Идея "либерального консерватизма" в политической философии Н.Я. Данилевского

Третья форма «европейничанья» - подведение фактов русской действительности под категории и понятия, выработанные европейской общественной мыслю и выражающие явления, свойственные только Западу. Так, и на Руси не было и не может быть ни аристократизма, ни демократизма, а есть лишь европействующие аристократы и подражающие европейцам демократы. Аристократизм О.Бисмарка и демократизм Д.Гарибальди - жизненны, полнокровны, в то же время, как их русские копии - карикатурны; нигилизм русской молодежи - явление того же подражательного порядка, недаром, он связан с материализмом, таких проповедников безбожья, как К.Фогт, К. Бюхнер, Л.Фейербах, Ч.Дарвин. Если мысль, обличает Данилевский, уподобляют выделению мочи, а человека производят от обезьяны, то не может сохраниться ничего священного, почитаемого; драгоценные святыни для новейших нигилистов, представляются суевериями, пережитками первобытных «табу». Конституционализм и парламентаризм - тоже чисто европейские изобретения, а в России единственно жизненный принцип - самодержавие; только государь выражает интересы народа, а парламент в России был бы просто шутовством.

Весь неоднозначны и в большей мере консервативны высказывания Данилевского о роли массовой печати, способствующей «европейничанью»: нельзя проповедовать чуждые народу мнения и взгляды, задача прессы - способствовать согласию и порядку. Да вообще, «самым худшим проводником убеждений должно признать периодическую печать, особенно же ежедневные газеты»[29], поскольку разнообразие трактуемых ими предметов не позволяет ни на чем сосредоточиться.

Проводниками убеждений могут быть, школы, университеты, правительственные учреждения, наконец, серьезные сочинения, но не ежедневная печать. В чем же тогда ее значения? Оно состоит в пробуждении и уяснении публикой ее собственных интересов. Человек, читая прессу, должен чувствовать, что его мысли, его мнения, только ясно выраженные и подкрепленные вескими аргументами. Уяснив свои интересы, он обсуждает их с другими и обнаруживает, что большинство знакомых думает аналогичным образом. «Газеты… суть акушеры общественного мнения, помогающие ему явиться на свет Божий » [30]. Убеждения редакции не должны заслонять от нее интересов большинства, проводить противоречащие этим интересам идеи - значит сделать газету ничтожной. И потому, заключает Данилевский, цензура, опять изобретение Запада, вовсе не нужна в России, он одобряет произведенную Александром II отмену цензуры с заменой ее мерами «предостережений». Вообще русская цензура , эта «неразумная и страшная сила» оказала медвежью услугу обществу: «Неопределенно-западнические и прямо-нигилистические» идеи могли открыто излагаться в печати и страстно проповедоваться, а «издания славянофилов, как наиболее вреднейшие, запрещались одно за другим: «Молва», «Парус», «День», «Москвич» - как костями покрыли скорбный путь, которым должно было пробиваться русское самобытное направление»[30].

Стоит отметить, что западники высоко ценили эту позицию Данилевского: «Какова бы ни была внутренняя ценность тезисов «России и Европы», - писал западнический журнал «Вестник Европы» в некрологе на смерть Данилевского, - в большой эрудиции, в даре ясного легкого изложения, в искренности и твердости убеждений автору ее ни в коем случае отказать нельзя». И далее: «… большой заслугой Данилевского было то, что он стоял за свободу мнений… даже в богословских вопросах, полемизируя с Владимиром Соловьевым по отношению православной церкви к католической». Он выражал искреннее сожаление о запрете, наложенном на некоторые произведения Л.Толстого … в его пассиве нет тех ошибок и противоречий, которыми так богата история нашего неославянофильства»[31] .

«Европейничанье» - немощь и слабость русского духа, особенно в высших слоях образованного общества, и, чтобы излечиться от болезни, недостаточно указов власти и словесной проповеди. Следует прежде всего поднять и возбудить дух народа. Для этого нужно укрепить союз со всеми братьями-славянами, освободить тех, кто находится под европейским ярмом, и встать «лицом к лицу» с настоящим врагом - с европейской цивилизацией. Необходима борьба , которая «заставила бы возненавидеть идолослужение и поклонение своим открыто объявленным врагам и противникам»[32].

Понятно, разъясняет Данилевский, почему Запад стремиться ослабить русское государственное начало и лишить Россию культурно самостоятельности, но странно, как могут находится среди русских просвещенные умы, которые готовы помочь в этом Западу. Они, подобно П.Я. Чаадаеву, не видят в русской истории, в русской культуре никаких самобытных ценностей, не видят будущего России; русский народ они считают невежественным и темным, неспособным к творчеству; Россия для них - пустая скорлупа, в которую нужно «вдунуть силу Запада». Но зачем нужна Россия, если ей суждено оставаться бледной копией западной культуры? Ошибка западников, по Данилевскому, вытекает из неверного представления о соотношении национального и общечеловеческого, из неумения увидеть в России самостоятельный культурный тип.

Западник А.И. Герцен, относившийся в целом отрицательно к славянофильской программе, считал, что славянофилы способствовали пробуждению национального самосознания. Но уже в раннем славянофильстве содержались идейные элементы, которые со временем неизбежно трансформировались в прямую апологетику самодержавия, в проповедь обскурантизма и национальной исключительности. Так, считая свободу общественного мнения основой народной жизни, а всякое посягательство на нее святотатством, славянофилы выступали против правовых гарантий этих свобод, против конституции, поскольку формальное признание государством общественного мнения якобы нарушит исконные устои русской и государственной жизни, создаст искусственную преграду между государством и народом, властью и общественностью.

У Данилевского, К.Н.Леонтьева, М.Н.Каткова мысль о духовном единстве русского народа стала основанием для осуждения демократических идей и гражданских свобод занесенных извне и чуждых славянскому духу. На лицо явно противоречие, с одной стороны Данилевский активно призывал к общинному самоуправлению, но с другой стороны не допускал и мысли о возможности конституционного правления в России, считая, что самодержавный монарх своевременно и полностью выражает волю народа, пользуется его безусловным доверием. «Россия есть едва ли не единственное государство, - писал он, - которое никогда не имело (и по всей вероятности. никогда не будет иметь) политической революции, имеющей целью… изгнание законно-царствующей династии и замещение ее другой»[33].

Политические взгляды Данилевского в этом отношении были более консервативны, чем взгляды И.В. Киреевского и А.С.Хомякова. Национальная идея была для него не источником поэтического вдохновения и возвышенных мечтаний, а политическая реальность, которую он обосновывал с присущей ему обстоятельностью и реализмом естествоиспытателя, не стесняя крайне националистических выводов. Данилевский - убежденный монархист и противник революции; он не превозносит, подобно Хомякову, святость и величие свободного слова и убежден, что противоправительственные мнения и высказывания следует запрещать.

Его отношение к европейской культуре двойственно и не беспристрастно: признавая ее достижения в области государственности, политических свобод, науки и искусства, он отмечает «насильственность» характера европейцев, искажение ими религиозной истины, односторонность науки, а самое главное - вред европейских культурных влияний. Он вообще не видит в русской общественно-политической жизни каких-либо серьезных изъянов, кроме одного - «европейничанья», некритического подражания европейским учениям, вкусам и моде. В тоже время Данилевский, практически ни где не говорит, не говорит о проблемах и социальной несправедливости дворянско-помещичьего строя, все зло, по его мнению, идет исключительно с Запада.

Идейный союзник Данилевского Леонтьев пошел еще дальше, по пути консерватизма и национализма. Он призывал «подморозить Россию», бороться с просвещением, могущим занести западную «заразу», и считал, что пора «делать реакцию», просил государя «держать нас покрепче».

Обычно этапы оживления славянофильских настроений совпадали с периодами внешней и внутренней реакции: так было во второй четверти XIX века - после разгрома декабристов, а затем и в 1880ые годы, когда отмечен наибольший успех «России и Европы», названной тогда «библией славянофильства».

Царское правительство начало наступление на гражданские и политические свободы, одновременно ведя очень активную силовую политику по отношению к Турции и на Балканах, полагая удобным оправдать свои действия, и в первую очередь вмешательства во внутренние дела народов, особым исторически предназначением России, призванной освободить братьев славян от гнета мусульман и католиков, и народу который сам был во многих отношениях несвободен, внушалась мысль о его освободительной миссии. Правда, славянофильство открыто никогда не было государственной доктриной; его идеологи последнего предвоенного периода занимали крайне правые позиции и были лишь теоретическим резервом правительства.

И еще одно важное обстоятельство, сблизившее их с правительством: до возникновения социал-демократической идеологии в России, славянофильство могло оставаться независимой силой, способствовать пробуждению и объединению русской общественности, патриотических сил, однако после появления социалистической партии в России, оно уже было вынуждено стать адептом охранительной идеологии.

Славянофильство как направление общественно-политической мысли просуществовало вплоть до первой мировой войны. По мере того как ход исторического развития разрушал один за другим политические идеалы славянофилов о незыблемости русской общины, о глубокой религиозности народа, о единении народа и государя, славянофильство теряло под собой почву и вырождалось в тенденциозную политическую доктрину правого, монархического и националистического толка.

В начале XIX века националистические тенденции в Европе и в остальных частях мира заявили о себе шумно, но неглубоко, так как не выработали еще зрелой идеологии. Мысль о том, что одна культура должна уступить место другой, более высокой, слиться с этой новой культурой, не имела еще в то время идеологического смысла апологетики великодержавного шовинизма. Если движимый мировым духом культурно-исторический процесс един, то теоретически нет никакой трагедии в подчинении одной культуры другой, в отречении от привычных ценностей во имя других, в которых общечеловеческое начало развито полнее и глубже. Но в конце XIX века практически и теоретически дело уже обстояло иначе: выросло национальное самосознание, выросло соперничество между европейскими нациями, усилился политический национализм, малые нации стали требовать самоопределения.

Идея единства и общечеловеческого характера культуры обнаружила свою противоречивость: любая нация, достигшая политического и военного могущества, могла претендовать, на то, что именно она полнее всего отражает общечеловеческое культурное начало и на его основе призвана объединить мир. Необходимо было найти федеративный принцип для культурного единства человечества, помимо национальной общности. Отказавшись от идеи единства мировой культуры, поздняя славянофильская мысль встала на путь обоснования автономии национальной культуры, оправдания узких националистических интересов, за которыми стояли, как правило, интересы господствующих классов. Данилевский, таким образом, стал одним из пионеров этого направления.

Итак, подводя некоторые предварительные итоги, можно констатировать следующие особенности политических взглядов Данилевского, и его позиции по отношению к славянофильству.

Во-первых, философские и культурологические проблемы определяют сферу его теоретических интересов, он укрепляет старые славянофильские лозунги чрезвычайно широким материалом мировой истории. От первых славянофилов его отличает системность мышления, а его работы знаменуют начало нового этапа развития славянофильской концепции.

Во-вторых, Данилевский радикальным образом меняет славянофильскую методологию исследования и способы аргументации: вместо философских метафизических моделей мировой истории Гегеля и Шеллинга, введены натуралистические схемы и аргументы из области естественных наук.

В-третьих, работы Данилевского свидетельствуют о перерождении идеологии и политической позиции последнего этапа русского славянофильства, сам философ уходит от некоторых установок славянофилов. Если у ранних славянофилов присутствует резкая критика некоторых чудовищно нелепых сторон русской действительности, отчетливо звучит требование свободы для крестьян, то у Данилевского, налицо симпатии к социалистическому устройству, и резкая критики демократии западного образца. Конечно, о демократических настроениях ранних славянофилов нужно говорить с осторожностью, их можно обнаружить лишь в сравнении с последующим этапом эволюции этого рода. «Освободительная идея только заглянула в славянофильство, чтобы пойти своей, другой дорогой», - писал исследователь. И далее: «Их демократизм был достаточного роста, чтобы перешагнуть через бюрократию, но почтительно останавливался перед землевладением и дворянством»; «славянофильство выродилось в национализм в «славянобесие», в оправдание сущего, в злобу и раздражение против тех, кто продолжал звать к борьбе, к критике, к отказу от старорусских московских преданий»[34].

Данилевский помог славянофилам сделать значительный шаг навстречу официальной народности своей декларацией монархического начала как основополагающего качества национального характера и русской государственности, своим утверждением исторической роли православия и идеей мессианской роли России. Интересным фактом, является то, что советский историк М.Н. Покровский, достаточно убедительно, показал как его политические взгляды и философия влияли даже на К.П. Победоносцева и Александра III [35].

Данилевский много сделал для того, чтобы сгладить неоднородность, пестроту настроений и тенденции славянофильства; после него у славянофилов и поддерживающей их среды нет теоретиков, и это политико-философское направление угасло. Даже гений и слава Достоевского, по существу, не смогли гальванизировать труп славянофильства, и в дальнейшем лишь отдельные его темы и идеи звучат то у Соловьева, то у Бердяева и некоторых других философов.

Что касается исторической и политической прогностики и обоснования культурно-исторической миссии Росси, Данилевский идет значительно дальше славянофилов и, по сути дела, разрабатывает программу не только внешней, но и внутренней политики - избавление от заразы «европейничанья», усиление самодержавных начал государственности, ослабление бюрократического аппарата, укрепление политической роли крестьянской общины и местного самоуправления, проповедь истинности православия, уважение к национальным обычаям и формам быта; обеспечивающую пути России и ее приоритеты в обновлении мировой культуры.

Примечания к главе 2

1. Сорокин П.А. Человек. Цивилизация. Общество. М. 1992. С. 451.

2. Данилевский Н.Я. Россия и Европа. Взгляд на культурные и политические отношения Славянского мира к Германо-Романскому. М.,2011. С. 541.

3. Там же. С. 195.

4. Там же. С.210.

5. Там же. С. 201.

6. Там же. С. 210.

7. Там же. С. 533.

8. Там же. С. 526.

9. Там же. С. 113.

10. Янов А.Л. Славянофилы и Константин Леонтьев (Русская консервативная мысль XIX века и ее интерпретаторы).//Вопросы философии. 1969.№8. С. 56.

11. Данилевский Н.Я. Указ соч. С.207.

12. Новый энциклопедический словарь. СПб., 1911. Т.15.С 88-90.

13. Первые 15 лет существования Санкт-Петербургского Славянского благотворительного общества. СПб., 1883. С. 843.

14. П.П. Семенов. История географического общества. СПб., 1900. С. 37-40, С. 108-122.

15. Пыпин А.С. История русской этнографии. СПб., 1890. С. 231-275.

16. Надеждин Н.И. Об этнографическом изучении народности русской// Записки Русского Географического Общества. 1847. Кн.2 С. 61-115.

17. Данилевский Н.Я. Указ соч. С. 352.

18. Галактионов А.А. Органическая теория как методология социологической концепции Н.Я. Данилевского//Российская социология: Сб.СПб. 1993. С. 41-42.

19. Данилевский Н.Я. Указ соч. С.206.

20. Там же. С. 213.

21. Новый энциклопедический словарь. Указ соч. С. 494.

22. В частности именно таким образом о месте Н.Я. Данилевского в рядах славянофильства такие исследователи русской политической истории, как П.Н. Милюков, Н.И.Кареев.

23. Фридрих Шеллинг: Pro et Contra. Творчество Фридриха Шеллинга в оценке русских мыслителей и исследователей. СПб. 2001. С.134-135.

24. Данилевский Н.Я. Указ соч. С.124.

25. Там же. С.318.

26. Там же. С.61

27. Там же. С.64

28. Там же. С.133

29. Там же. С.304.

30. Там же. С.306

31. Н.Н. Страхов Борьба с Западом. М., 2010. С. 269.

32. Там же. С. 275.

33. Данилевский Н.Я. Указ соч. С.324.

34. Славянофильство: Pro et Contra. Творчество и деятельность славянофилов в оценке современников. СПб., 2009. С.164.

35. Покровский М.Н. Дипломатия и войны царской России в XIX столетии. Сборник статей. М., 1923. С.230-231.

Заключение

Русская политическая философия - обширная глава в истории национального самосознания, которую во второй половине XIX- начале XX века писали историки и философы, литераторы и социологи, критики и поэты; среди них наиболее известны - К.Н. Леонтьев, В.С. Соловьев, Н.А. Бердяев, В.В. Зеньковский, Н.К. Михайловский, Г.В. Плеханов.

Н.Я. Данилевскому в этом ряду принадлежит одно из самых значительных мест, поскольку он впервые предложил целостную, яркую, методологически обоснованную концепцию развития мировой культуры, оригинальную теорию локальных цивилизаций как культурно-исторических типов. Данилевский трактует культурно-исторический тип, как организм, что позволяет ему рассматривать общество как целостность, охватывающую в своем развитии всех основные сферы деятельности человека и преодолеть односторонние концепции общественного развития.

Влияние его идей на современников и последующие поколения политических мыслителей и философов, отечественных и зарубежных, трудно переоценить. Полемика, которая разгорелась при появлении, его основного труда «Россия и Европа», активизировала отечественную политико-философскую мысль, в обсуждении проблем книги рождались новые плодотворные идеи и оригинальные концепции. Эта полемика не затухала на протяжении всего XX века, она продолжается и сегодня, в XXI веке, когда Россия вновь на «переломе» и ищет в своем общественно-политическом историческом опыте, ответы на актуальные вопросы современности.

Анализируя роль Данилевского в развитии отечественной философии и общественно-политической мысли, можно упрекнуть философа в ошибке отождествления культуры с конкретно-исторической этнической общностью, отчасти, в теоретической не обоснованности границ между культурно-историческими типами, в неоправданном изоморфизме социальных и биологических законов, однако в тоже время, значение его теории для становления национального самосознания чрезвычайно велико. Именно Данилевский, дал первое полное и развернутое доказательство идеи «особого пути» и «органической цельности», анализ всех основных тем и проблем составляющих идейно-мировоззренческий комплекс отечественной консервативной традиции.

Данилевский не был противником политики умеренного реформизма. Он отрицал лишь не вызванные потребностями реальной жизни радикальные перемены под влиянием модных западных идей. Политическая философия Данилевского, а также его система взглядов на государство и общество не могут быть сведены к апологии «старого», «отжившего» и враждебного ко всем прогрессивным тенденциям социального развития. Классический либерализм призывает к универсальным, интернациональным ценностям, а консерватизм в понимании Данилевского отличается повышенным вниманием к национально-культурным особенностям политического развития. В тоже время Данилевский выступает против либерального понимания государства, как средства «только обеспечить жизнь, имущество, личную честь и свободу», он утверждает, что народность составляет «существенную основу государства», главная цель, по его мнению: «есть именно сохранение народности».

Данилевский понимал необходимость политических преобразований, для успешного развития общества и государства. Он был уверен, что успешное развитие государства, возможно только в том случае, если при реформировании политической системы, будут учитываться первоначальные особенности, заложенные в культурно-историческом типе.

Данилевский, выступая за необходимость политических свобод и более широкого местного самоуправления и самоорганизации общества, жестко критиковал бюрократию; в то же время, видел в распространении идей либерализма и марксизма опасное «европейничанье», предлагая уберечь русскую самобытность, самодержавной властью, политикой культурного изоляционизма. Эти рекомендации история отвергла. Не заметив пролетаризации деревни, нарастающих социальных противоречий, излишне уповая на стойкость национального, религиозного духа, он никак не мог предвидеть, что община, основа русской экономической жизни, обернется колхозами, которые принципиально разрушили саму идею «почвенности» отменой личного права на землю, а глубинная религиозность в дальнейшем не сможет оказать сопротивления атеистической пропаганде. После развала СССР и становления в России демократического государства, политические установки Данилевского на уменьшение роли бюрократического аппарата и усиления местного самоуправления и самоорганизации, снова приобретают актуальность.

Н.Я. Данилевский, критиковал не столько европейскую цивилизацию, он отдавал должное ее научно-техническим достижениям, сколько европейскую культуру, в частности религию и политику, говорил об опасностях процесса урбанизации, насилия, нигилизма, нравственного цинизма, о ее духовной скудности и творческом бессилии. Эти оценки и позиции позднее поддержат О.Шпенглер, П.А. Сорокин, К.Н. Леонтьев, Н.А. Бердяев. Стоит отметить, что это критика приобретает эсхатологический характер.

При этом высказывания Данилевского лишены романтизма и истерии, ему еще видится выход, перспективы; он полон надежд и энергично зовет к делу все традиционные элементы и таланты России. Победа славянского типа культуры видится ему как реализация воли Провидения, и потому является высшей нравственной ценностью, а гарантии справедливости предлагаются в духе позитивистского утилитаризма И. Бентама и Дж.Миля.

В отечественной политологии Данилевский, фактически первым заявил о необходимости учитывать культурные факторы при формировании политической структуры общества, включая сюда исторический опыт, традиции общества, стереотипы мышления, а также географические, континентальные и регионально-стратегические особенности. При этом он не впадает в так называемый географический детерминизм.

Вопрос о существовании общечеловеческих ценностей, ставится на сегодняшний день довольно часто, но признавая его правомерность, следует подчеркнуть, что стандартизация и унификация различных по своей природе культур, приводит к обезличиванию человека. Поэтому консерватизм, исходящий из постулата «вне традиции нет личности», стремящийся рассматривать индивида и социум в их неразрывной связи, привлекает все больше внимание. Именно Данилевский одним из первых возвестил о грядущем наступлении эпохи «среднего человека» знаменующей собой глубокий упадок цивилизации. Учитывая тот факт, что культурная идентичность России, на сегодняшний день, находится под угрозой глобализации, феномен отчуждения человека, стал приобретать совершенно новые формы.

Однако, наряду с признанием значимости материальных факторов в жизни страны, важнейшим аспектом его политической философии, является акцент на духовные основы общества, к которым он относит религию, право, историю. Более того, он утверждает, что сама социальная общность, социальные и политические институты по своей природе имеют духовную основу. Для адекватного создания политических форм государства, необходимо осознание, что политические формы непосредственно связаны с жизнью народа - его природой, климатом, размерами страны, судьбой, характером, религиозной верой, укладом жизни, чувством, волей. То есть то, что составляет культурно-исторические особенности любого общества. Поэтому никакие формы политического строительства на могут находиться в разрыве с их духовными основами, быть чем-то формальным. Нет единой всех устраивающей политической системы. Каждая форма соответствует национальной культуре и ее историческому типу, характеру, укладу общества. Само же общество не является застывшей, закостеневшей системой отношений и институтов, а есть живой, органично саморазвивающийся организм. Главное, успех общественно-политического развития страны зависит от обновления общества, воспитания чувства патриотизма и любви к своей Родине, и ее национальной культуре.

Политическая программа Данилевского основана не просто на стремлении опереться на традицию, при обосновании своих взглядов, но на трактовке их как исходной точки политики и национального менталитета.

Политическая конкуренция должна иметь не только правовые, но и морально-ценностные рамки. Политические партии, как левые, так и правые должны опираться на то, чтобы понимание свободы, справедливости, равенства, соответствовало ценностным основаниям нашей цивилизации, а не было бы поверхностным заимствованием из иных культурно-исторических типов. Идея «народности» - признание достоинства каждого человека, его свободы и ответственности, необходимость не только умственного, но и морально-нравственного развития гражданина.

Политическая философия Данилевского, есть сочетание либеральных и консервативных традиций с опорой на древнюю традицию русского православия. Являясь глубоко верующим человеком, Данилевский, остается «светским», социально ориентированным философом и ученым. Для современного российского общества его философия, общие принципы «либерального консерватизма» остаются актуальными.

Библиографический список

1. Аксаков И.С. Наше знамя русская народность. М., 2008.

2. Бажов С.И. Философия истории Н.Я. Данилевского. М., 1997.

3. Бакун Д.С. Просвещенный консерватизм. Российские мыслители о путях развития Российской цивилизации. М., 2012.

4. Волынский А.Л. Достоевский. Философско-религиозные очерки. СПб., 2011.

5. Галактионов А.А. Органическая теория как методология социологической концепции Н.Я. Данилевского//Российская социология: Сб. СПб., 1993.

6. Гегель. Г. Политические произведения. М., 1978.

7. Голосенко И.А. Социальная философия славянофильства // Социологическая мысль в России: Сб. Л., 1978.

8. Гросул В.Я. Русский консерватизм XIX столетия, идеология и практика. М., 2000.

9. Гулыга А.В. Творцы Русской идеи. М., 2006.

10. Данилевский Н.Я. Россия и Европа. Взгляд на культурные и политические отношения Славянского мира к Романо-германскому. М., 2011.

11. Данилевский Н.Я. Дарвинизм. Критическое исследование Т.1. 1885.

12. Данилевский Н.Я. Дарвинизм. Критическое исследование Т.2. 1889.

13. Данилевский Н.Я. Сборник политических и экономических статей. 1890.

14. Достоевский Ф.М. Дневники писателя. Т.1. СПб., 2011.

15. Достоевский Ф.М. Дневники писателя Т.2. СПб., 2011.

16. Дудзинская Е.А. Славянофилы в общественной борьбе. М., 1983.

17. Есюков А.И., Честнейшин Н.В., Честнейшина Д.А. Социальная философия русского консерватизма. М., 2009.

18. Ионин Л.Г. Апдейт консерватизма. М., 2010.

19. Каплин А.Д. Славянофилы, их сподвижники и последователи. М., 2011.

20. Кареев Н.И. Историография. Теория исторического процесса. М., 2011.

21. Леонтьев К.Н. Избранные письма (1854-1891). СПб., 1993.

22. Леонтьев К.Н. Славянофильство и грядущие судьбы России. М., 2010.

23. Лосский Н.О. История русской философии. М., 1991.

24. Маякунов А.Э. Политический идеал в философско-исторической концепции Н.Я. Данилевского. СПб., 1994.

25. Милюков П.Н. Разложение славянофильства Н.Данилевский, К. Леонтьев, Ф. Достоевский. М., 1893.

26. Михайловский Н.К. Аналогический метод в общественной науке // Отечественный записки №7, 1869.

27. Мыльников А.С. Народы Центральной Европы: формирование национального самосознания в XVIII-XIX веке. СПб. 1997.

28. Надеждин Н.И. Об этнографическом изучении народности русской // Записки Русского Географического Общества. 1847. Кн.2

29. Недошвин В.М. Данилевский "Россия и Европа". К вопросу об истории и теории славянофильства // Отечественная история: Опыт, проблемы, ориентиры исследования. Вып. 5. М., 1990.

30. Нугманова H.A. Н.Я. Данилевский о всемирно-историческом процессе: основные понятия и категории. Вестник МГУ. 1997. Сер. 8. №2.

31. Пайпс Р. Русский консерватизм и его критики. Исследование политической культуры. М., 2008.

32. Первые 15 лет существования Санкт-Петербургского Славянского благотворительного общества. СПб., 1883.

33. Платонов О.А. Славянофилы. Историческая энциклопедия. М. 2009.

34. Покровский М.Н. Дипломатия и войны царской России в XIX столетии. Сборник статей. М., 1923.

35. Пыпин А.С. История русской этнографии. СПб., 1890.

36. Робин К. Реакционный дух. Консерватизм от Эдмунда Берка до Сары Пейлин. М., 2013.

37. Розанов В.В. Литературные изгнанники Н.Н.Страхов, К.Н. Леонтьев. Собрание сочинений Т.13.М., 2001.

38. Рормозер Г. Новый консерватизм: вызов для России. М., 1996.

39. Семенов История географического общества. СПб., 1900.

40. Сканлан Д. Достоевский как мыслитель. СПб., 2000.

41. Славянофильство: Pro et Contra. Творчество и деятельность славянофилов в оценке современников. СПб., 2009.

42. Соколов Э.В. Культурология. Очерки теорий культур. М., 1994.

43. Соловьев B.C. Данилевский Н.Я. // Соловьев B.C. Собрание сочинений. В 2 т. Т.2. М., 1990.

44. Соловьев Э.Г. У истоков русского консерватизма// Полис. 1997. №3.

45. Сорокин П.А. Человек. Цивилизация. Общество. М., 1992.

46. Страхов Н.Н. Борьба с Западом. М., 2010.

47. Степун Ф.А. Освальд Шпенглер и закат Европы. М., 1922.

48. Султанов Н.В. Социальная философия Н.Я. Данилевского: конфликт интерпретаций. СПб., 2001.

49. Тойнби А. Цивилизация перед лицом истории. М., 1993.

50. Фридрих Шеллинг: Pro et Contra. Творчество Фридриха Шеллинга в оценке русских мыслителей и исследователей. СПб., 2001.

51. Цимбаев Н.И. Славянофильство. М., 1985.

52. Шапошников Л.Е. Консерватизм, модернизм и новаторство в русской православной мысли XIX-XXI. СПб., 2006.

53. Шпенглер О. Закат Европы Т.1. СПб., 2011.

54. Шпенглер О. Закат Европы Т.2. СПб., 2011.

55. Шпенглер О. Политические произведения. М., 2009.

56. Янов А.Л. Славянофилы и Константин Леонтьев (Русская консервативная мысль XIX века и ее интерпретаторы). // Вопросы философии. 1969. №8. Размещено на Allbest.ru