Трасты в международном частном праве

Размещено на http://www.allbest.ru/

Размещено на http://www.allbest.ru/

Федеральное государственное автономное образовательное учреждение высшего образования

НАЦИОНАЛЬНЫЙ ИССЛЕДОВАТЕЛЬСКИЙ УНИВЕРСИТЕТ «ВЫСШАЯ ШКОЛА ЭКОНОМИКИ»

Факультет права

Департамент общих и межотраслевых юридических дисциплин

Выпускная квалификационная работа (магистерская диссертация)

«Трасты в международном частном праве»

Направление подготовки: 40.04.01. - Юриспруденция

Уровень подготовки: Магистр

Образовательная программа: Международное частное право

Автор: Волынец Александр Дмитриевич, студент группы № МЧП171

Москва, 2019

Содержание

Введение

Глава 1. Институт траста (доверительной собственности) в международном частном праве: общетеоретические аспекты

1.1 Краткий обзор истории института траста как правовой конструкци

1.2 Понятие траста в юрисдикциях общего права

1.3 Восприятие конструкции траста в континентальном праве

Глава 2. Особенности правового регулирования института траста в международном частном праве

2.1 Общие начала регулирования трастов в международном частном праве. Основные подходы к коллизионному регулированию трастов в национальных юрисдикциях на примере законодательства Российской Федерации

2.2 Роль Гаагской конвенции 1985 года о праве, применимом к трасту и о его признании в правовом регулировании трастов

2.3 Тенденции развития унифицированного правового регулирования трастов

Глава 3. Практические особенности использования института траста в международных корпоративных структурах

3.1 Юридические особенности использования института траста в международных корпоративных структурах без участия российских лиц

3.2 Юридические особенности использования института траста в международных корпоративных структурах с участием российских лиц. Перспективы интеграции института траста в законодательство Российской Федерации

Заключение

Библиография

Введение

Историческое развитие человечества привело к тому, что нынешний облик мира во много определяется процессом глобализации всех сфер деятельности общества: политики, экономики, культуры, искусства и многих других. Научно-технический взрыв XIX-XX веков открыл небывалые до тех пор возможности к образованию устойчивых связей между государствами и отдельными людьми. Новинки в области транспорта и связи, начиная от парового двигателя и телеграфа, заканчивая сверхзвуковыми самолетами и сетью «Интернет» увеличили скорость обмена товарами, денежными средствами и главной ценностью XXI века - информацией, до немыслимых прежде пределов. Открытие новых возможностей закономерно привело к тому, что уровень экономических взаимодействий и экономической взаимоинтеграции между разными странами неуклонно рос.

В первую очередь экономическая активность трансграничного характера выражалась в росте таких операций с разного рода активами: движимым и недвижимым имуществом, долями в уставных капиталах компаний и акциями, ценными бумагами и т.д. Одним из важных вопросов, требующих ответа, в рамках такого интенсивного развития трансграничных взаимодействий, было решение целого спектра проблем, связанного:

– с защитой активов;

– с налоговой оптимизацией;

– с защитой конфиденциальности при совершении различных трансграничных операций с активами;

– с посмертной передачей ценностей надлежащим образом и в установленном последней волей порядке;

– с обособлением активов и их изоляцией от возможности влияния извне (например, от других претендентов на титул собственника) для сохранения возможности достижения определенных целей, например, благотворительного характера.

Таким образом, в XX веке возникла необходимость в разработке правовой конструкции, которая бы удовлетворяла задаче решить вышеуказанные вопросы с юридической точки зрения. Многие юристы по всему миру долго пытались найти подходящую правовую конструкцию. К удивлению многих специалистов-представителей самых разных доктрин, ответом на все вышеописанные вопросы стал широко известный еще из классического английского права высокого и позднего средневековья институт траста.

Разумеется, не вполне верно говорить о том, что институт траста именно в современном виде неизменно существует с античных времен, о чем иногда сообщают некоторые авторы Митрофанова Н.А. К вопросу об истории траста (доверительной собственности) // Законность и правопорядок в современном обществе. Новосибирск: ООО «Центр развития научного сотрудничества». 2014. № 17. С. 60.. Однако, очевидно, что эта правовая конструкция имеет действительно внушающую уважение историю в виде длинной цепочки «правопреемства» идей от наиболее древних образцов юридической мысли.

В современной России траст зачастую ассоциируется с не вполне благозвучными правовыми и экономическими явлениями, в том числе с попытками скрыть капитал от ока налоговой службы, вывести активы и т.д См., напр.: Полежарова Л.В. Деофшоризация российской экономики // Экономика. Налоги. Право. М.: Финансовый университет при Правительстве Российской Федерации. 2014. № 2. С. 101.. Разумеется, нельзя отрицать того факта, что траст зачастую используется, в том числе для целей, далеких от идеальных представлений о законности, корпоративной фидуциарности, налоговой чистоты. С другой стороны, нельзя отрицать также и того, что трасты и трастовые операции имеют огромное значение в рамках института наследования, в том числе трансграничного, благотворительности, сохранения каких-либо активов от притязаний третьих лиц. Востребованность трастов подтверждается также существованием соответствующих отделов трастовых операций во многих крупных банках, осуществляющих трансграничную деятельность.

Однако далеко не во всех национальных правовых системах институт трастов урегулирован надлежащим образом. Интересный концепт разделения юридического и экономического владельца имущества, а также вынесение получателя выгод от распоряжения имуществом в число третьих лиц, не имеющих абсолютно никаких распорядительных правомочий, вызвал всплеск заинтересованности бизнеса и специалистов правовой сферы в середине XX века, однако, в дальнейшем, эта волна спала, в том числе и по причине того, что большинство национальных законодательств вне рамок системы общего права столкнулись с очевидными проблемами в вопросе синхронизации своих законодательств, регламентирующих доверительную собственность, с базовыми принципами своей системы права Вагина С.С. Траст в российском праве: почему бы и нет?. Кроме того, свой вклад внесли многочисленные проекты европейского сообщества, направленные на борьбу с уклонением от уплаты налогов, включая широко обсуждаемый на протяжении последних нескольких лет план BEPS.

Актуальность данной работы обусловлена тем, что в настоящий момент объем трастовых операций в мире остается значительным и, кроме того, в российском правовом поле продолжает расти интерес к трастам, в том числе в форме законодательных идей о внедрении в российский гражданский оборот наследственных трастов. В свете этого, представляется логичным обратиться к опыту иностранных государств, правовая система которых знакома с трастами на протяжении не одного десятилетия и в распоряжении которых имеется обширная законодательная и правоприменительная практика, и опыту унифицированного регулирования, с целью внедрения в российскую практику.

Целью данной работы является анализ траста как международной частно-правовой конструкции с целью оценки возможности и тенденций его интеграции в российскую правовую действительность.

Задачами данной работы являются:

1. Краткий обзор истории траста как правовой конструкции.

2. Анализ различных определений и пониманий траста.

3. Краткий обзор восприятия идей траста в ряде основных иностранных юрисдикций.

4. Изучение международного унифицированного регулирования траста.

5. Изучение регулирования отдельных видов трастов по праву Англии и его оценка в качестве базового для формирования трастового законодательства по всему миру.

6. Рассмотрение практических аспектов применения трастов в структурировании бизнеса на примере трансграничного холдинга, конечными бенефициарами которого являются российские резиденты, в отношении которых существуют повышенные санкционные риски.

7. Оценка перспектив и особенностей потенциального внедрения трастов как правовых институтов в российское право.

Объектом исследования являются правовая природа, сущность и специфика правовых отношений, которые складываются в связи с существованием траста как правовой конструкции в некоторых национальных юрисдикциях и в связи с его унифицированным международным регулированием.

Предметом настоящего исследования являются законодательные нормы и положения подзаконных актов Российской Федерации и ряда зарубежных стран, международных организаций, научные исследования, другие составные элементы правовой доктрины, а также существующая практика, в том числе и судебная, в отношении трастов как правовой конструкции.

Для выполнения задач и достижения целей данной работы, автором использованы следующие общенаучные методы: аналитический, диалектический, исторический, структурно-системный, формально-логический, а также специально-правовые методы: формально-юридический, сравнительно-правовой.

Глава 1. Институт траста (доверительной собственности) в международном частном праве: общетеоретические аспекты.

1.1 Краткий обзор истории института траста как правовой конструкции

Как уже говорилось выше, траст как правовая конструкция обладает солидной и внушающей уважение историей. Некоторые специалисты даже считают, что историю траста можно проследить вплоть до Античности и даже глубже - до времен позднего Бронзового века.

На наш взгляд, столь древняя история трастов, восходящая к Древнему Египту, является, в некоторой степени, «ужатием» правовой конструкции траста до специализированного вида завещания. Действительно, широко известны факты, когда завещания с закреплением последних распоряжений владельца ценных активов об их судьбе широко практиковались еще в Древнем Египте Кондрашова Ю.А. История траста - доверительной собственности//Вестник Московского государственного лингвистического университета. 2007 - как и назначение лиц, в чьи обязанности входило надлежащее обеспечением исполнения последней воли покойного, закрепленного в завещании. Однако, по нашей оценке, суть траста и главные его особенности как правовой конструкции заключаются не в том, что он представляет собой удобную базу для наследования имущества или иного управления им. Тот факт, что траст наиболее удачно подходит для оформления наследственных отношений (в том числе в форме таковых без непосредственной передачи активов наследникам, но лишь с начислением им соответствующих бенефиций), является следствием его правовых особенностей, но не их причиной - и поэтому едва ли стоит отслеживать историю траста от истории простых завещаний.

Более зрелой и сдержанной идеей представляется прослеживание истории траста от истории института доверительного управления собственностью в чужом интересе - как в интересе первоначального распоряжающегося собственника имущества, так и в интересах третьих лиц. Эта концепция также имеет античное происхождение, однако, находится уже гораздо ближе к классическому трасту, нежели завещание.

Такая концепция имеет свои древние корни, уходящие в Эллинизм. Так, еще в знаменитых законах Солона (ориентировочно 600 года до н.э.) имеются указания на возможность доверительного управления имуществом, в том числе с осуществлением такого опекунами или иными законными представителями в интересах наследников. В законах Солона подтверждались права человека на выбор наследника и лица, имеющего право на получение собственности другого лица независимо от родственных связей. В Классической Греции, где развитие экономических отношений в рамках существующих климатических, географических и политико-правовых (полисная система гражданства) условий приводило к развитию товарных и финансовых рынков в относительно развитых городах, демократизация прав наследования имущества отвечала интересам первых купцов и первых деловых людей, составляющих знаменитую полисную олигархию, в процессе сохранения коммерческой собственности, ее передачи и перевода выгод с нее деловым партнерам, а не пассивным родственникам. Согласно законам Солона, партнеры по торговым сделкам, менялы, производители продукции для продажи могли путем передачи своего имущества коллегам сохранить дело, обеспечить преемственность предпринимательской структуры История возникновения и развития трастового дела.

Римляне заимствовали у покоренного ими эллинистического Восточного Средиземноморья многое - в том числе и идею вышеописанных «предтрастовых» или «архаично-трастовых» институтов. Так, широко известным римским кодифицированным обычаем была передача имущества в доверительное управление торговому союзу или братству, в том числе с получением бенефиций третьими лицами. Широко известны исторические прецеденты, когда к совершению подобных действий Сенат и Народ Рима принуждали силой: подобные случаи встречались во времена проскрипций Суллы, тиранического правления Калигулы и некоторых других императоров, пополнявших свою казну столь нехитрым образом: официально, передача имущества в управлением императорским вольноотпущенникам или другим доверенным лицам с поступлением бенефиций (в значении «прибыль, доход») с них в пользу императорской особы, считалась гражданской доблестью. Такие случаи многократно описаны Титом Ливием, Гаем Светонием Транквиллом.

Значительно большее развитие институт доверительного управления собственностью получил в Средние Века и особенно во времена Крестовых Походов Скловский К.И. Собственность в гражданском праве. - Ставрополь. 1994. С. 72.. Зачастую английский и французские рыцари, отправляясь в Святую Землю назначали авторитетного и заслуживающего доверия управленца своими активами, причем прибытки с такого управления поступали в пользу их жен и детей. Очевидно, что уже в этом институте виднеются многие черты классического траста:

– передача имущества в доверительное управление третьему лицу;

– передача происходит таким образом и при таких обстоятельствах, что изначальный собственник имущества фактически теряет способность распоряжаться имуществом;

– бенефициары такого доверительного управления в силу ряда правовых и социальных причин также не могли распоряжаться переданным в управление имуществом.

Нетрудно догадаться, что наиболее часто управляющим средневековой версией траста назначали церковь как одну из наиболее авторитетных, экономически и юридически грамотных и в целом институциализированных организаций того времени Венедиктов А.В. Государственная социалистическая собственность. М.-Л. 1948. С. 106-126.. К тому же, имущество церкви не подлежало конфискации (церковь подчинялась собственному ius canonnicum, а не светскому праву, в отличие от имущества самих рыцарей и феодалов). Кроме того, почти все наиболее грамотные юристы тех времен (за исключением, пожалуй, таковых в северных итальянских городах) были именно духовными лицами - а до насильственной секуляризации церковного имущества оставались столетия. Таким образом, имущественные интересы знати были надежно защищены. Позднее церковь стала оказывать подобные услуги в качестве управляющего трастом самостоятельно, выгодно используя ту же защиту от конфискации церковного имущества против требований кредиторов учредителей траста, равно как и против притязаний королей.

С точки зрения более светского и более кодифицированного права, нежели обычаи и церковные законы, трасты стали широко признаваемым явлением к началу XIV века Шершеневич Г.Ф. Учебник русского гражданского права. 9-е изд. М. 1911. С. 36., когда получил распространение близкий аналог траста (известный под названием feoffment to uses), используемый в то время в качестве средства преодоления средневековых ограничений на передачу земли. Любопытно, что действующие в то время суды общего права не признавали трастовых отношений, так как «общее право» признает права на имущество лишь за его титульным собственником. Можно смело утверждать, что рождению и укреплению современного траста в английском праве позднего Средневековья и раннего Нового времени во многом способствовала запутанная и жестко урегулированная система наследования в Англии, включая знаменитую концепцию майората См., напр.: Гражданское и торговое право капиталистических государств: Учебник. 2-е изд., перераб. и доп. - М., 1992.. Лишь в XV веке сформировалась параллельная система судов под контролем Лорда-канцлера, предназначенная для разрешения споров по «праву справедливости», важнейшей составной частью которого и стало трастовое право Будылин С. Англосаксонский траст для чайников. Так, Е.А. Суханов пишет: «Взаимоотношения учредителя траста и управляющего предполагают высокую степень доверия, отвечающего неким представлениям о справедливости, которыми руководствуются суды при разрешении возникающих споров. Такие представления о справедливости выработаны особой ветвью прецедентного права - «правом справедливости», обычно противопоставляемым «общему праву» Гражданское право: В 2 т. - Т. II. Полутом 2: Учебник. Под ред. Суханова Е.А. 2-е изд., перераб. и доп. - М.: Волтерс Клувер, 2004-2005. C. 490-491..

Некоторые специалисты выделяют 4 этапа развития траста в английском праве:

1. После завоевания норманнов (XI-XII век) - отмечается использование особого права (uses) на землю; однако, бенефициар практически не был защищен от недобросовестных действий управляющего имуществом Кондрашова Ю.А. История траста - доверительной собственности//Вестник Московского государственного лингвистического университета. 2007..

2. (XV век) use была признана безвозмездным обязательством и возникло понятие equitable estate - имущества, принадлежащего доверительному собственнику на праве справедливости.

3. После 1536 года, когда был принят the Statute of uses, который перенес вышеописанную конструкцию в сферу статутного регулирования из области права справедливости.

4. После XVII века, когда траст приобрел большинство современных черт с аннулированием феодальной системы и с переходом трастов в сферу банковских операций, в том числе связанных с наследованием.

Конечно, с течением времени институт траста распространился за пределы Англии и за пределы основных наследственных и сохранительных функций. Так, в 1892 году нефтяная компания Standard oil в США была основана соглашением акционеров 40 небольших компаний, передавших свои акции в доверительное управление специально отобранным лицам в обмен на регулярную уплату прибыли без сохранения права на управление и реализацию ряда прав акционеров - т.к. компания была основана путем заключения классического траста с совпадением учредителей траста и бенефициаров в одних лицах.

Наибольший всплеск интереса к трастам произошел в начале-середине XX века, однако, к 1970-ым годам он пошел на спад, в том числе и в связи с расширением практик использования траста для целей не вполне совместимых с законностью. Впрочем, в дальнейшем этот интерес несколько стабилизировался Касаткина А.С. Гаагская конвенция о праве, применимом к трастам и их признании//Журнал зарубежного законодательства и сравнительного правоведения. 2016. № 5. С. 45., в том числе и благодаря принятию в 1985 году Гаагской конвенции «О праве, применимому к трасту и о признании трастов» (далее - «Гаагская конвенция 1985 г.»), а также благодаря росту заинтересованности представителей национальных правовых доктрин к разрешению противоречий фундаментальных особенностей трастов с фундаментальными же принципами цивилистики. В настоящий момент траст остается достаточно популярным способом урегулирования и структурирования правоотношений в сфере наследования, создания бизнеса, благотворительности, структурировании сделок, прохождения процесса несостоятельности и т.п.

1.2 Понятие траста в юрисдикциях общего права

Траст, несмотря на его повсеместное распространение и внедрение в национальные законодательства стран с самыми различными системами права, остается детищем в первую очередь англосаксонской правой системы, учитывающим ее специфические особенности, а также институты оборота имущества, характерные именно для Англии. Поэтому, не вызывает удивления, что всемирно известный английский писатель Чарльз Диккенс в своем романе «Большие надежды» описал трастовые отношения, которые сложились между главными героями Абелем Мэгвичем (учредителем траста), адвокатом Джеггерсом (трасти) и Филипом Пиррипом (бенефициаром). Исходя из вышеизложенного, представляется логичным рассмотреть то, как правовая система-прародительница траста определяет его в качестве правовой конструкции.

В настоящий момент вопросами траста занимается целая специальная отрасль английского частного права, именуемая трастовым правом. Широко известное определение траста содержится в труде английских юристов А. Андерхилла и Д. Хэйтона, ставшем для английской судебной практики авторитетным доктринальным источником, применяемым при разрешении споров в области трастового права. Они определяют траст по своей правовой природе обязательством по праву справедливости, обязывающим лицо (доверительного собственника) распоряжаться принадлежащей ему собственностью (доверительной собственностью), которая отличается от его личного имущества, в пользу лиц (бенефициаров), среди которых может быть как сам доверительный собственник, так и иные лица, имеющие право требовать принудительного исполнения данного обязательства Hayton D. Underhill and Hayton: The Law of Trusts and Trustees (16th ed.), Butterwoth, 2002.. Из данного определения следует, что права, возникающие в результате учреждения траста, признаются только по праву справедливости, а не по общему праву. Кроме того, отдельная полемика ведется в рамках вопроса о признании траста обязательством или договором, так как вторая позиция также встречается среди английских юристов Зубач А., Кордюкова Н. Как устроены трасты и почему в них верят? Подготовлено для КонсультантПлюс // СПС «КонсультантПлюс»..

В известном научном труде Г. Томаса и А. Хадсона авторы, в целом, поддерживают вышеуказанное определение: по их словам, существо траста заключается в возложении обязанности по праву справедливости на лицо, которое выступает как юридический собственник имущества (доверительный собственник) Максимов Д.М. Семейный траст как форма трансграничного накопления и движения капитала в английском праве. . Данная обязанность предполагает, что доверительный собственник действует добросовестно, когда распоряжается имуществом в пользу другого лица (бенефициара), который имеет бенефициарный интерес в данном имуществе, признаваемый правом справедливости Thomas G., Hudson A. The Law of Trusts. Oxford University Press, 2004.. Можно сказать, что доверительный собственник владеет имуществом на доверии для пользы бенефициара. Выделяются четыре наиболее значимых элемента траста:

1. Представляет собой договор или отдельное обязательство.

2. Формируется по праву справедливости.

3. Передает бенефициару права в отношении трастового имущества.

4. Налагает обязанности на доверительного собственника (такие обязанности носят фидуциарный характер). Там же.

По мнению В.В. Плеханова, современные исследователи выделяют две большие группы трастов:

1. Создаваемые посредством выражения воли («выраженные трасты» - express trusts)

2. Трасты, возникающие в силу закона или судебного решения («вмененные трасты» - constructive trusts) Плеханов В.В. Некоторые вопросы траста в международном частном праве // Российский ежегодник сравнительного правоведения. 2007. N 1. С. 503 - 505..

Данная классификация в известной степени присуща всем странам общего права, воспринимающим институт траста. «Выраженный траст» (express trust) создается абсолютным собственником имущества путем сознательного выражения воли и соблюдения формальностей, установленных правом, путем объявления себя доверительным собственником определенного имущества либо путем передачи его доверительному собственнику в пользу указанных учредителем бенефициариев. «Вмененный траст» (constructive trust) возникает независимо от воли сторон в результате неправомерного действия лица, которое в силу применения судом норм права справедливости и наступления определенных обстоятельств признается доверительным собственником. К вмененным трастам очень близки по своей правовой природе «возвратные трасты» (resulting trusts) и «подразумеваемые трасты» (implied trusts).

Таким образом, траст в современном английском праве является достаточно разработанной доктринально правовой конструкцией.

1.3 Восприятие конструкции траста в континентальном праве

Признание института траста как заимствованной правовой конструкции из непривычной и «пугающей» доктрины общего права в странах континентальной системы права имело место не сразу и прошло свой путь развития. Существуют мнения, что институт траста на континенте (или нечто максимально на него похожее) зародилось в городах северной Италии в Средние Века самостоятельно, независимо от опутанной сложными правилами наследования и отчуждения имущества Англии, а именно, в трудах глоссаторов Высокого Средневековья, занимавшихся рецепцией римского права и находившимся в творческом поиске юридического обоснования феодальной системы владения имуществом. В качестве такого глоссаторы предлагали концепцию «расщепленной собственности» - т.е., по сути, одну из основных особенностей траста. Однако, к XVIII-XIX веку стало очевидно, что институт траста на континенте начал обретать популярность именно в своей английской ипостаси.

Примерно с XIX века французские суды стали рассматривать иски, касающиеся отношений, связанных с трастом. Суды, в основном, признавали действительность и законность трастов, при этом не давая им юридической квалификации как таковой и не определяя их правовой природы. Суды признавали существование траста, если это было доказано одной из сторон, в соответствии с нормами иностранного права Ерпылева Н.Ю., Касаткина А.С. Признание наследственных трастов в континентальной системе права.. Временами суды оценивали траст как специфическую конструкцию наследственного права, иногда его расценивали в качестве вещного права, отличного от классических собственности и владения, на переданные в его составе активы. Тем не менее, в ряде классических и практикообразующих решений, континентальные правоприменители вслед за некоторыми англичанами расценивали правовую природу траста как договорную.

Так, Апелляционный суд Парижа 10 января 1970 г. вынес решение, по значимому делу Ганэй (L'affaire de Ganay) Perrin J. Le trust a l'epreuve du Droit Successoral en Suisse, en France et au Luxembourg. Geneve: Librairie Droz, 2006. 307 p.. Госпожа де Ганэй учредила отзывный траст в консульстве США в Париже, по условиям которого доверителю (трасти) в США передавалось определенное движимое имущество, физически находящееся непосредственно в США ориентировочной стоимостью 1 млн. долларов США. Трасти принимал на себя обязанность осуществлять выплаты в пользу де Ганэй как бенефициара траста на протяжении всей ее жизни, а после смерти распределить оставшееся имущество между членами ее семьи, также указанными в качестве бенефициаров. После учреждения траста мадам Ганэй составила завещание, в котором отозвала все сделанные ранее распоряжения в отношении ее имущества. Таким образом, французский суд должен был решить, по сути, простые, но важные вопросы:

1. Признавать ли действующей и законной правовой конструкцией учрежденный де Ганэй траст?

2. Отозван ли вышеуказанный траст ее последующим завещательным распоряжением?

С учетом того, что суд расценил траст в качестве договора, осложненного иностранным элементом, был применен принцип lex voluntatis (принцип автономии воли сторон) в отношении установления применимого к договору права. В результате применимым было признано право США, так как декларация об учреждении траста была составлена на английском языке в присутствии консула США и на территории консульства этой страны. Таким образом, созданный траст был признан действительным и должен был «породить те последствия, на которые рассчитывали стороны в рамках автономии воли» Ерпылева Н.Ю., Касаткина А.С. Признание наследственных трастов в континентальной системе права.. Суд указал, что, если права бенефициаров траста причиняют ущерб правам обязательных наследников, признание траста может быть поставлено под вопрос французским наследственным правом, нормы об обязательной доле в наследстве которых составляют публичный порядок. Воспрепятствовать такому разрешению дела могла бы оговорка о публичном порядке, однако, поскольку в деле не оказалось обязательных по законам Франции наследников, чьим правам мог бы быть нанесен ущерб за счет траста (нормы об обязательном участии в наследстве, как правило, расцениваются как составляющая публичного порядка), траст был признан соответствующим публичному порядку Франции.

По второму вопросу суд решил, что договорная природа траста не позволяет поставить знак равенства между ним и завещательным распоряжением, и, следовательно, составленное позже завещание не может отменить траст, как оно смогло бы отменить предыдущее завещание. На наш взгляд, такая оценка траста (как договора, закрепляющего обязательства сторон) является одной из наиболее верных. Может быть, само по себе, слово траст в узком смысле действительно означает скорее особый вид вещного права, однако, в широком смысле, в котором оно обыкновенно употребляется, траст означает и отношения, возникающие вокруг и в связи с таким правом: обязанности трасти перед учредителем, запрет на совершение учредителем распоряжений имуществом, переданным в траст, выплаты бенефициарам и т.п.

Стоит отметить, что в национальных законодательствах стран Европы института траста, по большей части, не закреплен нормами прямого действия, что, впрочем, не препятствует его использованию. В качестве правовых основ толкования и применения траста применяются:

1. Толкование траста по аналогии закона/права с похожими институтами национального права.

2. Нормы Гаагской конвенции 1985 г.

3. Судебная и арбитражная практика.

Российские материальные и коллизионные нормы вслед за общеевропейской тенденцией не слишком доброжелательно относятся к институту траста. Россия не подписала и не ратифицировала Гаагскую конвенцию 1985 г., а использование судебной и арбитражной практики как непосредственного источника права в российской правовой системе является дискуссионным. Крайне скудна на обозначенную тематику практика распущенного Высшего Арбитражного Суда РФ и действующего Верховного Суда РФ.

В соответствии с п. 2 ст. 1187 ГК РФ, при определении правовой природы траста российский суд может обращаться к нормам иностранного права. В связи с тем, что не существует единого определения траста даже в странах общей системы права, предположительно можно воспользоваться компромиссным вариантом понятия, данного в ст. 2 Гаагской конвенции 1985 г. Может ли в принципе быть признано в России правоотношение, в рамках которого учредитель траста передает свой титул на определенное имущество и само имущество доверительному управляющему, чтобы последний владел им в интересах бенефициаров? Согласно ст. 1186 ГК РФ, применение норм иностранного права в России возможно, если на это указывает международный договор РФ, закон РФ или обычай, признаваемый в РФ. Однако, в соответствии со ст. 1192 и 1193 ГК РФ, применение иностранного права не должно затрагивать нормы непосредственного применения (императивные нормы), а также противоречить публичному порядку РФ. Противоречит ли концепция траста публичному порядку в РФ? На наш взгляд, в случае максимальной открытости и прозрачности траста (т.е. в случае известности для налоговых и иных контролирующих органов полного состава участников трастовых отношений и осуществления надлежащих налоговых и обязательных платежей в связи с использованием и распоряжением трастовым имуществом и получением бенефициаров своих выплат) и в случае соответствия императивным нормам о наследовании (если речь идет о наследственном трасте) или иным специальным нормам (например, о создании бизнеса, об отчуждении имущества и т.п.), траст напрямую не нарушает публичный порядок РФ. Отчасти это подтверждается введением в российское законодательство ст. 1173 ГК РФ о доверительном управлении наследственным имуществом, которая будет подробнее разобрана в соответствующей части настоящей работы. В случае вступления этой статьи в силу и ее дальнейшего развития, Россия может стать одной из первых европейских стран, в которой траст урегулирован материальными нормами внутреннего законодательства.

Таким образом, на наш взгляд, можно с уверенностью говорить о том, что континентальные системы права вполне воспринимают и принимают траст в качестве действительного правовой конструкции, однако, слабость прямого регулирования и неоднозначность понятийной базы и отсутствие единообразия в понимании правовой природы траста иногда приводят к сложностям в интеграции траста в структурирование бизнеса, сделок, наследственных отношений в континентальных странах без искусственного привнесения иностранного элемента, позволившего бы применять к трастам «родное» для них английское право.

доверительный собственность траст право

Глава 2. Особенности правового регулирования института траста в международном частном праве

2.1 Общие начала регулирования трастов в международном частном праве. Основные подходы к коллизионному регулированию трастов в национальных юрисдикциях на примере законодательства Российской Федерации

Несколько забегая вперед, считаем целесообразным выразить относительно распространенное в профессиональной среде мнение о том, что траст, являясь одним из наиболее популярных международных частно-правовых механизмов по созданию массы активов с наследственными, благотворительными или иными целями, включая налоговую оптимизацию сделок на финансовых рынках Le Cornu P. Trusts in international finance // Trusts & Trustees. 2006. May. P. 30 - 34., одновременно относительно слабо урегулирован унифицированными актами. Международное частное право, как достаточно широко известно, имеет явственную тенденцию к росту важности унифицированного материального регулирования различных экономических и правовых механизмов, использующихся в трансграничных отношениях, причем данное регулирование состоит как из элементов конвенциального регулирования субъектов международного публичного права, так и регулирования lex mercatoria.

Однако существует мнение, что в отношении трастов вышеуказанная тенденция дает своеобразный «сбой»: во многом материальное регулирование трастов остается прерогативой национальных правовых систем, а коллизионное регулирование осуществляется достаточно ограниченным набором международных актов и, опять же, национальными коллизионными нормами. Мы предлагаем рассмотреть действующее правовое регулирование траста в международном частном праве и оценить основы подхода этой отрасли права к регулированию трастов.

Международное частное право изначально было призвано разрешать споры о праве, применимом к разрешению споров, осложненных иностранным элементом в качестве “conflict law”: поэтому, очевидно, необходимо будет рассмотреть механизм и тенденции в разрешении коллизионного вопроса в отношении трастов. Кроме того, широко известна тенденция роста и развития международного частного права именно в качестве «материнской отрасли» уже и для прямого регулирования трансграничных отношений, причем как с помощью «жесткого» права в лице конвенций и иных международных документов, авторами которых являются суверены или международные организации, так и с помощью «мягкого» права, lex mercatoria. Таким образом, по нашему мнению вопрос регулирования трастов в рамках международного частного права унифицированными правовыми нормами также заслуживает пристального изучения.

Каковы же основные подходы к выбору права, применимого к отношениям траста? Для ответа на этот вопрос, следует вкратце обратиться к базовой теории международного частного права. Непосредственное регулирование трансграничных отношений осуществляется путем прямого применения норм материального права в рамках той юрисдикции, право которого было выбрано в результате применения коллизионных норм страны суда либо путем реализации сторонами lex voluntatis. Международное частное право большинства стран со сложившимися и устоявшимися правовыми системами, считающимися развитыми (Германия, Франция) предусматривает двухступенчатую конструкцию разрешения осложненного иностранным элементом спора:

1. стадия выбора права, применимого к спорному правоотношению и к разрешению спора, вытекающего из него или связанного с ним (первичная квалификация);

2. стадия непосредственного разрешения спора путем применения к спорному правоотношению материальных норм права, выбранного к применению (вторичная квалификация).

Как правило, самые существенные затруднения возникают именно на стадии первичной квалификации, являющейся, тем не менее, основной для всего процесса разрешения спора, осложненного иностранным элементом. Многие специалисты также разделяют «стадию прямого применения коллизионных норм» на ряд этапов Коровкина А.В. Коллизионное регулирование института траста//Национальная ассоциация ученых. М.: ООО «Евразийское научное содружество». 2016. № 7. С. 22.. Например, Г.А. Дараселия разделял первичную квалификацию на следующие стадии (являющиеся, таким образом, подстадиями решения спора, осложненного иностранным элементом, в целом):

1. установление фактической, юридической основы;

2. решения дела (в узком смысле - в части выбора применимого права) путем соотнесения объемов коллизионных норм с фактическими обстоятельствами дела Дараселия Г.А. Траст и некоторые вопросы первичной квалификации понятий в международном частном праве//Актуальные проблемы российского права. 2011. - № 3. С. 252..

Казалось бы, российское международное частное право очевидно и недвусмысленно указывает на предпочтения в разрешении коллизионного вопроса: ст. 1187 ГК РФ ясно называет lex fori в качестве нужного механизма. Впрочем, применима ли она в отношении траста? П. 2 ст. 1187 заставляет в этом усомниться: «если при определении права, подлежащего применению, юридические понятия, требующие квалификации, не известны российскому праву или известны в другом словестном обозначении, либо с другим содержанием и не могут быть определены посредством толкования в соответствии с российским правом, то при их квалификации может применяться иностранное право» См.: ст. 1187 Гражданского кодекса Российской Федерации (часть третья) от 26.11.2001 N 146-ФЗ//СПС «КонсультантПлюс»..

Как уже было сказано в первой главе данной работы, российская правовая система не оперирует прямым легальным определением траста как правовой конструкции. Некоторые могут возразить: ведь ГК РФ успешно оперирует главой 53, в которой описаны отношения доверительного управления имуществом на основе одноименного договора. Сообразно общей структуре части ГК РФ об отдельных видах обязательств, приводится и определение договора доверительной собственности через предмет регулируемых им правоотношений.

Согласно этому определению, доверительная собственность определяется как передача учредителем имущества управления доверительному управляющему на определенный срок с целью осуществления последним управления этим имуществом в интересах учредителя управления или указанного им лица (выгодоприобретателя) без перехода права собственности в пользу доверительного управляющего См.: ст. 1012 Гражданского кодекса Российской Федерации (часть вторая)" от 26.01.1996 N 14-ФЗ (ред. от 05.12.2017) //СПС «КонсультантПлюс».. В учредителе управления явственно прослеживается учредитель траста, а в доверительном управляющем - трасти. Имеется даже указание на третье лицо, которое может являться выгодоприобретателем отношений доверительного управления - нечто непривычное для российского права, которое исторически чурается понятий бенефициара, не являющегося непосредственной стороной корпоративных или договорных отношений.

Однако несмотря на внешнее сходство с трастом, институт доверительного управления по российскому праву, имеется одно ключевое отличие, которое, на наш взгляд, полностью исключает тождественность траста и доверительного управления по российскому праву: указание факта, что право собственности не переходит от учредителя доверительного управления к доверительному управляющему. Не выполняется сущность траста: «расщепление» права собственности. Континентальная правовая система, в данном случае в ее российском выражении, крайне негативно относится к проявлению «чуть-чуть собственничества». Таким образом, на наш взгляд, не вполне верно говорить о тождестве российского доверительного управления и классического траста.

Помимо указанного выше отсутствия «расщепления» права собственности можно указать и ряд второстепенных признаков дифференциации этих категорий: например, в классическом соглашении о трасте условие о сроке передачи имущества является дополнительным, что позволяет установить бессрочный траст, а ГК РФ указывает на исключительно срочный характер договора доверительного управления и называет срок передачи имущества по такому договору существенным условием, без отражения которого договор будет считаться незаключенным, а отношения доверительной собственности, следовательно, не возникшими Кондратьева Е.М. Коллизионное регулирование траста в России в аспекте международного частного права. сборник статей Международной научно-практической конференции «Теория и практика правотворчества и правоприменения в условиях интеграции правовых систем. 2017. С. 72.. Кроме того, сам факт прямого указания на исключительно договорную природу доверительного управления имуществом в российской правовой системе косвенно, на наш взгляд, дистанцирует ее от траста, споры о правовой природе которого, как уже упоминалось в настоящей работе, продолжают идти на протяжении всей истории траста как правовой конструкции.

Собственно, решение вопроса о правовой природе траста как вещного права или как договорных правоотношений приобретает ключевое значение для целей первичной квалификации. Российский законодатель же не определяет, право какой страны подлежит применению для целей первичной квалификации. Применять российское же право нецелесообразно - как было сказано выше, российское право не оперирует правовой конструкций траста, не содержит легальной дефиниции и даже общего «принятия» конструкции: а доверительная собственность представляет собой совершенно другую категорию правоотношений Коровкина А.В. Коллизионное регулирование института траста//Национальная ассоциация ученых. М.: ООО «Евразийское научное содружество». 2016. № 7. С. 23..

В некоторых западных странах существует интересный подход к первичной квалификации: когда она осуществляется путем «материализации» коллизионного права (наиболее раннее оформление идеи такого рода получили в работах американских специалистов времен коллизионной революции). Под «материализацией» коллизионного права понимается разрешение коллизионного вопроса на основе учета материально-правовых последствий каждого возможного разрешения коллизионного вопроса. Предполагается анализ коллодирующих норм на предмет того, применение каких из них приведет ближе к некоему «идеальному ожидаемому» результату.

Такой метод разрешения проблем первичной квалификации воспринимался многими исследователями как инновационный и необходимый к широкому применению, в том числе и в отношении трастов (например, такую позицию можно встретить у Г. Дараселии Дараселия Г.А. Траст и некоторые вопросы первичной квалификации понятий в международном частном праве//Актуальные проблемы российского права. 2011. - № 3. С. 252-261.). В определенной степени такой подход к первичной квалификации можно назвать «подходом здравого смысла». На наш взгляд, такой подход слишком близок к отрицанию необходимости существования норм, непосредственное предназначенных для разрешения коллизионных вопросов и слишком многое оставляет на судебную дискрецию. Если для стран англосаксонского права столь широкую область применения судебной дискреции можно обосновать спецификой системы права в целом, то для стран континентальной системы, включая российскую, представить себе законное и успешное применение настолько гибкого подход к первичной квалификации едва ли возможно.

Стоит отметить, что во многом вопросы выбора права, применимого к отношениям в связи с трастом, зависят от таких конкретных аспектов каждого отдельного траста, как оформленность отношений траста и активы, «закрытые» в траст.

Собственно, оформление траста наиболее классическим способом - путем заключения соответствующего соглашения, позволяет воспользоваться «волшебной палочкой» международного частного права - привязкой lex voluntatis, с учетом которой стороны сами выберут право, применимое к их трасту. Именно так рекомендует поступать, к примеру, Гаагская конвенция 1985 г. Аналогично, большинство законодательств развитых стран устанавливают примат lex voluntatis над большинство других коллизионных привязок. Однако, выбор права автономией воли сторон может привести, например, лишь к усложнению ситуации с выбором применимого права, если в качестве такового было указано право, не признающее траст как правовую конструкцию в принципе. Кроме того, выбор применимого права на основе автономии воли сторон может и не осуществиться, если такой выбор будет нарушать публичный порядок соответствующей страны.

Ряд активов обуславливает законную необходимость применения к трасту норм конкретной страны: например, если передаваемыми в траст активами является недвижимое имущество, что, как правило, влечет за собой императивное применение норм права той страны, на территории которой находится недвижимое имущество. Впрочем, даже в этом вопросе в международном частном праве различных государств не наблюдается единства. Так, законы штатов Аляска и Делавэр позволяют установить в качестве права, применимого к трасту, свое только при условии, что все или часть активов, передаваемых в траст, физически находятся на территории соответствующих штатов (впрочем, данное условие не является единственным: среди прочих требований оба штата позволяют применять свое право только к трастам, трасти которых находится на территории штатов и является уполномоченным на такую роль в соответствии с местным законом или судебным решением) Шамарев А.В. Правовое регулирование международных трастов//Закон. 2014. № 12. .

В Швейцарии же, например, прямо утверждается (в рамках судебной практики), что нельзя создавать в отношении имущества, расположенного на территории Швейцарии, вещное право, неизвестное швейцарскому же законодательству (траст относится к числу таких неизвестных прав), следовательно, имущество на территории Швейцарии не может быть передано в траст Соколова Н.В. Доверительная собственность в континентальной Европе. М.: Инфотропик. 2012. . Таким образом, автономия воли сторон хоть и является признанным по всему миру основным способом определения права, применимого к трасту, не является универсальным способом такого определения, часто оказываясь в ограниченном национальным законодательством, его сверхимперативными нормами и публичным порядком юрисдикции, положении.

С практической точки зрения, зачастую суды стран континентального права пытаются, в определенной степени, «уйти» от вопроса выбора права, применимого к трасту, его признания и первичной квалификации, путем подбора в своем национальном праве близкого по букве и/или духу института и «подгонки» рассматриваемого траста под него См.: Соколова Н.В. Доверительная собственность в континентальной Европе. М.: Инфотропик. 2012.. Подобного рода ассимиляция трастов дает возможность признания и применения последствий создания трастов на территории государств, законодательству которых сам институт траста неизвестен.

Кроме того, те правовые категории, в которые модифицируется траст усилиями континентальных юристов и судей, существуют и в англо-американском праве наряду с отдельным институтом траста См.: Там же.. Такой подход характерен и для России - в данной работе уже упоминалось популярное в отечественной правовой доктрине сопоставление траста с договором доверительного управления имуществом. По аналогичному пути зачастую идет практика судов Швейцарии и Франции См.: Там же.. На наш взгляд, такой подход является в известной степени малодушным и представляет собой «Прокрустово ложе» для траста: как в известном мифе о Тесее разбойник Прокруст «подводил» рост пойманных им путников под размеры своего ложа, так и суды зачастую «подгоняют» траст под удобную для них правую конструкцию, теряя тем самым, зачастую, самую суть траста, в том числе и в части расщепления прав собственности. Следовательно, данный подход не является оптимальным. На наш взгляд, такая методика является частной формой принципа proper law of the contract, когда начальная стадия определение применимого права, первичной квалификации осуществляется на основе всестороннего анализа конкретного траста на предмет связей с теми или иными юрисдикциями.

Однако, если в случае принципа наиболее тесной связи существуют определенные объективные и сложившиеся критерии определения такой связи, то «материализация», на наш взгляд, все равно является слишком субъективной категорией: несмотря на общее начало в виде анализа сущности правоотношений, в отличии от подчиняющегося определенным правилам определения тесной связи, «материализация» совершенно непредсказуема и, возможно, более подвержена коррупционному влиянию в силу своей принципиальной субъективности. Впрочем, по мнению ряда специалистов, разница между применением этих двух принципов, в итоге, невелика: как правило, и в результате определения наиболее тесно связанного правопорядка, и в результате определения наиболее «удобного» и «справедливого» правопорядка, выбирается право места учреждения траста Кондратьева Е.М. Коллизионное регулирование траста в России в аспекте международного частного права. сборник статей Международной научно-практической конференции «Теория и практика правотворчества и правоприменения в условиях интеграции правовых систем. 2017. С. 73. (с учетом ряда исключений, например, в связи с недвижимой природой передаваемого в траст имущества).