Уголовная ответственность по делам о преступлениях в сфере экономической деятельности

2.2 Возмещение в полном объеме ущерба, причиненного бюджетной системе Российской Федерации в результате преступления, предусмотренного статьями 198, 199, 199.1 УК РФ, как условие освобождения от уголовной ответственности по делам о преступлениях в сфере экономической деятельности (ч. 1 ст. 76.1 УК РФ)

Возмещение ущерба, причиненного бюджетной системе РФ в результате совершения налогового преступления, предусмотренного статьями 198, 199, 199.1 УК РФ, является одним из ключевых условий, позволяющих принять решение об освобождении от уголовной ответственности по делам о преступлениях в сфере экономической деятельности. Как в законодательстве, так и в теории уголовного права нет единого мнения относительно понятия ущерба, причиненного бюджетной системе РФ.

Понятие ущерба, причиненного бюджетной системе РФ, раскрывается в ч. 2 ст. 28.1 УПК РФ, и под ним понимается:

- недоимка в размере, установленном налоговым органом в решении о привлечении к ответственности, вступившем в силу;

- пени, установленные налоговым законодательством;

- штраф, определяемый в соответствии с НК РФ.

Представляется крайне странным, что норма, раскрывающая понятие ущерба, причиненного бюджетной системе РФ, содержится именно в уголовно-процессуальном источнике (УПК РФ), а не в материальном (УК РФ). Норма, предусмотренная ч. 2 ст. 28.1 УПК РФ по своей правовой природе является материальной, а потому должна находиться в соответствующем материальном источнике, а именно в УК РФ. Кроме того, нахождение такой нормы в УПК РФ можно назвать «скрытой» бланкетностью. При принятии решения о прекращении уголовного дела на основании ч. 1 ст. 76.1 УК РФ в описательно-мотивировочной части постановления правоприменитель ссылается именно на понятие ущерба, причиненного бюджетной системе РФ, которое отражено в ч. 2 ст. 28.1 УПК РФ.

Так Щ., являясь генеральным директором ООО «К..», не исполнила обязанности налогового агента по перечислению в бюджет налога на доходы физических лиц исчисленного и удержанного с заработной платы работников предприятия на общую сумму 3 070 779 рублей, что является крупным размером (ч. 1 ст. 199.1 УК РФ). В судебном заседании Щ. и ее защитник Р. ходатайствовали о прекращении уголовного преследования в отношении Щ. и об освобождении ее от уголовной ответственности в связи с возмещением в полном объеме ущерба, причиненного бюджетной системе РФ. Суд указал, что в соответствии с ч. 2 ст. 28.1 УПК РФ, под возмещением ущерба, причиненного бюджетной системе Российской Федерации, понимается уплата в полном объеме следующих сумм: недоимки, в размере, установленном налоговым органом в решении о привлечении к ответственности, вступившем в силу; соответствующих пеней; штрафов в раз мере, определяемом в соответствии с НК РФ. Согласно сведениям, предоставленным из ИФНС по г. Кургану, Щ. погасила задолженность по налогам, и выплатила суммы пени и штрафа, в связи с чем она подлежит освобождению от уголовной ответственности по основанию, предусмотренному ст. 28.1 УПК РФ.

Примечательно, что в п. 2 примечаний к статьям 198, 199 УК РФ, не говорится об ущербе, причиненном бюджетной системе РФ, а просто перечислены виды выплат в бюджет, которые должно произвести лицо, совершившее указанное преступление, чтобы быть освобожденным от уголовной ответственности. И эти виды выплат полностью тождественны тем, которые указаны в ч. 2 ст. 28.1 УПК РФ. Такое конструирование как в примечаниях к статьям 198, 199 УК РФ, представляется более верным и обоснованным. Одновременное наличие п. 2 примечаний к статьям 198, 199 УК РФ и ч. 2 ст. 28.1 УПК РФ вызывает некоторую путаницу и неверное толкование. Так Гладких В.И. указывает, что «в совершенно идентичных ситуациях в одном случае (ч. 1 ст. 76.1 УК РФ) для освобождения от уголовной ответственности достаточно просто возместить причиненный ущерб, а в другом (примечания к статьям 198, 199 УК РФ) - полностью сумму недоимки и соответствующих пеней и еще уплатить сумму штрафа в размере, определяемом в соответствии с НК РФ».

В учебной литературе верно указывается, что «согласно гражданскому законодательству понятием «ущерб» не охватываются штрафные и прочие санкции… Следовательно «ущерб бюджетной системе РФ никак не может включать пеню и налоговые штрафы, а включать лишь недоимку - сумму неуплаченного налога и (или) сбора». 4 Тождественной позиции придерживается Д.А. Черепков. Однако у такого подхода есть противники. Ряд авторов, считают, что ущерб, причиненный бюджетной системе РФ, состоит не только из сумм недоимки, но и из сумм пени и штрафа. Конечно, виновное лицо должно выплачивать все суммы как недоимки, так пени и штрафа, но эти все суммы нельзя объединять под понятием «ущерб, причиненный бюджетной системе РФ». В пункте 3 Постановления Пленума Верховного Суда № 64 от 28 декабря 2006 г. «О практике применения судами уголовного законодательства об ответственности за налоговые преступления» указанно, что последствием совершения преступлений, предусмотренных статьями 198, 199 УК РФ является «полное или частичное непоступление соответствующих налогов и сборов в бюджетную систему Российской Федерации». Таким образом, в результа те совершения любого налогового преступления причиняется ущерб бюджету в виде суммы налога или сбора, не уплаченной в установленном законодательством о налогах и сборах сроках - т.е. недоимки (п. 2 ст. 11 НК РФ). Размер такой недоимки и определяет, собственно, грань между налоговой и уголовной ответственностью, между крупным и особо крупным размером неуплаченных налогов. В свою очередь, пеня - есть денежная сумма, которую налогоплательщик должен выплатить в случае уплаты причитающихся сумм налогов или сборов, в том числе налогов, уплачиваемых в связи с перемещением товаров через таможенную границу Таможенного союза, в более поздние по сравнению с установленными законодательством о налогах и сборах сроки (ст. 75 НК РФ). По своей сути, штраф - это санкция в виде денежных взысканий, предусмотренная налоговым законодательством, за совершение налогового правонарушения (ст. 114 НК РФ). Как видно, налоговое законодательство под ущербом, причиненным бюджетной системе РФ, понимает, исключительно, недоимку. Пени и штраф - это санкции за различные нарушения налогового законодательства. Помимо этого, необходимо отметить, что освобождение от уголовной ответственности не свидетельствует о реабилитации лица, совершившего преступление, и не освобождает его от налоговой ответственности (гл. 16 НК РФ). Привлечение виновного к налоговой ответственности - «неотъемлемая составляющая освобождения от ответственности уголовной». Именно это и есть причина того, почему законодатель при формулировании нормы об освобождении от уголовной ответственности за совершение налоговых преступлений предусмотрел выплату не только недоимки (реального ущерба), но и пени и штрафа (налоговых санкций). Освобождаясь от уголовной ответственности, лицо привлекается к налоговой, со всеми вытекающими последствиями.

На основании вышеизложенного необходимо несколько в иной редакции представить ч. 1 ст. 76.1 УК РФ, а именно разделить понятия «ущерб, причиненный бюджетной системе РФ» и «пени, штрафы». В связи с этим в части первой фразу «если ущерб, причиненный бюджетной системе Российской Федерации в результате преступления, возмещен в полном объеме» заменить на фразу «если ущерб, причиненный бюджетной системе Российской Федерации в результате преступления, в виде недоимки, а также соответствующие суммы пеней и штрафа в размере, определяемом в соответствие с Налоговым кодексом Российской Федерации, перечислены в бюджет в полном объеме».

Не вполне обоснованным является также указание, содержащееся в п. 1 ч. 1 ст. 28.1 УПК РФ, согласно буквальному толкованию которого можно прийти к заключению, что недоимка по налогам определяется только решением налогового органа о привлечении к ответственности, вступившим в силу. Однако недоимка, кроме того, может определяться также иным способом. Как отмечают А.С. Александров, И.А. Александрова, «факт нарушения законодательства о налогах и сборах устанавливается решением налогового органа, вступившим в законную силу (п. 3 ст. 108 НК РФ), или решением арбитражного суда (суда общей юрисдикции), вступившим в законную силу». Аналогичный подход прослеживается и в судебной практике. Так К., являясь главным бухгалтером ООО «К…», совершило уклонение от уплаты налогов с организации путем включения в налоговую декларация заведомо ложных сведений, в крупном размере, группой лиц по предварительному сговору (п. «а» ч. 2 ст. 199 УК РФ). В связи с тем, что ООО «К…» полностью возместило в бюджет необоснованно возмещенный НДС за март и апрель 2007 г., прокурор ходатайствовал об освобождении К. от уголовной ответственности. Как следует из материалов дела ООО «К…» до назначения судебного заседания полностью возместило в бюджет НДС согласно решению Арбитражного суда Нижегородской области от 01.04.2010 г. Принимая во внимание, что условия, предусмотренные ст. 76.1 УК РФ присутствуют, суд принял решение о прекращении уголовного дела по ч. 1 ст. 28.1 УПК РФ в отношении К. В данном случае решение арбитражного суда имеет преюдиционное значение (ст. 90 УПК РФ), так как на основании его решение установлены размер необоснованного возмещенного НДС.

Кроме того, в практике расследования уголовных дел о налоговых преступлениях встречаются случаи, когда размер недоимки невозможно определить на основании соответствующего решения налогового органа.

Так А. Зенкин приводит в пример конкретное уголовное дело, возбужденное в конце 2011 г. следственным управление Следственного комитета РФ по Курганской области, по п. «б» ч. 2 ст. 199 УК РФ, по которому в соответствие с п. 4 ст. 89 НК РФ ИФНС РФ по Курганской области было отказано следователю в проведении выездной налоговой проверки с целью установления размера недоимки, так как в рамках такой проверки может быть проверен только период, не превышающий трех календарных лет, предшествующих году, в котором вынесено решение о проведении проверки, что не соответствует срокам, указанным в материалах дела. В данном случае необходимо проведение соответствующей судебной экспертизы, но результаты такой экспертизы не могут быть использованы в качестве доказательства, устанавливающего размер недоимки по налогам, так как это противоречит п. 1 ч. 2 ст. 28.1 УПК РФ. В.И. Курченко абсолютно верно указывает, что «как показывает практика, в некоторых случая выводы налогового органа попросту не могут быть положены в основу обвинения по уголовному делу о неуплате налогов. Более того, в ряде случаев проведение налоговой проверки вовсе невозможно (утеряны, уничтожены документы, налогоплательщик снят с учета и т.д.). В подобных ситуациях размер недоимки, пеней и штрафа должен быть установлен иным образом - с привлечением экспертов, специалистов». Получается, что если размер недоимки не может быть установлен решением налогового органа, то это делает невозможным и освобождение от уголовной ответственности на основании ч. 1 ст. 76.1 УК РФ и ч. 1 ст. 28.1 УПК РФ. В связи с эти целесообразно исключить из п. 1 ч. 2 ст. 28.1 УПК РФ указание на то, что недоимка может быть установлена только в решении налогового органа о привлечении к ответственности, вступившим в силу (Приложение В).

Рассматриваемое условие освобождения от уголовной ответственности также содержит требование именно «полного» возмещения ущерба, причиненного бюджетной системе. Это значит, что лицо, совершившее преступление, предусмотренное статьями 198, 199, 199.1 УК РФ, будет освобождено от уголовной ответственности только в том случае, если оно до назначения судебного заседания перечислит в бюджет в полном объеме суммы недоимки, пени и штрафа, установленные налоговым органом. Если лицо внесет в бюджет часть необходимых к выплате сумм, то в отношении такого лица решение об освобождении от уголовной ответственности и прекращения уголовного дела принято быть не может. Факт внесения части, причитающихся к выплате сумм, может быть рассмотрен судом как обстоятельство, смягчающее наказание.

В ч. 3 ст. 45 НК РФ и ст. 40 Бюджетного кодекса РФ определен момент, с которого обязанность по уплате налогов считается исполненной налогоплательщиком в денежном виде. Применительно к возмещению ущерба, причиненного бюджетной системе РФ, суммы недоимки, пени и штрафа считаются выплаченными:

- «п. 1. ч. 3 ст. 45 НК РФ - с момента предъявления в банк поручения на перечисление в бюджетную систему Российской Федерации на соответствующий счет Федерального казначейства денежных средств со счета налогоплательщика в банке при наличии на нем достаточного денежного остатка на день платежа;

- п. 1.1 ч. 3 ст. 45 НК РФ - с момента передачи физическим лицом в банк поручения на перечисление в бюджетную систему Российской Федерации на соответствующий счет Федерального казначейства без открытия счета в банке денежных средств, предоставленных банку физическим лицом, при условии их достаточности для перечисления;

- п. 2 ч. 3 ст. 45 НК РФ - с момента отражения на лицевом счете организации, которой открыт лицевой счет, операции по перечислению соответствующих денежных средств в бюджетную систему Российской Федерации;

- п. 3 ч. 3 ст. 45 НК РФ - со дня внесения физическим лицом в банк, кассу местной администрации либо в организацию федеральной почтовой связи наличных денежных средств для их перечисления в бюджетную систему Российской Федерации на соответствующий счет Федерального казначейства».

В случае взыскания налога за счет имущества налогоплательщика, в соответствии с ч. 6 ст. 47 НК РФ, обязательство по уплате налога считается исполненной с момента реализации имущества налогоплательщика и погашения задолженности за счет вырученных сумм.

Ущерб, причиненный бюджетной системе РФ, может быть возмещен не только лицом, совершившим соответствующие преступления, но и его законным представителем (ст. 27 НК РФ), а также его уполномоченным представителем (ст. 29 НК РФ).

Факт возмещения ущерба, причиненного бюджетной системе РФ, должен подтверждаться соответствующими документами, на основании которых следователь или суд должны удостовериться о полноте выплаченных сумм.

С., являясь конкурсным управляющим ООО «Я…», не исполнил обязанности налогового агента по перечислению НДС в сумме 4 875 020 рублей, что является крупным размером, т.к. сумма налогов, составляющая за период в пределах трех финансовых лет подряд более 2 000 000 рублей и превышает 10 %, подлежащих уплате сумм налогов (ч. 1 ст. 199.1 УК РФ). В ходе предварительного следствия С. погасил задолженность по налогам и сборам. С межрайонной инспекции Федеральной налоговой службы РФ по Курганской области поступило письмо, согласно которому ООО «Я…» в настоящее время задолженности по налогам и сборам не имеет. В данном случае налоговый орган сам сообщил о возмещении ущерба, однако налогоплательщик может самостоятельно представить документы о погашении задолженности по налогам.

Х. и С. обвинялись в уклонении от уплаты налогов с организации путем включения в налоговую декларацию заведомо ложных сведений, совершенном группой лиц по предварительному сговору, в крупном размере (п. «а» ч. 2 ст. 199 УК РФ). Х. и С. в судебном заседании было заявлено ходатайство о прекращении в отношении них уголовного дела в соответствие со ст. 28.1 УПК РФ, так как до назначения судебного заседания ущерб, причиненный бюджетной системе РФ, был погашен в полном объеме, что подтверждается предоставленными ими платежными поручениями.

2.3 Субъективные условия освобождения от уголовной ответственности по делам о преступлениях в сфере экономической деятельности (ч. 2 ст. 76.1 УК РФ)

В теории уголовного права, согласно одному из превалирующих мнений, под условиями освобождения от уголовной ответственности следует понимать обязательные субъективные и объективные признаки, предусмотренные законодательством, наличие которых предусматривает освобождение от уголовной ответственности. Так объективные условия имеют место до совершения преступления или в момент его совершения (к примеру, совершение преступления впервые), а субъективные могут возникнуть только после совершения преступления, и представляют собой постпреступное поведение виновного.

Анализ ч. 2 ст. 76.1 УК РФ позволяет выделить два субъективных условия освобождения от уголовной ответственности по делам о преступлениях в сфере экономической деятельности, а именно:

1 - возмещение ущерба, причиненного гражданину, организации или государству в результате совершения преступления; перечисление в федеральный бюджет дохода, полученного в результате совершения преступления, указанного в ч. 2 ст. 76.1 УК РФ;

2 - перечисление в федеральный бюджет денежного возмещения в размере пятикратной суммы причиненного ущерба либо дохода, полученного в результате совершения преступления, указанного в ч. 2 ст. 76.1 УК РФ.

Первое выделенное субъективное условие делится на два факультативных признака освобождения от уголовной ответственности, применяемых в зависимости от общественно - опасных последствий, наступивших в результате совершения того или иного преступления. В случае совершения экономического преступления, причинившего ущерб гражданину, организации или государству, виновное лицо должно возместить потерпевшей стороне соответствующий ущерб. При совершении экономического преступления, в результате которого виновное лицо получило доход, освобождение от уголовной ответственности происходит только в случае перечисления в федеральный бюджет соответствующей суммы извлеченного дохода. В ч. 2 ст. 176, ч. 1, 2 ст. 180, ч. 1 ст. 185, ст. 185.1, ч. 1 ст. 185.2, ст. 195, ст. 196, ст. 197 УК РФ определено одно возможное общественно - опасное последствие, а именно «причинение крупного ущерба». Извлечение дохода, как преступное последствие совершения преступления, указанного в ч. 2 ст. 76.1 УК, ни в одной статье отдельно не употребляется, и во всех них присутствует как одно из альтернативных последствий совершения преступления наравне с причинением ущерба (ч. 1 ст. 171, ч. 1 ст. 172, ст. 185.3, ч. 1 ст. 185.4 УК РФ). В частях 3 и 4 ст. 184 УК РФ «Подкуп участников и организаторов профессиональных спортивных соревнований и зрелищных коммерческих конкурсов», о получении дохода прямо не сказано, но это подразумевается исходя из содержания диспозиции этой статьи. В данном случае в качестве дохода будет выступать «стоимостное выражение денежных средств, ценных бумаг, имущества и услуг имущественного характера при незаконном их получении (пользовании)».

Ряд статей, указанных в ч. 2 ст. 76.1 УК РФ, содержат такой признак объективной стороны как совершение соответствующего преступления в крупном размере (ч. 1 ст. 171.1, ст. 177, ст. 193, ч. 1 ст. 194, 199.2 УК РФ).

Приведенный объективный признак не подпадает не под понятие «ущерба», не под понятие «дохода», что, согласно буквальному толкованию ч. 2 ст. 76.1 УК РФ, не позволяет применить рассматриваемый вид освобождения от уголовной ответственности к лицам, совершившим соответствующие экономические преступления. В связи с этим, представляется необходимым указать в ч. 2 ст. 76.1 УК РФ, что лицо также освобождается от уголовной ответственности, если перечислило в федеральный бюджет денежную сумму в размере, в котором совершено преступление и соответствующее денежное возмещение равное пятикратной сумме размера, в котором совершено преступление. Отсутствует в ч. 2 ст. 76.1 УК РФ и такое альтернативное последствие совершения манипулирования рынком (ст. 185.3 УК РФ) как «избежание убытков в крупном размер» (Приложение Г).

Представляется, что оно должно быть также отражено в ч. 2 ст. 76.1 УК РФ.

Все преступления, перечисленные в ч. 2 ст. 76.1 УК РФ, по юридической конструкции относятся к материальным составам преступления, за исключением составов преступления, содержащихся в ч. 1, 2 ст. 180 УК РФ, которые являются формально-материальными. Диспозиции ч. 1 и 2 указанной статьи содержат два альтернативных признака объективной стороны: совершение деяния неоднократно; причинение крупного ущерба. В связи с чем возникает вопрос, каким должен быть размер ущерба, подлежащего возмещению потерпевшей стороне, в случае совершения деяния по признаку неоднократности?

Понимание понятия «неоднократность» применительно к ст. 180 УК РФ вызывало в теории массу споров и противоположенных мнений.

Некоторыми авторами даже были выдвинуты предложения по исключению признака неоднократности из диспозиции ст. 180 УК РФ.

Неоднократность ранее признавалась одной из форм множественности преступлений на ряду с совокупностью и рецидивом, и регламентировалась ст. 16 УК РФ, которая с принятием Федерального закона № 162-ФЗ от 08 декабря 2003 г. утратила силу. Многие авторы именно с такой позиции расценивали неоднократность, однако в настоящее время приведенная, в утратившей силу ст. 16 УК РФ, дефиниция неоднократности неприемлема к преступлению, предусмотренному ст. 180 УК РФ. На сегодняшний день наиболее обоснованной представляется позиция Пленума Верховного Суда РФ, который в пункте 15 Постановления от 26 апреля 2007 г. № 14 «О практике рассмотрения судами уголовных дел о нарушении авторских, смежных, изобретательских и патентных прав, а также о незаконном использовании товарного знака», указал, что неоднократность предполагает совершения лицом двух и более деяний, состоящих в незаконном использовании товарного знака, знака обслуживания, наименования места происхождения товара или сходных с ними обозначений для однородных товаров.

При этом может иметь место как неоднократное использование одного и того же средства индивидуализации товара (услуги) так и одновременное использование двух или более чужих товарных знаков или других средств индивидуализации на одной единице товара.

На основании этого при решении вопроса об освобождении от уголовной ответственности, лицо, совершившее преступление, предусмотренное ч. 1, 2 ст. 180 УК РФ по признаку неоднократности, должно возмести потерпевшей стороне фактически причиненный ей ущерб.

В соответствии с пунктом 28 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 26 апреля 2007 г. № 14 «О практике рассмотрения судами уголовных дел о нарушении авторских, смежных, изобретательских и патентных прав, а также о незаконном использовании товарного знака», при установлении причиненного преступлением, предусмотренным ст. 180 УК РФ, ущерба, не должен учитываться причиненный потерпевшему моральный вред, в том числе связанный с подрывом его деловой репутации.

Представляется, что данное разъяснение следует распространить на все преступления, перечисленные в ч. 2 ст. 76.1 УК РФ.

На основании пункта 5 Постановления Пленума Верховного Суда от 20 декабря 1994 г. № 10 «Некоторые вопросы применения законодательства о компенсации морального вреда», правила, регулирующие компенсацию морального вреда в связи с распространением сведений, порочащих деловую репутацию гражданина, применяются и в случаях распространения таких сведений в отношении юридического лица. Согласно п. 5 ч. 1 ст. 33 Арбитражного процессуального кодекс РФ дела о защите деловой репутации в сфере предпринимательства и иной экономической деятельности, рассматриваются, исключительно, арбитражным судом. Таким образом, если в результате совершения преступления, указанного в ч. 2 ст. 76.1 УК, был причинен вред деловой репутации физического или юридического лица (ст. 152 ГК РФ), то лицо вправе требовать его возмещения в порядке, предусмотренном АПК РФ, в порядке арбитражного судопроизводства.

Также представляется необходимым решить вопрос и о размере дохода, подлежащего перечислению в федеральный бюджет, при принятии решения об освобождении от уголовной ответственности по делам о преступлениях в сфере экономической деятельности. Доход, подлежащий перечислению в федеральный бюджет РФ, при освобождении от уголовной ответственности по названному основанию, аналогично ущербу, следует расценивать как конструктивный признак объективной стороны состава преступления. Соответственно и размер дохода, подлежащий перечислению в федеральный бюджет РФ, будет равен размеру дохода, извлеченному в результате совершения экономического преступления, указанного в ч. 2 ст. 76.1 УК РФ. Применительно к ст. 171 УК РФ (Незаконное предпринимательство), доход, подлежащий перечислению в федеральный бюджет, будет равен сумме выручки от реализации товаров (работ, услуг) за период осуществления незаконной предпринимательской деятельности без вычета произведенных лицом расходов, связанных с осуществлением незаконной предпринимательской деятельности.

3 Некоторые проблемы квалификации преступлений в сфере экономической деятельности

3.1 Проблемы квалификации преступлений в сфере экономической деятельности со смешанной противоправностью

На современном этапе развития общества в отечественном уголовном законодательстве появляется все больше норм, действие которых одновременно затрагивает несколько смежных отраслей права, куда с уверенностью можно отнести административное, налоговое и таможенное законодательство. В связи с этим так называемая смешанная противоправность становится актуальной темой в отечественном уголовном законодательстве, представляя собой комплекс вопросов межотраслевого характера большой теоретической и практической значимости. Достаточно рельефно различные аспекты разграничения смежных составов проступают при правовой регламентации общественных отношений в сфере экономической деятельности.

Установлена административная ответственность за осуществление предпринимательской деятельности без государственной регистрации или без лицензии (ст. 14.1 КоАП РФ), незаконное использование товарного знака (ст. 14.10), незаконное получение кредита (ст. 14.11), фиктивное или преднамеренное банкротство (ст. 14.12), неправомерные действия при банкротстве (ст. 14.13 КоАП РФ) и другие правонарушения в области нормального функционирования экономики. Аналогичные составы преступлений закреплены и в уголовном законе: незаконная предпринимательская деятельность (ст. 171 УК РФ), фиктивное банкротство (ст. 197), незаконное использование товарного знака (ст. 180 УК РФ) и т. д.

Вот почему вполне обоснованным выглядит вопрос, задаваемый и теоретиками, и практиками уголовного права: какую норму следует применять в случае совершения правонарушения, одновременно подпадающего под действие смежных отраслей законодательства. При этом наиболее важным и сложным является определение критериев, позволяющих разграничивать виды ответственности. Распространена позиция, согласно которой при возникновении коллизии приоритет отдается уголовному, а не административному закону.

Необходимо отметить, что в административном законодательстве, в его процессуальной части, имеется попытка решения данной проблемы именно таким образом. Так, в пункте 7 ст. 24.5 КоАП РФ указывается, что производство по делу об административном правонарушении не может быть начато, а начатое подлежит прекращению при наличии постановления о возбуждении уголовного дела. Однако ответа на главный вопрос данное положение, к сожалению, не дает. Признаки перехода отношений из одной отрасли права в другую в диспозиции указанной нормы не изложены. Речь идет только о тех случаях, когда уголовное дело уже возбуждено и вопрос о сфере правового регулирования уже решен. Однако, что лежит в основе такого решения, чем руководствовался правоприменитель при выборе сферы правового регулирования, по-прежнему остается неясным.

Сформировалась весьма противоречивая практика, когда следователь одновременно может и вынести постановление о возбуждении уголовного дела с соответствующей квалификацией действий виновного, и отказать в его возбуждении, отдав предпочтение административно-правовому, а в отдельных случаях и гражданско-правовому варианту решения дела. Таким образом, квалификация действий виновного находится в полном ведении лица, осуществляющего предварительное расследование или отправляющего правосудие, что приводит к так называемому альтернативному применению «экономических» норм. Усмотрение, не базирующееся на законодательных критериях, провоцирует неопределенность следственной и судебной практики и влечет за собой сложности в юридической оценке данной категории дел.

В свою очередь, отсутствие законодательных критериев, которые бы позволяли в каждом конкретном случае делать вывод относительно квалификации содеянного, представляет собой одну из наиболее сложных проблем межотраслевого характера. Так, ее решение также должно носить комплексный характер с акцентированием при необходимости положений смежных отраслей права.

Материальные последствия, таким образом, являются оценочными не по стоимостному критерию, а по своему содержанию. Последнее обстоятельство приводит не к сложностям в разграничении смежных отраслей, а, скорее, к реальной возможности злоупотреблений. Это провоцирует возникновение элементарных ошибок, основанных на отсутствии четкого представления о том, что следует включать в содержание тех или иных видов последствий.

В такой ситуации грань между преступлением и административным правонарушением размывается: правоприменитель вправе в каждом конкретном случае выбирать сферу правового регулирования исходя из собственного усмотрения. Подобное недопустимо, так как критерии квалификации правонарушения должны находиться только в ведении законодательного органа. Наиболее оптимальным выходом была бы разработка таких легальных параметров, наличие которых позволило бы исключить свободную оценку правоприменителя в его деятельности по реализации ответственности за совершение нарушений в области экономической деятельности. В частности, речь необходимо вести о неоднократности совершения одного и того же деяния, т. е. об административной преюдиции, которая, по мнению В. В. Лунеева, безосновательно исключена из Уголовного кодекса 1996 г.

К сожалению, на сегодняшний день нет четкого определения неоднократности совершения деяния и стабильной практики привлечения к ответственности по данному признаку. Несмотря на это, в современной юридической литературе высказывается мнение, что установление судебной преюдиции - один из наиболее эффективных способов реанимации уголовно-правовых норм. Установленный судебным решением факт привлечения лица к административной ответственности за правонарушения в сфере экономической деятельности должен являться условием привлечения лица к уголовной ответственности в случае неоднократного совершения им аналогичного деяния вне зависимости от размера наступивших последствий.

Тем не менее законодатель полностью не отказался от данного способа. Речь, в частности, идет о ст. 180 УК РФ, а также норме, устанавливающей ответственность за незаконное усыновление (удочерение), ст. 154 УК РФ. В диспозициях обеих норм содержится ссылка на признак неоднократности, который не имеет какого-либо отношения к ранее существовавшей в ст. 16 УК РФ форме множественности. Не считается неоднократность и официальным проявлением административной преюдиции, когда уголовная ответственность следовала бы за фактом реализации мер административного воздействия на виновного. В уголовном законе сегодня нет прямого указания на наличие административной ответственности, выступающей в качестве обязательного условия применения мер уголовной репрессии. В такой ситуации анализируемый признак остается в высшей степени неопределенным. Его правовая природа в исследуемых статьях УК РФ может иметь различное происхождение, в том числе объясняться и с позиции административной преюдиции, как, впрочем, и наполняться иным, не связанным с данным явлением, содержанием. В то же время отсутствие прямых указаний на то, каким образом неоднократность должна быть использована, на деле приводит к неоднозначности толкования рассматриваемых положений Уголовного кодекса и существенным образом снижает эффективность их практического применения.

Между тем в ряде случаев преюдиция могла бы играть роль альтернативы последствиям, содержащимся в диспозициях статей Особенной части. Причем наибольшую актуальность данное предложение приобретает именно применительно к рассматриваемой группе посягательств. Позиция многих специалистов сводится к тому, что значительное число деяний, сформулированных в главе «Преступления в сфере экономической деятельности», не соответствует признаку общественной опасности, что дает основание говорить о необходимости их исключения из уголовного закона и переводе в другие сферы правового регулирования.

«Сращивание» уголовного законодательства с другими отраслями наблюдается не только в общественных отношениях в сфере экономики. Подобные процессы происходят и при установлении уголовно-правовых запретов за экологические преступления, отдельные посягательства на общественную нравственность и др. Так, уголовная ответственность за нарушение, совершенное впервые, далеко не всегда оправданна, она излишне сурова, не обусловлена степенью вредности такого нарушения для общества. Применение положений уголовного законодательства в таких ситуациях целесообразно только тогда, когда отсутствуют иные способы решения проблемы, например в случаях неоднократного привлечения лица к административной ответственности и в последующем совершения им нового деяния, запрещенного той же статьей УК РФ.

Роль мер административного воздействия на лицо, виновное в совершении того или иного посягательства на общественные отношения в имеющемся варианте их регулирования, сводится к выполнению предупредительной функции. Речь идет и о предупреждении, например, самого предпринимателя о том, что им совершены неверные действия, которые в данном случае влекут за собой ответственность административную, а затем последует ответственность уголовная. Дело в том, что лица, занимающиеся экономической деятельностью, часто не подозревают о ее криминализации.

Иногда это связано с отсутствием четких границ между сферами уголовного, гражданского и административно-правового регулирования в процессе регламентации экономических взаимоотношений.

Выбор такой сферы крайне затруднен и практически всегда вызывает острую полемику на правоприменительном уровне при принятии решений по конкретным материалам проверки. Итогом спора может стать обычная оценка ситуации как с позиции объективных, так и субъективных критериев (интерпретация положений уголовного закона, фактические обстоятельства дела, собственное видение ситуации и т. д.). В любом случае наличие такой оценки свидетельствует об отступлении от принципа субъективного вменения, где вина рассматривается исключительно из психического отношения лица к тому общественно опасному деянию и его последствиям, которое им совершается.

Однако речь о таком отношении нельзя вести до тех пор, пока в действиях правоприменителя будет содержаться элемент оценки, подтверждающий, что и для самого виновного совершенное деяние не носит объективно общественно опасного характера.

Известно, что незнание закона не освобождает от ответственности. Однако здесь применение данного принципа начинает приобретать угрожающие масштабы и далеко не всегда обусловлено нежеланием лица ознакомиться с положениями уголовного законодательства. Это касается и преступных последствий, осознание которых должно составлять интеллектуальное содержание вины субъекта преступления. Однако не факт, что лицо, занимаясь, например, незаконным предпринима тельством, использованием товарного знака, преднамеренным или фиктивным банкротством, способно осознавать, что его действия приведут к последствиям в виде крупного ущерба. В таких случаях реализация уголовной ответственности осуществляется на основе объективного критерия долженствования, что в целом «выпадает» из принципа субъективного вменения.

В свою очередь, реализация административной ответственности обеспечит точное и неукоснительное знание субъектами экономических отношений возможных последствий их будущих действий. При этом повысится эффективность уголовного законодательства в деле предупреждения преступлений.

Если гражданин знает, какие действия общественно опасны, то Уголовный кодекс способен расширить предупредительную функцию, а правоприменитель приобретет дополнительный рычаг воздействия на виновного - уголовную ответственность.

Угроза ее реализации, а не собственно применение уголовной репрессии гораздо ощутимее повлияет на субъекта правоотношений и предостережет его от дальнейшего противоправного поведения.

Преюдиция как таковая существует и активно применяется в уголовном законодательстве англосаксонской системы права. Отличие заключается лишь в том, что, например, в США за факты совершения первого и второго посягательства реализуется уголовная ответственность. При этом сроки назначаемого наказания щадящие, соответствующие общественной опасности. Однако за третье посягательство («третье преступление последнее») лицу назначается наказание в одних случаях не менее чем на 25 лет, а в других - не менее 15 лет лишения свободы.

Приведенный пример только иллюстрация к сказанному. По отдельным элементам используемый подход значительно отличается от административной преюдиции, однако по сути представляет одно и то же явление. Сам факт его существования объясняется желанием законодателя обеспечить функцию предупреждения совершения данным конкретным лицом дальнейших преступлений и отказ от изначально существующей лояльной позиции по отношению к первому и второму нарушению закона. И в том и в другом случае разрешение возникшего конфликта обеспечивается за счет использования минимально необходимых для этого средств, что в полной мере соответствует принципу экономии мер уголовной репрессии. Именно данное направление должно стать приоритетным в деле отграничения административных правонарушений от преступлений в сфере экономической деятельности. Целесообразно включить в содержание ряда норм действующего Уголовного кодекса неоднократность как необходимое условие реализации уголовной ответственности. При этом преступные последствия либо должны выступать в роли обстоятельств, отягчающих наказание, не оказывая влияния на квалификацию совершенного лицом деяния, либо служить альтернативой неоднократности. В законе следует четко сформулировать положение о том, что при наличии установленного факта привлечения виновного к административной ответственности за правонарушение в сфере экономической деятельности в случае повторного (либо в третий раз) совершения им аналогичного деяния вне зависимости от размера причиненного вреда лицо подлежит уголовной ответственности.

3.2 Актуальные вопросы систематизации уголовного закона о преступлениях в сфере экономической деятельности

В общей теории права и в уголовно-правовой науке выделяют наряду с содержанием права внешнюю и внутреннюю формы права. Если под первой понимается форма нормативных правовых актов как источник права, то под второй чаще всего - внутренняя форма правовой нормы (совокупности норм), т.е. система ее строения, способ связей частей, структура - моменты, имеющие прямое отношение к законодательной технике.

Основными требованиями законодательной техники, относящимися к строению уголовного закона, являются логическая стройность, последовательность изложения, связь между собой нормативных предписаний, отсутствие противоречий во всей системе законодательства.

Успешное выполнение этих требований обеспечивается с помощью развитой системы специальных приемов, способов, в числе которых можно выделить следующие три группы:

1) приемы, способы членения текста нормативного акта на структурные единицы: части, разделы, главы, статьи, пункты и абзацы;

2) приемы выделения связей между нормативными предписаниями закона (примечания, дефиниции);

3) приемы закрепления связей между проектируемыми и действующими нормами права.

В этих целях чаще всего используются ссылочный и бланкетный приемы изложения нормативных предписаний.

В процессе нормативной структуризации текста уголовного закона перед законодателем возникает целый ряд задач. Во-первых, расположение статей в Уголовном кодексе с соблюдением внутренней иерархии: от общего к частному (соответственно выделяются Общая и Особенная части). Во-вторых, конструирование разделов, а внутри них - глав. Для этого статьи, содержащие уголовно-правовые нормы, относящиеся к регулированию одного института или к охране однородных общественных отношений, располагаются в одном месте закона. Как известно, всего в Особенной части принятого в 1996 году УК РФ 6 разделов. Это раздел VII «Преступления против личности», раздел VIII «Преступления в сфере экономики», раздел IX «Преступления против общественной безопасности и общественного порядка», раздел X «Преступления против государственной власти», раздел XI «Преступления против военной службы», раздел XII «Преступления против мира и безопасности человечества». В них преступления распределены по 19 главам. В-третьих, расположение разделов, а равно глав, в определенной последовательности относительно друг друга: от причины к следствию (сначала нормы о преступлении, затем - о наказании), от более тяжких видов преступлений и их групп - к менее тяжким. В-четвертых, упорядочение законодательного материала внутри главы. В главах Особенной части это, в первую очередь, предполагает расположение малых групп норм относительно друг друга в зависимости от направленности преступного посягательства. В-пятых, определение внутри малых групп места каждой нормы в зависимости от общественной опасности описанного в ней преступления, порядка описания состава преступления.

Структура Особенной части прежних российских кодифицированных уголовных законов определялась в соответствии с концепцией трехступенчатой классификации объектов преступления (общий, родовой и непосредственный). О числе членов такого деления были и иные точки зрения. Так, по мнению Н.И. Коржанского, их не три, а четыре: «1) общий (совокупность социалистических общественных отношений, охраняемых уголовным законом); 2) родовой (отдельная группа однородных общественных отношений, составляющих определенную область общественной жизни - собственность, личность и т.п.); 3) видовой (общественные отношения одного вида - жизнь, личная собственность); 4) непосредственный объект (конкретное проявление общественных отношений данного вида - жизнь Иванова И.И., собственность Петрова Е.Е. и т.п.)». Некоторые ученые высказывали суждения и об уязвимости подобной классификации объектов преступления.

После вступления в законную силу УК РФ 1996 г. наметилось два основных подхода. Одни авторы по-прежнему полагают, что «трехзвенная классификация есть конструкция, быть может, и не вполне завершенная, но все же соответствующая требованиям логики». При этом родовым объектом являются интересы, на которые посягают преступления, нормы об ответственности за совершение которых помещены в единый раздел Уголовного кодекса. Видовым объектом являются интересы, на которые посягают преступления, нормы об ответственности за совершение которых располагаются в пределах одной главы, непосредственный объект соответствует отдельной статье Особенной части УК РФ.

Другие ученые пишут, что в новом УК РФ систематизация уголовно-правовых норм по крупным сочлененным блокам правоохраняемых общественных отношений существенно усложнена и весьма отличается от предлагаемой ранее действовавшим законодательством. Эта систематизация, нашедшая нормативное закрепление в самостоятельных разделах и их отдельных главах Особенной части УК РФ, поставила перед доктриной уголовного права непростой вопрос: как в условиях новой структуры Кодекса надлежит классифицировать объекты преступлений. Вторая научная позиция верна. Новая структура УК РФ предопределяет необходимость расширить классификационную базу объектов уголовно-правовой охраны путем внесения в нее еще одного заглавного элемента.

Л.Л. Кругликов приходит к заключению, что объекты разделов УК РФ целесообразно называть межродовыми, а объекты глав - родовыми. В пределах соответствующих глав он предлагает выделять групповые объекты (присущие отдельным группам преступлений), а внутри них - видовые объекты (присущие отдельным видам преступлений).

Как полагает Л.Д. Гаухман, в соответствии с системой нового УК РФ 1996 г., подразделенного не только на главы, но и разделы, большинство из которых включает по несколько глав, объект преступления необходимо делить на четыре вида:

1) общий;

2) типовой (подобщий, надродовой);

3) родовой (специальный, групповой);

4) непосредственный (видовой).

Ю.И. Ляпунов предлагает несколько иную классификацию объектов по степени их обобщения:

1) надгрупповой, интегрированный, условно его можно обозначить как комплексный объект (он соответствует всем составам преступлений, сконструированных и расположенных в отдельных самостоятельных разделах Особенной части УК РФ);

2) родовой (групповой, специальный) объект (соответствует составам преступлений, размещенных в той или иной обособленной главе Особенной части УК РФ);

3) видовой (подгрупповой) объект (соответствует отдельной подгруппе однородных преступлений, в рамках одной и той же главы УК);

4) непосредственный (конкретный) - это индивидуально определенное общественное отношение, нарушенное отдельно взятым преступлением.

Таким образом, предлагается пятистепенная классификация объектов, которая через взаимосвязь и взаимопроникновение объектов различных уровней обобщения позволяет выработать критерии систематизации уголовно-правовых норм по крупным сочлененным блокам правоохраняемых общественных отношений, глубже и полнее уяснить подлинную общественную опасность того или иного преступления, точно осуществить квалификацию содеянного. Итак, объект преступления по «вертикали» необходимо делить на следующие виды:

1) общий - совокупность общественных отношений, взятых под охрану УК РФ;

2) типовой объект - совокупность общественных отношений, взятых под охрану отдельными самостоятельными разделами Особенной части УК РФ;

3) родовой объект - совокупность общественных отношений, взятых под охрану той или иной обособленной главой Особенной части УК РФ;

4) видовой объект - совокупность общественных отношений, взятых под охрану отдельной подгруппой уголовно-правовых норм в рамках одной и той же главы УК РФ;

5) непосредственный - индивидуально определенное общественное отношение, взятое под охрану отдельной уголовно-правовой нормой.

Ответственность за преступления в сфере экономической деятельности предусмотрена в главе 22, которая, в свою очередь, включена в раздел VIII «Преступления в сфере экономики» УК РФ.

Для того, чтобы определить содержание типового объекта преступлений, ответственность за которые регламентируется VIII разделом УК РФ, следует прежде всего определиться с этимологическим толкованием слова «экономика».

В советском энциклопедическом словаре термин «экономика» толкуется как надлежащее, бережное и бережливое («экономное») ведение домашнего (а в масштабах страны - общественного) хозяйства, иначе - управление хозяйством.

В экономической теории экономика определена как сложная система особых, специфических отношений людей, в которой, в зависимости от характера воздействия тех или иных факторов на ее развитие, выделяют и отношения социально-экономического присвоения благ (или отношения собственности), и организационно-управленческие отношения.

Видимо, учитывая наработки экономической теории, И.В. Шишко пишет, что экономика - это сложная система особых специфических отношений, в которой в зависимости от характера воздействия тех или иных факторов на ее развитие, выделяют и отношения социально-экономического присвоения благ (или отношения собственности) и организационно-управленческие отношения.

Поэтому, во-первых, видовые объекты преступлений, предусмотренных нормами 21 и 23 глав УК, полностью «вписываются» в родовой объект, а во-вторых, видовой объект преступлений, предусмотренных нормами главы 22, охватывает все иные общественные отношения, образующие содержание экономики.

На сходных позициях стоит Т.В. Пинкевич, утверждающая, что объектом уголовно-правовой охраны в сфере экономики являются экономические отношения, которые представляют собой определенные связи между субъектами этих отношений, складывающиеся по поводу и в процессе их экономической деятельности. По ее мнению, объектом преступлений в сфере экономики следует считать общественные отношения, складывающиеся по поводу и в процессе экономической деятельности и включающие в себя социально-экономические отношения (отношения собственности) и организационно-экономические отношения (отношения, связанные с производством, распределением, обменом и потреблением); организационно-экономические отношения в деятельности коммерческих и иных организаций, не являющихся государственными органами, органами местного самоуправления, государственными или муниципальными учреждениями.

С указанными мнениями можно согласиться. Действительно, экономика представляет сложную систему общественных отношений, состоящую из отдельных подсистем, которые находятся в определенных отношениях и связях друг с другом. Это позволяет определить сферу экономики как сложный интегрированный объект правового регулирования и правовой охраны. Его структурны элементы, которые взяты в отдельности, сами по себе образуют относительно самостоятельные системы общественных отношений (родовые объекты отдельных глав) - отношения собственности (глава 21 УК РФ), отношения, которые складываются в сфере предпринимательской или иной экономической деятельности по поводу производства, распределения, обмена и потребления материальных благ и услуг (глава 22 УК РФ) и отношения в сфере управления коммерческими и иными организациями, не являющиеся госудаственными органими, органами местного самоуправления, муниципальными и государственными учреждениями (глава 23 УК РФ).

Анализ родового объекта преступлений в сфере экономической деятельности позволяет сделать вывод о том, что наименование главы 22 УК РФ неудачно, так как не позволяет определить направленность описанных в нем преступлений. Представляется, что в название главы 22 УК РФ необходимо внести уточнения, изложив его в следующей редакции: «Преступления против порядка осуществления экономической деятельности» (Приложение Д).

Так, требование стройности кодифицированного уголовного закона нарушается, когда в его разделы и главы включаются статьи о преступлениях, не соответствующих им ни по типовому, ни по родовому объекту. Характерен пример с преступлениями, предусмотренными ст. 146 и ст. 147 УК РФ. В соответствии с действующим законом в ч. 1 ст. 146 УК РФ предусмотрена ответственность за присвоение авторства (плагиат), а объективная сторона преступления, предусмотренного ч. 2 ст. 146 УК РФ, заключается в деянии, совершенном в следующих альтернативных формах: