Теория "Кокутай" о государственном устройстве Японии

Размещено на http://www.allbest.ru/

Введение

Актуальность. Тема данной работы представляется актуальной по двум причинам. Во-первых, теория «Кокутай», будучи теорией происхождения государства, от аналогичных общеизвестных теорий отличалась спецификой своего предназначения и в своём первоначальном виде не претендовала на универсальность - она была призвана объяснить происхождение японского государства и прежде, чем подверглась позднему интерпретированию, была неприменима к прочим государствам.

Во-вторых, в силу этой специфики тема не исследована с точки зрения теории и истории государства и права, поэтому представляет интерес, особенно с учётом того, что тема раскрывалась японоведами, но исключительно в контексте истории и культурологии. Данная тема в историко-правовом аспекте не рассматривалась и не прорабатывалась, что вызывает необходимость подробного изучения ранее неизведанного пласта.

Также исследование представляется ценным в контексте наглядной демонстрации влияния правовых систем различных государств друг на друга, в данном случае, ощутимого китайского и позднего европейского влияния на японскую философскую и правовую мысль (ведь и сам термин «кокутай» является заимствованием из китайского языка, а поздние интерпретаторы теории

«Кокутай» юридическое образование получили в Германии), что может представлять интерес для сравнительного правоведения.

Кроме того, данное исследование позволяет более подробно проследить предпосылки к складыванию тоталитаризма в Японии в 1930-е годы и роль теории «Кокутай», сыгравшей в этом процессе весомую, если не основополагающую роль.

Степень научной разработанности темы. Литературу, освещающую вопросы темы исследования, условно можно разделить на три блока:

- советская литература;

- современная российская литература;

- иностранная литература.

В советский период наиболее полно теория «Кокутай», её происхождение и развитие описывались в трудах Т.Г. Сила-Новицкой. В современный период этой теории уделил некоторое внимание В.Э. Молодяков. Среди иностранных авторов наибольший интерес вызывает работа Нагата Хироси «История философской мысли Японии», написанная в 1938 году, в которой лишь по касательной рассматривалась данная теория.

Объект исследования. В качестве объекта выступают общественные отношения, возникающие в процессе возникновения, развития и функционирования теории о государственном устройстве.

Предмет исследования. Предметом исследования выступает история развития и трансформации теории государственного устройства «Кокутай» в Японии в XIX - XXI веках.

Цель исследования - показать историю развития теории «Кокутай» от расплывчато-неопределённой формулировки (философского этапа 1825-1868 гг.) до полноценной теории происхождения государства и права Японии в XX веке. Также представляется необходимым исследовать теоретические и идеологические основы теории «Кокутай», и её современное влияние на японскую государственность.

Для достижения данной цели ставятся следующие задачи:

- рассмотреть историю и особенности японского общества в период возникновения предпосылок к появлению теории «Кокутай» (с конца XVII до начала XIX века) и изучить деятельность школ «Кокугакуха» и «Митогакуха»;

- изучить деятельность автора теории «Кокутай», Аидзава Сэйсисай, рассмотреть эволюцию его взглядов и влияния его идей на японское общество;

- изучить период интерпретирования теории Кокутай (1868-1945);

- изучить и оценить состояние и степень влияния теории «Кокутай» либо отдельных её положений в современный период.

Научная новизна диссертационного исследования состоит в том, что исследуемая тема малоизучена в рамках теории и истории государства и права, а проводимое исследование раскрывает особенности развития в Японии представлений о происхождении и сущности государства.

Теоретическая и практическая значимость: в диссертационном исследовании рассмотрены этапы истории развития японской философской и правовой мысли, приведшей к оригинальной теории происхождения государства «Кокутай». Практическая значимость работы состоит в том, что её положения могут быть использованы в процессе преподавания.

Нормативная правовая база исследования. Нормативную базу исследования составили: Конституция Японии 1946 года, Конституция Японской Империи 1889 года, Императорские Рескрипты эпохи Мэйдзи (1868-1912 гг.) и Указы Бакуфу эпохи Эдо (1603-1868 гг.).

Методологическая основа исследования. Основным методом исследования выступает историко-правовой метод. Используется также метод системного анализа на основе принципов объективности, научности и историзма. В качестве дополнительных методов используются метод сравнения и социологический метод.

Апробация работы. Основные выводы исследования были изложены в четырёх научных публикациях автора:

1. Петраковский А.Г. Концепция «Кокутай»: от эстетики до идеологии государственного террора. / А.Г. Петраковский // Деструктивное влияние террора на политическую и правовую среду российского государства. Всероссийская научно-практическая конференция / Отв. ред. О.И. Чердаков. - М., Международный юридический институт, 2017. - С. 319-324.

2. Петраковский А.Г. Консервативная интерпретация теории сущности государства «Кокутай» в Японии в 1910-1930 гг. / А.Г. Петраковский // Право и права человека: Сборник научных трудов молодых учёных / Отв. ред. Д.А. Ростиславлев. - М., Книгодел, 2017. - С. 69-73.

3. Петраковский А.Г. Демократическая интерпретация теории сущности государства «Кокутай» в Японии в 1910-1930 гг. Материалы ежегодной Международной научной конференции памяти профессора Ф.М. Рудинского апреля 2017 г. Ред. Д.А. Пашенцев. «Права и свободы человека и гражданина: теоретические аспекты и юридическая практика», 2017.

4. Петраковский А.Г. Трактовки теории «Кокутай» о государственном устройстве Японии после окончания Второй мировой войны. / А.Г. Петраковский

// Право и права человека: Сборник научных трудов молодых учёных / Отв. ред. А.В. Звонарев. - М., Книгодел, 2018.

5. Петраковский А.Г. Статус Императора Японии в эпоху Эдо (1603-1868 гг.) в чжусианском толковании конфуцианства. Материалы ежегодной Международной научной конференции памяти профессора Ф.М. Рудинского 19 апреля 2018 г. Ред. Д.А. Пашенцев. «Основные тенденции и перспективы развития современного права», 2018. - С. 78-82.

Структура исследования. Работа состоит из введения, двух глав, четырёх параграфов, заключения и библиографии.

Глава 1. Теория «Кокутай» в эпоху Эдо (1603-1868)

1.1 Деятельность философских школ «Кокугакуха» и «Митогакуха»

Появлению «Кокутайрон» (теории о государственном организме) предшествовала насчитывающая долгую историю деятельность оппозиционных сёгунату Токугава (можно понять и в более широком смысле - оппозиционных сёгунату как явлению) философских школ «Кокугакуха» (школа национальных наук) и «Митогакуха» (школа Мито). Важен исторический контекст - юридическая наука в привычном понимании в то время отсутствовала, японские законодатели и судьи сёгуната за редким исключением были конфуцианцами. Деятельность и лояльных сёгунату (Бакуфу) школ, и оппозиционных всегда содержала значительные философскую, религиозную и историческую составляющие. Лишь впоследствии, после свержения последнего Сёгуна в 1868 году, на некоторые из результатов работы этих школ, как в случае с теорией «Кокутай», обратили внимание японские юристы, получившие образование в Европе.

Необходимо затронуть вопрос о причинах, заставивших представителей вышеуказанных школ вступить в идеологическое противостояние с сёгунатом Токугава. Также необходимо раскрыть суть государственной идеологии Бакуфу и её истоки. Здесь стоит остановиться на личности Токугава Иэясу (1542-1616 годы, Сёгун с 1603 по 1605 годы), чьё мировоззрение предопределило развитие Японии с XVII века и наследие которого до сих пор оказывает влияние на современную Японию.

Токугава Иэясу большую часть жизни прожил в эпоху воюющих провинций (1467-1590). В это время японское государство оставалось формально единым, а его главой считался Император, также существовал сёгунат Асикага (военное правительство или Бакуфу, возглавляемое домом Асикага) , формально управлявший государством. Фактически же государство переживало период феодальной раздробленности - провинции самостоятельно вели внешние дела, некоторые из них оказывали влияние на сёгунат и императорский двор - первое выражалось в поддержке или свержении действующего Сёгуна, а второе в оплате императорских указов «об изгнании врагов» с целью легализовать результаты действий того или иного провинциального правителя. Нормативные акты же, издаваемые Императором или Сёгуном самостоятельно, реально действовали лишь в пределах столичной провинции Ямасиро, а в остальных провинциях Японии обладали символической силой - действовали лишь акты, принимаемые даймё.

До 1560 года Мацудайра Мотоясу (так звали будущего Сёгуна в то время) в течение 11 лет был почётным заложником у Имагава Ёсимото (1519-1560). Причиной такого заточения была вассальная зависимость Мацудайра Хиротада (1526-1549), отца Мотоясу, от Имагава. Отец Мотоясу полагал, что его сын в качестве заложника будет надёжной гарантией для Имагава собственной верности. За время «плена», проведённого в городе Сумпу (ныне город Сидзуока) Мотоясу выучился военному делу, женился на племяннице Имагава Ёсимото, родившей впоследствии двоих детей.

Поворотным моментом стал май 1560 года - в это время Имагава во главе своего войска выступил в поход на провинцию Овари с целью присоединить её к своим владениям и подчинить либо уничтожить дом Ода, правящий этой провинцией. Было известно, что провинцию только в 1559 году объединил под своей властью Ода Нобунага (1534-1582), вышедший победителем в войне 1556- 1559 годов с многочисленными родственниками за главенство в доме Ода. Провинция Овари была обескровлена той войной, так что победа Имагава представлялась делом времени. Однако, используя фактор внезапности, Ода совершил атаку на лагерь Имагава Ёсимото, по итогам которой последний погиб, а его войско рассеяно. С этого момента Мацудайра Мотоясу был свободен от службы Имагава и вернулся в родную провинцию Микава, пограничную с Овари. В 1562 году Ода и Мацудайра заключили оборонительный союз, обезопасивший границу Овари и Микава.

В том же 1562 году Мацудайра Мотоясу сменил имя на Иэясу - в знак независимости от дома Имагава (предыдущее имя было дано самим Имагава Ёсимото, когда молодой Мацудайра прибыл как заложник). Объединив провинцию Микава, в 1567 году Иэясу принимает фамилию Токугава. Этим он, с одной стороны, отгораживается от претендентов на правление со стороны родственников. С другой, напоминает о своей родословной - семья Мацудайра якобы вела свой род от семьи Токугава, а те - потомки семьи Минамото, основателей первого сёгуната в истории Японии.

Благодаря военному мастерству и стратегическому таланту Ода стремительно расширил свои владения и усилил влияние, вокруг него сложился совет из верных полководцев (Мацудайра-Токугава с 1562 года, Акэти с 1566 года, Тоётоми с 1570 года). Сёгунат Асикага был ликвидирован в 1573 году, а Япония объединена более чем на треть. В 1582 году один из полководцев Ода, Акэти Мицухидэ (1528-1582) поднял мятеж, в ходе которого Ода Нобунага и его сын Нобутада были убиты. Армия Тоётоми Хидэёси (1537-1598) была в походе и когда он узнал о произошедшем, то спешно заключил с противником перемирие и выступил против Акэти. Токугава также начал соответствующие приготовления. В окружении Ода, исключая Акэти, Токугава и Тоётоми занимали наивысшее положение, так что отомстивший занял бы место Ода. Первым успел Тоётоми, и в ходе сражения Акэти был убит.

Влияние дома Ода быстро пошло на спад (внуку Ода Нобунага на тот момент было три года), зато усилил свои позиции Тоётоми. Ода часто отказывался от титулов, предлагаемых Императором - он специально ставил себя вне привычной иерархии, и более того, выстраивал структуру, замкнутую на себя, из-за чего его статус был неясен - имеется, правда, утверждение, что Император якобы намеревался назначить Ода Сёгуном, однако тот промедлил с ответом, а через месяц произошёл мятеж Акэти. С одной стороны, Ода был низкоранговым самураем, а с другой раздавал повелительные советы Императору и по желанию сажал и свергал Сёгуна из рода Асикага. Тоётоми такого подхода себе позволить не мог, так как происходил из крестьянской семьи. Самураем и полководцем он стал исключительно благодаря Ода, но не обладал подобающей родословной, в силу чего принимал все титулы, предложенные Императором, став таким образом, с 1585 года, обладателем 1 младшего ранга, Кампаку (канцлером) и, с 1586 года, Дайдзё-дайдзином (Великим министром), успешно встроившись в систему. На титул и должность Сёгуна Тоётоми, как и Ода, не претендовал, так как исторически сложилось, что его получали лишь представители дома Минамото (от Минамото происходили Асикага, к этому же дому возводил свою родословную Токугава Иэясу).

Токугава рассматривался Тоётоми как потенциальная угроза для своего дома. По этой причине в 1590 году Тоётоми, уже объединивший Японию и желавший закрепить своё положение, распорядился о том, чтобы Токугава со своей семьёй и вассалами покинули принадлежащие им земли, в том числе родную провинцию Микава и расположились в новых владениях, представлявших пять провинций на равнине Канто. Тоётоми надеялся нейтрализовать Токугава, которому пришлось осваивать новые территории. Там же располагались руины замка Эдо, построенного в XV веке. Токугава сразу же приступил к работам по восстановлению своих новых земель. Эдо обрёл вторую жизнь и стал центром владений Токугава.

В 1592 году Тоётоми начал войну с Кореей. Это время можно отметить как неудачное для Японии - война с Кореей проходила с переменным успехом, а с выступлением Китая на стороне Кореи стало, что война затянется на неопределённое время. Для дома Тоётоми это время также было тревожным - в 1593 году наложница Тоётоми родила второго сына Хидэёри, а в 1595 году покончил с собой обвинённый в подготовке мятежа старший сын Тоётоми Хидэцугу. 1598 год стал роковым - в сентябре Тоётоми Хидэёси умер, а японские войска в Корее, узнав об этом, начали отступление (мирный договор с Кореей был заключён в 1607 году). Главой дома Тоётоми стал пятилетний Хидэёри.

Перед смертью Тоётоми назначил Токугава Иэясу и Исида Мицунари главами совета старейшин и совета управителей соответственно, в помощь малолетнему Хидэёри в управлении страной. Однако уже к 1599 году «опека» разделилась на коалиции - «восточную армию» под руководством Токугава, имевшего давние претензии на единоличную власть и уже к этому году правивший без участия «коллег», и «западную армию» во главе с Исида, стремившегося обезопасить Хидэёри от Токугава, которого он также называл узурпатором. Противники готовились к решаещему столкновению, которое произошло 15 сентября 1600 года у деревни Сэкигахара. Битва окончилась победой Токугава, Исида был казнён. Все не откликнувшиеся перед битвой и проигравшие в самой битве в будущем сёгунате получили уничижительный статус «тодзама даймё» (посторонние даймё), и за их счёт были щедро вознаграждены «фудай даймё» (исконные даймё), те кто откликнулся и воевал в битве на стороне Токугава. Полученный статус передавался по наследству и не мог быть изменён.

В 1603 году Токугава Иэясу принял от Императора титул Сэйи Тайсёгун (сокращённо Сёгун), из-за чего вассальная зависимость от Тоётоми Хидэёри прекратилась. В 1605 году Иэясу передал титул своему сыну Хидэтада, сохранив, впрочем, возможность править государством. В 1615 году он уничтожил потенциально опасный для власти Токугава дом Тоётоми - Хидэёри и его мать покончили с собой в замке Осака, который тогда осаждал Токугава. Таким образом, Иэясу обеспечил устойчивость сложившейся системы - титул Сёгуна передан старшему сыну, что уже закрепляет его наследственный характер, а враги рассеяны или уничтожены. Примечательно, что при наследовании титула принцип старшинства стал решающим только при Токугава - до этого руководствовались физическим и умственным состоянием потенциальных наследников, что позволяло остановить выбор на наиболее способном кандидате, но на протяжении японской истории не раз приводило к затяжным войнам, чего Токугава Иэясу надеялся избежать, устанавливая этот принцип. В 1616 году, перед смертью Иэясу, Император пожаловал ему почётную должность Дайдзё- дайдзина.

Сёгунат Токугава по своей структуре отличался от предшественников - система высших органов власти отличалась большей устойчивостью и постоянством в сравнении с предшествующими Бакуфу. Центральное место занимал, конечно, сам Сэйи Тайсёгун (дословно «Покоритель варваров-великий полководец», по смыслу «главнокомандующий»). Следующее место занимал Гоёбэя (государственный совет), состоявший из четырёх или пяти Родзю (старших советников), Вакадосиёри (младших советников) и возглавляемый Родзю-сюдза (верховный старший советник, часто переводится как глава правительства). В случае болезни или малолетства Сёгуна учреждался пост Тайро (главный советник, фактически регент, часто переводится как глава правительства), который обычно занимал Родзю-сюдза, но могло занять и любое другое доверенное лицо. Сёгунат управлял государством без оглядки на императорский двор в Киото, но при этом держал его под контролем - бюджет императорского двора утверждался Сёгуном, а самим Киото, остававшимся столицей японского государства правил назначаемый Сёгуном Кёто-сёсидай (столичный наместник). Деятельность императорского двора ограничивалась отправлением синтоистских ритуалов и жалованием в особых случаях правителям провинций и руководству сёгуната титулов, рангов и должностей, которые не имели того веса и выполняли роль почётных званий.

Идеологической основой для Бакуфу стало конфуцианское учение в толковании Чжу Си (1130-1200 годы), также называемое «учением о реальности» или чжусианством. Основателем чжусианской школы в Японии стал Фудзивара Сэйка (1561-1619), хотя первое, фрагментарное, знакомство с этим учением произошло при Императоре Годайго (1288-1339) благодаря последователям дзэн-буддизма. На выбор в пользу чжусианства повлияли личные идеологические предпочтения самого Токугава Иэясу, который был свидетелем лекций Фудзивара в Эдо в 1593-1594 годах и остался под положительным впечатлением. Учение Чжу Си было более консервативным вариантом классического конфуцианства - им были составлены подробные правила поведения во время обрядов совершеннолетия, свадеб, похорон и т.д. В целом проповедовалась незыблемость существующего порядка вещей и государственного строя. Подчинённое положение младших к старшим, женщины к мужчине, традиционное для классического конфуцианства, в интерпретации Чжу Си принимает более жёсткую форму - например, отрицается право женщины вообще заниматься науками и искусством, отрицается возможность финансовой независимости жены от мужа, не говоря о возможности развода по собственной инициативе и повторном замужестве. Последователи Чжу Си также считали недопустимым переход из сословия в сословие (что отражало убеждения Токугава, испытывавшего неприязнь к Тоётоми - крестьянину, ставшему самураем). Хагакурэ («Сокрытое в Листве», или «Кодекс Бусидо»), проповедующий беззаветную преданность господину на протяжении всей жизни и готовность уйти из жизни по его приказу, будет написан в 1716 году, в годы расцвета чжусианской идеологии - переход на службу к другому господину уже более столетия считался недопустимым, «кодекс» же был отражением изменений, которые испытало самурайство.

Для Японии переход на «чжусианские рельсы» ознаменовался значительной ломкой сложившихся порядков. В XVI веке межсословные границы были относительно прозрачны, подавляющее большинство крестьян имело мечи и боевой опыт. Те же крестьяне, начиная службу в армии любого даймё, могли при должных заслугах стать самураями (как Тоётоми, который начал службу в армии Ода как носитель сандалий, а через 14 лет ставший полководцем одного с Токугава уровня). Женщины, как крестьянки, так и аристократки, с оружием в руках так же были в порядке вещей. Сами самураи были вольны служить господину или уйти служить другому. Чтобы удержать вассалов, даймё требовалась харизма или, в дополнение к ней или при отсутствии таковой, заложник из семьи вассала (тут можно вспомнить Имагава Ёсимото - малолетний Токугава Иэясу попал к нему по воле отца, который хотел таким образом засвидетельствовать свою верность).

Ломая порядки, сложившиеся за почти два столетия войн, Токугава Иэясу и его наследники в первую очередь стремились не допустить повторения таких войн в будущем. Чжусианская философия поспособствовала консервированию японского общества примерно на 250 лет, необратимо повлияв на дальнейшую историю страны. Была сформирована система сословий «си-но-ко-сё» (воины- крестьяне-ремесленники-купцы), запрещён переход из одного сословия в другое равно как и межсословные браки, наличие оружия допускалось лишь у самураев как представителей высшего сословия воинов и было среди них предметом гордости.

С середины XVII века, когда власть Токугава укрепилась, давала о себе знать проблема легитимности Бакуфу - причиной послужили обстоятельства, при которых Иэясу пришёл к власти и последующие ограничения полномочий Императора и влияния двора. По началу сомнений в законности не возникало - сёгунский титул был пожалован самим Императором. Однако также очевидным было и то, что Токугава Иэясу правил Японией 5 лет (в 1598-1599 годы коллегиально, в 1599-1603 годы единолично), не имея этого титула, а получив его, лишь формально утвердил свою власть. Говоря о взаимоотношениях императорского двора и Бакуфу, то надо отметить, что они были не простые и имели место периоды конкуренции - во время укрепления сёгуната в его первые годы и во время Бакумацу («конец Бакуфу», 1853-1868). Поначалу Сёгуны регулярно демонстрировали своё почтение Императору, но с усилением своих позиций постепенно дом Токугава подчинил и изолировал императорский двор, удостаивая его минимальным вниманием и держа под контролем. Сёгуны утверждали бюджет императорского двора, определяли размер их владений, намеренно определяя на довольство императорского двора наименее плодородные земли. Посещение провинциальными правителями Киото без разрешения Сёгуна не допускалось.

Первые три десятилетия XVII века были отмечены рядом инцидентов между императорским двором и сёгунатом, некоторые из которых привели к отречению Императоров от престола. Гоёдзэй (1572-1617), титуловавший Иэясу, отрёкся от престола в 1611 году - причиной стало покушение сёгуната в 1609 году на привилегию Императора награждать и наказывать аристократов - Кёто- сёсидай (наместник в Киото), исполняя предписания Сёгуна, инициировал расследование по делу известного своим аморальным поведением аристократа Инокума, по итогам которого двое организаторов оргий (одним из них был Инокума) были казнены, а десять участников отправлены в ссылку. Примечательно, что до этого по распоряжению Императора в отношении Инокума уже велось расследование, но представители двора были отстранены столичным наместником. Гоёдзэй отреагировал на вмешательство в дела двора объявлением об отречении через два года. Право назначения высшего буддистского духовенства, которое традиционно принадлежало Императору и при предыдущих Бакуфу не оспаривалось, было ограничено сёгунатом Токугава, что носило беспрецедентный характер - по изданному Бакуфу в 1613 году Указу «об императорском праве назначения священнослужителей в фиолетовых одеждах» такое назначение требовало согласия Сёгуна. С изданием Сёгуном Хидэтада Указа от 9 сентября 1615 года «О регламента для императорского двора и придворной аристократии» деятельность императорского двора ограничивалась изучением наук. Сын Гоёдзэй, Император Гомидзуно (1596-1680) отрёкся в 1629 году - причиной послужил инцидент 1627 года с назначением высшего буддистского духовенства без согласия Сёгуна, в итоге Бакуфу издало Указ от 25 июля 1627 года, по которому императорские назначения признавались недействительности, а право назначения высшего буддистского духовенства монополизировано Сёгуном.

Из пятнадцати Сёгунов Токугава визиты Императору в Киото наносили только трое первых, и двое последних, то есть примерно соответствует периодам укрепления власти Токугава и кризиса Бакуфу - в период стабильности Сёгуны игнорировали двор в Киото, с 1634 по 1863 годы визиты не наносились. Вышеуказанные инциденты привели к тому, что среди некоторых членов императорского двора и недовольного самурайства преимущественно из числа «тодзама» фигура Сёгуна стала приобретать черты узурпатора. Политика, связанная с присвоением даймё, потерпевшим поражение от Токугава в битве 1600 года пожизненного и наследственного статуса «тодзама», и последовавшим устранением их как неблагонадёжных элементов из политической жизни страны - «тодзама даймё» не допускались к государственным должностям и обязаны были платить повышенные налоги, так что недовольство данной сёгунатом данной категории населения объяснима, - впоследствии привела к складыванию среди них мощной антисёгунской оппозиции, которой сыграет решающую роль в гражданской войне 1868-1869 годов и ликвидации сёгуната. То есть, все необходимые условия для появления потенциальных недоброжелателей Сёгуна были обеспечены уже при создании Бакуфу.

Неудивительно, что одной из задач мыслителей чжусианского учения стало создание ореола легитимности вокруг дома Токугава и созданного ими сёгуната, и представление императорской особы как никоим образом не ущемлённой и не униженной, но уважаемой и почитаемой. Одним из первых философов- чжусианцев на довольствии у сёгуната был Хаяси Радзан (1583-1657), поступивший на службу к Иэясу в 1607 году и бывший учеником у Фудзивара Сэйка. Хаяси выдвинул теорию об устройстве японского государства. Согласно данной теории Сёгун выступал главой семьи, даймё были её членами, а Император - почитаемой всеми иконой. В дальнейшем, на основе этой теории прочие мыслители сформировали своеобразный канон (авторство которого неясно), согласно которому, Императоры дали поручение дому Токугава править государством, а Сёгуны, следовательно, исполняя свои обязанности, таким образом верно служат Императору и двору, что является примером служения своему господину. Пассивность института императорской власти объяснялась ими сложностью церемониальных обязанностей Императора как верховного священнослужителя синто, включающих помимо прочего общение с богами, в связи с чем «мирскими» делами обязан был заниматься Сёгун. Впоследствии, теория Хаяси об Императоре-иконе и сформулированные другими философами- чжусианцами комментарии к ней стали пользоваться наибольшим предпочтением в сёгунате.

Поскольку чжусианское учение пользовалось безусловной поддержкой сёгуната, широкое распространение получили школы именно данного философского направления, но даже среди них имел место широкий спектр взглядов на соотношения между Сёгуном и Императором и роль последнего в жизни государства. Поэтому примечательны воззрения более позднего последователя чжусианской традиции, Муро Кюсо (1658-1734), имеющие заметное отличие от общепринятых среди «коллег» взглядов. В то время как большинство японских чжусианцев считали своими идейными противниками буддистов, и на фоне этого рассматривали синто как естественного союзника (например, Хаяси Радзан даже пытался совместить между собой учение Чжу Си и синто), Муро отличало критическое отношение как к буддизму, так и к синтоистскому учению. В силу этого он также отрицательно относился к синтоистским постулатам о божественной природе императорского рода. Применяя понятие «Небо», Муро подразумевал под ним народ, пришедший между собой к согласию, и который вследствие этого дарует императору свой

«Мандат». Выполняя свой долг, Император заслуживает почтение народа, но и Император обязан выказывать почтение народу, который является «Небом», вольным даровать и отнимать свой «Мандат». За счёт этого Император в теории Муро переставал быть сакральной фигурой и в соотношении между Сёгуном и Императором в последнем отпадала необходимость. Идеи Муро приблизились к идее общественного договора, но, хотя и были прогрессивными, (и перекликались с воззрениями деятелей Просвещения, и это в условиях японской самоизоляции, что представляет большой интерес), значительно обогнали своё время, так что для своей эпохи они оставались довольно радикальными. Тем более удивительно, что Муро, сформулировавший их, с 1711 года и до самой своей смерти был членом сёгунского правительства, стоит отметить, что после смерти Муро его идеи не нашли поддержки ни у сёгуната, ни у оппозиционно настроенных школ и были забыты. После «Реставрации Мэйдзи» в 1868 году фигура Муро и его наследие были оценены сугубо негативно - идеи Муро неоднократно критиковались последователями синто, ставшей государственной религией, а в милитаристской Японии и вовсе считались предательскими.

Примечательно, что применявшаяся Муро Кюсо и некоторыми другими мыслителями конфуцианская (дочжусианская) концепция «мандата неба» в Японии не нашла должного применения. Идея о том, что «мандат» приобретается и утрачивается «сыном неба» с течением времени, в Китае, например, была призвана объяснить такую историческую особенность как неоднократные смены династий, сопровождаемых часто кровавыми смутами - таким образом, смена династий стала считаться естественным процессом. Япония же смен династий не знала, что, с одной стороны сделало классическое понимание «мандата неба» бесполезным применительно к японской специфике, с другой же заставило конфуцианцев переосмыслить это понимание - в роли «неба» всё чаще выступал Император, а проповедуемая японскими чжусианцами нерушимость государственного строя подразумевала вечность сёгунского правления. В Японии в большинстве конфликтов Император выступал либо в качестве арбитра, либо тем, кто обеспечивал легитимность свершениям победителя в военном либо политическом противостоянии. Императорская особа была нужна Сёгунам как доказательство законности своего правления. Чжусианские философы это учли, выделяя Императору хоть и почётное, но скромное место в структуре японского государства.

Время правления Сёгунов Токугава ознаменовалось изменением соотношения между основными верованиями. Конфуцианство в целом стало элитарным учением, большинство самураев были конфуцианцами, а буддизм исповедовали прочие сословия. Чжусианские философы (не только в Японии, но и в Корее, и Китае) критиковали буддизм за постановку бытия и жизни как тождественных страданию, от которого надо было спастись, в силу чего появлялась необходимость искать путь к нирване через добродетель, чтобы вырваться из круга бесконечных реинкарнаций, освободиться от страдания. Для чжусианцев краеугольным элементом их учения было чувство долга (по отношению к отцу, к старшему, к государству), которое, по мнению последователей Чжу Си, буддистами не принималось во внимание. «Нарушилось чувство долга, и по этой причине буддизм стал ересью» - писал Хаяси Радзан в книге «Деяния учителя Сэйка». Однако, несмотря на утихавшую на протяжении эпохи Эдо критику, открытых гонений против буддистов не последовало - напротив, за буддийскими храмами была закреплена обязанность собирать сведения о населении - о рождениях детей, свадьбах, похоронах, ведя таким образом постоянную перепись населения. Буддистские храмы стали пользоваться покровительством сёгуната как эффективные инструменты воздействия на большинство населения. Синтоизм же сохранился по большей части среди тех, кто также исповедовал буддизм (японские традиции позволяют считать себя приверженцами двух и более религий), а также при императорском дворе, так как ритуальные обязанности Императора как потомка богов верховного священнослужителя издревле включали в себя отправление синтоистских обрядов. Отдельными чжусианскими мыслителями синто критиковалось за отсутствие какой бы то ни было этической или моральной теории, из-за чего синтоистская религия представала в их восприятии как неполноценная и примитивная. Благодаря чжусианцам, превозносившим Китай, в эпоху Эдо стала пользоваться популярностью китайская культура (литература, архитектура, язык и т.д.) в ущерб культуре национальной, которую элита (в основном самураи) игнорировали как нечто постыдное и провинциальное.

С середины XVIII века сёгунат испытывает социально-экономический кризис (наиболее тяжёлым периодом стал голод 1782-1788 годов), плавно перетекающий в кризис идеологический, как можно будет заметить по последовавшей активности оппозиционных школ. Мацудайра Саданобу (1759- 1829), глава правительства и регент при Сёгуне Токугава Иэнари (1773-1841) провёл так называемые Реформы Кансэй (1787-1793), которые уберегли сёгунат, но привели к экономическому застою. За образец были взяты Реформы Кёхо (1716-1736), считавшиеся успешными, и которые в общих чертах сводились к снижению процентных ставок для ростовщиков, списанию части долгов, принудительному выселению крестьян в деревни и искусственному снижению цен. 6 июля 1790 года, в рамках реформ, Мацудайра издал Указ «О запрещении других учений». Роль чжусианства как государственной идеологии была вновь подтверждена, а остальные конфуцианские философские школы, включая популярную тогда школу «Когакуха» (школа древних наук, утверждавшая, что чжусианцы исказили конфуцианство) объявлены вне закона. Данные реформы, обеспечив стабильное состояние сёгуната, не дали преодолеть кризис, эффект их оказался кратковременным - сказался процесс урбанизации и рост населения, а реформы, столь удачные в начале XVIII века, в конце этого века дали скромный результат - социально-экономическое положение ухудшилось уже к началу 1830- х годов, вследствие чего сёгунату пришлось вновь проводить реформы по образцу предыдущих, но они уже не давали положительных результатов и в конечном счёте были свёрнуты. Указ Мацудайра 1790 года также стал запоздалой мерой и не сумел предупредить оформление оппозиционных философских школ, кроме того к этому моменту и среди чжусианского «лагеря» сложились школы с негативным отношением к сёгунату.

Середину XVIII века можно обозначить, как время, в которое чжусианство утрачивает своё монополистическое положение и ускоряется рост оппозиционных сёгунату философских школ, появляются отдельные критики сёгуната и среди самих чжусианцев. В это же время начинают озвучиваться идеи, в которых предполагается возможность реставрации прямого императорского правления. В 1759 году философ Такэноути Сикибу (1712-1768) был отправлен в ссылку за то, что в своих лекциях императорским придворным допускал возможность передачи Сёгуном Императору всей полноты власти. Право Императора на власть, по Такэноути, гарантировалось его «божественным» происхождением, но реализация этого права зависела от совершенствования Императором своих добродетелей через учение, а упадок императорского дома Такэноути связывал с недостаточной «учёностью» Императора. Далее Такэноути призывал императорских придворных поспособствовать самосовершенствованию Императора, что вынудит Сёгуна передать ему власть. В 1767 году к смертной казни приговорили Ямагата Дайни (1725-1767), философа и за слова о том, что усилиями пусть и немногочисленных, но верных поданных Император может вернуть себе всю полноту власти, однако формальным поводом для преследования стал факт публикации размышлений о тактике штурма сёгунских замков. Вдобавок, Ямагата заявил о том, что не признаёт никаких заслуг сёгуната, что также предопределило исход его деятельности. Надо отметить, что и Такэноути, и Ямагата, считающиеся предтечами антисёгунского движения, были выходцами из основанной Ямадзаки Ансай (1618-1682) школы «Суйка Синто», придерживавшейся одновременно синтоистских и чжусианских канонов, и проповедовавшей почитание Императора как основного из моральных принципов (в духе сыновней почтительности). Школа Ямадзаки была аполитичной и касалась лишь вопросов морали и этики, но в силу акцента на императорской особе Ямадзаки и некоторые из его современников со схожими взглядами были названы «соннока» (почитающие Императора) - показательно, что в период кризиса некоторые из последователей этой школы стали подвергать критике сёгунат.

За поднятие авторитета Императора в ущерб Сёгуну (в чём выражались эти действия, нясно) в мае 1792 года был отправлен в ссылку картограф и военный учёный, автор трудов о западном судостроении и артиллерии, Хаяси Сихэй (1738- 1793). Интересно, что Хаяси в это же самое время был в конфликте с главой правительства и регентом Мацудайра, так как настаивал на освоении «севера» (имея в виду Хоккайдо и Курильские острова) прежде, чем к этому приступят русские. Кроме того, Хаяси, будучи приверженцем «ёгакуха» (школы западных наук), указывал, что страны запада технологически опережают Японию и имеют все возможности для успешного нападения, в то время как Япония до опасной степени не готова к обороне. Мацудайра опасений оппонента не разделял, что повлияло на решение о ссылке. Примечательно, что уже в сентябре 1792 года в Нэмуро прибыла русская экспедиция под руководством А.Э. Лаксмана (1766- 1806).

Помимо отдельных критиков активизировалась деятельность антисёгунски настроенных философских школ. Одной из таких школ являлась «Кокугакуха», опиравшейся в своём учении на синтоизм и негативная оценка роли Китая в формировании японской культуры, отличало её также исходившее из позиции по Китаю неприязненное отношение к конфуцианству и буддизму как инородным учениям, исказившим японский дух. С развитием школы этот антагонизм в трудах её деятелей лишь усиливался, а с начала XIX века становится более отчётливым и оппозиционный сёгунату характер деятельности «Кокугакуха». Основателем школы считается поэт Када Адзумамаро (1669-1736), исследовавший древнюю японскую поэзию (основным предметом его изысканий был сборник «Манъёсю» VIII века), считая что в ней воплощена суть японского национального характера, которую можно изложить понятиями «мужество» и «воинственность». В 1728 году Када обратился к Сёгуну с петицией, где просил предоставить ему участок земли в Киото под создание школы, которая займётся изучением «императорского Пути», который описывается мифами синто и искажается конфуцианцами. Сёгун разрешения на создание школы не дал, однако Када, происходивший из семьи синтоистских священнослужителей, продолжил свои изыскания, так что его идеи всё равно получили своё развитие. «Кокугакуха» начала своё существование, будучи сконцентрированной на изучении древней японской литературы, большей частью представленной синтоистскими текстами, что предопределило оппозиционный характер по отношению к чжусианству, а со временем и к сёгунату.

Ученик Када, поэт и эссеист Камо Мабути (1697-1769), также происходивший из семьи синтоистких священнослужителей, продолжил занимался исследованием «Манъёсю». Местом своей работы, после смерти преподававшего в Киото Када, Камо избрал Эдо. Если в лекциях Када прослеживалось стремление противопоставить японскую культуру китайской и отсутствуют оценки непосредственно Бакуфу, то в трудах Камо появляется и косвенная критика сёгуната в виде призыва к изучению истории древней Японии как образца для подражания, что позволит вернуться к истокам. Упадок императорского дома Камо связывал с засильем китайских идей, явно имея в виду чжусианство. Его волновало, что Император, имея несомненно высокий статус, фактически «низведён до положения женщины» и «был никем». Камо оценивал предшествующую эре господства Бакуфу эпоху Хэйан (794-1185), как имевшую искусственную, то есть, китайскую, культуру (причиной было уже распространившиеся из Китая конфуцианство и буддизм, а также преобладание в тогдашней литературе любовной лирики, корни которой Када и Камо относили к Китаю), следовательно, образец для подражания необходимо было искать в более ранней истории. Как и его учитель, Камо придерживался мнения, о том японских дух воплощает собой не любовь, и воинственность.

Центральной фигурой «Кокугакуха» можно назвать Мотоори Норинага (1730-1801), ученика Камо Мабути. Мотоори, в отличие от Када и Камо, родился в семье торговцев. С десяти лет его растила мать, а в тринадцать совершил паломничество в храм богини Микумари-но-ками (у которой вымаливали рождение сына) - это повлияло на формирование его взглядов в будущем. В то же самое время, его семья была из адептов буддистской секты Дзёдо, по учению которой для спасения не требовалось особых знаний, книг или ритуалов, а одна только вера. В 1755 году Мотоори выучился на врача, работа по профессии станет основным источником дохода, а с 1792 года и до смерти он будет главным врачом при правительстве провинции Кии (был приглашён правителем провинции Токугава Харутоми). Он также проявлял большой интерес к древней японской литературе и решил взяться за исследование и дешифровку «Кодзики» (Записки о делах древности), священная книга для синтоистов, составленной в 712 году и состоящей из трёх частей - первая повествует об «эре богов», следующие две об «эре императоров», завершая повествование 628 годом. Основным трудом философа стал «Кодзикидэн» (комментарии к «Кодзики»), над составлением которого Мотоори трудился с 1763 (тогда же состоялась первая встреча с Камо) по 1798 годы.

Мотоори, основываясь на синтоистских мифах, стал проводить идею о превосходстве японского государства в силу её божественного происхождения и непрерывности правящей императорской династии, чья родословная также восходит к богам. По его мнению, «Кодзики», в том числе раздел об «эре богов», не содержал мифов и описывал реальные факт, и потому являлись непреложной истиной. Мотоори ввёл термин «Истинный Путь», отмечая, что Путь является достоянием всего мира, но лишь в Японии передаётся из поколения в поколение должным образом, а пути прочих стран представляют из себя всего лишь отклонения от Истинного, который при наличии добродетели доступен пониманию каждого человека. Аматэрасу (богиня солнца и предок мифического первого Императора Дзимму), по Мотоори, заслуживает уважения и почитания всего человечества, а страны обязаны следовать Истинному Пути и в силу этого обязаны подчиняться Японии. Основываясь на том, что Император и японский народ ведут свою родословную от богини Аматэрасу, Мотоори полагал что японскому духу и культуре свойственны женственность и эмоциональность. По этой причине Мотоори превозносил культуру эпохи Хэйан, проникнутую духом женственности и осуждаемую его предшественниками. В своих рассуждениях Мотоори резко отошёл от оценок Када и Камо, вызвав осуждение последнего.

Чжусианство и все китайские учения Мотоори осуждались им как ложные, имеющие человеческое происхождение, а от того сомнительную ценность.

«Китайский Путь» он также называл ложным, обосновав это регулярными и сопровождаемыми кровавыми смутами сменами династий, а культ конфуцианской теории морали связав с отсутствием у китайцев моральности на практике. Япония в этом отношении превосходит, по Мотоори, самим фактом правления божественной династии, а отсутствие моральной теории в синто подавалось как достоинство и объяснялось тем, что японцам никогда не требовалась такая теория в силу их естественной моральности. Мотоори не подвергал критике сёгунат, напротив, полагая правление Сёгуна соответствующим воле богов, ведь назначен он Императором, однако подчёркивал, что благосостояние государства прямо зависит от почитания императорской особы Сёгуном, а богов - народом. В трудах Мотоори встречается суждение о том, что каждая историческая эпоха живёт по уникальным и присущим конкретно ей тенденциями развития, из чего можно сделать вывод, что правление Сёгунов рассматривалось им как явление временное. Идеи Мотоори с одной стороны, отличались оригинальностью суждений по сравнению с предшественниками, с другой же эти идеи сложились в религиозное учение, основанное на синто, выводя «Кокугакуха» на новый этап своего развития.

Последней значимой фигурой «Кокугакуха» стал Хирата Ацутанэ (1776- 1843), чья деятельность носила заметно более политический характер в сравнении с предшественниками. Интересно, что в молодости Хирата был изгнан отцом из дома, так как не смог усвоить конфуцианское учение. При попытке добраться до Эдо юноша едва не погиб от переохлаждения, но был спасён путешественниками. После этого Хирата увлекся чтением и стал запоминать прочитанный материал наизусть, а также проявляет талант писателя.

Хирата, будучи поборником возрождения синтоизма как государственной религии, переосмыслил и дополнил идеи Мотоори, «духовным учеником» которого считал себя Хирата (хотя Мотоори и Хирата никогда не встречались). В изложении Хирата, понимание Истинного Пути доступно только японцам, и не в силу обладаниями ими особой добродетели, а по праву крови, что также позволяло ему утверждать о превосходстве японской нации. В отличие от Мотоори, Хирата акцентировал внимание на том, что божественное происхождение имеют только японцы, а прочие люди, хотя и созданы богами, их потомками не являются, а Япония, будучи сотворённой богами ранее остальных стран, имеет «физические отличия» от них, так как страны эти появились из морской пены, появившейся значительно позже того как боги Идзанаги и Идзанами создали Японию. Хирата, впрочем, формулирует реформаторскую для синто идею о том, что души убитых на войне воинов становятся божествами, хранящими последующие поколения японцев. Надо отметить, что, по мнению современников, Хирата пришёл к этой мысли, прочитав китайский перевод запрещённой тогда Библии.

Поначалу Хирата надеялся на возрождение синто при поддержке сёгуната и активно продвигал своё учение, однако понимания его идеи в Эдо не нашли. Из-за чего Хирата и ушёл в оппозицию, а его учение приобрело открыто негативный к сёгунату оттенок - стали обычными призывы к реставрации прямого императорского правления и характеристика Сёгуна как узурпатора, что стало причиной преследований. Среди синтоисткого духовенства Хирата, напротив, обрёл признание благодаря яростной критике буддизма - в высокопоставленном дом священнослужителей синто Сиракава Хирата был приглашён на службу советником, а от другого дома, обладавшего столь же высоким статусом среди синтоистcкого духовенства, Ёсида, получил право преподавания синто. Примечательно, что последние дали ему такое право несмотря на критику этого дома в «Сущности вульгарного синто», написанной в 1811 году. Хирата был благодарен такому покровительству, так что впоследствии возрождение синто он связывал с главенством этих двух домов . В 1841 году он опубликовал труд

«Хроника вечного императорского правления», имеющего антисёгунский настрой, из-за чего он был подвергнут ссылке в Акита, где и умер в 1843 году.

Хирата поспособствовал росту недовольства сёгунатом и приобрёл популярность в Киото, среди императорского двора, и некоторых провинциях, в частности, в Сацума, Тоса, Хидзэн и Тёсю, среди местного самурайства, принадлежащего к категории «тодзама» и составившее ядро сторонников Императора в гражданской войне 1868-1869 годов. «Кокугакуха» благодаря Хирата представила уже сформировавшееся обновлённое синтоистское учение, которое уже после гражданской войны станет основой так называемого государственного синто, но к этому времени последователи «Кокугакуха» в этом процессе сыграют второстепенную роль - с 1869 по 1875 годы они будут входить в «Сэнкёси» (институт проповедников) при Дайкёин (Академия великого учения), созданной по инициативе Министерства Синто. В 1875 году и Дайкёин, и институт проповедников были ликвидированы. Причиной послужил конфликт между синтоистскими и буддийскими организациями, также привлечённым к распространению «великого учения». «Кокугакуха» утратила остатки своего политического и религиозного влияния.

Поздние деятели «Кокугакуха», Конакамура Киёнори (1822-1895) и Кумэ Кунитанэ (1839-1931), прославились как историки. Последний интересен благодаря трудам «Правдивый отчёт о поездке в Америку и Европу» 1878 года и статье «Островной характер», опубликованной в журнале «Кокумин но Томо» (Друг Народа). В «Отчёте» описывались визит Кумэ в Российскую Империю в составе японской делегации и аудиенция у Александра II, а страна оценивалась как не имеющая полезного для японских реформ опыта (наиболее высоко по этому критерию была оценена Великобритания и Франция); в «Островном характере» Кумэ изложил идею о двух разновидностях «характера островитян» - первом, изоляционистским и страдающим ксенофобией, и втором, открытым к заимствованиям и склонным к территориальной экспансии. Кумэ отнёс Японию к обладателям второго характера, объявив изоляцию при Токугава досадной аномалией.

Другой значимой оппозиционной сёгунату школой была «Митогакуха» (школа Мито или школа исторических наук). Необходимо обратить внимание на то, что школа была основана в 1657 году правителем провинции Мито Токугава Мицукуни (1628-1701), приходившимся внуком Токугава Иэясу. «Митогакуха» считалась чжусианской школой, однако на довольно быстро сблизилась по взглядам с синтоистскими, не прекратив, впрочем, полемики с ними - деятели «Митогакуха» и «Кокугакуха», например, несмотря на сходство позиций, регулярно указывали на несостоятельность проповедуемых оппонентом взглядов. Токугава Мицукуни вместе с коллективом историков в 1657 году приступил к созданию многотомного труда «Дайнихонси» (История Великой Японии). В 1672 году им была открыта академия Сёкокан, задачей которой являлось составление исторических хроник.

Завершение «Дайнихонси» состоялось лишь в 1715 году, уже после смерти Мицукуни, но периодическим редакциям труд будет подвергаться до начала XX века. Данная хроника занимала центральное место в деятельности «Митогакуха».

«История Великой Японии» охватывает период от основавшего японское государство Императора Дзимму (по мифам, взошёл на престо в 660 году до нашей эры) до 1392 года, когда был преодолён раскол императорского дома - Император Южного двора Гокамэяма (1350-1424) отрёкся от престола в пользу Императора Северного двора Гокамацу (1377-1433), восстановив единство династии. В «Дайнихонси» проводятся идеи законности «божественного» императорского правления (авторы не подвергли сомнению синтоистский канон, по которому Император ведёт происхождение от Аматэрасу, богини солнца) и, соответственно, незаконности правления Сёгуна, являющегося узурпатором. В противовес распространённой в момент составления труда точке зрения, данная хроника отрицательно оценивает основателя Асикага Такаудзи (1305-1358), свергнувшего Императора Годайго в 1336 году и посадившего на престол Императора Комё (1322-1380), который через два года назначил Асикага Сёгуном. И, напротив, превозносится как пример служения Императору Кусуноки Масасигэ (?-1336), сохранивший лояльность Годайго и погибший в сражении с армией Асикага. Налицо разрыв с устоявшимися в эпоху Эдо оценками исторический событий и действующих лиц.