Теория "Кокутай" о государственном устройстве Японии

Выводом, к которому пришли авторы, стала необходимость реставрации прямого императорского правления. Кроме того, в книге содержался призыв к возрождению синто и борьбе с засильем буддизма. Сам Токугава Мицукуни, перед смертью, завещал последователям хранить преданность Императору, а самураям Мито не забывать о военной подготовке. Касательно причин, по которым Токугава Мицукуни поспособствовал составлению труда, имеющего антисёгунскую направленность, имеется несколько версий: по одной из них, Мицукуни не имел замысла на создание труда, ставшего своеобразной политической программой для противников сёгуната, однако дальнейшее развитие «Митогакуха» и положение в провинции предопределило сближение с императорским двором и последующую редакцию «Дайнихонси» в оппозиционном к сёгунату ключе; по другой, напротив, изначальной целью составления хроники было обосновать незаконный характер Бакуфу, на это указывает завещание Мицукуни своим последователям и вассалам.

Последующая деятельность «Митогакуха», и многих других школ, стоит заметить, посвящается борьбе с «Ёгакуха» (школа западных наук). В 1720 году сёгунат снял запрет на ввоз китайской и голландской литературы по прикладным наукам, что привело к распространению популярных западных научных теорий и, как следствие, дискуссии синтоистских, чжусианских и буддистских школ относительно истинности или ложности этих теорий. Речь шла в первую очередь о медицине, зоологии, ботанике, астрономии и географии. Гуманитарные науки оставались неизвестными фактически до краха сёгуната, во время кризиса феодальной системы - к примеру, первые упоминания о формах правления встречаются в «Тонари Гуса» (Записки соседа) 1861 года, за семь лет до свержения Бакуфу. Интересно, что сёгунат, не препятствуя частичному распространению западных наук, не стремился к проведению реформы в духе времени, так что значительных изменений государство не претерпело с времён основания Бакуфу, а отставание от остального мира увеличивалось. Довольно продолжительное время «Ёгакуха» будет встречать совместный отпор традиционных японских школ, представители которых, несмотря на все имевшийся разногласия, всё же говорили на одном языке, имели близкую и понятную друг другу терминологию и мыслили схожими категориями.

В то же время, в отдельных случаях и с оговорками, оппоненты западной науки принимали её положения, как правило, с целью борьбы с давними противниками. Например, Хирата Ацутанэ, умерший в 1843 году, легко воспринял гелиоцентрическую теорию и достижения европейцев в географии, пытаясь выставить чжусианцев и буддистов в менее прогрессивном свете, в то время как Аидзава Сэйсисай, о котором речь пойдёт в дальнейшем, в 1847 году писал, что Солнце вращается вокруг Земли. Возможно, свою роль здесь сыграли, верность школ своим канонам и неготовность принять сколь-нибудь отличные положения. Постепенное распространение «ёгаку» (западной науки) в эпоху Эдо, повлияв на характер преобразований в Японии в дальнейшем, всё же не сыграло важной роли относительно идей противников сёгуната, отчасти из-за характера имевшихся познаний, кроме того, среди японских знатоков «ёгаку» были и сторонники сёгуната. Имеет смысл уточнить, что «Ёгакуха» как термин скорее означает совокупность людей, разделявших энтузиазм в отношении западных наук, изучавших их и ставших знатоками в той или иной области, так что единой позиции по отношению к реставрации императорского правления они не имели и в остальном могли разделять противоположные убеждения. В дальнейшем, в эпоху Мэйдзи (1868-1912), «ёгаку», в виде наработок как японских авторов эпохи Эдо, так и новых переводов западной научной литературы, поспособствует развитию и переосмыслению идеологического массива последователей «Кокугакуха» и «Митогакуха», приспособив к новым условиям.

1.2 Сущность теории «Кокутай»

Наиболее значительным мыслителем «Митогакуха» являлся Аидзава Сэйсисай (1782-1863), уроженец провинции Мито, происходивший из незнатной самурайской семьи. В 1791 году Аидзава поступил в чжусианскую школу, которой руководил Фудзита Юкоку (1774-1826), представитель «Митогакуха». Фудзита управлял также основанной Мицукуни академией Сёкокан. Его можно охарактеризовать как толерантного к отличным от «Митогакуха» школам - так, он считал, что возникновение различных школ, от Фудзивара Сэйка до «Оёмэйгакуха», являлось адекватным ответом своему времени, что необычно в своей нейтральности, ведь речь в последнем случае, например, шла о конфуцианской школе, являвшейся традиционным оппонентом и объектом критики последователей Чжу Си. В общих чертах это даёт представление о характере главы Сёкокан. Учитывая поддержку «Митогакуха» местными Токугава и личность Фудзита, можно заключить, что Аидзава получил по тем временам хорошее конфуцианское образование.

Подающий надежды ученик был замечен Фудзита, и в 1799 году Аидзава был принят переписчиком в академию Сёкокан, где последователи «Митогакуха» занимались редактированием «Дайнихонси». В 1801 году Аидзава написал труд, посвящённый вопросам обороны Японии под названием «Слухи о Тисима» (японское название Южных Курил; работа имела тот же призыв, что и труд Хаяси Сихэй - освоить Курилы прежде русских), что, по видимому, положительным образом сказалось на его карьере - с 1803 года он является полноправным членом академии Сёкокан, а в 1804 году правитель Мито Токугава Харутоси (1773-1816) назначает его наставником своего младшего сына, будущего правителя провинции, Токугава Нариаки (1800-1860). То есть, уже с этого времени можно отметить стремительный рост 22-летнего Аидзава, приобретшего влияние на члена правящего в провинции дома.

Стоит затронуть вопрос о причинах, побудивших правителей Мито создать и на протяжении долгого времени поддерживать «Митогакуха». Токугава из провинции Мито, равно как и Токугава-правители провинций Кии и Овари, имели статус «госанкэ» или «трёх уважаемых домов».

«Госанкэ», будучи боковыми ветвями дома Токугава (основатели - сыновья Иэясу), в случае пресечения основной линии могли выдвинуть своего представителя на должность Сёгуна, а с середины XVIII такое право появилось у «госанкё» или «трёх благородных домов» - Таясу, Хитоцубаси и Симидзу. Также представители «госанкэ» могли претендовать на высшие государственные посты. Из «трёх уважаемых семейств» (иногда их называли по управляемым ими провинциям - дома Овари, Кии и Мито) Мито имели наименьшее влияние и земельные владения, в Бакуфу также были представлены в наименьшей степени (дисбаланс между «госанкэ» был достаточно заметен уже при Токугава Мицукуни). Кроме того, у Мито имелись наименьшие шансы на предоставление своего кандидата на должность Сёгуна - с момента основания дома Мито не вступал в межродственные связи (в том числе усыновление) ни с основной ветвью, ни с домами из «госанкэ» или «госанкё», так что единственным общим родственником Мито и этих домов оставался основатель сёгуната Иэясу, а это учитывалось при выборе кандидата, хотя формальных оснований этот критерий под собой не имел. Мито попало в необычное положение - недостаток влияния по сравнению с остальными из «госанкэ» или «санкё» обусловил оппозиционную деятельность «Митогакуха», и как следствие, сближение правителей Мито с императорским двором, но и в силу обладания статусом «госанкэ» оставались на особом положении в иерархии сёгуната. Особое положение дома Мито делало его ценным союзником для императорского двора, так как это давало гипотетическую возможность влиять на Бакуфу. Однако ситуация в провинции не была безусловно благоприятной для двора - правительство Мито и сам правящий дом были разделены на сторонников Сёгуна и Императора.

Во время деятельности Аидзава «Митогакуха» уже не была ограничена культом всего китайского, как это было в просёгунских чжусианских школах (для которых центром мира представлялся Китай), но всё ещё продолжала придерживаться верности канонам, выстроенным Чжу Си и опиралась на них. Аидзава также не отходил от принятого в школе подхода - в своих трудах он критиковал Мотоори из «Кокугакуха» и в целом осуждал его за отход от конфуцианского учения, утверждая, что Истинный Путь, который Мотоори отождествлял с почитанием Императора, лишь случайным образом соответствует «Пути мудрости» (конфуцианству в целом), а слова Мотоори изобилуют крайностями. Коллеги мыслителя, в частности, сын главы академии Сёкокан (а после смерти отца возглавившего её) Фудзита Токо (1806-1855), тоже, по всей видимости, не смирился с нападками деятелей

«Кокугакуха» на конфуцианское учение, несмотря на несомненную близость позиций их школ. «Клевещут на Китай, выставляя на показ свой ум» - считал Фудзита. При этом интересно, что Аидзава фактически разделяет синтоисткие воззрения о «божественности» непрерывной императорской династии и исходящий из этого вывод о том, что Япония как страна богов должна править миром.

О последующих двадцати годах жизни Аидзава не ясно, но об этом можно судить по происходившим событиям. В 1816 году правитель Мито Токугава Харутоси умер, его наследником стал старший сын Наринобу (1797-1829), которого можно охарактеризовать как сторонника сёгуната, при этом его правление не сказалось ни на положении «Митогакуха» как школы, ни на Аидзава, который продолжал свою деятельность под покровительством Токугава Нариаки. Когда в мае 1824 года в гавани Оцу провинции Мито высадилась команда англичан из 12 человек, переговоры с ними, путём переписки, вёл Аидзава. Контакт с иностранцами, скорее всего, не произвёл на него положительного впечатления - в 1825 году Аидзава написал «Синрон» (Новая теория), в котором подверг сёгунат критике за слишком мягкое обращение с иностранцами и не способность обеспечить оборону страны - легально Японию могли посещать лишь китайские и голландские торговые суда с правом заход лишь в порт Нагасаки, однако не были редкостью и нелегальные визиты, с которыми сёгунат ничего поделать не мог. Помимо прочего, в «Синрон» Аидзава вводит лозунг «сонно дзёи» («Императору - почтение, варварам - изгнание»), который обретёт популярность на фоне «открытия Японии» в 1854 году и роста неприятия иностранцев, а также впервые формулирует теорию «Кокутай», согласно которой между Императором и его подданными существуют неразрывные связи, составляющие государственный организм. Аидзава также придерживается убеждения о «божественном» происхождении императорского дома. На первый взгляд, теория «Кокутай» перекликается с органической теорией происхождения государства, однако имелось одно немаловажное отличие - теория «Кокутай» не была универсальной и была призвана объяснить происхождение и устройство конкретно японского государства. Только Япония, по мнению Аидзава, могла претендовать на то, чтобы называться организмом - прочие государства являлись скорее механизмами. Кроме того, Аидзава, уподобляя мир человеческому телу, отводит Японии роль «головы» (также встречается отождествление со светом), в то время как прочие страны являются «руками» или «ногами» (и отождествляются с тьмой), что должно объяснять постоянные появления иностранных кораблей - их тянуло к «божественной» стране. В то же самое время Аидзава исходил из того, что в современной ему Японии не существовало религии, способной обеспечить национальное единство, а в древности это единство обеспечивал культ Императора как потомка богов. Для европейских стран, по Аидзава, единство обеспечивало христианство (что могло служить для обоснования сохранения существовавшего с XVII века запрета христианства). В общих чертах прослеживается то же решение всех проблем, которое предлагали и деятели «Кокугакуха» - возвращение к древним идеалам, построенным на почитании Императора. Также в «Синрон» Аидзава изложил подробную программу реформ для формирования «сильной армии» для защиты от иностранного вторжения, состоящей из четырёх пунктов - «исправления внутренней политики», «приведения в порядок управление армией», «рост благосостояния государства» и «распределения обязанностей по обороне государства», последняя пункт предполагал создание войск береговой обороны (нечто подобное предлагал Хаяси Сихэй десятилетиями ранее и попал в ссулку), флота из крупных кораблей, производство крупнокалиберных артиллерийских орудий, создание продовольственного запаса на случай боевых действий, привлечение незанятых лиц к сельскохозяйственным работам и запрет на использование металлов для украшения храмов. Последние две меры носили антибуддистский характер - под незанятыми лицами подразумевались монахи, металл предполагалось также изъять из буддистских храмов.

«Синрон» адресовался правителю Мито Токугава Наринобу в надежде, что тот пошлёт текст в Эдо, и он будет представлен Сёгуну Токугава Иэнари (1773-1841). Однако Наринобу, который, по видимому, не хотел вступать в конфронтацию с правительством в Эдо, запретил «Синрон» к распространению. В 1829 году Наринобу умер после продолжительной болезни, а правителем провинции стал Нариаки, младший брат Наринобу и ученик Аидзава, разделявший убеждения своего учителя и не препятствовавший распространению книги - своего читателя, как можно судить из последующих событий, книга нашла, а идеи, однажды в ней озвученные начали жить своей жизнью. Провинция, по мнению Нариаки, нуждалась в реформах, для реализации которых была собрана команда во главе с Аидзава и упомянутым ранее Фудзита Токо. Аидзава занялся реформами в сфере образования. В 1841 году Нариаки поспособствовал созданию академии Кодокан, в которой велось обучение самураев с патриотических проимператорских позиций (помимо прочего преподавались естественные науки, музыка и боевые искусства), а возглавил её Аидзава. Реформы, проводимые Нариаки, способствовали росту экономики и военному усилению.

В 1844 году отношения между Мито и Эдо резко ухудшились, а причиной послужило притеснение буддистских общин - Нариаки по рекомендации Фудзита Токо издал запрет на применение металлов для украшения храмов, а в рамках кампании по изъятию храмовой утвари и статуй было разорено около двух сотен храмов, - однако в действительно опасения были связаны с усилением провинции неподалёку от Эдо (в Мито к тому времени были созданы военные отряды по западному образцу). Нариаки отстранили от участия в правительственных совещаниях, право на которое он имел как представитель «госанкэ», правление провинцией было передано правительством сыну Нариаки, Ёсиацу (1832-1868), а Аидзава был посажен под домашний арест, из под которого он освободился к 1849 году. Освобождение Аидзава и возвращение Нариаки к участию в государственных делах было связано с перестановками в правительстве - в 1845 году глава правительства Мидзуно Тадакуни (1794-1851) был сменён Абэ Масахиро (1819-1857), который благосклонно относился к Нариаки. На долю Абэ выпало прибытие американской эскадры в 1853 году, а также решение об «открытии Японии» и подписании с США Канагавского договора от 31 марта 1854 года, и это при том, что императорский двор был против, Сёгун Токугава Иэсада (1824-1858) был болен и не занимался государственными делами, а впервые созванное для выработки решения Всеяпонское собрание из представителей двора, правительства и региональных правителей до последнего не пришло к единому мнению (Нариаки выступал против «открытия Японии»). После этого Абэ надеялся провести реформу флота (за образец Абэ считал Голландию), а Токугава Нариаки и ценитель западных наук, правитель Сацума, Симадзу Нариакира (1809-1858) поддержали его, но из-за противодействия остальных членов правительства он подал в отставку в 1855 году. Со смертью Абэ в 1857 году влияние дома Мито упало, а Нариаки к правительственным совещаниям не привлекался.

В 1858 году глава правительства Ии Наосукэ (1815-1860) поспособствовал назначению на должность Сёгуна двенадцатилетнего Токугава Иэмоти (1846-1866) при том, что имелись взрослые кандидаты. Причиной таких действий Ии, вероятно, стало желание править единолично, так как по малолетству Сёгуна он вступил в должность Тайро (регента), что позволяло править от имени Иэмоти. Кроме того, Ии подписал договоры «о дружбе и торговле» с США, Голландией, Россией, Великобританией и Францией, не поставив в известность Императора Комэй (1831-1867) и не согласовав с императорским двором свои действия. Назначение Сёгуном Иэмоти вызвало недовольство в Мито и ряде других провинций, поддерживающих других претендентов на эту должность. А Император Комэй, по совету придворных, на подписание «неравноправных договоров» отреагировал отправкой в Мито тайного посла с целью заставить провинцию протестовать против этого решения и склонить сёгунат к сотрудничеству с императорским двором. В данной ситуации Аидзава впервые порекомендовал остаться на стороне сёгуната, опасаясь вооружённого конфликта внутри провинции, вследствие чего происходит размолвка со сторонниками движения «сонно дзёи» и, возможно, Токугава Нариаки, исходя из того, что последний к рекомендациям не прислушался и в Эдо подверг Ии критике. В ходе развёрнутых Ии репрессий против своих оппонентов к смерти были приговорены глава правительства Мито и несколько самураев, а Нариаки с сыновьями посажены под домашний арест и были освобождены в 1860 году, когда Ии убили радикалы «сонно дзёи», большей частью уроженцы Мито62. Репрессии Ии не коснулись Аидзава, что говорит о том, что его позиция была в Эдо известна, но и террор «сонно дзёи» его не затронул - сказывался авторитет и заслуги мыслителя перед Мито.

В 1862 году Аидзава написал Токугава Ёсинобу (1837-1913), будущему Сёгуну, а на тот момент члену правительства, сообщение «Время диктует политику», в котором пытался донести идею о необходимости «открыть Японию», что поможет избежать гражданской войны. Можно сказать, что в конце жизни Аидзава если не изменил своих взглядов, то объективно оценил обстановку, и в силу этого стал вынужденным сторонником «открытия Японии» и противником антисёгунского движения «сонно дзёи», названного по лозунгу, который он сам и ввёл в оборот. В 1863 году Аидзава умер. Токугава Ёсинобу и сам был сторонником «открытия Японии» и после вступления в должность Сёгуна в декабре 1866 года пытался развернуть реформы с целью вестернизировать страну, а взяв за образец Францию, однако свою роль сыграла запоздалость данных мер - сёгунат к этому времени не контролировал страну, пассивно реагировал на иностранное давление, а правительство отдавало всё внимание внутренним интригам. Примечательно также, что Ёсинобу, свергнутый в результате гражданской войны 1868-1869 года сторонниками реставрации прямого императорского правления, был сыном Токугава Нариаки. То есть притязания Мито на должность Сёгуна осуществились одновременно с триумфом идей «Митогакуха».

После Аидзава «Митогакуха» не отметилась столь же значимыми деятелями. Академия Сёкокан в 1869 году была превращена в музей под управлением дома Токугава (бывших правителей Мито), одновременно в нём продолжилась работа над подготовкой «Дайнихонси», 397 томов которого были опубликованы в 1906 году (отдельные фрагменты этого труда в рукописных копиях распространялись и ранее). Под названием Музея Токугава (город Мито, префектура Ибараки) Сёкокан продолжает работать, семья Токугава до сих пор спонсирует его деятельность. А некогда возглавляемой Аидзава академии Кодокан в этом плане повезло меньше - её закрыли в 1872 году в рамках реформ в сфере образования, но существование своё она продолжила в виде охраняемого культурного объекта. В 2011 году здание бывшей академии понесло ущерб, нанесённый Великим восточно- японским землятрясением.

Теория «Кокутай» на рассматриваемом в данном параграфе этапе (от её формулирования в 1825 году до начала эпохи Мэйдзи в 1868 году), представляется, будучи сформулированной, не претерпевшей изменений до конца эпохи Эдо и являвшейся лишь одной из многих идей в поддержку «божественного» происхождения императорского дома и Японии. Несмотря на критику, которой «Кокугакуха» и «Митогакуха» подвергали друг друга, идеи, выдвинутые деятелями этих школ не воспринимались противниками сёгуната как взаимоисключающие - они легли на благодатную почву и, распространившись, обеспечили рост недовольства правлением Сёгунов среди придворных из Киото, низшего самурайства и крестьян (чьи восстания отличались регулярностью на протяжении всей эпохи Эдо). В сумме эти идеи обеспечили рост национального самосознания и неприятие феодального строя. Очевидной проблемой этого набора идей было решение, которое ими предлагалось - возвращение в идеализированную древность (эру богов, описываемую мифами синто, которые считались деятелями «Кокугакуха» непреложной истиной) как образцовое для Японии время, в то время как требовался быстрый и адекватный ответ на вызов современности.

Предпосылкой для развития и успешной адаптации теории «Кокутай» стало, как упоминалось ранее, распространение «ёгаку», в частности юриспруденции. Однако имевшихся к тому времени японских наработок в этой области, переводов западной юридической литературы и самого характера образования в Японии (которое в массе своей получалось либо в конфуцианских школах, либо в буддистских и синтоистских храмах) не могло хватить для сближения теории «Кокутай» с органической теорией происхождения государства - для этого просто не было адекватной терминологии (которую следовало изобрести) и профессионалов. Но нельзя не признать, что дорога для такого рывка была проложена на исходе эпохи Эдо. Одним из пользовавшихся доверием сёгуната знатоком западных наук считался Мицукури Гинсё, который был отправлен 1867 году во Францию на обучение, а по возвращении считался специалистом по западной юриспруденции. В составе японской делегации выезжал за границу Фукудзава Юкити (1835-1901), побывав в США в 1860 году, а в 1862 посетив Великобританию, Францию, Голландию, Португалию, Германию и Россию. Оставшись под впечатлением, в 1866 году Фукудзава опубликовал книгу «Положение дел на западе», в которой рассказывалось о парламенте, политических партиях, социальном обеспечении, газетах и многом другом, что, по мнению Фукудзава, имело смысл перенять Японии. Книга отчасти повлияла на мировоззрение своих читателей, обусловив отход от лозунга «варварам - изгнание» из «сонно дзёи» к идее необходимости «открытия Японии» и вестернизации. Имели место случаи зарубежных стажировок по указанию провинций. Например, будущий Министр образования, Мори Аринори (1847-1889), обучался в Университетском колледже Лондона по поручению правительства провинции Сацума.

Глава 2. Теория «Кокутай» в эпохи Мэйдзи (1868-1912), Тайсё (1912-1926) и Сёва (1926-1989)

2.1 Развитие теории «Кокутай» и её интерпретации конца XIX-XX веков

Прибытие американской эскадры коммодора Мэтью Перри (1794-1858) в 1853 году и последовавшее за ним заключение Канагавского договора от 31 марта 1854 года обнажило слабость сёгуната и существенно умножило численность его противников. В 1863 году армия Сёгуна вступила в бои с войском провинции Тёсю, заставив последнее отступить от Киото, занятое годом ранее. В 1864 году сёгунат начал карательный поход в Тёсю, самураи которого вступили в столкновения с гарнизоном в Киото. В Тёсю произошла смена власти - во главе провинциального правительства встали сторонники движения «кобугаттай» (единство императорского двора и сёгуната), которые капитулировали, а правитель Тёсю принёс извинения. В 1865 году в Тёсю происходит переворот, ставший поводом для нового карательного похода, который завершится в 1866 году поражением сёгуната.

Дополнительным ударом для Бакуфу стала смерть больного и бездетного Сёгуна Токугава Иэмоти в том же году. Остро стоял вопрос о преемнике. В декабре последним Сёгуном, пятнадцатым по счёту, стал Токугава Ёсинобу. Интересно, что у него имелись шансы стать Сёгуном гораздо раньше и роль в этом играли родственные связи - Ёсинобу приходился племянником двенадцатому Сёгуну Иэёси (мать Ёсинобу и жена Иэёси были сёстрами), кроме этого Ёсинобу в 1847 году был усыновлён домом Хитоцубаси. Во-первых, из этого дома происходил сам Иэёси, а во- вторых, такое усыновление давало более явную перспективу на занятие должности Сёгуна в будущем - кандидатура Ёсинобу рассматривалась и в 1853 году, когда умер Иэёси, и в 1858 году, когда умер его сын Иэсада. Но волей обстоятельств Ёсинобу возглавил сёгунат в самое тяжёлое для него время.

В январе 1866 года Тёсю и Сацума заключили союз с целью свержения Сёгуна. Основную роль в создании коалиции сыграли Кидо Такаёси (1833- 1877), Окубо Тосимити (1830-1879) и Сайго Такамори (1827-1877) - императорское правительство и императорская армия были созданы на фундаменте, заложенном этим союзом. Примечательно, что с лозунгом

«варварам - изгнание» было покончено - обе стороны обращались за иностранной поддержкой, которую сёгунату оказывала Франция, а коалиции

- Великобритания. Смерть в январе 1867 года Императора Комэй стала ещё одним фактором, повлиявшим на судьбу сёгуната - Комэй был сторонником идеи «кобугаттай» и считал, что сёгунат должен быть сохранён. Японию охватили беспорядки, с августа Бакуфу уже не контролировало происходящее в государстве. При Ёсинобу сёгунат пытался проводить реформы - замышлялись масштабные преобразования в административной сфере, в общих чертах сводившиеся к изменению структуры Букуфу с целью сближения с европейскими образцами. Ёсинобу по данному вопросу советовался с французским посланником Леоном Рошем (1809-1901), тот советовал также создать регулярную армию и развить промышленность, также предполагался приезд французских военных советников и инженеров, так как своими кадрами для подобных изменений сёгунат не располагал. Экономическими реформами занялся глава финансового ведомства (кандзё- бугё) Бакуфу Огури Тадамаса (1827-1868), но коснулись они лишь пределов Эдо. Проведение реформ было, несомненно верным решением (в начале эпохи Мэйдзи некоторые из бывших соратников Ёсинобу помогли их осуществить), однако у самого Ёсинобу не было времени на реализацию всех имевшихся намерений в условиях острого кризиса, когда сёгунат уже не мог сохраниться ни в прежнем, ни в реформированном виде - неэффективное управление, утраченный за период с 1853 года авторитет, открыто неподчиняющиеся Бакуфу провинции и нескрываемые симпатии к ним императорского двора сделали все эти преобразования запоздалыми и потому неосуществимыми.

9 ноября 1867 года Сёгун официально передал верховную власть Императору. Сторонниками Императора из числа умеренной оппозиции предлагалась ликвидация сёгуната и последующее создание императорского правительства, высший пост в котором занял бы Ёсинобу, но реализовано обещание не было. Япония в это время условно разделяется на юго-западную часть с центром в Киото и под контролем сторонников Императора и северо- восточную с центром в Эдо под контролем сторонников Сёгуна. 3 января было объявлено об «Указе о реставрации императорского правления», в соответствии с которым сёгунат ликвидировался и создавалось императорское правительство, большинство мест в котором были распределены между представителями Тёсю и Сацума, сам же Ёсинобу как член правительства не упомянут не был. Войска Сёгуна начали подготовку к захвату Киото.

Война Босин началась 27 января 1868 года с Битвы при Фусими-Тоба неподалёку от Киото, по результатам которой войска Токугава потерпели поражение от объединённой армии Тёсю и Сацума. Ход войны и в дальнейшем пошёл не в пользу Токугава: к маю Эдо был захвачен, а сам Ёсинобу посажен под домашний арест. Любопытно, что сам Сёгун фактически самоустранился от командования, так что война велась на энтузиазме его сторонников, однако это нивелировалось технической отсталостью по сравнению с императорской армией и отсутствием координации действий между лояльными сёгунату провинциями. Остатки сторонников Бакуфу сопротивлялись ещё год - в июне 1869 года капитулировала крепость Горёкаку на Хоккайдо, на чём и завершилась Война Босин.

Также как и победа Токагува Иэясу в 1600 году, успех сторонников реставрации императорского правления привёл к ломке устоявшихся порядков. Прежде всего это касалось ликвидации пережитков феодального строя. Была отменена сословная система «Си-Но-Ко-Сё», вместо неё в июле 1869 года правительство ввело разделение населения на категории «кадзоку» (высшее дворянство - придворная аристократия и бывшие даймё), «сидзоку» (нетитулованное дворянство - низкоранговые самураи) и «хэймин» (простолюдины), а в 1884 году «кадзоку» были разделены по титулам «косяку» (герцог), «косяку» (маркиз, имеет иное иероглифическое написание относительно «герцога»), «хакусяку» (граф), «сисяку» (виконт) и «дансяку» (барон). В 1871 году Императорским Рескриптом от 29 августа были ликвидированы ханы (переводится как «провинции» или «княжества») и созданы на их месте 305 префектур (3 городские - Токио, Киото и Осака, 301 обычные, и одна особая - Хоккайдо). Впоследствии, на момент принятия Конституции 1889 года, общее количество префектур составляло 47, включая городские префектуры и Хоккайдо, а с 1943 года приобрела современный вид - «то-до-фу-кэн» (одна столичная, одна особая, две городские и 43 обычные). По итогам реформы 1871 года Япония стала унитарным государством - если при сёгунате провинции зависели от собственного дохода, то новообразованные префектуры содержались из государственного бюджета. Была проведена масштабная реформа образования - постановлением правительства 1872 года было введено всеобщее обязательное начальное образование вне зависимости от сословной и половой принадлежности. Объектами заимствований выступили французская и американская модели образования - у первых была переняты централизованная система управления школами, у вторых позаимствованы учебные программы; с конца 1870-х годов реформы образования проводились по немецким образцам. Образовательные учреждения времён сёгуната - конфуцианские школы и академии, школы при буддистских храмах - закрывались или адаптировались к новым условиям - так, в 1871 году была закрыта чжусианская государственная академия Сёхэйко (основанная Хаяси Радзан и возглавляемая его потомками), та же судьба постигла упомянутые ранее Сёкокан (1869) и Кодокан (1872). В июле 1872 года в Токио была открыта юридическая школа «Мэйхорё» при Министерстве юстиции, в которой преподавалось французское право.

Данные реформы соответствовали духу «Клятвы пяти пунктов», объявленной Императором Муцухито (1852-1912) в 1868 году - последний её пункт провозглашал курс на заимствование достижений всего мира ради достижения расцвета. Однако это отнюдь не означало отказа от традиций ради прогресса - напротив, при активном внедрении достижений европейской цивилизации вестернизации культуры не произошло (в ходе реформ придерживались идеи «вакон ёсай» или «японский дух - европейские знания», вестернизация по замыслу не должна была навредить японской культуре), а в мировоззренческом плане японские реформаторы опирались отечественную философскую мысль. Речь в первую очередь об идеологическом наследии школ «Кокугакуха» и «Митогакуха», которое послужило опорой государству и поспособствовало усилению императорского авторитета.

Теория «Кокутай» стала приобретать черты государственной идеологии в эпоху Мэйдзи (1868-1912, как и последующие эпохи, соответствует правлению конкретного Императора, в данном случае Муцухито), хотя в период до конца 1880-х годов она ещё не была устоявшейся. Идеи деятелей «Кокугакуха» и «Митогакуха», под влиянием которых пребывали сторонники Императора, повлияли на характер реформ, проводимых в самом начале эпохи Мэйдзи. В частности, это касалось призыва деятелей упомянутых школ вернуться к идеалам древности. Выражалось это в том, что с 1868 по 1871 годы реформаторы меняли структуру императорского правительства, балансируя между образцом, существовавшем в VIII веке и западным принципом разделения властей. С 1871 по 1885 годы императорское правительство приняло компромиссную структуру - вводилось разделение на палаты (главную, левую и правую), традиционное для древней Японии. В то же время палаты наделялись функциями, отличными от древних образцов - левая палата представляла законодательную, правая палата представляла исполнительную и судебную власть.

Религия была взята под государственный контроль - в правительстве ей занималось Министерство Синто (с 1872 года Министерство религий). Был взят курс на утверждение государственного синто, центральной фигурой которого предстояло стать Императору. В 1869 году в Токио (как стал называться Эдо годом ранее и тогда же столицей) возвели храм Сёконся, который находился в ведении армии и флота, для почитания тех, кто погиб за восстановление императорского правления (в будущем будет известен как храм Ясукуни). Интересно, что на сподвижниках Хирата Ацутанэ, с которыми он связывал возрождение синто, священнослужителях семей Ёсида и Сиракава, распространение идей «Кокугакуха» не сказалось - все синтоистские храмы попали под государственные мероприятия по унификации и впоследствии подразделялись на семь рангов (от головного в Исэ до храмов без ранга). В 1877 году Министерство по делам религий было ликвидировано под влиянием сторонников отделения религии от государства. В 1882 году правительство объявило синто государственным ритуалом, а не религией (священнослужителям синто предписывалось соблюдение государственных обрядов и запрещались проповеди), что позволило говорить о формальном признании свободы вероисповедания, но в то же время поставило синто в положение неотъемлемой части государства, учитывая, что верховным священнослужителем был Император. С этого времени религиозная и идеологическая составляющие разделяются.

Теория «Кокутай» в своём исходном виде на протяжении этого времени выступает одним из многих инструментов для пропаганды государственного синто, и до конца 1880-х годов не подвергается какому- либо пересмотру. Но появляются и мыслители, имеющие иной взгляд на теорию Аидзава и предлагающие новые оригинальные интерпретации. 1870-е годы в Японии действовало влиятельное просветительское общество «Мэйроку» («общество 6-го года Мэйдзи» или «общество 1873 года»), представители которого, Като Хироюки (1836-1916) и Фукудзава Юкити (1835-1901) выдвинули собственные интерпретации теории «Кокутай», причём в прогрессивном ключе. Като и Фукудзава публиковались тогда в журнале «Мэйроку Дзасси», в котором они придерживались позиции превосходства западной цивилизации и необходимости реформ по западному образцу. Что до самого общества «Мэйроку», то оно просуществовало с 1872 до 1876 года, распавшись в связи с разногласиями между его участниками, а наглядными примером могут послужить убеждённый государственник Като и придерживающийся либеральных взглядов Фукудзава - между ними, в частности, был конфликт по вопросу о степени влияния государства на науку, Фукудзава считал, что наука должна быть независима от государственного вмешательства, Като же и большинство в обществе «Мэйроку» придерживался противоположной позиции.

Като одним из первых в Японии воспринял разделение государств по формам правления - в «Тонари Гуса» («Записки Соседа», 1861) Като раскрывает для японского читателя понятия абсолютной монархии, ограниченной монархии и демократической республики (что необходимо отметить, так это изобретение иероглифических эквивалентов для этих понятий, реализованное в этом произведении), подчёркивая, что последние две соответствуют «воле Неба». В произведении ограниченная монархия признаётся как наиболее предпочтительная форма правления для Японии, хотя в тексте речь и идёт о Китае, что объясняется невозможностью в то время открыто критиковать сёгунат. В 1874 году Като написал «Кокутай Синрон» («Новая теория «Кокутай»), в которой традиционное представление о теории «Кокутай» подвергается критике - теория характеризуется как типичная азиатская идея о добродетельном правителе, которому принадлежит и государство, и его подданные. Центральной составляющей своей интерпретации «Кокутай» Като рассматривает естественные права человека, а государство обязано обеспечивать защиту жизни, свободы и собственности подданных. В случае неисполнения своих обязанностей правительство, по Като, теряет легитимность, а у населения появляется право на сопротивление. Помимо явной параллели с американской Войной за независимость, данное суждение соответствует конфуцианской концепции «Мандата Неба», который может быть утерян правителем. В «Кокутай Синрон» Като проводит разделение между понятиями «кокутай» и «сэйтай» - первое обозначало неотъемлемое и неизменное в японском государстве (речь об институте императорской власти), второе обозначало состояние государства и правительства в конкретный исторический период, которое подвержено изменениям, зачастую носящим случайный характер. Надо отметить, что разделение на «кокутай» и «сэйтай» впоследствии прижилось в Японии и стало активно применяться различными интерпретаторами теории «Кокутай», по видимому, в силу соответствия принятому во время реформ компромиссу между традициями и прогрессом - интерпретаторы, не покушаясь на институт императорской власти, были свободны в изложении своих взглядов на роль прочих органов власти.

В 1877 году Като возглавляет Токийский Университет и примерно в это же время знакомится с социал-дарвинизмом, под впечатлением от которого отходит от либеральных взглядов и возвращается к традиционной теории «Кокутай» - права человека с того момента рассматривались им не как естественные, а приобретаемые сильными и уничтожающие слабых. В более ранних работах, не отрицая естественного стремления человека к свободе, Като полагал, что этим стремлением необходимо поступиться ради интересов государства и общества.

Фукудзава в «Кратком изложении теории цивилизации» (1875) высказывается о том, что «кокутай» (как состояние «государственного организма») свойственен каждому государству и не имеет зависимости от происхождения правителя. Кроме того, в «Кратком изложении» отсутствует свойственное для Като разделение на неизменный «кокутай» и склонный к переменам «сэйтай», у Фукудзава «кокутай» всегда подвержен изменениям - «государственный организм» способен объединиться с другим подобным ему «организмом» или разделиться, может расшириться или сократиться, а то и вовсе исчезнуть. Существование и исчезновение «кокутай», в том числе японского, не связаны с такими факторами как язык, религия и, как ранее было упомянуто, происхождение правителя. Таким образом, взгляды Фукудзава шли в прямое противоречие с традиционным прочтением теории «Кокутай» и идеями деятелей «Кокугакуха» и «Митогакуха», по которым «государственный организм» никогда не претерпевал изменений на протяжении всей своей истории. Основой любого «кокутай» Фукудзава считал суверенитет, без которого «государственный организм» не может считаться жизнеспособным. Касаясь положения императорского дома, Фукудзава признавал беспрецедентность долгого и непрерывного правления японской императорской династии, но всё же подчёркивал, что для «государственного организма» это не имеет столь же важного значения, как суверенитет. В то же время Фукудзава считал, что авторитет непрерывно правящего императорского дома может использоваться с целью укрепления суверенитета. Формальность прямого правления Императора Фукудзава считал полезной, так как благодаря этому Император не мог быть вовлечён в политику и был избавлен от рисков, связанных с ней. Популярности данные идеи Фукудзава не снискали, а сам он в целом поддерживал правительственные реформы, что, впрочем, не мешало сохранять самостоятельность - так, в 1890 году вместо проведения церемонии поклонения Императорскому Рескрипту об образовании в университете Кэйо (основан Фукудзава в 1858 году) прошла торжественная церемония, посвящённая опубликованию составленного им университетского «морального кодекса» (в котором превозносились свобода и личная независимость).

Японское правительство и императорские советники продолжали придерживаться традиционной теории «Кокутай». В Императорском Рескрипте к военнослужащим от 4 января 1882 года подчеркивается исключительность японского государства и божественное происхождение непрерывно правящего императорской дома, сильное чувство преданности к которому делает солдата или матроса непобедимым82. Указ Императора от 12 октября 1881, несмотря на обещание принять конституцию, а также созвать Парламент в 1890 году, содержит описание династии как непрерывной. Разработкой конституции занималась команда под руководством Ито Хиробуми (1841-1909), Премьер-министра в 1885-1888 годы и консерватора, сторонника традиционной теории «Кокутай». В тексте Конституции, принятой 11 февраля 1889 года, закрепляются положения теории «Кокутай» - в статье 1 императорская династия провозглашается правящей непрерывно и вечно, в статье 3 императорская особа провозглашается священной. 30 октября 1890 года был опубликован Императорский Рескрипт об образовании, который помимо привычных ссылок на непрерывность правления, в верноподданническом духе провозглашал императорский дом абсолютной нравственной ценностью и предписывал пожертвовать собой ради государства. Интересно, что в отличие от Конституции 1889 года, в которой применялись термины «тэйкоку» и «кокка» («империя» и «государство» соответственно), в данном документе государство обозначено только термином «кокутай». Рескрипт стал считаться священной реликвией - стали проводиться торжественные церемонии чтения и поклонения Рескрипту.

В 1890-е годы на теорию «Кокутай» обращают внимание профессиональные юристы и предпринимаются первые попытки осмыслить эту философско-религиозную теорию с юридических позиций. Это время можно охарактеризовать как эпоху возрождения теории «Кокутай» и подъёма национального самосознания, произошедших под влиянием немецкой философии и права. Возрождению теории «Кокутай» отчасти поспособствовало знакомство с органической теорией происхождения государства, и на этом фоне усилилось стремление сблизить японскую теорию с европейским аналогом. Ведущим теоретиком и интерпретатором в этот период выступал Ходзуми Яцука (1860-1912), член Палаты Пэров (верхней палаты японского Парламента) и профессор юридического факультета Токийского Университета, область исследования - конституционное право. В 1884-1889 годах Ходзуми обучался в Германии, где и состоялось его знакомство с органической теорией происхождения государства. Вернувшись в 1889 году в Японию, Ходзуми стал профессором в Токийском Университете, а в 1898 году стал деканом юридического факультета. На протяжении большей части своей научной и педагогической деятельности Ходзуми пытался найти решение одного вопроса - каким образом перенести метафизическую категорию «Кокутай» на язык юридических понятий, применимых и в Японии, и в остальном мире. Как и представители «Кокугакуха» или «Митогакуха», Ходзуми не сомневался в божественном происхождении императорского дома, поэтому и его интерпретация отнюдь не избавлена от религиозного компонента. Испытав влияние органической теории, он соглашался, что «жизнь и смерть государства - это общественный факт», но для Японии делал исключение, обосновывая это ссылками на божественное происхождение Императора и непрерывность его династии. Единственным носителем власти является Император, а государство принадлежит ему. Положение Аидзава о неразрывных связях между Императором и подданными, которые составляют «Кокутай», Ходзуми сомнению не подвергал, но в отличие от членов «Митогакуха», Ходзуми относил термин «Кокутай» ко всем государствам.

Ходзуми обращался также к конфуцианской терминологии - Император, согласно Ходзуми, не нуждался в «Мандате Неба», ведь он сам и был Небом. Конфуцианскую идею «о сыновней почтительности» он развил:

«Почитая отца и мать, мы должны почитать наших предков. Почитая предков, мы должны почитать Аматэрасу. Отец и мать - предки, живущие сегодня. Император - Аматэрасу, живущая сегодня». По Ходзуми, семья эволюционировала в клан, тот, в свою очередь, в племя, а оно преобразовывалось в государство в котором верховная власть принадлежит Императору, проводя понятную для конфуцианцев аналогию с главой семьи.

В конечном счёте, интерпретация теории «Кокутай», данная Ходзуми и которую можно назвать консервативной либо стандартной, как теория происхождения государства не могла претендовать на универсальность вследствие мировоззрения Ходзуми Яцука, имевшего безусловную веру в синтоистские постулаты. Консервативная интерпретация теории «Кокутай» получила поддержку государства, она была доминирующей на протяжении вплоть до окончания эпохи Мэйдзи в 1912 году. В дальнейшем интерпретацию Ходзуми отстаивал его ученик и также профессор юридического факультета Токийского Университета Уэсуги Синкити (1878- 1929). В 1919 году, пользуясь модной для того времени терминологией, Уэсуги говорил о разделении наций на враждебные друг к другу классы, распространении радикальных идеологий, что способны похоронить государства и лишь покровительство добродетельного Императора над всем миром способно спасти его от морального разложения87. Если в то время на эти слова должного внимания обращено не было, то к концу 1930-х подобные рассуждения станут нормой.

Среди оппозиционно настроенных деятелей интерпретация Ходзуми подверглась критике. Наиболее заметной стала реакция Кита Икки (1883- 1937), опубликовавшего в 1906 году и запрещённую тогда же книгу «Теория «Кокутай» и чистый социализм», в которой подверг критике Ходзуми за смешение политики, права, религии и этики - справедливости ради стоит отметить, что в этом плане среди профессуры Токийского Университета Ходзуми уникальностью своих взглядов не отличался: его коллега, профессор философии Иноуэ Тэцудзиро (1855-1944) также полагал, что политика, право, религия и этика взаимно дополняют друг друга и противоречия между ними быть не может 88 . Кита подверг сомнению синтоистские мифы и предложил собственное прочтение теории «Кокутай»: превыше личности и общества им провозглашается государство, и именно оно, а не Император, является высшей ценностью. Кроме этого, в книге содержался призыв к экспансии, мотивируя это мессианской ролью Японии. В дальнейшем Кита не стал вдаваться в подробности своей интерпретации

«Кокутай», уделив большее внимание изложению мер по практической реализации своих идей и написав в 1923 году «План реорганизации Японии», который стал настольной книгой для путчистов во время «Инцидента 26 февраля» 1936 года, что стало основанием для обвинения Кита в руководстве мятежом, а после закрытого процесса его расстреляли в 1937 году.

В 1910-1920-е годы консервативной интерпретации теории «Кокутай» находятся реальные альтернативы. Минобэ Тацукити (1873-1948), профессор юридического факультета Токийского Университета, противопоставляет консервативной интерпретации озвученную им в 1912 году теорию

«Кикансэцу» (сокращение от «тэнно кикансэцу» - «Император как орган государства»). Согласно Минобэ, Император является высшим органом государственной власти, а не её источником, и выражает волю народа, выполняя в «государственном организме» роль головы. Правительство же является «голосом народа». Минобэ стремился через теорию «Кикансэцу» провести идею того, что Император исходит не из личных интересов, но интересов всей нации. На протяжении 1910-х годов Минобэ приходилось отбиваться от критики консервативных коллег, в том числе Уэсуги Синкити, ученика Ходзуми Яцука - Уэсуги в духе своего наставника отстаивал взгляд на Императора как источника права и носителя высшей власти. Минобэ успешно дискутировал с оппонентами, умело используя текст Конституции 1889 года и доказав, что высшая власть принадлежит государству, а не Императору. Несомненным достижением Минобэ является тот факт, что его теория не имела в себе религиозного и этического компонентов, которые играли важную роль в интерпретации Ходзуми.

В 1920-е годы «Кикансэцу» получила признание и даже преподавалась в высших учебных заведениях. Сам Минобэ в 1932 году был включён в Палату Пэров. В это же время происходит усиление позиций националистов и военных. С февраля 1935 года Минобэ подвергается нападкам в рамках так называемой «Дискуссии о выяснении сущности «Кокутай». Оскорбило националистов положение об Императоре, который ограничен рамками государства и зависим от подданных - у почитавших императора как живого бога он, будучи ядром государства и отцом подданных, не мог ограничиваться теми же рамками. Теория «Кикансэцу», прежде известная в узких кругах, благодаря противникам Минобэ становится известной во всей Японии как «оскорбляющая Императора». 9 апреля 1935 года Министерство внутренних дел запретило три книги Минобэ, а ряд ультраправых организаций устроили «церемонии сожжения» его трудов. 18 сентября 1935 года Минобэ был вынужден покинуть палату Пэров и Токийский Университет. Примечательно, что Император Хирохито не считал, что Минобэ оскорбил его и даже полагал, что его теория полезна против деспотизма, а Окада Кэйсукэ (1868-1952), бывший в 1934-1936 годы Премьер-министром, считал обвинения в адрес Минобэ граничащими с абсурдом.

Параллельно с Минобэ о себе дал знать Ёсино Сакудзо (1878-1933), так же профессор юридического факультета Токийского Университета, преподаватель политической истории и теории. В январе 1916 года в литературном журнале «Тюокорон» Ёсино опубликовал эссе «О значении конституционного правления», в котором применил им же изобретённый термин «мимпонсюги» (демократия), в противовес «минсюсюги», который использовали либералы, и «хэйминсюги», использовавшемся социалистами и анархистами. Принципами «Мимпонсюги» были: гарантированность прав человека, разделение властей, всеобщее избирательное право. Не отрицая верховной власти Императора, Ёсино считал, что народ должен быть вовлечён в управление государством как можно шире. В ноябре 1918 года Токийском Университете между Ёсино и сторонниками «Кокутай» состоялись дебаты, из которых Ёсино вышел победителем. Идеи Ёсино получили широкую поддержку в СМИ. В 1925 году был принят «Закон об избирательном праве», по которому им наделялись все мужчины, достигшие 25 лет. Число избирателей выросло с 3,2 миллионов до 12,5 миллионов при населении в 65 млн. человек. Действие закона было отложено на 3 года. Чтобы компенсировать уступку сторонникам Ёсино, в том же году был принят репрессивный «Закон об охране общественного порядка», действие которого, в отличие от предыдущего, отложено не было. Как и в случае с Минобэ, идеи Ёсино в 1930-е не получили большого распространения, чему поспособствовали усиления репрессивных тенденций и смерть самого Ёсино в 1933 году.