Реализация уголовного преследования органами дознания

Размещено на http://www.allbest.ru/

Введение

Актуальность темы исследования сомнений не вызывает. Орган дознания на протяжении нескольких веков является одним из значимых участников российского уголовного процесса. В 2001 г. на уровне УПК РФ законодатель впервые сформулировал понятие органов дознания и существенным образом изменил представление научной общественности и правоприменителя о системе государственных органов, наделенных полномочиями по производству дознания и неотложных следственных действий. Вместе с этим данные законодательные новеллы не создали эффективной системы предварительного расследования. За годы действия УПК только производство дознания ни один раз подвергалось нормативной корректировке. Причем законодательные перемены носили противоречивый характер: одни возвращали дознанию и его субъектам дореформенные черты, другие - содержали новые и представляли через нормы права производство дознания и органы, его осуществляющие, в инновационном свете.

Практическая реализация норм уголовно-процессуального закона показала, что отдельные положения, наделяющие процессуальными полномочиями властных субъектов по осуществлению предварительного расследования преступлений, предварительное следствие по которым необязательно, и производству неотложных следственных действий, нуждаются в серьезной доработке. Необходимость конкретизации и разрешения проблем, связанных с теоретическим осмыслением понятия органов дознания и практической оптимизацией их системы в современном уголовном процессе вызывает научную потребность в производстве исследований на выбранную тему.

Сужение законодателем в УПК РФ по сравнению с УПК РСФСР перечня органов дознания, имеющих право на производство дознания, позволило создать не только систему органов дознания в Российской Федерации с разграничением полномочий указанных органов по расследованию преступлений определенной категории, но и закрепить процессуальный статус дознавателя как самостоятельного участника уголовного судопроизводства со стороны обвинения. При этом независимо от ведомственной принадлежности все дознаватели обладают равным процессуальным статусом.

Объектом исследования являются общественные отношения, складывающиеся в связи с реализацией уголовного преследования органами дознания. уголовный преследование дознание преступление

Предмет работы - действующее уголовно-процессуальное законодательство, регулирующее производство дознания, учебная и научная литература по вопросам, рассматриваемым в настоящем исследовании.

Цель работы - проанализировать особенности реализации уголовного преследования органами дознания.

Для достижения указанной цели перед работой были поставлены следующие задачи:

1. Определить понятие и общие положения об уголовном преследовании.

2. Выявить сущность и особенности дознания как формы предварительного расследования преступлений.

3. Исследовать процессуальные полномочия органов дознания при реализации уголовного преследования.

4. Изучить формы и порядок взаимодействия органов дознания и следствия при реализации уголовного преследования.

5. Проанализировать актуальные проблемы осуществления дознания в сокращенной форме, актуальные проблемы.

6. Рассмотреть содержание прокурорского надзора за процессуальной деятельностью органов дознания.

Методологическая основа работы - общенаучные методы исследования, а также специальные, такие как: метод комплексного юридического анализа, системный метод, формально-юридический, сравнительно-правовой и др.

Структурно настоящая работа состоит из введения, трех глав, объединяющие шесть параграфов, заключения и библиографического списка.

Глава 1. Теоретические основы реализации уголовного преследования органами дознания

1.1 Понятие и общие положения об уголовном преследовании

Уголовное преследование по праву считается «движущей силой»1 уголовного процесса. В дореволюционном уголовно-процессуальном законодательстве не было нормативно предусмотрено понятия уголовного преследования, однако сам термин активно использовался в Уставе уголовного судопроизводства 1864 г., в связи с чем ученые в конце XIX - начале XX века исходили из различных подходов к данному понятию и каждый по-разному трактовал его2.

Так, например, профессор В.К. Случевский рассматривал «уголовное преследование» в рамках уголовного иска. Также ученым было сказано, что при возбуждении преследования может и не обнаружиться еще личность виновника, но в таком случае личность эта должна обнаружиться при дальнейшем движении уголовного иска, иначе таковой не может разрешиться постановкой приговора3.

Исходя из приведенных авторских позиций В.К. Случевского, можно сделать вывод, что он понятию «возбуждение уголовного иска» придавал значение «возбуждение уголовного дела», при этом личности виновника в совершении преступления может и не быть на момент возбуждения уголовного дела, что существенно противоречит понятию «иск».

Другой ученый того времени, С.И. Викторский4, также рассматривал «уголовное преследование» в рамках уголовного иска, но во взаимосвязи с гражданским иском.

Анализируя Устав уголовного судопроизводства и вышеприведенные подходы и взгляды ученых, можно сделать вывод о том, что единого мнения о понимании термина «уголовное преследование» не было, в связи с чем на практике возникали определенные трудности при осуществлении уголовного преследования.

Позже термин «уголовное преследование» был использован законодателем в нормах Уголовно-процессуального кодекса РСФСР (далее - УПК РСФСР 1922 г.), принятого Постановлением Всероссийского центрального исполнительного комитета от 25 мая 1922 г. «Об уголовно- процессуальном кодексе» (вместе с «Уголовно-процессуальным кодексом Р.С.Ф.С.Р.»)5 и введенного в действие с 1 июля 1922 г.

В отличие от ранее исследуемого Устава в УПК РСФСР 1922 г. стал преобладать термин «уголовное преследование», и не нашли места в нем «судебное преследование» и «преследование», в связи с чем можно сделать вывод о том, что законодатель того времени заменил все схожие по смыслу термины на один общий - «уголовное преследование», который имел такое двузначное значение, как «производство по уголовному делу» и «процессуальная деятельность прокуратуры».

Исходя из результатов анализа нормы УПК РСФСР 1922 г., а именно ст. 98, где указано, что «анонимные заявления могут служить поводом к возбуждению уголовного преследования только после предварительной негласной проверки их органами дознания», приходим к выводу, что понимание выражения «возбуждение уголовного преследования» было синонимично понятию «возбуждение уголовного дела».

Позднее принятый Постановлением Всероссийского центрального исполнительного комитета от 15 февраля 1923 г. УПК РСФСР6 содержал термин «уголовное преследование» в тех же нормах, что и ранее принятый УПК РСФСР 1922 г., только с изменением нумерации статей (ст. 4, 9, 29, 93, 247 УПК РСФСР 1923 г.), в которых был отражен данный термин.

В 1960 году был утвержден новый Уголовно-процессуальный кодекс РСФСР и введен в действие с 1 января 1961 г.7. В его нормах уже отсутствовало указание на термин «уголовное преследование».

Так из отечественного уголовно-процессуального законодательства исчез исследуемый нами термин и был заменен на «возбуждение уголовного дела». Однако вопрос о понимании и применении термина «уголовное преследование» оставался дискуссионным среди отечественных ученых.

В настоящее время в пункте 55 статьи 5 Уголовно-процессуального кодекса, который был принят Федеральным законом 18 декабря 2001 г. № 174-ФЗ8 и введен в действие с 1 июля 2002 г., дано понятие уголовного преследования - «процессуальная деятельность, осуществляемая стороной обвинения в целях изобличения подозреваемого, обвиняемого в совершении преступления». Однако, несмотря на это, а также на то, что сегодня изучению уголовного преследования посвящают свои работы отечественные ученые, остается ряд проблемных вопросов.

Несомненно, выработке эффективного нормативного механизма уголовного преследования в позитивном законодательстве обязательно предшествует убедительное теоретическое обоснование в научной парадигме оптимальной модели уголовного преследования. Доктрина уголовно- процессуального права, несомненно, оказывает влияние на законотворческую деятельность и реформу процессуального законодательства в целом. В данном контексте совершенно понятна позиция руководителя СК РФ А.И. Бастрыкина и ряда процессуалистов, поддерживающих идею по восстановлению концепта объективной истины в нормах уголовно- процессуального закона9. Вместе с тем, возвращение данного концепта в ряд принципов уголовного процесса или в качестве его цели обусловит изменение самого характера правоотношений между сторонами и судом, придаст уголовному преследованию еще более «советский» характер и, по мнению части процессуалистов, обусловит не только обвинительный уклон суда, но и его фактическое участие в уголовном преследовании10.

Вышеозначенная проблемная ситуация наиболее остро, по нашему мнению, проявляется в досудебном производстве ввиду следственного типа его организации, идейные основы которого идут вразрез с конституционными принципами организации уголовного судопроизводства и правосудия на основе состязательности и равенства прав сторон. Следственное (инквизиционное) досудебное производство характеризуется доминированием публичных интересов и явной диспропорцией возможностей сторон в досудебном доказывании. Соответственно, представляемые суду доказательства в абсолютном большинстве собраны и зафиксированы должностными лицами правоохранительных органов, осуществляющих уголовное преследование. Для уголовного процесса следственного (инквизиционного) типа такое положение вещей является нормой. В качестве цели такого типа процесса принято считать установление (объективной) истины, а главным средством противодействия произволу субъектов доказывания и проникновению в процесс недостоверных сведений является сама процессуальная форма, детально регулирующая полномочия субъектов и весь процесс доказывания11.

Такая модель уголовного преследования имела место по УПК РСФСР 1960 года, когда стадия возбуждения уголовного дела является главным процессуальным фильтром, пройдя который, материал проверки воплощается в уголовное дело, которое имеет почти 100% вероятность закончиться обвинительным приговором суда. Изъяны досудебного уголовного преследования устранялись не только после возвращения уголовного дела прокурором, но и судом. А в случае невозможности такой «доработки» органы предварительного следствия и дознания предпочитали прекратить уголовное дело (предпочтительно по нереабилитирующим основаниям), чем получить оправдательный приговор. Таким образом, в числе субъектов уголовного преследования находились не только должностные лица органов следствия, дознания и прокурорского надзора, но и суд. Переход к состязательной модели уголовного судопроизводства в нормах УПК РФ привел к изменению и модели уголовного преследования.

Суд в соответствии со статьей 15 УПК РФ занимает пассивное положение, а уголовное преследование после направления дела прокурором в суд не имело права на возобновление в досудебном порядке, поскольку институт доследования был ликвидирован законодателем. В соответствии с презумпцией невиновности (ст. 14 УПК РФ) любые сомнения в виновности подсудимого, которые сторона обвинения не может устранить в судебном разбирательстве, толкуются в его пользу, вплоть до вынесения оправдательного приговора. Состязательная форма судопроизводства обусловила реформирование досудебного уголовного преследования, смягчение требований к его процессуальной форме, что особенно отчетливо проявилось в расширении легального перечня процессуальных проверочных действий стадии возбуждения уголовного дела, введении процессуального института досудебного соглашения о сотрудничестве и формы сокращенного дознания12. Законодатель предоставил стороне обвинения право признавать в качестве доказательств результаты тех проверочных действий, которые соответствуют требованиям статей 75, 89 УПК РФ и не обжалуются защитой.

Аналогичные процессуальные послабления были предусмотрены и для сокращенного дознания.

Несмотря на проведенную законодателем фрагментарную деформализацию и дифференциацию формы досудебного уголовного преследования, в целом сохранился следственный «уклад» досудебных стадий. Более того, Конституционный суд РФ фактически дезавуировал указанные новеллы, предоставив судам дискреционные полномочия по возвращению уголовных дел прокурорам для проверки в процессуальном порядке доказательств - результатов проверочных действий и проведения расследования в форме полного дознания, при сомнениях в их доброкачественности или при установлении несоответствия формулировки обвинения фактическим обстоятельствам совершенного преступления13.

Вновь приобретенные дискреционные полномочия судов, позволяющие принимать такие процессуальные решения (вне пределов усмотрения сторон), в совокупности с содержанием статьи 73 УПК РФ (предмет доказывания) и оценочными критериями достоверности и допустимости доказательств фактически вынуждают сторону обвинения вести уголовное преследование в соответствии со всеми требованиями процессуальной формы, придерживаясь характерного для следственного типа процесса требования объективности, всесторонности и полноты установления всех обстоятельств дела. Но и в рамках обычных форм следствия и дознания данное требование зачастую остается нереализованным14.

В познавательном аспекте досудебное доказывание зачастую совпадает с уголовным преследованием. Заявления о нацеленности стороны обвинения на установление объективной истины в производстве по уголовному делу имеют, по сути, декларативный характер. Состязательная форма судебного разбирательства предусматривает равенство прав сторон в исследовании, проверке и оценке доказательств, утверждена законодателем на принципиальном уровне (в т. ч. и в нормах Конституции РФ). Она довлеет над должностными лицами стороны обвинения, которые заблаговременно ведут к ней «подготовку» и фактически не могут соблюдать объективность и беспристрастность в досудебном доказывании. В результате судебное доказывание, пределы которого детерминированы объемом досудебного производства, сводится к проверке и оценке сторонами и судом законности процедуры и результатов досудебного уголовного преследования15.

Характерным признаком российского уголовного процесса, по которому специалисты судят об эффективности формы судопроизводства и уголовного преследования как ее важнейшего элемента, является весьма низкий процент оправдательных приговоров. Данный факт оценивается неоднозначно. С одной стороны, в нем видят свидетельство эффективности следственной формы и торжества законности в досудебном уголовном преследовании16, а с другой - проявление обвинительного уклона в досудебном и судебном производстве17. Статистические показатели противодействия преступности последних лет свидетельствуют о снижении общего уровня преступности в целом18. Но является ли данное обстоятельство достаточным основанием для утверждения эффективности действующей модели уголовного преследования? По данным статистики, доля тяжких и особо тяжких преступлений, а также преступлений, совершенных в крупном размере или повлекших значительный ущерб, последовательно возрастает. Наибольший удельный вес в этом росте имеют преступления коррупционной направленности. На их долю приходится 28% от общего количества всех выявленных правонарушений экономической направленности19.

Таким образом, действующая «следственная» модель досудебного уголовного преследования уверенно справляется с общеуголовной преступностью, но испытывает трудности в противодействии коррупционной, организованной экономической и иной преступности, которая характеризуется повышенной латентностью. Данное обстоятельство деформирует уголовную политику государства и способствует росту правового нигилизма. В данном контексте актуальность проблематики оптимизации легальных методов и средств уголовного преследования, его структуры в досудебном производстве, особенно по уголовным делам о тяжких и особо тяжких преступлениях коррупционной направленности не вызывает сомнений.

1.2 Сущность и особенности дознания как формы предварительного расследования преступлений

На сегодняшний день вряд ли можно найти более дискуссионный в российском юридическом сообществе вопрос, чем проблема реформирования досудебного производства. Причем обсуждение этого вопроса идет сразу по нескольким направлениям: о возможности ликвидации стадии возбуждения уголовного дела; о функциях, осуществляемых органами дознания и следствия, и, соответственно, об общности и различии их процессуальной деятельности; об отделении дознания от предварительного следствия; о введении двух форм дознания; о создании единого следственного комитета; о возвращении института следственного судьи; о более рациональном распределении полномочий между прокурором и руководителем следственного органа; о введении сокращенной или ускоренной формы досудебного производства; о возможности выделения категории уголовного проступка.

Реформирование уголовного судопроизводства началось задолго до принятия УПК РФ - Концепция судебной реформы в Российской Федерации20, провозгласившая основные направления реформы уголовного процесса, вдохновила законодателя на кардинальные изменения уголовно- процессуального закона. Однако, как и в 1864 г., современная судебная реформа проходит непростой, тернистый путь. Совершенно справедливо А.И. Трусов на начальном этапе судебной реформы отметил ее противоречивость и непоследовательность, заключающуюся в том, что «капитальный ремонт» уголовной юстиции начат с ее «крыши», т.е. со стадии судебного разбирательства и с других судебных стадий, тогда как следовало бы его начать, скорее всего, с «фундамента», т.е. с предварительного производства, где закладываются основы уголовного дела, и где у нас больше всего накопилось устаревшего, отжившего, давно уже пришедшего в вопиющее противоречие с жизнью»21.

Предварительное расследование осуществляется в двух формах - в форме предварительного следствия или дознания (или дознания в сокращенной форме). Отличие следствия от дознания предопределено тем, что предварительное следствие - основная форма предварительного расследования, применяемая для расследования преступлений, характеризующихся повышенной общественной опасностью. Отличия рассматриваемых форм расследования заключаются в органах и должностных лицах, полномочных вести следствие или дознание, в сроках производства по делу, в порядке и сроках применения заключения под стражу, в содержании некоторых процессуальных документов22.

Как правило, указание прокурор дает на стадии возбуждения уголовного дела, однако подобные указания не исключаются и при расследовании преступлений. Основания для таких указаний в законе отсутствуют, поэтому прокурор с учетом сложившейся ситуации и в интересах объективного, всестороннего и в короткие сроки расследования уголовного дела принимает подобное решение. В частности, из материалов дела может следовать, что орган дознания при производстве неотложных следственных действий (по делу небольшой и средней тяжести, по которому обязательно следствие) выполнил необходимые и достаточные для окончания расследования действия и передача дела для производства следствия является формальностью. Такое полномочие прокурора позволяет освободить органы следствия от расследования дел, не обладающих процессуальной сложностью, для производства по которым достаточно компетенции органа дознания23.

С другой стороны, в соответствии с ч. 4 ст. 150 УПК по письменному указанию прокурора предварительное следствие может производиться и по делам, по которым по общему правилу проводится дознание. Это положение еще раз подчеркивает, что следствие рассматривается как основной вид расследования преступлений.

Производство предварительного расследования в форме дознания по уголовным делам осуществляется органом дознания. В соответствии с положениями ч. 1 ст. 41 УПК РФ начальник органа дознания либо его заместитель возлагает производство дознания на дознавателя. Делегирование полномочий на производство дознания должно быть осуществлено начальником органа дознания либо его заместителем только тому дознавателю в системе органов дознания, который в соответствии с ч. 3 ст. 151 УПК РФ имеет право проводить дознание по уголовным делам. Делегирование полномочий на производство дознания дознавателям, которым в системе органов дознания в соответствии с ч. 3 ст. 151 УПК РФ не предусмотрено производство дознания, считается незаконным.

В соответствии с ч. 3 ст. 151 УПК РФ производство дознания, в пределах своей компетенции, предусмотрено дознавателями ОВД, пограничных органов ФСБ РФ, ФССП, органов ФПН ФПС МЧС, ФСКН, ФТС РФ. При этом делегирование полномочий начальниками органов дознания либо их заместителями на производство дознания другим должностным лицам органа дознания, в соответствии с ч. 1 ст. 41 УПК РФ, т.е. не штатным дознавателям, также не будет соответствовать требованиям ч. 3 ст. 151 УПК РФ. Дело в том, что соответствующее должностное лицо органа дознания не будет иметь процессуального статуса дознавателя.

Дознаватель является самостоятельным, процессуально независимым участником уголовного судопроизводства. Он наряду с другими участниками уголовного процесса уполномочен, как возбуждать уголовные дела при наличии поводов и оснований, так и производить все необходимые следственные и иные процессуальные действия. Дознаватель оценивает собранные доказательства по правилам ч. 1 ст. 88 УПК РФ, согласно которым каждое доказательство подлежит оценке с точки зрения относимости, допустимости, достоверности, а все собранные доказательства в совокупности - достаточности для разрешения уголовного дела. На дознавателя распространяются также правила, исключающие его участие в уголовном судопроизводстве при наличии обстоятельств, указанных в ст. 61 УПК РФ.

Уголовно-процессуальная деятельность начинается с установления компетентным органом или должностным лицом предусмотренных законом поводов и основания к возбуждению уголовного дела. УПК РФ не раскрывает понятия поводов, ограничиваясь лишь их перечнем в ч. 1 ст. 140 УПК РФ.

В соответствии с принципом национального языка судопроизводства любое лицо вправе обратиться в правоохранительные органы на своем родном языке. При необходимости заявителю должен быть предоставлен переводчик. В ч. 2 ст. 18 УПК РФ указано на право участников уголовного судопроизводства, не владеющих или недостаточно владеющих языком, на котором ведется производство по уголовному делу, бесплатно пользоваться помощью переводчика. Однако на стадии проверки заявления (сообщения) о преступлении участников уголовного процесса как таковых еще не существует, и естественно реализация заявителями данного права представляется затруднительной.

В действующем уголовно-процессуальном законе анонимное заявление, содержащее сведения о совершении преступления, приготовлении или покушении на его совершение, в качестве повода для возбуждения уголовного дела не рассматривается.

Проведенное Н.Е. Павловым исследование показывает, что анонимные сообщения более чем в 53% случаев содержат заведомо ложные доносы24. Причины, по которым заявители сообщают о преступлениях анонимно, могут быть различными, но зачастую это происходит из-за боязни оказания воздействия на них со стороны лиц, совершивших преступление.

Предварительное расследование как стадия уголовного процесса начинается с момента вынесения следователем, дознавателем или органом дознания соответствующего постановления (ст.156 УПК РФ). В соответствии с ч. 1 ст. 150 УПК РФ, предварительное расследование может проводиться в двух формах - дознания и предварительного следствия.

Порядок деятельности органов дознания по делам, подследственным следователю, определяется совокупностью последовательных процессуальных действий и решений, носящих безотлагательный характер.

1. Согласно ч. 1 ст. 157 УПК при наличии признаков преступления, по которому производство предварительного следствия обязательно, орган дознания в порядке, установленном ст. 146 УПК, возбуждает уголовное дело.

Органы дознания также принимают исчерпывающие меры оперативно- розыскного, административного и организационного характера по предупреждению и пресечению преступления, охране места происшествия, а при необходимости - потерпевшего, свидетелей и иных лиц, преследованию и задержанию преступников, установлению очевидцев и т.п.

2. Производство неотложных следственных действий по установлению и закреплению следов преступления.

УПК РФ допускает возможность производства органами дознания в рамках неотложных любых следственных действий, предусмотренных уголовно-процессуальным законодательством. При этом очевидно, что в их задачу входит наиболее оптимальный выбор тех из них, которые обеспечат успех начального этапа расследования - его безотлагательность и оперативность.

3. После производства неотложных следственных действий и не позднее 10 суток со дня возбуждения уголовного дела орган дознания направляет уголовное дело руководителю следственного органа в соответствии с п. 3 ст. 149 УПК РФ (ч. 3 ст. 157 УПК РФ).

В УПК РФ получила закрепление позиция процессуалистов, предлагавших отказаться от перечня неотложных следственных действий, предоставив возможность дознавателям самим выбирать следственное действие в качестве неотложного, необходимость производства которого вызвана обстоятельствами конкретного преступления.

С одной стороны, органы дознания получили право производить действительно необходимые в рамках неотложных следственные действия (например, предъявление для опознания, назначение экспертизы и др.), с другой - отсутствие в законе перечня неотложных следственных действий предполагает производство любых следственных действий органами дознания как неотложных. На практике это может привести к производству расследования уголовного дела органами дознания вплоть до предъявления обвинения и его передаче следователю только тогда, когда будут выполнены дела, расследование по которым должно производиться в форме досудебного следствия25.

По мнению Е.В. Рябцевой26, срок производства неотложных следственных действий, по истечении которого дело должно быть передано следователю, неоправданно короток. Указанный автор считает, что необходимо закрепить законодательно право следователя и прокурора в случае невыполнения органом дознания всех неотложных следственных действий по установлению и закреплению следов преступления возвращать дело в орган дознания на новый срок в 10 суток.

Мы считаем, что в интересах совершенствования организации взаимодействия служб предварительного следствия и дознания, целесообразно решение данного вопроса следующим образом. Орган дознания, возбудивший уголовное дело, по которому обязательно предварительное следствие, обязан незамедлительно известить о начатом расследовании руководителя следственного подразделения (следователя).

Следователь же, приняв дело к производству, имеет полномочия давать сотрудникам органа дознания поручения о производстве оперативно- розыскных и следственных действий (ч. 4 ст. 38 УПК РФ). Осуществляя свою руководящую и организующую роль при производстве предварительного следствия, он может реально контролировать качество расследования.

Независимо от ведомственной подследственности все дознаватели наделены одними и теми же правами.

Рассмотрим в качестве органа дознания органы внутренних дел. Несмотря на то что дознание как форма предварительного расследования входит в компетенцию органа дознания в целом, ни у кого не вызывает сомнений, что реализовать его может только дознаватель, а не любой сотрудник органа дознания. С одной стороны, данный факт находит свое подтверждение в п. 8 ст. 5 УПК РФ, согласно которому дознание - это форма предварительного расследования, осуществляемого дознавателем. Однако в п. 7 данной статьи говорится, что дознаватель - должностное лицо органа дознания, правомочное либо уполномоченное начальником этого органа осуществлять предварительное расследование в форме дознания. Получается, правом на производство дознания обладает не только штатный дознаватель органа дознания, правомочный на его осуществление в силу занимаемой должности? Однако сомнительно, что инспектор ППСП как должностное лицо органа дознания обладает достаточной уголовно-процессуальной компетентностью, чтобы провести по уголовному делу дознание в полном объеме, будучи уполномоченным на то начальником органа дознания27.

В системе органов внутренних дел полномочия органа дознания реализуются его сотрудниками, которые являются должностными лицами органа дознания.

Нерешенным также остается вопрос, к чьей конкретно компетенции в органах дознания, а именно в органах внутренних дел, относится производство неотложных следственных действий в порядке ст. 157 УПК РФ. В п. 1 ч. 2 ст. 157 законодатель наделяет правом производства неотложных следственных действий органы дознания, указанные в п.п. 1 и 8 ч. 3 ст. 151 УПК РФ (нас интересуют в первую очередь органы внутренних дел), не конкретизируя при этом конкретное должностное лицо, наделенное правом их осуществления. Напрямую на дознавателя законодатель возлагает лишь производство дознания по уголовным делам, по которым производство предварительного следствия не обязательно (ч. 1 ст. 41 УПК РФ), тогда как неотложные следственные действия им к такой форме расследования не отнесены.

На наш взгляд, необходимо на законодательном уровне в ч. 1 ст. 41 УПК РФ в числе полномочий дознавателя помимо производства дознания предусмотреть производство неотложных следственных действий в порядке ст. 157 УПК РФ. Это даст возможность более квалифицированного и эффективного их проведения.

Из данного вопроса вытекает другой, не менее важный, - входит ли в компетенцию органа дознания осуществление оперативно-розыскных функций? В п. 24 ст. 5 УПК РФ говорится, что органы дознания уполномочены на осуществление дознания и других процессуальных полномочий. С другой стороны, в п. 4 ч. 2 ст. 38 и ч. 4 ст. 157 УПК РФ идет речь о проведении органом дознания оперативно-розыскных мер, а в п. 1.1 ч. 3 ст. 41 УПК РФ - о проведении оперативно-розыскных мероприятий. В одном случае орган дознания выполняет процессуальные полномочия, в другом - оперативно-розыскные.

Кроме того, согласно п. 1 ч. 1 ст. 40 УПК РФ право на осуществление органом дознания оперативно-розыскной деятельности является одним из оснований для его отнесения к таковым.

В ч. 2 ст. 41 УПК РФ прямо говорится, что не допускается возложение полномочий по производству дознания на то лицо, которое производило или производит по уголовному делу оперативно-розыскные мероприятия. К тому же при осуществлении оперативно-розыскной деятельности ни орган внутренних дел, ни его оперативные подразделения не являются субъектами доказывания и не могут быть рассмотрены в качестве участников уголовного судопроизводства со стороны обвинения.

В.В. Воронин в своей работе справедливо отмечает, что «не всякий субъект оперативно-розыскной деятельности годится на роль органа дознания»28, мотивируя это неоднородностью оперативно-розыскной деятельности, и предлагает п. 1 ч. 1 ст. 40 УПК РФ изложить в следующей редакции: «органы внутренних дел Российской Федерации, а также иные органы исполнительной власти, наделенные в соответствии с федеральным законом полномочиями по осуществлению оперативно-розыскной деятельности, направленной на борьбу с преступностью»29.

Несмотря на то, что законодатель не конкретизирует субъектов, правомочных осуществлять уголовно-процессуальную деятельность, очевидно, что процессуальные и иные полномочия органа дознания могут быть возложены не на все подразделения органов внутренних дел. Наиболее широкими полномочиями и универсальной компетенцией как органа дознания наделена полиция, входящая в состав органа внутренних дел.

«Совершенно очевидно, что такие понятия, как «органы внутренних дел» и «полиция», не тождественны и соотносятся между собой как целое и часть30. Орган внутренних дел обладает уголовно-процессуальной компетенцией, является участником административного и оперативно- розыскного процесса. Большинство трудов ученых-процессуалистов было посвящено милиции как органу дознания, разделенной на криминальную милицию и милицию общественной безопасности, каждая из которых на законодательном уровне была отнесена к органу дознания. В настоящее время в Федеральном законе «О полиции»31 полиция к органу дознания прямо не отнесена, но, несмотря на это и на отсутствие разделения на криминальную полицию и полицию общественной безопасности, выполняет те же функции, что и милиция.

Согласно ч. 1 ст. 2 Закона о полиции деятельность полиции осуществляется по определенным направлениям, среди которых защита личности, общества, государства от противоправных посягательств; предупреждение и пресечение преступлений и административных правонарушений; выявление и раскрытие преступлений, производство дознания по уголовным делам; розыск лиц; осуществление экспертно- криминалистической деятельности и др.

Ст. 12 Закона о полиции устанавливает обязанности полиции, в том числе процессуального характера: принимать заявления и сообщения о преступлении и принимать по ним соответствующие решения, в соответствии с подследственностью возбуждать уголовные дела, производить дознание по уголовным делам, производство предварительного следствия по которым необязательно; выполнять неотложные следственные действия по уголовным делам, производство предварительного следствия по которым обязательно, и др.

Таким образом, производство дознания - одно из основных направлений деятельности полиции, и согласно п. 8 ст. 9 Закона о полиции возбуждение уголовного дела, производство дознания по уголовным делам, по которым производство предварительного следствия необязательно, выполнение неотложных следственных действий по уголовным делам, производство предварительного следствия по которым обязательно, входит в обязанности полиции. Полиция в настоящее время является универсальным органом дознания. В Законе «О полиции» нет четко регламентированного состава полиции и процессуального статуса входящих в ее состав подразделений. Хотя законодатель прямо не упоминает полицию в ст. 40 УПК РФ, она как одно из подразделений обеспечения правопорядка выполняет функции органа дознания.

Недостаточная регламентация субъектного состава органа дознания, в частности в органах внутренних дел, накладывает отпечаток на трудности в определении компетенции органа дознания в целом, его должностных лиц. Кроме того, проведение следственных и процессуальных действий надлежащим субъектом является гарантией полного, объективного и всестороннего расследования уголовного дела в соответствии с задачами уголовного судопроизводства.

Глава 2. Содержание деятельности органов дознания по реализации уголовного преследования

2.1 Процессуальные полномочия органов дознания при реализации уголовного преследования

Производство дознания по уголовным делам, по которым предварительное следствие не является обязательным, является основной уголовно-процессуальной функцией органа внутренних дел как органа дознания. Преступления, расследуемые в форме дознания, составляют основную массу возбужденных уголовных дел и насчитывают более 120 составов преступлений. Следовательно, дознаватель является значимой процессуальной фигурой в российском уголовном судопроизводстве.

УПК РФ впервые ввел в уголовное судопроизводство понятие «дознавателя» как самостоятельного участника и наделил его довольно обширным объемом полномочий и относительной процессуальной самостоятельностью.

Статья 41 УПК РФ закрепила следующие основные полномочия дознавателя:

1) самостоятельно производить следственные и иные процессуальные действия и принимать процессуальные решения, за исключением случаев, когда в соответствии с УПК РФ на это требуются согласие начальника органа дознания, согласие прокурора и (или) судебное решение;

2) осуществлять иные полномочия, предусмотренные УПК РФ. Согласно ч. 1 ст. 41 УПК РФ полномочия органа дознания, предусмотренные п. 1 ч. 2 ст. 40 настоящего Кодекса, возлагаются на дознавателя начальником органа дознания или его заместителем.

Означает ли это, что указанные полномочия должны осуществляться исключительно штатным дознавателем или для их осуществления может привлекаться и иное лицо органа дознания? По данному поводу А.С. Есина высказывает мнение о том, что «процессуальный статус дознавателя должностные лица органов внутренних дел могут приобрести в двух случаях:

1) когда должностное лицо ОВД правомочно в силу своего служебного положения осуществлять расследование преступлений в форме дознания;

2) когда начальник органа дознания уполномочил кого-либо из должностных лиц ОВД осуществлять уголовно-процессуальные полномочия, иными словами, делегировал подчиненному сотруднику осуществление уголовно-процессуальных обязанностей, присущих дознавателю»32.

Действительно, такой вывод можно сделать из анализа правовых норм уголовно-процессуального законодательства, однако УПК РФ не предусмотрел процедуру так называемого возложения полномочий органа дознания на должностное лицо данного органа, и, следовательно, никак его законодательно не урегулировал. На практике такое возложение полномочия, как правило, оформляется резолюцией начальника органа дознания.

Не все исследователи согласны с тем, что производство дознания может быть возложено на иное должностное лицо, кроме дознавателя. Так, категорично по этому вопросу мнение М.Р. Галиахметова, который считает, что «должностное лицо органа дознания не должно проводить расследование в форме дознания, его полномочия должны быть ограничены выполнением поручений органов расследования»33.

Нужно отметить, что, несмотря на достаточно широкий круг полномочий дознавателя, последний обладает меньшей процессуальной самостоятельностью, чем следователь. Кроме того, обширные полномочия прокурора, например предусмотренное п. 4 ч. 2 ст. 37 УПК РФ право давать дознавателю обязательные для исполнения письменные указания о направлении расследования, производстве процессуальных действий, практически лишают дознавателя процессуальной самостоятельности.

К основным полномочиям дознавателя относится производство дознания по уголовным делам, по которым производство предварительного следствия необязательно, в порядке гл. 32 УПК РФ.

Однако следует обратить внимание на то, что, осуществляя дознание, дознаватель производит определенные следственные действия, несмотря на это, в качестве субъекта их проведения УПК РФ указывает только следователя (ч. 1 ст. 164, ч. 1 ст. 165, ч. 1 ст. 168, ч. 1 ст. 169, ч. 2 ст. 182, ст. ст. 189, 192 УПК РФ и др.). Получается, что ни одно из следственных действий дознаватель законно производить не вправе? Как справедливо отмечает А.А. Осипов, «отсюда теряется какой-либо смысл самого дознания, поскольку, являясь формой предварительного расследования, оно исключает фактическую возможность проведения самого расследования, так как дознаватель, проводя любые следственные действия и нарушая тем самым действующий уголовно-процессуальный закон, превышает свои процессуальные полномочия»34.

Статья 157 УПК РФ конкретизирует процесс производства неотложных следственных действий, а также определяет субъектов их проведения.

Часть 1 указанной статьи предусматривает полномочия органа дознания по возбуждению уголовного дела и проведению по нему неотложных следственных действий при наличии признаков преступления, по которому производство предварительного следствия обязательно.

Часть 2 ст. 157 содержит перечень субъектов, правомочных на производство неотложных следственных действий, отмечая в пункте 1, что неотложные следственные действия производят органы дознания, указанные в пунктах 1 - 8 ч. 3 ст. 151 УПК РФ, а именно дознаватели органов внутренних дел.

Отметим, что действующий УПК РФ производство неотложных следственных действий органами дознания дознанием не называет, они выступают самостоятельным видом процессуальной деятельности органов дознания35.

Целями производства неотложных следственных действий органами дознания являются обнаружение и фиксация следов преступления, а также доказательств, в отношении которых существует угроза их утери, порчи, фальсификации, а значит требующих незамедлительного изъятия, закрепления и исследования. Выполнение названных целей позволяет в дальнейшем обеспечить полное и всестороннее исследование обстоятельств, подлежащих доказыванию по уголовному делу, и реализовать назначение уголовного судопроизводства (ст. 6 УПК РФ).

Дореформенное уголовно-процессуальное законодательство ограничивало органы дознания производством определенного круга неотложных следственных действий. Их полный перечень содержался в ст. 29 Основ уголовного судопроизводства СССР и союзных республик: осмотр, обыск, выемка, освидетельствование, задержание и допрос подозреваемых, допрос потерпевших и свидетелей (ч. 2 ст. 119 УПК РСФСР), а также прослушивание телефонных и иных переговоров, наложение ареста на имущество и назначение экспертизы в случае необходимости. Последние три следственных действия дополнили перечень (в том числе и ч. 2 ст. 119 УПК РСФСР) неотложных по Закону СССР «О внесении изменений и дополнений в Основы уголовного судопроизводства Союза ССР и союзных республик» от 12 июня 1990 г. Данный список признавался исчерпывающим и расширенному толкованию не подлежал36.

Наделяя органы дознания правом осуществления уголовно- процессуальной деятельности в порядке ст. 157 УПК РФ, законодатель имел в виду исключительные условия, при наличии которых орган дознания реализует данные полномочия. Во-первых, информация о преступлении, подследственном органам предварительного следствия, поступила непосредственно в органы дознания. Во-вторых, в случае отлагательства вмешательства органов дознания реально будут утрачены следы и иные доказательства совершенного преступления. В-третьих, следователь по объективным причинам не может лично начать расследование.

Несмотря на «открытый» в законе перечень неотложных следственных действий, в теории и на практике общепризнано, что органы дознания не могут осуществлять предъявление обвинения и допрос обвиняемого. Кроме того, считаем, что такие проверочные следственные действия (сложные по порядку проведения и значимые по результатам для расследования дела, не имеющие характер незамедлительных), как проверка показаний на месте и следственный эксперимент, не могут производиться органами дознания в качестве неотложных, и могут быть произведены только следователем в рамках основной формы расследования по делу - досудебного следствия. Эту позицию подтверждает и анализ следственной практики. В юридической литературе была высказана точка зрения об исключении из системы неотложных следственных действий органов дознания назначения и производства экспертиз, поскольку орган дознания «не сможет составить постановление о назначении экспертизы, которое бы полностью отвечало предъявляемым требованиям к постановке вопросов процессуального, правового и специального характера». Однако анализ практики свидетельствует, что назначение экспертизы является неотложным и необходимым следственным действием по делам в сфере незаконного оборота наркотических веществ, огнестрельного оружия, поддельных денежных знаков, и органы дознания успешно справляются с назначением необходимых экспертиз37.

Таким образом, в качестве неотложных следственных действий по делам, по которым обязательно предварительное следствие, орган дознания не может осуществлять допрос обвиняемого, проверку показаний на месте и следственный эксперимент.

В тесной связи с рассмотренным находится и следующий вопрос: практика свидетельствует о том, что в качестве неотложных могут (и производятся) осуществляться не только следственные действия в «узком смысле», как их понимает законодатель, но и другие процессуальные действия.

Например, в качестве неотложного процессуального действия нередко выступает задержание лица, подозреваемого в совершении преступления. Если такое лицо своевременно не задержать, то оно может скрыться, что затруднит, а иногда сделает невозможным раскрытие преступления. В УПК РСФСР задержание подозреваемого относилось к числу неотложных следственных действий (ч. 1 ст. 119), в соответствии с УПК РФ задержание подозреваемого является одной из мер процессуального принуждения (гл. 12). Не вызывает сомнения, что задержание подозреваемого должно быть отнесено к неотложным процессуальным действиям, производимым органами дознания по делам, по которым обязательно предварительное следствие. Некоторые авторы считают задержание «неотложной мерой процессуального принуждения»38.

В качестве неотложных процессуальных действий орган дознания в течение 10-суточного срока, отведенного на проведение неотложных следственных действий (ч. 3 ст. 157 УПК РФ), может применять и иные меры процессуального принуждения - привод (ст. 113 УПК РФ), наложение ареста на имущество (ст. 115 УПК РФ) и др.

Неотложным может быть и вынесение органом дознания различных постановлений, без которых невозможно провести такие требующиеся неотложные следственные действия, как освидетельствование (ч. 2 ст. 179 УПК РФ), обыск (ч. 2 ст. 182 УПК РФ), выемка (ч. 2 ст. 183 УПК РФ), допрос потерпевшего (ч. 1 ст. 42 УПК РФ) и др.

Приведенные доводы убеждают в том, что в качестве неотложных процессуальных действий органов дознания по делам, по которым предварительное следствие обязательно, возможно рассматривать проведение ими не только следственных действий (в узком понимании данного термина) - осмотр места происшествия, обыск, выемка, допросы свидетелей и потерпевших и др., но и применение определенных мер процессуального принуждения, вынесение различных постановлений, совершение других процессуальных действий.

Поэтому мы полагаем, будет точнее говорить не о неотложных следственных действиях органов дознания по делам, по которым предварительное следствие обязательно, а о неотложных процессуальных действиях названных органов.

УПК РФ не дает конкретное определение лица, на которое возлагается производство неотложных следственных действий, несмотря на то что одним из признаков допустимости доказательств является их получение надлежащим субъектом.

Теоретически производство неотложных следственных действий может быть поручено любому сотруднику органа дознания, но на практике чаще всего их производит либо штатный дознаватель подразделения дознания, либо оперуполномоченный или участковый уполномоченный полиции, которые временно с резолюции начальника органа дознания (его заместителя) приобретают статус дознавателя. Не лишен права на возбуждение уголовного дела и проведения по нему неотложных следственных действий и сам начальник органа дознания.

При этом орган дознания кроме процессуальной выполняет иные присущие ему функции, т.е. в одном органе объединены и процессуальные, и непроцессуальные полномочия. Однако дифференциацию двух видов деятельности можно проследить и в самом Законе об ОРД39. Так, согласно части 3 ст. 7 указанного Закона одним из оснований проведения оперативно- розыскных мероприятий является поручение органа дознания. Принимая во внимание изложенное, можно сделать вывод: либо органы, осуществляющие оперативно-розыскную деятельность, к органам дознания себя не относят, либо сами себе дают поручение.

Однако в случае осуществления неотложных следственных действий субъектами, не имеющими таких полномочий, доказательства, полученные в ходе их проведения, будут признаны недопустимыми. Поэтому основной вопрос состоит в следующем: может ли производить неотложные следственные действия лицо, проводящее по данному делу оперативно- розыскные мероприятия? Согласно части 2 ст. 41 УПК РФ на такое лицо возложение полномочий по проведению дознания не допускается.

Как отмечает П.В. Вдовцев, статус должностного лица указанных органов дознания, производящего неотложные следственные действия, не определен. Очевидно, что данное лицо должно обладать процессуальным статусом дознавателя. Однако анализ норм УПК РФ, посвященных дознавателю, не позволяет однозначно отнести к последнему должностное лицо, производящее неотложные следственные действия, несмотря на то, что, например, в пункте 1 ч. 1 ст. 40.1 УПК РФ законодатель наделяет начальника подразделения дознания правом поручить дознавателю наряду с другими полномочиями и производство неотложных следственных действий40.

Мы видим решение ситуации в следующем: необходимо внесение изменений в часть 1 ст. 41 УПК РФ и включение в него помимо поручения начальником органа дознания или его заместителем дознавателю не только производство дознания, но и производство неотложных следственных действий.

Такие изменения, безусловно, будут иметь ряд положительных моментов: повышение качества проведения неотложных следственных действий ввиду процессуальной грамотности дознавателя; исключение споров о возможности проведения неотложных следственных действий лицом, которое проводило (проводит) по делу оперативно-розыскные мероприятия, так как дознаватель такими полномочиями не обладает. Вместе с тем это существенно сузит круг субъектов их производства, поскольку дознаватели являются лишь частью органа дознания в целом, и не позволит органу дознания использовать при расследовании весь имеющийся у него потенциал полномочий, которыми ни один иной орган дознания не располагает.

Таким образом, требуется серьезное изменение законодательных норм УПК РФ, регулирующих производство органом дознания неотложных следственных действий.

Необходимо четкое определение субъекта органа дознания в таком многоуровневом органе, как орган внутренних дел в системе МВД России, на которое будет возлагаться производство неотложных следственных действий, - дознавателя, одновременно регламентировав механизм делегирования указанных полномочий.

Статьей, легитимирующей процессуальные действия дознавателя, является ч. 1 ст. 223 УПК РФ, в которой законодатель говорит о том, что дознание производится в порядке, предусмотренном гл. 21, 22, 24 - 29 УПК РФ. Тем не менее указанные главы не в полной мере охватывают действия дознавателя.

Так, например, большое количество вопросов у процессуалистов вызывает и ч. 3 ст. 224 УПК РФ, согласно которой в случае избрания подозреваемому меры пресечения в виде заключения под стражу обвинительный акт должен быть составлен в течение 10 суток, а в случае, если это невозможно, подозреваемому предъявляется обвинение в порядке, предусмотренном гл. 23 УПК РФ, либо мера пресечения подлежит отмене.