В работе отстаивается взгляд, суть которого заключается в следующем. Нельзя сводить конституционное развитие в нашей стране лишь к появлению актов, формально именуемых конституциями: следует также учитывать и акты конституционного уровня и значения. Например, Свод законов Российской империи открывался Сводом основных государственных законов - совокупностью основных правил устройства государства: «Основные государственные законы» и «Учреждение об императорской фамилии».

2.1 Понятия конституционализма

Наука - сложное явление, но ведущая роль мысли в ней - неоспорима. Мысль быстра, свободна, способна исследовать самые разные стороны бытия и небытия. По Бертрану Расселу, мысль - свет мира и важнейший источник красоты человека.

Ученый сомневается, не принимая на веру ни одного утверждения. Этим он отличается от теолога. Отличается он и от неученого, дилетанта, но уже тем, что его мышление организованное. Оно «отлито» в понятия и категории, которые наряду с суждениями образуют первооснову гипотез, теоретических конструкций, концепций, доктрин.

Для юриспруденции, политологии, социологии и тесно связанных с ними ряда других дисциплин существенно понятие «конституционализм». Это, пожалуй, одно из фундаментальных понятий в системе научных дисциплин, объектом и предметом которых является публичная власть и различные аспекты ее организации и функционирования. Конституционализм во многом выступает как некое интегральное понятие, которое выполняет в юриспруденции в целом роль высоко значимого система образующего фактора. Так, А.С. Автономов, рассматривает конституционализм в качестве не понятия, а категории конституционного права, выработанного в рамках данной науки. При этом под категорией он понимает «совокупность мыслей, отражающих в обобщенном виде некоторый способ существования в постоянном взаимодействии и развитии явлений бытия, что дает возможность познания таких явлений»3 Это обусловлено тем, что позиция этого ученого несколько расходится с пониманием категории, принятом, в частности, в логике. Здесь, как известно, категория - это понятия с предельно широким объемом. Категории не имеют родового понятия, обобщить их нельзя.

Каково же его содержание? Классический конституционализм уходит своими корнями в уникальную историю правовой культуры Запада, в западную традицию права. В силу этого он зиждется на частной собственности, ограничении (самоограничении) государственной власти в пользу гражданского общества и индивидуальной свободы, приобретающей юридическую форму субъективного публичного нрава как «права против общества в лице государства и его должностных лиц» с последующим включением в его содержание составных третьего поколения прав - прав коллективных. Европейская культура - это, прежде всего, личностная культура, и в этом ее универсализм.

По Дж. Берману, термин «конституционализм» был введен в научный оборот на рубеже XVIII-XIX веков для обозначения, главным образом, американской доктрины верховенства писаной конституции над законами. Однако реальность этого феномена впервые проявилась еще в городских правовых системах Западной Европы в XI - XII столетиях.

В современной юридической литературе конституционализм обычно рассматривается в неразрывной связи с ограничением власти государства как «вера в существование конституционных способов относительно установления государственных ограничений», «юридическое ограничение государства и полная противоположность своевольному правлению», совокупность принципов, порядка деятельности и институциональных механизмов, которые традиционно используются с целью ограничения государственной власти. Это, однако, не исключает разнообразия мнений на этот счет.

Так, ЮЛ. Еременко рассматривает конституционализм как единство конституционного строя, конституционной идеологии и конституционной практики,8

По Л. Фридману, конституционализм есть) живой, верховный закон, проведенный в жизнь страны; б) отношение общества к Конституции; в) демократические образы поведения и институты, взращенные вокруг Конституции; г) Конституция, которая в конечном итоге представляет собой то? что о ней говорят судьи; д) совокупность гражданских прав, свобода слова и гарантии прав меньшинства от подавляющего большинства.

С точки зрения Н.А. Богдановой, «конституционализм - это система идей и взглядов, в которых воплощены представления о конституционном государстве, их конституционное оформление, а равно политико-правовая практика реализации таких идей и закрепляющих их норм».

2.1.1 Истоки конституционализма и периодизация его развития

Баренбойм, считая, что у конституции имеются божественные основания приходит к выводу о том, что конституционно-правовая идея своими корнями уходит в глубокую древность, По его мнению, «старейшая из известных миру писаных конституций была составлена судьей Самуилом 3000 лет тому назад, о чем в тексте Ветхого Завета имеется четкая запись; «И изложил Самуил народу права царства, и написал в книгу, и положил пред Господом» (Первая книга Царств, гл. 10, п. 25)».31 Из Библии, - считает он, - берут прямое начало конституционные принципы свободы, обеспечения прав человека, ограничение самодержавия, независимость суда, разделение властей и т.д. Им предпринята попытка реконструировать книгу Самуила - первую писанную конституцию Мира».

В сокращенном варианте, по мнения П. Баренбойма, конституция включала 13 статей. Но в развернутом виде, если включать в его структуру еще и в современном смысле Билль о правах, то текст Конституции выходит сложнее - в него включаются еще 21 статья.

По мнению Ш.И. Алиева, родоначальницей конституционализма является Древняя Греция.33 Если приверженцев идеи П. Баренбойма пока немного, то исследователей, разделяющих точку зрения Ш.И. Алиева или схожих с ним взглядов достаточно много. Но немало и тех, кто придерживается иных взглядов. В отличие от государства, государственности, конституционализм - понятие и явление более современное, пришедшее в Россию не с Востока, а с Запада, приблизительно в XVIIІ - XIX веках. Рождение идеи конституционализма связывается с эпохой великих буржуазных революций, которые основательно перетряхнули старое, доиндустриальное, общество. Наиболее принципиальные и последовательные конституционалисты ставили задачей обеспечение правильных, справедливых отношений между человеком и властью, формирование и развитие структур гражданского общества и правового государства (das Geselschaft und das Staatrecht). Явления, характеризующие интеллектуальную и социальную жизнь античности, если их оценивать, используя современную философскую и научную терминологию, при сильно развитом воображении могут быть, конечно, обозначены как конституционализм. Однако, думается, что все это не конституционализм в современном значении, а нечто другое. Следовательно, едва ли правильно сильно удревлять понятие «конституционализм». Представляется, что более верной является та точка зрения, согласно которой конституционализм восходит к буржуазным революциям XVIH-XIX веков. Достаточно много фактов, говорящих в пользу того, что родина конституционализма - Англия.

Так, М.Ф. Орзих и А.Р. Крусян справедливо пишут, что конституционализм ведет начало от древнегреческих конституций, действовавших за несколько столетий до нашей эры, о которых известно лишь по трудам Аристотеля. В период принципата Древнего Рима появляются наряду с актами римского сената (senatusconsultus) императорские предписания различных видов, которые получили наименование конституций (constitutioediktum, mandatum, decretum, rescriptum). Их содержание и место в развитии правовой системы Рима представляет интерес, прежде всего, как экскурс в этимологию понятия. Ближе к современному представлению о конституционных актах Великая Хартия Вольностей (Англия, 1215 г.}, «Форма правления государства Англии, Шотландии, Ирландии и владениями, которые к ним относятся. Орудие управления» (1653 г.), Билль о правах (Англия, 1689 г.) в которых уже прослеживаются идеи, отраженные в первых конституционных актах Северной Америки 70-80-х гг. XVIII вв. и прежде всего в Конституции США (1787 г.).

Исторический путь конституционализма в этой стране имеет свои особенности. Но особенное присуще становлению и развитию конституционализма и в других странах, для которых конституционализм - ценность, причем ценность объективная, которую сложно уложить в рамки ограниченных методологий представителей отдельных религиозных конфессий, каких-то классов, этнических общностей.

2.1.2 Консервативно-националистическое течение

Вместе с тем ряд идей выдвигался им весьма настойчиво и последовательно. Так, на страницах новиковских изданий постоянно появлялись материалы, в которых осуждался деспотизм государей. В 1781 г. в журнале «Московское ежемесячное издание» утверждалось право народа на насильственное свержение тирана, «Если ж ... вместо пастыря народа, сделается монарх расхитителем оного, - читаем мы в журнале, - то покорность сему тирану учинится изменою против рода человеческого». В некоторых публикациях восхвалялась республиканская форма правления, но, как правило, фигурировали примеры из древности. Примечательна публикация в «Прибавлениях к Московским ведомостям» за 1784 г. Здесь, на наш взгляд, достаточно четко отразились конституционные идеи Н.И. Новикова: «Власть давать самим себе законы, намечать подати и брать участие во всех советах об общем благе суть преимущества, которыми наслаждаются граждане демократических областей».

Позднее консервативная политико-правовая мысль получила развитие в трудах К.Ж. Победоносцева (1827 - 1907).

В частности, известностью пользуется такой его труд, как «К реформе гражданского судопроизводства». Его наследие изучено достаточно хорошо

В пику либерализму КЛХ Победоносцев разрабатывал концепцию охранительного конституционализма. Так, исходя из особенностей российской действительности, он полагал, что российская государственность должна придерживаться следующих принципов: а) единство верховной власти (отрицая доктрину разделения властей); б) непосредственного развития монархом системы управления (отрицая разделения функций верховной власти и функций управления); в) предоставления о недопустимости и институционализации законодательной компетенции монарха. В целом же для русской конституционно политико-правовой идеологии характерна приверженность трем началам: божественный разум, народный дух и бытие.

2.1.3 Дворянский конституционализм

Кондиции, которые должна была подписать Анна, сводились к следующему: «Через сие наикрепчайшее обещаемся, что наиглавнейшее мое попечение и старание будет не токмо о содержании, но и крайнем и всевозможным распространении православным нашея веры греческого исповедания; токожде по принятии короны российской в супружество во всю мою жизнь не вступать и наследника ни при себе, ни по себе никого не определять; еще обещаемся, что понеже целость и благополучие всякого государства от благих советов состоит, того ради мы нынче уже учрежденный Верховный тайный совет в восьми персонах всегда содержать и без оного согласия; 1) ни с кем войны не начинать; 2) миру не заключать; 3) верных наших подданных никакими податями не отягощать; 4) в знатные чины, как в стацкие, так и военные сухопутные и морские, выше полковничья ранга не жаловать, ниже к знатным делам никого не определять, а гвардии и прочим войскам быть под ведением Верховного тайного совета; 5) у шляхетства живота, имения и чести без суда не отнимать; 6) вотчины и деревни не жаловать; 7) в придворные чины как русских, так и иноземцев не производить; 8) государственные доходы в расход не употреблять, и всех верных своих подданных в неотменной своей милости содержать; а буде чего по сему обещанию не исполню, то лишена буду короны российской».

Таким образом, в «Кондициях» речь шла о передаче всей полноты власти в руки Верховного тайного совета, который в то время включал в себя канцлера Г.И. Головкина, вице-канцлера А.И. Остермана, Д.М. Голицына, М.М. Голицына, князей Л.Г. Долгорукова, В.А. Долгорукова, В.В. Долгорукова, М.В. Долгорукова. По существу, два боярских рода захотели воспользоваться смертью Петра II для обеспечения себе решающего влияния на ход дел в стране.

А.П. Волынский, бывший в то время казанским губернатором, писал в Москву: «Слышно здесь, что делается у вас или уже и сделано, чтобы быть у нас республике. Я зело в том сумнителен. Боже сохрани, чтобы не сделалось вместо одного самодержавного государя десять самовластных и сильных фамилий: и так мы, шляхетство, совсем пропадем и принуждены будем горше прежнего идолопоклонничать и милости у всех искать, да еще сыскать будет трудно... понеже ныне между главными как бы согласно не было, однако ж впредь, конечно, у них без разборов не будег, и так один будет миловать, а другие на того яряся, вредить и губить станут». Письмо Волынского в копиях ходило по рукам и, видимо, весьма точно отражало настроения некоторой части дворянства. Во всяком случае, в сообщении своему правительству польско-саксонский посол в Москве У.Л. Лефорт воспроизвел некоторые положения этого письма. Верховникам пришлось считаться с мнением дворянства. Когда они предложили Преображенскому полку присягнуть царице и Верховному тайному совету, то полк не присягнул. Это заставило изменить форму присяги, Подготовленная верховниками новая «Присяга», или «Проект формы правления», содержала 16 пунктов. Стремясь парировать обвинение в узурпации власти, верховники писали в этом документе, что «…Верховный тайный совет состоит ни для какой собственной того собрания власти, точию для лучшей государственной пользы и управления в помощь их императорских величеств». Вакансии, открывавшиеся в Совете, предполагалось замещать путем выборов, которые проводили члены Совета совместно с Сенатом. В Совет не должно было входить более двух представителей одной «фамилии», а это в данном случае явная уступка дворянству, отказ от первоначальных намерений верховников, которые одновременно с принятиями кондиций ввели в состав Совета, где уже было два князя Долгоруких, еще двух представителей этой фамилии.

«Присяга» устанавливает, что для решения «нового и важного государственного дела» в Совет будут приглашаться «для совета и рассуждения» члены Сената, генералитет, члены коллегий и знатное шляхетство.

Сенат в документе определяется как орган, оказывающий «вспоможение» Совету. Присяга разрешила предлагать «для государственной и народной общей пользы» новые законы «без всякие страсти и боязни».

2.1.4 Дореволюционный конституционализм

В период с первой трети XVIII века до конца XIX века конституционно-правовая мысль в России развивалось сложно и противоречиво. Эти сложности и противоречия не были преодолены и в начале XX века. В целом же дореволюционный конституционализм предстает в виде многомерного явления государственной и общественно-политической жизни, принимавшего различные формы и содержание в зависимости от конкретно-исторических условий. Российский конституционализм указанного периода вполне может быть истолкован как внутрисистемный реформизм, который, ориентируясь на эволюционное развитие общества, имел целью преобразование самодержавия в правовое государство. Но по его ведомству нетрудно записать и внесистемную, радикальную оппозицию, усматривавшую в революции единственное средство перехода от самодержавия к конституционно-демократическому строю. Под влиянием различных факторов в дореволюционной конституционно-правовой мысли сформировалось несколько течений, которые развиваются относительно самостоятельно, противоречиво, нередко мешая друг другу, хотя и исходя при их целостной оценке из благородных намерений, в основе которых лежат, в частности, интересы прогресса, патриотизма.

Отсюда - следует вывод, что Конституционализм - это все то, что направлено на оптимальное устройство и функционирование структур легитимной власти в целях безопасности и благополучия гражданского общества, развивающегося на основе органического сочетания частных и публичных начал.

Термин «конституционализм» производен от слова «конституция», но не равнозначен ему. Конституционализм-сложный, полиструктурный, многосоставной феномен. С точки зрения теории и практики важен анализ всех его компонентов, что даст возможность выявить закономерное и случайное в зарождении, становлении и развитии конституционализма в масштабе не только отдельной страны, но и мира в целом. В конституционализме вычленяется идеологический срез, который представляет собой теоретическую, интеллектуально-духовную деятельность, посвященную конституционно-правовому обустройству общества и государства. В развитии отечественного конституционализма, включая его идеологическую составляющую, т.е. конституционно- правовую мысль, выделяются три основных этапа: досоветский(дореволюционный), советский и постсоветский периоды

Для становления и развития дореволюционной отечественной конституционно-правовой мысли (XVIII-XIX вв.) характерно то, что в этом интеллектуально-духовном процессе достаточно ясно просматриваются два основных направления: конституционно-правовая мысль дореволюционной российской интеллигенции и либеральный российский конституционализм.

Указанные направления конституционно-правовой мысли отличаются друг от друга по ряду признаков, относящихся к источнику формирования, глубине разработки проблемы, конституционно-правовым целям и средствам их достижения, широте распространения и т, д. Во многом они конкурируют друг с другом: наблюдается постоянное столкновение двух противодействующих потоков (сил). При этом то или иное направление, однажды возникнув, не исчезает из орбиты действия правовой идеологии и права, а вновь и вновь появляется, если тому благоприятствуют обстоятельства.

Вместе с тем приведенным направлениям конституционно-правовой мысли свойственны и общие черты; стремление к утверждению прав свободного человека; возвышение правового начала и роли закона, ограничение самодержавия, развитие самоуправления. Кроме того, указанные направления и развивающиеся в их рамках течения (поднаправления) обладают известной преемственностью в том смысле, что они, с одной стороны, воспроизводят западные конституционно-правовые идеи, с другой - служат один для другого источником вдохновения и развития, с третьей - намечают контуры для последующего развития конституционно-правовой мысли. Несмотря на активность российской интеллигенции, особенно в радикально-демократической ее части, па протяжении XVIII- XIX веков российская конституционно-правовая мысль в ее либеральном варианте преобладала. К концу XIX века наметилась тенденция сближения российской либерально-правовой мысли с западной. Вместе с тем сохранились и некоторые различия. Если исходной позицией западного либерализма было создание гражданского общества, то пределом российского либерализма того периода оставалось провозглашение гражданских свобод.

Дореволюционная конституционно-правовая мысль проявляла себя как достаточно жизнеспособная сила, но в большей степени реализовалась за пределами Российской империи, чем в ее пределах. Современный российский конституционализм по целому ряду моментов (в частности, по вопросам права и свобод личности, разделения властей, местного самоуправления) сохраняет преемственность по отношению к дореволюционной конституционно-правовой мысли. При этом по ряду позиций взгляды консерваторов и либералов сходятся. Вместе с тем современный российский конституционализм, во всяком случае, в его официальной ипостаси, не приемлет крайне радикальных взглядов демократов, в частности социал-демократов и коммунистов.

Предметом исследований являются формы теоретического познания, в которых получили отражение идеи представителей либерального, консервативного и радикально-революционного направлений отечественной политико-правовой мысли второй половины XIX - начала XX века о соотношении государства, права и нравственности, как в историческом аспекте, так и в свете современных проблем отечественного государства и права.

Хронологические рамки исследования составляют исторический период развития политико-правовой мысли дореволюционной России второй половины XIX - начала XX века. Выбор хронологических рамок данного исследования обусловлен тем, что этот период охватывает важнейший этап отечественной истории, когда был совершен значительный прогресс в развитии русской дореволюционной науки о государстве и праве на фоне актуализации идей о соотношении государства, права и нравственности.

Исторический период второй половины XIX - начала XX века в истории России был ознаменован государственно-правовыми реформами 60-70-х годов XIX века, революционными событиями и политико-правовыми преобразованиями начала XX века, которые придали новый мощный стимул идейно-политическим течениям и государственно-правовым построениям в русской общественной мысли. В указанный период окончательно сформировались либеральное, консервативное и радикально-революционное направления политико-правовой мысли дореволюционной России, идеологи которых внесли значительный вклад в разработку проблем соотношения государства, права и нравственности.

Вместе с темнужно отметить, что анализируются представления о соотношении названных категорий, нашедших отражение в трудах выдающихся ученых, общественных и политических деятелей предшествующих исторических эпох, идейно-теоретическое наследие которых оказало значительное влияние на развитие отечественной политико-правовой мысли исследуемого периода.

Хотелось бы отразить комплексное изложение и историко-правовой анализ идей соотношения государства, права и нравственности отечественных мыслителей либерального, консервативного и радикально-революционного направлений политико-правовой мысли дореволюционной России второй половины XIX - начала XX века в контексте история - современность.

Исследуемые проблемы находятся на стыке таких научных дисциплин, как теория и история права, философия права, история, этика, политология, и могут быть рассмотрены с обязательным учетом богатейшего опыта развития мировой и отечественной политико-правовой мысли. В этой связи анализ проблематики исследования проводится на основе междисциплинарного, интегративного подхода с использованием совокупности всеобщих, общенаучных и частно-научных методов научного познания.

Также применяются методы прогнозирования развития политико-правовых ценностей и интерпретации политико-правовых теорий прошлого и настоящего: описание, реконструкция, объяснение. Особое значение имеет использование портретного метода, который позволяет проследить особенности формирования и эволюции воззрений о соотношении государства, права и нравственности в трудах представителей различных направлений отечественной политико-правовой мысли в зависимости от их политических пристрастий, симпатий и антипатий, особенностей социально-экономического и политического развития России во второй половине XIX -начале XX века.

Методология данного проекта основывается на принципах историзма и объективности, что позволяет исключить пропаганду какого-либо одного направления; задача автора - дать, по возможности, наиболее полное представление об основных направлениях развития отечественной политико-правовой мысли рассматриваемого периода, поскольку они оказывали значительное воздействие на процессы, происходившие в российском обществе и государстве, и выражали сущность национального правосознания. Наряду с этим постараемся анализировать идеи соотношения государства, права и нравственности в истории отечественной политико-правовой мысли, исходя из наличия органической связи между историей и современностью.

Идеи соотношения государства, права и нравственности в трудах отечественных мыслителей рассматриваются применительно к основополагающим принципам либерального, консервативного и радикально-революционного направлений политико-правовой мысли России второй половины XIX - начала XX века.

Вместе с тем одновременно анализируется общественное значение различных решений проблем соотношения государства, права и нравственности, их конкретно-исторический и социально-политический смысл, их роль в противостоянии тех или иных политико-правовых идей и течений в государственно-правовой мысли дореволюционной России.

В работе с научной литературой приоритет отдавался, прежде всего, трудам наиболее значимых представителей либерального, консервативного и радикально-революционного направлений политико-правовой мысли дореволюционной России. Особое внимание уделялось рассмотрению взглядов русских правоведов второй половины XIX - начала XX века на проблемы соотношения государства, права и нравственности в связи с проектами государственно-правовых преобразований в России и предлагаемыми моделями будущего политического устройства страны.

Непосредственной источниковой базой послужили работы видных российских ученых и мыслителей второй половины XIX - начала XX в.: А.И. Герцена, К.Д. Кавелина, Б.А. Кистяковского, П.И. Новгородцева, Г.Ф. Шершеневича, E.H. Трубецкого, М.Н. Каткова, Н.М. Коркунова, П.И. Новгородцева, Л.И. Петражицкого, К.П. Победоносцева, Ф.М. Достоевского, B.C. Соловьева, К.Н. Леонтьева, Н.Г. Чернышевского, Б.Н. Чичерина, Л.А. Тихомирова, П.Е. Казанского, A.A. Мушникова, П.Л. Лаврова, П.Н. Ткачева, М.А. Бакунина, Л.Н. Толстого, И.В. Михайловского, С.А. Муромцева, В.Г. Щеглова и др.

Комплексное использование современных методов научного познания, привлечение широкого круга источников, применение методологии, позволяющей совместить хронологическое освещение материала с выделением наиболее значимых персоналий политико-правовой мысли дореволюционной России, которые рассматривали в своих трудах анализируемые проблемы, в конечном счете, позволили решить указанные задачи и достичь поставленных целей.

В работе сформулирован и обоснован понятийно-категориальный аппарат исследования идей соотношения государства, права и нравственности в истории политических и правовых учений дореволюционной России. Показаны главные противоречия аксиологической интерпретации государства и права в трудах отечественных мыслителей, предпринята попытка выявления духовно-нравственных истоков и особенностей формирования различных направлений государственно-правовой мысли в России второй половины XIX - начала XX века.

На основе критического анализа и теоретического обобщения концепций соотношения государства, права и нравственности, представленных в работах идеологов консервативного, либерального и радикально-революционного направлений политико-правовой мысли дореволюционной России второй половины XIX - начала XX века определены базовые ценности, лежащие в основе легитимации государственного строя России; выявлены их внутренние противоречия, выражающие характер переходных исторических процессов, борьбу традиционных и модернистских государственно-правовых и духовно-нравственных ценностей, национальные особенности трансформации российского общества и государства исследуемого периода. Историко-теоретическое осмысление подходов к пониманию соотношения государства, права и нравственности, их критическая оценка позволили сделать следующие выводы:

Государство, право и нравственность, представляя различные сферы бытия человека и общества, тесно взаимосвязаны и активно взаимодействуют между собой, имеют много сходного, поскольку выполняют общую социальную функцию. Соотношение государства, права и нравственности проявляется в следующем: государство непосредственно устанавливает общие правовые нормы, осуществляет правотворческую деятельность, обеспечивает реализацию права; право в свою очередь составляет необходимую сторону государственной деятельности, закрепляет формы государства, компетенцию органов государственной власти, фиксирует грани и пределы деятельности государства; наряду с этим в деятельности государства и права отражаются понятные и приемлемые для общества нравственные ценности, нормы и принципы. Активно воздействуя на духовно-нравственную сферу, право способствует укреплению государства. В то же время само право под влиянием нравственного фактора постоянно обогащается: расширяется его нравственная основа, повышается авторитет, возрастает его роль как государственного регулятора общественных отношений.

В теоретическую разработку проблем соотношения государства, права и нравственности, определение основных методологических подходов к рассмотрению этих важнейших общественных явлений значительный вклад внесли выдающиеся мыслители Древнего мира, Средневековья, Нового и Новейшего времени. Анализ воззрений мыслителей различных исторических эпох позволяет сделать вывод, что в их взглядах присутствует определенная преемственность, содержатся важные историко-теоретические предпосылки и ценные методологические подходы к рассмотрению проблем соотношения государства, права и нравственности, которые были восприняты и развиты представителями отечественной политико-правовой мысли второй половины XIX - начала XX века.

Идеи соотношения государства, права и нравственности в истории политической и правовой мысли дореволюционной России оказывали значительное влияние на формирование и развитие Российского государства и права. Во второй половине XIX - начале XX в. окончательно сложились и получили свое дальнейшее развитие либеральное, консервативное и революционно-радикальное направления политико-правовой мысли дореволюционной России. Либеральное, консервативное и радикально-революционное направления, обосновавшие свои подходы к решению общественных проблем государственно-правовыми и духовно-нравственными аргументами, стали наиболее влиятельными течениями политико-правовой мысли дореволюционной России второй половины XIX - начала XX века.

юридический правовой нигилизм легитимация

Глава 3. Феномен «народного суверенитета»

К середине XIX века мировая политическая система показала эффективное участие населения в отправлении высших государственных функций как при непосредственном участии, так и с помощью законодательных учреждений.

В целом ряде конституционных памятников носителем суверенитета был признан народ, который являлся источником учредительной власти, формирующим независимый орган отправления высших государственных функций. По мере того как во внутреннюю политику страны проникали либерально-демократические идеи, гражданские права расширялись, а вместе с этим усиливалась роль народных масс в законодательстве и управлении государствами.

Русская политико-правовая мысль в лице своих крупнейших представителей всегда отводила значительное место критическому разбору современных ей институтов западной демократии, а также поиску оптимальной модели социально-экономического и политического развития российского общества. Особое внимание уделялось теории народного суверенитета и практике его осуществления в мировом пространстве и возможности их реализации на российской территории.

В данный период появляются первые учебники и академические труды, в которых отдельные разделы посвящались феномену «народного суверенитета» и институтам политической демократии. Следует указать, что здесь имелись не только детальный разбор основных положений теории демократии, но и серьезная критика фактической деятельности зарубежных институтов представительства и прямых форм общественного управления.

В первую очередь отметим, что европейское понятие «народный суверенитет», сформулированное в концептуальных положениях Ж. Ж. Руссо и Ж. Бодена, соответствовало российским понятиям «народовластие», «народоправство», широко освещаемым в исторической науке второй половины XIX столетия. Достаточно сказать о «Северорусских народоправствах» Н. И. Костомарова, изданных в 1863 году, в которых были раскрыты вековые народные «вольности» удельновечевого периода.

Теоретики по вопросам народовластия также исходили из того, что любое государство зиждется на общности интересов индивидов, в силу чего к управлению государством причастны не только непосредственно сами госучреждения, но и все граждане, так как «государственная власть ... должна быть предметом совместного пользования всех составляющих государства».

Концепция гражданского общества с активной политической позицией имела достаточное число сторонников, так как привлечение народных представителей к участию в управлении государством является не только естественным и неизбежным для каждого государства, но и жизненно необходимым. Выборное представительство, как отмечал К.Д. Кавелин, «объединяет все составные части государства, устанавливает между ними непрерывное взаимодействие, периодически обновляет государственный механизм притоком свежих сил и тем разлагает все вредные застои» В своих трудах М. А. Бакунин, отстаивая идеалы свободы индивидов, подчеркивал, что народу надо дать «полное самоуправление общинное, волостное, областное и государственное». И если раньше «единство земли Русской» находило свое выражение в царе, то сейчас требуется «еще другое представительство: Всенародного Земского Собора».

Однако реальное народное участие в отправлении высших государственных функций, по мнению многих исследователей, далеко не всегда представлялось возможным. Так, осуждались законодательные включения в конституциях ряда стран, касающиеся воли народной. В качестве примера приводилась действующая французская конституция 1793 года, которая одновременно «дает народу право и лишает его возможности осуществить это право». В силу этого полновластие приводит к «несообразностям, вытекающим из желания примирить два несовместимых начала: неотъемлемые верховные права народа ... и существование образов правления, в которых эти права не признаются», народное самоуправление в Швейцарии - есть фикция. Также большое сомнение вызывала и готовность общества к столь высокой миссии, ибо народ «не представляет никакого внутреннего преимущества» и «воля народа может быть безнравственной» Кроме того, вскрывались многие из пороков, являющихся неотъемлемыми атрибутами демократического устройства. Представительные органы расценивались как политическая афера, позволяющая политическим партиям создавать видимость социальной активности и извлекать из этого личные выгоды, так как «парламентаризм на практике обнаружил свою малоценность». Депутатский корпус рассматривался как «особый класс политиканов, которые из политической агитации делают ремесло средство наживы» и др.

Исключение составляли поклонники британской буржуазной демократии, видевшие в эволюционном характере совершенствования власти все тех же англичан, чье государственное устройство прочно занимало ведущие позиции в качестве примера для подражания, поскольку англичане «идеальный народ, стремящийся к политической свободе».

Большую популярность имели изыскания «славянофильской» направленности, сориентированные на самобытность российской государственности и особенность русского менталитета, напрямую подтверждавшие устойчивые традиции самодержавия. Так, И. В. Киреевский доказывал, что «основа западного развития была у нас также мало известна, как и самовластие общественное», а «вследствие ... крепких однообразных и повсеместных обычаев всякое изменение в общественном устройстве, не согласное со строем целого, было невозможно» Россия останется верной монархическому началу, как подчеркивал К. С. Аксаков, и основа отношений народа и правительства -взаимная доверенность и невмешательство. Существующая власть народом «призвана добровольно, которую потому он обязан хранить и чтить, ибо он сам пожелал ее: народ в таком случае есть первый страж власти».

Весь смысл русской истории и вся государственная мудрость в том состоят, писал Н. М. Катков, что народ ее не отделяет себя от ее государя. Именно самодержавие обеспечивает народную свободу, а не «шаблонный конституционализм», при котором представительство и партии играют интересами государственной пользы и народного блага.

В России не сложились условия для развития институтов народовластия, рассуждал А.Д. Градовский, ибо «в русской истории мы не видим таких классов общества, которые мешали бы развитию государственной власти, с которой она должна была бы вести борьбу». Ссылаясь на высочайший рескрипт на имя министра внутренних дел от 1865 года, по поводу ходатайства московского дворянского собрания, признанного незаконным, он подчеркнул, что «в России ... ходатайство сословий и общественных собраний не должно касаться вопросов государственного устройства и управления и институтов других сословий». С точки зрения К. Н. Леонтьева, самодержавие являлось самым плодотворным и спасительным строем, и ничто не может «повредить России так, как могла бы ей повредить очень мирная, очень законная демократическая конституция». Он подчеркивал, что если «тяжкие государственные обстоятельства потребовали бы созвания Земского Собора или Временно-Совещательной Думы, то такое собрание должно было начать свою законную деятельность с голосования просьбы Государю никогда не обращать этого временного, бессрочного и совещательного сборища в собрание законодательное, периодическое и обязательное».

Наконец, в фундаментальном исследовании Тихомирова «Монархическая государственность», впервые опубликованном в 1905 году, рассматриваются общие концептуальные положения теории политической демократии, институты власти, имеющиеся в мировой практике. В целом он пришел к выводу, что русский народ создал свою особую концепцию государственности, для которой демократические формы Европы и Америки неприемлемы.

В первую очередь им проводится мысль о несоответствии теории демократических учреждений той политической реальности, которая наблюдается в мировой практике. Вместе с тем Л. А. Тихомиров отмечал, что «власть ... порождается общественными силами, стало быть, в известном смысле им подчинена и без их поддержки не может существовать». Также было обозначено, что в российской истории допетровского времени наблюдалось «широкое допущение аристократического и демократического элементов», но «под верховенством царской власти», что является самой оптимальной конструкцией властных отношений.

3.1 Народовластие, как идеальная форма правления

Исследования данного периода по вопросам народовластия показывают, с одной стороны, естественность и неизбежность установления правовых отношений в российском обществе в рамках общепринятых мировых практик, с другой - самобытность развития российской государственности и особенности менталитета: политическая «незрелость» населения не только не позволяет адаптировать институты Западной Европы, но и вообще может разрушить государственную систему России. Да и фактическая деятельность европейских органов демократии заставляла сомневаться в целесообразности данных учреждений. В силу этого в российском обществе «непосредственное народоправление немыслимо».

Претворение в жизнь таких либеральных ценностей, как народная свобода и равенство, по мнению ряда мыслителей, было бы возможно в рамках религиозных, так как именно в теократическом государстве вместо абсолютизма - «самодержавие совести» с полной свободой творческой реализации общества.

К началу XX столетия анализ представительной формы правления как возможной альтернативы самодержавной монархии проводился передовыми русскими конституционалистами, включая авторов либерального и революционного направлений, а также сторонников консервативной концепции, так как Россия все еще являлась неограниченной монархией с устаревшей организацией властных институтов, не отвечавших потребностям страны и тормозивших ее развитие.

Опубликование Манифеста 17 октября 1905 г. и новая редакция Основных государственных законов 23 апреля 1906 г. предоставляли широким слоям населения страны как широкий спектр личных прав и свобод, так и право оказывать серьезное воздействие на ход политического процесса.

Начались становление партийной политической культуры, укрепление и усиление их ролевых функций в думских фракциях, связанных не только с разработкой законопроектов, но и с выполнением коммуникативных и агитационно-пропагандистских задач. Состав партий, сложившихся в ходе первой русской революции, являлся весьма разнородным, однако в программных положениях ряда организаций приоритетными направлениями внутренней государственной политики стоял вопрос о верховенстве народной власти. Так, в программе РСДРП говорилось о самодержавии народа как о сосредоточении всей верховной государственной власти в руках законодательного собрания, программа Радикальной партии включала право референдума как необходимую предпосылку народовластия.

В начале XX века широкое развитие получают идеи социализма и коммунизма, основанные на базе марксистского учения. Основа будущего политического режима представлялась как максимальное участие общества (в первую очередь рабочего класса) в управлении государством, развитие социального законодательства и активное вмешательство государства в экономику. В этой связи к вопросам организации государственной власти, внутреннего суверенитета, места и роли общества стал проявляться максимальный интерес.

Оценка политических преобразований нашла свое отражение не только в научной государствоведческой мысли, но и в политизированных трудах современников, включая работы самих парламентариев. Особенное внимание заслуживают работы представителей ученой элиты, получившие в ходе выборов депутатский мандат.

Происходящие политические метаморфозы вызывали большие сомнения у Н. И. Лазаревского. Он отмечал, что в мировой практике вообще при всем многообразии участия народа в отправлении государственной власти «часто факты противоречат конституционным нормам» и не дают осуществиться принципу «народного верховенства», низводя основной закон до «прекрасной теории без реального значения и силы». В России же, по его мнению, представительный институт «лишен многих из тех прав, в которых состоит само существо народного представительства и которые обусловливают возможность благотворного влияния ... на развитие законодательства и на все внутреннее управление страны».

Россия теперь является конституционным государством, хотя и наименее развитого типа, напротив, утверждал Н. И. Палиенко, и даже манифест от 3 июня 1907 г., за исключением положения о выборах, юридически не произвел изменений во всех прочих частях законодательства. По вопросу о народовластии им было отмечено, что «в России вопрос о суверенитете не представляет практического интереса, так как не было упорной борьбы государственной власти с общественным строем».

В трудах В. М. Гессена детальным образом рассматриваются не только историческая и юридическая «природа» народного суверенитета в целом, но и деятельность демократических институтов в российской действительности. Причинами учреждения Госдумы (6 августа 1905 г.) он видел оригинальность политического творчества и самобытность русской государственной жизни. И несмотря на то что «в сфере законодательства полномочия Думы чрезвычайно ограниченные», «конституционное начало получает совершенно определенное и отчетливое выражение». В. М. Гессен, анализируя статьи Основных законов (от 23 апреля 1906 г.), показал содержание «определенных юридических гарантий незыблемости этого основного конституционного начала». Причем он подчеркнул, что «таких юридических гарантий другие конституции не знают.

На примере конституций зарубежных стран В. М. Гессен сделал вывод, что начала народного суверенитета могут быть вполне совместимы и с монархической формой правления, тем более что «народное представительство ... постепенно завоевывает себе те права, которые некогда считались несовместимыми с монархическим принципом».

Обращение к статусу верховной власти обновленного государственного строя России мы находим в монографии П. Е. Казанского, вышедшей в 1913 году, в которой автор на основе указов и актов, принятых в 1903 - 1907 гг., а также синтеза взглядов юристов и политиков, вывел «единую философию права русского самодержавия». Результат его исследования подтверждал идеи русских консерваторов о том, что русский народ самобытен, что народное верховенство - юридическая фикция и что законодательство вышеуказанного периода всесторонне обеспечивает единение царя и народа - идеальной для России формы государственности.

Особый интерес по проблеме народного суверенитета представляют исследования П.И. Новгородцева. Его поиск идеального общественного устройства неразрывно связан с теорией народовластия. Однако сам автор предупреждал, что в политике нельзя достигнуть совершенства, нельзя избавиться от затруднений, в силу чего все попытки найти чистую и безошибочную волю народа оказались не достигающими цели: ни представительство, ни парламентаризм, ни референдум, никакие системы выборов и голосований не могли разрешить этой задачи. Можно и должно, писал он, стремиться к свободному влиянию все большего и большего числа лиц на ход общественной жизни.

Рассматривая вопрос о возможных соотношениях народной воли и представительства, П. И. Новгородцев обращал внимание на то, что в странах с наиболее развитыми демократическими формами народная воля, в сущности, определяется волей нескольких политических деятелей, стоящих во главе власти. В этой связи необходимость воплощения институтов демократии может быть спорной.

Фундаментальные вопросы «народного самодержавия» были отражены и в трудах Я. М. Магазинера, где подробнейшим образом показаны теоретические положения института верховной власти в государстве, подтвержденные конкретными фактами мировой истории. Несмотря на то что различные общественные силы выдвигали и защищали идею самодержавия народа, ни одна из них не давала народу осуществить во всей полноте это господство. А принципы «равенства и свободы личности и политического господства всего народа или его большинства являлись опорой господства одного класса над другим, господства меньшинства над большинством». Его изыскания были продолжены в лекционном курсе по государственному праву, и в разделе «суверенитет» в качестве формы «непосредственной республики» (идеальной формы правления) был предложен уклад феодальной Новгородской республики, где сосредоточение всей полноты власти в руках народа являлось «основной чертой новгородского народоправства».

Весьма интересными в этом отношении представляются воззрения П. Б. Струве. Представительные учреждения он считал одними из важнейших органов политики, «если они организованы сколько-нибудь правильно и органически связаны с нацией», а прямые формы народовластия отрицал, так как «непосредственное действие масс как таковых есть, по существу, действие масс как толпы», а «толпа есть всегда скопище неорганизованное».

Для полного развития российского общества, как утверждал М. М. Ковалевский, необходимо, чтобы сильный и способный народ обладал политической свободой и самоуправлением. Ссылаясь на историческую ретроспективу развития государственных учреждений в России, он подчеркивал, что народ изначально свободно пользовался правом народного собрания для обсуждения общественных дел и правом выбора главы государства. С приходом к власти тиранов институты самоуправления либо упразднялись, либо незаслуженно ограничивались в правах. Так как русская империя может быть империей только всенародной, рассуждал он, то нужно значительно расширить гражданские свободы, а вместе с ними и деятельность земств как важных составляющих в деле материального и морального прогресса России.

Принципиальные положения идеального общественного устройства могли быть реализованы и в новых условиях российской действительности. Необходимо, считал П. И. Новгородцев, сформировать органы власти из народа (не совпадение власти с народом, а зависимость ее от народа); таким образом, все виды власти должны будут исходить от народа. Однако этот процесс - не факт, а абстрактная идея, которая имеет не столько юридическое, сколько нравственное значение. Народный суверенитет следует признать не принципом верховенства власти, а нравственным авторитетом для подобного верховенства.

Вариант преобразований, несущий в себе идею народовластия и наиболее адекватный к условиям российской действительности, согласно, например, Г.Ф. Шершеневичу, представлялся возможным через способы выражения общественного мнения, имеющие легальный характер. Это могут быть органы политической печати, выборы в парламент и деятельность последнего. Особенное внимание уделялось идее референдума как форме, позволяющей избегать опасности отклонения от общественного мнения со стороны депутатов.