Комплексный научный анализ гражданско–правовой ответственности как основного института гражданского права, выработка предложений по совершенствованию законодательства в исследуемой cферe

Неимущественный или моральный вред обычно имеет место при причинении вреда личности. Согласно ст. 152 и 968 ГК, если гражданину причинен моральный вред (физические или нравственные страдания) действиями, которые нарушают его личные неимущественные права либо посягают на принадлежащие гражданину другие нематериальные блага, гражданин вправе требовать от нарушителя денежную компенсацию указанного вреда. В случаях, предусмотренных законодательными актами, подлежит компенсации и моральный вред, причиненный действиями (бездействием), нарушающими имущественные права гражданина. Компенсация морального вреда осуществляется независимо от подлежащего возмещению имущественного вреда [11].

На мой взгляд, ст. 152 ГК «Компенсация морального вреда» по своему содержанию выходит за пределы главы 8 ГК «Нематериальные блага и их защита» и должна быть включена в главу 2 ГК «Возникновение гражданских прав и обязанностей, осуществление и защита гражданских прав», в которой раскрываются способы защиты гражданских прав.

Приведу пример судебной практики относительно возмещения морального вреда. Так, по приговору суда Октябрьского района г. Витебска от 4 января 2014 г. Б. осужден по ст. 153 УК к штрафу. Он признан виновным в умышленном причинении легкого телесного повреждения, повлекшего за собой кратковременное расстройство здоровья.

Постановлено взыскать с Б. в пользу Я. денежную компенсацию морального вреда в размере 3 000 000 руб.

В кассационном порядке приговор обжалован и опротестован не был.

Президиум Витебского областного суда 14 августа 2014 г. по протесту заместителя Председателя Верховного Суда Республики Беларусь приговор суда изменил по следующим основаниям.

В соответствии с ч. 3 ст. 44 УК уголовная ответственность призвана способствовать восстановлению социальной справедливости. Осуждение лица, совершившего преступление, является основанием для взыскания с него материального возмещения морального вреда.

При определении размера компенсации морального вреда суд руководствуется положениями ч. 2 ст. 152 и ч. 2 ст. 970 ГК, обязывающими принимать во внимание не только степень вины причинителя вреда, но и иные заслуживающие внимания обстоятельства, характер причиненных потерпевшему физических и нравственных страданий.

Данные положения закона и обстоятельства дела, имеющие значение для определения размера компенсации морального вреда потерпевшему, судом учтены не в полной мере.

Б. совершено умышленное преступление, в результате которого потерпевшему причинены легкие телесные повреждения, повлекшие за собор кратковременное расстройство здоровья в виде закрытого перелома костей носа, раны верхней губы, кровоизлияния и ссадины слизистой оболочки верхней губы.

Вследствие полученных телесных повреждений потерпевший в течение 10 дней находился на стационарном лечении в больнице, а затем проходил курс лечения амбулаторно.

Помимо этого, по заключению судебно-медицинского эксперта у Я. на коже верхней губы имеется рубец, образовавшийся в результате заживления раны губы. Рубец является неизгладимым и для его устранения требуется дальнейшее оперативное вмешательство.

Изложенное свидетельствует о том, что определенный судом размер компенсации моральной вреда в данном случае не соответствует характеру физических и нравственных страданий Я. и определен без должного учета всех обстоятельств по делу.

Что касается ссылки суда на материальное положение Б., то из приговора не усматривается, в чем оно заключается.

При таких обстоятельствах президиум Витебского областного суда приговор суда Октябрьской района г. Витебска от 4 января 2014 г. в отношении Б. изменил, увеличив размер компенсации морального вреда, подлежащего взысканию в пользу Я., до 10 000 000 руб. [55, с. 40].

До настоящего времени в доктрине не существует единообразного понимания относительно признания за юридическим лицом права на компенсацию морального вреда. Причем, ряд авторов считают, что данный вопрос является наиболее сложным во всем институте [15, с. 101].

Законодатель Республики Беларусь в ст. 153 ГК закрепил, что правила ст. 153 ГК о защите деловой репутации гражданина соответственно применяются к защите деловой репутации юридического лица, кроме возмещения морального вреда (п. 7 ст. 153 ГК) [11].

В доктрине подобная позиция признается обоснованной и оправданной.

В то же время существует и иная точка зрения. Высказываются предположения более широкого понимания института компенсации морального вреда. Выдвинута идея о необходимости обязательного предоставления законом «такого способа защиты, как компенсация морального вреда, в случае нарушения любых неимущественных прав юридического лица» [32, с. 103]. К.Голубев, С.Нарижний считают, что имеет смысл дополнить институт защиты деловой репутации юридического лица: «Юридическое лицо, в отношении которого распространены сведения, порочащие его деловую репутацию, вправе наряду с опровержением таких сведений требовать возмещения убытков и денежной компенсации нематериального вреда, причиненных их распространением» [9, с. 25]. А.В.Шичанин предлагает закрепить право юридического лица на защиту деловой репутации в следующей редакции: «Нарушение личных неимущественных прав и благ юридического лица распространением сведений, порочащих его деловую репутацию, доброе имя, а равно иным способом, подрывающим деловую репутацию юридического лица, подлежит компенсации на условиях возмещения морального вреда гражданину» [62, с. 9].

С учетом рассмотренных позиций, следует признать, что исходя из определения морального вреда как физических или нравственных страданий, а также правовой природы юридического лица оно не имеет права на компенсацию морального вреда. Вместе с тем, очевидно, что последствия нарушения деловой репутации могут негативно отразиться на коммерческой или иной деятельности организации. В то же время такие последствия вряд ли будут связаны с умалением только имущественной сферы юридического лица, так как итогом могут быть отрицательные последствия не связанные с имущественными убытками.

Для решения данной проблемы предлагаю ввести понятие «вред деловой репутации юридического лица», который, также, как и моральный вред будет одним из случаев неимущественного вреда, а также предусмотреть компенсацию (в денежном выражении) за его причинение.

Законом или договором может быть установлена обязанность причинителя вреда выплатить потерпевшим компенсацию сверх возмещения вреда (п. 1 ст. 933 ГК) [11].

В отдельных случаях, суды отказывают в возмещении морального вреда. Так, С. в заявлении указала, что по месту ее работы на имя председателя горисполкома г. Могилева ее бывшая невестка направила заявление с не соответствующими действительности сведениями, порочащими ее честь и достоинство. Просила признать указанные сведения не соответствующими действительности и взыскать с ответчицы материальное возмещение морального вреда в размере 20 000 000 руб.

Решением суда Центрального района г. Могилева от 12 марта 1997 г., оставленным без изменения определением судебной коллегии по гражданским делам Могилевского областного суда от 7 апреля 1997 г., исковые требования удовлетворены, материальное возмещение морального вреда взыскано в размере 100 000 руб.

По протесту заместителя Генерального прокурора Республики Беларусь судебной коллегией по гражданским делам Верховного Суда определением от 15 декабря 1997 г. судебные постановления в части взыскания материального возмещения морального вреда отменены и С. отказано в иске в связи с неправильным применением закона.

Согласно ч. 2 ст. 60 Конституции Республики Беларусь с целью защиты прав, свободы, чести и достоинства граждане в соответствии с законом вправе взыскать в судебном порядке, как имущественный вред, так и материальное возмещение морального вреда.

В соответствии с п. 1 постановления № 16 Пленума Верховного Суда Республики Беларусь от 12 декабря 1996 г. «О внесении изменений в постановление № 10 Пленума Верховного Суда Республики Беларусь от 20 сентября 1996 г. «О применении законодательства, регулирующего материальное возмещение морального вреда» граждане вправе взыскать материальное возмещение морального вреда лишь в случаях, предусмотренных законами.

Согласно ч. 2 ст. 7 ГК Республики Беларусь моральный (неимущественный) вред, причиненный гражданину в результате распространения средством массовой информации не соответствующих действительности сведений, порочащих его честь, достоинство или деловую репутацию, возмещается по решению суда средством массовой информации, а также виновными должностными лицами и гражданами в размере, определяемом судом.

Другими законами Республики Беларусь материальное возмещение морального вреда за распространение не соответствующих действительности сведений, порочащих честь и достоинство гражданина, не предусмотрено.

Сведения, за распространение которых истица просила возместить материальное возмещение морального вреда, в средствах массовой информации распространены не были. При указанных обстоятельствах оснований для удовлетворения исковых требований в части возмещения морального вреда, предусмотренных законом, не имелось [55, с. 44].

Противоправное поведение причинителя вреда - это поведение (оно включает в себя действие и бездействие), не соответствующее требованиям закона, нарушающее правовые нормы и права физических и юридических лиц, т.е. это отрицательные последствия закона к вредоносному действию [27, с. 531].

Бездействие является противоправным, если лицо не совершило действий, которые было обязано совершить в соответствии с законодательством. Например, владельцы автомобильных дорог обязаны: содержать их в состоянии, обеспечивающем безопасное движение транспортных средств; принимать безотлогательные меры по оповещению при помощи технических средств организации дорожного движения участников дорожного движения об опасных участках автомобильных дорог, а также о возникших или ожидаемых опасных для дорожного движения условиях; обеспечивать ограждение мест производства дорожных работ и установку дорожных знаков в соответствии с требованиями нормативных правовых актов Республики Беларусь. Если в результате противоправного бездействия владельцев автомобильных дорог причиняется вред их пользователям, последние вправе требовать возмещения причиненного вреда (ст. 34, 37, 44 Закона Республики Беларусь от 2 декабря 1994 г. № 3434-XII «Об автомобильных дорогах и дорожной деятельности») [42].

Вред, причиненный правомерными действиями, по общему правилу, не возмещается. Как установлено в п. 3 ст. 933 ГК, такой вред подлежит возмещению в случаях, предусмотренных законодательством [11].

В законодательстве могут напрямую указываться отдельные виды правомерных действий, когда вред не должен возмещаться. Так, не подлежит возмещению вред, причиненный в состоянии необходимой обороны, если при этом не были превышены ее пределы (ст. 935 ГК) [11]. Понятие необходимой обороны дано в ст. 34 Уголовного кодекса Республики Беларусь (далее - УК): «не является преступлением действие, совершенное в состоянии необходимой обороны, то есть при защите жизни, здоровья, прав обороняющегося или другого лица, интересов общества или государства от общественно опасного посягательства путем причинения посягающему вреда, если при этом не было допущено превышения пределов необходимой обороны» [53]. В случае превышения пределов необходимой обороны ответственность за причинение вреда наступает на общих основаниях.

В возмещении вреда может быть отказано, если вред причинен по просьбе или с согласия потерпевшего, а действия причинителя не нарушают нравственных принципов общества (п. 3 ст. 933 ГК) [11]. Как правило, такие ситуации возникают при совершении различных операций и иных действий медицинского характера. Например, в соответствии со ст. 44 Закона Республики Беларусь от 18 июня 1993 г. № 2435-XII «О здравоохранении» [41] необходимым условием оказания медицинской помощи пациенту является наличие предварительного согласия совершеннолетнего пациента или лиц, указанных в данном Законе.

Признаются правомерными действия гражданина по причинению вреда лицу, совершившему преступление, при его задержании, если иными средствами задержать такое лицо не представлялось возможным и при этом не было допущено превышение необходимых для этого мер (ст. 35 УК) [53]. В соответствии со ст. 25 Закона Республики Беларусь от 8 ноября 2006 г. № 175-З «Об охранной деятельности в Республике Беларусь» [43] работники военизированной охраны и работники охраны не несут ответственности за вред, причиненный ими при применении и использовании оружия, применении специальных средств и физической силы, если они применены (использованы) в случаях, предусмотренных названным Законом и иными законодательными актами, и при этом не были допущены превышение мер, необходимых для задержания нарушителей, превышение пределов необходимой обороны или нарушение условий правомерности крайней необходимости [43].

Согласно ст. 13 ГК допускается защита гражданских прав непосредственными действиями лица, права которого нарушаются, если такие действия не сопряжены с нарушением законодательства [11]. Установлено, что не является нарушением законодательства самозащита гражданских прав, осуществленная с причинением вреда в состоянии крайней необходимости или необходимой обороны, если действия защищающегося были соразмерны характеру и опасности нарушения и не вышли за пределы его предупреждения или пресечения (ст. 13 ГК) [11].

Причинение вреда правомерными действиями может стать основанием возникновения гражданско-правовой ответственности при наличии следующих условий: правомерный характер действий, в результате совершения которых причинен вред; причинная связь между правомерными действиями и наступившим вредом; установление в законодательстве обязанности возместить правомерно причиненный вред [23, с. 39].

К правомерным действиям, влекущим возникновение гражданско-правовой ответственности, отнесено причинение вреда в состоянии крайней необходимости. Согласно ст. 936 ГК вред, причиненный в состоянии крайней необходимости, то есть для устранения опасности, которая угрожала самому причинителю или другим лицам, если эта опасность при данных обстоятельствах не могла быть устранена иными средствами, должен быть возмещен лицом, причинившим вред [11]. Из ст. 36 УК также вытекает, что при крайней необходимости опасность может непосредственно угрожать еще и интересам общества и государства, а причиненный вред менее значителен, чем предотвращенный [53].

По общему правилу, ответственность за причинение вреда в состоянии крайней необходимости возлагается на лицо, причинившее вред. Вместе с тем с учетом обстоятельств причинения такого вреда суд может возложить обязанность его возмещения на третье лицо, в интересах которого действовал причинивший вред, либо освободить от возмещения вреда полностью или частично как это третье лицо, так и лицо, причинившее вред. Но суд не вправе возложить ответственность за причинение вреда в состоянии крайней необходимости одновременно на причинителя вреда и лицо, в интересах которого он действовал [10, с. 84].

Причинная связь - это объективно существующая связь между поведением причинителя вреда и наступившим вредом. В конкретном случае причинения вреда причина (поведение причинителя вреда) должна предшествовать и с необходимостью порождать свое следствие (наступление вреда) [10, с. 84].

Причинная связь является одним из необходимых условий гражданско-правовой ответственности. Существуют различные теории причинных связей. Основными среди них являются: теория необходимого условия, теория возможности и действительности, теория необходимой и случайной причинной связи, теория прямой и косвенной причинной связи. Их авторы предлагают различные критерии определения юридической значимости причинной связи. Различные подходы к рассматриваемым теориям порождают их различные обоснования. При этом авторы каждой из разработанных теорий, как правило, утверждают, что только их теория имеет теоретическое и практическое значение [27, с. 467].

Любое явление в природе и обществе причинно обусловлено, т.е. существует необходимая связь между явлениями, характеризующаяся тем, что всякое следствие имеет свою причину, а всякая причина порождает свое следствие.

Причинные связи между явлениями делятся на два вида:

1) необходимые;

2) случайные для наступившего результата (следствия).

Под необходимыми связями понимают то, что закономерно вытекает из внутренней существенной связи предметов, явлений, процессов, что обусловлено предшествующим развитием и в силу этого с неизбежностью наступает или должно наступить.

Случайностью называют такое явление, которое вытекает не из сущности, не из закономерности развития данного процесса, а из внешних связей между явлениями.

Следовательно, причинная связь вообще, в том числе и причинная связь между противоправным поведением и вредом (убытком), может быть, как необходимой, так и случайной.

Таким образом, необходимые связи являются существенными для наступления результата, в то время как случайные связи и явления настолько несущественны для данного результата, что не могут рассматриваться как основание наступления гражданско-правовой ответственности. Итак, необходимые связи являются достаточным основанием для наступления ответственности, а случайные исключают ответственность [27, с. 467].

Отмечу, что во многих случаях причинения вреда установление причинной связи не представляет трудностей, поскольку такая связь практически очевидна. К примеру, гражданин А., не справившись с управлением автомобилем, повредил забор гражданина Б. В других случаях наступивший вред может быть следствием ряда обстоятельств. Приведем следующий пример. Гражданину В. были причинены телесные повреждения гражданином Д. Во время его доставки в больницу на автомобиле скорой помощи произошло дорожно-транспортное происшествие и он получил дополнительные травмы. После лечения гражданин В. признан инвалидом первой группы. В таких случаях для определения причинной связи между поведением причинителя и наступившим вредом назначается экспертиза [10, с. 85].

Нередко при причинении вреда требуется установление не одной, а нескольких причинных связей, в частности, когда речь идет о возмещении вреда лицом, ответственным за причиненный вред. Так, при решении вопроса об ответственности за вред, причиненный малолетними, выявляется причинная связь между действиями малолетнего и наступившим вредом, а также между причинением вреда малолетним и виновным поведением родителей, усыновителей или опекуна либо образовательного, воспитательного, лечебного, иного учреждения, обязанного осуществлять надзор за малолетним, или лица, осуществляющего надзор на основании договора. При причинении вреда повреждением здоровья устанавливается причинная связь: между поведением причинителя и увечьем или иным повреждением здоровья; между увечьем или иным повреждением здоровья и утратой потерпевшим трудоспособности. Если вред причинен совместно, следует устанавливать причинную связь между действиями каждого из причинителей и наступившим вредом [10, с. 85].

В отдельных случаях, причинная связь подтверждается лишь частично. Приведем пример судебной практики. Так, Хозяйственный суд Брестской области, рассмотрев в открытом судебном заседании дело по иску (заявлению) государственного учреждения «Б» к открытому акционерному обществу «Т» о понуждении к устранению причиненного вреда путем выполнения комплекса ремонтно-восстановительных работ и о возмещении 3 249 016 руб., третьи лица без самостоятельных требований на предмет спора на стороне истца: УО «У»; ОАО «Ж»; ОАО «С», установил: ГУ «Б» предъявило иск к ОАО «Т», о понуждении к устранению причиненного вреда путем выполнения комплекса ремонтно-восстановительных работ и о возмещении 3 249 016 руб. В заседании истец уточнил свои требования в части работ и просит суд обязать ответчика устранить причиненный вред путем выполнения конкретных работ (42 позиции) стоимостью 157 133 078 руб. (расчет стоимости работ составлен ОАО «С), поименованных в дополнении к исковому заявлению.

Суд, руководствуясь ст. 62 Хозяйственного процессуального кодекса Республики Беларусь, принял к рассмотрению требования истца с учетом дополнения к иску.

В судебных заседаниях стороны к соглашению не пришли.

Судом назначалась судебно-строительная экспертиза, проведение которой было поручено ООО «Э», заключение эксперта № 120713/06/Х приобщено к материалам дела.

Изучив материалы дела, экспертное заключение, пояснения специалистов, выслушав пояснения представителей сторон и третьих лиц в судебных заседаниях, суд установил следующее.

ГУ «Б» имеет на балансе здания. С декабря 2009 г. по настоящее время на данном объекте ведутся строительные работы, а именно, капитальный ремонт с элементами модернизации. Одно из зданий - закрытая стоянка для трех автомобилей (построено в 2004 г.), реконструируется с 2011 года в подсобные помещения лаборатории СХТМИ (далее - здание лаборатории). По состоянию на апрель 2011 г. была осуществлена тепловая реабилитация наружных стен, замена оконных и дверных блоков, перепланировка с улучшением общего архитектурного вида, устройство рулонной кровли.

В апреле 2011 года на участке теплотрассы, проходящей по территории и находящейся на балансе ОАО «Т», произошел порыв сетей теплоснабжения, проходящих параллельно торцевой стене по оси Б здания лаборатории, принадлежащей ГУ «Б». По заявкам ОАО «Т» земляные работы выполнялись ЧТПУП «А», а ремонтно-сантехнические работы - тепловыми сетями.

По утверждению ГУ «Б» именно после аварии на теплотрассе ответчика, когда для установления места порыва, а затем и для его устранения был отрыт котлован глубиной до 3,5 м на расстоянии 1,45 м от фундаментов, и произошло смещение фундаментов здания лаборатории как в горизонтальной, так и в вертикальной плоскостях, что привело к значительному раскрытию трещин, к расколу стены и ее крену (до 80 мм). В связи с этим, истец в сентябре 2011 г. обратился в УО «У» с просьбой обследовать здание лаборатории и выдать заключение по усилению фундаментов и техническому состоянию несущих конструкций здания. Эта просьба специалистами учреждения образования была выполнена и 22.11.2011 г. ГУ «Б» был выдан научно-технический отчет с заключением, выводами по результатам обследования и рекомендациями по устранению ущерба. Стоимость обследования составила 3 249 016 руб., которую истец оплатил платежным поручением от 28.12.2011 г. № 1720 (копия - в деле).

Получив результаты обследования 22.11.2011 г. истец лишь 02.10.2012 г. направил ответчику претензию № 02-18/1604 (по его утверждению до этого неоднократно устно обращался с просьбой об устранении вреда). В ответе на претензию ответчик частично свою вину признал, но отказался в полном объеме возмещать причиненный зданию лаборатории вред.

Исходя из этого истец и обратился с иском в суд, в котором просит обязать ответчика устранить причиненный вред путем выполнения комплекса ремонтно-восстановительных работ по второму варианту (два варианта предложено УО «У» в отчете от 22.11.2011 г. на выбор заказчика) и согласно расчету стоимости по усилению фундамента и несущих конструкций здания подсобных помещений лаборатории СХТМИ (в соответствии с расчетом стоимости, выполненным ОАО «Ж»), а именно:

1. Разборка отмостки из плитки (19,8 кв.м); 2. Разборка площадки из бетона с8/10 (0,3 кв.м); 3. Снятие отдельных элементов подвесного желоба (3,5 м); 4. Разборка фальшкровли из черепицы (34,3 кв.м); 5. Демонтаж металлических рам фальшкровли (0,1498 т); 6. Разборка утепления наружных стен из плит (75,2 кв.м); 7. Разборка утепления цоколя стен из плит экструдированных (13,8 кв.м); 8. Разборка покрытия кровли из 2-х слоев рулонного материала (43 кв.м); 9. Разборка стяжки цементно-песчаной толщ. 25 мм (43 кв.м); 10. Разборка покрытий полов в зданиях и сооружениях с агрессивными средами: добавлять или уменьшать на каждые 5 мм изменения толщины по расценке 12 (43 кв.м); 11. Разборка утеплителя из плит пенополистирольных (43 кв.м); 12. Разборка пароизоляции из одного слоя рубероида (43 кв.м); 13. Разборка кирпичного парапета толщ. 250 мм (14,7 куб.м); 14. Разборка кирпичных перегородок (1.17 куб.м); 15. Разборка перегородок из блоков ячеистых (2,16 куб.м); 16. Демонтаж 4 штук ж.б. плит покрытия ПК60.12; 17. Разборка деревянных заполнений проемов оконных с подоконными досками (6,7 кв.м); 18. Снятие дверного блока (1,88 кв.м); 19. В наружной стене снятие дверных блоков в перегородках (1,8 кв.м); 20. Разборка бетонной подготовки толщ. 80 мм (2,98 куб.м); 21. Устройство свайного фундамента (свая 400 Ч 400 L = 4,5) (5,76 куб.м); 22. Вырубка бетона из арматурного каркаса железобетонных свай площадью сечения свыше 0,1 кв.м (свая 8.0); 23. Уплотнение грунта щебнем (11,9 кв.м); 24. Устройство монолитного ростверка из бетона С16/20 (3,1 куб.м); 25. Гидроизоляция из слоя наплавляемого материала Г-СТ-БП ПП/ПП-3,5 (4,84 кв.м); 26. То же второй слой (4,84 кв.м); 27. Кладка наружных стен из силикатного кирпича толщ. 250 мм (12 куб. м); 28. Кладка парапета из силикатного кирпича толщ. 250 мм Н = 0,4 м (6,35 куб.м); 29. Заделка трещин в кирпичных стенах цементным раствором (60 куб.м); 30. Установка тяжей из ар-ры Д = 16 мм (0,0427 т); 31. Теплоизоляция наружных стен плитами пенополистирольными на клею на прямолинейных поверхностях с лесов (34,07 кв.м); 32. Установка металлических рам фальшкровли, ранее снятой (0,131 т); 33. Э/сварка (0,131 т); 34. Устройство примыканий кровли с выводом водоизоляционного ковра на верх парапета высотой 1000 мм от верха несущей конструкции шириной 250 мм (12 м); 35. Добавлять (или исключать) на каждые 100 мм изменения высоты парапета: к расценкам Е12-109-1 -Е12-109-4 (12 м); 36. Устройство покрытия фальшкровли листами металлочерепицы, ранее снятыми (26,7 кв.м); 37. Отмостка шир. 1 м из плитки, ранее снятой (12,38 кв.м); 38. Устройство подстилающего слоя из песка толщ. 10 см (30,9 кв.м); 39. Устройство оснований под тротуары из кирпичного или известнякового щебня: добавлять или исключать при изменении толщины на каждые 1 см (30,9 кв.м); 40. Устройство основания из песчано-гравийной смеси толщ. 12 см (30,9 кв.м); 41. Устройство однослойных асфальтобетонных покрытий дорожек и тротуаров из мелкозернистой асфальтобетонной смеси толщиной 3 см (30,9 кв.м); 42. Устройство однослойных асфальтобетонных покрытий дорожек и тротуаров, из мелкозернистой асфальтобетонной смеси толщиной 0,5 см (30,9 кв.м).

Ответчик, возражая против заявленного требования, ссылается на то, что основным документом, подтверждающим вину его предприятия в причиненном ущербе, является научно-технический отчет (далее - НТО) УО «У». Однако данный отчет составлялся без каких-либо замеров на территории его (ответчика) предприятия и, как следствие, данные о глубине заложения теплотрассы, глубине котлована, необходимого для проведения ремонтных работ, и расстоянии от теплотрассы до фундамента поврежденного здания не соответствуют действительности, что ставит под сомнение все расчеты и выводы, сделанные в НТО на их основании.

Согласно техпаспорту на линейные объекты недвижимости, сооружения и производственно-технологические комплексы, составленному по состоянию на 07.07.2003, средняя глубина заложения теплотрассы - 1,6 м (а в отчете до 3,5 м), на стр. 41 НТО показано, что котлован отрыт до основания лотка, хотя для проведения ремонтных работ был устроен котлован глубиной до верхней части лотка (высота лотка 0,5 м).

Тепловые сети ОАО «Т» 1975 года постройки, а здание подсобных помещений лабораторий СХТМИ проектировалось как здание закрытой стоянки на 3 автомобиля в 2003 году, следовательно, при проектировании данного здания должны были быть соблюдены все требования, касающиеся согласования размещения зданий.

В качестве подтверждения, что данные требования соблюдены, истцом предъявляется в качестве аргумента лист проекта «Реконструкция благоустройства территории областного центра здоровья» и заключение экспертизы по данному проекту. На листе проекта указано размещение стоянки на 3 автомобиля, а не здание закрытой стоянки на 3 автомобиля.

Согласно ТКП 45-3.02-25-2006 (п. 3.1.23) «стоянка - оборудованная открытая площадка, предназначенная для хранения автомобилей». В п. 4.7 этого ТКП указано, что «стоянки допускается размещать над существующими инженерными сетями по согласованию с соответствующими службами». В п. 4.1 указано, что «размещение стоянок следует предусматривать в соответствии с требованиями действующих ТНПА».

В нарушение ТКП 45-4.02-182-2009 «Тепловые сети. Строительные нормы проектирования» таблица г. 3 - расстояние по горизонтали от строительных конструкций тепловых сетей или оболочки изоляции трубопроводов при бесканальной прокладке до зданий сооружений инженерных сетей: п. а) при прокладке в каналах и тоннелях, и в просадочных грунтах I типа при диаметре труб Dy < 500мм - наименьшее расстояние в свету по горизонтали - менее 2-х метров, а должно быть не менее 5-и метров.

Согласующая подпись заместителя главного архитектора на листе проекта не является исчерпывающей при получении всех согласований размещения здания. За соблюдение требований ТКП 45-2.02-180-2009 отвечают РУП «Тепловые сети», чья согласующая подпись, а также размещение существующих на момент проектирования тепловых сетей на листе проекта отсутствуют.

Статьей 21 Закона Республики Беларусь от 05.04.2004 № 300-З «Об архитектурной, градостроительной и строительной деятельности в Республике Беларусь» предусмотрено, что разработка проектной документации на строительство осуществляется на основании разрешительной документации, в составе которой значится АПЗ. В данном случае этого нет, отмечает ответчик. Кроме того, в нарушение ст. 25 того же Закона, при разработке проектной документации на строительство должны использоваться материалы о согласовании места размещения объекта строительства, однако в заключении экспертизы № 1529/03 в списке документов на основании которых разработан проект, АПЗ и материалы по согласованию размещения отсутствуют.

Далее, отмечает ответчик, для выполнения всего комплекса ремонтно-восстановительных работ организация обязана иметь полный пакет разрешительной документации на выполнение отдельных видов строительно-монтажных работ, квалифицированный штат сотрудников, а также необходимую строительную технику (машины, механизмы) и др. Так как производство строительно-монтажных работ не является одним из видов деятельности его организации, то выполнить требуемый истцом комплекс работ силами ОАО «Т» не представляется возможным. Кроме того, разработка разрешительной документации на объект, по которому по настоящее время идет строительство, существенно растянется во времени. Возникнет необходимость корректировки уже существующего проекта или разработки нового (новые согласования, экспертизы, разрешения и т.д.), а это может негативно сказаться на состоянии здания подсобных помещений лаборатории СХТМИ, в то время как истцу понадобится всего лишь внести корректировку в уже существующий проект. В связи с тем, что в соответствии с экспертным заключением ОАО «Т» является не единственной организацией, действия (бездействие) которой повлекли или могли повлечь причинение ущерба зданию подсобных помещений лаборатории СХТМИ, ответчик возражает против возмещения вреда путем выполнения комплекса ремонтно-восстановительных работ и просит определить размер ущерба, подлежащего возмещению за счет ОАО «Т», в стоимостном выражении.

Оценив с учетом относимости и допустимости представленные сторонами и собранные судом документы и доказательства, суд пришел к выводу, что требования истца следует удовлетворить частично.

Согласно статье 14 Гражданского кодекса Республики Беларусь (далее - ГК) лицо, право которого нарушено, может требовать полного возмещения причиненных ему убытков. При этом, под убытками понимаются расходы, которые лицо, чье право нарушено, произвело или должно будет произвести для восстановления нарушенного права, утрата или повреждение его имущества (реальный ущерб), а также неполученные доходы, которые это лицо получило бы при обычных условиях гражданского оборота, если бы его право не было нарушено (упущенная выгода).

На основании пункта 1 статьи 933 ГК вред, причиненный личности или имуществу гражданина, а также вред, причиненный имуществу юридического лица, подлежит возмещению в полном объеме лицом, причинившим вред.

Обязательства, возникающие вследствие причинения вреда являются внедоговорными, деликатными, поэтому при предъявлении требований о взыскании таких убытков истец обязан доказать наличие убытков, вину ответчика в причинении убытков, причинную связь между действиями ответчика и наступившими вредными последствиями, размер убытков.

Пунктом 2 статьи 933 ГК установлено, что отсутствие вины доказывается причинителем вреда. Однако процессуальная обязанность доказывания обстоятельств, на которых основаны требования, в силу части 2 статьи 100 Хозяйственного процессуального кодекса Республики Беларусь (далее - ХПК), возложена на истца.

Рассмотрев обстоятельства спора, представленные истцом доказательства в обоснование исковых требований и возражения ответчика на них, заключение эксперта и письменные пояснения тепловых сетей, суд пришел к выводу о частичной доказанности ГУ «Б» причинно-следственной связи между порывом на теплотрассе ответчика и возникшими у истца убытками в указанном им размере.

В рассматриваемом случае факт наступления вреда подтвержден научно-техническим отчетом обследования здания подсобных помещений лаборатории СХТМИ и заключением по усилению фундаментов и техническому состоянию несущих конструкций. Этот факт и выводы (фактически - здесь указана причина вреда и причинно-следственная связь между действиями сторон) специалистов университета по результатам обследования здания не оспариваются ни одной из сторон, участвующих в деле. А выводы таковы:

- конструктивные решения здания и особенно конструкция фундаментов в целом соответствовала функциональному назначению здания в начальный период - «Закрытая стоянка для трех автомобилей». Изменение конструкций фундаментов было обоснованно связано с неблагоприятными инженерно-геологическими условиями, т.е. наличием рыхлых песчаных грунтов с включением торфов и прослоек строительного мусора;

- неудовлетворительная эксплуатация (разрушение и отсутствие отмостки), а также неорганизованный водоотвод и неоднородный тепловой режим приводили к неравномерной осадке фундаментов, что и обуславливало еще в период 2006 - 2011 г. появление трещин в стенах и выпадение раствора из межплитных стыков («Заключение У по х/д № 06/214» 2006 г.);

- порыв инженерных коммуникаций проходящих параллельно торцевой стене здания по оси Б, а затем отрыв котлована глубиной до 3,5 м и нахождение кромки котлована на расстоянии 1,45 м от фундаментов, заложенных на глубину 1,9 м и столбцовых фундаментов на глубину не более 3,0 м и обусловили смещение фундаментов как в горизонтальной, так и в вертикальной плоскостях и соответственно раскрытие трещин, раскола стены и ее крен, достигший на дату проведения обследования до 80 мм.

Специалисты университета отметили, что наибольший крен стены характерен в зоне отрыва котлована, а минимальный - в отдалении от него. Устройство котлована вплотную к фундаментам нарушает п. 7.3 и 7.4 СНБ 5.01.01-99 «Основания и фундаменты зданий и сооружений». Следовательно, по их мнению, именно устройство котлована фактически вплотную к фундаментам и без ступенчатого перехода или устройства подпорной стенки и привело к сложившейся предаварийной ситуации, т.е. это основная причина и, как следствие, ответчик - основной причинитель вреда имуществу истца, хотя и не единственный.

Эксперт ООО «Э» в результате проведенной по поручению суда экспертизы также подтвердил факт причинения вреда зданию, но назвал несколько иные причины, приведшие к развитию деформаций по конструкциям стен, фундаментов в осях «Б/1-1(а)» здания подсобных помещений лаборатории СХТМИ, при проведенных работах по реконструкции несущих и ограждающих конструкций объекта по истечению короткого промежутка времени:

1. неверный анализ исходных данных, технических отчетов по обследованию конструкций объекта разработчиком ПСД;

2. неверные технические решения, положенные в основу проекта 101-2007-2-АС;

3. недочеты в организации производства работ по объекту подрядной организацией в части порядка освидетельствования грунтов в основании фундаментов объекта;

4. отсутствие требуемого надзора и контроля со стороны авторского и технического надзоров по объекту и собственно заказчика;

5. возникновение среди неучтенных факторов дефектов в процессе эксплуатации от соседствующих инженерных сетей, в случае по объекту экспертизы - производство работ по текущему ремонту теплотрассы, расположенной на расстоянии менее 5-ти метров от объекта.

По мнению эксперта, которое он озвучил и в судебных заседаниях, лицом, виновным в причинении ущерба имуществу истца, также нельзя считать только ответчика. Обследование УО «У» в 2006 году было проведено в недостаточном объеме, в том числе и по исследованию грунтов. Более того, фактически выполненные объемы работ по усилению фундаментов частично соответствуют отчету по хозяйственному договору 2006 года № 06/214 и не соответствуют хозяйственному договору 2011 года № 11/81 (заключение по второму вопросу, поставленному судом на разрешение эксперта).

На основании представленного комплекта исполнительной документации организации-подрядчика (ОАО «С», договор строительного подряда № 96/09 от 14.12.2009 г. по объекту «Капитальный ремонт с элементами модернизации здания. II этап») в части акта освидетельствования скрытых работ № 4, содержанием которого подтверждается устройство монолитного фундамента по оси здания А1-А из бетона марки С16/20 со ссылкой на лист проекта 8 (подсобные помещения) можно утверждать, отмечает эксперт, что работы по усилению фундамента выполнены в соответствии с требованиями проектной документации, но не в полной мере с рекомендациями УО «У» № 06/214 (заключение), поскольку требованиями заключения рекомендовано по всей длине элемента фундамента - железобетонного прогона, который расположен по оси «Б» здания, выполнить устройство монолитной бетонной подливки глубиной 400 мм, а требованиями ПСД объем работ по устройству монолитной подливки заявлен на участке длиной 4,0 м и по оси «1». Фактически реализованное техническое решение по усилению фундаментов не соответствует рекомендациям НТО по хоздоговору № 11/81.

Следовательно, по мнению суда, в ПСД не были учтены рекомендации УО «У».

Эксперт, равно как и специалисты УО «У», согласен с тем, что при отрыве котлована для ремонта теплотрассы вблизи фундаментов здания лаборатории смещение грунта под фундаментом произошло.

Суду представителем организации-подрядчика (ОАО «С») представлены для обозрения и приобщения к материалам дела снимки отрытого ответчиком котлована для ремонта теплотрассы для устранения порыва в апреле 2011 г. (в деле и распечатаны со съемного флэш-накопителя). На представленных снимках видно, что котлован отрыт практически под самый забор, разделяющий две организации, и в таком виде этот котлован был до начала июня 2011 г. (только услуги экскаватора были заказаны 31.05.2011 г. акт № 0000033).

В процессе рассмотрения дела суд установил также следующее. Согласно техпаспорту тепловые сети ответчика введены в эксплуатацию в 1975 году, имеют 90% износа, никогда не переносились (ответ филиала РУП «Р» - тепловые сети от 07.10.2013 г. № 20-2004). На представленных суду копиях чертежей капитального ремонта с модернизацией здания, согласованных с тепловыми сетями, тепловые сети ответчика находятся на расстоянии около 6,0 м от здания гаража истца (теперь - здание лаборатории). Данный факт не оспаривают представители ни одной из сторон. Более того, представители ответчика не представили суду никаких документальных доказательств того, что их теплосети неправильно нанесены на схемах, или переносились когда-либо на законных основаниях.

С учетом всего изложенного, суд, оценив доказательства по своему внутреннему убеждению, основанному на полном и объективном их исследовании, пришел к выводу, что вина ответчика наиболее значительна в причинении ущерба имуществу истца (зданию лаборатории), и на его (ответчика) долю суд относит 3/5 части причиненного ущерба.

Истец в иске просит суд обязать ответчика выполнить комплекс ремонтно-восстановительных работ по устранению причиненного ущерба. С учетом требований ст. 197 ХПК и исходя из того, что иск удовлетворяется частично, а суд самостоятельно определить перечень работ для ответчика не может (стороны это сделать тоже не могут), суд определяет обязать ответчика выполнить комплекс ремонтно-восстановительных работ стоимостью 94 279 847 руб. (3/5 части от 157 133 078 руб.). Аналогично суд взыскивает с ответчика в размере 3/5 части в пользу истца понесенные им расходы по оплате обследования УО «У», экспертизе и по госпошлине.

В остальной части иска суд отказывает за необоснованностью требований.

На основании изложенного, руководствуясь статьями 14, 933 Гражданского кодекса Республики Беларусь, статьями 100, 133, 190-194, 197, 204 Хозяйственного процессуального кодекса Республики Беларусь, решил:

Обязать открытое акционерное общество «Т» в срок до 31.12.2013 г. устранить вред, причиненный имуществу государственного учреждения «Б» - зданию подсобных помещений лаборатории СХТМИ, путем выполнения комплекса ремонтно-восстановительных работ, общей стоимостью 94 279 847 рублей.

В случае невыполнения ответчиком указанного решения, государственное учреждение «Б» вправе устранить вред за счет открытого акционерного общества «Т», взыскав с него стоимость ремонтно-восстановительных работ в сумме 94 279 847 руб.

Взыскать в порядке первоочередного исполнения с открытого акционерного общества «Т», в пользу государственного учреждения «Б» 1 949 410 руб. в счет возмещения стоимости расходов за выполнение обследования УО «У», а также 1 500 000 в счет возмещения расходов по госпошлине.

Взыскать в порядке первоочередного исполнения с открытого акционерного общества «Т», в пользу общества с ограниченной ответственностью «Э» в счет оплаты стоимости экспертизы 7 640 000 руб.

Взыскать в порядке первоочередного исполнения с государственного учреждения «Б», в пользу общества с ограниченной ответственностью «Э», в счет оплаты стоимости экспертизы 1 760 000 руб.

Приказы выдать после вступления решения в законную силу.

В остальной части иска отказать.

Решение может быть обжаловано (опротестовано) в суд апелляционной инстанции хозяйственного суда Брестской области в 15-дневный срок после его объявления в порядке, предусмотренном статьями 267-270 Хозяйственного процессуального кодекса Республики Беларусь.

Решение может быть обжаловано (опротестовано) в течение одного месяца со дня вступления в законную силу в Кассационную коллегию Высшего Хозяйственного Суда Республики Беларусь в порядке, установленном статьями 282-286 Хозяйственного процессуального кодекса Республики Беларусь лишь после надлежащего обращения с соответствующей жалобой в хозяйственный суд апелляционной инстанции.

По общему правилу, гражданско-правовая ответственность наступает при наличии вины.

Согласно действующему законодательству лицо, не исполнившее обязательство либо исполнившее его ненадлежащим образом, несет ответственность лишь при наличии вины, кроме случаев, предусмотренных законом или договором (п. 1 ст. 372 ГК) [11]. Следовательно, вина по гражданскому праву является, как правило, общим условием ответственности. А поскольку вина может проявляться в форме умысла и неосторожности, то она - субъективное условие ответственности. Именно вина выражает отношение нарушителя к выполнению возложенных на него законом или договором обязанностей. Виновным является именно то лицо, которое умышленно или по неосторожности уклоняется от выполнения предусмотренных законом или установленных соглашением сторон условий, т. е. если оно предвидело или должно было предвидеть последствия своего противоправного поведения и сознательно шло на это, хотя и имело возможность их предотвратить.

В вине проявляется субъективное отношение правонарушителя к своему противоправному поведению и его результатам. Вина правонарушителя предполагается. Она может выражаться в форме умысла или неосторожности, однако это на ответственность правонарушителя не влияет. Вместе с тем в нормах ГК речь идет и о вине потерпевшего в форме умысла или грубой неосторожности. Правила об учете вины потерпевшего предусмотрены в ст. 952 ГК [11].

Так, не подлежит возмещению вред, возникший вследствие умысла потерпевшего. Если же возникновению вреда или его увеличению содействовала грубая неосторожность потерпевшего, то в зависимости от степени вины потерпевшего и причинителя вреда размер возмещения должен быть уменьшен. При грубой неосторожности потерпевшего и отсутствии вины причинителя вреда в случаях, когда его ответственность наступает независимо от вины, размер возмещения должен быть уменьшен или в возмещении вреда может быть отказано, если законодательством не установлено иное. В указанных случаях отказ в возмещении вреда не допускается при причинении вреда жизни или здоровью гражданина. Грубая неосторожность потерпевшего также не учитывается при возмещении дополнительных расходов, вызванных повреждением здоровья, при возмещении вреда в связи со смертью кормильца и возмещении расходов на погребение. Простая неосторожность потерпевшего на размер возмещения вреда не влияет. В отличие от вины причинителя вреда вина потерпевшего не предполагается и должна быть доказана [11].

Законом может быть предусмотрено возмещение вреда при отсутствии вины причинителя (п. 2 ст. 933 ГК) [11]. Независимо от вины наступает ответственность за вред, причиненный незаконными действиями органов дознания, предварительного следствия, прокуратуры и суда (п. 1 ст. 939 ГК) [11], причиненный деятельностью, создающей повышенную опасность для окружающих (ст. 948 ГК) [11], причиненный вследствие недостатков товара, работы или услуги (ст. 964 ГК) [11]. В случаях, установленных в ст. 969 ГК, независимо от вины причинителя вреда осуществляется компенсация морального вреда [11].

В случае причинения вреда при осуществлении предпринимательской деятельности условия ответственности определяются по нормам обязательств вследствие причинения вреда, если вред причинен личности либо причинение вреда не относится к исполняемому обязательству [11].

Рассматривая вину условие наступления гражданско-правовой ответственности, можно сделать вывод о том, что понятие вины хорошо разработано в науке уголовного права. Но положения гражданского законодательства относительно вины имеют ряд особенностей, позволяющих достаточно четко отграничить ее от аналогичного понятия в уголовном праве.

Одной из отличительных особенностей является презумпция виновности, т.е. правонарушитель (причинитель вреда) предполагается виновным до тех пор, пока не докажет, что действовал невиновно.

Бремя доказывания своей невиновности, в отличие от уголовного права, в гражданском праве закон возлагает на причинителя вреда.

Следующая отличительная особенность заключается в форме вины. В гражданском праве различают:

- умышленную форму вины. Если причинитель вреда осознает противоправный характер своего поведения и желает или сознательно допускает наступление вредоносного результата, налицо умысел;

- неосторожную форму вины. Неосторожность заключается в том, что причинитель не желает наступления вредных последствий, а иногда и не предвидит их, но должен был их предвидеть и не допустить отрицательных последствий [27, с. 534].

Неосторожная форма вины в гражданском праве подразделяется на две формы: простую и грубую неосторожность.

Простая неосторожность заключается в несоблюдении для данных конкретных обстоятельств повышенных требований заботливости, внимательности, осмотрительности (например, хранение легковоспламеняющихся веществ вблизи проведения пожароопасных работ).

Грубая неосторожность проявляется в несоблюдении элементарных требований заботливости, внимательности, которые предъявляются к лицу, осуществляющему определенную деятельность (например, хранение ядохимикатов рядом с продовольственными товарами). Различие между простой и грубой неосторожностью носит количественный характер [27, с. 535].

В уголовном праве форма вины влияет на квалификацию преступления, из чего и следует мера наказания. В гражданском праве независимо от того, умышленная или неосторожная вина со стороны причинителя вреда, он должен его возместить в полном объеме, если иное не установлено законодательством.

Если в поведении лица нет ни умысла, ни неосторожности, в уголовном праве это признается невиновным причинением вреда и ответственность отсутствует.

В гражданском праве, по общему правилу, при отсутствии вины ответственность также не наступает. Однако в порядке исключения в гражданском праве обязанность по возмещению вреда может быть возложена на причинителя вреда и за случайное, невиновное его причинение.

В результате исследования вопросов третьей главы дипломной работы сделаны теоретические выводы и сформулированы предложения по совершенствованию правового регулирования основания и условий гражданско-правовой ответственности.

1. Считаю, что любая концепция, позволяющая исключать из состава гражданского правонарушения один или несколько из его элементов, противоречит сущности понятия «состав гражданского правонарушения» и делает невозможным использование данной категории в науке гражданского права. Попытки теоретически обосновать возможность исключения из «состава гражданского правонарушения» того или иного элемента, вступает в противоречие с природой этого понятия и подтверждает ошибочность использования этой категории в науке гражданского права.

Полагаю, что основанием гражданско-правовой ответственности является нарушение субъективного гражданского права. Имущественный вред, противоправность поведения, причинная связь, вина должны рассматриваться в качестве общих условий возникновения гражданско-правовой ответственности.

2. Считаю, что ст. 152 ГК «Компенсация морального вреда» по своему содержанию выходит за пределы главы 8 ГК «Нематериальные блага и их защита» и должна быть включена в главу 2 ГК «Возникновение гражданских прав и обязанностей, осуществление и защита гражданских прав», в которой раскрываются способы защиты гражданских прав.

3. В связи с тем, что юридическое лицо не вправе требовать компенсации морального вреда, предлагаем ввести понятие «вред деловой репутации юридического лица», который, также, как и моральный вред является одним из случаев неимущественного вреда, а также предусмотреть компенсацию (в денежном выражении) за его причинение.