Преступления террористической направленности: понятие и виды

Размещено на http://www.allbest.ru/

Преступления террористической направленности: понятие и виды

Введение

терроризм уголовный законодательство

Современному человечеству приходится решать множество проблем, среди которых на одном из первых мест находится терроризм. Очевидно, что начиная со времен первой войны в Чечне (с 1994 года), терроризм стал неотъемлемой частью общественно-политической жизни современной Российской Федерации. Одновременно с усилением террористической угрозы в России отечественные обществоведы начали осмысливать и изучать терроризм, как общественно-негативное и опасное явление. Ученые - террологи, политологи, философы, социологи, политики, государственные и общественные деятели, представители силовых структур и работники спецслужб предлагают разные рецепты для снижения и ликвидации террористической угрозы в России. При этом ими предлагаются не только различные меры и действия, но и вводятся отличительные термины для их обобщения. Так появились термины «борьба с терроризмом», «противодействие терроризму», «предупреждение терроризма», которым даются научные определения и смысловые значения.

Наука, исследуя феномен терроризма, ставит сегодня перед собой непростые вопросы: что такое террор и терроризм по своей сути и в чем их различие? Где граница между терроризмом и другими видами политического насилия (войной, революцией, национально-освободительным движением и т.д.)? В чем отличие терроризма от общеуголовной преступности? И самый главный вопрос для государственных органов и общественных структур России: какую необходимо проводить политику с тем, чтобы не только уменьшить террористическую угрозу, но и, в конечном счете, искоренить ее?

Актуальность исследования проблем предупреждение терроризма обусловлена целым рядом обстоятельств, среди которых необходимо выделить следующие:

1. Терроризм в начале третьего тысячелетия превратился в универсальный и мощный фактор деструктивного воздействия в мировой политике. Растет количество жертв, погибших или получивших ранения и увечья в результате террористических актов; постоянно увеличивается материальный ущерб от действий террористов. Мировой общественности книгами, кино- и видеофильмами зачастую прививается культура насилия, а иногда даже осуществляется пропаганда террористов, их действий и методов. Для определенной части населения земного шара терроризм стал способом жизни, мышления и особой деятельности (включая мотивы и идеологические обоснования), а также средством реализации своих потребностей и интересов (включая вознаграждение за совершение террористических актов).

2. События 11 сентября 2001 года в США, контртеррористическая операция в Чеченской Республике, крупные теракты на территории России (с 1999 по 2011 годы), в особенности в Москве, Беслане и Нальчике, военные события в Косово, война в Афганистане и в Ираке все убедительнее демонстрируют: терроризм стал одним из эффективных средств политической борьбы как в мире, так и в Российской Федерации. Тем самым многократно актуализируется проблема формирования эффективной политики противодействия и предупреждения терроризма не только в нашей стране, но и в мировой политике.

3. Ввиду все возрастающей активизации действий террористических организаций как в России, так и в мире антитеррористическая политика выдвигается в ряд важнейших направлений общегосударственной политики. Это обусловлено тем, что политика противодействия и предупреждения терроризма по многим аспектам взаимосвязана с другими направлениями общегосударственной политики (экономической, социальной, национальной, государственно-конфессиональной, военной, в области образования и культуры и т.д.). Антитеррористическая политика сегодня играет координирующую роль в деятельности практически всех государственных, политических и общественных институтов, направлена на обеспечение международной, национальной, государственной и общественной безопасности, сохранение жизни и здоровья граждан.

4. Повышение эффективности антитеррористической политики невозможно без систематизации действий и координации усилий органов государственной власти, гражданского общества, силовых структур и специальных служб по борьбе с терроризмом. Мировой опыт также свидетельствует о том, что эффективная борьба с терроризмом возможна только при условии тесного взаимодействия органов государственной власти, бизнеса и гражданского общества. Все больше к такому пониманию приходят и в Российской Федерации.

В связи с вышеизложенным, исследование общетеоретических и прикладных проблем политики противодействия и предупреждения терроризма в современной России становится необходимым как в социально-философском, так и в институционально-политическом и практическом плане.

Объект курсовой работы - правовые основы отношений, возникающих внутри государств и между государствами и их органами, осуществляющими деятельность в сфере предотвращения и предупреждения актов терроризма.

Предметом курсовой работы являются положения законодательных и иных нормативных правовых актов Российской Федерации, международного права, трактующие понятие террористических актов, возможных форм их проявления и регламентирующие правовые основы борьбы с терроризмом. социально-политическая деятельность органов государственной власти, институтов гражданского общества по формированию и реализации политики в сфере противодействия и предупреждение терроризма в российском обществе.

Цель курсовой работы - научное обоснование путей правового регулирования противодействия и предупреждение терроризма на национальном и международном уровнях.

Для достижения данной цели необходимо решить ряд исследовательских задач:

провести анализ, имеющихся в правовой науки подходов к определению терроризма, в т.ч. международного и политического, а также анализ правовых аспектов борьбы с ним;

описать феномен международного терроризма;

рассмотреть проблемы профилактики терроризма в России.

Научная новизна курсовой работы состоит:

в определении специфики политики противодействия и предупреждения терроризма в современной России;

в анализе политического обеспечения антитеррористической деятельности государства, правоохранительных органов и спецслужб и механизмов его реализации;

в формулировании путей оптимизации политики противодействия и предупреждения терроризма современного Российского государства в начале ХХI века

Теоретическую и методологическую основу исследования составляют труды отечественных и зарубежных ученых по политологическим проблемам использования силовых средств в политике, государства и гражданского общества, положения Конституции Российской Федерации и других законодательных актов нашей страны по вопросам обеспечения национальной и международной безопасности. Автор опирается также на оценочные суждения и выводы, содержащиеся в материалах периодической печати, интервью и выступлениях представителей военно-политического руководства страны.

ГЛАВА I. ПРАВОВЫЕ И ОРГАНИЗАЦИОННЫЕ ПРОБЛЕМЫ БОРЬБЫ С ТЕРРОРИЗМОМ

1.1 Уголовное законодательство о противодействии терроризму в России: история и современность

Слово «террор» происходит от латинского «terror», что означает «страх, ужас». Началом отсчета истории терроризма в России считается покушение Д. Каракозова на императора Александра II 4 апреля 1866 г. За этим актом последовали выстрел В. Засулич в градоначальника Петербурга генерала Ф. Трепова 24 января 1878 г., убийство шефа жандармов в Петербурге М. Мезенцева, совершенное М. Степняком-Кравчинским. Жертвами террористов стали тысячи убитых и раненых в годы первой русской революции.

Террористические акты приобрели широкий размах в первые годы Советской власти, когда терроризм стал орудием политической борьбы противоборствующих сил. Отражением этого явились постановление ВЦИК от 5 января 1918 г. «О признании контрреволюционным действием всех попыток присвоить себе функции государственной власти», постановление СНК от 5 сентября 1918 г. «О красном терроре», введение в УК РСФСР 1922 г. ст. 64, установившей уголовную ответственность за террористический акт. Норма об уголовной ответственности за это преступление вошла в УК РСФСР 1926 г. (ст. 58), а также в «Положение о преступлениях государственных» 1927 г. (ст. 8).

Следует отметить, что в указанных источниках не было четкого определения террористического акта, не раскрывались его признаки. Понятие такового в нормативных правовых и иных документах довоенного времени подчинялось целям уголовно-правовой защиты политического курса и определенных решений, проводимых Партией большевиков и государством в данный период.

В частности, Пленум Верховного суда РСФСР в пoстановлении от 1 ноября 1924 г. признал террористическим актом посягательство на жизнь корреспондентов рабочей и крестьянской печати - селькоров, рабкоров, военкоров, совершенное в связи с их корреспондентской деятельностью. В Циркуляре НКЮ № 110 1929 г. как террористические акты рассматривались убийство, избиение и другие насильственные действия в отношении учителей-общественников. Пленум Верховного суда РСФСР в постановлении от 1929 г. № 27 признал террористическими актами перечисленные насильственные действия в отношении женщин на почве их раскрепощения, в постановлении от 8 марта 1930 г. - посягательства на членов комиссий содействия проведению хлебозаготовок, в постановлении от 6 августа 1931 г. - убийства ударников в связи с их активной производственной деятельностью, в постановлении от 26 марта 1931 г. - повреждение или уничтожение имущества принадлежащего представителю власти или деятелю рабочих и крестьянских организаций, совершенных в виде акта классовой мести Сборник действующих постановлений Пленума и директивных писем Верховного суда СССР 1924-1944 годов. М.: Госюриздат, 1946. С.5..

Положение, когда понятие террористического акта «приспосабливалось» к потребностям сегодняшнего дня, существовало до появления в 1958 г. Закона «Об уголовной ответственности за государственные преступления», ст. 3 которого определяла подобный акт как убийство государственного или общественного деятеля или представителя власти либо как нанесение таким лицам тяжкого телесного повреждения в связи с их государственной и общественной деятельностью с целью ослабления или подрыва Советской власти.

В статье 66 Уголовного кодекса РСФСР 1960 г. было предусмотрено две формы террористического акта: убийство государственного, общественного деятеля или представителя власти (ч. 1 ст. 66) и причинение этим лицам тяжкого телесного повреждения (ч. II ст. 66).

По УК РСФСР 1960 г. схожие деяния, но совершенные без специальной цели подрыва или ослабления Советский власти, образовали составы иных преступлений, предусмотренных ст.ст. ДО п. «в» (умышленное убийство в связи с выполнением потерпевшим своего служебного или общественного долга) и ст. 191 (посягательство на жизнь работника милиции или народного дружинника в связи с их служебной или общественной деятельностью по охране общественного порядка).

Как видно, правовое понятие террористического акта в Уголовном кодексе 1960 г. отличается от предыдущих его определений большей четкостью с конкретностью. В целом оно было адекватным криминальной ситуации в России 60-х гг. и последующих лет, когда уголовный и политический терроризм носил характер единичных проявлений и встречался по преимуществу в учреждениях уголовно-исполнительной системы и при угонах воздушных судов.

Однако в 80-х и 90-х годах прошлого столетия, особенно после распада СССР, террористическая деятельность и способы осуществления террористических актов в стране стали угрозой безопасности огромных масс населения и государства в целом.

В наши дни терроризм чаще всего принимает форму захвата заложников и совершается по политическим, националистическим или религиозным мотивам, реже - на почве корыстных или иных низменных побуждений с целью вымогательства денег, возврата долгов или совершения (несовершения) каких-либо сделок. В Дагестане, Ингушетии и других субъектах Южного федерального округа методами терроризма разрешаются межклановые и межэтнические противоречия. Нормы УК 1960 г. об уголовно-правовой защите от терроризма оказались неадекватными резко возросшим масштабам и общественной опасности этого явления. Они охраняли от терроризма всего четыре категории людей: государственных деятелей, общественных деятелей, представителей власти и представителей иностранного государства. Остальные граждане не подпадали под охрану в соответствии с нормами об уголовной ответственности за совершение террористического акта.

В условиях небывалого осложнения обстановки в России, вызванного системным кризисом экономики, политики и социальной сферы, всеобщей криминализации страны, вооруженными конфликтами в Северо-Кавказском регионе, прежде всего в Чеченской Республике, а также активизацией радикального исламского Фундаментализма, усилением межнациональных противоречий в Дагестане, других регионах Южного федерального округа, в Москве, участились террористические акты в виде взрывов, угонов летательных аппаратов, захватов заложников. Они породили напряженность в обществе, придавшую этим деяниям политическое значение. В этих условиях обнаружилась неспособность государства эффективно противостоять терроризму по многим причинам, в том числе из-за недостаточности необходимых уголовно-правовых механизмов.

23 декабря 1993 г. в г. Ростове-на-Дону четверо вооруженных преступников захватили в качестве заложников 17 человек. Террористы выдвинули требование предоставить им 10 млн. долларов и вертолет МИ-8 для следования в Иран.

Анализ действий правоохранительных органов по освобождению заложников, предпринятый учеными и специалистами практиками МВД РФ, показал, что нормативно-правовая система, направленная на общее и специальное предупреждение захватов заложников, угонов летательных аппаратов и других террористических актов, имела серьезные недостатки и не обеспечивала эффективную защиту российских граждан. Отсутствовала законодательная база, определяющая условия отнесения преступлений к террористическим, со всеми вытекающими последствиями для лиц, захвативших заложников. Не была разграничена четко компетенция МВД и ФСБ Российской Федерации, оказались неурегулированными вопросы взаимодействия различных органов государства, занимавшихся борьбой с терроризмом.

Названные эксперты пришли к выводу, что необходим специальный целевой закон. При его введении они считали важным обеспечение права власти и граждан на самозащиту от актов терроризма. Конкретные органы государства должны быть, по мнению экспертов, наделены полномочиями на ведение антитеррористической борьбы путем регламентации прав и обязанностей этих органов, ограничения возможностей средств массовой информации по освещению событий, связанных с захватом заложников (недопустимость публичного изложения террористами своих требовании, предотвращения утечки через СМИ сведений личного характера о пассажирах, заложниках или экипаже, о методах и средствах, используемых правоохранительными органами при проведении oneрации, и др.). Предлагалось ввести правовое определение понятие «член террористической организации и группы».

Эксперты также полагали целесообразным установить в законе возможность введения различных режимных ограничений в местах пресечения преступных действий террористов. Кроме того, они считали, что закон мог бы предоставить лицам, совершающим террористические действия, определенные гарантии при сдаче оружия и прекращении преступной деятельности; имело смысл предусмотреть повышенную уголовную ответственность при определенных условиях; правовые усилия по борьбе с терроризмом должны также охватывать вопросы защиты его жертв. Специалисты подчеркивали, что включение в закон о борьбе с терроризмом специальных положений, представляющих жертвам террористических актов особую защиту и компенсацию, может в значительной мере способствовать общественной поддержке действий органов правопорядка.

Эти компетентные выводы и предложения в основном нашли свое воплощение в последующих законодательных и ведомственных нормативных правовых актах.

В июне 1994 г. был принят Федеральный закон «О внесении дополнений и изменений в Уголовный кодекс РСФСР и Уголовно-процессуальный кодекс РСФСР». В соответствии с этим законом в УК РСФСР 1960 г. введена ст. 213 об ответственности за терроризм, под которым понималось совершение в целях нарушения общественной безопасности либо воздействия на принятие решений органами власти взрыва, поджога или иных действий, создающих опасность гибели людей, причинения значительного имущественного ущерба, а равно наступления иных тяжких последствий. Эти деяния влекли наказание в виде лишения свободы от 3 до 5 лет.

Согласно ч. II ст. 213 те же действия, если они причинили значительный имущественный ущерб либо привели к наступлению иных тяжких последствий, либо совершены организованной группой, наказывались лишением свободы на срок от 5 до 10 лет с конфискацией имущества или без таковой.

Особо квалифицирующий признак состава терроризма содержала ч. III ст. 213, где было сказано, что действия, предусмотренные ч.ч. I и II этой статьи, повлекшие смерть человека, наказываются лишением свободы на срок от 10 до 15 лет с конфискацией имущества или смертной казнью с конфискацией имущества.

В примечании к ст. 213 предусматривалось освобождение от уголовной ответственности лица, участвовавшего в подготовке терроризма, если это лицо своевременным предупреждением органов власти или иным образом способствовало предотвращению акта терроризма.

Эта норма об уголовной ответственности за терроризм в существенно модернизированном виде вошла в ст. 205 действующего Уголовного кодекса России, где терроризм был определен как совершение взрыва, поджога или иных действий, создающих опасность гибели людей, причинения значительного имущественного ущерба либо наступления иных общественно опасных последствий, если эти действия предприняты в целях нарушения общественной безопасности, устрашения населения, оказания воздействия на принятие решений органами власти; или угроза совершения указанных действий в тех же целях. Частью I ст. 205 была установлена санкция в виде лишения свободы от 8 до 12 лет.

Квалифицирующими признаками состава терроризма ч. II ст. 205 установила совершение его группой лиц по предварительному сговору, с применением огнестрельного оружия. При их наличии возможно назначение наказания в виде лишения свободы на срок от 10 до 20 лет.

Особо квалифицирующими признаками терроризма ч. III ст. 205 определены деяния, предусмотренные ч. I или II настоящей статьи, если они совершены организованной группой, либо повлекли по неосторожности смерть человека или иные тяжкие последствия, а равно сопряжены с посягательством на объекты использования атомной энергии, либо с использованием ядерных материалов, радиоактивных веществ или источников радиоактивного излучения. Такие деяния влекли лишение свободы на срок от 15 до 20 лет или пожизненное лишение свободы.

Примечание к ст. 205 об условиях освобождения от уголовной ответственности лица, участвовавшего в подготовке акта терроризма, изложено в редакции соответствующего примечания к ст. 213 УК РСФСР с дополнением его словами: «если в действиях этого лица не содержится иного состава преступления».

Сопоставление текстов ст. 213УК РСФСР 1960 г. и ст. 205 УК РФ в указанной редакции этой нормы показывает, что конструкции данных норм существенно различаются. Часть I ст. 205 УК расширила содержание понятия терроризма путем дополнения целей его совершения указанием на «устрашение населения» и включения в нее самостоятельного состава преступления - «угрозы совершения указанных действий в тех же целях».

Таким образом, действующий УК РФ раздвинул «номенклатуру» и поле криминализации деяний, относящихся к понятию «терроризм». Это было несомненным достижением законодателя в стремлении усилить возможности уголовно-правовой защиты граждан, материальных объектов и государства от терроризма. Данная линия воплощена и в установлении ст. 205 таких квалифицирующих признаков, как «неоднократность», «применение огнестрельного оружия», а также особо квалифицирующих признаков - «наступление по неосторожности смерти человека» и совершение деяний, сопряженных с посягательством на объекты использования атомной энергии либо с использованием ядерных материалов и радиоактивного излучения. Названные признаки в ст. 213УК РСФСР 1960 г. не предусматривались. В этом контексте следует рассматривать также установление ст. 205 УК РФ более высокого по сравнению со ст. 213 УК РСФСР 1960 г. нижнего предела наказания в виде лишения свободы.

В то же время ст. 205 УК РФ в первоначальной редакции была не лишена недостатков. В частности, нельзя признать удачным соединение в ее ч. I двух разных преступлений: «совершение взрыва, поджога или иных действий...» и «угрозы совершения указанных действий...». Угроза терроризма и реальное осуществление его - разные по степени общественной опасности деяния, а потому было бы правильным угрозу совершения терроризма выделить в самостоятельную статью УК РФ или в отдельную часть ст. 205 УК РФ, дифференцировав санкцию с учетом большей общественной опасности реального терроризма по сравнению с угрозой его совершения.

25 июля 1998 г. принят Федеральный закон «О борьбе с терроризмом». В нем сформулировано принципиально иное понятие терроризма. В статье 3, именуемой «Основные понятия», он определялся как «насилие или угроза его применения в отношении физических лиц или организаций, а также уничтожение (повреждение) или угроза уничтожения (повреждения) имущества и других материальных объектов, создающие опасность гибели людей, причинения значительного имущественного ущерба либо наступления иных общественно опасных последствий, осуществляемые в целях нарушения общественной безопасности, устрашения населения или оказания воздействия на принятие органами власти решений, выгодных террористам, или удовлетворения их неправомерных имущественных и (или) иных интересов; посягательство на жизнь государственного или общественного деятеля, совершенное в целях прекращения его государственной или иной политической деятельности либо из мести за такую деятельность; нападение на представителя иностранного государства или сотрудника международной организации, пользующихся международной защитой, а равно на служебные помещения либо транспортные средств лиц, пользующихся международной защитой, если это деяние совершено в целях провокации войны или осложнения международных отношений».

Закрепив новое понятие терроризма в ст. 3 Федерального закона «О борьбе с терроризмом», законодатель не отменил действие ст. 205 УК РФ. Таким образом, создана правовая ситуация, ставящая правоприменителя в затруднительное положение. Это вызвало серьезную критику авторов Закона. В частности, профессор Л. Колодкин подчеркнул «далеко не лучшее из возможных формулировок определение понятия терроризма. Закон от 25 июля 1998 г. вводит понятия «террористическая деятельность», «террористическая акция», «преступления террористического характера», окончательно сбивая с толку правоприменителей. Неясно, чем отличается террористическая акция как непосредственное совершение преступления террористического характера от предусмотренного ст. 277 УК РФ террористического акта» Колодкин Л.М. Правовые проблемы борьбы с терроризмом. Состояние, проблемы применения и совершенствования законодательства о борьбе сорганизованной преступностью. М., 2001. С.120..

Трудно не согласиться с этими суждениями. К ним можно добавить, в частности, что само понятие террористической акции сформулировано нечетко. Она определяется как непосредственное совершение преступления в форме взрыва и в форме применения взрывчатых веществ. Очевидно, что эти формы, разные по логике законодателя, на самом деле идентичные. В понятие террористической деятельности включены, во-первых, подготовка террористической акции, во-вторых, вербовка и обучение террористов, что также является подготовкой террористической акции.

Статья 3 к терроризму относила посягательство на жизнь государственного или общественного деятеля, совершенное в целях прекращения его государственной или иной политической деятельности либо из мести за такую деятельность, нападение на представителя иностранного государства или сотрудника международной организации, пользующихся международной защитой международной защитой, равно служебные помещения либо транспортные средства лиц, пользующихся международной защитой, если это деяние совершено в целях провокации войны или осложнения международных отношений.

В Уголовном кодексе РФ эти деяния определены как иные, отличные от терроризма самостоятельные составы преступлений (ст.ст. 277 и 360).

Следовательно, понятие терроризма в редакции ст. 3 Закона «О борьбе с терроризмом» для решения задач уголовного права неприемлемо. Являясь криминологическим понятием, оно имеет более широкое предназначение и, как сказано в данной статье, применяется «для целей настоящего Федерального закона», сформированных в ст. 5, именуемой «Цели борьбы с терроризмом». К таковым отнесены: 1) защита личности, общества и государства от терроризма; 2) предупреждение, выявление, пресечение террористической деятельности и минимизация ее последствий; 3) выявление причин и условий, способствующих осуществлению террористической деятельности.

Отсюда следует, что Федеральный закон «О борьбе с терроризмом» не ставил задачу заменить понятие терроризма, данное в ст. 205 УК РФ, и прямо указывает в ст. 23: «Лица, виновные в террористической деятельности, несут ответственность, предусмотренную законодательством Российской Федерации», т. е. по ст. 205 УК РФ.

Говоря о различии определений терроризма, содержавшихся в Федеральном законе РФ «О борьбе с терроризмом» и ст. 205 УК РФ, профессор Л. Гаухман справедливо заметил: «Первое из них - общеправовое, определяющее терроризм в широком смысле, а второе - уголовно-правовое, формулирующее терроризм в узком смысле», и подчеркнул, что было бы предпочтительнее, если бы законодатель определил понятия терроризма в общеправовом "уголовно-правовом значениях разными терминами Гаухман Л. Уголовно-правовая борьба с терроризмом // Законность. 2001. № 5. С.5..

24 февраля 2006 г. Государственной Думой принят, а 1 марта 2006 г. одобрен Советом Федерации Федеральный закон «О противодействии терроризму», подписанный Президентом России 6 марта 2006 г. В связи с этим Закон «О борьбе с терроризмом» от 25 июля 1998 г. утратил силу с 1 января 2007 г.

Новый Закон также обнаруживает непоследовательность законодателя в подходах к определению терроризма. Coгласно ст. 3 терроризм - «идеология насилия и практика воздействия на принятие решения органами государственной власти, органами местного самоуправления или международными организациями, связанные с устрашением населения и (или) иными формами противоправных насильственных действий». Это политико-криминологическое определение сущности терроризма, имеющее концептуальное значение для конструирования уголовно-правового понятия данного явления. При этом в ст. 205 Уголовного кодекса РФ оставалось неизменным понятие терроризма как «совершение взрыва, поджога или иных действий, создающих опасность гибели людей, причинения значительного имущественного ущерба либо наступления иных общественно опасных последствий, если эти действия совершены в целях нарушения общественной безопасности, устрашения населения либо оказания воздействия на принятие решений органами власти, а также угроза совершения указанных действий в тех же целях».

Казалось бы, под действовавшую ст. 205 УК РФ в ее первоначальной редакции подведена концептуальная основа в виде базового понятия терроризма, сформулированного в ст. 3 нового Закона. Однако в нем же дано близкое к содержанию ст. 205 УК РФ определение террористического акта.

Террористический акт - это «совершение взрыва, поджога или иных действий, связанных с устрашением населения и создающих опасность гибели человека, причинения значительного имущественного ущерба либо наступления экологической катастрофы или иных тяжких последствий, в целях противоправного воздействия на принятие решения органами государственной власти, органами местного самоуправления или международными организациями, а также угроза совершения указанных действий в тех же целях».

Для разрешения этих противоречий стало логичным изменение наименования ст. 205 УК РФ, что и было сделано Федеральным законом от 5 июля 2006 г. «О внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации в связи с принятием Федерального закона «О ратификации Конвенции Совета Европы о предупреждении терроризма» и Федерального закона «О противодействии терроризму»». Согласно Закону от 5 июля 2006 г. эта норма получила название «Статья 205. Террористический акт», в части первой которой слово «терроризм» заменено словами «террористический акт», определяемый как: «1. Совершение взрыва, поджога или иных действий, устрашающих население и создающих опасность гибели человека, причинения значительного существенного ущерба либо наступления иных особо тяжких последствий, в целях противоправного воздействия на принятие решения органами власти или международными организациями, «также угроза совершения указанных действий в тех же целях». Как видим, предложенный текст в основном воспроизводит определение террористического акта, данного в Законе «О противодействии терроризму».

Обращает на себя внимание, что приведенная конструкция понятия террористического акта необоснованно сужает содержание этого явления.

В ранее действовавшей ст. 205 Уголовного кодекса РФ целями совершения взрыва, поджога или иных действий были: 1) нарушение общественной безопасности; 2) устрашение населения; 3) оказание воздействия на принятие решений органами власти. В понятии террористического акта, сформулированном в Законе «О противодействии терроризму» и ст. 205 в новой ее редакции, указанные действия (взрыв, поджог и др.), характеризующие объективную сторону состава террористического акта, предполагают одну цель - противоправное воздействие на принятие решения органами власти или международными организациями.

Что касается устрашения населения, то оно отнесено к характеристике действий и стало констатацией того, что террористический акт образуют не всякие взрывы, поджоги или иные действия,» лишь те, которые обладают потенциалом (свойством, качеством, силой воздействия) устрашать людей.

Но при террористических актах могут быть взрывы, поджоги, например, газопровода, линий электропередач вне населенных мест, вдали от них, и они не устрашают население и, тем не менее, такие деяния являются террористическими актами.

Нарушение общественной безопасности как признак террористического акта из его конструкции исключено. Следовательно, если определение теракта, данное в Законе «О противодействии терроризму» и воспроизведенное в новой редакции ч. 1 статьи 205 УК РФ понимать буквально, то взрывы в подземном переходе улице Тверской, домов в Волгодонске, на улице Гурьянова и Каширском шоссе в Москве, совершенные ради устрашения населения и нарушения общественной безопасности, террористическими актами не являются.

13-14 октября 2005 г. террористы совершили вооруженное нападение на столицу Кабардино-Балкарии город Нальчик. В ходе контртеррористической операции силами правопорядка уничтожено 92 бандита. Как показало расследование этого события, террористы преследовали цели дестабилизировать обстановку в республике после смены ее Президента, нанести материальный ущерб и подорвать престиж силовых ведомств, посеять страх среди населения и вызвать у него возмущение неспособностью властей обеспечить его безопасность. Этот классический террористический акт также не укладывается в определение его состава, данное в ч. 1 ст. 205 УК РФ. Абсурдность всего этого очевидна.

Сформулированное в Законе «О противодействии терроризму» и в новой редакции ст. 205 понятие террористического акта необоснованно сужает сущность этого явления и противоречит международным документам, принятым с участием России или ратифицированным ею. В частности, в п.1 ч.1 ст.1 Шанхайской конвенции о борьбе с терроризмом, сепаратизмом и экстремизмом (2001 г.) термин «терроризм» означает «любое... деяние, направленное на то, чтобы вызвать смерть какого-либо гражданского лица или любого другого лица, не принимающего активного участия в военных действиях в ситуациях вооруженного конфликта, или причинить ему тяжкое телесное повреждение, а также нанести значительный ущерб какому-либо материальному объекту, равно как организация, планирование такого деяния, пособничество его совершению, подстрекательство к нему, когда цель такого деяния в силу его характера или контекста заключается в том, чтобы запугать население, нарушить общественную безопасность или заставить органы власти либо международную организацию совершить какое-либо действие или воздержаться от его совершения.

В ст. 1 Договора о сотрудничестве государств-участников в борьбе с терроризмом (Минск. 4 июня 1999 г.) сказано: «терроризм» - противоправное уголовно наказуемое деяние, совершенное в целях нарушения общественной безопасности, оказания воздействия на принятие органами власти решений, устрашения населения...».

В резолюции 1566 (2004 г.) Совета Безопасности ООН указано, что терроризм имеет целью вызвать смерть мирных жителей или причинить им тяжкие телесные повреждения, запугать население или заставить правительство или международную организацию совершить какое-либо действие или воздержаться от его совершения.

Остается напомнить, что международное право является частью правовой системы России.

Таким образом, в ч. 1 ст. 205 Уголовного кодекса РФ понятие террористического акта в части целей его совершения должно быть, мнению, идентичным содержанию ранее действовавшей ч.1 ст. 205 УК РФ, устанавливавшей ответственность за терроризм. Соответствующие изменения требуется внести в редакцию п. 3 ст. 3 ФЗ «О противодействии терроризму», где формулируется понятие террористического акта. Иначе в статистике у нас будет ложное благополучие в области противодействия терроризму; часть терактов искусственно выведена из сферы действия этого Закона и Уголовного кодекса Российской Федерации.

В определении террористического акта, данном в п. 3 ст. 3 Закона от 6 марта 2006 г. «О противодействии терроризму» и новой редакции ч. 1 ст. 205 УК РФ, говорится о действиях, создающих опасность иных тяжких последствий.

Законодательного определения тяжких последствий не существует. Отнесение последствий к категории тяжких носит оценочный характер. Степень тяжести последствий преступления можно оценить, когда они реально наступили. А в ст. 3 Закона «О противодействии терроризму» и новой редакции ч. 1 ст. 205 УК РФ сказано о совершении взрыва, поджога или иных действий, лишь создающих опасность наступления последствий.

Паника, страх среди людей, общественное напряжение, обеспокоенность граждан, нарушение штатного режима работы трудовых коллективов, вызванные производством взрыва или поджога, - это есть реальные последствия таких действий, измерить которые по какой-то шкале тяжести возможно далеко не всегда.

Скорее всего, интересам эффективного правоприменения и противодействия терроризму соответствует прежняя редакция ч.1 ст.205 Уголовного кодекса РФ, где речь шла о наступлении иных общественно опасных последствий.

С появлением в уголовном законе нового наименования ст.205 возник вопрос о месте состава преступления, предусмотренного статьей 277 УК РФ, в которой посягательство на жизнь государственного или общественного деятеля, совершенное в целях прекращения его государственной или иной политической деятельности либо из мести за такую деятельность, также квалифицировалось как террористический акт.

Поскольку существование в УК РФ двух несовпадающих определений одного явления есть юридический нонсенс, напрашивалось предложение перенести диспозицию и санкцию ст. 277 в ст. 205 УК в виде самостоятельной части, исключив слова в скобках «террористический акт». Но таким шагом была бы неправомерно изменена природа предусмотренного ст. 277 преступления как деяния, направленного против основ государственного строя и безопасности государства, это деяние искусственно приобрело бы иной объект посягательства (общественная безопасность). Поэтому единственно правильным решением стало исключение из текста диспозиции ст. 277 УК РФ слов «террористический акт». Это было сделано Федеральным законом от 27 июля 2006 г., что, однако, не лишило предусмотренного ею преступления статуса террористического характера, каковой закреплен ст. 205.1 Уголовного кодекса РФ.

Согласно указанному Федеральному Закону от 27 июля 2006 г., существенно изменена редакция ст. 205.1 УК РФ об ответственности за вовлечение в совершение преступлений террористического характера или иное содействие их совершению. Она получила наименование «Содействие террористической деятельности» и установила в своей первой части уголовное наказание за склонение, вербовку или иное вовлечение лица в совершение хотя бы одного из преступлений, предусмотренных ст.ст. 205, 206, 208, 211, 277, 278, 279 и 360 Уголовного кодекса РФ, вооружение или подготовку лица в целях совершения хотя бы одного из указанных преступлений, а равно финансирование терроризма.

Как мы видим, в данной диспозиции раскрывается понятие террористической деятельности (склонение, вербовка или иное вовлечение лица в совершение преступления), отличное от его определения п. 2 ст. 3 Федерального закона от 6 марта 2006 г. «О противодействии терроризму», и предполагающее более широкий крут деянии, образующих объективную сторону террористической деятельности. Этой нормой установлено, что, кроме вовлечения в совершение одного из преступлений террористического характера или подготовки лица в целях совершения такового, а равно финансирования терроризма, террористическая деятельность включает в себя:

организацию, планирование и подготовку террористического акта;

подстрекательство к террористическому акту;

организацию незаконного вооруженного формирования, преступного сообщества (преступной организации), организованной группы для реализации террористического акта, а равно участие в таком преступном формировании;

информационное или иное пособничество в планировании, подготовке или реализации террористического акта.

К террористической деятельности указанная норма ФЗ «О противодействии терроризму» относит также пропаганду идей терроризма, распространение материалов или информации, призывающих к осуществлению террористической деятельности либо обосновывающих необходимость такой деятельности. Но эти деяния вошли конститутивно в ст. 205.2, дополнившую Уголовный кодекс РФ согласно Федеральному закону от 27 июля 2006 г., которая криминализировала публичные призывы к осуществлению террористической деятельности и публичное оправдание терроризма. Однако эта новая норма необоснованно оставлена вне перечня преступлений террористического характера, предусмотренных ч. 1 ст. 205.1 УК РФ. Следовательно, криминализированные ст. 205.2 деяния не образуют террористической деятельности в смысле ст. 205.1 УК РФ. Исключением из сказанного является финансирование этих деяний, которое, согласно примечанию 1 к последней, есть финансирование терроризма и, таким образом, относится к террористической деятельности. Но финансирование терроризма - это лишь одно из ряда проявлений (объективных признаков) террористической деятельности.

Ст. 205.1 УК РФ по существу вводит еще одно понятие терроризма, отличное от определения этого явления в п. 1 ст. 3 Закона «О противодействии терроризму». Из примечания 1 к ст. 205.1 следует, что к терроризму, финансирование которого влечет уголовную ответственность, относятся организация, подготовка или совершение хотя бы одного из преступлений террористического характера, перечисленных в данном примечании (в том числе террористического акта), а также финансовое обеспечение организованной группы, незаконного вооруженного формирования, преступного сообщества (преступной организации), созданных или создаваемых для совершения одного из указанных преступлений.

Таким образом, ситуация, когда понятие терроризма в законодательстве существует в двух значениях, с принятием Закона от 27 июля 2006 г. не только сохранилась, но и усложнилась.

Выход из этого, по мнению автора, возможен путем следующих преобразований.

Исключить из ч. 1 ст. 205.1 УК РФ и примечания 1 к этой статье слово «терроризма», заменив его словами «преступлений террористического характера», имея в виду, что к таковым относятся преступления, предусмотренные ст.ст. 205, 205.1, 205.2, 206 208, 211, 277, 278, 279 и 360 Уголовного кодекса РФ.

В части 1 ст. 205.1 после слова «предусмотренных» вставить слова «настоящей статьей», а последующий перечень статей дополнить ст. 205.2.

В главе 24 Уголовного кодекса РФ сформулировать составы преступлений об ответственности за: а) создание организованной группы для совершения преступления террористического характера; б) создание незаконного вооруженного формирования для совершения преступления террористического характера; в) создание преступного сообщества (преступной организации) для совершения преступления террористического характера.

Из всего сказанного следует вывод о необходимости обеспечения полной гармонизации или согласованности норм об уголовно-правовой борьбе с терроризмом и преступлениями террористического характера, содержащихся в Федеральных законах от 6 марта 2006 г., от 27 июля 2006 г. и в Уголовном кодексе РФ, без чего надлежащая эффективность уголовного законодательства в данной сфере проблематична.

1.2 Правовые и организационные основы функционирования государственной системы противодействия терроризму

Правовую основу борьбы с терроризмом в стране составляют Конституция Российской Федерации, Уголовный кодекс РФ, Федеральный закон РФ «О противодействии терроризму», другие федеральные конституционные законы и федеральные законы, в том числе законы Российской Федерации «Об оружии», «О милиции», «Об оперативно-розыскной деятельности», «О Федеральной службе безопасности Российской Федерации», «О внутренних войсках МВД Российской Федерации», законодательные акты о других силовых и иных министерствах и ведомствах, представленных в Национальном антитеррористическом комитете. Ее образуют также общепризнанные принципы и нормы международного права, международные договоры, указы и распоряжения Президента России, постановления и распоряжения Правительства РФ и принимаемые в соответствии с ними иные нормативные правовые акты федеральных органов государственной власти, органов власти субъектов РФ и органов местного самоуправления.

В системе нормативных правовых актов, регламентирующих борьбу с терроризмом, особое место занимает Федеральный закон «О противодействии терроризму». Этим законодательным актом установлены основные принципы противодействия терроризму, правовые и организационные основы профилактики терроризма и борьбы с ним, минимизации и (или) ликвидации последствий терроризма, а также правовые и организационные основы применения Вооруженных сил РФ в борьбе с терроризмом.

Основные принципы борьбы с терроризмом, закрепленные в ст. 2 Федерального закона «О борьбе с терроризмом», с некоторыми изменениями и дополнениями включены в ст. 2 нового Закона, где они изложены в следующей редакции и последовательности:

1) обеспечение и защита основных прав и свобод человека и гражданина;

2) законность;

приоритет защиты прав и законных интересов лиц, подвергающихся террористической опасности;

неотвратимость наказания за осуществление террористической деятельности;

5) системность и комплексное использование политических, информационно-пропагандистских, социально-экономических, правовых, специальных и иных мер противодействия терроризму;

6) сотрудничество государства с общественными и религиозными объединениями, международными и иными организациями, гражданами в противодействии терроризму;

7) приоритет мер предупреждения терроризма;

8) единоначалие в руководстве привлекаемыми силами и средствами при проведении контртеррористических операций;

9) сочетание гласных и негласных методов противодействия терроризму;

10) конфиденциальность сведений о специальных средствах, технических приемах, тактике осуществления мероприятий по борьбе с терроризмом, а также составе их участников;

11) недопустимость политических уступок террористам;

12) минимизация и (или) ликвидация последствий проявлений терроризма;

13) соразмерность мер противодействия терроризму степени террористической опасности.

Как видно, перечень принципов в новом Законе пополнился четырьмя положениями, сформулированными в п.п. 6, 11-13 ст. 2.

Сотрудничество государства с субъектами, указанными в п. 6, является адекватным отражением природы современного терроризма, имеющего по преимуществу националистический, этнорелигиозный или международный характер. Эффективное противодействие проявлениям такого рода терроризма невозможно без взаимодействия власти с институтами гражданского общества, международными и иными организациями. В этом многократно убеждает как зарубежный, так и отечественный опыт борьбы с терроризмом.

Пункт 11 ст. 2 Закона «О противодействии терроризму» устанавливает запрет на политические уступки террористам без каких-либо исключений. Но это положение противоречит принципу приоритета защиты прав и законных интересов лиц, подвергающихся террористической опасности. В ситуации возникновения или угрозы совершения террористического акта тяжесть наступивших или возможных последствий преступления нередко оказывается столь высокой и значимой, что компромисс с террористами, в том числе в политической сфере, является единственно возможным, а значит, и допустимым в определенных пределах способом сохранения жизни людей, разрешения кризисной ситуации.

По мнению автора, задаче обеспечения эффективности борьбы с терроризмом и защиты политических интересов в противодействии этому явлению в большей мере соответствовала редакция п. 7 ст. 2 Федерального закона «О борьбе с терроризмом», закреплявшего принцип минимальных уступок терроризму.

Едва ли оправдано установление принципа соразмерности мер противодействия совершению взрывов, пожаров и иных действий, образующих террористический акт. Характер и опасность этих действий по определению делает правомерным причинение вреда любой тяжести лицам, их совершающим. Это вытекает из ст. 22 Закона «О противодействии терроризму», установившей: «Лишение жизни лица, совершающего террористический акт, а также причинение вреда здоровью или имуществу такого лица либо иным охраняемым законом интересам личности, общества или государства при пресечении террористического акта либо осуществлении иных мероприятий по борьбе с терроризмом действиями, предписываемыми или разрешенными законодательством Российской федерации, являются правомерными». Этой норме противоречит принцип соразмерности мер противодействия терроризму степени террористической опасности (п. 13 ст. 2 настоящего Закона), который ставит правоприменителя в двусмысленное положение.

Определяя условия дозволения действий и их последствий при осуществлении антитеррористических мер, ст. 22 тем самым реализует и требование их соразмерности степени террористической опасности. Существование наряду с этим установлением самостоятельной нормы, предусмотренной п. 13 ст. 2, ставит правоприменителя в двусмысленное положение: она продуцирует явление перестраховки, несовместимое с эффективностью борьбы с терроризмом, прежде всего при осуществлении контртеррористической операции.

Пункт 9 ст. 2 Федерального закона «О борьбе с терроризмом» допускал минимальную огласку технических приемов и практики проведения контртеррористических операций, а также состава участников операций. Разумеется, мера минимальности правовыми нормами не определялась, а потому преград для распространения избыточной информации об указанных обстоятельствах фактически не существовало. Это крайне негативно сказывалось на организации и проведении контртеррористических операций, обеспечении безопасности ее участников.

Более правильно данная проблема решена в Законе «О противодействии терроризму», где п. 10 ст. 2 установил принцип конфиденциальности сведений о специальных средствах, технических приемах, практике осуществления мероприятий по борьбе с терроризмом, а также о составе их участников.

Однако ст. 4 Закона РФ «О средствах массовой информации дополнена указанием на то, что при освещении контртеррористической операции распространение в СМИ сведений о специальных средствах, технических приемах и тактике проведения та операции запрещается лишь в случае, «если их распространение может препятствовать проведению контртеррористической oпeрации или поставить под угрозу жизнь и здоровье людей».

Определение возможности опасных последствий огласки сведений о контртеррористической операции, отданное на усмотрение прессы, требует определенных специальных познаний и профессионализма, которых журналисты зачастую лишены.

Таким образом, указанное положение, включенное в Закон «О средствах массовой информации» под давлением СМИ и некоторых политических сил, подрывает принцип, закрепленный п. 10 ст. 2 Закона «О противодействии терроризму», и не согласуется с интересами эффективной борьбы с террористическими актами Попов В.И. Противодействие организованной преступности, коррупции, терроризму в России и за рубежом. М., 2008. С.209-20..

Организационные основы противодействия терроризму закреплены в ст. 5 этого Закона. Она определяет государственную систему борьбы с терроризмом, которую образуют Президент, Правительство Российской Федерации, федеральные органы исполнительной власти, органы государственной власти субъектов РФ и органы местного самоуправления. Этой же нормой разграничены полномочия между указанными субъектами в сфере борьбы с терроризмом.

Президент РФ определяет основные направления государственной политики в области противодействия терроризму и компетенцию исполнительных органов власти, руководство деятельностью которых он осуществляет в данной области, а также в установленном порядке принимает решение об использовании за пределами территории РФ формирований Вооруженных Сил и подразделении специального назначения для борьбы с террористической деятельностью, осуществляемой против РФ либо ее граждан или лиц без гражданства, постоянно проживающих в России.