Уголовная ответственность за преступления, связанные с банкротством

Анализ практики рассматриваемого состава преступления, позволяет сделать несколько выводов: возможность выявления таких нарушений затрудняется в виду специфики частно-правовых отношений, в рамках которых реализуется экономическая деятельность субъектов, в виду чего, отмечается незначительное количество регистрируемых преступлений, предусмотренных ч. 2 ст. 195 УК РФ; во-вторых, в случаях привлечения к ответственности за деяния предусмотренные ч. 2 ст. 195 УК РФ, совершение неправомерного удовлетворения требований кредиторов имело место, как до инициирования процедуры банкротства в Арбитражном суде, так и после возбуждения таких дел, чаще всего, в период процедуры наблюдения, а в ряде случаев при открытии процедуры конкурсного производства.

Важным моментом, при рассмотрении данной категории дел, является реальное наличие соответствующего обязательства между должником и лицом, чье имущественное требование удовлетворяется. Такое условие является вполне объяснимым, поскольку в ситуации, когда должник в целях уклонения от исполнения реальных обязательств, удовлетворяет «требования» по мнимой сделки, выплачивает фальсифицированные «долги», такие деяния не могут квалифицироваться по ч. 2 ст. 195 УК РФ, как неправомерное удовлетворение имущественных требований одних кредиторов заведомо в ущерб другим кредиторам; ответственность за такие действия должна наступать по ч. 1 ст. 195 или ст. 196 УК РФ.

Состав преступления, предусмотренный ч. 2 ст. 195 УК РФ - материальный, поэтому наряду с деянием предполагает также наступление последствий и наличие причинной связи между ними. Указанное деяние является оконченным в момент причинения крупного ущерба кредиторам, сумма которого, согласно последних изменений, должна превышать два миллиона двести пятьдесят тысяч рублей. Применительно к деянию, предусмотренному ч. 2 ст. 195 УК РФ, в качестве такого ущерба выступает неудовлетворение или неполное удовлетворение требований кредиторов предыдущей очереди, размер которых в общей сложности превышает крупный размер в соответствии с примечанием к ст. 170.2 УК РФ, ввиду погашения требований одного или нескольких кредиторов последующей очереди, что нарушает установленную законом очередность и оставляет законные первоочередные требования неудовлетворенными в полном объеме.

Самостоятельный состав преступления предусмотрен ч. 3 ст. 195 УК РФ, объективная сторона которого выражается в:

1) незаконном воспрепятствовании деятельности арбитражного управляющего либо временной администрации кредитной организации;

2) уклонении или отказе от передачи арбитражному управляющему либо временной администрации кредитной или иной финансовой организации документов, необходимых для исполнения возложенных на них обязанностей, или имущества принадлежащего юридическому лицу либо кредитной организации, в случаях, когда функции руководителя юридического лица либо кредитной организации возложены соответственно на арбитражного управляющего или руководителя временной администрации кредитной организации. А также в последствиях в виде крупного ущерба и причинной связи.

Диспозиция ч. 3 ст. 195 УК РФ называет конкретные виды незаконного воспрепятствования в виде уклонения или отказа от передачи документов или имущества указанным субъектам. Уклонением от передачи, как кажется можно расценивать такие действия (бездействия) лица, которые выражаются в нарушении требований закона и направлены на не передачу документов ил имущества при отсутствии ярко выраженного отказа от передачи; в то время как отказ от передачи представляет собой открытые демонстративные действия, свидетельствующие о нежелании передавать документы или имущество в порядке и сроки, установленные законом . Однако, представляется, что неправомерные деяния данного состава преступления не ограничиваются лишь поименованными в диспозиции видами и под незаконным воспрепятствованием, также следует понимать любое создание помех либо условий работы, которые не позволяют арбитражному управляющему или временной администрации кредитной организации в полной мере осуществлять свои функции и выполнять возложенные задачи, что влечет за собой причинение крупного ущерба.

Анализируя данный состав преступления, Н.Н. Пивоварова, отмечает неточность формулировки диспозиции ч. 3 ст. 195 УК РФ, при использовании выражения «незаконное воспрепятствование», поскольку, как отмечает автор, термин «воспрепятствование» изначально несет негативно-правовой смысл и не может рассматриваться как позитивно-правовое явление. Представляется, что с такой позицией можно согласиться, так как действительно, «воспрепятствование» в контексте диспозиции ч. 3 ст. 195 УК РФ, уже предполагает поведение субъектов в нарушение законных предписаний.

Рассматриваемый состав предусматривает особую обстановку совершения преступления - когда функции руководителя юридического лица, в том числе кредитной или иной финансовой организации, возложены соответственно на арбитражного управляющего, руководителя временной администрации кредитной или иной финансовой организации, а равно и в случае, если в отношении гражданина, в том числе индивидуального предпринимателя, введена процедура, применяемая в деле о банкротстве; в этой связи необходимо учитывать, что действующее законодательство предусматривает случаи, когда руководитель юридического лица или кредитной организации отстраняется от управления, а его функции возлагаются на арбитражного управляющего либо руководителя временной администрации.

В соответствии с Законом о банкротстве, при введении некоторых процедур банкротства, а именно, внешнего управления, конкурсного производства, функции руководителя юридического лица возлагаются на арбитражного управляющего, которому с даты введения внешнего управления, открытия конкурсного производства, органы управления должника, временный управляющий, административный управляющий, внешний управляющий, в течение трех дней с даты его утверждения обязаны обеспечить передачу бухгалтерской и иной документации должника, печатей, штампов, материальных и иных ценностей.

Временная администрация является специальным органом управления кредитной, иной финансовой организации, назначаемым в порядке и при наличии условий, предусмотренных Законом о банкротстве. Полномочия исполнительных органов кредитной организации могут быть ограничены либо приостановлены актом Банка России о назначении временной администрации, в случае чего, последние не позднее дня, следующего за днем назначения временной администрации по управлению кредитной организацией, обязаны передать ей печати и штампы кредитной организации, а в согласованные сроки - бухгалтерскую и иную документацию, базы данных кредитной организации на электронных носителях.

Таким образом, диспозиция ч. 3 ст. 195 УК РФ охватывает случаи воспрепятствования деятельности арбитражного управляющего, временной администрации кредитной или иной финансовой организации, когда полномочия исполнительных органов последних были именно приостановлены, а не ограничены. Под документами, необходимыми для исполнения обязанностей, возложенных на арбитражного управляющего или временную администрацию, в контексте ч. 3 ст. 195 УК РФ, имеются в виду документы, отражающие хозяйственное положение и финансовое состояние должника, в частности, учредительные и разрешительные документы; бухгалтерская и налоговая отчетность, гражданские и трудовые договоры.

Как и остальные составы незаконного банкротства, предусмотренные УК РФ, деяние, предусмотренное ч. 3 ст. 195 УК РФ является оконченным в момент причинения крупного ущерба. В рамках данного вопроса, отмечается позиция , согласно которой общественная опасность рассматриваемого преступления, состоит вовсе не в причинении крупного ущерба, а в том, что воспрепятствование деятельности указанным субъектам производится незаконными способами, путем обмана, подкупа или угрозы. Согласиться с таким мнением, на наш взгляд кажется не совсем верным, в виду того, что уголовный закон не называет исчерпывающий перечень способов воспрепятствования деятельности арбитражного управляющего или временной администрации, что позволяет предположить возможность воспрепятствования любыми способами, как путем обмана, так и путем ограничения доступа в помещение или к документам. Уголовный закон, формулируя рассматриваемый состав преступления как материальный, четко называет наступление последствий в качестве обязательного признака, и как уже отмечалось, именно крупный ущерб, как последствие противоправного поведения, является разграничением между уголовно-правовой и административной ответственностью за рассматриваемое деяние. Таким образом, можно сделать вывод, что, по мнению законодателя, общественная опасность данного преступления связана именно с причинением крупного ущерба.

Преднамеренное банкротство как преступное деяние, предусмотрено в диспозиции ст. 196 УК РФ. Объективная сторона данного преступления выражается в действиях/бездействии, заведомо влекущих неспособность юридического лица или гражданина, в том числе индивидуального предпринимателя, в полном объеме удовлетворить требования кредиторов по денежным обязательствам и (или) исполнить обязанность по уплате обязательных платежей; в последствии в виде крупного ущерба; а также причинно-следственной связи. Действия, заведомо влекущие неспособность удовлетворить требования кредиторов представляют собой умышленное деяние, направленное на возникновение или увеличение неплатежеспособности должника.

Говоря о деяниях, образующих данный состав преступления, возникает сложность, обусловленная сильной гражданско-правовой основой рассматриваемого состава, которая служит безусловным фундаментом и которой следует руководствоваться в практической деятельности . Так, в соответствии с нормами гражданского законодательства, граждане и юридические лица по своему усмотрению осуществляют принадлежащие им гражданские права; свободны в заключении договоров и вправе заключать любые законные сделки; получение и предоставление кредитов, заключение сделок, является составляющими хозяйственной жизни любого субъекта гражданско-правовых отношений.

Специфика таких отношений не позволяет установить жесткие правила, ограничивающие поведение субъектов частно-правовых отношений и подчинить их неким обязательным шаблонам поведения. В свою очередь, ограничивая масштаб диспозитивности, законодатель обязывает участников гражданских правоотношений действовать добросовестно, отчетливо осознавать и понимать свою ответственность за имущественные интересы контрагентов, за соблюдение их прав и свобод. Анализируя способы преднамеренного банкротства , в качестве таковых, необходимо назвать действия определенные в утвержденных постановлением Правительства РФ от 27 декабря 2004 года № 855 Временных правилах проверки арбитражным управляющим наличия признаков фиктивного и преднамеренного банкротства :

1. заключение на условиях, не соответствующих рыночным отношениям и обычаям делового оборота, сделок:

- по отчуждению имущества должника, не являющиеся сделками купли-продажи, направленные на замещение имущества должника менее ликвидным;

- купли-продажи имущества, на заведомо невыгодных для должника условиях, а также с имуществом, без которого невозможна основная деятельность должника;

- связанных с возникновением обязательств должника, не обеспеченных имуществом, а также влекущие за собой приобретение неликвидного имущества;

- по замене одних обязательств другими, заключенные на заведомо невыгодных условиях.

2. Непринятие мер для взыскания дебиторской задолженности.

Вопрос о том были ли условия сделки заведомо невыгодными, а также является она прибыльной или убыточной, решается путем сопоставления ее размеров с имущественным состоянием должника, что осложняется спецификой частно-правовых отношений. Проблема квалификации содеянного как верно отмечает Н.Н. Пивоварова , состоит в сложности определения критериев, позволяющих различить правомерные действия от преступных. Как указано в Правилах № 855, заведомо невыгодные условия сделки, могут касаться цены имущества, работ и услуг, вида и срока платежа по сделке. Руководствуясь нормами Закон о банкротстве о подозрительных сделках, неравноценным встречным исполнением обязательств может выступать любая передача имущества или иное исполнение обязательств, если его рыночная стоимость существенно превышает стоимость полученного встречного исполнения обязательств. Таким образом, представляется, что данный вопрос должен решаться в зависимости от конкретной сложившейся ситуации. При этом, совершенно веерным кажется вывод Ю.В. Морозовой , касательно того, что преднамеренное банкротство, как уголовно-наказуемое деяние, может носить характер накапливаемой в течении нескольких лет неплатежеспособности, или же представлять собой единовременное деяние должника, которое сразу же привело к неспособности удовлетворить требования кредиторов.

Соглашаясь с такой позицией, следует отметить, что следственная и судебная практика в подавляющем большинстве иллюстрирует случаи накопительной неплатежеспособности в течение определенного периода времени. В частности, из доступных источников , известно, что отделом по расследованию особо важных дел СУ СК РФ по Томской области возбуждено уголовное дело по факту преднамеренного банкротства ОАО ТПО «Контур». По предварительным данным, в период с февраля 2008 года по март 2013 года лица, ответственные за ведение бухгалтерского учета и финансово-хозяйственной деятельности Общества, совершили умышленные действия, заведомо влекущие неспособность ОАО в полном объеме удовлетворить требования кредиторов, чем причинили крупный ущерб на общую сумму около 690 миллионов рублей. Неплатежеспособность, в данном случае, в результате виновных действий, имела накопительный характер в течении пяти лет.

Аналогичным примером является Приговор Киселевского городского суда Кемеровской области от 31.01.2011 года , которым Б. признан виновным в том, что он, являясь руководителем коммерческой организации в личных интересах совершил преднамеренное банкротство, т.е. умышленное увеличение неплатежеспособности предприятия ОАО за период времени с 01.01.1997 г. по ноябрь 1999 г., причинившее крупный ущерб в размере 25 000 000 рублей, а также задолженность по оплате труда в размере 2 586 000 рублей, совершенное им с 18.01.1994 г. по 09.04.1997 г. В свою очередь, представляется, что нельзя исключать ситуации, когда неплатежеспособность должника будет умышленно увеличена путем единовременного совершена крупной сделки, которая приведет к неспособности удовлетворить требования кредиторов в крупном размере.

Ключевым признаком преднамеренного банкротства, по мнению М.А. Зинковского , выступают действия собственника, руководителя бизнеса или иного аффилированного лица, наносящие ущерб кредитору в виде ненадлежащего исполнения денежных обязательств, в том числе налоговых. По мнению Н.Н. Пивоваровой , важнейшим признаком объективной стороны преднамеренного банкротства является создание или увеличение неплатежеспособности; полагая, что исключение данного термина из диспозиции ст. 196 УК РФ после поправок внесенных в 2005 г., было сделано без достаточных на то оснований.

В настоящее время, диспозиция ст. 196 УК РФ, предусматривает, что преднамеренным банкротством является совершение действий (бездействия), заведомо влекущих неспособность должника в полном объеме удовлетворить требования кредиторов по денежным обязательствам и (или) исполнить обязанность по уплате обязательных платежей, если эти действия (бездействие) причинили крупный ущерб. Согласно Закону о банкротстве, несостоятельность представляет собой признанную арбитражным судом неспособность должника в полном объеме удовлетворить требования кредиторов по денежным обязательствам, о выплате выходных пособий и (или) об оплате труда лиц, работающих или работавших по трудовому договору, и (или) исполнить обязанность по уплате обязательных платежей. Как внимательно отмечает Ю.В. Морозова , анализ указанных положений позволяет прийти к выводу, что в диспозиции ст. 196 УК РФ, по сути, повторяется определение, содержащееся в Законе о банкротстве, однако, вместо словосочетания «признанная арбитражным судом», употребляется словосочетание «заведомо влекущих», в связи с чем, логично определить диспозицию ст. 196 УК РФ, как совершение деяний, заведомо влекущих возникновение признаков банкротства. Таким образом, совершенно верным является вывод, что для привлечения лица к уголовной ответственности по ст. 196 УК РФ, является недостаточным возникновение убытков, в результате совершенных сделок или действий, которые противоречат разумным рамкам поведения, необходимо чтобы такие сделки и (или) действия создали или увеличили неплатежеспособность должника, что в результате повлекло за собой причинение крупного ущерба. Данный вывод подтверждается и судебной практикой.

Так, Приговором Георгиевского городского суда Ставропольского края от 27.04.2016 года , было установлено, что гражданка Ф., являясь генеральным директором ООО, с целью преднамеренного банкротства, путем увеличения неплатежеспособности данного Общества и уклонения от исполнения обязанностей по заключенным кредитным договорам, злоупотребляя своими полномочиями, осознавая последствия, совершила действия по отчуждению основных средств предприятия, на заведомо невыгодных для Общества условиях в собственность подконтрольной ей (Ф.) коммерческой организации по заниженной цене. Таким образом, умышленные действия Ф. лишили Общество возможности в полном объеме удовлетворить требования кредиторов, искусственно привели к ухудшению финансового состояния предприятия, создали и увеличили его неплатежеспособность, что повлекло принятие Арбитражным судом решения о признании ООО несостоятельным (банкротом), а также причинили крупный ущерб кредиторам.

Согласно Приговору Киселевского городского суда Кемеровской области от 31.01.2011 года, преступные действия Б. выразились в том, что он умышленно, в личных интересах, путем заключения фиктивного договора поставки повлекшего последующую череду иных сделок направленных на отчуждение имущества, создал кредиторскую задолженность предприятия, что привело к его неплатежеспособности и последующему банкротству.

Наступление последствий в виде крупного ущерба, является обязательным признаком рассматриваемого состава преступления и деяние, предусмотренное ст. 196 УК РФ является оконченным лишь в момент причинения такого ущерба, который в соответствии с примечанием к ст. 170.2 УК РФ, составляет денежную сумму, превышающую два миллиона двести пятьдесят тысяч рублей. Исходя из смысла ст. 2 Закона о банкротстве с качественной стороны ущерб, причиненный имущественным правам кредиторов в контексте диспозиции ст. 196 УК РФ, может выражаться в уменьшении стоимости или размере имущества должника и (или) увеличении размера имущественных требований к должнику, а также иных последствиях совершенных должником сделок или юридически значимых действий, приводящих к полной или частичной утрате возможности кредиторов получить удовлетворение своих требований по обязательствам должника за счет его имущества.

Дискуссионным является вопрос о необходимости решения арбитражного суда о банкротстве, как преюдиционного акта для привлечения к уголовной ответственности по ст. 196 УК РФ. Основываясь на научных работах и практике, Н.Н. Пивоварова , отмечает отсутствие обязательной связи между причинением крупного ущерба кредиторам и признанием должника в судебном порядке банкротом; однако полагает, что для признания лица виновным по ст. 196 УК РФ должно быть решение Арбитражного суда о признании должника банкротом, которое будет способствовать быстрейшему решению дела о виновности или невиновности по существу. Кроме того, автор отмечает, что для обнаружения признаков преступления, предусмотренного ст. 196 УК РФ требуется проведение соответствующей экспертизы, которая по своему содержанию и привлеченным специалистам практически совпадает с процедурой признания должника банкротом. Ю.В. Морозова, придерживается иной точки зрения и полагает, что для привлечения лица к ответственности по ст. 196 УК РФ не требуется обязательного признания должника несостоятельным (банкротом), достаточно установить, что действия лица были направлены на возникновение признаков банкротства и как результат привели к их появлению.

Буквальное толкование диспозиции ст. 196 УК РФ, предусматривает, что преступными признаются действия (бездействие), заведомо влекущие (а не повлекшие), возникновение у должника признаков банкротства. В связи с чем, представляется, что деяния, составляющие объективную сторону преднамеренного банкротства, могут совершаться на этапе, предшествующем возбуждению дела о признании должника несостоятельным (банкротом), а потому неспособность юридического лица или гражданина, индивидуального предпринимателя, в полном объеме удовлетворить требования кредиторов, вполне может быть установлена и помимо такого решения Арбитражного суда. Для определения признаков преднамеренного банкротства, существует специальная методика, содержащаяся в утвержденных Приказом Министерства экономического развития РФ от 5 февраля 2009 г. № 35 Методических рекомендациях по проведению финансово-экономической экспертизы, назначенной в ходе предварительного следствия, судебного разбирательства уголовных дел, возбужденных по признакам преступления, предусмотренного ст. 196 УК РФ .

Несмотря на данный вывод, судебная практика исходит из того, что в подавляющем большинстве случаев, в ходе рассмотрения уголовных дел по признакам преднамеренного банкротства, имело место решение арбитражного суда о признании должника банкротом. Можно предположить, что практика скалывается таким образом, в связи с тем, что рассматриваемые преступные деяния совершаются в частно-правовой сфере, менее подконтрольной со стороны государства, что затрудняет обнаружение факта противоправного поведения вне инициированной процедуры банкротства в арбитражном суде. В ходе процедуры банкротства должника, проведение финансового анализа, является обязательной процедурой, которая регламентировала Правилами проверки арбитражными управляющими наличия признаков фиктивного и преднамеренного банкротства, утвержденные Постановлением Правительства РФ от 27.12.2004 г. № 855.

В этой связи возникает еще один, достаточно непростой вопрос, связанный с тем, что обязанность проведения проверки о наличии признаков преднамеренного банкротства, а также вынесение заключения по итогам такой проверки, в соответствии с вышеназванными Правилами, лежит на конкурсном управляющем. Такой механизм отмечает С.С. Пылаева , направленный на выявление преступного поведения и призванный вывести на чистую воду, создает проблему, что арбитражный управляющий, в распоряжении которого находятся вся необходимая информация, становится лицом, от которого зависят результаты такой проверки. В свою очередь, арбитражный управляющий находится, под воздействием, а иногда и в некой степени в зависимости от должника, в частности, когда выбор арбитражного управляющего непосредственно или косвенно зависел от должника; в такой ситуации, арбитражный управляющий целиком и полностью может контролировать и влиять на ход и соответственно итог осуществляемой проверки. Иными словами, доверяя проведение проверки о наличии признаков преднамеренного банкротства лицу, в объективности которого нельзя быть абсолютно уверенным, лишает такую проверку всякого смысла и способствует достижению абсолютно обратного результата. В таком случае, представляется, вполне логичным и обоснованным доверить проведение соответствующей проверки иным специалистам, заинтересованность которых, в рамках производимой проверки будет исключена.

Объективная сторона преступления, предусмотренного ст. 197 УК РФ выражается в заведомо ложном публичном объявлении о несостоятельности, причинении крупного ущерба в результате указанных действий и причинной связи между ними.

Проведенный анализ позволяет отметить, что юридическая конструкция данного состава преступления вызывает наиболее противоречивые суждения в уголовно-правовой литературе. Причиной таких противоречий, по мнению исследователей , является возникшая, с момента криминализации рассматриваемого деяния, конкуренция гражданско-правовых и уголовно-правовых трактовок различных аспектов фиктивного банкротства.

В связи с существованием и неразрешенностью большого количества дискуссионных вопросов, возникающих при раскрытии признаков фиктивного банкротства, в литературе высказываются различные точки зрения, вплоть до того, чтобы исключить данный состав преступления из уголовного закона. В частности, А.Г. Ненайденко , отмечая недопустимость признания должника банкротом во внесудебном порядке, полагает, что в таком случае, статья 197 УК РФ противоречит действующему законодательству о несостоятельности (банкротстве) и не согласуется с экономической действительностью. В свою очередь, Н.Н. Пивоварова, считает недопустимым исключения данного состава преступления из УК РФ, и предлагает устранить имеющиеся противоречия, путем внесения соответствующих изменений в уголовный закон.

Исходя из буквального толкования диспозиции ст. 197 УК РФ, объявление о несостоятельности должно быть ложным, то есть таким, которое не соответствует реальной действительности, так как лицо на самом деле является платежеспособным и обладает возможностью в полном объеме удовлетворить требования кредиторов; а также публичным. При этом, в настоящее время ни Закона о банкротстве, ни УК РФ не раскрывают понятия «публичное объявление о несостоятельности». Представляется, что таким будет являться сообщение, совершенное в публичном месте, например, в СМИ, в Арбитражном суде. Согласен с такой позицией, в частности, Д.А. Туров , который под «публичным объявлением» о несостоятельности в контексте ст. 197 УК РФ, понимает обращение с заявлением о несостоятельности в Арбитражный суд, где публичность состоит в том, что копии заявления о признании должника банкротом рассылаются конкурсным кредиторам, уполномоченному органу и иным заинтересованным лицам; а в случае принятия заявления о несостоятельности и возбуждения процедуры банкротства такое сообщение публикуется на официальном сайте ЕФРСБ и в газете «Комерсантъ».

Согласно положениям Закона о банкротстве, уже при обращении в суд, должник, должен предоставить документы, подтверждающие наличие у него задолженности, а также обстоятельства, подтверждающие его неспособность в полном объеме удовлетворить требования кредиторов. В таком случае, реализуется условие публичности - открытое и гласное заявление о несостоятельности должника. Однако, при отсутствии признаков банкротства, суд отказывает в принятии заявления и в этой ситуации, факт обращения в суд уже не является общественно опасным действием, поскольку не дает должнику никаких материальных выгод. Под несостоятельностью (банкротством), согласно Закону о банкротстве, понимается признанная арбитражным судом неспособность должника в полном объеме удовлетворить требования кредиторов и (или) исполнить обязанность по уплате обязательных платежей. Исходя из чего, следует, что должник может объявить о своей ложной несостоятельности только после решения суда о признании его банкротом, и тогда, публичность будет реализована уже через опубликование данных сведений в официальных источниках.

В таком случае, очевидным является противоречие, которое выражается в том, что суд, принимает решение о признании должника банкротом при наличии соответствующих признаков; в случае же их установления, факт ложного объявления о несостоятельности отсутствует. В такой ситуации смысл рассматриваемой нормы теряется и она превращается в недействующую, что требует внесения соответствующих корректировок на законодательном уровне. Указанные противоречия, и проблемы понимания рассматриваемого состава преступления, как кажется, объясняют и практически полное отсутствие судебной практики привлечения к ответственности за анализируемое деяние.

Действующая редакция ст. 197 УК РФ не содержит указания на цель совершения фиктивного банкротства, в отличие от первоначальной редакции, где в качестве таковой выступало - введение в заблуждение кредиторов для получения отсрочки или рассрочки причитающихся кредиторам платежей или скидки с долгов, а равно для неуплаты долгов. Исключение указанной цели, как обязательного элемента, по мнению ученых, является ошибкой, в результате чего теряется главный признак преступления - общественная опасность. В свою очередь, получение отсрочки или рассрочки причитающихся кредиторам платежей, скидки или неуплату долгов, можно рассматривать в качестве тех льгот, к получению которых стремится лицо, совершающее фиктивное банкротство, в качестве льгот также может выступать заключение мирового соглашения, по которому должнику будет прощена часть долга. Исходя из чего, суть фиктивного банкротства проявляется в злоупотреблении платежеспособным субъектом теми возможностями, которые законодатель предоставляет неплатежеспособному должнику.

Деяние, предусмотренное ст. 197 УК РФ, как и иные составы криминального банкротства, является оконченным в момент причинения крупного ущерба кредиторам. Высказывается позиция, согласно которой, ущерб в рамках рассматриваемого состава преступления, может быть причинен лишь путем заключения мирового соглашения должника с кредиторами, которые были введены в заблуждение, в результате чего должник получает отсрочку выплаты долга. Однако такая позиция кажется не вполне оправданной . Так, в ходе внешнего управления и конкурсного производства, должнику предоставлена возможность отказаться от исполнения договоров и иных сделок; не подлежат начислению неустойки и иные штрафные санкции за неисполнение или ненадлежащее исполнение денежных обязательств, за исключением текущих платежей; в ходе процедур банкротства, действует запрет на предъявление требований к должнику в индивидуальном порядке, указанные требования могут быть предъявлены к должнику только с соблюдением установленного законом порядка. Кроме того, процедуры, назначаемые Арбитражным судом в деле о банкротстве, являются достаточно продолжительными по времени, в результате чего, затягиваются и сроки погашения требований кредиторов, в подобной ситуации, совершенно очевидно имеет место отсрочка и (или) рассрочка платежей, которая ранее фигурировала в диспозиции ст. 197 УК РФ в качестве цели. Таким образом, не оправданно связывать те или иные льготы и преимущества, приобретённые должником исключительно с мировым соглашением, очевидно, что они наступают для должника и в ходе иных процедур назначаемых в деле о банкротстве, которые причиняют ущерб кредиторам.

Приговором Армавирского городского суда Краснодарского края от 25.09.2010 г., Хачатурьян В.Р. и Хачатурьян А.Р. были признан виновным в совершении преступления, предусмотренного ст. 197 УК РФ и ч.5 ст.33, ст. 197 УК РФ соответственно. Было установлено, что указанные лица являлись учредителями ООО владеющие долями в размере 1/2 каждый. Хачатурьян В.Р. являлся директором организации, Хачатурьян А.Р. работал в должности заместителя директора. Указанные лица, действуя по заранее обдуманному умыслу, имея направленность на фиктивное банкротство организации, совершили следующие действия: директор ООО Хачатурьян В.Р. составил фиктивную инвентаризационную опись товарно-материальных ценностей, в которой существенно занизил стоимость остатков товара на складе, которую также подписал соучредитель Хачатурьян А.Р. Имея возможность удовлетворить требования кредиторов в полном объеме, директор общества обратился в Арбитражный суд с заявлением о признании Общества несостоятельным (банкротом), в котором указал ложные, заведомо заниженные показатели остатков товарно-материальных ценностей, скрыл наличие расчетного счета и дебиторской задолженности в крупном размере. Действуя умышленно, в нарушение Закона о банкротстве, Хачатурьян В.Р. и Хачатурьян А.Р. не предоставили в суд документы бухгалтерской отчетности на последнюю отчетную дату, где было отражено, что активы организации существенно превышали ее обязательства. На основании ложных сведений решением Арбитражного суда ООО было признано несостоятельным (банкротом), открыто конкурсное производство. Проведенной по делу финансово-экономической экспертизой было установлено, что на дату обращения в арбитражный суд, ООО сохранило положительный размер чистых активов, что позволяло организации удовлетворить требования кредиторов по денежным обязательствам в полном объеме. Заведомо ложное публичное объявление руководителем Общества о несостоятельности последнего, повлекло причинение крупного ущерба кредиторам и государству. Ввиду сокрытия имущества должника, требования кредиторов не могли быть удовлетворены за счет конкурсной массы, кроме того, действиями руководителя должника крупный ущерб был причинен Обществу, которое лишилось всех активов, не исполнило обязательств перед кредиторами и государством и прекратило хозяйственную деятельность.

Анализ наличия либо отсутствия признаков фиктивного банкротства также производится арбитражным управляющим, в соответствии с отмеченными ранее Правилами проверки арбитражными управляющими наличия признаков фиктивного и преднамеренного банкротства от 27.12.2004 г. № 855. В ходе проверки, проводится анализ значений и динамики коэффициентов, характеризующих платежеспособность должника, рассчитанных за исследуемый период. Таким образом, возникает аналогичная ситуация, как при выявлении наличия признаков преднамеренного банкротства, когда арбитражный управляющий становится лицом, от которого в исключительной мере зависят результаты проверки наличия признаков фиктивного банкротства. В данной ситуации также ставится под сомнение достоверность и объективность такого заключения, что вновь заставляет говорить о целесообразности наделения полномочиями по проведению такой проверки иных специалистов, возможность воздействия на которых, со стороны должника или кредиторов будет исключена или, по крайней мере, не так очевидна.

Глава 3. Уголовно-правовая характеристика субъективных признаков преступлений, связанных с банкротством

§ 1. Субъекты составов преступления

В отличие от большинства иных составов криминальных банкротств, диспозиция ч. 1 ст. 195 УК РФ не содержит прямого указания относительно возможных субъектов уголовно-правовой ответственности, за перечисленные в ней деяния. В качестве такового выступает физическое вменяемое лицо, достигшее возраста шестнадцати лет, как обладающее соответствующими полномочиями - руководитель юридического лица, так и гражданин, в том числе, индивидуальный предприниматель. Указанные лица, в силу имеющихся у них полномочий, для исполнения объективной стороны деяния и причинения тем самым крупного ущерба, условно отнесены к субъектам первого уровня, относительно которых мнения ученых едины. Именно указанные лица, в силу их функциональных обязанностей и характера полномочий по решению текущих вопросов хозяйственной деятельности, в большей степени имеют возможность распоряжения имуществом и иными активами управляемой организации. Анализ практики позволяет констатировать, что практически во всех случаях привлечения к уголовной ответственности по ч. 1 ст. 195 УК РФ, субъектом преступлений, выступает именно руководитель должника, в ряде случаев учредитель (участник), что является вполне объяснимым с точки зрения их правового статуса и реальных возможностей.

В то же время, специфика отношений, возникающих в процессе банкротства, их сложный и многогранный характер, значительное количество участников таких отношений, обуславливает необходимость более тщательной защиты от преступных посягательств со стороны всех лиц, имеющих возможность влиять на развитие таких отношений. В этой связи, не теряет своей актуальности обсуждение так называемого второго уровня субъектов : необходимость расширения перечня субъектов криминального банкротства ; формулирование признаков субъектов криминальных банкротств в диспозициях статей УК РФ в виде открытого перечная со ссылкой на «иных лиц, которые имеют право давать обязательные для должника указания или имеют возможность иным образом определять его действия», с разъяснением признаков последних . Так или иначе, видя разрешение указанной проблемы, ученые сходятся во мнении, что наряду со специальными субъектами уголовно-правовой ответственности за исследуемые деяния, необходимо предусмотреть возможность привлечения к уголовной ответственности и иных лиц, которые также имеют возможность определять деятельность организации и давать указания, которые в ряде случаев носят противоправный характер. В качестве таких «иных лиц» фигурируют арбитражные управляющие, вопрос о признании которых субъектами рассматриваемых деяний является весьма обсуждаемым, а также руководители ликвидационных комиссий (ликвидаторы).

Признанию указанных лиц субъектами «банкротских» преступлений препятствует отсутствие в уголовном законодательстве прямого указания на них. В данном случае, при определении субъекта преступления, возникает необходимость обращаться к специальному законодательству, что обусловлено спецификой рассматриваемой категории преступлений: согласно ст. 2 Закона о банкротстве, руководителем должника является единоличный исполнительный орган юридического лица или руководитель коллегиального исполнительного органа, а также иное лицо, осуществляющее в соответствии с федеральным законом деятельность от имени юридического лица без доверенности. Хотя введение наблюдения, согласно Закону о банкротстве, не является основанием для отстранения руководителя должника и иных органов управления должника, они могут совершать определенные действия исключительно с согласия временного управляющего, выраженного в письменной форме, (ст. 64.1.); с даты введения внешнего управления, прекращаются полномочия руководителя должника, управление делами должника возлагается на внешнего управляющего (ст. 94). При этом, согласно ст. 20.2 Закона о банкротстве, в случае, если в соответствии данным законом на арбитражного управляющего возлагаются полномочия руководителя должника, на него распространяются все требования, и по отношению к нему применяются все меры ответственности установленные федеральными законами и иными нормативными правовыми актами РФ для руководителя такого должника.

Как уже было отмечено, преступление, предусмотренное ч. 1 ст. 195 УК РФ может быть совершено при наличии признаков банкротства, как до обращения в арбитражный суд, так и в период наблюдения, финансового оздоровления и внешнего управления. Таким образом, представляется вполне целесообразным, рассматривать арбитражного управляющего в качестве субъекта уголовно-правовой ответственности за совершение неправомерных действий при банкроте (ч. 1 ст. 195 УК РФ), который став руководителем организации-должника, имеет все полномочия, позволяющие совершать противоправные действия. Поскольку на стадии наблюдения и финансового оздоровления арбитражный управляющий не приобретает статус руководителя юридического лица, а лишь в некоторой мере ограничивает деятельность последнего, арбитражный управляющий может выступать в качестве соучастника совершенного преступления. Анализируя данный вопрос, в юридической литературе высказывается предложение не только признать арбитражного управляющего субъектом уголовной ответственности за исследуемые деяния, а предусмотреть в УК РФ самостоятельную норму, закрепляющую ответственность арбитражных управляющих за действия, предусмотренные ст. 195 УК РФ, которое на данный момент не получило своей реализации.

Несмотря на малочисленное количество дел указанной категории, практике известны случаи, когда к ответственности за совершение деяний, предусмотренных ч. 1 ст. 195 УК РФ привлекался арбитражный управляющий, в частности Приговором Исикульского городского суда Омской области от 12 августа 2010 г. М. признан виновным в совершении преступления, предусмотренного ч. 1 ст. 195 УК, который, будучи назначенным Решением Арбитражного суда Омской области конкурсным управляющим СПК «Н», достоверно зная о своих обязанностях, предусмотренным Законом о банкротстве, умышленно совершил неправомерные действия при банкротстве, путем сокрытия и отчуждения имущества СПК, вызвавшие причинение крупного ущерба кредиторам в общей сумме 6 227 000 руб.

В случае ликвидации юридического лица, назначается ликвидационная комиссия (ликвидатор), к которой в соответствии с п. 4 ст. 62 ГК РФ переходят полномочия по управлению делами юридического лица и прекращаются полномочия руководителя Общества и иных органов управления. В данной ситуации именно ликвидатор становится руководителем юридического лица, действующим от имени последнего, без доверенности, для реализации своих полномочий, которые могут иметь противоправный характер. Действующее гражданское законодательство признает банкротство одной из форм ликвидации юридического лица, в виду чего, на практике часто возникает ситуация, когда ликвидация сопряжена с преступлениями, которые в своей совокупности именуются криминальными видами банкротства . А потому видится вполне целесообразным предусмотреть ликвидатора субъектом рассматриваемых преступлений. Толкование норм гражданского законодательства, позволяет признать ликвидатора руководителем юридического лица, тем не менее, отсутствие указания на последнего в диспозициях уголовно-правовых норм, как субъекта преступных деяний, создает дополнительные трудности и усложняет реализацию уголовной ответственности.

В отличие от ч. 1 ст. 195 УК РФ, законодатель, в качестве субъекта преступления, предусмотренного ч. 2 ст. 195 УК РФ, прямо называет руководителя юридического лица, его учредителя (участника), гражданина-должника, в том числе индивидуального предпринимателя. Указанный подход аналогично подвергается критике: по мнению исследователей, в такой ситуации охрана прав кредиторов значительно затруднена, что требует расширение круга субъектов , по ч. 2 ст. 195 УК РФ. Данное замечание представляется оправданным: как отмечалось ранее, в ходе процедуры ликвидации юридического лица, функции руководителя возлагаются на ликвидационную комиссию (ликвидатора), который законодателем не называется субъектом рассматриваемого преступления, хотя имеет в своем распоряжении весь арсенал средств; совершение деяний, предусмотренных ч. 2 ст. 195 УК РФ после возбуждения дела о банкротстве, в ходе какой-либо из назначенных Арбитражным судом процедур, когда управленческие полномочия субъектов, указанных в диспозиции ч. 2 ст. 195 УК РФ, значительным образом ограничиваются или вовсе прекращаются, в связи с появлением фигуры арбитражного управляющего, также ставит под сомнение правильность определения круга субъектов уголовной ответственности; в такой ситуации, неправомерное удовлетворение имущественных требований отдельных кредиторов за счет имущества должника, вполне может быть обусловлено действиями арбитражного управляющего, который не называется в качестве субъекта рассматриваемого деяния.

По данному поводу Б.В. Волженкин отмечает, что арбитражного управляющего, назначенного Арбитражным судом на той или иной процедуре дела о банкротстве, безусловно, можно считать руководителем организации-должника, в обязанности которого входит удовлетворение имущественных требований кредиторов, а потому считать субъектом преступления по ч. 2 ст. 195 УК РФ. Подтверждает указанную позицию и норма п. 1 ст. 20.2 Закона о банкротстве, в соответствии с которой, если на арбитражного управляющего возлагаются полномочия руководителя должника, на него распространяются все требования и по отношению к нему применяются все меры ответственности, установленные федеральными законами и иными нормативными правовыми актами РФ для руководителя такого должника.

Несмотря на то, что практика привлечения виновных лиц к уголовной ответственности, за совершение преступлений, предусмотренных ч. 2 ст. 195 УК РФ ничтожно мала, известны случаи, когда наряду с руководителем должника, к уголовной ответственности привлекался арбитражный управляющий. Так, приговором Кировского районного суда г. Астрахани были осуждены гражданин С. (ч. 2 ст. 195 УК РФ), который являлся директором ООО «СК», а также гражданин Х. (п. 5 ст. 33, ч. 2 ст. 195 УК РФ), который являлся временным управляющим ООО «СК». Зная, что имеющегося имущества должника ООО «СК» недостаточно для погашения требований всех кредиторов. С. при пособничестве временного управляющего Х., который дал письменное согласие банку на перечисление денежных средств должника ООО «СК» кредитору, произвел неправомерное удовлетворение требований одного кредитора, причинив крупный ущерб другим. Приговором Гуковского городского суда Ростовской области от 29.07.2015 года , виновным в совершении преступления, предусмотренного ч. 2 ст. 195 УК РФ был признан Р., который являясь конкурсным управляющим ОАО, в нарушение ст. 5, п. 1, 2 ст. 134 Закона о банкротстве, неоднократно осуществлял текущие платежи третьей и четвертой очереди, при наличии непогашенных текущих обязательствах второй очереди, причинив крупный ущерб. Таким образом, судебная практика подтверждает возможность арбитражного управляющего выступать субъектом преступных деяний, в виду чего его действия не могут оставаться вне уголовно-правовой оценки.

Диспозиция ч. 3 ст. 195 УК РФ не называет конкретных субъектов уголовно-правовой ответственности за указанные в ней деяния, в качестве такового предполагается физическое вменяемое лицо, достигшее возраста шестнадцати лет. Как правило, это сам должник, в том числе индивидуальный предприниматель, а также руководитель юридического лица. Анализ судебной практики, однозначно свидетельствует, что на сегодняшний день, в большинстве случаев, именно указанные лица выступают в качестве субъекта преступления предусмотренного ч. 3 ст. 195 УК РФ.

В 2014 году, приговором Крымского районного суда Краснодарского края, виновным в совершении преступления, предусмотренного ч. 3 ст. 195 УК РФ, признан гражданин С., который являясь учредителем и генеральным директором ООО ФСК «Росстрой», заведомо зная, что Арбитражным судом в отношении Общества открыто конкурсное производство, назначен конкурсный управляющий, умышленно нарушил положения Закона о банкротстве, чем причинил арбитражному управляющему крупный ущерб на сумму 63 787 679,49 рублей. Приговором Шпаковского районного суда Ставропольского края, за совершение деяний, предусмотренных ч. 3 ст. 195 УК РФ, был признан виновным директор юридического лица М., который, действуя умышленно, осознавая общественную опасность своих действий и желая наступления их последствий, воспрепятствовал законной деятельности арбитражного управляющего, не передал последнему бухгалтерскую документацию финансово хозяйственной деятельности, в том числе и имущество, чем препятствовал выполнению конкурсным управляющим деятельности по возмещению ущерба кредиторов, что за собой повлекло последствие в виде крупного ущерба. Решением Тихвинского городского суда Ленинградской области, за аналогичные деяния, а именно незаконное воспрепятствование деятельности арбитражного управляющего, в 2011 году был осужден индивидуальный предприниматель Г.

В свою очередь, представляется, что круг субъектов преступления по ч. 3 ст. 195 УК РФ, шире и подразумевает помимо названных лиц, также иных работников организации, отстраненных от должности руководителей, ликвидаторов, арбитражных управляющих предыдущих стадий производства по делу о банкротстве. Вполне оправданной кажется позиция признания главного бухгалтера в качестве субъекта рассматриваемого состава преступления . Несмотря на отсутствия у последнего прав принимать самостоятельные решения по распоряжению имуществом и денежными средствами организации, главный бухгалтер, в силу предоставленных ему полномочий, имеет возможность уклоняться или отказывать в передачи необходимых документов. Кроме того, представляется вполне реальным участие главного бухгалтера в совершении преступления в качестве соучастника. Наряду с руководителем должника, в обязанности которого входит передача документов, имущества и материальных ценностей, очевидно, что такие обязанности возлагаются и на председателя ликвидационной комиссии (ликвидатора), в случае, когда процедуре банкротства, предшествовала процедура добровольной ликвидации. Отсутствует единая позиция относительно признания арбитражного управляющего субъектом преступления по ч. 3 ст. 195 УК РФ: одна группа ученых , категорически отрицает такую возможность, полагая, что объектом преступных посягательств выступает правомерная деятельность арбитражного управляющего либо временной администрации; позиция других , является совершенно противоположной. Однако представляется, что именно она заслуживает внимания. Согласно ст. 94 Закона о банкротстве, органы управления должника, временный управляющий, административный управляющий в течение трех дней, с даты утверждения внешнего управляющего, обязаны обеспечить передачу всех ценностей и документации внешнему управляющему. Таким образом, нельзя полностью исключить ответственность арбитражного управляющего, возглавляющего структурные подразделения должника до введения внешнего управления. Важную роль в данном вопросе играет наличие факта отстранения руководителя должника от своей должности, а также объем выполняемых обязанностей арбитражного управляющего в ходе соответствующих процедур. В ситуации же, когда на стадии наблюдения и финансового оздоровления органы управления должника не были отстранены и осуществляли свои функции с ограничениями, установленными законом, арбитражный управляющий может выступать в качестве соучастника рассматриваемых преступных деяний. Кроме того Закон о банкротстве предусматривает случаи освобождения и отстранения внешнего (конкурсного) управляющего от исполнения возложенных на него обязанностей в деле о банкротстве, после чего, арбитражный суд утверждает нового внешнего и конкурсного управляющего соответственно. В такой ситуации, освобожденный от исполнения обязанностей внешнего (конкурсного) управляющего, обязан обеспечить передачу бухгалтерской и иной документации должника, печатей и штампов, материальных и иных ценностей в течение трех дней вновь утвержденному внешнему (конкурсному) управляющему. Вполне логично, что за неисполнения такой обязанности, при наличии признаков преступления, предусмотренного ч. 3 ст. 195 УК РФ, арбитражный управляющий должен выступать субъектом уголовно-правовой ответственности.

Ответственности за преднамеренное банкротство подлежит специальный субъект, в качестве которого уголовный закон называет физическое, вменяемое лицо, достигшее возраста шестнадцати лет, являющееся руководителем или учредителем (участником) юридического лица, а также гражданин, в том числе индивидуальный предприниматель. В соответствии с анализом имеющейся судебной практики, субъектами ответственности по ст. 196 УК РФ выступают именно руководитель, учредитель юридического лица, а также индивидуальный предприниматель. Практика привлечения к уголовной ответственности физических лиц, банкротство которых стало возможно в связи с поправками в Закона о банкротстве, вступившими в силу с 1 октября 2015г., не получила на сегодняшний день своего развития. Данное обстоятельство, как представляется, можно объяснить, во-первых тем, что с момента внесения соответствующих поправок прошел еще достаточно короткий период времени, что не позволяет говорить о какой-либо сформировавшийся практики по данному вопросу. Во-вторых, для наступления уголовной ответственности по данной категории дел, требуется причинение крупного ущерба, размер которого, должен превышать два миллиона двести пятьдесят тысяч рублей. Представляется, что такой размер ущерба более характерен для субъектов осуществляющих предпринимательскую деятельность, и выступает существенным ограничением, для привлечения к уголовной ответственности физического лица.