Неустойка в гражданском праве России: проблемы теории и практики

Впрочем, далеко не все авторы согласны с двойственной природой неустойки, они склоняются к мнению, что неустойку необходимо рассматривать или как средство обеспечения исполнения обязательства, или как меру гражданско-правовой ответственности.

Так, некоторые правоведы, в том числе Пучковская И.И. [Пучковская. 2012. 36-40], отрицают обеспечительную природу неустойку, при этом отмечают, что поскольку истребование неустойки с должника ничем не обеспечено и не гарантировано кредитору, отнесение ее к специальным средствам обеспечения исполнения обязательств невозможно.

Пучковская И.И. [Пучковская, 2012, с. 38], анализируя нормы ГК РФ, делает вывод о том, что неустойка - это денежная сумма, которую кредитор должен передать в случае нарушения обязательства. Таким образом, по мнению автора, признак нарушения обязательства, потенциальная защита нарушенных прав кредитора в обязательстве «способом свойственным мерам гражданско-правовой ответственности» позволяет говорить только о наличии санкционной природы неустойки, а не обеспечительной. [Пучковская, 2012, с. 39] Кроме того, автор отмечает, что неустойке не свойственнен признак способов обеспечения исполнения обязательства - наличие источника исполнения нарушенного обязательства путем предоставления исполнения нарушенного обязательства в полном объеме. Однако такое мнение к обоснованию отсутствия обеспечительной природы неустойки считается не вполне корректным. Во-первых, ранжирование признаков присущих способам обеспечения исполнения обязательств является сугубо субъективным. Во-вторых, законодатель в ст. 329 ГК РФ отнес к способам обеспечения исполнения обязательств также поручительство и другие способы, предусмотренные законом или договором, которые могут также не иметь источника исполнения, но их неправомерность отнесения к способам обеспечения исполнения обязательств не оспаривается автором.

Как отмечает Гришин., рассмотрение неустойки только как меры гражданско-правовой ответственности, объясняя это тем, что само взыскание неустойки ничем не обеспечено и, соответственно, оснований для выделения ее обеспечительной природы нет, также является неверным. [Гришин, 2005, с. 28-29] Стоит согласиться с автором, так как одним из основных критериев для отнесения неустойки к мерам обеспечения обязательств в гражданском праве является цель, выраженная в побуждении должника к своевременному исполнению обязательств под страхом наступления неблагоприятных, невыгодных материальных последствий, а не обеспеченность и гарантированность требования о выплате неустойки кредитором.

Кроме того, как отмечает Карапетов, некоторые ученые связывают прекращение обеспечительной природы неустойки с моментом нарушения обязательства. [Карапетов, 2005, с. 37] Как было сказано ранее неустойка не теряет своего обеспечительного значения. Так, например, после просрочки поставки товара, выполнения работы или оказания услуги, пеня начисляется за каждый день просрочки обязательства. Таким образом, можно предположить, что таким «увеличением» пеня стимулирует должника скорее исполнить обязательство и понести меньшие убытки, а, следовательно, обеспечительная природа неустойки сохраняется и после неисполнения или ненадлежащего исполнения обязательства. Соответственно, мнение об отсутствии обеспечительной природы неустойки после нарушения или неисполнения обязательства неправомерно.

В дополнение к вышесказанному, стоит также отметить, что некоторые цивилисты, например, такие как Гапанович А.В. [Гапанович, 2013, с. 10-16], Степанова Е.Е [Степанова, 2018] (}), исключают возможность определения неустойки как средства обеспечения исполнения обязательства на основании потери неустойкой стимулирующего значения после неисполнения или ненадлежащего исполнения обязательства. Шершеневич Г.Ф. [Шершеневич, 1995, с. 23] считает, что смысл неустойки проявляется при нарушении обязательства, в тот момент, когда она «преобразуется» в меру гражданско-правовой ответственности. Однако, неустойка «не стимулирующая должника к реальному исполнению, продолжает оставаться мерой обеспечения» [Карапетов. 2005. 38]. К такому же выводу приходят Захарова Г.С. и Киреева Ж.Б. [Захарова, Киреева, 2017, с. 108-109], Берестнев М.А. и Пустомолов И.И. [Берестнев, Пустомолов, 2014, с. 62-64].

Вторая группа ученых, как отмечает Гришин Д.А, отрицает санкционный характер неустойки. Основным их аргументом является законодательное отнесение неустойки к способам обеспечения обязательств. Однако, как пишет Гришин Д.А. в защиту санкционной природы неустойки, отнесение неустойки только к способам обеспечения исполнения обязательств с позиции закрепления ее в гл. 23 ГК РФ «Обеспечение исполнение обязательств» в корне неверно, так как отражает формальный подход к изучению проблемы. [Гришин, 2005, с. 33]

В дополнение к вышесказанному обратимся к трудам Гонгало Б.М., который считает, что термин «способ обеспечения исполнения обязательства не применим» должен быть «способ обеспечения прав кредитора [Карапетов, 2005, с. 10] Похожего мнения придерживается и Пучковская И.И., которая видит необходимые изменения в смене акцентов при рассмотрении природы обеспечения исполнения обязательства на фигуру кредитора, так как способы призваны для защиты, в первую очередь, нарушенных прав кредитора. [Пучковская, 2012, с. 39] Однако при этом стоит отметить, что практическое значение такого определения появляется только при наличии факта неисполнения или ненадлежащего исполнения обязательства и факта обращения кредитора за защитой своего нарушенного субъективного права или интереса лица.

2.2 Неустойка как гражданско-правовой обязательство

Изучение правовой природы неустойки не сводится только к исследованию ее двойственной природы. Также практически важным является рассмотрение неустойки, выделение ее отличительных признаков и специфических черт в качестве гражданско-правового обязательства.

Анализируя определение обязательства (ст. 307 ГК РФ), Андреев Ю.Н. приходит к выводу, что гражданско-правовое обязательство - это особенная правовая связь активной стороны и пассивной стороны, которая должна выполнить определенные законные или договорные действия по исполнению перед кредитором своего долга, направленного на передачу имущества, выполнение работ, оказание услуг, возмещение вреда, возврат неосновательно полученного (сбереженного), защиту личных неимущественных прав и др. [Андреев, 2014, с. 198]. Учитывая вышеназванные признаки, можно заметить, что неустойку правомерно отождествляют с гражданско-правовым обязательством, так как обязанность по уплате неустойки зафиксирована в договоре или законе и возникает между двумя субъектами - кредитором и должником.

Карапетов А.Г. обращает также внимание на другой важный признак - наличие предмета гражданско-правового обязательства. Для неустойки таким предметом является уплата денег. [Договорное и обязательственное право (общая часть): постатейный комментарий к статьям 307 - 453 Гражданского кодекса Российской Федерации" (отв. ред. А.Г. Карапетов). 2014.] Вместе с тем, Трезубов Е.С. в качестве предмета неустойки, как обязательства выделяет возмещение неисполнения должником своих обязательств. [Трезубов, 2015. с. 212] Следует отметить, что оба автора правы, так как в силу системного толкования норм главы 23 ГК РФ предметом обязательства выступает совокупность действий, направленных на исполнение обязательства, а не оно само. В связи с чем, уплата неустойки с целью возмещения неисполнения должником обязанностей бесспорно является предметом обязательства.

По мнению ряда цивилистов, в том числе Трезубова Е.С. [Трезубов, 2015. с. 213-214], Соломина С.К. и Соломиной Н.Г. [Соломин, Соломина, 2013. с. 133-140], Попондопуло В.Ф. [Попондопуло, 2009. с. 19-20, 33] обязательство по уплате неустойки следует определять, как охранительное обязательство. Под охранительным обязательством, как пишет Попондопуло В.Ф., понимается «правовая форма последствий гражданского правонарушения», экономическое содержание которых «заключается в восстановлении имущественного положения кредитора, существовавшего до нарушения». [Попондопуло, 2009. с. 21] Автор подразделяет также охранительное обязательство на два вида: обязательство, возникающее из нарушения регулятивных обязательств и дополнительное обязательство. [Попондопуло В.Ф. 2009. 20-21] Первый вид рассматривается при наличии просрочки исполнения обязательства, второй отождествляется с концепцией акцессорности и проявляется в зависимости неустойки от основного обязательства, в случае прекращения которого перестает действовать и правило об уплате неустойки. Таким образом отнесение неустойки к охранительному обязательству является ее первым специфическим признаком.

Некоторые ученые отмечают, что меры договорной ответственности не только не порождают самостоятельного гражданско-правового обязательства, но и не позволяют применять к ним иные меры ответственности. [Брагинский, Витрянский, 2011. с. 624]. Однако, согласиться с такой точкой зрения нельзя.

С одной стороны, итоговая сумма неустойки, выраженная в виде пени, не может быть посчитана заранее, поэтому действительно о применении мер ответственности говорить не представляется возможным, но ее обязательственная природа при этом не исключается. С другой стороны, неустойка на этапе подписания договора может быть определена в фиксированной сумме, то есть в заранее известном размере для сторон, что характеризует неустойку как денежное обязательство, исполнение которого кредитор вправе требовать при нарушении основного обязательства, обеспеченного таким денежным обязательством. При этом за недобросовестное исполнение такого денежного обязательства кредитор вправе также требовать применения мер гражданско-правовой ответственности.

В поддержку вышеуказанного мнения стоит отметить, что неисполнение требования об уплате неустойки вполне может вызвать убытки у кредитора, а согласно ст. 393 ГК РФ должник обязан возместить кредитору убытки, причиненные неисполнением или ненадлежащим исполнением обязательства. неустойка обязательство ответственность исковый

Также ГК РФ не содержит прямой заперт начисления на сумму неустойки дополнительных мер ответственности. При этом, стоит отметить, что применение к данной ситуации требования о невозможности начисления двойной ответственности за одно и тоже нарушение ошибочно, так как неустойка и основное обязательство не могут быть приравнены друг к другу и являются различными по своей природе обязательствами.

Кроме того, как отмечает Бычков А.И., интересен тот факт, что «в дореволюционном гражданском праве России допускалось начисление неустойки на неустойку, такое «обеспечение обеспечения» считалось вполне возможным, «так как законом не возбранено обязываться неустойкой на случай, если должник, обязавшийся уплатить неустойку за неисполнение главного договора, не уплатит последней в срок». [Бычков, 2012]

Однако, из любого правила есть исключение. Применительно к неустойке таким правилом будет являться запрет начисления процентов на сумму неустойки, установленный в ст. 395 ГК РФ и сформированный в позициях судебных инстанций. Суды констатируют, что проценты за пользование чужими денежными средствами являются самостоятельной мерой ответственности за нарушение или ненадлежащее исполнение обязательств, что исключает возможность их начисления на штраф. [постановление ФАС Уральского округа от 22 июня 2009 г. № Ф09-4099/09-05; п. 38 ПП ВС от 24.03.2016 № 7]

Таким образом, вторая специфическая черта неустойки состоит в том, что применение мер ответственности к неустойке невозможно только в случае начисления процентов за пользование чужими денежными средствами, в отношении остальных мер законодательный запрет отсутствует.

Третьей специфической чертой неустойки как обязательства является, по мнению Карапетова А.Г., момент возникновение права требования и корреспондирующей ему обязанности должника по уплате неустойки. Ученый отмечает, что, хотя «обязательство по уплате неустойки действует с момента нарушения договора, <…> фактически получается, что … санкция носит предварительный характер, и окончательное формирование бесспорного размера … возможно только при вступлении в силу … судебного решения или соглашения сторон», принятого во внесудебном порядке и уплаченного добровольно должником. [Карапетов, 2005, с. 42] Действительно, действующее законодательство, в частности ст. 333 ГК РФ, предусматривает возможность суда при установленной явной несоразмерности размера неустойки ее последствиям, уменьшить ее размер. Таким образом, следующей специфической чертой неустойки как обязательства, является то, что право требования у должника исполнения обязательства по уплате неустойки появляется у кредитора только при наличии соответствующего решения суда.

К предварительной неустойке, то есть такой неустойке, размер которой не подтвержден судом, неприменима уступка права требования по уплате неустойки. Данный тезис подтверждается акцессорным характером неустойки и ее спорным размером. [Карапетов, 2005, с. 43]. Однако суды, допускают такие ситуации на практике. Рассматривая дела, в которых имела место уступка (цессия) по договору права требования в части неустойки (пени) за нарушение обязательств, суды считают, что цедент правомерно воспользовался своим правом и по договорам уступки права (требования) передал цессионарию право требования неустойки (штрафа и пени). При этом судами не исследовался вопрос о правильности установления итогового размера уступаемой неустойки. Был он добровольно признан должником или был он утвержден в решении суда для судов, рассматривающих цессию, не имело значения. [решение Арбитражного суда Краснодарского края от 12.12.2018 № А32-21127/2018, решение Арбитражного суда Волгоградской области от 12.12.2018 №А12-10913/2018]

Белов В.А. анализируя возможность уступки права требования уплаты неустойки, приходит к выводу, что главная проблема уступки права требования уплаты неустойки состоит не в определенности или неопределенности размера, а в противоречии возможности уступки цели неустойки. «Если в результате уступки требование уплаты неустойки "отсоединится" от обеспеченного ею требования по основному обязательству, то сложится ситуация, в которой неустойка будет взыскиваться отнюдь не тем лицом, которое будет терпеть убытки от нарушения основного обязательства. Тот, кто будет терпеть убытки, не сможет компенсировать их при помощи неустойки». [Практика применения Гражданского кодекса Российской Федерации, части первой (под общ. ред. В.А. Белова). 2011] Таким образом, на сегодняшний день возможность уступки предварительной неустойки является спорным вопросом. Теоретики, отвечая на него дают отрицательный вопрос, в то время как практика утверждает об обратном. Однако, стоит отметить, что как только размер неустойки будет подтвержден судом или соглашением сторон во внесудебном порядке, к такой неустойке безусловно можно применять цессию.

Специфика неустойки, как обязательства, проявляется также в невозможности допуска зачета требования об уплате неустойки, во-первых, вследствие, ее предварительного характера размера, во-вторых, вследствие, допустимости в силу закона только зачета однородных требований. В поддержку второго аргумента Карапетов А.Г. указал, что зачет договорных санкций и основного денежного долга невозможен. [Карапетов, 2005, с. 46]

Однако, современная судебная практика позволяет не согласиться со вторым аргументом автора. Так, в случае указания в договоре возможности уменьшения подлежащей выплате суммы за исполненное основное обязательство на размер требования в сумме начисленной неустойки за просрочку исполнения обязательства, зачет предварительной неустойки возможен, если ее размер признан стороной. Данное договорное условие не противоречит требованиям гражданского законодательства. [Постановление Арбитражного суда Восточно-Сибирского округа от 26.08.2014 № Ф02-3540/2014, А58-4537/2013]. Кроме того, стоит отметить, что встречные денежные требования всегда однородные, то есть зачет санкции и основного денежного долга возможен в случае их денежного характера. Такой вывод подтверждается судебной практикой, так суды, установив размер суммы долга по основному обязательству и размер неустойки (пени, штрафа), путем зачета уменьшают сумму основного долга на сумму неустойки. [решение Арбитражного суда Владимирской области от 28.12.2018 № А11-9446/2017]

В качестве последней специфической черты можно назвать особенности прекращения основного и дополнительного (охранительного) обязательства, которые связаны непосредственно с акцессорным характером неустойки. Так, в случае, если ненадлежащее исполнение все-таки будет принято кредитором как надлежащее до момента исполнения обязательства по уплате неустойки, то такое обязательство в силу зависимого характера прекратится. [Соломин, Соломина, 2013, с. 136] Данная позиция подтверждается также судебной практикой, а именно постановлением Арбитражного суда Волго-Вятского округа от 12.03.2015 N Ф01-310/2015 по делу N А82-5890/2014. Неустойка может быть взыскана при условии неисполнения или ненадлежащего исполнения основного обязательства, факт которого достоверно установлен. Сторона ссылается на то, что якобы нарушены сроки исполнения обязательства по договору, однако акт приема-передачи стороны подписали в рамках договорного срока исполнения обязательства, т.е. доказательств нарушения сроков исполнения обязательств предоставлено не было. Таким образом, оснований для взыскания неустойки не имеется.

В силу акцессорности неустойки ее исполнение должно предшествовать исполнению основного обязательства. Однако, как справедливо отмечает Соломин С.К., данное правило не применимо к случаям расторжения договора в одностороннем порядке или по соглашению сторон, так как такое расторжение влечет за собой прекращение основного обязательства и возникновение дополнительных обязательств, в виде, например, обязательства по уплате неустойки. [Соломин, Соломина, 2013, с. 135-136]

Исследовав специфические черты неустойки, закономерно возникает вопрос о моменте, с которого специфика неустойки как обязательства исчезает. Карапетов А.Г. пытаясь ответить на данный вопрос, отмечает, что такой момент справедливо связывать с признанием стороной размера неустойки, а не вступлением в силу решения суда. Причем автор считает, что признание должником размера неустойки следует рассматривать, как момент возникновения обычного денежного обязательства без специфических черт, к которому применимы, в том числе цессия и зачет. [Карапетов А.Г., 2005, с. 46-47]

Однако, с таким мнением невозможно согласиться в полном объеме, так как в силу ст. 333 ГК РФ суд имеет право снижать размер неустойки в непредпринимательских договорах без соответствующего заявления должника. То есть фактически, суд посчитав, что размер неустойки не соответствует последствиям нарушения обязательства и является явно несоразмерным, может в обход признания должником размера неустойки снизить ее размер по своему внутреннему убеждению. Однако вопрос относительно того, насколько правомерно такое самостоятельное решение суда о снижении неустойки без соответствующего заявления должника, является спорным и будет рассмотрен во 2 главе выпускной квалификационной работы. Таким образом, признание суммы неустойки не может во всех случаях являться бесспорным основанием, для утверждения окончательного размера неустойки.

Исходя из вышеизложенного, специфика неустойки, как гражданско-правового обязательства, проявляется в следующем.

Неустойка является охранительным обязательством, содержание которого в свою очередь, может подразделяться на обязательство, возникающее из нарушения регулятивных обязательств, и на дополнительное обязательство.

Обязательство по уплате неустойки является самостоятельным денежным обязательством не тождественным основному обязательству, а, следовательно, за его неисполнение могут начисляться дополнительные меры ответственности, за исключением процентов по ст. 395 ГК РФ. Кроме того, законодательный запрет на такие действия по начислению дополнительных мер ответственности отсутствует.

При этом, акцессорный характер неустойки подчеркивает зависимость дополнительного обязательства от основного, так как в силу ст. 329 ГК РФ акцессорное обязательство признается недействительным в случае недействительности или прекращения основного обязательства (за исключением случаев расторжения договора по соглашению сторон или в одностороннем порядке)

Еще одной специфической чертой является невозможность цедента передать цессионарию право требования по уплате должником неустойки (штрафа, пени), до подтверждения ее размера сторонами или судом.

Кроме того, неустойка может быть зачтена в сумму основного обязательства, в случае, если данная сумма подтверждена судом или признана сторонами, и такие основное и дополнительное обязательства являются однородными денежными требованиями. Во всех остальных случаях возможен только зачет дополнительных обязательств, выраженных в денежной форме.

При этом специфика неустойки сохраняется до момента признания ее размера судом или сторонами. После признания размера неустойки ее целесообразно рассматривать как отдельное самостоятельное гражданско-правовое обязательство.

Глава 3. Практика применения норм о взыскании неустойки

3.1 Тенденции судебной практики по применению ст. 333 ГК РФ

В соответствии с п. 1 ст. 333 ГК РФ «если подлежащая уплате неустойка явно несоразмерна последствиям нарушения обязательства, суд вправе уменьшить неустойку. Если обязательство нарушено лицом, осуществляющим предпринимательскую деятельность, суд вправе уменьшить неустойку при условии заявления должника о таком уменьшении».

Практическое значение введения права суда снижать размер неустойку обуславливается необходимостью решения вопроса, суть которого заключается в ограничении возможности более сильного субъекта гражданского оборота оказывать существенное влияние на характер и условия обязательства. [Бонадренко, 2013, с. 67] При этом проблема снижения неустойки судом по правилам ст. 333 ГК РФ занимает одну из наиболее важных позиций в рамках исследования института неустойки.

Перед проведением комплексного анализа проблем снижения необходимо выяснить, какая именно неустойка подлежит снижению и в какой инстанции по правилам ст. 333 ГК РФ может происходить ее снижение. Карапетов А.Г. отмечает, что суды могу снижать как законную, так и договорную неустойку [Карапетов, 2005, с. 109] Однако, вразрез с данным мнением выступает Хисамутдинова Л.В., подытоживая, что в силу п. 2 ст. 332 ГК РФ размер неустойки, установленный законом, не может быть уменьшен судом. [Хисамутдинова, 2018, с. 188] Стоит согласиться с мнением, Карапетова А.Г., так как ст. 333 ГК РФ не содержит ограничений вида неустойки, подлежащего или не подлежащего снижению судами. Данное мнение также подтверждается судебной практикой решение Арбитражного суда Ульяновской области от 24.05.2016 по делу № А72-3193/2016, Кемеровской области от 29.03.2019 по делу № А27-2437/2019. Кроме этого, встречается судебная практика, где размер неустойки снижается до или ниже размера законной неустойки. Такое снижение было отмечено в постановлении Президиума ВАС РФ от 01.07.2014 № 4231/14 по делу № А40-41623/2013, определение ВС РФ от 14.04.2016 № 305-ЭС15-17734 по делу № А41-80743/2014.

Отвечая на вопрос об инстанции, в которой может происходить снижение размера неустойки, Карапетов А.Г. однозначно считает, что в любой инстанции. [Карапетов, 2005, с. 110] Однако, исходя из общих правил гражданско-процессуального права и п. 72 постановления Пленума РФ № 7 ходатайство о снижении размера неустойки может быть заявлено в 1 и 2 инстанциях.

Карапетов А.Г., исследуя проблемы правоприменения, в своих работах считает практически важным ответить на следующие вопросы: «каковы критерии несоразмерности неустойки; на ком лежит бремя доказывания несоразмерности неустойки последствиям нарушения договора; может ли суд снизить неустойку в предпринимательских договорах» [Карапетов, 2005, с. 110]. Также основные споры относительно реализации нормы ст. 333 ГК РФ сводятся к анализу вопроса о соотношении последствий нарушения и соразмерности неустойки (а именно о пропорциональности суммы неустойки уже исполненных обязательств, об имущественном положении кредитора, о равенстве суммы неустойки сумме долга) и к рассмотрению взаимосвязи между видом неустойки и перспективой ее снижения.

Подход к снижению неустойки за последние два десятка лет претерпел значительные изменения. В связи с этим, представляется возможным выделить три периода в практике правоприменения ст. 333 ГК РФ: до 2011 г, после 2011 г. и до 2015 г., и после 2015 г.

Судебная практика по применению нормы о праве суда уменьшать размер неустойки шла до 2011 г. по пути предоставления судам самых широких полномочий. Так, суды любой инстанции без ходатайства ответчика могли снижать неустойку, по их собственному внутреннему убеждению, явно несоразмерную последствиям нарушения. Такой подход по мнению Конституционного суда РФ не только предотвращал возможные злоупотребления правом, но также и обеспечивал баланс между применяемой мерой ответственности и последствиями нарушения. (Определение КС от 21.12.2000 № 263-О)

Критериями для оценки последствий до 2011 г. служили: обстоятельства, не имеющие прямого отношения к последствиям нарушения обязательства, имущественный и иной заслуживающий внимания интерес ответчика, последствия, наступившие в результате неисполнения ответчиком обязательств, характер неисполненного обязательства [Андрианов, 2014, с. 12].

При этом, как отмечает Карапетов А.Г., снижение судом неустойки должно было происходить с обязательной оценкой трех элементов. Первый элемент заключается в том, что прежде чем принимать решение о снижении необходимо дать оценку последствиям нарушения (особое внимание необходимо уделять - убыткам кредитора, выгоде должника и кредитора из нарушения). Второй элемент - размер неустойки, определенной сторонами в договоре. По мнению, Карапетова А.Г., разумная сумма неустойки должна оцениваться с позиций принципа добросовестности и с точки зрения частного интереса кредитора. Третий элемент - наличие явной несоразмерности, или иначе говоря «явности» превышения размера неустойки над характером последствий. [Карапетов, 2005, с. 126]

Однако, далеко не все авторы согласны с необходимостью наличия у судов права, выраженного в возможности самостоятельного снижения размера неустойки. Так, например, Бевзенко Р.С. видит существовавшую до 2011 года проблему неэффективности норм о снижении неустойки в следующем. Во-первых, это возможность суда по собственной инициативе снижать размер неустойки. Во-вторых, это отсутствие законодательно определенных пределов снижения неустойки судами и критериев для обозначения неустойки явно несоразмерной. [Бевзенко, 2011] Стоит согласиться с Бевзенко Р.С., так как неопределенность границ и оснований снижения неустойки приводит к самой разнообразной судебной практике, а именно к ситуациям, где схожие споры разрешаются по-разному из-за неодинакового понимания критериев «несоразмерности» и неограниченного права снижения неустойки по собственному усмотрению.

Начало второго периода связывают с моментом принятия постановления Президума ВАС РФ от 13.01.2011 № 81, которое ограничило широкие полномочия судов, обозначив появление права снижения неустойки только по ходатайству ответчика. Одним из мотивов к изменению подхода послужило мнение о снижении неустойки самостоятельно судом, как о противоречии принципам осуществления гражданских прав по своей воле и в своем интересе и состязательности.

Спустя два года Президиумом ВС РФ формируется обзор оснований для снижения неустойки, таковыми могут быть: действительный размер ущерба, длительность неисполнения обязательств, недобросовестность действий кредитора по принятию мер по взысканию задолженности, имущественное положение должника [Андрианов, 2014, с. 12].

С.Ю. Филиппова с позиции инструментального подхода предлагает оценивать недобросовестность контрагентов путем оценки следующих обстоятельств: ценности правовой связи для контрагента; характера правоотношения (разовый или долгосрочный); характера и систематичности нарушения; размера потерь лица; усилий, которые прилагал контрагент для минимизации негативных последствий, вызванных нарушением исполнения обязательства или его неисполнения. [Филиппова, 2014, с. 148]

Рассматривая второй период, Титов Н.Д. приходит к выводу о неэффективности исключения у суда права по собственной инициативе снижать неустойку, так как данное действие может привести к снижению обеспечительной, стимулирующей функций неустойки. [Титов Н.Д. 2015. С. 148] Стоит отметить, что такое мнение существенным образом идет вразрез с вышеуказанным мнением Бевзенко Р.С.

В дополнение к вышесказанному, можно отметить сформулированные Бевзенко Р.С. три правила снижения неустойки. Первое заключается в том, что снижение неустойки ниже ставки рефинансирования недопустимо. Второе - суд не вправе по собственной инициативе уменьшать размер неустойки. Третье - неисполнение должником своих обязательств не позволяет ему извлекать преимущества. [Бевзенко, 2011] Автор приходит к выводу, что каждое из этих правил является своеобразной моделью процессуального поведения суда, которые могут применяться им как по отдельности, так и в совокупности.

Однако, уже в 2015 г. вступила в силу новая редакция ст. 333 ГК РФ, которая позволила все же судам снижать неустойку по собственной инициативе в случае явной несоразмерности последствиям нарушения обязательства. Данное правило по общему правилу не распространяется на случаи взыскания неустойки в предпринимательских договорах. При этом, согласно новой редакции п. 2 ст. 333 ГК РФ, суд все же вправе снижать неустойку, подлежащую уплате лицом, осуществляющим предпринимательскую деятельность, только в исключительных случаях, если будет доказано, что взыскание неустойки в предусмотренном договором размере может привести к получению кредитором необоснованной выгоды.

В судебной практике высших судов сформированы частные случаи правил снижения неустойки определенных категорий дел. Так, в случае споров, возникающих в связи с участием граждан в долевом строительстве многоквартирных домов и иных объектов недвижимости, в области обязательного страхования гражданской ответственности владельцев транспортных средств и защиты прав потребителей, Верховный суд РФ указывал на возможность снижения неустойки только при наличии соответствующего ходатайства, хотя они и не относятся к предпринимательским спорам. [Обзор практики разрешения судами споров, возникающих в связи с участием граждан в долевом строительстве многоквартирных домов и иных объектов недвижимости: утвержден Президиумом ВС РФ от 04.12.2013; постановление Пленума ВС РФ от 26.12.2017 № 58; постановление Пленума ВС РФ от 28.06.2012 № 17]

При этом далеко не все суды следуют указаниям Верховного суда РФ и снижают неустойки по вышеперечисленным категориям дел без соответствующего ходатайства ответчика, ссылаясь на общее правило в п. 1 ст. 333 ГК РФ, о праве суда снижать неустойку в непредпринимательских договорах по своей инициативе. [Решение Батайского городского суда Ростовской области от 28 сентября 2018 г. по делу № 2-1012/2018, Решение Железнодорожного районного суда г. Улан-Удэ от 30 июля 2018 г. по делу № 2-2158/2018] То есть в данном случае можно говорить о различном подходе к снижению неустойки у законодателя и судов. Подход сформированный судебной практикой не отвечает принципу защиты слабой стороны и порождает возможность злоупотребления сильной стороны, соответственно.

Титов Н.Д., рассматривая третий этап развития снижения неустойки, замечает, что новая редакция ст. 333 ГК РФ не соответствует сформированной до этого практике и ставит перед правоприменителем ряд новых вопросов: что подразумевается под исключительностью случаев и как оценивается необоснованная выгода кредитора? [Титов, 2015, с. 148-150]

Под исключительностью случаев, установленных в п. 2 ст. 333 ГК РФ, понимается «снижение неустойки ниже однократной учетной ставки Банка России на основании соответствующего заявления ответчика допускается лишь в экстраординарных случаях, когда убытки кредитора компенсируются за счет того, что размер платы за пользование денежными средствами, предусмотренный условиями обязательства (заем, кредит, коммерческий кредит), значительно превышает обычно взимаемые в подобных обстоятельствах проценты». [постановление Пленума ВАС РФ от 22.12.2011 № 81 О некоторых вопросах применения статьи 333 ГК РФ] Причем, стоит дополнить, что такие обстоятельства, как тяжелое материальное положение и задолженности перед третьими лицами, наложение ареста и иные основания не могут служить основанием для снижения неустойки [п. 73 постановления Пленума ВС РФ № 7].

При анализе судебных решений стоит обратить внимание, что не все суды исключают тяжелое материальное положение или кредиторскую задолженность в качестве основания, способствующего снижению неустойки. Так, проигнорированы правила п. 73 постановления Пленума ВС РФ № 7, например, в решении арбитражного суда Кемеровской области от 29.03.2019 по делу № А27-2437/2019.

Пытаясь внести ясность, Верховный суд РФ в постановлении Пленума № 7 от 24.03.2016 отметил, что о несоразмерности и необоснованности выгоды кредитора может свидетельствовать то, что убытки, возникшие вследствие нарушения обязательства, значительно ниже начисленной неустойки.

Исследуя несоразмерность неустойки последствиям нарушения обязательства, судом определяются объективные обстоятельства, подлежащие доказыванию заинтересованной стороной. Доказанный факт несоразмерности можно считать основным условием снижения неустойки. Такая процедура напоминает процесс доказывания убытков, хотя традиционно главным преимуществом неустойки перед убытками считалось отсутствие необходимости доказывания размера убытков.

Обращаясь к судебной практике можно выделить следующие общие критерии в понимании неустойки как явно несоразмерной и пределы ее снижения. К таковым относятся: возможный размер убытков кредитора, которые могли возникнуть вследствие нарушения обязательства, значительно ниже начисленной неустойки, с учетом недопустимости получения кредитором необоснованной выгоды, а также учет заслуживающих внимания обстоятельств в сочетании с первым критерием, т.е. с принципом соразмерности размера неустойки последствиям нарушения обязательств, не соответствия балансу интересов сторон. [решение АС Пермского края от 29.03.2019 по делу № А50-30415/2018, решение АС Московской области от 29.03.2019 по делу № А41-2383/19 и др.]

Высшими судами РФ установлено, что при снижении размера неустойки суды должны ориентироваться на двукратный размер ставки рефинансирования. Такой подход заслуживает отдельного внимания, вследствие следующих обстоятельств.

Так, при разрешении спора судом снижается неустойка вследствие непредставления истцом доказательств, свидетельствующих о большем размере неустойки, чем двукратная ставка рефинансирования Центрального банка РФ [Определение Верховного суда РФ от 26.08.2014 по делу № 305-ЭС14-112]. Однако, данное мнение идет вразрез с п. 73 постановления Пленума ВС РФ № 7, где упоминается, что бремя доказывания несоразмерности лежит на заинтересованной стороне, то есть на ответчике. При этом п. 74 Пленума ВС РФ № 7 отмечает, что кредитор вправе возразить против уменьшения неустойки, но обязанности доказывания на него при этом не возлагается. Такая практика неприменения п. 73, 74 Пленума ВС РФ № 7 нарушает баланс интересов и прав сторон.

В другом случае, суд посчитал возможным снизить размер неустойки до двукратной ставки рефинансирования Центрального банка РФ без заявленных заинтересованной стороной доказательств (постановление Пленума ВАС РФ от 22.12.2011 № 81 О некоторых вопросах применения статьи 333 ГК РФ). При этом, абсолютно закономерно возникает вопрос почему именно двукратной ставки? Чем обусловлено использование двукратной ставки в качестве соразмерности последствиям нарушения обязательства? Такой подход судов нарушает свободу договора, а также не соответствует оценочной природе неустойки и стремлению законодателя к справедливому и честному наказанию за нарушение.

Высшими судами неоднократно предпринимались попытки привести практику к единообразию (Информационное письмо Президиума ВАС РФ от 14.07.1997 № 17 «Обзор практики применения арбитражными судами статьи 333 ГК РФ», Постановление Пленума ВАС РФ № 81, Постановление Пленума ВС РФ № 7), но по настоящее время некоторые решения нижестоящих судов носят бессистемный, неоднообразный характер, ввиду непринятия во внимание некоторых критериев, влияющих на размер неустойки, распределения бремени доказывания и иных условий. Некоторые нижестоящие суды, отвечая на вопрос о соразмерности неустойки последствиям нарушения обязательства, обращают внимание на следующее: «Степень соразмерности заявленной пени последствиям нарушения обязательства является оценочной категорией, в силу чего только суд вправе дать оценку указанному критерию, исходя из своего внутреннего убеждения и обстоятельств конкретного дела, как того требуют положения статьи 71 АПК РФ», и не объяснять основания для снижения неустойки, которыми суд руководствовался при вынесении того или иного решения. [решение Арбитражного суда Республики Саха (Якутия) от 12.04.2019 № А58-1064/2017, решение Арбитражного суда г. Москвы от 26.04.2019 № А40-301098/18, решение Арбитражного суда Архангельской области от 19.04.2019 А05-1786/2019]

Стоит отметить, что на первый взгляд понятность и простота норм о неустойке, порождает массу споров и противоречий, связанных с их применением . Так, например, Асхабов Р.Т. [Асхабов, 2014, с. 46], как и Витрянский В.В. [Брагинский, Витрянский, 2011, с. 624], приходит к выводу, что суды, без соответствующего ходатайства снижающие размер неустойки, нарушают конституционный принцип равноправия в гражданском и арбитражном процессе. Кроме того, в такой ситуации суд будучи независимым, одновременно выступая в качестве активного участника процесса (собирал доказательства за ответчика - выполнял его процессуальную функцию), нарушает принцип состязательности [Асхабов Р.Т., 2014, С. 46]. Однако с этим мнением Конституационный Суд РФ не соглашается, считая, что право суда снижать неустойку по ст. 333 ГК РФ обеспечивает недопущение злоупотребления правом свободного определения размера неустойки, а также устанавливает баланс интересов между кредитором и должником [Андрианов, 2014, с. 12].

Карапетов А.Г. замечает, что повсеместное, необоснованное, применение в судебных инстанциях снижения неустойки может привести к неэффективной защите нарушенного права, поэтому предлагает понимать право судей, предоставленное ст. 333 ГК РФ, как исключительное право, на которое должник может рассчитывать в случаях действительной несоразмерности неустойки.

В отличие от правоведов, рассматривающих наличие права снижать судом неустойку как способ процессуального ограничения принципа состязательности и равноправия сторон, Бондаренко Н.Л. говорит о материальном выражении ограничений. Так снижение неустойки не позволяет применить в полном объеме к своим обязательственным отношениям принцип автономии воли, неприкосновенности договора, равенства участников. [Бондаренко, 2013, с. 67-74]

Синицын С.А. обобщает, что в ст. 333 ГК РФ нарушается в определенных случаях исключительная мера защиты слабой стороны в договоре, способ восстановления баланса прав и законных интересов сторон, а также пренебрегаются условия договора, ограничиваются принципы свободы договора и невмешательства в частные дела. [Синицын, 2015, с. 18-29]

Однако, «вторжение» суда в сферу договорных отношений может быть оправданным, только при условии четкой регламентации оснований и пределов снижения неустойки. Причем такое «вторжение» должно происходить не в момент возникновения угрозы необоснованной выгоды кредитора, а в момент, когда взыскание неустойки угрожает стабильному финансовому состоянию должника. [Бондаренко, 2013, с. 67-74]

Интересен также вопрос о возможности снижения неустойки после ее уплаты. П. 5 Постановления Пленума ВАС РФ № 81 признал снижение неустойки после ее уплаты невозможным. В качестве исключения снижение заранее уплаченной неустойки принимались доказательства недобровольного характера (путем обмана, угроз и т.п.) уплаты неустойки.

После принятия Постановления Пленума ВС РФ № 7 вышеуказанный пункт Постановления Пленума ВАС РФ № 81 действует в прежней редакции, кроме того дополнился положением об установлении возможности должника требовать снижения неустойки по правилам ст. 333 ГК РФ, если кредитор списал средства в счет взыскания неустойки без согласия должника.

Подводя итог вышесказанному стоит заметить, что в гражданском законодательстве не конкретизированы условия применения ст. 333 ГК РФ, устанавливающие право судов снижать явно несоразмерную неустойку последствиям нарушения исполнения обязательства. Тем самым практика применения указанной статьи довольно неоднозначная.

В связи этим законодателю необходимо раскрыть оценочные суждения «явная несоразмерность», предложив открытый перечень критериев, а также «исключительные обстоятельства» и «необоснованной выгоды», с целью задания судебной практике единственно возможного варианта снижения неустойки.

3.2 Вопросы исчисления срока исковой давности по требованию о взыскании неустойки

Примерно треть дел, в которых заявлялись требования об исковой давности, составляют дела об установлении факта пропуска или отсутствия пропуска срока исковой давности по взысканию неустойки.

При проведении анализа судебной практики по вопросу применения исковой давности по делам о взыскании неустойки были выявлены следующие проблемы.

Зачастую нижестоящие инстанции не обращают внимание на разъяснения вышестоящих судов относительно применимости норм гражданского законодательства об исковой давности.

Так, Арбитражный суд г. Москвы в решении от 03.09.2018 №А40-884172018, отказывая в удовлетворении исковых требований, и Девятый арбитражный апелляционный суд в постановлении от 26.11.2018 № 09АП-57676/2018, оставляя решение без изменения, руководствовались положениями ГК РФ об исковой давности, в частности ст. 207 ГК РФ, а также разъяснениями Верховного Суда Российской Федерации, изложенными в постановлении Пленума от 29.09.2015 года №43, и исходили из того, что истцом пропущен срок исковой давности по являющемуся дополнительным требованию о взыскании неустойки, поскольку срок исполнения обязательств истек 30.08.2014, а иск предъявлен 17.04.2018, то есть за пределами 3-летнего срока.

Однако суды не учли следующее условие, на которое обратил внимание суд кассационной инстанции в постановлении Арбитражного суда Московского округа от 08.04.2019 по делу № А40-88417/2018. По мнению суда кассационной инстанции, заявленные исковые требования в части взыскания неустойки необходимо было удовлетворить, так как, если основное обязательство было исполнено с просрочкой, но до истечения срока исковой давности, то к требованию о взыскании неустойки нельзя применять статью 207 ГК РФ. Отсюда следует, что к данной ситуации не должно было применяться положение об истечении срока исковой давности по дополнительному требованию в связи с истечением срока давности по основному требованию.

Аналогичная позиция была высказана в постановлении Президиума ВАС РФ от 15.01.13 № 10690/12 по делу № А73-15149/2011, а также в Определении ВС РФ от 04.03.2019 № 305-ЭС18-21546.

Дополнительно стоит отметить, что перемена лиц в обязательстве не влечет изменения срока исковой давности и порядка его исчисления. [Решение Арбитражного суда г. Москвы от 15.04.2019 № А41-11910/2019].

Также, признание обязанным лицом основного долга, в том числе в форме его уплаты, само по себе не может служить доказательством, свидетельствующим о признании дополнительных требований кредитора (в частности, неустойки) и, соответственно, не может расцениваться как основание перерыва течения срока исковой давности по дополнительным требованиям. [Решение Арбитражного суда г. Москвы от 03.09.2018 №А40-88417/2018] Кроме того, признание части основного или дополнительного долга, в том числе путем уплаты его части, не свидетельствует о признании долга в целом, если иное не оговорено должником. [Постановление Арбитражного суда от 04.03.2019 № Ф06-42708/2018]

Судебной практикой установлено, что для удостоверения факта приостановления течения срока исковой давности в отношении долга (неустойки) судами должны быть выяснены обстоятельства, которые свидетельствовали бы о признании долга. К таким действиям, в частности, могут относиться: признание претензии об уплате неустойки; изменение договора уполномоченным лицом, из которого следует, что должник признает наличие долга (неустойки), равно как и просьба должника о таком изменении договора (например, об отсрочке или о рассрочке платежа по выплате неустойки); акт сверки взаимных расчетов, подписанный уполномоченным лицом. При этом ответ на претензию, не содержащий указания на признание долга (неустойки), сам по себе не свидетельствует о признании долга (неустойки). [Постановление Арбитражного суда от 04.03.2019 № Ф06-42708/2018, постановление Арбитражного суда Северо-Западного округа от 20.09.2018 № А56-78996/2017]

Таким образом, в целях проверки доводов о приостановлении срока исковой давности судам необходимо руководствоваться вышеуказанными правилами для удостоверения факта признания долга.

В свою очередь, соблюдение предусмотренного законом претензионного порядка в деле о взыскании неустойки, наоборот, влияет на срок исковой давности, и именно такой период в срок исковой давности не засчитывается, фактически продлевая его на этот период времени. [Определение ВС РФ от 04.03.2019 N 305-ЭС18-21546]

В дополнении к вышеуказанному, согласно разъяснениям, содержащимся в пункте 17 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 29.09.2015 № 43 «О некоторых вопросах, связанных с применением норм Гражданского кодекса Российской Федерации об исковой давности», в силу п. 1 ст. 204 ГК РФ срок исковой давности не течет с момента обращения за судебной защитой, в том числе, со дня подачи заявления о вынесении судебного приказа либо обращения в третейский суд, если такое заявление было принято к производству. То есть при заявлении требования о взыскании неустойки не только руководствоваться общими положениями ст. 196, 200 ГК РФ, но также и положениями ст. 204 ГК РФ. [Постановление Арбитражного суда Московского округа от 29.03.2019 № А50-54884/2018]

Помимо вышеизложенного при принятии решения о пропуске или отсутствии пропуска срока исковой давности судебным инстанциям необходимо обращать внимание на установленную периодичность по выплате основного и дополнительного долга.

В постановлении Президиума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 15.01.2013 № 10690/12 сформулирован следующий подход к применению судами правил об исчислении срока исковой давности по требованиям об уплате периодического платежа. Такой срок должен исчисляться отдельно по каждому просроченному платежу за соответствующий период.

С учетом этого правила, как отметили Арбитражный суд Северо-западного округа в постановлениях от 03.12.2018 № А56-85569/2017, от 16.11.2018 № А56-88189/2017, и Арбитражный суд Восточно-сибирского округа в постановлении от 12.03.2019 № А19-3959/2018, трехлетний срок исковой давности по предъявленному требованию о взыскании начисляемой, в том числе, ежедневно неустойки подлежит исчислению несмотря на истечение срока исковой давности по иным дополнительным требованиям. На момент предъявления исков срок исковой давности может быть признан истекшим только в отношении требования о взыскании неустойки за период, предшествующий трехлетнему сроку со дня обращения в суд. За период, который входит в трехлетний период, предшествующий дате предъявления иска о взыскании, срок исковой давности нельзя признать истекшим.

Таким образом, обязательство по уплате неустойки считается возникшим не с момента просрочки исполнения основного обязательства, а с истечением периода, за который эта неустойка начисляются.

Вместе с тем, такое правило в правоприменительной практике некоторых судов порождает ряд злоупотреблений правом со стороны кредитора. Так, кредиторы, заявляя требования о взыскании неустойки за каждый период, могут при удовлетворении требований также взыскать судебные и иные расходы, расходы на представителя, что налагает дополнительное финансовое бремя на должника.

Подтверждением наличия такого злоупотребления служит решение Тюменского районного суда при вынесении решения от 25.11.2010 г. по делу № 2-1344/2010, где указано, что «<...> неустойка является мерой ответственности и не может являться средством обогащения, а истец, разбивая нарушенный срок на несколько периодов, за каждый период взыскивает неустойку, моральный вред и расходы на представителя, что значительно увеличило сумму взыскания с ответчика и по сути является некоторым злоупотреблением своими гражданскими правами со стороны истца».