По-разному решается данный вопрос в некоторых зарубежных странах. Так в Болгарии конфискация при отсутствии наличного имущества не может быть назначена. Иное положение в Румынии где конфискация может назначаться даже при отсутствии данных о конфискуемых предметах. В бывшей Югославии конфискация имущества не могла назначаться в сочетании со штрафом, что следует признать правильным.

Более того, реальность обращения имущества осужденного в доход государства относится к области исполнения приговора, а не его назначения Поэтому обязанность суда состоит, прежде всего, в назначении конфискации в полном и точном соответствии с санкцией соответствующих статей Уголовного кодекса [33, с.55-56].

Неприменение конфискации имущества в случаях, когда законом она предусмотрена в качестве обязательного наказания, наряду с лишением свободы, может иметь место лишь при наличии исключительных обстоятельств, предусмотренных в ст.55 УК, с обязательным приведением мотивов принятого решения. Рассматривая возможность применения или неприменения дополнительного наказания, каким является конфискация имущества, суды обязаны обсуждать вопрос о его назначении и указать в приговоре мотивы принятого решения.

Эффективность борьбы с корыстно-насильственными преступлениями во многом зависит от того, насколько независимо от местных органов власти осуществляется прокурорский надзор за расследованием фактов насильственного грабежа, разбоя, вымогательства. Особенно когда к уголовной ответственности привлекаются работники правоохранительных органов, связанные с организованными группами преступников. Волокита в деятельности судебных органов также снижает эффективность борьбы с анализируемыми преступлениями.

Улучшению практики назначения различных видов наказания способствовало бы разъяснение Верховного Суда о том, что во всех случаях суды обязаны в равной мере исследовать личность не только подсудимого, но и потерпевшего, его взаимоотношения с виновным, а также поведение до совершения преступления и другие данные, характеризующие его по месту жительства, учебы и в быту, если они имеют правовое значение для назначения наказания.

3.2 Профилактика проявлений корыстно-насильственной преступности

В условиях экономического кризиса разросшаяся и суммарно более вредоносная, более опасная, чем прежде, преступность не просто создает помехи, притормаживает затрудняет экономические, политические, социальные и иные преобразования, а уже таит в себе реальную угрозу их срыва.

В данном случае нельзя не согласиться с Б.Х. Толеубековой, которая отмечает, что: «Нет нужды в проведении какого-либо криминологического анализа для того, чтобы убедиться в том, что преступность как социально значимое явление перерастает в фактор, тормозящий позитивные процессы практически во всех сферах жизни и деятельности казахстанского общества» [34, с.57].

В этом смысле преступность корыстно-насильственного характера, являясь порождением различного рода факторов, в то же время остается одним из тех существенных препятствий не только на пути к реализации многих позитивных направлений развития общества, но и относительно спокойной и стабильной обстановке в стране.

В связи с этим для достижения эффективных результатов в этом направлении, наряду с осуществлением общесоциальной профилактики, необходимы специализированные и целенаправленные меры, ограничивающие и нейтрализующие, прежде всего проявление активности данного негативного феномена.

Как мы уже отмечали, в рамках специально-криминологической профилактики могут осуществляться меры различного характера:

экономические, социальные, политические, организационно-управленческие и т.д. При этом, учитывая известную взаимозависимость мер предупреждения преступности, нам хотелось бы сосредоточить внимание на мерах организационно-правового порядка, опять же учитывая то, что они могут осуществляться на различных уровнях социальной среды.

Представляется, что для наиболее глубокого познания всех особенностей, закономерностей, факторов способствующих проявлению корыстно-насильственной преступности, а также для решения задач ее эффективного предупреждения, важен прежде всего гносеологический подход к проблеме, который по нашему мнению имеет прикладное значение.

В предыдущем разделе мы указывали на необходимость выделения корыстно-насильственной преступности как относительно отдельного вида криминологической классификации. Данная дифференциация не самоцель, сколько мера (специально-криминологическая) изначально направленная на поиск и применение наиболее эффективных мер, препятствующих ее проявлению.

Говоря о значении классификации преступлений, А.И. Алексеев, С.И. Герасимов, А.Я. Сухарев, справедливо отмечают, что: «...она не только способствует расширению и углублению наших знаний о преступности, но и, что очень важно, является основой для избирательного, целенаправленного, адресного, «точечного» применения мер криминологической профилактики» [35, с.56].

В данном случае можно отметить, что для решения задач криминологической профилактики мало что дают имеющиеся уголовно-правовые классификации. К примеру, меры профилактики, некоторых преступлений посягающих на один и тот же объект, совпадают, но в целом различий существует больше чем сходств. Достаточно, например, сравнить меры профилактики мошенничества и грабежей, присвоений или растрат и разбоев - преступлений, посягающих на один родовой объект и в этом качестве предусмотренных в главе 6 «Преступления против собственности» [35, с.55].

Вместе с тем преступления, различающиеся даже по родовому объекту (например, разбой - ст. 179 УК РК и бандитизм - ст.237 УК РК), могут в значительной степени совпадать по их криминологическим характеристикам, генезису, что объективно обусловливает сходство и даже известную идентичность мер их профилактики.

Поэтому, в криминологической классификации, преступность, как объект профилактического воздействия дифференцируется по различным основаниям. В одних случаях во главу угла ставятся особенности личности преступника, в других, решающее значение для группировки имеют иные признаки. При этом во всех случаях данной классификации, по какому бы основанию она не проводилась, учитывается специфика детерминации выделяемых видов преступлений, что особенно важно для организации и тактики работы по их профилактике [35, с.55-56].

Особенностью современных корыстно-насильственных преступлений является применение участившегося «необоснованного» насилия тогда, когда можно было бы достичь цели вообще избежав его. Более того, достигнув своей цели (как правило изъятия необходимого имущества), многие наслаждаются своей властью над жертвой, всячески издеваясь над ней.

Вышесказанное свидетельствует, во-первых: о наличии мотивации изначально включающей в себя ориентацию на применение либо не применения насилия, при совершении корыстно-насильственных преступлений; во-вторых: об определенных особенностях (акцентуациях) личности, оказывающих свое влияние на мотивационную направленность данных посягательств. Поэтому, именно мотивация играет главенствующую роль.

В связи с этим полагаем, что корыстно-насильственная инструментальная мотивация, выступая в качестве специфического (непосредственного) детерминанта обусловливающего совершение этих преступлений, может выступать соответственно в качестве критерия (основания) выделения данной преступности в криминологической классификации.

Такой подход по нашему мнению, несомненно имеет свое прикладное значение, прежде всего он обусловливает поиск и принятие мер превентивного характера с учетом данной особенности.

Как известно, проблема мотивации преступности, неразрывно связана с проблемой профилактики преступлений. По этому поводу У.С. Джекебаев, Т.Г. Рахимов, Р.Н. Судакова справедливо отмечают, что: «Без изучения и познания закономерностей процесса мотивации человеческого поведения невозможно прогнозирование индивидуального и группового поведения, управление процессом воспитания, обучения и социализации личности в целом, а по отношению к проблеме профилактики преступлений невозможна выработка действенной теории предупреждения правонарушений и ее практическое применение» [36, с.171].

В этом смысле, мотивация поведения при совершении корыстно-насильственных преступлений, подчиняясь общим закономерностям процесса мотивации поведения, имеет свои специфические особенности, выражающие специфику как личности преступника, совершающего данные преступления, так и совокупности обстоятельств и ситуации совершения такого рода деяний. Без учета этой специфики меры специально-профилактического воздействия не смогут достигнуть своих целей.

Вместе с тем, как мы уже отмечали, корыстно-насильственная инструментальная мотивация распределяясь по различным составам и группам преступлений, в действующем учете не улавливается в полном объеме, что существенно ограничивает возможности по постижению сути исследуемого феномена в целом, всех его особенностей.

Однако, как известно, именно в содержании мотивации преступного поведения наиболее адекватно отражается криминологическая суть деяния. Она (мотивация), как правило, коррелирует с соответствующим типом личности и взаимосвязанным комплексом объективных предпосылок, т.е. со всей совокупностью объективных и субъективных причин. Именно на основе изучения этой совокупности открываются более широкие возможности по анализу, прогнозу и предупреждению рассматриваемого вида преступного поведения.

В отдельных отраслях наук так называемого «криминального профиля», имеются некоторые виды учетов предопределенные своей областью познания.

Например, в практике оперативно-розыскной деятельности существует дела оперативного учета, которые классифицируют в соответствии с признаками конкретного состава преступления, проверка обстоятельств вероятного совершения которого проводится по данному ДОУ [37, с.464].

«Под делом оперативного учета понимается предусмотренная ....форма концентрации материалов оперативно-служебного документирования в целях собирания, накопления, систематизации и анализа фактических данных (информации, сыскных доказательств), проверки и оценки итогов ОРМ, а также принятия на их основе соответствующего решения должностными лицами оперативно-розыскного органа» [37, с.462].

При этом одним из оснований для заведения ДОУ, являются ставшие известными оперативно-розыскному органу сведения о признаках подготавливаемого, совершаемого или совершенного противоправного деяния, а также о лицах, его подготавливающих, совершающих или совершивших, если нет достаточных данных для решения о возбуждении уголовного дела [37, с.463].

Указанный подход позволяет синхронно исследовать «последние» изменения в психологии личности преступника, жертвы преступления, микросоциальной (преступной) среды.

В рамках криминалистических учетов, накапливается, обрабатывается и используется информация, характеризующая различные объекты. Например, учет по способам совершения преступлений представляет собой специальную систему регистрации преступлений по устойчиво проявляющимся признакам, характеризующим механизм преступных действий и лицо, их совершившее.

Целью предлагаемого учета также является: выявление наиболее типичных качеств преступников и жертв этих посягательств, а также их возможной корреляционной связи; выявление наиболее типичных ситуаций способствующих совершению данных деяний; систематизация и анализ данного объема информации с целью установления закономерностей и прогнозирования тенденций данной преступности.

Безусловно, предлагаемая база данных (учет) является достаточно объемной и многосторонней, и в практике (по крайней мере, в нашей республике) не имеется учетно-регистрационной системы подобного характера, включающего в себя информацию различной специфики. При этом потребность в ней имеется.

И.В. Шмаров и М.П. Мелентьев справедливо на наш взгляд указывают, что: «теоретической основой дифференциации исполнения наказаний и осуществление процесса исправительно-трудового воздействия в колонии различного вида режима, является классификация осужденных, так как разделение осужденных на относительно однородные категории является необходимой предпосылкой для определения объема карательного воздействия на них в период отбывания наказания, организации с ними эффективного воспитательного процесса, основанного на учете типологических особенностей их личности» [38, с.32].

Поэтому глубокое изучение, учет, анализ, мониторинг и т.д., особенностей личности корыстно-насильственного преступника, условий формирования его преступной мотивации, психологических установок, несомненно позволит более эффективно осуществить профилактическое воздействие. Как отмечает по этому поводу Г.А Аванесов «Полученные о личности и ее поведении данные позволяют избрать такие методы и средства профилактики, которые наиболее адекватны особенностям именно этого типа личности» [39, с.4].

Таким образом, в процессе накопления и обработки информации о корыстно-насильственной преступности, непосредственной совокупности объективных и субъективных факторов ее обусловливающих (личности преступника, жертве преступления и т.д.), на наш взгляд вполне возможно строить более эффективную систему профилактики данной преступности, а именно:

- анализировать допреступное поведение корыстно-насильственных преступников, выявлять наиболее типичные факторы способствующие совершению данных преступлений и тем самым разрабатывать и последовательно осуществлять комплекс мер ранней профилактики упреждающего воздействия в отношении лиц из так называемых пограничных групп, психологически готовых к совершению корыстного посягательства;

- более эффективно осуществлять профилактическое воздействие на личность с уже сформировавшейся антисоциальной направленностью (рецидивистов, профессионалов) наиболее полно и эффективно реализовывать на практике виктимологический аспект профилактики осуществлять в соответствии с типологическими особенностями исправление преступников.

Хотелось бы отметить, что предлагаемый нами учет, весьма своевременен и в целом согласуется с осуществляемыми шагами в данном направлении на законодательном уровне. Об этом свидетельствует принятый Закон Республики Казахстан «О государственной правовой статистике и специальных учетах» от 22 декабря 2003 года № 510- ЗРК [40].

Между тем, решая данную проблему, требующую еще глубокой теоретической разработки, способную нашему убеждению играть важную роль в деле предупреждения корыстно-насильственной преступности, следует также указать на решение принципиально важных задач прикладного характера, которые неизбежно соприкасаются с проблемой профилактики данных деликтов, и требуют решения самостоятельного характера.

Учитывая многофакторность проблемы детерминации как преступности в целом, так и ее корыстно-насильственной составляющей, необходим наиболее эффективный комплекс мер носящих упреждающий характер.

Представляется, что для современного общества становится все более понятным, что корни преступности изначально заложены в нем самом же, в неурегулированности отношений, в их противоречиях. Вместе с тем становится все более очевидным и то, что для противостояния такому феномену как преступность, необходима консолидация и интеграция сил и средств, что силами одних правоохранительных органов (пользующихся преимущественно мерами уголовно-правового контроля), такую многофакторную проблему не решить.

В условиях сложившейся (и имеющей тенденции к развитию) криминогенной ситуации, когда мерами уголовно-правового контроля (переживающего как известно долгий и глубокий кризис) не удается сдержать вал преступности, когда правовые, кадровые, финансовые, материальные и технические возможности его в сопоставлении с возможностями современной преступности недостаточны, когда тюрьмы и другие места лишения свободы переполнены и не исправляют преступников, необходимо принятие наиболее эффективных мер.

Очевидно, что здесь необходим достаточно обширный комплекс мероприятий, далеко выходящий за рамки уголовно-правового спектра действий, и направленных прежде всего на разработку и применение превентивных мер. При этом прежде всего, необходима сама правовая база, служащая своего рода опорой этим мерам, являющаяся их общим руководством действий, другими словами, регулирующая общественные отношения, возникающие в связи с анализом и прогнозом преступности, разработкой и реализацией мер по ее предупреждению, также устранением причин преступлений и их профилактикой, оказанием помощи населению по защите от противоправных действий и т.д.

В этой связи представляется, что приоритетным шагом в таком направлении будет являться разработка и принятие Закона о предупреждении (профилактике) преступности.

Предупреждение преступности в условиях ее беспрецедентного роста и непрерывного появления новых форм общественноопасной деятельности, может явиться одной из главных и гуманных стратегий. Она частично реализуется в программах по усилению борьбы с преступностью, однако в них предусмотрены важные, но, как правило, разовые мероприятия. Они не могут решить повседневных проблем преступности [41, с.38-40].

Поэтому считаем, что деятельность по предупреждению преступности должна носить системный характер. Разделяя мнение В.В. Лунеева по этому поводу, следует отметить, что данная система должна включать в себя следующие функции:

организацию объективного статистического учета, социологических и иных форм информации о криминализации и виктимизации населения в целях получения необходимых данных о реальной криминологической обстановке в республике, области, городе, районе, отрасли или сфере деятельности;

систематический мониторинг и анализ сведений о преступности, иных правонарушениях и связанных с ними экономических, социальных, организационных, правовых процессов, криминогенность которых может возрастать или уменьшаться в зависимости от различных политических и социально-экономических ситуаций;

непрерывное прогнозирование преступности, ее различных видов и их причинной базы на ближайшие годы и отдаленную перспективу;

разработку адекватных мер контроля и предупреждения преступности;

введение криминологической экспертизы проектов нормативных правовых актов;

отслеживание общественно опасных, становящихся массовыми, но некриминализированных видов поведения в целях своевременной разработки необходимых форм контроля за ними, а при соответствующих условиях и их криминализации;

расчет сил и средств, необходимых для эффективного контроля и предупреждения преступности;

финансирование и материально-техническое обеспечение мероприятий по предупреждению и контролю преступности;

практическую (а не бумажную) реализацию комплексных и целевых программ по контролю и предупреждению преступности, по устранению или нейтрализации криминогенных факторов, по снижению возможностей совершения преступлений;

анализ эффективности и затратности контроля и предупреждения преступности в целом и конкретных мероприятий в отдельности, в целях обратной связи для внесения необходимых корректив в борьбу с преступностью и ее отдельными видами;

объективную и систематическую информацию населения о криминологической обстановке в стране, регионе, городе, районе, отрасли или сфере деятельности, о предпринимаемых мерах, цене преступности и цене борьбы с ней, реальных результатах проводимой предупредительной работы;

правовое воспитание и правовое обучение населения;

реальное выполнение обязательства государства по обеспечению безопасности граждан от преступных посягательств, компенсации вреда понесенного в результате преступлений [41, с.38-48].

Вышеперечисленные функции должны быть возложены на достаточно широкий круг субъектов (в соответствии с их основной деятельностью), а именно: на органы государственной власти (три ее ветви), все правоохранительные органы, учреждения здравоохранения, образования, социальной и юридической науки, средства массовой информации, общественные объединения и т.д.

Только при условии, когда предупреждение преступности станет государственной задачей, и будет осуществляться указанными субъектами, непрерывно и на основе специального закона, только тогда на наш взгляд, можно надеяться на какие-то позитивные результаты, которые непременно найдут свое отражение и на состоянии корыстно-насильственной преступности.

Вместе с тем, одной из основных задач деятельности по предупреждению преступности корыстно-насильственной направленности, а также реализации в целом стратегии предупреждения преступности, должна являться организация объективного статистического учета.

Как известно, правосудие начинается не с совершения преступлений, а с их регистрации. Нет должного их учета - нет и многих преступлений, нет действия институтов уголовного права, нет правосудия, нет доверия к правоохранительной системе, растет безнаказанность, которая детерминирует еще большую преступность, и т.д. В одном этом, на первый взгляд техническом вопросе, сконцентрировано множество уголовно-политических проблем, которые декларируются, закрепляются в уголовном законодательстве, но не исполняются, превращая уголовную политику в уголовно-правовую риторику и демагогию [42, с.34].

Говоря о значении объективного статистического учета в деле предупреждения преступности, необходимо отметить, что его отсутствие, обусловливает незнание реальной обстановки, картины преступности: ее состояния, структуры, динамики, всех ее закономерностей, тенденций и т.д., что безусловно снижает профилактические возможности. Более того, отсутствие такой информации приводит зачастую к распылению сил и средств, в ряде случаев к бессмысленным попыткам реформирования законодательства и т.п. Поэтому считаем, что рассматриваемая проблема, является своеобразной «точкой отсчета», в определенной степени обусловливающей дальнейший процесс, связанный с борьбой с преступностью корыстно-насильственной направленности и тем более ее профилактикой.

В настоящее время, проблема объективного учета и регистрации преступлений отнюдь не исчерпала себя. На наш взгляд, она берет свое начало, с действующего, исторически наследованного постулата о бескомпромиссной борьбе с преступностью, в лице ее единственного субъекта - правоохранительных органов, что в свою очередь, приводит к множеству факторов затрудняющих процесс объективации статистического учета.

Основными из них в настоящее время являются: с одной стороны, чрезмерная загруженность правоохранительных органов (особенно ОВД), обусловливающая «ограниченную пропускную способность», т.е. не позволяющая фиксировать все факты противоправных действий имеющих признаки преступления; с другой, действующая нормативно-правовая база в области уголовной статистики, опосредованно ориентирующая правоохранительные органы на умышленные манипуляции с регистрацией и учетом преступлений, принимающая во внимание оценку их деятельности по ключевому показателю эффективности - уровню раскрываемое.

Поэтому система складывающейся ныне «борьбы» с преступностью относительно проста: если увеличение количества зарегистрированных преступлений влечет уменьшение процента раскрываемое, то для того чтобы хорошо выглядеть с позиции главного критерия - раскрываемое, -надо стремиться, вопреки объективному росту преступности, создать «управляемый» режим ее регистрации, или по выражению практических работников «навести марафет». Результаты этого «марафета» выражаются в тысячах незаявленных и укрытых преступлений.

По поводу латентной преступности В.В. Лунеев справедливо заметил, что: «Если бы правоохранительные органы ее всю зарегистрировали, они бы рухнули. Оптимизация проводится на уровне «следственной и оперативной декриминализации». Берут то, что легко и безопасно доказуемо» [43, с.68].

Объективно не в силах регистрировать все преступления, многие органы внутренних дел, а в ряде случаев прокуроры, пользуясь предоставленной УПК РК возможностью, осуществляют выборочную регистрацию преступлений: когда это выгодно (установлено подозреваемое лицо) возбуждается уголовное дело, а когда преступление не раскрыто, стараются отказать в возбуждении уголовного дела и нередко по фактам тяжких преступлений.

В связи с этим для преодоления факторов, препятствующих полноте регистрации и учета преступлений, на первоначальном этапе требуется решить минимум две задачи: первая -- установить возможный уровень латентной (неучтенной) преступности, чтобы показать ее реальное состояние и тем самым определить объем работы правоохранительных органов; вторая - принять (и что не менее важно - критически пересмотреть уже действующие) соответствующие правовые нормы, позволяющие без «оглядки на начальников» не только регистрировать, но самое важное учитывать заявления, сообщения, обращения граждан и организаций о всех происшествиях с признаками преступления, в том числе о деяниях, не представляющих в силу малозначительности общественной опасности и не влекущие привлечения виновного к уголовной ответственности, но подлежащие обязательному учету, как это делается во всех странах с устоявшейся системой полицейского расследования. Но в этом случае придется отказаться от устоявшейся системы оценки деятельности органов внутренних дел, которая зависит от процента раскрываемое преступлений .

Реализация указанных задач, обеспечит по нашему мнению «прозрачность» статистики о преступлениях, что соответственно сыграет весьма важную роль в превенции корыстно-насильственной преступности.

Напротив игнорирование данной проблемы, будет продолжать негативно отражаться на состоянии данной преступности. В частности, до тех пор, пока проблема объективности статистического учета преступлений будет сохраняться, она неизбежно будет порождать (что и делает в настоящее время) другую - проблему виктимизации граждан. Специалисты поэтому поводу справедливо отмечают, что: «Чем благоприятнее выглядит регистрация преступлений, тем выше интенсивность виктимизации граждан, которая будучи неучтенной, для власти как бы не существует».

Поэтому, говоря о решении задач совершенствования статистики, параллельно встает вопрос и о существующей ныне виктимологической проблеме преступности и необходимости ее преодоления.

В связи с этой (проблемой объективности учета), а также многими другими проблемами виктимологического характера, приоритетным и вместе с тем необходимым направлением на пути реализации задачи предупреждения корыстно-насильственной преступности, представляется осуществление виктимологической профилактики.

Ранее мы отмечали, что жертва корыстно-насильственного посягательства зачастую способствует совершению над ней преступления, т.е. является фактором в определенной мере детерминирующим данный процесс. Нередко совокупность ее личностных особенностей, в том числе и наличие какого-либо имущества (прав на него), обусловливает это явление.

Поэтому изучение и выявление факторов способствующих совершению этих преступлений, а также разработка превентивных мер в одном направлении, т.е. без учета роли жертвы в генезисе данных деяний, будет на наш взгляд малоэффективной.

Отмечается, что проблемы активизации виктимологических мер воздействия на преступность в Республике Казахстан в современных условиях находятся в неразрывной логической взаимосвязи с решением глобальных, широкомасштабных задач, предполагающих повышение функциональной эффективности деятельности органов уголовной юстиции страны в целях дальнейшей организации борьбы с преступностью, количественные и качественные показатели которой вызывают все более нарастающую и вполне обоснованную тревогу в обществе [44, с. 15]

Вместе с тем, потребность в осуществлении этой деятельности в настоящее время все более возрастает.

Приоритетность виктимологической профилактики заключается в том, что в отличие от общесоциальных мер контроля над преступностью, требующих, как известно, устранение крупных экономических, политических и социальных факторов, дезорганизующих общественную и государственную жизнь, данное направление не требует серьезных материальных и временных затрат. Вместе с тем, оно является наиболее перспективным и гуманным, так как базируется на психологически присущем всем людям стремлении к самосохранению.

Общей целью предлагаемых мероприятий должно являться воздействие на лиц, поведение которых (неосторожное, легкомысленное, провоцирующее и т.д.) создает повышенную вероятность совершения в отношении них корыстно-насильственных преступлений, а также тех, образ жизни которых способствует созданию социальной среды или ситуации, благоприятствующих возникновению конфликтов и влияющих на преступную мотивацию.

В связи с этим, представляется осуществление данной деятельности по следующим направлениям:

виктимологическая подготовка всех слоев общества посредством сведения к минимуму виктимогенных ситуаций, их предотвращения и пресечения за счет принятия мер организационного и разъяснительного характера,

повышение уровня защищенности определенных социальных групп, статус или функции которых (служебные и т.д.) сопряжены с риском подвергнуться корыстно-насильственному посягательству;

защита и реабилитация потерпевших от корыстно-насильственных преступлений.

Представляется, что для достижения значительных результатов в рассматриваемом виде деятельности необходимо использовать наиболее эффективные имеющиеся средства.

Одним из таких наиболее доступных и вместе с тем эффективных по своему воздействию средств, по нашему мнению являются СМИ. Учитывая то, что в настоящее время средства массовой информации занимают огромное место в жизнедеятельности общества, необходимо использовать возможности данной сферы в виктимологических целях.

В рамках указанных мер, необходимо на наш взгляд освещать наиболее важные с точки зрения нынешней криминологической ситуации аспекты, имеющие непосредственное отношение к недопущению процесса виктимизации со стороны лиц склонных становиться жертвой корыстно-насильственных посягательств. По нашему мнению, эта деятельность должна быть возложена на двух основных в этой области субъектов системы предупреждения преступности (предлагаемой нами выше) - СМИ и правоохранительные органы.

В данном случае необходима трансляция специальных телевизионных передач, в которых зритель не только был бы информирован о криминогенной обстановке (передачи «Рейдер», «Тревожная зона» и т.д.), но знакомился бы с методами и средствами обеспечения безопасности.

Принимая во внимание то, что в жизни современного общества огромное место занимает Интернет, также имеет смысл размещение различного рода информации характеризующейся превентивной направленностью.

Весьма позитивным моментом является также распространение среди населения популярных брошюр, буклетов, памяток с советами о том, как должны вести себя граждане в случаях подготовки и совершения корыстно-насильственных преступлений.

Помимо вышеназванного, необходимо воплощения в жизнь еще ряда виктимологических мер организационного характера, в том числе совершенствование контроля за хранением оружия и своевременном обнаружении похищенного оружия. В данном случае положительным моментом является действие Закона РК «О государственном контроле за оборотом отдельных видов оружия» от 30 декабря 1998 года.

Приоритетным и более прикладным средством достижения виктимологической цели представляется привлечение и объединение сил общественности в профилактике корыстно-насильственной преступности.

Одной из форм реализации которой является расширение практики применения «телефона доверия», по которому граждане могут анонимно сообщить правоохранительным органам сведения, способствующие пресечению или раскрытию преступлений.

Можно сколько угодно принимать новое законодательство, совершенствовать, дополнять и изменять уже существующее, ужесточать или смягчать карательную практику, но без доверия населения к органам власти и её представителям, все эти усилия могут долго оставаться в «мертвой точке».

Представляется, что в рамках рассматриваемой деятельности одним из первых шагов в данном направлении должна быть организация систематических виктимологических опросов граждан, с целью показать реальный уровень виктимности граждан, и тем самым не возлагать борьбу с преступностью на плечи лишь правоохранительных органов.

Как известно, успешное осуществление виктимологической профилактики зависит от многих факторов, в первую очередь -организационного и тактического характера. При этом несомненную трудность вызывает проблема информационного обеспечения виктимологической профилактики. Для принятия обдуманных решений в области виктимологической профилактики нужны разносторонние сведения о потерпевших и иных жертвах преступлений, о степени виктимности различных слоев и групп, [45, с.11] уровне страха и подавленности населения вследствие разгула преступности.

Так например, в США с 1972 года дважды в год выборочно опрашивают граждан и семьи по поводу их виктимизации (т.е. были ли они жертвами преступлений) [46, с.111].

Применительно к Республике Казахстан, можно отметить, что если ученые криминологи посредством весьма приблизительных расчетов пытаются определить уровень виктимности населения, наиболее уязвимые ситуации, в которых можно ожидать совершения, назвать ожидаемые категории жертв и виновных, то ведомства внутренних дел, юстиции, суд и прокуратура, сегодня не в состоянии дать соответствующие точные сведения. О жертвах преступлений, как известно, нет ни государственной, ни ведомственной, ни судебной статистики. Главное внимание государственных органов по-прежнему сосредоточено на учете преступности.

В этой связи как мы уже отмечали необходимо создание специального вида учета, чтобы его формы включали дифференцированные сведения не только о совершивших преступления лицах, но и о потерпевших от преступлений и об их взаимоотношениях с преступником. Причем, для организации предупреждения нужны не примерные, а точные сведения.

Следует отметить, что организация виктимологического опроса как систематического мероприятия, в целом не только согласуется с мерами специального предупреждения, предложенными нами выше, но и является одной из составляющих данной деятельности.

То есть, виктимологический опрос граждан в системе виктимологической профилактики в нашем понимании, должен быть одним из непосредственных мероприятий Закона о профилактике преступлений, также он необходим в целях накопления и обработки информации для специального вида учета по корыстно-насильственным преступлениям, и наконец, для установления относительно (настоящего) объективного статистического учета.

Поэтому, с целью выявления и установления уровня виктимизации населения, пополнения информации о потенциальных, фактических (официально признанных) и латентных потерпевших от корыстно-насильственных преступлений, мотивов их незаявления в правоохранительные органы и т.д., систематическое проведение такой деятельности представляется необходимым.

Вместе с тем, весьма важным направлением виктимологической профилактики рассматриваемых преступлений, является осуществление профилактических мероприятий направленных на определенные социальные группы, статус которых наиболее подвержен виктимизации со стороны корыстно-насильственных преступников.

Признак насилия являющийся неотъемлемой частью корыстно-насильственных деяний ставит эти преступления в ряд наиболее опасных. В случае совершения данных деликтов их жертвам причиняется не только имущественных ущерб, но порой наносится непоправимый физический вред личности.

Кроме того, преступлением зачастую наносится и вторичный вред, обусловливающийся повторной виктимизацией в результате недостаточной неформальной или формальной реакции на первичную виктимизацию.

В связи с этим, меры социальной реабилитации просто необходимы. При этом в рамках рассматриваемых мер, приоритет должен отдаваться реституции и компенсации ущерба причиненного преступлением, а также ресоциализации жертвы.

В этой связи следует отметить положительное направление ныне действующего уголовно-процессуального закона содержащего более прогрессивные и гуманные нормы, в отличие от прежнего УПК, рассматривающего жертву преступления как объект, необходимый для изобличения преступника.

Положительным моментом также является введение и действие Закона «О государственной защите лиц, участвующих в уголовном процессе» от 5 июля 2000 г.

Вместе с тем, хотелось бы отметить, что казахстанское уголовное и уголовно-процессуальное право до сих пор, даже будучи обновленным и осовремененным, в основном ориентированно на преступление и преступника.

Предопределенная устаревшей уголовной политикой пассивная роль жертвы тормозит развитие законодательства в интересах обеспечения прав потерпевших и всех участников процесса, а также повышение его эффективности. В частности тормозится принятие так называемых поощрительных норм уголовного законодательства, которые бы существенно снижали ответственность правонарушителей в случае их искреннего раскаяния и активных действий, возмещающих жертве вредные последствия деяния.

Государство как правило занимало, да и сейчас по большей части находится в роли пассивного наблюдателя за усилиями жертвы преступления по восстановлению нарушенных прав (особенно если это касается интересов физических лиц). Кстати, именно обязательство виновного загладить и возместить причиненный им вред, непосредственное и обязательно адресное исполнение этого обязательства, несет в себе большой воспитательный и профилактический потенциал [47, с. 156].

В этой связи одним из аспектов проблемы снижения виктимизации жертв преступлений становится получающая в последнее время все более широкое развитие научная дискуссия о необходимости возмещения вреда, нанесенного преступлением. В связи с чем, заслуживает внимания практика применения условного наказания или условного освобождения только лишь в случае возмещения вреда жертве (хотя бы частичного) со стороры преступника. Данная норма, кстати, не получившая отражения в новом законодательстве Республики Казахстан, помимо своего непосредственно-компенсационного значения, имеет также и реальный ресоциализирующий потенциал, как принцип социально поощряемых правоотношений [47, с.157].

При этом казахстанскими законодателями не было принято во внимание то историческое обстоятельство, что «проблема жертвы преступления, компенсации ущерба (Кун) и их роли в преступлении занимают важное место в исторических правовых памятниках и решениях судебных органов феодального строя народов Востока, Средней Азии и особенно Казахстана» [48, с.167].

В настоящее время отечественными ученными предлагаются различные меры. Так, в частности, Б.А. Кулмуханбетова отмечает, что: «...в целях обеспечения возмещения вреда потерпевшему от преступления необходимо создать государственный фонд для возмещения вреда потерпевшим от преступления. Средства фонда должны формироваться не только из средств государственного бюджета, но и из общей суммы назначаемых наказаний:

штрафа, исправительных работ, ограничения по воинской службе, конфискации имущества, а также других доходов, получаемых за счет взысканий за совершение иных правонарушений, различных пошлин, сборов за судебные издержки, оплаченных правонарушителями» [47, с.16-17].

Вместе с тем, заслуживает внимания точка зрения ученых полагающих, что предоставление законом возможности общения преступника с потерпевшим может стать сегодня также основанием для установления определенного согласия между ними.

В настоящее время установленный ритуал судопроизводства воздвигает между сторонами непреодолимый барьер, ставит их в положение антагонистов, делает невозможным достижения какого-либо мира или нормализации отношений. Такой подход неминуемо влечет появление проблем разделенности людей, нетерпимости, ненависти, своими масштабами охватывающих значительные части общества.

Рассматривая данный аспект с точки зрения необходимости ресоциализации как преступника, так и его жертвы, предоставление возможности такого контакта нам также представляется чрезвычайно полезным.

Учитывая особую важность данной проблемы, необходима на наш взгляд разработка и введение в действие Закона «О потерпевших от преступлений», в котором бы указывались их права и обязанности, пути и формы возмещения вреда, восстановления различного вида ущерба и т.д.

Помимо правовых мер виктимологического характера, следует выделить и специальные меры социальной реабилитации жертвы, восстановления ее прав, ущемленных преступлением. К их числу следует отнести в частности, обеспечение ее безопасности.

Подчеркивая актуальность рассматриваемой проблемы, хочется отметить, что не малое значение проблемам, связанным с жертвами преступных посягательств уделяется и в международно-правовых документах, посвященных общим проблемам противостояния преступности. Так, например, в предварительной повестке 9-го Конгресса ООН, который проходил в 1995г. в Каире, в п. 86 в качестве положительного фактора было отмечено, что в рамках судебного разбирательства, как и в рамках правоохранительной деятельности, все более пристальное внимание уделяется положению жертв преступлений, в целях сведения к минимуму возможности вторичной виктимизации создаются специальные условия (такие как отдельные комнаты ожидания, представление свидетельских показаний в записи на видеопленке) [48, с.7].

Разумеется, данная концепция виктимологической профилактики корыстно-насильственной преступности отнюдь не претендует на полноту и всесторонность; выработка полноценной, научно обоснованной концептуальной модели, безусловно, потребует дополнительных конкретных криминологических исследований, а также исследований в смежных отраслях знания. Нами предпринята попытка лишь обозначить основные подходы к рассматриваемому аспекту проблемы.

Поэтому резюмируя изложенное, мы подчеркиваем как важность теоретической разработки самой проблемы виктимизации применительно к корыстно-насильственной преступности, так и прикладное значение анализа факторов, ей сопутствующих и ее обусловливающих, что в свою очередь непосредственно определяет объективную квалификацию деликтов различной правовой природы, приводит к познанию истинных субъективных причин конкретного преступного поведения.

Вместе с тем в рамках исследования следует указать на субъекты, осуществляющие превентивную деятельность в этой области.

Как известно, для осуществления предупредительной деятельности в борьбе с преступностью в криминологии существует понятие «система субъектов предупреждения преступности», которая состоит из следующих субъектов:

- специализированные, т.е. для которых борьба с преступностью является одной из основных задач (МВД, КНБ, прокуратура, суд и др.);

- относительно специализированные, т.е. для которых борьба с преступностью является факультативной задачей (органы юстиции и др.);

- неспециализированные, т.е. осуществляющие борьбу с преступностью в силу объективной необходимости (отдельные граждане и юридические лица, не занятые в сфере борьбы с преступностью) [49, с.23].

Затрагивая данный вопрос в рамках обеспечения специальной превенции, необходимо отметить, что в настоящее время, субъектами профилактики корыстно-насильственной преступности выступают преимущественно органы внутренних дел. Именно они несут основную нагрузку в этом направлении.

Разумеется существуют проблемы различного характера касающиеся как органов внутренних дел, так и других субъектов, соприкасающихся в той или иной степени в рассматриваемой области, и также требующих своего решения. Мы в данном случае лишь попытались обозначить проблему в контексте вышесказанного.

Таким образом, в заключении хотелось бы отметить следующее:

- в условиях криминогенной напряженности, когда меры общесоциальной профилактики весьма долговременны и затратны, меры специального характера способны по нашему мнению решительно повлиять на ситуацию в области борьбы корыстно-насильственной преступности;

- дифференциация рассматриваемой преступности в криминологической классификации не является самоцелью, а призвана и способна по нашему мнению решать теоретические и прикладные проблемы складывающиеся в области борьбы с данным явлением;

- эффективность деятельности по профилактике корыстно-насильственной преступности, во многом зависит от решения криминологически важных проблем, среди которых: разработка и принятие Закона о предупреждении (профилактики) преступности; организация объективного статистического учета; организация и осуществление виктимологической профилактики;

- особое место в рамках специально-криминологических мер, принадлежит организации специального вида учета корыстно-насильственных преступлений.

Заключение

Дипломная работа представляет собой попытку уголовно-правового и криминологического анализа насильственных преступлений против собственности, совершенных с корыстной целью. Научная работа основана на теоретических и практических материалах. Проведенное исследование позволяет сделать ряд выводов и рекомендаций, которые имеют прикладное значение для совершенствования практики борьбы с корыстно-насильственными преступлениями.

На основе уголовно-правового анализа позиций ученых-правоведов предлагается следующее понятие физического и психического насилия. Под физическим насилием следует понимать совершенное вопреки соответствующего, необходимого волеизъявления, общественно опасное, противоправное, умышленное воздействие на жизнь, здоровье, телесную неприкосновенность или физическую свободу (физическую сферу) другого человека в результате которого ему причиняется (создается угроза причинения) вредное физическое последствие. Под психическим насилием следует понимать противоправное, умышленное оказание воздействия на психическую сферу другого человека, путем выражения угроз либо иным способом для подавления его волеизъявления, вследствие чего нарушаются права и свободы либо ограничивается психическая свобода этого человека.

Корыстно-насильственные преступления посягают не только на общественные отношения по поводу неприкосновенности чужой собственности, но и на другой, охраняемый законом объект, более важный с точки зрения ценности и общечеловеческой значимости характера общественных отношений - здоровье, а иногда жизнь личности, но несмотря на это, такие преступления не перестают быть имущественными, так как основным непосредственным содержанием их направленности является корыстное посягательство на собственность. Неверной представляется точка зрения отдельных специалистов, согласно которой при корыстно-насильственном преступлении общественные отношения по поводу неприкосновенности чужой собственности выступают в качестве главного объекта преступного посягательства. Общественные отношения по поводу неприкосновенности жизни, здоровья потерпевшего являются якобы второстепенным объектом преступления. Жизнь и здоровье человека представляют наивысшую ценность, поэтому они не могут быть второстепенными объектами уголовно-правовой охраны по отношению к собственности. Помещение норм об ответственности за разбой и вымогательство в главу 6 «Преступления против собственности» УК РК обусловлено лишь направленностью умысла виновного на завладение чужим имуществом, а посягательство на личность при этом выступает в качестве способа такого завладения.

К имуществу, как к предмету корыстно-насильственных преступлений относятся не только предметы, находящиеся в гражданском обороте, но и те, которые изъяты из общегражданского оборота. Объективные и субъективные признаки корыстно-насильственного посягательства сохраняются независимо от того, изъято или не изъято имущество из гражданского оборота. Предметы, изъятые из гражданского оборота имеют свою определенную стоимость хотя и характеризуются особыми условиями обращения. Эти условия обращения подобных материальных предметов обусловлены особой ценностью, важностью их для государства и тем, что в случае свободного обращения таких предметов увеличивается степень и характер общественной опасности корыстно-насильственных преступлений.

Хищение чужого имущества с помощью «рывка» является частным случаем грабежа и характеризуется резким дерганьем, вырыванием чужого имущества. Физическое напряжение виновного при похищении имущества посредством «рывка» еще не приобретает характера насилия над личностью потерпевшего, оно направляется на похищаемое имущество и характеризует лишь сам способ завладения. Отсюда следует, что данные физические усилия не тождественны физическому насилию, не опасному для жизни и здоровья потерпевшего. При квалификации грабежа, совершенного при помощи «рывка», необходимо учитывать направленность умысла и цель физических усилий, прилагаемых виновным, так как факт применения насилия к потерпевшему преобразует основной состав грабежа в квалифицированный, то есть в грабеж с применением насилия, не опасного для жизни и здоровья.

Необходимо отграничивать насильственный грабеж от разбоя, когда психическое насилие, используемое виновным при завладении чужим имуществом в отношении потерпевшего, характеризуется неопределенностью угрозы. При квалификации содеянного как грабеж или разбой следует учитывать следующие обстоятельства: характер действий преступника; субъективное восприятие угрозы потерпевшим; конкретную обстановку совершения преступления; наличие у преступника оружия; количество преступников; возраст, пол, физические, психические особенности потерпевшего, направленность умысла виновного.

В целом, предлагается выделить следующие критерии отграничения насильственных преступлений от иных (ненасильственных) посягательств, предусмотренных уголовным законом:

1. К насильственным преступлениям следует отнести деяния, причиняющие вред (создающие угрозу причинения вреда) личности, ее неотъемлемым правам и свободам (гражданским, политическим, социальным, экономическим, культурным);

2. Насильственные преступления совершаются в области межличностных отношений, в процессе неформального общения и для решения индивидуальных проблем;

3. Отсутствие непосредственной связи с исполнением ролей в социальной организациях.

В настоящее время уголовно-правовая характеристика преступлений корыстно-насильственной направленности представлена достаточно широким перечнем составов, предусмотренных особенной частью уголовного законодательства, что по нашему мнению говорит о достаточной репрезентативности данного явления в структуре всей преступности;

Корыстно-насильственную преступность можно определить - как негативное социально-правовое явление, выражающееся в совокупности преступлений и лиц, обусловленных осознанным стремлением последних к противоправному получению, удержанию либо сохранению имущественной выгоды путем применения насилия;

Нестабильность преступности корыстно-насильственной направленности в структуре всей преступности, обусловленная в частности, появлением относительно новых форм проявлений, обусловливает принятие необходимых мер исходя из того, что общий порог насыщения преступности корыстно-насильственной направленности в настоящее время находится в пределах 10-12%., что необходимо учитывать при организации профилактической деятельности.

...