Уголовно-правовая характеристика состава взяточничества

Признавая достаточно обоснованными доводы авторов, полностью согласиться с их позицией невозможно.

Итак, должностным лицом по статье 290 УК РФ признаются лица, постоянно, временно или по специальному полномочию осуществляющие функции представителя власти либо выполняющие организационно- распорядительные, административно-хозяйственные функции в государственных органах, органах местного самоуправления, государственных и муниципальных учреждениях, государственных корпорациях, государственных компаниях, государственных и муниципальных унитарных предприятиях, акционерных обществах, контрольный пакет акций которых принадлежит Российской Федерации, субъектам Российской Федерации или муниципальным образованиям, а также в Вооруженных Силах Российской Федерации, других войсках и воинских формированиях Российской Федерации. По мнению автора данной работы, ключевой фразой в данном контексте является словосочетание «осуществляющие функции представителя власти».

Как было сказано во вводной части данной работы, последствия от коррупционных скандалов выражаются прежде всего в разительном подрывании доверия общества к должностным лицам, и к государственной власти в целом, а значит могут привести к негативным последствиям, в виде массового недовольства общества государством, митингов и в общем, нарушения общественного и государственного порядка, вызванного количеством коррупционных дел в отношении представителей власти. Предложенные в вышеуказанной статье изменения по мнению автора не позволят в полной мере в соответствии со ст. 43 УК РФ достичь цель наказания, а именно восстановления социальной справедливости, а так как само понятие «коррупция» и «взяточничество» являются в большей степени социальными понятиями, и относятся к социальным явлениям, то достижение такой цели как социальная справедливость является безусловным требованием и частью наказания. Осознание обществом, что «коррупционер получил по заслугам» позволят ему сделать вывод, о том, что государство ни в каком виде не прикрывает такие преступления, а наоборот, всячески выявляет и пытается с этим бороться и то наказание, которое назначается судьями от имени государства должно соответствовать указанной социальной справедливости.

Автор полагает, что изменения необходимо вносить не в сторону улучшения положения осужденных за взяточничество, а в сторону улучшения системы исполнительного производства и порядка взыскания приставами, назначенных штрафов, т.е. чтобы сумма штрафа с осужденного была полностью взыскана, а денежные средства направлены в государственный бюджет. В случае если у осужденного нет в наличии денежных средств для оплаты штрафа законодателю нужно принять такие меры, при которых реально бы действовала система по отысканию имущества осужденного и своевременному аресту такого имущества.

Также автор считает, что санкции по статье 290 УК РФ подлежат изменению. На сегодняшний день проблема коррупции является основной проблемой, из-за которой ни о каком экономическом, социальном и политическом развитии в стране в принципе невозможно говорить. В связи с этим, необходимо улучшить систему наказания по статье 290 УК РФ. Так как все коррупционные преступления должностных лиц совершены в основном из корыстных побуждений, полностью отказываться от штрафов законодатель не может, а значит, если должностное лицо решилось на преступление, такое лицо безусловно, должно отвечать и перед законом, и перед обществом «рублем».

В связи с этим, санкции, предусмотренные в статье 290 УК РФ, должны быть изменены. Во-первых, необходимо исключить из санкции статьи такие виды наказания как принудительные работы и исправительные работы. Во-вторых, по всем квалифицирующим частям статьи оставить в качестве наказания лишь штраф и лишение свободы. В-третьих, в качестве дополнительной меры наказания обязательно должно быть лишение права занимать определенные должности или заниматься определенной деятельностью. При этом в ст. 47 УК РФ необходимо включить возможность увеличения срока лишения заниматься определенной деятельностью и занимать должности именно в статье 290 УК РФ. При назначении штрафа или лишения свободы необходимо добавить формулировку, содержащую в себе возможность у суда выбрать либо штраф, в случае если у обвиняемого есть финансовая возможность в полном объеме выплатить штраф, для этого он должен представить документы, подтверждающие его финансовое и имущественное состояние, в случае отсутствие такой возможности, суду следует назначить лишение свободы.

В приведенной главе рассматривались такие аспекты уголовно-правовой характеристики, как объективные признаки состава взяточничества, субъективные признаки состава взяточничества, а также порядок и проблемы, возникающие при исполнении наказания в виде штрафа. Автором работы были проанализированы статистические данные, представленные Федеральной службой судебных приставов, Управлением Судебного Департамента г. Москвы, Судебным Департаментом при Верховном Суде Российской Федерации. Как видно из судебной практики, большинство приговоров, по которым назначены штраф, в качестве основного наказания, в последствие изменяются по представлению судебного пристава-исполнителя, штраф заменяется на лишение свободы. Такие проблемы в исполнении приговора в части взыскания штрафа говорят об отсутствии действенного механизма в исполнительной системе, назначенный в качестве основного или дополнительного наказания штраф, заранее неисполним и практически всегда заменяется лишением свободы. Ввиду таких обстоятельств в санкциях статьи 290 УК РФ необходимо внести изменения, а также, создать такую модель исполнительного производства, при котором реально бы существовала возможность исполнения штрафов.

2. Криминологические аспекты борьбы со взяточничеством

2.1 Международные акты противодействия коррупции

Проблема коррупции в различных ее проявлениях признана и в международном сообществе, в связи чем были приняты и подписаны ряд международных актов, призванных улучшить систему и механизм предупреждения, а также выявления коррупционных преступлений.

Основными международными актами противодействия коррупции являются:

1. Конвенция Организации объединённых наций против коррупции (Российская Федерация подписала Конвенцию 9 декабря 2003 г. - Распоряжение Президента РФ от 06.12.2003 г. № 581-рп), ратифицировала с заявлениями (Федеральный закон от 08.03.2006 г. № 40-ФЗ);

2. Конвенция об уголовной ответственности за коррупцию (заключена в г. Страсбурге 27.01.1999 г. Для Российской Федерации данный документ вступил в силу с 1 февраля 2007 года);

3. Конвенция по борьбе с подкупом должностных лиц иностранных государств при проведении международных деловых операций (Конвенция вступила в силу 15.02.1999 г. Российская Федерация присоединилась к Конвенции (Федеральный закон от 01.02.2012 г. № 3-ФЗ), которая вступила в силу для Российской Федерации 17.04.2012 г.);

4. Конвенция ООН против транснациональной организованной преступности (Российская Федерация подписала Конвенцию 12.12.2000 г. (Распоряжение Президента РФ от 09.12.2000 г. № 556-рп), ратифицировала с заявлениями (Федеральный закон от 26.04.2004 г. № 26-ФЗ). Конвенция вступила в силу для Российской Федерации 25.06.2004 г.);

5. Декларация ООН о борьбе с коррупцией и взяточничеством в международных коммерческих организациях (утверждена Резолюцией 51/19 Генеральной Ассамблеи от 16 декабря 1996 г.);

6. Резолюция Комитета министров Совета Европы «О двадцати принципах борьбы с коррупцией» (принята Комитетом министров 6 ноября 1997 г. на 101-й сессии);

7. Модельный закон «Основы законодательства об антикоррупционной политике» (принят в г. Санкт-Петербурге 15.11.2003 г. постановлением № 22-15 на 22-ом пленарном заседании Межпарламентской Ассамблеи государств- участников СНГ);

8. Конвенция по борьбе с подкупом иностранных должностных лиц при осуществлении международных коммерческих сделок - ратифицирована Российской Федерацией 01.02.2012 N З-ФЗ «О присоединении РФ к Конвенции по борьбе с подкупом иностранных должностных лиц при осуществлении международных коммерческих сделок».

В данном параграфе, автором будет подробно рассмотрен и изучен лишь один международный договор, с дальнейшей аргументацией такого выбора. Итак, по мнению автора, наиболее весомым антикоррупционным международным актом, в силу его основополагающих идей, целей и механизмов в борьбе с коррупцией, является Конвенция ООН против коррупции принятая в г. Нью-Йорке 31.10.2003 Резолюцией 58/4 на 51-ом пленарном заседании 58-ой сессии Генеральной Ассамблеи.

Цели данной конвенции указаны в статье 1, ими являются:

a) содействие принятию и укрепление мер, направленных на более эффективное и действенное предупреждение коррупции и борьбу с ней;

b) поощрение, облегчение и поддержка международного сотрудничества и технической помощи в предупреждении коррупции и борьбе с ней, в том числе принятии мер по возвращению активов;

c) поощрение честности и неподкупности, ответственности, а также надлежащего управления публичными делами и публичным имуществом.

В параграфе 1 главы 1 настоящей работы, было указано, что состав взяточничества является формальным, т.е. для наступления уголовной ответственности, не обязательно наступление фактических последствий от преступления, достаточно лишь действий взяткополучателя выраженные в получении предмета взятки. Такая формулировка есть прямое отражение статьи 3 Конвенции, в которой сказано «Для целей осуществления настоящей Конвенции, если в ней не предусмотрено иное, не обязательно, чтобы в результате совершения указанных в ней преступлений был причинен вред или ущерб государственному имуществу».

В части 1 статьи 5 Конвенции указано, что государство-участник «разрабатывает и осуществляет или проводит эффективную и скоординированную политику противодействия коррупции, способствующую участию общества и отражающую принципы правопорядка, надлежащего управления публичными делами и публичным имуществом, честности и неподкупности, прозрачности и ответственности». Законодатель во исполнение этой части Конвенции выработал и принял закон о противодействии коррупции (Федеральный закон «О противодействии коррупции» от 25.12.2008 N 273-ФЗ), а также в настоящий момент действует Указ Президента Российской Федерации

«О национальном плане противодействия коррупции на 2016 - 2017 годы» от 01.04.2016 г.

Указанный закон №73-ФЗ устанавливает основные принципы противодействия коррупции, правовые и организационные основы предупреждения коррупции и борьбы с ней, минимизации и ликвидации последствий коррупционных правонарушений.

В этой же статье в части 3 предусмотрена обязанность государства «проводить оценку соответствующих правовых документов и административных мер с целью определения их адекватности с точки зрения предупреждения коррупции и борьбы с ней». В этих целях бал принят Федеральный закон «Об антикоррупционной экспертизе нормативных правовых актов и проектов нормативных правовых актов» от 17.07.2009 N 172-ФЗ. В статье 1 сказано, что закон принят в целях выявления в нормативно-правовых актах коррупциогенные факторы (антикоррупционная экспертиза), коими являются «положения нормативных правовых актов (проектов нормативных правовых актов), устанавливающие для правоприменителя необоснованно широкие пределы усмотрения или возможность необоснованного применения исключений из общих правил, а также положения, содержащие неопределенные, трудновыполнимые и (или) обременительные требования к гражданам и организациям и тем самым создающие условия для проявления коррупции». Антикоррупционная экспертиза проводится:

1) прокуратурой Российской Федерации;

2) федеральным органом исполнительной власти в области юстиции;

3) органами, организациями, их должностными лицами;

Также законом установлена методика по выявлению коррупциогенных факторов.

В разделе 3 Конвенции, под названием «Криминализация и правоохранительная деятельность», установлены основные коррупционные преступления, которые национальным законодательством каждого государства- участника должны быть криминализированы.

В статье 15 «Подкуп национальных публичных должностных лиц», статье 16 «Подкуп иностранных публичных должностных лиц и должностных лиц публичных международных организаций» предусмотрена ответственность лица за:

a) обещание, предложение или предоставление публичному должностному лицу, лично или через посредников, какого-либо неправомерного преимущества для самого должностного лица или иного физического, или юридического лица с тем, чтобы это должностное лицо совершило какое-либо действие или бездействие при выполнении своих должностных обязанностей;

b) вымогательство или принятие публичным должностным лицом, лично или через посредников, какого-либо неправомерного преимущества для самого должностного лица или иного физического, или юридического лица с тем, чтобы это должностное лицо совершило какое-либо действие или бездействие при выполнении своих должностных обязанностей. Указанная статья соответствует статье 290 Уголовного кодекса Российской Федерации.

Статья 17 Конвенции «Хищение, неправомерное присвоение или иное нецелевое использование имущества публичным должностным лицом» предусматривает ответственность за хищение, неправомерное присвоение или иное нецелевое использование публичным должностным лицом в целях извлечения выгоды для себя самого или другого физического или юридического лица какого-либо имущества, публичных или частных средств, или ценных бумаг, или любого другого ценного предмета, находящихся в ведении этого публичного должностного лица в силу его служебного положения. Данное уголовное деяние отражено в Уголовном кодексе Российской Федерации в статье 160 «Присвоение или растрата», ст.285.1 «Нецелевое расходование бюджетных средств», 285.2 «Нецелевое расходование средств государственных внебюджетных фондов».

Преступное деяние, предусмотренное статьей 18 Конвенции «Злоупотребление влиянием в корыстных целях» по мнению автора, также отражается в диспозиции статьи 290 УК РФ, а именно, указание в статье фразы «...либо если оно в силу должностного положения может способствовать указанным действиям (бездействию)», так как, способствовать каким-либо действиям (либо бездействиям) взяткополучатель может только своим влиянием, связанным с занимаемым им положением.

Статья 19 Конвенции «Злоупотребление служебным положением» отражает такое деяние, при котором должностное лицо умышленно, злоупотребляет своими служебными полномочиями или служебным положением, т.е. совершение какого- либо действия или бездействия, в нарушение законодательства, публичным должностным лицом при выполнении своих функций с целью получения какого- либо неправомерного преимущества для себя самого или иного физического, или юридического лица. Данное деяние в уголовном законодательстве криминализирована статьей 285 «Злоупотребление должностными полномочиями » УК РФ.

По мнению автора, наиболее важной статьей в Конвенции, внедрение в Уголовный Кодекс которой, может способствовать действенной реализации антикоррупционных мер является статья 20 «Незаконное обогащение», которая предусматривает ответственность за значительное «увеличение активов публичного должностного лица, превышающее его законные доходы, которое оно не может разумным образом обосновать». Учитывая тот факт, что в Федеральном законе о ратификации Конвенции не содержатся какие-либо оговорки, которые являются обязательными в случае, если государство-участник не готов

ратифицировать международный акт в полном объеме, до настоящего времени указанная статья не находит своего отражения в уголовном законодательстве.

2.2 Об имплементации статьи 20 «незаконное обогащение» конвенции ООН против коррупции

Как было сказано выше, для действенной реализации антикоррупционной политики законодателю крайне необходимо принять такие меры, которые позволили бы привлечь должностное лицо к уголовной ответственности, в случае если будет обнаружено, что доходы и имущественное положение его несопоставимы с доходом, получаемым им в связи с осуществлением таким лицом возложенных на него обязанностей.

Внедрение статьи 20 Конвенции можно назвать самым крупным и эффективным шагом, который Россия могла бы сделать в своей антикоррупционной политике.

В своей научной статье «Пути реализации ст.20 Конвенции ООН «Против коррупции» в российской законодательстве и прокурорской практики» Ю.П. Синельщиков предлагает три пути реализации 20 Конвенции статьи:

1. внедрение статьи в Уголовный Кодекс Российской Федерации,

2. использование института доказательств вследствие неосновательного обогащения,

3. проведение доследственной проверки и введение нового основания для возбуждения уголовного дела.

Раскрывая каждый из способов нужно отметить особенности указанных путей реализации.

Итак, первый способ реализации 20 статьи внедрение соответствующей статьи в Уголовный кодекс. По мнению Ю.П. Синельщикова в случае внедрения такой статьи как «незаконное обогащение» в законодательство необходимо будет внести изменение, а именно введение понятие презумпции виновности за незаконное обогащение, т.е. «должностному лицу нужно будет доказать на следствии легальность и легитимность полученных доходов и имущества», что в последствии потребует изменения формулировки ст. 49 Конституции Российской Федерации.

Второй способ, применение института неосновательного обогащения, предусмотренные статьями 1102-1109 ГК РФ. Указанный способ отсылает к Федеральному закону от 03.12.12 № 230-ФЗ «О контроле за соответствием расходов лиц, замещающих государственные должности и иных лиц их доходам», которым предусмотрено, что в случае выявление обстоятельств, подтверждающих факт несоответствия расходов должностного лица, а также его близких родственников, материалы, полученные в ходе такой проверки, в трехдневный срок направляются в органы прокуратуры. Прокурор, получив такие материалы, в порядке предусмотренном гражданским судопроизводством обращается в суд с заявлением «.об обращении в доход Российской Федерации земельных участков, других объектов недвижимости, транспортных средств, ценных бумаг, акций (долей участия, паев в уставных (складочных) капиталах организаций), в отношении которых лицом, замещающим (занимающим) одну из должностей, указанных в пункте 1 части 1 статьи 2 закона, не представлено сведений, подтверждающих их приобретение на законные доходы». Однако, как сам пишет Синельщиков Ю.П. «.эти нормы закона пока что не заработали, в органы прокуратуры такие материалы не поступают и, соответственно, прокуроры иски не предъявляют». Данное утверждение отчасти подтверждается также и тем, что попытка найти актуальную информацию о количестве поданных исков прокурорами в рамках закона «О контроле за соответствием расходов лиц, замещающих государственные должности и иных лиц их доходам» за текущий год, не удалась, на официальном сайте Генеральной прокуратуры Российской Федерации в разделе «статистические данные» такая информация не представлена.

Третьим способом является проведение доследственной проверки, в тех случаях, когда должностное лицо не может разумным образом обосновать причины превышения своих доходов. Указанный способ потребует внесения ряда изменений в УПК РФ, а именно, изменение ч. 2 ст. 140 УПК РФ, в части дополнения основания возбуждения уголовного дела, путем включения такого основания как наличие данных, свидетельствующих о значительном увеличении активов публичного должностного лица, превышающее его законные доходы, которое оно не может разумным образом обосновать, а также ч. 2 ст. 14 УПК РФ, исключив из нее подозреваемого из круга лиц, на которые распространяется презумпция невиновности, изложение указанной части в следующем виде «Обвиняемый не обязан доказывать свою невиновность. Бремя доказывания обвинения и опровержения доводов, приводимых в защиту обвиняемого, лежит на стороне обвинения». Синельщиков Ю.П. также считает, что поводом для возбуждения уголовного дела может служить «...постановление прокурора о направлении в орган предварительного расследования материалов, содержащих сведения о значительном увеличении имущества должностного лица, превышающее его законные доходы, которое оно не может разумным образом обосновать. Представление такого права прокурору обусловлено тем, что в соответствии с упомянутым законом от 3 декабря 2012 г. № 230-ФЗ, материалы контроля, свидетельствующие о несоответствии расходов должностного лица его доходам, поступают именно в органы прокуратуры». В дополнение к этому способу, Синельщиков Ю.П. указывает также на необходимость изменения в статью 448 УПК РФ, предусматривающую особый порядок возбуждения уголовного дела в отношении лиц, обладающих уголовно-правовым иммунитетом, перечень которых предусмотрен в статье 447 УПК РФ. Изменение в указанную статью должно сделать быстрым и незамедлительным процесс привлечения к уголовной ответственности чиновников и высокопоставленных лиц. Так, решение о возбуждении дела в отношении таких лиц должен принимать

Председатель Следственного комитета РФ, либо руководитель следственного органа Следственного комитета РФ по субъекту РФ без получения согласия Совета Федерации, Государственной Думы, а также коллегий судей.

Иное мнение по этому же вопросу высказал другой российский юрист. В своей работе «Статья 20 конвенции ООН против коррупции об ответственности за незаконное обогащение и возможные направления отражения ее идеи в правовой системе Российской Федерации» В. Михайлов написал: «При учете стандартов, закрепленных в международно-правовых актах, также необходимо учитывать разность культур, присущее конкретному социуму понимание права и закона и отношения к ним и обусловленные этой спецификой глубинные сущностные особенности социальной и правовой систем каждого социума». В статье В.Михайлов приходит к выводу о нецелесообразности имплементации 20 статьи Конвенции. Аргументируя свою позицию тем, что в соответствии со ст. 49 Конституции РФ никто не обязан доказывать свою невиновность, а противодействовать коррупции можно и другими способами, например, как и написал выше Ю.П. Синельщиков, в случае обнаружения явных несоответствий расходов и доходов должностного лица, направлять материалы проверки в правоохранительные органы по их компетенции и в обязательном порядке в органы прокуратуры. Однако, из всей статьи В.Михайлова, можно абсолютно согласиться лишь с приведенной выше цитатой. В поддержку своей позиции о том, что имплементация 20 статьи Конвенции будет нарушать основной принцип демократического государства - презумпцию невиновности, автор привел в пример такие страны как, Данию, Норвегию, Швецию, Францию и США, где от имплементации статьи отказались, сославшись как раз на нарушение презумпции невиновности. Также законотворцы указанных стран мотивировали свой отказ еще и тем, что в национальном законодательстве присутствуют положения о противодействии коррупции, рассматривая Конвенцию прежде всего как важный рекомендательный инструмент по улучшению эффективности антикоррупционной деятельности государства. Чтобы разобраться почему именно такие страны как Дания, Норвегия, Швеция, Франция и США отказались от введения в свой национальное уголовное законодательство нового состава как «незаконное обогащение», следует снова обратиться к международной статистике, представленной Transparency International. Как и говорилось в введении к настоящей работе, в случае Швеции и Дании, эти страны входят в четверку лидеров с наименьшими показателями коррупции, средний балл ИВК варьируется от 88 до 92 баллов. Остальные страны, такие как Норвегия, Франция и США в четверку лидеров не входят, однако их ИВК находится на вполне приемлемой отметке. ИВК Норвегии составляет 85 баллов, ИВК Франции - 70 баллов, ИВК США- 75 баллов. Необходимо снова напомнить, что средний ИВК России составляет 29 баллов, находясь в одном ряду, с такими странами как Доминиканская республика, Гондурас, Кыргызстан, Лаос, Мексика, Папуа - Новая Гвинея и Парагвай. Наконец можно и ответить на приведенную выше цитату В. Михайлова о вполне объяснимых различиях в правовом сознании и правовой культуре между Российской Федерацией и европейскими странами. Ответ кроется в различие менталитетов, и у государственных служащих, и у законодателя. Если в других европейских странах законодатель осознанно предпринимает все меры в противодействие коррупции и такие меры дают свои плоды, то вполне оправданно их нежелание перегружать свое национальное законодательство излишними нормами, если внутренние положения эффективно действуют и приносят результаты, то в Российской Федерации идет лишь некая имитация борьбы с коррупцией, есть законы, однако они по каким-то причинам не приносят особого результата. Вследствие абсолютной неэффективности нынешних инструментов в борьбе с коррупцией, как раз и предлагается имплементировать 20 статью Конвенции, так как в настоящий момент чтобы привлечь коррупционера к уголовной ответственности необходим не один месяц работы правоохранительных органов, а учитывая, должностное положение того или иного государственного служащего, до проверки последнего, может и не дойти вовсе. В силу описанных обстоятельств, введение нового состава преступления единственная возможность начать действенную политику в борьбе с взяточничеством. В этом и выражается согласие автора данной работы с цитатой В.Михайлова о различии каждого внутринационального законодательства страны, там, где результаты принесли такие, меры, которые к уголовно-правовым не относятся, за исключением имеющихся в УК соответствующих антикоррупционных составов, результата в Российской Федерации не принесут абсолютно никакого, а значит в борьбе с коррупцией в России, требуется обращение уже к уголовно-правовым.

Также стоит рассмотреть распространённое среди российских юристов мнение о нарушении 20 статьей Конвенции, презумпции невиновности. Так, в ст. 49 Конституции Российской Федерации предусмотрено, что обвиняемый считается невиновным, пока его виновность не будет доказана в предусмотренном порядке и установлена вступившим в законную силу приговором суда. Данный принцип безусловно является одним из основных принципов, с помощью которого можно избежать несправедливого суда. Однако в части 3 статьи 55 Конституции Российской Федерации указано, что права и свободы человека и гражданина могут быть ограничены только в целях защиты основ конституционного строя, прав и законных интересов других лиц, обеспечения обороны страны и безопасности государства. Постановлением Конституционного Суда РФ от 29.11.2016 N 26-П завершилось рассмотрение дела по запросу Верховного Суда Республики Башкортостан о проверке конституционности положений пп. 8 п. 2 ст. 235 ГК РФ и статьи 17 Федерального закона «О контроле за соответствием расходов лиц, замещающих государственные должности, и иных лиц их доходам». Обстоятельства дела согласно Постановлению выглядят таким образом.

Решением Стерлитамакского районного суда республики Башкортостан исковые требования прокурора Республики Башкортостан к Е.В. Колесник о взыскании в доход Российской Федерации имущества удовлетворены. Исковые требования мотивированы тем, что муниципальной служащей Е.В. Колесник приобретен автомобиль в размере 2 800 млн. рублей, тогда как совокупный доход за 3 года, предшествовавший покупке автомобиля, составил 2 702 391 рубль, в связи с чем на основании пп. 8 п. 2 ст. 235 ГК РФ, указанный автомобиль подлежал обращению в доход государства. Не согласившись с решением суда Е.В. Колесник обратилась с апелляционной жалобой в Верховный суда республики Башкортостан. В последствии Верховный суд обратился в Конституционный суд Российской Федерации с запросом соответствуют ли Конституции Российской Федерации, оспариваемые заявителем законоположения.

Разрешая вопрос о соответствии Конституции пп. 8 п. 2 ст. 235 ГК РФ и ст. 17 закона «О контроле за соответствием расходов лиц, замещающих государственные должности, и иных лиц их доходам», Конституционный разъяснил:

- Во-первых, каждый гражданин, реализуя свое право на свободный труд, распоряжаясь своими способностями, самостоятельно избирает род деятельности и профессию (п. 1, абз. 1);

- Во-вторых, государственная служба, являясь профессиональной служебной деятельностью по обеспечению исполнения полномочий Российской Федерации и ее субъектов, государственных органов и лиц, замещающих государственные должности, предъявляет к кандидатам на государственную службу повышенные требования к моральным, нравственным и деловым качествам, в связи с чем, федеральный законодатель вправе устанавливать определенные правовые ограничения в отношении лиц, занимающих указанные должности. Граждане, избирая гражданскую службу в качестве своей профессиональной деятельности, соглашаются с ограничениями, связанными с приобретаемым ими публично-правовым статусом, а потому введение особых правил прохождения государственной службы и требований к избравшим ее лицам само по себе не может рассматриваться как нарушение закрепленных статьями 19, 32 (часть 4) и 37 (часть 1) Конституции Российской Федерации права на равный доступ к государственной службе и права свободно распоряжаться своими способностями к труду. Однако стоит отметить, что наличие таких ограничений, компенсируется государством гарантиями и преимуществами, в связи с чем, контроль за имущественным положением гражданских служащих со стороны государства призван повысить эффективность противодействия коррупции (п. 1 абз. 2);

- В-третьих, цели конституционно-правовых ограничений в отношении лиц, занимающих государственные должности, должны быть не только юридически, но и социально оправданны, а сами ограничения - адекватны этим целям и отвечать требованиям справедливости; публичные интересы, перечисленные в статье 55 (часть 3) Конституции Российской Федерации, могут оправдывать правовые ограничения прав и свобод, только если они адекватны социально необходимому результату (п. 4 абз.2);

- В-четвертых, исходя из положений части 1 статьи 4 Федерального закона «О контроле за соответствием расходов лиц, замещающих государственные должности, и иных лиц их доходам» незаконность приобретения любого имущества - презюмируется (п. 5.2);

- В-пятых, имущество, в связи с непредоставлением государственным служащим, доказательств приобретения такого имущества на законные доходы, вне зависимости от права собственности (т.е. имущество может принадлежать как государственному служащему, так и членам его семьи), подлежит изъятию. При этом такое изъятие не может являться несоразмерным ограничением конституционных прав членов семьи государственного служащего, в связи с тем, что, определяя круг лиц в отношении которых ведется контроль за расходами, федеральный законодатель исходил из того, что указанные лица (супруг, дети), как правило, ведут с государственным служащим совместное хозяйство, а значит совместно с ним претерпевают неблагоприятные последствия презюмируемого им нарушения антикоррупционного законодательства (п.5.4). Такой же позиции придерживается Европейский суд по правам человека. Постановлением Европейского Суда по правам человека от 12 мая 2015 года было рассмотрено дело гражданина Грузии Гогитидзе и против Грузии. В своем постановлении Европейский суд также установил, что не видит «каких-либо сложностей в том, чтобы считать конфискационные меры соразмерными даже в отсутствие обвинительного приговора, устанавливающего вину обвиняемого лица, и не требовал доказательств вне «всякого разумного сомнения» в отношении незаконного происхождения соответствующего имущества. Европейский Суд также считает, что конфискационные меры могут быть применены не только против лиц, непосредственно обвиняемых в совершении преступлений, но и против близких родственников этих обвиняемых, которые предположительно владеют и управляют приобретенным нечестным путем имуществом неофициально или иным образом в отсутствие необходимой добросовестности».

На основании проанализированного Постановления Конституционного суда Российской Федерации, решения Европейского суда по правам человека, автор настоящей работы считает, всякие основания полагать, что имплементация 20 статьи Конвенции против коррупции каким бы то ни было образом нарушает 49 статью Конституции о презумпции не виновности, отсутствуют. Согласно постановлению, исходя их положений закона о контроле за соответствием расходов, доходам государственных служащих, незаконность приобретения всякого имущества презюмируется, т.е. на государственном служащем лежит ответственность доказать обратное. Такое ограничение конституционного права на презумпцию невиновности соразмерно публично-правовому статусу государственного служащего, в связи с чем, не может считаться нарушением его прав.

Как указано в другом Постановлении Конституционного суда Российской Федерации от 10 октября 2013 года N 20-П правовая демократия, чтобы быть устойчивой, нуждается в эффективных правовых механизмах, способных охранять ее от злоупотреблений и криминализации публичной власти, легитимность которой во многом основывается на доверии общества, поэтому федеральный законодатель, создавая такие правовые механизмы, вправе устанавливать повышенные требования к репутации лиц, занимающих публичные должности, с тем чтобы у граждан не рождались сомнения в их нравственных качествах и, соответственно, в законности и бескорыстности их действий как носителей публичной власти.

В связи с тем, что акты Конституционного суда Российской Федерации, являются источниками конституционного права, указанные в постановлениях позиции, ясно дают понять, препятствий в введении такого нового состава преступления как «незаконное обогащение», не имеется.

2.3 Зарубежный опыт в области борьбы с коррупцией

СОЕДИНЕННЫЕ ШТАТЫ АМЕРИКИ

Деятельность по борьбе с коррупцией в США осуществляется с применением комплексного подхода. Такое положение дел обусловлено самой природой коррупции как социального явления и восприятием ее на разных уровнях властями США скорее как синтеза должностных преступлений и экономической преступности, что больше тяготеет к организованной преступной деятельности, чем к единичным преступлениям. Именно поэтому на федеральном уровне наряду с гл. 11 "Взяточничество, подкуп, злоупотребление служебными полномочиями" разд. 18 СЗ США, которая регламентирует непосредственно должностные преступления, одним из основных компонентов правового инструментария борьбы с коррупцией в США является федеральный Закон о борьбе с коррумпированными и находящимися под рэкетирским влиянием организациями (RICO), который также включен в качестве гл. 96 в разд. 18 СЗ США.

Данный Закон был введен в действие в 1970 г. и направлен на борьбу с проявлениями коррупции в политической и общественной жизни, а также на предотвращение сращивания органов государственной власти с организованной преступностью. Следует отметить, что в США законы разного уровня различаются по структуре и содержанию, поскольку кроме федеральных законов существуют и эквивалентные им законы штатов, направленные на борьбу с деяниями коррупционного характера. И те, и другие законодательные акты в основном направлены на борьбу с организованной преступностью. За 20 лет до принятия международной Конвенции в США вступил в силу Закон о подкупе иностранных должностных лиц 1977 г. (FCPA). Конгресс США принял данный Закон с целью противодействия взяточничеству иностранных должностных лиц, восстановления социальной и деловой справедливости, так как в результате исследований Комиссии по ценным бумагам и биржам, проведенных в середине 1970-х, было выявлено, что более 400 американских компаний допустили сомнительные или незаконные платежи на сумму свыше 300 млн. долларов иностранным правительственным чиновникам, политическим деятелям и политическим партиям. Основная масса деяний была связана со взяточничеством высокопоставленных иностранных должностных лиц с целью обеспечения благоприятного режима коммерческой деятельности на территории стран, представляемых такими чиновниками.

Закон о регистрации иностранных агентов от 1938 г. (FARA) был включен в разд. 22 СЗ США и направлен на упорядочение деятельности агентов иностранных представителей, которые действуют от имени их иностранного принципала. В 1966 г. FARA претерпел значительные изменения, направленные на усиление контроля за процессом принятия решений Правительством США и на выявление агентов, действующих с целью получения экономического или политического преимущества для своих контрагентов. К борьбе с коррупцией американская правовая доктрина относит и Закон о патриотизме, принятый после событий 11 сентября 2001 г. Указанный Закон внес изменения во многие законодательные акты США, касающиеся борьбы с преступностью, установил новые правила борьбы с отмыванием денег и предоставил широкие полномочия Генеральному атторнею США. Начиная с 1978 г. в США действует Закон об этике в органах исполнительной власти, который также призван усилить правовые позиции государства в борьбе с коррупцией. В Законе можно выделить два наиболее значимых положения:

1) обязательное раскрытие информации о своих доходах со стороны государственных должностных лиц и высокопоставленных служащих;

2) запрещение определенных видов деятельности федеральных служащих после ухода с государственной службы.

Кроме того, Закон ввел ограничения на подарки и гонорары, а также были созданы новые административные процедуры для обеспечения соблюдения этических норм среди чиновников и служащих исполнительной ветви власти. Антикоррупционное законодательство получило свое развитие в 2000 г. с принятием Закона "О борьбе с международной коррупцией и за нормальное управление". Этот Закон направлен не столько на введение новых видов преступлений или модернизацию уже существующих, сколько на совершенствование программ взаимодействия и поощрения надлежащего управления путем оказания помощи другим странам в борьбе с коррупцией и усиления прозрачности и подотчетности на всех уровнях управления в сфере частного бизнеса. В соответствии с данным Законом Государственный секретарь США каждые два года представляет Конгрессу США доклад относительно мировых тенденций и конкретных мер со стороны отдельных стран в борьбе с коррупцией. В докладе должны содержаться отчетность за прошедшие два года и ориентиры для будущей деятельности в этой области.

Еще одним актом, ориентированным больше на профилактику коррупции, стал Закон о трансграничной коррупции 2010 г., которым устанавливается обязательное прохождение с повторением каждые пять лет исследования на полиграфе претендентами на должность в органах таможни США и пограничной охраны. Принятие данного Закона можно прокомментировать приговором суда, вынесенным 14 марта 2014 г., в соответствии с которым сотрудник таможенной службы Л. Лесли Джонс был приговорен к 7,5 годам тюремного заключения за участие в контрабанде марихуаны с использованием служебного положения. Основанием для инициирования уголовного преследования стали результаты очередного тестирования на полиграфе сотрудников таможенной службы Сан- Диего, проведенного в 2012 г. В суде обвиняемый полностью признал свою вину и отказался от права на апелляцию. Он обвинен в совершении преступлений, ответственность за которые предусмотрена в § 371 разд. 18 СЗ США (сговор на совершение преступления против интересов США) и § 841 разд. 21 СЗ США (покушение на импорт наркотических средств).

Отдельным направлением антикоррупционной деятельности является противодействие незаконному лоббированию. В США действует Закон о раскрытии информации о лоббистской деятельности от 1995 г. Данный нормативный правовой акт направлен на повышение уровня прозрачности и подотчетности лоббизма. В нем содержится определение лоббистской деятельности, обозначен круг субъектов и ответственность за нарушение данного акта. Существенным изменениям Закон подвергся в 2006 и 2007 гг., после которых стала обязательной регистрация лоббистов - физических и юридических лиц в соответствующей палате Конгресса США, а максимум гражданско- правовой санкции с 50 тыс. был поднят до 200 тыс. долларов США. Наблюдается также взаимодействие данного нормативного правового акта с другими законами, например, иностранный агент, занимающийся лоббированием, должен зарегистрироваться в соответствии с Законом "О регистрации иностранных агентов" 1938 г. (FARA). Необходимо также отметить, что в США по отношению ко всем преступлениям действуют положения § 3 и 4 гл. 1 разд. 18 СЗ США, где устанавливается ответственность за пособничество после факта совершения преступления и за недонесение о совершении преступления.

ГЕРМАНИЯ

Значительный масштаб коррупции в Федеративной Республике Германии требует полной и достаточно гибкой законодательной базы, где были бы предусмотрены составы коррупционных преступлений и санкции за их совершение. Речь идет прежде всего о гл. 30 Особенной части УК ФРГ "Должностные преступления" (Strafgesetzbuch der Bundesrepublik Deutschland // Straftaten im Amt): среди этих преступлений деяния, порожденные коррупцией, особенно опасны для общества, хотя им посвящено всего 5 параграфов (§ 331 - 335) из 23. В отличие от УК РФ, среди этих составов нет общего состава злоупотребления служебными полномочиями, а также составов присвоения полномочий должностного лица и халатности.

Помимо названных выше норм германского УК, законодательную базу борьбы с коррупцией образуют следующие законодательные акты: Германский закон о борьбе с коррупцией от 13 августа 1997 г. (Gesetz der Korruption von 13 August 1997); § 2 ст. 2 Закона Европейского союза о борьбе с коррупцией от 27 сентября 1996 г., а также принятый почти одновременно с ним и на его основе Германский закон о подкупе иностранных должностных лиц от 10 сентября 1998 г. Значение первого из них определялось тем, что он внес в УК ФРГ определение должностного лица, прежде там отсутствовавшее (§ 11), а также дополнил УК по существу новой гл. 26 "Преступления против конкуренции" (Straftaten gegen Wettbewerb), где содержатся две нормы о коррупции в деловом обороте (в бизнесе) - § 299 и 300. Кроме того, данный Закон уточнил составы таких должностных преступлений, как принятие чиновником или судьей выгоды за правомерное исполнение своих служебных обязанностей (§ 331), получение должностным лицом или судьей взятки (§ 332), дача взятки (§ 334). При этом полной ревизии подвергся § 335, где речь идет об особо тяжких случаях получения и дачи взятки. Закон Европейского союза о борьбе с коррупцией от 27 сентября 1996 г. уходит своими корнями в Соглашение о защите финансовых интересов Европейских сообществ, согласно которому государства - члены Сообщества обязались включить в свое национальное уголовное законодательство в качестве отдельных составов обманные действия, способные причинить ущерб финансовым интересам ЕЭС. Германский законодатель данный момент учел, указав в формулировках диспозиций составов коррупционных преступлений в УК ФРГ на обманные действия и оговорив при этом, что действие соответствующих норм УК распространяется на случаи, в которых участвовали должностные лица ЕС или государств - членов ЕС. В рассматриваемом Законе содержится только четыре статьи уголовно-правового свойства: в § 1 ст. 2 установлен принцип равенства правового положения германских и иностранных должностных лиц (в том числе судей) при совершении ими взяточничества; в § 2 ст. 2 определено, в каких случаях германские суды преследуют коррупционные преступления, совершенные за пределами Германии. В развитие этого положения рассматриваемым Законом изменен § 5 УК ФРГ ("Совершение за границей преступления против отечественных правовых благ"), куда включен п. 14-a, устанавливающий, что германское уголовное законодательство распространяется на совершенный за границей подкуп депутата, если виновный в момент совершения данного деяния был гражданином Германии или же само деяние было совершено против германского гражданина.

Следующий антикоррупционный нормативный акт - Германский закон о борьбе с подкупом иностранных должностных лиц от 10 сентября 1998 г. - воспринял почти текстуально Закон Европейского союза о борьбе с коррупцией, за исключением совершенно нового по содержанию § 2 ст. 2 ("Подкуп иностранных депутатов в связи с международным деловым оборотом"). В этом параграфе предусматривается уголовная ответственность (санкция - лишение свободы на срок до пяти лет или штраф) лица, которое с намерением добиться для себя или третьего лица значительной выгоды в международном деловом обороте предлагает, обещает или гарантирует члену законодательного органа иностранного государства или члену парламентского собрания международной организации определенную выгоду (ему самому или третьему лицу по его указанию) в качестве вознаграждения за то, что такое выборное лицо с помощью своего мандата или в ходе иной реализации своих депутатских полномочий совершит в будущем то или иное действие или бездействие.

Несомненную эффективность демонстрирует и зарубежная практика использования в качестве уголовной меры безопасности института конфискации in rem в тех случаях, когда владелец доходов не может подтвердить их законное происхождение, или в качестве допустимой альтернативы конфискации - интенсивное налогообложение таких доходов. Статья 13 Конвенции Совета Европы от 27 января 1999 г. N 173 об уголовной ответственности за коррупцию относит к числу коррупционных преступлений отмывание доходов от преступлений, связанных с коррупцией.

Вряд ли уместно так разрывать состав отмывания доходов, полученных преступным путем: это может лишь ослабить усилия по борьбе с данным преступлением. Если в конкретном случае отмывание денег, полученных от коррупции, связано с получением взятки в крупных размерах, то можно подумать о квалификации содеянного по совокупности, вместо того чтобы строить новый состав, посягающий на разные объекты. Ведь от коррупции уголовное право защищает нормальную деятельность государственного аппарата, а от отмывания - финансовую систему страны.

ФРАНЦИЯ

Одна из первых попыток борьбы с коррупцией была предпринята в Уголовном кодексе 1810 г., хотя в то время термин "коррупция" еще не использовался. Под коррупцией понималось лихоимство публичных должностных лиц. Свое дальнейшее развитие борьба с коррупцией получила, когда Законом от 6 октября 1919 г. (ст. 10) в ст. 175 этого же Кодекса были внесены дополнения, согласно которым государственным чиновникам, находящимся в отпуске или за штатом, либо после увольнения или выхода в отставку, либо после отрешения или отозвания с должности, в течение пяти лет после отставки, считая с момента прекращения служебной обязанности, запрещалось работать в компании, которую они контролировали, находясь на государственной службе . В настоящее время во Франции кроме УК действует целый ряд иных нормативных актов, направленных на борьбу с коррупцией. Закон от 11 октября 2013 г. N 2013-906 "О транспарентности публичной жизни", положения которого обязывают депутатов национального собрания и префектур декларировать свое имущество с момента вступления их в должность". Одним из последних законов, направленных на борьбу с коррупцией, стал Закон от 6 декабря 2013 г. N 2013-1117 «О борьбе с финансовыми нарушениями, экономическими и финансовыми преступлениями».

Показательно, что Франция подписала протоколы и конвенции, посвященные борьбе с коррупцией, и одной из первых ратифицировала в 2005 г. Конвенцию ООН о борьбе с коррупцией от 31 октября 2003 г. Часть документов была разработана в рамках Европейского союза, а часть - в рамках Организации экономического сотрудничества и развития (ОЭСР/OCDE). Франция приняла активное участие в проведении конференции государств - участников Конвенции ООН о борьбе с коррупцией. Указанными Конвенциями и протоколами являются: Конвенция о защите финансовых интересов Европейского сообщества 1995 г.; Протокол N 1 к этой Конвенции, подписанный в Дублине 27 сентября 1996 г.; Конвенция по борьбе против коррупции среди должностных лиц государств - участников Европейского союза 1997 г.; Протокол N 2 к Конвенции о защите финансовых интересов государств Сообщества, подписанной в Брюсселе 19 июня 1997 г.; Конвенция ОЭСР о борьбе с подкупом иностранных должностных лиц при осуществлении международных деловых сделок от 17 декабря 1997 г. Большой всплеск коррупционных преступлений в 1980-х гг. вызвал издание нормативных актов, направленных на предотвращение коррупционных деяний. Так, например, новому законодательному регулированию подверглась деятельность государственных служащих.

Немаловажное значение в сфере регламентации ответственности должностных лиц за злоупотребление служебным положением имеет Закон от 13 июля 1983 г. "О правах и обязанностях государственных служащих". По французскому праву к публичным должностным лицам, которые потенциально могут стать субъектами коррупционных преступлений, относятся следующие лица: обладающие публичной властью; состоящие на государственной службе (чиновники четырех категорий, каждая из которых включает несколько рангов государственных служащих); наделенные избирательным мандатом (выборные должностные лица).

В Уголовном кодексе отсутствует общее определение публичного должностного лица, однако в специальных разделах, посвященных вопросам уголовной ответственности должностных лиц, указаны следующие лица: - представитель государственной власти, выполняющий задание органов государственного аппарата (ст. 432-10); - лица, облеченные общественным избирательным мандатом (ст. 432-11); - представитель или служащий государственного учреждения (ст. 432-13); - сотрудники государственных, национализированных предприятий, компаний смешанного типа, в которых государству или государственным органам принадлежит непосредственно или косвенно более 50% капитала, и государственных фирм по предоставлению услуг связи, предусмотренных Законом от 2 июля 1990 г. N 90-568 "О государственной службе связи" (ст. 432-13); - судьи, присяжные или всякое другое лицо, входящее в судебное подразделение; служащие судебной канцелярии; эксперты, назначенные судебным органом либо одной из сторон; лицо, наделенное судебной властью или административной юрисдикцией, полномочиями примирителя или посредника; арбитр, выполняющий свои обязанности на основании национального арбитражного права (ст. 434-9 в ред. Закона от 6 декабря 2013 г. N 2013).

В соответствии с Законом от 13 июля 1983 г. о правах и обязанностях государственных служащих на государственного служащего возложена обязанность "посвятить себя только государственной службе". Названный Закон является своеобразным кодексом чести государственного служащего. Чиновник не должен быть корыстолюбивым, не может вести параллельно с государственной службой частную профессиональную деятельность, направленную на извлечение прибыли. Однако эти запреты имеют некоторые исключения. Так, они не распространяются на научную, литературную или артистическую деятельность при условии, что такая деятельность не доминирует и не влияет на качество профессиональной деятельности государственного служащего.