Правовое регулирование деятельности третейских судов в Российской Федерации

Подсудность определяется не территориальностью (местом нахождения сторон) как в случае с государственными судами, а внесением третейской оговорки в договор или заключением третейского соглашения.

Один из ключевых процедурных аспектов третейского разбирательства - место арбитража, которое с учетом представленной в ст. 2 Закона об арбитраже дефиниции арбитража в общем виде может быть обозначено как территория (пункт), где третейский суд осуществляет процесс разрешения спора и принятия решения. Данное место подлежит указанию среди прочего в арбитражном решении (п. 2 ч. 2 ст. 34). 2

К сожалению, приходится констатировать недостаточную законодательную проработанность вопроса о способах определения места третейского разбирательства (прежде всего в ракурсе характера и степени формализации такого места (населенный пункт, точный адрес и пр.) и правомерности адресной много вариантности территориальной «привязки» третейского судопроизводства), а равно о его юридическом значении. 3 Ситуация усугубляется тем, что законодатель наряду с термином «место арбитража» активно употребляет и иные выражения, имеющие отношение к территориальному аспекту арбитража, не вводя никаких указаний на счет их «взаимодействия» (соотношения). В частности, в законодательстве говорится:

а) о месте проведения (ч. 1 ст. 423 ГПК, ч. 1 ст. 235 АПК) и месте осуществления третейского разбирательства (ч. 5 ст. 427.1 ГПК). 1

Названные термины, пожалуй, надлежит рассматривать в качестве синонимичных выражению «место арбитража» (что не исключает критической оценки подобного терминологического «разнобоя»);

б) о месте заседания третейского суда (см. ч. 1 ст. 28 Закона об арбитраже, ч. 5 ст. 420 ГПК, ч. 5 ст. 232 АПК).

Должному уведомлению сторон именно о данном месте следует уделять повышенное внимание, поскольку неисполнение (ненадлежащее исполнение) обязанности по информированию стороны, против которой принято решение третейского суда, о месте его заседания служит одним из оснований для отмены решения третейского суда или для отказа в выдаче исполнительного листа на принудительное исполнение решения третейского суда (п. 5 ч. 3 ст. 421, п. 3 ч. 3 ст. 426 ГПК, п. 5 ч. 3 ст. 233, п. 3 ч. 3 ст. 239 АПК).

Из предписаний ч. 2 ст. 20 Закона об арбитраже (почти дословно воспроизводящих положения п. 2 ст. 20 Закона о МКА (Закон РФ от 7 июля 1993 г. № 5338-I «О международном коммерческом арбитраже») и п. 2 ст. 20 Типового закона ЮНСИТРАЛ, но новых в сравнении с Законом о третейских судах) вытекает:

1. Принципиально допустимым является несовпадение места арбитража и места проведения отдельных заседаний;

2. Возможным оказывается проведение судебных заседаний в разных местах (число которых формально не ограничивается);

3. За местом арбитража, определенным сторонами или третейским судом, все-таки сохраняется «лидирующее» процессуальное значение (невзирая на проведение слушаний в иных местах);

4. О месте принятия решения третейского суда (см. ч. ч. 2, 3 ст. 418, п. 4 ч. 2 ст. 419, п. 1 ч. 2 ст. 422, ч. 2 ст. 423, п. 5 ч. 2 ст. 424 ГПК, ч. ч. 4, 5 ст. 230, п. 4 ч. 2 ст. 231, п. 1 ч. 2 ст. 234, п. 4 ч. 2 ст. 237 АПК).

Указанное место при буквальном толковании положений абз. 3 ст. 2, а равно с учетом правил п. 2 ч. 2 ст. 34 Закона об арбитраже (вместе с далее рассматриваемыми нормами процессуальных кодексов о порядке определения подсудности), наверное, должно фактически находиться в пределах места арбитража (либо совпадать с ним). Однако в этом контексте более удачным решением вопроса видится прежний фикционный подход, когда решение третейского суда считалось принятым в месте третейского разбирательства (п. 4 ст. 32 Закона о третейских судах) как «месте, которое стороны согласовали или состав третейского суда определил в качестве юридической фикции, используемой для определения места вынесения решения третейского суда и подсудности заявлений об отмене либо о принудительном исполнении решения третейского суда». Но Закон об арбитраже аналогичных установлений не содержит (в отличие, кстати, от Закона о МКА, который в п. 3 ст. 31 предусматривает, что арбитражное решение считается вынесенным в месте арбитража). 1

Месту принятия решения третейского суда отводится основополагающая роль при оспаривании решения третейского суда с точки зрения определения территориальной подсудности.

Дело в том, что по общему правилу (если иное не оговорено сторонами) заявление об отмене решения третейского суда подается в компетентный суд (районный суд общей юрисдикции или арбитражный суд субъекта Федерации), на территории которого принято решение третейского суда (см. ч. 1 ст. 30.1, ч. ч. 2, 3 ст. 418 ГПК, ч. 8.1 ст. 38, ч. ч. 4, 5 ст. 230 АПК). Напротив, место арбитража оказывается по общему правилу юридически безразличным при осуществлении производства по делам о выдаче исполнительного листа на принудительное исполнение решения третейского суда: соответствующее заявление направляется в компетентный суд уже по месту нахождения (жительства) должника либо, если место нахождения (жительства) неизвестно, по месту нахождения имущества должника - стороны третейского разбирательства.

Вместе с тем в силу соглашения сторон заявление может быть подано и в компетентный суд, на территории которого принято третейское решение (см. ч. 2 ст. 30.1, ч. 2 ст. 423 ГПК, ч. 9 ст. 38, ч. 3 ст. 236 АПК).

Законодатель также упоминает о месте нахождения третейского суда, принявшего решение (см. п. 2 ч. 2 ст. 419, п. 2 ч. 2 ст. 424, п. 1 ч. 2 ст. 427.5

ГПК, п. 2 ч. 2 ст. 231, п. 2 ч. 2 ст. 237, п. 2 ч. 2 ст. 240.2 АПК), и месте нахождения ПДАУ (постоянно действующие арбитражные учреждения), администрировавшего третейское разбирательство (см. п. 2 ч. 2 ст. 419, п. 3 ч. 2 ст. 422, п. 3 ч. 2 ст. 424, п. 2 ч. 2 ст. 427, п. 3 ч. 2 ст. 427.2, п. 2 ч. 2 ст. 427.5 ГПК, п. 2 ч. 2 ст. 231, п. 2 ч. 2 ст. 237, п. 2 ч. 2 ст. 240, п. 2 ч. 2 ст. 240.2 АПК), которые в числе прочего подлежат отражению в подаваемых в компетентный суд заявлении об отмене решения третейского суда и заявлении о выдаче исполнительного листа на принудительное исполнение решения третейского суда.

Обозначенные понятия, конечно, совершенно автономны и не пересекаются с понятием места арбитража (в свете чего данные места могут и не совпадать: к примеру, «штаб-квартирой» арбитражного учреждения может быть г. Тула, а местом третейского разбирательства конкретного спора - г. Волгоград).

Итак, место третейского разбирательства (а равно место принятия решения третейского суда) «не привязано» к месту расположения третейского суда или ПДАУ (постоянно действующие арбитражные учреждения), что отличает предписания Закона об арбитраже от норм, регулирующих разбирательство дел в государственных судах. Не влияет на выбор места третейского разбирательства и характер спора, тогда как для государственных судов действуют в том числе правила об исключительной подсудности1.

В литературе оправданность такого положения дел небеспочвенно ставится под сомнение. «Допустимость третейского соглашения в отношении требований, для которых установлена исключительная подсудность, - пишет Н.Г. Елисеев, - вступает в противоречие с логикой существующего законодательного регулирования»; «относительно одного и того же дела законодатель в одном случае применительно к деятельности государственных учреждений однозначно считает место его рассмотрения настолько важным, что оно по соглашению сторон не может быть изменено, а в другом, когда речь идет о третейском суде, предоставляет сторонам полную свободу выбора такого места»2.

«Территориальная составляющая» арбитража предопределяется позицией сторон, которые вправе договориться по поводу места арбитража по своему усмотрению (в частности, юридически они не «скованы» мнением (пожеланием) третейских судей), не нарушая, естественно, рестриктивных законоположений (так, местом арбитража корпоративных споров, указанных в ч. 7 ст. 7 Закона об арбитраже, должна являться Россия). 3

Степень конкретизации обозначенной договоренности может быть различной. Стороны вправе:

- во-первых, точно зафиксировать определенное место арбитража;

- во-вторых, установить порядок его определения (опосредованно - путем отсылки к правилам арбитража либо непосредственно - например, через установление зависимости между местом арбитража, с одной стороны, и местом жительства или нахождения истца либо ответчика, местом нахождения принадлежащего названным лицам недвижимого или иного имущества, с другой стороны, и т.п.).

На случай отсутствия договоренности сторон (в частности, по причине не достижения консенсуса) Закон об арбитраже логично предусматривает правило об определении места арбитража третейским судом. При этом законодатель обязывает арбитров комплексно подходить к установлению места третейского разбирательства - оно должно учитывать, во-первых, обстоятельства дела и, во-вторых, удобство сторон; соответственно решение третейского суда не должно носить абсолютно произвольный характер. Во внимание, в частности, могут быть приняты такие факторы правового и фактического порядка, как место нахождения основной части ключевых доказательств, место нахождения предмета спора, удаленность места жительства сторон (их представителей), свидетелей, переводчиков и т.д., техническое оснащение соответствующего помещения, наличие и стоимость необходимых вспомогательных услуг.

По общему правилу (если стороны не договорились об ином) третейский суд может собраться в любом месте, которое он посчитает надлежащим для проведения совещания между арбитрами, заслушивания свидетелей, экспертов или сторон либо для осмотра товаров, другого имущества или документов, повторимся, даже вне места арбитража. 1

«Цель такой свободы действий, - разумно подчеркивается в Комментариях ЮНСИТРАЛ по организации арбитражного разбирательства 1996 г., - состоит в том, чтобы обеспечить возможности для проведения арбитражного разбирательства на максимально эффективной и экономичной основе»2.

Не нашел явного легального разрешения весьма принципиальный вопрос о последствиях несоблюдения правил о месте арбитража (подчеркнем, что речь идет о нарушениях, не связанных с не уведомлением стороны о месте судебного заседания, поскольку такое не информирование, как заявлялось ранее, прямо обозначено законодателем в качестве основания для отмены решения третейского суда и отказа в выдаче исполнительного листа).

Несоответствие процедуры арбитража (а территориальный аспект, очевидно, имеет к ней отношение) соглашению сторон или федеральному закону включено в перечень возможных «поводов» для отмены решения третейского суда и для отказа в выдаче исполнительного листа на принудительное исполнение решения третейского суда (п. 4 ч. 3 ст. 421, п. 5 ч. 3 ст. 426 ГПК, п. 4 ч. 3 ст. 233, п. 5 ч. 3 ст. 239 АПК). Думается, однако, что не всякое нарушение процедуры, в том числе относительно места третейского разбирательства, может быть оценено в качестве инвалидирующего основания. Такой диверсифицированный подход вытекает из смысла действующего законодательства, ограничивающего полномочия юрисдикционных органов по контролю за третейскими судами; нацеливает на это и судебная практика.1

Сказанное тем не менее вовсе не исключает правомерность оспаривания решения третейского суда при определенных обстоятельствах, например при выборе третейским судом ad hoc места третейского разбирательства вопреки достигнутым сторонами договоренностям, при определении судом в качестве места арбитража чрезмерно удаленного или труднодоступного места, что обусловило невозможность представления «проигравшей» стороной объяснений.

Сфера действия Закона о третейских судах ограничивается на законодательном уровне только национальными третейскими судами. В силу предписания Закона не подпадают международные коммерческие арбитражи, находящиеся на территории Российской Федерации, - третейские суды, в рассматриваемых делах которых в качестве хотя бы одной из сторон выступает иностранное физическое или юридическое лицо либо российская организация с иностранными инвестициями. 1

Подсудность определяется не территориальностью (местом нахождения сторон) как в случае с государственными судами, а внесением третейской оговорки в договор или заключением третейского соглашения.

Место третейского разбирательства (а равно место принятия решения третейского суда) «не привязано» к месту расположения третейского суда или ПДАУ (постоянно действующие арбитражные учреждения), что отличает предписания Закона об арбитраже от норм, регулирующих разбирательство дел в государственных судах. Не влияет на выбор места третейского разбирательства и характер спора, тогда как для государственных судов действуют в том числе правила об исключительной подсудности

2.2 Рассмотрение дел в третейском суде

Норма, указанная, в ст. 19 ФЗ от 29.12.2015г. № 382-ФЗ «Об арбитраже (третейском разбирательстве) в Российской Федерации» направлена на реализацию принципа диспозитивности в третейском разбирательстве (ст. 18 Закона) и позволяет по соглашению сторон формировать правила процедуры арбитража, определяя границы такого соглашения и полномочия третейского суда на случай отсутствия соглашения сторон. Представляется, что арбитражное соглашение, правила арбитража, правила арбитража корпоративных споров, правила ПДАУ (постоянно действующие арбитражные учреждения), а также прямое соглашение, предусмотренные комментируемым Законом, не всегда учитывают особенности рассмотрения конкретного спора, в том числе ввиду того, что они устанавливаются до начала процедуры арбитража. 1

Как следствие, законодатель предлагает способ устранения пробелов при регламентации третейского разбирательства, определяя источники (закон, соглашение сторон или правило, установленное третейским судом) и их иерархию с целью определения процессуальных правил процедуры арбитража.

Комментируемое положение Закона, с одной стороны, дает возможность сторонам определить по своему усмотрению, например, виды и способы получения доказательств, учесть специфику отношений в конкретной отрасли и решить иные вопросы, относящиеся к процедуре арбитража, обеспечивая ее предсказуемость. С другой стороны, это положение предоставляет третейскому суду возможность провести процедуру арбитража, ликвидировав пробелы договоренностей сторон, без ограничений, которые могут быть установлены действующими процессуальными кодексами.

Данный институт, известный в дореволюционной и советской России, в новейшей истории был закреплен с 1992 г. в ст. 10 Временного положения о третейском суде для разрешения экономических споров1.

Согласно Временному положению стороны по своему усмотрению могли определять порядок разрешения спора в третейском суде, созданном для рассмотрения конкретного спора. При этом третейский суд в отсутствие такого соглашения был ограничен в установлении правил разрешения спора Временным положением и нормами АПК РФ. Процедура разрешения споров в ПДТС (постоянно действующий третейский суд) определялась уставами, регламентами или иными документами предприятия, учреждения или организации, учредивших постоянно действующий третейский суд (ст. ст. 2, 10 Временного положения). 2

В последующем Закон об арбитраже в ст. 19 ввел два важных изменения в эти правила: (1) установил право сторон по своему усмотрению определять правила процедуры третейского разбирательства при рассмотрении дела в ПДТС (постоянно действующий третейский суд), а не только в суде ad hoc; (2) в отсутствие соглашения сторон о правилах процедуры исключил необходимость учета норм АПК РФ при разрешении спора третейским судом. 3

Комментируемая норма Закона в современной редакции фактически повторяет правила ст. 19 Типового закона ЮНСИТРАЛ о международном торговом арбитраже с несущественным, на наш взгляд, отличием в отношении указания на критерии оценки доказательств.

Типовой закон говорит об «определении допустимости, относимости, существенности и значимости любого доказательства», тогда как коммент. ст. об «определении допустимости, относимости и значения любого доказательства».

По сравнению с ранее действовавшей нормой ст. 19 Закона о третейских судах, содержавшей похожее правило, комментируемая норма содержит несколько принципиальных изменений:

1. В тексте статьи не проводятся различия при установлении правил процедуры третейского разбирательства в зависимости от вида третейского суда;

2. В качестве отдельного источника не фигурируют правила ПДАУ (как, разумеется, и правила ПДТС), поскольку любые правила арбитража, в том числе в отношении его процедуры, согласованные сторонами в любой форме, рассматриваются Законом в качестве неотъемлемой части арбитражного соглашения (п. 12 ст. 7 Закона);

3. В ч. 2 коммент. ст. конкретизируется, что третейский суд осуществляет арбитраж таким образом, какой он посчитает надлежащим, в частности, в отношении оценки допустимости, относимости и значения любого доказательства третейским судом. Ранее Закон о третейских судах в отношении оценки доказательств ограничивался категорией достаточности.

Комментируемый Закон, раскрывая в ст. 2 понятие арбитража, тем не менее не содержит определение процедуры арбитража. 1 Законодатель использует термин «процедура» как в отношении выбора, назначения или отвода арбитров (п. 3 ст. 2, ч. ч. 2, 4 ст. 11 Закона), так и применительно к действиям самого третейского суда, устанавливая, что при арбитраже, осуществляемом коллегией арбитров, любое арбитражное решение, если стороны не договорились об ином, принимается большинством арбитров.

«Однако вопросы процедуры могут разрешаться арбитром, являющимся председателем третейского суда, если он будет уполномочен на это сторонами или всеми другими арбитрами» (ст. 32, см. также п. п. 15, 16 ст. 52 Закона). При этом надо понимать, что к моменту возможного применения положений коммент. ст. третейский суд уже функционирует, и речь здесь не идет о процедуре формирования состава арбитров. 1

Таким образом, принимая во внимание содержание ранее действовавшего регулирования, под правилами процедуры арбитража, в отношении которых стороны могут договориться, в контексте комментируемой нормы следует понимать весь объем процессуальных вопросов, связанных с рассмотрением и разрешением спора, не регулируемый Законом императивно. 2

Свобода сторон по установлению правил процедуры арбитража ограничена положениями комментируемого Закона. Стороны в своих договоренностях не могут выйти за пределы императивных предписаний Закона, а третейский суд может по своему усмотрению установить правила процедуры арбитража, только если на этот счет не имеется соглашения сторон. Таким образом, в норме мы видим четкую иерархию уровней источников регулирования процедур арбитража:

1. Закон об арбитраже;

2. Соглашение сторон в любой его форме (арбитражное соглашение, правила арбитража, правила арбитража корпоративных споров, правила ПДАУ, прямое соглашение, соглашение, достигнутое до или во время процедуры арбитража);

3. Правила, установленные третейским судом в процессе арбитража. Применение последних возможно только в отсутствие на этот счет нормы Закона об арбитраже или соглашения сторон.

Третейский суд для целей установления правил процедуры арбитража формально не связан положениями иных процессуальных законов, в том числе АПК РФ и ГПК РФ. Однако на практике третейские суды при ликвидации пробела в регулировании процессуальных вопросов по конкретному спору тяготеют к устойчивым конструкциям процессуальной доктрины и практики государственных судов1, гарантирующим баланс интересов и справедливость разрешения цивилистического конфликта. В юридической литературе отмечается, что принцип диспозитивности соблюдается посредством надлежащего выполнения принципа законности и признается соответствующим ему, если установленный порядок третейского разбирательства соответствует основам конституционного строя2.

В доктринальном смысле следует согласиться с тем, что изложенный в статье механизм реализации принципа диспозитивности чрезвычайно важен для уяснения сущности третейского разбирательства как одного из альтернативных способов разрешения споров, где механизмом урегулирования спора является осуществление юрисдикционной деятельности и возможно установление правил разбирательства сторонами спора и самим органом, осуществляющим разбирательство3.

В этом состоит разница между методами частного и публичного цивилистических процессов. Уникальная специфика процедуры частного цивилистического процесса, по сравнению с публичным, выражается в обязательности этапа определения правил третейского разбирательства. 4

В Законе об арбитраже в отличие от процессуального законодательства Российской Федерации, где вопросам доказательств и доказывания уделяется большое внимание, всего в одной статье говорится только о представлении доказательств. Следует отметить, что по этому вопросу Закон об арбитраже не содержит никаких новелл, поскольку в коммент. ст. полностью воспроизводится текст одноименной ст. 26 Закона о третейских судах. 1

В ст. 26 используется понятие «доказательство», однако его содержание не раскрывается. Для уяснения смысла соответствующего термина считаем вполне допустимым использовать в качестве общего ориентира соответствующие формулировки, содержащиеся в процессуальном законодательстве, а также их толкование, предлагаемое доктриной процессуального права. По нашему мнению, такой подход не противоречит правилу о том, что процессуальное законодательство Российской Федерации применяется к сфере третейского разбирательства только в случаях, установленных законом. 2

Как известно, доказательства служат для цели установления фактических обстоятельств дела. В процессуальном законодательстве под доказательствами по делу понимаются полученные в предусмотренном законом порядке сведения о фактах, на основании которых суд устанавливает наличие или отсутствие обстоятельств, обосновывающих требования и возражения лиц, участвующих в деле, а также иные обстоятельства, имеющие значение для правильного рассмотрения дела (ст. 55 ГПК РФ, ст. 64 АПК РФ). Процессуальная теория определяет доказательства как сведения о фактах, а также средства, с помощью которых эти сведения могут быть получены (средства доказывания)3. На основе системного толкования положений комментируемой ст. 26. Закона об арбитраже можно сделать вывод о том, что содержание доказательств составляют данные, подтверждающие обстоятельства, на которые каждая из сторон ссылается как на обоснование своих требований и возражений и которые третейский суд, вынося решение, признает установленными. 1

Ст. 27 устанавливает правила о порядке определения формы третейского разбирательства и о процедурных вопросах, связанных с проведением слушания дела. Следует отметить, что в первых трех частях данной статьи приводятся положения, аналогичные тем, которые содержатся в ст. 24 Типового закона ЮНСИТРАЛ о международном торговом арбитраже 1985 г. с изменениями, принятыми в 2006 г.

В ст. 27 закреплено право стороны на проведение устного слушания как альтернативы проведению разбирательства по документам (разбирательства на основе документов и других материалов). Третейский суд принимает решение о форме третейского разбирательства (проводить ли устное слушание дела либо осуществлять разбирательство по документам) только при условии соблюдения им любого иного соглашения сторон.

В ч. 1 ст. 27 в соответствии с принципом равного отношения к сторонам закреплено безусловное право сторон на устное слушание, поскольку по просьбе любой из них третейский суд должен провести слушание дела на соответствующей стадии арбитража. Исключением из этого правила является случай, если стороны прямо согласились не проводить устное слушание. В пояснительной записке Секретариата ЮНСИТРАЛ к Типовому закону о международном торговом арбитраже 1985 г. с изменениями, принятыми в 2006 г., указанное право стороны рассматривается в качестве ее основного процедурного права. 2

Слушание как форма третейского разбирательства включает в себя, во-первых, устное слушание и, во-вторых, слушание, проводимое в других целях. Устное слушание дела проводится для представления доказательств или устных прений. Устные прения состоят из устных выступлений (речей) лиц, участвующих в деле, и их представителей. К другим целям слушания, в частности, относится осмотр товаров, другого имущества или документов (см. комментарий к ст. 20 Закона об арбитраже). Третейский суд обязан обеспечить сторонам возможность участия в любом слушании (т.е. как в устном слушании, так и в слушании, проводимом в других целях), в связи с чем устанавливается его обязанность заблаговременно направлять сторонам соответствующее уведомление об их проведении.

Разбирательство на основе документов и других материалов представляет собой третейское рассмотрение без проведения слушания.

В силу принципа равного отношения к сторонам каждая из сторон должна обладать всей полнотой информации, связанной с третейским разбирательством. Имеются в виду информация (заявления, документы или другие материалы), представляемая каждой из сторон третейскому суду, и иные документы (копии любых заключений экспертов или других имеющих доказательственное значение бумаг), которые могут быть положены в основу решения третейского суда. 1

Комментируемая статья не определяет, кто и каким образом направляет соответствующие материалы сторонам (стороне). В данном случае необходимо руководствоваться ч. 1 ст. 3 Закона об арбитраже, устанавливающей, что документы и иные материалы направляются сторонам в согласованном ими порядке и по указанным ими адресам. Полагаем, что положения, детализирующие такой порядок, могут включаться и в правила арбитража. В регламентах действующих третейских судов данному вопросу, как правило, уделяется серьезное внимание (см., например, ст. 7

«Направление и доставка документов» Регламента третейского разбирательства в Третейском суде при НАП).

Слушание дела путем использования систем видео-конференц-связи может быть проведено при наличии в третейском суде соответствующей технической возможности и при условии, что оно проводится в открытом заседании, поскольку при использовании указанных систем, по нашему мнению, обеспечить конфиденциальность третейского разбирательства не представляется возможным (см. комментарий к ст. 21 Закона об арбитраже). По-видимому, этой же логики придерживается и ст. 10 ГПК РФ, устанавливающая, что в закрытом судебном заседании использование систем видео-конференц-связи не допускается.

Протокол, который может вестись в ходе устного слушания дела, составляется в письменной форме. В нем фиксируются данные о ходе заседания. Полагаем, что с согласия (или по просьбе) сторон протоколирование хода заседания может вестись и с использованием средств аудиозаписи и (или) иных технических средств. При этом материальный носитель аудиозаписи должен быть приобщен к протоколу. 1

Статья 30 содержит правило, представляющее собой новеллу законодательства о третейских судах. Положения коммент. ст. касаются лишь третейского разбирательства, администрируемого ПДАУ (постоянно действующие арбитражные учреждения). К арбитражу, осуществляемому третейским судом, образованным сторонами для разрешения конкретного спора, правила ст. 30 не применяются.

В Законе о МКА (международном коммерческом арбитраже) имеется схожая норма (ст. 27). Таким образом, законодатель восполнил пробел в правовом регулировании и привел Закон об арбитраже в соответствие с практикой, сложившейся в третейском разбирательстве в развитых странах. 2

Введено правило, что третейский суд или даже сторона (но уже только с согласия третейского суда) может обратиться к компетентному суду с запросом об оказании содействия в получении доказательств. Важность подобной нормы очевидна. Статья 30 Закона об арбитраже позволяет третейскому суду (или даже стороне) обратиться в орган судебной власти Российской Федерации с просьбой о выполнении действий по истребованию доказательств или по их обеспечению. Третейский суд не является органом государственной власти, требовать совершить какие-либо действия он может лишь от тех субъектов, которые сами в арбитражном соглашении определили компетенцию суда. Третейский суд не может обязать третьих лиц совершить какие-либо действия. Поэтому ходатайство перед компетентным судом о совершении им действий по обеспечению, истребованию необходимых доказательств - важный и удобный инструмент для третейского разбирательства. 1

В соответствии с ч. 7 ст. 2 Закона об арбитраже компетентный суд - это суд Российской Федерации, определенный в соответствии с процессуальным законодательством Российской Федерации. Имеется в виду арбитражный суд субъекта Федерации по спорам, подведомственным арбитражным судам, районный суд по спорам, подведомственным судам общей юрисдикции, в соответствии с установленной подсудностью.

Закон об арбитраже ввел правило, что компетентный суд выполняет запрос третейского суда (или стороны) либо отказывает в его выполнении в порядке и по основаниям, которые предусмотрены процессуальным законодательством Российской Федерации.

АПК и ГПК дополнены специальными нормами, вступающими в силу с момента введения в действие Закона об арбитраже. Законом № 409-ФЗ АПК дополнен ст. 74.1, а ГПК - аналогичной по содержанию ст. 63.1. В соответствии с новыми правилами третейский суд с местом арбитража на территории России (за исключением третейского суда в рамках арбитража для разрешения конкретного спора) вправе обратиться в суд субъекта Федерации, на территории которого находятся истребуемые доказательства, с запросом о содействии в получении этих доказательств.

Решен вопрос о том, в какой компетентный суд может обратиться третейский суд - лишь в тот суд, в котором дело было бы рассмотрено при отсутствии арбитражного соглашения (именно такой вариант следует из буквального толкования норм ст. 30 Закона об арбитраже), либо в суд любого субъекта Российской Федерации (это существенно ускорило бы процесс представления доказательств). В нормах процессуальных кодексов четко введено правило - об обращении в суд любого субъекта России. 1

Порядок обращения с запросом устанавливается ст. 66 АПК и ст. 57 ГПК. Статья 66 АПК содержит правила о представлении и истребовании доказательств. Так, лицо, не имеющее возможности самостоятельно получить необходимое доказательство от лица, у которого оно находится, вправе обратиться в арбитражный суд с ходатайством об истребовании данного доказательства (п. 4 ст. 66 АПК). В таком ходатайстве должно быть обозначено само необходимое доказательство, указано, какие обстоятельства, имеющие значение для дела, могут быть установлены этим доказательством, указаны причины, препятствующие получению доказательства, и место его нахождения. 2

В процессуальных законах установлено, что запрос может быть выдан третейским судом стороне третейского разбирательства для непосредственного направления этого запроса в арбитражный суд указанной стороной третейского разбирательства. Подобная норма в определенной мере противоречит положениям ст. 30 Закона об арбитраже, в соответствии с которым с запросом к компетентному суду может обратиться не только третейский суд, но и сторона с согласия третейского суда. Нормы процессуальных законов говорят лишь об обращении третейского суда и о выдаче запроса стороне для непосредственного обращения в компетентный суд. Получается, что в соответствии с АПК и ГПК субъект запроса о содействии в получении доказательств - третейский суд (кроме суда, образованного сторонами для разрешения конкретного спора). 1

Пункт 4 ст. 74.1 АПК, п. 4 ст. 63.1 ГПК содержат нормы, что запрос подлежит исполнению не позднее чем в 30-дневный срок со дня его получения судом, которому он адресован.

Пунктом 2 ст. 74.1 АПК, п. 2 ст. 63.1 ГПК установлено, что в запросе указываются обстоятельства, подлежащие выяснению, а также доказательства, которые должен получить суд, исполняющий запрос.

Пункт 3 ст. 74.1 АПК, п. 3 ст. 63.1 ГПК вводят правило, что запрос может быть направлен для получения письменных доказательств, вещественных доказательств и иных документов и материалов в соответствии со ст. ст. 75, 76 и 89 АПК, ст. ст. 71, 73 и 77 ГПК.

Статья 75 АПК признает письменными доказательствами содержащие сведения об обстоятельствах, имеющих значение для дела, договоры, акты, справки, деловую корреспонденцию, иные документы, выполненные в форме цифровой, графической записи или иным способом, позволяющим установить достоверность документа, протоколы судебных заседаний, протоколы совершения отдельных процессуальных действий и приложения к ним. В качестве письменных доказательств, в случаях и по правилам, установленным АПК, допускаются документы, полученные посредством факсимильной, электронной или иной связи, в том числе с использованием информационно-телекоммуникационной сети Интернет, а также документы, подписанные электронной подписью или иным аналогом собственноручной подписи.

Документы, представляемые в арбитражный суд и подтверждающие совершение юридически значимых действий, должны соответствовать требованиям, установленным для данного вида документов. К письменным доказательствам, исполненным полностью или частично на иностранном языке, должны быть приложены их надлежащим образом заверенные переводы на русский язык. Письменные доказательства представляются в суд в подлиннике или в форме надлежащим образом заверенной копии. Если к рассматриваемому делу имеет отношение только часть документа, представляется заверенная выписка из него. Подлинные документы представляются в арбитражный суд в случае, если обстоятельства дела согласно федеральному закону или иному нормативному правовому акту подлежат подтверждению только такими документами, а также по требованию арбитражного суда.

К вещественным доказательствам ст. 76 АПК относит предметы, которые своим внешним видом, свойствами, местом нахождения или иными признаками могут служить средством установления обстоятельств, имеющих значение для дела. К иным документам и материалам, допускаемым в качестве доказательств, могут относиться материалы фото- и киносъемки, аудио- и видеозаписи и иные носители информации (ст. 89 АПК).

Пункт 5 ст. 74.1 АПК, п. 5 ст. 63.1 ГПК гласят, что об отказе в исполнении запроса суд выносит не подлежащее обжалованию определение, которое пересылается в третейский суд, направивший запрос.

В соответствии с п. 4 ст. 74.1 АПК, п. 4 ст. 63.1 ГПК запрос об оказании содействия в получении доказательств не подлежит исполнению в следующих случаях:

1. Запрос направлен для получения объектов, не относимых к доказательствам в соответствии с нормами процессуального законодательства;

2. Исполнение запроса может нарушить права и законные интересы третьих лиц, не участвующих в третейском разбирательстве;

3. Запрос направлен в отношении споров, подведомственных судам общей юрисдикции и арбитражным судам, которые не могут быть переданы на рассмотрение третейского суда;

4. Запрос позволяет обеспечить доступ к информации, составляющей государственную тайну;

5. Запрос позволяет обеспечить доступ к информации, составляющей служебную, коммерческую, банковскую или иную охраняемую законом тайну, в отношении лиц, не участвующих в третейском разбирательстве.

Пункты 6 и 7 ст. 74.1 АПК, п. п. 6 и 7 ст. 63.1 ГПК содержат правила об исполнении запроса в судебном заседании. Стороны третейского разбирательства извещаются о времени и месте судебного заседания. Неявка сторон, извещенных надлежащим образом о времени и месте судебного заседания, не является препятствием к проведению заседания, если это не противоречит существу запроса. Об исполнении запроса выносится определение, которое со всеми материалами, собранными при исполнении запроса, в трехдневный срок пересылается в третейский суд, направивший запрос, либо передается стороне третейского разбирательства, представившей запрос третейского суда, если в запросе прямо оговорена возможность получения истребуемых доказательств стороной третейского разбирательства. При невозможности исполнения запроса по независящим от суда общей юрисдикции или арбитражного суда причинам на это указывается в определении. 1

Достаточно фрагментарное законодательное регулирование процедуры рассмотрения спора существенно повышает роль регламента третейского суда и соглашения сторон. Отличаясь меньшим формализмом, третейское разбирательство позволяет реализовать все преимущества гибкости процедуры негосударственного рассмотрения споров, не связанного требованиями процессуальных кодексов.

С 1 февраля 2017 года изменилась практика рассмотрения корпоративных споров. Развитие отраслевого законодательства дает участникам корпоративных правовых отношений возможность использования всех видов судебной защиты, установленных законодательством, исчезает правовая неопределенность при выборе вида арбитражной организации в зависимости от предполагаемых корпоративных противоречий во взаимоотношении заинтересованных сторон.

К плюсам рассмотрения корпоративных споров в коммерческих арбитражных организациях следует отнести следующее: при высокой сумме иска стороны спора рассчитывают на его более внимательное рассмотрение, нежели то, которое им предлагают государственные арбитражные суды. Кроме того, стороны «дорогостоящих» споров обычно щепетильно относятся к скорости разрешения возникшего корпоративного спора. Всем этим условиям отвечает процедура рассмотрения дела в арбитраже (третейском суде). Такой возможностью пользуются участники корпоративных правоотношений, включая в крупные контракты третейскую оговорку. 1

Опыт международного коммерческого арбитражного разбирательства способствует передаче в третейские суды таких сложных категорий споров, как корпоративные, так как позволяет обеспечить их рассмотрение самыми высококвалифицированными специалистами, избранными сторонами, и сохранить надлежащую степень конфиденциальности. 2

Рассмотрение корпоративного спора в арбитраже (третейском суде) одним из своих преимуществ имеет срочность рассмотрения спора, тогда как рассмотрение споров в арбитражных судах, как показывает практика, осложнено длительностью их рассмотрения, вызванной загруженностью судов. При этом следует отметить, что для рассмотрения корпоративного спора в государственном арбитражном суде необходимо уплатить установленную государственную пошлину. 3 Также у стороны есть право на рассрочку ее уплаты. НК РФ установлен предельный размер государственной пошлины, составляющий 200 тыс. руб. При рассмотрении же корпоративного спора в арбитраже (третейском разбирательстве) размер гонорара арбитров определяется правилами постоянно действующего арбитражного учреждения, то есть сборы в таком суде не урегулированы законом. 1

Для крупной организации уплата высокого размера сборов не будет являться серьезным препятствием для передачи спора в арбитраж. Однако для обществ с небольшими денежными оборотами, крупной кредитной задолженностью, иными финансовыми сложностями это может стать своего рода барьером для передачи их спора в арбитраж (третейский суд).

Исходя из изложенного можно сделать следующие выводы:

- рассмотрение корпоративного спора в арбитраже (третейское разбирательство) является элементом механизма правового регулирования корпоративных споров, относящегося к внесудебной процедуре;

- вступление в силу соответствующих законов с 1 февраля 2017 года в рамках арбитражных соглашений дает возможность участникам корпоративных отношений шире реализовать свое право на применение внесудебной процедуры разрешения корпоративных споров;

- необходимо законодательно предусмотреть распространение арбитражного соглашения, содержащегося в уставе, на новых участников общества, например, в случае их ознакомления с ним ввести письменное указание на согласие его применения;

- необходимо предусмотреть на законодательном уровне возможность передачи в арбитраж (третейский суд) только тех корпоративных споров, которые непосредственно указаны в арбитражном соглашении сторон, иные споры должны передаваться в государственный арбитражный суд или суды общей юрисдикции. Это исключило бы споры о подсудности;

- необходимо внести в налоговое законодательство дополнение о размерах сборов за рассмотрение спора в арбитраже (третейском разбирательстве) с целью ограничения максимального размера сбора;

Очевидно, с 1 февраля 2017 года ужесточение требований к коммерческим арбитражным (третейским) судам приведет к уменьшению количества аффилированных третейских судов. Повысится качество и полнота решений, выносимых коммерческими арбитражными организациями. Корпоративные споры чаще будут передаваться на рассмотрение в такие организации. Это должно позитивно сказаться на работе перегруженных государственных арбитражных судов в целом.

2.3 Особенности рассмотрения дел об оспаривании решений третейских судов и о выдаче исполнительных листов на принудительное исполнение решений третейских судов

Явными плюсами и достоинствами третейского процесса считаются оперативность, секретность и простая процедура разрешения споров. Утверждения и регламенты определенных регулярно функционирующих третейских судов в некоторых случаях учитывают вероятность избрания третейского судьи стороной спора из перечня судей, входящих в регулярно функционирующий состав суда; вероятность выезда состава третейских судей в место нахождения сторон спора формирует конкретный комфорт и достоинства перед государственными компетентными судами. В случае если одна из сторон третейского разбирательства не согласна с заключением третейского суда, решение может быть оспорено ей посредством подачи положения об отмене постановления в компетентный суд (ст. 40 ФЗ от 29.12.2015г. № 382-ФЗ «Об арбитраже (третейском разбирательстве) в Российской Федерации» )1.

Причины для отмены постановления третейского суда и несогласия в выдаче исполнительного листа на решение третейского суда регламентированы в соответствии с этим ст. ст. 235, 239 Арбитражного процессуального кодекса РФ. Данные причины почти схожи, вспомогательным основанием для отказа в выдаче исполнительного листа на заключение третейского суда считается только отмена самого постановления третейского суда либо остановка его исполнения. Проанализируем примеры из судебной практики.

Постановлением Президиума Высшего Арбитражного Суда РФ от 16 июля 2013 г. № 1567/131 при пересмотре дела в порядке надзора были отменены:

- Определение Арбитражного суда города Санкт-Петербурга и Ленинградской области от 31.10.2012 по делу № А56-48511/20122, которым заявление ОАО «Сбербанк России» к ООО «СОФИД» и гр. Ш. о выдаче исполнительного листа на принудительное исполнение решения третейского суда от 26.06.2012 по делу № Т-02-12-16 удовлетворено;

- Постановление Федерального арбитражного суда Северо-Западного округа от 10.12.2012, которым определение суда первой инстанции оставлено без изменения.

Президиум постановил в удовлетворении заявления ОАО «Сбербанк России» о выдаче исполнительного листа отказать.

Президиум указал следующее.

Суд первой инстанции, с выводами которого согласился суд кассационной инстанции, удовлетворяя заявление банка, руководствовался ст. ст. 236, 239 Арбитражного процессуального кодекса РФ, ст. ст. 5, 7, 44 Федерального закона от 24.07.2002 № 102-ФЗ «О третейских судах в РФ» (далее - Закон о третейских судах) и исходил из того, что третейские соглашения, содержащиеся в текстах договора об открытии не возобновляемой кредитной линии, договоров поручительства и залога, предусматривают, что все споры между банком, обществом «СОФИД» и поручителем подлежат рассмотрению в третейском суде при АНО «Центр третейского разбирательства».

При этом арбитражный суд указал, что в деле отсутствуют протоколы разногласий, иные доказательства возражений общества «СОФИД» относительно содержания третейских соглашений при заключении названных договоров, а также против компетенции третейского суда по данному спору.

Однако судами не было учтено следующее.

Третейский суд, рассмотревший спор между банком и обществом «СОФИД», создан при АНО «Центр третейского разбирательства».

Согласно выписке из Единого государственного реестра юридических лиц от 07.09.2012, его учредителями выступили ОАО «Сбербанк России», некоммерческое партнерство «Российский центр содействия третейскому разбирательству» и фонд «Центр стратегических разработок».

В соответствии с п. 3 ст. 10 Федерального закона от 12.01.1996 № 7- ФЗ «О некоммерческих организациях»1, ОАО «Сбербанк России» как учредитель вправе осуществлять надзор за деятельностью АНО «Центр третейского разбирательства».

Таким образом, банк непосредственно участвовал в учреждении АНО «Центр третейского разбирательства», целью и предметом деятельности которой является создание и функционирование третейского суда, а также в формировании высшего органа управления некоммерческой организации, принимающего, в свою очередь, участие в избрании правления организации, определяющего правила работы и состав третейского суда. 2

В соответствии с п. 1 ст. 6 Конвенции о защите прав человека и основных свобод, каждый имеет право на справедливое и публичное разбирательство дела в разумный срок независимым и беспристрастным судом, созданным на основании закона.

Поскольку третейский суд - это постоянно действующий суд или суд, образованный сторонами для решения конкретного спора (ст. 2 Закона о третейских судах), по смыслу названной Конвенции гарантии, закрепленные в п. 1 ст. 6, распространяются на разбирательство не только в государственных, но и в третейских судах.

Из Постановления Европейского суда по правам человека от 24.05.1989 по делу «Hauschildt v. Denmark» следует, что беспристрастность суда должна оцениваться не только в соответствии с субъективным подходом, отражающим личные убеждения судьи по конкретному делу (субъективная беспристрастность), но и в соответствии с объективным подходом, определяющим, имелись ли достаточные гарантии, чтобы исключить какие-либо сомнения по данному поводу (объективная беспристрастность). 1

Объективная беспристрастность третейского суда обеспечивается порядком создания и формирования состава третейского суда, а также процедурой третейского разбирательства, соблюдение которой подлежит проверке арбитражными судами в каждом случае рассмотрения заявления по правилам главы 30 Арбитражного процессуального кодекса РФ. Заявление стороной соответствующих доводов не является необходимым условием для возможной констатации арбитражным судом нарушения гарантии беспристрастного разрешения спора. 2

Однако, несмотря на то, что общество «СОФИД», возражая против выдачи исполнительного листа, заявляло об отсутствии законных оснований для рассмотрения спора третейским судом при АНО «Центр третейского разбирательства», факт соблюдения гарантии объективной беспристрастности третейского суда арбитражными судами проверен не был. В настоящем случае банк, выступая учредителем автономной некоммерческой организации, при которой образован постоянно действующий третейский суд, одновременно являлся и стороной гражданско- правового договора, содержащего оговорку о рассмотрении споров, вытекающих из договора, в этом третейском суде. Таким образом, в третейском разбирательстве о взыскании задолженности по этому договору банк имел собственный материально-правовой интерес, что свидетельствует о нарушении гарантии объективной беспристрастности суда и, следовательно, справедливости рассмотрения спора в виде нарушения принципов равноправия и автономии воли спорящих сторон. 1

Рассмотрение третейским судом спора с нарушением гарантии объективной беспристрастности является нарушением основополагающих принципов российского права (п. 2 ч. 3 ст. 239 Арбитражного процессуального кодекса РФ).

При названных обстоятельствах оспариваемые судебные акты, согласно п. 1 ч. 1 ст. 304 Арбитражного процессуального кодекса РФ, подлежали отмене как нарушающие единообразие в толковании и применении арбитражными судами норм права. 2

В настоящее время, действительно, повсеместно создаются постоянно действующие третейские суды при различных государственных и негосударственных, промышленных и финансовых корпорациях (группах) специально для рассмотрения экономических споров, стороной в котором выступает подведомственная организация этой корпорации (группы). Однако аффилированность между такой организацией - стороной спора и третейским судом ставит в неравное положение стороны спора и нарушает принцип объективной беспристрастности третейского суда. 3 Поэтому порядок формирования состава суда и управления деятельностью таких третейских судов может стать основанием для оспаривания решений таких судов в связи с нарушением принципа объективной беспристрастности. Таким образом, при рассмотрении экономических споров третейским судом должно быть обеспечено соблюдение принципов автономии воли сторон и гарантий независимости и беспристрастности суда, в том числе путем исключения ситуации аффилированности между третейским судом и одной из сторон спора.

Другой пример.

Постановлением Президиума Высшего Арбитражного Суда РФ от 23 апреля 2013 г. 16497/121 при пересмотре дела в порядке надзора были оставлены без изменения:

- Определение Арбитражного суда города Москвы от 21.06.2012 по делу № А40-57217/12-56-5342 об отказе в выдаче исполнительного листа на решение третейского суда;

- Постановление Федерального арбитражного суда Московского округа от 03.10.2012, которым Определение суда первой инстанции оставлено без изменения.

Заявление ОАО «Федеральная сетевая компания Единой энергетической системы» о выдаче исполнительного листа оставлено без удовлетворения.

Президиум установил следующее.

ОАО «Федеральная сетевая компания Единой энергетической системы» (заказчик; далее - общество «ФСК ЕЭС») и ООО «ФНК Инжиниринг» (подрядчик; далее - общество «ФНК Инжиниринг») 22.10.2010 заключили договор № на «...» (далее - договор).

В пункте 4.1 договора была установлена цена договора: 47200000 руб., а так же цена первого этапа работ: 2460929 руб. 20 коп.

В силу п. 12.2 договора, за нарушение промежуточных сроков выполнения работ (в том числе некачественного выполнения работ), предусмотренных календарным графиком выполнения работ и стоимости, подрядчик уплачивает заказчику пени в размере 0,1 процента от цены договора за каждый день просрочки выполнения обязательств до фактического исполнения обязательств.

Решением третейского суда от 11.11.2011 по делу № 16/2011-241 иск о взыскании с ответчика 2784800 рублей пеней, рассчитанных исходя из 59- дневной просрочки выполнения работ, удовлетворен.

В заявлении, поданном в Высший Арбитражный Суд РФ, полагало, что применение неустойки в качестве меры ответственности не может противоречить основополагающим принципам российского права.