Объективные и субъективные признаки соучастия в преступлении

Размещено на http://www.allbest.ru/

Содержание

Введение

1. Эволюция института соучастия в преступлении в уголовном праве

1.1 История развития института соучастия в уголовном праве

1.2 Трансформация института соучастия в современном уголовном праве

2. Соучастие в уголовном праве Республики Беларусь

2.1 Понятие соучастия в уголовном праве Республики Беларусь

2.2 Объективные признаки соучастия

2.3 Субъективные признаки соучастия

3. Проблемы квалификации преступлений, совершенных в соучастии

3.1 Проблемы установления умысла и неосторожности в совместном преступлении

3.2 Проблемы квалификации соучастия в преступлениях со сложной виной

Заключение

Список использованных источников

Приложение

Введение

Изучение преступности как социального явления показывает, что в большинстве случаев наиболее опасные посягательства совершаются не в одиночку, а путем объединения усилий нескольких лиц, сообща ставших на путь нарушения закона. Значительная часть преступлений, в особенности хищений, совершается двумя или большим количеством лиц. Поэтому вопрос об уголовной ответственности соучастников имеет большое практическое значение. Правильное его решение, с одной стороны, позволяет обезвредить всех тех, кто принимал участие в совершении преступлений, а с другой избежать необоснованного привлечения к ответственности лиц фактически преступления не совершивших, но ошибочно рассматриваемых как соучастники.

Исторически служебная функция института соучастия прежде всего выражалась в обосновании уголовной ответственности лиц, которые сами непосредственно преступления не совершали, но в различных формах оказывали содействие его выполнению. В уголовном законодательстве это достигалось путем определения видов соучастников и дифференциации их ответственности.

Особенность понятия соучастия заключается в том, что в результате совместных действий нескольких лиц, связанных и часто заранее согласованных между собой, совершается единое преступление, достигается общий преступный результат.

Во многих случаях тот или иной преступник, если бы он действовал один, был бы не в состоянии совершить преступление, например, из-за отсутствия орудий и средств преступления, слабости физических сил, нерешительности и т.д. Но, объединившись с другими лицами, он может принять участие в совместном преступлении путем дачи советов, предоставлением оружия, транспортных средств или другими способами.

Стремление к объединению усилий при совершении преступлений особенно сильно проявляется у несовершеннолетних преступников. Как отмечают специалисты, довольно часто в основе мотивов совершения преступлений несовершеннолетними лицами находится не индивидуальная потребность, а именно мнение группы, взрослых лиц. Несовершеннолетние часто объединяются для совместного совершения краж, грабежей, разбоев, нередко под руководством взрослых преступников.

Кроме того, имеются преступления, которые могут быть совершены только путем объединения нескольких лиц: бандитизм, организация и участие в преступном сообществе, насильственный захват власти, вооруженный мятеж.

Совершение преступления несколькими лицами, по общему правилу, убыстряет достижение преступного результата, облегчает сокрытие следов преступления. Особые трудности возникают при расследовании преступлений, совершенных именно преступными объединениями, организованными группами. Преступная деятельность таких объединений тщательно маскируется, нередко она осуществляется профессионалами, ущерб от преступлений, совершенных преступными группами, бывает более значительным, способы совершения преступления приобретают более изощренный характер, оказывают большее психологическое давление или физическое воздействие на потерпевшего, как, например, при захвате заложника, совершенном организованной группой.

Именно поэтому участие нескольких лиц в совершении преступления повышает общественную опасность самого преступления, а также личности преступника.

Криминологические исследования последних лет выявили тревожные тенденции в структуре преступности в Республике Беларусь: постоянно возрастает процент не только совершения тяжких и особо тяжких преступлений, но и групповых преступлений. В составе группы совершили преступления 40,8% осужденных; число лиц, совершивших преступления в составе организованной группы, увеличилось на 22,4% [57. C. 69].

В науке уголовного права сравнительно много исследований связанных с соучастием. Однако, несмотря на обилие новелл в институте соучастия по действующему уголовному законодательству, многие вопросы правоприменения по отношению к различным формам совместной преступной деятельности вызывают определенные трудности, что свидетельствует о недостаточной проработанности ряда указанных норм, отсутствии их системного восприятия, внутренней противоречивости.

Среди ученых существует значительный разброс мнений по актуальнейшим вопросам соучастия и недостаточно четкая регламентация их в уголовном законе приводят к неоднозначности судебных решений и многочисленным ошибкам при квалификации и назначении наказания. По мнению экспертов многие судебные ошибки тесно увязаны с пониманием соучастия вообще, с представлением о признаках соучастия и видах соучастников, в связи с чем требуется их глубокий анализ, четкие и ясные определения.

В отечественной науке уголовного права проблемы института соучастия рассматривались в работах видных дореволюционных ученых: В.Д. Спасовича, Н.С. Таганцева, И.Я. Фойницкого. Существенный вклад в решение проблем соучастия внесли С.В. Бородин, Ф.Г. Бурчак, В.М. Быков, Б.В. Волженкин, Л.Д. Гаухман, В.А. Григорьев, П.Г. Гришаев, А.И. Гуров, Н.Д. Дурманов, А.Э. Жалинский, Н.Г. Иванов, А.П. Козлов, Г.А. Кригер, В.Н. Кудрявцев. Отдельные вопросы соучастия нашли отражение в работах Ю.М. Ананьина, С.В. Антоняна, М.М. Афиногенова и других ученых. Среди работ белорусских правоведов следует отметить труды Э.А. Саркисовой и И.О. Грунтова.

Важность разрешения проблем института соучастия в преступлении, необходимость их теоретического осмысления и практического разрешения в правоприменительной деятельности определяют актуальность иследования в настоящей дипломной работе на тему "Объективные и субъективные признаки соучастия в преступлении".

Объектом исследования являются институт соучастия в преступлении, тенденции и закономерности практики правоприменения по делам о преступлениях, совершенных в соучастии.

Предметом исследования являются совокупность норм современного уголовного права о соучастии в преступлении.

Таким образом, главная цель исследования - анализ понятия и выделение значения института соучастия в преступлении, а также сущности и признаков соучастия в уголовном праве.

В рамках поставленной цели в дипломной работе решаются следующие задачи: проследить эволюцию института соучастия в уголовном праве; раскрыть понятие соучастия и рассмотреть его объективные и субъективные признаки; проанализировать проблемы квалификации совместных преступлений в правоприменительной практике в Республике Беларусь.

Методологической базой данной исследовательской работы являются следующие методы: логический, исторический и сравнительно-правовой.

1. Эволюция института соучастия в преступлении в уголовном праве

1.1 История развития института соучастия в уголовном праве

Исследование института соучастия невозможно без исторического обзора. Это позволит более полно понять природу соучастия. Еще римское право различало виновников (rei, rei principales) и пособников (ministri, participes, satellites), упоминало отдельно о подстрекателях. Однако различию этому не придавалось никакого существенного значения, так как по общему правилу все участники подвергались равному наказанию за совершенное преступление. Лишь в позднейший императорский период за отдельные преступления, да и то в виде исключения, допускалось уменьшение ответственности участников.

В некоторых ранних правовых системах идея соучастия вообще отвергалась. Древние иудеи придерживались следующей максимы: "По вопросу преступления никто не может быть представлен другим лицом".

Это означает, что его руки оказались "замаранными" преступлением. Оказание помощи, дача советов, указаний и даже приказов могут быть упречными, поскольку они облегчают процесс совершения преступления, но они как бы не накладывают такой печати на соучастника.

История соучастия в преступлении ведет свои корни еще с того момента, когда вообще возникло понятие преступления, за которое лица, его совершившие, должны были понести наказание. Одним из первых нормативных актов, регулировавших уголовную ответственность нескольких лиц за совместно совершенное преступление, были Договоры Древней Руси с Византией, в которых устанавливалась равная ответственность всех соучастников преступления. Первоначально соучастие в России рассматривалось как квалифицирующий признак конкретных составов преступлений.

История науки уголовного права в России берет начало в XVIII в. В этот период появляются ученые, изучающие самые разнообразные проблемы данной отрасли. Первоначальные труды представляли собой обобщенное изучение уголовного права, позднее же они стали обращать внимание на развитие отдельных норм уголовного права, в том числе и соучастия в преступлении. Издание "Судебных уставов" 1864 г. явилось толчком для нового развития русской науки уголовного права. Издаются монографические работы. Среди них - Г.Е. Колоколова "О соучастии в преступлении", О.С. Жиряева "О стечении нескольких преступников в одном преступлении". Фундаментальный труд Н.С. Таганцева "Русское уголовное право" не имеет аналогов в зарубежной литературе. В последующем он оказал влияние на развитие уголовного права не только России, но и зарубежных стран [9. C. 34].

Российские исследователи анализировали правовые понятия, разрабатывали вопросы соучастия в учебной литературе. Исследованием, например, Уложения о наказаниях 1885 г. с последующими изменениями занимались многие ученые, такие как А.Н. Трайнин, М.И. Ковалев, И.И. Солодкин, Н.Д. Сергиевский, Н.С. Таганцев, Л.В. Владимиров и др. На современном этапе такая попытка была предпринята И.М. Архиповым.

С накоплением теоретических знаний была связана назревшая потребность кодификации законодательства и решения в ее ходе проблем соучастия. Программа кодификации была разработана М.М. Сперанским. В ходе кодификационных работ возникли различные подходы к решению проблем соучастия. Например, И.Я. Фойницкий предлагал выкинуть учение о соучастии как остаток схоластической обработки права из изложения общих условий преступления и применять в случаях совместной преступной деятельности общие правила об индивидуальной ответственности. Существование соучастия, по его мнению, привносило путаницу, поэтому от института соучастия необходимо было отказаться [29. С. 21]. Как видно, эта позиция оказалась ошибочной. О.В. Жиряев утверждал, что решение вопроса о соучастии, особенно в науке, невозможно. Он не отделял соучастия от объединения нескольких лиц при одном деянии, тем самым содействуя путанице понятий. По вопросу соучастия в то время высказывались Г.Е. Колоколов и др. По мнению Н.Д. Сергиевского, например, для соучастия, или, иначе, совокупности преступников, необходимо было осознанное присоединение к деятельности других участников преступления как одного из элементов деятельности предыдущих сил и факторов. Такое определение, по его мнению, позволяло применить наказание в полной мере ко всем соучастникам без распределения ответственности между ними по частям, независимо от того, много или мало они совершили для достижения общего результата [25. C. 19].

К тому времени, несмотря на большое число литературных источников по вопросу соучастия, не было единого подхода и общего учения о соучастии. В науке можно было выделить три направления [23. С. 118].

Первое направление состояло в том, что соучастники были ответственны за преступный результат, независимо от содержания их деятельности. Ответственность устанавливалась в зависимости от совершенных действий непосредственно каждым соучастником. Такого направления придерживался, например Н.Д. Сергиевский.

Второе направление сводилось к тому, что соучастие применялось лишь к лицам, умышленно виновным в совершении преступления. Многие лица освобождались от уголовной ответственности. Представителем такого направления был, например, Н.С. Таганцев. Он считал, что соучастие предполагает общую деятельность, подпадающую под состав преступления, если присутствует вина в совершении преступления каждого из соучастников. Соучастие возможно в случае присоединения к преступлению лица, являющегося уголовно ответственным. Для соучастия необходимо единство деятельности соучастников. При соучастии должна существовать солидарная ответственность всех за каждого и каждого за всех. Н.С. Таганцев утверждал, что Уложению известны три вида соучастия: преступление, совершенное по предварительному согласию лиц, без такового и шайкой. При этом законодатель совершенно верно не включил такие понятия, как скоп и сговор, так как они не имеют никакого практического значения и охватываются понятием "шайка".

Второе направление представляется более прогрессивным и отвечающим потребностям общества в борьбе с преступлениями, совершаемыми в соучастии.

Прослеживается попытка не только разграничить соучастников по их роли в совершаемом преступлении и индивидуализировать их ответственность, но и определить признаки различных видов соучастия в преступлении. Как видно, вопрос о видах и формах соучастия бурно обсуждался и обсуждается до сих пор. Он нашел свое частичное решение и закрепление в положениях действующего УК РФ, причем часть вопросов все же осталась дискуссионной.

Третье направление сводилось к следующему положению: ответственность отдельных соучастников обосновывалась в отношении одного соучастника к деятельности и ответственности других соучастников в качестве самостоятельной формы виновности. По этому направлению совершенное одним из соучастников не должно было оказывать влияния на ответственность другого и вообще объективная оценка преступного деяния не должна была иметь решающего значения при определении ответственности.

Все перечисленные выше подходы имели существенные различия. Во-первых, в объеме той области, в которой должны были применяться положения об ответственности многих соучастников за одно последствие. Во-вторых, различие выражалось в определении того момента, с которого наступает ответственность каждого конкретного соучастника. В-третьих, деление соучастников на виды в целях индивидуализации ответственности находилось в зависимости от отправной точки всей конструкции соучастия. Несмотря на указанные различия в доктринах, особенно активно изучались вопросы о подстрекательстве, о видах соучастников по степени участия в совершенном преступлении, о формах соучастия, основанных на соглашениях, - заговор, шайка.

Интересно решался вопрос о видах соучастников. По видам соучастники в соответствии с первой объективной теорией делились на главных и второстепенных, в зависимости от выполняемой функции, а по субъективной теории, господствовавшей в тот период, в основе деления лежал субъективный критерий, а именно: умысел и интерес в совершении преступления. Формы соучастия, как правило, сводились к скопу, заговору, шайке. Как правило, все участвующие в соглашении считались главными виновниками. Вопрос о неосторожном соучастии большинство ученых этого периода решали в пользу невозможности применения понятия соучастия к неосторожным деяниям, несмотря на существование и господство в более ранние времена противоположной точки зрения [29. C. 20].

Важно подчеркнуть, что по Уложению соучастие различалось по предварительному сговору и без такового. Соучастие без предварительного соглашения - это скоп, а по предварительному соглашению - заговор и шайка. Понятия шайки не содержалось в Уложении, но из текста следовало, что ею являлось соглашение, направленное на совершение ряда преступлений, которые в целом могли быть и не установлены. Шайка состояла из составителей шайки, вступивших в шайку и знавших о составлении шайки, причем образование шайки считалось преступным деянием. Заговор - это простое соучастие, основанное на предварительном соглашении. В заговоре различали зачинщиков, сообщников, подговорщиков, подстрекателей, пособников. Уложение знало прикосновенность двоякого рода: как элемент и форму соучастия, наказуемые по определениям общей части (прикосновенными являлись попустители, укрыватели, недоносители), и прикосновенность по отдельным статьям особенной части Уложения.

Уголовное уложение 22 марта 1903 г. - это последний законодательный акт, регламентировавший уголовно-правовые отношения в имперской России. Изучением создания Уголовного уложения занимались ученые с конца XIX - начала XX в., например Н.С. Таганцев, Г.Г. Евангулов, Н.Д. Сергиевский, И.Я. Фойницкий и др. [11. C. 15].

Постепенно теоретики и законодатель пришли к выводу о том, что субъекты совместной преступной деятельности являлись субъектами совершенно самостоятельных преступлений. Вина каждого из этих субъектов была самостоятельна и независима.

В науке в тот период существовали и господствовали определенные теории, с которыми нельзя было не считаться, такие как теория О.С. Жиряева о стечении нескольких преступников при одном и том же преступлении; теория Г.Е. Колоколова о соучастии в преступлении и ряд теорий немецкой школы права. В.В. Есипову удалось выявить наиболее проблематичные явления в соучастии, например понятие и значение заговора было давно определено, но некоторые построения отличались крайней искусственностью. Не встречается одинакового подхода к юридическому значению шаек, скопа, соучастников по неосторожности, а тем более к особой форме - соучастия необходимого. Ученые выделяли различные виды соучастия, кроме привычных, такие, например, как соучастие, предшествующее преступлению, соучастие, сопутствующее преступлению, соучастие, следующее за преступлением.

Существовал ряд преступлений, при которых соучастие считалось невозможным. К ним относились практически все неосторожные преступления, так как они совершаются без соглашения, причем в различных странах этот вопрос решался по-разному. Такая точка зрения стала господствующей и получила закрепление в действующем УК РФ, однако разница в подходах к решению этого вопроса остается и до сих пор [23. C. 119].

Германская доктрина, которая оказала влияние на русских исследователей, длительное время наряду с соучастием в общей части рассматривала прикосновенность. Часть ученых, как немецких, так и русских, полагала, что прикосновенность есть разновидность соучастия, другие же придерживались мнения о том, что прикосновенность - это особенная форма совиновничества, дополнительная виновность. Прикосновенность, по мнению одних ученых, должна была рассматриваться как придаточное преступление, других - как самостоятельное преступление и, следовательно, оно должно было рассматриваться в особенной части.

Уложение 1903 г. закрепило прикосновенность как одно из преступлений особенной части. Подводя итог сказанному, следует отметить, что проблема соучастия в науке того периода была одной из важных и привлекала к себе пристальное внимание. В частности, это особенно касалось видов соучастников, разграничения их функций, ответственности за совершенное преступление. Теоретики пытались выявить те составы преступлений, которые могли быть совершены в соучастии, однако практически отсутствовали идеи о формах соучастия. Они не получили закрепления в уголовных законах. Многие теоретические разработки вопросов соучастия нашли отражение в нормативных актах. Часть спорных вопросов как бы по наследству дошла до наших дней. Наблюдается повторяемость предмета соучастия. Заметна также известная вестернизация отдельных проблем [29. C. 21].

В условиях раздробленности государства становление института соучастия способствовало решению основной проблемы - укреплению централизованной власти. В этих условиях институт соучастия позволял осуществлять подавление довольно значительного круга лиц активно препятствующих или не являющихся сторонниками централизации. Этот период характеризуется, в частности, ростом корыстной групповой преступности и необходимостью противодействия ей, а также лицам, прикосновенным к преступлениям. В этой связи наблюдается детализация института соучастия по формам соучастия и видам соучастников.

На стадии сильной государственной власти и с появлением демократических принципов в управлении государством в законодательстве о соучастии появляются позиции о более мягкой ответственности второстепенных участников преступления, на них перестают распространяться обстоятельства, характеризующие других соучастников. Значительное количество понятий института соучастия было разработаны настолько безупречно, что дошли до настоящего времени.

Установление диктатуры пролетариата в ходе свершения октябрьской революции повлекло необходимость широкого подавления противников новой власти. В этих условиях к уголовной ответственности в рамках соучастия привлекаются не только непосредственные участники преступления, но и иные лица: сочувствующие виновным, их родственники и т.п. В указанный период происходит откат от прежних более демократических подходов к законодательству о соучастии.

В условиях становления правового государства в уголовном законе бывших республик СССР, в том числе Республики Беларусь, стало больше внимания обращаться на роль каждого лица в совершении преступления, и на вменение ему только обстоятельств, которые характеризуют его степень участия в противоправном деянии. Одновременно рост групповой преступности, возникновение организованной преступности требуют адекватных мер на уровне закона применительно к институту соучастия.

1.2 Трансформация института соучастия в современном уголовном праве

Как уже было сказано выше, на протяжении всей истории развития уголовного права соучастие признается одним из наиболее сложных и дискуссионных институтов. И в настоящее время многие вопросы, особенно относящиеся к сложным формам соучастия, продолжают сохранять свою значимость.

Необходимо отметить, что институт соучастия лишь с долей условности можно отнести сугубо к Общей части уголовного права, поскольку его положения находят формальную определенность в нормах как Общей, так и Особенной части. Разумеется, общие критерии соучастия как уголовно-правового института полностью проецируются на соответствующие нормы Особенной части. Но при этом организованные формы преступной деятельности (т.е. особые случаи соучастия) фактически представлены в качестве самостоятельного института части Особенной.

Российские правоведы предлагают следующую характеристику современного состояния отраслевого института соучастия. Во-первых, выделение соучастия в самостоятельный институт оправданно с прикладной точки зрения, поскольку он представлен в нормах не только Общей, но и Особенной части уголовного закона, прямо влияет на квалификацию преступлений, назначение наказания. Во-вторых, соучастие является дискретным институтом, поскольку складывается из корреспондирующих групп относительно обособленных нормативных предписаний. Об этом свидетельствует смысловое соподчинение соответствующих норм Особенной части УК и норм о соучастии, расположенных в Общей части УК. В-третьих, по степени нормативного обобщения соучастие следует признать родовым институтом, поскольку объединение соответствующих нормативных предписаний закреплено на уровне главы Уголовного кодекса. Представляется, что изложенные соображения прямо влияют на теоретическое обоснование уголовно-правовой оценки сложных форм соучастия [29; c. 19].

Действующее уголовное законодательство значительно усовершенствовало институт соучастия в преступлении. Не только уточнено понятие соучастия в преступлении, но и расширены рамки, проведена классификация исполнительства и соисполнительства, представлена система группового соучастия, а также возможность добровольного отказа от преступления всем соучастникам. Кроме того, положения действующего УК РФ свидетельствуют о позитивных сдвигах в укреплении уголовно-правовой основы борьбы с организованной преступностью в России. В нем закреплены новые понятия и статьи, в которых криминализированы деяния, ранее не признававшиеся преступными, но, как показывает практика, в подавляющем большинстве случаев связанные именно с деятельностью организованных преступных формирований.

Однако установление особых случаев уголовной ответственности за сложные формы соучастия в нормах Особенной части Уголовного кодекса Российской Федерации [3] (далее - УК РФ) (ст. 208, 209, 210, 239, 279 УК РФ) позволяет говорить о расширении функций института соучастия в современном уголовном праве. Вопрос об узости рамок соучастия для некоторых случаев преступной деятельности, предусмотренных Особенной частью УК РФ, ставился еще в 60-70-е годы М.Д. Шаргородским [56; c. 85] и P.P. Галиакбаровым [16; c. 21]. Фактически эти исследователи предвосхитили расширение функций института соучастия в уголовном праве.

Представляется, что институт соучастия вышел за рамки Общей части и приобрел принципиально новые характеристики, выражающие его функции. Будучи реализованным в нормах Особенной части, институт соучастия стал таким средством уголовно-правового противодействия преступности, который сопровождается установлением уголовной ответственности, реализуемой в санкциях соответствующих норм Особенной части. Иными словами, отдельные сложные формы соучастия получили в действующем УК РФ криминализацию в классическом смысле этого термина. Это позволяет говорить о расширении функций института соучастия в уголовном праве России. Институт соучастия стал не только теоретической основой для определения сложных форм соучастия, но и формально-юридической основой для криминализации деяний, выражающихся лишь в участии в сложных формах группового преступного взаимодействия.

Приобретение институтом соучастия дискретного характера в современном уголовном законодательстве России самым тесным образом связано с разрешением многолетней дискуссии о юридической природе соучастия. В теории уголовного права сложились две устоявшиеся концепции юридической природы соучастия. Одна из них имеет в основе акцессорную природу (от латинского слова accessorium - "дополнительный", "несамостоятельный") соучастия. Сторонники другой теории рассматривают соучастие как самостоятельную форму преступной деятельности [30; c. 384].

Суть акцессорности заключена в признании того очевидного факта, что без исполнителя нет и соучастия. От этого правила возможны и отступления, но в строго определенных случаях.

Правила акцессорности требуют, чтобы:

а) все соучастники действовали совместно;

б) действия каждого соучастника находились в причинной связи с действиями исполнителя, а через них и с преступным результатом;

в) все соучастники действовали умышленно.

Вместе с тем ряд российских ученых критически подходят к данной концепции. Характерно, что несогласие с принципом акцессорного соучастия, при котором характер и тяжесть ответственности соучастника предопределялись характером и тяжестью деяния исполнителя, вполне отчетливо представлено в трудах классиков российского уголовного права - И.Я. Хейфеца, Л.С. Белогриц-Котляревского, И.Я. Фойницкого. Позже мы встречаем отрицание доктрины акцессорного соучастия в трудах П.И. Гришаева и Г.А. Кригера, А.Ф. Зелинского, В.В. Сергеева, Ф.Г. Бурчак и др. Аргументация ученых здесь связана с посылкой о необходимости отказа от служебной роли подстрекательства и пособничества, необходимости рассматривать их в качестве самостоятельной виновности [25; c. 103].

Такой подход, устанавливающий в отдельных случаях самостоятельную уголовную ответственность соучастников, независимо от уголовно-правовой оценки деяния исполнителя (исполнителей) уже нашел отражение в конструировании некоторых норм Особенной части УК РФ. Так, например, ч. 1 ст. 239 УК РФ устанавливает самостоятельную ответственность за создание религиозного или общественного объединения, деятельность которого сопряжена с теми или иными формами иной преступной деятельности. Часть 2 этой же статьи устанавливает ответственность за пропаганду деяний, названных в части 1. Статья 280 запрещает публичные призывы к насильственному захвату власти, изменению конституционного строя Российской Федерации; заметим, что публичные призывы есть не что иное, как частный случай организаторской или подстрекательской деятельности. Аналогичную конструкцию имеет и ст. 354 УК "Публичные призывы к развязыванию агрессивной войны". Фактически речь идет о самостоятельной уголовной ответственности организаторов и подстрекателей вне связи с уголовно-правовой оценкой преступных действий исполнителей. Несомненно, в основе названных уголовно-правовых конструкций не находится теория акцессорного соучастия.

Важно отметить, что впервые доктрина акцессорного соучастия получила формально-юридическую поддержку в уголовном законодательстве Франции образца 1810 г. Получила она формализацию и в уголовном законодательстве Германии. Будучи встроенным в континентальную европейскую систему права, российское уголовное право восприняло целый ряд правовых принципов и традиций данной школы, в том числе относительно регламентации института соучастия. Однако развитие системы социальных и правовых отношений, самой уголовно-правовой науки, практики уголовного правотворчества внесло в регламентацию института соучастия серьезные коррективы. Сегодня не приходится говорить о существовании доктрины акцессорного соучастия в "чистом виде".

Так, например, Уголовный кодекс Франции от 22 июля 1992 г. в ст. 127-7 определяет: "Является соучастником преступления или проступка лицо, которое умышленно оказанием помощи облегчило их подготовку или совершение. Является также соучастником лицо, которое подарком, обещанием, угрозой, приказанием, злоупотреблением влияния или власти подстрекнет к совершению преступного деяния или даст наставление по его совершению". Кроме того, закон, вносящий изменения в положения Уголовного кодекса, относящиеся к наказанию преступлений и проступков против нации, государства и общественного порядка, содержит ст. 411-11 следующего содержания: "Прямое подстрекательство путем обещаний, предложений, давления, угроз или насильственных действий к совершению одного из преступлений, предусмотренных в настоящей главе, в случае, если это подстрекательство не повлекло последствий по не зависящим от воли исполнителя обстоятельствам, карается..." [55; c. 10] Мы видим, что законодатель оценивает самостоятельной нормой Особенной части деятельность такого соучастника, как подстрекатель, не ставя его уголовную ответственность в зависимость от действий исполнителя.

Анализируя состояние уголовно-правовой доктрины о соучастии современной Германии, A. Жалинский и А. Рерихт пишут: "Иногда рассматривают исполнителя как "центральную фигуру развития деяния". Соучастник в отличие от исполнителя, фигура "на обочине". Для исполнителя характерно "господство над совершаемым". Соучастник же действует без такого господства" [24; c. 190]. Итак, казалось бы, немецкое законодательство в части регламентации соучастия твердо придерживается доктрины акцессорного соучастия. Однако при ближайшем рассмотрении оказывается, что на уровне законодательного закрепления контуры данной доктрины уже несколько размываются, объективное и субъективное вменение при соучастии не исключают друг друга. Казалось бы, парадоксальная ситуация. Однако, на наш взгляд, здесь проявляется специфика законодательной регламентации института соучастия при усложнении самих проявлений соучастия и замене одной доктрины на другую (или, по крайней мере, их взаимном дополнении и взаимодействии).

Примерно то же самое происходит и в уголовном законодательстве России. Однако здесь ослабление доктрины акцессорного соучастия вызвано не одним, а несколькими обстоятельствами. Во-первых, российская доктрина регламентирования уголовно-правовых отношений вообще претерпела существенные изменения под влиянием идеи субъективного вменения, точнее - приобретением ею реального, а не декларативного характера. Во-вторых, значительное влияние на этот процесс оказало укрепление принципа личной вины, который в проекции к институту соучастия вылился в более отчетливую дифференциацию ответственности соучастников. В-третьих, в российском уголовном законодательстве установлена самостоятельная уголовная ответственность в нормах Особенной части УК РФ за организацию и участие (в том числе в виде исполнительства, подстрекательства, пособничества) в тех или иных сложных формах преступных сообществ (ст. 208, 209, 210). Хотя справедливости ради следует помнить о том, что норма об ответственности за бандитизм сопровождала и уголовное законодательство советского периода.

В результате проведенного анализа можно прийти к выводу о том, что в настоящее время институт соучастия в уголовном праве находится в переходном состоянии с точки зрения доминирования доктрины акцессорного соучастия или доктрины соучастия как самостоятельной формы преступной деятельности. Характерно, что акцессорная доктрина сегодня превалирует там, где речь идет о простых и групповых формах соучастия. Однако, как только речь заходит об организованных формах соучастия, применяются положения доктрины соучастия как самостоятельной формы преступной деятельности. Полагаем, что такое положение в определенной степени отражает специфику российского уголовного права и состояния регламентации института соучастия в российском уголовном законодательстве.

Таким образом, выделение соучастия в самостоятельный уголовно-правовой институт оправданно с теоретической и прикладной точки зрения, поскольку он представлен в нормах не только Общей, но и Особенной части уголовного закона и прямо влияет на квалификацию преступлений, назначение наказания. По степени нормативного обобщения соучастие следует признать значимым институтом, поскольку объединение соответствующих нормативных предписаний закреплено на уровне главы Уголовного кодекса. Соучастие является дискретным институтом, поскольку складывается из корреспондирующих групп относительно обособленных нормативных предписаний. Об этом свидетельствует смысловое соподчинение соответствующих норм Особенной части УК и норм о соучастии, расположенных в Общей части УК. Институт соучастия вышел за рамки Общей части и приобрел принципиально новые функциональные характеристики. Он стал не только теоретической основой для определения сложных форм соучастия, но и формально-юридической основой для криминализации деяний, выражающихся лишь в участии в сложных формах группового преступного взаимодействия (бандитизм, незаконное вооруженное формирование, преступное сообщество и т.д.).

В современном уголовном праве институт соучастия находится в состоянии перехода от доминирования доктрины акцессорного соучастия к доктрине соучастия как самостоятельной форме преступной деятельности. Положения доктрины соучастия как самостоятельной формы преступной деятельности применяются прежде всего при оценке организованных форм соучастия. Это подтверждается, во-первых, активностью разработки и продвижения данной позиции современными авторами, во-вторых, переходом ряда авторов к понятию и признакам организованной преступной деятельности как сложной формы соучастия.

Вышеизложенное позволяет сделать вывод о том, что институт ответственности соучастников в преступлении до сих пор остается одним из наиболее сложных и дискуссионных институтов уголовного права, поскольку в законодательстве детально многие аспекты этого вопроса не разработаны, а практика применения норм уголовного закона не является единообразной. Сказанное относится и к положениям Уголовного Кодекса Республики Беларусь [2] (далее - УК), регламентирующим вопросы назначения наказания лицам, совершившим "групповое" преступление.

Такая ситуация диктует необходимость более детальной регламентации в УК как единственном источнике уголовного права, всех аспектов института соучастия, в том числе и вопросов ответственности и наказания, за совершение преступлений в соучастии.

Существует две основные точки зрения на юридическую природу соучастия. Первая из них опирается на представление об акцессорной (лат. accessorium - "дополнительный", "несамостоятельный") природе соучастия. Согласно данной теории, основой соучастия является деятельность исполнителя, а действия всех остальных соучастников являются дополнительными (акцессорными) по отношению к ней; поэтому юридическая оценка этих действий целиком и полностью опирается на оценку действий исполнителя: если они признаются преступными и наказуемыми, то наказуемы и действия соучастников, причем по той же статье уголовного закона, что и действия исполнителя, а если действия исполнителя ненаказуемы, не могут быть привлечены к ответственности и соучастники. В рамках указанной теории была разработана также доктрина ограниченной акцессорности. Ограниченный характер акцессорности заключается в том, что добровольный отказ исполнителя преступления от его совершения не исключает привлечение к ответственности прочих соучастников.

Вторая теория рассматривает соучастие как самостоятельную форму преступной деятельности и устанавливает, что соучастники несут ответственность не за действия исполнителя, а за совершенные ими лично действия, и именно совершение этих действий является основанием их уголовной ответственности и определяет ее пределы. Именно этим объясняется то обстоятельство, что соучастники будут нести ответственность даже в случае, если исполнитель преступления не может быть привлечен к уголовной ответственности в силу каких-либо обстоятельств (например, смерти) или будет освобожден от уголовной ответственности (например, вследствие деятельного раскаяния или добровольного отказа от совершения преступления).

2. Соучастие в уголовном праве Республики Беларусь

2.1 Понятие соучастия в уголовном праве Республики Беларусь

Легальное понятие соучастия в преступлении содержится в ч. 1 ст. 16 Уголовного кодекса Республики Беларусь. Анализируя данное понятие, можно выделить существенные признаки соучастия, характеризующие его в аспекте как объективных, так и субъективных признаков состава преступления.

Согласно статье 16 УК соучастием в преступлении признается умышленное совместное участие двух или более лиц в совершении умышленного преступления. При совместной умышленной преступной деятельности происходит объединение усилий нескольких лиц, что облегчает совершение преступления и сокрытие его следов. Поэтому соучастие в преступлении, как правило, повышает общественную опасность содеянного.

Однако уголовный закон выделяет соучастие в самостоятельный институт не с целью усилить уголовную ответственность за совместное совершение преступления. Эта цель реализуется в Особенной части Уголовного кодекса, в отдельных статьях которой устанавливается повышенная ответственность за преступления, совершенные в соучастии, а также путем признания отягчающим ответственность обстоятельством факта совершения преступления группой лиц по предварительному сговору, организованной группой или преступной организацией (п. 11 ст. 64 УК).

Не создает институт соучастия и каких-либо особых оснований уголовной ответственности. В соответствии с пунктом 4 статьи 10 УК основанием уголовной ответственности является совершение виновно запрещенного уголовным законом деяния в виде соучастия в преступлении. В чем бы ни выражалось соучастие, необходимо, установить факт совместного виновного совершения каждым соучастником общественно опасных деяний, признаваемых преступными в соответствии с нормами Особенной части Уголовного кодекса.

Специальное назначение института соучастия заключатся в том, чтобы, во-первых, определить круг лиц, которые, не являясь исполнителями данного преступления, признаются субъектами совместно совершенного преступления и наряду с исполнителями подлежат уголовной ответственности за его совершение, и, во-вторых, установить пределы ответственности, а также особенности назначения наказания таким соучастникам преступления [43. C. 204].

Формы соучастия предусматривают специфику объединения соучастников, которая обусловливается содержанием объективных и субъективных признаков совместного участия нескольких субъектов в совершении преступления. Такими признаками являются способ взаимодействия соучастников, а также наличие и характер сговора между ними.

В зависимости от способа взаимодействия соучастников и характера участия отдельных соучастников в совершении преступления можно выделить следующие формы соучастия:

- соучастие с выполнением различных ролей (ст. 16 УК). В теории уголовного права эту форму соучастия еще называют соучастие в буквальном (прямом) его понимании или сложное соучастие, которое предполагает совершение каждым из соучастников разных по характеру и правовой оценке действий или бездействия. Для этой формы соучастия характерно распределение ролей между соучастниками, т.е. здесь наряду с исполнителем имеется организатор, подстрекатель или пособник.

Но не обязательно, чтобы соучастники при совершении конкретного преступления выполняли все перечисленные роли - достаточно наличия исполнителя и еще хотя бы одного из названных других видов соучастников (исполнитель и организатор, исполнитель и пособник и другие варианты сочетания соучастников). Сложное соучастие охватывает также такие формы совместной деятельности, как организованная группа и преступная организация:

- соисполнительство (группа) или простое соучастие (ст. 17 УК), при котором все участники преступления являются его исполнителями (не менее двух исполнителей) и непосредственно полностью или частично выполняют объективную сторону конкретного состава преступления, но в совокупности они совершают преступление в полном объеме. Возможное условное разделение ролей между соисполнителями носит технический, а не правовой характер. Например, при разбое один из участников применяет насилие к потерпевшему, а другой завладевает его имуществом (ст. 207 УК).

Разновидностью этой формы соучастия по субъективным основаниям в зависимости от степени согласованности действий соучастников является:

- совершение преступления группой лиц без предварительного сговора (ч. 1 ст. 17 УК);

- совершение преступления по предварительному сговору (ч. 2 ст. 17 УК).

Группа лиц без предварительного сговора - наименее опасная и относительно редко встречающаяся форма соучастия, при которой в совершении преступления участвуют два и более исполнителей без предварительного сговора либо согласование носит настолько неопределенный и незначительный характер, что можно говорить о минимальной субъективной связи соучастников.

Для этой группы характерно спонтанное, ситуационное объединение усилий исполнителей в целях достижения общего преступного результата непосредственно перед совершением преступления либо в процессе его совершения в форме присоединяющейся деятельности другого лица. Поэтому группа лиц может состоять только из исполнителей, объединенных единством места и времени совершения преступления. Участники этой группы могут быть не знакомы между собой. Но действия этих лиц должны быть согласованными по отношению к объекту и объективной стороне преступления, и они должны сознавать, что действуют совместно для достижения единого преступного результата. При этом члены такой группы могут применять разные орудия и средства совершения преступления, действовать в отношении нескольких потерпевших одновременно. Как указывалось выше, это менее опасная форма соучастия, так как согласованность здесь является минимальной.

Деятельность лиц в составе группы без предварительного сговора чаще характерна для таких несложных по исполнению преступлений, как хулиганство (ст. 339 УК), вмешательство в деятельность работника милиции (ст. 365 УК), активное участие в групповых действиях, нарушающих общественный порядок (ст. 342 УК), причинение телесных повреждений в драках и других преступлениях, совершаемых, как правило, с внезапно возникшим умыслом.

Группа лиц с предварительным сговором - более опасная форма соучастия, в которой участвуют два и более исполнителей, заранее (предварительно до начала выполнения объективной стороны) договорившихся о совместном совершении преступления.

При этой форме соучастникам становится известным не только общий характер предполагаемого преступления, но и ряд других обстоятельств, характеризующих будущее преступление. Однако степень соглашения, которая проявляется в результате сговора, остается достаточно низкой (отсутствие конкретизации деталей преступления, планирование его совершения в самой простейшей форме, ограниченное или полностью отсутствующее разделение ролей и т.д.).

Таким образом, от простой группы лиц (ч. 1 ст. 17 УК) данная форма отличается наличием сговора и временем достижения такого сговора заранее.

В содержание предварительного сговора входит соглашение, во-первых, о совместности, т.е. о функциях в совершении преступления и, во-вторых, о самом совершении преступления (о месте, времени, способе и т.д.). Он может достигаться словами, жестами, условными знаками и даже взглядами.

При названной форме соучастия в совершении конкретного преступления в пределах объективной стороны внутри группы лиц по предварительному сговору возможно "техническое" распределение ролей, не имеющее юридического значения и не влияющее на квалификацию содеянного.

Совершение преступлений группой лиц или группой лиц по предварительному сговору (не менее двух исполнителей) в конкретных нормах Особенной части УК законодателем определено в качестве квалифицирующих признаков или отягчающего обстоятельства при назначении наказания (п. 11 ч. 1 ст. 64 УК).

Например, кража, совершенная группой лиц, квалифицируется по ч. 2 ст. 205 УК; вымогательство, совершенное группой лиц по предварительному сговору, квалифицируется по ч. 2 ст. 208 УК, и в обоих случаях ссылка на ст. 17 УК не требуется.

В ситуациях, когда в уголовно-правовой норме не предусмотрен квалифицирующий признак "группа лиц", но преступление фактически совершено группой лиц, содеянное квалифицируется по соответствующей статье Особенной части УК со ссылкой ч. 1 или 2 ст. 17 УК. Например, надругательство над историко-культурными ценностями может совершаться группой лиц, однако в норме такой квалифицирующий признак отсутствует (ст. 346 УК);

- совершение преступления организованной группой (ст. 18 УК). Под организованной группой понимается управляемая устойчивая группа, состоящая не менее чем из двух лиц, заранее объединившихся для совместной преступной деятельности.

Устойчивость объединения лиц - определяющая черта организованной группы, показателями которой являются:

а) высокая степень организованности (тщательная разработка планов совершения, как правило, не одного, а ряда преступлений, иерархическая структура и распределение ролей между соучастниками, внутренняя, достаточно жесткая дисциплина и др.);

б) стабильность костяка группы лиц и ее организационной структуры;

в) постоянство форм и методов преступной деятельности. Предварительная объединенность членов организованной группы означает, что ее участники не просто договорились о совместном совершении преступления, что характерно для группы лиц по предварительному сговору, но поставили своей целью заниматься совместной преступной деятельностью в течение длительного периода времени либо принимать участие в совершении одного, но продолжаемого преступления (например, хищения), требующего тщательной подготовки.

В ч. 9 ст. 16 УК определено, что все участники организованной группы признаются исполнителями независимо от их роли в совершаемых преступлениях;

- совершение преступления преступной организацией (ст. 19 УК), под которой понимается объединение преступных групп либо их организаторов (руководителей), иных участников для разработки или реализации мер по осуществлению преступной деятельности либо созданию условий для ее поддержания и развития.

2.2 Объективные признаки соучастия

Признаки соучастия в действующем УК, казалось бы, достаточно четко определены. Однако не прекращаются попытки их "подправить", скорректировать, дополнить. Поскольку около трети всех судебно-следственных ошибок касается уголовных дел о соучастии, важно осмыслить причины этого. Возможно, они порождаются неодинаковым пониманием признаков соучастия, неудовлетворенностью позицией законодателя.

В большинстве белорусских источников к объективным признакам соучастия относятся следующие признаки:

1) участие в совершении преступления двух или более лиц (количественный признак);

2) совместность участия этих лиц в совершении преступления.

Так, приговором суда железнодорожного района г. Витебска от 12 мая 2010 года были Б. и Г. был осуждены за совместное и согласованное хищение личной собственности Н. (см. приложение).

Оба названных признака составляют в совокупности объективную характеристику соучастия. Однако, например, в ст. 32 УК РФ, помимо двух вышеназванных, упоминается и третий объективный признак: совершение совместного, общего, то есть одного и того же, преступления [27. C. 26].

По поводу каждого из этих объективных признаков существуют разночтения в теории и на практике, в том числе относительно признака "участие двух или более лиц в совершении преступления". Имеются ли в виду законодателем любые физические лица либо же только те из них, которые способны нести уголовную ответственность (то есть вменяемые, достигшие соответствующего возраста ответственности)? Не только в теории уголовного права, но и на практике этот вопрос получил разные ответы.

Наименьшее число виновных при соучастии - два лица. Каждый из них должен отвечать требованиям статей 27 и 28 УК, т.е. достигнуть установленного законом возраста и быть вменяемым. Указанное требование института соучастия является обязательным для всех форм его проявления, в частности для признания факта совершения преступления группой (ст. 17 УК).

Совместность деятельности как признак соучастия имеет объективное и субъективное содержание. С объективной стороны совместная деятельность двух или более лиц при соучастии выражается в том, что деяния всех участвующих в преступлении взаимно обусловливают и дополняют друг друга. Это означает, что деяния одного соучастника создают необходимые условия для деяний другого соучастника. Нет совместности деяния, а следовательно, и соучастия при случайном совпадении преступных посягательств нескольких лиц, действующих хотя и одновременно, но самостоятельно. соучастие уголовный преступление квалификация

Совместность усилий - родовое понятие относительно признака согласованности, типичного для группового характера деятельности. Согласованность - вид совместности, предполагающий более тесное взаимодействие участвующих в преступлении лиц, взаимную координацию их усилий по реализации цели преступления. Она может выражаться в том, что все соучастники своими деяниями непосредственно соучаствуют в совершении преступления (соисполнительство) или одни соучастники непосредственно совершают деяние, выражающее объективную сторону совершаемого преступления, а другие - лишь создают условия или облегчают совершение данного преступления. Так, например, в январе 2007 года судом г. Бобруйска Могилевской области было рассмотрено дело по обвинению В. и К. в совершении преступлений, предусмотренных ст.ст. 166 (ч. 2) и 167 (ч. 2.). Обвиняемые В. и К., будучи в состоянии алкогольного опьянения, имея умысел на совершение действий насильственного характера и изнасилование группой лиц, напали на Р., избили ее, причинив в результате потерпевшей легкие телесные повреждения, подавив ее волю к сопротивлению, и изнасиловали ее в естественной и извращенной форме. Суд признал обоих виновными в половом сношении вопреки воле потерпевшей с применением насилия к женщине, совершенном группой лиц, и в иных действиях сексуального характера, совершенных вопреки воле потерпевшей с применением насилия, совершенных группой лиц. В. было назначено наказание в виде лишения свободы на срок восемь лет, а К. - девять лет [59].