Охрана прав участников уголовного процесса в досудебном производстве: международные стандарты и механизм реализации в Российской Федерации

Размещено на http://www.allbest.ru/

Размещено на http://www.allbest.ru/

Автореферат

диссертации на соискание ученой степени доктора юридических наук

Охрана прав участников уголовного процесса в досудебном производстве: международные стандарты и механизм реализации в Российской Федерации

Общая характеристика работы

1. На рубеже ХХ-ХХI вв. проблемы охраны прав человека стали занимать одно из центральных мест как в общей теории государства и права, так и в отраслевых юридических науках (конституционном, гражданском, уголовном, административном праве и др.), процессуальных отраслях знаний (уголовной, гражданской, административной). На современном этапе основная задача сводится к тому, чтобы пересмотреть и переработать имеющиеся знания, свести их в цельную систему, освободить от сомнений, предохранить от искажений. При этом важно учесть, что главная современная трудность в поиске моделей взаимоотношений государства с личностью состоит в установлении такой системы и порядка, при которых не только личность имела бы возможность беспрепятственно развивать свой потенциал, но и общегосударственные цели-то, что объединяет всех, - признавались бы и почитались.

2. В ситуации чрезвычайной динамичности общественных отношений комплекс прав, требующих охраны в досудебном производстве по уголовным делам, неизбежно будет расширяться. Диссертант полагает, что этот процесс должен носить взвешенный и сбалансированный характер, с учетом, с одной стороны, объективно развивающейся гуманизации общества и, как следствие, стремления к возрастанию уровня правовой защищенности личности, а с другой - возможности снижения уровня защищенности вследствие конфликта «старых» прав с «новыми».

3. Развивая общетеоретическое фундаментальное учение о правах личности на отраслевом уровне, соискатель выделяет ее составную часть в сфере уголовного судопроизводства - Концепцию охраны прав личности в досудебном производстве, которая рассматривается в двух значениях: во-первых, как система принципов и стандартов, нашедших отражение в международных документах о правах человека при отправлении правосудия по уголовным делам, Конституции РФ, уголовно-процессуальном законе и иных нормативных правовых актах; во-вторых, как система научных взглядов о правах и свободах личности и их обеспечении в досудебном производстве.

4. Основное содержание Концепции охраны прав личности в досудебном производстве как системы принципов и стандартов составляют следующие положения:

- права человека в сфере досудебного производства, подобно другим правам, рассматриваются как высшая ценность (ст. 2 Конституции РФ, Преамбула к Уставу ООН, Преамбула к Уставу Всеобщей декларации прав человека и др.);

- права человека в сфере досудебного производства обеспечиваются системой международных и внутригосударственных гарантий прав и свобод личности;

- в досудебном производстве по уголовным делам обеспечивается равенство прав и свобод личности;

- выделяется особая категории фундаментальных прав человека, не подлежащих ограничению со стороны государственных органов и должностных лиц, осуществляющих досудебное производство по уголовному делу, ни при каких обстоятельствах (право на жизнь, недопустимость пыток, право на судебную защиту);

- обеспечивается специфика ограничения прав и свобод личности, вовлекаемой в сферу досудебного производства по уголовным делам, заключающаяся: во-первых, в его законодательном санкционировании; во-вторых, законодательном определении пределов возможных ограничений прав и свобод личности; в-третьих, в ограничении прав и свобод личности не путем уменьшения объема, целостности, качественной определенности указанных прав и свобод, а путем ограничения условий и возможностей притязать на них; в-четвертых, в допустимости ограничения прав и свобод личности лишь как временной меры (ограниченной сроком расследования), поскольку иной подход свидетельствует об отмене указанных прав и свобод и противоречит ч. 2 ст. 55 Конституции РФ.

5. Охрана прав и свобод человека и гражданина в уголовном судопроизводстве представляет собой комплекс урегулированных уголовно-процессуальным законодательством действий и решений специально уполномоченных на то государственных органов и должностных лиц, имеющих своей целью создание надлежащих условий для участников уголовного судопроизводства, с тем чтобы они имели возможность беспрепятственно пользоваться своими правами и свободами на любой стадии движения уголовного дела.

6. Категория «охраны прав и свобод человека» рассматривается с разных сторон: это, прежде всего, совокупность правовых норм, регулирующих отношения между соответствующими субъектами, т.е., по сути, «сквозной» правовой институт, призванный создать условия для их обеспечения и защиты; помимо этого, охрана прав и свобод человека и гражданина представляет собой комплекс мер и решений, принимаемых специально уполномоченными на то органами и должностными лицами, направленных на недопущение их нарушения, постоянный действенный контроль за их соблюдением и восстановление нарушенных прав до их первоначального состояния, в том случае, если это представляется возможным; кроме того, охрана прав человека и гражданина представляет собой совокупность организационно-правовых средств обеспечения и защиты этих прав в процессе осуществления деятельности государственных органов и должностных лиц и заключается в создании благоприятных условий, при которых любой субъект правоотношений получает возможность беспрепятственно реализовывать свои законные права и добросовестно исполнять свои обязанности.

7. В силу исторически сложившейся специфики построения системы российского уголовного процесса государство, выступая гарантом охраны прав и свод личности, должно стремиться к созданию условий нормативно-правового и организационного характера такой охраны, прежде всего, на этапе досудебного производства. Наряду с формированием системы законодательства, обеспечивающего охрану этих прав от любого беззакония и произвола, такой порядок будет предопределять высокий уровень реализации правозащитного назначения всего российского уголовного производства.

8. Принятие УПК РФ внесло серьезные изменения в направленность уголовно-процессуальной деятельности. Согласуясь с международными стандартами охраны прав и свобод личности в сфере отправления правосудия по уголовным делам, а также с принципами, закрепленными в Конституции РФ, УПК РФ определил преимущественно правозащитное назначение современного российского уголовного судопроизводства. Признание человека, его прав и свобод высшей ценностью общества и государства, провозглашение человека центральной фигурой правоохранительной деятельности, а защиты его прав и свобод - целью уголовно-процессуальной деятельности стало требованием времени и правовой действительности.

9. Конституция РФ, следуя важнейшим общепризнанным принципам и стандартам международно-правовых документов, предусматривает возможность ограничения прав и свобод в той мере, в какой это необходимо в целях защиты конституционного строя, нравственности, здоровья, прав и законных интересов других граждан, обеспечения обороны и безопасности государства. Конкретное описание содержания ограничительных мер раскрывается в уголовно-процессуальном законодательстве, которое должно содержать, во-первых, четкую регламентацию случаев ограничения прав и свобод; во-вторых, основания и условия такого ограничения; в-третьих, перечень государственных органов и должностных лиц, уполномоченных на их применение; в-четвертых, ответственность за необоснованное ограничение прав и свобод личности.

10. Международные стандарты охраны прав в области отправления правосудия представляют собой нормативно выраженные положения, выработанные на межгосударственном уровне, адресованные государствам, которые обязаны в пределах своей юрисдикции обеспечить охрану прав своих граждан и несут ответственность перед своим народом и перед международным сообществом, и составляют модель для национальной системы уголовного производства. При этом недопустимо игнорировать многообразие самобытных и самодостаточных культур, особенности цивилизационной среды, с учетом которых права человека формируются и реализуются.

11. Наличие внутригосударственного механизма имплементации международных норм позволяет обеспечить полную, всестороннюю и своевременную реализацию принимаемых государством международных обязательств в области охраны прав человека в уголовном судопроизводстве. При этом важны не только всеобщее признание и законодательное (конституционное) закрепление прав человека и гражданина, но и эффективный механизм их охраны. О реальности охраны прав человека можно говорить лишь тогда, когда они будут реализовываться специальным механизмом их обеспечения. Формирование такого механизма, отлаживание его элементов остается одной из наиболее актуальных проблем совершенствования современного российского законодательства.

12. Наиболее оптимальным представляется адаптированное преломление положений международно-правовых актов, закрепляющих права и свободы человека, в конституционном и отраслевом законодательстве России. В процессе приведения российского законодательства и правоприменительной практики в соответствие с международными стандартами прав человека важно учитывать национальные потребности обеспечения безопасности и правопорядка и сложившиеся традиции в сочетании с опытом, накопленным в процессе развития правовой системы страны. Иной подход может повлечь коллизии международно-правовых и национально-законодательных норм, механизм разрешения которых в настоящее время отсутствует. Что касается непосредственного применения международных стандартов охраны прав человека в области уголовно-процессуальных правоотношений, то оно возможно, во-первых, при наличии пробелов в российском уголовно-процессуальном законодательстве, которые могут быть восполнены непосредственным применением международных норм; во-вторых, в случае возникновения сложностей в толковании отечественного законодательства, с тем чтобы их применение не приводило к нарушению общепризнанных принципов и норм международного права и, как следствие, к нарушению прав человека при производстве по уголовным делам.

13. Не все известные международные стандарты нашли необходимое и достаточное отражение в новом уголовно-процессуальном законодательстве Российской Федерации и воплощены в правоприменительной практике. Обращая внимание на необходимость исправления подобного положения, соискатель вносит свой вклад в разработку дополнений и изменений УПК РФ и рекомендаций по совершенствованию уголовно-процессуальной деятельности. В качестве примера анализируется сложившаяся в Российской Федерации правоприменительная практика реализации права на судебное рассмотрение уголовного дела в разумный срок. В связи с этим, диссертант предлагает в уголовно-процессуальном законе более детально (нежели это сделано в ст. 6.1 УПК РФ) закрепить международную норму, регламентирующую необходимость судебного разбирательства дела в разумный срок, а также предусмотреть эти сроки по различным категориям дел.

14. Наивысшим уровнем воплощения в жизнь международных стандартов в области охраны прав человека являются конституционные принципы, которые находят свое дальнейшее развитие в системе уголовно-процессуальных принципов. Нарушение либо игнорирование любого из них всегда влечет за собой не только нарушение определенных прав личности в уголовном судопроизводстве, но и странгуляцию других принципов, а в результате ослабевает вся основополагающая система, что в конечном итоге отражается на обеспечении прав участников уголовного судопроизводства.

15. Анализ уголовно-процессуальных принципов с точки зрения их соответствия международным стандартам, с одной стороны, и особенностей их реализации правоприменителями, с другой, позволил выдвинуть ряд предложений, направленных на развитие правозащитного предназначения принципов уголовного судопроизводства. В частности, в диссертации отмечается, что право на неприкосновенность жилища связано с имущественным правом на жилище, поэтому законность проживания в жилище дает лицу право на его неприкосновенность. Анализируя право на неприкосновенность частной жизни, автор приходит к выводу о необходимости разрешения появившихся вопросов, связанных с защитой персональных данных личности в контексте реализации конституционного принципа свободы информации, т.е. «свободы искать, получать, передавать, производить и распространять информацию». Диссертант отмечает, что стремительное развитие информационных систем обусловило возникновение достаточно острой проблемы, связанной с сохранением тайны личной (семейной) жизни. Речь в данном случае идет о всемирной информационной сети Интернет, которая создает опасность с точки зрения сохранения неприкосновенности частной жизни и не обеспечивает конфиденциальность данной информации, как и другой информации, которую необходимо отнести к тайне предварительного расследования.

16. В результате исследования обеспечения права подозреваемого (обвиняемого) на защиту автор отмечает, что действующий уголовно-процессуальный закон, во-первых, не содержит определение понятия «защита от обвинения» (в отличие от таких понятий, как «обвинение» и «уголовное преследование»); во-вторых, в отличие от УПК РСФСР (ч. 1 ст. 51) в нем отсутствует четко сформулированная уголовно-процессуальная функция защитника, что приводит к отступлению этих участников уголовного процесса от духа закона, неверному пониманию своего предназначения, ошибкам защитников, которые не только оказывают негативное влияние на оценку качества их деятельности, но, что гораздо важнее, влекут ущемление либо прямое нарушение прав и законных интересов их подзащитных. В диссертации формулируются соответствующие дополнения ст. 5 и иных норм УПК РФ.

17. Институт возмещения вреда, причиненного участнику уголовного процесса в результате нарушения его прав и свобод должностным лицом, осуществляющим уголовное преследование, является частью правовосстановительного механизма в уголовном судопроизводстве и одним из средств реализации назначения уголовного судопроизводства. Актуальность его существования обусловлена тем фактом, что существующий фактически «инквизиционный процесс» на первое место продолжает ставить публичное начало и рассматривает человеческую личность как средство достижения общественно важной цели - установления материальной истины по уголовному делу, что, как ни парадоксально, мешает установлению истины и является причиной обилия судебных ошибок.

18. Анализ норм динамично развивающегося УПК РФ и правоприменительной практики позволил автору сформулировать ряд предложений, направленных на обеспечение прав пострадавших на стадии возбуждения уголовного дела. Так, претерпевший существенные изменения уголовно-процессуальный закон не определяет процессуальный статус заявителя, несмотря на ряд статей УПК РФ, предусматривающих его отдельные процессуальные права (ст. 141, ч. 5 ст. 144 и др.). Не решен этот вопрос и в Федеральном законе от 04.03.2013 №23-ФЗ. Это, в свою очередь, послужило основанием для вывода о целесообразности дополнения обновленного УПК РФ отдельной нормой, коренным образом отличающейся по своему содержанию от предлагавшихся ранее другими авторами, регламентирующей процессуальное положение заявителя, которую целесообразно поместить в раздел II главы 6 УПК РФ.

19. Изучая вопросы, связанные с обеспечением прав гражданского истца, соискатель отмечает, что судебная практика исключает возможность взыскания морального вреда по корыстным преступлениям (кражи и др.), что существенно ущемляет права потерпевшего и гражданского истца и требует корректировки гражданского законодательства в данной части. В диссертации выделен актуальный вопрос, касающийся рассмотрения в рамках уголовного дела исков о признании требований регрессного характера, отмечается, что, учитывая как публичные, так и личные интересы, целесообразно в рамках уголовного дела разрешить предъявление и рассмотрение всех гражданских исков, связанных с совершенным преступлением.

20. С принятием УПК РФ далеко не все проблемы, связанные с процессуальной фигурой подозреваемого в уголовном судопроизводстве России, оказались разрешены, а вопросы, связанные с обеспечением прав подозреваемого, как на следствии, так и в ходе дознания правоприменителями разрешаются по аналогии с правами обвиняемого. С учетом позиции Конституционного Суда РФ автор приходит к выводу об обостренной потребности аналогии в условиях обновленного УПК РФ, необходимости закрепления в УПК РФ положения, разрешающего применение аналогии уголовно-процессуальной нормы. Такой порядок позволит оперативно разрешать неурегулированные уголовно-процессуальным законом ситуации и послужит сокращению количества обращений в Конституционный Суд РФ по поводу несоответствия отдельных норм УПК РФ Конституции РФ и, в конечном итоге, положительно отразится на обеспечении прав личности в сфере уголовного судопроизводства.

21. На основе выявленной специфики процессуального положения законного представителя в уголовном судопроизводстве, состоящей, в частности, в том, что он действует не столько вместо несовершеннолетнего, сколько вместе с ним, и, являясь самостоятельным участником уголовного процесса, наряду с интересами несовершеннолетнего, отстаивает и защищает собственные интересы (будучи привлеченным в качестве гражданского ответчика), автор приходит к выводу о целесообразности отнесения решения вопроса об участии законного представителя при предъявлении обвинения, а равным образом в допросе несовершеннолетнего подозреваемого (обвиняемого) на усмотрение следователя с учетом мнения несовершеннолетнего и исходя из обстоятельств уголовного дела.

22. Системный анализ норм уголовно-процессуального закона позволил автору констатировать, что внимание законодателя к вопросам обеспечения неприкосновенности частной жизни при производстве следственных действий носит явно спорадический и фрагментарный характер. Это, в свою очередь, дает основание для вывода об отсутствии единой концепции защиты прав и свобод личности в уголовно-процессуальном законодательстве. Так, в частности, исходя из буквального толкования закона, в условиях, обеспечивающих сохранность и недоступность для посторонних, должна содержаться только фонограмма контроля и записи переговоров. На другие доказательства, изъятые предметы и документы, имеющие отношение к частной жизни граждан, полученные при производстве иных следственных действий, подобная норма формально не распространяется. Исследование норм уголовно-процессуального закона в части обеспечения права личности на неприкосновенность частной жизни при производстве следственных действий потребовало внесения соискателем соответствующих предложений по их совершенствованию.

23. В диссертации аргументированы авторские позиции по вопросам, затрагивающим: круг лиц, в отношении которых допустимо применение меры принуждения в случае отказа от участия в производстве судебной экспертизы; порядок принятия решения о медицинском вмешательстве без согласия гражданина, одного из родителей или иного законного представителя; производство экспертного исследования в отношении лиц, вероисповедание и национальные традиции которых запрещают не только обнажение тела, но и снятие головного убора в присутствии лица другого пола, а также нахождение в помещении с лицами другого пола; и др. Проведенное исследование убеждает в необходимости согласования норм УПК РФ, Федерального закона «О государственной судебно-экспертной деятельности в Российской Федерации» и Федерального закона «Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации» по вопросам, регламентирующим принудительное направление лица для производства судебной экспертизы, а также дополнения УПК РФ специальной нормой, регламентирующей порядок назначения судебной экспертизы в отношении свидетеля и потерпевшего.

24. Анализируя проблему сокрытия информации о личности потерпевшего, его представителя, свидетеля, их близких родственников, родственников, близких лиц при производстве следственных действий (ч. 9 ст. 166 УПК РФ), соискатель обращает внимание на систему международно-правовых положений, весьма суживающих диапазон использования полученных при этом показаний и определяющих, что использование показаний анонимных свидетелей для обоснования обвинительного приговора ни при каких обстоятельствах недопустимо. На этой основе делается вывод о том, что, несмотря на отсутствие в УПК РФ прямого указания на вышеперечисленные защитные меры, использование их в нашей стране правомерно. Вместе с тем, обращается внимание на недостаточность нормативной основы в Федеральном законе от 04.03.2013 №23-ФЗ для сохранения в тайне данных о личности участников уголовного процесса на стадии возбуждения уголовного дела. Предлагается расширить нормативное регулирование оснований и порядка использования в досудебном производстве видеотехнологий, предусмотрев, в частности, в ст. 193 УПК РФ положение о том, что в целях обеспечения безопасности опознающего при предъявлении лица для опознания по решению следователя может применяться видеотрансляция из другого помещения.

25. Анализируя основания для избрания меры пресечения, автор приходит к выводу о необходимости изменить редакцию ч. 1 ст. 97 УПК РФ, заменив слова «при наличии достаточных оснований полагать» словами «при наличии доказанных обстоятельств, дающих основание полагать». Суть предлагаемой формулировки состоит в акцентировании внимания на том, что, во-первых, роль оснований выполняют не предположения, а обстоятельства, имеющие правовое значение; во-вторых, эти обстоятельства должны быть установлены в порядке, предусмотренном действующим законодательством.

26. Исследуя сроки содержания под стражей, диссертант обращает внимание на то, что ныне действующий предельный срок содержания под стражей носит излишне репрессивный характер, что противоречит такому международно-правовому принципу, как разумность срока содержания под стражей (ст. 9 Международного пакта о гражданских и политических правах, ст. 6 Конвенции о защите прав человека и основных свобод). В этой связи предлагается установить предельный срок содержания под стражей не свыше девяти месяцев, а продление сроков содержания под стражей ввиду необходимости ознакомления с материалами дела должно быть обусловлено только инициативой самого обвиняемого.

27. Анализ взаимосвязанных положений УПК РФ позволил прийти к выводу, что в законе не предусмотрено обязательное проведение предварительного следствия в случае заключения с подозреваемым (обвиняемым) досудебного соглашения о сотрудничестве. Проведенным исследованием обосновывается вывод о том, что при производстве дознания и дознания в сокращенной форме подозреваемый (обвиняемый) также вправе заявить ходатайство о заключении досудебного соглашения о сотрудничестве, что требует законодательного разрешения.

28. Уголовно-процессуальный закон определяет достаточно широкие временные границы заявления ходатайства о заключении досудебного соглашения о сотрудничестве - с начала уголовного преследования до объявления об окончании предварительного следствия. Между тем обеспечение возможности указанных лиц воспользоваться упомянутым выше правом, к сожалению, не нашло надлежащего отражения в нормах уголовно-процессуального закона. Возложение обязанности разъяснения подозреваемому (обвиняемому) его права на заявление ходатайства о досудебном соглашении с момента появления указанных участников уголовного процесса, бесспорно, повысит вероятность возникновения у подозреваемого мотивации к сотрудничеству со следствием и сообщения сведений, способствующих раскрытию и расследованию преступлений.

29. Законодатель, регулируя порядок заключения досудебного соглашения, по сути, игнорирует права потерпевшего. Исходя из содержания ст. 317.1 УПК РФ, он не только не является участником досудебного соглашения, поскольку не принимает участия в его составлении (ч. 1 ст. 317.3 УПК РФ), но и не уведомляется о факте его заключения, а также не знакомится с его содержанием при ознакомлении с материалами уголовного дела (ч. 1 ст. 216 УПК РФ). Подобное положение должно быть исправлено, в том числе на законодательном уровне.

30. Всесторонний анализ действующего УПК РФ позволяет автору утверждать, что уголовно-процессуальный институт понятых может рассматриваться в качестве своего рода гарантии от недобросовестности как должностных лиц процессуальных органов, осуществляющих следственные действия, так и граждан, в отношении которых они производятся, а в решение вопроса об участии понятых в уголовном судопроизводстве следует привнести диспозитивное начало, поставив его в зависимость от усмотрения следователя.

При этом в тех случаях, когда следственным действием ограничиваются права и свободы личности, понятые должны приглашаться также по требованию самого подозреваемого, обвиняемого или его защитника, а также свидетеля, потерпевшего и его представителя, т.е. того лица, чьи конституционные права на неприкосновенность личности, жилища, частной жизни и законные интересы затрагиваются.

В свете надлежащей охраны прав участников уголовного судопроизводства такое положение дел видится диссертанту как еще один аспект диспозитивного начала в решении вопроса об участии понятых в следственных действиях.

В диссертации сформулирован и обоснован комплекс предложений по внесению изменений и дополнений в УПК РФ и другие законодательные акты по вопросам охраны прав участников уголовного процесса в досудебном производстве.

Теоретическая значимость диссертации обусловлена тем, что в ней сформулирована система взаимообусловленных научных положений по эффективной охране прав личности в досудебном производстве. Результаты исследования вносят вклад в целый ряд разделов уголовно-процессуальной науки, изучающей права участников уголовного процесса, посвященных принципам уголовного судопроизводства, производству следственных действий, применению мер уголовно-процессуального принуждения, досудебному производству по уголовному делу. Совокупность разработанных соискателем концептуальных положений о понятии, значении, порядке охраны прав личности в ходе досудебного производства по уголовным делам и пределах ограничения данных прав в условиях современного реформирования всей правоохранительной системы способствует решению крупной научной проблемы, имеющей существенное значение для дальнейшего развития российского уголовного процесса в целях приведения его в соответствие с принципами правового государства и международными стандартами в области прав человека и гражданина.

Диссертация восполняет существующие теоретические пробелы, имеющиеся в рассматриваемой сфере, и создает предпосылки для дальнейших научных изысканий, направленных на совершенствование уголовно-процессуальных гарантий прав и свобод лиц, вовлекаемых в производство по уголовным делам.

Практическая значимость диссертационного исследования заключается в том, что выводы и предложения, сформулированные в нем, могут быть использованы как в правотворческой, так и в правоприменительной деятельности, а также в системе высшего образования. В сфере правотворчества результаты диссертационного исследования могут быть использованы при подготовке законопроектов о внесении изменений и дополнений в УПК РФ, другие федеральные законы, при разработке ведомственных нормативных актов правоохранительных органов, наделенных полномочиями раскрытия преступлений и расследования уголовных дел. Материалы диссертационного исследования могут быть использованы в работе дознавателей, следователей, руководителей органов дознания и следственных органов при производстве по уголовным делам, прокурорами, осуществляющими надзор за их деятельностью. Сформулированные соискателем положения и выводы можно использовать при подготовке учебной, методической и научной литературы по уголовно-процессуальному праву, а также в системе профессиональной подготовки и повышения квалификации сотрудников правоохранительных органов, при изучении уголовно-процессуального права студентами в системе высшего профессионального образования.

Апробация и внедрение в практику результатов исследования происходила в форме обсуждения диссертационных материалов на научно-практических конференциях, подготовки научных публикаций и методических рекомендаций, внедрения соответствующих научных разработок в учебный процесс, а также практическую деятельность.