Анализ механизмов перераспределения полномочий между Администрацией Президента и Федеральным Собранием в РФ

Помимо принятия новой процедуры лишения гражданства, были внесены поправки об упрощении получении гражданства для граждан Украины, которым теперь достаточно лишь нотариально заверить свой отказ от украинского гражданства. Депутат «Единой России» Константин Затулин предложил дополнительно смягчить процедуру получения гражданства, предложив всем тем, чьи родственники жили на территории Российской империи или Советского Союза, вручать гражданство по облегченной схеме (по закону такое право распространяется на тех родственников, которые проживали в Российской империи и СССР, но в пределах границ современной России). Фактически, это позволило бы получить российское гражданство по облегченной процедуре гражданам, например, стран Средней Азии, Польши и Финляндии. Поправку поддержал глава ответственного за законопроект комитета - Павел Крашенинников и спикер ГД Вячеслав Володин, она должна была быть внесена к 3 чтению. Однако вмешалось государственно-правовое управление Администрации Президента, по сути наложив вето на поправку. Управление указало на тот факт, что принятие такой нормы невозможно без учета всех рисков от возможных масштабов новых заявлений на российское гражданство. Несмотря на то, что формально ГПУ (в соответствии с положением) не может влиять на статус законопроекта в 3 чтении, фактически право вето было использовано. Не помогло депутату «ЕР» Затулину и наличие поддержки со стороны профильного комитета и спикера нижней палаты. В итоге, 19 июля Госдума приняла законопроект об отзыве гражданства в третьем чтении без поправки депутата Затулина, 30 июля президент подписал закон.

Третье чтение. Визуализация вето-игроков на этапе принятия законопроекта Государственной Думой для внесения Совету Федерации. С учетом «absorbtion rule».

Рисунок 3. Конфигурация вето-игроков с учетом «absorbtion rule»

Таблица 9. Позиционирование вето-игроков: идеальные точки предпочтений

Визуализация указывает на наличие достаточно большой области изменения статуса-кво (WSQ). Администрация Президента (в лице ГПУ), межфракционная коалиция (которая внесла законопроект) и профильный комитет ГД имеют схожие предпочтения. Однако в итоге была учтена в полной мере позиция Администрации Президента, несмотря на то, что ее зона предпочтений самая малая - то есть она наиболее специфическая. АП выступала против либерализации законодательства об упрощенном порядке получения гражданства и больше поддерживала вариант с принятием нормы о присяге (в качестве основания лишения гражданства по факту ее нарушения). При этом профильный комитет изначально предлагал лишать гражданства лишь на основании терактов, как факта нарушения норм Конституции (которую обязуются соблюдать при подаче заявления на гражданство). Пунктиром обозначена позиция правового управления Госдумы, если бы она осталась неизменной с момента рассмотрения нормы о гражданстве еще в рамках «пакета Яровой» (см. прошлый рисунок). Очевидно, что предпочтения по одному и тому же вопросу (норма о лишении гражданства) значительно трансформировались. Государственная Дума, которая изначально отказалась от нормы о лишении гражданства, а также оппозиционные партии (ЛДПР, КПРФ), которые были категорически против в итоге приняли противоположную точку зрения. Во многом это стало возможно за счет формирования новой повестки именно Администрацией Президента. Если бы ее роль была бы исключительно технической, то новая попытка принять закон об отмене гражданства не увенчалась бы успехом. Институту президентства удалось не просто изменить предпочтения других вето игроков, но и пространство торга. В рамках нового законопроекта, он шел уже не по вопросу отмены/принятия нормы о лишения гражданства, но по поводу механизмов его лишения. В этом смысле, кейс подтверждает тот факт, что Администрация Президента может выступать в роли вето-игрока, а также в качестве «agenda setting» актора.

Заключение

Анализ институциональной реконфигурации полномочий между Администрацией Президента и Федеральным Собранием указывает на тот факт, что парламент утратил значимые контрольно-надзорные механизмы, а также подвержен влиянию института президентства в рамках законодательного процесса. Администрация Президента, изначально создававшаяся в качестве лишь органа технического сопровождения деятельности главы государства, трансформировалась в полноценный орган государственной власти, наделенный контрольными и законодательными полномочиями.

Совет Федерации, который изначально создавался как институциональный гарант представительства региональных интересов, посредством реформ формирования палаты утратил свою автономию. Речь идет не только об упразднении прямого представительства интересов регионов (через губернаторов и спикеров региональных заксобраний), но и о зависимости региональной исполнительной власти от Администрации Президента. Региональная исполнительная власть, будучи субъектом делегирования сенаторов, в условиях зависимости от Администрации Президента обуславливает зависимость Совета Федерации в том числе. В результате, Совет Федерации не может выступать в роли сколь-нибудь значимого противовеса исполнительной и президентской власти, что эмпирически подтверждается крайне низкими показателями применения право вето на инициативы каких-либо СПЗИ.

Контрольно-надзорные полномочия, которые позволяют осуществлять политический аудит, перераспределены в пользу Администрации Президента. Это было подробно исследовано на примере антикоррупционной политики, где ранее Федеральное Собрание влияло на повестку антикоррупционных мер. Однако после 2008 года, и особенно после создания профильного антикоррупционного управления в структуре Администрации Президента (в 2013 году), парламент утратил возможность сколь-нибудь значимого влияния на антикоррупционную политику. При этом сама Администрация Президента за счет антикоррупционного направления получила возможность влиять на назначения государственной службы и государственных должностей. Это возможно посредством полномочий проверки всех деклараций и обязательств имущественного характера чиновников и политиков. Управление имеет возможность заблокировать какое-либо назначение на основании претензий к предоставленной в антикоррупционных целях, информации. Более того, Администрация Президента получила полномочие координации силовых и правоохранительных ведомств во исполнение антикоррупционных мероприятий, а также право проведения независимых антикоррупционных контрольно-надзорных мероприятий. Столь широкий перечень полномочий подразумевает подотчетность органа и возможность мониторинга его деятельности. Однако отсутствие собственного сайта, какой-либо подотчётности легислатуре или гражданскому обществу в полной мере оформляет централизацию антикоррупционной политики. Такая конфигурация чревата политизацией антикоррупционных мер, которые могут стать инструментом подавления политических противников из федеральной легислатуры в том числе. Данные тезисы лишь усиливают значимость иных исследований, например, формирования Счетной Палаты и института уполномоченного по правам человека. В них было зафиксировано перераспределение кадровых полномочий от парламента к Администрации Президента. Такая же модель конфигурации полномочий в отношении антикоррупционной политики лишь усиливает асимметрию контроль-надзорных функций, где Администрация Президента явно доминирует над Федеральным Собранием.

Рассмотренные институциональные трансформации законодательных полномочий Администрации Президента, а также детальный анализ конкретных кейсов позволяет сформулировать тезис о том, что президентская администрация во многом является вето-игроком законодательного процесса. Причем речь идет не только о влиянии на статус законопроектов, но и о возможности влиять на формирование регуляторной повестки. Таким образом, институт президентства является вето игроком не только в конечной стадии подписания или отклонения законов. Полномочия Администрации Президента подразумевают участие института президентства в законодательном процессе как до внесения законопроектов в Государственную Думу, так и во время их прохождения в нижней палате парламента. Причем речь идет не только о внесении необходимых с точки зрения Администрации поправок, но и о блокировке законодательных инициатив в некоторых случаях. Тогда лишь отлагательное вето президента, в рамках рассмотрения конкретных законодательных инициатив, может трансформироваться в вето абсолютное.

Исследованные законодательные полномочия Администрации Президента позволяют посмотреть на проблематику взаимодействия президента и парламента с другого ракурса. Если чаще всего низкая конфликтность двух ветвей власти объясняется через лояльность «партии власти» в Федеральном Собрании, то настоящее исследование может стать основой для новой объяснительной модели. Она может быть сформулирована в виде тезиса о том, что возможность Администрации Президента влиять на статус законопроектов сразу в нескольких точках вето значительно минимизирует вероятность появления таких законов, которые бы категорически не устраивали главу государства. В этом смысле ранее высказывавшийся тезис о том, что роль «фильтра» законодательной повестки выполняет Совет Думы может быть пересмотрен. На это может указывать тот факт, что 2004 год стал рекордным с точки зрения процента одобренных законопроектов - президент подписывал закон с первого раза в 97% случаев (в 90% случаев с 2000-2003 и в 67% с 1996-1999). Именно в 2004 году Государственно-правовое управление президента получило право влиять на статус законопроектов в нескольких точках вето.

В рамках кейс-стади конкретных случаев участия Администрации Президента в качестве вето-игрока, были идентифицированы конфликтные ситуации не только между парламентом и институтом президентства, но и между президентской властью и правительством. Данное наблюдение формирует тезис о том, что Администрация Президента во многом заменяет роль Государственной Думы в качестве потенциального оппонента правительственным законодательным инициативам. Статистика показывает, что парламент крайне редко пользуется правом вето в отношении законопроектов, подготовленных правительством. Если во время второго созыва Госдумы, доля отклоненных законопроектов правительства (нижней палатой) составляла 21%, то уже в шестом созыве - лишь 2,6% от общего числа отклоненных законопроектов всех СПЗИ. В условиях наличия доминирующего партийного вето игрока, законопроекты правительства фактически могут быть заблокированы с очень малой долей вероятности, поскольку достаточно их одобрения со стороны партийного вето игрока («Единой России»). Это может значительно снизить политическую стабильность (в понимании Цебелиса), поскольку в такой ситуации изменение статуса-кво не представляется сколь-нибудь сложным. Однако возможности влияния Администрации Президента на статус законопроектов любых СПЗИ позволяет институционализировать противовес со стороны института президентства. В этом смысле, именно президентская администрация наделена соответствующими властными механизмами, в то время как парламент в отношении инициатив правительства выполняет скорее функцию точки вето (арены внесения законодательных инициатив), а не роль полноценного вето-игрока (посредством партийного вето-игрока).

Более того, возможность президентской администрации вносить свои коррективы в нескольких стадиях законодательного процесса повышает институциональную устойчивость законодательной функции главы государства. Если в 90-е годы президент был вынужден принимать Указы вместо федеральных законов в случаях, когда главу государства не устраивало выработанное парламентом регулирование, то теперь возможности учесть волю института президентства в рамках федеральных законов значительно расширились. Данная проблематика рассматривалась в исследованиях, где был сформулирован тезис о том, что президенту чаще всего выгоднее закрепить регулирование той или иной отрасли именно в виде федерального закона, поскольку его сложнее отменить или трансформировать, в то время как президентские указы слабее с точки зрения институционализации регулирования.

Расширение полномочий Администрации Президента (как контроль-надзорных, так и законодательных), при наличии бланкетных норм в положениях о структурных подразделениях президентской администрации максимизируют адаптируемость органа государственной власти в интересах института президентства. Такой институциональный механизм наделяет многие символические полномочия президента реальным институциональным инструментарием их применения, увеличивая дисбаланс политического влияния в сторону главы государства. В это время, Федеральное Собрание, посредством институциональных трансформаций утратило целый ряд механизмов политического аудита и законотворчества, что дополнительно ограничивает потенциал реального разделения властей политического режима Российской Федерации.

Литература

1. Официальный отзыв № 3159п-П4 на проект федерального закона № 1039149-6 // Правительство РФ.

2. Указ Президента РФ от 07.03.1996 N 342 «Вопросы Главного государственно - правового управления Президента Российской Федерации» // СПС «КонсультантПлюс».

3. Указ Президента РФ от 21.12.1996 N 1750 «Об Управлении кадровой политики Президента Российской Федерации» (ред. от 12.10.1998) // ИПО «Гарант».

4. Указ Президента РФ от 15.04.1997 N 352 «О внесении изменений и дополнений в Положение об Администрации Президента Российской Федерации, утвержденное Указом Президента Российской Федерации от 2 октября 1996 г. N 1412» // СПС «КонсультантПлюс».

5. Определение Конституционного Суда РФ от 29.05.1997 N 55-О «О прекращении производства по делу о проверке конституционности Указа Президента Российской Федерации от 2 октября» // СПС «КонсультантПлюс».

6. Постановление ГД ФС РФ от 22.01.1998 N 2134-II ГД (ред. от 23.03.2018) «О Регламенте Государственной Думы Федерального Собрания Российской Федерации» // СПС «КонсультантПлюс».

7. Федеральный закон от 05.08.2000 N 113-ФЗ «О порядке формирования Совета Федерации Федерального Собрания Российской Федерации» // СПС «КонсультантПлюс».

8. Указ Президента РФ от 03.06.2000 N 1013 (ред. от 17.08.2000) «О формировании Администрации Президента Российской Федерации» // СПС «КонсультантПлюс».

9. Указ Президента РФ от 13.05.2000 N 849 (ред. от 30.01.2001) «О полномочном представителе Президента Российской Федерации в федеральном округе» // СПС «КонсультантПлюс».

10. Федеральный закон от 06.10.1999 N 184-ФЗ (ред. от 04.07.2003) «Об общих принципах организации законодательных (представительных) и исполнительных органов государственной власти субъектов Российской Федерации» // СПС «КонсультантПлюс».

11. Указ Президента РФ от 24.11.2003 N 1384 «О Совете при Президенте Российской Федерации по борьбе с коррупцией» // СПС «КонсультантПлюс».

12. Указ Президента РФ от 04.10.2001 N 1185 (ред. от 25.11.2003) «О комиссии при Президенте Российской Федерации по предварительному рассмотрению кандидатур на должности судей федеральных судов» // СПС «КонсультантПлюс».

13. Указ Президента РФ от 06.04.2004 N 490 «Об утверждении Положения об Администрации Президента Российской Федерации» // СПС «КонсультантПлюс».

14. Указ Президента РФ от 08.06.2004 N 727 «Об утверждении Положения об Управлении Президента Российской Федерации по вопросам государственной службы» // СПС «КонсультантПлюс».

15. Федеральный закон от 06.10.1999 N 184-ФЗ (ред. от 11.12.2004) // СПС «КонсультантПлюс».

16. Указ Президента РФ от 27.12.2004 N 1603 (ред. от 11.02.2006) «О порядке рассмотрения кандидатур на должность высшего должностного лица (руководителя высшего исполнительного органа государственной власти) субъекта Российской Федерации» // СПС «КонсультантПлюс».

17. Указ Президента РФ от 03.02.2007 N 129 (с изм. от 11.08.2007) «Об образовании межведомственной рабочей группы для подготовки предложений по реализации в законодательстве Российской Федерации положений Конвенции Организации Объединенных Наций против коррупции от 31 октября 2003 г. и Конвенции Совета Европы об уголовной ответственности за коррупцию от 27 января 1999 г». // СПС «КонсультантПлюс».

18. Указ Президента РФ от 29.07.2004 N 988 (ред. от 19.11.2007) // СПС «КонсультантПлюс».

19. Указ Президента РФ от 19.05.2008 N 815 «О мерах по противодействию коррупции» // СПС «КонсультантПлюс».

20. Указ Президента РФ от 25.06.2004 N 799 (ред. от 02.12.2008) «Об утверждении Положения об Управлении Президента Российской Федерации по кадровым вопросам и государственным наградам» // СПС «КонсультантПлюс».

21. Федеральный закон «О противодействии коррупции» от 25.12.2008 N 273-ФЗ (последняя редакция) // СПС «КонсультантПлюс».

22. Указ Президента РФ от 31.03.2010 N 396 «О внесении изменений в состав Совета при Президенте РФ по противодействию коррупции и в состав Президиума этого Совета, утвержденные Указом Президента РФ от 19 мая 2008 г. N 815 // СПС «КонсультантПлюс».

23. Федеральный закон от 03.12.2012 N 229-ФЗ «О порядке формирования Совета Федерации Федерального Собрания Российской Федерации» // СПС «КонсультантПлюс».

24. Федеральный закон от 06.10.1999 N 184-ФЗ (ред. от 25.12.2012) «Об общих принципах организации законодательных (представительных) и исполнительных органов государственной власти субъектов Российской Федерации» // СПС «КонсультантПлюс».

25. Федеральный закон от 02.11.2013 N 303-ФЗ «О внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации» // СПС «КонсультантПлюс».

26. Указ Президента РФ от 03.12.2013 N 878 «Об Управлении Президента Российской Федерации по вопросам противодействия коррупции» // СПС «КонсультантПлюс».

27. Указ Президента РФ от 16.09.2008 N 1362 (ред. от 24.06.2014) // СПС «КонсультантПлюс».

28. Федеральный закон от 28.06.2014 N 196-ФЗ // СПС «КонсультантПлюс».

29. Указ Президента РФ от 28.05.2004 N 699 (ред. от 25.07.2014) «Об утверждении Положения о Государственно-правовом управлении Президента Российской Федерации» // СПС «КонсультантПлюс».

30. Указ Президента РФ от 13.04.1996 N 549 (ред. от 12.02.2015) «Об утверждении Положения о порядке взаимодействия Президента Российской Федерации с палатами Федерального собрания» // СПС «КонсультантПлюс».

31. Распоряжение Президента РФ от 18.07.2017 N 260-рп // СПС «КонсультантПлюс».

32. Указ Президента РФ от 11.07.2013 N 620 (ред. от 19.07.2017) // СПС «КонсультантПлюс».

33. Федеральный закон от 29.07.2017 N 243-ФЗ // СПС «КонсультантПлюс».

34. Указ Президента РФ от 19.09.2017 N 431 «О внесении изменений в некоторые акты Президента Российской Федерации в целях усиления контроля за соблюдением законодательства о противодействии коррупции» // СПС «КонсультантПлюс».

35. Указ Президента РФ от 02.04.2013 N 309 (ред. от 09.10.2017) «О мерах по реализации отдельных положений Федерального закона «О противодействии коррупции» // СПС «КонсультантПлюс».

36. Указ Президента РФ от 19.12.2014 N 795 (ред. от 18.10.2017) // СПС «КонсультантПлюс».

37. Указ Президента РФ от 28.07.2012 N 1060 (ред. от 18.10.2017) «Об утверждении состава Совета при Президенте Российской Федерации по противодействию коррупции и состава Президиума этого Совета» // СПС «КонсультантПлюс».

38. Гельман В.Я. Из огня да в полымя: российская политика после СССР. - БХВ-Петербург, 2013. - 256 с.

39. Нисневич Ю.А. Аудит политической системы посткоммунистической России. - Материк, 2007. - 302 с.

40. Нисневич Ю.А. Государственная власть современной России. - М.: Аспект Пресс, 2008. - 494 с.

41. Норт Д. Институты, институциональные изменения и функционирование экономики / Пер. с англ. АН Нестеренко; предисл. и науч. ред. БЗ Мильнера. - М.: Фонд экономической книги «Начала», 1997. - 180 с.

42. Помигуев И.А. Роль вето-игроков в федеральном законодательном процессе в современной России: дис. … канд. (д-ра) полит. наук. - М., 2016.

43. Logvinenko I. The politics of electoral reform in the Russian State Duma, 1993-2005: дис. - Villanova University, 2007.

44. Абелинскайте В.Э. Влияние политической элиты на трансформации властных институтов современной России // Проблемный анализ и государственно-управленческое проектирование. - 2015. - Т. 8. - №. 2 (40). - С. 82-95.

45. Бусыгина И.М., Филиппов М. Политическая модернизация государства в России: необходимость, направления, издержки, риски. - М.: Фонд «Либеральная миссия, 2012. - 244 c.

46. Гельман В.Я. Из огня да в полымя (Динамика постсоветских режимов в сравнительной перспективе) // Полис. Политические исследования. - 2007. - №. 2. - С. 81-108.

47. Гельман В.Я. Институциональное строительство и неформальные институты в современной российской политике // Полис: Политические исследования. - 2003. - №. 4. - С. 6-25.

48. Гельман В.Я. Политические партии в России: от конкуренции-к иерархии // Электоральное пространство современной России. Политическая наука. - 2009. - С. 27-49.

49. Гельман В.Я. Расцвет и упадок электорального авторитаризма в России // Журнал политической философии и социологии политики «Полития. Анализ. Хроника. Прогноз». - 2012. - №. 4 (67). - С. 65-88.

50. Голосов Г.В., Лихтенштейн А.В. «Партии власти» и российский институциональный дизайн: теоретический анализ // Полис. Политические исследования. - 2001. - №. 1. - С. 6-14.

51. Голосов Г. Электоральный авторитаризм в России // Pro et contra. - 2008. - Т. 12. - №. 1. - С. 22-35.

52. Дж.Х. Линц. Опасности президентства // Русский Журнал. - 1997. - С. 1-16.

53. Зуйков А.В. Администрация Президента Российской Федерации: вчера, сегодня, завтра // Конституционное и муниципальное право. - 2009. - №. 8. - С. 21-30.

54. Зырянов С.Г. Институционализация демократических выборов в России: уроки первого единого дня голосования // Социум и власть. - 2013. - №. 5 (43). - С. 33-41.

55. Краснов М. А. Законодательно закрепленные полномочия Президента России: необходимость или сервилизм? // Сравнительное конституционное обозрение. - 2011. - №. 4. - С. 91-103.

56. Медушевский А. Н. Конституционная модернизация России: стратегия, направления, методы // Закон. - 2013. - №. 12. - С. 41-52.

57. Нисневич Ю. А. Политический непотизм как механизм формирования и контроля Совета Федерации // Проблемы постсоветского пространства. - 2016. - №. 1. - С. 60-76.

58. Нисневич Ю. А. Экспроприация контрольных органов Федерального Собрания - парламента Российской Федерации // Проблемы постсоветского пространства. - 2015. - № 1 (3). - С. 127-140.

59. Петров Н. В. Политическая механика российской власти: субституты против институтов // Вестник общественного мнения. Данные. Анализ. Дискуссии. - 2009. - №. 4. - C. 5-23.

60. Помигуев И. А. Концепция вето-игроков: новый подход в изучении форм правления // Политическая наука. - 2014. - Т. 1. - С. 199-210.

61. Помигуев И. А. Совет Государственной Думы: реальный вето-игрок или технический исполнитель? // Polis: Journal of Political Studies. - 2016. - №. 2. - С. 171-183.

62. Туровский Р. Ф. Практики назначения губернаторов: инерция и радикализм в политике центра // Журнал политической философии и социологии политики «Полития. Анализ. Хроника. Прогноз». - 2009. - №. 2. - С. 72-89.

63. Федосов П. А. и др. Перспективы российского федерализма: федеральные округа, региональные политические режимы, муниципалитеты // Полис. Политические исследования. - 2002. - Т. 4. - №. 4. - С. 159-183.

64. Харитонова О. Г. Недемократические политические режимы // Политическая наука. - 2012. - №. 3. - C. 9-30.

65. Чеботарев Г. Н. Разделение властей в Российской Федерации-важнейший конституционный принцип функционирования правового демократического государства // Вестник Тюменского государственного университета. Социально-экономические и правовые исследования. - 2013. - №. 3. - С. 16-23.

66. Andrews J. T., Montinola G. R. Veto players and the rule of law in emerging democracies // Comparative Political Studies. - 2004. - Vol. 37. - N. 1. - P. 55-87.

67. Colton T. J., Skach C. The Russian Predicament // Journal of Democracy. - 2005. - Vol. 16. - N. 3. - P. 113-126.

68. De Sousa L. Anti-corruption agencies: between empowerment and irrelevance // Crime, law and social change. - 2010. - Vol. 53. - N. 1. - P. 5-22.

69. Gandhi J., Przeworski A. Authoritarian institutions and the survival of autocrats // Comparative political studies. - 2007. - Vol. 40. - N. 11. - P. 1279-1301.

70. Ganghof S. The Empirical Uses of Theoretical Models: The Case of Veto Player Theory // Political Studies Review. - 2017. - Vol. 15. - N. 1. - P. 49-59.

71. Geddes B. Why parties and elections in authoritarian regimes? // Annual meeting of the American Political Science Association. - 2005. - P. 456-471.

72. Goodin R.E. Institutions and their design // The theory of institutional design / Ed. By R.E. Goodin. Cambridge: Cambridge University Press, 1996. - P. 1-53.

73. Hall P., Taylor R. Political science and the three institutionalisms // Political studies. - 1996. - Vol. 44. - N. 5. - P. 936-957.

74. Hallerberg M. Empirical applications of veto player analysis and institutional effectiveness // Reform Processes and Policy Change. - 2011. - P. 21-42.

75. Haspel M., Remington T. F., Smith S. S. Lawmaking and decree making in the Russian Federation: Time, space, and rules in Russian national policymaking // Post-Soviet Affairs. - 2006. - Vol. 22. - N. 3. - P. 249-275.

76. Heilbrunn J. R. Anti-corruption commissions: Panacea or real medicine to fight corruption // World Bank Institute. The Many Faces of Corruption. - 2004. - P. 7-9.

77. Immergut E. M. Institutions, veto points, and policy results: A comparative analysis of health care // Journal of Public policy. - 1990. - Vol. 10. - N. 4. - P. 391-416.

78. Krol G. Legislative performance of the Russian State Duma: the role of parliament in an authoritarian regime // East European Politics. - 2017. - Vol. 33. - N. 4. - P. 450-471.

79. Magaloni B., Kricheli R. Political order and one-party rule // Annual Review of Political Science. - 2010. - Vol. 13. - P. 123-143.

80. Orttung, R., 2002. EWI Russian Regional Report, 7(5). P. 4.

81. Pope J., Vogl F. Making anticorruption agencies more effective // Finance and Development. - 2000. - Vol. 37. - N. 2. - P. 6-9.

82. Remington T. F. The Russian Federal Assembly, 1994-2004 // The Journal of Legislative Studies. - 2007. - Vol. 13. - N. 1. - P. 121-141.

83. Remington T. F., Smith S. S., Haspel M. Decrees, laws, and inter-branch relations in the Russian Federation // Post-Soviet Affairs. - 1998. - Vol. 14. - N. 4. - P. 287-322.

84. Remington T. Patronage and the party of power: President-Parliament relations under Vladimir Putin // Europe-Asia Studies. - 2008. - Vol. 60. - N. 6. - P. 959-987.

85. Ross C. Putin's federal reforms and the consolidation of federalism in Russia: one step forward, two steps back! // Communist and Post-Communist Studies. - 2003. - Vol. 36. - N. 1. - P. 29-47.

86. Sanders E. Historical institutionalism // The Oxford handbook of political institutions. - 2006.

87. Shepsle K. A. Rational choice institutionalism // The Oxford handbook of political institutions. - 2006. - P. 23-38.

88. Singh S. P., Dunn K. P. Veto Players, the Policy?Making Environment and the Expression of Authoritarian Attitudes // Political Studies. - 2013. - Vol. 61. - N. 1. - P. 119-141.

89. Tsebelis G. Veto players: How political institutions work. - Princeton University Press, 2002. - 344 p.

90. Wehner J. Institutional constraints on profligate politicians: The conditional effect of partisan fragmentation on budget deficits // Comparative Political Studies. - 2010. - Vol. 43. - N. 2. - P. 208-229.

91. Караваев А. Бедных прокатят мимо города // gazeta.ru. - 2016.

92. Караваев А. Зеленый свет: за въезд в города денег не возьмут // gazeta.ru. - 2017.

93. Конституция Российской Федерации от 25 декабря 1993 года, с изменениями от 30 декабря 2008 года // Российская газета. - 2009. - № 4831 (0).

94. Курилова А. Граждане неграждане // Коммерсант. - 2017.

95. Петров С. Поправки против демпинга // Деловая Россия. - 2015.

96. Распопова А. «Мы и так за все платим, какой платный въезд».

97. Самохина С. Вступающих в граждане приведут к присяге // Коммерсант. - 2017.

98. Самохина С. Гражданство РФ восстанавливают в границах Российской Империи // Коммерсант. - 2017.

99. Самохина С. Константина Затулина оставили в прежних границах // Коммерсант. - 2017.

100. Самохина С. Хамраев В. Лишение гражданства дополнят и изменят // Коммерсант. - 2017.

101. Синергиев И. Госдума передумала лишать россиян гражданства // Коммерсант. - 2016.

102. Хамраев В. Депутаты подошли к присяге // Коммерсант. - 2017.

103. Хамраев. В. Террористов расписывают по законам // Коммерсант. - 2016.

Размещено на Allbest.ru