулиганство (ч. 2 или ч. 3 ст. 257 УК РК) наступает с 14-ти лет, а за хулиганство без отягчающих обстоятельств (ч. 1 ст. 257 УК РК) - с 16-ти лет.

Судебная практика свидетельствует, что не только хулиганские, но и другие преступные действия, например, изнасилование, нередко сопровождаются открытым изъятием чужого имущества. В этих случаях особенно важно установить, с какой целью виновный стремился изъять чужое имущество. Если это делается для того, чтобы обогатиться за счет похищения самому или другим лицам, то такие действия следует квалифицировать как грабеж в совокупности с другим совершенным им преступлением. Если при изъятии чужого имущества и завладении им, не преследуется корыстной цели, а лишь с помощью этого виновный стремится добиться какого-либо другого результата, то его действия не могут рассматриваться как грабеж.

Рассмотрим отличие бандитизма от разбоя. Обязательным признаком банды является ее вооруженность, предполагающая наличие у участников банды огнестрельного или холодного, в том числе метательного, оружия, как заводского изготовления, так и самодельного, различных взрывных устройств, а также газового и пневматического оружия.

При решении вопроса о признании оружием предметов, используемых членами банды при нападении, следует руководствоваться положениями Закона РК «О контроле за оборотом отдельных видов оружия», а в необходимых случаях и заключением экспертов. Банда признается вооруженной при наличии оружия хотя бы у одного из ее членов осведомленности об этом других членов банды.

Разбой же, в отличие от бандитизма, может совершаться одним лицом. Преступники могут быть не вооружены или использовать в качестве оружия иные предметы, что исключено при бандитизме. Кроме того, для квалификации такого деяния, как бандитизм, нет надобности устанавливать факт применения оружия, как это требуется при разбое, достаточно, чтобы оружие было обнаружено у одного из членов банды.

Бандитизм в качестве обязательного условия предполагает устойчивое объединение организованной преступной группы лиц, что вовсе не является обязательным условием для разбоя. Об устойчивости банды могут свидетельствовать, в частности, такие признаки, как стабильность ее состава, тесная взаимосвязь между ее членами, согласованность их действий, постоянство форм и методов преступной деятельности, длительность ее существования и количество совершенных преступлений.

Бандитизм признается оконченным преступлением при совершении хотя бы одного из следующих действий: создание банды (преступление считается оконченным с момента образования банды), руководство бандой; участие в банде (преступление считается оконченным с момента вступления в банду или изъявления согласия на вступление в нее); участие в совершаемых бандой нападениях на граждан или организации (преступление считается оконченным с момента совершения нападения).

Разбой, в отличие от бандитизма, как отмечалось ранее, признается оконченным только с момента нападения. Предварительную деятельность по подготовке разбойного нападения суд в соответствующих случаях может ^ квалифицировать как приготовление к разбою.

Таким образом, необходимо выделить следующие основные отличия разбоя от бандитизма. Бандитизм предполагает наличие вооруженного устойчивого преступного сообщества (банды), тогда как разбой может быть совершен невооруженной группой или одним лицом; разбой всегда совершается с целью завладения имуществом, бандитизм, кроме корыстных целей, может преследовать и другие цели (уничтожение имущества, изнасилование, убийство и т.д.).

Определенное сходство имеет разбой с пиратством (ст. 240 УК РК). Государства, подписавшие Женевскую конвенцию об открытом море 1958 года и Конвенцию ООН по морскому праву 1982 года, обязались установить в национальных законодательствах ответственность за пиратство.

Различие между разбоем и пиратством заключается в том, что предметом последнего является морское или речное судно. Кроме того, признаком основного состава пиратства является применение любого насилия. Однако основное отличие между разбоем и пиратством следует проводить по месту их совершения. Пиратство совершается в открытом море, вне пределов юрисдикции Республики Казахстан. В пределах национальной территории нападение на судно в целях завладения чужим имуществом, совершенное с применением насилия или угрозой его применения, подлежит квалификации по ст. ст. 178 и 179 УК РК.

Другие виды причинения вреда здоровью (кроме тяжкого) при разбое или вымогательстве являются способом совершения хищения и охватываются соответственно ч.1 ст. 179 УК РК и п. «а» ч. 2 ст. 181 УК РК. Что касается случаев оказания психического насилия (в форме угрозы убийством) при разбое или вымогательстве, то, на наш взгляд, требуется дополнительная квалификация по ст. 112 УК РК. Это предложение основано на том, что, во - первых, этот вид угрозы имеет большую распространенность (две трети изученных уголовных дел); во-вторых, угроза убийством в уголовном праве традиционно рассматривалась как самостоятельная разновидность угрозы, не входящая в понятие «угроза насилием».

Однако, на наш взгляд, данное положение противоречит принципу справедливости уголовного закона, в соответствии с которым никто не может нести уголовную ответственность дважды за одно и то же преступление. Определяя санкцию за убийство, сопряженное с разбоем законодатель учитывал степень и характер общественной опасности двух преступлений. Кроме того, убийство сопряженное с разбоем и разбой соотносятся друг с другом как целое с частью и поэтому квалифицировать данные преступления по совокупности не следует.

Рассмотрим отличительные признаки вымогательства от смежных преступлений.

В случае, если о потерпевшем или его близких оглашены сведения заведомо клеветнического или оскорбительного характера, содеянное при наличие к тому оснований, следует квалифицировать по совокупности преступлений, предусмотренных ст. 181 и ст. ст. 129 130 УК.

Фактическое распространение ложных сведений, позорящих потерпевшего и его близких, может содержать составы таких преступлений, как оскорбление и клевета. Так, если распространяющему сведения известно, что они носят заведомо ложный характер либо выражены в неприличной форме, то эти данные при наличии других условий следует квалифицировать дополнительно по ст. 129 или ст. 130 УК РК.

Такой вид вымогательской угрозы, как угроза уничтожением или повреждением имущества лица, которому адресовано имущественное требование или его близких, предполагает, что способы уничтожение или повреждения имущества могут быть любыми. Эта угроза также обращена в будущее и не содержит в себе опасности немедленной реализации. Если угроза будет исполнена, то данные действия выходят за рамки вымогательства, так как не подпадают под признаки ч.ч. 2, 3 ст. 181 УК РК. Они могут содержать в себе дополнительно состав преступления, предусмотренный ст. 187 УК РК.

Привидение в исполнение угроз причинением иного вреда, чем тот, который указан в ст. 181 УК РК, находится за пределами состава вымогательства и требует дополнительной квалификации по статьям УК РК, предусматривающим ответственность за соответствующие деяния. За пределами основного состава вымогательства находится и выполнение потерпевшим требования преступника. В связи с этим действия вымогателя, которому потерпевший передал материальные ценности, не являющиеся его частной собственностью, следует квалифицировать наряду со статьей 181 УК, как подстрекательство к совершению хищения.

Актуальным для правоохранительных органов является вопрос отграничения вымогательства от бандитизма. Значительную сложность представляет собой отграничение организованной группы при совершении вымогательства от банды. В настоящее время вымогатель избегает действовать в одиночку. Вымогательства чаще всего совершаются группами, которые представляют собой организованные, сплоченные, вооруженные формирования.

Первым отличительным признаком вымогательства и бандитизма является то, что они посягают на различные объекты. Состав бандитизма охватывает широкий круг общественно опасных деяний, которые посягают на основы государственного управления в области обеспечения общественной безопасности, а вымогательство посягает только на право собственности и личность потерпевшего. Однако бандитское нападение может быть связано с посягательством на собственность, тогда оно имеет сходство с вымогательством. В таких случаях разграничение бандитизма и вымогательства происходит исходя из признаков, относящихся к объекту посягательства, объективной и субъективной сторон этих деяний [21, с.156].

Следующее отличие между вымогательством и бандитизмом проводится по предмету. К предмету вымогательства относится имущество, право на имущество, а также действия имущественного характера. В результате бандитского нападения виновный может завладеть только имуществом, находящимся непосредственно у потерпевшего.

Разграничение бандитизма и вымогательства по объективной стороне проводится по следующим направлениям.

Как отмечалось выше, под бандитизмом понимается создание устойчивой вооруженной группы (банды) в целях нападения на граждан и организации, а равно руководство такой группой (бандой). Банда характеризуется наличием следующих признаков: объединение двух и более лиц, устойчивость, вооруженность, цель - совершение нападений. Существует мнение, согласно'" которому устойчивость определяет качественно новую степень общественной опасности бандитизма по сравнению с особо квалифицированным вымогательством, каковым является вымогательство, совершенное организованной группой. Однако, при квалификации очень сложно провести разграничение между организованным вымогательством и бандитизмом по такому признаку как степень устойчивости, поскольку степень организованности и устойчивости оценочное понятие, и четких критериев для их разграничения не выработано.

На наш взгляд, главным разграничительным признаком между бандой и организованной группой при вымогательстве является вооруженность банды. Понятие вооруженности подробно рассмотрено нами выше при отграничении разбоя от бандитизма.

В соответствии со статьей 237 УК РК бандитизм характеризуется нападением, т.е. внезапным насильственным воздействием на потерпевшего. При вымогательстве применение насилия, как правило, обращено в будущее, и такой признак как нападение для этого преступления не является характерным.

Вымогательство и бандитизм различаются по цели применения насилия. При вымогательстве цель применения насилия - подкрепить имущественное требование и высказанную угрозу. При бандитизме цель применения насилия - незамедлительно получить имущество [22, с.67].

Существуют различия между вымогательством и бандитизмом также при фактическом применении насилия. При бандитизме насилие применяется для завладения имуществом. При вымогательстве насилие применяется в качестве самостоятельного способа принуждения, мести в случае отказа передать имущество или угрозы применить более тяжкое насилие в случае отказа выполнить имущественное требование.

Вымогательство и бандитизм различаются и по моменту передачи имущества. При вымогательстве передача имущества происходит после выдвижения имущественного требования и, как правило, между требованием и передачей имущества существует разрыв во времени. При бандитизме завладение имуществом происходит в процессе нападения.

Последним разграничительным признаком является момент окончания преступлений. Бандитизм традиционно считается оконченным в момент организации (создания) банды, а вымогательство считается оконченным в момент предъявления имущественного требования.

На практике возникают ситуации, когда совершение вымогательства сопряжено с похищением человека, лишением его свободы и захватом заложников. Связано это с тем, .что преступники таким путем пытаются ускорить выполнение потерпевшим имущественных требований. В таких случаях важно правильно квалифицировать действия виновных.

В теории уголовного права под похищением человека понимают незаконное перемещение потерпевшего помимо его воли из места постоянного или временного обитания в другое место. В отличие от вымогательства оно может быть совершено по самым разнообразным мотивам: месть, ревность, политические соображения, хулиганские побуждения и т.д.

В соответствии с ч. 2 ст. 125 УК РК похищение человека может совершаться из корыстных побуждений. Отграничение такого преступления от вымогательства состоит в том, что преступление, предусмотренное ч. 2 ст. 125 УК РК, не предполагает выражение преступниками никаких имущественных требований, характерных для вымогательства. К таким случаям следует отнести, например, похищение ребенка с целью его продажи в «рабство», продажа для незаконного использования в качестве донора для трансплантации органов, продажа детей для усыновления и удочерения и т.д.

Если при похищении человека преступник вымогает у него имущество, право на имущество либо требует совершения других действий имущественного характера, деяние следует квалифицировать по совокупности преступлений, предусмотренных п. «з» ч. 2 ст. 125 и п. «а» ч. 2 ст. 181 УК РК.

Действия вымогателей могут быть связаны с незаконным лишением свободы потерпевшего, в связи с этим возникает проблема отграничения вымогательства от преступления, предусмотренного ст. 126 УК РК. Незаконное лишение свободы характеризуется лишением потерпевшего возможности выбора местонахождения или передвижения в пространстве по собственному желанию. Лишение свободы может осуществляться с помощь обмана, путем применения насилия или угрозы применения насилия. В отличие от похищения человека, данное преступление совершается без изъятия человека из привычного места обитания и перемещения его в другое место. Потерпевший может быть, например, заперт в своей квартире, машине, удерживаться под охраной на своем рабочем месте и т.п.

Отличие данного преступления от вымогательства заключается в том, что насилие или угроза его применения при незаконном лишении свободы имеют целью ограничить свободу человека, а при вымогательстве насилие -это способ завладения имуществом. Аналогично, при похищении человека квалификация деяний производится по совокупности преступлений, если вымогательство сопряжено с незаконным лишением свободы.

Следующая проблема касается отграничения вымогательства от захвата заложников и их насильственного удержания. Разграничение между вымогательством и захватом заложников проводится по цели преступления. Если при вымогательстве цель корыстная, то при захвате заложников цель -принуждение государства, организации или гражданина совершить какое-либо действие или воздержаться от совершения какого-либо действия как условие освобождения заложника. Совершенно очевидно, что преступник, захвативший заложника, может добиваться не только совершения имущественных действий. В случае, когда вымогательство сопряжено с захватом заложника, такие действия следует квалифицировать по совокупности преступлений.

Следует провести отграничение вымогательства и от таких смежных преступлений, как вымогательство радиоактивных материалов (ст. 248 УК РК), вымогательство оружия, боеприпасов, взрывчатых веществ и взрывных устройств (ст. 255 УК РК), вымогательство наркотических средств или психотропных веществ (ст. 260 УК РК). Разграничение этих преступлений от вымогательства не вызывает затруднений и проводится по предмету преступного посягательства [23, с.98].

Ч. 4 ст. 311 УК РК предусматривает ответственность за вымогательство взятки. В отличие от вымогательства, предусмотренного ст. 181 УК РК, при вымогательстве взятки преступник должен быть должностным лицом. Кроме того, при вымогательстве взятки угрозы не имеют ничего общего с угрозами, предусмотренными ст. 181 УК РК, так как их сущность состоит в угрозе совершения таких действий по службе, которые могут причинить ущерб законным интересам взяткодателя либо умышленное создание таких условий, при которых он вынужден дать взятку для предотвращения вредных последствий его правоохраняемым интересам.

В действующем УК РК закреплен состав самоуправства с применением насилия или угрозой его применения (ч. 2 ст. 327 УК РК).

По нашему мнению, необходимо разграничивать вымогательство и самоуправство, совершаемые с применением психического и физического насилия, по правовому статусу предмета вымогательства.

В современных условиях нередко представители одной коммерческой структуры получают кредит или покупают товары с обязательством возвратить кредит с процентами или оплатить товары в определенный срок, но не выполняют свои обязательства. Кредиторы или продавцы, не рассчитывая возвратить кредит или взыскать стоимость проданных товаров через суд, обращаются к должникам с требованием выполнить обязательства, сопровождая это различными угрозами или насильственными действиями. В таких случаях возникает вопрос о разграничении вымогательства и самоуправства [24, с.132].

Согласно ст. 181 УК РК, предметом вымогательства является чужое имущество, то есть такое, на которое виновный не имеет ни действительного, ни предполагаемого права. Поэтому требование передачи собственного имущества, сопровождаемое угрозами или насильственными действиями, предусмотренными ст. 181 УК РК, не может быть квалифицировано по этой статье как вымогательство. Такое деяние представляет собой самоуправство, если причинен существенный вред гражданам либо государственным организациям, ответственность за которое установлена ст. 327 УК РК.

Требования возврата карточного или иного, не урегулированного законодательством игорного долга, хотя бы и соединенное с угрозой насилия или с насилием, не может считаться вымогательством, так как игра в карты или иные азартные игры на деньги или имущество основана на взаимной договоренности. Угрозы и насилие в этих случаях требуют самостоятельной квалификации как преступления против личности [24, с.128].

На практике нередко возникают трудности при отграничении вымогательства от хулиганства. Вымогатели могут, в случае возбуждения уголовного дела, прикрываться хулиганскими мотивами. Не исключены случаи, когда хулиганство принимает форму вымогательства, например, тогда, когда явно нетрезвый человек (в состоянии физиологического опьянения) начинает неожиданно предъявлять угрожающие требования имущественного характера.

Анализируя подобные деяния, следует внимательно разобраться в причинах и поводах возникшего конфликта, характере взаимоотношений, сложившихся между виновным и потерпевшим, целях и мотивах виновного: выяснить, желал ли последний получить имущество или деньги во временное пользование или полностью завладеть ими. Вопрос о том, имеются ли в деянии признаки только состава хулиганства или совокупности обоих указанных преступлений, решается в каждом конкретном случае с учетом всех обстоятельств дела.

В целом, предлагается выделить следующие критерии отграничения насильственных преступлений от иных (ненасильственных) посягательств, предусмотренных уголовным законом:

1. К насильственным преступлениям следует отнести деяния, причиняющие вред (создающие угрозу причинения вреда) личности, ее неотъемлемым правам и свободам (гражданским, политическим, социальным, экономическим, культурным);

2. Насильственные преступления совершаются в области межличностных отношений, в процессе неформального общения и для решения индивидуальных проблем;

3. Отсутствие непосредственной связи с исполнением ролей в социальной организациях.

3. Предупреждение корыстно-насильственных преступлений

Назначение наказания едино и неизменно в разных эпохах и государствах. Наказание необходимо как средство самозащиты общества против нарушений условий его существования, каковы бы ни были эти условия [25, с.12-13].

Вопросам наказания уделено большое внимание в теории уголовного права. Актуальны эти вопросы и в деятельности правоохранительных органов. Как известно, в прежних двух Уголовных кодексах нашей Республики не было дано определения наказания. Оно рассматривалось в теории уголовного права. М. Д. Шаргородский считал, что «наказание является лишением преступника каких-либо принадлежащих ему благ и выражает отрицание преступника и его деятельности государством» [25, с.14].

Иного мнения придерживается С. И. Дементьев, полагающий, что «наказание есть мера, то есть преднамеренное причинение виновному установленных законом страданий и лишений, специально рассчитанных на то. что он будет их претерпевать» [26, с.45].

Большинство же ученых-криминалистов придерживается мнения, что наказание является мерой государственного принуждения, применяемого судом от имени государства к лицам, виновным в совершении преступлений, в целях общего и специального предупреждения преступлений [27, с.10].

Следует согласиться с позицией законодателя Республики Казахстан о том, что наказание есть мера принуждения, применяемая от имени государства по приговору суда к лицу, признанному виновным в совершении преступления, и состоящая в предусмотренных законом лишении или ограничении определенных прав и свобод осужденного.

Вместе с тем наказание как специфическая форма принуждения государства в отношении лица, совершившего преступление, не исчерпывается только применением определенной формы правовой репрессии, но ставит задачу оказать воспитательное воздействие на преступников.

На наш взгляд, кара является сущностью, неотъемлемым свойством наказания, а не ее целью. Исправление осужденных, предупреждение совершения ими новых преступлений (специальное предупреждение), предупреждение совершения преступления другими лицами (общее предупреждение) являются целью наказания.

Общепредупредительное действие наказания осуществляется по трем основным параметрам. Во-первых, оно порождает эффект устрашения, который заставляет неустойчивых членов общества воздерживаться от совершения преступлений и страха перед наказанием. Во-вторых, наказание в состоянии подкреплять нравственные запреты, и индивид может воздержаться от посягательств на установленный общественный порядок, следуя моральным нормам, усиленным правом. В-третьих, возможность уголовной ответственности может стимулировать привычное законопослушное поведение. Наказание представляет собой динамическое явление -- процесс, развивающийся во времени. Вначале оно «работает» как безличная угроза, затем назначается конкретному человеку и, наконец, исполняется.

Принимая во внимание опасность корыстно-насильственных преступлений и необходимость усиления борьбы с данными преступлениями, представляется необходимым учитывать принцип справедливости и другие принципы уголовного права без которых невозможна индивидуализация ответственности и наказания. Как известно, карательное содержание наказания возрастает по мере увеличения ценности защищаемого объекта. Этот вопрос, на наш взгляд, заслуживает подробного рассмотрения. Например, как объект уголовно-правовой защиты жизнь человека во всех случаях является равной социальной ценностью. Вместе с тем наказание за особо тяжкие преступления, например убийство из корысти, зависит не только от ценности защищаемого объекта, но и от формы вины, мотива, цели, наличия повторности и т.д. При хищении имущества ценность последнего может быть одинаковой, а способ завладения -- разным (грабеж, вымогательство, разбой и т д ). И в этом случае наказание будет усиливаться как по мере возрастания ценности защищаемого объекта, так и в зависимости от способа завладения имуществом. При дифференциации ответственности необходимо, чтобы наказания, установленные за отдельные формы и виды данной группы преступлений, не только давали возможность для дальнейшей дифференциации и индивидуализации ответственности и наказания внутри этой группы, но и сообразовывались с наказуемостью других видов преступлений во всей системе Особенной части УК.

В связи с этим следует отметить, что наказуемость за корыстно-насильственные преступления находится примерно на том же уровне, что и наказуемость особо тяжких преступлений

На наш взгляд, за эти преступления нельзя устанавливать предельные сроки лишения свободы, приравнивая их к таким особо тяжким преступлениям, как диверсия, измена государству, геноцид, терроризм и т.п. Нужно осознать приоритетность правового противостояния корысти и насилия. Недооценка опасности последнего привела к искажению логики развития законодательства: умышленное убийство без отягчающих признаков наказывается примерно так же, как и опасные виды обмана покупателей и заказчиков.

Нет нужды доказывать, что характер общественной опасности деяния и особенно личности виновного, совершившего, например, насильственный грабеж или упомянутые выше преступления, несравнимы, в связи с чем одинаковый уровень их наказуемости противоречит принципам построения уголовного законодательства и не воспринимается правосознанием граждан [28, с.14].

Однако в действующем (да и в предыдущем) УК установлены почти одинаковые меры наказания за насильственный грабеж и вымогательство. Обнаруживается недостаточная четкость, уязвимость санкций при конструировании уголовно-правовых норм. Разумеется, разбой -- более опасное для общества преступление, чем грабеж, но если сравнивать санкции, предусмотренные за указанные преступления, то окажется, что в отдельных случаях виды и размеры наказания такой вывод не подтверждают. К примеру, грабеж с противоправным проникновением в жилище без причинения вреда здоровью наказывается лишением свободы от 3 до 7 лет с конфискацией имущества или без таковой, и разбой, совершенный с применением насилия, опасного для жизни или здоровья, с причинением телесных повреждений средней тяжести, наказывается так же. Такое уравнение ответственности за деяния, различающиеся по объекту, характеру действия, социально-политической сущности содеянного, а следовательно, и по характеру общественной опасности, вряд ли можно признать целесообразным.

Анализ законодательства зарубежных стран показывает, что в нем за совершение таких преступлений установлены строгие меры наказания УК Франции (ст. 312-1) предусматривает ответственность за вымогательство, то есть действия, направленные на то, чтобы путем насилия, угрозы применения насилия или принуждения добиться либо подписи, обязательства или отказа от чего-либо, либо разглашения тайны, либо передачи денежных средств, ценностей или другого имущества. Такие действия наказываются 7 годами тюремного заключения. Вымогательство, повлекшее тяжкие последствия, как во Франции [29, с.117], так и в Турции карается строго [30, с.56].

В соответствии с германской доктриной уголовного права вымогательство близко примыкает к ограблению, поэтому оба этих деяния помещены в один официальный раздел УК.

Итальянский УК похищение человека с целью ограбления или вымогательства (ст. 630) считает преступлением против собственности, а не против личности Наказание за это является очень строгим, вплоть до пожизненной каторги.

Киднепинг (похищение ребенка с целью получения выкупа) при отягчающих обстоятельствах наказывается в настоящее время по законодательству ряда штатов США длительными сроками тюремного заключения или пожизненным тюремным заключением, а по УК штата Калифорния -- смертной казнью [31, с.117].

Представляет интерес сопоставление санкций за незаконное изготовление, приобретение, хранение и другие действия с наркотическими средствами или психотропными веществами с целью сбыта, а равно за незаконный сбыт наркотических веществ, с одной стороны, и с другой -- за их хищение. Бесспорно, что хищение наркотиков является более опасным преступлением, чем, например, их незаконное хранение. В одном случае может быть только незаконное хранение наркотиков с целью сбыта, тогда как в другом случае -- на лицо фактически два преступных деяния: хищение и последующее хранение с целью сбыта. Вместе с тем, если незаконное хранение наркотиков с целью сбыта, превышающее небольшой размер, наказывается лишением свободы от 3 до 7 лет с конфискацией имущества (ч. 2 ст. 259), то хищение их -- до 5 лет с конфискацией имущества или без таковой (ч. 2 ст. 260 УК). Те же действия лица, ранее совершившего преступление, составляющее незаконный оборот наркотических средств, наказываются соответственно лишением свободы от 6 до 10 лет с конфискацией имущества.

Согласно ч. 2 ст. 255 УК незаконное завладение огнестрельным оружием, боевыми припасами, взрывчатыми веществами или взрывными устройствами, как в крупных, так и в небольших размерах, совершенное путем грабежа и вымогательства, наказывается лишением свободы от 5 до 10 лет с конфискацией имущества или без таковой, хищение чужого имущества аналогичными способами, в крупных размерах -- также от 5 до 10 лет с конфискацией имущества, а в меньших размерах -- до 3 лет (ч. 1 ст. 178 УК) и от 3 до 5 лет (ч. 1ст. 179 УК).

Как правило, невелик ущерб в денежном выражении при хищении оружия. Однако понятие крупного ущерба связано не только со стоимостью, но и с количеством, так как социальная оценка общественной опасности хищения оружия характеризуется не стоимостью похищенного, а степенью общественной опасности.

На наш взгляд, ответственность за хищение оружия, боевых припасов или взрывчатых веществ в крупных размерах, как это сделано в отношении наркотических средств или психотропных веществ (ч. 3 ст. 273 УК), должна быть значительно усилена.

Следовательно, в уголовном законодательстве имеются нормы, в которых нарушен принцип «чем выше общественная опасность преступления, тем строже ответственность за его совершение».

Представляется, что разрыв между максимумом и минимумом наказания, устанавливаемый статьей, должен зависеть, прежде всего, от степени общественной опасности различных случаев данного преступления [32, с.34] . Такого рода различие, естественно, должно учитываться при построении санкций.

Не случайно практика выработала свои пределы назначения наказания за грабеж, вымогательство, разбой, бандитизм и убийство из корысти, значительно сниженные по сравнению с теми, которые установлены законом. Все это свидетельствует о том, что не законодатель, как это должно быть в действительности, а судебная практика выполняет функцию дифференциации ответственности.

Анализ практики свидетельствует, что применение дополнительных мер наказания за корыстно-насильственные преступления ослаблено. Сравнительный анализ законодательной регламентации конфискации в УК Республики Казахстан и уголовном законодательстве зарубежных стран показывает, что конфискация имущества отсутствует в законодательстве развитых западных стран, что следует объяснить отношением к частной собственности как «священной и неприкосновенной» Исключение из этого правила составляет законодательство Франции, которое содержит это дополнительное наказание за некоторые государственные преступления.

Конфискацию имущества целесообразно применять к лицам, совершившим корыстно-насильственные преступления, которые характеризуются значительными по глубине и стойкости паразитическими стремлениями. Указанные лица нуждаются в максимальном усилении действенности уголовно-правовых средств, направленных на их исправление и перевоспитание. Анализ судебно-следственной практики показал значительную глубину и стойкость паразитических стремлений лиц. совершающих грабеж, разбой, вымогательство, бандитизм, свидетельствующих о необходимости применения в качестве дополнительного наказания конфискации имущества.

Назначая конфискацию, суды принимают во внимание неоднократное совершение преступлений, крупный размер преступной наживы, ведение антиобщественного нетрудового образа жизни, а также совершение преступления в целях удовлетворения непомерно разросшихся материальных потребностей (в обладании ювелирными изделиями, дорогостоящими предметами домашнего обихода, автомашинами, видео-, аудиоаппаратурой и т.д.).

При назначении конфискации имущества необходимо иметь в виду, что размер ее должен быть четко оговорен в приговоре, а сама конфискация может обращена лишь на то имущество, которое принадлежит лично подсудимому или является его долей в общей совместной собственности к моменту вынесения приговора.

Нередко суды не применяют конфискацию, ссылаясь на отсутствие имущества у виновного к моменту вынесения приговора.

Практику неприменения судами конфискации имущества по мотивам его необнаружения к лицам, осужденным за корыстно-насильственные преступления, не является обоснованной.