Предметом исследования являются проблемы определения этапов (периодов) становления и эволюции правового института, процесса и доктрины реабилитации жертв политических репрессий. Особое внимание уделяется таким аспектам темы как инициированию, способам и целям осуществления реабилитации жертв политических репрессий в России советского, постсоветского и современного периодов, выявлению ее характера, закреплению форм реабилитации нормами права, составляющими соответствующий правовой институт, а также отражение сущности реабилитации жертв политических репрессий в юридической доктрине. Методологической основой познания таких социальных и правовых явлений как правовой институт, процесс и теория реабилитации жертв политических репрессий выступает диалектический материализм. С учетом политических факторов и практических действий государства, начиная с марта 1953 года и по настоящее время, процесс реабилитация жертв политических репрессий позиционируется автором по модели синусоида, отражающей ее диалектику в русле решений органов КПСС и принятых в их исполнение правовых актов в советское время либо правовых актов России постсоветского времени сообразно изменению менталитета политического режима страны и международной обстановки. В историографии развития правового института реабилитации жертв политических репрессий с учетом закрепления его норм в конкретных правовых актах, положения каждого из которых определяет и расширяет категории реабилитируемых субъектов и устанавливает более широкие гарантии защиты их прав и законных интересов, выделено восемь этапов. Исходя из сущности концепций реабилитации жертв политических репрессий, предлагаемых учеными с учетом зависимости отечественной историографии от общественно-политической ситуации в стране и потребностей информационного обеспечения этих процессов, направленность и содержание которых в императивном порядке определялись в советское время партийно-государственным аппаратом и началами деидеологизации в постсоветское время, выделено три периода теоретического осмысления реабилитации жертв политических репрессий.

Ключевые слова: Историография, хронология, этапы, периоды, жертвы политических репрессий, основания периодизации, правовой институт, процесс реабилитации, характер реабилитации, правовая теория реабилитации, формы реабилитации

The subject of the research is the range of problems of definition of periods of the formation and development of a political institution, a process and a doctrine of the rehabilitation of the victims of political repressions. Special attention is paid to such aspects of the topic as the initiation, the ways and the goals of the rehabilitation of the victims of political repressions in Russia in the Soviet, the post-Soviet and the contemporary periods of history; the revelation of its character; the legitimation of the forms of rehabilitation by the law, and the reflection of the essence of the rehabilitation of the victims of political repressions in the legal doctrine. The author studies the social and legal phenomena of a legal institution, a process and a theory of the rehabilitation of the victims of political repressions from the positions of dialectical materialism. The author takes into account the political factors and the practical actions of the state in the period from March 1935 till the present time, and depicts the process of the rehabilitation of the victims of political repressions as a model of a sinusoid which reflects its dialectics in line with the decisions of the Communist Party of the Soviet Union and the adopted legal acts of the Soviet period or the legal acts of Russia of the post-Soviet period in compliance with the change of the mentality of the country's political regime and the international situation. The author outlines eight stages of the historiography of development of the legal institution of the rehabilitation of the victims of political repressions, taking into account the legitimation of its norms in the particular legal acts whose regulations define and extend the categories of the rehabilitated subjects and establish the extended guarantees of their rights protection. The author studies the essence of the concepts of rehabilitation proposed by the scholars with consideration for the dependence of the Russian historiography on the socio-political situation in the country and the needs of information support of these processes whose essence and orientation had been defined by the Soviet party and government and the bases of deideologizing in the post-Soviet period, and outlines three periods of theoretical understanding of the rehabilitation of the victims of political repressions.

Keywords: Historiography, chronology, steps periods, victims of political repression, base periodization, legal institution, the rehabilitation process, the nature of rehabilitation, legal theory of rehabilitation, forms of rehabilitation

Основное содержание работы

Проблемы становления и развития правового института, процесса и научной мысли о реабилитации жертв политических репрессий заслуживают специального ретроспективного исследования. Это обусловлено тем, что они самим тесным образом связаны с коренными сдвигами в истории России, равно как и других государств, в частности, США, Великобритании, Франции ^[1], постсоциалистических стран Центральной и Юго-Восточной Европы ^[2], объединенной Германии - ФРГ ^[3], Испании ^[4], Чили ^[5] и др., в результате которых происходило крушение тоталитарного строя и становление современного демократического правового социального государства. Следует однако отметить, что эти вопросы не получили должного исследования в юриспруденции.

Историография указанного института, представляющего систему правовых норм, регулирующих отношения между государством и отдельными гражданами, нациями, народностями, этническими группами и культурно-этническими общностями людей по поводу признания последних в судебном или ином, установленном законом, порядке жертвами или пострадавшими от политических репрессий, восстановления их правоспособности, компенсации причиненного им вреда и (или) восстановления нарушенных прав, как правило, ограничивается общей характеристикой соответствующего законодательства ^{[6, с.13].} Сообразно этому большинство авторов ^{[7, с.15],} выделяет три этапа (периода) реабилитации жертв политических репрессий, связывая его начало с принятием Указа Президиума Верховного Совета СССР от 27.03.1953 "Об амнистии" ^[8] либо ХХ съездом КПСС (14-25.02.1956), хотя их хронологические рамки порой существенно разняться. К тому же, в большинстве случаев в качестве основания периодизации данного процесса используются различные критерии.

реабилитация жертва политическая репрессия

Так, по мнению Н.Ф. Каткова, первые шаги в этом направлении были предприняты в марте 1953 года в связи с принятием 27 числа Указа Президиума Верховного Совета СССР "Об амнистии". Реабилитация активно велась с 1953 по 1961 гг., после чего этот процесс остановился. Он возобновился и приобрел более интенсивный характер лишь в конце 1987 г. Дальнейшая реабилитация явилась составной частью перестройки, которая закончилась 11 декабря 1990 г. с принятием Съездом народных депутатов РСФСР постановления "О жертвах политических репрессий в РСФСР" ^{[9, с.89].}

В.В. Бойцова и Л.В. Бойцова полагают, что первая "волна" реабилитации приходится на 1953 г., когда Верховный Суд СССР начал рассматривать протесты Генерального прокурора СССР на решения коллегий ОГПУ, троек НКВД по сфальсифицированным уголовным делам. Вторая "волна" началась в 1988 г., оформленная Указом Президиума Верховного Совета СССР от 16.01.1989 "О дополнительных мерах по восстановлению справедливости в отношении жертв репрессий, имевших место в период 30-40-х и начала 50-х гг." и Указом Президента СССР от 13.08.1990 "О восстановлении прав всех жертв политических репрессий 20-50-х гг.". Третья "волна" реабилитации началась с принятия нормативных актов в отдельных союзных республиках СССР ^{[10, с.15].}

"Началом первого, - как утверждает А.Г. Петров, - можно считать принятие Указа Президиума Верховного Совета СССР от 27 марта 1953 года "Об амнистии", окончанием - конец 1962 года. Второй этап реабилитационного процесса начался с образования 28 сентября 1987 года комиссии Политбюро ЦК КПСС по дополнительному изучению материалов, связанных с репрессиями, имевшими место в период 30-40-х и начала 50-х годов. Однако в начале 1990-х годов этот процесс приостановился. С принятием в 1991 году законов РСФСР "О реабилитации репрессированных народов" и "О реабилитации жертв политических репрессий" начался третий этап, который продолжается по настоящее время" ^{[11, с.24].}

Придерживаясь приведенных выше А.Г. Петровым периодов реабилитации жертв политических репрессий, Е.Г. Путилова в пределах первого вычленяют три этапа. "Начальный период - 1953-начало 1980-х гг. характеризуется, - как отмечает автор, - процессами становления законодательной базы реабилитации, а также, зарождением движения за увековечение памяти жертв политических репрессий. В рамках начального периода можно выделить три этапа реабилитации, которые соотносятся с этапами истории СССР: 1953-1956 гг. - смягчение политического режима после смерти И.В. Сталина; политика "оттепели", проводимая Н.С. Хрущевым в 1956-1964 гг., а также, 1964 - начало 1980-х гг. - вошедший в историю страны как период "застоя". Следующая волна реабилитации - вторая половина 1980-х - 1990 гг. хронологически совпадает с периодом "перестройки". Современный период реабилитационной политики начинается в 1991 году и продолжается по настоящее время" ^{[12, с.18].}

Как правило, на три этапа процесс реабилитации жертв политических репрессий подразделяют также ученые отдельных государств бывшего Союза ССР, указывая на периоды оттепели (1954-1963 гг.), годы перестройки (1988-1991 гг.) и годы независимости соответствующей страны ^[13]. Вместе с тем некоторые авторы выделяют несколько иные этапы реабилитации жертв политических репрессий.

Так, Н.Э. Шалумова указывают на четыре периода, определяя их пределы следующим образом:

1) с 1925 г. по 1981 г., в пределах которого реабилитация в основном сводилась к применению Разъяснения Наркомтруда РСФСР от 21.05.1925 "О порядке применения п. "д" ст.47 КЗОТ" и ряда послевоенных постановлений Правительства СССР о выплате реабилитированному денежного вознаграждения за счет нанимателя, но не более размера заработной платы за два месяца;

2) с 1981 г. по 1989 г., т.е. с момента принятия Указа Президиума Верховного Совета СССР от 18.05.1981 "О возмещении ущерба, причиненного гражданину незаконными действиями государственных и общественных организаций, а также должностных лиц при исполнении ими служебных обязанностей" до принятия Указа Президиума Верховного Совета СССР от 16.01.1989;

3) с 1989 г. по 2002 г., т.е. с момента принятия Указа Президиума Верховного Совета СССР от 16.01.1989 до принятия УПК РФ;

4) с 01.07.2002, т.е. с момента введения в действие УПК РФ, и по настоящее время ^{[14, с.18].} Но при этом она, вслед за другими авторами ^[15], необоснованно объединяет в единый процесс реабилитацию жертв политических репрессий и граждан, подвергнутых незаконному уголовному преследованию. Между тем, по обоснованному замечанию ряда ученых-юристов, в частности П.В. Крашенинникова и Л.Ю. Михеевой, нормы о реабилитации жертв политических репрессий по характеру предписаний, правовым последствиям и действию во времени не могут быть отнесены к гражданско-правовому институту возмещения вреда, причиненного органами государственной власти и их должностными лицами ^{[16, с.259],} на что еще 21.12.2004 обратил внимание Конституционный Суд РФ в Определении № 432-О "Об отказе в принятии к рассмотрению жалобы гражданина Коваля Константина Лазаревича на нарушение его конституционных прав положением статьи 16.1 Закона Российской Федерации "О реабилитации жертв политических репрессий"" ^[17]. Правда, Конституционный Суд РФ при этом исходил из того, что при определенных условиях к отношениям реабилитации "не может ограничиваться или исключаться применение общих норм действующего законодательства, в том числе гражданского права, касающихся защиты права собственности, возмещения причиненного вреда", в частности, согласно его Определению от 15.05.2007 № 383-О-П "Об отказе в принятии к рассмотрению жалобы гражданина Волика Ивана Васильевича на нарушение его конституционных прав Законом Российской Федерации "О реабилитации жертв политических репрессий"" ^[18] о компенсации морального вреда в порядке Указа Президиума Верховного Совета СССР от 18.05.1981 "О возмещении ущерба, причиненного гражданину незаконными действиями государственных и общественных организаций, а также должностных лиц при исполнении ими служебных обязанностей" ^[19]. Между тем суды общей юрисдикции категорически исключают такую возможность, обоснованно ссылаясь на то, что причинение морального вреда имело место до введения в российское право данного института, а нормативными актами, регулирующими реабилитацию жертв политических репрессий, компенсация морального вреда не предусмотрена ^[20]. Более того, ни о каком моральном вреде в смысле ст.151 ГК РФ в названном правовом акте речь не идет. В п.10 Положения о порядке возмещения ущерба, причиненного гражданину незаконными действиями органов дознания, предварительного следствия, прокуратуры и суда, утвержденного Указом Президиума Верховного Совета СССР от 18.05.1981, сказано, что в случае постановления оправдательного приговора, прекращения уголовного дела за отсутствием события преступления, за отсутствием в деянии состава преступления или за недоказанностью участия гражданина в совершении преступления, а также прекращения дела об административном правонарушении органы дознания, предварительного следствия, прокуратуры или суд обязаны разъяснить этому гражданину порядок восстановления его нарушенных прав и возмещения иного ущерба, а также по его просьбе в месячный срок письменно поставить в известность о своем решении трудовой коллектив или общественные организации по месту жительства. Если же сведения об осуждении или привлечении такого гражданина к уголовной ответственности, применении к нему в качестве меры пресечения заключения под стражу или наложении на него административного взыскания в виде ареста или исправительных работ были опубликованы в печати, то по требованию этого гражданина, а в случае его смерти - по требованию его родственников, органов дознания, предварительного следствия, прокуратуры либо суда соответствующие редакции в течение одного месяца обязаны сделать об этом необходимое сообщение. Фактически мы имеем дело с отдельными по своей социальной природе отношениями и регламентирующими их институтами различных отраслей права, соответственно: реабилитации жертв политических репрессий отрасли права социального обеспечения и предупреждения причинения, возмещения и компенсации вреда отрасли гражданского права ^[21].

В.Г. Карнасевич насчитывает шесть этапов реабилитации жертв политических репрессий:

1) 1939-1940 гг. - частичной реабилитации, связанной с прекращением массовых арестов, пересмотром ряда дел на арестованных и осужденных;

2) 1953-1954 гг. - пересмотра архивных уголовных дел лиц, осужденных по политическим мотивам в послевоенное время;

3) 1956 г. - середина 1960-х годов - реабилитации жертв политических репрессий, вытекающей из решений XX съезда КПСС и Указа Президиума Верховного Совета СССР от 04.05.1956;

4) середина 1960-х - начало 1980-х годов - постепенной приостановки процесса реабилитации и пересмотра архивных уголовных дел только по заявлениям граждан;

5) со второй половины 1980-х годов - массовой реабилитации жертв политических репрессий, осуществляемой на четкой правовой основе;

6) заключительный период реабилитации, связанный с принятием Закона РФ "О реабилитации жертв политических репрессий" и других правовых актов ^{[22, с.5].}

Нельзя однако не отметить, что в той или иной форме отдельные акты реабилитации репрессированных граждан по политическим и иным основаниям имели место и раньше. Как отмечает В.Н. Земсков, "Реабилитации имели место еще при жизни Сталина, но их масштабы были совершенно незначительны. Период массовой реабилитации начался с 1953 г., сразу после известных событий, связанных со смертью Сталина, арестом и расстрелом Берии и особенно после XX съезда КПСС 1956 года, осудившего культ личности Сталина". Далее он пишет: "Процесс реабилитации во времени имел свои взлеты и падения. Первый ее этап - массовая "хрущевская" реабилитация - охватывает период 1953-1961 гг. Затем реабилитация пошла на спад, но, тем не менее, продолжалась (замедленными темпами). С 1987 г. началась массовая "горбачевская" реабилитация, значительно превзошедшая по масштабам "хрущевскую".

В дальнейшем процесс реабилитации застопорился, поскольку, собственно, и реабилитировать стало некого. Основу нереабилитированных составляют пособники фашистских оккупантов - все эти полицаи, каратели, зондеркомандовцы, власовцы и т.д. и т.п., которые, как правило, проходили по 58-й статье как политические преступники" ^[23].

С замечаниями В.Н. Земскова относительно имевших место актах реабилитации отдельных категорий граждан страны при жизни И.В. Сталина нельзя не согласиться. В качестве одного из первых актов реабилитации можно назвать реабилитацию казаков в 1925 году, правовым основанием которой послужило постановление ВЦИК РСФСР от 26.01.1925 "Об амнистии и некоторых льготах трудящимся Северо-Кавказского края в связи с созывом 1-го краевого съезда Советов" ^{[24, с.155],} согласно которому все рядовые казаки, вернувшиеся из эмиграции до 01.02.1925, подлежали амнистии и восстановлению в избирательных правах. С учетом этого К.П. Буртный считает, что процесс возрождения казачества связан с 1925 г.: именно с резолюцией апрельского (1925 г.) Пленума ЦК РКП (б) начинается латентный этап возрождения казачества - "этап сохранения социальных предпосылок и правовых основ его постепенной реабилитации" ^{[25, с.110].} Данную точку зрения разделяет также А.М. Гонов ^{[7, с.15].} Между тем, как справедливо отмечает Р.Г. Тикиджьян, "политика "лицом к казачеству" оказалась временным политическим зигзагом в практической деятельности большевистской политической элиты, рассчитывавшей на кардинальное изменение отношения донского казачества к советской власти. Попытка привлечь донцов в партийно-советские управленческие структуры, хотя и принесла отдельные заметные результаты, но так и не стала долговременным политическим курсом" ^[26].

В определенной мере реабилитация жертв политических репрессий имела место также на исходе "Большого террора", который ознаменовал перераспределение власти из рук старой гвардии в руки партийной молодежи, выдвинутой непосредственно И.В. Сталиным, достигшим, наконец, личной абсолютной власти в стране. Некоторые ученые, в частности М.И. Варфоломеева ^[27], В.М. Кириллов ^[28], В.Г. Карнасевич ^{[22, с.5],} рассматривают ее в качестве первой волны реабилитации жертв политических репрессий, основанной на постановлении январского (1938 г.) Пленума ЦК ВКП (б)"Об ошибках парторганизаций при исключении коммунистов из партии, о формально-бюрократическом отношении к апелляциям исключенных из ВКП (б) и о мерах по устранению этих недостатков" ^[29]. В п.7 данного постановления публично был поставлен вопрос о реабилитации необоснованно исключениях из партии коммунистов, подвергнутых вместе с тем уголовному преследованию. Но истинная цель этого акта состояла в сокрытии политического характера репрессий. И.В. Сталин инициирует создание комиссии по проверке деятельности НКВД СССР. По результатам ее работы 17.11.1938 СНК СССР и ЦК ВКП (б) принимают секретное постановление "Об арестах, прокурорском надзоре и ведении следствия" ^[30], перекладывающее ответственность за осуществление репрессий с их вдохновителей и организаторов - лично В.И. Сталина и других руководителей ВКП (б), на исполнителей - наркома НКВД СССР Н.И. Ежова и его подчиненных. В его развитие 26.11.1938 Л.П. Берия как заместитель наркома НКВД СССР издает приказ № 00762 "О порядке осуществления постановления СНК СССР и ЦК ВКП (б) от 17 ноября 1938 года" ^[31], которым предписывает "немедленно прекратить производство каких-либо массовых операций по арестам и выселению" и отменить "практику продления наказания находящимся в ссылке и лагерях" гражданам без возбуждения нового уголовного дела. Секретным постановлением СНК СССР и ВКП (б) от 01.12.1938 "О порядке согласования арестов" ^[31] упорядочивается арест номенклатурных работников государственных, партийных, военных и хозяйственных организаций. Разрешения на аресты депутатов Верховного Совета СССР и Верховных Советов союзных республик предписывалось согласовывать с председателями президиумов соответствующих Советов. Арестовать руководящих работников наркоматов, центральных учреждений, ученых, профессоров, военнослужащих разрешалось только по согласованию руководства НКВД СССР с соответствующими народными комиссарами. На аресты членов и кандидатов в члены ВКП (б) требовалось согласие первого, а в его отсутствие второго секретаря районного, городского, краевого, областного комитета или ЦК компартии по принадлежности. Директива наркома НКВД СССР Л.П. Берия и Прокурора СССР А.Я. Вышинского от 26.12.1938 № 2709 "О рассмотрении жалоб на решения троек и о пересмотре следственных дел по этим жалобам" ^[32] предоставила начальникам союзных, автономных, краевых и областных управлений НКВД право в случае признания "неправильности вынесенного решения и необходимости его отмены" выносить постановления о прекращении дела. В целом в 1939-1940 гг. из мест заключения было освобождено, по утверждению одних ученых, от 100 до 150 тысяч человек ^[33], а других - от 378 900 до 837 000 человек ^[34], хотя эти показатели не получили должного документального обоснования. Как отмечает В.Н. Уйманов, "число освобожденных было много меньше от приведенных А. Топтыгиным и Е. Прудниковой цифр и исчислялось лишь несколькими десятками тысяч человек" ^[35]. Освобождение из мест заключения, как правило, не было напрямую связано с реабилитацией. Несмотря на то, что в печати того времени были опубликованы списки невинно пострадавших граждан и наказаны некоторые исполнители репрессий, целью данной политики являлась "чистка" кадров НКВД СССР ^[36]. Об этом свидетельствует постановление ЦК ВКП (б)"О работниках для НКВД СССР", в котором Управлению кадров ЦК ВКП (б) и лично Г.М. Маленкову, предписывалось подобрать группу партийных и комсомольских работников для работы в органах государственной безопасности. Это должно было успокоит общественное мнение и "подтвердит" правильность и обоснованность массовых репрессий граждан, неугодных правящей номенклатуре. Выступая в марте 1939 года на XVIII съезде ВКП (б), И.В. Сталин отметил, что чистки кадров были неизбежными и положительно сказались на состоянии партии, и вскользь заметил об имевшихся при этом перегибах: "Нельзя сказать, что чистка была проведена без серьезных ошибок. К сожалению, ошибок оказалось больше, чем можно было предположить. Несомненно, что нам не придется больше пользоваться методом массовой чистки. Но чистка, 1933-1936 годов была все же неизбежна, и она в основном дала положительные результаты. На настоящем, XVIII съезде представлено около 1.600 тысяч членов партии, то есть на 270 тысяч членов партии меньше, чем на XVII съезде. Но в этом нет ничего плохого. Наоборот, это - к лучшему, ибо партия укрепляется тем, что очищает себя от скверны. Партия у нас теперь несколько меньше по количеству ее членов, но зато она лучше по качеству" ^[37].

В первые месяцы Великой Отечественной войны также на основании Указов Президиума Верховного Совета СССР от 12 июля и 24 ноября 1941 года из мест лишения свободы было освобождено и реабилитировано с направлением в РККА около 600 тыс. человек, в числе которых были известные военачальники, в том числе начальник Генерального штаба маршал К.А. Мерецков и нарком вооружений Б.Л. Ванников ^{[38, с.827].}

Нельзя оставить без внимания также акты Советской власти, предпринятые с 1931 по 1952 гг. в связи с определением пределов ограничения гражданских правах, смягчением режима и снятием с учета крестьян, раскулаченных и выселенных в период сплошной коллективизации сельского хозяйства в 1929-1933 гг. (т. н. кулаков - спецпереселенцев, трудпоселенцев или спецпоселенцев). Согласно постановлению Президиума ЦИК СССР от 03.07.1931 "О порядке восстановления в гражданских правах выселенных кулаков" ^[39] данная категория граждан восстанавливается во всех гражданских правах и получает право избирательного голоса по истечении пяти лет с момента выселения при условии, если они: а) в течение этого срока на деле докажут, что прекратили борьбу против организованного в колхозы крестьянства и мероприятий советской власти, направленных на подъем сельского хозяйства; б) покажут себя на деле честными и добросовестными тружениками. С учетом этого Временным положением ГУЛАГа ОГПУ от 25.10.1931 "О правах и обязанностях спецпереселенцев, об административных функциях и административных правах поселковой администрации в районах расселения спецпереселенцев" ^[40] впервые был определен их правовой статус ^[41]. В постановлении Президиума ЦИК СССР от 17.03.1933 "О порядке восстановления в избирательных правах детей кулаков" ^[40] указывалось: "Дети высланных кулаков, как находящиеся в местах ссылки, так и вне ее, и достигшие совершеннолетия, восстанавливаются в избирательных правах районными исполкомами по месту жительства при условии, если они занимаются общественно полезным трудом и добросовестно работают". Постановлением ЦИК СССР от 27.05.1934 "О порядке восстановления в гражданских правах бывших кулаков" ^[42] было: а) предложено краевым и областным исполнительным комитетам, в соответствии с Постановлением Президиума ЦИК Союза ССР от 03.07.1931 года о порядке восстановления в гражданских правах выселенных кулаков, восстанавливать в гражданских правах по истечении пяти лет со дня выселения, а проработавших в течение трех лет в золотой и платиновой промышленности - по истечении трех лет, по представлениям соответствующих полномочных представительств ОГПУ, тех спецпереселенцев, которые выявили себя в местах новых поселений безусловно честной работой, лояльным отношением и поддержкой мероприятий советской власти; б) предоставлено право краевым и областным исполнительным комитетам, по представлениям соответствующих полномочных представительств ОГПУ, наиболее отличившихся спецпереселенцев, в особенности из молодежи, являющихся ударниками на производстве и активно участвующих в общественной работе, досрочно восстанавливать в гражданских правах. Но при этом постановлением ЦИК СССР от 25.01.1935 "О дополнении постановлений ЦИК Союза ССР от 3 июля 1931 года и от 27 мая 1934 года "О порядке восстановления в гражданских правах высланных кулаков"" ^[43] было установлено, что "восстановление в гражданских правах высланных кулаков не дает им права выезда из мест поселения". Постановлением СНК СССР от 22.10.1938 "О выдаче паспортов детям спецпереселенцев и ссыльных" ^[40] детям бывших "кулаков" по достижении ими 16-летнего возраста, "если они ничем не опорочены", было предоставлено право выезда с мест поселения на учебу или работу. Однако в выдаваемых им паспортах делалась отметка об ограничении права проживания в режимных городах. В соответствии с Постановлением Государственного Комитета Обороны от 11.04.1942 № 1575сс ^[44] за период с 15 апреля по 15 мая 1942 г. надлежало призвать в Красную Армию "35 000 человек за счет тщательного отбора детей переселенцев и переселенцев призывного возраста" (впоследствии план мобилизации трудпоселенцев в Красную Армию был увеличен до 50 тыс. человек), всего было призвано в армию 60747 переселенцев ^[45]. В связи с этим 22 октября 1942 г. вышел Приказ № 002303 НКВД СССР "О снятии с учета трудссылки трудпоселенцев, призванных в Красную Армию, и членов их семей", по которому все спецпереселенцы, призванные в Красную армию, и прямые члены их семей (жена, дети) снимались с учета трудссылки и получали паспорта, что давало им право выехать из спецпоселков, "за исключением тех мест, для выезда куда, требовалось особое разрешение органов НКВД, в связи с войной". "В течение 1943 г. из трудссылки, - как отмечает В.Н. Земсков, - было освобождено 102520 призванных в армию и членов их семей. Кроме того, с 1 января 1941 г. по 1 апреля 1943 г. по Постановлению СНК СССР от 22 октября 1938 г. было освобождено 13 6240 трудпоселенцев. Освобождение продолжалось и в дальнейшем. Если 1 января 1942 г. численность трудпоселенцев составляла 911 716 человек, то к 1 января 1943 г. она снизилась до 724 498, а к 1 января 1944 r. до 669 687 человек" ^[46]. С 1 сентября 1944 г. со спецпереселенцев - бывших кулаков на основании постановления СНК СССР от 24.08.1944 № 1147-340с "Об отмене процентных отчислений с заработков спецпереселенцев, установленных постановлением Совнаркома СССР от 1 июля 1931 г. № 130сс" ^[39] было прекращено удержание 5% от заработной платы на расходы по их административному управлению и надзору. Согласно постановлению СНК от 08.01.1945 № 35 "О правовом положении спецпереселенцев" ^[39] спецпереселенцам возвращалась часть гражданских прав, кроме, разумеется, свободы перемещения и выбора места проживания. Постановлением СНК от 28.07.1945 № 1927 "О льготах спецпереселенцам" спецпереселенцы с Северного Кавказа, из Крыма, Грузинской ССР и калмыки в новых местах их поселения были освобождены на два года от сельскохозяйственного налогообложения.28 сентября 1946 г. вышел приказ МВД СССР и Прокуратуры СССР № 00868/208сс "О порядке освобождения из спецпоселения спецпереселенцев бывших кулаков" ^[47], согласно которому предписывалось: "Освобождение из спецпоселения бывших кулаков:

а) имеющих детей в Красной Армии и участников Отечественной войны;

б) награжденных правительственными наградами;

в) женщин, вступивших в брак с неспецпереселенцами, - производить по заключениям МВД-УМВД, согласованным с прокурором республики (края, области) без представления дел на Особое совещание при МВД СССР". Начиная с мая 1947 года, по представлениям местных партийных и советских органов принимаентся ряд Постановлений Совета Министров СССР об отмене особого режима и снятии ограничений с бывших кулаков, расселенных в спецпоселках на соответствующей территории, например: от 7 мая 1947 № 1413-375сс - на территории Карело-Финской АССР, Красноярском крае, Молотовской, Вологодской, Новосибирской областях; от 4 февраля 1947 г. № 225-98сс - Сталинградской области; от 19 марта 1947 года № 602-210сс - Свердловской области; от 25 марта 1948 года № 912-294сс - Челябинской и Иркутской областей; от 10 августа 1948 года № 2960-1223сс - Архангельской области; от 14 сентября 1948 года № 3427-1377сс - Бурят-монгольской АССР ^[39]. Всего по этим постановлениям и приказам за период с августа 1946 г. по январь 1952 г. получил освобождение 408 391 человек ^[46].

Тем не менее, принимавшиеся в средине 20-х, в 40-х и в начале 50-х гг. решения Советского государства об амнистии, помиловании, прекращении дел, освобождении от уголовного наказания и снятии обвинений с отдельных граждан нельзя рассматривать в одном ряду с процессом реабилитации жертв политических репрессий, начавшейся после смерти И.В. Сталина, т.к. до этого она использовалась как тактическое средство укрепления советской власти, привлечения большевиками на свою сторону отдельных категорий граждан, а после этого - как один из инструментов преобразования тоталитарного политического режима и ликвидации его последствий в ракурсе обесценивания личности человека и гражданина как такового. Но реабилитация жертв политических репрессий неизменно затушевывалась коммунистической партией идеями строительства развитого социализма и коммунизма, борьбы за мир во всем мире, мирного сосуществования, освоения целины, покорения космоса, перестройки и т.п. Вместе с тем, вопреки распространенному мнению ряда ученых и публицистов, она не являлся массовой и публичной в полном смысле этих слов ни в период хрущевской оттепели, ни во времена горбачевской перестройки. В советское время реабилитации жертв политических репрессий протекала непоследовательно, характеризовался половинчатостью и отсутствием гласности. Руководители КПСС и Советского государства, зная о миллионах жертв политических репрессий, поскольку являлись непосредственными ее вдохновителями и организаторами, не спешили дать свободу людям, продолжавшим томиться в тюрьмах, лагерях и ссылке. Причем, вопреки утверждению Л.Б. Обидиной, реабилитация жертв политических репрессий никогда, а не только "в первые годы разоблачения массовых нарушений законности" не осуществлялась в форме ответственности государства ^{[48, с.245],} а протекала и продолжает осуществляться на началах компенсации.

Невероятно, но первоначально реабилитация жертв политических репрессий осуществлялся при отсутствии на этот счет вообще каких-либо правовых оснований. Изначально, как справедливо отмечает Н.А. Барсуков ^[49], она носила негласный (точнее секретный - Е. Ч.), персональный и выборочный характер, касалась в основном партийных, государственных, хозяйственных работников высшего звена, военных командных кадров, известных людей и членов семей отдельных партийно-государственных чиновников и осуществлялась на основании решений Президиума ЦК КПСС в порядке пересмотра соответствующих дел в рамках уголовного процесса. При этом Президиум (Политбюро) ЦК КПСС по своему усмотрению определял не только возможность, а точнее политическую целесообразность реабилитации, но и ее материальные последствия для каждого в отдельности реабилитированного лица (Ср.: Постановление Президиума ЦК КПСС о реабилитации М.М. Кагановича от 07.05.1953 и В.А. Алафузова, Л.М. Галлера и Г.А. Степанова от 09.05.1953 ^{[50, с.9-10])}. Причем первые реабилитационные акты, как это ни парадоксально, по политическим соображениям инициировал человек, чье имя общественное мнение на протяжении почти полувека связывало с массовыми репрессиями, беззаконием и произволом в деятельности органов госбезопасности и внутренних дел - Л.П. Берия.

Заняв 05.03.1953 пост первого заместителя председателя Совета министров СССР и министра внутренних дел СССР, Л.П. Берия, руководствуясь, очевидно, прежде всего, политическими соображениями, предложил ряд акций, направленных на социально-политическое и экономическое преобразования страны. Он буквально бомбардировал Президиум ЦК КПСС, отдельных его членов и правительство записками и предложениями о реформировании системы МВД/МГБ; передаче ГУЛАГа в ведение министерства юстиции; реабилитации отдельных граждан; пересмотре уголовных дел второй половины 40-х - начала 50-х годов; проведении амнистии; сокращении контингента спецпоселенцев и снятии некоторых ограничений в их правовом положении; отмене ссылки на поселение без решения суда лиц, судимых за "контрреволюционные преступления"; упразднении паспортных ограничений по отношению к лицам, отбывшим наказание; сокращении регионов с особым режимом; ограничении прав Особого совещания при МВД СССР; перекосах в политической работе в Западной Украине, Западной Белоруссии и в Литовской ССР; прекращении дорогостоящих строительных проектов (Главного Туркменского канала, тоннеля под Татарским проливом, Волго-Балтийского водного пути, канала Волга - Урал); урегулировании корейского конфликта и решении "немецкого" вопроса путем создания нейтральной Германии. Так, уже на восьмой день после смерти И.В. Сталина, 13 марта Л.П. Берия как руководитель МВД СССР издает приказание № 1, 2 (18 марта № 3) о создании следственных групп по пересмотру уголовных дел о кремлевских врачах, сотрудниках МГБ СССР, руководителях артиллерийского управления и авиационной промышленности, мингрельской националистической группе. Производство по этим делам было прекращено в апреле-мае 1953 года с освобождением из-под стражи и реабилитацией лиц, подвергнутых незаконному уголовному преследованию ^{[51, с.17-18].2}1 марта Президиум ЦК КПСС принимает постановление о восстановлении в партии П.С. Жемчужиной, которая проходила по делу Еврейского антифашистского комитета и согласно записке Л.П. Берия была освобождена МВД СССР из-под стражи "с прекращением дела и реабилитацией" ^{[50, с.5].2}6 марта он передает в Президиум ЦК КПСС записку о проведении амнистии ^{[50, с.6],} в соответствии с которой предлагается освободить из мест лишения свободы отдельные категории осужденных. 27 марта Президиум Верховного совета СССР издает Указ "Об амнистии" ^[39], на основании которого было освобождено около трети заключенных в СССР: на свободу выпущено свыше 1 млн. человек и прекращено производство по 400 тыс. уголовных дел, а всего было освобождено 1 201 738 человек, что повлекло сокращение лагерей и их подразделений со 175 на начало марта до 81 к началу мая и 68 к концу 1953 года.

Но вряд ли Указ от 27.03.1953 можно, как полагает А.Г. Петров ^{[11, с.25],} рассматривать в качестве правового основания реабилитации жертв политических репрессий, а с его принятием связывать начало ее первого этапа. Ведь само по себе освобождение из мест лишения свободы на основании этого Указа огромного количества граждан не меняет его правовой природы именно как акта амнистии. Подобный вывода следует из преамбулы данного Указа, в которой сказано, что в условиях упрочения советского общественного и государственного строя "не вызывается необходимостью дальнейшее содержание в местах заключения лиц, совершивших преступления, не представляющие большой опасности для государства, и своим добросовестным отношением к труду доказавших, что они могут вернуться к честной трудовой жизни и стать полезными членами общества". Сообразно этому в его п.7 записано: "Не применять амнистии к лицам, осужденным на срок более 5 лет за контрреволюционные преступления, крупные хищения социалистической собственности, бандитизм и умышленное убийство". Поэтому неудивительно, что Указом Президиума Верховного Совета СССР от 08.09.1953 ^[39] было отменено запрещение применять в порядке Указа от 27.03.1953 амнистию к лицам, осужденным за преступления, предусмотренные постановлениями ЦИК и СНК СССР от 7 и 22 августа 1932 года, т.е. за хищение социалистической собственности и спекуляцию, но не за "контрреволюционные преступления".

В ракурсе Указа от 27.03.1953 реабилитацию нельзя также отождествлять с амнистией и представлять ее в форме последней, как это делает Е.Г. Путилова ^{[12, с. 20],} позиция которой опровергается исследованием С.А. Сотниковым ^{[24, с.130-233]} амнистий Советской власти с 1918 по 1991 гг. Ибо "амнистия" и "реабилитация" это совершенно разные правовые явления. Амнистия (греч. бмнзуфйб - забвение, прощение) означает полное или частичное освобождениеот наказания лиц, совершивших преступления, либо замену им назначенного наказания более мягким, а реабилитация (лат. rehabilitate - восстановление) - отмену обвинения лица либо группы лиц в совершении преступления, выдвинутого по политическим и иным причинам, восстановление их в правах и правоспособности.