Неопределенность порядка и способов применения компенсации нематериального вреда юридическим лицам, вызывающая амбивалентность в судах, осложняется ограничительным толкованием, что называется от противного, в сравнении с компенсацией морального вреда без законодательного установления критериев и оснований ее взыскания, что не может не влиять на степень защищенности нематериальных благ юридического лица, в особенности - деловой репутации. О необходимости устранения указанной неопределенности высказывался и Конституционный Суд РФ, рекомендуя законодателю в максимально сокращенные сроки установить порядок присуждения и взыскания компенсации нематериального вреда юридическим лицам в соответствии с международными правовыми стандартами. Первые изменения, направленные на разграничение морального и нематериального вреда и их компенсации, произошли еще в 2013 г. Однако их введение в законодательство, вопреки ожидаемым улучшениям, почти полностью «сковало» применение норм о компенсации нематериального вреда, причиненного деловой репутации юридического лица, что, как справедливо отметил А.И. Бычков, было обусловлено формулировкой нормы в новой редакции ст. 152 ГК РФ с прямым указанием на исключение возможности применения в отношении юридических лиц норм о компенсации морального вреда. Настолько формальный подход к способам защиты права был позднее справедливо пресечен Верховным Судом РФ, поскольку отсутствие регламентации нематериального вреда юридическим лицам еще не означает, что нематериальное благо, которому причинен вред, как то деловая репутация юридических лиц, не подлежит судебной защите. Верховный Суд РФ также напомнил о позиции Конституционного Суда относительно природы нематериального вреда юридическому лицу и способах ее компенсации. Данная позиция Конституционного Суда РФ, по мнению некоторых исследователей, демонстрирует признание высшими судебными органами государства существования нематериального вреда, ее причинно-следственную связь с нарушением нематериальных прав юридического лица, т.е. признание за юридическим лицом таких нематериальных прав, и признание возможности применения непоименованного в законе способа защиты права как компенсация нематериального (репутационного) вреда. Нематериальный вред, причиненный деловой репутации, подлежит компенсации несмотря на то, что подобный способ защиты деловой репутации законодательно не предусмотрен, а природа такого вреда отлична по своему содержанию от морального вреда, в связи с чем, основания его возникновения также отличны от оснований морального вреда. Хоть в анализируемом Обзоре практики не было дано конкретное определение вреда деловой репутации юридического лица, можно говорить об ориентировочных критериях, которые выделил Верховный Суд РФ: всякое умаление деловой репутации, которое может быть выражено в форме различных неблагоприятных последствий как имущественного, так и неимущественного характера.

2.3 Практическое применение категории нематериального вреда деловой репутации

Компенсация как способ защиты деловой репутации является целерациональной, поскольку она направлена не на восстановление первоначального положения потерпевшего и возмещение вреда как такового, а на «уравновешивание неимущественной потери», ее восполнение. Однако распространение среди судов получила противоположная позиция, которая, как отмечают некоторые исследователи, зиждется на буквальном толковании норм гражданского законодательства, а именно - на отказе в компенсации причиненного деловой репутации вреда, поскольку ГК РФ не содержит такого способа защиты права (а суды не вправе своим толкованием изменять содержание установленных законодателем норм). Кроме того, по своей природе такая компенсация очень близка к природе компенсации морального вреда, прямой запрет использования которой как способа защиты прав юридического лица предусмотрен ст. 152 ГК РФ. Именно таким образом суды делают вывод об исключительно имущественном характере любого причиняемого юридическому лицу вреда, что обуславливает недопустимость компенсации нематериального вреда, выраженного в любой форме.

Коренной перелом в указанных представлениях о нематериальном вреде юридическому лицу случился относительно недавно. Так, непоименованный способ защиты, коим признается компенсация нематериального вреда юридическому лицу, появился в российской правоприменительной практике благодаря решениям ЕСПЧ, отраженным в позиции Конституционного Суда РФ, получившей, в свою очередь, широкое применение посредством репликации в позициях Высшего Арбитражного Суда РФ. Как указал Конституционный Суд РФ, применимость конкретного способа защиты права определяется природой субъекта, т.е. природой юридического лица. Посягательство с целью умаления нематериальных благ юридического лица, в частности деловой репутации, может иметь последствием возникновение нематериального вреда либо нематериальных убытков, при чем, вред, причиненный в результате умаления деловой репутации, по своим природе и содержанию, а также последствиям в случае нарушения права на нематериальное благо отличен от морального вреда, причиненного гражданину.

Последовательной критике со стороны и теоретиков, и практиков, которой подверглось указанное Определение Конституционного Суда РФ, следует отдать должное. Указывая на исключительность, особенность природы нематериального вреда, нематериальных убытков, Конституционный Суд РФ не раскрывает содержание данных понятий, ограничиваясь лишь обобщенной характеристикой в форме абстрактного отличия такого вреда от морального. Кроме того, признание наличия нематериального вреда происходит на основе ч. 2 ст. 45 Конституции РФ, устанавливающей возможность защиты прав и свобод любыми не запрещенными законом способами, хотя ст. 12 ГК РФ, содержащая неисчерпывающий перечень способов защиты, тем не менее ограничивает перечень допустимых способов защиты теми, которые прямо предусмотрены в законе, что, следует отметить, в практике приводит к формализации подхода к защите нарушенных прав. В этом случае признание Конституционным Судом РФ права юридических лиц требовать компенсации за нематериальный вред, причиненный умалением деловой репутации, не отразится на возможности реализации данного требования на практике, поскольку ни способа защиты как компенсация нематериального вреда, ни самого термина «нематериальный вред» в законодательстве не упоминается. Тем более, что Конституционный Суд РФ ранее сам выражал позицию о допустимости применения для защиты или восстановления нарушенных прав лишь тех способов защиты права, которые предусмотрены законом для каждого конкретного права или интереса, т.е. отвечающих критерию допустимости.

Конечно, критика не была разгромной: позиция Конституционного Суда РФ, пусть и не имеющая четких формулировок, помогла восстановить баланс защищаемых прав и интересов юридических лиц в соотношении с гражданами, разрешив давний вопрос о возможности взыскания компенсации за нематериальный (репутационный) вред, причиненный юридическому лицу умалением его деловой репутации, тем самым признав существование такого вреда. Подобная позиция подчеркивает необходимость разграничения морального вреда, причиняемого гражданину, и нематериального вреда, причиняемого юридическому лицу, на основе специфики их правовой природы, учитывающей особенности каждого из субъектов, их правовую сущность. Во многом это объяснило неэффективность и нежизнеспособность существовавшей ранее нормы о защите деловой репутации юридического лица, базирующейся на аналогии механизмов реализации двух, казалось бы, совершенно различных институтов, т.к. регулирование компенсации нематериального вреда не может являться достаточным, представляя из себя единственную отсылочную норму. Однако, даже допускаемая аналогия с учетом некоторых особенностей правового содержания категории вреда могла бы быть применима. Так, по мнению О.В. Дмитриевой, следует выделять вред как категорию объективную, принимающую вид морального вреда гражданину или репутационного вреда юридическому лицу в зависимости от субъекта, его правовой природы, т.е. разграничивать моральный и репутационный вред как разновидности нематериального вреда - частные аспекты одного целого. Справедливо и замечание автора о значимости категории вреда как таковой, не принимая во внимание формальное видовое разделение, поскольку юридическое лицо, хоть и не способно испытывать эмоции, переживать страдания и негативные чувства в связи с умалением его деловой репутации, не должно из-за этого лишаться права на восстановление справедливости, попранной посягательством на его нематериальное благо - деловую репутацию, посредством взыскания компенсации за причиненный вред нематериальному благу. Таким образом, Определение Конституционного Суда РФ от 04.12.2003 № 508-О, несмотря на некоторую его неоднозначность и отсутствию в законе правовых категорий, на которые ссылался Суд, сыграло значимую роль в признании за юридическим лицом права на компенсацию нематериального вреда в случае умаления его деловой репутации.

Проблему отсутствия формального закрепления норм о способах защиты деловой репутации юридических лиц и индивидуальных предпринимателей Верховный Суд РФ решил в 2016 г., указав на возможность для таких субъектов требовать возмещения убытков, вызванных распространением порочащих сведений. Решение это вряд ли было универсальным, поскольку умаление деловой репутации юридического лица не может имманентно влечь возникновение убытков (реального ущерба), но может выражаться на первых порах лишь в общем снижении уровня доверия клиентов, контрагентов и, в целом, нейтрализации/ухудшении мнения об этом конкретном юридическом лице. И уже в первом полугодии 2017 г. Верховный Суд РФ выразил однозначное мнение о возможности компенсации репутационного вреда юридическому лицу, сделав при этом традиционные оговорки о требовании совокупности фактических обстоятельств для признания заявленной компенсации обоснованной и справедливой, как то подтверждение сформированной в конкретной сфере деловых отношений репутации, наступления неблагоприятных последствий в связи с распространением порочащих сведений и факт умаления деловой репутации (снижение уровня доверия к репутации, полная утрата доверия). Объективны ли эти критерии, скорее формализованы по примеру доказывания убытков, что, безусловно, отражается на эффективности реализации механизма компенсации нематериального вреда юридическому лицу и порождает новые дискуссии о допустимости и порядке взыскания такой компенсации, которые будут изучены нами в следующей главе.

Таким образом, российский правоприменитель в лице судов хотя и признает существование в отношении деловой репутации юридического лица нематериального вреда, по своему содержанию самостоятельному, вопрос о доказывании такого вреда не имеет четкого ответа, критерии определения наличия нематериального вреда деловой репутации и его размера также сложно назвать однозначными, хотя ориентиром для российской практики в данном вопросе и являются нормы международного права, решения ЕСПЧ. В то же время, очевиден тот факт, что без выработки собственного механизма реализации права на компенсацию нематериального вреда, причиненного деловой репутации юридического лица, говорить об эффективной защите прав и нематериальных благ юридических лиц не приходится.

3. Способы защиты деловой репутации юридического лица

Деловая репутация, будучи явлением двойственной природы нематериального блага и экономического фактора, обладает особой ценностью, что не может не вызывать объективной потребности в закреплении и развитии в законодательстве эффективных способов ее защиты, т.е. учитывающих ее специфику. Наряду с установленными в законе способами защиты деловой репутации юридического лица такими, как опровержение сведений, опубликование ответа в СМИ, замена или отзыв документа, послужившего источником распространения порочащих сведений, удаление/запрещение или пресечение распространения таких сведений, признание сведений не соответствующими действительности, взыскание убытков, высшими судебными инстанциями поддерживается позиция о допустимости применения компенсации нематериального вреда, причиненного умалением деловой репутации, как непоименованного способа защиты права. Однако высказываемая на протяжении длительного времени такая позиция мало повлияла на упорядочивание и единообразие практики, и едва ли способствовала интенсификации механизма правовой защиты в форме компенсации, хотя и была признаваема в качестве эффективного способа защиты права, особенно в случаях правонарушений, посягающих непосредственно на деловую репутацию юридического лица, как, в частности, в случае диффамации. Именно целью и результатом диффамации является умаление деловой репутации, при неправомерном использовании деловой репутации ее умаление может стать следствием такого правонарушения (но не является целью как таковой), в то время как иные правонарушения, имеют первостепенную направленность на нарушение исключительных прав. В виду чего, нами будут исследованы правовые аспекты защиты деловой репутации посредством компенсации нематериального вреда в случае ее диффамации, возможности применения данного способа защиты, его обоснованности и эффективности.

3.1. Нарушение права на деловую репутацию

Посягательство на деловую репутацию может быть различных видов, но как непосредственно затрагивающие репутацию следует выделить такие формы, как неправомерное использование деловой репутации и диффамацию. При неправомерном использовании репутации происходит несанкционированное ее использование, имеющее целью не умаление репутации, а применение ее в собственных целях для получения выгоды. Неправомерное использование может быть в форме использования товарного знака, знака обслуживания, фирменного наименования или коммерческого обозначения и др. (напр., изготовление и продажа товаров под торговой маркой известной фирмы). Неправомерное использование не всегда, но обычно может привести к снижению уровня доверия потребителей к юридическому лицу, ухудшению их мнения о добросовестности и деловых качествах такого юридического лица, что будет свидетельствовать о умалении деловой репутации, ухудшению ее характеристик. Наиболее эффективным способом защиты деловой репутации в случае ее незаконного использования признается опровержение не соответствующих действительности сведений, пресечение использования результатов интеллектуальной деятельности и приравненных к ним средств индивидуализации, непосредственно ассоциирующихся с юридическим лицом, его деловой репутацией, т.е. в обобщенном понимании - пресечение использования деловой репутации.

В отличие от неправомерного использования репутации непосредственная цель умаления самой деловой репутации присуща диффамации. Несмотря на отсутствие легального закрепления данного термина, регулирование общественных отношений, обозначаемых этим термином, а именно - отношений по поводу противоправного распространения сведений (позволяет включить в множество, обозначаемое термином, как сведения ложного порочащего характера, так и только ложного), фактически происходит на основе норм Главы 8 ГК РФ. На уровне судебного правоприменения согласно позиции Верховного Суда РФ диффамация как правовое явление признается тождественным распространению не соответствующих действительности порочащих сведений. Однако в праве некоторых зарубежных стран и в международном праве, откуда и пришла дефиниция, озвученная Верховным Судом РФ, диффамация как термин широко используется, в том числе и на практике. Более того, там диффамация чаще всего признается уголовно-наказуемым деянием, что не свойственно российскому законодательству, хотя и выделяемые некоторыми исследователями разновидности диффамации позволяют говорить о возможности уголовной ответственности в случае диффамации. В среде российских исследователей права единого взгляда на дефиницию диффамации и ее критерии, характеристики нет. Некоторые предлагают понимать под диффамацией распространение ложных порочащих сведений, выделяя при этом полную и усеченную (распространение любых ложных сведений) диффамацию, другие - нарушение права на честь, достоинство, деловую репутацию и доброе имя посредством распространения порочащих сведений, носящих персональный и, в силу этого, незначимый для функционирования общества характер, при котором ложность сведений не имеет решающего значения. Также под диффамацией некоторыми понимается распространение порочащих сведений, соответствующих действительности, или же распространение без согласия лица истинных сведений, составляющих его личную или семейную тайну, которые не имеют значения для общества. Однако более практичным представляется в рамках данной работы придерживаться официальной позиции Верховного Суда РФ о понимании термина «диффамация», т.е. распространенных сведений, носящих характер и ложных, и порочащих. Если рассматривать диффамацию как правонарушение, то ее отражение обнаруживается не только в гражданско-правовой сфере (как деликта, где вина причинителя вреда презюмируется), но и в административно-правовой как оскорбления, и в уголовно-правовой сферах как клевета. Разграничение между отраслевыми видами диффамации следует проводить, во-первых, по объекту: именно гражданско-правовая диффамация подразумевается как умаление непосредственно деловой репутации, в то время как в других отраслях нет такой спецификации объекта; во-вторых, по критерию вины: только при гражданско-правовой диффамации вина не является обязательным условием ответственности, в других сферах вина - один из составообразующих элементов противоправного наказуемого деяния; и в-третьих, по виду санкций: если в уголовно-правовой и административно-правовой сферах санкции в основном представляют из себя штраф, реже - обязательные работы (для уголов.), то для гражданско-правовой диффамации меры ответственности более разнообразны - от опровержения распространенных сведений до компенсации нематериального вреда. Указанные отраслевые виды диффамации являются самостоятельным и не зависят друг от друга, что отмечает и Верховный Суд РФ. С позиции эффективности способов защиты нарушенного субъективного права, его максимально возможного восстановления гражданско-правовая ответственность выделяется некоторыми исследователями как оптимальная, поскольку предоставляет потерпевшему ряд преимуществ, непосредственно связанных с самим нарушенным правом. В первую очередь отмечается направленность гражданско-правовой ответственности на восстановление нарушенного права, учитывающая обстоятельства совершения нарушения и индивидуальные потребности субъекта права при защите нарушенного права. Кроме того, как преимущество выделяется неотвратимость ответственности даже в случае отсутствия вины причинителя вреда, а также возможность защиты права и в том случае, когда причинителя вреда сложно либо невозможно установить. На требования о защите нематериального блага, как то деловой репутации, не распространяются и сроки исковой давности согласно ст. 208 ГК РФ, кроме случаев предусмотренных законом, а также возможность обращения требования к законным представителям правонарушителя и отсутствие института амнистии, который мог бы освободить от ответственности правонарушителя. Исторически под диффамацией понимали правонарушение, близкое по составу к клевете, однако отличающееся способом совершения - через публикацию в печати, и моментом совершения - в момент публичного распространения, озвучивания порочащих сведений вне зависимости от соответствия таких сведений действительности, и лишь сравнительно недавно приобрела статус гражданско-правовой категории, и в случае совершения диффамации теперь предусматривается гражданско-правовая ответственность.

Диффамация имеет своей целью умаление достоинства, чести, деловой репутации лица (в отношении юридических лиц - деловой репутации) и основывается на противоправном, недобросовестном интересе диффаматора, что предопределяет эффективность такого способа защиты деловой репутации, как компенсации причиненного вреда, поскольку имеет направленность на устранение негативных последствий, связанных с умалением деловой репутации как нематериального блага с экономическим содержанием, на материальную компенсацию понесенных потерь, претерпеваемых неудобств, средства от компенсации зачастую идут на восстановление уровня подвергшейся посягательству деловой репутации. Однако признание компенсации одним из эффективных судебных способов защиты незначительно влияет на разрешение проблемы реализации механизма компенсации нематериального вреда, возникающие на практике, что можно рассматривать как свидетельство несовершенного регулирования данного института, требующего дальнейшего изучения и проработки правовых норм.

Если придерживаться позиции о том, что моральный вред - это частный элемент нематериального вреда, т.е. «общее» по отношению к моральному вреду, то и взыскание нематериального (репутационного) вреда деловой репутации юридическим лицом возможно по правилам абз. 4 ст. 1100 и п. 2 ст. 1099 ГК РФ, когда вред причинен действиями (бездействием), нарушающими имущественные права. При этом, взыскание компенсации допускается при доказанности общих условий деликтной ответственности согласно ст. 1100 ГК РФ за исключением вины. Противоправность деяния состоит в распространении порочащих не соответствующих действительности сведений о потерпевшем во вне, т.е. сообщение хотя бы одному лицу, кроме самого субъекта, о котором есть содержание этих сведений. Предложения по универсализации норм о компенсации морального вреда как неимущественного вреда озвучивались задолго до реформы ГК РФ в 2013 г., и смысл их был в том, чтобы понимать под моральным вредом любые последствия негативного характера от нарушения неимущественных прав как физического, так и юридического лица, которые, в случае причинения такого вреда организации, в перспективе могут вызвать «умаление имущественной сферы» этой организации. Так, руководствуясь принципом справедливости и стандартами, выработанными практикой ЕСПЧ, Суд может присуждать компенсацию нематериального вреда, если сочтет ее необходимой, т.е. судейское усмотрение имеет важное значение при разрешении вопроса о такого рода компенсациях. Как отмечают некоторые исследователи, с принятием Конституционным Судом РФ Определения от 04.12.2003 № 508-О в судебной практике закрепилась однозначная позиция о допустимости взыскания в пользу юридических лиц компенсации за причиненный необоснованным умалением деловой репутации нематериальный вред.

В ГК РФ закреплён запрет аналогии нематериального вреда юридическому лицу с моральным вредом, но не запрет нематериального вреда как способа защиты права. Такая позиция нашла поддержку у Верховного Суда РФ в Определении от 18.11.2016 № 307-ЭС16-8923, где ВС РФ, впервые дав правовую оценку требованию компенсации за вред деловой репутации юридического лица, подтвердил, что нынешняя редакция ст. 152 ГК РФ не препятствует реализации права на защиту деловой репутации юридического лица посредством взыскания компенсации за причиненный ей вред.

Основанием для взыскания компенсации является совокупность фактических обстоятельств: распространение порочащих не соответствующих действительности сведений (т.е. именно порочащий характер сведений), противоправность распространения конкретным лицом, негативные последствия для потерпевшего от распространения и причинно-следственная связь между такими последствиями и действиями причинителя вреда. Между тем, одной из основных проблем в данной сфере является проблема разграничения оценочных мнений/суждений и сведений, носящих порочащий характер (т.н. диффамационных сведений), определение таких сведений как носящих порочащий характер. А. Бычков, например, относит к порочащим сведениям, такие из них, которые направлены формирование негативного образа субъекта репутации, отрицательной оценки его деловых качеств. Некоторые исследователи также отмечают проблемность признания диффамационной информацию, выраженную в вопросительной форме, причиной чего является буквальность толкования оспариваемых сведений и формалистичный подход судов, вопреки коннотационному толкованию в таких формально-нейтральных случаях выражения информации как гарантии всестороннего исследования доказательств и доводов сторон спора.

Кроме того, важно заметить, что сведения о противоправном поведении субъекта, которые не соответствуют действительности, являются оскорбительными, и даже при выражении таких сведений в форме оценочного мнения/суждения, могут быть признаны диффамационными, т.е. допускающими требование компенсации вреда, причиненного деловой репутации, путем выражения такого оценочного мнения/суждения. При установлении наличия причинно-следственной связи важно оценивать фактическую возможность причинителя вреда влиять на формирование у третьих лиц мнения об истце (потерпевшем). Также, немаловажным является проводимая судами взаимосвязь между фактической возможностью наступления неблагоприятных последствий для деловой репутации (условие деликтной ответственности) и сформированной на момент распространения сведений репутации, что будет в совокупности определять доказуемость факта утраты доверия, конкурентоспособности юридического лица и т.д., т.е. факта умаления деловой репутации, как, впрочем, определять и саму возможность заявления требования компенсации вреда деловой репутации.

Существует, однако, мнение об отсутствии необходимости доказывания негативных последствий для заявления требования о компенсации, как и сомнение в необходимости наличия сформированной деловой репутации для ее защиты. Например, А.М. Эрделевский связывает факт признания распространенных сведений порочащими с единовременным признанием факта умаления репутации распространением таких сведений, т.к. сведения создали негативное впечатление у участников гражданских правоотношений, разумность которых предполагается согласно ст. 10 ГК РФ. В связи с чем, должна действовать презумпция умаления деловой репутации в случае любого распространения прочащих сведений, а бремя доказывания обратного должно быть возложено на ответчика (что такие порочащие сведения не умалили деловую репутацию юридического лица). Кроме того, защиту следует предоставлять равно всем юридическим лицам вне зависимости от характера их деловой репутации, Для вновь созданных или еще не осуществляющих свою деятельность юридических лиц также должна действовать презумпция положительной деловой репутации в силу презумпции ст. 10 ГК РФ разумности и добросовестности участников гражданских правоотношений, поскольку репутация таких юридических лиц еще «ничем не запятнана, безупречна». Для доказательства такой позиции, А.М. Эрделевский полагает достаточным сослаться на соблюдение юридическим лицом принципов законности и добросовестности, доказывание же несоответствия заявленной характеристики деловой репутации ее реальной общественной (деловой) оценки следует возложить на ответчика. Кроме того, для доказывания факта умаления деловой репутации должно быть обязательным требование доказанности наличия определенного уровня у деловой репутации до момента распространения порочащих сведений, поскольку значимым является результат распространения таких сведений. Данная позиция представляется справедливой в случае, если приравнивать факт распространения порочащих сведений с безусловным умалением деловой репутации, или как минимум с заведомым причинением вреда репутации.

Тем не менее, следует отметить небезосновательность предложения о презумпции положительной деловой репутации, поскольку это соответствовало бы принципу справедливости и равенства участников гражданско-правовых отношений. Предоставление судебной защиты нематериальных благ юридического лица не должно основываться на наличии качественных характеристик и степени их сформированности, поскольку важен сам факт существования таких благ, а не их характеристики. Однако отсутствие сформированной репутации или недоказанность ее сформированности нередко становятся основанием для отказа в заявляемых истцом требованиях компенсации нематериального вреда. Еще менее правовым кажется отказ в судебной защите субъектам деловой репутации, обладающей характеристикой отличной от положительной. Так, ИП Лапин М.А., являясь официальным представителем сети магазинов «Розовый кролик» и правообладателем соответствующего комбинированного товарного знака в РФ, подал иск в защиту своей деловой репутации после ряда негативных публикаций местных СМИ, носящих, по его мнению, оскорбительный характер, о деятельности сети магазинов «Розовый кролик», с указанием на ИП Лапина М.А. как руководящее лицо данной сети. Суд отказал в заявленных требованиях, указав, что публикации если и умаляют деловую репутацию, то не истца, а сети магазинов «Розовый кролик», но даже в этом случае, поскольку деловая репутация этой сети является заведомо негативной, т.к. она создана «в иной культурологической среде, не принимающей систему ценностей, несвойственных культурно-духовным традициям России, имеющие глубокие исторические корни и передающиеся из поколения в поколение, составляющие основы цивилизационной самобытности российского государства, к которым, в частности, относится: приоритет духовного над материальным, семья, нормы морали и нравственности», то она не подлежит судебной защите. Фактически лишь на том основании, что продукция сети, представляемой истцом, является продукцией определенного назначения, суд делает вывод о заведомой порочности деловой репутации такой сети, деятельность которого подрывает безопасность РФ. Указывается при этом, что «создание репутации, основанной на деятельности, противоречащей нормам общественной морали и нравственности, традиционным, духовным и семейным ценностям, исторически сложившимся в российском обществе, не может быть положено в основу защиты прав носителя данной репутации, тогда как правовая защита репутации как нематериального блага, осуществляется в случае нарушения или причинения вреда именно положительной репутации». Таким образом, суд признает за оспариваемыми сведениями негативный, порочащий характер, но отказывает в защите деловой репутации по причине ее негативного характера, что примечательно в этом конкретном деле, установленного без проведения каких-либо исследований социологической направленности.

Критерий сформированности репутации подразумевает ее качественные характеристики, т.е. приобретение репутацией свойства, определяющего ее как положительную либо отрицательную, сама же репутация как нематериальное благо без качественных характеристик начинает существовать с момента существования субъекта этого нематериального блага. Однако существуют противоположные позиции относительно момента возникновения деловой репутации. Так, некоторые исследователи полагают, что справедливо говорить о наличии деловой репутации у юридического лица как приобретаемого собственными действиями субъекта нематериального блага; другие указывают на момент возникновения деловой репутации как на момент, с которого юридическое лицо начало осуществление соответствующей предпринимательской деятельности, т.е. репутация появляется только при осуществлении определенной деятельности. Также есть мнение, что деловая репутация юридического возникает не сразу с момента начала определенной профессиональной деятельности, но лишь по прошествии некоторого времени, достаточного для формирования общественного мнения о таком субъекте. Однако следует согласится с исследователями, которые утверждают, что моментом возникновения деловой репутации юридического лица является момент его государственной регистрации. Возникновение репутации в данном случае представляется как возникновение блага с нейтральными характеристиками (отсутствием таковых) либо с положительными характеристиками в силу презумпции добросовестности участников гражданско-правовых отношений, или же с характеристиками присущими учредителям такого создаваемого юридического лица. Так, признание моментом возникновения деловой репутации (с указанными особенностями характеристики) и субъективного права на нее момент государственной регистрации юридического лица могло бы обеспечить эффективность защиты нематериальных благ в равной степени для всех юридических лиц, как вновь созданных, так и длительное время существующих.

3.2 Способы защиты деловой репутации

Способы защиты права разнообразны, их неисчерпывающий перечень представлен в ст. 12 ГК РФ и не может ограничиваться теми способами, которые предусмотрены законом, напротив - их вариативность лимитирована лишь законодательным запретом. В отношении защиты деловой репутации помимо общих положений о способах защиты права также устанавливаются специальные способы, предназначенные для защиты нематериальных благ (чести, достоинства, деловой репутации), и избрание конкретного способа защиты зависит от истца. В научной среде также существуют различные подходы к классификации способов защиты права на деловую репутацию (в том числе субъектов предпринимательской деятельности). Например, М.А. Рожковой предлагается выделять две категории в зависимости от направленности мер, их составляющих: пресекательных (направленных на прекращение действий, нарушающих право на репутацию или создающих угрозу такого нарушения) и восстановительных (направленных на восстановление положения, существовавшего до нарушения). Н.Г. Фроловский разделяет способы защиты на две группы по признаку содержания: на имущественные (напр., возмещение убытков, компенсация причиненного вреда) и неимущественные (напр., размещение ответа на публикацию, удаление порочащих сведений) способы защиты, упоминая при этом о существовании классификации юрисдикционных и неюрисдикционных способов защиты права. Также выделяется классификация на общие и специальные способы защиты. Более детальную классификацию предлагает Н.Н. Парыгина, согласно которой специальные способы защиты следует разделять на первичные и производные, принимая за основу такой дифференциации целенаправленность способов защиты, входящих в ту или иную группу. Так, целью специальных первичных способов защиты права является восстановление непосредственно умаленного, подвергшегося посягательству блага, целью же специальных производных способов защиты - устранение негативных последствий, вызванных таким умаление, посягательством. Первичные способы имеют направленность на само нематериальное благо, его состояние и могут быть выражены в форме опубликования ответа, опровержения, удаления сведений, либо пресечение или запрет их распространения, признание сведений не соответствующими действительности. Производные же способы направлены на устранение, нивелирование последствий как имущественного, так и неимущественного характера посягательства на нематериальное благо - деловую репутацию, но не имеют своей основной функцией ее восстановление и представляют собой плату за внутриорганизационные негативные последствия (выражающиеся в невозможности планирования деятельности организации, «подвешенное» состояние при принятии решений, беспокойство руководства компании), понесенные убытки или упущенную выгоду, а также, возможно, и предоставление самому субъекту репутации за факт умаления репутации и его негативную оценку. При этом, справедливо будет отметить, что при наличествующем различии целенаправленности этих двух подгрупп, результаты, достигаемые посредством них, в общем смысле демонстрируют взаимосвязанность этих подгрупп: при реализации первичных способов защиты права частично могут выполняться и задачи производных способов защиты, напр., не только восстановить саму деловую репутацию, но и сбалансировать внутриорганизационные отношения. Тем не менее, это не отменяет главенствующей функции первичных способов защиты - восстановление и поддержание состояния нематериального блага.

Одним из специальных способов защиты согласно ст. 152 ГК РФ является опровержение. Применение данного способа основывается на доказывании ответчиком (причинителем вреда) соответствия распространенных им сведений действительности, истец же (потерпевший, субъект деловой репутации) должен доказать факт распространения оспариваемых сведений и порочащий характер таких сведений. Суть опровержения состоит в том, что сам распространитель спорных сведений опубликовывает информацию о несоответствии действительности ранее распространенных сведений об истце, этим оно отличается от других специальных способов защиты права, предусмотренных ст. 152 ГК РФ. При этом со стороны истца в заявленных исковых требованиях должны быть даны четкие формулировки той информации или конкретных сведений, которые порочат его деловую репутацию. Опровержение делается тем же способом и в том же источнике, где были распространены порочащие сведения. В отношении содержания решения суда в случае заявления таких требований также есть обязательные элементы, которые суд прописывает в решении: указывается способ опровержения, а в некоторых случаях и текст самого опровержения, срок, в течение которого опровержение должно быть опубликовано. Также в научной среде выделяют несколько классификаций опровержения: по способу доведения до сведения круга лиц публичное и индивидуализированное; добровольное и принудительное; по нацеленности опровержения как меры воздействия - мера ответственности и мера, направленная на восстановление нарушенного права. Формами опровержения признаются опровержение в тех же СМИ, где были распространены порочащие сведения; тому же лицу, которому были направлены такие сведения; а также опровержение в сети «Интернет» в форме доведения до сведения ее пользователей. Данный способ защиты права можно назвать основным, т.к. сложно представить эффективную защиту деловой репутации от распространенных порочащих сведений без требования об их опровержении, посредством чего аналогичным нарушению права на репутацию путем происходит восстановление справедливости.

Наравне с опровержением для защиты деловой репутации может использоваться опубликование ответа на распространенные порочащие сведения. Ответ является самостоятельным субъективным правом субъекта репутации и по выполняемой им функции отличается от других способов защиты (опровержение, признание сведений не соответствующими действительности): распространение, доведение до сведения круга лиц, среди которых были распространены прочащие сведения, мнения истца, т.е. самого потерпевшего, его оценки распространенной ранее информации. Такой же подход справедлив и для оценочного мнения/суждения, распространенного в СМИ, о несостоятельности которого истец может высказаться через опубликование ответа, комментария, реплики. Стоит отметить универсальность данного способа, поскольку его применение допускается не только в случае распространения ложных порочащих сведений, но и в случае субъективного мнения/суждений, которые являясь субъективной оценкой не могут быть проверены на соответствие действительности, фактам и являться предметом защиты по смыслу ст. 152 ГКРФ. Стоит отметить неравнозначность объема данного способа защиты права для физических и юридических лиц: гражданин имеет право на ответ в случае если распространенные сведения ущемляют его законные права и интересы, юридическое же лицо может воспользоваться таким способом защиты если сведения умаляют его деловую репутацию, но и только. Аналогичным образом сопоставляются условия реализации данного способа защиты права в СМИ, где физическое лицо может опубликовать ответ в случае распространения о нем любых по характеру сведений, ущемляющих его права и законные интересы, юридическое лицо обладает тем же правом в случае распространения о нем именно сведений, не соответствующих действительности. Подобные формулировки в законодательстве необоснованно ограничивают права юридических лиц на защиту своих нематериальных благ, и, в частности, деловой репутации, круг оснований для реализации способа защиты права в виде ответа более широк для физических лиц, предоставляя им возможность защищать в полном объеме свои права и законные интересы, в то время как юридическим лицам остается довольствоваться только исключительными случаями, непосредственно посягающими на их деловую репутацию, т.е. способы гражданско-правовой защиты деловой репутации юридических лиц ограничены в отличие от способов, предоставляемых гражданам, что противоречит и установленным в ст. 152 ГК РФ равным основаниям для реализации данного способа защиты права.

В специальных случаях, когда порочащая недостоверная информация содержится в документе, выпущенном организацией, предусматривается такой способ защиты как замена или отзыв документа, что также допустимо и в случае распространения любой другой недостоверной информации, не обязательно носящей порочащий характер. Функции данного способа защиты также отличны от остальных специальных способов: замена или отзыв документа имеет первостепенную направленность на устранение самого источника ложной порочащей информации, доведение до сведения общественности информации о ложности и порочности сведений, содержащихся в таком документе, не является приоритетной целью данного способа защиты. Как справедливо отмечает Н.Н. Парыгина, данный способ защиты, несмотря на его самостоятельность, эффективен в совокупности с другими способами защиты права, как то, например, опубликование опровержения, ответа, взыскание убытков и компенсации нематериального вреда.

С реформированием положений ГК РФ в 2013 г. перечень специальных способов защиты нематериальных благ расширился. Появилась возможность требовать удаления порочащих сведений, ставших широко известными и неспособными быть опровергнутыми до степени всеобщей осведомленности и запрещения или пресечения дальнейшего распространения сведений, допускающего в исключительных случаях изъятие и уничтожение самих носителей таких сведений без соответствующей компенсации. Не менее важным явился и такой способ зашиты как удаление порочащих сведений, ставших доступными в сети «Интернет», и опубликование опровержения таких порочащих сведений с обязательным его доведением до сведения пользователей сети. Механизм реализации этого способа защиты был актуализирован и отчасти регламентирован посредством недавно принятого федерального закона о внесении изменений в соответствующие законодательные акты, который закрепил на законодательном уровне эффективность такого способа защиты и в отношении деловой репутации юридических лиц. Конечно, для осуществления мер, предусмотренных данным способом защиты, необходимо досудебное урегулирование посредством обращения к администратору сайта с соответствующим требованием, но в случае невыполнения этого требования решение суда в пользу потерпевшего, чья деловая репутация была умалена порочащими сведениями, распространенными на конкретном сайте, должно быть исполнено в течение суток с момента принятия такого решения. Надзорный орган в случае неисполнения добровольно решения суда по представлению судебного пристава блокирует соответствующий ресурс, страницу в сети «Интернет», на которой размещена порочащая информация. Введение указанных способов защиты права на нематериальные блага оправдано с позиции модернизации гражданского общества и научно-технического прогресса, в этом состоит неоспоримый успешный и объективный ответ современным вызовам в правовой сфере российского законодателя.

3.3 Компенсация нематериального вреда, причиненного деловой репутации

Деловая репутация является индикатором успешности предпринимательской деятельности юридического лица, что предопределяет ее роль как инструментария для извлечения прибыли субъектом деловой репутации, поскольку она складывается из деловых качеств, общественная оценка которых имеет влияние на положение, статус субъекта в деловом сообществе, отношение к нему третьих лиц - потенциальных контрагентов и клиентов, других лиц, не входящих в сферу предпринимательской деятельности. В этой связи умаление деловой репутации обоснованно приводит к убыткам юридического лица, которые могут иметь форму как реального ущерба, так и упущенной выгоды, что представляет возможность юридическому лицу наряду с требованием об опровержении, удалении информации и т.д. требовать возмещения понесенных убытков. Сложность при заявлении такого рода требований возникает и по причине проблем доказывания размера особенно упущенной выгоды, и по причине проблемности доказывания, казалось бы, очевидной, причинно-следственной связи между заявляемым размером убытков и действиями причинителя вреда (ответчика). Кроме того, подобный механизм защиты деловой репутации юридического лица едва ли является эффективным, поскольку сводит причиняемый деловой репутации вред к фактическим убыткам юридического лица, который некоторыми исследователями признается единственно возможным и достаточным для восстановления нарушенного права на деловую репутацию в том объеме, в котором оно было нарушено, т.е. происходит приравнивание убытков (упущенной выгоды, реального ущерба) к степени умаления деловой репутации, что, конечно, не может не противоречить нематериальной природе данного блага юридического лица, тем более не может быть соразмерной мерой ответственности за посягательство на него. Своеобразный «вклад» в проблемность доказывания по данной категории споров вносит и отсутствие законодательного регулирования порядка и правил определения размера вреда, причиненного деловой репутации, и отсутствие разъяснений как исследователей-теоретиков, так и законодателя и высших судебных инстанций о критериях (показателях, учет которых необходим) установления размера тех убытков, которые причиняются именно в следствие нематериального вреда деловой репутации. Негативные последствия в случае посягательства на деловую репутацию не ограничиваются одной лишь фактической имущественной сферой, убытками, но могут отразиться на будущей деятельности и имущественных интересах юридического лица, обладая при этом нематериальной природой, от которых необходима защита в релевантной причиненному деловой репутации вреду, имеющим нематериальное содержание в том числе, форме, что обеспечило бы ее эффективность, т.е. в форме компенсации нематериального вреда, причиненного деловой репутации юридического лица, хотя этот способ защиты и не поименован в российском законодательстве.

Проблема компенсации нематериального вреда юридическим лицам, как упоминалось ранее, берет свои истоки с момента установления законодателем в начале 90-ых возможности для юридических лиц требовать возмещения морального вреда за вред, причиненный их деловой репутации, но без регламентации механизма реализации такой нормы и без учета правовой природы самой деловой репутации, что обрекло институт компенсации нематериального вреда деловой репутации юридических лиц на окостенение, поскольку на практике применение данной нормы старались избегать. С принятием нынешнего ГК РФ двусмысленность нормы о защите чести, достоинства и деловой репутации не была устранена: едва ли разделив несколькими параграфами положения о праве на компенсацию морального вреда в случае умаления деловой репутации гражданина и положения о способах защиты деловой репутации юридического лица, общая формулировка которой допускает применение перечисленных способов защиты нематериальных благ гражданина в равной степени и для деловой репутации юридического лица, законодатель смог решить вопрос о возможности компенсации аналога морального вреда юридическим лицам и, вообще, о возможности такого вреда в отношении юридических лиц. Отсутствие деятельного разрешения данной проблемы, по мнению некоторых исследователей, было обусловлено состоянием рынка и экономики, в целом, в тот период, когда принималась первая часть ГК РФ: в то время законодатель вряд ли мог предположить какую значимость приобретет деловая репутация юридического лица для предпринимательской сферы с развитием рыночных отношений. В условиях динамичного и стремительного развития рыночной экономики и рыночных отношений эту проблему предстояло разрешать правоприменительным органам, судам. Ориентиром российской практике послужили нормы международого права и решения ЕСПЧ: в частности, в одном из решений суд делает вывод о недопустимости ограничения прав юридических лиц на взыскание компенсации за потери нематериального характера (принимая во внимание деловую репутацию, неопределенность в планировании и принятии решений и т.д.), размер которой может быть основан на субъективных и объективных критериях. Данная позиция нашла отражение не только в позициях Конституционного Суда РФ, Верховного Суда РФ, но и в судебной практике, что привнесло единообразие хотя бы в вопросе о возможности реализации юридическим лицом права на защиту деловой репутации как нематериального блага посредством компенсации нематериального вреда, причиненного деловой репутации. Тем не менее, нынешняя норма п. 11 ст. 152 ГК РФ не отразила ответа на потребности практики и развивающихся рыночных отношений, складывающейся ситуации на практике, и, более того, вошла в противоречие с позициями высших судебных инстанций, что некоторые исследователи считают явным игнорированием законодателем международной правоприменительной практики, современных потребностей субъектов предпринимательской деятельности и мнение высших судебных инстанций.

Компенсация как способ защиты деловой репутации является целерациональной, поскольку она направлена не на восстановление первоначального положения потерпевшего и возмещение вреда как такового, а на «уравновешивание неимущественной потери», ее восполнение. Иная позиция судов, более распространенная, как отмечает Черепанова О.С., зиждется на буквальном толковании норм гражданского законодательства, а именно - на отказе в компенсации причиненного деловой репутации вреда, поскольку ГК РФ не содержит такого способа защиты права (а суды не вправе своим толкованием изменять содержание установленных законодателем норм). Кроме того, по своей природе такая компенсация очень близка к природе компенсации морального вреда, прямой запрет использования которой как способа защиты прав юридического лица предусмотрен ст. 152 ГК РФ. Таким образом суды делают вывод об исключительно имущественном характере любого причиняемого юридическому лицу вреда, что обуславливает недопустимость компенсации нематериального вреда, выраженного в любой форме. Из этого следует, что существующей практике ЕСПЧ, допускающей защиту деловой репутации компании (юридического лица) посредством компенсации нематериального вреда, разъяснениям Конституционного суда РФ, также допускающим возможность причинения юридическому лицу нематериального вреда, отличного по содержанию от морального вреда, и положениям Конституции РФ о возможности защиты нарушенных прав и свобод любыми не запрещенными законом способами, противопоставляется прямой запрет компенсации морального вреда юридическому лицу и отсутствие в законе такого способа защиты нарушенного права юридического лица как компенсация нематериального вреда. Однако отождествление компенсации морального вреда и компенсации нематериального вреда юридическому лицу недопустимо хотя бы с позиции доктрины гражданского права, поскольку основания для применения данных институтов различны, что обусловлено их различной правовой природой, как различны и выполняемые ими функции.