Особенности гражданской правосубъектности физических лиц в РФ

Признание гражданина недееспособным или ограниченно дееспособным неразрывно связано с его психическим здоровьем и такими обстоятельствами как: пристрастие к азартным играм, злоупотребление спиртными напитками и наркотическими веществами. В действующем законодательстве нет упоминаний на недееспособность лица в силу его возраста, при этом, «малолетние, не достигшие шести лет, считаются недееспособными, так как все сделки от их имени могут совершать только их родители, усыновители или опекуны (п. 1, 2 ст. 28 Гражданского кодекса Российской Федерации)». Данная конструкция закрепленная в законодательстве несет в себе трудности при признании сделок ничтожными, так как малолетние, в возрасте до 6 лет не могут совершать даже мелкие бытовые сделки, то неясно какие сделки можно признавать ничтожными в силу закона (ст. 363 и 172 Гражданского кодекса Российской Федерации), хотя на практике дети могут и совершают розничную куплю-продажу с разрешения и по просьбе родителей или иных законных представителей. Для того чтобы данную коллизию исключить из правоотношений необходимо, либо законодательно закрепить норму о признании действительными совершенных малолетними мелких бытовых сделок, либо нужно рассматривать действия детей в возрасте до 6 лет как «орудие» действия их родителей или иных законных представителей. Если рассматривать данный вопрос с точки зрения волеизъявления при совершении таких сделок, второй вариант более предпочтительный и логичный.

«В соответствии с п. 1 ст. 29 Гражданского кодекса Российской Федерации недееспособным может быть признан судом гражданин, который вследствие психического расстройства не может понимать значения своих действий или руководить ими». Следовательно для того чтобы признать лицо недееспособным необходимо сочетание двух критериев медицинского и юридического.

«Юридический (психологический) критерий выражается в неспособности лица понимать значения своих действий или руководить ими. Хотя Гражданский кодекс Российской Федерации формулирует последствия психического расстройства как альтернативу названных типов поведения, однако на практике гражданин, как правило, одновременно и не понимает значения своих действий, и не может ими руководить.» Медицинский (биологический) критерий заключается в том ,что гражданин находится в психическое расстройстве. Соответствующий диагноз гражданину ставится в соответствии с медицинскими стандартами и никак не зависит от его волеизъявления или его несогласия с принятыми в обществе моральными, культурными, политическими или религиозными ценностями либо в соответствии с другими причинами, не связанными с состоянием его психического здоровья. При диагностики здоровья гражданина используются разрешенные и закрепленные законодательно в соответствующих положениях Российской Федерации о здравоохранении медицинские средства и методы. Проанализировав данные положения можно сделать вывод, что временные психические расстройства не могут быть основанием для признания лица недееспособным

При признании гражданина недееспособным в заявлении необходимо указать обстоятельства которые свидетельствуют о наличии у него психического расстройства, вследствие которого гражданин не может отдавать полный отчет и понимать весь смысл своих действий и руководить ими. «В советский период для обозначения болезненного состояния гражданина законодатель использовал термины «душевная болезнь», «слабоумие». В действующем законодательстве данные понятия исключены. «В Законе Российской Федерации «О психиатрической помощи и гарантиях прав граждан при ее оказании» в качестве родового обобщающего понятия, характеризующего всех лиц, нуждающихся в психиатрической помощи, применена формула «лица, страдающие психическими расстройствами».

Она включает в себя:

1. Психически больных граждан;

2. Лиц с так называемыми пограничными нервно-психическими расстройствами;

3. Пациентов с психосоматическими заболеваниями или симптоматическими нарушениями психики».

Исходя из вышесказанного можно сделать вывод, что для того чтобы признать гражданина недееспособным необходимо установить что у него имеется психическое расстройство которое ограничивает его в возможности социальной адаптации в обществе и вследствие состояния своего здоровья гражданин не понимает значение своих действий и расстройство должно быть не временного а постоянного характера.

«В качестве доказательств такого состояния к заявлению могут быть приобщены выписки из истории болезни гражданина; справки о нахождении его на стационарном лечении в психиатрическом учреждении; справки о вызове бригад скорой психиатрической помощи на дом и др., но для определения психического состояния гражданина необходимо назначение судебно-психиатрической экспертизы». Использование других доказательств, в том числе объяснений специалистов или свидетельских показаний, по данной категории дел недостаточно. «На это, в частности, специально указал Рязанский областной суд, отменив своим определением от 24 марта 1999 г. решение городского суда о признании гражданина недееспособным на том основании, что психическое состояние лица в данном процессе было подтверждено только объяснением заведующего психоневрологическим диспансером, допрошенного в качестве эксперта».

При установлении состояния психического здоровья гражданина важное значение имеет его непосредственное участие в судебном разбирательстве. «В соответствии с п.1 ст. 284 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации гражданин, в отношении которого рассматривается дело о признании его недееспособным, должен быть вызван в суд, если это возможно по состоянию его здоровья». Вопрос об участии граждаина в судебном разбирательстве должен решаться путем назначения по данному делу судебно- психиатрической экспертизы. «Комментируемая норма не содержит прямого указания на возможность участия в делах данной категории заинтересованных лиц, хотя несомненно, что в их рассмотрении и разрешении могут быть заинтересованы контрагенты гражданина, в отношении которого заявлено требование о признании его недееспособным, по таким, например, договорам, как договор поручения (ст. 977 Гражданского кодекса Российской Федерации), комиссии (ст. 1002 Гражданского кодекса Российской Федерации), агентирования (ст. 1010 Гражданского кодекса Российской Федерации), договоре о доверительном управлении имуществом (ст. 1024 Гражданского кодекса Российской Федерации) или о совместной деятельности (п. 1 ст. 1050 Гражданского кодекса Российской Федерации), так как признание гражданина, являющегося участником названых соглашений, недееспособным или ограниченно дееспособным является основанием для их прекращения.» «Заинтересованные в разрешении дел такой категории лица, в том числе кредиторы гражданина по договорным и внедоговорным обязательствам должны привлекаться к участию в процессе в соответствии с Постановлением Пленума Верховного Суда СССР от 21 июня 1985 г. № 9 «О судебной практике по делам об установлении фактов, имеющих юридическое значение», в п. 14 которого подчеркивается, что «в ходе подготовки к судебному разбирательству дела, возбужденного в порядке особого производства, судья обязан выяснить, какие лица и организации могут быть заинтересованы в разрешении данного дела и подлежат вызову в суд»».

Рассмотрение дел о принудительной госпитализации граждан и последующим его помещении в стационар и психиатрическом освидетельствовании, очень тесно и непосредственно связано с делами о признании гражданина недееспособным (гл. 35 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации). «Закрепленные в данной главе положения, на первый взгляд, противоречат Закону Российской Федерации «О психиатрической помощи и гарантиях прав граждан при ее оказании», в соответствии с которым осуществление любого вида психиатрического вмешательства зависит от согласия больного гражданина или его законных представителей». Однако некоторые виды психических расстройств лишают гражданина возможности понимать и адекватно оценивать свои действия и состояние своего здоровья. этим и объясняется закрепленная в законе в виде исключение из общего правила возможность госпитализации в психиатрический стационар без согласия пациента, причем в ст. 29 Закона «О психиатрической помощи и гарантиях прав граждан при ее оказании» закреплен исчерпывающий перечень оснований для применения этой процедуры. В большинстве случаев данная госпитализация обусловлена тяжелым состоянием пациента, которое может причинить вред как ему самому так и окружающим при оставлении его без специализированной психиатрической помощи. Однако, исключить возможность принудительной госпитализации по сговору заинтересованных лиц с сотрудниками психиатрического учреждения полностью нельзя. Такая необоснованная госпитализация по-любому затронет внутренний, духовный мир гражданина, и может причинить ему очень серьезный моральный вред, и даже причинить физические страдания.

«Заслуга всестороннего и глубокого анализа множества важных проблем, возникающих в связи с такой госпитализацией, принадлежит Т.В. Шепель, сформулировавшей и убедительно аргументировавшей вывод о необходимости изменения законодательства о порядке недобровольной госпитализации гражданина в психиатрический стационар, в первую очередь - в части правил о возмещении причиненного ему имущественного и морального вреда». Справедливость и целесообразность этого предложения очевидны, особенно если принять во внимание достаточно широкое распространение дел этой категории в судебной практике. Так, «за первое полугодие 2005 года было рассмотрено 9,5 тыс. дел о принудительной госпитализации гражданина в психиатрический стационар и о принудительном психиатрическом освидетельствовании».

В свою очередь, ограничить в дееспособности можно лицо, которое вследствие, пристрастия к азартным играм, злоупотребления спиртными напитками или наркотическими веществами ставит свою семью в тяжелое материальное положение. Это означает, что в соответствии с действующим законодательством ограничение дееспособности гражданина производится при совокупности двух оснований:

1. злоупотребление наркотическими средствами, алкогольными напитками или сильное пристрастие к азартным играм;

2. Тяжелое материальное положение семьи гражданина.

При этом в законе не предусмотрено возможности ограничения гражданина в дееспособности гражданина при признании его хроническим алкоголиком или наркоманом. Правовое значение имеет такое чрезмерное или систематическое употребление, которое вызывает материальные затруднения и ставит семью гражданина в тяжелое положение.

При анализе проблем, связанных с ограничением дееспособности, необходимо остановиться на вопросе о его целевом назначении. «Речь, в частности, идет о том, что, если рассматривать каждого субъекта как члена общества, судьба которого должна быть ему небезразлична, то неизбежно возникает вопрос о допустимости ограничения лица в дееспособности не только в интересах членов его семьи, но и в его собственных интересах, так как одна из основополагающих идей демократии состоит в первичности интересов человека и гражданина в сравнении с интересами государства»49. Так же необходимо за одинокими гражданами установить контроль за расходованием денег и распоряжением имеющимся имуществом если это лицо злоупотребляет спиртными напитками или наркотическими веществами и вследствие этого ставит себя в затруднительное материальное положение, это позволило бы поддерживать экономическое и социальное положение этих граждан, и со стороны государства затрат на организацию приютов, больниц, домов ночного пребывания и иных учреждений для лиц, утративших вследствие своего пристрастия к алкогольным напиткам или наркотическим средствам а так же к азартным играм, семью и постоянное место жительства, требовалось бы намного меньше.

При рассмотрении данной темы и есть другие вопросы требующие разрешения. Так, в Гражданском кодексе Российской Федерации отсутствует указание на то, с какого возраста в отношении гражданина можно рассматривать дела о лишении или ограничении его дееспособности.. «Закон РФ «О психиатрической помощи и гарантиях прав граждан при ее оказании» предусматривает оказание этой помощи по просьбе или с согласия законных представителей несовершеннолетнему в возрасте до 15 лет, а также лицу, признанному в установленном законом порядке недееспособным (п. 2 ст. 4)». В данном случае недостатком является не только указание на пятнадцатилетний возраст, в то время как «с 1994 г. возраст, с достижением которого у лица возникает относительная дееспособность, определяется не в пятнадцать, а в четырнадцать лет (ст. 26 Гражданского Кодекса Российской Федерации)», но и неопределенность относительно возможности признания недееспособным или ограниченно дееспособным несовершеннолетнего в возрасте от четырнадцати до восемнадцати лет. В отношении данных лиц Гражданский кодекс Российской Федерации, предусматривает только возможность ограничения или лишения их права самостоятельно распоряжаться своим заработком, стипендией и другими доходами (п. 4 ст. 26), не ставя принятие подобного решения в зависимость от установления факта злоупотребления алкогольными напитками или наркотическими средствами. Рассмотренный подход может привести на практике к нарушению законных интересов несовершеннолетнего лица, страдающего психическим расстройством, наркотической или алкогольной зависимостью, лишающими его способности понимать значение своих действий и руководить ими, поэтому представляется целесообразным внести уточнения в п. 1 ст. 29 Гражданского Кодекса Российской Федерации и п. 1 ст. 30 Гражданского Кодекса Российской Федерации, дополнив соответствующие нормы следующим образом: «…гражданин, достигший четырнадцати лет», что позволит обеспечить единство правоприменительной практики в отношении названной категории несовершеннолетних лиц.

Таким образом, возможность применения двух смежных правовых институтов - признания гражданина недееспособным и ограничения его дееспособности - является достаточно традиционным для отечественного законодательства, хотя цели такого применения могут существенно отличаться.

2.3 Опека, попечительство, патронаж и их роль в механизме правосубъектности физических лиц

На основании ранее рассмотренных особенностей правосубъектности, ограниченно дееспособных и полностью недееспособных граждан, в отношении которых законодательно закреплены запреты и ограничения, возникает необходимость в проведении анализа институтов патронажа, опеки и попечительства для того чтобы определить их роль при реализации дееспособности этими категориями лиц. Необходимость в оказании помощи при осуществлении и защите прав и интересов недееспособных или ограниченно дееспособных граждан, создана давно: так, например, достаточно подробно данные отношения рассматривались в римском частном праве. Без внимания эту проблему не оставляли зарубежные и отечественные законодатели, законодатели зарубежных стран данный вид правоотношений стали рассматривать позже чем отечественные, однако на всех этапах развития институтов патронажа, опеки и попечительства акцент делался на таких моментах как: основания установления и прекращения, объем принадлежащих опекунам и попечителем прав и пределы их реализации. Представления о целях опеки и попечительства в трудах отечественных ученых никогда не были одинаковыми. «В.И. Синайский, в частности, определял эту цель как

«суррогат родительского попечения о детях, их личности и имуществе». Наряду с этим можно встретить утверждение, что опека является формой воспитания ребенка в семье опекуна» , что, однако, справедливо только с точки зрения семейного законодательства и только в части, касающейся правового положения несовершеннолетних детей. Опеку и попечительство так же иногда рассматривают как «одну из форм осуществления государственной защиты личности». Трактовка опеки и попечительства как вида социальной заботы достаточно распространена и близка к вышерассмотренной концепции. «Социальная забота-деятельность по обеспечению потребностей нуждающегося в заботе субъекта, осуществляемой государством в лице его органов, а также организациями и отдельными гражданами, в том числе членами семьи этого лица, постольку, поскольку оно не способно полностью или частично самостоятельно осуществлять эти функции». Данный подход к является наиболее оправданным, так как российская федерация практически отказалось от возмездной опеки и попечительства, закрепив в п.1 ст.36 ГК РФ безвозмездность выполнения своих действий опекунам и и попечителями, и гарантировала эту помощь гражданам нуждающимся в опеке, не имеющих дохода, или имущества которое может, например, стать объектом ренты и приносить доход.

Нормы законодательства предусматривающие выплаты денежных средств на содержание подопечных53,а также нормы предусматривающие возможность распоряжаться имуществом подопечного, делают данную концепцию не устойчивой. Законодатель наделов опекунов и поручителей широким спектром прав, одновременно с этим закрепил механизм защиты прав и интересов их подопечных, в случае если опекуны и попечители будут злоупотреблять предоставленными им правами, либо не будут должным образом и в полном объеме осуществлять свои обязанности.

В большинстве институтах закрепляются индивидуальные нормы для устройства лиц, нуждающихся в определенной заботе, в специализированные учреждения, индивидуальное рассмотрение этих проблем является в настоящее время более предпочтительным, чем рассмотрение этих проблем массово, не в интересах одного субъектам, а в совокупности например в домах престарелых, интернатах и др. В законе, в частности в п.4 ст.35 ГКРФ, закреплена возможность назначения опекунам и попечителями лечебных учреждений, учреждений социальной защиты населения и других учреждений, в которых находится лицо, нуждающиеся в опеке и попечительстве, в связи с этим следует согласиться с утверждением Л.Ю. Михеевой о том, что “опека и попечительство заключаются во временном индивидуальном устройстве подопечного лица (при условии, если оценивать их в качестве особой функции, выполнение которой возложено на определенных субъектов по решению уполномоченного органа). Между тем именно такой подход позволяет рассматривать данный институт в качестве одной из важнейших составляющих механизма реализации дееспособности граждан, поэтому дальнейшее исследование рассматриваемой проблематики базируется на данной концепции. Правовая природа опеки и попечительства достаточно давно служит предметом научных дискуссий как в отечественной, так и зарубежной цивилистике. Основные положения этих дискуссий уже рассматривались в предыдущих разделах, причем неоднократно подчеркивалась недопустимость трактовки опеки как способа восполнения дееспособности, отсутствующей у ребенка или недееспособного совершеннолетнего лица. Рассмотрение же попечительства как способа оказания содействия в совершении юридических действий лицам, ограниченным в дееспособности, или по состоянию здоровья не имеющим возможности самостоятельно осуществлять свои права выполнять свои обязанности”54, представляется вполне приемлемым. Нельзя не согласиться и с бесспорным выводом о том, что опека и попечительство предназначены и для обеспечения устойчивости гражданского оборота.

Правовая природа патронажа гораздо сложнее, положение о патронаже закреплено в ст.41 ГКРФ, если смотреть на эту статью с лингвистической точки зрения, то использование данного термина представляется немного неуместным, так как в словарях он определяется как регулярное оказание лечебно- профилактической помощи на дому новорожденным детям и некоторым категориям больных. В свете сказанного «гораздо более близким рассматриваемому институту является понятие патроната, определяемого как покровительство либо как форма воспитания детей, потерявших родителей, в семьях граждан по поручению государственных органов». «Этимологически эти категории, безусловно, близки, поскольку представляют собой перевод на русский язык одного и того же понятия соответственно с французского (patronage) и латыни (patronatus)». «В советский период предпочтение отдавалось патронату, обозначавшему передачу на воспитание детей, оставшихся без родительского попечения, лицу, принимающему на себя заботу о патронируемом ребенке в соответствии с договором, заключенным им с органами здравоохранения, образования и т.д.».

Научные, практические и терминологические проблемы возникли после закрепления в ГКРФ патронажа как формы попечительства над совершеннолетними дееспособными лицами, которые по состоянию здоровья не могут самостоятельно осуществлять и защищать свои права и исполнять обязанности. Активно развивающееся региональное законодательство, внесло в регламентацию данных понятий определенную путаницу тем, что возродило давнюю идею о патронатном воспитании, но не обеспечила единого подхода к его содержанию. В законодательстве многих субъектов патронатное воспитание рассматривается как форма устройства детей-сирот, которая может осуществляться и на базе детского дома, и на основании договора с конкретным лицом, за которым признается право на соответствующее вознаграждение. В литературе по этому вопросу отмечается, что «по своей правовой природе приемная семья и патронат качественно однородны». По мнению Л.Ю. Михеевой, «весьма глубоко и всесторонне исследовавшей рассматриваемые институты, принципиальной разницы в природе правоотношений, возникающих в таких формах устройства детей, как опека (попечительство), приемная семья и патронат, не имеется, и на этом основании предлагается рассматривать опеку и попечительство как родовое понятие, а приемную семью и патронат - как виды».

Решить данную проблему можно путем закрепления в ГКРФ вместо института патронажа, институт патроната, как вид универсальной договорной формы, которое охватывает покровительство не только над совершеннолетними дееспособными лицами, которые по состоянию здоровья нуждаются в оказании им содействия в осуществлении их прав и исполнении обязанностей, но и над несовершеннолетними лицами, оставшимися без попечения родителей. Еще одной разновидностью патроната должен стать так называемый постинтернатный патронат, который предназначен для адаптации детей оставшихся без попечения родителей, а так же для адаптации детей-сирот в возрасте от 18 до 23 лет. Данный вид патроната осуществляется с согласия подопечного в виде посещения их патронатным воспитателем по месту жительства для оказания им социальной помощи и защиты их прав и интересов. При этом лица в возрасте от 18 до 23 лет могут выступать в качестве стороны в договоре с патронатным воспитателем, и могут инициировать заключение данного договора, а патронатный воспитатель не является законным представителем этого лица, а лишь осуществляет помощь и поддержку. Если говорить о патронаже, то в ст.41 ГКРФ он соотносится с дееспособностью лица, которому требуется помощник для осуществления его прав и обязанностей. Отношения которые возникают между патронатным воспитателем и лицом над которым устанавливается данный вид воспитания, сочетают в себе элементы законного, и договорного представительства. Проявление элементов законного представительства состоит в том что между попечителем и дееспособным лицом, которое нуждается в помощи, постоянно присутствуют договорные отношения так как необходимость их установления связана только с распорядительными действиями попечителя. Другим основанием для возникновения данных отношений, служит согласие патронируемого лица и органа опеки и попечительства на установление патронажа. При патронаже контроль за действиями попечителя должен осуществлять не орган опеки и попечительства, как это имеет место при представительстве интересов недееспособных или ограниченно дееспособных лиц, а сам патронируемый гражданин, так как этот гражданин, во-первых, в состоянии, и, во-вторых, вправе дать (или не дать) согласие на осуществление каких-либо действий, что характерно уже не для законного, а для добровольного (договорного) представительства. Следовательно, право попечителя на совершение каких-либо действий от лица патронируемого должно быть подкреплено доверенностью от этого лица на совершение определенных действий.

При анализе правовой природы патронажа необходимо учитывать, что в законодательстве патронаж рассматривается как разновидность попечительства. Ввиду многих различий, существующих между данными институтами с точки зрения логики данный подход видится не вполне удачным.

Анализируя нормы ГКРФ напрашивается вывод о том, что либо законодатель забыл закрепить общие положения о попечительстве, либо не учел, что структурный элемент содержит отдельные признаки данного явления, но не может иметь особых характеристик, не присущих последнему. Между тем, как уже отмечалось (на это обращает внимание Л.Ю.Михеева), «патронаж имеет ряд принципиальных отличий от попечительства, в первую очередь, по основаниям установления и прекращения, а также по содержанию и порядку осуществления попечителем своих полномочий, поэтому в современной литературе патронаж, как правило, не относят к формам устройства граждан, что характерно для опеки и попечительства. Суть обсуждаемой проблемы состоит в том, что Гражданский кодекс Российской Федерации, регулируя соответствующие отношения, подменяет вопрос об их правовой природе бесспорным, на первый взгляд, утверждением о том, что патронаж представляет собой форму попечительства, но подобный подход приемлем только при условии, если рассматривать эти отношения вне правового поля, как специфическую форму социальной заботы».

Анализируя механизм реализации дееспособности граждан, отмеченные ранее различия приобретают более явный и очевидный характер, в то время как осуществление прав дееспособного гражданина совершается путем юридически значимых действий на основании договора поручения или доверительного управления имуществом, опека осуществляется и над имуществом и над личностью подопечного.

Лица лиц которые не могут быть попечителями (помощниками):

· Несовершеннолетние;

· Лица признанные судом недееспособными или ограниченно дееспособными;

· Родители лишенные родительских прав;

При проверки лиц на способность быть опекунами (попечителями) проводится проверка, в ходе которой определяются и учитываются:

· условия жизни лиц;

· нравственные и иные личные качества;

· характер отношений, существующих между лицами;

· желание подопечного (если это возможно).

Дополнительный ряд ограничений закреплен в Семейном кодексе Российской Федерации, согласно которому «опекунами (попечителями) несовершеннолетнего не могут быть назначены лица, ограниченные судом в родительских правах (ст. 73), бывшие усыновители при отмене усыновления по их вине (п. 1 ст. 141)», а также лица, «больные хроническим алкоголизмом, наркоманией или другими хроническими заболеваниями, которые не позволяют им осуществлять воспитание ребенка или являются опасными для самого ребенка. Перечень таких заболеваний утвержден Постановлением Правительства РФ от 1 мая 1996 г. № 542. К их числу отнесены: туберкулез (активный и хронический), заболевания внутренних органов, нервной системы, опорно-двигательного аппарата в стадии декомпенсации, злокачественные онкологические заболевания, инфекционные заболевания до снятия с диспансерного учета, все заболевания и травмы, приведшие к инвалидности I и II группы, исключающие трудоспособность соответствующего лица».

Перед тем как назначить опекуна или попечителя проверяется не только состояние здоровья назначаемого лица, но и характер его учебы или работы, путем запрашивания справки из учебного учреждения или с места работы этого гражданина. В связи с тем что опека и попечительство представляет собой регулярный, систематичный, а иногда и постоянный характер, немаловажным является получение письменного согласия от членов семьи, а в частности супруга(и) этих граждан на осуществление опеки или попечительства, так как этим решением могут быть затронуты их интересы. Правильность данного подхода неоспорима и очевидна, так как если члены семьи опекуна или попечителя будут негативно относиться к подопечному гражданину это несомненно неблагоприятно скажется на состоянии его здоровья, и могут привести к нарушению его субъективных прав и интересов.

Для возникновения отношений по опеке, попечительству и патронажу предполагается наличие трех юридических фактов:

1. Предложение лицу о назначении его опекуном (попечителем) со стороны органа опеки и попечительства, адресованное избранному им лицу;

2. Согласие этого лица;

3. Назначение этого лица.

Предложение органа опеки и попечительства, о назначении лицу опекуна или попечителя, может быть основано на самом заявлении потенциального опекуна(попечителя), как показывает практика данными лицами выступают родственники нуждающихся в такой помощи лиц. Давно назрела необходимость в законодательном закреплении возможности родителей и иных законных представителей выбирать кандидатуры, рекомендуемые для назначения их опекунами или попечителями их ребенку, на случай своей смерти, например в форме завещания. Данный подход в наибольшей степени отвечал бы интересам ребенка (детей) и «снимал» бы целый ряд проблем, связанных с решением вопроса о назначении осиротевшим детям опекуна или попечителя. Соответствующие положения законодательно закреплены в ряде европейских государств - Италии, Венгрии, Франции, Чехии, Польше, ФРГ и др. Исходя из вышесказанного могу предложить дополнить ст.1137ГКРФ «Завещательный отказ» указанием возможность определить лицо, которое может быть назначено опекуном (попечителем) ребенка (детей) завещателя на случай его смерти. Согласие на назначение лицо может выразить путем надписи на самом завещании, либо приложить к завещанию заявление.

При рассмотрении вопроса о ненадлежащим исполнении опекуном (попечителем) своих обязанностей, необходимо понимать сто эти обязанности осуществляется путем совершения юридических, фактических действий . Более широкий спектр обязанностей имеется у опекунов и попечителей несовершеннолетних, им нужно помимо всего прочего еще и постоянно проживать с ребенком, заботится о его воспитании, обучении и развитии, а так же обеспечивать его всеми необходимыми условиями для его всестороннего развития. Надлежащее выполнение этих обязанностей возможно только при условии самостоятельного, желания опекуна (попечителя), выполнять свои обязательства должным образом. Данные обстоятельства обязательно нужно учитывать при оценке качества действий опекуна или попечителя, которая должна регулярно проводиться органами опеки и попечительства.

В целом решение рассматриваемой проблемы видится в законодательном закреплении в Гражданском кодексе Российской Федерации вместо патронажа института патроната как универсальной договорной формы, охватывающей покровительство не только над совершеннолетними дееспособными лицами, которые по состоянию здоровья нуждаются в оказании им содействия в осуществлении их прав и исполнении обязанностей, но и над несовершеннолетними лицами, оставшимися без попечения родителей.

2.4 Проблемы гражданской правосубъектности физических лиц.

Исходя из вышеизложенного, гражданская правосубъектность, в том числе и физических лиц, является одним из важнейших, ключевых институтов гражданского права. Она определяет социально-правовую возможность субъекта участвовать в гражданских правоотношениях, а также характеризует его правовое положение в них. Однако, не смотря на это, данная сфера остается одной из самых проблемных областей цивилистической науки и является объектом исследований многих ученых-правоведов. Во многом это связано с тем, что не существует легального определения термина «правосубъектность», то есть в российском законодательстве отсутствует точно определенное понятие данной категории. Также мнения ученых расходятся по такому вопросу, как соотношение правосубъектности и право/дееспособности. Не существует единой научной позиции по поводу структурного состава. Для многих дискуссионной остается проблема момента возникновения и прекращения гражданской правоспособности как элемента гражданской правосубъекности, также не решены многие другие вопросы. В результате такой неопределенности и нерешенности этих и других проблем возникают пробелы и коллизии в законах, различные сложности, связанные с реализацией субъективных прав граждан, ошибки в правоприменительной практике. Все это, как и непрекращающиеся научные дискуссии, обуславливает актуальность нашего исследования.

На мой взгляд, необходимо дать легальное определение термина «правосубъектность» и закрепить его в Гражданском кодексе Российской Федерации. Несмотря на то, что в нем даны определения правоспособности и дееспособности. Отсутствие законодательно закрепленного определения обобщающей для этих понятий категории является, по моему мнению, упущением законодателя. Также следует отразить в законодательстве и основные элементы правосубъектности, определяя в качестве последних не только правоспособность и дееспособность, но также и модифицирующие (специальные) факторы. Не смотря на то, что все эти факторы отражены в различных законах, следует провести их систематизацию и, возможно, закрепить их в рамках единого нормативно- правового акта, в котором можно указать их перечень, обстоятельства, при которых данные факторы оказывают непосредственное влияние на правоотношения, а также правосубъектность их участников. Важно разработать научный комплексный подход к рассматриваемой проблеме, на основании которого возможно было бы провести комплексный и всесторонний анализ многочисленных сложностей, связанных с легальным закреплением, доктринальным обоснованием и практической реализацией категории гражданской правосубъектности физических лиц.

Среди множества сложных социальных и правовых проблем в области безвестного отсутствия и признания гражданина умершим есть масса существующих проблем одной из наиболее острых является переход имущества и прав собственности пропавшего гражданина к другим лицам. В законодательстве предусмотрен целый ряд гарантий, целью которых является предотвращение произвольного признания гражданина безвестно отсутствующим, а следовательно и охрана его прав на имущество. Государство пытается всеми доступными способами предотвратить возможное мошенничество с имуществом пропавшего гражданина, и уберечь его от незаконного использования, и не допустить возможного незаконного обогащения за счет этого имущества. На практике очень часто встречаются случаи, когда родственники пропавшего гражданина не хотят возбуждения процедуры о признании его безвестно отсутствующим и на протяжении пяти лет, по истечению которых они смогут потребовать в судебном порядке признания данного гражданина умершим, практически бесконтрольно и беспрепятственно владеют, пользуются и распоряжаются его имуществом, что, в свою очередь, может повлечь за собой нарушение прав не только исчезнувшего гражданина, но и других лиц, которые находятся в правоотношениях с этим гражданином, например может нарушить права законных наследников. Для того чтобы предотвратить данную проблему необходимо внести корректировку в действующее законодательство. «Учитывая, что в признании гражданина безвестно отсутствующим могут быть заинтересованы не только члены его семьи, но и различные юридические лица, с которыми гражданин состоял в гражданских обязательствах, законодатель закрепил в ст. 277 ГПК РФ положение о том, что заявление о признании гражданина безвестно отсутствующим подается в суд по месту жительства или месту нахождения заинтересованного лица, косвенно признав возможность инициирования судебного разбирательства юридическими лицами. Учитывая, что суды по-разному толкуют понятие «заинтересованные лица», следует дополнить данную норму указанием на кредиторов пропавшего гражданина как лиц, обладающих правом требовать признания его безвестно отсутствующим или объявления умершим, с тем, чтобы в дальнейшем, если суд удовлетворит заявленное требование, они, как это предлагается в литературе, могли предложить свою кандидатуру в качестве доверительного управляющего имуществом пропавшего гражданина (Михеева Л. Безвестное отсутствие должника // Российская юстиция. 2011. N 5. С. 14 - 15))».

При объявлении гражданина умершим в судебном порядке, на практике возникает ряд проблем. Судебное решение о признании гражданина умершим является основанием для внесения соответствующей записи в книгу государственной регистрации смерти, “в этом случае днем смерти гражданина указывается день вступления решения суда в законную силу или установленный решением суда день смерти, если гражданин, объявленный умершим, пропал при обстоятельствах, угрожавших смертью или дающих основания предполагать его гибель от определенного несчастного случая”. Данные положения законодательства порождают расхождению терминов: при государственной регистрации смерти законодатель указывает на определенный «день», но ведь правоспособность прекращается не в день вынесения решения суда, а в момент наступления реальной смерти этого гражданина.

Исходя из положений действующего законодательства видно что, гражданско-правовые последствия при объявлении гражданина умершим равны возникающим последствиям при его «реальной» биологической смерти, но данное равенство не означает, что со вступлением в законную силу решения суда автоматически прекращается и правоспособность гражданина. Суд своим решением устанавливает лишь презумпцию смерти, а не ее факт, и на практике встречаются, хоть и крайне редко, случаи когда гражданин признаний в судебном порядке умершим находится живым и невредимым. В этом случае вопрос о гражданской правоспособности данного лица будет решаться следующим образом: так как гражданин был все это время жив, а соответственно он все это время реализовывал свою правоспособность и при его обнаружении он не прекратит ее реализацию, то восстановление правоспособность в каком-то определенном порядке не требуется. Но данное решение этой проблемы не объясняет сложную юридическую коллизию, ведь получается, что гражданин одновременно является правоспособными участником гражданского оборота и в то же время его смерть зарегистрирована в установленном законом порядке, и уже повлекла за собой прекращение всех правоотношений с участием данного лица. В этом случае происходит «раздвоение» гражданина. Обойти раздвоение лица можно только на будущее время, путем использования закрепленного в законодательстве механизма, который переводит объявленного умершим гражданина из юридического небытия в состояние «находящегося в живых» (ст. 280 ГПК РФ), но вопрос о совмещении гражданской правоспособность и юридической смерти одного и того же лица, на данный момент остается открытым.

Применительно к данной проблеме это означает, что, как и в случае объявления в судебном порядке гражданина умершим, его правоспособность абсолютно не зависит от принимаемого судом решения и последующих действий органов загса. Данной оформления является «чисто» техническим и не несет в себе никакого влияния на правоспособность гражданина, либо уже прекратившуюся в случае смерти, либо сохранившуюся в полном объему если данный гражданин жив, хотя и были основания предполагать его гибель. В свете выше написанного видно что, правоспособность хоть и является отдельной правовой категорией, она неразрывно связана с жизнью гражданина и, как и жизнь, возникает один раз и прекращается один раз - в момент смерти гражданина.

Среди множества сложных социальных и правовых проблем недееспособных и ограниченно дееспособных граждан можно выделить наиболее острые из них. «В настоящее время одним из наиболее важных является вопрос о допустимости ограничения лица в дееспособности не только в интересах членов его семьи, но и в его собственных интересах, так как одна из основополагающих идей демократии состоит в первичности интересов человека и гражданина в сравнении с интересами государства. Установление контроля за расходованием денежных средств и распоряжением имуществом лицом, злоупотребляющим алкогольными напитками или наркотическими средствами, и в тех случаях, когда гражданин не имеет семьи или когда его пристрастие не отражается негативно на материальном положении ее членов, с одной стороны, позволило бы поддерживать его социальное и экономического положение, и, с другой, не потребовало бы от государства затрат на организацию приютов, больниц, домов ночного пребывания и иных учреждений для лиц, утративших вследствие своего пристрастия к азартным играм,алкогольным напиткам или наркотическим средствам работу, семью и постоянное место жительства».

Так же, в «ГК РФ отсутствуют указания на возраст, с достижением которого в отношении гражданина могут быть инициированы судебные процедуры о признании его недееспособным или ограниченно дееспособным. Закон РФ «О психиатрической помощи и гарантиях прав граждан при ее оказании» предусматривает оказание этой помощи по просьбе или с согласия законных представителей несовершеннолетнему в возрасте до 15 лет, а также лицу, признанному в установленном законом порядке недееспособным (п. 2 ст. 4)'. В данном случае значительным недостатком юридической техники является не только и не столько указание на пятнадцатилетний возраст, в то время как с 1994 г. возраст, с достижением которого у лица возникает относительная дееспособность, определяется не в пятнадцать, а в четырнадцать лет (ст. 26 ГК РФ), но и неопределенность относительно возможности признания недееспособным или ограниченно дееспособным несовершеннолетнего в возрасте от четырнадцати до восемнадцати лет. В отношении этих лиц ГК РФ, как известно, предусматривает лишь возможность ограничения или лишения их права самостоятельно распоряжаться своим заработком, стипендией и другими доходами (п. 4 ст. 26), не ставя принятие подобного решения в зависимость от установления факта злоупотребления алкогольными напитками или наркотическими средствами. Рассмотренный подход может привести на практике к нарушению законных интересов несовершеннолетнего лица, страдающего психическим расстройством, наркотической или алкогольной зависимостью, лишающими его способности понимать значение своих действий и руководить ими, поэтому представляется целесообразным внести уточнения в п. 1 ст. 29 ГК РФ и п. 1 ст. 30 ГК РФ, дополнив соответствующие нормы следующим образом: «Гражданин, достигший четырнадцати лет», что позволит обеспечить единство правоприменительной практики в отношении названной категории несовершеннолетних лиц». Таким образом, возможность применения двух смежных правовых институтов - признания гражданина недееспособным и ограничения его дееспособности - является достаточно традиционным для отечественного законодательства, хотя цели такого применения могут существенно отличаться.

«В действующем законодательстве отчетливо прослеживается явное расхождение легальных подходов к регламентации названных институтов, отражающее различие в целях, преследуемых законодателем : признание лица недееспособным преимущественно выступает в качестве механизма охраны и защиты его собственных имущественных прав и интересов от злоупотреблений со стороны иных участников гражданского оборота, в то время как ограничение дееспособности гражданина направлено, в первую очередь, на охрану имущественных интересов членов его семьи.

В еще большей степени различаются гражданско-правовые последствия вынесения судом соответствующих решений. При признании гражданина недееспособным он полностью лишается возможности полноценного участия в гражданском обороте, поскольку все сделки от его имени и в его интересах совершает назначенный гражданину опекун. Сделка, совершенная недееспособным лицом, признается ничтожной (п. 1 ст. 171 ГК РФ). Аналогичный подход закрепляется и в отношении сделок малолетних граждан (п. 1 ст. 172 ГК РФ). Это означает, что данные сделки признаются недействительными с момента их совершения, что влечет отсутствие предусматриваемых ими правовых последствий, а при исполнении сделки - двустороннюю реституцию полученного имущества в натуре либо денежное возмещение его стоимости при невозможности осуществления реституции (п. 2 ст. 167 ГК РФ). Помимо этого, дееспособная сторона обязана возместить недееспособной понесенный ею реальный ущерб, если она знала или должна была знать о недееспособности или малолетстве своего контрагента».

На мой взгляд в отношении несовершеннолетних граждан необходимо закрепить еще одну норму, которая будет наделять граждан достигших 14-ти летнего возраста и имеющих достаточный для покупки имущества доход, завещательной правоспособностью. Ведь они сами приобретают данное имущество и должны в полной мере осуществлять все права связанные с этим имуществом, от пользования им до завещания его другим лицам.

Так же без проблем не остаются отношения в области опеки ,попечительства и патронажа Законодательно закрепленные нормы которые предусматривают основания и порядок установления опеки и попечительства, нуждаются в дополнении, разумно будет закрепить за родителями и усыновителями право на определение кандидатуры в качестве опекуна (попечителя), который в случае их смерти возьмет под свою опеку их несовершеннолетнего ребенка. Реализовываться данное право может в форме завещательного распоряжения (отказа), поэтому в ст. 1137 ГК РФ «Завещательный отказ» нужно внести соответствующее дополнение. Согласие на такое назначение лицо может выражать посредством написания на самом завещании своего согласия, либо приложением к данному завещанию заявления в котором будет выражено его согласие.

Анализ действующего законодательства свидетельствует о необходимости замены понятия «патронаж» смежной правовой категорией - патронатом. Необходимость такой замены обусловлена тем, что, закрепляя данное понятие, законодатель, во-первых, неудачно выбрал термин, имеющий совсем другое значение, и, во-вторых, не приял во внимание возникновение коллизий с категорией «патронат», широко применяемой в региональном законодательстве. Предлагаемая корректировка позволит устранить отмеченную коллизию и завершить формирование нового правового института - патроната, представляющего собой универсальную договорную форму, охватывающую покровительство не только над дееспособными гражданами, которые по состоянию здоровья нуждаются в оказании содействия в осуществлении их прав и исполнении обязанностей, но и над несовершеннолетними лицами, оставшимися без попечения родителей. Третьей разновидностью патроната должен стать так называемый постинтернатный патронат, предназначаемый для постинтарнатной адаптации детей - сирот и детей, оставшихся без попечения родителей, возрасте от 18 до 23 лет.

Перечисленные меры, по моему мнению, помогут предотвратить допускаемые законодателем существенные просчеты законодателя в регламентации отдельных аспектов гражданской правосубъектности физических лиц, значительно облегчить правоприменительную деятельность субъектов гражданских правоотношений, избежать различных проблем, возникающих при реализации прав физических лиц.

Заключение

В настоящее время в категории правосубъектности имеется множество нерешенных проблем и юридических коллизий, в своей работе я рассмотрела некоторые из них. Исходя из вышеизложенного, видно что гражданская правосубъектность,, является одним из важнейших, ключевых институтов не только гражданского права ну и любых других отраслей права. Она определяет социально-правовую возможность субъекта участвовать в гражданских правоотношениях, а также характеризует его правовое положение в них. Однако, не смотря на это, данная сфера остается одной из самых проблемных областей цивилистической науки и является объектом исследований многих ученых-правоведов. Самая главная проблема в институте правосубъектности это: то, что не существует легального определения термина «правосубъектность», также не помимо этой проблемы существуют и множество других.

В результате такой неопределенности и нерешенности проблем возникают пробелы и коллизии в законах, различные сложности, связанные с реализацией субъективных прав граждан, ошибки в правоприменительной практике.

Масса проблем существует в области безвестного отсутствия и признания гражданина умершим, одной из наиболее острых является переход имущества и прав собственности пропавшего гражданина к другим лицам. На практике очень часто встречаются случаи, когда родственники пропавшего гражданина не хотят возбуждения процедуры о признании его безвестно отсутствующим и на протяжении пяти лет, по истечению которых они смогут потребовать в судебном порядке признания данного гражданина умершим, практически бесконтрольно и беспрепятственно владеют, пользуются и распоряжаются его имуществом, что, в свою очередь, может повлечь за собой нарушение прав не только исчезнувшего гражданина, но и других лиц находящихся с ним в правоотношениях.

Исходя из положений действующего законодательства видно что, гражданско-правовые последствия при объявлении гражданина умершим равны возникающим последствиям при его «реальной» биологической смерти, но данное равенство не означает, что со вступлением в законную силу решения суда автоматически прекращается и правоспособность гражданина. Обойти раздвоение лица можно только путем законодательного закрепления «юридического небытия», использование которого будет целесообразнее чем признание гражданина умершим, ведь на практике встречаются случаи, когда граждане находятся, а признавать граждан умершими нужно только при наличии оснований которые указывают на факт смерти гражданина, например военные действия или катастрофы природного или техногенного характера. На данный момент вопрос о совмещении гражданской правоспособность и юридической смерти одного и того же лица, остается открытым.

Применительно к данной проблеме это означает, что, как и в случае объявления в судебном порядке гражданина умершим, его правоспособность не абсолютно зависит от принимаемого судом решения и последующих действий органов загса. Данной оформления является «чисто» техническим и не несет в себе никакого влияния на правоспособность гражданина. В свете выше написанного видно что, правоспособность хоть и является отдельной правовой категорией, она неразрывно связана с жизнью гражданина и, как и жизнь, возникает один раз и прекращается один раз - в момент смерти гражданина.

Множество сложных социальных и правовых проблем существует в категориях недееспособных и ограниченно дееспособных граждан. Наиболее важным вопросом в настоящее время является вопрос о допустимости ограничения лица в дееспособности не только в интересах членов его семьи, но и в его собственных интересах. Не менее важным является вопрос о возрасте с достижением которого в отношении гражданина могут быть инициированы судебные процедуры о признании его недееспособным или ограниченно дееспособным. В настоящее время возможность применения двух смежных правовых институтов - признания гражданина недееспособным и ограничения его дееспособности - является достаточно традиционным для отечественного законодательства, хотя цели такого применения могут существенно отличаться. В действующем законодательстве отчетливо прослеживается явное расхождение легальных подходов к регламентации названных институтов, отражающее различие в целях, преследуемых законодателем : признание лица недееспособным преимущественно выступает в качестве механизма охраны и защиты его собственных имущественных прав и интересов от злоупотреблений со стороны иных участников гражданского оборота, в то время как ограничение дееспособности гражданина направлено, в первую очередь, на охрану имущественных интересов членов его семьи.