Фальсификация в следственной и экспертной деятельности

7. Подписи могут подделываться путем подражания (имитации) подлинной подписи лица, от имени которого она учиняется, или путем копирования с применением технических средств. Имитация подписи и исполнитель ее (подделыватель) устанавливаются почерковедческой экспертизой путем сравнительного исследования сомнительной (спорной) подписи с образцами подписи и почерка подозреваемого в подделке лица. Подделка подписи с применением технических средств устанавливается технико-криминалистическим исследованием документа. Подделка подписи устанавливается визуально по наличию расположенных рядом со штрихами обводки частично неперекрытых штрихов подготовки, по признакам замедленности движений в штрихах обводки (изломы, подрисовки, остановки, тупые окончания штрихов). При осмотре подписи в инфракрасных лучах с использованием электронно-оптического преобразователя штрихи обводки, нанесенные анилиновыми чернилами или пастой шариковой ручки, снимаются и под ними просматриваются штрихи подготовки карандашом или через копировальную бумагу.

Есть несколько приемов подделки подписи путем копирования:

на просвет;

с помощью копировальной бумаги;

передавливанием штрихов заостренным предметом с последующей обводкой следов давления с помощью веществ, обладающих копирующей способностью (изготовление промежуточного клише);

фотопроекционным способом;

при помощи сканера.

Для подписей, изготовленных указанными способами копирования (кроме двух последних), характерны извилистость штрихов и угловатость овалов.

При копировании на просвет с помощью чертежного аппарата (пантографа) на документе можно различить карандашные штрихи, нанесенные при предварительной подготовке.

Поддельная подпись, полученная фотографическим способом или при помощи сканера, полностью совпадает с оригиналом. При помощи этих способов обычно изготавливают факсимиле. Штрихи таких подписей имеют микроструктуру специфичную для каучуковых, полимерных или металлических клише. Многие признаки поддельных подписей рассматриваемого вида можно обнаружить при осмотре документа с помощью лупы, микроскопа. Во всех случаях, устанавливая подлинность подписи, ее рекомендуется сравнивать с образцами подписи лица, от имени которого она выполнена.

Из 60 исследованных материалов, составленных сотрудниками ОВД одного из районов Томской области в 10 % материалов были выявлены сильные расхождения форм подписи участвующих лиц в исследуемых материалах. Признаки данного способа фальсификации были выявлены с помощью лупы при обычном освещении.

8. Подделка печати. Оттиски печатей и штампов подделываются путем рисовки, изготовления клише на резине или других материалах, влажной копировки с подлинного оттиска, перекопировки через промежуточное клише. Подделка оттисков путем рисовки влечет за собой проявление таких признаков, как прокол бумаги в центре оттиска круглой печати ножкой циркуля, если он использовался для нанесения рамки, неоднородность по размеру и рисунку одноименных букв, нерадиальное расположение отдельных букв текста и несимметричное расположение их по отношению к разделительным знакам, тексту или рисунку во внутренней рамке. Для оттисков с изготовленного кустарным способом клише помимо указанных признаков характерно зеркальное изображение отдельных букв, отсутствие некоторых элементов печатных знаков. При влажной копировке подлинного оттиска производится перетискивание его на подделываемый документ. Основным признаком такой подделки является перевернутое (зеркальное) изображение оттиска. Чтобы избежать зеркальности изображения, прибегают к промежуточной перекопировке на липкий материал (яичный белок, фотобумагу). Оттиск на документе в этом случае соответствует оригиналу, однако он имеет пониженную интенсивность окраски (выглядит бледным), вокруг него могут быть обнаружены микрочастицы материала промежуточного клише и измененная люминесценция бумаги в ультрафиолетовых лучах.

9. Фальсификация способом замены фотографий и листов.

Замена фотографий в большинстве случаев производится в документах, удостоверяющих личность (паспорт, пропуск, военный билет, удостоверение, водительские права и т.д.). Наиболее распространенными приемами подделки являются:

полная замена фотографии;

монтаж фотоснимка (на документе оставляется часть прежней фотографии с имеющимся на ней оттиском печати, а к ней подклеивают другую фотографию);

нанесение на подложку старой фотографии части эмульсионного слоя другой фотографии.

Замена листов встречается при подделке трудовых книжек, паспортов и иных документов, состоящих из нескольких листов. При замене листов в многостраничных документах могут наблюдаться различия вставленных листов по размеру, оттенку цвета, линии обреза, несовпадения мест проколов со скрепками (лишние отверстия в месте сгиба), порядка нумерации страниц, серии и номера документа. Применение ультрафиолетовых лучей может выявить различие люминесценции бумаги и красителя штрихов текста. В некоторые документы (напр., в облигации, лотерейные билеты) вклеиваются фрагменты др. подобных документов с целью изменения серий и номеров. Такая подделка выявляется при исследовании под микроскопом, на просвет и в ультрафиолетовых лучах по несовпадениям линий защитной фоновой сетки, неравномерности толщины бумаги, разволокненности бумаги и следам клея по краям вклейки.

Как мы видим, существует множество способов фальсификации документов. А фальсификация предметов так же имеет множество способов. Например, фальсификация вещественных доказательств, лицом производящим расследование преступление заменяется изъятая одежда со следами крови на такую же, но без следов крови, либо на оборот. Все зависит от обстоятельств. Либо орудие совершения преступления без следов пальцев рук заменяется на орудие со следами, естественно если орудие или иной предмет был упакован, то может быть факт фальсификаций подписи понятых на упаковке изъятого предмета. Так же можно отнести факт подбрасывания наркотических веществ совершенно ни в чем не виновному гражданину, например «В Черемушкинском межмуниципальном суде г. Москвы слушается дело Марата Магомедовича Галаева, 1976 г.р., уроженца г. Грозного, обвиняемого по ст. 228 ч. 1 УК РФ (судья Соболева, адвокат Исмаилов).

Марат Галаев, работая в Москве, проживал в общежитии на ул. Миклухо-Маклая. 2 августа 2001 г. у здания общежития он был остановлен сотрудниками ОВД "Коньково" Фокиным и Козловым. Проверив документы и убедившись в отсутствии у него на тот момент регистрации, Фокин и Козлов повели Галаева в отделение милиции. По пути они пытались подложить ему в карман целлофановый пакетик, однако он заметил их манипуляции и выбросил пакетик.

В ОВД "Коньково", в кабинете на 2-м этаже, они вновь пытались всунуть в карман его пиджака тот же пакетик, но он сопротивлялся и не позволил этого сделать. Тогда сотрудники милиции объявили, что ему необходимо состричь ногти для проверки на присутствие следов наркотиков. Галаев согласился, т.к. был уверен, что на его руках ничего похожего на наркотики быть не может. Срезы ногтей при нем не запечатывали и унесли из кабинета на листке бумаги. Через некоторое время сотрудники вернулись в кабинет, с собой они привели двух понятых, которым предъявили два запечатанных конверта и пояснили, что в одном конверте находятся срезанные ногти задержанного, а в другом - изъятые у него наркотики. По рассказу Галаева, понятые общались с сотрудниками милиции как со своими знакомыми и без всяких вопросов подписали протокол об изъятии наркотиков, несмотря на устное заявление Галаева, что никто у него ничего не изымал.

Затем Галаеву предложили стакан воды. Он выпил воду и вскоре почувствовал головокружение и тошноту. Его повезли на медицинское освидетельствование, где было зафиксировано "состояние наркотического одурманивания".

Галаеву было предъявлено обвинение, он был взят под стражу и препровожден в Бутырскую тюрьму, в которой содержится в течение 8 месяцев.

27 марта состоялось очередное заседание суда, на которое уже в четвертый раз не явились вызванные в качестве свидетелей сотрудники милиции Фокин и Козлов. Был допрошен один из понятых, который показал, что в его присутствии у Галаева ничего не изымали, что сотрудники милиции неоднократно привлекали его в качестве понятого, и он всегда подписывал то, что его просили подписать. В момент задержания Галаева свидетель находился под подпиской о невыезде, т.к. проходил по делу о краже. По его словам, сотрудники милиции угрожали ему арестом в случае, если он не подпишет протокол.

Следующее заседание суда по делу Марата Галаева состоится 5 апреля.».

Согласно действующего законодательства «фильтром», пропускающим в судопроизводство лишь достоверную информацию, призваны быть следственные и иные процессуальные действия. Однако в силу различных дефектов правоохранительной системы и судопроизводства, которые выражаются в различных формах фальсификации, недостоверная информация, полученная с нарушением УПК РФ, может легализоваться в уголовных делах.

Более того, иногда отдельные сотрудники правоохранительных органов прилагают значительные усилия к введению таких псевдодоказательств в процесс. При этом используются способы, которые вполне поддаются изучению.

II Глава. Фальсификация: современное положение

§1. Фальсификация в следственной деятельности

Следственную деятельность можно определить как один из видов юридической практики, состоящей из системы действий, специально уполномоченных на это должностных лиц, проводимых в соответствии с требованиями уголовно-процессуального закона и направленных на установление объективных данных о событии и наличии состава преступления. При этом необходимо подчеркнуть, что следственная деятельность, обладая известной самостоятельностью, все же носит подчиненный по отношению к судебному разбирательству характер. Фальсификацией в следственной деятельности может являться фальсификация доказательств в уголовном судопроизводстве. Состав преступления, предусмотренный ст. 303 УК РФ, формулируется в таком виде впервые в российском уголовном законодательстве. Это объясняется повышенной опасностью фальсификации доказательств, которая выражается в том, что рассматриваемое деяние может привести к вынесению ошибочного и, тем самым, незаконного приговора (решения) по делу. Фальсификация доказательств, достаточно распространенная в годы массовых репрессий, если иногда и влекла уголовную ответственность виновных, то по статьям о должностных преступлениях.

Включение ст. 303 УК РФ в Особенную часть уголовного закона связано, с одной стороны, с усилением охраны важнейших принципов судопроизводства, обеспечением конституционных гарантий отправления правосудия, защитой основных прав и свобод граждан; с другой стороны, с необходимостью реализации специальных мер ответственности за фабрикацию искусственных доказательств, все чаще встречающуюся в судебной практике. УК РСФСР 1960 г. предусматривал уголовную ответственность за совершение деяния, в настоящее время составляющего содержание объективной стороны ст. 303 УК РФ.

Так, ч. 2 ст. 176 УК РСФСР 1960 г. предусматривалась ответственность за привлечение заведомо невиновного к уголовной ответственности лицом, производящим дознание, следователем или прокурором путем искусственного создания доказательств обвинения;

ч. 2 ст. 180 УК РСФСР - за заведомо ложный донос о совершении преступления с искусственным созданием доказательств обвинения;

ч. 2 ст. 181 УК РСФСР - за заведомо ложное показание свидетеля или потерпевшего ... с искусственным созданием доказательств обвинения.
Некоторые авторы полагают, что за совершение деяния, предусмотренного ст. 303 УК РФ, предыдущий УК устанавливал ответственность, помимо перечисленных статей, также и в ст. ст.: 170 («Злоупотребление властью или служебным положением»), 175 («Должностной подлог») и 177 («Вынесение заведомо неправосудного приговора, решения, определения или постановления»). Дело в том, что должностной подлог и злоупотребление властью или служебным положением являлись общими нормами по отношению к нормам о преступлениях, ответственность за которые была установлена ч. 2 ст. 176, ч. 2 ст. 180 и ч. 2 ст. 181 УК РСФСР. А преступление, которое предусматривалось ст. 177 УК РСФСР («вынесение заведомо неправосудного приговора, решения, определения или постановления»), в случае фальсификации доказательств требовало дополнительной квалификации. Таким образом, можно сделать вывод, что словосочетание «фальсификация доказательств» в УК РФ является «смысловым преемником» словосочетания «искусственное создание доказательств обвинения», использовавшегося в УК РСФСР 1960 г. Однако следует отметить, что они имеют различное правовое содержание.
Необходимо обратить внимание на то, что ч.ч. 2 и 3 ст. 303 УК РФ предусматривают ответственность за фальсификацию любых доказательств по уголовному делу - как обвинения, так и защиты, в то время как
словосочетание «искусственное создание доказательств обвинения» подразумевало возникновение ответственности лишь при фальсификации доказательств обвинения. Таким образом, УК РФ 1996 г. существенно расширил пределы уголовной ответственности при фальсификации доказательств по уголовному делу, что подтверждается еще и включением в ч.2 ст. 303 этого УК формально и фактически защитника в качестве субъекта рассматриваемого состава преступления. Кроме того, представляется, что термин «фальсификация» в смысле подделки, искажения более точно отражает суть рассматриваемого преступления. «Искусственное создание» в сравнении с «фальсификацией» не выдерживает критики, так как его толкование позволяет заключить, что «искусственное создание доказательств обвинения» - это создание доказательств обвинения, подобных настоящим, тогда как термин «фальсификация» указывает на любое искажение имеющихся действительных доказательств, то есть не только обвинения, но и защиты.

Современных следователей часто упрекают в низком профессионализме, волоките, необъективности, зависимости от вышестоящих начальников, применении пыток, ложном понимании чувства долга. Удивляться этому не приходится - институт предварительного следствия в уголовном судопроизводстве России давно утратил свое истинное значение. В наши дни следователь - мелкий чиновник, зачастую не имеющий соответствующего образования, заваленный работой и лишенный самого необходимого - процессуальной самостоятельности.

Фактически до 7 сентября 2007 года предварительное расследование (как, впрочем, и прокурорский надзор) осуществлялось Генеральным прокурором РФ, подчиненными ему прокурорами и подчиненными последним следователями, дознавателями.

Это привело к злоупотреблению прокурорами своими правами по возбуждению уголовных дел, предварительное расследование по некоторым делам они направляли только в одно ведомое им русло. О том, что это так, свидетельствуют перманентные скандалы, связанные с отстранением руководителей Генеральной прокуратуры от должности. За проступками «бытового» характера высших чиновников всегда просматривались серьезные процессуальные злоупотребления.

Бытует мнение, что уголовное дело невозможно сфальсифицировать на уровне ведомства. К сожалению, именно ведомства, пребывающие под гнетом лозунга «Каждое преступление должно быть раскрыто», занимаются выявлением доказательств для раскрытия преступлений любым путем.

Следует признать, что практически не гласный суд, как это должно быть, а закрытое предварительное следствие стало в нашей стране основной стадией уголовного процесса, на которой в значительной степени предрешается вопрос о виновности человека.

В стране все еще существует порочная практика использования понятия достаточности признательных доказательств. В основу этого критерия кладутся признательные показания обвиняемых, «подкрепленные» косвенными доказательствами, например наличием микрочастиц, совпадающих по родовым признакам. Такой подход к оценке доказательств приводит к трагическим последствиям. Не исчезла круговая порука, при которой каждый орган не выявляет друг у друга ошибки, а, наоборот, скрывает ошибки, допущенные другими.

В следователи стали охотно зачислять лиц, либо вообще не имеющих высшее образование, либо только приступивших к изучению азов юриспруденции.

Основной непосредственный объект преступления, предусмотренного ст. 303 УК РФ (Фальсификация доказательств), -- отношения, обеспечивающие нормальную деятельность судебных органов. То есть нормальная деятельность суда и органов предварительного расследования по сбору, проверке и оценке доказательств по уголовному делу.

Факультативным объектом могут быть права и свободы граждан, а так же и организаций, в том числе потерпевших от преступления, по делу, в котором допущена фальсификация. Предметом преступления являются доказательства по уголовному делу (ст. 74 УПК РФ). Ими могут быть протоколы следственных действий, показания свидетелей, обвиняемых (причем в этих случаях изготавливаются подложные протоколы допросов), реже -- заключения эксперта, вещественные доказательства. С объективной стороны преступление характеризуется активными действиями по подделке, подмене доказательств в форме материального или интеллектуального подлога. Фальсификация состоит в искажении фактических данных, что означает внесение в документы ложных сведений, их подчистку, пометку «задним числом», составление письменных доказательств, ложных по содержанию. При совершении преступления возможны как материальные, так и интеллектуальные способы фальсификации.

Состав имеет формальную конструкцию, то есть преступление считается оконченным в момент совершения самого деяния (а именно помещения поддельного доказательства в материалы уголовного дела), независимо от наступления реальных последствий в сфере правосудия. Фальсифицируемые доказательства могут оправдывать либо, наоборот, уличать подозреваемого (обвиняемого). Они являются лжедоказательствами, несущими ложную информацию, не соответствующими действительности по своей сути, либо сфабрикованными вопреки установленному процессуальному порядку. В протоколы проверки показаний К. на месте следователь Т. внесла ложные сведения о том, что К. дал показания об обстоятельствах совершения нескольких краж. По ее просьбе данные процессуальные документы были подписаны в качестве понятых гражданами, фактически не присутствовавшими при проведении указанных следственных действий.

Фальсификация доказательств имеет место и в том случае, когда следователь или дознаватель «заочно», без вызова и допроса свидетеля, составляют протокол его допроса. На установление истины по делу может существенно повлиять изъятие из него письменных или вещественных доказательств, в том числе сопряженное с их уничтожением, даже если это не связано с подменой изымаемых подлинных доказательств фиктивными. К таким ситуациям может относиться изъятие протокола допроса, содержащего показания, изобличающие подозреваемого, признательные показания самого подозреваемого, размагничивание аудиокассеты с записью незаконных требований дать взятку и т. д.

Вместе с тем полное или частичное уничтожение доказательств далеко не всегда расценивается как фальсификация, поскольку, по утверждению М.В. Рудова, в данном случае не происходит «искусственное создание предмета или внесение изменений в существующий с тем, чтобы он нес ложную доказательственную информацию». Данное утверждение соответствует буквальному толкованию термина «фальсификация», неоднозначно оценивается в науке и практике. Так, А. П. Кузнецов полагает, что рассматриваемое деяние может осуществляться и путем уничтожения вещественных доказательств. Наконец, возможна ситуация, когда следователь или дознаватель, выполняя следственное действие, умышленно не производят изъятие доказательств (например, в ходе осмотра или обыска не изымают следы, возможно оставленные преступником, наркотические средства или оружие), не фиксируют информацию, имеющую доказательственное значение. В результате происходит фактическое сокрытие доказательств, что также препятствует установлению истины по уголовному делу.

Было бы правильным специально предусмотреть в ст. 303 УК РФ ответственность за уничтожение или сокрытие доказательств, как это сделано в ст. 289 УК Латвийской Республики (Фальсификация доказательств), где установлена ответственность как за создание заведомо ложных, так и сокрытие имеющихся доказательств. По мнению И.В. Дворянскова, в рамках данного состава невозможна фальсификация показаний допрашиваемых лиц, так как подобные действия подпадают под признаки ст. 307, 302 или 309 УК РФ.

На наш взгляд, очень близки к фальсификации и действия некоторых следователей и дознавателей, заранее составляющих протоколы допросов, впоследствии предъявляемые свидетелям только для ознакомления с их текстом и подписания. Допрос же в том смысле, как это предусматривает УПК РФ, не производится. В некоторых случаях в таких протоколах вследствие ошибки следователя или дознавателя вообще может быть приведена искаженная информация, что ставит под сомнение результаты проведения оперативно - розыскных мероприятий.

Судебно - следственная практика ставит под сомнение наличие состава фальсификации доказательств в случаях, когда лжедоказательства заведомо не могли использоваться в процессе доказывания (например, были получены за пределами процессуальных сроков). На практике происходит смешение понятий недопустимых доказательств и лжедоказательств. Представляется, что это все же образует состав фальсификации доказательств по уголовному делу. Таким же образом должны расцениваться и действия следователей или дознавателей, привлекающих к составлению фиктивных документов не осведомленных об этом лиц. Ю. Щиголев справедливо указывает, что фабрикация документов, являющихся поводом и основанием для возбуждения уголовного дела, фальсификация материалов об отказе в возбуждении уголовного дела не образуют состава преступления, предусмотренного ч. 2, 3 ст. 303 УК РФ, поскольку еще нет уголовного дела.

Тем не менее нельзя согласиться с его мнением о том, что не влекут уголовной ответственности по рассматриваемой норме действия по фальсификации документов, используемых при принятии решения об освобождении лица от уголовной ответственности, когда это происходит в рамках возбужденного дела.

Определенное распространение получили противоправные действия сотрудников правоохранительных органов, связанные с подбрасыванием огнестрельного оружия, наркотиков или других предметов, изъятых из оборота, с целью искусственного создания улик причастности лица к фактически не совершенному им преступлению (в средствах массовой информации при описании подобных деяний использовалось выражение «оборотни в погонах»). В результате происходит формирование материальных носителей доказательственной информации, а именно того, что затем становится вещественными доказательствами. Однако обычно все это совершается еще вне рамок процесса доказывания, в связи с чем, как правило, не образует состава фальсификации доказательств (исключение составляет проведение сотрудниками органа дознания осмотра места происшествия, что допустимо и до возбуждения уголовного дела).

Судебная практика исходит из того, что установление факта фальсификации доказательств должно основываться на вступившем в законную силу обвинительном приговоре суда по делу, по которому она была допущена. Этот подход небезупречен, так как фальсификация возможна и по делу, расследование по которому в дальнейшем было прекращено или приостановлено.

По мнению К. Г. Лопатина, пометка протокола следственного действия не тем числом, когда оно реально проводилось (с целью сокрытия нарушения процессуальных сроков), равно как и указание в протоколе понятых, не присутствовавших на описанном в нем следственном действии, не будут являться преступным деянием в силу малозначительности, как не представляющие общественной опасности, поскольку не имеют своей целью и результатом воздействие на разрешение конкретного уголовного дела.
Эта точка зрения представляется спорной. Очевидно, что изготовленные при вышеуказанных обстоятельствах протоколы следственных действий являются недопустимыми доказательствами, которые не могут быть положены в основу принятия решения по существу дела.

Даже при своевременном установлении факта фальсификации восполнение такого рода нарушений зачастую уже невозможно, что объективно затрудняет как предварительное расследование, так и судебное разбирательство, препятствует установлению истины по делу. При этом вывод о малозначительности деяния может быть сделан лишь исходя из содержания и значимости того доказательства, которое подверглось подделке, при отсутствии какой-либо реальной угрозы причинения вреда правам и законным интересам граждан и организаций. Целями и мотивами преступления могут быть личная заинтересованность (например, стремление следователя «сократить» временные затраты, избавить себя от «лишней» работы), корысть и так далее, при этом на квалификацию деяния они не влияют. Субъектами преступления могут быть прокурор, следователь, дознаватель, защитник.

С учетом изменений, внесенных в уголовно-процессуальное законодательство Федеральным законом от 05.06.2007 № 87 ФЗ, прокурор более не наделен правом лично производить расследование, а также давать указания о производстве конкретных следственных действий и направлении предварительного следствия следователям. Однако прокурор все-таки может быть исполнителем данного преступления, когда представляет фальсифицированные доказательства в суд. По смыслу ст. 39 УПК РФ к числу субъектов преступления относится также начальник следственного отдела -- при принятии им дела к своему производству.

§ 2. Фальсификация в экспертной деятельности

Экспертные подразделения, являются частью структуры правоохранительных органов, что так же может влиять на независимую экспертизу. Психологически эксперт, осознавая себя частью этой системы, во многом настроен на «борьбу с преступностью», что чревато обвинительной тенденцией (пускай даже не осознаваемой) его заключений. Кроме того, принципиально не исключено давление на эксперта со стороны руководителей органа внутренних дел, куда структурно входят экспертные подразделения с целью влияния на их выводы по результатам проведения экспертизы - мы должны предполагать такую возможность хотя бы теоретически - и, следует признать, что рычаги для такого давления у руководителя всегда найдутся.

В судебном очерке Полины Соловей «След» описан пример «независимого» эксперта Хоритоненко, который проводил исследование следов пальцев рук, обнаруженных на стеклянном стакане. Началось все с того, что «... Позавчера девятиклассница Лена Еремина возвращалась из школы домой. Около двух часов дня в парадном ее остановил парень лет семнадцати. Среднего роста, темноволосый, темнобровый. Объяснил Лене, что пришел к другу, которого не застал дома. Очень захотел пить. Не даст ли милая девушка стакан воды? Парень выпил воду, отдал Лене стакан, поблагодарил, но уходить не собирался. Сказал, что его зовут Олег, что он учится в математической школе на Васильевском острове, занимается каратэ. Родители его дипломаты и сейчас отдыхают на Гавайских островах. Он спросил, любит ли Лена музыку. Она ответила, что любит. Олег включил проигрыватель, опустил иглу на пластинку, потом спросил, любит ли Лена фокусы и попросил какой-нибудь ремень. Через минуту руки девушки были связаны за спиной отцовским ремнем... Лена боролась, сколько хватило сил...».

Молодой человек совершил изнасилование, похожий молодой человек (его звали Олег и он учился в математической школе на Васильевском острове) был задержан, но позднее было установлено его алиби «... Какое счастье, что они, ребята, в тот день, как и всегда, шли из школы впятером! Да еще у метро встретили девчонок из класса и учителя... Все это по часам - одноклассники рассказывали следователю. Их показания в точности совпали с тем, что говорил Олег. И через три дня Олега освободили: алиби его было доказано.»

Через полтора года после этого случая, Олега снова задерживают по подозрению в подобном преступлении, и на этот раз у следователя нет никаких сомнений в вине Олега, события разворачивались так - «Около двух часов дня восьмиклассница Ира Воронина возвращалась домой из школы. В подъезде ее остановил парень в зеленой вельветовой куртке. Вежливо попросил стакан воды... Дальше события развивались по тому же сценарию, что и в том, уже давнем случае с Леной Ереминой. Отличие было только в том, что парень еще требовал деньги и, не обнаружив их, очень рассердился. Он уже собрался уходить, когда вернулась домой Ирина мать. Услыхав звонок, преступник пригрозил: «Скажешь хоть слово - убью обеих!» Рассказать матери о случившемся Ира решилась лишь через час. И они пошли в милицию. В полиэтиленовом пакете принесли с собой стакан, из которого пил преступник. В милиции вспомнили Олега, и в подмосковный город Долгопрудный, где он учился на первом курсе физико-технического института, выехали два сотрудника. Произвели обыск в комнате, где жил Олег задержали его самого и повезли в Ленинград. Потерпевшая и ее мать опознали Олега, на стакане, который брал в руки преступник, обнаружен след пальца его руки, и, наконец, через десять дней запирательства он во всем признался. Что еще нужно?! Но и следователь, и адвокат чувствовали: что-то здесь не то.». Но независимо от признательных показаний Олега, было видно, что «преступник» не знает, что совершал «Многое там было странным. Подозреваемый путался в самых простых вопросах: где стоит дом? Как он к нему шел? Как расположены комнаты? Какая пластинка стояла на проигрывателе? И где та одежда, в которой его видела девочка, - зеленая вельветовая куртка? Ведь в тот день Олег был в двух школах, и в обеих его видели в сером пиджаке.».

Адвокат Писаренко, который раньше выступал в роли защитника Олега, включился в дело и сам решил проверить все доказательства, обвиняющие Олега в преступлении, одним из таких были показания учительницы Олега «Учительницу вежливо, но настойчиво просили вспомнить. И она «вспоминала». Сначала она сказала, что Олег был в школе около часа дня, а потом, что он приехал без четверти три и вид у него был виноватый. Почему эти детали вдруг всплыли в ее памяти? Ведь Олега она раньше не знала, у нее не было причин для того, чтобы губить его? Как видно, она искренне хотела помочь человеку, который просил ее об этом, Но этот человек был следователем... Итак, показания учительницы вроде разрушали алиби Олега, но сами были сомнительны.». Здесь явно выделяется давление правоохранительных органов на свидетелей, с целью дачи им «нужных» показаний. Но самым, казалось бы, неоспоримым доказательством были следы пальцев рук на стакане.

После тщательной проверки справки эксперта Хоритоненко «Писаревский прочитал справку: «...При сравнении установлено, что след пальца рук, изъятый... на месте происшествия, оставлен средним пальцем правой руки Матвеева О.В. Проверку производил эксперт Хоритоненко». Слово «средним», было зачеркнуто, сверху написано «указательным», а внизу примечание: «исправленному верить».

Неспециалисту исправление одного только слова показалось бы простой опиской. Но Писаревский насторожился, еще внимательнее стал вчитываться в остальные заключения. И обнаружил несоответствия. В одном документе написано, что след имеет дуговой узор, в другом - петлевой, в одном ножки петель повернуты влево, в другом - вправо. Ошибка? Исключено - Хоритоненко прошел специальное обучение, он не новичок и допускать таких грубых ошибок не может. А если не ошибка, то что же? Подбросили стакан, подменили негатив? И этот след, доказательство, которое всегда считается бесспорным, тоже вызывало большие сомнения.». После этого адвокат обращается к заместителю прокурора города и в итоге дело передается в городскую прокуратуру.

Спустя какое-то время, а именно «... восьмого апреля возле дома на проспекте Ветеранов молодой человек, темноволосый, симпатичный, остановил девятиклассницу, возвращавшуюся из школы, попросил пить. Через день его задержали. Как потом выяснилось, на его счету около двух десятков похожих друг на друга преступлений. В том числе и те, в которых обвинялся Матвеев. В тот же день Олега освободили, взяв подписку о невыезде, а еще через несколько дней обвинение с него было снято.». Но что же с бесспорным доказательством - след пальца…? Писаревский снова обращается в прокуратуру «…ходатайство за ходатайством. И возникло новое дело - эксперт Хоритоненко В. Н. был привлечен к уголовной ответственности «за дачу заведомо ложного экспертного заключения с искусственным созданием доказательств обвинения».». По данному факту эксперт поясняет, что «Убеждение, что Матвеев преступник, сложилось у меня под влиянием разговоров среди работников милиции и прокуратуры. Я привез стакан к себе и осмотрел его. Никаких следов, пригодных для опознания, я не обнаружил. Но я подумал, что преступление совершил Матвеев, и решил помочь следствию изобличить его.».

Складывается впечатление, что действительно в рядах правоохранительных органов существует такая болезнь, что, по мнению милиционера, каждый человек - это потенциальный преступник. В данном случае видны признаки фальсификации экспертом, так как у Хоритоненко был прямой умысел исказить доказательства в пользу правоохранительных органов. Фальсификацию, которую сделал эксперт Хоритоненко, можно отнести к фальсификации документа, совершенную из-за давления внешних факторов, которыми послужили разговоры сотрудников милиции и прокуратуры о том, что Матвеев является преступником. И пренебрегая своей независимостью, эксперт при помощи способа внесения в документ заведомоложного описания следов палецев рук совершает фальсификацию своего заключения. Но в практике экспертной деятельности существуют так же экспертные ошибки.

Эксперт проводит исследования объективно, на строго научной и практической основе, в пределах соответствующей специальности, всесторонне и в полном объеме. Заключение эксперта должно основываться на положениях, дающих возможность проверить обоснованность и достоверность сделанных выводов на базе общепринятых научных и практических данных.

Объективность и независимость судебного эксперта взаимосвязаны. Не может дать объективное заключение эксперт процессуально несамостоятельный, на которого оказывается давление, например, одной из сторон или прямым начальником. Объективность, таким образом, обусловлена незаинтересованностью судебного эксперта в исходе дела, его беспристрастностью. С другой стороны, как любой человек, судебный эксперт в своей деятельности может допускать ошибки. Экспертные ошибки, являются результатом добросовестного заблуждения и вызваны именно необъективностью судебного эксперта, суждениями, не соответствующими объективной действительности, или ошибочными действиями, не приводящими к цели экспертного исследования. Экспертные ошибки неоднородны и могут быть разделены на три класса: «1) ошибки процессуального характера; 2) гносеологические ошибки; 3) деятельностные (операциональные) ошибки.»

Ошибки процессуального характера заключаются в нарушении экспертом процессуального режима и процедуры производства экспертизы: выход эксперта за пределы своей компетенции, выражение экспертной инициативы в непредусмотренных законом формах, несоблюдение по незнанию процессуальных требований к заключению эксперта (в т.ч. отсутствие в заключении необходимых по закону реквизитов, обоснование выводов не результатами исследования, а материалами дела и др.). «Например, при производстве судебной пожарно-технической экспертизы государственный судебный эксперт получил непосредственно от ответчика аппарат электрозащиты якобы с места пожара, произвел его исследование и дал категорический вывод в пользу ответчика, что аппарат защиты был исправен и не мог послужить причиной возникновения горения. В другом заключении судебный пожарно-технический эксперт установил местонахождение очага пожара исключительно на основании показаний свидетелей, имевшихся в материалах уголовного дела, мотивируя это тем, что из-за длительности горения очаговые признаки на элементах вещной обстановки не сохранились.»

Гносеологические ошибки могут быть допущены при познании сущности, свойств, признаков объектов экспертизы, отношений между ними, а также при оценке результатов познания, итогов экспертного исследования.

Ошибки этой категории подразделяются на логические, связанные с нарушениями логической последовательности умозаключений, а также с некорректным применением приемов и операций, и фактические, дающие искаженное представление об отношениях между предметами объективного мира. Например, «в процессе производства судебной автотехнической экспертизы эксперт, исследуя задние колеса автомобиля, обнаружил разрушение шпильки ступицы одного из них и сделал вывод, что это разрушение вызвано дорожно-транспортным происшествием. Впоследствии при производстве повторной экспертизы было установлено, что причиной разрушения шпильки ступицы заднего колеса явилась усталость металла. Этот вывод существенным образом повлиял на решение вопроса о механизме дорожно-транспортного происшествия и, в конечном итоге, на квалификацию деяния».

Деятельностные (операциональные) ошибки связаны с осуществляемыми экспертом операциями (процедурами) и могут заключаться в нарушении предписанной последовательности этих процедур, в неправильном использовании средств исследования или использовании непригодных средств, например, использование аппаратуры, давно не проходившей поверку, в получении некачественного сравнительного материала и т.п.

Причины экспертных ошибок могут быть объективными (отсутствие разработанной методики или несовершенство используемой экспертной методики; применение ошибочно рекомендованных методов; отсутствие полных данных, характеризующих идентификационную ценность признаков, устойчивость их отображений в следах и др.) и субъективными (профессиональная некомпетентность эксперта, его профессиональные упущения: небрежность, поверхностное производство исследования, пренебрежение методическими рекомендациями, игнорирование каких-либо признаков объекта и т.п.).

Экспертные ошибки могут быть связаны и с определенными чертами личности эксперта (например, неуверенность в своих знаниях, умениях, опытности), состоянием здоровья (например, плохое зрение). На ошибочность заключения эксперта могут повлиять сами материалы дела, в том числе заключение предшествующей экспертизы и некритическое его осмысление.

Поскольку одним из наиболее распространенных общенаучных методов, используемым практически при любых экспертных исследованиях, является измерение; можно рассмотреть объективные и субъективные экспертные ошибки на примере ошибок, допускаемых при измерениях. Несовершенство измерительных приборов и органов чувств человека, а часто природа самой измеряемой величины, приводят к тому, что при любых измерениях результаты получаются с определенной точностью, то есть эксперимент дает не истинное значение измеряемой величины, а лишь ее приближенное значение.

Совершенно ясно, что никакое измерение не может быть выполнено абсолютно точно, поэтому искомая величина в процессе измерения определяется с некоторой ошибкой (погрешностью). Если торговые весы имеют точность 5 г, то нельзя пытаться измерить с их помощью массу золотого кольца с точностью до 10 мг. Приступая к измерениям, эксперт всегда должен сначала установить, какая точность необходима в данном конкретном случае, а какая может быть достигнута при использовании выбранного измерительного инструмента, метода или методики. Причем, чем точнее требуется измерить ту или иную величину, тем труднее этого достигнуть. Поэтому не следует при производстве измерений стремиться к большей точности, чем это необходимо для решения поставленной задачи. Например, дистанцию выстрела, произведенного с расстояния 5-10 метров, достаточно определить с точностью до сантиметров, а калибр гильзы или пули измеряется микрометром с точностью до сотых долей миллиметра.

Погрешности измерений характеризуются отклонением результатов измерений от истинного значения измеряемой величины. По источнику происхождения их подразделяют на три основных типа: систематические, случайные и грубые (промахи).

Систематические погрешности - это экспертные ошибки, величина и знак которых равны во всех измерениях, осуществлявшихся одними методами с помощью одних и тех же измерительных приборов. Учет и исключение систематических погрешностей при проведении любых измерений - одна из основных целей эксперта, поскольку они могут в ряде случаев совершенно исказить результаты судебной экспертизы.

Систематические погрешности обычно разделяют на четыре группы:

1. Ошибки, природа которых известна и величина которых может быть точно определена. Они устраняются введением соответствующих поправок. Например, если осмотр места пожара производится по «горячим» следам в прямом и в переносном смысле, для использования в экспертном исследовании данных измерений металлических изделий, произведенных в процессе осмотра и зафиксированных в протоколе, может возникнуть необходимость в поправках, связанных с температурным удлинением измеряемого объекта и измерительного инструмента. Источники подобных отклонений должны быть тщательно проанализированы, величины поправок определены и учтены в окончательном результате. Поправку, которую следует вводить, устанавливают в зависимости от величин других ошибок, сопровождающих измерение.

2. Ошибки известного происхождения, но неизвестной величины. К их числу относится, например, инструментальные погрешности, которые возникают из-за того, что сами технические средства измерения переносят эталон физической величины с некоторой погрешностью. Иными словами, если необходимо измерить напряжение с точностью 0,2 В, нельзя пользоваться вольтметром, рассчитанным на замер напряжения до 150 В, на котором указано обозначение 0,5, поскольку этот прибор даст ошибку 0,75 В. Ошибки данной группы, строго говоря, не могут быть полностью исключены, но их наибольшее значение, как правило, известно.

3. Ошибки, о существовании которых неизвестно, хотя их величины могут быть очень значительными. Так, для определения пробы изделия из золота можно установить его плотность, измерив, объем и массу. Однако, если измеряемый объект .не является монолитным и содержит внутри полости, будет допущена ошибка измерения его истинного объема, и поэтому плотность будет вычислена неточно.

Методика экспертного эксперимента должна позволять избежать больших значений ошибок подобного типа. Чем сложнее опыт, тем больше оснований предполагать, что какой-то источник систематических погрешностей остался неучтенным и вносит недопустимо большой вклад в результат измерений. Одним из наиболее надежных способов выявления подобных погрешностей является проведение экспертного исследования иным методом и в других условиях. Совпадение полученных результатов служит известной гарантией их правильности.

4. Ошибки, не связанные непосредственно с измерительными операциями, но существенным образом искажающие результаты, обычно обусловлены свойствами самого измеряемого объекта. Например, если эксперт полагает, что пуля имеет в сечении круг, а в действительности она сплющилась при ударе о преграду и имеет овальное сечение, то при однократном измерении полученное значение будет либо больше, либо меньше истинного.

Случайную погрешность невозможно предвидеть и устранить, так как она возникает из-за причин, учесть которые нельзя ни в конструкции технического средства, ни в методике измерения. Случайные ошибки не повторяются при измерениях, выполненных несколько раз в одинаковых условиях. Так, например, при взвешивании микрочастиц на аналитических весах получаются разные значения массы. Источников погрешности в данном случае может быть множество, например, пылинки на чашечке или трение в подвесах весов, движение воздуха сквозь неплотно закрытую дверцу весов и множество других. Для устранения подобных погрешностей измерения повторяют несколько раз и вычисляют среднее значение массы. В общем случае величину случайной погрешности оценивают, используя математический аппарат теории вероятностей, то есть статистическую обработку.

Субъективная погрешность возникает тогда, когда эксперт активно включен в процесс измерения и погрешность зависит от его органов чувств, реакции, наблюдательности, состояния здоровья. Источником их являются такие действия работающего, которые сильно искажают результаты измерений, например ошибка, сделанная вследствие неверной записи показаний прибора, неправильно прочитанного отсчета и тому подобное.

Промахами называют грубые ошибки измерения, возникающие из-за неправильной установки прибора, эксплуатации его в непредусмотренных, более жестких условиях (например, при повышенной температуре или влажности), если неправильно определена цена деления или сбит нуль технического средства измерения. Для устранения промахов эксперт должен соблюдать аккуратность и тщательность в работе, записях и оформлении результатов.

Экспертные ошибки могут быть обнаружены самим экспертом, следователем, судом, лицами, участвующими в деле, руководителем экспертного учреждения, другими экспертами при производстве повторной, комиссионной или комплексной экспертиз.

Утверждая, что судебный эксперт проводит исследование на строго научной основе, законодатель подразумевает, что эксперт может использовать только научно-обоснованные методы и методики. Экспертная методика всегда имеет ряд ограничений ее применения, связанных с особенностями объектов исследования, спецификой методов и используемых технических средств. Наличие строго определенных для данной методики граничных условий ее применения свидетельствует о научности методики.

Совсем недавно 25.04.2009 года в нашем городе Асино произошло дорожно-транспортное происшествие с участием представителя органов прокуратуры. В позднее время начальник АМСО СУ СК при Прокуратуре Томской области выпив неизвестное количество алкоголя, поехал по городу на своем автомобиле иностранного производства и совершил наезд на 3-х 17-18 летних девушек, 1 из которых скончалась от полученных травм в те же сутки в больнице, 2-ая получила многочисленные переломы ушибы умерла спустя три дня, 3-я получила лишь ушиб. Такую информацию давали местные СМИ.

А вот из свидетельских данных в больнице, о которых знает ограниченный круг лиц: при освидетельствовании представителя прокуратуры произошло следующее: так как водитель был по внешним признакам очень пьян, его товарищ из органов прокуратуры соседнего района сказал ему, что при освидетельствовании через «трубочку» у него, то есть водителя, покажет достаточное, даже избыточное содержание алкоголя в выдыхаемом воздухе и посоветовал упасть в обморок, что только позволит врачам взять анализ крови на процент содержания алкоголя, а там с результатами акта освидетельствования, по сути заключения специалиста, он пообещал ему все сделать как надо, то есть ниже допустимого. Начальник АМСО СУ СК так и сделал, после этого специалист, то есть врач сделав забор крови, произвел её анализ и дал заключение о том, что в крови у гражданина К. (того самого начальника) имеется остаточное содержание алкоголя в крови 0,43 промилле, что допустимо и значит он трезв.

Этим происшествием так же заинтересовалась областная прокуратура, представители которой были не уверены в соответствии проведенного медицинского освидетельствования, после чего в эти же сутки был сделан повторный забор крови у гражданина К. на процент содержания алкоголя, и кровь была направлена в городскую больницу ЗАТО г. Северск для повторного анализа. После чего было дано заключение специалиста о том, что в крови у гражданина К. было 1.3% алкоголя, что свидетельствует о легкой степени опьянения. Результаты 2 исследований сильно разошлись. Можно предполагать, что специалист в лице врача Асиновской ЦРБ, умышленно указал неверный результат освидетельствования, а значит, сфальсифицировал заключение. На данный момент в отношении гражданина К. возбуждено уголовное дело по ч. 6 ст. 264 УК РФ «Нарушение лицом, управляющим автомобилем…, правил дорожного движения и эксплуатации транспортных средств, и находящимся в состоянии опьянения, повлекшее по неосторожности смерть двух или более лиц».

Разве в данном случае могла быть ошибка специалиста, человека который своими глазами видел, в каком состоянии находится гражданин К.? В данном случае специалист мог под давлением представителей органов прокуратуры совершить фальсификацию либо акта медицинского освидетельствования, внеся в него ложные данные, либо самого анализа крови, например, исследовать кровь постороннего гражданина, или даже, к примеру, кровь сотрудника прокуратуры из соседнего района. Но что проводится в отношении врача Асиновской ЦРБ, который проводил освидетельствование гражданина К., пока не известно.

Заведомо ложное заключение эксперта с уголовно - правовой точки зрения является преступлением против правосудия, с уголовно - процессуальной - вновь открывшимися обстоятельствами (п. 1 ст. 384 УПК РСФСР).

Заведомая ложность заключения эксперта может выражаться в искажении существа проведенных им исследований, если выводы, к которым он пришел в заключении, находятся в явном противоречии с фактами, установленными им же при экспертном исследовании, и эксперт это осознает. Такое заключение эксперта будет заведомо ложным и явится преступлением против правосудия.

Общественная опасность этого преступления еще более увеличивается, когда заключение эксперта связано с обвинением в совершении особо опасного государственного или иного тяжкого преступления, когда оно способствует созданию искусственных доказательств обвинения или когда дача заведомо ложного заключения преследует корыстные цели. Такое преступление следует считать оконченным в момент дачи ложного заключения в устном или письменном виде вне зависимости от того, согласился ли суд или органы предварительного расследования с выводами экспертизы, и привело ли это заведомо ложное заключение к осуждению или оправданию лица, привлеченного к уголовной ответственности.

Заведомо ложное экспертное заключение может быть дано только с прямым умыслом. Мотив совершенного преступления имеет значение как обстоятельство, усиливающее либо смягчающее ответственность, но не может исключить возможность вменения лицу данного преступления.

Цель действий эксперта состоит в нанесении вреда органам юстиции, и эти действия либо посягают на законные интересы лица, привлеченного к уголовной ответственности, либо направлены на незаконное уменьшение степени этой ответственности